Один вкус

Что такое мир? Вечное стихотворенье,

Из которого льется теплое сияние Божьего духа,

Сверкает и пенится вино мудрости,

И звучит для нас голос любви.

Гуго фон Хофманшталь

Новый дух, становясь более сознательным, все более способен превращать моменты созерцания в один момент, в постоянное видение.

Пит Мондриан

Суббота, 2 августа

«Привет, Кен, это Френсис».

«О, привет, Френсис. Теперь, когда Роджер на целый месяц уехал заниматься медитацией, тебе стало чуть легче дышать?»

«Слишком много дел. Я только что вернулась с ежегодной конференции Ассоциации Трансперсональной Психологии».

«Они попросили тебя выступить с заключительным словом».

«Да. Я приехала накануне и общалась со старыми друзьями, что было очень славно и навевало ностальгические воспоминания. Впервые я была здесь на конференции 32 года назад! Это было большое событие в моей жизни; оно буквально изменило мою жизнь. Хьюстон Смит, Джим Фейдимэн, первоначальный состав ассоциации. Во всяком случае, я увиделась с одним из тех людей и была очень рада встретиться с ней спустя столько лет. Это была Лаура Хаксли».

«Ты шутишь!»

«Ей, должно быть, за восемьдесят, она очень маленькая и хрупкая, но полная жизни. Она говорила мне о том, как ей нравятся мои работы, я говорила, как я восхищалась ее работами, это было очень мило».

«Как прошло выступление?»

«Вполне хорошо, я говорила о творчестве».

«Готов спорить, это было лучше, чем просто хорошо».

«Творчество может быть для людей способом устанавливать связь со своим духовным разумом, так что я говорила об этом. Это было интересно».

«Как обстоят дела с Всемирным форумом?»

Аппарат Всемирного форума — весьма замечательная организация, основанная Джеймсом Гаррисоном и Михаилом Горбачевым; в него входят Десмонд Туту, Эли Уизел, Джеймс Бейкер, Йен Сад от, Тед Тернер и сотни других известных людей. В этом году форум будет проходить с 4 по 9 ноября в Сан-Франциско. Френсис попросили подготовить сессию на тему «Разум и эволюция»; она разделила ее на три подсессии: «Человеческий разум и эволюция», «Практика и внутренняя работа» и «Наследие мудрости». Она собрала звездный состав участников для первых двух, но с последней, которая планировалась как совет старейшин для обсуждения значения наследия и традиции, дело не ладилось.

«Все хорошо, кроме Наследия Мудрости. Некоторые из участников, как Рам Дасс, больны, а другие, как Хьюстон, мудро решили не приезжать. Они слишком мудры, чтобы быть частью шоу о мудрости, так что я не знаю, что делать!»

Впрочем, Френсис справится, ей всегда это удается.

Воскресенье, 3 августа

Как правило, люди ощущают себя пойманными в ловушку жизнью, вселенной, поскольку воображают, что они на самом деле находятся во вселенной, и потому вселенная способна прихлопнуть их, как букашку. Это не так. Не вы во вселенной" — вселенная в вас.

Типичный ход рассуждений таков: мое сознание находится в моем теле (главным образом в голове); мое тело находится в этой комнате, а комната — в окружающем пространстве, то есть вселенной. Это верно с точки зрения эго, но абсолютно неверно с точки зрения Самости.

Если я пребываю как Свидетель, как бесформенное «Я-Я», становится очевидно, что в данный момент я не нахожусь в своем теле — мое тело находится в моем осознании. Я осознаю свое тело, следовательно, я — не мое тело. Я — чистый Свидетель, в котором сейчас возникает мое тело. Не я нахожусь в своем теле — мое тело находится в моем сознании. Поэтому будьте сознанием.

Если я пребываю как Свидетель, как бесформенное «Я-Я», становится очевидно, что в данный момент я не нахожусь в этом доме — этот дом находится в моем осознании. Я — чистый Свидетель, в котором сейчас возникает этот дом. Не я нахожусь в этом доме — этот дом находится в моем сознании. Поэтому будьте сознанием.

Если я смотрю из этого дома на окружающую местность — скажем, это земля, уходящая к горизонту, большой кусок неба, другие дома, дороги и автомобили, — короче говоря, если я смотрю на открывающуюся передо мной вселенную и если я пребываю как Свидетель, как бесформенное «Я-Я», становится очевидно, что в данный момент я не нахожусь во вселенной — вселенная находится в моем осознании. Я — чистый Свидетель, в котором сейчас возникает эта вселенная. Не я нахожусь во вселенной — вселенная находится в моем сознании. Поэтому будьте сознанием.

Верно, что физическая материя вашего тела находится внутри материи дома, а материя дома — внутри материи вселенной. Но ваше существо не исчерпывается чисто физическим аспектом. Кроме этого, вы — Сознание, как таковое, для которого материя служит всего лишь внешней оболочкой. Эго принимает точку зрения материи и потому постоянно пребывает в плену материи, пойманное в ловушку и истязаемое физикой боли. Но боль тоже возникает в вашем сознании, и вы можете либо быть в боли, либо находить боль в себе, так что вы окружаете боль, вы больше, чем боль, вы превосходите боль, пребывая в бескрайнем просторе чистой Пустоты, которая представляет собой вашу глубинную и подлинную сущность.

Так что же я вижу? Если я сжимаюсь до эго, кажется, будто я заключен в теле, которое заключено в доме, который находится в окружающей его огромной вселенной. Но если я пребываю как Свидетель — бескрайнее, открытое, пустое сознание, — становится очевидно, что не я нахожусь в теле, в тело во мне; не я нахожусь в доме, а дом во мне; не я нахожусь во вселенной, а вселенная во мне. Все это возникает в бескрайнем, открытом, пустом, светящемся Пространстве изначального Сознания прямо сейчас, и прямо сейчас, и вовеки прямо сейчас.

Поэтому будьте Сознанием.

Понедельник, 4 августа

Митч только что вернулся с конференции по Духовному Разуму, организованной Френсис и проходившей в Фетцере. Он считает, что она была интересной и во многом полезной, но могла бы выиграть от немного более критического и скептического подхода. Френсис знала об этом мнении Митча — нашего знаменитого скептика, как называет его Кейт Олсон, — и потому в последний день предложила ему высказать свои соображения.

«Так как это все прошло?» — спросил я по телефону.

«Там был Стэн Гроф. Он рассказывал о своей последней книге «Космическая игра». Он сказал, что ты ему помогал».

«Не совсем. Только чуть-чуть. Он прислал мне рукопись, и оказалось, что на самом деле это были две книги вперемешку, так что я предложил их разделить, и это вышло гораздо лучше. Он согласился, и теперь «SUNY» публикует первую книгу. Это действительно исключительно важная работа и еще один вариант Великой Цепи Бытия, на этот раз разработанный современными методами. Как бы то ни было, как проходил последний день со всем твоим скепсисом и прочим?»

«Кое-кто из нас коснулся темы похищений НЛО, и некоторые люди просто не хотели, чтобы их верования подвергали сомнению. Один из них сказал: «Каждый год сообщается о более чем десяти тысячах похищений. Вы думаете, все эти люди просто все выдумывают?» «Ну конечно», — ответил я. Это не имело большого успеха».

«Могу себе представить».

«Я порой бываю слишком скептичным, но некоторые из этих людей, судя по всему, полностью лишены такой способности. Что весьма прискорбно, поскольку эта область и так достаточно безумна, чтобы примешивать к ней еще и похищения НЛО. И если ты им не веришь, они считают тебя больным, антидуховным и т.п. Но тот факт, что десять тысяч человек утверждают, будто их похищали, вовсе не может служить убедительным доказательством».

«Согласен. Только за последний год сообщалось о полутора тысячах случаев, когда люди видели Элвиса. Я полагаю, это должно означать, что Элвис жив и здоров и наносит все эти визиты. Это не доказательство».

Немного поговорив с Митчем о его планах посетить меня, мы попрощались.

Похищения НЛО. Я смотрел ток-шоу Джона Мака с несколькими «похищенными». Было болезненно ясно, что происходит. Все эти люди были «похищены» и подвергнуты физическому обследованию; им ввели анальный зонд и взяли пробы спермы или яйцеклеток. И потом — это была главная сцена, мрачная кульминация галлюцинации — им показали их сыновей и дочерей, полученных путем перекрестного оплодотворения их сперматозоидов/ яйцеклеток с клетками чужаков. Иными словами, эти люди были отцами и матерями новой расы, которая должна заселить Землю. И как раз тут потрясающий нарциссизм становится, пожалуй, слишком очевидным. Мне вовсе не хочется быть грубым, но не перестаешь думать, что если эти люди — родители новой расы, то нас ждут крупные неприятности. Как если бы ваши родители были двоюродными братом и сестрой.

Я не сомневаюсь, что, когда люди помнят о том, что их «похищали», этот опыт кажется им абсолютно реальным (большинство выдержали бы проверку на детекторе лжи). И он действительно реален — как опыт, как феноменология, но не как онтология, не как объективная реальность. Так что имеется феноменология (или сам опыт) и то, как вы интерпретируете опыт. И для этой интерпретации — как в случае любой интерпретации — вам необходимо опираться на всю совокупность имеющихся данных — а это именно то, чего не делают те, кто верит в этот опыт. И, по-видимому, особенно Мак.

Отражает ли какой-либо опыт НЛО более высокие реалии? Теоретически возможно, что некоторые из этих переживаний происходят с психического или тонкого уровней сознания (уровни 7 и 8) и что именно потому, что эти люди не развиваются и не дорастают непосредственно до этих уровней, они воспринимают их как «другого». Вместо переживания своей собственной более глубокой и более высокой сияющей природы, они проецируют ее вовне в чуждой форме. Даже если это так, эти люди все равно страдают диссоциативной патологией. В любом случае здесь нечем хвастаться.

Как обычно, все выдает нарциссизм. Его разоблачил комик Деннис Миллер: «Только человек — достаточно нарциссичный вид, чтобы думать, что высокоразвитые инопланетяне будут лететь за многие миллиарды световых лет — команда чужаков, столь разумных, столь умудренных и абсолютно безразличных ко всему, что они не испытывают никакой необходимости снабжать свой космический корабль окнами, чтобы можно было смотреть на все небесные красоты, — но затем, сразу после приземления, их первым побуждением будет лезть к какой-нибудь деревенщине в задницу с фонариком».

Чего в действительности хотят люди, думая о НЛО? Какое страстное желание скрывается за мыслью о чем-то внеземном? Конечно же они хотят чего-то большего, чем они сами. Они хотят знать, что во всем огромном, удивительном космосе есть что-то, кроме их жалких эго.

Да, есть.

Вторник, 5 августа

Только это приветствует меня этим утром; только это, его собственное наблюдение; только это, нет ничего другого; только это, звук хлопка в ладоши одной рукой, то есть звук Одного Вкуса. Тонкое и причинное могут быть столь непостижимыми и святыми. Один Вкус столь жалко очевиден и прост.

Морин Сайлос прислала мне свою докторскую диссертацию «Экономическое образование и политика знания в Карибском бассейне» — она только что получила степень в Калифорнийском университете (УКЛА). Мы с Морин начали переписываться в прошлом году, когда она написала, что применяет мои идеи «к проблемам развития третьего мира». Я связал ее с несколькими людьми, в том числе с Майклом Мак-Дермотом, который занимается аналогичной работой в Свазиленде. Морин родилась и выросла на Карибах; ее принадлежность к черной расе делает ее идеально подходящей для того, чтобы иметь дело с этими трудными, деликатными и, казалось бы, неразрешимыми проблемами. Первоначально она обратилась ко мне в состоянии легкого раздражения, вызванного антиэволюционной и открыто реакционной позицией своего якобы «либерального» и «прогрессивного» консультативного комитета — позицией, которая в действительности является нормой в постсовременной флатландии и особенно в ее университетах, где верность умеренному эгалитаризму (хранимая только интеллектуальной элитой!) в действительности препятствует внутреннему развитию сознания как на индивидуальном, так и на культурном уровне, которое одно способно устранить столь многие из этих бед.

Морин смело берется за эти проблемы, частично основываясь на моей работе, но значительно выходя за ее рамки в своих дополнениях и приложениях. Результаты впечатляют. Для начала она указывает, что «Эволюция считается табу в антропологии и у прогрессивных представителей общественных наук [вследствие] специфической реакции прогрессивных кругов Запада на социальный дарвинизм, расизм, Холокост и разнообразные теории, подразделяющие человеческих существ на низших или высших от природы. Несмотря на то что эта реакция понятна, ее результаты оказываются гибельными для социальных наук, поскольку теперь мы сталкиваемся с массовой враждебностью по отношению к культурной эволюции».

Далее она пишет: «Ученым стран Карибского бассейна и остального третьего мира, перенимающим идеи Запада, необходимо осознавать социальные причины массового отказа прогрессивных западных социологов от понятия культурной эволюции, поскольку эта позиция, хотя она и продиктована наилучшими намерениями, создает «крайне странную ситуацию вбивания опасного клина в самую средину космоса: все нечеловеческое претерпевает эволюцию, а все человеческое — нет». Поэтому я пытаюсь проводить различие между обоснованными и необоснованными аспектами понятия культурной эволюции, поскольку это единственный подход, который дает мне возможность понимать природу разногласий между мировоззрениями в Карибском бассейне и приводить доводы в пользу вертикального измерения развития культуры и сознания, основанного на эволюционной модели созерцательных традиций Востока и Запада».

Превосходно. Морин продолжает: «Идея эволюции культур, сознания и мировоззрений необходима, поскольку без нее не видится никакой альтернативы представлению о том, будто с появлением либерально-демократических индустриальных западных обществ человечество достигло конца истории. Это для меня неприемлемо. Возможно ли что-то лучшее и как к нему прийти оттуда, где мы находимся?» Достаточно. Она утверждает, что, вопреки господствующей точке зрения постсовременной флатландии, культурная эволюция не только не является этноцентричным или евроцентричным понятием, но и представляет собой единственный выход из скрытого этноцентризма большей части «прогрессивных» кругов западных общественных наук, фактически препятствующего культурной эволюции, которая одна способна превзойти этноцентризм. Иными словами, несмотря на свое благородное желание уничтожить угнетение, противники культурной эволюции сами составляют часть того самого заболевания, которое они так яростно обвиняют.

Но мы должны проводить различие между обоснованными и необоснованными теориями культурной эволюции, и здесь Морин отчасти касается моей работы: «Таким образом, чтобы выступать в пользу культурной эволюции, в пользу лучших и более высоких способов бытия в мире и познания мира, нежели существующая гегемоническая модель, мы нуждаемся в «наборе принципов, которые могут объяснить и прогресс, и регресс, светлые и темные стороны, подъемы и спады эволюционного процесса, который тем не менее действует в людях так же, как и в остальном космосе». Уилбер обсуждает пять таких принципов в своей книге «Око Духа». Вот они: диалектика прогресса; различие между дифференциацией и диссоциацией; различие между превосхождением и подавлением; различие между естественной иерархией и патологической иерархией; и тот факт, что низшие импульсы могут реквизировать высшие структуры».

Затем Морин дает умный, временами блестящий анализ культурных условий и будущего стран Карибского бассейна. В письме она пишет: «В этом семестре я преподаю два курса в УКЛА — «Социология образования» и «Индивидуальность, действие и социальное преобразование в африканской диаспоре». Последний основан на вашей работе. Студентам он по-настоящему нравится. Но у некоторых вызывает проблему тот факт, что вы почти не упоминаете исламскую или африканскую философию. Акцент на восточных религиях слегка расстраивает...»

Хорошее замечание. Мне нужно более недвусмысленно подчеркивать, что я опирался на африканскую и исламскую религию, в особенности на суфизм и на шаманизм Центральной Африки. В прошлом я был склонен упрощать, говоря о «самом лучшем с Запада» — представленного по большей части неоплатониками — и «самом лучшем с Востока» — представленного в основном Индией (индуизмом и буддизмом). Но явно не будет вредно более конкретно говорить о многообразных источниках, которыми я в действительности пользуюсь.

«Я поставила своей задачей поместить африканскую мысль в вашу схему таким образом, чтобы это не укрепляло расизм и не было соскальзыванием к идеализации доколониальной Африки» — другими словами, проходило посередине между подавлением, с одной стороны, и регрессией, с другой, — то, как избежать и того и другого составляет основную тему моей работы. «Моей первой попыткой будет сделать лекцию под названием «Религия, духовность и социальное преобразование в африканской диаспоре». Я слегка нервничаю, поскольку это будет серьезная критика попыток обосновывать африканскую самобытность на древнеегипетской мысли. Я также буду говорить о необходимости эволюционной точки зрения на сознание и духовность и о том, как это связано с социальным преобразованием». Такой смелости можно позавидовать!

«Далее я планирую заняться научной работой в Центре исследований стран Тихоокеанского бассейна при УКЛА, где я буду повторять свой Карибский проект для развивающейся экономики стран Восточной Азии, продолжая свои попытки теоретизировать сложную взаимосвязь между культурным контекстом (сознанием) и совершенством экономики. В 1998 г. я надеюсь посетить Индонезию, Тайвань и Малайзию, чтобы провести опрос среди профессионалов в области экономики, бизнеса и политики».

Удачи, Морин Сайлос.

Среда, 6 августа

Умер Уильям С. Берроуз. С его смертью не стало знаменитой тройки «битников» — Керуака, Гинсберга, Берроуза.

Гинсберг закончил свою жизнь учеником Трунгпа Ринпоче; наши пути то и дело пересекались, особенно в связи с Институтом Наропы, где в его честь названо новое здание библиотеки. Каждый раз, встречаясь со мной, он спрашивал, можно ли ему потрогать мою бритую голову; я всегда говорил — да, и он всегда был очень доволен. Больше всего мне нравилась в Аллене не его поэзия — я понимаю, что кощунствую, — а то, как он читал свои стихи; наблюдать это было нескончаемым удовольствием. Он был кипучим водоворотом веселой энергии, блаженством, упакованным, перевязанным ленточкой и щедро предлагаемым аудитории.

В «битниках» я любил не их сочинения, а их театр — разумеется, театр их самих, но исполняемый с бравадой, необычной даже для шестидесятых. Их жизни были нескончаемой драмой порой смешного, порой гротескного искусства перформанса, начавшейся, заметнее всего, со случайного убийства Берроузом своей жены при попытке сбить выстрелом стакан с ее головы; продолжившейся в ужасной смертельной агонии Керуака, ставшего опустошенным алкоголиком и закончившейся приходом Гинсберга к религии, главная цель которой состоит в разрушении деятельности эго и которая, при успешной практике, уничтожила бы смысл его жизни.

Это был спектакль, подобный которому мы не скоро увидим снова. Учитывая смерть Тимоти Лири и инсульт Рам Дасса, я боюсь, что мое поколение теперь официально начинает свое траурное шествие. В последние годы было множество пятидесятилетних юбилеев — и началась волна смертей. Теперь это длинный, медленный пологий путь к последнему исходу, по крайней мере на этот раз. И найдем ли мы великое Нерожденное — чрево святых, мудрецов и бодхисаттв — или мы найдем только самих себя?

Воскресенье, 10 августа

Очень раннее утро, наверное, часа три. Скольжу по поверхности тонкой сферы — по границе между каузальным бесформенным глубокого сна и тонкой формой состояния сновидения. Из чистой, бесконечной, бесформенной черноты — и в то же время живой и молчаливо сознательной, сияюще чистой пустоты — возникает тончайшая форма, порой светящееся бело-голубое вздымающееся облако, порой бесконечный импульс тончайшего блаженства. Странно, что подобное блаженство в действительности представляет собой шаг вниз. В то же самое время оно просто сосуществует с Пустотой; на этом этапе это Форма Пустоты; но за всем этим и все время есть только это.

Вторник, 12 августа

Семинар для студентов Института Наропы. На этот раз главной темой, которую подняли несколько студентов, был ярый антиинтеллектуализм, который обычно процветает во многих духовных и контркультурных организациях. «Интеллектуальному» противопоставляется «эмпирическое»; последнее ценят, первое порочат. Если вы попытаетесь дать чему-либо интеллектуальное объяснение, то вас, как сказал один студент, «едва не распинают на месте». Считается, что вы должны быть эмпирическим, а не интеллектуальным, абстрактным или концептуальным. Считается, что вы должны исходить из сердца, а не из головы; ваш центр должен быть в теле, а не в уме. Эмпирическое духовно, что хорошо; интеллектуальное — это эго, аналитическое и разделяющее и «заведомо полностью плохое».

Все это — отвечал я — полное непонимание и эмпирического, и духовного. Вот несколько выдержек.

К.У.: Мы говорили об эмпирическом. Опыт, переживание — это просто еще одно название осознания. Если я переживаю свое тело, это означает, что я осознаю свое тело. Конечно, вы можете осознавать свое тело, но вы также можете осознавать свой ум — вы прямо сейчас можете замечать все мысли, представления и образы, проплывающие перед внутренним взором вашего ума. Иными словами, вы можете переживать свой ум, осознавать свой ум. И это очень важно — быть способным переживать свой ум непосредственно, точно, глубоко, поскольку, только направляя осознание на ум, вы можете начать превосходить ум и освобождаться от его ограничений. Когда это начинает происходить — обычно при медитации или созерцании, — у вас могут быть даже более высокие переживания, духовные переживания, мистические переживания — сатори, кеншо, самадхи, унио мистика и так далее. Можно было бы сказать, что вы способны осознавать дух, переживать дух, хотя и более недвойственным образом.

Таким образом, вы можете переживать тело, ум и дух. Все это является эмпирическим. Поэтому вы, пожалуй, можете начать понимать, почему сведение эмпирического только к телу, только к телесным ощущениям, чувствам, эмоциям, побуждениям и так далее представляет собой серьезную ошибку. Это весьма плачевный редукционизм. Он отрицает более высокие эмпирические реалии ума и духа: он отрицает интеллект и буддхи (пробужденный ум), высшее умозрение, и воображение, и сновидение; высшую рациональную проницательность, и перспективизм, и моральную глубину; высшее бесформенное осознание и глубокие состояния созерцания — все это отрицается или подвергается сведению.

Как вы понимаете, тело, по своей основе, нарциссично и эгоцентрично. Телесные ощущения относятся только к вашему телу, и точка. Телесные чувства не могут принимать на себя роль другого — это способность ума, — и потому телесное чувственное осознание не может участвовать в любви и сострадании, этическом дискурсе и духовности Я-Ты — все это требует когнитивного, умственного, интеллектуального осознания. В той мере, в какой вы «пребываете в своем теле» и «антиинтеллектуальны», вы остаетесь в орбите своего собственного нарциссизма.

Такова первая ошибка этого предубеждения «эмпирическое в противовес интеллектуальному» — все эмпирические модусы сводятся только к телесным переживаниям, что составляет суть эгоцентризма. Вторая ошибка состоит в том, что затем духовные переживания сводятся к телесным переживаниям. Считается, что если вы постоянно сосредоточиваетесь на своем теле, на своих чувствах, то они служат вратами к духовности, поскольку они превосходят ум. Но телесные чувства и ощущения вовсе не надрациональны, они дорациональны. Сосредоточиваясь только на теле, вы не превосходите ум, а находитесь ниже его. Вы не трансцендируете, а регрессируете, становитесь все более нарциссичным и эгоцентричным, замыкаясь на своих собственных ощущениях. И это, и ничто другое, препятствует настоящим духовным переживаниям, поскольку подлинная духовность возможна только при «отказе от ума-тела», то есть если вы перестаете исключительно отождествляться как с чувствами тела, так и с мыслями ума, а этого вы не способны делать, если просто «остаетесь в теле».

Так что всякий раз, когда кто-то советует вам быть «эмпирическим», а не «интеллектуальным», вы можете быть почти уверены, что они делают эти две простые, но важнейшие ошибки. Они берут переживания тела, ума и духа и заявляют, что реальны только телесные переживания — самая низшая из эмпирических областей! — а затем они сводят духовные переживания к телесным переживаниям. И то и другое крайне плачевно.

Но на самом деле все обстоит еще хуже. Хотя мы можем точно говорить о телесных, умственных и духовных переживаниях, вся суть тут в том, что наивысшие духовные состояния — это даже не переживания. Переживания по самой своей природе временны, они приходят, ненадолго остаются, а затем уходят. Но Свидетель — это не переживание. Он осознает переживания, но сам ни в коей мере не носит эмпирического характера. Свидетель — это беспредельная открытость и свобода, в которой переживания возникают и в которую они уходят. Но сам Свидетель никогда не входит в поток времени — он осознает время, — и потому он никогда не входит в поток опыта.

Так что даже в этом случае говорить, что Дух имеет эмпирическую (а не интеллектуальную) природу, — значит полностью извращать Дух, поскольку Дух — это не преходящее переживание, а бесформенный Свидетель всего опыта. Оставаться привязанным к переживаниям — значит никогда не познать Дух.

СТУДЕНТ: Но в теле все же есть «ощущаемые смыслы», которые важны.

К.У.: «О, безусловно, и их необходимо интегрировать с умом и духом. Но называть «духовностью» одни лишь такие телесные чувства — это искажение.

СТУДЕНТ: Почему оно так распространено?

К.У.: Поскольку эта телесная способность уже есть у всякого. Осознание тела было доступно вам с детства. Каждый может переживать тело, так что у вас накопился успешный опыт сосредоточения на теле. Но если бы вы проводили семинар на тему «Давайте испытаем нирвикальпа самадхи» — подлинное духовное состояние, — то для этого среднему человеку требуется как минимум пять лет. Для этого не годится популярный воскресный семинар! Поэтому невозможно с легкостью рекламировать эти подлинно духовные сферы — сбыт находят только быстрые измененные состояния, которые приходят или уходят, или простые телесные переживания, которые любой уже может испытывать достаточно легко.

Точно так же, если вы руководите учебным заведением, существование которого зависит от денег учеников, вы немного заработаете, если будете специализироваться на подлинных тонких, каузальных и недвойственных состояниях сознания, — вы не можете себе позволить ждать пять или десять лет, пока занятия принесут плоды и вам заплатят! Поэтому существует скрытое, но сильное давление, направленное на то, чтобы предлагать эти меньшие, даже регрессивные состояния, называть их «духовностью» и делать свой бизнес. При таком подходе у вас почти стопроцентные шансы на успех, поскольку практически каждый может обнаружить те или иные ощущения, телесные эмоции или осознание тела, тогда как лишь очень немногие способны, не сходя с места, продемонстрировать сатори. Итак, все довольны, все считают себя «эмпирическими» и «исходящими из сердца», а не из «мерзкого интеллекта», а потому «духовными». Ой-ёй.

СТУДЕНТ: Значит осознание тела бесполезно?

К.У.: О, я не хочу, чтобы у вас создавалось такое впечатление. Установление контакта с телом играет очень важную роль, которую, пожалуй, можно объяснить так. В ходе человеческого роста и развития сознание начинается с отождествления главным образом с телом — с витальной и сенсомоторной сферой. Примерно в 2 или в 3 года начинает возникать ум, и к 6 или 7 годам сознание начинает отождествляться с расширенной перспективой, которую он предлагает. Вспомните, что чувственное тело доконвенционально и эгоцентрично, поскольку оно не может принимать на себя роль другого. Но с появлением ума сознание может переключаться с эгоцентрических на социоцентрические модусы осознания, то есть эволюционировать от объективного «я» до «мы». Ум превосходит и включает в себя тело, и потому ум может осознавать и «я», и «мы».

Но если имеет место патология — и здесь решающее значение имеют работы Фрейда, — то ум не просто превосходит и включает в себя тело, он подавляет тело, отрицает тело, отчуждает и отделяет от себя тело. Говоря конкретнее, некоторое умственное понятие, или идея, или суперэго подавляет или отрицает некоторое телесное чувство, побуждение или инстинкт, нередко секс или агрессию либо иногда жизненность тела в целом. И такое подавление тела умом порождает разнообразные виды неврозов, эмоциональных расстройств, телесного отчуждения и бесчувственности к жизни.

Поэтому одна из первых вещей, которые делаются в терапии — в «раскрывающих терапиях», — состоит в том, чтобы ослабить барьер подавления/вытеснения, позволить себе почувствовать свое тело, свои чувства, свои эмоции и попытаться понять, почему вы их подавляли. Затем вы должны подружиться с этими потерянными чувствами и воссоединить их с умом-эго, сформировав более здоровый и точный образ себя.

Но тот факт, что вы восстановили контакт с телом и его чувствами и это заставило вас чувствовать себя живым, энергичным, сияющим — это прекрасно, это то, что и должно было случиться. Вы восстанавливаете связь со своими органическими корнями, своей жизненной силой. Но многие затем ошибочно заключают, что сами телесные чувства каким-то образом принадлежат к более высокой реальности, чем ум-эго, что совершенно неправильно. Они так считают потому, что чувствуют себя намного лучше после восстановления связи с телом. Но нам необходимо восстанавливать связь с телом не потому, что это более высокая реальность, а потому, что это низшая реальность, ставшая жертвой ужасного обращения со стороны высшей. Поэтому мы временно регрессируем к телесным ощущениям, которые подверглись отчуждению, — «регрессия» означает просто переход на более низкий уровень в иерархии сознания — и воссоединяемся с этими потерянными чувствами. Это регрессия на службе более высокого развития.

Таким образом, результатом этого более высокого развития становится интеграция ума и тела — то, что я называю кентавром, в котором человеческий ум и животное тело едины. Но многие телесные терапевты полностью путают этот интегрированный союз ума и тела с одним лишь телом. Эту путаницу можно найти у таких авторов, как Александр Лоуэн, Ида Рольф и Стэнли Келеман. Они часто возвеличивают тело до статуса кентавра (или объединенного ума-тела), и можно догадаться, что они это делают, по тому, что они практически ничего не говорят об уме, как таковом, уме как уме — о рациональной этике, перспективизме, постконвенциональной морали, взаимопонимании и так далее. То, что они называют союзом ума и тела, в действительности представляет собой всего лишь набор глубинных телесных ощущений. Это до/над заблуждение в миниатюре — оно путает постконвенционального кентавра с доконвенциональным телом, и эта путаница характерна для большинства школ телесной терапии.

В любом случае и терапия, и медитация часто начинаются с тела и телесного осознания, поскольку большинство людей действительно утратили связь со своими корнями. Но ни эффективная терапия, ни настоящая медитация не остаются на уровне осознания тела. В эффективной терапии вы, со временем, должны переходить к когнитивному и умственному опыту и начинать понимать, почему вы вообще подавляли тело и некоторые из его ощущений. Прогресс в терапии происходит, только когда вы перестаете отреагировать свои отчужденные побуждения на телесном уровне и превращаете их в психологический инсайт.

Так же и с настоящей медитацией. Хотя она нередко начинается с осознания тела — сосредоточения на дыхании, на телесных ощущениях и так далее, она скоро переходит к исследованию умственного опыта и самого потока ума. Она переходит от грубого тела и сенсомоторного мира к ментальному и тонкому миру. Только путем исследования тонких ограничений в потоке ума — и особенно тонкого ограничения, известного как чувство своей отдельности, — самоотождествление человека может распространяться с тела-ума на сам Дух. Его личная тождественность с организмом включается в тождественность со Всем.

Таким образом, тело никогда не бывает забыто. Его превосходит и включает в себя ум, который превосходит и включает в себя Дух. Тело — это фундамент и исходная позиция. Но если вы просто остаетесь в нем, то полностью блокируете ум и Дух. Вы достигаете Нирманакайи (тела формы), но не Самхогакайи (тонкой сферы), Дхармакайи (каузальной Пустоты) и Свабхавикайи (недвойственной Таковости). Но коль скоро вы включаете тело в эти более высокие стадии и сферы, они, как правило, распространяются вниз и буквально преображают само физическое тело. Кто знает, возможно, вы даже начнете светиться в темноте. Тело приобретет необычную и запоминающуюся красоту и в любом случае станет прозрачным сосудом для изначального Духа, каковым вы вечно являетесь.

Пятница, 15 августа

Ричард Дж. Юнг, один из руководителей Центра Созерцательного Христианства и издатель журнала «Пути: журнал психологического и духовного преобразования», опубликовал рецензию на «Око Духа». Она очень забавна. В середине написано следующее: «Почему я такой поклонник этого уклончивого бунтаря, который никогда не читает лекции и не проводит медитативные семинары, редко дает интервью и из кожи вон лезет, чтобы отбить у всякого охоту считать его духовным учителем? Очень просто. Я надеюсь подбить его на интервью для «Путей».

Я послал в «Пути» факс — «Ладно, уговорили».

Суббота, 16 августа — Денвер

Мы с Марси провели день в Денвере, гуляя, покупая ей кое-какую обувь и наслаждаясь легкостью бытия. Марси — милый, замечательный человек. Она ежедневно работает с недоразвитыми людьми; я видел, как она общается с этими слабоумными, они ласковые и непосредственные, но недостаточно знают, чтобы вести ужасный образ жизни цивилизованных людей, а потому нуждаются в присмотре. Они пускают на нее слюни, они цепляются за нее, требуя ее внимания, они плачут, и кричат, и вопят — и она никогда не отворачивается от них, никогда не испытывает отвращения. Она обнимает их и говорит, что все будет хорошо, и они верят ей, они тянутся к ней, они надеются на нее, и у них есть для этого очень веская причина: она их не оставит, и они это знают.

Она принята в Корпус мира, куда ей предстоит поступить в феврале будущего года. Но она передумала, несомненно, отчасти из-за наших отношений; но также, что не менее важно, потому, что ей предложили должность руководителя отдела маркетинга организации, которая заведует несколькими приютами, где она работает. Это была неожиданная и прекрасная возможность. Она будет по-прежнему работать в организации, занимающейся оказанием помощи, и это то, чего ей хочется, но эта работа также позволит ей выплачивать кредиты за обучение и т.п. Это означает, что наши отношения не должны будут закончиться в феврале; я испытываю эгоистическую радость.

Любовь к конкретному человеку становится сияющей, когда она возникает в Пустоте. Это по-прежнему любовь, она остается глубоко личной и очень конкретной; но это волна, которая возникает из океана бесконечности. Как будто из огромного океана любви встает волна, и эта волна несет силу и возбуждение всего океана в каждом своем обрушивающемся гребне. Ощущение такое, будто ранним утром наблюдаешь восход солнца в пустыне: бескрайний, открытый, прозрачный голубой простор, в котором на горизонте возникает яркий красно-желтый огонь. Ты — бесконечное небо Любви, в котором возникает отдельный огненный шар личной любви.

Очевидно одно: бесконечная любовь и личная любовь не являются взаимоисключающими — последняя представляет собой просто отдельную волну бесконечного океана. Когда рано утром я, проснувшись, лежу рядом с ней, занимаясь медитацией, в созерцании, по существу, ничего не меняется, кроме одного: на краю моего осознания присутствует блаженство всего тела, парадоксально неуловимое, но глубокое. Это сексуальная энергия, воссоединившаяся со своим источником в тонкой области тела-ума. Нередко в ходе медитации я слегка касаюсь ее; это, несомненно, замыкает энергетический контур, и она тоже может это чувствовать.

Но это то, что могут делать друг для друга мужчины и женщины (а также партнеры, представляющие мужское и женское начало в парах другой сексуальной ориентации), и именно то, что составляет ядро Тантры: очень конкретное, телесно ощущаемое соединение мужчины и женщины — это соединение Эроса и Агапе, Восхождения и Нисхождения, Пустоты и Формы, Мудрости и Сострадания. Не теоретически, но конкретно, в реальном распределении потоков праны или энергии в самом теле. И именно поэтому в самых высочайших тантрических учениях (ануттаратантра йоге) одной лишь визуализации сексуального соединения с божественным супругом недостаточно для окончательного просветления. Нет, для предельного просветления необходим реальный партнер — реальный секс, — чтобы завершить контуры, способствующие распознанию уже-просветленного ума.

Понедельник, 18 августа

Только что закончил телефонный разговор с профессором Сарой Бейтс, которая использует «Краткую историю Всего» и «Око Духа» в качестве текстов для своих курсов по искусству и туземным культурам. Она преподает в Университете Флориды, но сейчас приглашена читать лекции в Университете Сан-Франциско, откуда она мне и звонила. Сара — индианка чероки; она и две ее подруги — одна хопи, другая мохаве — образовали дискуссионную группу, занимающуюся вопросами культурологических исследований, искусства и туземных сообществ. По ее словам, они используют мою работу из-за ее межкультурного и интегрального характера.

«Что вы думаете об этом новом интересе к духовности американских индейцев?» — спросила она.

«Мне кажется, что белые представители среднего класса делают с верованиями коренного населения некоторые весьма странные вещи».

«И не говорите. Вся эта романтизация верований индейцев плачевна. Потому что этих романтических воззрений просто не существует; безусловно, не существует сейчас и, возможно, не существовало никогда. Но теперь многие индейцы их поддерживают».

«Да, это странно. Многие индейцы соглашаются с вариантом индейской духовности, придуманным белым человеком. Это совершенно непонятно».

«У меня был опыт, — говорит Сара, — прямого и непосредственного общения с внутренним Светом. Это распространенный тип духовного опыта в моей традиции. Один из моих коллег спросил: «Считаете ли вы, что нужно быть чероки, чтобы иметь этот опыт?» Он, конечно, думал, что я отвечу «Да», но я сказала: «Нет, разумеется нет!»

Сара намекает на то, что крайний постмодернизм теперь скатился к весьма плачевному эссенциализму: нужно быть женщиной, чтобы знать что бы то ни было о женщинах; нужно быть индейцем, чтобы говорить что-либо об индейцах; нужно быть геем, чтобы иметь возможность объяснять что-либо, касающееся гомосексуализма. Иными словами, налицо регрессия от мироцентрического к этноцентрическому, господствует политика самобытности, и крайний плюрализм означает, что ни у кого из нас больше нет вообще ничего общего.

Как пишет Дэвид Берреби в «The Sciences» в этой регрессивной атмосфере «у американцев есть стандартная схема культурно-политического самоотождествления. Вы начинаете с убеждения, что принадлежность к вашей группе представляет собой особый опыт, отделяющий вас от тех, кто в нее не входит (даже близких друзей и родственников), и объединяющий вас с другими членами группы (даже если вы с ними не знакомы). Далее вы полагаете, что ваши собственные личные схватки, унижения и триумфы в борьбе со своей судьбой — это вариант борьбы группы в обществе. Личное — это политическое. В-третьих, вы считаете, что у вашей группы есть интересы, которые остаются без внимания или встречают противодействие, и потому надо предпринимать действия, например, изменять то, какой видится группа тем, кто в нее не входит». Дело не в том, что такие действия плохи. Просто взятые сами по себе и в отдельности они вызывают массовое отчуждение и разделение; это своего рода патологический плюрализм, поразительно верящий, что приятия моей группы можно достичь путем агрессивного осуждения и обвинения как раз той группы, у которой я добиваюсь приятия.

С другой стороны, истинный плюрализм это всегда универсальный (или интегрально аперспективный) плюрализм: вы начинаете с общих черт и глубинных структур, которые объединяют человеческих существ — все мы страдаем и торжествуем, смеемся и плачем, чувствуем удовольствие и боль, удивление и сострадание; все мы обладаем способностью формировать образы, символы, понятия и правила; у всех нас 208 костей, две почки и одно сердце; все мы открыты к Божественной Основе, как ее ни называть. И затем вы добавляете к этому все замечательные различия, поверхностные структуры, культурно конструируемые варианты и т.д., которые делают все различные группы — и всех различных индивидуумов — непохожими, особыми и уникальными. Но если вы начинаете с различий и плюрализма, так и не добираясь до всеобщего, то получаете только аперспективный, а не интегрально-аперспективный подход, то есть получаете патологический плюрализм, аперспективное безумие, возрождение этноцентризма, регрессивную катастрофу.

Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы особо выделять любую группу, которую вы считаете важной. Но становится невозможно определять эту группу как «угнетаемых», поскольку теперь всякая группа заявляет, что ее угнетают, и ни одна не признает себя «угнетателем». Белые мужчины обычно были «плохими парнями», но теперь поветрие распространилось даже на них. Белые мужчины больше не составляют единую группу, которую можно винить в угнетении, поскольку большинство из них теперь сами претендуют на принадлежность к угнетаемой или маргинализируемой группе: они — наркоманы, физически неполноценные, алкоголики, подвергались сексуальным злоупотреблениям в детстве, росли без отца, их похищали инопланетяне или держат под каблуком женщины. Они не могут никого угнетать, поскольку слишком заняты подавлением самих себя.

Кроме того, согласно эссенциализму, вы не можете ничего сказать о белых мужчинах, если только вы сам не белый мужчина. Так что можно не обращать внимания на все, что говорят о белых мужчинах феминистки, и спросить у самих белых мужчин, угнетатели ли они. Они говорят — нет. Значит, дела обстоят так: мы — нация жестоко угнетаемых групп, но без единой угнетающей группы. Вот так ловкий трюк.

Разумеется, это просто еще одно название для нарциссизма. Каковы бы ни были мои проблемы, они происходят не от меня. Они происходят от Другого, который всегда «Плохой Парень». Настоящее издевательство состоит в то, что случаи подлинного угнетения, когда женщине, гомосексуалисту, чернокожему, индейцу, белому мужчине не дают хода исключительно из-за этноцентрических или групповых предубеждений, — эти случаи теряют всю свою остроту, поскольку они тонут в тысяче других голосов, которые все вопят об угнетении, чтобы объяснить самые тривиальные и зачастую неизбежные превратности жизни.

Таким образом, Сара здесь берет курс на универсальный плюрализм, а не этноцентрический плюрализм, и это вселяет невероятный оптимизм.

«Так что я сказала ему: «Нет, я не считаю, что нужно быть чероки, чтобы иметь такое внутреннее озарение». Я, безусловно, не думаю, что эти внутренние переживания представляют собой культурные построения, а как по-вашему?»

«Нет, не полностью. Культурная конструкция представляет собой в лучшем случае один из четырех секторов (Нижний Левый). Я же стараюсь выделять в этих переживаниях, например в видении внутреннего озарения, универсальные или глубинные черты, которые оказываются весьма сходными, где бы они ни появлялись. Но все они имеют различные поверхностные черты, которые действительно варьируют от культуры к культуре, так что определенное культурное конструирование все же имеет место, но далеко не в такой степени, как считают крайние постмодернисты».

«Но присутствуют ли эти культурные поверхностные структуры даже в момент непосредственного общения с этим внутренним существом Света?»

«Я полагаю, что в определенной степени да. Например, когда эти переживания происходят в Тибете, внутреннее существо никогда не выглядит как Иисус из Назарета. Точно так же, если это переживание происходит у христианина, внутреннее существо редко имеет четыре руки, что совершенно обычно в Тибетском варианте, например Ченрези».

«Я понимаю — значит, даже в момент непосредственного опыта культурный фон играет какую-то роль».

«Да, вплоть до полного прекращения, но, как вы говорите, не нужно быть чероки, чтобы иметь переживания такого типа. Тот факт, что они частично формируются культурой, не означает, что они всего лишь продукт вашей культуры или подоплеки вашей группы. Эта точка зрения крайнего конструктивизма — ужасное извращение религиозного опыта. Она сводит все духовные реалии всего-навсего к символам, созданным людьми. Не люди создают Дух — Дух создает людей! Я полагаю, что крайние конструктивисты слегка путают голову с хвостом. Так или иначе, я думаю, что полезно подчеркивать как универсальные или глубинные черты этих переживаний, так и культурные поверхностные черты и местные варианты. И то и другое очень важно».

«Но это как раз то, чем занимаемся мы с друзьями. Мы хотим объяснять наши традиции, но мы также хотим согласовывать их с другими традициями».

Так продолжалась наша дискуссия. Сара высказала кое-какие острые критические замечания в адрес экопсихологии («она, по существу, не учитывает внутреннее измерение»), теории искусства, которая в действительности игнорирует искусство («они говорят обо всем, кроме искусства»), плачевного состояния крайнего постмодернизма («повсюду одни осколки»), а также обесценивания эстетики в пользу языка «оно» («антропология ставится выше искусства»). Она собирается прислать мне кое-какие из своих работ по эстетической теории, а также некоторые свои художественные работы. Она мне по-настоящему нравится; я рад, что мы поддерживаем связь.

Вторник, 19 августа

Среда, 20 августа

Встал немного раньше, чем обычно, так что смог закончить намеченное на день чтение, прежде чем приехали Митч и его новая любовь Фрида. Специально для тома 2 я сейчас просмотрел около пятисот книг, и примерно столько же осталось — по антропологии, экологии, феминизму, постмодернизму, культурологии, постколониальным исследованиям, — и подавляющее большинство из них, увы, чрезвычайно нудны. Это усугубляется тяжеловесно-неразборчивым стилем; можно читать целые главы и не найти ни одной понятной фразы; текст душит своей незначительностью. В лучшем случае повествование в какой-то затхлой летаргии едва тащится по серой странице, всегда на грани околосмертного опыта.

Четверг, 21 августа

Фрида просто прелесть. Привлекательная, очень умная, очень открытая, очень восприимчивая. Рядом с ней Митч буквально загорается, что меня очень радует. В среду вечером у нас была вечеринка в честь Митча; несколько человек хотели встретиться с ним, а несколько других хотели встретиться со мной, так что я пригласил их всех, решив убить нескольких зайцев одной вечеринкой.

И теперь они уехали. Было здорово видеть их вместе. Мне кажется, это надолго. Шива и Шакти всегда находят друг друга, и кто бы мог подумать?

Понедельник, 25 августа

Звонила Сара Бейтс и оставила сообщение, приглашая меня принять участие в конференции, организованной Художественной комиссией Сан-Франциско и Обществом изучения американских индейцев. Она сказала милейшую вещь: «Из всех, кого я недавно читала, вы единственный человек, который действительно полностью понимает межкультурное интегративное видение». Что еще лучше, она прислала мне несколько фотографий своих художественных произведений, и они очень красивы. На фотографиях можно видеть выложенные на земле большие (3, 5 м) мандалы, которые Сара построила из сотен разнообразных объектов и материалов, как природных, так и сделанных человеком. Ее искусство представляет собой своеобразное соединение и включение модернистских тем (абстрактные рисунки), постмодернистских тем (полиперспективность) и традиционных тем (в ее случае тем американских индейцев).

В народе чероки семь кланов — клан Волка, клан Оленя, клан Красной Боли, клан Обманщиков, Голубой клан и клан Дикого Картофеля. Сара из клана Волка, и потому она включает элементы этого клана в свое искусство. Но что привлекает меня в ее работах — это то, как она использует элементы, представляющие коллективное и взаимосвязанное человечество — снова не этноцентрический плюрализм, а универсальный плюрализм. Вот выдержка из одного из ее буклетов: «Многие художники опираются на историю, чтобы рассказывать о своей частной реальности американского индейца, или женщины, или художника в обстановке истории искусства. Они изо всех сил стараются описать, что выделяет их из других людей [групповой или этноцентрический плюрализм]. Бейтс вместо этого решила использовать историю и философию своего наследия американских индейцев, и в частности народа чероки, для того чтобы говорить, как мы похожи, и описывать нашу взаимосвязанность» — мироцентрический или универсальный плюрализм. Это такой бальзам для наших разобщенных душ, для кошмара политики индивидуальности, политики нарциссизма, политики жалости к себе. Абсолютно чудесно, что Сара выражает в своем искусстве универсальный плюрализм и сражается с модными, но отвратительными тенденциями этноцентрического плюрализма и экстремистского разнообразия.

Пятница, 29 августа

Есть великолепная рок-группа под названием «Лив»; ее солист — Эд Ковальчук. Их компакт-диск «Швыряя медяк» разошелся в количестве более пяти миллионов экземпляров; это одна из моих любимых записей. Они дают концерт в наших местах, и Эд позвонил, чтобы спросить, нельзя ли ему ненадолго зайти ко мне — на него явно произвела большое впечатление «Краткая история». Я сказал: конечно заходи.

Эду двадцать шесть лет, он очень способный, красивый и по-настоящему милый. Ему присуща сильная склонность к религиозной духовности, и он все в большей степени хочет выражать это в своей музыке. И он, и его подружка Эрин — приятные искренние люди. Мы провели вечер втроем, и я обещал следить за его успехами в сочинении более духовной музыки.

Марси гостит у своих родителей в Пенсильвании и сказала, что она по-настоящему расстроена тем, что не смогла познакомиться с Эдом, не меньше, чем разлукой со мной.

Воскресенье, 31 августа