Один на льдине

И все. Вызволили нас из темниц и узилищ.

Извините за беспокойство. Улетайте, к черту, в свой Саратов. Вот ваши новые билеты.

А нам уже не надо в Саратов.

Мы знаем, что нас будут пасти. И едем со своими баулами на такси, как два плейбоя. Куда? На Курский вокзал и далее - на Харьков... Пусть потаскаются за нами вхолостую господа легавые.

4

Согласитесь, эти гонки не по годам. Приторговывали мы с Юдкиным фианитами под бриллианты. Он был вхож в ту лабораторию ФИАНа, где и выращивали в искусственных кимберлитовых трубках искусственные алмазы. Все это сильно подсаживало нервную систему. А советская система агонизировала под жизнеутверждающими призывами к всеобщему обещанному раю. Но кто об этом знал?

Возраст мой завершал сороковой круг и выходил на финишную прямую. Но ничего не изменишь в один миг: "...не расцвел и отцвел в утре пасмурных дней...", как говорил старинный поэт Полежаев. Да еще и эта история в аэропорту не кончилась, поскольку, оказывается, что на меня в Сыктывкар пришла ориентировка. Стало быть, я был взят под наблюдение, и они едва не усадили меня за спекуляцию, инкриминируя мне спекуляцию тем же вельветом с фурнитурой на сыктывкарском рынке. А там действительно мои старушки продавали кое-какие остатки бизнеса. Да сколько же это хождение по канату над пропастью может продолжаться? Тесть волком глядит. Теща - лисой. Жена хочет второго ребенка - и это главное.

Стал я думать о спокойном и тонком бизнесе.

Но о спокойном деле нужно думать в спокойной обстановке. Где мне ее взять в Сыктывкаре? У какой-нибудь бабёшки вылеживаться после изнурительных моих вояжей? Не могу. Я биологический и неисправимый семьянин. Так что же делать? Где-то веревочке конец, если продолжать жить, как жил.

Надзор с меня снят по ходатайству с места работы. Пишу в райисполкомы-горисполкомы: дайте какую-нибудь квартиру! Шиш тебе, тюремщик. И я пошел на прием к самому большому партийному секретарю в автономии т. Спиридонову. А на пиджак прицепил какой-то хороший чужой орден.

Глава двадцать пятая. Rara avis*60

1

Не знаю, как сейчас, а в то время коми-люди верили на слово. Им это было и не опасно: что с них взять? И я еще раз в этом убедился, когда попал на прием к большому партийному секретарю т. Спиридонову.

- Слушаю вас, - говорит мне вежливо.

И я ему, извините за выражение, чешу: поднимал, мол, целину вместе с Брежневым, орден имею, приехал в Коми поднимать электрооснащение таежной республики. Приехал, женился, родил здесь сына, а квартиры нет.

- Да-а! - кивает он. - Вы редкая в наших краях птица... Rara avis... и жмет на кнопку селекторной связи. Я думаю: ну вот и приплыли с орденком за тюремным ордерком! И в этом "рараавис" мне послышалось "рецедивист". Вот сейчас он вызовет наряд и - поехали, Колек, в казенную квартиру. Слышу, он говорит кому-то:

- Сейчас придет к вам один специалист. Оформите ему ордер из моего фонда жилья... На улице Красных Партизан, три.

Потом обращается ко мне:

- Идите в горисполком за ордером... Дом еще строится, но это дело ближайшего времени.

Я к нему с рукопожатьями и благодарностями:

- Красных, значит, партизан, номер три?

- Трехкомнатная, - поясняет этот добрый человек из Сыктывкара.

И я, как в бреду, бегу по инстанциям и через два часа у меня на руках настоящий с настоящими печатями ордер...

Тут я и вспомнил свою уличную кличку - Партизан. Стало стыдно перед этим человеком за свою неправедную жизнь.

А что поделаешь? Советская Конституция декларировала всем гражданам Союза право на жилье. Только жилье это, чаще всего, на три метра под грунтом.

Нет, братки, мы туда еще погодим.

Ордер уже есть. Дом еще не построен. ОБХСС достает аж до печенок. На меня идут тучи жалоб: шабашит, живет не по средствам, болтается по всей стране в командировках за государственный счет - много чего писали такого, что я бы согласился с мнением партийного товарища, назвавшего меня "редкой птицей". Тучи эти все сгущаются. Я чувствую тревогу, как беременная женщина - запахи.

Уехать в Москву или в Киев? Там меня сажали и без докучливого внимания не оставят. Уж лучше здесь, на севере, где много бывших, как я, зека и где как-то попроще диалоги с Уголовным кодексом.

Думаю, оторвусь-ка я в благословенную Грузию.

Отдохну от этого уже трудно переносимого напряжения. И оторвался. Почему в Грузию - расскажу.

Глава двадцать шестая.

Кавказский пленник

1

Когда из северных снегов, продравшись через снеговые облака, ты с поднебесья падаешь в субтропики и - прямо с трапа самолета тебе в нос шибает не ментовский сержант, а запах цветущего юга и ни с чем не сравнимый, шашлычный дымок - это не приедается.

Есть такая песня: " ...Ворье Ивана знало, с почетом принимало..."

Вот и меня встретили "с почетом" крупные тбилисские воротилы. Два месяца - вино, хинкали, зелень и горный воздух. А потом начинаешь думать о работе. О такой работе, чтобы не посадили. Так я и говорю своим знакомым. Они меня вроде бы понимают:

- Ты, Николай, нужный человек: ты - строитель! -и определяют работать руководителем на строительство комплекса по изготовлению витаминной муки в совхоз "Гамарджобо". Это вблизи Тбилиси в Марнаули. Совхоз в основном азербайджанский, директор грузин, тип хозяйства - феодальное. Все живут по чину.

Как же оно устроено? Если упростить схему, то это выглядит так: де-юре хозяйство - государственное, а де-факто - частное. Денег рабочие не получают. Все получает начальство в строго определенной иерархии, вершина которой - Первый Секретарь ЦК КП Грузии Эдуард Шеварднадзе, этот мент из ментов. Будучи руководителем МВД Грузии, он законопатил в тюрьму родного своего брата и тем приобрел репутацию несгибаемо честного борца за чистоту партийных рядов. Так делалась им, главным жуликом Грузии, карьера.

В "общественном стаде" пасется личный скот, но если это тысяча голов скота, то пятьсот из них принадлежит директору совхоза, двести - парторгу, по пятьдесят - конторским служащим и специалистам и по одной-две трудящимся скотного двора. И так далее.

А как же плановые сдачи сельхозпродуктов, спросят меня? Я уж молчу о двух-трех урожаях в год, которые позволяли манипулировать цифрами в отчетных документах. Главное оружие - госпожа приписка. Если, например, по бумагам за хозяйством числится десять тысяч гектаров сельхозугодий, то фактически их вдвое больше. Все это обрабатывается, подсчитывается, сдается с малым перевыполнением обязательств. Но большая часть урожая плюс откормленный за государственный счет скот делятся между всеми строго по ранжиру. У всех этих "дехкан" огромные личные плантации, на которых работают черные их рабыни - женщины, все мысли которых, как мухи, витают над прилавками колхозного рынка в Тбилиси. И никакого труда "во имя процветания Родины".

Осенью мужчины делят большие ордена, которые не снились каким-нибудь строителям БАМа. Если и видели вы на БАМе пару-тройку кацо, так они или абреки, изгнанные из племени, или же комсомольские карьеристы, юные шеварднадзевцы.

2

В "Гамарджобу" - этот совхоз-курорт - я прибыл полный светлых надежд. Мне дали двухкомнатную квартиру под жилье. Показали бугорок, на котором я должен был поставить цех витаминной муки, дали тридцать человек рабочих, с которыми я провел производственное совещание на языке жестов.

В восемь утра следующего дня прихожу на объект - никого.

В девять прилетели две озабоченные птички, поискали на бугорке витаминизированного прокорма, не нашли и улетели. Может быть, в Турцию.

В десять на горизонте пропылил голубой трактор, замедленный, словно обдолбанный анашой.

В одиннадцать стали, подтягиваться похожие на изнуренных боями окруженцев рабочие-азербайджанцы, кстати, руководство совхоза - грузины, все остальные азербайджанцы.

Ладно. Поживем - увидим. Делаем обноску, разметку.

В двенадцать пополудни они собираются уходить. Я, глупый хохол и отчасти трудоголик, спрашиваю:

- Как?! Вы же только пришли.

- Обед... - говорят. Галдят по-своему. Черными пальцами в небо тычут, туда, где живет их аллах и всю несправедливость, творимую урусом, видит.

- Хер с вами. Обедайте. Жуйте. Поносьте.

С обеда приходят к четырем. Сиеста, мать бы их за ногу. И так недели две бьем штрабу под фундамент. Один пожилой азер: раз упал в канаву и сбил разметку, два упал. Не эпилептик ли, думаю? Не падучая ли у него? Гляжу, улыбается.

Я не выдержал и схватил его за грудки:

- Что ж ты, старина, делаешь?! Мне ж теперь снова начинать работу! Ты же все колышки мне повалял!

Как они все скопом подхватились:

- Урус! Гяур! Кяфир! Иди свой Москва! Шамиль - фашист биль! Шамиль орден получаль!

Биль он фашист или не биль - не знаю.

Только подошло время закрывать наряды, а я по расценкам не могу им по три рубля за день натянуть - работы-то никакой. Иду к директору - так и так. Директор говорит:

- Вах, дорогой мастер! По три рубля - обижаешь! Им надо закрыть хотя бы по двадцать рублей в день!

Я ему:

- Да какие же двадцать! Двадцать никак не получится!

Он мне:

- Если у тебя не получается, давай найдем тебе другую работу...

Я еще не понимаю подтекста происходящего. Я оскорблен как специалист такой, мягко говоря, не корректной оценкой моей работы, я ищу слова для объяснений, но он говорит свои слова:

- Ты лучше вози-ка нам брильянты!

Вот оно что... Ах же ж, как они спектакль-то разыграли! Но я еще по инерции горячусь и спрашиваю:

- На кой же черт вам тут в селе эти камушки?

И он объясняет, что к каждому большому советскому празднику обязан подарить колечко с "брюликом" жене начальника районного сельхозуправления. Это своего рода оброк. Тот дарит уже пару-тройку колечек районного масштаба в область, а область десяточек-другой передает в министерство сельского хозяйства Грузии. В свою очередь министр тасует коробочки и лучшее отстёгивает самому Секретарю ЦК Эдику Шеварднадзе - будущему министру иностранных дел СССР.

- Человек должен окупить затраты! Знаешь, сколько стоит у нас вступить в партию? А место секретаря Райкома КПСС знаешь сколько? - поднимает палец к небу и округляет наглые глаза. - А потом... - переходит он на шепот и заглядывает под стол, - ...потом деньги и брильянты поездами... самолетами... уходят в Кремль! Вот так они крутятся: туда... - большой палец указывает в небо, - сюда! - этот же палец направляет на пол. - ТудаСюда. Так, что вози-ка ты нам брильянты... Поезжай в Тифлис - там тебе все объяснят на высшем уровне... Бери на ферме поросенка, в конторе получи сколько надо денег и - поезжай в Тифлис...

3

В драме Шекспира "Венецианский купец" действует еврей-ростовщик Шейлок. И тем, кто забыл в силу каких обстоятельствах имя это стало нарицательным, я позволю себе напомнить.

Шейлок дал крупную сумму взаймы врагу евреев купцу Антонио, чем-то напоминающего мне американца Генри Форда. Шейлок берет с Антонио расписку, что в случае невыплаты долга в означенный срок он, Шейлок, имеет право вырезать из тела бедняги-купца фунт мяса. Антонио разорился и не может выполнить обязательство и отдать деньги, которые он взял, кстати, для своего друга Басанио. А Шейлок - вот он: отдавайте мясо, синьор. Но невеста Басанио, переодетая адвокатом, доказывает в суде, что да, Шейлок имеет право на фунт мяса, но не имеет права ни на одну каплю крови Антонио. И если Шейлок прольет хоть каплю этой крови, то ответит перед судом за убийство. Так Шейлок проиграл свой иск.

Таким вступлением я хочу предварить рассказ о том, как я закончил свою "бриллиантовую дорогу" в благословенной феодальной Грузии.

Но - к делу.

4

В этой книге я уже рассказывал о том, как мы с тем же Юдкиным почти два года мошенничали на подпольном бриллиантовом рынке, где работали выдающиеся жулики. Юра Юдкин был вхож в ту самую лабораторию ФИАНа, где и выращивались фианиты в искусственных кимберлитовых трубках. Многих людей мы "кинули" в республиках Кавказа и Закавказья, в Москве и Риге. Техника мошенничества была отточена до филигранности. Она была поистине ювелирной. Никто не мог отличить алмаз от фианита без специального спектрохромного анализа, где выявлялась углеродистая структура алмаза.

Но в одном из российских городков в Орехове-Зуеве, где бриллиантами занимались необразованные цыгане, нас привезли в хибару на окраине. В то время цыгане уже брали в плотное кольцо осады русские областные города.

Это очень корпоративный народ, кропотливо создающий государства в государствах. Этому государству не нужны границы, армия, парламент, революции и войны. Но я уверен, что после ядерной войны выживут не только крысы и тараканы, но и цыгане. Для цыгана интересы своего племени и своей семьи - едины. Время для цыган - это не циферблат престижных часов на вашей руке. Они живут как бы вне времени, ощетинившись, подобно лагерю чешских таборитов, невидимыми копьями во внешний мир.

Цыган не боится силы государства, каждое из которых для него лишь полустанок, на котором можно выскочить лет на сто, украсть, обмануть - и таборным поездом ехать дальше. Он внутренне свободен от опеки этого государства. Он не скрывает этого и играет с любыми властями в поддавки, прикидываясь романтическим дураком и прячась за имидж, созданный для него восторженными глуповатыми литераторами. Только вряд ли есть народ или племя, которое прагматичней древних цыган. Даже тот из иноплеменных, кто с детства знает быт и характер цыган, не может не подвергаться риску, имея с ними коммерцию.

И вот нас с товарищем моим Сашей Интеллигентом привозят в какую-то хижину на окраине. Пока мы по-светски беседуем, как два солидных коммивояжера, худосочный и тихогласный цыган подвергает экспертной проверке наш фианитовый бульник, выдаваемый нами за алмаз. Где тут у цыгана спектральный анализ! Но выходит этот заморыш и говорит:

Спасибо, ребята. Но ваш камень - фианит...

Понты, думаем мы. И говорим, что наш камень из Якутии, что нам его передали надежные и проверенные люди, что не первый раз у них берем. Несем эту чушь, на которую тот ноль внимания.

Спасибо, не надо, - говорит. - Ваш камень фианит...

И рассказал нам, что настоящий алмаз достаточно подержать в морозилке обычного холодильника, а потом дыхнуть на него. Если камень настоящий, то муть уйдет с его поверхности мгновенно. Сам камень останется сухим. Если фианит - вода его будет мутной еще какое-то время, а сам он останется влажен. Это все.

До свидания, ребята.

И впоследствии я не раз пользовался этим тестом, что очень помогало не ошибиться в приобретении бриллиантов.

Вот специалистом по "бриллиантовой" линии, как и по "вельветовой" я чаще всего и бывал в праздной и сытой Грузии.

Там меня хорошо знали.

5

Самые крупные бриллианты в Грузии скупал сам Белый Лис - Шеварднадзе. Эдуард, перекрестившийся в Георгия. И это не голословные обвинения - многое мне фактически известно. Мы вывозили из России очень редкие антикварные изделия - самые лучшие из них покупало руководство Грузии. Но мы рисковали, мы отсиживали за это, мы ели баланду. Мы - недоразвитые фантазеры и романтики, стояли в черных "пидорасках" на лагерном плацу и с тоской смотрели на крылатых пичужек, вольных выбирать, летать или садиться где вздумается... Разве это справедливо? При Сталине, тоже, кстати, грузине, за сбор колосков голодными детьми - гноили. Но тот, рассказывают, умер в своих единственных шевровых сапогах... "...Вкушая, вкусих мало меду и се аз умираю".61

Но я хотел бы рассказать о том, как работало Управление Внутренних Дел Тбилиси в те годы.

Я торговал бриллиантами и с двух сторон попал в кольцо наблюдения. С одной стороны, это жулики, грузинские воры в законе, с другой - МВД. Я жил в Тбилиси у Резо Капелаишвили в районе Сванети - Субани, который 15 лет отсидел за подделку билетов лотереи ДОСААФ. Ему дали срок, как за хищение государственного имущества. Мама Резо была главный ревизор по торговле Тбилиси. Поэтому ему уменьшили срок до 10 лет. А вышел - стал вор в законе.

Еще один вор в законе, с которым я общался, был Гиви Мутало с ул. Воронцова или в переводе на русский - Гиви Жопа. Еще один вор в законе, Арлакян , жил по улице Лермонтова, и я перемещался между ними. В этой среде - своя мораль, прикрытая высокими словами о воровских понятиях. Каждого сильного ждет судьба киплинговского Акелы, который однажды промахнется. Они жали нам с Сашей Интеллигентом руки. Жали и ждали, как нас поаккуратней "хлопнуть".

6

Однажды мы с Сашей Интеллигентом продали бриллианты, а деньги тут же отправили в Москву. При нас ничего не было, никаких улик. Вечером пошли, отдохнули в ресторане, и зашли на квартиру к Гиви. Там были мои вещи - мой портфель, повторяю, без всяких улик. Было там лишь несколько известных вам гознаковских дипломов. Зашли мы то ли переночевать, то ли по рюмочке выпить. Выпивка, закуска. Только мы вошли - заходят менты.

- Руки на стену, вы арестованы!

Я говорю: - За что ?

Хотя и понял, что была засада. И Гиви говорит, что был обыск, но в моем портфеле ничего не нашли. Я понял, что Гиви меня сдал. Нас посадили в воронок, повезли, менты пьяные, как солдаты в борделе: пистолет по дороге обронили. Возможно, не без умысла. Тогда Саша его поднял и отдал им.

Приезжаем в УМВД Тбилиси на допрос.

Все понимают, что прямых улик против нас нет.

- Вот, мы знаем, что вы сегодня были в турецкой бане, там были наши люди, и у вас были бриллианты, вы предлагали купить.

А мы и в самом деле были в бане.

Но при нас ничего нет в данный момент. Ничего.

- Мы за вами давно следим, мы все про вас, жулики, знаем. Вон как вы доверчивых людей "кидаете". Так что посидите.

Мы сидим в КПЗ ночь. Сидим день. Вечером ведут на допрос. Там стол накрыт, как на именины. Предлагают пить, закусывать и говорят:

- Значит так, хитрецы. Наши люди работали, трудились, пока не выследили вас. Давайте десять тысяч рублей и - свободны.

Я говорю:

- Да вы что, начальнички! Где у меня такие деньги?! Окститесь! Я платить не буду.

Саша говорит: - Надо заплатить.

И я понимаю, что это была разработка Саши.

- Как, - говорят они, - за что? Мы работали, нас с прокурором пять человек и каждому платите по две тысячи! Вот за что!

А тогда средняя зарплата была двести рублей. Две тысячи стоил "Запорожец". Но на "запорожцах" грузину ездить за падло. Ему, сыну гор, истинному иберийцу - минимум "копейку" подавай. А я думаю: "Ни копейки не дам!.."

Тут Саша, с которым мы столько прошли, говорит:

- Коля, надо платить бабки...

Моя-то вообще такая позиция: руки-ноги отруби - я деньги за так не дам.

Я и говорю твердо:

- Не дам, кацо. Я не девушка.

Тогда нас опять отправляют в КПЗ. Но кормят хорошо. Следователь говорит:

- За каждый день отсрочки - плюс одна тысяча. И так до тех пор, пока не заплатите. Сегодня вы нам должны уже одиннадцать.

7

Продержали они нас в КПЗ неделю. Документов на задержание не оформили никаких. В воскресенье управление не работает, и нас отправили в тюрьму в СИЗО в Ортачало. Кормят два дня по высшему разряду: сациви, шашлыки, хачапури, зелень, водка, вино. Но мы должны уже пятнадцать тысяч. Это тогдашняя стоимость новенькой "Волги" ГАЗ-21.

В понедельник нас опять ведут на допрос.

Саше шьют холодное оружие. А у него был ножик маленький перочинный, но с кнопкой выкидного лезвия.

Я им говорю: -Да мы в вашем аэропорту сколько раз с ним проходили! Покажешь ментам - они пропускают. Безделушка! Никак под оружие не катит.

- Нет, за такой нож дадим ему три года.

А мне:- У тебя сейчас три грамма анаши появятся в кармане пальто. Арифметику знаешь? Три грамма - три года, бичо. Вот, пальто ты в коридоре оставил, сейчас и появятся. Или давай 15 тысяч рублей.

Да, я ходил в летнем пальто, но не курил вообще.

Говорю: - А кто поверит? Все знают, что я некурящий. Все знают, что некурящий человек "шабить"62 не будет.

-Так, бичо?

- Именно так.

Опять устраивают нам банкет.

Саша мне шепчет:

- Надо платить.

.Когда я сидел, наблюдал, чем занимается грузинская милиция. Целый день в коридорах никого нет. И только с семи вечера начинается работа. Они, как правило, готовили себе улов на облавных охотах. Как? Берут анашу, выезжают на танцплощадки, в рестораны. Там у них - агенты, юноши, девушки. Им дают анашу, они везде ее разбрасывают. Менты входят - проверка. Находят анашу. Всех арестовывают. А к утру всех детей родители выкупают. Мне кажется, что похожим способом ведется борьба с наркопотреблением и на мировом уровне. Очень уж доходное дело эта борьба нанайских мальчиков.

А к утру мы снова оставались вдвоем.

И через десять дней они нас дожали. Надо же как-то выбираться из зиндана. Попили - поели. Сколько можно сидеть. Договорились так: пять тысяч плачу я и пять - Саша. Пополам.

Тогда следователь говорит: - При себе денег у вас нет, выпустить вас мы не можем. Без денег уйдете. И из ваших рук мы деньги не возьмем - мало ли что! Просите знакомых, пусть они оплачивают расходы, которые понесла грузинская милиция, отлавливая вас, русских жуликов. Тогда мы вас отпускаем, а на свободе вы между собой уже считаетесь: кто кому должен.

Хорошо. Был у нас такой человек. Директор ювелирного салона. Он внес выкуп, и они нас отпустили. Перед освобождением они берут нож Саши, вынимают из него пружину, опечатывают и отправляют на экспертизу. Тут же приходит заключение: "холодным оружием не является". И нас освобождают.

А начальник следственного отдела т. Дато Собелашвили ,при расставании нам говорил, что теперь в Грузии нам гарантирована свобода действий. Мы могли творить все, что хотели.

И добавил существенно: - Николай, не расстраивайся, что потерял деньги. Когда ты будешь знать, что кто-то везет бриллианты, имей в виду: гостиница у вокзала "Калхэти" - наша. Она оснащена скрытыми видеокамерами и подслушивающими устройствами. Посылай этих золотонош туда. Рекомендуй эту гостиницу всем весом своего авторитета. За два-три дела ты вернешь свои деньги. Ты ведь знаешь - деньги ходят по кругу!

Он, мент, предлагал мне, Шмайсу, сдавать знакомых, торгующих камнями, антиквариатом.

Заметано, - сказал я ему и больше в Грузии не был.

8

Камнями я не мог уже заниматься - обложили, везде засветился. И я решил ехать в Сыктывкар.

Тесть уже был к тому времени "на небеси", не будет на меня смотреть большим ненавидящим глазом. Квартира у меня уже есть, семья, жена, сын. Еду и думаю: начну там новую жизнь.

И здесь есть смысл рассказать об уникальной афере - афере века, на мой взгляд.

Она являла собой качественно новый род мошенничества и кажется мне своего рода вершиной моей мозговой деятельности.

Глава двадцать седьмая.

Пик Михалева

1

Пошел 1982 год. Четвертый уже года как я не сижу. Более того, у меня уже не руки пошли в гору, а дела. Катаясь в Грузию, Харьков, Москву, Саратов, я вел одновременно монтаж и наладку объектов на энерго - системах Коми АССР. А заказов становилось все больше. Неделю тут, неделю там. Приезжаешь, наряды закрываешь - не то, что в совхозе "Гамарджобо".

Я осознаю, что смогу заработать здесь относительно честно. Это похоже на определение "немножко беременна", однако прошу быть снисходительными ко мне и учитывать то, на каком густо криминальном фоне шла до этого моя "маленькая жизнь".

Я порвал все связи с Грузией, Арменией, Азербайджаном, Сочи, Киевом, Москвой. За всем этим было столько истрачено духа, силы, воли, характера. Впустую, на бредовые фантазии. Слава Богу, что все это кончилось. Это порочно и поучительно, этот образ жизни, мышления.

В итоге, если бы не Горбачев, не либеральная "перестройка", то я бы давно уже кончил жизнь на каторге.

Потом я перееду в Москву, а в 1986 году начнется перестройка, кооперативное движение. И я, и вся моя семья активно включимся в новую жизнью.

А пока - заключительный этап моей жизни.

Той жизни.

2

Итак, очередной заплыв за буйки законности.

Я продолжаю плавать, как Одиссей плавал по морю жизни в поисках своей родины.

Я понимал, что "к старому возврата больше нет".

Передо мною снова заснеженная Коми АССР - республика с ее финансовыми, экономическими, политическими возможностями. И я не должен уходить ни вправо, ни влево от нее.

В это время, в 1982 году, мне дали трехкомнатную квартиру в центре города.

Я обставил ее мебелью. Мы наконец-то стали жить втроем: я, моя любимая жена Ирина Вологодская и маленький тогда еще Алеша.

Я купил автомобиль, что являлось своеобразным вызовом для общества. Приобрел за семь тысяч рублей подержанную семилетнюю "копейку" - и стал классовым врагом.

Сколачиваю бригаду: Шлюев, Зубков, Макусинский, Мишук, еще кто-то, кого я, к сожалению, забыл.

В чем сущность бизнеса?

Предприятие, на котором я работал называлось Пуско-наладочным управлением КОМИЛЕСПРОМа. Не только называлось, но и по сути деятельности было таковым. И вот однажды пришел к нам новый человек. Звали его Славка Зыкин. Пьяница, алкоголик, но удивительно умный и способный человек. Он подал мысль, которой мы пользумся сейчас здесь в Москве, и благодаря которой живем-не тужим до сих пор. В чем же ее суть?

3

Наше управление всю жизнь делало пуско-наладочные работы, однако хронически не выполняло план. Славка Зыкин предлагал не раз:

- А почему бы не делать еще и работы, связанные с измерением и испытанием электрооборудования?

Главный энергетик отмахивается, главный инженер тоже, я, старший инженер - тоже отмахиваюсь. Он нам приносит энергонадзоровскую литературу, где черным по белому написано: все электрооборудование в СССР систематически должно быть подвергнуто испытаниям и измерениям, чтобы не возникали пожары, не поражало людей током. Большинство оборудования должно испытываться один раз в год.

И после монтажа оно должно быть испытано. Вводится оборудование - еще раз испытано. И так далее каждый год: всякое оборудование должно испытываться.

Теперь о расценках.

Расценки весьма велики и можно, не занимаясь монтажом, не затрачивая физическую энергию множества людей, легко заработать деньги. Нужно иметь лишь специальные измерительные приборы, документы, протоколы. Талантливый, от Бога, электрик шестого разряда Славка Зыкин показал нам, инженерам, как это делается.

Мы приобрели протоколы. Если на каждое изделие вести протокол, можно получать огромные деньги. В нашем рутинном управлении не знали, что это неотъемлемая часть любого технологического процесса. И это называется монополия!

4

Мы приобрели приборы, организовали бригаду из трех - больше было пока не надо! - человек. Я стал руководителем этого нового дела, и мы начали обмер всех лесхозов Коми АССР. Стали выполнять план, получать приличную зарплату, премии, чего раньше не было.

Но ведь и кроме лесхозов есть крупные и малые эксплуататоры энергосистем. Однако остальная часть производств, кроме лесхозов, подобных испытаний и замеров никогда не делала. Ага!

Я стал обкладывать их. Но когда мы приходили на предприятия, то слышали:

- На пустом месте вы, друзья, хотите деньги получить! Меряете вы там не меряете. Вы бы еще небо пообмеряли! А деньги-то государственные получаете! Идите-ка вы!

- Дорогой! - говоришь ему, остолопу. - И предприятие твое - тоже государственное. И служба наша - государственная. Мы пойдем, но составим акт о твоем отказе. А если контора сгорит - перед государством и ответишь. Это ведь не частная лавочка тебе, товарищ!

Разговоры-то разговорами, но стали мы выяснять: кто может директивно заставить все субъекты хозяйственной деятельности выполнять обмерочные эти работы.

Обратимся к условиям республики Коми. Энергонадзор - чистый миф, но пожарные инспекторы были в каждом поселке, каждой деревне, и они имели право давать такие предписания. Охрана труда - сказка про Курочку Рябу. Мы начинали новый вид бизнеса, или мошенничества, но в нем был определенный толк для хозяйств.

5

Итак, мы связываемся со всеми пожарными инспекциями, которые есть в Коми в пределах нашей досягаемости. Они делают предписание всем субъектам хозяйственной деятельности о необходимости проведения измерения и испытаний всего электрооборудования, которое в их ведении. А наша бригада единственная в республике. И пожарные инспектора устно говорят:

- Эту работу могут выполнить только такие-то и такие-то люди. Обращайтесь к Михалеву.

Нам звонят, мы выезжаем, составляем смету по госрасценкам, договор. И по трудовому договору подряда получаем деньги. Мы стали обмерять всю Коми и получать такие деньги, что видели небо в алмазах. Это были чистые законные деньги. Душа моя была спокойна, как у младенца, сосущего материнскую грудь. Наша бригада выросла до двенадцати человек. Она сутками обмеряла республику из одного конца в другой, вдоль и поперек, а потом обратно.

Ирина Владимировна едва успевала на пишущей машинке печатать и оформлять протоколы. Мы едва успевали расписываться в получении денег.

Но все-таки, рассчитываясь с нами, руководители предприятий жаловались:

- Вы получаете хорошие деньги, но не приносите практической пользы нашему предприятию... Вы бы кабель заменили да пускатели, да сделали бы заземление...

6

Мы-то могли бы, да хто ж нам дасть? У совхоза и лесхоза нет ни кабеля, ни лишнего светильника. При социалистическом способе хозяйствовании нельзя было достать ничего. Материалы приходили только по разнарядкам и были строго лимитированы. Хозяйства должны были заранее подавать заявку в свои высшие руководящие органы и им высылали, к примеру, пять светильников на год, пять пускателей - мизер. А чтобы более существенные объемы получить, надо было толкачам ехать в Москву и ходить по Министерствам. Давать взятки.

А в это время доярок било током, коровы и свиньи на дыбы становились, света не было, лесные хозяйства стояли. Если бы нам было где взять тогда кабель, светильники, лампы, выключатели, розетки - это принесло бы ощутимую пользу для хозяйств. А нам еще и большие деньги. Так где же приобрести материалы?

7

Это - длинная история, как я стал находить заводы, где делали только кабеля, где выпускали только коробки распаечные, как в Кохтла-Ярве. Это в Прибалтике возле Таллина. Розетки и выключатели, лампы, пускатели и кнопки, провода - все за взятки я приобретал на базах. Двигатели, насосы - все брал за свои наличные деньги и привозил в совхозы. Сто метров кабеля стоили двадцать рублей, а уложить - шесть. Объемы работ мы приписывать не могли существовали проверочные органы.

Мы писали во всех наших документах "капитальный ремонт оборудования". Сюда входили: демонтаж, ревизия, монтаж, испытание, установочные работы, запуск, сдаточные испытания - те из работ, на которые есть высокие расценки и которые с лихвой окупали приобретенное мною за взятки. То, что стоит в магазине пятьдесят рублей, я на базе покупаю за три рубля. Прибыль. Три тысячи, допустим, прибыль. Из них - тысяча рабочим, тридцать процентов от всей суммы себе и тысяча - на дальнейшие закупки. Кто же станет работать себе в убыток?

Управлялись мы по всей республике зимой и летом. На предприятиях "Сельхозтехники" эту работу целый цех делал за три месяца, а у меня три человека - за две недели. Трудно с транспортом - на лесовозах ездили. Огромные объекты делали. Работа начиналась в шесть часов утра и заканчивалась в двенадцать часов ночи. На ферме ели и спали среди москитов. Москиты человека сжирают заживо, и в этом состоянии наши рабочие работали 20 часов в сутки. Рабочий получал у нас 1000 рублей в месяц в сравнении со средней зарплатой их коллег в 200 рублей.

Я один собирал деньги, а остальные - все пропивали.

Кто были наши кадры?

Это были люди, отсидевшие срока. Таких там много. Почти все алкоголики. Объект сдан - неделя пьянки до невменяемости. Большинство людей уже померли, хотя им тогда было по 35-40 лет. Спились. Они абсолютно не умели отдыхать, у них не было представления об отдыхе. А кто и когда учил их, бывших зеков, отдыхать? Но лучших электромонтажников, специалистов я и доселе не встречал. Даже новые люди, которые к нам попадали, за месяц становились универсальными специалистами. Они все умели работать с монтажным пистолетом, все бесстрашно зависали на сгнивших столбах электропередач с "кошками" на ногах.

Моя задача - составить смету, подписать договор, поехать то в Саратов, то в Прибалтику, Киев, Куйбышев, привезти в Коми товар. Могли и арестовать - товар ворованный. Хотя тогда ОБХСС ловили больше тех, кто водкой торгует, одеждой, свининой, окорочками, икрой, рыбой - ничего же не было. Никому в голову не могло прийти, что можно воровать пускатели, кабеля и светильники.

Нашел я в Москве склады и тех, кто торгует охранной сигнализацией. Покупал в огромных количествах датчики, охранные и пожарные спринклеры, приборы, пульты управления. Я опутал техническим проводом ТРП всю Коми АССР.

Когда дело шло к следствию, у меня было оборудовано триста шестьдесят восемь объектов. Это за пять лет.

8

В это время за мной стали охотиться отделы по борьбе с хищением государственной собственности в каждом отдельном районе. А в Визиге - есть такой поселок - с особым рвением. ОБХСС вызывает:

- Вы сделали объект. Где взяли материалы?

Вспоминал я тогда строительство бани на поселении в Ёдве и в Мозындоре.

Я говорю:

- Старые ремонтировали, восстанавливали, ревизировали, их же и ставили...

Местные электрики говорят: - мы такую работу сами могли бы делать, были бы материалы. У них, мол, есть, а у нас нет - почему? Где вы берете?

- Где брал, там уж нет...

Дело передают в МВД Коми. Меня вызывает начальник ОБХСС Шехоткин Василий Александрович. Хороший человек, Царство небесное: два года тому назад - под Новый 2001 год - его убили. Был он такой мент, что не знаю, посадил ли он кого вообще. Хотя, может, не умел посадить.

Начались наши с ним длительные беседы. Ночами разговаривали, выпивали, в баню вместе ходили. Он мне и говорит:

- Николай Александрович, давай, мы тебя запишем в агентуру. Ты будешь нам помогать в качестве эксперта. Работа непыльная. Будем тебя привлекать на объекты, где работают армяне, грузины. Что строят и как воруют, а мы будем закрывать глаза на твои художества.

Я говорю:

- Я буду тебе долю платить, но войти в агентуру я не могу, Василий Александрович. Извини-подвинься.

Но у него план по заготовкам агентуры.

Оказалось, Шехоткин сам, своей рукой, от моего имени написал заявление, и меня включили в агентуру. Это я узнал через пять лет, уже в Москве первопрестольной, что числился у них в застольной агентуре. Выпиваем, закусываем, паримся.

Но я не таких ментов ломал. Мы договорились на том, что я буду платить ему три процента от стоимости наших шабашек. Он брал всем: магнитофонами, водкой, икрой, девочками, банями...

И за эти три процента он обезопасил меня настолько, что обо мне же легенды пошли. Под прикрытием ОБХСС мы "бомбили" катастрофически.

Мы работаем - местный ОБХСС стоит рядом.

- Мы, говорят, считаем, сколько у вас рабочих часов и сколько денег вы получите.

- Считайте, если своих денег мало.

Мрак. Они прекрасно знали, что я четырежды судим. Охота за мной шла вплотную. Но Василий Александрович говорил о нас егерям:

- Они честно получают деньги. Мы их под контролем держим.

Так длилось с 81-го по 85-ый, примерно, год.

Работа у нас кипит.

Но с расценками в СССР было плохо дело. Каждое ведомство, республика, министерство, имело свои ценники. Это создавало большую путаницу. Единой, строгой системы в СССР не было. И вот я решил, чтобы обезопасить себя, создать собственный ценник,т.е. собственный ценник КОМИ АССР.

9

Он у меня сохранился, этот исторический для развития плана ГОЭЛРО в Коми документ. Нужно было утвердить в министерстве сельского хозяйства Коми, подписать министром или заместителем и обкомом профсоюза. Я взял много самых разных ценников отраслевых из самых разных ведомств и организаций и сделал сборник единых цен и расценок. Нужных мне расценок. Я надергал из других отраслей, из оборонной промышленности, из горно-рудной, из атомной энергетики. Там ставки намного выше, чем в сельском хозяйстве. И в несколько пунктов я опытной, недрогнувшей рукой вписываю несколько крайне мне необходимых расценок. Вся книжка пошла на утверждение. Ни один из больших экспертов на эти пункты не обратил внимания, хотя они пятикратно превышали действующую к этому дню расценку в сельском и лесном хозяйстве республики.

Подписал этот опус замминистра сельского хозяйства Коми. Иду в обком профсоюза, где сидел в промышленном отделе друг моего тестя Владимира Дмитриевича Савенкова. После министерской визы он тоже подмахнул. И так у нас в Коми АССР вышел мой собственный ценник. Мной разработанный, мной внедренный в производственную практику республики. И в моих же личных интересах.

Афера века по тем временам.

10

Теперь я мог работать спокойно, приходя в любое предприятие. Там все наряды, все сметы проверяют главный экономист, главный бухгалтер, плановики, главный энергетик. Каждому нужны основания для начисления сумм зарплаты - книжка расценок. Они могли любые деньги заплатить: чужие же, не свои. Там совхозы по году зарплаты не видят. И десять тысяч рублей в казне - это месячная зарплата всего совхоза. Но несколько сот отстегиваешь директору, несколько - главному инженеру, в бухгалтерию шоколадных конфет принесешь и бутылочку "шампанского". А в Коми подпись на десять тысяч можно было получить за две-три бутылки водки. Там ни в райкоме партии, ни директор любого хозяйства не начинают работы, пока не примут стакана водки.

Приходишь к директору совхоза - в портфеле водка, закуска. Говоришь:

- Надо такой-то объект сделать. Давай мне его - позарез надо!

И тут же мне:

- Водка есть?

- Есть.

Нажимает кнопку - является секретарь, из приемной.

- Два стакана.

Приносит этот секретарь два стакана. Я и наливаю два. То, что я за рулем - никого не волнует: обязан пить, а дальше твои проблемы. Где-то говорят "мы повязаны кровью, товарищ". Здесь же ты должен быть повязан водкой. Тогда ты свой, тебе верят.

Там, а не на зонах, я начал курить и выпивать. Только так можно было дела делать. Не пойму, как алкашом не стал! Хоть бы закусить давали. Бонза позвонит, секретарше и по-вятски ей:

- Цай.

Секретарь приносит два стакана чаю.

В совхоз приезжаешь с утречка - директор уже шатаясь по гаражу ходит, шоферы пьяные, доярки полупьяные. В гараже в девять утра уже все пьяные в пимах, дубленках, шапках меховых. Директор на кого-то орет:

- Я тебя в тюрьме сгною!

Вывод: все разворовано, всем все равно.

Итак, вооруженные до зубов моими расценками, мы с удвоенной силой и уверенные в своей правоте стали "бомбить" казну республики и процветать.

Но тут наступил критический момент.

11

В 83 году мне сорок один год.

Ирина родила мою любимую дочь Валентину. Прекрасная девочка, взрослеющий мой ребенок. Сейчас уже выросла: умная, стройная, строгая, принципиальная.

Примерно годом позже мы сдали серьезный объект, и я получил хорошие деньги.

Я выезжал тогда еще за пределы Сыктывкара и в Киев, и в Сочи. По работе и на отдых.

Обычно, с первого дня отпуска всю дорогу до солнечного Сочи мы с семьей проходили на своей машине. Первым личным авто была у меня там старая "копейка". Потом купил трехлетнюю, почти новую, у начальника ОБХСС.

В Сыктывкаре мы обычно ставили машину на грузовую платформу и ехали до Кирова. Там железная дорога прерывается.

В Кирове спускаем машину и едем автотрассами на Киев, Москву, на Конотоп, где у меня жили мама и сестра. Мы привозили им дефицитные продукты, рыбу, икру, семгу. И сердце мое глупое купалось в счастье, когда я видел сияющие добром и покоем глаза мамы. Она видела: наконец-то сынок женат и преуспевает, у нее внук и внучка, которые - даст Бог - не будут знать холода в костях и голода в лаптях... Ей нравилась спокойная и рассудительная северянка Ирина.

Кто-то скажет: странная у вас, Николай Александрович, мама. Ведь она пожизненно знала или догадывалась, что ваши доходы - не чисты. Так чему же радоваться?

А я отвечу: если самый заблудший мужчина ради этого счастья в материнских глазах не совершил безумного поступка, то это еще одно его заблуждение. И если, во имя спасения своего больного ребенка мать откажется от трансплантации ему своего здорового органа, то она, как было сказано в одном старом кинофильме, не мать ему, а ехидна, пожирающая свое дитя. Она, моя мама - Царствие ей Небесное! - просто отдала мне свою жизнь. Перефразируя Есенина, "она бы вилами пришла вас заколоть за каждый крик ваш, брошенный в меня".

Может быть и есть матери, думающие и поступающие иначе... Но спрос-то за детей с них, а не с ребенка: твоя плоть, твоя кровь, твое воспитание. Как и с меня спрос нынче, когда сегодня мой сын, а ее внук Алексей, становится наркоманом. Спрос с меня. И если он завяжет, то я буду безмерно счастлив. Но во мне нет силы материнской любви. Я исковеркан и жесток. Я ненавижу наркоманов. Они для меня все равно, что педики.

И пусть бы он лучше на свет не родился, думаю я, раздираемый любовью и презрением к нему. И сам удивляюсь мудрому терпению матерей...

12

Но я отвлекся от основной линии.

Итак, в 84-ом году я отработал в совхозе.

Все время работ я в понедельник уезжал из дому, а в пятницу возвращался. Потому что далеко. И в этот раз приезжаю домой, уже куплены билеты в Сочи и завтра, в шесть утра субботы, самолет вылетает. Этот раз решили лететь самолетом.

Мы уже приготовили все вещи, дети ждут путешествия и у меня еще все хорошо. Я часов в десять вечера ванну принял, выхожу - звонок в дверь. Заходит "цветной" лейтенант.

- Михалев тут живет?

- Тут.

- Надо пройти для выяснения кое-каких обстоятельств в городской отдел милиции.

- А, может, завтра утром?

Говорю, а сам думаю: в Сочи рвану, а там уж потом разберемся. Потому что могли в любой момент посадить. Это чувство не покидало меня все прожитые годы. И в Коми я чувствовал, что обстановка накаляется.

- Завтра нельзя, сейчас надо.

- Ирина Владимировна, дай мне, пожалуйста, теплое белье... На Руси ведь как? От тюрьмы да от сумы не зарекайся. Или, как говорил поэт Крылов: "...Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют..."

Она, родная, кладет мне в сидорок зубную щетку, полотенце, сигарет блок, потому что я всегда готов. И она готова. За что, Господи, наградил меня грешного и недостойного такой женой? Уж не маминой ли молитвою...

13

Выхожу на улицу.

Стоит почтовый "москвич"-сапожок. Оказывается, они за мной следили уже несколько дней. И вообще я числился, как оказалось, во всесоюзном розыске. Меня закрывают в будку, привозят в городской отдел милиции, дежурному майору сдают.

Дежурный, как водится, под турахом.

Николай, Александрович, вы у нас, дорогой, арестованы. Попались, как простой урка.

За что же такая честь: быть вами арестованным?

Оказывается, в Сисольском районе, город Визига, где я делал когда-то ферму, возбудили против меня дело. Шьют хищение государственного имущества мошенническим путем, подделку документов. Это серьезная и тяжкая статья.63 Мне она уже не по силам. Но я снова в розыске.

- Мы много за вами следили, охотились и не могли вас поймать.

- Я тут прописан, у меня тут семья, я никуда не скрываюсь. Чего за мной охотиться? - стараясь выглядеть спокойным, отвечаю я и иду в камеру. Думать о превратностях судьбы.

За мной закрывают одни двери, вторые. Сижу. В туалет не выводят. Часа в два ночи ведут к дежурному майору. Он мне докладывает:

- Мы дали телеграмму в Визингу. Сообщили, что вас арестовали. Если была бы ответная телефонограмма, то мы вас, с санкции прокурора, отправили бы по этапу в тюрьму города Визиги. Но нам пока не ответили. Сейчас даю вторую телеграмму. Если не ответят на вторую, то будем решать с вами вопрос. Понятно?

Чего ж тут не понять. Я уже прокручиваю в голове все возможные и невозможные нюансы защиты и деталей поведения на следствии. И чувствую - не тот я, что был. Не тот. Нет живости фантазий - только страх.

Поверил в свою новую, относительно благопристойную жизнь - да хто ж тебе дасть? Такая жизнь расслабляет, однако. Похоже, что не для меня она, эта жизнь. Побаловались и - будет. Суши сухари.

В пять утра снова заходит он же, мой неусыпный страж, и уже в нормальном подпитии говорит:

- Я вас отпускаю. В соответствии с законом я не имею права вас продержать более трех часов. Ну нет почему-то ответа на телеграмму, санкция на арест не подтверждена. Все. Извините, до свидания.

Вот тебе булка с маком, наркоман проклятый! У нас ведь как: либо в рыло, либо ручку пожалуйте.

До свидания, - говорю и я.

14

Позвольте анекдот.

В темной пещере висят вниз головой, по своему обыкновению, летучие мыши. Вдруг одна резко вскидывается и садится головою кверху. "Что это с ней?" - встревожено спрашивает одна из них свою соседку. "Опять сознание потеряла..." - печально отвечает та.

Таковым необычным, но на редкость соответствующим соблюдению законности, было поведение мента. Может быть, у него была кратковременная потеря сознания?.. Но история советской милиции может гордиться подвигом неизвестного майора. Даже сейчас, во время демократии, насколько мне известно, ничего похожего не происходит.

Я прихожу домой:

- Ирина! Собирай детей в путь, быстро! Меня посадят. Уже явно дело возбуждено, тюрьма плачет. Просто в ночь на субботу никого на местах не было - ни прокурора, ни начальника милиции. А дежурный пьяный сидит. Он и выпустил.

Мы быстренько всей семьей в самолет - и в Сочи. Отдыхаем, называется. Эх, думаю, "погибоши, аки обри". Жду. Мы три недели там были. Я знаю, что если вернусь, то меня наверняка посадят. Я жду и уже знаю, что из Коми надо бежать. Бежать в большой многомиллионный город. А город этот, как вы догадываетесь, - Москва, хоть я в ней и наследил изрядно.

Круг замкнулся, дамы и господа.

15

Чего хотел я достичь, садясь за написание этой книги? Наверное, сбросить груз прошлого и направить свою волю к достижению семи дел духовного милосердия:

неведущего научить истине и добру;

обратить грешника от заблуждения пути его;

подать ближнему благовременный совет;

печального утешить;

молиться за ближних, а особенно за погибающего грешника;

не воздавать ближнему злом за зло;

простить в сердце врага.

Однако боюсь, что все это - лишь договор о намерениях между собственной совестью и Небом. Увы! - мне есть в чем упрекнуть себя. И я решился всего лишь на упрек. Менять лошадей поздно - жизнь позади.

Но я пишу вторую и третью книги о новом времени. О современном грязном бизнесе, где так трудно оставаться человеком, масть которого - один на льдине.

Каждый человек боится смерти. Он должен выбрать себе приличную болезнь и с ней тихонько привыкать к умиранию. Моя болезнь - бизнес.

Это, на мой взгляд, звучит предельно оптимистично.

И это - финал первой части книги моей судьбы, дамы и господа.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Литературная запись Николая ШИПИЛОВА

Все перепечатки и издательство настоящего текста без согласования с автором не допускаются.

Москва,тел/факс (095) 788-18-62

1 Шешеня - главарь крупнейшей банды, действовавшей в наших местах с 43 по 50 г.г. минувшего века и убитый моим дедом Михаилом Хорошко. (Здесь и далее прим. автора)

2 По причине своего рождения на "временно оккупированной территории" я не мог поступить в суворовское училище в г.Москву после 4 класса в 11 лет, хотя, как большинство послевоенных мальчишек, мечтал об офицерских погонах. И кто знает, как сложилась бы моя маленькая жизнь! Знали бы советские особисты, что немецкие оккупанты спасли мне жизнь в своем походном лазарете, когда, едва научившись ходить, я, играя с другими детьми на их военном аэродроме, упал в двухметровой глубины яму с битым стеклом. Разбил голову так, что до сих пор на ней остались шрамы. А штопали ее - немецкие врачи.( Автор.)

3 Вот показательная история одного, лучшего из конотопских зданий, которому за двести лет. Серо-зеленого камня дом в готическом исполнении. Администрации каких только властей не пережил он со времен сургучных печатей и до времен штемпельной краски! Вокруг него разбит городской парк бывший имени Кирова (Кострикова) и брусчатая площадь, по которой приятно, наверное, маршировать военным. И все властолюбцы выбирали для штаб-квартиры именно этот исторический дом. Теперь в нем - мэрия, при царе была - жандармерия, при советах -горисполком, при немцах - гестапо : комм, комм. Нынче все чиновники выстроили себе личные замки. Нет чтобы построить себе новое здание - отдай чужое и готовенькое! Говорят, что теперь его выкрасили в белый цвет, под Белый Дом закосили. Наш брат мошенник - чистое дитя в сравнении с ними. Мы-то сполна платим. Я лично хлебнул каторги. Они мошенничают под сенью законов. Вот кто настоящие воры при законе.

Так меняются декорации и актеры, а суть вселенского театра - не меняется. Тут вспомнишь и Пушкина, и Шекспира - гениальных лирических философов.(Автор)

4 "Жужелкой" у нас называют угольный шлак из паровозных топок, целые горы которого высились в тупиках у железной дороги.(Автор)

5 Торгсин - торговля с иностранцами была организована большевиками во время голодовки 1933 года.

6 Необходимым условием сдачи и приемки было поставлено лицемерное условие, что принимается только лом золотых изделий и драгоценных камней. То есть, даже если вы сдавали целую и невредимую фамильную драгоценность - кольцо, например, с изумрудом - то оценивалось не изделие, а его составляющие, находящиеся якобы в непригодности. Так за бесценок вымарщивалось из-под ног будущих поколений "россиян" пресловутое "материальное благосостояние".

7 Считаю своим долгом процитировать из журнала "Посев" за 1983 год, № 12: "...Украина наиболее пострадала от этого преступления... как наиболее земледельческая территория. Коммунистам не так уж нужны были колхозы, им нужно было, чтобы сломленный крестьянин пришел к партии за куском хлеба... работать на партию... да еще платить налоги..." Это о 1929-33 гг.(Автор)

8 Старший полицейский типа урядника в криминальной полиции.(Автор)

9 Халявой всегда называлось голенище сапога, а не то, что подразумевается сегодня. Русский язык, если учесть, что под словом "язык" наши предки подразумевали понятие "народ", пострадал не меньше самого этого народа.(Автор)

10 Как тут не вспомнить акына Джамбула Джабаева, который однажды от усердия обмочил под собой подушечку, сидя на сцене Большого театра и вопияше: "...Слушайте, степи акына Джамбула! Слушай Каскен, Каскелен, Каракон - я славлю Великий Советский Закон!" И эти, сделанные русскими - да и русскими ли? - переводчиками стихи мы учили на уроках литературы, которая была одним из моих любимых предметов. (Автор)

11 Гребля -запруд (укр.). (Автор)

12 Партийный деятель на послевоенной Украине.( Автор)

13 По определению международного трибунала в Мадриде применение интернационалистическим капиталом, т.е. не принадлежащим по сути своей ни одному государству или нации, методик МВФ для населения "развивающихся" стран, таких как Аргентина, и России в их числе, имело своей целью следующее. Цитирую: "...целенаправленное убийство людей посредством навязанных обманным путем договоров, и эту политику следует расценивать, как следствие преступления, а не ошибки". О Государственном геноциде в России, М., 1998 г.(Автор)

14 Маркшейдеры - подземные геодезисты.(Автор)

15 10% из зарплаты вычитались,если специалист занимал инженерную должность, не имея диплома о высшем образовании. (Автор)

16 Бан (жарг.) - железнодорожный вокзал.(Автор)

17 Иск. - термоски.(Автор)

18 Я весьма благодарен этому человеку, который позже во многом помог мне. Может быть, только благодаря ему я и жив до сих пор. Он ушел в отставку в генеральском звании.(Автор)

19 Не будем забывать о том, что в те времена можно было посидеть вдвоем в ресторане на двадцать пять рублей, а двести их - это полтора месячных оклада советского инженера.(Автор)

20 ФИАН - Физический институт Академии Наук, где и были выращены искусственные алмазы - фианиты.(Автор)

21 Дом предварительного заключения, которых было всего два в стране: в Питере на Лиговке, и в Москве - на Петровке.(Автор)

22 По запросу наши юристы стали готовить документы заблаговременно, и заблаговременно же отпечатали приговор Рокотову и Ффайбушенко с высшей мерой наказания,забыв при этом сфальсифицировать дату сдачи в типографию. Оказалось,что отпечатан был приговор раньше,чем суд фактически вынес его. (Автор)

23 Из поэмы Николая Шипилова "Прощайте, дворяне!"(Автор)

24 Это люди, обладающие определенными качествами и способностями провокаторов, давшие согласие сотрудничать с ментами на "разработку" интересующих тех лиц, а потом вульгарно доносить и выходить "на свободу с чистой совестью".(Автор)

25 ИТУ - исправительные трудовые учреждения.

26 Матрасовка- чехол серого цвета на матрац.(Автор)

27 Вертухай - коридорный надзиратель.(Автор)

28 В. Буковского тогда обменяли на бывшего чилийского коммунистического деятеля Луиса Корвалана.(Автор)

29 Генеральный прокурор СССР(Автор)

30 Индюшник ( жарг.) - индийский чай в цыбиках со слониками.(Автор)

31 Особые лагеря созданы с 1948 года.

32 Ментов обычно не расстреливали. Кто представляет себе эту работу в гальваническом цеху, в кислотных парах и по колено в воде, сам может сделать выводы о том, что это за помилование. В мое время, повторяю, там за хорошо отлаженную систему взяток отбывала срок вся Прокуратура Киргизской ССР, человек двадцать пять - тридцать во главе Прокурором Киргизии. А кто не брал? Кому не давали. А кто сейчас не берет? Кому не дают. Мир и делится на грешных, святых и никаких.(Автор)

33 Константин (ок. 285 - 337 гг.) - римский император (306 - 337 гг.). В 313 г. предоставил христианству равные с другими религиями права, а с 324 объявил христианство государственной религией Римской империи. Сам перед смертью принял христианство.(Автор)

34 Читатель спросит: а как же другие? Но об этом нужно спросить у них самих, у других. На то они и другие.(Автор)

35 Автор прекрасно понимает, что историю делают деньги, вкладываемые в человеческие пороки. Но это понимается с годами мук, шальных поступков и спокойных раздумий.(Автор)

36 Кто-то скажет, что порядочные люди так не поступают. Верно. Это так. Потому-то их и не осталось почти порядочных людей - их выморили власти предержащие.(Автор)

37 Цинкографы - те, кто изготавливает клише на цинковых пластинах. Технология известная: берется названная пластина, но которую нанесен светочувствительный слой и на нее накладывается фотонегатив того документа, что тебе нужен, один к одному. Все это засвечивается ультрафиолетом. Потом незасвеченные места травятся соляной вместе с серной (кислотой. Получается клише.(Автор)

38 Тогдашний министр внутренних дел СССР (Автор)

39 Господа - (тур.)(Автор)

40 Перед нашей акцией. (Автор)

41 Страшно подумать: сколько наших "выпускников" доселе трудятся на благо общества от Москвы до самых до окраин! Возможно, кто-то из них уже в правительстве, а мы все думаем: где у них голов(Автор)

42 Тогда весьма и весьма непросто было достать все эти составляющие. Я нашел, где купить несколько бадеек смолы, умягчителя и прочего. (Автор)

43 ОРС - отдел рабочего снабжения при советской власти.(Автор)

44 До конца срока Кашлюнов сиделя и освободился из зоны по 2/3, как "наседка" города Белая Церковь, где пекли самый вкусный в мире хлеб. Завербовался он в агентуру сразу потому, что по природе своей - мент.

45 От Юдкина и ждать было нечего. Вроде, черт бы сними. Я использовал их маниакальную страсть к наживе, не было в наших делах эпизода, где каждый из них не был бы запачкан по самую плешь. Я разрабатывал операцию и пускал их вперед, как собак со сворки. Словом, никак они не могли спрыгнуть с подножки состава, где мне предназначалась функция паровоза. (Автор)

46 Им у нас была милая женщина-майор из Управления внутренних дел с улицы Короленко.(Автор)

47 Так называется оперчасть.

48 Те из зека, которые идут в обслугу камер.

49 Мент, который приносит в камеру устные объявления и вручает различные документы.

50 Трюм - карцер, где через день дают из еды лишь жидкий чай,хлеб а спать приходится, привязав себя чем только можно к батарее отопления, в которой тепло еще жиже, чем трюмный чай.(Автор)

51 Вольняшки - вольнонаемные сотрудники лагеря.(Автор)

52 Кстати , на днях (лето 2002 г.) я на Подоле пытался найти этот дом по ул. Ратманской. Улица переименована в ул. Веденскую, а на месте дома 33 строится новый элитный дом. ( Автор.)

53 От крапа. Коц - это крап. Надо сказать еще, что коц был у всех картежников и был он весьма своеобразен, неповторим.(Автор)

54 Маланцы - евреи (жарг.)(Автор)

55 Возможно, у читающего возникнет вопрос: все эти льготные формы железнодорожных билетов и служебные удостоверения - они откуда? Неужто нужно было с самого начала налаживать весь типографский процесс? Уверяю вас, не было ничего проще. Дело в том, что после отбывания срока каждый может зайти в тот народный суд, где был осужден и взять свое дело для изучения. Повод найдется всегда. Так я и сделал, вернувшись в Киев. Запросил из архива всю коза ностру. Там все для меня бережно сохранили все негативы лежали в аккуратных конвертиках, все "подписано" - и с плеч долой. Из многочисленных томов дела я сбондил все, что мне было нужно для продолжения дела с прежними "льготами".А в течение двух месяцев на Ратманской,33, мы все отпечатали.(Автор)

56 "Маланцы" - (жарг) - евреи (Автор)

57 Коми АССР- Автор

58 Парма(коми) - лес.(Автор)

59 Прошу читателя быть снисходительным к морально-этической стороне моего поведения, а я в свою очередь искренне желаю ему никогда не доводить свою жизнь до той черты, за которой представления о морали становятся столь своеобразными. Пусть оправданием мне будет хотя бы то, что мы с Ириной Владимировной всю жизнь с тех пор вместе.(Автор)

60 RARA AVIS (лат.) - редкая птица (Автор.)

61 Первая книга царств, 14, 43.(Автор)

62 Шабарить - (Жарг) - курить анашу (Автор)

63 Статья 83 часть 2, до 10 лет.(Автор)