Один за всех

Событие восемнадцатое

Это должно было произойти. Есть же Закон Ме́рфи: «Если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так». Но раз есть такой закон, то должен существовать и противоположный. Так сформулируем. «Если событие может произойти, хорошее или плохое, то оно обязательно произойдёт». И самое удивительное, по крайне мере Брехт точно удивился, произошло сразу два таких события, и произошли они одновременно.

Сидел, себе над детальным планом операции по захвату королевства Этрурия мозги ломал. Кстати узнал, что название не из пальца высосано. Оказалось, что там раньше было государство этрусков. Кто-то там из наших сказал, что название сей народ получил от словосочетания — «Это русские». Нужно бы восстановить историческую справедливость. Завоевать и переименовать в королевство «Русское» и передать братику австрийского императора Фердинанду с условием, чтобы название нельзя было заменить ни при каких условиях, а то опять войной пойдёт на него Бавария, и тогда нарушившему договор мало не покажется. Сначала завоевать надо.

Вчерне план был готов. Осталось немного. Наметить остановки на маршруте и попытаться на них создать продовольственные и фуражные склады. Тысяча километров, причём приличная часть по горам, это не самый простой маршрут. И некоторые места очень слабо обитаемые для армии в шесть, скажем, а то и в семь тысяч человек, на таком количестве они с Ермоловым остановились, еды в тех местах не купить. Ещё хуже с фуражом. Пехотинцев в этом походе не будет и егеря, и гренадёры будут на лошадях. То есть, с учётом шести рот конной кавалерии это семь, а то и все восемь тысяч лошадей, которых нужно кормить овсом. Если проходить, как и обычно, по пятьдесят километров в день, то это нужно создать двадцать магазинов воинских. С Италией сложно, а вот на территории австрийской империи вполне по силам. Нужно ли дозволение Франца? А чёрт его знает, часть маршрута пройдёт по землям, которые вскоре будут принадлежать Брехту, выставить небольшую охрану, а вот если со складами чего случиться, то ответка не замедлит прийти. И мало даже Францу не покажется. Пётр Христианович не рыцарь совсем, спросит, как с понимающего.

Так про закон товарища Мерфи. Александр Павлович рано или поздно должен был прислать посла в Баварию. Вроде как, стеснительно, эдак, поинтересоваться: «Князь, а чего теперь с Кавказом»? или «Генерал, а каковы ваши дальнейшие планы»? И вот посол приехал в Мюнхен и об этом Брехту выздоровевший почти Ванька и доложил. Только тут же и ещё доложил:

— Вашество, прибыл посол французский ещё.

— Вона чё?! Вместе в приёмной сидят? Прикольно.

— Никак нет, француз — маршал Эдуард Мортье поехал к Их Высочеству Людвигу Баварскому.

— Да, охренели лягушатники! Посла вернуть и выпороть на конюшне!

— Слушаюсь, Вашество! — Ванька метнулся к двери.

— Стоять! Шучу, я, корнет! Ты, что не знаешь, что посол лицо неприкасаемое?!

— Так секут не по лицу, а по жопе…

— Смешно. Ладно, Ванька. Пусть мутит воду. Зови нашего посла. Людвиг хоть и обижен на меня, но не дурак. Даже умный, где-то в душе. Сам придёт, расскажет, на что его недобитый маршал склонял. Странный выбор. Его тут побили, и именно я, и побил, а император Женька его сюда послом. Вообще не вижу логики и здравого смысла. Хотя, где французы и где здравый смысл? А вообще нет. Знаешь, корнет, как звучит пятый закон Мерфи?

— Никак нет, Вашество!

— Не ори. Звучит он так: «Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Скажи министру иностранному пусть пойдёт к Людвигу и спросит у маршала, не заблудился ли он? Именно этими словами. Всё беги. Зови нашего посла.

Ух, твою же через коромысло! Александр знал, кого послать. Более того он послал обоих.

Графиня Дарья Христофоровна Ливен, она же Катарина Александра Доротея фон Бенкендорф, она же Дарьюшка, приехала в Мюнхен вместе с мужем.

— Ваше Сиятельство! — Брехт пошёл обниматься с российским послом.

— Ваше Величество! — Граф Ливен Христофор Андреевич протянул было руку, но Брехт его облапил и тому тоже пришлось медведя этого по спине похлопать.

— Ваше Сиятельство, — Пётр Христианович поцеловал ручку графини. У этой можно.

Дарьюшка отошла, оглядела короля медведеобразного и покачала головой.

— Всё больше и больше.

— Жирком обрастаю, корона опять-таки эта дурацкая, — Брехт стащил с головы красоту несусветную, не знал, же кто будет, надел для солидности.

— А жену не выписал? — задала вопрос графиня, а глаза хитрые — хитрые. Даже и сомневаться не стоит, и так знает, что жена детей в Студенцах растит. Навела справки перед командировкой.

— Тут война сплошная. Опасно. Пусть в хорошем намоленном месте живёт и дети тоже. Я уж как-нибудь один тут.

Врал. Уже месяц делит с ним дворец сестра императрицы Всероссийской. Мария Елизавета Вильгельмина Баденская инкогнито приехала. Муж теперь аж герцог Фридрих Вильгельм Брауншвейг-Вольфенбюттельский поехал к себе в Брауншвейг хоронить отца убитого при Аустерлице, а оттуда, несмотря на то, что герцогство унаследовал, вернулся на службу в прусскую армию. Дебил, наверное. Вместо того чтобы герцогством заниматься, солдатиков по плацу гоняет. По договору с Австрией он собирался на свои деньги сформировать в Брауншвейге целый корпус, вооружить и одеть его в Пруссии и подготовить к войне с Францией.

— Вильгельм — настоящий солдат! — на коронации сообщил Брехту эту новость Карл Баденский — отец русской императрицы и Марии.

— Точно. Солдат.

— Целый корпус на свои деньги! — снова воздел палец в небо тестюшка.

— Ещё и прусакам своё государство отдаст, — про себя вздохнул Пётр Христианович. Усилится Пруссия. Поборись потом с ней.

Событие девятнадцатое

С подарками приехал граф Ливен. Брехт думал о том, как должен Александр отреагировать на его самоуправство. Ругать и карами грозить? Глупость. Хотя, сто процентов, что половина его нынешних советников именно так и будет «уговаривать» поступить императора. А та половина, которая оценит действия Брехта, будет разогнана по имениям. Тот же Кутузов. Но останутся и здравомыслящие. И главное, судя по историческим передачам и статьям всяким, что Брехт в будущем читал или смотрел, Александр, под дубом этим просидев ночь в одиночестве, поменяется. Недоверчивым и злым станет. Повзрослеет. Оставалось только надеяться, что провести эту ночь наедине со своим раскаянием Александру дадут. Не так сильно вмешательство Брехта изменило ситуации, которая к этому сидению привела. Да, потери русских раз в десять меньше. Те три колонны, что застряли в Сокольнице целыми почти остались, и Багратион почти не вступал в битву. Начал отходить, как и в Реале, и о результате разгрома Наполеона не знал. Должен, нет просто обязан Александр Павлович с мокрыми штанами посидеть студёной ночкой под дубом в одиночестве.

Засыпать Брехта подарками Александру гордость не позволит. Он такой весь великий с огромной, почти стотысячной, армией и лучшими генералами Европы разбит в пух и прах, а десять, да даже пятнадцать тысяч дикарей и что интересно — бунтовщиков казаков просто походя уничтожили Великую армию вместе с самим «Великим». Как тут не позавидовать, поскрежетать зубами и злобу затаить?

Но!!! Если чуть под другим углом посмотреть. Наполеон разбит и убит, и это сделал «русский» генерал. Блин, не генерал, же.

— А ну, позвать сюда Ляпкина-Тяпкина. Пишите указ императорский. Присвоить князю фон Витгенштейну звание «генерал от кавалерии» (генерал-полковник). Хм. И дать ему золотую шпагу и до кучи орден Георгия Победоносца первой степени. А чёрт с ним ещё золотую табакерку с моим портретом красивым. Пусть любуется. Гад.

Как-то так происходило через пару недель после возвращения Императора с разгромленным, но победившим, войском в Питер. Это граф Ливен рассказал. Дарьюшка же шепнула, что решительно на его сторону встала Мария Фёдоровна и прямо приказала, всех нонешних советников гнать поганой метлой из дворца, а князя наградить?

Когда же до Александра дошла весть, что Пётр Христианович тихо-мирно на Кавказ возвращаться не собирается, а даже наоборот стал корольком мелким, то опять все старые советники повылезали и особенно Кочубей с Долгоруким и тестем ещё камергером Василием Семёновичем Васильчиковым и давай шептуны пускать. В результате Кочубея вызвал на дуэль молодой Чичагов, но дуэль Александр отменил и запретил, а Кочубея с министров снял и отправил в имение. Министром же внутренних дел стал Куракин Алексей Борисович бывший Генерал-прокурор Правительствующего сената. Близко знаком с ним князь Витгенштейн не был. Так, пару раз раскланялись. Не плохой вроде человек даже «Уголовный кодекс» составил.

Александр же решил отправить к Брехту графа Ливен с подарками и наградами и вопросом: «И чего теперь»? Орден Пётр первый надел, шпагу прицепил к поясу и табакерку на стол поставил. И решил не тянуть с ответом. Вышел из кабинета, оглядел находившихся в приёмной, и выгнал всех. Потом Ваньку к наружной двери поставил и приказал стрелять из пистоля в каждого, кто уши захочет попарить.

— Чтобы по дуге кабинет обходили. Секретные переговоры у меня.

Ванька и секретарь зверские рожи сделали и, не поняв шутки юмора, пистоли в руки взяли. Ну, и ладно. Спокойней будет разговаривать.

— Дария Христофоровна, разговор будет очень секретным, и если вы не чувствуете в себе силы удержать его внутри вашей прелестной головки, то лучше посидите в приёмной. — Зная эту интриганку, предложил Брехт будущей Мата Хари.

— Я могильная плита. — И глаза как у кота из Шрека. — В сажень толщиной. — А сама худющая. Тестостерона лишку.

— На самом деле важный разговор. Его даже императору говорить нельзя, потому как он точно не могильная плита. До него информацию нужно донести кусочками, по мере развития событий. И естественно, если эти события пойдут по плану.

Ливен кудряшки взбил на голове и сосредоточенность на лице изобразил.

— План же такой. Я сейчас завоюю королевство Этрурия и передам его Францу. Он дальше сам пусть разбирается, снова его разделить и герцогством сделать или оставить королевством. За это я получаю Тироль и Зальцбург. Потом присоединяю к Баварии герцогства Гессен — Дармштадт и Берг, переговариваю с курфюрстами Бадена и Вюртемберга и мы все вместе просимся в Российскую империю. В качестве анклавов.

— А с Францией что? — не дослушав перебила Дарьюшка.

— Вот именно это я и хотел бы узнать у Александра Павловича. А что с Францией? Он собирается с ней воевать? Или мне с моими двумя тысячами нужно всю Европу захватить?! Во всех же почти королевствах сейчас ставленники Наполеона сидят. Будет ли коалиция воевать и когда? — Брехт тоже насупился на Христофора Андреевича.

Ливен сначала развёл руками, мол, я не главный по тарелочкам, но потом всё же, медленно, боясь лишнего произнести, и почти шёпотом сказал:

— Собирается новая коалиция и в ней точно будет Пруссия. Австрия пока обещает только. Но и я и другие… люди, думают, что англичане их додавят и Австрия вступит в войну, пусть даже и не очень большими силами. Английский посол сказал императору Александру, что Бавария вступила в коалицию и готова выставить стотысячную армию. Возможно ли такое?

— Так и есть, армия готовится. — Говорить Ливену, что вместо ста тысяч армия будет всего тридцать пять, максимум тридцать семь тысяч Пётр Христианович не стал. Да и это может оказаться не так. У гессенцев есть войска, есть войска у герцогства Берг и Баден с Вюртембергом чего дадут. Может и за семьдесят тысяч армия получиться. Пусть и хреново обученная и необстрелянная.

— А Итальянское королевство? С ним что? Какие-то странные слухи ходят. Прямо не верится. — Ага не зря генералов собирал местных, слухи уже и до Северной Пальмиры дошли. Замечательно.

— Это информационная война.

— Какая война? — пискнула Дарьюшка и рот зажала, типа, случайно вырвалось. Мне и не интересно совсем.

— Информационная. Противник должен быть деморализован ещё до начала войны. Кроме того противник должен быть запутан.

— Вы хотите сказать Пётр Христианович, что не пойдёте на Милан? — блин, умный.

— Пойду. Вот про это молчок. Пойду не только на Милан.

— Понятно. Хитро. Можно на карту взглянуть Италийскую?

Ливен склонился над картой.

— Да, не сильно очевидно. Если бы вы не намекнули, Ваше Величество, я бы и не понял.

— А я и не поняла! — опять пискнула Мата Хари, заглядывая на карту через плечо мужа.

— Вот и хорошо. Выступаем мы пятнадцатого апреля. А на Милан пойдём первого мая, раструбив на весь мир.

— А ну-ка объясняете!!! — хороша чертовка.

Событие двадцатое

Маршал Эдуар Адольф Казимир Мортье не понимал, почему его послали в Мюнхен с этой миссией дипломатической. Какой из него дипломат? Разве что в наказание, что сдал Вену, а потом и Линц этим варварам. Как будто остальные маршалы проявили себя лучше? Где все они? Они погибли сами и вместе с ними, и император, и «Великая армия». Он же вернулся Париж с остатками гвардии. И его солдаты заставили заплатить за сдачу Вены, этих варваров, дорогую цену. Он сам видел десятки убитых с той стороны. Все выжившие и сумевшие уйти солдаты и офицеры после чудовищного разгрома под Аустерлицем и его гвардейцы уверяли специальную комиссию, созданную этим хитрым хромцом Талейраном, что у варваров необычные ружья, которые бьют чуть не на милю. И что это стало главной причиной поражения.

Мортье тоже изложил комиссии, которую возглавил Шарль Франсуа Лебрен — бывший третий консул и по существу глава правительства Франции последние годы, ту же версию. И это было правдой. Мортье сам видел в Вене, что его солдат убивали с огромного расстояния. Не миля, естественно, но и не двести шагов. Только это было частичной правдой. Всё же эти дикари дрались отчаянно и под их неистовым варварским натиском пасовали даже ветераны. После всех выслушанных офицеров и генералов комиссия сделала вывод, что нужно попытаться разработать ружьё, которое будет стрелять хотя бы на тысячу метров и попытаться завладеть оружием дикарей, чтобы узнать, как им это удалось.

Отправляя Мортье с посольством в Мюнхен, Талейран и Лебрен дали ему именно эти задания. Первое — попытаться тайно, подкупом добыть ружьё дикарей и найти человека, который бы объяснил причину дальнобойности ружей этих горцев. Предлогом же для посещения Мюнхена решили сделать заключения мирного договора с Баварией, а ещё лучше привлечение этого короля нового Петра Баварского на сторону Франции, удалось же Наполеону обещанием незначительного увеличения территории тогда ещё курфюршества Бавария переманить их на сторону Франции. Ничего же не мешает пообещать сейчас этому хану Нахичеванскому или фюрсту фон Витгенштейну земли герцогства Берг. А после, когда остальная Европа будет завоёвана, уничтожить и самого недоумка и его государство, раздробив на куски.

По прибытие в Мюнхен маршал отметился для вида во дворце нового короля, а сам сразу поскакал к старому дворцу. В Мюнхене при прежнем правителе Максимилиане Мортье бывать приходилось, можно сказать, что в том числе и благодаря ему Баварию, Вюртемберг и Баден удалось заполучить в союзники. Завоевать бескровно. Максимилиан хотел стать королём. Да, пожалуйста, вот поможешь нам разгромить Австрию и Россию, и прирежем тебе землицы за счёт поверженной Австрии. Сейчас, по словам Талейрана, его шпионы донесли, что сын прежнего правителя Людвиг с семьёй Максимилиана проживает в одном дворце, а король Пётр в другом. Людвиг остался фюрстом Баварии. А этот Витгенштейн уже прилично увеличил страну и объявил себя королём и курфюршество Бавария входит в состав королевства Бавария. Хитрый ход. Мол, твоих прав никто не ущемлял. В тоже время Талейран через своих шпионов узнал, что амбициозный наследник если и не выступает открыто против узурпатора, то и не особенно рад его пребыванию в Мюнхене и ждёт начала новой войны, когда войска этого варвара уйдут из Баварии, чтобы устроить мятеж.

Приехав, под охраной из десятка улан в Мюнхен, маршал Эдуард Мортье уже через пару часов был во дворце Людвига.