Один из первых

Жестокая игра

До выгона, оказавшегося за околицей, добежали, однако, только двое — рыжий Гришка и его конёк Парфён. Дальше поспешала такая мелюзга, что мячом сбить можно. С кем же играть-то?

— Тут все ребята делом заняты. Кроме нас, тебе играть не с кем, — сказал рыжий.

— А вы… — я чуть не сказал «бездельники» и смутился.

Рыжий усмехнулся и показал на Парфеньку:

— Он у меня конём работает!

— Я не сам… Это мне мамка с ним играть велела, — ответил Парфенька.

— Ну ладно, давай играть! — Рыжий выхватил мяч, подал себе, ударил дощечкой, и игра началась.

Бил он ловко, такие давал свечи, что мяч из глаз скрывался.

И салил мячом зло, так присмаливал, что Парфенька корчился, а у меня на голой спине оставались пятна, словно ставили банки…

В азарте я не замечал, что становлюсь пятнистым. Всё же втроём играть скучно, и, заметив нескольких девочек, я сказал, обращаясь к самой высокой:

— Девочки, давайте с нами!

Те даже рукавами закрылись — что за «девочки», когда в деревне зовут «девки». Да разве будут ребята играть с девчатами — им это зазорно.

Только одна, высокая, не закрыла лица и насмешливо улыбнулась. Это была та, что несла в подоле гусят.

— Да ведь Гришка не примет, — сказала она певучим голосом.

— А мне чего? Чей мяч, тот и хозяин, — проворчал рыжий.

— Значит, примем, Гриша?

— Я Гришка! — опять грубовато поправил меня рыжий. — А чего ж не принять? — Глаза его озорно сверкнули. — Только пусть рубаху сымет, её через рубаху не пробьёшь, ишь, у неё какая, домотканая, как мешок!

Девчата фыркнули. Ловко он осрамил Машу — не выскакивала бы впереди всех; ишь, городскому решила показаться!

Глаза Маши потемнели:

— Боишься, что присмолю!

Это Гришку задело:

— Я ещё в жизни никого не боялся! Давай становись. Вы с городским на пару, а мы с Парфенькой!

И игра началась с новой силой. Маша оказалась сильной и ловкой. Когда она бежала, длинные косы поднимались за плечами, как крылья. Длинные ноги подхватывали её, словно вихрь, а мяч вылетал из её руки, как из пращи.

— Ого! — поёживался Парфенька. — У тебя рука мужицкая, недаром ты в доме за парня!

И она его щадила. А когда влепляла мяч в широкую спину Гришки, так в этом месте у него даже рубаха к телу прилипала…

Это не понравилось Гришке, и скоро он прекратил игру.

— Нет, — сказал он, — я с девками не игрок. У нас не полагается. Ребята задразнят: «Девошник, бабошник. Тили-тили-тилишок, наш Гришка — женишок, тили-тили-теста, Машенька — невеста»…

— У пионеров разницы нет, девочки и мальчики равны, — не смолчал я.

И встретил благодарный взгляд синих глаз.

— Сегодня хватит, — улыбнулась Маша, — у Гришки до завтра чесаться будет… А у тебя на спине как черти горох молотили! Ты глянь-ка, пионерчик!

Она взяла мою голову и так повернула, что я увидел у себя за плечами багровые пятна с фиолетовым отливом…

— Это банки для здоровья, — протянул лукавым голосом Парфенька.

— Ну ты, не ехидничай, подкулачник! Если бы я тебя не жалела, у тебя бы тоже было — мяч-то литой!

— Пошли купаться! — крикнул Гришка. — Всю грязь смоем!

И прыжками поскакал к речке.