Один Из Шестнадцати

Москва, посольство США, подвал, сентябрь 2057 года

— Ты был прав, Ник, — признал Дорман, перебирая распечатки. — Это дело становится все интереснее. Теперь этот Иван Родин, морской змей его подери…

— Да еще и покойник, — поддакнул посол Фаррел. — Причем не очень свежий покойник, полвека с лишним. И вдруг кто-то его ищет в наше время, и едва этот кто-то узнает, что этот чертов Иван учился в одной группе с Мельниковым, дорогой академик получает инфаркт, впадает в кому и умирает.

— И его кремируют на следующий же день, не устраивая панихиды, — недоверчиво добавил Дорман, все еще перебирая бумаги. — Мотивируют все это последней волей усопшего. А на заднем плане у нас маячит что?

— Телешоу, Совет по истории и лично президент Орлов, — повторил Фаррел известные обоим факты. — А мы как не понимали ничего, так и не понимаем!

— И что рассказала эта пожилая леди, которая с ними училась? — поинтересовался Дорман. — Только не говори, что ты к ней никого не засылал.

— Старушка на редкость коммуникабельна, — хмыкнул посол. — Рассказала все о своем предыдущем визитере, который под видом журналиста спрашивал ее про этого Ивана. Но ничего нового, никаких фото и видео, только словесный портрет. Молодой парень большого роста, чуть за два метра. Это не Иван, точно. Старушка уверена, что Иван погиб именно тогда, в прошлом веке.

— Час от часу не легче, — вздохнул адмирал. — А что с остальными уликами?

— Улики — это громко сказано, — посетовал посол. — Но раз уж мы расконсервировали наш источник, то пришлось отнестись серьезно. Получается, есть связь между фактом неполадок с вертолетом президента, списанием проекторов и пропавшими студентами. Я не могу сказать, что все здесь логично, это скорее интуитивное ощущение. И знаешь, чем больше я смотрю на эти данные, тем больше убеждаюсь, что мы на верном пути. А если учесть изменившийся график президента Орлова и его кабинетные сидения…

— Ты знаешь, ведь совсем не факт, что он все это время сидит в кабинете, пока двери заперты, — предположил Дорман. — Вполне возможно, что он куда-то отлучается. Наверняка, оттуда есть выходы и в систему бункеров, и в метро. Так что за два-три часа можно в любой точке Москвы оказаться, если надо с кем-то встретиться, и вернуться обратно в кабинет.

— Или тот, с кем он встречается, сам проникает в Кремль, — продолжил мысль посол. — Вряд ли президент станет сам бродить по тоннелям. Нужна охрана, и рано или поздно можно засветиться. Может быть, они встречаются в одном из бункеров. Мы более-менее знаем про старые кремлевские бункеры, но про то, что там могли прорыть за последние полвека, не знаем ничего.

— Похоже на правду, — призадумался адмирал. — Теперь надо постараться понять, что за чертовщину они там задумали. Поиграем в варианты?

— Их не так много, — рассудил посол, задумчиво прохаживаясь. — Если они задумали некий проект с применением этой самой экспертной системы, то возможно, создали компактную рабочую группу, изолировав ее в одном из бункеров.

— И студенты, разумеется, в эту группу вошли, — продолжил Дорман. — А «покойный» Мельников курировал проект и сам во всем этом деле по уши. Телешоу нужно, предположим, для массового и бесплатного просчета сценариев. Тогда можно обойтись скромными ресурсами и небольшой командой посвященных, секретности ради. Сходится?

Они переглянулись и одновременно кивнули. Логика таких построений казалась очевидной, но не слишком ли все просто? Правильно говорят, что одна — это хорошо, а две — мутант…

— Едем дальше? — предложил дипломат. — Если бункер недалеко от Кремля, президент может легко участвовать в процессе, а точнее, контролировать его. А когда некто отыскал связь с Мельниковым и вышел на его знакомую, дорогого академика либо убрали, по-жесткому, либо просто спрятали с глаз долой, инсценировав смерть и спешно устроив кремацию для отвода глаз. Правда, не очень ясно, как…

— И судя по всему, этот загадочный Иван Родин — одно из главных действующих лиц, если не самое главное, — закончил мысль адмирал. — Если он жив и скрывается, то ему сейчас 85 лет, как и академику. Хотелось бы знать, что такого необычного этот дед сумел придумать, что даже президент заинтересовался и сменил график… Собственно, в этом и проблема, да, Ник? ЗАЧЕМ?

Посол выдержал небольшую паузу и, вздохнув, метнул на стол стопку распечаток.

— Это еще не все, Джин, — тихо сказал он, выкладывая последнюю порцию информации. — В отчетах этого нет. Наш источник, несмотря на свою полезность, удивительно близорук. Он заметил аферу с проекторами, но совершенно не заметил то, что было прямо у него под носом.

— И что же это? — адмирал аж подобрался, как под обстрелом.

— Бюджет, Джин, — посол сделал особое ударение на первом слове. — Всего лишь бюджет, а точнее, проект бюджета будущего года. Скажу тебе на словах. Бюджет Роскосмоса предлагается увеличить в ДВА С ПОЛОВИНОЙ раза. Как тебе такой расклад?

В ответ адмирал выдал длинную военно-морскую тираду, после чего слегка потрясенно замолчал, переваривая услышанное.

— Вот и я так подумал, только в сухопутных терминах, без якорей и прочего, — усмехнулся дипломат, передавая Дорману совсем небольшую распечатку. — Ознакомься, на что денежки предлагается потратить.

Дорман резво выхватил бумагу и вчитался в текст. Дежавю в чистом виде. Он снова присвистнул от удивления.

— Дополнительные носители и корабли? Сертификация ядерного тягача? Посадочные полосы? Удвоение флота ретрансляторов? Лунная навигационная система, ЛУНАСС? Лунная орбитальная станция?

— Там в конце самое интересное, — нейтрально подсказал посол.

— Новые тренажерные комплексы и два дополнительных набора в отряд космонавтов, — потрясенно прочитал адмирал. — Да, это посильнее главного калибра будет… Наши-то знают?

— Знают, — проинформировал посол. — Проект только пару дней как представлен, но нигде это не прозвучало вслух. Ты понимаешь, что это значит?

— Они что-то нашли, — кивнул адмирал. — Может, базу инопланетян на Луне, или летающую тарелку захватили… Бред, но я сейчас совершенно не удивлюсь чему-то такому. Или просто научный прорыв, где не ждали. А этот псевдо-покойный старичок, Иван Родин, ключ ко всей этой истории. Что мы про него знаем?

— Ничего, — скептически ответил дипломат. — И это самое паршивое. Как и Мельников, он собирался заниматься ядерной физикой, но погиб совсем молодым. Больше ничего наша старушка не помнит, а других свидетелей нет. Ни родственников, ни друзей Ивана она не видела и не помнит. По документам было несколько дальних родичей, но они все давно умерли. Никто из живущих нашего Ивана знать не мог. Единственная зацепка — тот липовый журналист.

— Значит, все, что у нас есть, это примерный рост и словесный портрет, — расстроился Дорман, — Негусто, но попробуем его найти. Если этот парень еще в Москве, есть ненулевой шанс. Камер тут много, и ко многим, как я понимаю, есть доступ?

— Мы еще раз задействуем наш источник, — решил посол. — У него до сих пор хорошие связи в мэрии… Хоть и жадная тварь, но ради такого дела заплатим, сколько захочет. Не обеднеем.

Дорман молча кивнул и опять погрузился в непростые размышления. Теперь он знает намного больше, чем час назад, но стало ли от этого легче? Русские явно что-то нашли, но что это может быть? Зачем экспертная система и проекторы? Зачем такой космический рывок и метеоритный дождь из денег? Зачем русским дополнительная наземная и орбитальная инфраструктура?

Оставалась надежда, что Ник и его источник помогут найти этого липового журналиста огромного роста, а вслед за ним — и самого Ивана Родина. Мельников, скорее всего, тоже жив и даже вполне здоров. И теперь два этих секретных старца, доживая свои дни в одном из кремлевских бункеров, пытаются завершить какой-то проект, над которым в тайне работали всю жизнь. И этот проект, если удастся, может обеспечить русским рывок в технологиях, которого допустить нельзя! Точнее, даже не так. На этот рывок возрождающаяся Америка должна ответить достойно и симметрично, и пусть прогресс идет своим чередом!