Одиннадцатые звездные войны

3-я ВОЙНА БЕШЕНОГО ЭДДИ

МОШКА-1. Периферийный обитаемый мир в Трансугольном Секторе. Основные данные: желтая двойная звезда Ж2 приблизительно в десяти парсеках от столицы Трансугольного Сектора Новой Каледонии. Обычно называется Мошкой в Глазе Мурчисона или просто Мошкой. Масса 0,91 солнечной, светимость 0,78.

МОШКА-1 обладает ядовитой атмосферой, пригодной для дыхания с помощью коммерческих или стандартных военных фильтров. Противопоказана для больных сердцем или людей с возможностью возникновения эмфиземы. Кислород — 16%, азот — 79,4%, СО — 2,9%, гелий — 1 %. Сложные углеводороды, включая кетоны — 0,7%.

Сила тяжести — 0,87 стандартной. Радиус планеты составляет 0,84, масса — 0,57 массы Земли. Плотность нормальная. Период обращения: 0,937 стандартных года или 8750005 часов. Планета наклонена на 18 градусов, среднее удаление 0,93 а.е. (137 миллионов километров). Температуры прохладные, полюса необитаемы и покрыты льдом. Экваториальные и тропические районы имеют высокие температуры. Локальный день составляет 27,33 часа.

Имеется один спутник, маленький и близко расположенный. Это астероид по прохождению и обратная его сторона имеет характерный зазубренный кратер, типичный для планеты системы Мошки. Расположенные на спутнике синтез-генератор и передающая энергетическая установка являются критическими источниками для цивилизации Мошки-1.

Топография: 50% поверхности занимает океан, не считая обширных ледяных шапок. Суша в основном ровная. Горные цепи — низкие и сильно эродированные. Имеется немного лесов. Пахотные земли интенсивно обрабатываются.

Наиболее заметной особенностью являются круговые структуры, которые видны повсюду. Более мелкие эродированы до предела обнаружения, крупные можно заметить только с орбиты.

Хотя физические особенности Мошки-1 представляют интерес, особенно для экологов, изучающих воздействие разумной жизни на планетографию, основной интерес направлен на ее обитателей...

Два скуттера сошлись у катера, и одетые в скафандры фигуры поднялись на борт. Когда оба человека и моти проверили корабль, рядовые, которые привели его на орбиту, продали его гардемаринам и вернулись на "Макартур". Парни нетерпеливо заняли свои места у пульта управления и принялись изучать пейзаж внизу.

— Мы должны сказать вам, что все контакты с нами будут идти через этот корабль,— сказал Уайтбрид своей Моти.— Сожалею, но мы не можем пригласить вас на борт "Макартура".

Моти Уайтбрид очень по-человечески пожала плечами, выражая свое мнение об этом. Необходимость повиновения не давила ни на нее, ни на ее человека.

— А что вы сделаете с катером, когда будете уходить?

— Это подарок,— сказал Уайтбрид.— Может, вы захотите взять его для музея. Есть вещи, которые по мнению капитана, вы должны о нас знать.

— И вещи, которые он хочет скрыть. Разумеется.

С орбиты вся планета была покрыта кругами: моря, озера, дуги горных хребтов, линии рек, заливов... Один из кругов был эродирован и замаскирован лесом, и его можно было бы не заметить, не проходи он прямо через горный хребет, ломая позвоночник континента, как нога человека ломает хребет змеи. За ним виднелось море размером с Черное море с плоским островом в самом центре.

— Должно быть, магма хлынула в том месте, где астероид пробил кору,— сказал Уайтбрид.— Можете представить ЗВУК, которым это сопровождалось?

Моти Уайтбрида кинула.

— Не удивительно, что вы собрали все астероиды в троянские точки. Именно по этой причине, верно?

— Я не знаю. Наши записи с того периода далеко не полны. Полагаю, что эти астероиды легче разрабатывать, когда они собраны вместе, как там.

Уайтбрид вспомнил, что Улей был холодным, безо всяких следов радиации.

— Как давно назад все это произошло?

— О, по крайней мере десять тысяч лет. Уайтбрид, сколько лет вашим самым старым записям?

— Не знаю, но могу кого-нибудь спросить.— Гардемарин посмотрел вниз. Они пересекли терминатор, который был серией луг. Ночная сторона сверкала галактикой городов. Так могла выглядеть Земля во времена совладения, но миры Империи никогда не были так густо заселены.

— Смотрите вперед,— Моти Уайтбрида указала на пятно огня у края планеты.— Это трансферовный корабль. Теперь мы можем показать вам наш мир.

— Я думаю, ваша цивилизация должна быть гораздо старше нашей,— сказал Уайтбрид.

Все оборудование Сэлли и ее личные вещи были упакованы и готовы для погрузки на катер, и сейчас ее каюта выглядела пустой. Сама она стояла у обзорного иллюминатора и смотрела на серебряный наконечник стрелы, приближающейся к "Макартуру". Ее Моти не стала смотреть.

— У меня есть один, пожалуй, неделикатный вопрос,— сказал Финч (клик) Сэлли.

Девушка повернулась от иллюминатора. Снаружи корабль моти подошел вплотную к "Макартуру", и с него выскользнула небольшая шлюпка.

— Продолжайте.

— Что вы делаете, если еще не хотите ребенка?

— Ну, дорогая,— сказала Сэлли и засмеялась. Она была единственной женщиной среди почти тысячи мужчин из общества, ориентированного на мужчин. Она знала об этом до того, как попала на корабль, но ошибалась, считая это женскими разговорами. Замужество и дети, домашнее хозяйство и скандалы: все это было частью цивилизованной жизни. Сэлли не знала, насколько большой частью, пока мятеж на Нью-Чикаго не захватил ее, а сейчас ошибалась в ее оценке даже еще больше. Иногда, в отчаянной попытке хоть чем-то заменить это, она заводила разговор о рецептах блюд с коками "Макартура", но единственным разумом с женской ориентацией в пределах многих световых лет была ее Финч (клик).

— Финч (клик),— напомнила та о себе,— Я могу не поднимать этого вопроса, но я считаю, что должна знать — у вас есть дети на борту "Макартура"?

— У меня? Нет!— Сэлли снова рассмеялась.— Я даже не замужем.

— Замужем?

Сэлли объяснила Моти, что это такое, пытаясь не перескочить через какие-то основные понятия. Порой было трудно помнить, что Моти была чужаком.

— Это должно звучать немного жутковато,— закончила она, наконец.

— "Приходи, я ничего не скрою от тебя,” — как говорит мистер Реннер.— Подражание было идеальным, включая и жесты.— Я считаю ваши обычаи странными. Сомневаюсь, что мы перейдем многие из них, дающие такое различие в психологии.

— Что ж, пожалуй...

— Вы выходите замуж, чтобы растить детей. А если кто растит детей без замужества?

— Это милосердие,— мрачно сказала Сэлли. Ее отвращение было невозможно скрыть.

— Надо понимать, что ВЫ никогда...— Моти сделала деликатную паузу.

— Нет, конечно, нет!

— Как нет? Я имею в виду не ПОЧЕМУ, а КАК?

— Что ж, вам известно, что мужчина и женщина вступают в половые отношения, чтобы сделать ребенка — так же, как и вы... Я изучила все довольно тщательно.

— Значит, если вы не замужем, то не должны соединяться?

— Верно. Конечно, есть таблетки, которые женщина может принимать, если любит мужчину, но не хочет никаких последствий.

— Таблетки? И как они действуют? Гормональные?

— Да.— Они обсудили эти гормоны. Психологи моти тоже используют химические средства, но эти химикалии были другими.

— Но настоящие женщины не пользуются ими?— предположила Моти Сэлли.

— Нет.

— Когда вы выйдете замуж?

— Когда найду нужного мужчину.— Она на мгновенье задумалась, заколебалась и добавила:— Возможно, я уже нашла его. А этот чертов глупец женился на своем корабле,— закончила она мысленно.

— Тогда почему вы не выйдете за него замуж?

Сэлли рассмеялась.

— Я не хочу прыгать в никуда. "Жениться на скорую руку, да на долгую муку". Я могу выйти замуж в любое время.— Привычка к объективности заставила ее добавить: — В любое время в течение следующих пяти лет. Потом, если я не выйду замуж, то стану одной из старых дев.

— Старых дев?

— Людей, считающих это не нужным.— Затем Сэлли сама задала вопрос: — А что если Моти не хочет детей?

— У нас нет половых отношений,— чопорно ответила ее Моти.

Снаружи донеслось почти неслышное "кланк", когда корабль земля-орбита состыковался с "Макартуром”.

Посадочная шлюпка была стрелообразным суденышком покрытым защитным материалом. Пилотская кабина имела круговой обзор, но больше нигде никаких иллюминаторов не было. Когда Сэлли и ее Моти появились во входном отверстии, она испугалась, увидев прямо перед собой Горация Бари.

— Ваше превосходство отправляетесь вниз, на Мошку-1?— спросила Сэлли.

— Да, леди.

Бари казался удивленным не менее Сэлли. Войдя в соединительную трубу, он сразу понял, что моти применили старый флотский трюк — труба была герметизирована с понижением давления к принимающему концу, так что пассажиров буквально засасывало вовнутрь. Внутренность шлюпки была неожиданно большой — там хватало места всем: Реннеру, Сэлли Фаулер, священнику Харди — Бари задумался, смогут ли они каждое воскресенье отправлять его обратно на "Макартур" — доктору Хорвату, гардемарину Уайтбриду и Стели, двумя рядовым, которых Бари не знал, и чужаками для всех людей, кроме трех. Потом он увидел сиденья и уставился на них с изумлением, лишь частично скрывавшим его страх: они стояли по четыре в ряд, с сиденьем для Моти, возле каждого сиденья для человека.

Доктор Хорват прошел вперед, в рулевую рубку и занял место рядом с коричневым пилотом. Бари уселся в первом ряду, где было всего два сиденья, и соседнее с ним заняла Моти. Страх сжал его горло. Аллах милостив, подумал он, и нет иного бога, кроме него... Спокойно! Бояться нечего, он не сделал ничего опасного.

И все же он был здесь, рядом с ним был чужак, а позади, на "Макар-туре" любая случайность могла привести к обнаружению того, что он сделал со своим скафандром.

Скафандр является наиболее охраняемым предметом, который мог иметь человек, работающий в космосе. Это гораздо более личная вещь, чем трубка или зубная щетка, и все же кое-кто выставлял их напоказ, чтобы доказать существование невидимых Домовых. За время долгого пути к Мошке-1 командор Синклер изучил модификации, сделанные Домовым, вернул скафандры их владельцам и начал переоборудовать скафандры офицеров по их образу и подобию.

Через Набила Бари узнал, что Домовые удваивают эффективность регенерирующих систем. Он не спешил отдавать свой скафандр Синклеру, поскольку один из его воздушных баллонов был сейчас фальшивым. В нем находилось пол-литра сжатого воздуха и два малыша в состоянии заторможенной жизнедеятельности. Риск был огромным. Его могли схватить, малыши могли умереть во время своего ледяного сна, и кроме того, однажды ему мог понадобиться воздух, которого на месте не окажется. Однако Бари всегда рисковал, если это вело к достаточной прибыли.

Когда пришел вызов, он почти уверился, что его раскрыли. Рядовой, появившийся на экране его каюты, сказал: "Вас вызывают, мистер Бари", злорадно улыбнулся и переключился. Не успев удивиться, Бари оказался лицом к лицу с чужаком.

— Финч (клик),— сказал чужак, приподняв голову и плечи.— Вы кажетесь смущенным. Наверняка вам знаком этот термин.

Бари быстро взял себя в руки.

— Конечно. Я не предполагал, что кто-то из вас изучает меня.— Мысль об этом ему вовсе не нравилась.

— Нет, мистер Бари, я только что назначена к вам. Мистер Бари, вы думали о путешествии на Мошку-1 ?

— Нет. Сомневаюсь, что мне позволят покинуть корабль.

— Капитан Блейн дал свое разрешение, если вы захотите. Мистер Бари, мы глубоко признательны за ваши комментарии относительно торговли между Мошкой и Империей. От этого выиграют обе стороны.

— Да! Клянусь Бородой Пророка, случай вроде этого... — Бари согласился быстро. Спрятанных Домовых может пока охранять Набил.

Однако сейчас, сидя на борту посадочной шлюпки, было трудно / справиться со своим страхом. Он взглянул на чужака рядом с собой.

— Я Финч (клик) доктора Хорвата,— сказала Моти.— Вам нужно расслабиться. Эти шлюпки хорошо сконструированы.

— О!— сказал Бари и расслабился. Худшие часы были позади. Набил переместил фальшивый баллон в главный воздушный шлюз "Макартура" к сотням других, и там он должен был быть в безопасности. Чужой корабль несомненно был лучше человеческих кораблей подобного типа, хотя бы потому, что моти должны были полностью исключить риск для человеческих послов. Однако, вовсе не путешествие вниз заставляло его испытывать страх, имевший резкий вкус нового паяльника...

Шлюпка слегка накренилась. Спуск начался.

К всеобщему удивлению он оказался скучным. Иногда были случайные колебания тяжести, но болтанки не было. Три раза они почти подсознательно чувствовали "кланк", как будто выпускались посадочные шасси, а затем возникло чувство качения. Корабль прибыл.

Друг за другом они вышли в герметичную камеру. Воздух был хорошим, но безо всяких запахов, и не было видно ничего, кроме большой надувной структуры окружавшей их. Они посмотрели, на корабль и буквально остолбенели.

Сейчас он имел крылья и выглядел, как глайдер. Края удивительной стрелы вытянулись в стороны, превратились во множество крыльев и закрылков.

— Это была хорошая прогулка,— вежливо сказал Хорват, выйдя и присоединившись к ним.— Весь корабль изменил форму. На крыльях нет ни одного шарнира — они выдвинулись словно живые! Реактивные сопла открывались и закрывались совсем как рты! Если бы вы только видели это! Если командор Синклер когда-нибудь спустится вниз, мы дадим ему место у окна,— ликовал ученый, не замечая свирепых взглядов, бросаемых на него.

В дальнем конце строения открылся надувной воздушный шлюз, и вошли трое коричнево-белых Моти. Когда они разделились, страх вновь овладел Бари: по одному присоединились к рядовым, а третий направился прямо к нему.

— Финч (клик),— сказал он.

Во рту у Бари было сухо.

— Не бойтесь,— сказала Моти,— я не могу читать ваши мысли.

Если Моти хотел облегчить состояние Бари, он выбрал явно неподходящие слова.

— Мне говорили, что это ваша профессия.

Моти рассмеялся.

— Это моя профессия, но я не могу ДЕЛАТЬ этого. Все, что я могу узнать, это то, что вы покажите мне.— Он говорил совсем не так, как сам Бари. Видимо, они изучали людей только в общем.

— Вы мужчина,— заметил он.

— Я еще молод. Остальные стали женщинами ко времени, когда они достигли "Макартура". Мистер Бари, снаружи нас ждут машины, а недалеко выбрано место для вашей резиденции. Давайте посмотрим наш город, а потом поговорим о делах.— Он взял его руку двумя маленькими правыми руками, и это прикосновение было весьма странно. Бари пошел следом за ним к воздушному шлюзу.

"НЕ БОЙТЕСЬ. Я НЕ МОГУ ЧИТАТЬ ВАШИ МЫСЛИ",— сказал он, прочтя его мысли. На многих вновь открытых мирах Первой Империи ходили слухи о чтецах мыслей, но ни один их них — хвала милости Аллаха!— не был найден. Это существо заявило, что не может делать такого, и это было очень странно. Прикосновение не было отвратительным хотя люди культуры Бари ненавидели прикосновения. Он жил среди гораздо более странных обычаев и людей, чтобы беспокоиться о детских предрассудках. Но этот Моти был успокаивающе странным, и Бари еще не слышал, чтобы чей-либо Финч (клик) действовал подобным образом. Может, он ПЫТАЛСЯ успокоить его?

Ничего не могло привлечь его, кроме надежды на прибыль — прибыль без ограничений и лимитов. Даже изменение Империей миров Новой Каледонии не выказывало индустриальную мощь, достаточную, чтобы двигать астероиды к троянским точкам Мошки-2.

— Хороший коммерческий продукт,— говорил Моти.— Не должен быть неуклюжим и массивным. Мы сумеем найти товары редкие здесь и имеющиеся в изобилии в Империи, или наоборот. Я предвижу огромную прибыль от вашего визита...

Они присоединились к остальным в воздушном шлюзе. Сквозь огромные окна виднелся аэродром.

— Опасно пускать пыль в глаза,— буркнул Реннер Бари, а когда торговец несмешливо взглянул на него, повел рукой:— Вокруг нас город, и этот аэропорт не занимает ни одного метра лишней площади.

Бари кивнул. Вокруг крошечного поля возвышались небоскребы — высокие прямоугольные строения, стоящие друг против друга, с единственной полосой земли, тянущейся через город на восток. Если здесь потерпит катастрофу самолет, это будет настоящим бедствием — вот только моти вовсе не собирались допускать до этого.

Их ждали три наземные машины — две для пассажиров, и одна — для багажа, и сиденья для людей занимали две трети площади в каждой. Как только все расселись, водители, которыми были Коричневые, рванули машины с места. Они двигались бесшумно, вызывая ощущение мощи, хотя тряски вообще не было. Двигатели располагались в центре высоких надувных шин, весьма напоминая этим машины миров Империи.

Высокие, безобразные здания смутно вырисовывались на фоне неба. Черные улицы были широкими, но заполненными множеством экипажей, носившихся, как безумные. Крошечные машинки носились по запутанным дорожкам с сантиметровыми зазорами между собой. Уличное движение было не совсем тихое. Постоянно слышалось низкое ровное жужжание, которое могли вызывать сотни работающих одновременно двигателей, а иногда раздавалась быстрая и невнятная речь, которая вполне могла быть руганью.

Когда люди перестали вздрагивать от каждого несостоявшегося столкновения, они заметили, что все прочие водители тоже были Коричневыми. Большинство машин перевозило пассажиров, иногда Коричневобелых, но чаще чисто Белых, и мех у них был очень чистый и шелковистый. Именно от них шли все те проклятия, тогда как водители хранили молчание.

Министр по науке Хорват повернулся к сидевшим у него за спиной.

— Я смотрел на здания, когда мы спускались вниз — на крыше каждого разбиты сады. Мистер Реннер, вы довольны, что прилетели с нами? Мы ждали офицера, но, честно говоря, не вас.

— Наиболее разумно было послать именно меня,— сказал Кевин Реннер.— Я самый подходящий офицер на борту, которого капитан мог отправить. Я вовсе не нужен, чтобы прокладывать курс по картам.

— И потому они послали вас?— спросила Сэлли.

— Нет, думаю капитана убедило то, что я кричал, визжал и угрожал перестать дышать. Постепенно он проникся мыслью, что я действительно хочу лететь. И вот я здесь.

То, как офицер-навигатор наклонился вперед на своем сиденье, напомнило Сэлли собаку, высовывающуюся в окно машины — на ветерок.

Они только теперь заметили пешеходные дорожки, тянувшиеся этажом выше вдоль зданий, отчего пешеходов было плохо видно. Там были Белые, Коричнево-белые и другие.

Кто-то высокий и симметричный двигался среди Белых подобно великану. Он был не менее трех метров ростом, с маленькой головой без ушей, которая казалось, тонула в буграх мускулов его плеч. Под каждой из двух рук он нес массивно выглядевшие ящики. Двигался он как сокрушительная сила — прямо и безостановочно.

— Кто это?— спросил Реннер.

— Рабочий,— ответила Моти Сэлли.— Носильщик. Не слишком разумный...

— Затем Реннер углядел еще кого-то, чей мех был ржаво-красный, как будто его окунули в кровь. Он был ростом как его собственная Моти, но с меньшей головой, а когда поднимал и сгибал свои правые руки, становились видны пальцы, такие длинные и деликатные, что Реннер подумал об амазонских пауках. Он коснулся плеча своей Финч (клик) и спросил:

— А это?

— Физик,— сказала Моти Реннера.— Как вы могли сейчас заметить, у нас имеются различные виды. Они все — как бы это сказать — родственники...

— Да? А Белые?

— Отдающие приказы. Полагаю, вам известно, что на борту нашего корабля была одна.

— Да, мы предлагали это.— Во всяком случае Царь предполагал. В чем еще он окажется прав?

— Что вы думаете о нашей архитектуре?

— Безобразная. Индустриально-отвратительная,— сказал Реннер.— Я знаю, что ваши идеалы красоты должны отличаться от наших, но все же... У вас есть стандарт красоты?

— "Приходи, я ничего не скрою от тебя?" Да, но он не похож на ваш. Не понимаю, что вы, люди, видите в арках и колоннах?

— Фрейдистский симполизм,— жестко сказал Реннер. Сэлли фыркнула.

— Об этом постоянно говорит Моти Хорвата, но я ни разу не слышала понятного объяснения,— сказала Моти Реннера.— Кстати, что вы думаете о ваших экипажах?

Лимузины радикально отличались от двухместных машин, проносившихся мимо них. Среди этих двухместных не было двух, похожих друг на друга — похоже, моти не дошли еще до понимания выгод стандартизации. Впрочем, все остальные машины, которые видели люди, были крошечными, вроде двойных мотоциклов, тогда как людей везли в низких, четко очерченных экипажах, сверкавших полировкой.

— Они прекрасны,— сказала Сэлли.— Вы создали их именно для нас?

— Да,— ответила ее Моти.— Хорошо ли мы угадали?

— Отлично. Это весьма льстит нам,— сказала Сэлли.— Вы, должно быть, понесли значительные расходы для... этого...— Она вдруг замолчала. Реннер повернулся, чтобы взглянуть туда, куда она смотрит, и задохнулся от удивления.

Замки вроде этого располагались когда-то в Тирольских Альпах на Земле. Они до сих пор стояли там, поскольку их никогда не бомбили, но Реннер видел только их копии на других мирах. Сейчас сказочный замок с высокими изящными шпилями стоял посреди прямоугольных зданий города моти. Поднимавшийся с одного угла минарет опоясывал тонкий балкон.

— Что это за место?— спросил Реннер.

— Вы остановитесь здесь,— сказал Моти Сэлли.— Он герметизирован и полуогорожен. Для вашего удобства есть гараж и машины.

В восхищенном молчании прозвучали слова Горация Бари:

— Вы самые изумительные хозяева.

С самого начала они назвали его Замком. Вне всяких сомнений он был задуман и построен целиком для них. Здание было достаточно большое, чтобы вместить тридцать человек. Его красота и удобства были в традициях Спарты — с несколькими дисгармоничными отличиями.

Моти знали образ жизни Уайтбрида, Стели, Сэлли, докторов Харди и Хорвата, и поэтому они старались сдерживать свой смех, когда их Финч (клик) и показывали им отведенные для них комнаты. Космонавты Джексон и Вейес имели жестокие традиции гостеприимства и поэтому он считал странным все обычаи, кроме левантийских.

Однако люди вроде Реннера ценили прямоту и откровенность, и эта откровенность, как он обнаружил, делала жизнь для всех легче. Впрочем, ; за исключением Военного Флота. На Флоте он научился держать свой рот закрытым. К счастью, его Финч (клик) придерживалась подобной точке зрения.

Реннер осмотрел аппартамент, выделенный ему. Двуспальная постель, кухонный шкаф для посуды, кушетка и кофейный столик все смутно напоминало ему лекции о путешествиях, которые он читал моти. Комната была в пять раз больше его каюты на "Макартуре".

— Простор,— сказал он удовлетворенно, потом принюхался. Не было вообще никаких запахов.— Вы проделали огромную работу, чтобы профильтровать воздух планеты.

— Спасибо. Что касается простора...— Моти Реннера пошевелила всеми локтями.— Можно подумать, что нам нужно больше, чем вам, но это не так.

Панорамное окно тянулось от пола до потолка и от стены до стены. За ним возвышался город: большинство зданий, видимых отсюда, были выше Замка. Реннер заметил, что смотрит прямо вниз, на городскую улицу, уходящую к величественному закату, сиявшему всеми оттенками красного. По пешеходному уровню двигалась лавина спешивших разноцветных шариков, главным образом Красных и Коричневых, но и Белых было довольно много. Некоторое время он смотрел, потом повернулся.

Рядом с изголовьем его кровати находилась ниша, и Реннер заглянул в нее. Там стоял кухонный шкаф и два странных предмета обстановки, которые Реннер тут же узнал. Они походили на то, что сделал Коричневый из кровати в каюте Кроуффорда.

— Двое?— спросил Реннер.

— Мы назначили еще Коричневого.

— Я научу вас новому слову. "Уединение". Оно относится к человеческим потребностям...

— Мы знаем об уединении.— Моти сделала двойной жест.— Неужели вы полагаете, что это возможно между человеком и его Финч (клик)?

Реннер торжественно кивнул.

— Но... но... Реннер, у вас нет никакого уважения к традициям?

— Каким?

— Черт побери! Хорошо, Реннер. Мы навесим здесь дверь. С замком?

— Да. Должен заметить, что остальные, вероятно, чувствуют то же самое, независимо от того, говорят об этом или нет.

Кровать, кушетка, стол — все это было знакомо моти и прежде. Матрац был немного жестковат, но и черт с ним. Реннер заглянул в ванную и расхохотался. Туалет был туалетом для невесомости, слегка отличаясь от такого на катере: он имел золотую ручку для спуска воды, вырезанную в форме собачьей головы. Ванна была... странной.

— Я хочу опробовать эту ванну,— сказал Реннер.

— Я знаю, о чем вы думаете. Мы видели изображения некоторых ванн на ваших лекциях, но они выглядели нелепо, не соответствуя вашей анатомии.

— Верно. До сих пор никто не создал приличной ванны. Но на тех снимках не было ни одного туалета, не так ли?

— Это довольно странно, но не было.

— Ммм...— И Реннер начал говорить. Когда он закончил, моти сказала:

— И как много воды для этого нужно?

— Довольно много. Слишком много для космического корабля.

— Хорошо. Мы посмотрим, что можно сделать.

— Да, и повесьте дверь между ванной и жилой комнатой.

— Снова уединение?

— Да.

Обед в ту ночь походил на званый прием в старом доме Сэлли на Спарте, но странно измененный. Слуги — молчаливые, внимательные, почтительные, руководимые хозяином, которым из уважения к его рангу стала Моти доктора Хорвата — были Рабочими ростом в полтора метра. Продукты были доставлены из запасов "Макартура", за исключением приправ, которыми служили фрукты, похожие на дыню и подслащенные желтым соусом.

— Мы гарантируем, что это не ядовито,— сказала Моти Реннера.— Мы нашли несколько продуктов, в которых уверены, и продолжаем поиски. Вы сами можете принять в них участие.— Соус уничтожал кислый вкус дынь и делал их восхитительными.

— Это можно использовать как предмет для торговли,— сказал Бари.— Только нам удобнее перевозить семена, а не сами дыни. Их трудно выращивать?

— Совсем нет, но это требует обработки,— сказал Моти Бари.— Мы дадим вам возможность изучить почву. Можете вы указать другие предметы, которыми стоит торговать?

Бари нахмурился и посмотрел вниз, на свою тарелку. Никто не обращал на них внимания, а ведь они были золотыми: тарелки, столовые приборы, даже бокалы для вина, хотя формой походили на хрусталь. И все же они не могли быть золотыми, потому что не проводили тепла. Это были просто копии пластиковой посуды, предназначенной для невесомости на борту катера "Макартура", даже с торговыми марками, оттиснутыми по краям.

Все ждали его ответа. Торговые возможности могли сильно повлиять на отношения между Мошкой и Империей.

— Во время поездки на Заиру я выискивал у вас предметы роскоши, но не увидел ничего, кроме вещей, созданных специально для людей. Может, я просто не узнал их?

— Мне знакомо это слово, но у вас очень мало предметов роскоши. Мы — разумеется, я говорю за отдающих приказы — делаем упор на силу, территорию, поддержание домашнего хозяйства и династии. Нас самих интересует выбор нашими детьми места в жизни.

Бари запомнил эту информацию: "МЫ ГОВОРИМ ЗА ОТДАЮЩИХ ПРИКАЗЫ". Значит, он имел дело со слугами. Нет, с агентами. Нужно держать это в памяти и ждать, чем подкрепит свои обещания его Финч (клик). Улыбнувшись, он сказал:

— Как жалко! Предметы роскоши удобно перевозить. Вы поймете мои проблемы с выбором товаров для торговли, когда я скажу, что едва ли будет выгодно покупать у вас золото.

— Я тоже так думаю. Нужно искать и, возможно, мы найдем что-нибудь более ценное.

— Скажем, произведения искусства?

— Искусства?

— Позвольте мне,— сказала Моти Реннера.

Она заговорила на высоком певучем языке и очень быстро говорила секунд двадцать, затем оглядела всех собравшихся.— Простите, но так было быстрее.

— Совершенно верно,— сказал Моти Бари.— Я понял так, что вас интересует оригиналы?

— Если возможно.

— Ну, конечно. Для нас копии так же хороши, как и оригиналы. У нас много музеев, и я организую несколько экскурсий.

Как выяснилось, все хотели принять в них участие.

Когда они вернулись с обеда, Уайтбрид едва не рассмеялся, увидев дверь в ванную. Заметив это, его Моти сказала:

— Мистер Реннер объяснил нам об уединении.— И она резко толкнула дверь, которая теперь закрывала ее нишу.

— А вот это нельзя назвать необходимым,— сказал Уайтбрид, который не любил спать один. Если он проснется среди ночи, с кем можно будет поговорить, прежде чем снова захочется спать?

— Кто-то постучал в дверь. Это был космонавт Вейсс с Тэйблтопа.

— Сэр, могу я поговорить с вами наедине?

— Хорошо,— сказал Моти Уайтбрида и удалилась в альков. Моти быстро поняла сущность уединения. Уайтбрид провел Вейсса в комнату.

— Сэр, у нас есть одна проблема,— сказала Вейсс.— То есть, у меня и Джексона. Мы отправились вниз помогать... ну там, отнести багаж, почистить что-то и тому подобное.

— Понял. Вам не нужно делать ничего подобного. Каждому из вас • назначено по Инженеру.

— Да, сэр, но есть еще кое-что. Нам с Джекконом тоже назначили по Коричневому. И.... и...

— Но Финч (клик).

— Да.

— Что ж, есть некоторое вещи, о которых вы не должны говорить,— Оба рядовых работали на ангарной палубе и в любом случае не могли знать о технологии Поля слишком много.

— Да, сэр, мы знаем это. Никаких военных историй, ничего о корабельном оружии или двигателе.

— Отлично. За исключением этого, вы находитесь в отпуске. Вы путешествуете первым классом, со слугой и местным гидом. Наслаждайтесь этим. Не говорите ничего, за что Царь мог бы повесить вас, и не беспокойтесь о расходах. Будьте хозяевами положения и надейтесь, что вас не отправят назад следующей шлюпкой.

— Слушаюсь, сэр,— Вейсс вдруг усмехнулся.— Вы знаете, именно поэтому я и попал в Военный Флот. Странные миры — вот что обещают нам вербовщики.

— "Далекие закрытые города..." Мне тоже.

Позже Уайтбрид стоял у панорамного окна. Город сверкал миллионами огней. Большинство крошечных машинок исчезло, но по улицам двигались огромные грузовики. Пешеходы умерили свое рвение. Уайтбрид заметил кого-то высокого и веретенообразного, который бежал среди Белых, как будто они стояли на месте. Увернувшись от огромного Носильщика, он исчез вдали.

Реннер проснулся до рассвета. Пока он принимал замечательную ванну, моти выбрали и предложили ему одежду. Реннер решил принять их выбор. Он был снисходителен к ним — они могли быть последними невоенными слугами, которых он когда-либо имел. Его оружие было осторожно выложено вместе с его одеждой и, ненадолго задумавшись, Реннер пристегнул его под гражданскую куртку, сшитую из какой-то изумительно сияющей ткани. Ему не требовалось оружие, но устав был уставом...

Все остальные завтракали, разглядывая рассвет через большое панорамное окно. Он выглядел похоже на закат — тоже во всех оттенках красного. День на Мошка-1 был на несколько часов длиннее земного, соответственно ночь была дольше, и люди могли дольше спать утром и все равно вставать до рассвета.

На завтрак подали большие, очень похожие на яйца, вареные предметы. Внутри они выглядели так, словно яичные белок и желток смешали, но все это имело вишневый цвет. Реннер сказал, что эти вишневые штуки не стоят того, чтобы их есть, и не притронулся к ним.

— Музей всего в нескольких кварталах отсюда,— Моти доктора Хорвата быстро потерла свои правые руки.— Предлагаю идти пешком. Думаю, вам не понадобится теплая одежда.

У всех моти была эта проблема какую пару рук использовать для имитации человеческих жестов? Реннер подумал, что Моти Джексона должна свихнуться. Джексон был левшой.

Они пошли пешком. Холодный ветер набрасывался на них из-за каждого угла. Солнце было большим и тусклым: в это ранее время дня можно было смотреть прямо на него. Крошечные машинки сновали в шести футах под ними. Запах воздуха Мошки-1 постепенно просачивался сквозь фильтры шлемов, так же как тихое гудение машин и быстрое бормотание моти.

Группа людей двигались среди толп моти всех цветов — и на них не обращали внимания. Потом из-за угла вывернула группа чужаков с белым мехом и задержалась, изучая их. Они щебетали своими музыкальными голосами и с любопытством разглядывали людей.

Казалось, Бари чувствует себя очень неудобно — он изо всех сил старался оставаться внутри группы. Он не хочет, чтобы его разглядывали со всех сторон, подумал Реннер. Тут парусный мастер заметил, что его самого разглядывает беременная Белая, с выпуклостью выше главного сустава ее спины. Реннер улыбнулся ей, присел на корточки и повернулся к ней спиной. Его Финч (клик) что-то пропела в низких тонах, и Белая подошла ближе, а затем дюжина белых моти вытянула дюжину белых рук к его позвоночнику.

— Хорошо!— сказал Реннер.— Немного ниже. Да, можно чесать именно здесь.— Когда Белые ушли, Реннер поднялся на свои длинные ноги, пригодившиеся в этой прогулке. Его Моти рысью бежала рядом.

— Надеюсь, что не научусь вашей непочтительности,— сказала она.

— А почему нет?— серьезно спросил Реннер.

— Когда вы уйдете, нас здесь будет ждать другая работа. Нет, тревожиться нечему. Если вы можете довольствоваться Военным Флотом, то и мне не очень трудно делать отдающих приказы счастливыми.

Она говорит почти грустно, подумал Реннер. Впрочем, он не был уверен. Если у моти и были выражения лица, Реннер не различал их.

Музей находился довольно далеко от них. Как и другие здания, он был прямоугольной формы, но со стеклянным фасадом или чем-то вроде этого.

— У нас много мест, подходящих под ваше слово "музей",— сказала Моти Хорвата,— в этом и других городах. Этот ближайший и специализируется он на живописи и скульптуре.

Мимо них прошел Носильщик ростом в три метра, неся своей метровый груз на голове. Это была ОНА, отметил Реннер, увидев длинную выпуклость беременности в верхней части ее живота. Глаза ее были кроткими глазами животного, без признаков разума. Она прошла мимо не останавливаясь.

— Похоже, ношение детей не замедляет моти,— заметил Реннер.

Коричнево-белые плечи и головы повернулись к нему. Моти Реннера сказала:

— Ну, разумеется, нет. А почему должно быть так?

Сэлли Фаулер взяла на себя труд объяснений. Осторожно подбирая слова, она попыталась объяснить, как мало используют беременных женщин у людей.

— Это единственная причина, по которой мы стремимся к обществу ориентированному на мужчин. И...— Она еще продолжала говорить о проблеме деторождения, когда они достигли Музей.

По высоте дверь доходила Реннеру до переносицы, правда потолки были выше — он касался их волосами, Доктору Хорвату приходилось наклонять голову.

А освещение было слишком желтым. И картины были повешены слишком низко.

Условия для осмотра были далеко не идеальными, а кроме того, цветов на самих картинах не было. Доктору Хорвату и его Моти с живостью принялись обсуждать его сенсационное заявление, что для человеческого глаза голубой плюс желтый равняется зеленому. Глаз Моти был устроен подобно глазу человека или осьминога, по той же схеме: глазное яблоко, приспосабливающийся хрусталик и нервные рецепторы. Однако, рецепторы были разными.

И все-таки картины потрясали. В главном холле, который имел потолок на высоте три метра и был заполнен крупными полотнами, экскурсия остановилась перед уличной сценой. Коричнево-белый садился в машину, по-видимому, беседуя с кишевшими вокруг Коричневыми и Коричнево-белыми, тогда как за его спиной небо пылало красным. Эмоции выражались все той же плоской улыбкой, но Реннер почувствовал насилие и пошел ближе. Многие в толпе держали приборы, всегда в левых руках, и некоторые были сломаны. Кроме того, сам город был в огне.

— Это называется "Вернитесь к вашим задачам". Вы скоро заметите, что тема Безумного Эдди повторяется довольно часто,— сказала Моти Сэлли и двинулась дальше, прежде чем кто-нибудь успел попросить более подробных объяснений.

Следующая картина в ряду изображала квази-Моти, высокого и худого, с маленькой головой и длинными ногами. Он бежал из леса на зрителя, и его дыхание тянулось за ним белым дымком.

— "Несущий послание",— назвала картину Моти Хорвата.

Соседняя картина была еще одной сценой на свежем воздухе: два десятка Коричневых и Белых ели, сидя вокруг пылающего костра. Вокруг них светились красные звериные глаза. Весь пейзаж был темно-красным, а вверху на фоне Угольного Мешка горел Глаз Мурчисона.

— Глядя на это, вы не можете сказать, что они думают и чувствуют, верно?— сказала Моти Хорвата.— Этого мы и боялись. Бессловесное общение. Эти знаки и жесты у нас различны.

— Я полагаю,— сказал Бари,— что все эти картины можно продать, но не особенно хорошо.— Они всего лишь любопытны... хотя вполне ценны сами по себе, из-за огромного потенциального рынка и ограниченных источников. Но они ничего не сообщают, ничего не передают. Кто нарисовал их?

— Эта довольно старая. Как видите, она была нарисована прямо на стене здания, и...

— Но каким Моти? Коричнево-белым?

Все моти невежливо рассмеялись, а Моти Бари сказала:

— Вы никогда не увидите произведения искусства, созданное не Коричнево-белым. Общение — это наша специальность, а искусство — это общение.

— Значит, Белым нечего сказать?

— Конечно. У них есть Посредники, говорящие за них. Мы переводим, мы общаемся. Многие из этих картин являются доказательством, наглядно выражающим это.

Вейсс, ничего не говоря, шел за всеми следом. Заметив это, Реннер понизил голос и спросил:

— Какие-то замечания?

Вейсс почесал челюсть.

— Сэр, я не был в музее со школы... но неужели здесь нет картин, сделанных достаточно хорошо?

Во всем холле нашлось только два портрета. Оба изображения Коричнево-белых, и оба были нарисованы от пояса и выше. Чувства этих моти должен был выражать язык тела, а не лица. Портреты были странно освещены, а руки их были странно искривлены. Реннер решил, что они отражают зло.

— Зло? Нет!— сказала Моти Реннера.— Этот, например, заставил построить зонд Безумного Эдди. А этот был создателем универсального языка и жил очень давно.

— Им еще пользуются?

— Вообще-то, да. Но, разумеется, он разбит на куски. Скажем, Синклер, Поттер и Бари говорят не на том же языке, на котором говорите вы. Иногда звуки похожи, но бессловесные сигналы весьма различны.

Реннер подошел к Вейссу, когда они были у входа в зал скульптур.

— Вы были правы. В Империи есть картины, которые можно назвать хорошими. Здесь — нет. Вы заметили различие? Ни одного пейзажа без Моти, что-то делающего на нем. Почти нет портретов, а эти два слишком тенденциозны. Практически ВСЕ они тенденциозны.— Он повернулся и обратился к своей Моти.— Верно? Эти картины сделаны до того, как ваша цивилизация изобрела камеру. Они не могут быть правильными представителями.

— Реннер, вы знаете, скольких трудов требует живопись?

— Я никогда не пробовал. Но могу представить.

— Тогда представьте трудности занимающегося этим, если ему нечего сказать.

— А как насчет темы "Горы прекрасны"?— спросил Вейсс.

Моти Реннера пожала плечами.

Статуи оказались лучше, чем картины. Различия в пигментации и освещении не навязывались. Большинство изображали моти, но это были более, чем портреты. Скажем, цепочка из моти уменьшающихся размеров: Носильщик, трое Белых, девять Коричневых и двадцать семь малышей. Все они были сделаны из белого мрамора и заключили в себе часть решимости своих создателей. Бари безо всякого выражения потрогал их и сказал:

— Мне пришло в голову, что я должен буду объяснить любую из них, прежде чем смогу продать кому-либо. Или хотя бы отдать в подарок.

— Неизбежно,— сказал Моти Бари.— Например, эта иллюстрирует религию прошлого века. Отделившаяся душа родителя превращается в ребенка, снова обзаводится детьми и так далее до бесконечности.

Другая, сделанная из красного песчаника, изображала множество Моти. У них были длинные тонкие пальцы, которых было слишком много на левой руке, и эта левая рука была сравнительно мало. Может, физики? Всех их убивала нить зеленого стекла, гулявшая среди них, как коса: это явно было лазерное оружие, которое держал кто-то невидимый. Моти не захотели говорить об этом.

— Неприятное историческое событие,— сказал Моти Бари, и это было все.

Следующая изображала сражение между несколькими мраморными моти и двумя десятками существ незнакомого типа, сделанными из красного песчаника. Красные существа были тощими и угрожающими, вооруженными множеством зубов и когтей. Центральное место среди этой свалки занимала какая-то странная машина.

— А это одна из самых интересных,— сказала Моти Реннера.— По традиции Посредник — один из нашего собственного вида — может официально потребовать у любого создателя любой вид транспорта, который ему нужен. Очень давно, пользуясь этим правом, Посредник приказала построить машину времени. Я могу показать вам эту машину, если вы захотите съездить к ней: она находится по другую сторону этого континента.

— Работающая машина времени?

— Не работающая, Джонатан. Она никогда не была закончена. Ее Мастер надорвался, пытаясь закончить ее.

— Ну-у-у...— разочарованно протянул Уайтбрид.

— Она никогда не опробовалась,— сказала Моти.— Базовая теория могла оказаться с изъяном.

Машина выглядела как маленький циклотрон с кабиной внутри... Она почти имела смысл, подобно генератору Поля Лэнгстона.

— Значит, вы можете в любое время официально потребовать любое транспортное средство?— спросил Реннер у своей Моти.

— Именно так. Наш талант — это общение, но наша главная задача — предотвращение стычек. Сэлли познакомила нас с вашими, если так можно выразиться, расовыми проблемами, включая оружие и рефлекс капитуляции. Мы — Посредники — развиваем это. Мы можем объяснить одному существу точку зрения другого. Некоммуникабельность может порой принимать опасные пропорции — обычно так бывает перед войной, когда статистические случайности заставляют вас поверить в совпадение. Если каждый из нас всегда может взять любое транспортное средство — или, скажем, телефон или радио — войны становятся маловероятными.

Это произвело на людей пугающее впечатление.

— Очень хорошо,— сказал Реннер, затем продолжал:— Интересно, а можете ли вы потребовать "Макартур”?

— Согласно закону и традиции — да. На практике — мы не настолько глупы.

— О’кей. А эти существа, сражающиеся вокруг машины времени...

— Легендарные демоны,— объяснил Моти Бари.— Они защищают структуру реальности.

Реннер вспомнил древние испанские картины, датированные временами Черной Чумы в Европе, картины, на которых живых мужчин и женщин атаковали ожившие и злобные мертвецы. Рядом с белыми моти эти красные существа казались невероятно тощими и костлявыми, и злоба их была почти осязаема.

— А зачем была нужна эта машина времени?

— Посредник чувствовал, что некое событие истории произошло из-за недостатка общения. Он решил исправить это.— Моти Реннера пожала плечами — точнее, сделал похожий жест руками, поскольку моти не могли поднимать плеч.— Безумный Эдди. Зонд Безумного Эдди был чем-то подобным. Возможно, он требовал намного меньше работы. Наблюдатель неба — метеоролог — обнаружил существования жизни на мире, вращающемся вокруг ближайшей звезды. Сейчас же этот посредник Безумного Эдди захотел связаться с ними. Он собрал огромный капитал и промышленную мощь, достаточную, чтобы воздействовать на большую часть цивилизации. Этот его зонд был построен, усилен солнечным парусом и батареей лазерных пушек для...

— Это звучит весьма знакомо.

— Верно. Зонд Безумного Эдди действительно был запущен к Новой Каледонии, но много позднее и с другим пилотом. Мы полагали, что вы явитесь к месту его запуска.

— Что мы и сделали. К несчастью, экипаж погиб, но зонд достиг нас. Но почему вы по-прежнему называете это зондом Безумного Эдди? Впрочем, это пустяки,— сказал Реннер. Его Моти хихикнула.

Два лимузина ожидали их перед Музеем и вниз, до уровня улицы были опущены ступеньки. Крошечные двухместные машины объезжали препятствие не замедляясь, но и не сталкиваясь с ним.

Стели спустился вниз.

— Мистер Реннер! Смотрите!

Реннер взглянул туда. Одна из машин остановилась рядом с большим зданием, перед которым не было обочины. Коричневый шофер и его белый пассажир вылезли, и Белый быстро повернул за угол. Коричневый освободил два укрытия внутри рычага, а затем сделал резкое движение. Машина сложилась как гармошка во что-то шириной в полметра. Коричневый повернулся и последовал за Белым.

— Они складываются!— воскликнул Стели.

— Конечно,— сказала Моти Реннера.— Представьте себе давку на улицах, если бы этого не было! Но давайте садиться в машины.

Когда они расселись, Реннер сказал:

— Я бы не поехал в этой маленькой смертельной ловушке даже за все деньги мистера Бари.

— О, они вполне безопасны,— сказала Моти Реннера.— То есть не МАШИНА безопасна, а ШОФЕР. Коричневые постоянно возятся со своими машинами, так что поломок быть не может.

Лимузины тронулись. Как только они отъехали, появились Коричневые и принялись демонтировать ступени.

Здания вокруг них всегда стояли прямоугольными блоками, а улицы образовывали решетку. Для Хорвата этот город был явно сделанным, а не чем-то, выросшим естественным образом. Кто-то спланировал его и приказал построить. Все ли города были похожи на этот?

Да, решил он, все. Но не по сути своей, а в такой вещи, как освещение улиц. Местами это были широкие элеткролюминисцентные полосы вдоль зданий, местами — предметы, похожие на плавающие в воздухе пузыри, которые ветер не уносил прочь. Еще где-то вдоль улиц, по их центру, тянулись трубы, а местами не было вообще ничего, заметного в это время дня.

И эти похожие на ящики машины — каждая была немного другой в размещении фар или способе парковки машины складыванием вовнутрь самой себя.

Лимузины остановились.

— Мы на месте,— объявила Моти Хорвата.— Это зоопарк. Заповедник Жизненных Форм, если быть более точным. Вы увидели, что это сделано больше для удобства жителей, чем для посетителей.

Хорват и остальные удивленно оглядывались по сторонам. Повсюду их окружали высокие прямоугольные здания. Нигде не было открытого пространства.

— Он слева от вас. Это здание, джентльмены, здание! Разве есть закон, запрещающий размещать зоопарк в здании?

Зоопарк, как выяснилось, имел шесть этажей с потолками, несомненно, слишком высокими для моти. Трудно было даже сказать, насколько высоки эти потолки. Выглядели они как небо. На первом этаже это было открытое голубое небо, с плывущими облаками и солнцем, перевалившим за полдень.

Группа шла через влажные джунгли, характер которых изменялся по мере того, как они двигались. Животные не могли достать их, но почему — это было трудно понять. Казалось, они не сознают, что оказались в загоне.

Здесь росло дерево, похожее на огромный хлыст, ручка которого глубоко ушла в земле, а собственно плеть выпустила пучки круглых листьев, которые обвивались вокруг ствола. Животное, похожее на гигантского Моти, стояло под ним, таращась на Уайтбрида. У него были острые когти на двух правых руках и клыки, торчавшие между губами.

— Это был вариант типа Носильщика,— сказала Моти Хорвата,— но его никак не удавалось приручить. Вы видите, почему.

— Эта искусственная окружавшая среда великолепна!— воскликнул Хорват.— Я никогда не видел лучше. Но почему бы не построить часть зоопарка на открытом воздухе? Затем создавать окружающую среду, если натуральная уже имеется?

— Я не уверена, почему это было сделано. Но это выглядит детально разработанным.

Второй этаж был пустыней сухого песка. Воздух был сух и ароматен, небо голубое, темнеющее до желто-коричневого на горизонте. Мясистые растения без колючек росли из песка. Некоторые имели форму толстых подушечек лилий. На многих виднелось следы зубов. Затем люди заметили существа, оставившие эти следы. Существа походили на голых белых бобров с торчащими прямоугольными зубами. Они скучающе смотрели на них, когда они проходили мимо.

На третьем этаже шел дождь, и сверкала молнии, казалось бы за много миль отсюда. Люди жались у входа, поскольку не имели защиты от дождя. Моти и сердились и извиняли их. Им не пришло в голову, что дождь может беспокоить людей — сами они любили его.

— Мы изучили вас,— сказала Моти Уайтбрида,— но мы не знаем вас. Возможно, в другой раз, когда дождь кончится...

Четвертый этаж оказался вообще не диким. Там были даже маленькие круглые дома на далеких иллюзорных холмах. На маленьких, похожих на зонтики деревьях, росли красные и лавандовые плоды, висевшие среди плоских зеленых дисков листвы. Пара прото-моти стояла под одним из них. Они были низенькие и толстые, а их правые руки, казалось, были заведены назад. Печально посмотрев на группу, одно из них тянуло руку вверх за лавандовым фруктом. Его левая рука была как раз нужной длины.

— Еще один негодный для работы представитель нашего вида,— сказала Моти Хорвата.— Ныне вымерший за исключением Заповедников Жизненных Форм.— Похоже было, что она хочет увести их отсюда.

Еще одну пару они обнаружили на клочке земли, где росли дыни — те самые дыни, которые люди ели за обедом.

На широком травяном поле безмятежно паслось семейство существ с копытами и косматой шерстью, за исключением одного, которое стояло на страже и немедленно повернулось к посетителям.

Голос за спиной Уайтбрида произнес:

— Вы разочарованы. Почему?

Уайтбрид удивленно оглянулся.

— Разочарован? Нет! Это так увлекательно.

— Это моя ошибка,— сказала Моти Уайтбрида.— Я думала, что говорю с мистером Реннером.

Эта часть заповедника была довольно протяженной. Здесь не было опасности заблудиться, и все они наслаждались ощущением травы под ногами: длинные, свернутые кольцом зеленые листья, более упругие, чем обычный газон, очень походили на живые ковры в домах аристократии и самых богатых торговцев.

Реннер повернулся, почувствовав, что кто-то смотрит на него.

— Да?

— Мистер Реннер, меня вдруг осенило, что вы немного разочарованы нашим зоопарком.

Уайтбрид вздрогнул, а Реннер нахмурился.

— Да? Я и сам пытаюсь понять свои чувства. Вообще-то, я не чувствую ничего подобного. Это совершенно чужой мир, и все собрано для нашего удобства. Уайтбрид, вы тоже чувствуете это?

Гардемарин неохотно кивнул.

— Вот так-то. Это чужой мир, и все собрано для нашего удобства, правильно? Много ли зоопарков вы видели прежде и на скольких мирах?

Уайтбрид мысленно сосчитал.

— Шесть, включая Землю.

— И все они были похожи на этот, за исключением того, что иллюзия здесь лучше. Мы ожидали увидеть нечто, разделенное в зависимости от важности животных, но здесь этого нет. Все-таки это чужой мир.

— В этом есть смысл,— сказала Моти Уайтбрида. Голос ее был слегка грустен, и люди вспомнили, что моти никогда не видели чужих миров.

Следующий этаж поразил их.

Доктор Хорват вышел из лифта первым и тут же остановился: он находился на городской улице.

— Я думаю, мы выбрали не ту дверь...— и он попятился. На мгновение ему показалось, что его покидает рассудок.

Город был пустынен. На улицах стояли несколько машин, но они были разбиты, а на некоторых виднелись следы огня. Некоторые здания разрушились, засыпав улицу грудами обломков. Какая-то черная движущаяся масса выпустила по направлению к нему что-то вроде щупалец и тут же метнулась обратно, в темную дыру в груде битого кирпича. У Хорвата по спине побежали мурашки. Когда чужая рука коснулась его локтя, он подпрыгнул, широко раскрыв рот.

— Что случилось, доктор? Наверняка, у вас есть животные, приспособленные к городам.

— Нет,— сказал Хорват.

— Крысы,— подсказала Сэлли Фаулер.— И еще вши, которые живут только на людях. Но я думаю, это и все.

— У нас их гораздо больше,— сказала Моти Хорвата.— Возможно, мы сможем показать вам нескольких, хотя они очень робкие.

Вдалеке виднелись маленькие черные существа, неотличимые от крыс. Харди сделал снимок стаи, которая дралась за укрытие. Позднее он надеялся увеличить его. Были еще крупные плоскостопные существа, почти невидимые, пока не окажешься прямо перед ними. Они имели тот же цвет и рисунок, что и кирпичи, к которым прижимались.

— Как хамелеон,— сказала Сэлли и тут же объяснила, кто это такой.

— Здесь все иначе,— сказала Моти Сэлли и указала на животное цвета бетона, которое прижималось к серой стене.— Не пробуйте беспокоить его. У него есть зубы.

— А где они находят пищу?

— В садах на крышах. Впрочем, они могут есть мясо. А эти насекомоядные...— Она подвела их к "крыше", находившейся в двух метрах над уровнем улицы. Там были зерновые и плодовые деревья, росшие в полном беспорядке, и маленькие безрукие двуногие животные, выбрасывавшие свернутый в кольцо язык на метр в длину. Они выглядели так, словно имели полный рот орехов.

На шестом этаже их встретил лютый холод. Небо было свинцовосерое, а над бесконечной ледяной тундрой ветер гнал тучи снега. Харди захотел остаться здесь, чтобы изучить жизнь этого холодного ада: кусты и крошечные деревья, росшие сквозь лед, крупных, спокойных существ, которые игнорировали их, пушистых скачущих кроликов с похожими на тарелки ушами и без передних лап. Пришлось уводить его почти силой, иначе он просто замерз бы здесь.

В Замке их уже ждал обед: корабельные запасы и тонкие ломтики плоского зеленого кактуса семидесяти пяти сантиметров в ширину и трех в толщину. Красное желе внутри него имело почти мясной вкус. Реннеру это понравилось; но остальные вообще не смогли есть его. Зато все прочее они съели, оживленно переговариваясь между глотками.

— Мы представляем,— сказала Моти Реннера,— что хотят увидеть в незнакомом городе туристы. По крайней мере мы знаем, что вы показывали в своих фильмах о путешествиях. Музеи, Правительственные здания, Памятники. Архитектурные уникумы. Возможно, магазины и ночные клубы. Кроме того, образ жизни местных жителей.— Она возбужденно жестикулировала.— Мы вынуждены опустить кое-что из этого. У нас нет никаких ночных клубов. У вас будет возможность услышать нашу музыку, но честно говоря, она вам не понравится.

— Правительством являются Посредники, собирающиеся для разговора. Это может быть где угодно. Принимающие решения живут там, где им нравится, и обычно считают себя связанными соглашениями со своими Посредниками. Вы увидите некоторые из наших памятников. Что же касается нашего образа жизни, то через некоторое время вы сможете изучить его.

— А как насчет образа жизни Белых?— спросил Харди и зевнул так, что хрустнули кости.

— Он прав,— вмешалась Моти Харди.— Мы сможем увидеть семейные резиденции отдающих приказы. То есть, мы можем получить разрешение...— Чужак сбился на невнятное бормотание.

Моти посовещались, и Моти Сэлли сказала:

— Это возможно. Мы увидим их.

Изменение продолжительности дня сильно действовало на людей. Доктора Харди и Хорват, зевая, извинились перед всеми и ушли. Однако Бари был еще вполне бодр. Интересно, каков период обращения его планеты, подумал Реннер. Самого его космические путешествия научили приспосабливаться к любым распорядкам дня.

Обед закончился. Сэлли пожелала всем доброй ночи и ушла вверх по лестнице заметно покачиваясь. Реннер предложил попеть народные песни, но, не получив поддержки, ушел.

Спиральная лестница наверх, в башню. Реннер вышел в коридор и, ведомый любопытством, пошел по нему. Добравшись до воздушного шлюза, он понял, что он должен выходить на балкон, окружавший башню. Реннер не стал выходить на воздух Мошки-1. Он бы не удивился, окажись, что балкон вовсе не предназначался для использования. Потом он представил себе кольцо, окружавшее тонкую башню, и подумал, не играют ли моти во фрейдийский символизм.

Вероятно, так оно и было. Реннер развернулся и направился к своей комнате.

В первое мгновение ему показалось, что он вошел не туда. Цветовая гамма ошеломляла: черная с оранжевым, она совершенно отличалась от скромной бледно-коричневой, которая была утром. Однако, вакуумный костюм на стене принадлежал ему — на груди у него виднелись его знаки различия. Реннер осмотрел комнату, пытаясь решить, нравится ли ему эта перемена.

Это была единственная перемена... впрочем, в комнате стало теплее. Прошлой ночью здесь было слишком холодно. Движимый интуицией, он пересек комнату и заглянул в спальную нишу моти. Да, там было прохладно.

Моти Реннера выглянула из-за дверного косяка, наблюдая за ним со своей обычной слабой улыбкой. Реннер сконфуженно усмехнулся и продолжал осмотр.

Сначала ванная... потом туалет... Он изменился так, как он описывал его. Впрочем, в худшую сторону — воды в нем не было совершенно. И слива тоже не было.

Черт побери, был только один способ проверить туалет.

Когда он заглянул в углубление, его чаша сверкала чистотой. Вылив в него стакан воды, Реннер увидел, что она скатилась вниз, не оставив ни капли. Поверхность углубления не имела трения.

Нужно будет сказать об этом Бари, подумал Реннер. Существовали базы на лишенных атмосферы лунах и миры, где вода и энергия для ее регенерации имелись в малых количествах. Но это завтра. Сейчас он слишком хочет спать.

Период обращения Леванта составлял 28 часов 40,2 минуты. Бари достаточно хорошо приспособился к стандартному дню "Макартура", но всегда проще приспособиться к более длинному дню, чем к более короткому.

Он ждал, пока его Финч (клик) послал Коричневого за кофе. Его делал ему отсутствующий сейчас Набил, и будет удивительно, если моти обладают большинством способностей Набила. Впрочем, он уже один раз серьезно недооценил возможности Коричнево-белых. По-видимому, его Моти мог распоряжаться любым экипажем Мошки-1:, независимо от того есть он или еще не построен. Все-таки он был агентом кого-то, кого Бари никогда не видел. Ситуация была сложной.

Коричневый вернулся с кофе и еще одним сосудом, в котором была налита светло-коричневая жидкость.

— Ядовито? Вполне возможно,— сказал его Финч (клик). -Вещество, дающее цвет, или же бактерии могут повредить вам. Это вода снаружи.

Не в обычаях Бари было переходить к делам слишком быстро. Он чувствовал, что слишком торопливого бизнесмена легко дурачить. Бари не осознавал тысячелетних традиций, стоявших за его мнением. Сначала ему и его Моти нужно поговорить о многих вещах... "О ботинках, кораблях и сургуче, о капусте, королях и...”— процитировал он и, заметив интерес Моти, описал ему все упомянутое. Особенно заинтересовали Моти различные формы управления у людей.

— Но не думаю, что смогу читать Льюиса Кэррола,— сказал он,— пока не узнаю человеческую культуру значительно лучше.

Наконец, Бари вернулся к вопросу о предметах роскоши.

— Предметы роскоши... Да, в принципе я согласен,— сказал Моти Бари.— Если они перевозятся хорошо, это может окупиться, хотя бы уменьшением стоимости горючего. Это должно быть истинно даже с вашим Двигателем Безумного Эдди. Но на практике есть и ограничения.

Бари уже думал об этом. Сейчас он сказал:

— Расскажите мне об этом.

— Кофе. Чай. Вина. Полагаю, вы торгуете и винами?

— Моя религия запрещает вина.— Бари косвенно участвовал в перевозках вин с одного мира на другой, но не верил, что моти захотят покупать вина.

— Это не имеет значения. Мы не можем переносить алкоголь, и нам не нравится вкус кофе. То же самое может оказаться с другими вашими деликатесами, хотя кое-кто может решить попробовать.

— А сами вы не торгуете предметами роскоши?

— Нет. Власть над другими, безопасность и долговечность обычаев и династий... как обычно, я говорю от имени отдающих приказы. Мы торгуем ради их выгоды этим, но мы также торгуем дипломатией. Мы торгуем товарами длительного пользования и предметами первой необходимости...

— Их можно продавать за хорошую цену, пока они не станут обычными. Но я думаю, наша торговля будет вестись в основном идеями и проектами.

— Да?

— Например, туалет без трения, и принципы, на которых он основан. Различные сверхпроводники, которые вы производите более эффективно, чем мы. Мы нашли образец на одном астероиде. Вы можете снять с него копию?

— Я уверен, что Коричневые найдут способ.— Моти вяло махнул рукой.— С этим проблемы не будет. Вы, вероятно, можете предложить многое. Например, землю. Нам будет нужна земля для наших посольств.

Вероятно, это можно будет предложить бесплатно, подумал Бари. Однако, для этой расы земля должна быть буквально бесценной: без людей они никогда не будут иметь ее больше, чем в данный момент. И они могут захотеть землю под поселение. Этот мир был переполнен — Бари видел с орбиты огни городов, поля света окруженные океанами темноты.

— Земля,— согласился он,— и зерно. Есть злаки, которые растут под солнцем, вроде вашего. Мы знаем, что вы можете есть некоторые из них. Может, они будут расти здесь лучше, чем ваши собственные? Перевозка громоздких продуктов никогда не будет приносить прибыль, но с семенами можно попробовать.

— У вас тоже есть идеи, которые вы могли бы продать нам.

— Сомневаюсь. Ваша изобретательность огромна и удивительна.

Моти махнула рукой.

— Спасибо. Однако кое-чего у нас нет. Например, мы имеем свой собственный Двигатель Безумного Эдди, но генератор силового поля, которое защищает...

— Если меня расстреляют, вы лишитесь единственного торговца в этой системе.

— О, Аллах, неужели ваши власти действительно так решительно защищают свои секреты?

— Возможно, они изменят свое мнение, когда узнают вас лучше. Кроме того, я не физик,— сказал Бари.

— Бари, мы еще не исчерпали вопроса с искусством. У наших людей искусства свободные руки, постоянный доступ к материалам и небольшой надзор. В принципе, обмен предметами искусства между Мошкой и Империей может облегчить общение. Мы еще никогда не пытались адресовать свое искусство чужому разуму.

— Книги и ленты доктора Харди содержат множество таких произведений искусства.

— Мы должны изучить их.— Моти Бари начал потягивать свою грузную воду.— Мы говорили о кофе и винах. Мои товарищи заметили сильный интерес к вину среди ваших ученых и офицеров Флота.

— Да. Место производства, даты, ярлыки, способность к перевозке в невесомости, какие вина с какими продуктами можно перевозить...— Бари скорчил гримасу.— Я слышал, но ничего не знаю об этом. Я нахожу весьма досадным и дорогим, что некоторые мои корабли вынуждены двигаться с постоянным ускорением, чтобы защитить бутылки от выпадения осадка. Почему бы их просто не пропустить через центрифугу после прибытия на место?

— А кофе? Все они пьют кофе. Кофе изменяется в зависимости от его генетики, почвы, климата, способа жарки. Я знаю, что это так, я видел ваши запасы.

— На борту "Макартура" у меня гораздо больше разновидностей. Да есть различия и между пьющими кофе. Культурные различия. На мирах, восходящих к Америке — вроде Тэйблтона — могут даже не прикоснуться к маслянистому напитку, предпочитаемому на Новом Париже, а там считают напиток Леванта слишком крепким и сладким.

— Вот как?

— Вы слышали о Голубой Горе Ямайки? Этот сорт растет на самой Земле, на большом острове. Этот остров никогда не бомбили, и мутации исчезли за века, последовавшие за развалом совладения. Его невозможно купить. Военные корабли перевозят его в Императорский Дворец на Старте.

— И каков его вкус?

— Я же сказал, что его хранят для Императора...— Бари заколебался.— Ну, хорошо. Вы знаете меня слишком хорошо. Я не смогу заплатить такую цену еще раз, но я не жалею об этом.

— Флот недооценивает вас, потому что вам не хватает знания вин,— Моти Бари вовсе не выглядел улыбающимся. Его бесстрастное лицо было лицом торговца — это выражение он перенял от самого Бари.— Конечно, это довольно глупо с их стороны. Если бы они знали: как много можно узнать о кофе...

— Что вы предлагаете?

— У вас на борту есть запасы. Научите их пить кофе. Используйте для этой цели свои собственные запасы.

— Для офицеров линейного крейсера моих запасов не хватит и на неделю!

— Вы должны показать им сходство между вашей и их культурами. Или вам не нравится эта идея? Нет, Бари, я не читаю ваши мысли. Вам не нравится Военный Флот, и вы стремитесь преувеличивать различия между им и вами. Может, они думают так же?

"Я не читаю ваши мысли". Бари сдерживал ярость, растущую в нем — и в этот момент он понял. Теперь он знал, почему чужак повторял эту фразу. Она поддерживала его в неустойчивом состоянии в торговых делах.

Бари широко улыбнулся.

— Добрая воля недельной продолжительности. Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением, когда вернусь на орбиту и буду обедать на "Макартуре". Аллах знает, как много они смогут узнать о кофе. Возможно, я даже сумею научить их правильно пользоваться кофейником.

Род и Сэлли сидели вдвоем в патрульной кабине капитана. Экраны интеркома были выключены, и контрольная таблица над столом Рода демонстрировала лаконичный рисунок зеленых огоньков. Род вытянул свои длинные ноги и потягивал напиток.

— Вы знаете с тех пор как мы покинули Новую Каледонию, это первый раз, когда мы остались вдвоем. И это прекрасно.

Сэлли неуверенно улыбнулась.

— Но это ненадолго... Моти ждут нашего возвращения, и мне предписано... Род, сколько мы еще будем в системе Мошки?

— Спросите у адмирала. Вице-король Меррилл ждет нас обратно по возможности скорее, но доктор Хорват хочет побольше изучить. Что я и делаю. Сэлли, у нас еще нет ничего значительного для доклада! Мы не знаем, представляют ли моти угрозу для Империи или нет.

— Род Блейн, когда вы перестанете поступать как кадровый офицер Флота и станете самим собой? Нет ни малейшего следа доказательств того, что моти враждебны нам. Мы не видели никаких признаков оружия, войн или чего-нибудь подобного...

— Я знаю,— мрачно сказал Род.— И это меня беспокоит. Сэлли, вы когда-нибудь слышали о человеческой цивилизации, которая не имела бы солдат?

— Нет. Но моти не люди.

— Муравьи тоже не люди, но солдаты у них есть... Может, вы и правы, и я перенял это от Кутузова. Он требует более частых докладов. Вы знаете, что каждый обрывок информации передается прямо на "Ленин": в течение часа? Мы также посылаем туда образцы продукции моти и некоторые из модификаций, сделанных Коричневыми...

Сэлли засмеялась. На мгновение Род скривился, потом присоединился к ней.

— Простите, Род. Я знаю, что вам было очень трудно сказать Царю, что у вас на борту были Домовые... но это было так ЗАБАВНО!

— Ну да, забавно. В любом случае мы посылаем все, что можем на "Ленин". Вы думаете, я параноик? Кутузов осматривает каждую вещь в пространстве, затем запаковывает в контейнеры, наполненные пофоге-ном и складирует ВНЕ корабля! Думаю, он боится заражения.— Зажужжал интерком.— Проклятье!— Род повернулся к экрану.— Капитан слушает.

— Священник Харди хочет видеть вас, капитан,— объявил часовой — морской пехотинец.— С мистером Реннером и учеными.

Род вздохнул и беспомощно взглянул на Сэлли.

— Пришлите их сюда с моим стюардом. Полагаю, все они захотят выпить.

Они захотели. Когда все расселись, кабина оказалась переполнена. Род приветствовал экспедиции на Мошку лично, затем взял со стола пачку бумаг.

— Первый вопрос: нужны ли вам служащие Флота? Как я понял, им 'нечего делать.

— Ну что же, нет никакого вреда в их пребывании там,— сказал Доктор Хорват,— но они занимают место, которое могли бы занимать ученые.

— Другими словами, нет,— сказал Род.— Отлично. Оставляю на ваше усмотрение, кто из ваших людей заменит их, доктор Хорват. Следующий пункт. Нужны ли вам морские пехотинцы?

— О, небеса, конечно, нет,— запротестовала Сэлли. Она быстро взглянула на Хорвата, и тот кивнул.— Капитан, эти моти далеки от враждебных намерений, они построили для нас Замок. Он просто великолепен! Почему бы .вам не спуститься вниз и не посетить его?

Род горько засмеялся.

— Приказ адмирала. Он гласит, что я не могу послать вниз ни одного «офицера, знающего, как сделать Поле Лэнгстона.— Он кивнул сам себе.— Адмирал и я согласны в одном: если вам нужна помощь, двое морских пехотинцев не будут никуда задействованы... это должно дать моти понять, что Финч (клик) для пары солдат вовсе не такая уж хорошая мысль. И это подводит нас к следующему вопросу. Доктор Хорват, мистер Реннер удовлетворяет вас? Если хотите, я попрошу его выйти из комнаты, пока вы будете отвечать.

— Ерунда. Мистер Реннер очень помог нам. Скажите, капитан, касаются ли ваши ограничения моих людей? Запрещено ли мне брать на Мошку-1 физиков?

— Да.

— Но доктор Бакмен считает, что должен ехать. Моти изучали Глаз Мурчисона и Угольный Мешок уже очень долго... Сколько, мистер Поттер?

Гардемарин как-то съежился перед тем, как ответить.

— Тысячи лет, сэр,— сказал он, наконец.— Только...

— Только что?— тут же спросил Род. Поттер был чересчур застенчив и с этим следовало бороться.— Говорите громко и четко.

— Да, сэр. У них есть расхождения в их наблюдениях, капитан. Моти никогда не упоминали этого факта, но доктор Бакмен говорит, что это очевидно. Я сказал, что иногда они теряли интерес к астрономии, но доктор Бакмен не смог этого понять.

— И не поймет,— рассмеялся Род.— А насколько важны эти наблюдения, мистер Поттер?

— Для астрофизиков они, возможно, очень важны, капитан. Они наблюдают этот супергигант всю свою историю, пока он идет через Угольный Мешок. Он должен стать сверхновой, а потом превратиться в черную дыру, и моти говорят, что знают, когда это произойдет.

Гардемарин Уайтбрид рассмеялся, и все повернулись к нему. Уайтбрид с трудом взял себя в руки.

— Простите, сэр, но я был там, когда Гэвин говорил об этом Бакмену. Глаз должен взорваться в 2774020 году н.э.... 27 апреля, между четырьмя и четырьмя тридцатью утра, говорят они. Сначала мне показалось, что доктор Бакмен задушит сам себя. Затем он решил провести проверку лично. Это заняло у него тридцать часов...

Сэлли усмехнулась.

— Он почти прикончил Финч/клик/, делавшую это,— добавила она.— Моти доктора Хорвата объяснила ему, когда распадается его собственное солнце.

— Да, и он обнаружил, что они были правы,— сказал Уайтбрид. Гардемарин откашлялся и изобразил сухой голос Бакмена.— Чертовски скоро, мистер Поттер. Я получил математические данные, доказывающие это.

— Вы развиваете свой талант актера, мистер Уайтбрид,— сказал первый лейтенант Каргилл.— К сожалению, в астронавигации вы не демонстрируете подобного улучшения. Капитан, мне кажется, что доктор

Бакмен может получить все, необходимое ему, здесь. Поэтому нет причин отправлять его на планету.

— Согласен. Доктор Хорват, ответ отрицательный. Кроме того,... вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите провести неделю в обществе Бакмена? Можете не отвечать,— быстро добавил он.— Так кого же вы возьмете?

Хорват на мгновенье задумался.

— Скажем, Де Бандалью.

— Да, пожалуй,— быстро сказала Сэлли.— Вам нужен геолог. Я пыталась копать, чтобы получить образцы горных пород, но не поняла природы Мошки-1. Там нет ничего, кроме руин, состоящих из еще более древних руин.

— Вы хотите сказать, что у них нет коренных пород?— спросил Каргилл.

— У них есть коренные породы, командор,— ответила Сэлли.— Граниты и базальты. Но нет мест, где бы то, что образует планету, выходило наверх. Они все были использованы для стен, черепицы, крыш. Я не нашла ответа в музее и не смогла получить его от них.

— Подождите минутку,— сказал Род.— Вы хотите сказать, что выходили и начинали копать наугад, и где бы вы это не делали, вы находили останки города? Даже на полях фермеров?

— У меня было не так много времени для раскопок, но где бы я ни копала, под землей всегда что-нибудь было. Я понятия не имею, где это кончается! Капитан, под глинобитными хижинами там был город, похожий на Нью-Йорк 2000 года н.э. Думаю, у них была цивилизация, разрушенная примерно две тысячи лет назад.

— Это может объяснить ошибки наблюдений,— сказал Род.— Но... они кажутся слишком сообразительными для этого. Почему они допустили падение цивилизации.

— У меня есть идея,— сказала Сэлли.— Заражение воздуха... Не было ли здесь загрязнителя вроде двигателей внутреннего сгорания Земли времен совладения? Допустим, у моти была цивилизация, основанная на ископаемом топливе, и оно кончилось? Разве не должны они были вернуться в Железный Век, прежде чем сумели развить ядерный синтез и физику плазмы? Похоже, у них крайне мало радиоактивных РУД-

Род пожал плечами.

— Значит, геолог может во многом помочь... и он гораздо более необходим на это место, нежели доктор Бакмен. Полагаю, это решено, доктор Хорват?

Министр по науке мрачно кивнул.

— Но все равно мне не по душе вмешательство Военного Флота в нашу работу. Скажите ему, доктор Харди. Это необходимо прекратить.

Священник-лингвист, казалось, был удивлен. Он сидел в самом конце комнаты, ничего не говоря, но внимательно слушая.

— Что ж, Энтони, я согласен, что геолог более пригодиться на поверхности планеты, чем астрофизик. И... капитан, я оказался в уникальном положении. Как ученый, я не могу одобрить всех этих ограничений, налагаемых на наши контакты с Моти. Как представитель Церкви, я имею невыполнимую задачу, а как офицер Военного Флота... думаю, что должен согласиться с адмиралом.

Все удивленно повернулись к полному священнику.

— Я изумлен, доктор Харди,— сказал Хорват.— Вы видели хотя бы малейшие доказательства военной деятельности на Мошке-1?

Харди крепко сжал перед собой руки и заговорил, глядя поверх кончиков пальцев.

— Нет. И это, Энтони, беспокоит меня. Мы знаем, что у моти есть войны: класс Посредников был создан — вероятно, создан сознательно — чтобы прекратить их. Не думаю, что они всегда добиваются успеха. Но тогда почему моти прячут от нас свое оружие? Напрашивается ответ, что по той же причине, что и мы, но подумайте: мы не скрываем факта обладания оружием, и даже того, какова его природа. Тогда почему это делают они?

— Вероятно, стыдятся перед нами,— ответила Сэлли. Увидев лицо Рода, она вздрогнула.— Я сказала это не в буквальном смысле... Но они цивилизованы дольше нас, и могут стыдится своего бурного прошлого.

— Возможно,— признал Харди и понюхал свой коньяк.— А возможно, и нет, Сэлли. У меня такое чувство, что моти прячут что-то важное... и прячут это, так сказать, под самым нашим носом.

Долгое молчание нарушило фырканье Хорвата.

— А как они могут делать это, доктор Харди? Их управление слагается из неофицальных переговоров представителей класса отдающих приказы. Каждый город выглядит почти автономным. На Мошке-1 едва ли есть планетарное правительство, и вы думаете, что они способны сговориться против нас? Это не очень-то правдоподобно.

Харди снова пожал плечами.

— Судя по тому, что мы видели, доктор Хорват, вы, конечно, правы. И все-таки не могу избавиться от чувства, что они что-то прячут.

— Они показали нам все,— не сдавался Хорват.— Даже хозяйства отдающих приказы, где обычно они не принимают посетителей.

— Сэлли уже говорила об этом перед вашим приходом,— быстро сказал Род.— Скажите, как живет правящий класс моти? Подобно Имперской аристократии?

— Это лучшее сравнение, чем вы можете думать,— буркнул Хорват. Два сухих мартини заметно опьянили его.— Имеется много общего... хотя у моти совершенно отличная от нашей концепция предметов роскоши. Впрочем, некоторые вещи общие. Земля... слуги... и тому подобное.— Хорват взял еще один бокал и стал греть его содержимое.

— Мы действительно посетили двух хозяев. Один живет в небоскребе возле Замка и, похоже, контролирует все здание; магазины, освещение, сотни Коричневых, Красных, Рабочих и... дюжины других классов. Другой, кстати агроном, очень похож на сельского барона. Рабочие живут в длинных рядах домов, а между рядами находятся поля. Этот "барон" живет в самом центре всего.

Род подумал о своем родном доме.

— Круцис Корт тоже окружен деревьями и полями, но, конечно, все деревни были укреплены после Гражданских Войн.

— Странно, что вы сказали это,— буркнул Хорват.— Тамтожебы-ло место, укрепленное по образу этого "баронства". Большой атриум в самом центре. Вообще: что касается этого вопроса, во всех жилых небоскребах нет окон на нижних этажах, и есть большие сады на крышах. Полное самообеспечение. Это выглядит весьма воинственно. Мы не сообщали об этом наблюдении адмиралу: он наверняка обнаружит в нем милитаристические тенденции?

— А вы уверены, что он ошибается?— спросил Каргилл.— Из того, что я слышал, у каждого из этих отдающих приказы есть самообеспечивающаяся крепость. Сады на крышах... Домовые, ремонтирующие все машины... Жаль, что мы не приручили нескольких из них в помощь Синклеру.— Каргилл заметил, что капитан мрачно смотрит на него, и торопливо добавил:— В любом случае, у агронома должно быть больше шансов в сражении, но по описаниям оба эти места выглядят как крепости. Насколько я понял, так устроены и прочие жилые дворцы.

Доктор Хорват пытался сдерживать себя, тогда как Сэлли Фаулер безуспешно старалась скрыть свое веселье. Наконец, она рассмеялась.

— Командор Каргилл, эти моти совершают космические путешествия и обладают ядерным синтезом уже ВЕКАМИ. Если их здания до сих пор выглядят как крепости, это должно быть традицией. В этом нет никакой цели! Как военный эксперт, скажите, каким должен быть ваш дом, чтобы он мог защитить вас от современного оружия?

Каргилл молчал, но судя по его внешнему виду, убежден не был.

— Вы говорите, что они стараются делать свои дома самообеспечивающимися?— спросил Род.— Даже в городе? Но это же глупо. Им еще нужна и вода.

— Ее вполне достаточно от дождей,— сказал Реннер.— Они идут три дня из каждых шести.

Род взглянул на парусного мастера. Серьезно ли он говорит?

— А вы знаете, что есть моти-левши?— продолжал Реннер.— У них все наоборот. Две шестипалые левые руки, одна массивная правая, и нарост на черепе тоже справа.

— Мне потребовалось полчаса, чтобы заметить это,— засмеялся Уайтбрид.— Этот новый Моти ведет себя так же как тот, что был у Джонсонов. Видимо, его проинструктировали.

— Левша?— сказал Род.— А почему бы и нет?

По крайней мере они сменили тему. Стюард принес ленч, и каждый получил его. Когда они кончили есть, пришло время возвращаться на Мошку-1.

— Мне надо поговорить с вами, мистер Реннер,— сказал Род, когда парусный мастер хотел выйти. Он подождал, пока все, кроме Каргилла, ушли.— Мне нужен свой человек внизу, а вы единственный старший офицер, не попадающий под ограничения адмирала. Хотя у вас нет оружия, кроме личного, но это военная экспедиция, и если дело дойдет до столкновения, командовать будете вы.

— Да, сэр,— сказал Реннер, несколько сбитый с толку.

— Если потребуется стрелять в человека или Моти, сможете ли вы сделать это?

— Да, сэр.

— Вы ответили слишком быстро, мистер Реннер.

— Я обдумал этот вопрос еще тогда, когда решил поступить йа Флот. Если бы я решил, что неспособен выстрелить в кого-либо, капитан наверняка узнал бы об этом.

Блейн кивнул.

— Следующий вопрос. Можете вы определить все, необходимые для военных действий, занимаясь одновременно чем-то другим? Даже, если то, что вы делаете, никогда не пригодится?

— Думаю, что да. Капитан, могу я спросить кое о чем? Я хочу вернуться обратно и...

— Говорите, мистер Реннер.

— Капитан, ваше Финч (клик) сошла с ума.

— Я знаю об этом,— холодно сказал капитан Блейн.

— Думаю, что гипотетический Финч (клик) Царя должен сойти с ума гораздо быстрее. Тот, кто вам нужен — единственный офицер на борту этого корабля, меньше всего склонный военному образу мышления.

— Отправляйтесь, мистер Реннер. И удачи вам.

— Слушаюсь, сэр.— Покидая кабину, Реннер даже не пытался скрыть свою кривую усмешку.

— Он сделает, капитан,— сказал Каргилл.

— Надеюсь, Номер Первый. Джек, вы думаете, что это наша воинственность довела мою Моти до безумия?

— Нет, сэр.— Каргилл выглядел вполне уверенным.

— Тогда что?

— Этого я не знаю, капитан. Я не знаю многих вещей об этих жукоглазых монстрах. Есть только одно, в чем я уверен: они узнали о нас больше, чем мы о них.

— Вы делаете успехи, Номер Первый. Они показывали нашим людям все, о чем те просили, ничего не пряча. Вот вас, например, моти всегда отпугивали, верно? Как, по-вашему, почему?

— Не знаю, капитан.— Каргилл в упор взглянул на Блейна и подумал, что босс не собирался обвинять его в трусости.— Мне просто не нравится чувствовать это.— Он посмотрел на карманный компьютер, чтобы проверить время.— Я должен идти, шкипер. Нужно помочь мистеру Бари с его кофейным бизнесом.

— Бари... Джек, я хотел поговорить с вами о нем. Его Моти живет сейчас на посольском корабле. Бари отправился на катер. О чем они говорят?

— Предположительно о торговых делах...

— Верно, но Бари многое знает об Империи. Экономика, промышленность, размеры Флота, со сколькими количеством внешних мы имеем цело.

Каргилл усмехнулся.

— Он не позволит своей правой руке узнать, сколько пальцев у него на левой, капитан. Кроме того, я кое-что предпринял, чтобы он не сказал ничего такого, чего бы мы не одобрили.

— И как вы сделали это?

— Я сказал ему, что мы напичканы "клопами” каждый дюйм катера, сэр.— Усмешка Каргилла стала шире.— Конечно, он понимает, что мы не можем прослушивать каждый из этих "клопов" все время, но...

Род вернул ему улыбку.

— Надеюсь, что это сработает. О’кей, а теперь вам лучше отправиться в Ка ееКа с. Вы действительно не имеете ничего против помощи этому?

— Черт побери, шкипер, это была моя идея. Если Бари может показать кокам, как делать лучший кофе во время боевых тревог, я могу даже изменить свое мнение о нем. Однако, он в любом случае будет оставаться пленником на этом корабле?

— Пленником? Командор Каргилл...

— Шкипер, вся команда знает, что с пребыванием этого человека на борту что-то неладно. По слухам, он как-то замешан в мятеже на Нью-Чикаго, и вы держите его здесь по приказу Адмиралтейства. Это правда, не так ли?

— Кто-то здесь слишком много говорит, Джек. Как бы то ни было, я ничего не могу вам сказать.

— Конечно. У вас свои приказы, шкипер. Но я заметил, что вы не пытаетесь отказываться от этого. Что ж, это можно понять. Ваш старик богаче, чем Бари... Интересно, сколько служащих Флота продается? Это довольно опасно — держать пленником чучело, которое может купить целую планету.

И Каргилл быстро направился на главную кухню.

Накануне вечером, во время обеда, разговор как-то перешел на кофе, и Бари отбросив свой обычный скучный расчет, обстоятельно заговорил об этом предмете. Он рассказал им историю гибрида Моха-Ява, еще растущего в местах вроде Макассара, и об удачном сочетании чистой Явы с груа, очищенной в мире Принца Самуэля. Он знал историю Голубой Горы Ямайки, хотя сказал, что не пробовал этот сорт. Когда покончили с десертом, Бари предложил устроить "дегустацию кофе" по образу и подобию дегустации.

Это было превосходное завершение превосходного обеда. Бари и Набил двигались как фокусники среди конических фильтров, кипящей воды и нарисованных вручную этикеток. Все гости были в восторге, и это сделало Бари каким-то другим человеком: трудно было представить его знатоком чего бы то ни было.

— Но главное условие — это держать оборудование совершенно чистым,— сказал он.— Горькие масла из вчерашнего кофе при работе накапливаются, особенно в кофейнике.

Закончилось все предложением Бари осмотреть на следующий день оборудование "Макартура” для приготовления кофе. Каргилл, считавший кофе таким же жизненно-важным для сражающегося корабля, как торпеды, сразу согласился. Сейчас он смотрел как бородатый торговец изучает большой кофейник и в высшей степени осторожно зачерпывает чашку.

— Машина, безусловно, в хорошем состоянии. Абсолютно чистая, и напиток разогревали не слишком часто. Для стандартного кофе это великолепно, командор.

Сбитый с толку Джек Каргилл зачерпнул чашку и попробовал.

— Почему это лучше, чем то, что мы пьем в офицерской кают-компании?

Повара обменялись косыми взглядами, и Каргилл заметил это. Заметил он и еще кое-что. Проведя пальцем по боку кофейника, он вынул его с коричневым, масляным пятном.

Бари повторил этот жест, понюхал свой палец и коснулся его кончиком языка. Каргилл тоже попробовал это масло. Оно имело вкус всех тех плохих кофе, которые он когда-либо глотал из страха заснуть на дежурстве. Он снова посмотрел на кофейник.

— Опять малыши!— рявкнул Каргилл.— Разберите эту проклятую штуковину на части.

Они освободили машину и разобрали ее — насколько это было возможно. Части, который должны были отвинчиваться, сейчас были приварены друг к другу. Однако секрет магического кофейника, похоже, заключался в избирательной проницаемости металлической оболочки.

— Моя компания с удовольствием купит этот секрет у Военного Флота,— сказал Бари.

— Мы будем рады продать его. О’кей, Зиффрен, как долго это продолжалось?

Старшина поваров задумался.

— Не знаю, сэр. Может, месяца два.

— Это было до того, как мы стерилизовали корабль и убили всех малышей?— требовательно спросил Каргилл.

— Э... да, сэр,— сказал кок, но сказал это неуверенно, и Каргилл покинул кают-компанию, хмуря брови.

Каргилл направился прямо в кабину Рода.

— Думаю, мы снова заполучим Домовых, шкипер.— И он объяснил, почему так думает.

— Вы говорили с Синклером?— спросил Род.— О, боже, Номер Первый, адмирал совсем спятит. Вы уверены?

— Нет, сэр. Но я намерен убедиться. Шкипер, я уверен, что мы осмотрели все, когда чистили корабль. Где они могли спрятаться?

— Об этом вы будете думать, когда убедитесь, что они у нас есть. Берите главного инженера и пройдите по кораблю снова, Джек. И на этот раз убедитесь, черт побери!

— Слушаюсь, шкипер.

Блейн повернулся к экранам интеркома и ударил по выходам. По экрану потянулись все сведения, собранные о малышах. Этого было не слишком много.

Экспедиция на Мошку-1 видела тысячи этих малышей по всему Городу Замка. Моти Реннера называла их "часовщики", и они действовали как ассистенты коричневых "Инженеров". Большие моти утверждали, что Часовщики были неразумны, но наследовали умение обращаться с приборами и механизмами так же хорошо, как обычные моти наследовали инстинкт подчинения высшим кастам. Они требовали обучения, но заботу об этом брали на себя взрослые Часовщики. Подобно прочим рабочим кастам, они были формой богатства, и способность содержать большое количество Часовщиков, Инженеров и других низших форм была единственной мерой значимости Мастера. Это последнее было заключением священника Харди и не было подтверждено со всей определенностью.

Прошел час, прежде чем Каргилл отозвался.

— Мы получили их, шкипер,— мрачно сказал первый лейтенант.— Палуба Б, воздушный поглотитель-преобразователь... помните ту полу-расплавленную штуковину, которую ремонтировал Сэнди?

— Да.

— Так вот, Сэнди говорит, что он, вероятно, не может работать, и сейчас копается в нем, но для меня этого достаточно. Мы получили их.

— Поднимайте морских пехотинцев, Номер Первый. Я иду на мостик.

— Слушаюсь, сэр.— Каргилл повернулся к агрегату. Синклер снял с него чехол и бормотал что-то себе под нос, изучая обнажившиеся внутренности машины.

А внутренности эти изменились; рама изменила свою форму, второй фильтр, поставленный Синклером, исчез, а оставшийся вызывал серьезные опасения.

— Да,— буркнул Синклер.— А вот и второй типичный признак, командор. Винтовые соединения сплавлены в одно целое. Отсутствующие части и все остальное...

— Значит, это Домовые.

— Да,— кивнул Синклер.— Мы думали, что убили их много месяцев назад, и мои записи, показывающие это, были проверены на прошлой неделе. Тогда все было нормальным.

— Но где они прячутся?— спросил Каргилл. Главный инженер молчал.— Что теперь, Сэнди?

Синклер пожал плечами.

— Я бы посоветовал загляйуть на ангарную палубу, сэр. Это Место корабля используется меньше всего.

— Верно,— Каргилл снова включил интерком.— Шкипер, мы собираемся проверить ангарную трубу, но боюсь, что вопрос и так ясен. На борту корабля есть живые Домовые.

— Сделайте это, Джек. А. я отправлю сообщение на "Ленин".— Род глубоко вздохнул и с такой силой сжал руками свое командирское кресло, как будто собирался вступить в бой.— Дайте мне адмирала.

Плотные черты лица Кутузова появились на экране. Род торопливо доложил.

— Я не знаю, сколько их, сэр,— закончил он.— Мои офицеры ищут дополнительные признаки присутствия малышей.

Кутузов кивнул. Последовало долгое молчание, во время которого адмирал смотрел в точку над левым плечом Блейна.

— Капитан, вы выполняете мои распоряжения о безопасности связи?— сказал он наконец.

— Да, сэр. Постоянный перехват всех излучений от "Макартура" и к нему. Ничего не было.

— Насколько мне известно — ничего,— уточнил адмирал.— Не следует ничего предполагать, но, возможно, что эти существа имеют связь с другими моти. Если это так, на борту "Макартура" нет больше никаких секретов. Если же нет... Капитан, вам предписывается немедленно вернуть экспедицию на "Макартур" и быть готовым к движению к Новой Каледонии, как только они окажутся на борту. Это понятно?

— Да, сэр,— буркнул Блейн.

— Вы не согласны?

Род на мгновенье задумался. Ему не хотелось думать о крике, который поднимут Хорват и остальные, когда они будут разговаривать, и неожиданно для себя самого, он согласился.

— Согласен, сэр. Я не могу придумать лучшего направления действий. Но, надеюсь, я могу уничтожить паразитов?

— Может, вы знаете, как это сделать, капитан?— спросил Кутузов.— Я этого знать не могу. Покинув эту систему, мы сможем разобрать "Макартур" на кусочки, не боясь, что они свяжутся с другими. Пока же мы здесь, это является постоянной угрозой, и это риск, на который я не готов пойти.

— Что мне сказать моти, сэр?— спросил Род.

— Скажите, что на борту вашего корабля внезапно вспыхнула эпидемия. И что вам приказано вернуться в Империю. Вы можете сказать, что ваш командир приказал сделать это, и что у вас нет другого объяснения. Если потом объяснения понадобятся, у министерства иностранных дел будет время подготовить их. А теперь выполняйте.

— Да, сэр.— Изображение адмирала исчезло. Род повернулся к вахтенному офицеру.— Министр Кроуфорд, через несколько часов этот корабль должен отправиться домой. Вызовите по тревоге начальников отделов, а потом дайте мне Реннера на Мошке — I.

Тихий вызов прозвучал в Замке. Кевин Реннер сонно взглянул вверх и увидел свою Моти на экране интеркома, вделанном внутрь одной из декоративных картин на стене.

— Капитан хочет с вами говорить,— сказала Моти.

Реннер взглянул на свойкарманный компьютер. На "Макартуре" был почти полдень, в Замке же — почти полночь. Он сонно встал на ноги и направился к экрану. Выражение лица Блейна мгновенно разбудило его.

— Да, шкипер?

— У нас на борту небольшая неприятность, мистер Реннер. Попросите моти отправить наверх наших людей. Вам тоже нужно вернуться.

— Доктор Хорват не хочет возвращаться, сэр,— сказал Реннер. Его мозг напряженно работал. Наверняка, там случилось что-то плохое, и если он понял это, то смогут понять и моти.

Изображение Блейна кивнуло.

— Это не имеет значения, мистер Реннер.

— Да, сэр. А что с нашими моти?

— О, они могут подняться на катере вместе с вами,— сказал Блейн.— Все это не настолько серьезно. Просто положение ОС (особая срочность).

Потребовалась секунда, чтобы Реннер осознал это. За это время он сумел взять себя в руки. Во всяком случае надеялся, что взял.

— Слушаюсь, капитан. Мы уже собираемся.

Он вернулся обратно к своей койке и осторожно сел на край. Натягивая ботинки, он пытался обдумать положение. Разумеется, моти не могли знать кодовых сокращений Военного Флота, но ОС означало высшую степень первоочередности... и Блейн был слишком уж небрежен, говоря это.

О‘кей, подумал он. Моти поймут, что я делаю. На корабле критическая ситуация, и я должен увести с этой планеты заложников, ничего не говоря моти. Это подразумевает, что моти не знают о критическом положении, и значит, все это не имеет смысла.

— Финч (клик),— напомнила ему его Моти.— В чем дело?

— Не знаю,— ответил Реннер вполне искренне.

— И не хотите знать,— сказала Моти.— У вас неприятности?

— Этого я тоже не знаю,— сказал Реннер.— Вы слышали капитана. Как мне теперь поднимать людей в середине ночи?

— Предоставьте это мне,— сказала Моти.

Обычно на ангарной палубе поддерживался вакуум, поскольку из-за огромных дверей утечка воздуха была неизбежна. Позднее Каргиллу придется заняться вопросом поддержания давления, но сейчас они с Синклером проводили осмотр в вакууме.

Все казалось в порядке, ничто не двинулось с места, когда они вошли.

— Слушай,— произнес Каргилл,— чтобы ты сделал, если бы был малышом?

— Я бы положил шлюпки на корпус и использовал ангарную палубу, как топливный бак.

— Да, такие корабли есть. Потребуется большая работа, чтобы избавиться от Домовых.— Каргилл принялся прохаживаться по ангарным дверям. Позднее он не мог объяснить, почему посмотрел вниз, себе под ноги. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять что что-то не так.

Щели, которая разделяла две огромные прямоугольные створки дверей...

... не было.

Каргилл изумленно уставился на это место. Там не было ничего. Двери ангара стали частью корпуса. Шарнирные двигатели, весившие каждый по несколько тонн, исчезли.

— Сэнди?

— Да?

— Где двери?

— Почему, стоя на них, ты... Нет, не верю...

Они запечатлели нас внутри. Зачем? Как? Как они сумели работать в вакууме?

Синклер бросился обратно к воздушному шлюзу. Дверь шлюза действовала...

— Приборы дают зеленый цвет,— сказал Синклер.— Насколько ИМ известно, все отлично. Если Домовые могут дурачить приборы, то они могут и держать ангарную палубу под давлением, пока не появляемся мы.

— Попробую двери,— Каргилл начал качаться на одной из втягиваемых стяжек.

— Приборы показывают, что двери открыты. Полностью открыты...— Синклер огляделся. Никого. Широкое пространство, испятнанное бежевыми пятнами пола было таким же прочным, как любая другая часть корпуса.

Потом он услышал ругательство Каргилла, увидел, что тот сорвался с огромной втягиваемой стяжки, и упал на то, что было дверью Ангара. В следующее мгновенье Каргилл прошел сквозь пол, словно это была поверхность воды.

Им пришлось вылавливать Каргилла из Поля Лэнгстона. Он по грудь погрузился в бесформенный черный плывун и продолжал погружаться дальше. Ноги его были холодны, сердце билось очень медленно. Поле поглощало любое движение.

— Я должен был погрузить в это свою голову,— сказал он, когда пришел в себя.— Об этом говорят все учебники. Дать мозгу заснуть, прежде чем остановится сердце; Но, зубы, Господа! Как я мог предположить такое?

— Что случилось?— спросил Синклер.

Рот Каргилла открылся, закрылся и открылся снова. Потом он ухитрился сесть на постели.

— Для этого нет слов. Это было как чудо. Можно сравниться с тем, что я прогуливался по воде и вдруг вся моя святость исчезла. Сэнди, это действительно было чертовски странно.

— Так это и выглядело.

— Ты видел, что они сделали, верно? Эти маленькие ублюдки переделали "Макартур"! Двери по-прежнему на месте, но сейчас корабли могут проходить сквозь них. В критическом положении даже не понадобиться эвакуировать ангарную палубу.

— Я расскажу об этом капитану,— сказал Синклер и повернулся к интеркому.

— Где, черт побери, они прячутся?— задумчиво произнес Каргилл. Рядовые, которые вытаскивали его, вытаращили глаза. То же самое сделал и Синклер.— Где? Куда мы не заглянули?

Его ноги все еще были холодными, и он принялся массировать их. На экране виднелось мрачное лицо Рода Блейна. Каргилл попытался встать и, когда ему это удалось, по кораблю прокатился рев сирен.

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ. УГРОЗА ВТОРЖЕНИЯ. ВСЕМУ ВОЕННОМУ ПЕРСОНАЛУ НАДЕТЬ БОЕВЫЕ ДОСПЕХИ. МОРСКИМ ПЕ-

ХОТИНЦАМ СОБРАТЬСЯ НА АНГАРНОЙ ПАЛУБЕ С ОРУЖИЕМ И В БОЕВЫХ ДОСПЕХАХ.

— Орудия!— воскликнул Каргилл.

— Что-что?— переспросил Синклер. Изображение Блейна повернулось к первому лейтенанту.

— Орудия, шкипер! Мы не заглядывали в орудия. Черт возьми, как же я, проклятый дурак, не подумал об орудиях?

— Это может быть,— согласился Синклер.— Капитан, прошу вас послать за хорьками.

— Слишком поздно, чиф,— сказал Блейн.— В их клетке дыра. Я уже проверял.

— Божье проклятье,— благоговейно сказал Каргилл.— Господь проклял их.— Он повернулся к вооруженным морским пехотинцам, прибывшим на ангарную палубу.— Следуйте за мной.— С самого начала он относился к сбежавшим малышам, как к любимчикам или паразитам. Сейчас они превратились во вражеских нахлебников.

Они направились к ближайшей орудийной башне. Испуганный рядовой сбежал со своего поста, когда первый лейтенант, главный инженер и отделение морских пехотинцев в боевых доспехах ввалились в его контрольную комнату.

Каргилл взглянул на приборную доску. Все выглядело нормально. На мгновение он заколебался, затем решительно открыл смотровой люк.

Линзы и фокусирующие кольца из батареи № 3 были убраны. Пространство внутри нее кишело Домовыми. Каргилл в ужасе отскочил, и тут же огненная нить лазерной пульсации хлестнула по его доспехам. Он выругался, выхватил у ближайшего морского пехотинца баллон с цифагеном и запихнул его в отверстие. Открывать запорный кран не пришлось — вспыхнул еще один лазерный луч и прошил баллон насквозь. Когда шипение стихло, Каргилла окружал желтый туман.

Пространство вокруг Третьей Батареи заполняли мертвые малыши и множество костей. Скелеты крыс, части электронных устройств, старые ботинки и... мертвые малыши.

— Они держали здесь стадо крыс,— воскликнул Каргилл.— Потом, видимо, размножились слишком сильно, съели их всех и начали есть друг друга...

— А другие батареи?— недоуменно спросил Синклер.— Нам лучше поспешить.

На коридоре вдруг донесся пронзительный крик. Рядовой, которого сняли с поста, упал на палубу, на бедре у него расплывалось красное пятно.

— В вентиляторе!— крикнул он.

Капрал морской пехоты рванул решетку. В ту же секунду его доспехи задымились, и он отскочил назад.

— Бог ущипнул меня!— воскликнул капрал, недоверчиво глядя на аккуратное отверстие в своем плече. Трое других пехотинцев принялись стрелять из лазеров по быстро исчезающей фигуре. Где-то на корабле завыла сирена.

Каргилл бросил к интеркому.

— Шкипер...

— Я знаю,— быстро сказал Блей.— Ваши действия всполошили их всех, и сейчас идет уже дюжина огненных схваток.

— Мой Бог, сэр, что нам делать?

— Ведите свою группу к Батарее N 2 и очистите ее,— приказал Блейн.— Потом проведите контроль повреждений.— Он повернулся к другому Экрану.— Других инструкций нет, адмирал?

На мостике царила суматошная деятельность. Один из вооруженных рулевых вскочил со своего кресла и бешено закрутился на месте.

— Над нами тоже!— крикнул он.

— Вы не контролируете свой корабль,— категорично сказал Кутузов.

— Нет, сэр.— Это была самая трудная фаза из когда-либо произнесенных Блейном.

— ПОТЕРИ В ДВАДЦАТОМ КОРИДОРЕ,— объявил диктор.

— Территория ученых,— сказал Род.— Отправьте туда всех свободных морских пехотинцев, и пусть они помогут гражданским надеть скафандры. Может быть, если мы пустим газ по всему кораблю...

— Капитан Блейн, наша главная задача — вернуться в Империю с максимумом информации.

— Да, сэр...

— Это означает, что гражданский персонал, находящийся на борту вашего корабля, более важен, чем линейный крейсер.— Кутузов был спокоен, но губы его были плотно сжаты.— Во-вторых, на "Ленин" еще не перераспределены артефакты моти. Короче говоря, капитан, вы прикажете всем гражданским лицам покинуть ваш корабль. Шлюпки "Ленина" будут снаружи вашего защитного поля. Выделите двух надежных офицеров для сопровождения гражданских. Затем обезопасьте все артефакты моти, которые, по-вашему мнению, стоит грузить на "Ленин". Вы можете продолжать попытки вновь установить контроль над своим кораблем, но лишь в части, согласующейся с этими приказами. И действуйте быстро, капитан, потому что при первых признаках передачи, идущей помимо безопасного канала, настроенного на меня, я уничтожу "Ма-картур".

Блейн холодно кинул.

— Слушаюсь, сэр.

— Значит, мы поняли друг друга.— Выражение лица адмирала не изменилось.— И Бог в помощь, капитан Блейн!

— А что с моим катером?— спросил Блейн.— Сэр, я должен поговорить с ними...

— Я сам сообщу о тревоге экипажу катера, капитан. С вашего корабля не должно быть никаких передач.

— Слушаюсь, сэр.— Блейн оглядел свой мостик. Все с надеждой смотрели на него. Оружие морских пехотинцев было наготове, а один из квартирмейстеров хлопотал над упавшим товарищем.

О, боже, как я могу верить интеркому?— подумал Род, отдавая приказ сопровождать людей трем бегающим и размахивающим руками морским пехотинцам. - *

— Вызов от мистера Реннера, сэр,— объявил диктор.

— Подтверждения не давать!— рявкнул Род.

— Слушаюсь, сэр. Подтверждения не давать.

Сражение за "Макартур" разгоралось.

На борту катера находилось дюжина людей и двое Коричнево-белых. Большая часть наземной группы моти отправилась прямо на посольский корабль, но Финч (клик) и Уайтбрида и Стели остались здесь.

— Никакого смысла,— сказала Моти Уайтбрида.— Мы видим это у принимающих решения каждый день.

Возможно, смысл все-таки был. Катер был переполнен, а ракета с "Макартура" все не прибывала.

— Что же задерживает их?— сказал Реннер.— Лафферти, пошлите вызов.

Лафферти, пилот катера, изрядно побездельничал в эти дни. Сейчас он воспользовался связующим лучом.

— Ответа нет, сэр,— сказал он, наконец. Голос его звучал удивленно.

— Вы уверены, что аппаратура работает?

— Час назад работала,— сказал Лафферти.— Есть сигнал, сэр! С "Ленина".

На экране появилось лицо капитана Михайлова.

— Пожалуйста, попросите чужаков покинуть корабль,— сказал он.

Каким-то образом моти выразили одновременно удивление, недоверие и легкую обиду. Уходя, они то и дело оглядывались назад, задавая немой вопрос. Уайтбрид пожал плечами. Стели был подвижен. Когда Моти оказались в воздушном шлюзе, Стели закрыл за ними дверь.

На экране появился Кутузов.

— Мистер Реннер, вы должны отправиться весь свой персонал на "Ленин". Они наденут скафандры, и одна из моих шлюпок прибудет забрать их. Гражданские будут переходить по очереди, а затем должны выполнять приказы пилота шлюпки. Они должны иметь с собой достаточно воздуха для пребывания в пространстве один час. Тем временем вы не должны пытаться связаться с "Макартуром". Это понятно?

Реннер сглотнул слюну.

— Да, сэр.

— И не должны выпускать чужаков, пока этот приказ не будет отменен.

— И что я скажу им, сэр?— спросил Реннер.

— Скажите им, что адмирал Кутузов параноидальный дурак, мистер Реннер. А сейчас выполняйте приказы.

— Слушаюсь, сэр.— Экран потемнел. Бледный Реннер прошептал:— Теперь ЭТОТ читает мысли...

— Кевин, что здесь происходит?— требовательно спросила Сэлли.— Нас подняли в середине ночи, забросили сюда... А теперь Род не отвечает нам, а адмирал хочет, чтобы мы рискнули своими жизнями и оскорбили моти.— Сейчас она говорила, как внучка сенатора Фаулера: Имперская леди, которая пыталась сотрудничать с Военным Флотом и теперь ей это надоело.

Негодование доктора Хорвата было еще сильнее.

— Я не буду участвовать в этом, мистер Реннер. Я не собираюсь натягивать скафандр.

— "Ленин" идет к "Макартуру",— небрежно сказал Уайтбрид, глядя в обзорный иллюминатор.— Адмирал окружил его своими шлюпками... Похоже, его люди натягивают сейчас канаты...

Все повернулись к обзорному иллюминатору. Лафферти сфокусировал телескоп катера и вывел результат на экран корабля.

Одна за другой фигуры в космических скафандрах двинулись вдоль канатов к шлюпкам "Ленина", а затем исчезали, освобождая место для других.

— Они покидают "Макартур",— удивленно сказал Стелли. Он поднял взгляд, и его угловатое лицо скривилось.— И все это возглавляет одна из шлюпок "Ленина", Леди, вам нужно торопиться. Не думаю, чтобы времени было много.

— Но я сказал, что не буду этого делать,— упорствовал доктор Хорват.

Стели коснулся своего пистолета. Напряжение в кабине росло.

— Доктор, вы помните приказы Вице-короля Меррилла, отданные адмиралу Кутузову?— спросил Реннер.— Если не ошибаюсь, он должен скорее уничтожить "Макартур", нежели позволить моти получить какую-нибудь важную информацию.— Голос Реннера был спокоен, почти шутлив.

Хорват попытался сказать что-то еще, но похоже, у него были сложности с контролем выражения своего лица. В конце концов он молча повернулся к шкафу со скафандрами. Секундой позже Сэлли последовала его примеру.

После кофейной демонстрации Гораций Бари отправился к себе в каюту. Ему нравилось работать поздней ночью и спать после ленча, и хотя в этот момент никакой работы не было, он придерживался этой привычки.

Разбудили его корабельные сцены. Потом кто-то приказал морским пехотинцам надеть боевые доспехи. Бари ждал, но долгое время ничего больше не происходило. Потом пришло зловоние. Он почти задыхался и не мог вспомнить ничего подобного прежде. Это была квинтэссенция машинных и человеческих запахов — и они все усиливались.

Затем вновь заревели сирены.

— ПРИГОТОВИТЬСЯ К ГЛУБОКОМУ ВАКУУМУ. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ НАДЕТЬ ВАКУУМНЫЕ СКАФАНДРЫ. ВСЕМ ВОЕННЫМ НАДЕТЬ БОЕВЫЕ ДОСПЕХИ. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ГЛУБОКОМУ ВАКУУМУ.

Набил в панике закричал:

— Ваш скафандр!

Бари вскрикнул и бросился за своим. Только после того, как он вдохнул нормальный корабельный запах, он снова услышал сирены.

Голоса звучали как-то неправильно. Они шли не из интеркома, а... из коридора.

— ГРАЖДАНСКИМ ЛИЦАМ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ. ВСЕМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПЕРСОНАЛУ ПРИГОТОВИТЬСЯ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ.

Это всерьез. Бари едва не засмеялся. Такое было впервые. Действительно ли это тренировка? Теперь доносилось все больше беспорядочных звуков. Отделение морской пехоты в боевых доспехах и с оружием, зажатом на изготовку, тяжело проплыло мимо. Улыбка исчезла, и Бари начал прикидывать, какие вещи он должен взять. Крики усилились. Какой-то офицер появился в коридоре и начал кричать излишне громким голосом. Гражданские лица должны покидать "Макартур" по очереди. Они могут взять по одной сумке на каждого, чтобы одна рука была свободна.

Борода Пророка! В чем может быть причина этого? Спасут ли они золотистый металл с астероида — сверх проводник тепла? И уж конечно, они не будут спасать драгоценный, самочистящийся кофейник. Может, ему попытаться сделать это самому?

Корабельная гравитация заметно уменьшилась. Моховики внутри его начали движение, принимая на себя его вращение. Бари действовал очень быстро, собирая вещи, необходимые любому путешественнику. При этом он не обращал внимания на их цену. Предметы роскоши он мог купить снова, но...

Малыши! Он должен забрать воздушный баллон из шлюза Д. А что если он приписан к другому шлюзу?

Он торопливо собрал два небольших чемодана — один понесет Набил. Получив распоряжения, тот теперь двигался достаточно быстро. Снаружи доносились крики и несколько раз мимо двери каюты проплывали отделения морской пехоты и экипажа корабля. Все они были вооружены и носили доспехи.

Скафандр Бари начал раздуваться — корабль терял воздух — и все мысли о тренировке или упражнении уходили вместе с ним. Кое-что из научного оборудования не переносило глубокого вакуума... к тому же никто и никогда не заходил в его каюту, чтобы проверить скафандр. Нет, ради тренировки Флот не будет рисковать жизнями гражданских лиц.

В коридоре вновь появился офицер, и Бари услышал грубый голос, говоривший со смертельным спокойствием. Набил стоял ничего не понимая, и Бари жестом приказал ему повернуть выключатель коммуникатора скафандра.

— ВЕСЬ ГРАЖДАНСКИЙ ПЕРСОНАЛ НАПРАВЛЯЕТСЯ К БЛИЖАЙШИМ ВОЗДУШНЫМ ШЛЮЗАМ С ЛИЦЕВОЙ СТОРОНЫ КОРАБЛЯ,— сказал бесстрастный голос. Люди Флота всегда говорили так, когда положение было действительно критическим. Это окончательно убедило Бари.— ЭВАКУАЦИЯ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ШЛЮЗЫ ЛЕВОГО БОРТА. ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, КУДА ИДТИ, СПРОСИТЕ ЛЕВОГО ОФИЦЕРА ИЛИ РЯДОВОГО. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ТОРОПИТЕСЬ. ВРЕМЕНИ ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ЭВАКУАЦИИ ВСЕГО ПЕРСОНАЛА. Офицер проплыл мимо и свернул в другой коридор.

Левый борт? Хорошо. Сообразительный Набил спрятал фальшивый баллон в ближайшем шлюзе. Слава величию Аллаха, что это был левый борт. Бари махнул рукой своему слуге и начал двигаться вдоль захватов, укрепленных в стене. Набил передвигался грациозно: у него была большая практика, после того, как их заперли.

В коридоре была беспорядочная толпа, а вдалеке Бари увидел отделение морских пехотинцев, вывернувшихся из-за угла. Они то и дело оглядывались и стреляли в направлении, откуда пришли. Оттуда им отвечали огнем, и ярко красные лучи, пересекая стальные переборки, рассыпали во все стороны светящиеся капли расплавленного металла. Над головой мерцали лампы.

Младший офицер повернул в коридор и опустился перед Бари.

— Продолжайте движение, продолжайте движение,— бормотал ой.— Господь помогает этим тварям.

— В кого они стреляют?— спросил Бари.

— В малышей,— буркнул офицер.— Если они займут этот коридор, скорее уходите, мистер Бари. У этих маленьких ублюдков есть оружие.

— Домовые?— недоверчиво спросил Бари.— Домовые?

— Да, сэр, на корабле множество этих маленьких сучьих детей. Они изменили растения, вырабатывающие воздух, чтобы он подходил для них... Идите, сэр. Пожалуйста. Этих тварей долго не удержать.

Бари потянулся к захвату и поплыл в конец коридора, где его ловко поймал какой-то космонавт и помог повернуть за угол. Домовые? Но ведь корабль был очищен от них...

У воздушного шлюза собралась толпа. Пришли большинство гражданских, и сейчас нестроевые служащие Флота начали усиливать давку. Бари толкался и пинался, прокладывая себе дорогу к шкафу с воздушными баллонами. Уф, нужный все еще был здесь. Он схватил фальшивый баллон и передал его Набилу, который тут же пристегнул баллон к скафандру Барри.

— Это не потребуется, сэр,— сказал какой-то офицер, и Бари понял, что слышит его через атмосферу. Здесь был воздух... Но ведь они не проходили ни через одну, удерживающую его дверь! Это Домовые! Они поставили невидимый воздушный барьер, который был на корабле у вахтера!

— Это еще неизвестно,— буркнул Бари офицеру. Тот пожал плечами и жестом отправил в цикличный механизм шлюза следующую пару. Теперь была очередь Бари. Офицер морской пехоты сделал ему знак идти вперед.

Шлюз перевернулся. Бари коснулся плеча Набила и указал ему на выход. Двигаясь вдоль каната, Набил вышел во вешнюю черноту. Впереди все было черным — никаких звезд, вообще ничего. А что находилось дальше? Бари вдруг осознал, что задерживает дыхание. Нет Бога, кроме Аллаха... На его плечах висел фальшивый баллон, в котором находились два малыша в состоянии заторможенной жизнедеятельности. Несметное богатство! Технология, превосходящее все, что имела когда-либо даже Первая Империя! Бесконечный поток новых изобретений и усовершенствований. Только... не собирается ли он выпустить из бутылки джина?

Они прошли через отверстие в Поле "Макартура". Снаружи была только чернота пространства и еще более черное пятно вереди. Другие канаты тянулись к нему от других отверстий в Поле, и вдоль них двигались похожие на пауков фигуры. За Бари следовала очередная фигура в вакуумном скафандре, а за ней еще одна. Впереди был Набил и другие... Глаза его быстро приспосабливались к темноте, и он уже видел темно-красные оттенки Угольного Мешка, а пятно впереди должно было быть полем "Ленина". Неужели ему придется тащиться через ЭТО? Но нет, снаружи были шлюпки, и космические пауки ползли к ним.

Шлюпка подошла ближе, и Бари оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на "Макартур". За свою долгую жизнь он прощался со множеством временных жилищ, и "Макартур" был не самым лучшим из них. Он подумал о технологии, которая должна быть уничтожена. Усовершенствованные Домовыми машины, магический кофейник... Однако, это было мгновенное сожаление. Экипаж "Макартура" был искренне благодарен ему за его помощь с кофе, а демонстрация для офицеров была весьма популярна. Все это было хорошо. Может быть, на "Ленине"...

Воздушный шлюз казался сейчас совсем крошечным. Вереница спасающихся людей протянулась вдоль каната, но катера, где находился его Моти, Бари не видел. Увидит ли он его еще раз?

Затем он взглянул на фигуру в вакуумном скафандре, следовавшую за ним. У нее не было багажа, и Бари отметил, что обе руки у человека свободны. Свет с "Ленина" отражался от его лицевой пластины. Пока Бари смотрел, голова фигуры немного сдвинулась, и свет ударил прямо в лицо в лицевую пластину...

По крайней мере три пары глаз смотрели из-за нее на Бари.

Позднее Бари пришел к выводу, что никогда в жизни не думал так быстро. Какое-то мгновение он таращился на то, что приближалось к нему, пока разум его лихорадочно работал, а потом... Кстати человек, услышавший его крик, утверждал, что это был крик безумца или человека, с которого заживо сдирают кожу.

... потом Бари швырнул ЭТО в свой чемодан.

Следующий его крик был уже со словами:

— Они в скафандре! Они внутри его!— Изогнувшись, он сорвал со спины баллон с воздухом, поднял его над головой обеими руками и бросил.

Скафандр неуклюже увернулся от чемоданчика. Пара малышей в рукавах пытались пошевелить пальцами, чтобы опустить захват рук и откинуться назад, но тут металлический цилиндр ударил прямо в лицевую пластину и вдребезги разбил ее.

В следующую секунду пространство наполнилось крошечными дергающимися фигурками, молотящими всеми шестью конечностями, пока выходящий из скафандра воздух относил их в сторону. Вместе с ними выплыло что-то еще, похожее на футбольный мяч, что-то, что Бари сразу же узнал. Это было то, с помощью чего они обманули офицера у воздушного шлюза — оторванная человеческая голова...

Бари вдруг обнаружил, что плывет в трех метрах от каната, и глубоко, с содроганием, вздохнул. Все хорошо: он швырнул настоящий баллон с воздухом. Аллах милостив...

Он подождал, пока что-то, похожее на человека, подлетело к нему на реактивном ранце от "Ленина" и взяло на буксир. Прикосновение заставило его вздрогнуть. Возможно человека удивило, почему Бари так внимательно смотрит на его лицевую пластину. А может, и нет.

"Макартур" резко накренился. Ухватившись за интерком, Род закричал:

— Синклер, что вы делаете?

Ответ был едва слышен:

— Это не я, капитан. Я не могу контролировать положение двигателей, и очень мало воздействую на все остальное.

— О, Боже!— сказал Блейн. Изображение Синклера исчезло с экрана. Погасли и все остальные экраны. Мостик как будто умер. Род попробовал переключиться, но это ничего не дало.

— Компьютер отключен,— доложил Кроуфард.— Я ничего не могу сделать.

— Попробуйте подводную связь, и дайте мне Каргилла,— сказал Род.

— Он на проводе, капитан.

— Джек, как ваше положение?

— Плохо, шкипер. Я осажден здесь и не имею связи, за исключением подводной... Не все из них...— " Макартур" вдруг накренился, и на корме что-то произошло.— Капитан!— возбужденно доложил Каргилл.— Лейтенант доложил, что Домовые сражаются друг с другом в главной кухне корабля! Настоящее генеральное сражение!

— О, Боже, Номер Первый, сколько же этих монстров у нас на борту?

— Я не знаю, шкипер! Может быть, сотни. Они, должнобыть, заняли все корабельные орудия, да и в других местах тоже поселились. Они...— голос Каргилла смолк.

— Джек!— закричал Род.— Эй, кто-нибудь, можем мы протянуть дополнительную линию к первому лейтенанту?

Прежде чем помощник квартирмейстера отозвался, Каргилл заговорил снова.

— Двое вооруженных малышей выбрались из вспомогательного огневого компьютера. Мы убили их.

Блейн торопливо думал. Он потерял все свои командные цепи и не знал сколько людей отправлено. Компьютер не действовал. Даже если они восстановят контроль над "Макартуром", вероятность того, что он окажется непригодным для космоса была велика.

— Все еще слушаете, Номер Первый?

— Да, сэр.

— Я иду вниз, в воздушный шлюз, поговорить с адмиралом. Если я не вызову вас через пятнадцать минут, уходите с корабля. Пятнадцать минут, Джек!

— Слушаюсь, сэр.

— Можете начинать собирать экипаж прямо сейчас. Идите к левому борту, Джек... конечно, если корабль останется в прежнем положении. Офицеры у шлюзов получили приказ закрыть проходы в Поле, если корабль повернется.

Род махнул рукой людям на мостике и направился к воздушным шлюзам. В коридорах все было вверх дном. Местами виднелись желтые облака дыма — цифоген. Род надеялся покончить с угрозой моти газом, но это не сработало, и он не знал, почему.

— Гражданские ушли?— спросил Род офицера, ответственного за шлюз.

— Да, сэр, насколько нам известно. Шкипер, я уже один раз повел людей через эту территорию, и не хочу рисковать еще. В районе кают гражданского персонала полно Домовых... похоже, они жили там, или что-то вроде этого.

— Может, и так, Гайпер,— сказал Блейн. Он двинулся к воздушному шлюзу и сориентировал свой скафандр на "Ленин". Мигнул связующий лазер, и Род повис в пространстве, удерживая себя в нужном положении.

— Как ситуация?— требовательно спросил Кутузов.

Неохотно, зная, что это означает, Род рассказал ему.

— Рекомендуемые действия?

— По-моему, сэр, "Макартур" уже не будет пригоден к полетам в космосе. Я думаю, что нужно уходить с него, как только будут спасены оказавшиеся в ловушке, члены команды.

— И где будете вы?

— Возглавляю спасательный отряд, сэр.

— Нет.— Голос адмирала звучал спокойно.— Я принимаю ваши рекомендации, капитан, но вам приказываю покинуть корабль. Внесите этот приказ в вахтенный журнал, командор Борман,— добавил он, обращаясь к кому-то на мостике.— Во исполнение приказа передайте командование своему первому лейтенанту, и явитесь на борт второго катера "Ленина". Немедленно.

— Сэр... сэр, я прошу разрешить мне остаться с моим кораблем, пока экипаж не будет в безопасности.

— Нет, капитан,— безжалостно ответил голос Кутузова.— Я отлично знаю, что вы храбрецы, капитан. Может, вам не хочется жить после утраты командования?

— Сэр...— Чтоб его черти взяли! Род повернулся к "Макартуру", разрывая безопасную цепь. В воздушном шлюзе шло сражение. Несколько малышей прожгли переборку напротив баррикады морской пехоты и теперь стреляли в отверстие. Блейн скрипнул зубами и вновь повернулся к "Ленину" — Адмирал, вы не можете приказать мне бросить команду и бежать!

— Не могу? Вы думаете, вам будет трудно жить, капитан? Вы решили, что люди будут шептаться о вас всю вашу оставшуюся жизнь, и боитесь этого? И вы говорите это МНЕ? Выполняйте приказ, капитан Лорд Блейн.

— Нет, сэр

— Вы отказываетесь выполнить приказ, капитан?

— Я не могу принять этот приказ, Сэр. Это еще мой корабль.

Последовала долгая пауза.

— Ваша преданность традициям Флота, капитан, достойна восхищения, но глупа. Возможно, что вы единственный офицер в Империи, который может придумать защиту от этой угрозы. Вы знаете о чужаках больше, чем кто-либо другой на Флоте. Эти знания стоят больше, чем ваш корабль. Сейчас, когда гражданские эвакуированы, это стоит больше, чем все прочие люди у вас на борту. Я не могу позволить вам умереть, капитан. Вы покинете этот корабль даже если для этого потребуется послать туда нового командира.

— Он никогда не найдет меня, адмирал. Простите, сэр, но у меня много дел.

— Стойте!— Снова долгая пауза.— Очень хорошо, капитан. Я согласен с вами. Если вы будете на связи со мной, я разрешу вам остаться на борту "Макартура”, пока не надумаете уходить. Когда это произойдет, вы прервете связь со мной, и с этого момента больше не будете командовать "Макартуром”. Так нужно ли посылать к вам командора Бормана?

Как ни печально, подумал Род, но он прав. "Макартур" обречен. Каргилл может вывести экипаж ничуть не хуже, чем я сам? Может, я действительно знаю что-то важное? НО ЭТО ЖЕ МОЙ КОРАБЛЬ!

— Я принимаю ваше предложение, сэр. Все равно лучше всего управлять отсюда. С мостиком связи нет.

— Очень хорошо. Значит, вы дали мне слово.

И связь прервалась.

Род повернулся к воздушному шлюзу. Морские пехотинцы выиграли перестрелку, и Гайпер махнул ему рукой. Род вернулся на корабль.

— Говорит командор Каргилл,— сказал интерком.— Шкипер?

— Да, Джек?

— Мы пробиваемся к левому борту, шкипер. Синклер собрал своих людей, и они готовы к отходу. Он говорит, что не удержит машинного отделения без подкреплений. Кроме того, мне сообщили, что несколько гражданских остались в ловушке в комнате отдыха младших офицеров правого борта. С ними там отделение морской пехоты.

— Нам приказано уходить с корабля и спасаться, Номер Первый.

— Да, сэр.

— Нужно освободить этих гражданских. Сможете вы пройти вперед через сто шестидесятую переборку?

— Думаю, что сможем, сэр. Но, капитан, я не могу попасть в помещение генератора Поля! Как же мы будем уходить?

— Об этом я позабочусь, Отправляйтесь, Номер Первый.

— Слушаюсь, шкипер.

Бегство... Слово это звучит как-то нереально. Род глубоко вздохнул. Воздух в скафандре имел резкий металлический вкус. Впрочем, возможно, в этом был виноват не воздух.

Прошел почти час, прежде чем одна из шлюпок "Ленина" подошла к борту Катера. Они следили за ее подходом молча.

— Передача с "Макартура" через "Ленин", сэр,— сказал рулевой. Экран осветился.

Лицо на экране имело черты Рода Блейна, но это было не его лицо. Сэлли не узнала его. Он выглядел старше, а глаза его были... мертвыми. Он смотрел на них, а они смотрели на него. Наконец, Сэлли сказала:

— Род, что происходит?

Блейн посмотрел ей в глаза, затем отвел взгляд в сторону. Выражение его лица не изменилось. Он напомнил Сэлли один из заспиртованных в бутылках экспонатов Имперского Музея.

— Мистер Реннер,— сказал Блейн.— Отправь весь персонал вдоль троса на шлюпку с "Ленина" и очистите катер. Все вы будете получать приказы — возможно, странные — от пилота шлюпки — выполняйте их немедленно. У вас не будет второй возможности, поэтому не спорьте, и делайте все, что вам скажут.

— Подождите минуту,— промычал Хорват.— Я...

Род прервал его.

— Доктор, по причинам, которые вы поймете позднее, мы не собираемся объяснять вам все. Просто делайте так, как вам скажут.— Он перевел взгляд на Сэлли. Глаза его изменились — самую малость. Возможно, в них появилось беспокойство. Что-то вроде крошечной искры жизни сверкнуло в них. Она попыталась улыбнуться, но не смогла.— Пожалуйста, Сэлли, делайте, именно так, как скажет вам пилот шлюпки. Все хорошо. Конец. Пока.

Какое-то время они стояли неподвижно, потом Сэлли глубоко вздохнула и повернулась к воздушному шлюзу.

— Идемте,— сказала она и снова попыталась улыбнуться, но это только подчеркнуло ее нервозность.

Воздушный шлюз правого борта был снова соединен с посольским кораблем, поэтому они вышли через шлюз левого борта. Экипаж шлюпки "Ленина" уже протянул троса от вспомогательного судна к катеру. Шлюпка была почти близнецом катера "Макартура" — плосконосый корпус с похожим на лопату защитным экраном, висевшим над носом.

Сэлли перебралась вдоль троса к шлюпке "Ленина”, затем осторожно прошла сквозь люк. В воздушном шлюзе ей пришлось ненадолго задержаться. Наконец, механизм сработал, и она снова почувствовала давление воздуха.

Ее костюм был сшит из ткани, которую можно было назвать второй кожей. Сверху его покрывала мешковатая защитная одежда, и единственным местом костюма, которое она не прикрывала, был шлем, соединенный с плотнооблегающим тело костюмом через шейную перемычку.

— Нам необходимо осмотреть вас, леди,— гортанным голосом сказал офицер. Сэлли огляделась: воздушном шлюзе стояли двое морских пехотинцев. Их оружие не было направлено на нее, точнее, не совсем на нее. Однако, они стояли настороженно и видно было, что они боятся.

— Что это значит?— требовательно спросила она.

— Все в свое время, леди,— сказал офицер, помогая ей снять ранец с воздушными баллонами. Все это поместили в прозрачный пластиковый контейнер. Офицер снял с нее шлем, заглянул в него, затем сунул в тот же контейнер вместе с наружным покрытием.

— Спасибо,— буркнул он.— Сейчас, пожалуйста, пройдите на корму. Остальные присоединятся к вам там.

С Реннером и прочими военными обращались несколько иначе.

— Раздевайтесь,— сказал офицер.— Полностью.

Морские пехотинцы даже не потрудились отвести свое оружие хотя бы чуть в сторону. Когда они сняли с себя все — Реннер даже бросил в пластиковый контейнер свое кольцо — их отправили вперед. Другой офицер морской пехоты показал им боевые доспехи, и двое солдат помогли надеть их. Теперь оружия на виду не было.

— Это самый чудовищный стриптиз, который я когда-либо видел,— сказал Реннер пилоту. Тот кивнул.— Что бы все это значило?

— Вам объяснит это ваш капитан, сэр,— сказал рулевой.

— Снова Домовые!— воскликнул Реннер.

— Думаете, это они, мистер Реннер?— спросил из-за его спины Уайтбрид. Гардемарин, как было приказано, натягивал на себя боевые доспехи.

Реннер пожал плечами. Ситуация была какой-то нереальной. Катер был набит морскими пехотинцами и броней, причем многие пехотинцы были с "Макартура". Канонир Келли бесстрастно стоял на посту возле воздушного шлюза, держа оружие направленным на его дверь.

— Это все из-за них,— сказал чей-то голос.

— Где священник Харди?— спросил Реннер.

— С гражданскими, сэр, ответил рулевой.— Минуточку,— продолжал он, возясь с коммуникатором. На экране появилось лицо Блейна.— Безопасный канал, сэр.— Объявил рулевой.

— Спасибо, Стели?

— Да, капитан,— ответил старший гардемарин.

— Мистер Стели, этот катер вскоре направится к "Ленину". Гражданские лица и экипажи катера, где ими займется персонал службы безопасности. После их ухода вы примите команду над первым катером "Ленина” и отправитесь к "Макартуру". Вы войдете на борт корабля со стороны правого борта, сразу же за комнатой отдыха младших офицеров. Вашей целью будет отвлечение внимания и вступление в бой с любыми живыми врагами для того, чтобы помочь выбраться группе гражданских и морских пехотинцев, запертых в этой комнате отдыха. Вы отправите Келли и его морских пехотинцев в комнату отдыха со скафандрами и боевыми доспехами для двадцати пяти человек. Снаряжение уже на борту. Ведите этот отряд вперед. Командор Каргилл гарантирует проход через переборку один шесть ноль.

— Слушаюсь, сэр.— Голос Стели звучал неуверенно, несмотря на отсутствие в катере гравитации, он стоял почти смирно.

Блейн слабо улыбнулся — по крайней мере губы его слегка изогнулись.

— Враг, Стели — это несколько сотен маленьких моти. Они вооружены ручным оружием, у некоторых есть газовые маски. Организованы они не слишком хорошо, но все равно достаточно смертоносны. Вы должны убедиться, что в средних отсеках правого борта "Макартура" нет других пассажиров или членов экипажа. После выполнения этого задания вы поведете отряд в среднюю кают-компанию экипажа и заберете кофейник. Но сначала, мистер Стели, хорошенько убедитесь, что он ПУСТ.

— Кофейник?— с сомнением переспросил Реннер. За его спиной Уайтбрид покачал головой и что-то буркнул Поттеру.

— Кофейник, мистер Реннер. Он был изменен чужаками, и технология, использованная в нем, представляет большую ценность для Империи. Вы можете увидеть и другие странные предметы, мистер Стели — подумайте, нельзя ли доставить их сюда. Однако ни при каких обстоятельствах вы не должны приносить ничего, в чем могут находиться живые чужаки. И присматривайтесь к членам команды. Малыши убили нескольких лиц, воспользовались их головами как приманкой и набились в их боевые доспехи. Проверяйте, что человек в доспехах — действительно человек, мистер Стелли. Мы еще не видели, чтобы они проделывали этот трюк с облегающими костюмами, но будьте осторожны.

— Да, сэр,— ответил Стели.— Можем ли мы вернуть контроль над кораблем, сэр?

— Нет.— Заметно было, что Блейн с трудом держит себя в руках.— У вас будет немного времени, Стели. Через сорок минут после входа в "Макартур" активируйте все системы разрешения, затем включайте таймер на торпедах, которые есть на борту. Когда все будет сделано, явитесь ко мне к главному шлюзу левого борта. В любом случае через пятьдесят минут после вашего вступления на борт "Ленин” начнет расстреливать корабль. Вы поняли?

— Да, сэр,— спокойно сказал Хорст Стели и посмотрел на остальных. Поттер и Уайтбрид ответили ему неуверенными взглядами.

— Капитан,— сказал Реннер. У меня есть миссия и для вас. Вы переправите священника Харди обратно на катер "Макартура" и поможете ему забрать любое снаряжение или запасы, которые могут потребоваться. За всем этим придет шлюпка с "Ленина", и вы проследите, чтобы весь груз был упакован в опечатанные контейнеры.

— Но... сэр, я мог бы возглавить отряд, идущий на борт!

— Вы не строевой офицер, Реннер. Повторить, что вы сказали мне вчера после ленча?

— Я не говорил вам, что я трус,— проскрежетал Реннер.

— Я не знаю это, как знаю и то, что вы, вероятно, самый непредсказуемый офицер их тех, кого я имею. Священнику нужно сказать только, что на борту "Макартура" эпидемия чумы, и что мы должны возвращаться в Империю, прежде чем это распространится на всех. Это будет официальная версия для моти. Они могут не поверить этому, но у Харди больше Шансов убедить их, если он сам будет верить в это. Однако, я хочу, чтобы с ним был кто-то, знающий истинное.положение дел.

— Один из гардемаринов...

— Мистер Реннер, отправляйтесь на катер "Макартура". Стели, вы получили приказ.

— Да, сэр.

Реннер, кипя от злости, отступил.

Трое гардемаринов и дюжина морских пехотинцев висели в аварийных сетях в главной кабине "Ленина". Гражданские и члены команды ушли, и шлюпка медленно отплывала от черной туши "Ленина".

— Хорошо, Лафферти,— сказал Стели.— Подводите катер к "Макартуру" справа. Если нас не атакуют, мы пойдем на таран, целясь в резервуар за переборкой 185.

— Слушаюсь, сэр.— Глядя на Лафферти, невозможно было заметить его реакцию. Это был ширококостный мужчина, житель равнин с Тэйблтона. Его волосы были пепельно-белыми и очень короткими, а все лицо состояло из плоскостей и углов.

Аварийные сотни предназначались для сильных столкновений. Гардемарины висели в них как мухи в некой чудовищной паутине. Стели быстро взглянул на Уайтбрида, тот на Поттера, а затем оба оглянулись на морских пехотинцев за их спинами.

— О’кей. Пошли,— приказал Стели.

Двигатель взревел.

Настоящим защитным корпусом любого военного корабля является Поле Лэнгстона. Ни одно материальное тело не может выдержать палящий жар ядерной бомбы или высокоэнергетического лазера. Если что-то из этого сможет пройти сквозь Поле, корабельная огневая защита испарится, поэтому корпус военного корабля делается относительно тонким. Однако, только относительно. Корабль должен быть достаточно прочным, чтобы выдержать высокое ускорение и вибрацию.

Некоторые отсеки резервуары были достаточно большими и теоретически их можно было разрушить сильным ударом. На практике же... Насколько мог вспомнить Стели, еще никогда военный отряд не попадал на борт корабля таким путем. Впрочем, это было в Книге. Вы можете войти на борт искалеченного корабля с помощью таранящего удара. Стели очень хотелось узнать, какой дурак первым попробовал сделать это.

Далекий черный шарик, закрывавший "Макартур", стал плотной черной стеной без видимого движения. Лопатообразное лезвие защитного экрана поднялось, и Хорст, глядя поверх плеча Лафферти, всматривался в черноту, приближавшуюся к ним.

Катер качнуло назад. Мгновенный холод, когда они проходили через Поле, затем скрежет металла. Катер остановился.

Стели расстегнул свою сеть.

— Выходим,— приказал он.— Келли, прорезайте дорогу через этот бак.

— Да, сэр.— Морские пехотинцы проскочили мимо него. Двое направили большой лазер на изогнутый металл, который был внутренней стенкой цистерны водорода. От двигателя катера к оружию протянули толстый кабель.

Стена цистерны лопнула, и целая секция отскочила в сторону, едва не задев морских пехотинцев. Большая часть воздуха вышла наружу вместе с ним, как осенние листья, вылетели мертвые маленькие моти.

Стен коридоров не было. На месте большинства отсеков валялись груды развалин, разрезанных переборок, сюр-реалистических деталей машин и — кое-где — мертвых малышей. Похоже, никто из них не имел скафандров.

— Боже Всемогущий,— пробормотал Стели.— О’кей, Келли, отправляйтесь с этими костюмами. Идемте.— Он двинулся вперед через руины к следующей герметической двери отсека.

— Проверьте давление по ту сторону,— сказал он. Дотянувшись до коммуникационного щитка на переборке; он воткнул туда выход микрофона своего костюма.— Есть там кто-нибудь?

— Капрал Хаснер, сэр,— быстро ответил чей-то голос.— Будьте осторожны, этот район кишит малышами.

— Уж нет,— ответил Стели.— Сколько вас там?

— Здесь девять гражданских без скафандров, сэр, и трое оставшихся в живых морских пехотинцев. Мы не знаем, как вывести отсюда ученных, что без скафандров.

— Мы принесли их,— мрачно сказал Стели.— Можете вы защитить гражданских, пока мы проходим через дверь? У вас здесь вакуум.

— О, боже, да, сэр. Подождите минуту.

Что-то зажужжало. Приборы показывали, что давление за приборкой падает. Наконец, задрайки повернулись, и дверь открылась, обнаружив фигуру в доспехах. За Хаснером стояли двое других морских пехотинцев, направив оружие на Стели. А еще дальше... Стели задохнулся от изумления.

Гражданские находились в другом конце отсека. Одеты были в обычные белые комбинезоны научного персонала. Стели узнал доктора Блевинса, ветеринара. Они спокойно переговаривались между собой.

— Но ведь здесь нет воздуха!— закричал Стели.

— Здесь действительно нет, сэр,— сказал Хаснер и показал рукой.— Там есть какой-то ящик, который создает нечто вроде занавеса, мистер Стели. Воздух не может пройти через него, а мы можем.

Келли проворчал что-то и ввел свое отделение в комнату. Костюмы передали гражданским.

Стели удивленно покачал головой.

— Келли, остаетесь здесь старшим. Ведите всех вперед... и возьмите этот ящик с собой, если его можно двигать!

— Его можно двигать,— сказал Блевинс. Он говорил в микрофон шлема Келли, переданный ему, но не надевал шлема.— Это может действовать и с перерывами. Капрал Хаснер убил нескольких малышей, которые делали это.

— Отлично, мы забираем его,— решил Стели.— Уводите их, Келли!

— Сэр!— канонир осторожно провел сквозь невидимый барьер, потом нажал на него.— Это похоже... похоже на какое-то поле, мистер Стели. Только не такое плотное.

Стели что-то проворчал и сделал знак остальным гардемаринам.

— Кофейник,— сказал он. Это прозвучало так, словно он сам себе не верти.— Лафферти, Круппман, Яновиц — вы пойдете с нами.— И он двинулся обратно по трапу к руинам за ним.

В другом конце была двойная герметическая дверь, и Стели знаком приказал Уайтбриду открыть ее. Задрайки повернулись легко, и они столпились в маленьком воздушном шлюзе, глядя сквозь толстое стекло в главный соединительный коридор правого борта.

— Выглядит вполне нормально,— прошептал Уайтбрид.

Похоже так оно и было. Они в два приема прошли через воздушный шлюз и, цепляясь за ручные захваты, двинулись вдоль стен коридора к главной кают-компании для экипажа.

Заглянув сквозь толстое стекло в помещение кают-компании, Стели воскликнул:

— О зубы Господа!

— Что это, Хорст?— спросил Уайтбрид, прижав свой шлем к шлему Стели.

В помещении находились дюжины малышей. Большинство было вооружено ручными лазерами и стреляли друг в друга. В сражении не было никакого порядка: казалось, что каждый малыш стреляет во всех остальных, хотя это могло быть только первым впечатлением. Отсек был заполнен розовым туманом: кровью моти. Мертвые и раненые моти кружились в безумном танце, а комнату то и дело пересекали зеленовато-голубые лучи света.

— Туда не войти,— прошептал Стели, потом вспомнил, что говорит по радио и повысил голос: — Нам не пойти через это живыми. Забудем о кофейнике.

Они двинулись по коридору, выискивая других уцелевших людей, однако никого не было, и Стели повел их обратно в кают-компанию.

— Круппман!— окликнул он.— Берите Яновица и устройте в этом коридоре вакуум. Прожигайте переборки, пользуйтесь гранатами, но здесь должен быть вакуум. А потом устроим ад на корабле.

— Слушаюсь, сэр.

Когда морские пехотинцы повернули за угол стального коридора, гардемарины потеряли с ними контакт. Передатчики скафандров могли действовать только в пределах видимости. Впрочем, они еще что-то слышали. Звуков было множество: высокие крики, скрежет раздираемого металла, гудение и жужжание. Ни один из них не был знакомым.

— Корабль никогда больше не будет нашим,— пробормотал Поттер.

Раздалось пронзительное шипение, и в коридоре воцарился вакуум. Стели бросил термитную гранату под переборку кают-компании и отступил за угол. Сверкнула яркая вспышка, и Стели вышел обратно, стреляя из своего лазера в еще светящееся пятно на переборке. Остальные стреляли вместе с ним,

Стена начала вспучиваться, затем лопнула. Воздух вырвался в коридор, вынося множество маленьких трупов. Стели повернул задрайки на двери, но ничего не произошло. Тогда они продолжили прожигать переборку, пока дыра не увеличилась настолько, что в нее можно было пролезть.

От живых малышей не осталось и следа.

— Почему бы нам не сделать это со всем кораблем?— спросил Уайтбрид.— Мы можем снова взять его в свои руки...

— Возможно,— ответил Стели.— Лафферти, забирайте кофейник и несите к левому борту. Идите, мы прикроем вас.

Рулевой кивнул и поплыл по коридору в том направлении, где исчезли морские пехотинцы.

— Может, нам лучше отправиться за ним?— предложил Поттер.

— Торпеды,— сказал Стели.— Мы должны взорвать торпеды.

— Но, Хорст,— запротестовал Уайтбрид,— неужели нельзя снова овладеть кораблем? Я не видел ни одного малыша в вакуумном костюме...

— Они могут делать свои магические занавесы,— напомнил им Стели.— Кроме того, мы получили приказ.— Он указал в сторону кормы, и они двинулись впереди него. Сейчас, когда "Макартур" покинули все люди, они спешили, прожигая герметичные отсеки и взрывая коридоры за ними. Поттер и Уайтбрид содрогались от повреждений, наносимых ими кораблю. Их оружие не было предназначено для использования на борту действующего космического судна.

Торпеды были на месте: Стели и Уайтбрид сами входили в команду, которая приваривала их с каждой стороны от генератора Поля. Вот только... самого генератора не было. На том месте, где он находился, осталась лишь пустая оболочка.

Поттер потянулся к таймерам, которые должны были взорвать торпеды.

— Подождите,— сказал Стели. Он нашел отдушину проводного интеркома и подключил к нему свой скафандр.

— Всем, кто меня слышит. Говорит гардемарин Хорст Стели из отсека генератора Поля. Есть кто-нибудь на связи?

— Да, мистер Стели,— ответил чей-то голос.— Минуточку, сэр, соединяю вас с капитаном.— И к линии подключился капитан Блейн.

Стели обрисовал ему ситуацию.

— Генератор Поля исчез, сэр, но само Поле выглядит по-прежнему непроницаемым...

Последовала долгая пауза, затем Блейн зло выругался, но тут же оборвал себя.

— Вы просрочили время, мистер Стели. Получен приказ закрыть отверстия в Поле и через пять минут перейти на шлюпки "Ленина". Вы не успеете выйти до того как "Ленин" откроет огонь.

— Да, сэр. Что же нам делать?

Блейн на мгновение заколебался.

— Я обращусь с этим к адмиралу. Оставайтесь на месте

Внезапный ревущий ураган заставил их броситься в укрытие. Когда все стихло, Поттер сказал:

— Мы снова в атмосфере. Видимо, Домовые починили одну или несколько дверей.

— Значит, скоро они будут здесь.— Уайтбрид выругался.— Будь они прокляты! Интересно, что делает сейчас капитан?

Получить ответ на этот вопрос было невозможно, и они напряженно ждали, с оружием наготове, пока вокруг них "Макартур" возвращался к жизни. Его новые хозяева приближались.

— Я не уйду без этих гардемаринов,— сказал Род адмиралу.

— Вы уверены, что они не могут добраться до какого-нибудь шлюза левого борта?— спросил Кутузов.

— Не за десять минут, адмирал. Домовые контролируют эту часть корабля. Парням придется сражаться всю дорогу.

— Что же вы предлагаете?

— Разрешить им воспользоваться спасательными шлюпками, сэр,— с надеждой сказал Род.

Спасательные шлюпки располагались в различных частях корабля и дюжина их находилась метрах в двадцати от помещения генератора Поля. Оснащенные в основном твердотопливными двигателями, с надувными кабинами, они предназначались для спасения уцелевших всего на несколько часов, в случае если корабль был поврежден и ремонт был невозможен, или перед угрозой взрыва. И то и другое, вполне подходило к нынешнему положению "Макартура".

— Малыши могли сделать записывающие устройства и передатчики в спасательных шлюпках,— сказал адмирал.— Неплохой способ передать большим моти все секреты "Макартура".— Потом он сказал в сторону: — Как, по-вашему, это возможно, священник?

Блейн услышал как откуда-то издалека адмиралу ответил Харди:

— Нет, сэр. Эти малыши — животные. Я всегда думал так же, то же говорили взрослые моти, и все данные подтверждают эту гипотезу. Они могут сделать это только если им прямо приказать. К тому же, адмирал, если они хотели связаться с моти, можете не сомневаться, что они это уже сделали.

— Да,— буркнул Кутузов.— Нет оснований жертвовать своими офицерами за просто так. Капитан Блейн, передайте им, чтобы воспользовались спасательными шлюпками, но предупредите, что ни один малыш не должен уйти с корабля вместе с ними. Когда они уйдут, немедленно переходите на "Ленин".

— Слушаюсь, сэр,— Род с облегчением вздохнул и вызвал по линии интеркома помещение генератора.— Стели, адмирал сказал, что вы можете воспользоваться спасательными шлюпками. Будьте осторожны, чтобы в них не было ни одного малыша, и помните, что вас осмотрят, прежде чем пустить на борт катера. Активируйте торпеды и уходите. Ясно?

— Да, сэр.— Стели повернулся к остальным.— Спасательные шлюпки,— сказал он.— Иде...

Зеленый луч сверкнул над ними.

— Забрала вниз!— крикнул Уайтбрид.

Они укрылись за торпедами, пока луч метался по помещению. Он хлестал по переборкам, прожигая в них дыры, потом прошел сквозь стену отсека, а затем и через сам корпус. Воздух тут же улетучился, и луч перестал дергаться, но не погас, продолжая излучать энергию в Поле, окружавшее корабль.

Стели поднял свое солнечное забрало, затемненное напыленным на него серебром. Пригнувшись, он прополз под лучом и взглянул на его источник.

Это был тяжелый ручной лазер. Потребовалось полдюжины малышей, чтобы нести его. Мертвые и высушенные, они цеплялись за двойные ручные захваты.

— Можно идти,— сказал Стели и вставил ключ в замок на панели торпеды. Рядом с ним Поттер сделал то же самое. Они повернули ключи — ним осталось десять минут жизни. Стели дотянулся до интеркома.

— Миссия закончена, сэр.

Они прошли через открытую герметическую дверь в главный коридор и двинулись к корме, переплывая от одного захвата к другому. Состязания в скорости при нулевой гравитации были излюбленной, хотя и нерегулярной игрой среди гардемаринов, и они были рады случаю попрактиковаться. За их спинами таймеры продолжали отсчет времени...

— Это должно быть здесь,— сказал Стели. Он заклинил герметическую дверь, затем прожег в корпусе корабля отверстие в форме человека. Воздух вышел наружу — малышей каким-то образом снова поместили в вонючую атмосферу Мошки-1. Туман из ледяных кристаллов повис в вакууме.

Поттер нашел контрольную панель спасательных шлюпок и разбил закрывавшее ее стекло рукоятью пистолета. Они отошли в сторону и стали ждать, когда спасательные шлюпки наполнятся воздухом.

Вместо этого пол поднялся вверх, и открылись стоявшие под палубой конуса, каждый двух метров в основании и около восьми метров длиной.

— Полуночные Домовые ударили снова,— сказал Уайтбрид.

Все конуса были идентичны и сделаны наспех. Малыши должны были работать под палубой неделями, разрезая спасательные шлюпки и другое оборудование, чтобы заметить их... вот этими штуками. Каждый конус имел кресло на своем большом конце и ракетное сопло на другом.

— Осмотрите эти чертовы штуки, Поттер,— приказал Стели.— Проверьте, не прячутся ли там Домовые.

Похоже было, что их там нет. За исключением прочного конического корпуса, все было открытой конструкцией. Поттер обстукал их и заглянул вовнутрь.

Он заглядывал в отверстие в одном из конусов, когда краем глаза заметил какое-то движение. Космический корабль выплывал из стен коридора. Обеими руками он держал тяжелый лазер.

Нервозность Стели отчетливо показал его голос.

— Эй вы! Назовите себя!

Фигура подняла оружие, и Поттер швырнул гранату.

Яркий зеленый луч хлестнул через облако разрыва, жутко осветив коридор и рассекая при этом одну из конических спасательных шлюпок.

— Это был человек?— крикнул Поттер.— Или нет? Его руки плохо сгибались, а ноги оставались прямыми. Кто это был?

— Враг,— сказал Стели.— Думаю, нам лучше убираться отсюда. Садитесь на шлюпки, пока они у нас еще есть.

Он взобрался на полусидячее кресло одного из неповрежденных конусов. Остальные последовали его примеру.

Хорст нашел панель управления и повернул ее так, чтобы она была прямо перед ним. Нигде не было никаких надписей. Разумные или неразумные, все моти, похоже, работали с машинами на глазок.

— Я нажму на большую прямоугольную кнопку,— твердо сказал Стели. Голос его звучал странно глухо.

Он нажал на кнопку.

Секция корпуса под ним скользнула в сторону, и он вылетел в космос. Ракеты ярко вспыхнули. Мгновение холода и черноты — и он уже за пределами Поля.

Два других конуса появились из черной поверхности. Хорст торопливо направил радиопередатчик своего скафандра на неясно вырисовывающийся впереди черный корпус "Ленина".

— Говорит гардемарин Стели! Спасательные шлюпки изменены. Нас здесь трое, и мы одни на борту...

Три ручных лазера выстрелили одновременно. Четвертый конус вспыхнул и развалился, но они стреляли еще некоторое время.

— Один из... э...— Стели не знал, как доложить. Это линия связи могла быть не защищенной.

— Мы видим вас на экранах, гардемарин,— сказал Голос с сильным акцентом.— Уходите от "Макартура" и ждите, пока вас подберут. Вы закончили свою миссию?

— Да, сэр.— Стели взглянул на часы.— Четыре минуты прошли.

— Тогда двигайтесь быстрее,— приказал голос.

Но как?— задумался Стели. Переключатели не имели явных функций. Пока он размышлял, его ракета вспыхнула. Но почему?.. Ведь он ничего не касался.

— Моя ракета тоже включилась,— сказал голос Уайтбрида. Он звучал спокойно, гораздо спокойнее, чем чувствовал себя Стели.

— Да, и моя,— добавил Поттер.— Никогда не заглядывайте талантливой лошади в зубы. Главное, что мы движемся прочь от этого корабля.

Грохот продолжался. Их ускорение составляло почти "же", и с одной стороны виднелся широкий зеленый полумесяц Мошки-1; а с другой была глубокая чернота Угольного Мешка и еще более черная масса "Ленина". Шлюпки ускорялись долгое время.

Молодой русский гардемарин был преисполнен гордости. Его боевые доспехи сияли, а все снаряжение было отлично подогнано согласно Книге.

— Адмирал просит вас пройти на мостик,— прощебетал он на безукоризненном английском.

Род Блейн вяло последовал за ним. Под шквал приветствий морских пехотинцев Кутузова они проплыли через воздушный шлюз второй ангарной палубы "Ленина". Почетная встреча прибывающего капитана еще более усилила его горе. Он отдал свой последний приказ и был последним человеком, ушедшим со своего корабля. Сейчас он был наблюдателем, и, вероятно, в последний раз принимал оказываемые ему почести

Все на борту линкора казалось слишком большим хотя он знал, что это только иллюзия. За несколькими исключениями, отсеки и коридоры столичных кораблей были стандартизированы, и с тем же успехом он мог сейчас находиться на борту "Макартура”. "Ленин” был в состоянии боевой готовности, и все его герметические двери были закрыты. Морские пехотинцы занимали самые важные посты вдоль проходов, поэтому они никого не видели, и Род был рад этому. Сейчас он не мог оказаться лицом к лицу с кем-нибудь из своей команды или пассажиров.

Мостик "Ленина" был огромен. Корабль был экипирован как флагманский, и в дополнение к экранам и командным постам собственного корабля имел еще дюжину диванов для штаба адмирала. Род одервенело ответил на приветствие адмирала, и опустился в кресло флаг-капитана. Он даже не поинтересовался, где находятся командор Борман, флаг-лейтенант Кутузова и начальник его штаба. Они были одни с адмиралом во всем командном посту.

"Макартур" виднелся на полдюжине экранов, располагавшихся перед ним. Последние шлюпки "Ленина" отходили от него. Стели должен уже закончить свою миссию, подумал Род, и сейчас кораблю осталось всего несколько минут жизни. Когда он погибнет, я буду окончательно уничтожен. Новоназначенный капитан, потерявший корабль во время первого же задания... даже влияние Маркиза не сможет побороть этого. Слепая ненависть к Мошке и всем ее обитателям переполняла его.

— Черт побери, мы должны попробовать отнять его у группы... проклятых богом ЖИВОТНЫХ!— воскликнул он.

Кутузов удивленно поднял взгляд. Его брови сошлись на переносице, затем постепенно расслабились.

— Да. Если это все, чем они являются. Но, допустим, они больше, чем животные? Впрочем, в любом случае уже поздно.

— Да, сэр. Они активизировали торпеды.

Две водородные бомбы... Генератор Поля испарится в миллисекунду, а "Макартур"... Род сжался от боли при этой мысли. Когда экраны вспыхнут, все будет кончено. Он вдруг поднял голову.

— А где гардемарин, адмирал?

Кутузов что-то проворчал.

— Они затормозились на более низкой орбите и сейчас за горизонтом. Я пошлю за ними шлюпку, когда все кончится.

Странно, подумал Род. По приказу адмирала они не могли идти прямо к "Ленину", а шлюпки не могли представлять реальной защиты, когда "Макартур" взорвется.

То, что они сделали, было ненужной предосторожностью, поскольку торпеды переводили лишь малую часть своей энергии в рентгеновское излучение и нейтроны, но это была понятная предосторожность.

Стрелки таймера бесшумно подошли к нулю. Кутузов мрачно подождал еще минуту, потом другую.

— Торпеды не взорвались,— обвиняюще сказал он, наконец.

— Да, сэр.— Страдания Рода еще более усилились. А теперь...

— Капитан Михайлов, подготовьте пожалуйста, главную батарею к стрельбе по "Макартуру".— Кутузов перевел мрачный взгляд на Рода.— Мне это не нравится, капитан. Не так сильно, как вам, но все равно не нравится. Не хотите ли отдать приказ лично? Капитан Михайлов, вы разрешаете?

— Да, адмирал.

— Спасибо, сэр.— Род глубоко вздохнул. Человек должен сам убить свою собаку...— ОГОНЬ!

Космические сражения выглядят со стороны довольно мило. Корабли, похожие на гладкие черные яйца, сближаются, их двигатели излучают ослепительный свет. Вспышки на черном небе показывают взрывы торпед, которые избежали уничтожения ударами вспомогательных лазеров. Главные батареи излучают энергию в Поля друг друга, и зеленые и красные линии высвечивают межпланетную пыль.

Постепенно поля начинают пылать. Тускло-красный, ярко-желтый, ослепительно-зеленый,— цвета меняются по мере того, как Поля получают энергию. Цветные яйца соединяют зеленые и красные линии, идущие от батарей и цвета изменяются.

Сейчас три зеленые нити соединяли "Ленина" и Макартур”. Больше не происходило ничего. Линейный крейсер не двигался и не пытался отвечать на огонь. Его Поле стало тускло краснеть, желтея там, где лучи сходились в одной точке. Когда оно станет белым, Поле будет перегружено, и энергия, запасенная в нем, должна будет высвободиться вовнутрь и наружу. Кутузов смотрел за этим с растущим замешательством.

— Капитан Михайлов, отведите нас, пожалуйста, назад.— Линии бровей адмирала вновь сошлись, когда "Ленин" стал удаляться от "Макартур".

Поле "Макартура" стало зеленым со слабыми синеватыми пятнами. Изображение на экранах начало удаляться, и горячие пятна исчезли, когда лучи лазеров слегка разошлись. В тысяче километров корабль остановился.

— Капитан, мы неподвижны, относительно "Макартура"?— спросил Кутузов.

— Да, адмирал.

— Кажется, он подходит ближе.

— Да, адмирал. Его Поле расширяется.

— Расширяется?— Кутузов повернулся к Роду.— Вы можете объяснить это?

— Нет, сэр.— Больше всего ему хотелось сейчас забыться. Разговор был болью, сознание — агонией. Но все же он пытался думать.— Должно быть, Домовые переделали генератор, а они всегда улучшают то, с чем работают.

— Жалко уничтожить это,— буркнул Кутузов.— Расширяясь подобным образом с такой большой излучающей поверхностью, "Макартур" мог бы потягаться с любым кораблем флота...

Сейчас Поле "Макартура" стало фиолетовым и огромным. Оно заполняло экраны, и Кутузов уменьшил увеличение в десять раз. "Макартур" был огромным фиолетовым пузырем, привязанным к "Ленину" зелеными нитями. Зачарованные, они ждали, и так прошли десять минут. Потом пятнадцать...

— Ни один корабль не может так долго выдерживать фиолетового Поля,— пробормотал Кутузов.— Вы по-прежнему убеждены, капитан Блейн, что мы имеем дело только с ЖИВОТНЫМИ?

— В этом убедились ученые, сэр,— сказал Род.— И убедили меня,— сказал он.— Я бы хотел, чтобы доктор Хорват был сейчас здесь.

Кутузов хрякнул, как будто его ударили в живот.

— Этот глупец-пацифист! Он не смог бы понять того, что видит.

Молча они ждали еще одну минуту.

Зажужжал интерком.

— Адмирал, вызов с посольского корабля,— объяснил офицер-связист.

Кутузов нахмурился.

— Капитан Блейн, этот вызов примете вы.

— Простите, сэр.

— Ответьте на вызов моти. Я не буду говорить ни с одним чужаком непосредственно.

— Слушаюсь, сэр.

Лицо на экране походило на любое другое лицо Моти, но она сидела так неудобно прямо, что Род не удивился, когда услышал:

— Я Финч (клик) доктора Хорвата. У меня огорчительные новости для вас, капитан Блейн. Кстати, мы оценили предупреждение, сделанное нам. Мы не понимаем, почему вы хотите уничтожить наш корабль, но если бы мы смогли быть рядом...

Блейн потер переносицу.

— Мы боремся с чумой. Возможно, уничтожение "Макартура" остановит ее. Мы надеемся на это. Слушайте, мы сейчас слишком заняты. Что у вас за сообщение?

— Да, конечно. Капитан, три маленьких корабля, которые бежали с "Макартура", пытались войти в атмосферу Мошки-1. Мне очень жаль, но никто не уцелел.

Роду показалось, что мостик "Ленина" закрыл туман.

— Войти в атмосферу на спасательных шлюпках? Но это очевидная нелепость. Они не могли...

— Нет, нет, они пытались приземлиться. Мы проследили часть их траектории. Капитан, у нас есть их записи. Они сгорели полностью...

— Черт побери! Они были в безопасности!

— Нам очень жаль!

Лицо Кутузова было неподвижной маской, на которой шевелились только губы.

— Записи...

Род кивнул. Он чувствовал, что очень устал.

— Мы должны взглянуть на эти записи. Вы уверены, что ни один из моих юных офицеров не выжил?

— Вполне уверены, капитан. Мы очень огорчены этим. Разумеется, мы понятия не имели, что они попробуют сделать такое, и в этих обстоятельствах абсолютно ничем не могли помочь.

— Разумеется, нет. Спасибо.— Род отвернулся от экрана и посмотрел на сражение, разыгрывающееся перед ним.

— Итак, нет ни тел, ни обломков,— буркнул Кутузов.— Очень удобно.— Он коснулся кнопки на подлокотнике своего командного кресла и сказал: — Капитан Михайлов, отправьте, пожалуйста, катер за гардемаринами.— Он повернулся к Роду.— Конечно, там ничего не будет.

— Вы не верите моти, сэр?— спросил Род.

— А вы, капитан?

— Я„. я не знаю, сэр. Я не знаю, что мы можем сделать с этим.

— Я тоже, капитан. Катер будет искать и не найдет ничего. Мы не знаем, где они пытались войти в атмосферу. Планета большая. Даже если они выжили и свободны, мы можем искать их днями, и не найти. А если они в плену... то их никогда не найдут.— Он хмыкнул и сказал по командной линии: — Михайлов, проследите чтобы катер провел поиск хорошенько. И, пожалуйста, воспользуйтесь торпедами для уничтожения этого корабля.

— Да, сэр,— спокойно ответил капитан "Ленина" со своего поста по другую сторону большого мостика.

Два десятка торпед устремились к "Макартуру". Они не могли пройти сквозь Поле, запасенная в нем энергия должна была взорвать их немедленно. Они взорвались все одновременно, и крупная рябь, разноцветных огней покрыла пылающую фиолетовым цветом поверхность "Макартура". Ярко-белые пятна появились и исчезли.

— Прорыв в девяти местах,— доложил офицер-артиллерист.

— Прорыв во что?— спросил Род. Это был еще его корабль, и он доблестно сражался за свою жизнь...

Адмирал фыркнул. Корабль находился в пятистах метрах от этой дьявольской фиолетовой поверхности, и яркие вспышки могли даже не задеть его.

— Орудиям продолжать огонь. Готовность ко второй торпедной атаке,— приказала Кутузов.

Еще одна флотилия огненных дротиков, прочертила пылающие дуги. Все они взорвались по ту сторону мерцающей фиолетовой поверхности. Появилось множество белых пятен, и по фиолетовому пламени снова пробежала рябь.

И все же "Макартур" остался таким же, как был — огненно-фиолетовым пузырем диаметром в километр, соединенным с "Ленины" нитями зеленого света.

Стюард кают-компании подал Роду чашку кофе. Рассеянно тот сделал маленький глоток. Вкус его был ужасный.

— Огонь!— скомандовал Кутузов с ненавистью в голосе.— Огонь!

И тут это произошло. Поле "Макартура” чудовищно расширилось, стало голубым, желтым и исчезло. Зажужжали автоматически сканнеры, и увеличение экранов возросло. Корабль был на месте.

Он горел красным цветом и был частично оплавлен.

Впрочем, его вообще не должно было быть там: когда Поле разрушалось, все внутри его испарялось.

— Они должны были поджариться там,— механически сказал Род.

— Да. Огонь!

Зеленые лучи снова ударили. "Макартур" изменился, вздулся и расширился, выпуская в пространство воздух. Ещеодна торпеда подошла к нему и взорвалась. Лазерные батареи продолжали стрелять. Когда Кутузов приказал прекратить огонь, на том месте не было ничего, кроме пара.

Род и адмирал долго смотрели на пустой экран. Наконец, адмирал отвернулся от него.

— Вызывайте шлюпки, капитан Михайлов! Мы идем домой.

Три маленьких конуса падали, и в каждом, подобно яйцу на подставке, сидел человек.

Хорст Стели летел первым. За исключением вакуумного костюма, ничто не отделяло его от космического пространства. Очень осторожно он повернулся, чтобы взглянуть на следующие за ним два других конуса. Где-то там, далеко за горизонтом, находились "Макартур" и "Ленин". Не было ни одного шанса, что радио его костюма будет действовать на таком расстоянии, но все же он перешел на вызывающую частоту и послал вызов. Ответа не было.

Все произошло стишком быстро. Конуса включили посадочные ракеты и к тому времени, когда он вызывал "Ленин", было уже слишком поздно. Возможно, связисты были заняты чем-то другим, или он был слишком низко... Хорст вдруг почувствовал себя одиноким.

Падение продолжалось, а потом ракеты вдруг смолкли.

— Хорст!— Это был голос Уайтбрида.— Стели ответил.— Хорст, эти штуки собираются войти в атмосферу!

— Да. Воткнуться в нее. А что мы можем сделать?

Впрочем, это был риторический вопрос. В полной тишине три маленьких конуса падали к ярко-зеленой планете под ними. Потом они вошли в атмосферу.

Для каждого из них такое случалось не впервые. Они знали цвета плазменного поля, появляющегося перед носом корабля, цвета, различающиеся в зависимости от химического состава защитного экрана. Но на этот раз они были практически обнажены. Будет ли сейчас излучение? Или жара?

Голос Уайтбрида прорвался к Стели сквозь помехи.

— Я пытаюсь думать как Домовые, и это не так-то легко. Они знали о наших костюмах, знали какую часть излучения они задерживают. Сколько, по их мнению, мы можем выдержать? И еще жара...

— А я передумал,— сказал Поттер.— Я не полечу вниз.

Стели старался не обращать внимания на их смех. Он отвечал за их жизни и относился к этому серьезно. Он попробовал расслабить мышцы и ждал жары, турбулентных потоков, радиации, падения конуса и смерти.

Сквозь плазменные искажения виднелся проносящийся мимо пейзаж. Круглые моря и дуги рек. Обширные пространства городов. Горы, покрытые льдами, и снова город, раскинувшийся у подножия и на склонах снежных пиков. Огромный океан, потом снова суша. Конуса снижались и делали стали крупнее. Воздух свистел вокруг. Лодки на озере, крошечные пятнышки, полные тучи их. Пространство зеленого леса, резко ограниченное и рассеченное дорогами...

Обод конуса Стели раскрылся, и кольцо парашюта рванулось назад. Стели глубже вжался в облегающее кресло. С минуту он видел только голубое небо, а потом последовал сильный удар. Стели мысленно выругался. Конус закачался и завалился на бок.

В ушах у Стели возник голос Поттера.

— Я нашел рычаг управления полетом! Если эти бестии сделали все одинаково, в центре должна быть круглая рукоять. Это рычаг управления тягой, а двигая всю контрольную панель, можно удерживать конус от крена.

Как жаль, что он не обнаружил этого раньше!— подумал Стели и сказал:

— Подлетайте ближе к земле и парите над ней — пусть топливо выгорит. Вы нашли способ освобождения парашюта, Поттер?

— Нет. Он пока подо мной, и ракетное пламя тут же сожжет его. Где вы?

— Внизу. Дайте мне только освободиться...— Стели раскрыл аварийную сеть и опрокинулся на спину. Сиденье было на тридцать сантиметров ниже края конуса. Он вытащил оружие и прожег отверстие, чтобы проверить пространство под собой. Оно было заполнено сжимающейся пеной.— Когда приземлитесь, убедитесь, что на борту спасательной шлюпки нет ни одного Домового,— приказал он.

— Черт побери! Меня едва не вышвырнуло — донесся голос Уайтбрида.— До чего же мудреные штуковины...

— Я вижу тебя, Джонатан!— воскликнул Поттер.— Пожалуй, я смогу подлететь к тебе!

— Тогда ищите мой парашют,— приказал Стели.

— Я тебя не вижу. Мы можем быть километрах в двадцати друг от друга. Твой сигнал не очень-то силен,— сказал Уайтбрид.

Стели поднялся на ноги и внимательно осмотрел спасательную шлюпку. В ней не было места, где малыш мог бы спрятаться и пережить полет через атмосферу, но он осмотрел ее еще раз, чтобы иметь полную уверенность. Потом он переключился на вызывающую частоту и попытался вызвать "Ленин" — не надеясь на ответ и не получив его. Передатчики костюмов действовали в пределах видимости и их сознательно не делали очень мощными, иначе все пространство было бы полно разговоров, одетых в костюмы людей. В переделанных спасательных шлюпках не было ничего, похожего на радио. Интересно, как домовые собирались обеспечить вызов помощи выжившим.

Стели чувствовал себя не очень уверенно, еще не привыкнув к силе тяжести. Вокруг него расстилались возделанные поля с рядами пурпурных, похожих на баклажаны кустов с кронами темных листьев, доходивших человеку до груди, и более низкими кустами с зернами. Ряды уходили вдаль во всех направлениях.

— Тебя по-прежнему, не видно,— доложил Уайтбрид.— Хорст, ты видишь большое, низкое здание, сверкающее как зеркало? Это единственное здание в пределах видимости.

Стели огляделся и заметил металлически поблескивающее сооружение у самого горизонта. Оно находилось очень далеко, но это был единственный ориентир в пределах видимости.

— Да, вижу.

— Мы полетим туда и будем ждать тебя там.

— Хорошо, ждите меня.

— Держи курс на него, Гэвин,— сказал голос Уайтбрида.

— Хорошо,— донесся ответ.

Потом они говорили еще что-то, но Хорст чувствовал себя очень одиноким.

— О! Мои ракеты смолкли!— воскликнул Поттер, и Уайтбрид увидел, что конус Поттера помчался к земле. Он ударился острым концом, заколебался и рухнул в кусты.

— Гэвин!— воскликнул Уайтбрид.— С тобой все в порядке?

Что-то зашелестело, потом пришел ответ:

— Иногда в плохую погоду у меня болит правый локоть... старая футбольная рана. Держись, пока сможешь, Уайтбрид. Я встречу вас обоих у купола.

— Понятно.— Маневрируя ракетой, Уайтбрид направил конус к строению.

А оно было огромным. Рядом с ним не было ничего такого, по чему можно было определить его размеры, но лететь предстояло еще минут десять или больше.

Это был купол с гладкими стенами, изгибающимися в низкую, округлую крышу. Не было ни окон, ни каких других деталей, за исключением прямоугольного отверстия, которое могло быть дверью, хотя и казалось смехотворно маленьким в этой огромной конструкции. Отблески солнечного света на крыше были более чем металлическими, они были зеркально-яркими.

Уайтбрид полетел вниз, впрочем, довольно медленно. Было что-то пугающее в здании, стоящем посреди бесконечных полей, и именно это, а не страх за то, что двигатель в любую минуту может смолкнуть, удержало его от броска к этой конструкции.

Ракета по-прежнему держала его. Вероятно, малыши изменили химикалии в твердотопливном двигателе: предметов, сделанных моти, не было двух совершенно одинаковых. Уайтбрид приземлился прямо перед прямоугольной дверью. Эта закрытая дверь была карликовой по сравнению со зданием.

— Янаместе,— почти прошептал он, затем рассмеялся над собой.— Здесь есть дверь, она большая и закрытая. Довольно странно, что нет никаких дорог, ведущих сюда, и растения доходят до самого края купола.

— Может быть, самолеты садятся на крышу?— предположил Стели.

— Не думаю, Хорст. Крыша ЗАКРУГЛЕНА. Не похоже чтобы здесь было много посетителей. Это должно быть что-то вроде склада. Или, может, внутри находится машина, которая работает сама.

— Будьте осторожны с этим, Гэвин, с тобой все в порядке?

— Да, Хорст. Я буду у здания через полчаса. Увидимся там.

Стели приготовился к долгому маршу. Как выяснилось на спасательной шлюпке не было запаса продуктов. Подумав немного, он снял свои боевые доспехи и вакуумный костюм, бывший под ними. В них не было ничего секретного. Взяв шлем, он прикрепил его к шейной перемычке, чтобы использовать как воздушный фильтр. Затем снял со скафандра радио и повесил себе на пояс, предварительно в последний раз попытавшись связаться с "Лениным". Ответа не было. Что еще? Радио, мешок с водой, ручное оружие — все это он уже взял.

Стели внимательно осмотрел горизонт. Здание было только одно, и можно было не бояться, что уйдешь не туда. Он двинулся к нему, радуясь низкой гравитации и слегка раскачиваясь при ходьбе.

Спустя полчаса он увидел первого Моти, причем подошел практически вплотную и только тогда заметил. Это существо отличалось от всех, которых он видел прежде, и ростом было с окружавшие его растения. Оно работало между рядами, разравнивая руками почву, выдергивая сорняки и укладывая их между заботливо сделанными бороздами. Оно следило за его приближением, а когда он оказался рядом, продолжило свою работу.

Этот Моти был не совсем коричневым. Мех у него был гуще и более густой мех покрывал все три руки и ноги. Левая рука была почти такой же, как у Коричневых, но на каждой из правых было по пять пальцев плюс что-то вроде бутона, и пальцы были прямыми и короткими. Ноги были толстые, а ступни большие и плоские. Голова была головой Коричневого с резко уходящими назад лбом.

Если Сэлли Фаулер была права, это означало, что теменной области почти не было.

— Привет,— сказал Хорст.

Моти на секунду взглянул на него, затем выдернул сорняк.

Позднее он увидел еще многих. Они следили за ним достаточно долго, чтобы убедиться, что он не уничтожает растений, а затем теряли к нему интерес. Хорст продолжал путь к сверкающему в солнечных лучах зданию. Оно было гораздо дальше, чем он думал.

Гардемарин Джонатан Уайтбрид ждал. С тех пор, как он поступил на флот, ему часто приходилось заниматься этим, но ему было всего семнадцать стандартных лет, а в этом возрасте ждать нелегко.

Он сидел возле верхушки конуса, достаточно высоко, чтобы голова его выступала над растениями. В городе здания мешали ему видеть этот . мир, здесь же он мог видеть весь горизонт. Небо было коричневым, приобретая голубоватые тона только прямо над головой. На востоке клубились тучи, а над ним проплывали несколько грязно-белых дождевых облака.

Солнце тоже было над головой. Уайтбрид решил, что должен находиться вблизи экватора и вспомнил, что Город Замка был гораздо дальше к северу. Больших размеров солнечного диска он заметить не мог, потому что не мог смотреть прямо на него, но вблизи оно выглядело более уютно, чем маленькое солнце Новой Шотландии.

Он чувствовал, что его окружает чужой мир, но ничего не видел. Взгляд его продолжал блуждать по зеркальной поверхности здания. Потом он встал, чтобы исследовать дверь.

Она была добрых десяти метров высотой. Несомненно слишком высокая для Уайтбрида, она была просто гигантской для моти. Но производил ли размер впечатление на моти? Нет, подумал Уайтбрид. Дверь должна быть функциональной... Тогда, что значат эти десять метров высоты? Тяжелые машины? Однако, когда он приложил к гладкой поверхности микрофон, изнутри не донеслось ни звука.

С одной стороны ниши, в которой находилась дверь, размещалась панель, удерживающая сильной пружиной. Пожалуй, это и был он разве что моти ожидали друг от друга решения таких головоломок с первого взгляда. Кодовый замок мог означать: "Вход воспрещен".

Вероятно, это требовалось охранять — но от кого? От коричневых? Белых? Рабочих и не имеющих разума классов? Вероятно, от всех них. Наборный диск мог быть задуман, как форма общения.

Тяжело дыша, подошел Поттер, его шлем покрывала испарина, мешок с водой висел на поясе. Повернув микрофон, чтобы включить маленький динамик, он отключил передатчик.

— Я попробовал воздух Мошки-1,— сказал он.— Теперь я знаю. Ну, так что ты нашел?

Уайтбрид показал ему. Он также приспособил свой микрофон к новым условиям. Не имело смысла передавать по радио все, что они скажут.

— Хотел бы я, чтобы здесь был доктор Бакмен. Это цифры моти... да, а это солнечная система Мошки, с диском на месте планеты. Дай-ка взглянуть...

Уайтбрид с интересом следил, как Поттер разглядывает диск. Новошотландец скривил губы, потом сказал:

— Да. Этот газовый гигант в три раза дальше от Мошки, чем Мошка-1. Гмм...— Он залез в карман рубашки и вынул вездесущий компьютер.— Гмм.. три, запятая, восемь, восемь, основание двенадцать. Как движется диск сейчас?

— С другой стороны,— сказал Уайтбрид, это может быть, скажем, чей-то день рождения.— Он был рад увидеть Гэвина Поттера. Он был рад видеть здесь любого человека, однако возня новошотландца с дисками была... беспокоящей. Влево, вправо, влево, вправо — поворачивал диски Поттер.

— Насколько я помню, Хорст дал нам приказ остерегаться этого здания,— встревожено сказал Уайтбрид.

— Будьте осторожно с ним, вот что он сказал. Едва ли это можно назвать приказом. Мы можем узнать что-нибудь о моти, разве нет?

— Ну хорошо...— Это была интересная головоломка.— Попробуй снова влево,— подсказал Уайтбрид.— Держи это,— и он нажал на символ, обозначавший Мошку-1. Тот со щелчком сдвинулся.— Теперь снова влево.

— Да, Астрономические карты моти показывают, что планеты движутся против часовой стрелки.

На третьей цифре дверь начала подниматься вверх.

— Сработало!— воскликнул Уайтбрид.

Дверь поднялась на высоту полутора метров. Поттер взглянул на Уайтбрида и сказал:

— И что сейчас?

— Ты что, смеешься?

— У нас есть приказ,— медленно сказал Поттер.

Они сели между растениями и посмотрели друг на друга. Потом взглянули на купол. Внутри горел свет, и они легко могли заглянуть под дверь. Внутри стояли здания...

Стели шел уже три часа, когда увидел самолет. Он был высоко и двигался быстро, и Стели замахал ему руками, надеясь, что его заметят... Этого не произошло, и он пошел дальше.

Потом он снова увидел самолет. Он был позади него и летел гораздо ниже. Самолет опустился еще ниже и исчез за низкими, округлыми холмами, где, видимо, сел. Стели пожал плечами. Наверняка они нашли его парашют и спасательную шлюпку и сейчас ищут его следы, уходящие с места приземления. Направление сомнений не вызывало. Больше здесь идти было некуда.

Через несколько минут самолет поднялся и направился прямо к нему. Сейчас он двигался медленно, явно осматривая местность. Стели снова замахал руками, хотя первым его импульсом, разумеется глупым, было спрятаться. Ему требовалось, чтобы его нашли, хотя то, что он должен был сказать моти, было не совсем понятно.

Самолет пролетел мимо него и завис. Реактивные сопла изогнулись вниз и вперед, и самолет опасно быстро сел среди растений. Внутри находились три моти, и один Коричнево-белый быстро выскочил из машин.

— Хорст!— сказала она голосом Уайтбрида.— А где остальные?

Стели указал на круглый купол. До него было еще не менее часа ходьбы.

Моти Уайтбрида как будто поникла.

— Нужно спешить туда. Хорст, они еще там?

— Конечно. Они ждут меня там уже около трех часов.

— О, мой Бог! Может, они не смогут войти вовнутрь. Уайтбрид не смог войти вовнутрь. Поднимайтесь, Хорст.— Она указала на самолет.— Вам придется как-то сжаться.

Внутри находился второй Коричнево-белый, а пилот был Коричневым. Моти Уайтбрида пропела что-то в пяти октавах, пользуясь по крайней мере девятью тонами. Второй Коричнево-белый замахал руками. Они освободили место для Стели между облегающими сиденьями, и Коричневый повернул какие-то рычаги. Самолет поднялся и помчался к зданию впереди.

— Может, они не вошли туда,— повторил Моти Уайтбрида.— Может быть...

Хорст неудобно скорчился в мчащемся реактивном самолете и недоуменно качал головой. Все это ему не нравилось

— Что-то не так?— спросил он.

Моти Уайтбрида как-то странно взглянула на него.

— Может, и ничего.

Остальные моти не сказали вообще ничего.

Уайтбрид с Поттером стояли в куполе и удивленно таращили глаза.

Купол был просто футляром. Единственный источник света, очень похожий на полуполуденное солнце, сиял на половине расстояния до крыши. Моти использовали этот способ освещения во многих зданиях, которые видел Уайтбрид.

То, что находилось под куполом, походило на маленький город. Впрочем, не совсем. В домах никого не было. Вокруг не было ни звуков, ни движения, ни света хотя бы в одном окне. Да и здания...

В этом городе не было согласованности. Здания чудовищно не увязывались друг с другом. Уайтбрид содрогнулся при виде двух прямолинейных многоэтажных колонн, обрамлявших нечто, что могло быть увеличенным средневековым собором, тысячи карнизов которого охранялись теми, кого Моти Бари назвал демонами моти.

Здесь были сотни архитектурных стилей и по крайней мере дюжина уровней технологии. Эти формы невозможно было построить без использования напряженного бетона или чего-то более уточненного, а здания возле ворот было из высушенного на солнце кирпича. Здесь крепкий прямоугольник имел стены из серебристого стекла, а там стены были из серого камня, а крошечные окна в них не имели стекол, а только ставни, защищающие их от стихий.

— Дождевые ставни. Это должно было быть здесь еще до купола,— сказал Поттер.

— Это любому ясно. Купол почти новый. Этот... собор в центре — или что это такое — настолько стар, что почти рассыпается.

— Взгляни сюда, на эту параболически-гиперболическую конструкцию, выступающую из стены... Ты только посмотри на эту стену!

— Да, это должно быть частью другого здания. Бог знает, насколько все это старо.— Стена была толщиной более метра и зазубрена по краям и на вершине. Она была сделана из разукрашенных каменных блоков, весивших не менее пятисот килограммов каждый. Какие-то растения, похожие на виноград, окружали их, прорастая насквозь и, должно быть, именно это держало стену целой.

Уайтбрид наклонился ближе и пригляделся внимательное к этим растениям.

— Никакого цемента, Гэвин. Именно они держат блоки вместе. Кроме того, это поддерживает остальную часть здания, сделанного из бетона. Это строилось последним.

— Ты помнишь, что говорил Хорст о Каменном Улье?

— Он сказал, что чувствует его возраст. Как это верно...

— В этом месте должны быть все времена. Думаю, мы нашли музей. Музей архитектуры? И они все добавляли к нему экспонаты, столетие за столетием, пока не поставили сверху этот купол для защиты от стихий.

— Да...

— Ты, кажется, сомневаешься?

— Этот купол имеет два метра толщины и сделан из металла.

— Например, падение астероида. Впрочем, нет, это, ерунда. Астероиды давным-давно собрали вместе.

— Я думаю, нужно взглянуть на этот собор. Похоже, это старейшее здание здесь.

Собор сам по себе оказался музеем. Любой цивилизованный гражданин Империи мог бы определить это — все музеи похожи друг на друга.

Там были ящики из стекла, а внутри старые вещи, снабженные табличками с датами и сведениями о них.

— Я могу прочесть даты,— сказал Поттер.— Смотри, они из четырех или пяти цифр. Насколько они стары, Гэвин?

— Так... их год короче... Пять цифр. Датировка идет от какого-нибудь события... и этот знак минус перед каждым числом... Нужно подумать...— Он вынул свой компьютер и стал быстро писать на табло.— Это число должно быть семьдесят четыре тысячи и сколько-то еще. Джонатан, таблички почти новые.

— Языки меняются, и им приходится часто переводить каждую табличку!

— Да... да, я знаю этот знак. Приблизительно.— Поттер быстро переходил от одного экспоната к другому.— Здесь он снова. Здесь нет... а тут есть. Джонатан, взгляни на это.

Это была очень старая машина. Чисто железная, она сейчас насквозь проржавела, превратившись в эскиз того, что представляла из себя когда-то. Это была гаубица.

— Здесь есть табличка. Этот двойной знак приблизительности означает догадки, предположения. Интересно, сколько раз переводилась эта надпись?

Комната сменялась комнатой. Потом они нашли широкую лестницу, ведущую вверх, с низкими, но достаточно широкими для человеческих ног ступнями. Там были новые комнаты и новые экспонаты. Потолки у помещений были низкие, освещались они рядами грушевидных предметов с раскаленными нитями внутри, которые зажигались, когда они входили и гасли, когда выходили. Эти светящиеся предметы находились на такой высоте, чтобы не испортить потолок. Музей сам был экспонатом.

Таблички на всем были очень похожи, но все витрины были разными. Уайтбриду это не казалось странным. Не существовало двух вещей, сделанных моти, которые были бы идеально похожи. Но один раз он почти засмеялся...

Стеклянный баллон нескольких метров длиной и два метра шириной покоился на основании неопределенной формы, сделанном из металла, почти персикового цвета. И то и другое выглядело совершенно новым. На основании имелась табличка, а внутри баллона находился витиевато украшенный резьбой ящик из дерева, размером с гроб, совершенно выгоревший от времени и с крышкой, похожей на ржавую проволочную решетку. Он тоже имел табличку. Под ржавой проволокой находилась глиняная посуда со стенками толщиной с яичную скорлупу: частично разбитая, частично целая. Каждый обломок имел отдельную табличку с датой.

— Это похоже на гнездо экспонатов,— сказал Уайтбрид.

Поттер не засмеялся.

— Это то, что есть. Видишь здесь? Этому баллону около двух тысяч лет... Это не может быть правдой, не так ли?

— Нет, если...— Уайтбрид провел своим классификационным кольцом по стеклянной поверхности.— Они оба царапаются. Это искусственный сапфир.— Он сделал то же самое с металлом. Теперь металл поцарапал камень.— Я согласен с двумя тысячелетиями.

— Но этому ящику около двадцати четырех веков, а посуде внутри более трех тысячелетий. Видишь, как меняются стили? Это изображения подъема и падения различных школ изготовления глиняной посуды.

— Ты думаешь, что деревянный ящик доставлен из другого музея?

— Да.

Вот Уайтбрид и рассмеялся. Они двинулись дальше, потом Джонатан показал рукой и сказал:

— Здесь тот же самый металл, верно?

На маленьком оружии с двумя ручками — должно быть это было ружье — виднелась та же дата, что и на сапфировом баллоне.

Дальше возле стены большого купола, размещалась удивительная конструкция. Она состояла из вертикального кружева шестиугольников, стороны которых были длиной в два метра. В некоторых из шестиугольников имелись пластиковые рамы, в других — разрушенные остатки их.

Поттер указал на мягко изгибающуюся конструкцию.

— Это другой купол. Сферический, с геодезическими креплениями. От него мало что осталось, да и не мог он накрывать всего этого.

— Ты прав. И он разрушен непогодой. Видишь, как изогнуты его ребра возле края? Может, торпедо? Эта часть планеты довольно плоская.

Эти слова заставили Поттера на мгновение задуматься: на Новой Шотландии не бывало торнадо. Вспомнив уроки по метеорологии, он кивнул:

— Да. Может быть, может быть...

За фрагментом раннего купола Поттер нашел конструкцию из распадающегося металла, которую покрывала пластиковая оболочка. Сам пластик тоже выглядел потертым и изжеванным. На табличке были две даты, каждая из пяти цифр. Следующая табличка была прикреплена к узкой неземной машине с тремя сиденьями в ряд, которая выглядела очень примитивной. Капот ее был поднят.

— Внутренне сгорание,— сказал Поттер.— Мне кажется, что у Мошки-1 было мало ископаемого топлива.

— Сэлли тоже пришла к этой мысли. Якобы их цивилизация пришла в упадок, когда они использовали все ископаемое топливо. Я сомневаюсь в этом.

Однако главная находка находилась за огромным панорамным окном в одной из стен. Они уставились на эту ’’колокольню", не обращая внимания на древнюю, витиевато вырезанную из бронзы табличку, которая сама имела более мелкую табличку.

Внутри "колокольни” находился ракетный корабль.

Несмотря на дыры в бортах и пятна коррозии, он еще сохранял свою форму: длинный, цилиндрический резервуар, очень тонкостенный, с кабиной, видневшейся на постепенно утончающемся носу.

Они направились к ступеням. На первом этаже должны быть другие окна...

Так оно и оказалось, и гардемарины встали на колени, чтобы заглянуть в двигатель.

— Я не совсем...— начал Поттер.

— Атомный,— почти прошептал Уайтбрид.— Очень ранний тип. Пропускал инертное топливо через ядро из урана, плутония или чего-то подобного. Батарея расщепления, доатомная...

— Ты уверен?

Прежде чем ответить, Уайтбрид посмотрел снова, потом кивнул.

— Да, уверен.

Расщепление следовало после внутреннего сгорания, но в Империи до сих пор были места, где пользовались двигателем внутреннего сгорания. Энергия расщепления была почти мифом и, пока они смотрели, годы, прошедшие над этим местом, казалось, падали со стен, неслышно окутывая их как плащом.

Самолет приземлился возле оранжевых обрывков парашюта и обломков конуса. Открытая дверь входила на обвиняющий рот.

Моти Уайтбрида выскочила из самолета и бросилась к конусу. Она что-то прощебетала, и пилот тоже выскочил, чтобы присоединиться к ней.

— Они открыли ее,— сказала Моти Уайтбрида.— Никогда не думала, что Джонатан решит эту проблему. Должно быть, это Поттер. Хорст, есть хотя бы один шанс за то, что они не вошли вовнутрь?

Стели покачал головой.

Моти снова что-то прощебетала. Коричневому. Смотрите за машиной, Хорст,— сказала она, потом заговорила с другим Коричневобелым, который вылез из аэроплана и смотрел на небо.

Коричневый поднял пустой вакуумный костюм Уайтбрида и его доспехи. Он работал быстро, создавая что-то вроде нехватающего шлема и ставя его на место. Потом он принялся за воздушный генератор, копаясь в его внутренностях инструментами из мешка на поясе. Костюм надулся и стал вертикально. Наконец, Коричневый закрыл панель, и теперь костюм стал туго натянутым, как человек в вакууме. Коричневый обмотал его длинным шнуром, чтобы стянуть плечи, и пробил каждое запястье.

Пустой костюм поднял свои руки, из пробитых запястий которых со свистом уходил воздух. Потом давление упало, и руки опустилось. Еще один цикл свиста, и руки сова поднялись.

— Мы поступим с вашим костюмом точно так же и поднимем температуру до нормальной у вас. Если повезет, они сожгут это, не проверяя, есть вы там внутри или нет.

— СОЖГУТ?!

— Впрочем, на это наверняка не следует рассчитывать. Хотелось бы мне, чтобы был способ отвести огонь от самолета...

Стели коснулся плеча Моти. Коричневый стоял, глядя на них со слабой полуулыбкой, что означало, что он ничего не думает. Экваториальное солнце было высоко над головой.

— Почему кто-то хочет убить нас?— требовательно спросил Стели.

— Вам всем вынесен смертный приговор, Хорст.

— Но почему? Из-за купола? Он — табу?

— Купол — да, табу — нет. Вы что, считаете нас примитивными? Вы знаете слишком много, вот и все. Мертвые свидетели ничего не рассказывают. А теперь войдем: нам нужно войти и вывести их оттуда.

Моти Уайтбрида нагнулась под дверью. Это было излишним: Уайтбрид никогда так не нагибался. Второй Коричнево-белый молча последовал за ней, оставив Коричневого с ее постоянно улыбающимся лицом стоять снаружи.

Они нашли гардемаринов возле собора. Услышав глухой перестук ботинок Хорста Стели, Уайтбрид поднял голову, заметил идущих моти и сказал:

— Финч (клик)?

— Финч (клик).

— Мы изучаем ваши...

— Джонатан, у нас нет времени,— сказала Моти.

Второй Коричнево-белый посматривал на них с нетерпением.

— Нам всем грозит смерть за нарушение чужого владения,— сказал Стели.— И я не знаю почему.

Воцарилось молчание, потом Уайтбрид сказал:

— Но я ничего не сделал! Это же просто музей...

— Да,— сказала Моти Уайтбрида.— Вы должны были сесть здесь. Это не просто невезение. Ваши немые малыши должны были запрограммировать спасательные конуса так, чтобы они не свалились в воду, на город или горную вершину. Вы должны были сесть среди сельскохозяйственных угодий. А это именно то место, где находятся наши музеи.

— Здесь? Но почему?— спросил Поттер, потом добавил таким тоном, словно уже все понял: — Здесь нет людей...

— Поэтому их не будут бомбить.

Тишина была частью возраста этого места. Моти сказала:

— Гэвин, а вы не кажетесь особо удивленным.

Поттер попробовал потереть челюсть, но этому помешал шлем.

— Полагаю, нет ни малейшего шанса убедить вас, что мы ничего не поняли?

— Действительно. Вы пробыли здесь три часа.

— Всего два,— вмешался Уайтбрид.— Хорст, это место фантастично! Музеи внутри музея, которые уводят далеко в прошлое. Может, это и есть тот секрет? Что здешняя цивилизация очень стара? Но я не понимаю, зачем вам скрывать это?

— У вас было много войн,— медленно сказал Поттер.

Моти втянула голову в плечи.

— Да.

— Больших войн.

— Верно. А также малых.

— Сколько их было?

— Ради бога, Поттер! Кто сосчитает? Тысячи Циклов. Тысячи разрушительных возвращений к варварству. Безумный Эдди постоянно пытался остановить это. По-моему, вся каста принимающих решения состоит из Безумных Эдди. Они считают, что нарушат круговорот Циклов, выйдя в космос и заселив другие солнечные системы.

Голос Хорста был спокоен. Говоря, он внимательно оглядывал купол, и рука его лежала на рукояти пистолета.

— Они так считают? А в чем заключается в том, о чем мы узнали слишком много?

— Я как раз хочу объяснить вам это. Затем я попытаюсь доставить вас обратно на корабль. Живыми...— Она указала на другую Моти, которая бесстрастно стояла во время этого разговора, потом что-то просвистела и прогудела.— Можете звать ее Чарли,— сказала она.— Вам не произнести ее настоящее имя. Чарли предоставляет отдающего приказы, который хочет помочь вам. Может быть... В любом случае это ваш единственный шанс...

— Что же нам делать сейчас?— спросил Стели.

— Мы попытаемся добраться до босса. Чарли. Там вы будете под защитой. (Свист, щелчок, свист). Зовите его... э... Король Петр. У нас нет королей, но он сейчас мужчина. Это один из наиболее могущественных отдающих приказы и, поговорив с вами, он вероятно, захочет доставить вас домой.

— Вероятно,— медленно сказал Хорст.— И все же, что это за секрет, за который вы так боитесь?

— Потом. Нам нужно уходить.

Хорст Стели вытащил пистолет.

— Нет, прямо сейчас. Поттер, есть в этом музее что-нибудь, чтобы мы могли связаться с "Лениным"? Поищите.

— Да, да... Вы считаете, вам понадобится этот пистолет?

— Найдите нам радио.

— Хорст, послушайте,— настаивала Моти Уайтбрида.— Принимающий решения ЗНАЕТ, что вы приземлились где-то здесь. Если вы попытаетесь выйти отсюда на связь, вам помешают, а если вы все-таки отправите сообщение, они уничтожат "Ленин”,— Стели хотел что-то сказать, но Моти настойчиво продолжала: — Да,они могут сделать это, хотя это будет нелегко. Ваше Поле довольно сильно, но вы видели, что могут наши Инженеры, и никогда не видели, что могут наши Воины. Мы видели уничтожение одного из лучших ваших военных кораблей и знаем, как это можно сделать. Вы полагаете, один маленький линкор устоит против флотов, летящих отсюда и со станций на астероидах?

— О, боже, Хорст, она может быть права,— сказал Уайтбрид.

— Мы должны дать знать адмиралу.— Стели выглядел неуверенным, но пистолет в его руке был неподвижен.— Поттер, выполняйте приказ.

— Вы получите возможность вызвать "Ленин", как только окажетесь в безопасности,— настаивала Моти Уайтбрида. На мгновение голос ее поднялся почти до крика, затем резко упал.— Хорст, поверьте мне, это единственный путь. Кроме того, вы никогда не сможете сами управиться с коммутатором. Вам потребуется наша помощь, а мы не собираемся помогать делать глупости. Нам нужно уходить отсюда!

Вторая моти что-то прощебетала. Моти Уайтбрида ответила и некоторое время они переговаривались друге другом. Потом Моти Уайтбрида перевела:

— Если сюда не придут войска моего собственного мастера, то явятся Воины Хранителя Музея. Я не знаю, где Хранитель держит их. Чарли тоже не знает. Хранители стерильны, и у них нет честолюбия, но они очень ревниво относятся к тому, что уже имеют.

— Они будут бомбить нас?— спросил Уайтбрид.

— Нет, пока мы находимся здесь. Это может повредить музей, а музеи — ОЧЕНЬ ВАЖНЫ. Но Хранитель пошлет войска... если мой собственный мастер не появится здесь первым.

— Тогда почему их еще нет?— требовательно спросил Стели.— Я ничего не слышу.

— Ради бога, они могут быть уже на подходе! Понимаете, мой Мастер... мой старый Мастер... получил юрисдикцию на изучение людей. Она не хочет отказываться от этого, поэтому не вовлекает в это дело никого другого. Она будет стараться держать местных жителей в стороне, а поскольку ее владения находятся вокруг Замка, то и все Воины будут там. А это около двух тысяч километров отсюда.

— Этот ваш самолет довольно быстр,— сказал Стели.

— Это машина, которой пользуются в случае опасности Посредника. Мастера запрещают всем остальным пользоваться им. Ваше появление в нашей системе почти начало войну, и посылка Воинов в одном из самолетов несомненно приведет к этому...

— Разве у ваших, принимающих решения, нет никаких военных планов?— спросил Уайтбрид.

— Есть, но они очень медлительны. Впрочем, в любом случае, они должны защитить вас. Под этим зданием есть туннель...

— Туннель?— переспросил Стели. Все происходило слишком быстро. Он командовал здесь, но не знал, что делать.

— Конечно, люди иногда посещают музеи. И он будет использован, чтобы добраться сюда из Замка. Кто знает, что будет делать в это время Хранитель? Он может даже запретить моему Мастеру вмешательство. Но если он сделает это, вы можете быть уверены, что он убьет вас, удерживая всех Мастеров от вступления в сражение.

— Нашел что-нибудь, Гэвин?— крикнул Стели.

— Ничего, что можно было назвать коммуникатором. И это самые новейшие экспонаты, Хорст. Все, что есть в более старых зданиях, насквозь проржавело.

— Хорст, нам нужно уходить отсюда!— снова напомнила Моти Уайтбрида.— Нет времени для разговоров.

— Эти воины могут долететь на самолетах до ближайшей станции, а оттуда доехать по туннелю сюда,— заметил Уайтбрид.— Нужно, что-то делать, Хорст!

Стели медленно кивнул.

— Хорошо. Как будем уходить? На вашем самолете?

— Он не поднимет нас всех,— сказала Моти Уайтбрида.— Но мы можем отправить двоих с Чарли, а я...

— Нет,— решительно отказался Стели.— Мы будем вместе. Можете вы вызвать более крупный самолет?

— У меня нет уверенности, что сможет уйти хотя бы один. Вероятно, вы правы — надо держаться вместе. Нам не остается другого пути, кроме туннеля.

— Который уже сейчас может быть полон врагов.— Стели на мгновение задумался. Купол был под защитой от бомб, а зеркало хорошо отражало лазерные лучи. Они могли остаться здесь — но надолго ли? Он уже начинал испытывать вынужденную паранойю солдата, находящегося на вражеской территории.

— Куда мы должны уйти, чтобы послать сообщение "Ленину"?— спросил он. Разумеется, это сейчас было самым важным.

— На территорию Короля Петра. Она в тысяче километров, но это единственное место, где можно найти оборудование для послания, которое невозможно будет перехватить. Даже оно может не помочь, но все-таки надежда есть.

— И мы не можем улететь на самолете... СК. Где этот туннель? Мы устроим там засаду.

— Засаду?— Моти согласно кивнула.— Конечно, Хорст, я не разбираюсь в тактике — ПОСРЕДНИКИ не участвуют в сражениях. Я только пытаюсь доставить вас к мастеру Чарли. Вам самим придется разделываться с теми, кто будет пытаться убить нас на этом пути. Насколько хорошо ваше оружие?

— Это обычное ручное оружие. Не слишком модное.

— Здесь в музее есть другое. Под него отведена часть этого музея. Но я не знаю, какое из них действует.

— Думаю, стоит попробовать. Уайтбрид, Поттер, поищите там оружие. Так все-таки, где этот туннель?

Моти огляделась по сторонам. Чарли несомненно поняла все, что говорилось, хотя даже не пыталась произнести ни слова по-английски. Несколько секунд они пересвистывались, затем Моти Уайтбрида указала рукой на здание, похожее на собор:

— Здесь.

После небольшой паузы она показала на статуи "демонов" вдоль карнизов.

— Все, что вы видели, безвредно, за исключением этих. Это класс воинов, солдат, телохранителей, полиции. Они убивают и делают это ХОРОШО. Если вы увидите их где-нибудь, бегите.

— Бегите, черт побери!— буркнул Стели и покрепче стиснул свой пистолет.— Ищите нас внизу!— крикнул он остальным и повернулся к моти.— А что с вашим Коричневым?

— Я позову ее,— сказала Моти Уайтбрида и издала птичью трель.

Коричневый вошел вовнутрь, неся несколько предметов, которые передал Чарли. Моти внимательно осмотрели их, и Моти Уайтбрида сказала:

— Наши радиопередатчики...— запротестовал Хорст.

— Снимите их. Позднее Коричневый может поработать с ними. Вы действительно хотите, чтобы ваши уши находились внутри этих шлемов? Все равно баллонов с воздухом и фильтров хватит ненадолго.

— Спасибо,— сказал Хорст, взял фильтр и закрепил его на лице. Мягкая чашка закрывала нос, а трубка вела к небольшому баллончику, который он повесил на пояс. Было большим облегчением снять шлем, но теперь он не знал, что с ним делать. В конце концов он привязал его к поясу, где тот и болтался из стороны в сторону, причиняя немалые неудобства.

— Ну вот, можно двигаться.— Без шлема говорить стало легче, но нужно было постоянно следить за собой, чтобы не вдохнуть через рот.

Наклонная дорожка спиралью уходила вниз, далеко вниз. Ничто не двигалось в бестеневом освещении, но Стели представлял себя мишенью для кого-то затаившегося внизу. Как было бы здорово иметь под рукой гранаты и отряд морской пехоты! Но вместо этого здесь были только он сам и два его брата-гардемарина. И Моти. Посредники. "Посредники не участвуют в сражениях”,— сказала Моти Уайтбрида, и он запомнил это. Она вела себя так похоже на Джонатана Уайтбрида, что Стели приходилось считать руки, чтобы удостовериться, кто говорит. Но она не сражалась. Коричневые тоже не сражались.

Он двигался осторожно, ведя чужаков вниз по спиральной дорожке и держа пистолет наготове. Наконец, дорожка кончилась у двери, и на мгновение Стели заколебался. За дверью было тихо. Черт с ним, подумал он и переступил порог.

Он был один в широком цилиндрическом туннеле с рельсами, проложенными по его дну, и небольшим уклоном с одной стороны. Слева от него туннель кончался каменной стеной, а справа уходил, казалось, в бесконечную темноту. В стенах туннеля виднелись углубления, похожие на ребра гигантского кита.

Моти подошла к нему сзади и увидела, куда он смотрит.

— Когда-то здесь стоял линейный ускоритель, но потом одна из возрождающихся цивилизаций использовала металл, из которого он был сделан.

— Я не вижу никаких машин. Как мы сможем получить одну?

— Я могу вызвать ее. Любой Посредник может это сделать.

— Пусть это сделает Чарли,— сказал Хорст.— Или, может, они знают, что она тоже в подполье?

— Хорст, если мы будем ждать машину, она прибудет набитая Воинами. Хранитель ЗНАЕТ, что вы открыли это здание. Не понимаю, почему его людей еще нет здесь. Вероятно, идет сражение за юрисдикцию между ним и моти Мастером. Юрисдикция — это важная вещь для принимающих решения...

— Значит, мы не можем бежать на самолете, не можем уйти пешком через поля, и не можем вызвать машину,— сказал Стели.— Ну, хорошо, изобрази для меня эту машину.

Она нарисовала ее на экране карманного компьютера Стели. Это был ящик на колесах, универсальный экипаж, который должен везти как можно больше, и при этом занимать поменьше места.

— Двигатели здесь, на колесах. Управление может быть автоматическим...

— Только не на военной машине.

— Тогда оно здесь, впереди. И Коричневые и Воины могут делать любые изменения. Им это нравится...

— Теперь вооружение. Бронированные стекла и борта, носовые орудия...— все три моти замерли, и Хорст прислушался, но ничего не услышал.

— Шаги,— сказала Моти,— Уайтбрид и Поттер.

— Возможно.— Стели кошачьей походкой направился к выходу.

— Спокойнее, Хорст, я узнаю этот ритм.

Они нашли оружие.

— Вот наша добыча,— сказал Уайтбрид, подняв вверх трубу с линзой на одном конце и прикладом, явно приспособленным для плеча Моти, на другом.— Не знаю, насколько хватит заряда, но это спокойно режет толстую каменную Стену. Невидимый луч.

Стели взял ее.

— Это то, что нам нужно. Об остальном расскажете потом. А сейчас станьте за дверью и стойте там.

Сам Стели разместился там, где кончилась площадка для пассажиров, у самого входа в туннель. Не выйдя из туннеля, никто не мог увидеть его. Интересно, насколько хороши доспехи моти? Могут ли они остановить луч рентгеновского лазера? Из туннеля не доносилось ни звука, и он мог только ждать.

Все это глупо, убеждал он себя, но что еще они могут сделать? Допустим, Воины прилетят на самолетах и сядут возле купола. Нужно закрыть дверь и оставить кого-нибудь наверху. Время для этого еще есть.

Он начал поворачиваться к остальным, стоявшим позади, и в этот момент услышал низкое гудение, шедшее от рельсов далеко внизу. Этот звук, наконец, помог еще успокоиться. Выбирать больше было не из чего. Хорст осторожно шевельнулся и получше ухватил незнакомое оружие. Машина быстро приближалась.

Она оказалась гораздо меньше, чем ожидал Стели: игрушечная машинка с улицы, просвистевшая мимо него. Лица его коснулся легкий ветерок. Машина резко остановилась, и Стели принялся водить оружием, как волшебной палочкой — взад и вперед. Проходило ли что-нибудь на другую сторону? Да, ружье действовало как надо. Луч был невидим, но полосы докрасна разогретого металла крест-накрест перечеркнули экипаж. Стели ударил лучом по окнам, за которыми ничего не было видно, и по крыше, затем шагнул к туннелю и выстрелил вдоль него.

Из темноты появилась вторая машина. Стели нырнул обратно в укрытие, закрывавшее большую часть его тела, но продолжал стрелять, целясь в подъезжающую машину. Откуда ему было знать, когда батареи — или что там было источником энергии — разрядятся? Все-таки музейный экспонат! Вторая машина помчалась мимо, пересеченная вишнево-красными линиями. Стели сделал напоследок еще один взмах, затем отступил назад, снова стреляя в туннель. Однако, там было пусто.

Третьей машины не было. Очень хорошо, подумал Стели, и систематически расстрелял вторую. Что-то остановило ее сразу за первой — какая-то система предотвращения столкновения!? Этого он не знал.

Он бросился к машинам; Уайтбрид и Поттер присоединились к нему.

— Я сказал вам стоять там!

— Извини, Хорст,— сказал Уайтбрид.

— Мы на военном положении, мистер Уайтбрид. Вы можете называть меня Хорст, когда в нас не стреляют.

— Да, сэр. Я только хотел заметить, что кроме вас, никто не стрелял.

От машин тянуло запахом горелого металла. Моти вышли из своего укрытия. Стели осторожно приблизился к машинам и заглянул вовнутрь.

— Демоны,— сказал он.

Они с интересом осмотрели тела. Если не считать статуй, они никогда прежде не видели существ этого типа. По сравнению с Посредниками или Инженерами они казались проволочно-тощими и подвижными, совсем как борзые рядом с мопсами. Правые руки были длинные, с короткими толстыми пальцами и всего одним большим пальцем; край правой ладони покрывала гладкая мозоль. Левая рука была длиннее, с пальцами, похожими на сосиски. Под левой рукой было еще что-то.

Кроме того, у демонов были зубы, длинные и острые, как у настоящих чудовищ из детских книг и полузабытых легенд.

Чарли что-то прощебетала Моти Уайтбрида, не получив ответа защебетала снова, громче, затем махнула рукой Коричневому. Инженер подошла к двери и принялась изучать ее вблизи. Моти Уайтбрида стояла оцепенев, глядя на мертвых Воинов.

— Берегитесь мин-ловушек!— крикнул Стели. Инженер не обратила на него внимания и начала осторожно изучать ее вблизи.— Берегитесь!

— Там должны быть ловушки, но Коричневый найдет их,— очень медленно сказала Чарли.— Я сказала, чтобы она была осторожной.— Слова она произносила аккуратно, безо всякого акцента.

— Вы можете говорить по-английски?— удивился Стели.

— Плохо. Мне трудно думать на вашем языке.

— Что-то неладное с моей Финч (клик)?— вмешался Уайтбрид.

Вместо ответа Чарли сова защебетала. Тона звуков резко возросли. Моти Уайтбрида дернулась и повернулась к ним.

— Простите,— сказала она.— Это Воины... моего Мастера. Боже, боже, что я делаю?

— Нам нужно попасть туда,— нервно сказал Стели и поднял свое ружье, чтобы разрезать борт машины. Коричневый по-прежнему разглядывал дверь, очень осторожно, как будто боялся ее.

— Позвольте мне, сэр,— Уайтбрид держал в руке короткий меч с толстой ручкой.

Хорст удивленно следил, как он режет в металлическом борту машины отверстие одним непрерывным, медленным движением лезвия.

— Думаю, это вибратор,— сказал он.

Часть запаха прошла сквозь их воздушные фильтры. Для Моти это должно было быть гораздо хуже, но они не подавали вида. Наконец, они проникли и во вторую машину.

— Осмотрите их повнимательнее,— сказала Моти Уайтбрида. Сейчас она говорила гораздо лучше.— Познакомьтесь со своими врагами.— Она что-то прощебетала Коричневому, тот прошел к рычагам управления машины, внимательно осмотрел их и сел на водительское сиденье, предварительно сбросив с него мертвого Воина.

— Загляните им под левую руку,— сказала Моти Уайтбрида.— Это вторая левая рука, рудиментарная у большинства видов моти. У них от нее остался только один коготь, похожий...— она на мгновение задумалась,— на копыто. Это нож-потрошитель. И конечно, достаточно сильные мышцы, чтобы двигать ими.

Уайтбрид и Поттер скорчили гримасы. По указанию Стели они принялись выносить тела демонов через отверстия в борту машины.

Воины были похожи друг на друга, как близнецы, отличаясь только местами, обожженными лучом рентгеновского лазера. Ноги их были вооружены острыми шипами, торчавшими на большом пальце и пятке. Один пинок — назад или вперед — и с врагом будет покончено. Головы были маленькие.

— Они разумны?— спросил Уайтбрид.

— По вашим стандартам — да, но не очень-то находчивы,— ответила Моти Уайтбрида. Она говорила как сам Уайтбрид, цитирующий лекцию первого лейтенанта; голос ее звучал очень точно, но без выразительности.— Онимогут исправить любое оружие, которое выпускается, но не могут изобрести своего собственного. О, а это Доктор, гибрид между настоящим Воином и Доктором. Полуразумный. Как вы понимаете, они довольно похожи. Кстати, вам лучше отдать Коричневому на проверку все оружие, которое у вас есть...

Без всякого предупреждения машина начала двигаться.

— Куда мы едем?— спросил Стели.

Моти Уайтбрида защебетала. Это звучало немного похоже на свист пересмешника.

— К ближайшему городу на линии...

— Они блокируют там дорогу или поставят вооруженные части, ждущие нас,— сказал Стели.— Как далеко до него?

— Э... пятьдесят километров.

— Проедем половину и остановимся,— приказал Стели.

— Да, сэр.— Моти произнесла эту фразу неотличимо от Уайтбрида.— Они недооценивали вас, Хорст. Это единственное объяснение случившегося. Я никогда не слышала, чтобы Воина убивал кто-то, кроме другого Воина. Или иногда Мастера... не очень часто. Мы сражаемся друг с другом с помощью Воинов, поддерживая тем самым их численность.

— Угу,— буркнул Уайтбрид.— А почему бы просто... просто не разводить их?

Моти рассмеялись. Это был удивительно горький смех, очень человеческий и очень смущающий.

— Неужели никто из вас не понял, что убило Инженера, бывшего на борту вашего корабля?

— Да,— почти хором ответили все трое. Чарли что-то прощебетала.

— Пусть они тоже знают,— сказала Моти Уайтбрида.— Она умерла потому, что не было никого, кто мог бы сделать ее беременной.

Воцарилось долгое молчание.

— Вот вам и весь секрет. ТАКОГО вы не предполагали? Каждая особь наших видов должна забеременеть, после того, как на время становится женщиной. Ребенок, мужчина, женщина, беременность, мужчина, женшина, беременность — круг за кругом. Если она не забеременеет вовремя, она умирает. И так с каждым. А мы — посредники — не можем помочь в этом. Мы — мулы, стерильно гибриды.

— Но...— Уайтбрид говорил как мальчик, которому только что рассказали правду о Санта Клаусе.— Сколько же лет вы живете?

— Около двадцати пяти ваших лет. Пятнадцать лет после достижения зрелости. Но Инженеры, Фермеры и Мастера — особенно Мастера!— должны забеременеть в течение двух наших лет. Эта Инженер, которую мы подобрали, должна была уже близко подойти к своей последней черте.

Некоторое время они ехали молча.

— Но... мой Бог!— сказал наконец Поттер.— Это ужасно.

— Ужасно. Конечно, ужасно. Сэлли и ее...

— Что вы принимаете?— спросил Уайтбрид.

— Таблетки, контролируемые рождаемость. Мы спрашивали Сэлли, что делает человеческая женщина, если пока не хочет ребенка. Она принимает таблетки, контролирующие рождаемость. Но хорошие девушки не пользуются ими, они просто не занимаются сексом,— жестко кончила она.

Машина быстро мчалась по рельсам. Хорст сидел сейчас на корме, которая стала носом» вглядываясь вперед и держа оружие наготове. Потом он полуобернулся. Обе моти смотрели на людей, их губы слегка разошлись, обнажая в улыбке зубы, но горечь слов и тона опровергали дружелюбие взглядов.

— Они просто не занимаются сексом!— снова сказала Моти Уайтбрида.— Фбю-юф-ву-ффл (свист)!— Теперь вы знаете, почему мы воюем. Всегда воюем...

— Демографический взрыв,— сказал Поттер.

— Да. Развитие любой цивилизации, поднявшейся из варварства, останавливает смерть от голода. Вы, люди, не знаете, что такое давление популяций! Мы можем сдержать рост численности, уменьшив разведение, но что могут сделать отдающие приказы со своей собственной численностью? Ближе всего к таблеткам, контролирующим рождаемость пожалуй, только детоубийство!

— Тогда вы начинаете войны,— сказал Поттер,— и вскоре все сражающиеся за пищу уходят.

— Разумеется.— Теперь голос Моти Уайтбрида стал спокойнее.— Чем выше цивилизация, тем дольше период варварства. И всегда в это вмешивается Безумный Эдди, пытаясь разрушить круговорот циклов и делая все еще хуже. Если вы не заметили сами, джентльмены, скажу, что сейчас мы очень близки к падению. Когда вы появились, здесь шло жуткое сражение за юрисдикцию. Мой Мастер победил...

Чарли ч!то-то свистнула и прогудела.

— Да. Король Петр пытался сделать это, но не получил достаточной поддержки. Впрочем, вряд ли он сумел бы выиграть сражением с моим Мастером. Пожалуй то, что мы делаем сейчас, приведет к войне, но это неважно. Все равно она скоро началась бы.

— Вас так много, что вы выращиваете растения даже на крышах,— сказал Уайтбрид.

— О, это обычное явление. Так же как поля, пересекающие города. Кое-что живет всегда, посматривая на Циклы свысока.

— Должно быть непросто создавать цивилизацию без радиоактивных руд,— сказал Уайтбрид.— Вы каждый раз приходите к водородному синтезу?

— Конечно. У вас должно быть так же.

— Не уверен.

— Что ж, всю описанную историю мы шли этим путем, очень долго по вашим понятиям. Исключение составляет период, когда нашли радиоактивные руды на троянских астероидах. Там остались несколько уцелевших, и они принесли цивилизацию сюда. Руды были тщательно отработаны какой-то древней цивилизацией, но кое-что все-таки осталось.

— О, божьи глаза?— сказал Уайтбрид.— Но...

— Прошу остановить машину,— приказал Стели. Моти Уайтбрида прощебетала, и машина начала тормозить, пока не остановилась совсем.— Меня очень нервирует то, к чему мы мчимся,— объяснил Стели.— Они ДОЛЖНЫ ждать нас. Эти солдаты, которых мы убили, не отправили донесения...к тому же, если эти принадлежали вашему Мастеру, то где же Воины Хранителя? Как бы ни было; я хочу испытать их оружие. i

— Пусть сначала их осмотрит Коричневый,— сказала Моти Уайтбрида.— Они могут быть с сюрпризами.

Оно выглядело смертоносным, это оружие. И как обычно, не было двух идентичных образцов. Самым обычным типом оказалось что-то вроде пулемета, но были также ручные лазеры и гранаты. Приклад каждого оружия был индивидуализирован. Одни образцы прикладывались только к верхнему правому плечу, другие к обоим. Кроме того, имелись две модели для левшей, и Стели смутно припомнил, что они выносили тела с двумя левыми и одной правой руками.

Имелся там и ракетомет со стволом диаметром пятнадцать сантиметров.

— Пусть она осмотрит его,— сказал Стели.

Моти Уайтбрида передала оружие Коричневому, приняв от нее пулемет, который положила под сиденье.

— Это с ловушкой,— сказала она. Коричневый взглянул на краке-томет и что-то прощебетал.— В порядке,— сказала Моти Уайтбрида.

— А как насчет зарядов?— Стели прошел мимо них. Там было несколько разных видов, и ни одной пары идентичных. Коричневый снова защебетали.

— Эта круглая ракета должна взорваться, если вы попытаетесь зарядить ее,— сказала Моти Уайтбрида.— Наверняка, здесь много еще и других ловушек. Мне казалось, что Мастера считают вас кем-то вроде

глупых Посредников. Поначалу так думали и мы. Но эти ловушки означают, что они считали вас способными убить Воинов.

— По-моему, они скорее считали нас глупцами. Без этого музейного оружия мы были бы уже мертвы. А кстати, почему в музеях хранится готовое к действию оружия?

— Вы не поняли цели музея, Хорст. Он служит дня подъема в следующем Цикле. Дикари, собравшись вместе, положат начало новой цивилизации. Чем быстрее они смогут сделать это, тем больше времени пройдет, пока наступит очередной коллапс, потому что способности их будут расти быстрее, чем численность. Понимаете? Дикари получат для выбора большинство достижений предыдущих цивилизаций, и это оружие можно будет снова пустить в дело. Вы справились с замком?

— Нет.

— Это сделал я,— сказал Поттер.— Для этого необходимы знания астрономии. Полагаю, это удержит дикарей от получения вещей, пока они не будут к этому готовы.

— Верно. Коричневый что-то прощебетал и передал большую тупоносую ракету.— Она исправила ее. Теперь это безопасно. Что вы собираетесь делать с ней, Хорст?

— Подберите мне еще несколько штук. Поттер, а вы возьмите это рентгеновский лазер. Как близко мы сейчас от поверхности?

— Э... Гмм...— Птичий пересвист.— Конечная станция всего в одном лестничном марше от поверхности. Почва в этом районе довольно ровная... Я бы сказала, что мы в тридцати метрах под землей.

— А далеко ли до других транспортных средств?

— Час ходьбы до...— Птичий пересвист.— Хорст, вы хотите повредить туннель? Вы знаете, сколько времени он используется?

— Нет.— Хорст перебрался через борт машины, прошел метров двадцать в том направлении, откуда они приехали, затем удвоил это расстояние. В оружии еще могли таиться мины-ловушки.

Прямо перед ним тянулся бесконечный туннель. Вероятно, его подправляли лазером, который проходил сквозь все, как нож сквозь масло. Голос Моти Уайтбрида догнал его.

— Одиннадцать тысяч лет!

Стели выстрелил.

Снаряд коснулся потолка туннеля далеко впереди, и Хорст согнулся в три погибели, чтобы устоять перед воздушной волной. Когда он выпрямился, то увидел впереди груду земли.

Он выбрал другой снаряд и выстрелил еще раз.

На этот раз вдалеке сверкнул красноватый дневной свет, и Стели пошел туда, чтобы взглянуть на разрушения. Да, они смогут выбраться по этому откосу.

Одиннадцать тысяч лет...

— Отправьте машину без нас,— сказал Хорст. Моти Уайтбрид защебетала, и Коричневый вскрыл пульт управления. Работала она с головокружительной скоростью. Уайтбриду вспомнился шахтер с астероидов, которая жила и умерла целую вечность назад, когда "Ма-картур" был домом, а моти дружелюбными и совершенно неизвестными.

Наконец, Коричневый перебрался через борт. Машина секунду постояла и стала постепенно набирать скорость. Путники повернулись к уклону, сделанному Хорстом, и молча начали подъем.

Когда они выбрались наверх, весь мир был в красных тонах. Бесконечные ряды растений складывали свои листья в ожидании ночи. Вокруг отверстия в земле растения пьяно клонились в разные стороны.

И среди них что-то двигалось. Три ружья поднялись вверх. Существо направилось к ним и... Стели сказал:

— Спокойно. Это Фермер.

Моти Уайтбрид вылезла наружу сразу за гардемаринами и всеми руками стряхнула грязь со своего меха.

— Здесь их должно быть больше. Они могут даже попытаться заровнять дыру. Фермеры не слишком сообразительны, да им и не нужно. Что сейчас, Хорст?

— Мы будем идти, пока сможем. Если вы увидите самолеты... гмм...

— Инфракрасные детекторы,— сказала Моти.

— У вас есть тракторы на этих полях?— спросил Стели.— Можем мы захватить один?

— Сейчас они должны быть в сарае. Обычно они не работают в темноте... хотя, Фермеры могут пригнать один, чтобы заровнять эту дыру.

Стели на мгновение задумался.

— Значит, это отпадает. Слишком заметно. Будем надеяться, что на инфракрасных экранах мы выглядим, как Фермеры.

Они двинулись, а позади них Фермеры начали выравнивать растения и разглаживать почву вокруг их корней. Они пересвистывались между собой, но Моти Уайтбрида не переводила. Стели лениво размышлял, действительно ли Фермеры говорят что-то, или же просто ругаются, но спрашивать об этом не стал.

Небо потемнело, и прямо над головой зажглась красная точка: Глаз Мурчисона. Впереди виднелось желтое зарево города... Птичий пересвист. Они шли молча, гардемарины отдельной группы с оружием наготове, а моти следом, то и дело вращая торосами.

Наконец, Стели обратился к Моти.

— Я никак не пойму, что в этом есть для вас?

— Боль. Усилие. Унижение. Смерть.

— В том-то и дело. Я не пойму, почему вы пришли.

— Нет, Хорст, вы не можете понять, почему этого не сделала ваша Финч (клик).

Хорст взглянул на нее. Его действительно удивляло ЭТО. Что делала его двойник, пока демоны охотились за ееФинч (клик)ом по всему свету? Эта мысль причиняла тупую боль.

— Мы обе обязаны повиноваться, Хорст, ваша Финч (клик) принадлежит, если так можно выразиться, ее старшему офицеру. Гэвин.

— Да?

— Я пыталась убедить вашу Финч (клик) идти с нами, но она одержима идеей Безумного Эдди, что мы сможем покончить с Циклом, отправив излишек нашего населения к другим звездам. Что ж, по крайней мере, никто не будет помогать другим искать нас.

— А они могут это сделать?

— Хорст, ваша Моти должна точно знать, где вы находитесь, и она будет это знать, когда найдет мертвых Воинов.

— В следующий раз нам лучше бросать монету перед тем как сделать выбор. Этого она предсказать не сможет.

— Она не будет помогать. Никто и не надеется, что Посредник будет помогать в охоте на своего Финч (кЛик).

— Но разве вы не должны повиноваться приказам своего Мастера?— спросил Стели.

Моти резко повернула свое тело. Это был жест, которого они прежде не видели, он явно не был скопирован у кого-нибудь из людей.

— Посредники были выведены, чтобы прекратить войны,— сказала она.— Мы представляем принимающих решения. Мы говорим за них. Выполняя свою работу, мы имеем СКОЛЬКО-ТО независящей ни от кого рассудительности. Генетические эксперименты привели к установлению равновесия. Если независимости будет слишком много, мы не будем представлять Мастеров как надо. Мы откажемся от них, и начнутся войны.

— Верно,— вмешался Поттер.— А слишком мало независимости заставит вас непреклонно следовать их желаниям, и войны все равно начнутся...— Некоторое время Поттер брел молча.— Но если покорность является особенностью вида, значит, вы просто не сможете помочь нам. Вы отдадите нас другому Мастеру, потому что у вас не будет выбора.

Стели крепче сжал ракетомет.

— Это правда?

— Частично,— признала Моти Уайтбрида.— Не все так, как вы думаете, но действительно проще выбрать из многих приказов, чем не выполнить вообще ни одного.

— И что же собирается сделать Король Петр?— требовательно спросил Стели.— Что нас ждет впереди?

Чарли что-то чиркнула, и Моти Уайтбрида ответила. Разговор продолжался много секунд, очень долго для моти. Солнечный свет погас, и Глаз Мурчисона засверкал в сто раз ярче, чем полная земная Луна. Других звезд в Угольном Мешке не было. Окружающие их поля растений стали темно-красными с резкими, бесконечно глубокими черными тенями.

— Честность,— сказала наконец Чарли.— Мой Мастер считает, что мы должны быть честны с вами. Лучше жить по древнему образу Циклов, чем выбрать всеобщее уничтожение и гибель наших потомков.

— Но...— Поттер смущенно замолчал,— Но почему невозможно колонизировать другие звезды? В Галактике хватит места всем. Ведь вы не собираетесь атаковать Империю?

— Нет, нет,— запротестовала Моти Уайтбрида.— Мой Мастер только хочет купить землю под базы на мирах Империи, а затем совсем покинуть ее. Возможно, мы бы колонизировали миры вдоль границ Империи. Между нами могла бы начаться торговля. Не думаю, чтобы мы стали делить одни и те же планеты.

— Тогда почему...— спросил Поттер.

— Сомневаюсь, чтобы вы смогли построить так много космических кораблей,— вставил Уайтбрид.

— Мы можем построить их на колонизированных мирах и послать обратно,— ответила Моти.— Или нанять торговые корабли у людей типа Бари. Мы можем заплатить за них побольше, чем кто-либо другой. Однако, подумайте о том, что неизбежно. Колонии начнут отделяться, с них будут стартовать корабли в поисках новых колоний. И на каждом мире, который мы заселим, возникнет демографическая проблема. Можете вы представить, на что это будет похоже через триста лет?

Уайтбрид попытался. Корабли, похожие на летающие города, миллионы кораблей... И Гражданские Войны вроде той, что разрушила Первую Империю. Все больше и больше моти...

— Сотни миров моти, и каждый пытается перевезти свое растущее население на другие миры! Миллиарды Мастеров, состязающихся за территорию и безопасность! Придет время использовать ваш Двигатель Безумного Эдди. Появится возможность и топливо, чтобы осмотреть каждую систему в поисках других точек Безумного Эдди. Вполне вероятно, что внешняя граница Сферы Моти окажется вообще недостижима, и мы направимся вовнутрь, в Империю Человека.

— Угу,— сказал Уайтбрид. Остальные просто смотрели на Моти, затем повернулись и направились к городу. Стели держал большой ракетомет в руке так, словно его вес доставлял ему удовольствие. Время от времени он поднимал руку к кобуре и касался рукояти собственного оружия.

— Принять такое решение будет лепсо,— сказала Моти Уайтбрида.— Этому поможет зависть.

— К нам? К таблеткам, контролирующим рождаемость?

— Да.

Стели фыркнул.

— И даже это не будет концом. Возможно, образуется огромная сфера занятых моти систем. Центральные звезды не будут даже иметь возможности добраться до края, и будут сражаться между собой. Бесконечная война, бесконечное разрушение цивилизаций. Я подозреваю, что стандартным способом борьбы станет обрушение астероида во вражеское солнце и повторное заселение планет, когда пламя опадет. И сфера будет продолжать расширяться, оставляя все больше систем в центре.

— Я не уверен,— сказал Стели,— что вы сможете повредить Империи.

— С нашими темпами разведения Воинов? Впрочем, неважно. Возможно, вам удастся избавиться от нас. Возможно, вы оставите нескольких из нас для зоопарков, уверенные, что нас нечего опасаться, ведь мы не размножаемся в неволе. Меня это мало волнует. Есть немало шансов за то, что мы вызовем коллапс, направив большую часть своих способностей на строительство космических кораблей.

— Если вы не планируете войну с Империей,— сказал Стели,— то почему трое из нас под угрозой смертного приговора?

— Четверо. Мой Мастер жаждет моей головы, так же как и ваших... а может, и нет. Вы будете нужны для анатомирования.

Никто не выказал удивлены.

— Вы под угрозой смертного приговора, потому что сейчас у вас достаточно информации, работающей против нас. Большинство других Мастеров придерживаются мнения, что вас нужно убить. Они боятся, что если вы сейчас ускользнете, ваше правительство будет рассматривать нас как расширяющуюся инфекцию, стремящуюся захватить Галактику и, возможно, вытеснить Империю.

— А Король Петр? Он не хочет нас убить?— спросил Стели.— А почему?

Моти снова защебетали, а потом Моти Уайтбрид сказала:

— Я хочу быть с вами откровенной. Он может решить убить вас. Но он захочет загнать джинна обратно в бутылку... Если есть какая-нибудь возможность для людей и моти вернуться к состоянию, которое было, пока вы не нашли наш зонд Безумного Эдди, он будет пытаться добиться этого. Циклы лучше, чем... чем целая Галактика Циклов!

— А вы?— спросил Уайтбрид.— Как смотрите на ситуацию вы?

— Так же как и вы,— осторожно сказала Моти.— Я сужу свой вид беспристрастно. Я не предатель.— В чужом голосе появились оправдывающиеся нотки.— Я полагаю, что общение наших видов приведет лишь к взаимной ненависти: у нас к вашим таблеткам, контролирующим рождаемость, у вас — нашей более высокой интеллигенции. Вы что-то сказали?

— Нет.

— Я полагаю, что расселение моего вида по космосу повлечет за собой ненужный риск и вовсе не покончит с Циклами. Это только может сделать каждый коллапс еще более ужасным. Мы будем размножаться быстрее, чем распространяться, пока разрушение не охватит сотни планет друг за другом...

— Но,— сказал Поттер,— вы пришли к этому беспристрастному суждению, усвоив нашу точку зрения... точнее, точку зрения Уайтбрида. Вы действуете настолько похоже на Джонатана, что остальным из нас по-прежнему приходится считать ваши руки. А что произойдет, когда вы отбросите точку зрения людей? Может, эта ваша рассудительность... Ой!

Левая рука чужака вцепилась в форму Поттера и потянула вниз, пока его нос не оказался в дюйме от лица Моти.

— Никогда не говорите этого,— сказала Моти.— Никогда не думайте такого. Выживание нашей цивилизации, любой цивилизации, всецело зависит от правосудия моего класса. Мы понимаем все точки зрения и улаживаем их между собой. Если другие Посредники пришли к выводам, отличающихся от моих, это их дело. Я сужу по доказательствам.

Она, наконец, отпустила его, и Поттер отшатнулся назад. Пальцами правой руки Моти отвела ствол оружия Стели от своего уха.

— В этом не было необходимости,— сказал Поттер.

— Но это привлекло ваше внимание, верно? Идемте, мы теряем время.

— Минутку.— Стели говорил негромко, но все услышали его в ночной тишине.— Мы идем, чтобы найти этого Короля Петра, который позволит или не позволит нам связаться с "Лениным". И это плохо. Мы должны передать капитану то, что узнали.

— А как вы хотите сделать это?— спросила Моти Уайтбрида.— Я сказала, что мы не будем помогать вам, а без нашей помощи вам не обойтись. Надеюсь, вы не задумали глупости вроде угрозы над смертью? Если бы это меня пугало, разве была бы я здесь?

— Но...

— Хорст, вбейте себе в голову, что единственная причина, по которой "Ленин" еще цел, заключается в том, что мой Мастер и Король Петр согласились оставить его целым! Мой Мастер хочет, чтобы "Ленин" вернулся обратно с доктором Хорватом и мистером Бари на борту. Если мы правильно поняли вас, они будут весьма убедительны. Они будут ратовать за свободную торговлю и мирное сосуществование снами...

— Да,— задумчиво сказал Поттер.— И без нашего сообщения там будет оппозиция... А почему Король Петр сам не вызовет "Ленина"?

Чарли и Моти Уайтбрида защебетали, и Чарли ответила:

— Он не уверен, что Империя не решит уничтожить миры моти, как только узнает правду. И пока он не убедиться...

— О, боже, как он может убедиться в чем-то подобном после разговора с нами?— воскликнул Стели.— Я сам в этом не уверен. Если бы Его Величество прямо сейчас спросил бы меня, я не знал бы, что ему посоветовать... Ради всего святого, ведь мы просто три гардемарина с одного линейного крейсера. Мы не можем говорить за Империю?

— А можем ли мы сделать это?— спросил Уайтбрид.— Я всерьез сомневаюсь, что Империя сможет уничтожить вас...

— О, боже, Уайтбрид,— запротестовал Стели.

— Я говорю серьезно. К тому времени, когда "Ленин" вернется назад и доложит на Спарту, у них будет Поле. Верно?

Обе моти пожали плечами. Жест очень походил на пожатие плечами Уайтбрида.

— Сейчас, зная о его существовании, Инженеры будут работать над ним,— сказала Моти Уайтбрида.— Но даже без этого мы получили кое-какой опыт ведения войны в космосе. А теперь идемте. О, зубы Господа, вы даже не представляете, насколько мы близки к войне! Если мой Мастер решит, что вы передали все это на "Ленин", она прикажет атаковать корабль. Если Короля Петра не убедить, что есть способ, чтобы вы покинули нас живыми, он должен приказать это.

— А если мы не поторопимся, адмирал может увести "Ленин" домой, к Новой Каледонии,— добавил Поттер.— Мистер Стели, у нас вообще нет выбора. Мы должны найти Мастер Чарли, прежде чем другие Мастера найдут нас.

— Джонатан?— спросил Стели.

— Вы хотите совет? Сэр?— неодобрительно закудахтала Моти Уайтбрида. Джонатан Уайтбрид раздраженно взглянул на нее, затем усмехнулся.

— Да, сэр, я согласен с Гэвином. Что еще мы можем сделать? Мы не можем сражаться со всей этой проклятой богом планетой, так же как не можем сделать экранированный передатчик из того, что находится вокруг нас.

Стели опустил оружие.

— Верно. Тогда вперед.— Он оглядел свой маленький отряд,— Нам выпала незавидная судьба быть послами человеческой расы.

И они двинулись через темнеющие поля к ярко освещенному городу.

Вокруг города, название которого напоминало птичий пересвист, тянулась стена высотой три метра, сделанная из камня или твердого пластика: структуру было трудно разглядеть в красном свете Глаза Мурчисона. За ней виднелись большие продолговатые здания с желтыми окнами.

— Ворота должны охраняться,— сказала Моти Уайтбрида.

— Наверняка,— буркнул Стели.— Хранитель тоже живет здесь?

— Да. На конечной станции подземки. Хранители не дают свои земли под фермерские работы. Искушение использовать этот вид самообеспечения может быть слишком велико даже для стерильных мужчин.

— Но как вы становитесь Хранителями?— спросил Уайтбрид.— Вы постоянно говорите о соревновании между Мастерами, но как они соревнуются?

—- О, глаза Господа, Уайтбрид!— взорвался Стели.— Подумайте лучше, что нам делать с этой стеной?

— Мы пройдем сквозь нее,— сказала Моти Уайтбрида, обменявшись несколькими птичьими трелями с Чарли.— Поднимается тревога, и сюда прибудут Воины охраны.

— Почему бы нам не перелезть через нее?

— При этом мы попадем под лучи рентгеновского лазера, Хорст.

— О, зубы Господа! Чего они так боятся?

— Продовольственных бунтов.

— Тогда мы пройдем через нее. Есть какое-нибудь место, где это сделать лучше всего?

Моти пожала плечами жестом Уайтбрида.

— Может, в полукилометре отсюда. Там проходит скоростная дорога.

Отряд двинулся вдоль стены.

— И все-таки, как они соревнуются?— снова спросил Уайтбрида.— Все равно нам больше не о чем говорить.

Стели что-то буркнул, но подошел поближе, чтобы послушать.

— А как соревнуетесь ВЫ?— спросила Моти Уайтбрида.— Все определяет эффективность. Вы знаете, у нас есть коммерция. Мистер Бари был бы удивлен, узнав насколько проницательны некоторые наши торговцы. Частично Мастера покупать себе обязанности, чтобы показать, что они могут руководить работой. Они привлекают себе на помощь других могущественных отдающих приказы, а Посредники улаживают это. Заключенные контракты публикуются в печати. Как вы знаете, некоторые отдающие приказы работают за других, но никогда непосредственно. Они получают работу, о которой должны заботиться, и консультируются с Мастерами относительно политики, которой нужно придерживаться. Авторитет Мастера растет, если другие отдающие приказы начинают спрашивать у него совета. И, конечно, им помогают дочери.

— Это звучит достаточно сложно,— сказал Поттер.— Думаю, в земной истории не было ничего похожего.

— Это и есть сложно,— сказала Моти Уайтбрида.— Разве это может быть каким-то другим? Как может принимающий решение зависеть от кого-либо? Именно этот вопрос свел с ума Финч (клик) капитана Блейна. Ваш капитан — Абсолютный Мастер на своем корабле, но стоит кому-то нам с "Ленина" только квакнуть, и капитан Блейн начинает прыгать по мостику.

— Вы действительно говорили о капитане таким образом?— спросил Стели Уайтбрида.

— Я отказываюсь отвечать на основании того, что это приведет меня в преобразователь массы,— сказал Уайтбрид.— Кроме того, мы уже дошли до изгиба стены.

— Мы на месте, мистер Стели,— сказала Моти Уайтбрида.— Дорога проходит по ту сторону стены.

— Отойдите назад.

Хорст поднял ракетомет и выстрелил. После второго разрыва через пролом стало видно свет. По верху стены вспыхнули огни, и в полях тоже что-то зажглось, осветив растения, росшие у стены.

— ОК, идемте быстрее,— приказал Стели.

Они прошли через пролом и оказались на шоссе. Машины и грузовики со свистом проносились мимо скорчившихся у стены людей. Трое моти смело вышли на дорогу.

Уайтбрид вскрикнул и попытался схватить свою Финч (клик). Она нетерпеливо отмахнулась от него и зашагала через улицу. Машины проносились почти впритирку ловко объезжали Моти и при этом даже не притормаживая.

Оказавшись на другой стороне. Коричнево-белые замахали левыми руками, вне всякого сомнения показывая: ЖИВЕЕ!

Сквозь дыру в стене ударил луч света. Кто-то был там, на полях, откуда они только что пришли. Стели махнул остальным, чтобы они шли через улицу, и выстрелил в пролом. Ракета взорвалась метрах в ста от стены, и свет погас.

Уайтбрид и Поттер шли через шоссе. Стели зарядил в ракетомет последний снаряд, но стрелять не стал. За стеной движения больше не было. Он шагнул на дорогу и пошел через нее. Ему очень хотелось побежать, но он заставил себя идти медленно, с постоянной скоростью. Мимо, как ураган, пронесся грузовик. Потом еще один. Кажется прошла вечность, прежде чем он оказался на другой стороне. Живой.

Никаких тротуаров не было. Они по-прежнему находились на мостовой, прижимаясь к серой, похожей на бетонную, стене.

Моти Уайтбрида вышла вперед и сделала странный жест всеми тремя руками. Длинный, прямоугольный грузовик скрипя тормозами, остановился. Она что-то прощебетала водителям, и Коричневые немедленно вылезли, подошли к заднему борту и принялись вынимать из грузового отсека ящика. Вокруг, нисколько не замедлившись, продолжалось обычное движение.

— Это необходимо сделать,— сказала Моти Уайтбрида.— Воины придут осмотреть дыру в стене...

Люди быстро забрались вовнутрь. Коричневый, который терпеливо следовал за ним с самого музея, вскарабкался на правое водительское кресло. Моти Уайтбрида хотела было занять левое место, но Чарли что-то прощебетала ей. Некоторое время они переговаривались, причем Чарли неистово жестикулировала. Наконец, Моти Уайтбрида забралась в грузовой отсек и закрыла дверь. Когда она делала это, люди увидели настоящих водителей, которые медленно шли по улице, удаляясь от грузовика.

— Куда они идут?— спросил Стели.

— Лучше скажите, о чем был спор?— потребовал Уайтбрид.

— По очереди, джентльмены,— начала было Моти Уайтбрида, но тут же грузовик тронулся. Его сильно трясло, а от моторов и колес шло непрерывное гудение, заглушавшее звуки других машин.

Уайтбрид был зажат между жесткими пластиковыми ящиками, в пространстве, не превышающем своими размерами гроб. У других места было не больше, и Джонатану стало интересно, придут ли они к той же аналогии. Его нос был всего в нескольких сантиметрах от крыши.

— Коричневые пойдут в транспортный парк и доложат, что их машину потребовал Посредник,— сказала Моти Уайтбрида.— А спор был о том, кто останется в кабине с Коричневым. Я проспорила.

— А почему возник такой спор?— спросил Стели.— Вы не доверяете друг другу?

— Я верю Чарли, а она действительно не верит мне... Да и как может быть иначе? Ведь я ушла от своего Мастера. По ее понятием я — Безумный Эдди и лучше делать все самой.

— Но куда мы едем?— спросил Стели.

— На территорию Короля Петра. Кратчайшим путем.

— Мы не можем долго оставаться в этой машине,— сказал Стели.— Как только Коричневые доложат, ее начнут искать... у вас же должна быть полиция. Есть разные способы обнаружить угнанный грузовик. Вы совершили преступление, верно?

— Не в том смысле, как представляете это вы. Фактически здесь нет никаких законов, но есть отдающие приказы, правосудие которых требует возвращения пропавшей собственности. Они будут искать грузовик за вознаграждение. Это даст моему Мастеру время для переговоров с ними. Прежде всего она должна показать, что я сошла с ума.

— Полагаю, здесь нет космопорта?— спросил Уайтбрид.

— Все равно мы не сможем им воспользоваться,— мрачно заметил Стели.

Некоторое время они слушали шум уличного движения, потом Поттер сказал:

— Я тоже думал об этом. Космический корабль слишком бросается в глаза. Если послание может вызвать атаку на "Ленин", нам самим, конечно, не позволят вернуться.

— Как же мы тогда попадем домой?— громко сказал Уайтбрид.— Он просто не мог не спросить этого.

— Это старая история,— печально ответил Поттер.— Мы узнали слишком много, и это более важно, чем наши жизни, верно, мистер Стели?

— Да.

— Вы ничего не знали, когда сдались, не так ли?— спросил из темноты голос Уайтбрида, и прошло несколько секунд, прежде чем они поняли, что говорит чужак.— Король Петр может сохранить вам жизнь. Он может позволить вам вернуться на "Ленин". Если убедить его, что так будет лучше, он может согласиться с этим. Но у вас нет никакой возможности послать сообщение линкору без нашей помощи.

— Вы были искренни с нами,— сказал Стели,— по крайней мере так считаю я — поэтому я буду искренен с вами: если есть возможность отправить это послание, я постараюсь сделать это.

— А после этого — да сбудется господня воля,— добавил Поттер.

И вновь они прислушались к шуму уличного движения.

— У вас не будет ни одного шанса, Хорст,— сказал голос Уайтбрида.— Нет никакой угрозы, под страхом которой я или Чарли заставили бы Коричневого сделать оборудование, нужное вам. Вы не сможете использовать наши передатчики, даже если найдете один... даже я не могу воспользоваться странными механизмами без помощи Коричневых. Главное же препятствие в том, что в данный момент может просто не быть нужного устройства.

— Перестаньте,— сказал Стели.— У вас есть космические передатчики, а в электромагнитном спектре одни и те же частоты.

— Верно. Но у нас ничто не стоит без дела. Если нам что-то нужно. Коричневые собирают это, а когда потребность исчезает, они делают что-нибудь другое из тех же частей. А вам нужно нечто такое, чтобы связаться с "Лениным", и чтобы никто не знал, что вы сделали это.

— Думаю, мы получим такую возможность. Если мы передадим предупреждение адмиралу, он уведет корабль домой,— уверенно сказал Хорст. "Ленин” — эго всего один корабль, но когда-то линкоры президентского класса побеждали целые флоты. Против Моти, не имеющих Поля, он будет непобедим. И почему он не подумало об этом раньше? Может, вернуться в музей, где есть части электронных схем, и все вместе они могли бы собрать какой-нибудь передатчик? Нет, сейчас слишком поздно. И почему он послушался Моти?

Они ехали почти час, стиснутые со всех сторон ящиками, в полной темноте. Стели чувствовал, что в горле у него пересохло, и старался больше не говорить. Голос мог выдать остальным его страх, а он не хотел, чтобы они знали, что он боится как и они. Ему хотелось, чтобы что-то происходило: сражение, погоня — что угодно...

Внезапно машина резко дернулась и, вся дрожа, остановилась. Они ждали. Наконец, скользящая дверь открылась, и появилась Чарли, освещенная ярким светом.

— Не двигайтесь,— сказала она. За ее спиной стояли Воины с оружием наготове. Их было четверо.

Хорст Стели зарычал от ненависти. Предали! Он потянулся за пистолетом, но стиснутое положение помешало ему достать его.

— Не надо, Хорст!— воскликнула Моти Уайтбрида, потом что-то прощебетала, Чарли загудела в ответ.— Ничего не делайте,— сказала Моти Уайтбрид.— Чарли получила самолет. Эти Воины принадлежат ее Мастеру и не будут вмешиваться, если отсюда мы пойдем прямо к самолету.

— Но кто они такие?— требовательно спросил Стели, не снимая руки с пистолета. Шансы были слишком неравны — Воины были начеку и выглядели достаточно убедительно.

— Я объясню вам,— сказала Моти Уайтбрида.— Это телохранители. Они есть у всех Мастеров, точнее почти у всех. А сейчас выходите не спеша и держите руки подальше, как попытку атаковать их Мастера. Если они решат так, мы погибли.

Стели прикинул свои шансы — ничего хорошего. Если бы вместо Уайтбрида и Поттера здесь был Келли и еще кто-нибудь из морских пехотинцев...

— Ну, хорошо,— сказал он.— Делаем, как она говорит.— И он медленно вылез из фургона.

Они находились в багажном отделении. Воины стояли в спокойных позах, слегка наклонившись вперед на широко расставленных шипастых ногах. Это похоже, подумал Стели, на стойку каратэ. Краем глаза он уловил какое-то движение у стены — там, в укрытии, ждали по крайней мере в два раза больше Воинов. Хорошо, что он не попытался прорваться...

Воины внимательно следили за ними/следуя за странной процессией из Посредников, троих людей и Коричневого. Оружие они держали наготове, правда ни на кого не направляя и старались не собираться тесной группой.

— Скажет ли этот принимающий решения вашему Мастеру, когда мы улетим?— спросил Поттер.

Моти обменялись несколькими фразами. Воины, казалось, не обращали на них внимания.

— Чарли говорит, что да. Она известит и моего Мастера и Короля Петра. Но мы же получаем самолет, верно?

Личный самолет принимающего решения был обтекаемый формы клином, управляемый несколькими Коричневыми. Чарли просвистела им, и они принялись убирать сиденья, работая с молниеносной быстротой. Несколько малышей промчались через самолет. Заметив их, Стели выругался, но тихо, надеясь, что моти не знают, почему. Они стояли ожидая у самолета, и Воины все это время следили за ними.

— Это выглядит почти невероятно,— сказал Уайтбрид.— Он что, не знает, что мы беглецы?

Моти Уайтбрид кивнула.

— Но не от него. Он просто разрешил воспользоваться багажной секцией аэропорта /птичий пересвист/. Он не собирается присваивать себе прерогатив моего Мастера. Он также поговорил с управляющим аэропортом /птичий пересвист/, и оба они согласились, что не хотят, чтобы мой Мастер и Король Петр сражались здесь. Поэтому лучше поскорее отправить нас отсюда.

— Вы самые странные существа, которых я когда-либо видел,— сказал Поттер.— Не пойму, почему такая анархия не кончается...— он смущенно замолчал.

— Вы правы в нашей оценке,— сказала Моти Уайтбрида.— Однако промышленный феодализм работает лучше всего другого.

Наконец, Коричневые позвали их. Когда они вошли в самолет, на корме с правого борта имелась одна кушетка, приспособленная для моти. Коричневый Чарли направился к ней. Впереди было два сиденья для людей, затем по одному для человека и Моти. Чарли и второй Коричневый прошли через грузовой отсек в кабину пилотов. Поттер и Стели, не сговариваясь, сели вместе, предоставив Уайтбриду и его Моти садиться рядом. Это напомнило гардемарину более приятное путешествие, совершенное не так давно.

Самолет выпустил в стороны невероятно большие крылья и медленно взлетел вертикально вверх. Город под ними уходил вниз, одновременно вытягиваясь квадратными километрами огней к горизонту. Долгое время они летели над этими бесконечными огнями к темному пространству фермерских земель, видневшихся далеко впереди. Стели выглянул в иллюминатор и решил, что видит слева границу города — за ней не было ничего, кроме равномерной темноты, наверняка фермерские земли.

— Вы сказали, что у каждого Мастера есть Воины,— произнес Уайтбрид.— Почему мы не видели никого из них прежде?

— В Городе Замка нет ни одного Воина,— с явной гордостью ответила Моти.

— Вообще ни одного?

— Да. В любом другом месте любой владелец территории или крупный управляющий появляется со своими телохранителями. Даже несовершеннолетние принимающие решения охраняются отрядами своих матерей. Однако, Воины слишком бросаются в глаза, поэтому мой Мастер и принимающие решения, интересующиеся вами, выдвинули идею Безумного Эдди и заставили всех прочих жителей Города Замка согласится с тем, что Воинов нужно убрать, чтобы вы не узнали, насколько мы любим воевать.

Уайтбрид рассмеялся.

— Я сейчас подумал о докторе Хорвате,— сказал он.

Моти хихикнула,

— У него была эта же мысль, верно? Спрятать ваши несколько мелких войн от миролюбивых моти. Они могут их шокировать. Я говорила вам, что зонд Безумного Эдди привел к началу войны?

— Нет. Вы не говорили нам ни об одной из своих войн...

— Эта была худшая из всех. Вы сами можете назвать возникшую проблему. Кто должен стать ответственным за пусковые лазеры? Любой Мастер или коалиция их вполне могли использовать лазеры, чтобы захватить для своего клана территорию побольше. Если бы монтаж вели Посредники, кто-то из принимающих решения забрал бы у них готовое устройство.

— И вы бы отдали его первому Мастеру, который потребовал это?— недоверчиво спросил Уайтбрид.

— О, боже, Джонатан, конечно, нет! Да он бы и не стал требовать. Однако, Посредники слабы в тактике. Мы не можем руководить батальонами Воинов.

— Но вы управляете планетой...

— Для Мастеров. Да, мы делаем это. Если Мастера встречаются для переговоров сами, эго ВСЕГДА кончается войной. Всегда. В конце концов получилось так, что коалиция Белых получила управление лазерами, а их детей взяли заложниками на Мошку-1 Все они были довольно странными и имели необходимое число детей. Посредники обманули их относительно того, как долго необходимо разгонять зонд Безумного Эдди. С точки зрения Мастеров Посредники уничтожили лазеры на пять лет раньше, чем это следовало сделать. Умно, верно? И все-таки...

— Что "все-таки"?

— Коалиция ухитрилась спасти пару лазеров. Они пустили к ним Коричневых, и те все сделали. Поттер, вы ведь из системы, на которую был нацелен зонд, верно? У ваших предков должны быть записи, показывающие, насколько мощными были эти лазеры.

— Они смогли затмить Глаз Мурчисона. После этого даже возникла новая религия. У нас были свои собственные войны, поэтому...

— Они оказались достаточно мощными и для того, чтобы прикончить цивилизацию. Из-за них коллапс произошел раньше времени, и веемы погрузились в пучину варварства. Посредники должны были с самого начала предвидеть такой поворот.

— О, зубы Господа,— буркнул Уайтбрид.— Вы всегда действуете таким образом?

— Каким образом, Джонатан?

— В любую секунду ожидая падения всего? Учитывая этот факт?

— Так поступают разумные народы. Все, кроме Безумных Эдди. Полагаю, классическим случаем синдрома Безумного Эдди были эта машина времени. Вы видели ее в одной из скульптур.

— Верно.

— Некий историк решил, что поворотный пункт истории имел место двести лет назад. Если бы он сумел вмешаться в этот момент, вся история моти после этого времени была бы мирной и идиллической. Можете вы поверить в это? А он мог и попробовал доказать свою правоту. У него были данные: старые меморандумы, секретные договоры...

— Что это было за событие?

— Тогда жил некий... Император — очень могущественный Мастер. Все ее родственники были убиты, и она унаследовала права на огромную территорию. Ее мать уговорила Докторов и Посредников создать гормон, который действовал подобно вашим таблеткам, контролирующим рождаемость. Несколько уколов, и она превращалась в мужчину. Стерильного мужчину. Когда ее мать умерла, Посредники, имевшие эти гормоны, ввели их Императору.

— Так значит, у вас были способы контролировать рождаемость?— сказал Уайтбрид.— Вы могли использовать их для ограничения населения...

— Это была мысль Безумного Эдди. Да, они использовали эти гормоны в Империи в течение трех поколений. И это стабилизировало численность населения. Однако, там было не так уж много Мастеров и все миролюбивые. Тем временем на других континентах произошел демографический взрыв, другие Мастера объединились и вторглись на территорию Императора. Они имели множество Воинов... и множество Мастеров контролировали их. Империя пала. Так вот, наш строитель машины времени загорелся идеей сделать так, чтобы империя контролировала всю Мошку-1.— Моти Уайтбрида с отвращение фыркнула.— Это и не могло сработать. Как бы вы заставили Мастеров стать стерильными мужчинами? Конечно, однажды это все равно происходит, но кто захочет, чтобы это случилось до того, как он обзаведется детьми? Это был единственный раз, когда гормоны были пущены в дело.

— О!

— Да. Даже если бы Император завоевал всю Мошку и стабилизировал ее население, планета подверглась бы атаке с астероидов.

— Но ЧЕЛОВЕК это же только НАЧАЛО!— воскликнул Уайтбрид.— Должен же быть способ...

— Я не человек, и такого способа нет. И это вторая причина, по которой я не хочу контакта между нашими расами.— Вы все — Безумные Эдди. Вы думаете, что у каждой проблемы есть решение.

— У всех человеческих проблем есть по крайней мере одно окончательное решение,— мягко сказал Гэвин Поттер с сиденья впереди.

— У человеческих — возможно,— сказал чужак.— Но есть ли души у моти?

— Это не по моей части,— ответил Поттер, устраиваясь на сиденье поудобнее.— Я не представитель Бога.

— Ваш священник тоже не ответил. Как вы можете надеяться получить ответ на этот вопрос? Для этого необходимо божественное вдохновение, а я сомневаюсь, что оно снизойдет на вас.

— Значит ли это, что у вас вообще нет религии?— недоверчиво спросил Поттер.

— У нас их тысячи, Гэвин. Коричневые и прочие полуразумные классы не очень изменяют свои, но каждая новая цивилизация Мастеров придумывает что-то новое. В основном это вариации переселения душ с упором на выживание через своих детей. Вы понимаете, почему.

— Вы не упомянули Посредников,— сказал Уайтбрид.

— Я же говорила... у нас нет детей. Впрочем, есть Посредники, принимающие идею переселения. Перевоплощение в Мастеров. Судя по тому, что я слышала о земных религиях, ближе всего к нашей буддизм. Я говорила об этом со священником Харди. По его словам буддисты верят, что однажды смогут покинуть то, что они называют Колесом Жизни. Это звучит ужасно похоже на Циклы. Не знаю, Джонатан... Я пыталась думать о перевоплощении, но... никто ведь не знает, есть ли оно.

— А у вас есть что-нибудь, подобное христианству?— спросил Поттер.

— Нет. У нас есть профессия Спасителя, который заканчивает Циклы, но у нас есть ВСЕ, Гэвин. Вряд ли мы поверим, что есть еще один Спаситель.

Под ними все также тянулся бесконечный город. Постепенно Поттер откинулся на спинку своего сиденья и начал тихо посапывать. Уайтбрид изумленно уставился на него.

— Вам тоже нужно поспать,— сказала Моти.— Вы слишком долго бодрствовали.

— Я слишком напуган. Вы устали не меньше нас, и вам нужен сон.

— Это Я слишком напугана.

— Брат, вот теперь я действительно испугался.— "Что это я — назвал его братом?-— подумал он.— Нет, я назвал братом ЕЕ. Ну и черт с ним".— В вашем музее искусства было больше, чем мы смогли понять, верно?

— Да. Там было такое, о чем мы не хотели говорить подробно. Например, избиение Доктора. Очень старое происшествие, сейчас уже почти легендарное. Другой Император решил истребить всех Докторов на планете.— Моти потянулась.— Как это хорошо,— говорить с вами, когда не нужно лгать. Мы не любим лгать, Джонатан.

— А зачем убили этих врачей?

— Чтобы остановить рост населения, идиот! Разумеется, это ничего не дало. Некоторые Мастера в большой тайне сохранили их и после очередного коллапса они...

— ... стали стоить на вес иридия.

— Они действительно положили начало коммерции. Подобно крупному рогатому скоту на Тэйблтопе.

Город, наконец, кончился и сейчас самолет летел над океаном темноты, освещенный красным светом Глаза Мурчисона. Красная звезда садилась, гибельно пылая над горизонтом, а на востоке поднимались другие звезды, видимые под чернильным краем Угольного Мешка.

— Если они собираются сбить нас, здесь самое место,— сказал Стели.— Крушение в этих местах не привлечет ничьего внимания. Вы уверены, что знаете, куда мы направляемся?

Моти Уайтбрида пожала плечами.

— В сферу влияния Короля Петра. Если можем попасть туда.— Она посмотрела на Поттера. Гардемарин свернулся на своем кресле, его рот был слегка приоткрыт и он тихо посапывал. Освещение в самолете было тусклым, и все выглядело мирно, за исключением ракето-мета, который Стели сжимал между колен,— Вам тоже нужно немного поспать.

— Да.— Хорст откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Однако руки его не ослабили хватки.

— Он даже спящий настороже,— сказал Уайтбрид.— Или, по крайней мере, пытается. Полагаю, Хорст так же испуган, как и мы.

Не понимаю, как что-то подобное могло привести к хорошим результатам,— сказал чужак.— В любом случае мы сейчас чертовски близки к падению всего. Кстати, вы знаете, в зоопарке вы не видели двух экспонатов. Это пищевые животные. Разновидность моти, почти без рук, неспособная защитить себя от нас, но достаточно хорошо выживающая. Когда-то давно, в постыдные времена, этих наших родственников разводили ради мяса...

— Мой Бог...— Уайтбрид глубоко вздохнул.— Но сейчас вы не делаете ничего подобного?

— О, нет.

— Тогда зачем разводить их?

— Это статистический вопрос, совпадение, которое вы можете счесть интересным. Нет на планете зоопарка, в котором не разводили бы Мясных, и стада их все растут...

— О, Зубы Господа! Вы не перестаете думать о следующем коллапсе?

— Да.

Глаз Мурчисона давно исчез. Сейчас восток был кроваво-красным от лучей рассвета, который до сих пор поражал Уайтбрид. Красный рассвет был редок на обитаемых мирах.

Они пролетели над цепью островов. Впереди, там где было еще темно, горели огни. Там раскинулся город, похожий на тысячу Спарт, соединенный край к краю, рассеченный кое-где темными полосами возделанной земли. На человеческих мирах они были бы парками, а здесь это были запретные территории, охраняемые демонами.

Уайтбрид зевнул и посмотрел на чужака рядом с собой.

— Прошлой ночью я назвал вас братом.

— Я знаю. Вы имели в виду сестру. Пол важен и для нас тоже. Это вопрос жизни и смерти.

— Не уверен, что имел в виду именно это. Скорее я хотел сказать — друг,— с некоторой неловкостью объяснил Уайтбрид.

— Финч (клик) это более близкие отношения, но я рада быть вашим другом,— сказала Моти.— У меня не было возможности узнать вас.

Молчание стало невыносимым.

— Пожалуй, я разбужу остальных,— сказал Уайтбрид.

Самолет вдруг вздрогнул и повернул на север. Моти Уайтбрида посмотрела на город внизу, потом выглянула с другого борта, чтобы убедится в положении солнца, затем вновь перевела взгляд вниз. Через мгновение она встала, прошла вперед, в кабину пилотов и защебетала. Чарли ответила, и теперь они щебетали вместе.

— Хорст,— сказал Уайтбрид.— Мистер Стели, проснитесь.

Хорст Стели заставил себя заснуть. Он был по-прежнему напряжен, как статуя, ракетомет стоял между коленями, и руки крепко сжимали его.

— Да?

— Я не знаю, что происходит. Мы изменили курс, а сейчас... послушайте,— сказал Уайтбрид.

Моти все еще пересвистывались, и голоса их становились громче.

Моти Уайтбрида вернулась на свое сиденье.

— Началось,— сказала она, и голос ее больше не был голосом Уайтбрида. Сейчас это был голос чужака.— Война.

— Между кем?— спросил Стели.

— Между моим Мастером и Королем Петром. Остальные еще не присоединились к ним, но сделают это...

— Война из-за нас?— недоверчиво спросил Уайтбрид. Он едва не кричал. Трансформация его Финч (клик) почти превзошла его предел выносливости.

— Из-за обладания вами,— уточнила Моти. Она вздрогнула, расслабилась и вдруг голос Уайтбрида вновь заговорил с ними из полуулыбающихся губ чужака.— Пока все еще не так плохо. Пока это только Воины и набеги. Каждый хочет показать противнику, что он МОЖЕТ делать, не разрушая при этом ничего действительно ценного. Другие принимающие решения будут стремиться сохранить такое положение вещей. Им вовсе не хочется стать радиоактивными осадками.

— О, зубы Господа,— сказал Уайтбрид и сглотнул слюну.— Но... тогда нужно поворачивать обратно, брат.

— Что же теперь нам делать?— спросил Стели.— Куда мы отправляемся сейчас?

— В нейтральное место — Замок.

— Замок?— воскликнул Хорст.— Но ведь это территория вашего Мастера!— Рука его вновь была очень близко от рукоятки пистолета.

— Нет. Вы думаете, другие дадут моему Мастеру ТАКОЙ контроль над вами? Все Посредники, которых вы встречали, принадлежали к моему клану, но сам Замок принадлежит стерильному мужчине, Хранителю.

Стели, похоже, не слишком поверил объяснению.

— И что мы будем делать, оказавшись там?

Моти пожала плечами.

—- Ждать и смотреть, кто победит. Если победит Король Петр, он сделает так, чтобы отправить вас на "Ленин". Может быть, эта война убедит Империю, что лучше оставить нас в покое. Может, вы даже сможете помочь нам.— Моти с отвращением махнула рукой.— Помочь нам... Он тоже Безумный Эдди, и никогда не будет конца Циклам.

— Ждать?— буркнул Стели.— Только не я, черт побери. Где этот ваш Мастер?

— НЕТ!— воскликнула Моти.— Хорст, я не могу помочь вам ни в чем подобном. Кроме того, вам не пройти сквозь барьер Воинов. Они хороши в своем деле, Хорст, лучше ваших морских пехотинцев, а кто такие вы? Трое младших офицеров с чертовски небольшим опытом и оружием, взятым из старого музея.

Стели посмотрел вниз. Впереди виднелся Город Замка. Он видел космопорт — одно из свободных от зданий мест, но серое, а не зеленое. За ним виднелся Замок — шпиль, окруженный балконом. Слишком маленький, он резко выделялся из промышленно-безобразного бесконечного городского ландшафта.

Там, в их багаже, должны быть передатчики. Когда Реннер и остальные уходили оттуда, Парусный мастер оставил в Замке все, кроме своих записей. Он не сказал почему, но теперь они знали: он хотел, чтобы моти думали, будто он вернется.

Там должно быть достаточно частей, чтобы сделать сильный передатчик. Такой, чтобы можно было связаться с "Лениным".

— Можем мы приземлиться на улице?— спросил Стели.

— На улице?— Моти удивленно заморгала.— А почему нет? Если Чарли согласится. Это ее самолет.— Моти Уайтбрида защебетала, и из кабины пилотов донеслось ответное гудение и щелканье.

— Вы уверены, что Замок в безопасности?— спросил Стели.— Уайтбрид, вы верите моти?

— Я верю этой Моти. Хотя, возможно, я несколько предвзят, Хор... мистер Стели. У вас будет возможность определить это самому.

— Чарли говорит, что Замок пуст, а запрет на Воинов в Городе Замка еще сохраняется,— сказала Моти Уайтбрида.— Она также говорит, что Король Петр побеждает, но она слушает сообщения только его сил.

— Она будет садиться возле Замка?— спросил Стели.

— А почему нет? Только сначала нужно пролететь над улицей, чтобы Коричневые взглянули вверх.— Моти снова защебетала.

Рокот мотора утих до шепота. Крылья вновь разошлись в стороны, и самолет рывком опустился ниже. Он пронесся мимо Замка, показав им его балкон. Под ними ездили машины, и Стели увидели Белого, идущего по пешеходной дорожке из Замка. Мастер торопливо нырнул в здание.

— Демонов нет,— сказал Стели.— Кто-нибудь видит Воинов?

— Нет.

— Нет.

— У меня ни одного.

Самолет резко дернулся и снова упал ниже. Уайтбрид широко раскрытыми глазами смотрел на прочные бетонные стены, проносившиеся мимо. Они высматривали Белых и Воинов, но никого не было.

Самолет замедлил полет и теперь был всего в двух метрах от земли. Они скользили к Замку, подобно чайке над волнами. Стели крепче ухватился за иллюминатор и ждал. Машины разъезжались в стороны, чтобы избежать столкновения.

Они собирались ударить в Замок, понял вдруг он. Неужели, Коричневый хочет таранить его? В следующую секунду самолет содрогнулся от рывка приведенных в действие тормозов и реверсиров. Они были прямо под стеной Замка.

— Давай поменяемся, Поттер,— сказал Стели, забирая рентгеновский лазер.— А теперь выходим.— Однако дверь не подчинилась их усилиям, и пришлось звать моти.

Она широко распахнула дверь. Между кончиками крыльев и стеной было пространство в два метра, и крылья каким-то образом складывались. Моти выскочила на улицу.

Люди ринулись за ней, и Уайтбрид взял в левую руку свой магический меч. Дверь должна быть закрыта, но против ЭТОГО ей не устоять.

Дверь была закрыта. Уайтбрид поднял меч, чтобы рассечь ее, но Моти знаком приказала ему отойти. Она изучила два диска, размещенных на двери, взялась за них правыми руками и, повернув, левой рукой дернула за рычаг. Дверь медленно открылась.

— Это значит, что людей здесь нет,— сказала она.

Холл был пуст.

— Есть тут что-нибудь, чтобы забаррикадировать эту проклятую дверь?— спросил Стели. Голос его звучал глухо, потому что он видел — из комнаты убрали всю мебель. Не получив ответа, Стели передал Поттеру рентгеновский лазер*— Оставайтесь здесь. Моти скажут вам, если появятся враги. Идемте, Уайтбрид.— Он повернулся и побежал по ступеням.

Уайтбрид неохотно последовал за ним. Хорст поднимался стремительно и, когда они добрались до этажа, где находились их комнаты, Уайтбрид совсем запыхался.

— Вы что-то имеете против лифтов?— спросил он.— Сэр?

Стели не ответил. Дверь комнаты Реннера была открыта, и Хорст влетел туда.

— Проклятье!

— Что случилось?— тяжело дыша, спросил Уайтбрид, входя следом.

Комната была пуста. Убрали даже кровати. Не было ни следа оборудование, оставленного здесь Реннером.

— Я надеялся найти что-нибудь, чтобы связаться с "Лениным",— проворчал Стели.— Помогите мне осмотреть все. Может, они где-то собрали все это.

Они осмотрели все, но не нашли ничего. На каждом этаже повторялось одно и то же: портьеры, кровати, мебель — все было убрано. Замок был пустой оболочкой. Они вернулись на лестницу к входу.

— Мы одни?— спросил Гэвин Поттер.

— Да,— ответил Стели.— И чертовски скоро начнем голодать, если не произойдет ничего похуже. Эти места как будто разграблены.

Обе моти пожали плечами.

— Меня это не удивляет,— сказала Моти Уайтбрида и обменялась несколькими птичьими трелями с Чарли.— Она тоже не знает, почему так. Это похоже на место, которое больше не будет, использоваться...

— Что ж, они чертовски хорошо знают, где мы находимся,— проворчал Стели. Он снял с пояса шлем и подсоединил провода к своему передатчику. Затем надел шлем.— "Ленин", говорит Стели. "Ленин", "Ленин”, говорит гардемарин Стели. Прием.

— Мистер Стели, где вы, черт побери, находитесь?— спросил капитан Блейн.

— Капитан! Слава богу! Капитан, мы находимся... Подождите минутку, сэр.— Моти переговаривались между собой, а потом Моти Уайтбрида что-то сказала ему, но Стели не слушал ее. То, что он слышал, было Моти, говорящей голосом Уайтбрида.— Сэр, откуда вы получали ваш Айриш Мист? Прием.

— Стели, перестаньте играть комедию и докладывайте! Прием.

— Простите, сэр. Я действительно должен это знать. Вы поймете, почему я спрашиваю. Откуда вы получали ваш Айриш Мист? Прием.

— Стели, мне надоели эти дурацкие шутки!

Хорст снял шлем.

— Это не капитан,— сказал он.— Это Моти с голосом капитана. Одна из ваших?— спросил он у Моти Уайтбрида.

— Вероятно. Это был глупый трюк. Ваша Финч (клик) должна была знать, что это не пройдет. Это значит, что она не сотрудничает с моим Мастером.

— Мы не сможем защитить это место,— сказал Стели, осматривая холл, он имел площадь около трехсот квадратных метров, и на всем этом пространстве не было никакой мебели. Драпировки и картины, украшенные стены, исчезли.— Вверх,— сказал Хорст.— Там у нас будет больше шансов.— Он повел их вверх, и в жилую часть здания, и они заняли позицию в конце холла, откуда могли следить за лестницей и лифтом.

— И что теперь?— спросил Уайтбрид.

— Теперь будем ждать,— в унисон сказали обе моти.

Так прошел долгий час.

Звуки движения, доносившиеся с улицы, постепенно стихали. Потребовалось какое-то время, чтобы это стало очевидно. Снаружи ничто не двигалось.

— Нужно взглянуть,— сказал Стели. Он вошел в комнату и осторожно выглянул в окно, стоя так, чтобы его не смогли заметить снаружи.

По улице внизу шли демоны. Они двигались вперед удивительно быстро, потом вдруг подняли свои ружья и выстрелили вдоль улицы. Хорст повернулся и увидел вторую группу Воинов, покидавшую укрытие, оставляя три трупа. Звуки боя доносились приглушенно через толстое стекло.

— Что это, Хорст?— окликнул Уайтбрид.— Это звучит как выстрелы.

— Это и есть выстрелы. Сражаются две группы Воинов. Из-за нас?

— Несомненно,— ответила Моти Уайтбрида.— Вы понимаете, что это значит, не так ли? Она говорила как-то уж очень смиренно. Когда никто не ответил, она продолжала.— Это значит, что люди не вернутся сюда. Они ушли...

— Я не верю в это!— закричала Стели.— Адмирал не оставит нас! Он перевернет всю эту чертову планету...

— Нет, этого он не сделает, Хорст,— сказала Уайтбрид.— Вам известны его приказы.

Хорст покачал головой, но он знал, что Уайтбрид прав.

— Моти Уайтбрида!— позвал он.— Идите сюда и покажите мне с какой стороны кто.

— Нет.

Хорст оглянулся.

— Что значит "нет"? Мне нужно знать, в кого стрелять?

— Я не хочу, чтобы стреляли в меня.

Моти Уайтбрид была трусом!

— А разве в меня не будут стрелять? Просто не нужно высовываться.

— Хорст, если на глаза им покажетесь вы,— сказал голос Уайтбрида.— Воины не будут стрелять. Никто не хочет, чтобы вы умерли сейчас. Вы заметили, что они не применяют артиллерии, верно? Но они будут стрелять в МЕНЯ.

— Ну, хорошо, Чарли! Идите сюда и...

— Я не сделаю этого.

Хорст даже не выругался. Не трусы, а просто Коричнево-белые. Придет ли его собственный Моти?

Все воины нашли себе укрытие: брошенные или припаркованные машины, дверные проемы, ниши вдоль стены одного из зданий. Они передвигались от укрытия к укрытию с молниеносной скоростью домашних мух. И все же то и дело один Воин стрелял, а другой падал мертвым. Особой стрельбы не было, и все-таки две трети Воинов в поле зрения были мертвы. Моти Уайтбрид была права, говоря об их умении. Они были нечеловечески точны.

Почти под окном, из которого смотрел Хорст, лежал мертвый Воин, раскинув первые руки. Еще один дождался затишья, резко бросился к ближайшему укрытию — и тут мертвый ожил. Все происходило слишком быстро, чтобы уследить за деталями: двое Воинов столкнулись, как пара жужжащих пил, затем разлетелись в стороны, как сломанные куклы, еще дергая ногами и истекая кровью.

Что-то грохнуло внизу и раздался шум у основания лестницы. Потом по мраморным ступеням застучали копыта, Моти защебетали, потом Чарли громко засвистела. Снизу пришел ответ, а затем голос Дэвида Харди заговорил на чистом английском:

— Немедленно сдавайтесь. С вами будут хорошо обращаться.

— Мы проиграли,— сказала Чарли.

— Это войска моего Мастера. Что вы делаете, Хорст?

Вместо ответа Стели скорчился в углу, направив ствол рентгеновского лазера на лестницу и делая гардемаринам знаки спрятаться.

Коричнево-белый Моти вышел из-за угла и стал в коридоре. У него был голос священника Харди, но ничего из его манер. Только чистый английский язык и резонирующий голос. Посредник был без оружия.

— Будьте же благоразумны. Ваш корабль ушел. Ваши офицеры поверили, что вы погибли. У нас нет причин причинять вам вред. Не дайте вашим друзьям никого убить, выходите и примите нашу дружбу.

— Убирайтесь к черту!

— Чего вы этим добьетесь?— спросил Моти.— Мы только хотим, чтобы вы хорошо...

Снизу донеслись звуки стрельбы, и эхо покатилось по пустым комнатам и коридорам Замка. Посредник с голосом Харди засвистел и защелкал, обращаясь к другим моти.

— Что она говорит?— спросил Стели. Он огляделся вокруг: Моти Уайтбрида скорчилась у стены.— О, боже, и что теперь?

— Оставьте ее в покое!— крикнул Уайтбрид.— Он покинул свое место, стал рядом с Моти и положил руку ей на плечо.— Что нам делать?

Звуки сражения все приближались, и внезапно в коридоре появились два Воина. Стели прицелился и выстрелил, свалив одного из них. Он уже начал двигать луч к другому, но демон выстрелил, и Стели отшвырнуло к дальней стене коридора. Новые демоны ворвались в коридор, и вспышки их выстрелов на секунду задержали Стели на ногах. Затем его тело, растерзанное как будто зубами дракона, упало и замерло.

Поттер выстрелил из ракетомета, и снаряд взорвался в конце коридора. Частьстен рухнула, усеяв пол обломками и полусожжеными трупами Посредника и Воинов.

— Мне кажется, что независимо от того, кто выиграет это сражение внизу,— медленно сказал Поттер,— мы слишком много знаем о Поле Лэнгстона, чтобы быть в безопасности. Как вы думаете, мистер Уайтбрид? Теперь вы командир.

Джонатан молчал. Его Моти не двигалась. Не двигалась...

Поттер вытащил пистолет и ждал. Из коридора доносились какие-то скребущиеся звуки. Шум сражения утих вдали.

— Ваш друг прав, брат,— сказала Моти Уайтбрида. Она взглянула на неподвижное тело Финч (клик) Харди.— Он тоже был братом...

Поттер вдруг вскрикнул, и Уайтбрид резко повернулся.

Выронив пистолет, Поттер недоверчиво смотрел на свою руку, размозженную от запястья до локтя. Потом взглянул на У айтбрида глазами, в которых только начала появляться боль, и сказал:

— Один из "мертвецов" бросил камень.

В холле появилась еще одна группа Воинов и другой Посредник. Они медленно приближались.

Уайтбрид вытащил магический меч, который мог резать камень и металл. Подняв его вверх, он чиркнул лезвием по шее Поттера... Поттера, чья религия запрещала самоубийство. Впрочем, как и его собственная религия. Когда он поднес лезвие к своей шее, что-то вспыхнуло у него перед глазами и на плечи его обрушился могучий удар. Джонатан Уайтбрид упал и больше не двигался.

Поначалу они не трогали его, только сняли оружие у него с пояса. Они ждали Доктора, пока остальные сдерживали атакующие силы Короля Петра. Посредник быстро поговорила с Чарли и поскольку не осталось ничего, за что стоило бы сражаться — предложила ей коммуникатор. Моти Уайтбрида осталась со своим Финч/клик/ом.

Доктор осмотрела плечи Уайтбрида. Хотя она никогда не анатомировала людей, она знала все, что знал любой моти о человеческой психологии, а руки ее были идеально приспособлены к использованию тысячецикловых инстинктов. Пальцы ее мягко касались разрубленных плечевых суставов, глаза замечали все, несмотря на злейшую кровь. Руки коснулись позвоночника, этого удивительного органа, который она знала только по моделям.

Хрупкие шейные позвонки были разбиты.

— Высокоскоростные пули,— прогудела она ожидающему Посреднику.— Удар уничтожил спинную струну. Это существо мертво.

Доктор и двое Коричневых спешили изо всех сил, монтируя кровяной насос, чтобы спасти мозг, но все тщетно. Общение между Инженерами и Доктором было слишком медленным, тело было слишком странным, и слишком мало нужного оборудования оказалось под руками.

Они забрали тело и Моти Уайтбрида в космопорт, контролируемый их Мастером. Теперь, когда война закончилась, Чарли должна была вернуться к Королю Петру. Требовалось вознаградить, кого следовало, заняться устранением последствий, заняться устранением поражения и подумать об удовлетворении всех Мастеров, понесших ущерб. Когда люди прибудут в следующий раз, среди моти должно быть единство.

Мастер никогда не узнала правды, так же как даже не подозревали о ней ее белые дочери. Но среди других дочерей — коричнево-белых Посредников, которые служили ей, шепотом передавали, что одна из их сестер совершила такое, чего никогда не делал ни один Посредник за все прошедшие Циклы. Когда Воины заторопились к этому странному существу, Моти Уайтбрида коснулась его, но не слабыми правыми руками, а мощной левой.

Она была наказана за непослушание и умерла в одиночестве. Ее сестры не ненавидели ее, просто не могли заставить себя заговорить с тем, кто убил своего Финч (клик)а..