Одиннадцатые звездные войны

4-я ВОЙНА БЕШЕНОГО ЭДДИ

— Адмирал, со шлюпок докладывают, что никаких следов гардемаринов не обнаружено.— В голосе капитана Михайлова звучали нотки извинения: несколько офицеров хотели доловить Кутузову о неудаче. Сам адмирал бесстрастно сидел в своем командном кресле на мостике "Ленина". Подняв стакан с чаем, он сделал небольшой глоток и что-то проворчал, давая понять, что принял сообщение.

Затем Кутузов повернулся к остальным, располагающимся вокруг него на своих местах. Род Блейн по-прежнему занимал кресло Флаг-лейтенанта, он был старше по званию командора Бормана, а Кутузов был щепетилен в таких вопросах.

— Восемь ученых,— сказал Кутузов.— Восемь ученых, пятеро офицеров, четырнадцать членов экипажа и морских пехотинцев. Все убиты моти.

— Моти!— Доктор Хорват повернул свое кресло к Кутузову.— Адмирал, почти все эти люди были на борту "Макартура", когда вы уничтожили его. Некоторые могли быть еще живы. Что же касается этих гардемаринов, которые были достаточно глупы, чтобы войти в атмосферу на спасательных шлюпках...— Его голос прервался, когда Род устремил на него взгляд своих мертвых глаз.— Простите, капитан. Я не хотел говорить так. Мне очень жаль, что так вышло. Мне тоже нравились эти ребята, но нельзя же обвинять моти во всем, что случилось! Моти пытались помочь вам и могли многое сделать для нас... Адмирал, когда мы сможем вернуться на посольский корабль?

Взрывной звук, изданный Кутузовым, должен был обозначать смех.

— Ха! Доктор, как только все шлюпки соберутся, мы отправляемся домой. Я полагал, что выразился достаточно ясно.

Министр по науке поджал губы.

— Я надеялся, что к вам вернется ваш здравый смысл.— Голос его был холоден и очень походил на рычание.— Адмирал, вы разрушите лучшие надежды, когда-либо имевшиеся у человечества. Технология, которую мы могли бы купить — которую они отдали бы нам!— на порядки превосходит все, чего мы могли бы достигнуть за века. Моти понесли огромные расходы, принимая нас. Если бы вы не запретили нам рассказывать им о сбежавших малышах, я уверен, они помогли бы нам. Но вы хранили свои чертовы секреты, и из-за вашей глупой ксенофобии мы потеряли наблюдательный корабль и большинство своих приборов.

Вы поступаете по отношению к ним враждебно, отправляясь домой, когда они планируют новые встречи... Мой Бог, да будь они воинственными, ничто не смогло бы спровоцировать их больше, чем то, что мы делаем!

— Вы кончили?— презрительно спросил Кутузов.

— Пока кончил. Но мне будет что сказать, когда мы вернемся.

Кутузов коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла.

— Капитан Михайлов, пожалуйста, подготовьте возвращение к входной точке Олдерсона. Ускорение полтора "же", капитан.

— Слушаюсь, сэр.

— Все-таки вы решили совершить эту глупость,— сказал Хорват.— Блейн, не могли бы вы воздействовать на него?

— Я решил выполнить полученный приказ, доктор,— тяжело сказал Кутузов. Если угроза Хорвата и произвела на него впечатление, он не показал этого. Адмирал повернулся к Роду.— Капитан, я с радостью приму ваш совет, но не сделаю ничего, идущего вразрез с безопасностью этого корабля, и не позволю персоналу продолжать контакты с моти. У вас есть какие-то предложения, капитан Лорд Блейн?

Род слушал разговор без особого интереса, мысли его путались. Что я могу сделать?— без конца спрашивал он себя. Больше его ничто не интересовало. Адмирал мог спрашивать его совета, но это была простая вежливость. Род больше не был командиром и не имел никаких обязанностей. Его корабль погиб, карьера была окончена... Впрочем, не следовало позволить жалости к самому себе овладеть им.

— Я думаю, сэр, что мы должны постараться сохранить дружбу моти. Мы не можем принимать решения за правительство...

— Вы полагаете, что я делаю это?— спросил Кутузов.

— Нет, сэр. Однако, вполне вероятно, что Империя захочет торговать с Мошкой. Как сказал доктор Хорват, они не сделали ничего враждебного.

— А как же ваши гардемарины?

Род с трудом глотнул.

— Я не знаю, сэр. Возможно, Поттер или Уайтбрид не справились с управлением своих шлюпок, а Стели попытался спасти их. Это на него похоже...

Кутузов нахмурился.

— Три спасательные шлюпки, капитан. Все три входят в атмосферу, и все три сгорают.— Он взглянул на экраны вокруг себя. Шлюпки затаскивали лебедками на ангарную палубу "Ленина", где морские пехотинцы продували их ядовитым газом. Ни один чужак не должен был проникнуть на ЕГО флагманский корабль!— О чем бы вы хотели говорить с моти, доктор?

— Я не скажу им того, что ХОТЕЛ бы сказать, адмирал,— резко ответил Хорват.— Я расскажу им вашу историю о чуме. Ведь это почти правда, не так ли? Чума малышей. Но, адмирал, мы должны оставить возможность возвращения экспедиции.

— Они поймут, что вы лжете им,— жестко заметил Кутузов .г— Блейн, как по-вашему? Лучше ли, чтобы моти услышали объяснения, которым не поверят?

Черт побери, неужели он не понимает, что я не хочу думать о моти?! Или о чем-либо еще? Что хорошего может быть в моем совете — совете человека, потерявшего свой корабль...

— Адмирал, я не вижу, чем может повредить нам разрешение министру Хорвату поговорить с моти.— Род подчеркнул слово-"министр”, поскольку Хорват не только был членом Совета, но и имел прочные связи с человеческой Лигой, и влияние в Имперской Торговой Ассоциации. Этот союз был почти так же могуч, как Военный Флот.— Кто-то должен поговорить с ними и не имеет особого значения, кто это будет. На борту нет человека, который смог бы солгать своей Финч (клик).

— Очень хорошо. Капитан Михайлов, пожалуйста, вызовите посольский корабль Моти. Доктор Хорват будет говорить с ними.

Экраны осветились, показав коричнево-белое полуулыбающееся лицо. Род скорчил гримасу, затем быстро перевел взгляд вверх, и констатировал, что перед ним микрофона нет.

Моти посмотрел на Хорвата.

— Финч/клик/.

— О... Я надеялся поговорить с вами. Мы должны покинуть вас. Немедленно.

Выражение лица Моти не изменилось.

— Это очевидно, Энтони, но все равно мы очень огорчены. Нам нужно было так много обсудить: торговые соглашения, аренда баз в вашей Империи...

— Да, да, однако, у нас нет полномочий подписывать договоры или торговые соглашения,— запротестовал Хорват.— Мы многое успели сделать, но теперь должны уйти. На "Макартуре" была обнаружена чума, что-то новое для наших докторов, и мы не знаем уничтожен ли центр инфекции или она распространяется. Поскольку этот корабль наша единственная возможность вернуться домой, ад... наш принимающий решения считает, что лучше уйти, пока весь экипаж на ногах. Но мы вернемся!

— Лично вы тоже придете?— спросила Моти.

— Если это будет возможно. Мне бы хотелось этого.— Для него не составило труда произнести это вполне искренне.

— Мы с радостью примем вас. Примем всех людей. У нас большие надежды на торговлю между нашими расами, Энтони. Есть многое, чему мы можем научиться друг от друга. Кстати, о наших подарках — может, вам не забирать их на свой корабль?

— Почему... спасибо... я...— Хорват посмотрел на Кутузова. Адмирал был близок к взрыву. Он внушительно покачал головой.

— Это было бы разумно,— печально сказал Хорват.— Пока мы не выясним, что вызывает чуму, лучше не добавлять ничего к тому, что уже подвергалось опасности. Мне очень жаль.

— Мне тоже, Энтони. Мы заметили, что ваши инженеры — как бы это выразиться поделикатнее?— во многих областях продвинулись не так далеко, как наши. Возможно из-за недоспециализации. Мы думали частично восполнить этот недостаток своими подарками.

— Я... подождите минутку,— сказал Хорват. Отодвинув микрофон в сторону, он повернулся к Кутузову.— Адмирал! Это вы не должны упускать такую возможность! Это может быть самым значительным событием в истории Империи!

Адмирал медленно кивнул. Его темные глаза сузились.

— Это так же верно, как то, что моти, обладающие Полем Лэнгстона и Олдерсен Драйв могут быть самой грозной угрозой человеческой расе, министр Хорват.

— Я понимаю это,— фыркнул Хорват и вновь повернул к себе микрофон.— Боюсь, что...

Моти прервала его:

— Энтони, вы можете не проверять наши подарки. Вы можете сделать с них снимки и изучить их для того, чтобы позднее сделать дубликаты. Надеюсь, что нет никакой опасности для людей, побывавших на нашей планете?

Хорват напряженно думал. Он ДОЛЖЕН получить их! Микрофон вновь пошел в сторону, и Хорват улыбнулся адмиралу.

— А вы знаете, она права. Нельзя ли нам впихнуть их в катер?

Кутузов скривился, как будто попробовал кислого молока, затем кивнул. Хорват облегченно повернулся к Моти:

— Спасибо. Если вы разместите подарки в катере, мы изучим их по дороге, а через две с половиной недели в точке Безумного Эдди вы сможете забрать обратно и подарки, и катер — наш подарок вам.

— Отлично,— тепло сказала Моти.— Но вам не потребуется катер. Один из наших подарков — это космический корабль с управлением, приспособленным для человеческих рук и разума. Все остальное будет на его борту.

Удивленный Кутузов быстро кивнул. Хорват отметил это и мысленно улыбнулся.

— Чудесно. Мы привезем вам подарки, когда вернемся. Нам очень хочется отплатить вам за гостеприимство...

Адмирал Кутузов что-то сказал, и Хорват наклонился в сторону от экрана: чтобы послушать.

— Спросите о гардемаринах,— приказал адмирал.

Хорват глотнул и сказал:

— Есть какие-нибудь новости о наших гардемаринах?

В голосе Моти прозвучала болезненная нотка:

— Откуда им быть, Энтони? Они погибли, пытаясь войти в атмосферу, а их корабли полностью сгорели. Мы отправляли вам снимки — разве вы не получили их?

— Э... я их нс видел,— ответил Хорват, и это было правдой. Проклятый адмирал не верил ничему! Неужели он думает, что парней захватили в плен и теперь пытают, чтобы получить информацию?— Простите, но мне приказали спросить.

— Мы понимаем. Люди очень заботятся о своих молодых, принимающих решения. Впрочем, как и моти. У наших рас много общих черт. Приятно было снова поговорить с вами, Энтони. Мы надеемся, что вы скоро вернетесь.

Внезапно прозвучал тревожный сигнал. Адмирал Кутузов нахмурился и стал внимательно слушать что-то, чего Хорват слышать не мог. Одновременно с этим диктор объявил о докладе квартирмейстера.

— Корабельные шлюпки закреплены, сэр. Мы готовы к отправлению.

Моти явно услышала это и сказала:

— Подаренный корабль вполне сможет догнать вас, если ваше ускорение не превысит...— последовала пауза, во время которой моти к чему-то прислушивалась,— ... три ваших "же".

Хорват вопросительно взглянул на адмирала, который напряженно думал о чём-то. Потом он кивнул Хорвату.

— Наше ускорение в этом полете составит полтора наших "же",— сказал Хорват.

— Тогда наши подарки будут у вас через пять часов,— ответила Моти.

Экраны вспыхнули и микрофон Хорвата отключился. Голос адмирала Кутузова проскрипел:

— Мне сообщили, что какой-то корабль покинул Мошку-1, и направился к точке Олдерсона с ускорением в 1,74 наших "же". Это два ”же" Мошки. Будьте любезны, попросите у них объяснений.— Голос звучал достаточно спокойно, но интонация была повелительной.

Хорват повернулся к Моти, и его экран снова ожил. Старательно подбирая слова, чтобы случайно не обидеть собеседника, он выполнил приказ и закончил вопросом:

— Вам об этом известно?

— Конечно,— ответила Моти.— Мастера отправили наших послов в Империю для встречи с вами. Их всего трое, и мы просим, чтобы вы доставили их в столицу Империи, где они будут представлять нашу расу. У них есть все полномочия вести переговоры за нас.

Кутузов глубоко вздохнул. Лицо его было багровым от усилий держать себя в руках, и казалось, что сейчас он закричит, но он только сказал, так тихо, чтобы Моти не могла его слышать:

— Скажите им, что мы должны обсудить это. Капитан Михайлов, ускорение по готовности.

— Слушаюсь, сэр.

— Мы должны уже уходить,— сказал Хорват Моти.— Я ... мы... должны обсудить вопрос ,о послах. Это для нас неожиданность... Я надеялся, что вы пойдете сами. И вообще, послана ли в качестве посла хоть одна из наших Финч (клик)ов?

— Времени хватит для любых необходимых обсуждений,— заверила его Моти.— Что касается вашего вопроса, то ни один посол Моти не отождествляется с каким-то определенным человеком, ведь они должны представлять нашу расу. Надеюсь, вы понимаете это? Эти трое были выбраны, чтобы представлять все взгляды, и им единогласно дано право заключать для моти любые соглашения. Что касается угрозы чумы, то они подождут, пока вы убедитесь, что они не представляют опасности для вашего здоровья...— По "Ленину" разнесся громкий звук сирены.— Прощайте, Энтони. Передайте это всем. И возвращайтесь скорее.

Прозвучал сигнал последнего предупреждения, и "Ленин" двинулся вперед. Еще какое-то время хорват смотрел на пустой экран, а за его спиной остальные удивленно перешептывались.

Линкор Его Императорского Величества "Ленин" был загружен под завязку и забит командой "Макартура" и учеными, которые все собрались теперь на его борту. Члены его команды довольствовались одним гамаком на двоих-троих человек, морские пехотинцы спали в коридорах, а офицеры набивались по трое и более в каюты, предназначенные для одного. Кроме того, на ангарной палубе находились артефакты моти, спасенные с "Макартура", которые Кутузов требовал держать в вакууме, под постоянной охраной и с периодическими осмотрами. На борту корабля совершенно не было места, где могла бы собраться вся его команда.

Корабль должен был оставаться в боевой готовности до тех пор, пока не покинет систему Мошки, даже во время похоронной службы, проведенной Дэвидом Харди и священником "Ленина" Джорджем Алексисом. Для каждого это была довольно необычная ситуация, хотя для экипажа корабля стало традиционным собираться, когда это возможно, а похоронные службы часто проводились на кораблях в состоянии боевой готовности. Надев черную столу и повернувшись к служебнику, который один из рядовых держал открытым перед ним, Дэвид Харди подумал, что, вероятно, проходит больше реквиемов, чем обычных собраний.

По кораблю разнесся трубный звук.

— Экипаж, вольно!— негромко скомандовал главный боцман.

— Дай им вечный покой, о Господи,— пропел Харди.

— И пусть свет вечно светит над ними,— отозвался Алексис. Все стихи и ответы на них были знакомы каждому, кто достаточно долго пробыл в Военном Флоте.

"Я — Воскресение и Жизнь,— сказал Господь. Кто бы ни поверил в меня, даже если умрет, будет жить; кто бы ни жил, веря в меня, никогда не умрет.”

Служба продолжалась. Члены команды отвечали со своих боевых постов, и по всему кораблю разносилось негромкое бормотание.

— И услышал я голос с Небес, сказавший мне:— Отныне благословляю мертвых, которые умерли во имя Господа. Пусть отдохнут они от трудов своих.

Отдохнут, подумал Род и содрогнулся. Я видел множество погибших кораблей, и множество людей под моим командованием забиралось на сотни парсек от дома. Почему же я думаю именно об этом? Он глубоко вздохнул, но теснение в груди не прошло.

Огни по всему кораблю потускнели, и записанные голоса хора Имперского Военного Флота запели гимн, к которому присоединились и члены экипажа. "Грядет день гнева и гибели, когда смешаются слова Дэвида и Сивиллы, а Небеса и миры под ними обратятся в прах...

Сивилла?— подумал Род.— О Боже, что за древность. Гимн продолжался и продолжался, закончившись взрывом мужских голосов. Верю ли я в это?— задумался Род.— Харди верит, об этом ясно говорит его лицо. И Келли, готовый выбросить своих друзей через торпедный аппарат наружу, тоже верит. Почему я не могу верить, как они? Но я же верю, не так ли? Я всегда верил, что у этой вселенной должна быть какая-то цель. Вот, например, Бари. Это даже не его религия, но все равно служба захватила его. Интересно, о чем он сейчас думает?

Гораций Бари внимательно смотрел на торпедный аппарат. Четыре тела и голова! Голова морского пехотинца, которую Домовые использовали для своего Троянского коня. Бари видел это только один раз, пробираясь через пространство в облаке тумана, битого стекла и дрыгающихся и умирающих Домовых. Он помнил квадратные челюсти, широкие вялые рты, блестящие мертвые глаза. Да будет милостив к нам Аллах, и пусть Его легионы опустятся на Мошку...

Сэлли воспринимает это лучше, чем я, думал Род, а она штатский человек. Мы оба любили этих парней... Почему меня не беспокоит судьба остальных? Пятеро морских пехотинцев погибли, выводя с "Макартура" гражданских. Все было бы не так плохо, если бы гардемарины погибли в бою. Я был готов к потерям, когда послал катер со спасательным отрядом. Я не был уверен, что парни вообще смогут покинуть "Макартур”. Но они сделали это и были уже в безопасности!

— О, Боже Всемогущий, прими души наших ушедших братьев, а мы доверим их тела глубинам космоса, не сомневаясь в их воскресении и вечной жизни у нашего Господа Иисуса Христа...

Келли нажал на ключ, и последовало мягкое ХУУК-К, потом еще и еще — всего пять раз. Из двадцати семи погибших и пропавших без вести удалось найти только четыре тела и одну голову.

— Экипаж! Внимание! Пли!

— Огонь!

Интересно, как воспримут это моти?— подумал Род. Три бортовых залпа, направленных в никуда... за исключением третьего, испарившего тела, выброшенные секунду назад. На этом настоял адмирал, и никто не стал с ним спорить.

Трубные звуки замерли вдали, когда трубачи "Ленина” и ’’Макартура" закончили свой дуэт. На мгновение корабль замер.

— Экипаж, разойдись!

Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах вновь ярко вспыхнули, и люди заторопились обратно на свои места, по боевому распорядку шли к переполненным местам отдыха. Продолжается обычная жизнь Военного Флота, подумал Род. Похоронная служба — это тоже часть Библии. Там есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон — с телами или без, а также и для капитана, потерявшего свой корабль. Библия требует для него военного трибунала.

— Род, подождите минутку, пожалуйста.

Он остановился на зов Сэлли. Они стояли в коридоре, а остальные офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел присоединиться к ним, вернуться к уединению своей каюты, где никто не спросит у него, что произошло на борту "Макартура". И все-таки здесь была Сэлли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы подойти к ней...

— Род, доктор Хорват сказал, что моти отправили послов нам на встречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подниматься на борт! Это правда?

— Проклятье — подумал он. Моти, снова моти...

— Да, это правда.— И он повернулся, чтобы уйти.

— Род, подождите! Нужно что-то делать! Род, куда вы идете?— Она смотрела ему вслед, пока он быстро уходил прочь. Что же мне теперь делать?— терзала ее мысль.

Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заблокирована. Кевин Реннер заколебался, затем постучал. Никакого ответа. Он немного подождал и постучал снова.

— Войдите.

Реннер открыл дверь. Было довольно странно входить прямо в каюту Блейна: никакого часового на посту, никакой таинственной атмосферы, которая окружает капитана.

— Капитан, вы не против, если я присоединюсь к вам?

— Нет. Я могу чем-то помочь вам?— Блейна явно не интересовал этот вопрос. Он не смотрел на Реннера, и Кевин задумался, что произошло бы, отнесись он к этому вежливому предложению серьезно. Например, он мог бы попросить выпить...

Впрочем, нет. Сейчас не время толкать капитана — пока не время. Реннер сел и огляделся по сторонам.

Каюта Блейна была большой. На корабле имелось всего четыре мужчины и одна женщина, имевшие каюты в полном своем распоряжении, и Блейн не использовал драгоценного пространства. Похоже было, что он часами сидит на своем кресле, вероятно, с тех самых пор, как кончилась похоронная служба. Он явно не менял позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова один из его мундиров, который не подходил ему, и сейчас носил его.

Они сидели молча, и Блейн вглядывался в некое внутреннее пространство — время, недоступное его посетителю.

— Я перечитал работу Бакмена,— наугад сказал Реннер. Ему нужно было как-то начать разговор, а это, вероятно, не было связано с моти.

— Да? Ну и как?— вежливо спросил Блейн.

— По-моему, чересчур. Он говорит, что может доказать, будто в Угольном Мешке формируется протозвезда. Через тысячи лет она будет светить своим светом. Правда, он не может доказать этого мне, потому что я не знаю математики.

— Угу.

— Как поживаете?— Реннер вовсе не выказывал желания уходить,— Наслаждаетесь освобождением от обязанностей?

Блейн, наконец,поднял голову.

— Кевин, почему эти парни, пытались войти в атмосферу?

— О, зубы Господа, капитан, это же явная глупость. Они не могли сделать ничего подобного.— А он, похоже, покрепче, чем я думал.

— Тогда расскажите мне, что случилось.

Реннер удивленно уставился на него, но .Блейн явно ждал рассказа.

— Капитан, корабль заполнили Домовые... Они были повсюду, куда ни глянь, и наверняка проникли в хранилище спасательных шлюпок задолго до этих событий. Скажите, сэр, как бы вы переделали спасательные шлюпки, будь вы сами Моти?

— Великолепно!— Блейн даже улыбнулся.— Даже мертвый человек не смог бы отказаться от такой правильной линии.

— Вы меня изумляете,— улыбнулся Реннер, лотом посерьезнел.— Однако, я имел ввиду, что они переделывают их для каждого нового случая. В глубоком космосе шлюпка должна затормозиться и вызвать помощь. Возле газового гиганта — остаться на орбите. И все это автоматически, потому что пассажиры могут быть ранены или без сознания. А возле обитаемого мира шлюпка должна приземлиться.

— Что?— Блейн нахмурился. В его глазах появилась искра жизни. Реннер затаил дыхание.

— Все правильно, Кевин, но тогда, что сработало плохо? Если Домовые переделали шлюпки,,они же управляемые ине должны были входить в атмосферу.

Реннер пожал плечами.

— Можете вы с первого взгляда понять пульт управления моти? Я не могу, и не сомневаюсь, что парни тоже не сумели. Однако, Домовые рассчитывали на них. Капитан, может быть, шлюпки были не закончены, или получили повреждения в ходе сражения?

— Может быть...

— Могло произойти множество вещей. Может быть, они были рассчитаны на Домовых и, чтобы поместиться в них, парням пришлось вырвать оттуда дюжину пятнадцатисантиметровых сидений или что-то еще. У них было слишком мало времени с этими торпедами, которые должны были взорваться через три минуты.

— Эти проклятые торпеды’ Наверняка корпуса были полны Домовых и крыс. Если бы туда кто-нибудь заглянул...

Реннер кивнул.

— Но кто мог знать, что нужно заглянуть?

— Я.

— Почему?— серьезно спросил Реннер.— Шкипер, там...

— Я не шкипер.

АГА!— подумал Реннер.

— Да, сэр. Во всем Флоте не нашлось бы человека, который догадался бы это сделать. Ни одного. Я тоже не подумал об этом. Даже Царя удовлетворила ваша процедура обеззараживания, разве нет? Да и не только его. Так зачем же теперь винить себя в ошибке, которую сделали все?

Блейн взглянул на Реннера и удивился. Лицо парусного Мастера было красным. Почему это он так возбужден?

— Есть и другое дело,— сказал Род.— Допустим, спасательные шлюпки были переделаны как надо. Допустим, что парни благополучно приземлились, и моти лгут.

— Я думал об этом,— сказал Реннер.— Вы верите этому?

— Нет. Но я хотел бы быть уверенным.

— Вы были бы уверены, если бы знали моти так же хорошо, как я. Убедите себя. Изучите данные. Их множество на борту этого корабля, и время у вас есть. В данный момент, вы величайший эксперт Военного Флота по моти.

— Я?— Род рассмеялся.— Кевин, я не являюсь экспертом ни в каком вопросе. Первое, что мне придется делать, когда мы вернемся, это убеждать военный трибунал!— нетерпеливо сказал Реннер.—

Капитан, неужели вы сидите здесь, размышляя над этой формальностью? О, зубы Господа!

— А о чем, по-вашему, я должен думать, лейтенант Реннер?

Кевин усмехнулся. Лучше Рейн разряженный, чем тот, каким он был только что.

— Скажем, о том, почему Сэлли такая мрачная сегодня... Полагаю, ей плохо потому, что вы рассердились на нее. Или о том, что вы скажете, когда Кутузов и Хорват будут гнать прочь послов моти. О мятежах и гражданских войнах в колониях, или о цене на иридий, или же об инфляции кроны...

— Реннер, ради всего святого, замолчите!

Усмешка Кевина стала шире.

— ... а может, о том, как вышвырнуть меня из своей каюты. Капитан, взгляните на все с этой точки зрения. Допустим, суд признает вас виновным в небрежности — ничего хуже быть просто не может. Вы не сдали корабля врагу и не сделали ничего вроде этого. Итак, допустим, они всерьез хотят вашего скальпа и повесят вину на вас. Худшее, что они могут сделать, это отправить вас на землю, и вы подадите в отставку, вы по-прежнему останетесь двенадцатым Маркизом Кручиса.

— Да. Ну и что?

— Ну и что?— Реннер вдруг разозлился. Его брови сошлись, кулаки сжались.— Ну и что? Видите ли, капитан, я всего лишь торговый шкипер. Вся моя семья занималась этим, и мы все хотели этого. И во Флот я пошел потому, что так делали все мы. Мы делаем свое дело, капитан, и надеемся, что вы, со всеми вашими привилегиями, будете делать ваше!

— Хорошо...— Блейна явно смутила вспышка Реннера.— И в чем же вы видите мою часть?

— Вы спрашиваете о том, что делать? Вы единственный аристократ в Империи, который знает столько о моти, и вы спрашиваете меня, что делать? Капитан, я надеюсь, что вы сунете свой зад в эти шестерни. Империи нужна разумная политика относительно Моти, а влияние Военного Флота очень велико... Нельзя позволить, чтобы Флот принял взгляды Кутузова! Подумайте об этих послах Моти, которых адмирал хочет оставить здесь сидящими на мели.

— Черт побери, а вы действительно собрали сведения обо всем!

Реннер усмехнулся.

— Есть немного. У вас еще есть время. Поговорите с Сэлли, перечитайте рапорта, которые мы посылали с Мошки-1. Изучите все это, чтобы, когда генерал спросит вашего совета, у вас были обоснованные аргументы. Мы должны взять этих послов моти с собой...

Род скривился. Моти на борту второго корабля! О, Боже...

— И перестаньте думать так,— сказал Реннер.— Они не смогут распространяться и заполнить весь "Ленин",— у них просто не хватит времени для этого. Поработайте головой, сэр. Адмирал выслушает вас.

Он сделает это, чтобы убедить Хорвата, поскольку Хорват предлагает Царю повернуть обратно, но он вас выслушает...

Род нетерпеливо покачал головой.

— Вы действуете так, словно мое суждение будет иметь какую-то ценность. Однако, все противоречит этому.

— Бог ты мой! Неужели вы действительно в такой депрессии? Знаете ли вы, что думают о вас ваши офицеры и члены экипажа? Неужели у вас нет никаких идей? Черт побери, капитан, из-за чучел, вроде вас...— Кевин остановился, смущенный тем, что сказал больше, чем намеревался.— Так вот, Царь спросит ваше мнение. Он не примет совета ни от вас, ни от Хорвата, но спросит он вас обоих. Это есть в приказах экспедиции...

Черт возьми, откуда вам это известно?

— Капитан, моя команда занималась спасением судовых журналов и книг приказов с "Макартура", помните? На них не было грифа "Секретно".

— Не было?

— Ну, может быть, свет был плохим, и я его не заметил. Кроме того, мне нужно было убедиться, что это именно те книги, верно? Как бы там ни было, доктор Хорват знает все об этом распоряжении, и собирается настаивать на военном совете, прежде чем Кутузов примет окончательно решение по вопросу послов.

— Понимаю.— Род потер пальцем переносицу.— Кевин, а кто отправил вас сюда? Хорват?

— Конечно, нет. Я сам додумался до этого.— Реннер заколебался.— Впрочем, у меня была некоторая поддержка, капитан.— Он помолчал, ожидая ответа, но Блейн только смотрел на него. Реннер фыркнул.— Иногда меня удивляет, почему аристократия до сих пор не вымерла, раз большая ее часть кажется такой глупой. Почему бы вам не позвать Сэлли? Она сидит в своей каюте с мрачным видом и большинством записей и книг, которые совсем не интересуют ее сейчас...— Реннер вдруг встал.— Немного поддержки пойдет ей на пользу.

— Сэлли, она беспокоится о...

— Боже ж ты мой,— буркнул Реннер, повернулся, и, широко шагая, вышел.

"Ленин" двигался к точке Безумного Эдди с ускорением в полтора "же". То же самое делал и подаренный корабль,

Корабль этот представлял из себя цилиндр обтекаемой формы с утолщением на носу, и походил на минарет, оседлавший,пламя термоядерного синтеза. Сэлли Фаулер и священник Харди очень веселились, глядя на него, но остальные не замечали или делали вид, что не замечают сходства корабля с фаллосом.

Кутузов ненавидел подаренный корабль. Послы моти, с которыми придется иметь дело, были простыми исполнителями приказов, но с кораблем все обстояло по-другому. Он догнал "Ленин", занял позицию в трех километрах от него и принялся передавать бодрые сообщения, пока канониры "Ленина" следили за ним. Кутузов успокаивал себя тем, что на корабле не может быть оружия достаточно мощного, чтобы пробиться сквозь Поле "Ленина".

Впрочем, была и другая причина ненавидеть этот корабль: он искушал Кутузова нарушить приказ. Добровольцы из команды "Макартура", осматривающие его, приходили в восторг от всего, что видели там. Управление напоминало катер Военного Флота, однако привод был стандартным ядерным приводом моти — с длинным направляющим жалом, вдоль которого текла плазма. Были и другие детали, все очень ценные, и адмирал Кутузов хотел взять этот корабль с собой.

И в то же время, он боялся пускать туда свою команду.

После того, как корабль проверили офицеры, на борт его поднялись ученые. Все эти перемещения серьезно подрывали и без того живую версию о чуме на борту "Макартура”, и Кутузов понимал это. Но, по крайней мере, ему не требовалось объяснять этого ни одному моти. Пусть Хорват зачитывает ему экспедиционные приказы и требует военного совета — пока Кутузов жив, ни одного чужака не будет на борту "Ленина". Впрочем, этот корабль...

Он взглянул на его изображение на экранах, пока научный персонал перебирался туда. Они собирались на "Ленин” для похоронной службы, и теперь торопились вернуться к изучению этой новой игрушки.

Каждый рапорт показывал, что она полна чудес, представляющих огромную ценность для Империи, и все же, как он мог осмелиться взять ее на борт? Тут мог бы помочь капитан Блейн, но он сломался, все более погружаясь в раздумья о своем несчастье, став бесполезным именно тогда, когда требовался его совет. Хорват же был ослеплен верой в добрые намерения моги во всем. Оставался только Бари с его не менее слепой ненавистью, несмотря на все доказательства того, что моти дружественны и безвредны.

— Вероятно, так оно и есть,— вслух сказал Кутузов.

Гораций Бари удивленно посмотрел на него. Они с адмиралом сидели на мостике и пили чай, разглядывая подаренный корабль. Торговец воп росительно посмотрел на адмирала.

— Вероятно, моти дружественны и безвредны,— повторил Куту зов.

— Как вы можете верить в это!— воскликнул Бари.

Кутузов пожал плечами.

— Как я уже говорил другим, во что я верю, не имеет значения. Моя задача — доставить для правительства максимум информации. При наличии одного корабля возможность его потери означает возможность потери всей информации. Но этот космический корабль моти должен быть очень ценным, не так ли, ваше превосходительство? Сколько бы вы заплатили Военному Флоту за лицензию на производство кораблей с таким приводом?

— Я заплатил бы гораздо больше, чтобы увидеть, что с угрозой моти навсегда покончено,— серьезно ответил Бари.

— Гмм.— Адмирал был склонен согласиться с ним. В Трансугольном Секторе и без того было достаточно проблем. Одному богу известно, сколько колоний бунтует и сколько присоединится к ним против Империи. Чужаки были новым осложнением, совершенно не нужным Военному Флоту.— И все-таки — технология... торговые возможности... Я думал, что вы заинтересуетесь.

— Мы не можем доверять им,— сказал Бари, стараясь говорить спокойно. Адмирал нс любил иметь дело с людьми, не умеющими контролировать свои эмоции. Бари понимал его очень хорошо — его отец поступал точно также.

— Адмирал, они убили наших гардемаринов. Надеюсь, вы не поверили этой сказочке о вхождении в атмосферу? Кроме того, они освободили этих монстров на "Макартуре" и почти сумели протащить их на борт "Ленина".— Торговец содрогнулся: эти крошечные горящие глаза...— Конечно, вы не позволите этим чужакам проникнуть в империю. Вы нс позволите им пробраться на борт своего корабля.— Эти читающие мысли чудовища... Телепаты они или нет, но они читают мысли. Бари постарался открыть свое отчаяние: если даже адмирал Кутузов склонялся к мысли поверить лжи чужаков, какое будущее ждет Империю? Новая технология возбудит Имперскую Торговую Ассоциацию как ничто другое, и только у Военного Флота достаточное влияние, чтобы побороть требования, предъявляемые ИТА. Клянусь Бородой Пророка, нужно что-то делать!— Я начинаю подумывать, не оказывает ли на вас чрезмерного влияния доктор Хорват,— вежливо сказал Бари.

Адмирал нахмурился, и Бари мысленно улыбнулся. Хорват. Это был ключ -игра Хорвата против адмирала..

Энтони Хорват чувствовал себя в этот момент довольным и счастливым, несмотря на ускорение в 1,5 "же". Подаренный корабль был просторен и изучать его бесконечные чудеса было очень удобно. Здесь имелся душ с полдюжиной сменных насадок, устанавливаемых под разными углами, и молекулярное сито для воды. Имелись запасы замороженных завтраков, которые требовалось только сунуть в микроволновую печь, чтобы получить готовый продукт. Даже кулинарные неудачи были... интересными. Здесь был кофе, синтетический, но хороший, и шкаф с большим запасом вин.

И в дополнение ко всему этому "Ленин" и Кутузов были восхитительно далеко. На борту линкора все было забито подобно грузовому трюму торгового корабля, каюты были переполнены, и в коридорах спали люди, тогда как здесь Хорват мог развалиться в свое удовольствие. Он переставил микрофон поближе, и удовлетворенно вздохнув, начал диктовать.

— Большинство конструкций моти имеет множественное назначение,— сказал он своему компьютеру.— Этот корабль является тестом на интеллигенцию вне зависимости от того, было ли у моти такое намерение или нет. Они многое поняли о наших способностях, наблюдая, как долго наши люди учились правильно управлять двигателем. Полагаю, их собственные Коричневые сделали бы эту работу в течение часа,— но — будем честными — Коричневым не надо сутками сосредоточенно следить за индикаторами. Люди, достаточно интеллигентные для такого задания, находят его мучительно скучным, и это наш собственный обычай — оставлять на вахте членов экипажа, тогда как офицеры являются по вызову, чтобы справиться с возникшими проблемами. Таким образом, мы реагируем медленнее и требуем большого персонала для выполнения заданий, который отдельный Моти сочтет чрезвычайно простыми.

Кроме того, моти многое рассказали нам о себе. Например, мы используем людей для дублирования автоматических систем, хотя часто пренебрегаем автоматикой для того, чтобы дать постоянное занятие людям, необходимым в минуты опасности, а в остальное время излишним. Моти же часто показывают недостаток знаний компьютерной технологии и часто автоматики вообще. Вместо этого они используют один или более подвидов, как биологические компьютеры, и похоже, имеют достаточные их запасы. Едва ли это оставляет людям право выбора.— Он сделал паузу и оглядел помещение.

— Так, теперь об этих статуэтках.— Хорват поднял одну и улыбнулся. Он построил их на столе перед собой подобно игрушечным солдатикам: дюжина статуэток моти из прозрачного пластика. Внутренние органы были показаны яркими цветами во всех подробностях. Он еще раз довольно осмотрел их, затем слегка скривился: их нужно было отправить обратно.

Вообще-то, в этом не было особой необходимости. Пластик не представлял из себя ничего особенного, и статуэтки были изучены во всех деталях. Любой штамповочный автомат мог производить их тысячами в час, и вероятно, именно так они были изготовлены моти. Но они были ЧУЖИМИ и дареными, и он хотел иметь их на своем столе или в музее Новой Шотландии. Пусть Спарта довольствуется копиями!

Хорват мог опознать большинство форм с первого взгляда: огромный Носильщик, сверхмускулистый Инженер с широкими коротковатыми руками, и большими плоскими ступнями — вероятно Фермер. Крошечный Часовщик (проклятые Домовые! и дважды проклятый адмирал, не позволивший моти помочь в их уничтожении). Был здесь и Физик с маленькой головой и длинными пальцами, и веретенообразный Бегун, состоявший, казалось, из одних ног... Хорват снова начал диктовать.

— Голова Бегуна невелика, но имеет отчетливо выдающийся вперед лоб. По-моему, Бегун не имеет разума, но обладает способностью запомнить и передать на словах послание. Вероятно, он может выполнять простые инструкции. По-видимому, Бегуны были выведены, как специализированные посланцы еще до того, как цивилизация обзавелась телефонной связью, и сейчас сохраняются скорее по традиции, чем по необходимости. Из структуры мозга совершенно ясно, что Домовые или Часовщики не способны запомнить или передать послание. Их теменные доли слишком слабо развиты для этого.— ЭТО для Кутузова.

— Статуэтки крайне детальны и разбираются, подобно головоломкам, открывая внутренние органы. Хотя мы еще не знаем назначения большинства внутренних органов, можно не сомневаться, что они существенно отличаются от подобных органов у людей, и вполне вероятно, что обычай сдваивать назначения взят моти из своей собственной анатомии. Мы опознали сердце и легкие, последнее, состоящее из двух долей разного размера.

Священник Харди замер в дверях, когда ускорение корабля уменьшилось, а затем возросло. После того, как инженеры выровняли его, он вошел в гостиную и уселся, ничего не говоря. Хорват махнул ему рукой и продолжал диктовать.

— Единственным местом статуэток, остающимся неясным и не детализированным, являются органы воспроизведения.— Хорват улыбнулся и подмигнул священнику. Он действительно был доволен.— Моти всегда были сдержанны относительно секса. Эти статуэтки могут быть образовательными игрушками для детей и тогда, конечно, производится большими партиями. Если все дело в этом — а мы должны спросить об этом у моти, если представится случай — это означает, что культура моти имеет некоторое сходство с человеческой.— Хорват нахмурился. Сексуальное воспитание молодежи было у человечества вещью периодической. Иногда оно было вполне определенным и широко распространенным, а в некоторые периоды истории его просто не существовало. В цивилизованных частях Империи все это было описано в книгах, но в то же время имелось множество новооткрытых планет, где вся эта тема была запретной для подростков.

— Конечно, это может быть вызвано и соображениями рациональности,— продолжал Хорват,— Показ различий в половых органах потребует в три раза больше статуэток, чем их есть сейчас: комплект для мужчин, второй для женщин и третий собственно для фазы воспроизведения. Единственное, что я заметил, это развитые молочные железы у всех форм, и, полагаю, что все мота могут кормить детей грудью.— Он замолчал и что-то нажал на своем компьютере. По экрану пойолзли слова.— Да. Единственный действующий сосок находится всегда справа, или по крайней мере на стороне, противоположной единственной сильной руке. Таким образом детеныша держит крепкая левая рука, тогда как слабые правые ласкают — и это весьма логично, учитывая плотность нервных окончаний в правых руках.— Он прокашлялся и потянулся за бокалом с бренди, знаком приглашая Харди последовать его примеру.

— Единственный сосок у высших форм неопровержимо доказывает, что у высших каст моти рождение нескольких детенышей одновременно исключительно редко. Однако, это явление должно быть обычным для Часовщиков. Можно не сомневаться, что неразвитые соски правого бока малышей в некоторый период их развития в рабочие органы, иначе невозможно объяснить такое резкое увеличение их числа на борту "Макартура.— Он поставил компьютер.— Как дела, Дэвид?

— Отлично. Эта игрушка моти восхищает меня. Несомненно, это логическая игра и к тому же одна из лучших. Один игрок, руководствуясь некими правилами, сортирует различные предметы по категориям, а второй пытается вывести эти правила и обосновать их. Очень интересно.

— Возможно, мистер Бари захочет продавать их.

Харди пожал плечами.

— Церкви не мешало бы купить несколько штук... чтобы обучать своих богословов. Сомневаюсь, чтобы это вызвало всеобщий интерес. Слишком уж сложно.— Он взглянул на статуэтки и на хмурился.— Вы заметили, что здесь нет по крайней мере одной формы?

Хорват кивнул.

— Не обладающего разумом животного, которого мы видели в зоо- -парке. Пока мы были там, моти вообще не говорила о нем.

— Да и после этого тоже,— добавил Харди.— Я спрашивал свою Финч (клик), но она тут же меняла тему.

— Еще одна тайна для будущих исследователей,— сказал Хорват.— Думаю, нужно избегать этого вопроса в присутствии моти. Например, мы не должны расспрашивать их послов,— Он выжидательно замолчал.

Дэвид Харди улыбнулся, но ничего не ответил.

— Ну хорошо,— сказал Хорват.— Вы знаете, есть не так уж много вопросов, о которых моти не хотели говорить, и я не пойму, почему они так обходили именно этот. Я совершенно уверен, что эти существа не были предками других форм моти — это не те же, что для нас обезьяны.

Харди хлебнул бренди. Он был очень хорошим и священник задумался, где моти достали образец для подражания. Этот, несомненно, был синтетическим, и Харди стало интересно, сумел бы он отличить его от настоящего.

— Очень разумно было поместить его на борту,— ска зал он и сделал еще глоток.

— Плохо, что мы должны оставить все это,— сказал Хорват.— Впрочем, мы все это засняли, и со всего сделали записи. Голограммы, рентген, плотномстрия, тадоновое излучение. Все, что можно было разобрать, мы разобрали и сделали голограммы составных частей. Нам очень помог командор Синклер... иногда и военные могут оказаться полезными. Хотел бы я, чтобы так было всегда.

Харди пожал плечами.

— А вы не пытались взглянуть на проблему с точки зрения Военного Флота? Если ошибетесь вы, то потеряете некую информацию, если же ошибутся они, опасности будет подвергнута вся раса.

— Глупости. Одна планета, населенная моти? Независимо от того, насколько они развиты, здесь слишком мало моти, чтобы угрожать империи. И вам это известно, Дэвид.

— Да, Энтони, я не думаю, что моти угрожают нам. Но с другой стороны, и не верю, что они также простые и открытые, как мы о них думаем. У меня было больше времени для размышлений над этим, чем у вас...

— Ну и...?— спросил Хорват. Ему нравился священник Харди. У него всегда были интересные рассказы и мысли.Конечно, он умел говорить, ведь этого требовала его профессия, но он не был типичным священником, да и типичным военно-морским тупицей тоже.

Харди улыбнулся.

— Вы знаете, я не могу' выполнить ни одной работы. Хингвистическая археология? Так я даже не изучал языка моти. Когда меня вызовет церковная комиссия, сомневаюсь, что найдется достаточно аргументов, чтобы решить что-либо. Должность корабельного священника поглощает не так уж много времени — что еще остается, как думать о моти?— Он снова усмехнулся.— И размышлять над проблемами миссионеров, которые явятся со следующей экспедицией...

— Вы полагаете, Церковь пошлет сюда миссию?

— А почему бы и нет? Никаких богословских возражений я придумать не могу. Да скорее всего это и бесполезно...—- Харди хихикнул.— Я вспомнил историю о миссионерах на Небесах. Они обсуждали свою прежнюю работу, и один говорил о тысячах, которых обратил, другой хвастался целой планетой павших, которых вернул в лоно Церкви. Наконец, они повернулись к маленькому человечку на конце стола и спросили его, сколько душ он спас. "Одну", ответил тот. Сейчас эту историю считают иллюстрацией морального принципа? но не думаю, чтобы миссионерам на Мошке-1 удалось превратить его в... гмм... реальной жизни.

—- Дэвид,— сказал Хорват, и в голосе его прозвучала нотка крайней необходимости — Церковь будет оказывать большое влияние на Имперскую политику относительно моти. И я уверен, что Кардинал придаст большое значение вашему докладу, когда вы явитесь в Новый Рим. Понимаете ли вы, что ваш вывод о моти будет иметь такое же влияние, как... Нет, черт побери, он будет более влиятельным, чем научные доклады, а может, даже более, чем военные.

— Это я понимаю,— серьезно сказал Харди.— Энтони, это влияние меня не интересует, но саму ситуацию я понимаю.

— Хорошо.— Хорват тоже не был напористым человеком, или по крайней мере пытался не быть им, хотя иногда и забывал об этом. Впрочем, с тех пор, как он занялся научным администрированием, он научился бороться за свой бюджет. Он глубоко вздохнул и изменил тактику.— Я хочу, чтобы вы помогли мне кое в чем прямо сейчас. Мне хотелось бы забрать эти статуэтки с собой.

— А почему не весь корабль?— спросил Харди.— Я бы взял его.— Он глотнул бренди и прокашлялся. Гораздо легче было говорить о моти, чем об имперской политике.— Я заметил, что вы уделяете большое внимание пустым местам на статуэтках,— озорно сказал он.

Хорват нахмурился.

— Да? Что же, возможно. Возможно...

— Должно быть, вы провели немало времени, думая об этом. Вас не удивляет странность этой второй области сдержанности моти?

— Пожалуй, нет.

— А меня да. Это меня весьма удивляет.

Хорват пожал плечами, затем наклонился вперед и налил им обоим бренди. Не имело смысла экономить то, что все равно придется оставить.

— Вероятно, они думают, что их сексуальная жизнь не наше дело. Много ли подробностей дали им МЫ?

— Довольно много. У меня была долгая и счастливая супружеская жизнь,— сказал Харди.— Возможно, я не эксперт в том, что делает ее счастливой, но я знаю достаточно, чтобы научить моти всему, что они захотели узнать. Я не скрывал ничего и призывал поступать так же Сэлли Фаулер. В конце концов, они ЧУЖАКИ, и едва ли мы способны вызвать у них похотливые желания.— Он усмехнулся.

Хорват ответил улыбкой, потом задумчиво кивнул.

— Скажите, Дэвид, почему адмирал требовал сжигать тела после похорон?

— Что ж, я думал об этом... И ведь никто не протестовал. Мы не хотим, чтобы чужаки вскрывали тела наших товарищей.

— Именно. Мы ничего не собирались прятать, просто нам противна мысль о чужаках, вскрывающих мертвых людей. Это единственное, вчем я могу согласиться с Царем. А теперь подумайте, Дэвид, может быть моти думают точно также о своем способе воспроизведения?

Харди на мгновение задумался.

— Вы знаете, это не так уж невозможно. Множество человеческих обществ испытывают те же чувства, скажем, к фотографии.— Он снова глотнул бренди.— И все же, Энтони, я в это не верю. Я не могу предложить ничего лучше, но поверить не могу. Что нам действительно нужно, так это долгий разговор с антропологом.

— Чертов адмирал не позволяет ей подниматься на борт,— проворчал Хорват, но гнев его быстро прошел.— Держу пари, что она еще сердится.

Однако, Сэлли не сердилась — она исчерпала свой словарный запас еще раньше. Пока Харди, Хорват и остальные радостно изучали подаренный корабль, ей приходилось довольствоваться голограммами и устными рапортами.

Сейчас она никак не могла сосредоточиться. Обнаружив, что читает один и тот же абзац пятый раз, она швырнула доклад через каюту. Проклятый Род Блейн! Он был не прав, осаживая ее таким образом и заставляя думать о нем.

В дверь каюты постучали, и она торопливо открыла ее.

— Да... О, здравствуйте, мистер Реннер.

— Вы ждали кого-то другого?— лукаво спросил Реннер.— Ваше лицо вытянулось, когда вы меня увидели, и это не слишком лестно для меня.

— Простите, нет, я не ждала никого другого. Вы что-то сказали?

— Нет.

— Мне показалось... Мистер Реннер, мне показалось, что вы сказали "вымирание".

— Вы над чем-то работаете?— спросил Реннер, окидывая взглядом каюту. Ее стол, обычно отличавшийся порядком, был завален бумагами, диаграммами и компьютерными распечатками. Один из докладов Хорвата лежал на полу возле переборки. Реннер сложил губы в нечто, что должно было означать полуулыбку.

Сэлли проследила за его взглядом и покраснела.

— Пожалуй, нет,— признала она. Реннер говорил ей, что собирается навестить Рода, и она ждала, когда он заговорит об этом. Ожидание затягивалось, и, наконец, она сдалась.— Ну, хорошо. Я ничего не делаю, а как он?

— Он — это мешок с битым стеклом.

— О...!— Это заявление застало ее врасплох.

— Он потерял свой корабль и, конечно, находится в плохой форме. Послушайте, не позволяйте никому говорить вам, что потеря корабля подобна потере жены. Это не так. Это больше похоже на зрелище сожженной планеты, на которой вы жили.

— Вы думаете, я могу что-то сделать?

Реннер уставился на нее.

— Вымирание, как я и сказал. Конечно, вы можете кое-что сделать. Например, пойти и взять его за руку, или просто сесть с ним рядом. Если сидя рядом с вами, он будет продолжать разглядывать переборку, значит, его явно ударило по голове.

— Ударило? Он ранен?

— Разумеется, нет. Я имел ввиду, что он должно быть... Давайте лучше сменим тему. Просто пойдите и постучите в его дверь, хорошо?— Кевин вывел ее в коридор и, нисколько не заботясь о ее чувствах, потащил в его конец. Когда она удивленно уставилась на него, он указал ей на дверь,— А я пойду чего-нибудь выпью.

Ну вот, подумала она. Торговые капитаны говоря «аристократам, как они должны вести себя друг' с другом... Однако, не было смысла стоять и коридоре. Она постучала.

— Войдите.

Сэлли быстро вошла.

— Привет,— сказала она. Блейн выглядел ужасно. И этот мешковатый мундир... что-то с ним нужно было делать.— Не заняты?

— Нет. Я как раз думал о том, что сказал мистер Реннер. Вы знаете, что глубоко в душе Кевин Реннер действительно верит в Империю?

Она посмотрела вокруг в поисках ст-ула. Ничто не указывало на то, что он предложит ей сесть. Тогда она сделала это сама.

— Он офицер Военного Флота, разве не так?

— Да, конечно, он ПОДДЕРЖИВАЕТ Империю, иначе не прошел бы комиссию... но я имел ввиду, что он действительно верит в то, что мы знаем, что делаем. Удивительно.

— А разве это не так?— неуверенно спросила она.— Если эго не так, то все человечество в большой опасности,

— Об этом я и думал,— сказал Род. Все это выглядело довольно нелепо. Из множества тем, которые можно было обсудить с. единственной девушкой на десять парсек, он выбрал политику.—- Вы хорошо выгладите. Как вам это удается? Ведь вы должны были все потерять.

— Нет, у меня остались дорожные вещи. А платье я получила от моти, помните?— Не в силах сдержаться, она рассмеялась.— Род, если бы вы знали, как глупо выгладите в мундире капитана Михайлова! Вы в два раза меньше его по любому направлению. Нет уж, довольно! Пора браться за ум, Род Блейн!— И она скорчила строгую мину.

Это длилось мгновение, но она выиграла. Она поняла это, когда Род посмотрел вниз на огромные складки на тунике, сделанные им, чтобы она не очень походила на палатку. Он усмехнулся.

— Не думаю, чтобы мою кандидатуру можно было выставить на конкурс самых изысканно одетых мужчин Двора, верно?

— Конечно, нет.

Они сидели молча, и она изо всех сил пыталась придумать тему для разговора. Почему ей так трудно говорить с ним? Дядя Бен говорил, что я слишком много говорю, а здесь я не могу придумать, о чем сказать.

— Так о чем же говорил мистер Реннер?

— Он напомнил мне о моем долге. Я и забыл, что он у меня еще есть. Полагаю, он прав, и жизнь продолжается, даже для капитана, потерявшего свой корабль...— Последовала очередная пауза, во время которой воздух, казалось, сгустился и стал более тяжелым.

Что же сказать теперь?

— Вы... вы были с "Макартуром" долгое время?

— Три года. Два, как эксек, и один, как капитан. А теперь он погиб... Впрочем, лучше не начинать об этом. А чем занимаетесь сейчас вы?

— Вы уже спрашивали меня. Я изучаю данные с Мошки-1 и доклады с подаренною корабля... и думаю о том, что скажу, чтобы убедить адмирала взять послов моти с собой. А мы должны убедить его, Род. Я хочу, чтобы было что-нибудь еще, о чем мы могли бы сказать, и чтобы было много времени после того, как мы покинем систему Мошки.— И чтобы мы провели его вместе, теперь, когда "Макартур" погиб. Впрочем, не знаю. Неужели я обрадовалась кончине своего соперника? Нет, нельзя позволить, чтобы он хотя бы заподозрил об этих моих мыслях...— А сейчас, Род, у нас так мало времени, и у меня вообще нет никаких мыслей...

Блейн коснулся пальцем утолщения на носу. Что касается времени, подумал он, пора уже перестать быть олицетворением Печали и начать действовать, как будущий двенадцатый Маркиз.

— Хорошо, Сэлли. Посмотрим, с чем мы. сможем подойти к вопросу. Надеюсь, вы позволите Келли сервировать кам завтрак здесь?

Она широко улыбнулась.

— Мой лорд, вы можете быть обходительным.

Гораций Бари был несчастным человеком.

Если команде "Макартура" было тяжело иметь с ним дело, то на "Ленине" все обстояло еще хуже. Экипаж его состоял из екатерининцев, имперских фанатиков, состоящих под началом адмирала и капитана с их родного мира. Даже спартанское Братство имело меньшее влияние.

Бари знал об этом заранее, но испытывал постоянную необходимость контролировать свое окружение при любых обстоятельствах, и ничего не мог с собой поделать.

Его статус на борту стал еще более двусмысленным, чем прежде. Капитан Михайлов и адмирал знали, что он был передан под личный контроль Блейну, не обвиненный ни в каком преступлении, но с запретом предоставления ему свободы. Михайлов решил эту проблему, назначив Бари прислугу из числа морских пехотинцев, и поставил старшим над ними канонира Келли. Таким образом, когда бы Бари не покинул свою каюту, за ним по всему кораблю следовал хвост.

Он пытался поговорить с членами экипажа "Ленина" — но его выслушали всего несколько человек. Возможно, они слышали слухи о том, что он может предложить, и боялись, что морские пехотинцы "Макартура" доложат об их интересе, а может, подозревали его в измене и ненавидели за это.

Торговцу требуется терпение, и Бари имел его более, чем достаточно. И все-таки тяжело контролировать самого себя, когда ты не можешь контролировать ничего больше, когда ничего нельзя сделать, а нужно просто сидеть и ждать. Временами его взрывной характер находил разрядку в гневных воплях и крушении мебели, но никогда это не происходило публично. За пределами своей каюты Бари был спокоен, расслаблен и умело вел разговоры, подлаживаясь даже к адмиралу Кутузову.

Это дало ему доступ к офицерам "Ленина”, но они были крайне официальны и каждый раз, когда он хотел поговорить, вспоминали о каком-нибудь срочном деле. Бари скоро обнаружил, что есть всего три безопасные темы: карточные игры, моти и чай. Если "Макартур" заправлялся кофе, то двигатель "Ленина" работал на чае. Й поклонники чая знали о предмете гораздо больше, чем поклонники кофе. Корабли Бари торговали чаем точно также, как любыми другими товарами, которые покупали люди, но сам Бари не возил его с собой и не пил.

Итак, Бари проводил бесконечные часы за столом на мостике, а офицеры и с "Ленина", и с "Макартура”, предпочитали сидеть с ним в его каюте, заполненной гораздо меньше, чем офицерская кают-компания. Было довольно легко говорить с офицерами "Ленина" о моти — хоть они и приходили группами, но были любопытны. После десяти месяцев, проведенных в системе Мошки, большинство из них никогда не видели моти. Всем хотелось послушать о чужаках, и Бари был готов рассказывать.

Промежутки между робберами растягивались, когда Бари принимался оживленно говорить о мире моти, о Посредниках, которые могли читать мысли, хотя и говорили, что этот не так, о зоопарке, Замке, поместьях баронов, выглядевших как укрепленные крепости — Бари, конечно же, отметил эту деталь. Каждый раз разговор переходил на опасности. Моти не торговали оружием и даже не показывали его, потому что планировали нападение и старались сохранить свою сущность в тайне.

Они заселили "Макартур" Домовыми — это было первое, что сделал первый моти, которого они встретили — и эти коварно полезные и милые зверьки захватили корабль и едва не удрали на нем со всеми военными секретами Империи. Только бдительность адмирала Кутузова предотвратила это несчастье.

И кроме того, моти считали себя более разумными, нежели люди. Они смотрели на человечество как на зверей, которых можно приручить — если получится лаской — превратив в еще одну касту, прислуживающую почти невидимым Мастерам.

Он говорил о моти, и ненавидел их. Страшные сцены возникали в его мозгу, иногда, когда он просто думал о моти, и всегда по ночам, когда он пытался уснуть. Его преследовали кошмары в космических скафандрах и боевых доспехах. Они приближались к нему, и три пары крошечных глаз выглядывали через лицевую пластину. Иногда сон кончался тучей паукообразных шестилапых чужаков, умирающих в вакууме и плавающих вокруг человеческой головы — тогда Бари засыпал. Но иногда кошмар кончался тем, что Бари беззвучно кричал охране "Ленина", пока одетая в скафандр фигура приближалась к линкору. После этого Бари просыпался в холодном поту. Нужно было предупредить ека-терининцев.

Они выслушали его, но не поверили, Бари чувствовал это. Они слушали его крик до того, как он попал на борт, слышали крики по ночам и считали, что он сумасшедший.

Уже не единожды Бари благодарил Аллаха за Бакмена. Астрофизик был странным человеком, но Бари мог говорить с ним. Первое время "почетный караул" морских пехотинцев, стоявший у дверей каюты Бари, удивлял Бакмена, но вскоре ученый перестал замечать их, как не замечал наиболее необъяснимых поступков своего приятеля.

Бакмен изучал работы моти, касающиеся Глаза Мурчисона и Угольного Мешка.

— Отличная работа! Есть некоторые вещи, которые я хотел бы проверить лично, и кроме того, меня не устраивают кое-какие их предположения... но этот чертов Кутузов не дает мне воспользоваться телескопом "Ленина".

— Бакмен, возможно ли, чтобы моти были более интеллигентны, чем мы?

— Видите ли, те, с которыми я имел дело, сообразительнее большинства людей, которых я знаю. Скажем, мой зять... Впрочем, вы, конечно, спрашиваете в целом, верно?— Бакмен задумчиво почесал челюсть.— Они быстрее, чем я, и делают чертовски хорошие работы, но они более ограничены, чем думают. За весь свой миллион лет они имели возможность изучать только две звезды.

Как видим, представления Бакмена об интеллигенции были достаточно ограничены.

Вскор::— Бари отказался от попыток предупредить Бакмена об угрозе со стороны моти. По мнению Бари, он был безумен, впрочем, безумным Бакмена считали все.

Хвала Аллаху за Бакмена.

Прочие гражданские ученые были достаточно дружелюбны, но в отличие от Бакмена хотели от Бари только одного: анализа возможной торговли с моти. Бари мог сделать его в девяти словах: ПОКОНЧИТЬ С НИМИ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОНИ ПОКОНЧАТ С НАМИ! Даже Кутузов находил это суждение преждевременным.

Адмирал выслушал его достаточно вежливо, и Бари считал, что убедил его в том, что послы моти должны быть оставлены здесь, что только идиоты вроде Хорвата, могут взять врагов на борт единственного корабля, способного предупредить Империю о чужаках. Впрочем, полной уверенности у него нс было.

Все это являлось превосходной возможностью для проверки на практике терпения Горация Бари. Если его терпение давало трещину, знал об этом только Набил, а Набил не удивлялся.

В Офицерский кают-компании "Ленина" висел портрет Императора. Изображение Леонида IX было окружено со всех сторон флагами Империи и боевыми знаменами и смотрело вниз на длинный стальной стол. Картины военных сражений из истории Первой и Второй Империй висели на всех переборках, а в одном углу перед иконой Святой Екатерины горела свеча. Имелась даже специальная вентиляционная система, чтобы поддерживать ее горение при нулевой силе тяжести.

Дэвид Харди не сумел сдержать улыбки при виде этой иконы. Мысль о подобной вещи на борту корабля с таким названием была довольно забавной; Харди полагал, что даже Кутузов не знал об истории коммунизма — в конце концов это было так давно — или же просто взяли верх его русские национальные симпатии. Наиболее вероятным было первое предположение, поскольку для большинства имперцев Ленин был героем из далекого прошлого, человеком, известным по легенде, Иван Грозный, Наполеон, Черчилль, Сталин, Вашингтон, Джефферсон, Троцкий — все почти современники (для всех дотошных историков). Доатомная история имела тенденцию к сжатию, если смотреть с такого большого расстояния.

Офицерская кают-компания начала заполняться, когда ученые и офицеры, входя, занимали свои места. Морские пехотинцы зарезервировали два места — одно во главе стола, второе справа от него, хотя Хорват пытался занять его. Министр по науке пожал плечами, когда морской пехотинец возразил ему на быстром русском, и отправился к другому концу, где вытеснил с места какого-то биолога, а затем попросил пересесть другого ученого, освободив место СПРАВА ОТ СЕБЯ, и предложив его Дэвиду Харди. Если адмиралу захотелось поиграть в престиж, пожалуйста, но Хорват тоже кое-что знал об.этом вопросе.

Он смотрел, как собирались остальные. Каргилл, Синклер и Реннер вошли вместе. Затем появились Сэлли Фаулер и капитан Блейн... Странно, подумал Хорват, что Блейн входит теперь в переполненную комнату вообще безо всяких церемоний. Морской пехотинец указал им на места слева от адмиральского, но Род и Сэлли сели в середине. Он может позволить себе это, подумал Хорват. Он был рожден для этой должности. Что же, мой сын тоже будет таким. Моей работы в этой экспедиции должно быть достаточно, чтобы внести меня в очередной почетный список...

— Внимание!

Офицеры встали, так же как и большинство ученых.

Хорват на мгновение задумался, затем тоже встал. Он посмотрел на дверь, ожидая увидеть адмирала, но там был только капитан Михайлов. Итак, вам придется пройти через это дважды, подумал Хорват.

Однако, адмирал одурачил его. Он появился как только Михайлов добрался до своего места, и буркнул:

— Продолжайте, джентльмены,-— так быстро, что у морского пехотинца не было никакой возможности объявить его приход. Если кое-кто и хотел осадить Кутузова, им нужно было ждать другого случая.

— Командор Борман зачитает извлечение из экспедиционного задания,— холодно сказал Кутузов.

— Раздел Двенадцать. Военный Совет. Параграф первый. Вице-адмирал, командующий экспедицией, должен спрашивать совета у научного персонала или старших офицеров "Макартура", зз исключением случаев, когда задержка с принятием решения может поставить под угрозу безопасность линкора "Ленин".

— Параграф второй. Если старший ученый этой экспедиции не согласен с вице-адмиралом, он может потребовать официального Военного Совета. Старший ученый может...

— Этого достаточно, командор Борман,— сказал Кутузов.— В соответствии с этими распоряжениями и по официальному требованию министра по науке Хорвата этот Военный Совет созван для обсуждения вопроса о чужаках, попросивших доставить их в Империю. Вся процедура будет записана. Министр Хорват, если вы готовы, можете начинать,

Красота, подумала Сэлли. Атмосфера напоминает алтарь Св. Петра во время мессы в Новой Риме. Эти формальности должны запугать любого, несогласного с Кутузовым.

— Благодарю вас, адмирал,— вежливо сказал Хорват.— Учитывая то, что заседание может быть долгим — в конце концов мы обсуждаем решение, которое может оказаться самым важным из принятых нами — полагаю, нам не помешают закуски и напитки. Капитан Михайлов, могут ваши люди предложить нам кофе?

Кутузов нахмурился, но причин отказать в просьбе не было.

Кроме того, просьба разрядила обстановку в комнате. Со стюардами, суетящимися вокруг, запахами кофе и чая в воздухе, испарилась большая часть официальности, на что и рассчитывал Хорват.

— Спасибо,— поблагодарил Хорват.— Как вам известно, моти попросили нас перевезти троих их послов в империю. Это посольство имеет все полномочия представлять цивилизацию моти, подписывать договоры о дружбе и торговле, принимать решения о совместных научных разработках... думаю, можно не продолжать. Полагаю, преимущества от представления их Вице-королю должны быть очевидны. Вы согласны?

Послышалось согласное бормотание. Кутузов сидел прямо, его темные глаза под кустистыми бровями сузились, лицо напоминало маску, вылепленную из красной глины.

— Да,— сказал Хорват.— Думаю, очевидно также то, что при любой возможности мы должны проявлять по отношению к послам моти всю возможную учтивость. Вы не согласны, адмирал Кутузов?

Попался в свою собственную ловушку, подумала Сэлли. Все это записано, и он должен понимать это.

— Мы потеряли "Макартур",— грубовато сказал Кутузов.— У нас есть только один этот корабль. Доктор Хорват, вы присутствовали на конференции, когда Вице-король Мерилл планировал эту экспедицию?

— Да...

— Меня там не было, но мне рассказали об этом. Разве тогда не говорилось, что чужаки не должны попасть на борт этого корабля? Я имею в виду прямой приказ Вице-короля.

— Ну... да, сэр. Но контекст делал понятным, что он имеет в виду. Ни один чужак не должен был попасть на борт "Ленина", поскольку было вполне вероятно, что они поведут себя враждебно. Таким образом, независимо от их действий, "Ленин" должен был оставаться в безопасности. Но сейчас-то мы знаем, что моти НЕ ВРАЖДЕБНЫ. В конце экспедиционного задания, Его Высочество оставляет решение на ваше усмотрение — там нет запрещений, подобного тем, что имеются в книге приказов.

— И все-таки, это оставлено на мое усмотрение,— триумфующе сказал Кутузов.— Я не вижу, что это отличается от устных Инструкций. Капитан Блейн, вы были при этом разговоре. Скажите, разве неверно, что Его Высочество сказало: "ни при каких обстоятельствах чужаки не должны попасть на борт "Ленина"?

Блейн с трудом глотнул.

— Это так, сэр, но...

— Думаю, что вопрос исчерпан,— сказал адмирал.

— О, нет,— вмешался Хорват.— Капитан Блейн, вы хотели что-то сказать. Сделайте это.

Кают-компания замерла. Сделает ли он это, подумала Сэлли. А что может сделать ему Царь? Он может затруднить ему службу на Флоте, но...

— Я только хотел сказать, адмирал, что Его Высочество не столько отдавал приказы сколько планировал общую линию поведения. Думаю, что если бы он намеревался связать вас им, то не оставлял бы вам свободу действий, сэр. Он внес бы это в книгу приказов.

Слава богу!— мысленно зааплодировала Сэлли

Зрачки глаз Кутузова сузились еще больше. Он сделал знак стюарду — подать чай.

— Думаю, в вашем решении есть недооценка доверия Его Высочества,— сказал Хорват. Это прозвучало неискренне, и он тут же понял это. Ему требовалась чья-нибудь поддержка — Харди или Блейна,— но оба были слишком независимы, и Хорват побоялся обрабатывать их перед этим собранием.

Адмирал улыбнулся.

— Спасибо. Возможно, он доверял мне больше, чем вы, доктор. Итак, вы продемонстрировали, что я действую против ясно выраженных желаний Вице-короля. Разумеется, я не поступлю так легкомысленно, и вы еще можете убедить меня в необходимости такого поступка. Следующая экспедиция может доставить послов обратно.

— Но пошлют ли они кого-нибудь после такого оскорбления?— буркнула Сэлли, и все посмотрели на нее.— Адмирал, моти просят не так уж много. И их просьба вполне разумна.

— Вы думаете, они обидятся, если мы откажем?

— Я... адмирал, я не знаю. Может быть обидятся. И очень.

Кутузов кивнул, как если бы понимал это.

— Возможно, это меньший риск, леди — оставить их здесь. Командор Каргилл, вы подготовили то, о чем я вас просил?

— Да, сэр,— бодро ответил Джек Каргилл.— Адмирал просил меня оценить военный потенциал моти, предположив, что они владеют секретом Драйва и Поля. Я изобразил это на графике...— Он сделал знак младшему офицеру, и на экране интеркома офицерской кают-компании появился чертеж.

Поначалу кривые круто шли вверх, показывая превращение пассажирских и грузовых кораблей моти в военные суда, затем выхолаживались, и снова начинали подниматься.

— Как видите, угроза достаточно высока,— сказал Каргилл.— В течение двух лет моти могут собрать флот, способный бросить вызов всему Военному Флоту Империи.

— Это просто смешно!— запротестовал Хорват.

— О нет, сэр,— ответил Каргилл.— Я был вполне умерен в своей оценке их индустриальных возможностей. У нас имеются счетчики нейтрино, и объективная оценка их энергетических ресурсов — количество ядерных реакторов, термальная производительность... причем эффективность я считал не выше нашей, хотя подозреваю, что она превосходит ее. Как известно, у них нет недостатка в опытных рабочих.

— А где они возьмут металлы?— спросил де Вандалья. Геолог казался сбитым с толку.— Они выбрали все, что было на планете и, если верить их словам, на астероидах тоже.

— Переработка имеющегося материала. Предметы роскоши, излишние транспортные средства. Уже сейчас у каждого мастера есть множество машин и грузовиков, которые можно объединить. Им придется обойтись без некоторых вещей, но не забывайте — ВСЕ металлы со всей планеты системы Мошки уже извлечены.— Каргилл говорил очень бойко, как будто ждал подобных вопросов.— Флот потребует много металла, но это не так много в сравнении со всеми индустриальными ресурсами цивилизации.

— Ну хорошо!— фыркнул Хорват.— Поздравляю с чудесными способностями к оценке. Но какого дьявола вы называете эту оценку угрожающей? Моти не являются угрозой.

Каргилл посмотрел на него, как на назойливую муху.

Это технический термин. Слово "угроза" подразумевает способность..,

— Но не намерение. Вы сами говорили мне об этом. Адмирал, все это означает, что если мы будем вежливы с их послами, им не придется бросать все силы на строительство военных кораблей.

Это не моя интерпретация,— сказал Кутузов. Сейчас он выглядел менее повелительным, его голос стал более мягким — то ли потому, что он хотел убедить остальных, то ли оттого, что почувствовал себя более уверенным.-— По-моему, это означает, что мы должны принять все меры предосторожности и не допустить, чтобы моти овладели секретом Поля Лэнгстона.

Последовало долгое молчание. Графики Каргилла были пугающими в своей простоте. Флот моти был потенциально больше, чем все, что могли выставить мятежники в этом секторе.

— Род.,, он прав?— спросила Сэлли.

— Цифры верны,— мрачно буркнул Род.— Но... Хорошо.—- Он заговорил громче.— Адмирал, я не уверен, что даже приняв все меры, мы защитим Поле.

Кутузов повернулся к нему и выжидающе посмотрел.

— Во-первых, сэр,-- осторожно подбирая слова, продолжал Род,— есть риск, что моти уже получили этот секрет. От Домовых.— Боль исказила лицо Рода, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не коснуться пальцем носа.— Я в это не верю, но это возможно. Во-вторых, они могли получить его от пропавших гардемаринов. И Уайтбрид, и Стели знали достаточна, чтобы, обеспечить им хороший старт...

— А мистер Поттер знал еще больше,— поддержал его Синклер.— Он был очень способным парнем, сэр.

— Значит, и от Поттера тоже,— сказал Род.— Я не верю, что такое случилось, но это могло произойти.

— Нелепость...

— Такой же параноик, как и Царь...

— Они мертвы...

Несколько гражданских заговорили одновременно. Сэлли было интересно, что сделает Род, но она сидела тихо.

— И, наконец, моти знают, что Поле сущест вует. Все мы видели, что они могут делать — поверхности без трения, различная проницаемость, перестройка молекулярных структур. Вспомните, что сделали Домовые с генератором "Мака"! Адмирал, они знают, что Поле можно получить, и вопрос, когда их инженеры создадут его, остается только вопросом времени. Таким образом, при всей важности защиты наших технологических секретов, нельзя ограничиться только этим соображением.

Вокруг стола послышался возбужденный шепот, но адмирал не слушал его. Он, казалось, обдумывал сказанное Родом.

Хорват хотел было заговорить, но сдержался. Блейну, первому удалось произвести видимое впечатление на адмирала, к тому же Хорват был достаточным реалистом, чтобы понимать — все, что он предложит, будет автоматически отброшено. Он тронул локтем Харди.

— Дэвид, не могли бы вы сказать что-нибудь?— умаляюще спросил он,

— Мы можем предпринять любые меры предосторожности,— заметила Сэлли.— Они приняли историю о чуме, независимо от того, поверили в нее или нет. По их словам, послы ожидают карантин, и уж конечно, они нс избегут внимания вашей службы безопасности, адмирал. К тому же пребывание их на борту будет недолгим, ведь мы можем прыгнуть сразу, как они прибудут.

— Это верно,— задумчиво сказал Харди.— Конечно, мы можем разозлить моти еще больше, приняв их послов... и никогда не вернуть их.

— Мы не сделаем ТАКОГО!— запротестовал Хорват.

— Это вполне возможно, Энтони. Будьте реалистом. Если Его Величество решит, что моти опасны, а Военный Флот решит, что они знают слишком много, им никогда не позволят вернуться.

— Так значит, риска вообще нет,— быстро сказала Сэлли.— Не может быть никакой угрозы "Ленину” от моти, заключенных в карантине. Адмирал, я уверена, что меньший риск — это принять их. Таким образом мы не будем рисковать оскорбить их, пока принц Меррилл -- или Его Величество — не примут решения о нашем будущем.

— Гмм.— Кутузов отхлебнул чаю. Глаза его выражали интерес.— Вы умеет убеждать, леди. И вы тоже, капитан Блейн.— Он сделал паузу.— Мистера Бари не приглашали на это совещание. Думаю, что пришло время послушать его. Боцман, приведите Его Превосходительство в кают-компанию,

— Есть, адмирал!

Они стали ждать. Молчание нарушали только дюжина разговоров, шепотом ведущихся вокруг стола.

— Род, вы были БЛЕСТЯЩИ,— поздравила Сэлли и пожала ему руку под столом.— Спасибо.

Вошел Бари, сопровождаемый неизбежными морскими пехотинцами. Кутузов знаком отпустил их, и они вышли, оставив торговца в комнате. Каргилл встал и уступил ему место за столом.

Бари внимательно выслушал, как командор Борман суммировал все аргументы. Если его и удивляло услышанное, он не показал виду, лицо его по-прежнему выражало вежливый интерес.

— Я прошу совета, Ваше Превосходительство,— сказал Кутузов, когда Борман закончил.— Признаться, я бы не хотел видеть этих существ на борту этого корабля, и, все-таки, если они не угрожают безопасности "Ленина", нет оснований отказывать в просьбе министра по науке Хорвата.

Бари погладил бороду, пытаясь собраться с мыслями.

— Вы знаете, что по-моему, моти могут читать мысли?

— Это смешно!— фыркнул Хорват.

— Едва ли это смешно, доктор,— сказал Бари. Голос его звучал спокойно.— Возможно, это невероятно, и все-таки есть доказательства существования этого отсутствующего у людей свойства.— Хорват начал что-то говорить, но Бари продолжал: — Разумеется, не решающее доказательство, но все-таки. К тому же под чтением мыслей не обязательно подразумевается телепатия. Вспомните: моти настолько преуспели в изучении отдельных людей, что могли буквально играть роль человека, и играть так хорошо, что его друзья не могли заметить различия. Только появление в пределах видимости выдает их. Сколько раз вам приходилось видеть рядовых и морских пехотинцев, автоматически повинующихся моти, имитирующих офицера?

— Докажите свое утверждение,— сказал Хорват. Едва ли можно спорить с ЭТИМ, то, что говорил Бари, было всем известно.

— Таким образом, посредством ли телепатии или полным отождествлением себя с человеком, они читают мысли, и следовательно, умеют убеждать лучше всех существ, с которыми мы когда-либо встречались. Они точно знают, что движет нами, и подбирают аргументы, которые подействуют наверняка.

— Ради всего святого!-- взорвался Хорват.— По-вашему, они могут убедить нас ОТДАТЬ им "Ленин"?

— А вы уверены, что НЕ МОГУТ? УВЕРЕНЫ, доктор?

Дэвид Харди откашлялся. Все повернулись в его сторону, и священник смутился. Потом улыбнулся.

— Я всегда знал, что изучение классиков имеет свою ценность. Кто-нибудь из вас знаком с "Республикой" Платона? Ну, конечно, нет. Так вот, на первой странице Сократу, уверенному, что он умеет убеждать лучше всех живущих, его друзья говорят, что либо он останется с ними на всю ночь, либо они заставят его сделать это силой. Сократ, конечно, спрашивает, нет ли какой-то альтернативы — не может ли он убедить их отпустить его домой. Разумеется, ему не удалось этого сделать, потому что друзья не слушали его.

Последовала короткая пауза.

— О, НУ КОНЕЧНО!— сказала Сэлли.— Если моти никогда не встречала ни адмирала Кутузова, ни капитана Михайлова, ни вообще никого из экипажа "Ленина", как они могут убедить их в чем-либо? Надеюсь, мистер Бари не воображает, что они убеждали команду "Макар-тура” молча?

Бари пожал плечами.

— Моя леди, при всем уважении к вам, представляете ли вы, что могут предложить моти? Нечто более ценное, чем существующее в Империи. Люди продавались за гораздо менее...

Ты и сам делал это, подумала Сэлли.

— Если они так хороши, то почему до сих пор не сделали этого?— Голос Кевина звучал насмешливо и непочтительно. В ожидании увольнения по возвращении на Новую Шотландию, Реннер мог позволить себе любой поступок.

— Вероятно, пока им это не требовалось,— сказал Бари.

— Скорее, они просто не могли этого сделать,— парировал Реннер.— К тому же, если они могут читать мысли, то уже знают, все наши секреты. Они работали с Синклером, который знает, как починить все, имеющееся в Военном Флоте, они назначили Финч (клик) Лорду Блейну, которому известны все политические секреты...

— Они никогда не были в прямом контакте с капиталом Блейном,— напомнил ему Бари.

— Зато они имели мисс Фаулер,— Реннер хихикнул над невольной шуткой,— которая знает об имперской политике больше большинства из нас. Мистер Бари, моти хороши, но не настолько, чтобы убеждать или читать мысли.

— Я склонен согласиться с мистером Реннером,— добавил Харди.— Хотя, конечно, предосторожность, предложенная мисс Фаулер, должна быть принята. Скажем, допустить до контактов с чужаками только нескольких лиц, например, меня. Сомневаюсь, чтобы им удалось подкупить меня, но даже если это произойдет, у меня нет власти. Затем, мистера Бари, если он согласится. К ним не следует допускать доктора Хорвата, а также любого ученого, имеющего дело со сложным оборудованием. Кроме того, никаких рядовых команды и морских пехотинцев, за исключением случаев, когда это происходит под надзором — и прямым, и по интеркому. Это может быть, тяжело для моти, но думаю, так мы сведем опасность для "Ленина" к минимуму.

— Гм... Мистер Бари?— спросил Кутузов.

— Но... я же говорю вам, что они опасны! Их технологические способности таковы, что верить им нельзя! Кто знает, что они могут сконструировдтьиз безвредных предметов? Оружие, коммуникаторы, что-либо для бегства...— Спокойствие Бари испарилось, и он изо всех сил старался сдерживать себя.

— Я снимаю предложение, чтобы мистеру Бари был позволен доступ к моти, -- сказал Харди.— Сомневаюсь, что они переживут этот экс-перимент. Примите мои извинения, Ваше Превосходительство.

Бзри что-то пробормотал по-арабски, слишком поздно вспомнив,— что Харди — лингвист.

— О, безусловно нет,— сказал Бари,— Я знаю своих предков гораздо лучше вас.

— Я вижу, адмирал,— что был недостаточно убедителен. Прошу прошения, хотя у меня нс было иных мотивов, чем благополучие Империи. Если бы меня только выгода интересовала... Я не принижаю торгового потенциала моти и ценности того, что можно получить от них, но я считаю их величайшей опасностью для человечества, с которой мы столкнулись,

— Да,— решительно сказал Кутузов.— С этим мы, пожалуй, можем согласиться, если добавьте одно слово: потенциальной опасностью, Ваше Превосходительство. Мы здесь обсуждали, как сделать риск наименьшим и, если опасности для "Ленина" нет, я убежден, что меньший риск это перевезти послов, соблюдая условия, предложенные священником Харди. Доктор Хорват, вы согласны?

— Если это единственный способ взять их с собой, то да. Я считаю, что постыдно обращаться с ними таким образом...

— Ба! Капитан Блейн, вы согласны?

Блейн погладил переносицу.

— Да, сэр. Взять их с собой будет меньшим риском. Если моти и представляют угрозу, доказать это мы не можем, но, может быть, узнаем что-либо от послов.

— Леди?

— Я согласна с доктором Хорватом...

— Благодарю.— выглядел так, словно проглотил лимон. Лицо его сморщилось как в агонии.— Капитан Михайлов, вы должны подготовиться к содержанию моти в изоляции. Предлог — опасность чумы. Кроме того, мы должны следить, чтобы они не могли удрать. Капитан Блейн, вы сообщите моти, что мы возьмем послов на борт, но вполне возможно, что они не захотят отправить их, узнать условия, на которых мы настаиваем. Никаких инструментов. Никакого оружия. Багаж будет осмотрен, опечатан и недоступен для них в течение всего полета. Никаких малышей или других низших каст, только послы. Сообщите им об этом в какой угодно форме, но условия эти изменению не подлежат.-— Кутузов резко встал.

—- Адмирал, а что с подаренным кораблем?— спросил Хорват.— Нельзя ли нам взять...— тут голос его затерялся в поднявшемся гомоне Гордо шествуя, адмирал покинул кают-компанию.

Кутузов называл это место точкой (Элдерсона, но беженцы с ’’Макартура" предпочитали название "Точка Безумного Эдди", и кое-кто из ко манды "Ленина" перенял у них эту привычку. Она находилась над плоскостью системы Мошки, и обычно найти ее было нелегко. Однако на этот раз не должно было возникнуть никаких проблем.

— Представьте себе траекторию корабля моти, пересекающего прямую линию между Мошкой и Глазом Мурчисона,— сказал Реннер капитану Михайлову.— И это будет достаточно близко к цели, сэр.

— У них такая точная астронавигация?— недоверчиво спросил Михайлов.

— Да. Вас это может довести до безумия, но они могут это. Предлагаю постоянное ускорение.

— От Мошки в эту точку направляется еще один корабль,— сказал 'Кутузов. Он протянул руку мимо капитана Михайлова, подрегулировал экраны мостика, и перед ним вспыхнули секторы направления.

— Это корабль с топливом,— уверенно сказал Реннер.— Я готов держать пари на что угодно, что корабль с послами яркий, прозрачный и настолько явно безвредный, что никто не сможет его ни в чем заподозрить, сэр.

— Вы имели ввиду, что этого не сделаю даже я?— сказал Кутузов, и Реннер не заметил на его лице ни следа улыбки.— Спасибо, мистер Реннер. Продолжайте помогать капитану Михайлову.

'Горянские астероиды остались позади. Все ученые на борту мечтали добраться до телескопов "Ленина", чтобы изучить эти астероиды, и Адмирал не стал протестовать. Было не совсем ясно, сделал ли он это, потому что боялся неожиданной атаки с астероидов, или же заразился стремлением гражданских узнать что-нибудь новое о моти , но у Бакмена и остальных появился шанс.

Впрочем, Бакмен вскоре потерял к ним интерес. Астероиды были явно цивилизованы, и орбиты их были изменены, так что сведения эти ничего не стоили. Остальные не разделяли его точки зрения. Они наблюдали за вспышками ядерных двигателей моти, измеряли потоки нейтрино от энергетических станций, разглядывали пятна света, оттенявшие темные полосы вокруг зеленых хлорофилловых полос и удивлялись. Единственным возможным выводом было то, что огромные плантации находятся под куполами. И на каждом астероиде, достаточно большом, чтобы его можно было заметить, имелся характерный одиночный кратер, убедительно доказывающий, что астероид перемещался.

Но однажды интерес вернулся к Бакмену. Делая одолжение Хорвату, он изучал орбиты астероидов, когда глаза его вдруг вспыхнули. Он лихорадочно ввел в компьютер какие-то данные и подождал результата.

— Невероятно...

— Что невероятно?— терпеливо спросил Хорват.

— Каменный Улей был мертвенно холоден.

— Да.— У Хорвата уже имелся опыт вытягивания информации у Бакмена.

— Предположим, что остальные астероиды тоже. Я верю в это. Эти орбиты совершенны... можете продлевать их взад и вперед на сколько угодно, и они НИКОГДА не столкнутся. Эти камни должны быть здесь уже долгое время.

Хорват вышел, разговаривая сам с собой. Действительно, насколько стара эта астероидная цивилизация? Бакмен думал в масштабах жизни звезд! Ничего удивительного, что Каменный Улей холоден: моти не корректируют орбиты. Они просто выводят астероиды туда, где хотят их видеть.

Ну, что же, подумал он, пора возвращаться на подаренный корабль. Вскоре нам придется оставить его... Интересно, добился ли Блейн какого-нибудь успеха?

Род и Сэлли в этот момент беседовали с адмиралом. Они собрались на мостике: насколько было известно Роду, никто, кроме адмирала и его стюарда, никогда не бывал и каюте Кутузова. Возможно, там не бывал и сам адмирал, поскольку казалось, что он всегда находится на мостике, разглядывая экраны, подобно маньяку-наблюдателю, вечно выискивающему признаки измены.

— Очень жаль,— говорил Кутузов.— Этот корабль должен быть весьма ценным. Однако, мы не можем рисковать и брать его на борт. Кто знает, для чего служат его механизмы? К тому же, имея на борту моти?— Кутузов пожал плечами.

— Да, сэр,— вежливо согласился Род. Он сомневался, что подаренный корабль несет угрозу, однако на нем имелись агрегаты, назначения которых не понимал даже Синклер.— Но я думал о некоторых других вещах. Небольших частях. Скажем, статуэтки, которые так нравятся священнику Харди. Мы можем залить все пластиком, поместить в запаянные стальные контейнеры и разместить на корпусе, внутри Поля. Если у моти найдется что-либо, что повредит нам после всех этих предосторожностей, нам, пожалуй, лучше вообще не возвращаться домой.

— Гмм.— Адмирал коснулся пальцем бороды.— Выверите, что эти вещи ценны?

— Да, сэр.— Когда Кутузов говорил "ценны", он имел ввиду нечто отличное от того, что подразумевали под этим словом Сэлли и Хорват.— Чем больше мы узнаем о технологии моти, тем лучше мы с Каргиллом сможем оценить их угрозу.

— Да. Капитан, я хотел бы услышать ваше мнение, что вы думаете о моти?

Сэлли с трудом сдержала себя. Ей было интересно, что скажет Род. Он уже доказал, что является абсолютным гением в общении с адмиралом.

Род пожал плечами.

— Я согласен и с доктором Хорватом, и с вами, сэр.— Когда глаза Кутузова расширились от удивления, Род торопливо добавил:— Они могут быть и потенциальной опасностью, величайшей из всех, с которыми мы сталкивались, и величайшим счастливым случаем, подвернувшимся нам. А может, и тем, и другим. В любом случае, чем больше мы о них знаем, тем лучше — учитывая, конечно, принятые предосторожности.

— Угу. Капитан, я ценю ваше мнение. Если я дам разрешение, примите ли вы на себя персональную ответственность за нейтрализацию любой угрозы от артефактов моти, взятых с этого корабля? Мне нужно не просто ваше повиновение, я хочу вашего сотрудничества и вашего слова, что вы не будете рисковать.

Это не добавит мне популярности у Хорвата, подумал Род. Поначалу министр по науке будет рад, что может взять хоть что-то, но вскоре он захочет чего-нибудь такого, в чем я не буду уверен.

— Да, сэр. Я должен отправиться туда и увидеть все лично. И... мне необходима мисс Фаулер.

Глаза Кутузова сузились.

— Да? Вы будете отвечать за ее безопасность?

— Разумеется.

— Очень хорошо. Вы свободны.

Пока Род и Сэлли уходили с мостика, командор Борман удивленно смотрел на своего адмирала. Он не мог понять, видел ли он улыбку. Нет, конечно же, нет. Это было просто невозможно.

Если бы в этот момент здесь присутствовал офицер более высокого ранга, чем Блейн, Кутузов мог бы объясниться, однако он не собирался обсуждать капитана — и будущего маркиза — с Борманом. То, что он мог сказать, звучало бы примерно так: "Чтобы поддержать активность Блейна, стоит рискнуть, мисс Фаулер. Он хороший офицер, если не думает много". Пусть Кутузов никогда не покидал мостика, но моральное состояние подчиненных было его обязанностью, и как ко всяким обязанностям, он относился к этому серьезно.

Разумеется, немедленно начались конфликты. Хорват хотел ВСЕ, и полагал, что Род просто не желает тревожить адмирала. Когда же он понял, что Род относится к своему обещанию серьезно, медовый месяц кончился. Он испытывал что-то среднее между гневом и страхом, когда люди Блейна начали разбирать подаренный корабль, разрезая на части хрупкие агрегаты и пакуя их в пластиковые контейнеры.

Для Рода это было время возвращения к полезной деятельности, и на Этот раз в обществе Сэлли. Когда не было работы, они говорили часами. Они пили бренди и приглашали с собой священника Харди. Слушая споры Сэлли и Харди о теоретических тонкостях культурного развития, Род начал учиться кое-чему из области антропологии.

Когда они добрались до точки Безумного Эдди, Хорват почти впал в неистовство.

— Вы нисколько не лучше адмирала, Блейн,— говорил он, глядя как техник подносит режущее пламя к агрегату, генерировавшему сложное поле, изменявшее молекулярную структуру еще одного магического кофейника.— У нас уже есть такой на борту "Ленина”. Чем может повредить еще один?

— Тот, чтоу насесть, мотиделали, незнав, что он окажется на борту линкора,— ответила Сэлли.— И этот отличается от того...

— Все, что делают — моти, отличается друг от друга,— фыркнул Хорват.— А вы еще более осторожны, чем Блейн. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Сэлли сдержанно улыбнулась и подкинула монету.

— Пожалуй, разрежьте это и здесь тоже,— сказала она технику.

— Да, мисс.— Мужчина передвинул резак и начал снова.

— О!..— подавленный Хорват отправился на поиски Харди. Священник взял на себя роль миротворца, и это было хорошо, поскольку без него связь с катером прервалась бы в течение часа.

Техник закончил срезать устройство и уложил его в подготовленный ящик. Залив его пластиком, он запечатал крышку.

— Снаружи находится стальной ящик, сэр. Я пойду заварю его.

— Хорошо. Продолжайте,— сказал ему Блейн.— Я осмотрю все позднее.— Когда мужчина покинул помещение, он повернулся к Сэлли.— Знаете, я никогда не обращал внимания, но ведь Хорват прав. Вы действительно более осторожны, чем я. Почему?

Сэлли пожала плечами.

— Не тревожьтесь об этом.

— Что ж, не буду.

— Вот это и есть протозвезда Бакмена,— сказала она, погасила свет, взяла его за руку и подвела к иллюминатору.— Мне никогда не надоедает смотреть на нее.

Некоторое время, пока их глаза привыкали к темноте, Угольный Мешок казался бесконечной чернотой. Затем стала появляться краснота, и вот уже видны маленькие красные водовороты на черном фоне.

Они стояли очень близко. В последнее время так бывало часть, и Роду это нравилось. Он провел пальцами по ее спине, а потом мягко погладил под правым ухом.

— Скоро вам придется говорить с послами моти,— сказала она.— Вы уже решили, что скажете им?

— Более-менее. Возможно, стоило бы предупредить их... хотя способ адмирала может быть безопаснее.

— Сомневаюсь, чтобы в этом была какая-то разница. А все-таки хорошо будет вернуться туда, где много звезд! Интересно... Род, как по-вашему, на кого будут похожи послы моти?

— Понятия не имею. Думаю, мы скоро это узнаем. Вам не кажется, что вы слишком много говорите?

— То же самое говорит мне дядя Бен.

После этого они долго стояли тихо.

— Внимание! Они прибывают!

— ОТКРЫТЬ ДВЕРИ АНГАРНОЙ ПАЛУБЫ. ВЫДВИНУТЬ ЛИНЕЙНЫЕ СТАПЕЛЯ.

— ПОДГОТОВИТЬ ЛЕБЕДКИ.

Шлюпка скользнула в утробу корабля. Вторая шлюпка — с багажом — ждала своей очереди; все, включая вакуумные скафандры моти было переправлено на нее. Пассажирская шлюпка, лязгнув, опустилась на стальную палубу.

— Экипаж, ВНИМАНИЕ!

— Морская пехота, НА КАРАУЛ!

Воздушный шлюз открылся, и тут же грянул целый хор боцманских дудок. Появилось коричнево-белое лицо. Затем второе. Когда два Посредника были уже снаружи, появился третий моти.

Он был чисто белый, с шелковистыми пучками волос под мышками и серыми вокруг лица и торса.

— Старейший Мастер,— прошептал Блейн Сэлли. Она кивнула. . Действие космических лучей на волосяные сумки моти ничуть не отличалось от воздействия на волосы человека.

Хорват, стоявший вконцелинии морских пехотинцев, вышел вперед.

— Добро пожаловать на корабль,— сказал он.— Я очень рад видеть вас... Это исторический момент.

— Мы надеемся, что для обеих рас,— сказал первый Посредник.

— От имени Военного Флота приветствую вас на борту,— сказал Род,— Я должен еще раз извиниться за карантинные предосторожности, но...

— Не беспокойтесь об этом,— сказала одна из моти.— Меня зовут Джек. А это Чарли.— Она указала на второго Посредника.— Эти имена достаточно удобны — вы не смогли бы произнести наших настоящих.— Она повернулась к белому Мастеру и прощебетала что-то, закончив словами "Капитан Родерик Блейн и министр Энтони Хорват", затем вновь повернулась к людям.— Мой лорд, министр Хорват, я представляю Посла. Он просит, чтобы его звали Иван.

Род поклонился. Он никогда не видел моти лицом к лицу и сейчас испытывал неудержимое желание погладить его мех. Белый мужчина...

— Почетный караул проводит вас к вашим квартирам,— сказал Род.— Надеюсь, они окажутся достаточно большими. Это две смежные каюты.— И четыре ругающихся офицера, которых выселили из них. Круги от этого перемещения расходились во все стороны до тех пор, пока один младший лейтенант не оказался в кают-компании гардемаринов "Ленина".

— Одной каюты должно быть достаточно,— спокойно ответила Чарли.— Нам не требуется уединение. Это не относится к числу требований наших видов.— В голосе Чарли было что-то знакомое, и это беспокоило Рода.

Моти дружно поклонились, идеально копируя поведение придворных, и Род удивился, где они научились этому. Он вернул поклон, так же как Хорват и прочие, находящиеся на ангарной палубе, затем отделение морских пехотинцев вышло вперед, возглавляя процессию, второе замыкало ее. Священник Харди должен был ждать их в одной из кают.

— Мужчины,— буркнула Сэлли.

— Интересно. Посредники называют его "Посол", хотя моти подразумевала равные права для всех троих. Нужно спросить, не собираются ли они и договоры подписывать одновременно все трое...

— Возможно, эти Посредники не являются ЕГО Посредниками,— сказала Сэлли.— Я спрошу у них... наверняка мне представится случай. Род, вы уверены, что мне нельзя идти с ними? Прямо сейчас?

Он улыбнулся.

— У вас еще будет возможность. А сейчас пусть ее получит Харди.

Ангарная палуба быстро опустела. Сейчас ни на ней, ни на шлюпках, встречавших корабль моти, не было ни одного члена экипажа "Ленина". Грузовая шлюпка была втянута лебедками на место и опечатана.

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОЛДЕРСОН ДРАЙВ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА.

— А он не теряет время, верно?— сказала Сэлли.

— Точно. Нам лучше поторопиться.— Он взял ее за руку и повел к своей каюте, тогда как "Ленин" начал замедлять свое вращение до нулевой гравитации.— Полагаю, что моти не нуждаются во вращении,— сказал он, когда они добрались до двери каюты.— Но это все адмирал. Если уж вы собрались что-то делать, делайте это хорошо...

— ПРИГОТОВИТЬСЯ КОЛДЕРСОН-ДРАЙВ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА.

— Входите,— поторопил Род.— У нас еще есть время, чтобы вызвать каюту моти по интеркому.— Он принялся щелкать переключателями, пока на экране не появилось жилище моти.

Говорил священник Харди.

— Если вам что-то будет нужно, у вашей двери всегда будут дежурить дневальные, а эти кнопки и выключатель соединят вас непосредственно с моей каютой. Я ваш официальный хозяин в этом путешествии.

По кораблю прокатился трубный звук, и Харди нахмурился.

— Сейчас я должен идти в свою каюту... вероятно, вы предпочтете быть одни во время перемещения. Советую вам занять койки и не покидать их, пока перемещение не закончится.— Он заставил себя замолчать, чтобы не сказать чего-нибудь еще. Его инструкции были предельно ясны: Моти не должны ничему научиться, пока они не выйдут из их родной системы.

— Долго ли это продлится?— спросила Джек.

'Харди слабо улыбнулся.

— Нет. Итак, до свидания.

— Ауф видерзеен,— сказала Джек.

— Ауф видерзен,— ответил Харди и вышел, совершенно сбитый с толку. Где они могли научиться ЭТОМУ?

Койки были плохо соразмерены, слишком жесткие и сделанные без учета индивидуальных различий между моти. Джек повернула свой торс и махнула нижней правой рукой, выражая неудовольствие ситуацией, однако удивление этими вещами было не самым худшим.

— Это явно скопировано с чего-то для Коричневых.— В голосе ее звучала уверенность рассуждения, а не прямого наблюдения.— Хотела бы я иметь возможность привести сюда своего Коричневого.

Чарли:— Я тоже. Но будь с нами Коричневые, нам бы не поверили. Я знаю это.— Она начала было новую мысль, но тут заговорил Мастер.

Иван: — Был ли Мастер людей среди тех, кто встречал нас?

Джек: — Нет. Проклятье! Сколько времени я пытаюсь изучить его, но до сих пор не то что не встречала, но даже не слышала его голоса. По-моему, он вполне может быть комитетом или одним Мастером, подвластным дисциплине людей. Держу пари на всю свою анатомию, что он человек.

Иван: — Вы должны пытаться связаться с Мастером "Ленина", а если мы встретим его, вы не станете его Финч/клик/ами. Вы знаете, что случается с Финч/клик/ами людей.

В ответе не было никакой необходимости. Мастер знал, что его услышали, а значит, и выполнят приказание. Он направился к своей койке и с отвращением посмотрел на нее.

Взревели сирены, и из громкоговорителя донесся человеческий голос:

— Подготовиться к Драйву Безумного Эдди. Последнее Предупреждение,— перевела одна из Посредников.

Они улеглись по койкам. Еще более громкий звук пронесся по всему кораблю.

А затем произошло что-то ужасное.

— Род! Род, взгляните на моти!

— Что?— Блейн изо всех сил боролся с отказывающим повиноваться телом. Прийти в себя было не просто; сосредоточиться — невозможно. Он взглянул на Сэлли, затем проследил ее взгляд, устремленный на экран интеркома.

Моти беспорядочно дергались. Они выплыли из своих коек, и Посол летал по всей каюте в полной дезориентации. Отскочив от одной переборки, он поплыл в другую сторону. Двое Посредников смотрели на него, неспособные сделать что-либо, и занятые сами собой. Один осторожно потянулся за Мастером, но рука соскользнула с меха. Все трое беспомощно плавали по отсеку.

Джек была первой, ухватившейся за поручень. Она засвистела и зафыркала, после чего Чарли поплыла к Мастеру. Она ухватилась за его мех левой рукой, а Джек держась за переборку обеими правыми, тянула левую, пока Чарли не вцепилась в нее. Затем они с трудом добрались до коек, Джек привязала Ивана, и они с Чарли тоже улеглись, свистя и щелкая.

— Не могли бы мы им помочь?— спросила Сэлли.

Род согнул свои конечности и мысленно извлек квадратный корень. Затем попытался взять два интеграла, и у него получилось правильно. Теперь его разум восстановился достаточно для того, чтобы обратить внимание на Сэлли и моти.

— Нет. Мы ничего не можем сделать... И вообще, то, что мы наблюдали, не навсегда, за исключением нескольких, сошедших с ума и никогда больше не обретших контакта с действительностью.

— С моти такого не произойдет,— уверенно сказала Сэлли.— Они действуют целеустремленно, хотя и не слишком уверенно. Мы пришли в себя гораздо быстрее, чем они.

— Приятно сознавать, что хоть в чем-то мы лучше моти. Скоро должен появиться Харди... впрочем, он старше, и у него это занимает больше времени, чем у нас.

— ПРЕДУПРЕЖДАЕМ ОБ УСКОРЕНИИ. ПРИГОТОВИТЬСЯ К СИЛЕ ТЯЖЕСТИ В ОДНО "ЖЕ". ПРЕДУПРЕЖДАЕМ ОБ УСКОРЕНИИ.

Посредник что-то прощебетала, и Мастер ответил ей.

Сэлли некоторое время наблюдала за ними.

— Полагаю, что вы правы. Не похоже, чтобы они испытывали серьезные сложности, но Мастер еще подергивается.

Прозвучала сирена. "Ленин" содрогнулся, и тяжесть вернулась. Они возвращались домой. Род и Сэлли переглянулись и улыбнулись. Домой!

— И все-таки, что бы мы могли сделать для Мастера?— спросил Род.

Сэлли беспомощно пожала плечами.

— Думаю, ничего. Они такие ИНЫЕ. И потом... Род, что бы вы сделали, если бы были Имперским Послом к другой расе, и они заперли вас в маленькой каюте, где за вами постоянно следят два глаза?

— Я бы постарался разбить эти чертовы штуковины. Несомненно, они видят их, ведь мы не пытались ничего прятать. Если они что-нибудь скажут Харди, их придется убрать.

— Сомневаюсь, что они сделают это. Они ведут себя так, словно это их вовсе не беспокоит. Уединение "не относится к числу требований наших видов”, сказала Чарли.— Сэлли вздрогнула.— Они действительно иные.

Зажужжал сигнал, и Род автоматически повернулся к двери своей каюты, прежде чем понял, что звук донесся из интеркома. Одна из моти осторожно прошла через каюту и открыла дверь. Вошел Харди.

— Все в порядке?— осторожно спросил он.

— Вы должны были предупредить нас об этом,— сказала Джек. В голосе ее не было обвинения — просто констатация факта.— Драйв Безумного Эдди действует и на людей так же?

— Как так же?— невинно спросил Харди.

— Дезориентация. Головокружение. Неспособность сосредоточиться. Потеря контроля над машинами. Тошнота. Желание смерти.

Харди казался удивленным. Вероятно, так оно и есть, подумал Род. Священник не наблюдал за моти исподтишка, даже когда полдюжины пар глаз каждую вахту следило за происходящим на экране.

— Да, это действует на людей,— сказал Харди,— но не так сильно, как вы описали. Драйв является причиной дезориентации и неспособности сосредоточиться, но эти явления быстро проходят. Мы не знали, как это подействует на вас, но во всей нашей истории было всего несколько случаев необратимого воздействия, и то оно было... э... психологическим.

— Понимаю,— сказала Чарли.— Доктор Харди, простите нас, но мы еще не готовы для разговора. Может, через несколько часов? И в следующий раз, когда вы вновь запустите вашу машину Безумного Эдди, мы выполним ваш совет занять свои койки и привязаться.

— В таком случае, я ухожу,— сказал Харди.— Можем ли мы... вам что-то требуется? С Послом все в порядке?

— Он чувствует себя достаточно хорошо. Спасибо за беспокойство.

Харди ушел, а моти вернулись по своим койкам. Они продолжали щебетать и свистеть.

— И это все,— сказал Род.— Я представлял себе более интересные вещи, чем наблюдение за лежащими моти, болтающими на языке, которого я не понимаю.

А ведь сейчас очень удобное время для изучения моти, подумала Сэлли. Как ни странно, среди нас нет никого, занимающегося этим прямо сейчас... поэтому мы делаем это в личном порядке.

— Тогда этим могу заняться я,— сдержанно сказала она.

Несмотря на кубические километры желтого пламени, окружавшего корабль, на "Ленине" царило веселье. Кутузов ослабил свою бдительность и впервые после уничтожения "Макартура" позволил экипажу возобновить обычные вахты. Хотя корабль находился глубоко в пределах солнца, у него было топливо, и все его проблемы были записаны в Библии. Жизнь входила в привычную колею. Даже ученые забыли свою досаду от возвращения из системы Мошки с нерешенными вопросами: они возвращались домой.

Единственная женщина на десять парсек при любых обстоятельствах должна была стать предметом соперничества. Стычки могли начаться вокруг одного из двух вопросов: КАКОВЫ МОИ/ЕГО/ ШАНСЫ ОТНОСИТЕЛЬНО ЕЕ? и ИСПОРЧЕНА ЛИ ОНА? Но Сэлли уже явно выбрала себе мужчину. Это облегчило жизнь и тем кого беспокоили эти проблемы, и тем, в чьи обязанности входило прекращать кулачные бои.

В первую ночь после Прыжка Кутузов устроил званый обед. Он был официальным, и большинство гостей не слишком веселились: за столом адмирала разговоры ограничивались профессиональными вопросами. Однако, он ушел рано, и тогда прием стал побойчее.

Род и Сэлли провели на нем три часа. Всем хотелось поговорить о моти, и Род с удивлением отметил, что рассуждает о них всего лишь с намеком на тупую боль, прежде мучившую его каждый раз, когда он думал о чужаках. Энтузиазма Сэлли хватало на двоих. Кроме того, она, похоже, беспокоилась за него так же, как за чужаков. Она даже потратила несколько часов, переделывая мундир Михайлова, так что теперь он был почти впору.

Когда они покинули прием, в течении нескольких часов, проведенных вместе, прежде чем разойтись по каютам, никто из них не упоминал ни Мошки, ни моти.

Корабль двигался наружу. Постепенно желтизна за Полем сменилась оранжевым цветом, затем кирпично-красным, и зонды "Ленина" сообщили, что Поле горячее, чем фотосфера, окружающая их. Ученые и члены команды с одинаковым нетерпением смотрели на экран и, когда на черно-красном фоне появились звезды, все выпили в честь этого события. Даже адмирал присоединился к ним, широко улыбаясь.

Вскоре после этого офицер связи установил контакт с ожидающим их танкером. Кроме того, там был и курьерский корабль, укомплектованный молодыми людьми в отличной физической форме. Кутузов продиктовал свое сообщение, передал его с двумя гардемаринами, и курьер с ускорением в три "же" направился к точке Олдерсона, откуда должен

был совершить Прыжок в систему Новой Каледонии, и доставить рапорт о первом контакте человечества с иной цивилизацией.

Танкер доставил почту и почти годичной давности новости. В секторе вспыхнуло еще несколько восстаний. Бывшие колонии объединились с вооруженными внешними системами и открыто не повиновались Империи. Нью-Чикаго была оккупирована Армией, и хотя экономика снова пришла в норму, большинство населения было обижено на эту имперскую заботу. Инфляция кроны была взята под контроль. У Его Императорского Величества родился сын, Александр, и отныне крокпринц Лисандр не был больше единственным наследником правящей линии. Эти новости положили начало еще одному торжеству на борту "Ленина", и оно получилось таким большим, что Михайлову пришлось заменять своих людей членами экипажа "Макартура".

Вскоре вернулся курьер, доставив еще одну порцию новостей. Столица Сектора кипела энтузиазмом, и Вице-король планировал гала-прием для послов моти. Военный министр Армстронг прислал лаконичное "хорошо сделано" и тысячу вопросов.

Было также послание и для Рода Блейна. Он изучал его, когда ординарец Кутузова передал ему вызов в каюту адмирала.

— Это, вероятно, оно,— сказал Род Сэлли.— Держать Блейна под арестом до тех пор, пока он не предстанет перед военным трибуналом.

— Не будьте таким глупым,— ободряюще улыбнулась Сэлли.— Я буду ждать вас здесь.

— Если мне позволят вернуться в свою каюту.— Он повернулся к морскому пехотинцу.— Идемте, Иванов.

Войдя в каюту адмирала, Род испытал потрясение. Он ожидал увидеть убогую комнату, функциональную и холодную, а вместо этого увидел изумительное множество цветов, восточных ковров, гобеленов на стенах, неизбежную икону и портрет Императора, только гораздо больших размеров. На полке над столом Кутузова стояли даже переплетенные в кожу книги. Адмирал указал на стул, сделанный из розового тика Спарты.

— Хотите чая?— спросил он.

— Да... спасибо, сэр.

— Два стакана чая, Кемун.

Стюард налил чай из серебряного термоса, сделанного в виде старинного русского самовара, и подал в хрустальных чашках.

— Можете идти. Капитан Блейн, я получил приказ относительно вас.

— Да, сэр,— сказал Род. Мог бы по крайней мере подождать, пока я наслажусь чаем.

— Вы должны покинуть этот корабль. Как только курьер приблизиться, вы перейдете на него и вернетесь на Новую Каледонию с максимальным ускорением, которое сочтет возможным корабельный хирург.

— Да, сэр... Неужели они ТАК спешат поставить меня перед военным трибуналом?

Кутузов удивленно посмотрел на него.

— Военный трибунал? Не думаю, капитан. Разумеется, должен состояться формальный разбор обстоятельств дела — это записано в уставе. Однако, я буду удивлен, если на нем вас в чем-то обвинят.

Кутузов повернулся к своему резному столу. На его полированной деревянной поверхности лежала лента послания.

— А это для вас. Она имеет обозначение "ЛИЧНО И СРОЧНО", и несомненно все объяснит.

Род взял ленту и осмотрел ее.

— Разумеется, послание закодировано,— сказал адмирал.— Если хотите, мой флаг-секретарь поможет вам.

— Благодарю.

Адмирал вызвал по интеркому лейтенанта, который ввел ленту в иншифровальную машину. Вскоре из нее выдвинулся узкий бланк.

— Это все, адмирал?— спросил Лейтенант.

— Да. Капитан, я оставляю вас, чтобы вы могли прочесть сообщение. Доброго утра.— Адмирал с лейтенантом вышли из каюты. Шифровальная машина продолжала работать, выдавая расшифровку послания.

Род оторвал кусок и начал читать с растущим изумлением.

Второй раз он прочел его, возвратясь в свою каюту. Сэлли встала, когда он вошел.

— Род, вы так странно выглядите!

— Я получил письмо,— сказал он.

— О... Новости из дома?

— Что-то вроде.

Сэлли улыбнулась, но в голосе ее звучало удивление.

— И как там дела? Ваш отец здоров?— Род казался очень нервным и возбужденным, но в то же время был слишком весел для плохих новостей. Что же вывело его из себя? Похоже было, что он получил какое-то задание, которого и хотел и одновременно боялся...

— С моей семьей все в порядке. Так же как и с вашей... впрочем, вы скоро это узнаете. Сенатор Фаулер на Новой Шотландии.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Дядя Бен здесь? Но почему?

— Он говорит, что тревожится за вас. Некому о вас позаботиться, поэтому он...

Она показала ему язык и потянула за бланком послания. Несмотря на ускорение в полтора "же", Род ловко увернулся.

— Ну, хорошо,— сказал он, как-то напряженно улыбаясь — Его послал Император. Как своего личного представителя, председателя Имперской Комиссии по переговорам с моти.— Род сделал паузу.— Мы оба включены в эту Комиссию.

Только через некоторое время в глазах ее появились признаки понимания.

— Поздравляю с назначением,— рассмеялся Род. Обеими руками он взял ее за запястья и держал на расстоянии вытянутой руки.— Лорд-Председатель Чрезвычайной Комиссии Его Величества также спрашивает меня, когда мы поженимся. Я думаю, это вполне уместный вопрос.

— Но... Я... Род... Мы...— Она с трудом переводила дыхание.

— О, Боже, я предоставил вам возможность говорить, а вы молчите.— Пользуясь удобным случаем, он поцеловал ее. Потом еще раз. Так прошло много времени.

— Думаю, мне нужно прочесть это письмо,— сказала она, когда они разжали объятия.— Если позволите.

— Вы еще не ответили на вопрос своего дяди, и я не дам вам читать письмо, пока вы этого не сделаете.

— ВОПРОС ДЯДИ!— Ее глаза вспыхнули.— Род Блейн, если я и выйду за кого-то замуж — запомните: ЕСЛИ!— он спросит меня об этом сам!

— Хорошо. Леди Сандра Дидделл Леоновна Брайт Фаулер, выйдете ли вы за меня замуж?— Шутливых интонаций в его голосе больше не было и, как он ни старался удержать на лице улыбку, она тоже исчезла.— Сейчас он выглядел, как четырехлетний мальчуган, впервые сидящий на коленях Деда Мороза.— Когда мы вернемся на Новую Шотландию...

— Да, конечно, я выйду за вас... Новая Шотландия? Род, ваш отец наверняка захочет, чтобы мы поженились при Дворе. Все наши друзья находятся на Спарте...

— Может, мы сначала прочтем послание, дорогая? Мы можем вообще не попасть на Спарту.— Он передал ей лист и сел на подлокотник кресла, в которое опустилась она.— Вот эту часть,— он показал пальцем.

НЕСОМНЕННО ПЕРВОЙ РЕАКЦИЕЙ БЫЛО СДЕЛАТЬ ВАС ГЕРОЕМ ИЛИ ЗЛОДЕЕМ ТОЧКА ПОТЕРЯ МАКАРТУРА НЕ ВЫЗВАЛА ОСОБОЙ РАДОСТИ У АДМИРАЛТЕЙСТВА ТОЧКА КРЕНСТОН ВЫШЕЛ ИЗ СЕБЯ ТОЧКА АРМСТРОНГ СКАЗАЛ КАВЫЧКИ ЧЕРТ ПОБЕРИ КАК МОЖНО ПОТЕРЯТЬ ЛИНЕЙНЫЙ КРЕЙСЕР ЗАКРЫТЬ КАВЫЧКИ ТОЧКА

АБЗАЦ ДОКЛАД КУТУЗОВА В ВАШУ ПОЛЬЗУ ТОЧКА ВСЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПОТЕРЮ КУТУЗОВ ВЗЯЛ НА СЕБЯ ТОЧКА ПО ЕГО СЛОВАМ ВЫСШИЕ КАСТЫ МОСТИ ВЕРОЯТНО МОГЛИ ОЧИСТИТЬ МАКАРТУР ОТ ПАРАЗИТОВ НО ОН РЕШИЛ ЧТО РИСК УТРАТЫ ИМПЕРСКИХ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ СЕКРЕТОВ СЛИШКОМ ВЕЛИК ТОЧКА КУТУЗОВ ЕЩЕ НЕ ПРИШЕЛ К ОКОНЧАТЕЛЬНОМУ ВЫВОДУ ОБ УГРОЗЕ СО СТОРОНЫ МОТИ НО ПРЕДЛОЖИЛ АДМИРАЛТЕЙСТВУ СОБРАТЬ КРУПНЫЙ ВОЕННЫЙ ФЛОТ ТОЧКА В ДОКЛАДЕ ХОРВАТА МОТИ ПРЕДСТАВ

ЛЕНЫ ВПОЛНЕ ДРУЖЕЛЮБНЫМИ НИКАКОЙ ФЛОТ НЕ НУЖЕН И МОТИ КАВЫЧКИ ВЕЛИЧАЙШИЕ СЛУЧАЙ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ЗАКРЫТЬ КАВЫЧКИ ТОЧКА ВОПРОС В МОИХ РУКАХ ТОЧКА.

— В наших тоже,— сказал Род.— Пошли дальше.

АБЗАЦ СОГЛАСНО ПРИКАЗУ МОНАРХА Я СЕЙЧАС ЛОРД-ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ИМПЕРСКОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ ПО ПЕРЕГОВОРАМ С ЧУЖАКАМИ ТОЧКА ПО ЛИЧНОМУ РАСПОРЯЖЕНИЮ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ДЛЯ ЭТОГО ПОСТА ПРЕДНАЗНАЧАЛСЯ РОДЕРИК ЛОРД БЛЕЙН НО ВЫ ПОЧТИ ВСЕ ИСПОРТИЛИ ПОТЕРЯВ СВОЙ КОРАБЛЬ ТОЧКА СОВМЕСТНО С ЛЕДИ САНДРОЙ БРАЙТ ВЫ НАЗНАЧЕНЫ ЧЛЕНАМИ КОМИССИИ ТОЧКА КОМИССИЯ ИМЕЕТ ПРАВО ДЕЙСТВОВАТЬ ОТ ИМЕНИ МОНАРХА ТОЧКА ЧЛЕНЫ КОМИССИИ БУДУТ ОСТАВАТЬСЯ НА НОВОЙ КАЛЕДОНИИ ЕСЛИ НЕ ОКАЖЕТСЯ БОЛЕЕ РАЗУМНЫМ ПЕРЕПРАВИТЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЧУЖАКОВ НА СПАРТУ ТОЧКА

АБЗАЦ ЕСЛИ КОМИССИЯ ПРИДЕТ К ВЫВОДУ О ВОЗМОЖНОЙ УГРОЗЕ ЧУЖАКОВ ИМПЕРИИ ТО ДЕЙСТВУЯ С СОГЛАСИЯ ВИЦЕ-КОРОЛЯ ТРАНСУГОЛЬНОГО СЕКТОРА ДОЛЖНА ПРЕДПРИНЯТЬ ЛЮБЫЕ МЕРЫ КОТОРЫЕ СОЧТЕТ НЕОБХОДИМЫМИ ТОЧКА ЕСТЬ ЛИ У ВАС КАКИЕ-ТО ПРЕДЛОЖЕНИЯ ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ ЗНАК

АБЗАЦ РОД ЕСЛИ ЭТИ МОТИ НЕ ПРОСТЫЕ ФЕРМЕРЫ А ИХ ЗОНД УБЕЖДАЕТ НАС ЧТО ЭТО НЕ ТАК ТО ВЫ С СЭЛЛИ НЕ ВЫБЕРЕТЕСЬ ОТСЮДА ДОВОЛЬНО ДОЛГО ТОЧКА НАДЕЮСЬ ЧТО ВЫ СОХРАНИЛИ СВОЙ ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ ЗАНЯВШИСЬ СЭЛЛИ ТОЧКА КОГДА СВАДЬБА ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ ЗНАК ВАШ ОТЕЦ ПОСЫЛАЕТ ВАМ БЛАГОСЛОВЕНИЕ ТОЧКА ТО ЖЕ ДЕЛАЮ Я ТОЧКА МАРКИЗ НАДЕЕТСЯ ЧТО КОГДА УВИДИТ ВАС В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ВЫ БУДЕТЕ МУЖЕМ И ЖЕНОЙ ТОЧКА ЕСЛИ ВЫ ДУМАЕТЕ ЧТО МЫ С МАРКИЗОМ УЛАДИЛИ ЭТО ДЕЛО ТО ВЫ НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛИ ТОЧКА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО НАЗНАЧИЛ НЕМЕДЛЕННУЮ СВАДЬБУ ТОЧКА ВАША МАТЬ И ИМПЕРАТРИЦА ПРИСЛАЛИ БЛАГОСЛОВЕНИЯ ТОЧКА

— А если бы я сказала нет?— спросила Сэлли.— Это самое высокомерное заявление, которое я когда-либо слышала!

— Но вы не сказали нет. Вы сказали да.— И он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Она вырвалась, и он заметил, что она действительно разозлилась.

— Черт побери!— Голос ее звучал низко и чисто.— Черт побери! "Его Величество назначил..." О, зубы Господа! Если бы я отклонила ваше предложение, это было бы изменой!

— Но я же спросил вас,— напомнил он.— И вы ответили.

— Это ясно. Да не смотрите вы, как маленький мальчик. Да, я хочу за вас замуж. Однако мне не нравится, когда мне ПРИКАЗЫВАЮТ делать даже то, что я хочу.

Он изучающе взглянул на нее.

— Вы были вне этого долгое время. Я не был никогда.

— Что?

— Это обязательства, которые накладывает титул. Сначала вы решили изучать примитивные культуры — это был ваш свободный выбор. Я же отправился в Академию. Затем вы оказались в тюремном лагере, но даже в этой чертовой дыре вы никому не подчинялись и вас уважали.— Он подбирал слова с большой осторожностью.— Сэлли была красна от гнева.

— Потом "Макартур". В качестве гостя. Значит под моим командованием. И вы смирились с этим фактом...

— Да, а потом я спряталась, когда вы захватили зонд Безумного Эдди. Вы знаете, почему.

— Верно. Затем Новая Шотландия, где вокруг не было практическим никого выше Вас рангом. Вы наслаждались этим, не так ли? Несколько человек, возвышавшихся над вами, не интересовались, чем вы занимаетесь. И на Мошке-1 вы делали именно то, что хотели делать. Потому я и сказал, что вы долгое время были вне этого. А теперь вас вновь сажают в ящик.

— Да, я чувствую нечто подобное.

Род слегка коснулся бумаги в ее руке.

— Согласен, это чертовски высокомерно. Меня это тоже раздражает, но не так, как вас. Я долгое время подчинялся приказам. Всю свою жизнь.

— Полагаю, это первый раз, когда вам приказывают жениться.

— Верно. Однако мы оба ждали чего-то подобного, не так ли? Практически, сточки зрения Империи, наша женитьба слишком выгодный союз, чтобы отказываться от него. Мы получили привилегии, собственность, титулы — и вот пришел счет за все это. Судьбе было угодно, чтобы мы полюбили друг друга, и все же мы в долгу...

— Перед кем?— спросила она.

Род беспомощно улыбнулся. Эта мысль была невероятно забавна.

— Перед Кевином Реннером. Мы в долгу перед ним.

На лице Сэлли был написан благоговейный страх.

— Неужели это действительно так? О, боже, конечно! Ведь он приказал мне идти в вашу каюту!

— Что?! Он ЧТО..?

Она хихикнула.

— Фантастика! Нужно будет спросит у него и посмотреть, что он будет делать. А пока нужно дочитать это, Род.

АБЗАЦ Я ПОЛУЧИЛ СВОБОДУ ДЕЙСТВИЙ В НАЗНАЧЕНИИ ДРУГИХ ЧЛЕНОВ КОМИССИИ ТОЧКА НАДЕЮСЬ ВЫ ПОМОЖЕТЕ МНЕ ТОЧКА КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК В РАДИУСЕ ПЯТИДЕСЯТИ ПАР

СЕК ХОЧЕТ ОКАЗАТЬСЯ В НЕЙ ТОЧКА ВАШИМ ПЕРВЫМ ЗАДАНИЕМ БУДЕТ КОМПЛЕКТАЦИЯ КОМИССИИ ТОЧКА ВО-ВТОРЫХ НЕОБХОДИМО УПОРЯДОЧИТЬ СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ И СПИСОК СВИДЕТЕЛЕЙ ТОЧКА

АБЗАЦ АДМИРАЛУ КУТУЗОВУ ПРИКАЗАНО ПЕРЕПРАВИТЬ ВАС НА БОРТ КУРЬЕРА ДЛЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ С НАИБОЛЬШЕЙ ВОЗМОЖНОЙ СКОРОСТЬЮ НА НОВУЮ ШОТЛАНДИЮ ТОЧКА ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ СЭЛЛИ ЕСЛИ СЧИТАЕТЕ ЧТО ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ТОЧКА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ГОРАЦИЯ БАРИ АДМИРАЛ БЕРЕТ НА СЕБЯ ТОЧКА ШЕВЕЛИТЕСЬ ТОЧКА ПОЦЕЛУЙТЕ ЗА МЕНЯ СЭЛЛИ ТОЧКА С УВАЖЕНИЕМ БЕНДЖАМИН БРАЙТ ФАУЛЕР ЗАПЯТАЯ СЕНАТОР ОТКРЫТЬ КРУГЛУЮ СКОБКУ ЛОРД-ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ИМПЕРСКОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ ОТ ИМЕНИ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ЛЕОНИДА IX ЗАКРЫТЬ КРУГЛУЮ СКОБКУ КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ

— Так отправляюсь я на курьер?— спросила она.

— Все зависит от вас. Хотите?

— Да... есть множество дел, которые нужно уладить, прежде чем туда попадут моти... Боже мой, нужно заниматься и моти, и свадьбой... Род, вы понимаете, какое это важное дело — свадьба наследников Круцис Корта и Фаулера, происходящая в провинциальной столице? Мне будут нужны три секретаря. Дядя Бен не собирается оказывать никакой помощи, а мы должны уладить все для приема моти и... Ну, да ладно. Куда мы идем?

Кутузов и Михайлов приняли самое живое участие в подготовке прощального приема Рода и Сэлли. Повара "Ленина" работали целый день, готовя традиционный екатерининский банкет: дюжины блюд, супов, кондитерских изделий, жаркого, фаршированного листьями винограда с гидропонных плантаций, а между блюдами — маленькие рюмки водки. Во время еды говорить было невозможно: как только заканчивали одно блюдо, стюарды "Макартура" несли следующее, или же, давая передышку пищеварению, морские пехотинцы "Ленина" показывали танцы, в которые превратились русская чечетка на холмах Екатерины. Вот уже девятьсот лет они сохранялись фанатиками, вроде Кутузова.

Но, наконец, оркестранты ушли, а стюарды убрали посуду, оставив гостям только чай и водку. Младший гардемарин "Ленина" предложил

тост за Императора, а капитан Михайлов провозгласил тост за царевича Александра.

— Смотрите, сам Царь собирается произнести тост,— прошептал Реннер Каргиллу.— Кто там еще остался?

Адмирал встал и поднял свою рюмку.

— Я ненадолго отложу свой тост,— сказал он. Возможно, бесчисленные рюмки водки и произвели на него свое воздействие, но никто не мог быть уверен в этом.— Капитан Блейн, когда мы встретимся в следующий раз, наши роли поменяются. Тогда вы должны будете сказать мне, что делать с моти. И я не завидую вам в этом.

— Почему так нахмурился Хорват?— прошептал Каргилл.— Он выглядит так, словно кто-то сунул ему лягушку в постель.

— Верно. Не потому ли, что надеялся получить место в Комиссии?— спросил Синклер.

— Держу пари, что да,— вставил Реннер.— Сам я на это не рассчитывал...

— И все остальные тоже,— сказал Каргилл.— А теперь давайте послушаем.

— Мы должны со многим поздравить Лорда Блейна,— сказал Кутузов,— и именно для этого я.приберег свой тост. Священник Харди сделает объявление.

Дэвид Харди встал, широко и искренне улыбаясь.

— Леди Сандра оказала мне честь официально объявить о ее помолвке с Лордом Блейном,— сказал Харди.— Позвольте первому поздравить вас с этим событием.

Все заговорили одновременно, но адмирал сделал знак, требуя тишины.

— А теперь мой тост,— сказал он.— За будущую маркизу Круцис.

Покрасневшая Сэлли сидела, пока все вокруг нее встали и подняли рюмки. Ну вот, теперь это официально, подумала она. Отступление невозможно, даже если бы я и захотела... Конечно, я не хочу, но теперь это так НЕИЗБЕЖНО...

— А также за леди — члена Комиссии,— добавил Кутузов. Все снова выпили.— И за Лорда — члена Комиссии. Долгой вам жизни и многих детей. Защищайте нашу Империю в переговорах с моти.

— Большое спасибо,— сказал Род.— Я самый счастливый мужчина Империи.

— Может, ее милость хочет что-то сказать?— предложил Кутузов.

Сэлли встала, не зная, о чем говорить.

— Спасибо вам всем,— наконец произнесла она и села.

— Снова куда-то делись все слова?— озорно спросил Кутузов.— И со всеми этими людьми вокруг... Пожалуй, я упустил редкий случай!

На этом формальности кончились, и все столпились вокруг них.

— Желаю всего счастья мира,— сказал Каргилл, энергично встряхивая руку Рода.— Совершенно искренне, сэр. Империя не могла бы сделать лучшего выбора для этой Комиссии.

— Вы не поженитесь, пока мы вернемся?— спросил Синклер.— Это будет нечестно — жениться в моем городе и без меня.

— Пока мы не знаем, когда это будет,— ответила ему Сэлли.— Но, разумеется, не до возвращения "Ленина. И, конечно, мы приглашаем всех вас на свадьбу.— Так же, как и моти, мысленно добавила она. Интересно, как они воспримут это?

Прием превратился в калейдоскоп маленьких групп с Родом и Сэлли в центре. Стол офицерской кают-компании убрали в палубу, чтобы освободить побольше места, и стюарды забегали с чаем и кофе.

— Вы, конечно, позволите мне поздравить вас,— мягко сказал им Бари.— И, надеюсь, получив мой свадебный подарок, вы не подумаете, что я пытаюсь подкупить вас.

— А почему кто-то должен так думать?— невинно спросила Сэлли.— Спасибо, мистер Бари.— Хотя первая ее фраза прозвучала двусмысленно, улыбка была достаточно теплой, чтобы скрыть это. Сэлли не беспокоила репутация Бари, кроме того, он был достаточно приятным человеком за время их знакомства. Если бы только он избавился от своего безумного страха перед моти!

Наконец, Род сумел выбраться из центра общего внимания. Он нашел доктора Хорвата в углу комнаты.

— Вы избегали меня всю ночь, доктор,— вежливо сказал Род.— Мне бы хотелось знать, почему?

Хорват попробовал улыбнуться, но вовремя понял, что у него ничего не выйдет. Брови его на мгновение сошлись, затем вернулись на место.

— Буду искренен с вами, Блейн, я не хотел вашего участия в этой экспедиции — вы знаете, почему. Да, ваш человек — Реннер — убедил меня, что в случае с зондом у вас не было другого выхода. Мы с вами разные люди, но все же я полностью согласен с тем, как вы руководили кораблем. При вашем звании и опыте было неизбежно, что именно вы получите место в Комиссии.

— Я не рассчитывал на это,— ответил Род.— Однако, с точки зрения Спарты, вероятно, вы правы. И поэтому вы обижены на меня?

— Нет,— откровенно сказал Хорват.— Как я уже сказал, это было неизбежно, а законы природы не могут меня обидеть.— Но я рассчитывал на место в этой Комиссии, Блейн. Я был старшим ученым экспедиции, и сражался за каждый клочок информации, полученной нами. Бог мой, если уж они дают членам экспедиции два места, то одно заслужил я.

— А Сэлли — нет?— холодно спросил Род.

— Она была очень полезной,— сказал Хорват.— Она очаровательна и сообразительна и, конечно, вам трудно быть объективным относительно ее... но скажите честно, Блейн, вы действительно сравниваете ее компетенцию с моей?

Хмурость Рода исчезла. Он широко улыбнулся. Профессиональная зависть Хорвата не была ни комичной, ни патетичной, она была просто неизбежна, так же неизбежна, как его вера в то, что должность определяет его компетенцию, как ученого.

— Успокойтесь, доктор,— сказал Род.— Сэлли оказалась в Комиссии не из-за своих научных способностей. Императора интересовала не компетенция, а интерес.— Он едва не сказал "преданность", но этого делать не следовало.— Кстати, то, что вы не были названы немедленно,— Род подчеркнул это слово,— является комплиментом.

Брови Хорвата поползли вверх.

— Простите?

— Вы ученый, доктор. Ваша жизненная философия — это объективность, верно?

— Более или менее,— согласился Хорват.— Хотя с тех пор, как я покинул лабораторию...

— Вы боролись за ассигнования. Даже будучи вовлеченным в политику, вы находили время, свободное от административных обязанностей, и помогали своим коллегами.

— Э... да. Спасибо. Немногие люди понимают это.

— Следовательно, ваше отношение к моти должно быть таким же: объективным и далеким от политики. Но это не самый лучший курс для Империи. Ваши действия не отвечали бы требованию момента. С другой стороны, Его Величество знает, что Сэлли и я ставим Империю превыше всего. Нам внушали это с первого дня после рождения. Мы не можем претендовать на научную объективность там, где затрагиваются интересы Империи.— Если и это не пригладит его перья — черт с ним!

Однако, это подействовало. Конечно, Хорват не развеселился и явно не отказался от попыток получить место в Комиссии, но он улыбнулся и пожелал Роду и Сэлли счастья. Род счел себя свободным и вернулся к Сэлли с чувством выполненного долга.

— Не могли бы мы сказать моти хотя бы до свиданья?— умоляюще спросила Сэлли.— Род, не могли бы вы убедить его?

Род беспомощно взглянул на адмирала.

— Мояледи,— сурово сказал Кутузов,— я не хочу обманывать вас. Когда моти прибудут на Новую Шотландию, ими займетесь вы, а не я, и вы будете говорить мне, что нужно с ними делать. Но пока этого не случилось, моти под моей ответственностью, и я не собираюсь менять условий их содержания. Доктор Харди может передать им любое послание.

Что бы он сделал, если бы Род и я приказали ему пропустить нас к ним?— подумала она.— Как члены Комиссии. Нет, это вызвало бы скандал, а Род, кажется, считает адмирала полезным человеком. Случись это, они никогда не смогли бы работать вместе. Кроме того, Род может и не сделать этого, даже если я попрошу его.

— Дело в том, что эти моти не такие уж и друзья,— напомнил ей Харди.— Они так мало контактировали с людьми, что я почти не знаю их. Уверен, что все изменится, когда мы прибудем на Новую Шотландию.— Харди улыбнулся и сменил тему.— Я уверен, что вы сдержите свое обещание и подождете с женитьбой до возвращения "Ленина".

— Но я хочу, чтобы нас обвенчали вы,— быстро сказала Сэлли.— Мы будем ждать вас!

— Спасибо.— Харди собирался сказать что-то еще, но тут кают-компанию пересек Келли и отсалютовал Роду.

— Капитан, я перенес ваши вещи и вещи леди Сэлли на "Гермес". Они просят поторопиться.

— Моя совесть,— улыбнулся Род.— Но он прав. Сэлли, нам пора.— Он глубоко вздохнул.— После такого обеда тяжело будет оказаться при трех "же".

— Я тоже должен идти,— сказал Кутузов и неловко улыбнулся.— Прощайте, леди! И вы тоже, капитан. Желаю удачи. Вы были хорошим офицером.

— Почему... Спасибо, сэр.— Род обвел взглядом кают-компанию и заметил Бари, пересекающего комнату.— Келли, адмирал принимает ответственность за Его Превосходительство...

— С вашего разрешения, канонир Келли продолжит командовать морскими пехотинцами, несущими охрану,— сказал Кутузов.

— Конечно, сэр. Келли, будьте чертовски осторожны, когда вернетесь на Новую Шотландию. Он может попытаться бежать. Понятия не имею, что он задумал, но приказ достаточно ясен, и мы должны продолжать его охрану. Он может попытаться подкупить одного из ваших людей...

Келли фыркнул.

— Лучше бы ему не пробовать.

— Да. Что ж, до свидания, Келли. Не дайте Набилу всадить вам кинжал в бок. Я хочу, чтобы вы были со мной на Новой Шотландии.

— Да, сэр. И будьте осторожны, капитан. Маркиз убьет меня, если с вами что-нибудь случится. Он сказал это, прежде чем мы покинули Круцис Корт.

Кутузов громко откашлялся.

— Наши гости должны срочно покинуть нас,— объявил он.— Поздравим их еще раз.

Род и Сэлли вышли из кают-компании, сопровождаемые криками, среди которых были и пьяные. Прием, похоже, заканчивался.

Курьерский корабль "Гермес" был очень мал. Его жилое пространство было не более чем на катере "Макартура", хотя по размерам он был гораздо больше. За системами жизнеобеспечения находились баки с топливом, двигатели и узкие, но вполне проходимые лазы. С трудом преодолев их, они оказались внутри.

Занятий на крошечном суденышке было мало, к тому же высокое ускорение делало реальную работу практически невозможной. Помощник хирурга наблюдал за пассажирами в течение восьми часов, чтобы убедиться в их способности переносить ускорение, а затем ободрил просьбу Рода увеличить его до 3,5 "же". При таком весе лучше всего было спать и ограничить умственную деятельность до минимально необходимых переговоров.

Когда они достигли точки Олдерсона, Глаз Мурчисона был огромной звездой позади, а мгновением позже превратился в яркую красную звезду на фоне Угольного Мешка. И в этом Глазу была маленькая желтая мошка.

Они перебрались на борт посадочной шлюпки сразу же после того, как "Гермес" вышел на орбиту вокруг Новой Шотландии. Сэлли едва успела попрощаться с экипажем курьера.

— ПОСТОРОННИМ ПОКИНУТЬ ПОСАДОЧНЫЕ ШЛЮПКИ. ПАССАЖИРАМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ВХОЖДЕНИЮ В АТМОСФЕРУ.

Воздушный шлюз, щелкнув, закрылся.

— Готовы, сэр?— спросил пилот.

— Да.

Двигатели заработали. Посадка была не слишком гладкой — пилот очень торопился. Когда они оказались над городом, скорость была еще слишком велика, ипилоту пришлось сделать два круга, прежде чем лодка затормозилась, зависла, а затем и опустилась на посадочную площадку на крыше Адмиралтейства.

— Дядя Бен здесь!— воскликнула Сэлли, бросаясь вперед, чтобы оказаться в его объятиях.

Бенджамину Брайту Фаулеру было восемьдесят стандартных лет, и он выглядел на все эти годы. До введения регенерационной терапии ему можно было бы дать лет пятьдесят и предположить, что он находится в самом расцвете своего интеллекта. Последнее предположение было совершенно верным.

Он имел рост 174 сантиметра и вес — девяносто килограммов: полный, невысокий человек, почти лысый, с бахромой темных седеющих волос вокруг сверкающего купола. Он никогда не надевал шляпу, за исключением холодной погоды, а обычно забывал о ней.

Сенатор Фаулер был одет довольно странно: мешковатые брюки, опускающиеся на мягкие кожаные ботинки, и изрядно поношенное пальто из верблюжьей шерсти, опускающееся до колен. Одежда его была очень дорогой, однако никогда не имела за собой должного ухода. Его мечтательные глаза, которые часто слезились, и взъерошеный вид не отнимали у его облика внушительности, и политические противники не единожды ошибались, делая вывод о его способностях по внешнему виду. Временами, когда случай был достаточно важным, он позволял своему камердинеру подобрать ему одежду, и тогда, по крайней мере несколько часов, выглядел соответственно: в конце концов, он был одним из могущественнейших людей Империи. Впрочем, как правило, он надевал первую вещь, которую находил, в своем гардеробе, а с тех пор как запретил слугам выбрасывать то, что ему нравилось, часто носил старые вещи.

Он заключил Сэлли в медвежьи объятия, пока та целовала его в лоб. Сэлли была выше своего дяди и ей постоянно хотелось вырасти, чтобы поцеловать его в самую макушку. Бенджамин Фаулер не обращал внимания на свой внешний вид и злился, если кто-нибудь напоминал ему об этом, но обычно его мало беспокоила лысина. Он даже наотрез отказался делать с ней что-нибудь косметическими процедурами.

— Дядя Бен, как я рада видеть тебя!— Сэлли с трудом вырвалась из его рук. Потом с притворным гневом сказала:-— Ты полностью перевернул мою жизнь! Ты знаешь, что радиограмма заставила Рода сделать мне предложение?

Сенатор Фаулер казался удивленным.

— Ты хочешь сказать, что он еще этого не делал?— Он внимательно оглядел Рода.— Он выглядит вполне нормально. Должно быть, это внутреннее повреждение. Как поживаете, Род? Вы хорошо выглядите.— Он пожал Роду руку. Хватка у него была достаточно сильной, чтобы причинить боль. Левой рукой Фаулер извлек из складок своего старого пальто карманный компьютер.— Нужно торопиться, ребятки, мы опаздываем. Идемте, идемте...— Он повернулся и заспешил к лифту, предоставив им следовать за ним.

Они спустились на двенадцать этажей, и Фаулер повел их по извивающемуся коридору. У одной из дверей стояли на посту морские пехотинцы.

— Сюда, сюда,— сказал сенатор.— Нельзя заставлять всех этих капитанов и адмиралов так долго ждать. Входите, Род!

Морские пехотинцы отсалютовали, и Род рассеянно ответил. Потом он вошел и остановился, удивленный: большая комната, обитая деревянными панелями с огромным мраморным столом во всю ее длину. За столом сидели пять капитанов и два адмирала. Офицер-юрист сидел за меньшим столом, за ним же разместились клерки и стоял записывающий аппарат. Как только Род вошел, кто-то произнес:

— Открываем заседание следственной комиссии. Выйдите вперед и примите присягу. Назовите ваше имя.

— Что?

— Ваше имя, капитан,— резко повторил адмирал, сидевший в центре стола. Род не знал его; вообще он знал не более половины присутствующих.— Вы знаете свое имя, не так ли?

— Да, сэр... Адмирал, меня не предупредили, что я прибуду прямо на следственную комиссию.

— Теперь вы это знаете. ПОЖАЛУЙСТА, НАЗОВИТЕ ВАШЕ ИМЯ.

— Родерик Гарольд, Лорд Блейн, капитан, Имперский Военный Космический Флот, бывший капитан ИКК "Макартур".

— Благодарю.

А затем они забросали его вопросами.

— Капитан, когда вы впервые поняли, что малыши способны пользоваться инструментами и производить полезную работу?

— Капитан, пожалуйста, опишите процедуру стерилизации, предпринятой вами.

— Как по-вашему, капитан, знали ли чужаки вне корабля, что малыши широко распространились по нему?

Он отвечал так хорошо, как только мог. Временами один офицер задавал вопрос, но его тут же перебивал второй, говоря:

— Черт побери, все это есть в рапорте. Вы что, не прослушали ленты?

Следствие двигалось с молниеносной быстротой, и вскоре закончилось.

— Вы можете ненадолго выйти, капитан,— сказал председательствующий адмирал.

Сэлли и сенатор Фаулер ждали его в холле. Рядом с ними стояли .молодая женщина в кителе и с портфелем.

— Мисс Макферсон, моя новая секретарша,— представила ее Сэлли.

— Приятно познакомиться с вами, лорд. Леди, мне, пожалуй, лучше...

— Да, конечно. Благодарю вас.

Макферсон ушла, щелкая подковками по мраморному полу. У нее была прелестная походка.

— Род,— сказала Сэлли.— Род, вы знаете, на скольких приемах мы должны побывать?

— Приемах! Мой Бог, они там решают мою судьбу, а вы...

— Ерунда,— фыркнул сенатор Фаулер.— Это было решено несколько недель назад. Когда Меррилл, Кренстон, Армстронг и я прослушали рапорт Кутузова. Как я писал, ваше назначение было у меня в кармане, и тут вы теряете свой корабль! Это очень хорошо, что ваш адмирал честный человек. Это чертовски хорошо...

Дверь открылась.

— Капитан Блейн?— позвал клерк.

Он вошел и встал перед столом. Адмирал взял лист бумаги и откашлялся.

— Особая следственная комиссия, созванная для изучения обстоятельств гибели линейного крейсера Его Императорского Величества "Макартур", единогласно постановила. Первое. Комиссия установила, что корабль был потерян из-за случайного проникновения чужих форм жизни и уничтожен во избежание распространения их на другие суда. Второе. Комиссия полностью отклонила обвинение капитана Родерика Блейна, ИБКФ, в небрежности. Третье. Комиссия приказывает уцелевшим офицерам "Макартура” подготовить детальный рапорт о том, как произошла потеря, во избежание подобного в будущем. Четвертое. Комиссия отмечает, что осмотру и стерилизации "Макартура" мешало присутствие на борту большого числа ученых и их оборудования, и что министр Энтони Хорват, старший ученый, протестовал против стерилизации и требовал минимального вмешательства в эксперименты. Пятое. Комиссия отмечает, что капитан Блейн был весьма старателен в осмотре своего корабля, с учетом трудностей, отмеченных в пункте четвертом, и предлагает ограничиться выговором. Решение принято единогласно, и на этом комиссия распускается. Капитан, вы можете идти.

— Благодарю, сэр.

— Да. Это было довольно неряшливо, Блейн. Вам это известно, не так ли?

— Да, сэр.— Интересно, сколько еще мне придется думать об этом?

— Но я сомневаюсь, что кто-нибудь другой сделал бы это лучше. Со всеми этими штатскими на борту корабль должен был напоминать сумасшедший дом. Сенатор, он полностью ваш. В комнате 675 все готово.

— Хорошо. Спасибо, адмирал.— Фаулер вытолкал Блейна из комнаты, где проходило слушание, и повел по коридору к лифту. У открытой двери которого стоял младший офицер.

— И куда мы идем сейчас?— требовательно спросил Род.— Шестьсот семьдесят пять? Да это же отставка!

— Разумеемся,— сказал сенатор. Они вошли в лифт.— Не думайте же вы, что можно оставаться в Военном Флоте и одновременно состоять в этой Комиссии, а? Вот почему мы так торопились со следствием. Пока оно не было записано, вас не могли уволить в отставку.

— Но, сенатор...

— Бен. Зовите меня Бен.

— Да, сэр. Бен, я НЕ ХОЧУ уходить! Военный флот, это моя карьера...

— Уже нет.— Лифт остановился, и Фаулер вытолкнул Рода наружу.— Вы все равно должны были уйти из него. Семья более важна. Не могут же пэры, пренебрегая управлением, всю жизнь гоняться за кем-то на этих кораблях! Вы знали, что все равно должны уйти.

— Да, сэр. После смерти моего брата этот вопрос был решен. Но еще не сейчас! Может, они дадут мне временный отпуск?

— Не будьте идиотом. Вопрос моти займет у нас много времени. Спарта слишком далеко, чтобы руководить этим. А мы здесь.— Фаулер ввел его в дверь.

Бумаги о его отставке были уже готовы. Родерик Гарольд, Лорд Блейн, повышается в звании до контр-адмирала и увольняется в отставку по приказу Его Императорского Величества.

— Куда пересылать пенсию, сэр?

— Простите?

— Вы имеете право на пенсию. Куда прикажете посылать ее, лорд?— Для клерка Род был уже штатским человеком.

— Могу я пожертвовать ее в Фонд Помощи Военному Флоту?

— Да, сэр.

— Тогда так и сделайте.

Клерк быстро записал что-то. Были еще и другие вопросы, все достаточно тривиальные. Документы были подготовлены и переданы Роду, а клерк держал наготове ручку.

— Подпишите здесь, лорд.

Ручка в его руке была холодной. Роду не хотелось даже прикасаться к ней.

— Пишите, пишите, нас ждет еще дюжина встреч,— сказал сенатор Фаулер.— Ну же, парень, пишите!

— Да, сэр.

Не было смысла медлить. Спорить было бесполезно. Если сам Император назначил меня в эту проклятую Комиссию... Он быстро нацарапал свою подпись, а затем приложил к бумаге большой палец.

Такси везло их по узким улицам Новой Шотландии. Движение было большим, а на кэбе не имелось официальных флажков, которые бы открывали перед ними дорогу. Для Рода был непривычно путешествовать таким образом: как правило, он пользовался флаером Военного Флота, перелетавшим с одной крыши на другую, а в последний прилет на Новую Шотландию вообще имел собственную шлюпку с ждущим экипажем. Ничего этого больше не будет.

— Мне нужно купить флаер и нанять шофера,— сказал Род.— Как член Комиссии, получу я лицензию на воздушный транспорт?

— Конечно. Вы получите все, что захотите,— ответил сенатор Фаулер.— Фактически эта должность несет с собой номинальное баронство. Конечно, это не значит, что оно вам нужно, но это еще одна причина, по которой мы стали в последнее время такими популярными.

— И сколько же будет членов Комиссии?

— В этом у меня тоже полная свобода. Не слишком много.— Такси накренилось, когда водитель с трудом избежал наезда на пешехода. Фаулер вытащил свой карманный компьютер.— Снова опаздываем. Встречи во Дворце. Вы остановитесь там, конечно. Комнаты для прислуги будут переполнены, но мы втиснем туда вашего человека... У вас кто-то есть или вы хотите, чтобы мой секретарь уладил этот вопрос?

— Келли с "Ленина". Я бы хотел, чтобы он остался со мной.— Еще один хороший человек потерян для Флота.

— Келли? Как он, этот старый негодяй?

— Отлично.

— Рад слышать это. Я как раз вспомнил, что ваш отец просил узнать о нем. Вы знаете, что ему столько же лет, как и мне? Я помню его в мундире, когда ваш отец был лейтенантом, а это было ОЧЕНЬ ДАВНО.

— А где Сэлли?— Когда Род вышел из комнаты 675, она уже ушла. И он был рад этому: с бумагами об увольнении, оттопыривающими карман его туники, ему не очень-то хотелось разговаривать.

— Побежала по магазинам, конечно. Вам этого делать не придется. Один из моих людей выписал ваши размеры из документов Флота и принес вам пару костюмов. Они во Дворце.

— Бен... Вы движетесь слишком быстро, Бен,— осторожно сказал Род.

— Приходится. К тому времени, когда "Ленин" выйдет на орбиту, мы должны получить некоторые ответы. А пока вам нужно изучить политическую обстановку. Все это завязано воедино. ИТА хочет как можно скорее торговать. Человеческая Лига хочет культурного обмена и тоже поскорее. Армстронг хочет, чтобы его флот занялся внешними системами, но его пугают моти. Все это должно быть решено прежде, чем Меррилл сможет продолжить покорение Трансугольного Сектора. Фондовые биржи отсюда до Спарты лихорадит — как повлияет технология моти на экономику? Какие акционерные компании потерпят крах? Какие обогатятся? И все это в наших руках, парень. МЫ ДЕЛАЕМ эту политику.

— О!— Весь смысл происходящего только теперь начал доходить до него.— А как насчет Сэлли? И остальных членов Комиссии?

— Не будьте глупцом. ВЫ и Я — это и есть Комиссия. Сэлли сделает то, что будет нужно.

— Точнее, вы хотите, чтобы она сделала. Но я не уверен в этом... У нас есть собственное мнение.

— Думаете, я не знаю этого? Я жил с ней достаточно долго. Черт побери, вы тоже независимы, и я не надеюсь, что смогу диктовать вам.

Пока что, вы делаете это довольно успешно, подумал Род.

— Вас волнует вопрос о Комиссии, верно?-- резко спросил Бен.— Парламент интересуют Имперские прерогативы. Если существует опасность, единственная прерогатива — это защита от чужаков. Если же

они настроены мирно, Парламент хочет сказать свое слово в торговых сделках. Император не хочет выносить вопрос о моти в правительство, пока мы не убедимся, что они противостоят нам. Однако, он не может управлять этим со Спарты. Он не может лично покинуть ее — это вызовет множество проблем в Столице. Парламент не возражает против передачи дела кронпринцу Лисандеру, но парень слишком молод. Положение безвыходное. Его Величество — это одно, но назначение агентов с властью Императора — совсем другое. Черт побери, я не хотел бы давать имперской власти никому, кроме правящей фамилии. Один человек или семья не могут иметь слишком много власти, независимо от того, какую власть они имеют теоретически, но позволить им назначить доверенных людей — это совсем другое дело.

— А как насчет Меррилла? Это его сектор.

— Как насчет него? Те же самые возражения, что и против любого другого. Более того. Обязанности Вице-короля детально разработаны, и общения с чужаками в них нет. Мерриллу не дают слишком много власти, чтобы он не попытался основать своей собственной маленькой Империи. То же самое и с Комиссией. Парламент не одобряет давать такую власть одному человеку, даже мне. Меня сделали председателем, потому что я получил большинство голосов. Затем к этому подключили мою племянницу — мой брат был более популярен, чем я, нам требовалось — женщина и, кроме того, Сэлли побывала на Мошке. Отлично. Но я не могу оставаться здесь слишком долго, Род, поэтому нужно было найти мне замену. И это именно вы.

— Я так и понял. Но почему я?

— Ну, это естественно. Потребовалась поддержка вашего отца, чтобы Комиссия была создана. Маркиз весьма популярен — он проделал большую работу по объединению своего сектора. Кроме того, вы почти из королевской семьи. Вы входите в Тронную Линию...

— Да, двадцать восьмым. Сын моей сестры имеет больше права, чем я.

— Да, но это не распространяет прерогатив слишком далеко. Пэры верят вам. Баронству нравится ваш отец. Народу тоже, и никто не думает, что вы захотите стать королем здесь и потерять Круцис Корт. Поэтому сейчас проблема состоит в том, чтобы найти парочку местных болванов, которые получат свое баронство и будут работать с вами, пока меня не будет. Прежде чем отправиться домой, вам придется найти себе замену, но, думаю, вы сумеете это сделать. Я же сумел.— И Фаулер улыбнулся.

Дворец смутно вырисовывался перед ними. Снаружи его стояли гвардейцы в парадных мундирах с имевшимся у них списком и махнувший рукой, чтобы их пропустили, был морским пехотинцем.

— Нужно спешить,— сказал сенатор Фаулер, когда они поехали по круговой аллее к яркой красно-желтой каменной лестнице.— Род, если эти моти представляют угрозу, сможете ли вы приказать Кутузову отправиться туда во главе военного Флота?

— Сэр?

— Вы слышали меня. Чему вы улыбаетесь?

— Я говорил об этом с одним из своих офицеров, вернувшихся с Мошки-1. Только тогда я был на вашем месте. Да, сэр. Мне не хочется, но я смогу сделать это. Я отвечаю так быстро потому, что решил этот вопрос по пути домой, в противном случае я предложил бы вам вынести это на Комиссию.— Он сделал паузу.— Сэлли, впрочем, не сможет.

На нее рассчитывать нечего. Она не будет бороться за это. Любое доказательство, которое заставит меня или вас приказать нечто подобное, заставит ее уйти в отставку. Знаете, я изучал ваши рапорты, пока не ослеп и оглох, и я не нашел в них ничего плохого... Мне с трудом удалось проглотить это.

— Мне тоже...

Кэб остановился у лестницы Дворца, и водитель открыл для них двери. Род вытащил из кармана мелочь, чтобы заплатить по счету, и дал слишком большие чаевые, потому что никогда прежде не ездил кэбом.

— Это все, мой лорд?— спросил официант.

Род глянул на свой карманный компьютер.

— Да, спасибо. Мы опаздываем, Сэлли.— Однако он не пытался встать.— Август... принесите кофе. С бренди.

— Да, мой лорд.

— Род, мы действительно опоздаем.— Сэлли тоже не делала попыток встать. Они переглянулись и рассмеялись.— Когда в последний раз мы ели ленч вместе?— спросила она.

— Неделю назад? А может, две? Не помню. Сэлли, никогда в жизни я не был так занят. Боевые действия были бы сейчас для меня облегчением.— Он скривился.— Сегодня ночью еще один прием. Леди Риордан. Пойдем?

— Дядя Бен говорит, что барон Риордан очень влиятелен на Новой Ирландии, и нам может понадобиться его поддержка там.

— Тогда предлагаю пойти.— Появился Август с кофе. Род попробовал его и удовлетворенно вздохнул.— Август, это лучший кофе с бренди, который я когда-либо пил. Вы улучшили качество по сравнению с прошлой неделей.

— Да, мой лорд. Это оставлено для вас.

— Для меня? Сэлли, это ваша..?

— Нет.— Она была удивлена не менее его.— От кого вы получили это, Август?

— Некий торговый капитан лично принес это в Дом Правительства, леди. Он сказал, что это для лорда Блейна. Шеф-повар попробовал его и сказал, что это можно подавать.

— Так оно и есть,— с энтузиазмом согласился Род.— Кто этот капитан?

— Я узнаю, мой лорд.

— Какой-нибудь офицер-искатель,— задумчиво сказал Род, когда официант ушел.— Вы думаете, он позволит мне узнать...— Он снова взглянул на свой компьютер.— Думаю, нужно идти. Нельзя заставлять Вице-короля ждать так долго.

— Мы тоже сильны. Вы с дядей Беном не согласились с моим предложением и...

— Дорогой, давай оставим это до разговора.

Вице-король требовал немедленного решения Комиссии о том, что делать с моти. И он был только одним из многих. Военный министр Армстронг хотел знать, насколько большой флот потребуется, чтобы справиться с моти. Только в этом случае можно будет задействовать Военный План адмирала Кренстона.

Имперская Торговая Ассоциация требовала, чтобы все, что узнал о возможностях торговли Бари, было доведено до всех ее членов. Глава Церкви Его Имени хотел получить доказательства того, что моти — ангелы. Другая группа Еговистов была уверена, что они дьяволы, и Империя засекретила эту информацию. Кардинал Рэндольф, представитель Имперской Церкви, желая, чтобы записи о жизни моти были переданы по радио и тривизии, чтобы покончить с Еговистами раз и навсегда.

И все в радиусе двух сотен парсек жаждали получить место в Комиссии.

— По крайней мере, мы сможем встречаться,— сказала Сэлли.

— Верно.— Их квартиры во Дворце были в одном коридоре, но они не видели друг друга, разве что на приемах. За прошедшие недели Род и Сэлли редко бывали на одних и тех же совещаниях.

Август вернулся и поклонился.

— Капитан Андерсон, "Рагнарёк", мой лорд.

— Понятно. Спасибо, Август. Сэлли, это корабль "Империал Автонетикс".

— Значит, мистер Бари послал кофе и бренди! Это очень мило с его стороны...

— Да.— Род вздохнул.— Нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пора идти.

Они поднялись по лестнице из столовой до рабочего кабинета Вице-короля Меррилла. Сенатор Фаулер, Военный министр Армстронг и адмирал флота Кренстона с нетерпением ждали их.

— Это наш первый совместный ленч за две недели,— объяснил Род.— Приношу свои извинения.

— Когда вернется "Ленин", все будет не так плохо,— сказал сенатор Фаулер.— Ученые Хорвата могут взять на себя большую часть публичных выступлений. Они с удовольствием возьмутся за это.

— Допустим, вы разрешите им выступать,— сказал, растягивая слова, принц Меррилл.— Вы же не позволите им говорить слишком много.

— Простите, ваше величество,— сказал адмирал Кренстон,— Я тороплюсь. Что мне делать с прибытием "Ленина"? Корабль выйдет на орбиту через шесть часов, и я должен отправить приказ Кутузову.

— Мы можем решить это, если вы примете мое предложение, дядя Бен,— сказала Сэлли.— Поселить их во Дворце, назначить к ним прислугу и охрану, и пусть моти САМИ решают, кого они хотят видеть.

— В этом есть смысл, Бенджи,— заметил Меррилл.— В конце концов, они представители суверенной власти. Трудно объяснить содержание их взаперти, не так ли? Будет большая вонь, а зачем нам это?

— Адмирал Кутузов убежден, что моти представляют угрозу,— сказал военный министр.— По его словам, они очень хорошо умеют убеждать. Дайте им возможность говорить, с кем они захотят, и у нас могут возникнуть политические неприятности. А это, Ваше Высочество, нам ни к чему.

— Но согласитесь все-таки, что три моти не представляют военной угрозы,— настаивала Сэлли.

Бенджамин Фаулер тяжело вздохнул.

— Меня волнует не военная угроза! Если мы предоставим моти свободу, они ЗАЙМУТСЯ сделками! Доклад Бари убеждает меня в этом. Может образоваться группа заинтересованных лиц, поддерживающая их. Начнутся переговоры о торговых соглашениях.

— Комиссия наложит вето на любые соглашения, дядя Бен.

— А если моти именно такие, как представляет их Хорват — миролюбивые, желающие продать или отдать нам новую технологию, не стремящиеся к завоеванию жизненного пространства и — откуда, черт возьми, он может знать это?— не представляющие военной угрозы, и не собирающиеся вступать в союз с внешними...

Адмирал Кренстон издал глухое рычание.

— Даже если они все это и еще больше, они по-прежнему останутся проблемы. Прежде всего, их технология способна встряхнуть всю Империю. Мы не можем позволить ей широко распространиться без предварительного плана перестройки.

— Рабочие за такое решение,— сухо сказал Меррилл.— Президент ИФА был здесь менее часа назад, требуя, чтобы мы спрятали моти до тех пор, пока его люди не изучат проблемы безработицы. Он не против новой технологии, но хочет, чтобы мы были осторожны. И я не могу винить его эа это.

— ИТА тоже не более убедительна,— добавил Род.— Прошлой ночью у Леди Малькольм двое торговцев сказали мне, что поддерживают мнение о моти.— Род коснулся пальцами лацканов своей яркой вязаной туники. Гражданское платье шло ему больше, и было более удобным, чем мундир Военного Флота, но оно не ВЫГЛЯДЕЛО более удобным.— Черт побери, я не знаю, что сказать! Я был так занят этими бессмысленными речами, собраниями и черновыми приемами, что не имел возможности придумать ничего конструктивного.

— Конечно, конечно,— успокоил его Меррилл.— И все же, мой лорд, приказ ЕВ достаточно ясен. Я должен получить совет от вашей Комиссии. И я все еще жду этого совета. Леди Сандра...

— Сэлли, пожалуйста.— Ей никогда не нравилось это имя, хотя почему, она объяснить не могла.

— Леди Сэлли, по крайней мере, что-то предложила нам. Сенатор, вам с Блейном нужно делать нечто большее, чем просто жаловаться, что вы мало знаете!

— Для моего флота это не имеет значения,— вставил Армстронг.— Я должен знать, могут ли линкоры Кренстона вернуться к преследованию внешних, или должны оставаться в этом углу сектора? Восстаний будет еще больше, если мы не покажем свой флаг в самых отдаленных провинциях!

— Они чего-то требуют?— спросил Род.

— Да. Они хотят иметь собственные корабли. Кроме того, им нужна возможность вмешиваться в имперскую политику, но главное — это корабли. Этого достаточно, чтобы свихнуться! Они хотят управлять своими внутренними делами и не желают платить налоги больше, чем платим мы. Когда там заваривается каша, они зовут нас, и мы приходим. Но это не ваши заботы, мой лорд. Если нам действительно потребуются корабли для защиты человечества от инопланетных чудовищ, я найду их, даже если для этого мне самому придется работать на Верфях Макферсона!

— Выходит, нам почти выгодно, чтобы моти оказались враждебными,— задумчиво сказал Меррилл.— Реальная угроза Империи должна объединить провинции. Интересно, как воспримут эту историю бароны?

— Ваше Высочество!— запротестовала Сэлли.

— Это просто мысли вслух.

— Ослепить их беготней за материалом,— буркнул Фаулер, и все повернулись к нему.— Это очевидно. Когда прибудет "Ленин", мы устроим шоу, какого Новая Шотландия никогда не видела. Большой прием для моти. Почетная встреча. Множество формальностей, парадов, обзоров экскурсий. Встречи с людьми из министерства иностранных дел. Никто не будет возражать, если публичные появления моти, церемонии и министерство иностранных дел монополизируют все время. А мы тем временем будем работать. Ваше Высочество, вы получите совет, как только это будет возможно, но Леон... Его Величество послал меня сюда не для того, чтобы принимать решения с налету. Пока я не узнаю больше, мы будем собирать сведения.

Посадочная шлюпка села на крышу Дворца с высоким жалобным визгом реактивных струй, перешедшим в низкое гудение, а затем замершим совсем. Снаружи донесся барабанный бой. Затем в кабину проникли другие звуки, резко усилившиеся, когда люк был открыт.

Дэвид Харди, щурясь от яркого солнечного света, смотрел на разноцветные камни Дворца. Он вдохнул свежий воздух, в котором не было запахов корабля и людей, и почувствовал теплоту Новой Каледонии. Его подошвы ощутили твердый камень. Дама!

— ПОЧЕТНЫЙ КАРАУЛ, ВНИМАНИЕ!

О Боже, подумал Дэвид, они выходят. Он расправил плечи и двинулся вниз по пандусу, глядя как оператор направляет на него свою камеру. Остальные офицеры и штатские шли следом. Последним был доктор Хорват, и, когда он появился, Дэвид кивнул ответственному офицеру.

— НА КАРАУЛ!— Раз, два! Пятьдесят пар белых перчаток сделали одинаковые движения, хлопнув по своему оружию. Пятьдесят пар пурпурных рукавов, тяжелых от золотого шитья, замерли с геометрической точностью. Барабанная дробь стала громче быстрее.

Моти спустились по пандусу, щурясь от лучей Новой Каледонии. Трубы протрубили приветствие, затем умолкли вместе с барабанами. Тишину нарушал только легкий звук уличного движения, доносившийся с улицы в полукилометре отсюда. Даже репортеры на своей высокой платформе замерли. Моти резко закрутили своими телами.

Любопытно! Наконец-то человеческий мир, и люди, которые им управляют. И все же, что они делают? Впереди тянулись две линии по двадцать пять морских пехотинцев в каждой, замерших в напряженных позах; оружие они держали в каком-то неудобном положении, все одинаково и явно никому не угрожая, но Иван машинально повернулся, ища своих Воинов.

Справа стояли еще морские пехотинцы, но оружия у них не было, а только какие-то громкие инструменты, а некоторые держали приспущенные знамена. Затем трое вооруженных и четвертый, державший более крупное знамя — не приспущенное — с символами, которые они видели прежде: корона и космический корабль, орел, серп и молот.

Прямо впереди, за группой людей с "Ленина" и "Макартура", стояли люди в каких-то безумных одеждах. Они явно собирались говорить с моти, но не говорили.

— Капитан Блейн и мисс Фаулер,— прощебетал Джек.— Их поза показывает, что двое впереди их заслуживают уважения.

Дэвид Харди повел моти. Чужаки все еще морщили свои носы и переговаривались между собой музыкальными голосами.

— Если воздух неприятен,— сказал Дэвид,— мы можем сделать фильтры. Хотя я не заметил, чтобы корабельный воздух доставлял вам неприятности.— Он снова набрал полные легкие драгоценного чистого воздуха.

— Нет, нет, он только немного резок, но безвкусен,— сказал Посредник. Отличить их друг от друга было невозможно.— И потом, здесь есть дополнительный кислород. Думаю, он нам понадобиться.

— Гравитация?

— Да.— Моти искоса взглянула на солнце.— Нам также понадобятся темные очки.

— Конечно.

Они дошли до конца шеренги почетного караула. Харди поклонился Мерриллу, и оба Посредника сделали то же самое, с удивительной точностью повторяя его движение. Белый на мгновение замер, затем поклонился, но не так низко, как остальные.

Доктор Хорват ждал их.

— Принц Стивен Меррилл, вице-король Его Императорского Величества в Трансугольном Секторе,— объявил он.— Ваше Высочество, Посол с Мошки-1. Его зовут Иван.

Меррилл официально поклонился, затем указал на Бенджамина Фаулера.

— Сенатор Бенджамин Брайт Фаулер, Лорд-председатель Имперской Чрезвычайной Комиссии. Сенатор Фаулер уполномочен говорить с вами от имени Императора, и имеет к вам послание от Его Величества.

Моти снова поклонилась.

На этот раз сенатор Фаулер позволил камердинеру одеть его как надо: по-видимому, все человечество просмотрит запись этой встречи. На нем была темная туника без украшений, но с маленьким золотым солнцем с левой стороны груди, новый шарф и идеально подогнанные брюки, заправленные в мягкие сверкающие ботинки. Сунув под мышку черную трость с резной золотой ручкой, он принял от Рода Блейна пергамент.

Фаулер начал читать голосом "для официальных выступлений": в спорах он бывал груб, но его официальные выступления были высокопарны. И это не составляло исключения.

— Леонид IX, милостью Божьей Император Человечества, приветствует и поздравляет представителей цивилизации Мошки. Тысячи лет человечество искало во вселенной братьев. Мы мечтали о них всю нашу историю...— Послание было длинным и официальным, и моти слушали его молча. Слева от них группа мужчин толкалась и перешептывалась, направляя на них какие-то инструменты, которые моти определили, как плохо сделанные тривизийные камеры. Камер было много, а людей еще больше. Почему нужно так много людей для такой простой работы?

Наконец Фаулер закончил и, не поворачивая головы, проследил за взглядом моти.

— Джентльмены из прессы,— буркнул он.— Мы постараемся, чтобы они не беспокоили вас.— Затем он поднял пергамент, показывая Имперскую Печать, и передал его моти.

— Они явно ждут ответа. Это одно из "официальных" событий, о которых предупреждал Харди. Я понятия не имею, что сказать. Может, вы?

Джек: — Нет. Но мы должны что-то сказать.

— Что они сказали вам?— спросил Мастер.

— Я могу перевести, но это не имеет смысла. Они приветствуют нас от имени своего Императора, который, кажется, является Сверхмастером. Этот маленький круглый человек.— Посредник их Императора.

— Ага. Наконец-то мы нашли того, с кем можно разговаривать. Скажите ей.

— Но он ничего не сказал!

— Тогда ничего не скажите в ответ.

— Мы очень признательны за приветствие вашего Императора. Мы верим, что эта первая встреча разумных рас явится историческим событием, возможно, наиболее важным в наших историях. Нам бы хотелось начать торговлю, взаимовыгодную для моти и человечества.

— Вы говорите как Хорват.

— Разумеется. Это его слова. Он часто пользовался ими до того, как люди уничтожили свой меньший корабль. Мы должны знать, почему они сделали это?

— Нельзя спрашивать этого, пока мы не узнаем о людях побольше. Молчание затягивалось. Моти явно не собирались больше говорить.

— Несомненно, вы устали после путешествия,— сказал Меррилл,— и хотите отдохнуть в своих квартирах, прежде чем начнется парад.— Когда моти не ответили, Меррилл слегка махнул рукой. Оркестр заиграл марш, и моти повели к лифту.

— Мыизбавим вас от этой чертовой прессы,— проворчал Фаулер.— Он повернулся к камерам и улыбнулся. То же сделали остальные, и стояли так, улыбаясь, пока двери лифта не закрылись перед репортерами, понявшими, что моти увозят и бросившимися вперед.

В комнатах не было явных камер, и двери имели внутренние замки. Комнат было много и все с очень высокими потолками. В трех из них стояло то, что по мнению людей, должно было служить моти постелями, и к каждой из этих комнат примыкало помещение для удаления отходов и умывания. В другой комнате находился холодильник, огненная и микроволновая печи, большие запасы продуктов, включая запасы, привезенные моти, столовые приборы и еще какое-то оборудование, которого они не определили. В следующей комнате, самой большой из всех, стоял большой стол полированного дерева и стулья для моти и людей.

Они были потрясены этим огромным пространством.

— Экран тривизии!— воскликнула Джек. Она повернула выключатель, и появилось изображение. Это была запись их самих, слушающих послание Императора. На других каналах было либо то же самое, либо мужчина, говоривший о прибытии моти, либо...

Огромный человек в свободной одежде, который что-то кричал. Его голос и жесты выражали гнев.

— Дьяволы' Их нужно уничтожить! Его Легионы должны выступить против Легиона Ада!

Затем крикуна убрали и появился другой мужчина, тоже в простор ной одежде, но не кричавший, а говоривший спокойно.

— Вы слышали человека, который называет себя Его Голосом. От имени Церкви заверяю вас, что моти не ангелы и не дьяволы, а просто разумные существа, во многом подобные нам. Если они и представляют угрозу для человечества, то вовсе не духовную, и слуг Его Величества вполне достаточно, чтобы справиться с ними.

— Кардинал Рэндольф, определила ли Церковь э... статус моти? Их место в теологии...

— Конечно, нет. Но я могу сказать, что едва ли это сверхъестественные существа.

Кардинал Рэндольф рассмеялся, и комментатор последовал его примеру. От человека, который гневно кричал, не было и следа.

— Идем,— сказал Мастер.— Для этого у нас будет время позднее.— Они вошли в большую комнату и сели за стол. Чарли принесла зерно из их пищевых запасов.

— Вы чувствуете этот воздух?— сказала Джек.— Никакой промышленности. Планета должна быть почти пуста! Здесь хватит места для миллиарда Мастеров со всеми подчиненными.

— Слишком сильный солнечный свет слепит нас, а гравитация сделает короче наши жизни,— Чарли глубоко вздохнула.— Но здесь есть место, пища и металл. Гравитация и солнечный свет будут проклятием. Мы возьмем это.

— Должно быть, я прослушала предложение,— Джек жестом выразила свое удивление.— Не думаю, чтобы мы втроем смогли забрать ее силой.

— Эти люди подводят меня к мыслям о Безумном Эдди! Вы видели? Вы слышали? Посредник Императора питает отвращение к операторам тривизионных камер, и все-таки улыбается им и намекает, что у него не так много власти, чтобы помешать им досаждать нам.

— Они передают нас по тривизии,— сказал Мастер.

— И совершенно ясно, что люди смотрят. Там были представители от многих Мастеров. Вы видели это.— Джек выразила свое удовольствие.— У меня будет много возможностей узнать, как люди управляют и как они живут.

— Они дали нам источник информации, который не контролируют,— сказал Мастер.— Что это значит?

Посредники молчали.

— Да,— сказал Иван.— Если мы не достигнем успеха в своей миссии, нам не разрешат вернуться.— Он выразил равнодушие.— Мы знали это до того, как отправлялись сюда. Сейчас для нас более важно как можно быстрее начать с людьми торговать, или определить эти сношения с людьми нежелательными и найти способ предотвратить их. Мы должны действовать быстро.

Они знали это. Посредники, предложившие эту миссию и Мастера, согласившиеся на нее, знали, что время ограничено еще до того, как покинули Мошку-1. Причин было две: жизненный цикл Посредников не долог, да и Мастер должен быть умереть примерно в то же время. Гормональный дисбаланс, который сделал их стерильными и навсегда мужчинами, должен был убить их. Но только мулы и стерильный Хранитель могли быть посланы, потому что Мастера не доверяли никому, кроме Хранителей с их задачей, а только Хранитель мог выжить, не размножаясь.

Второе ограничение времени было не таким предсказуемым, но от этого не менее верным: цивилизация Мошки вновь была обречена. Кончался очередной Цикл, и несмотря на попытки Безумных Эдди, ничто не могло остановить его. После коллапса люди должны были увидеть моти, впавших в варварство. В то время раса будет почти или полностью беспомощной — что в этом случае сделают люди?

Никто не знал этого, и ни один Мастер не хотел рисковать.

— Люди обещали устроить обсуждение торговли. Я полагаю, их инструментом будет Посредник, а также, вероятно, мистер Бари или кто-то вроде него.— Джек встал со стула и осмотрел покрытые панелями стены. Среди филиграни были укрыты кнопки, и он нажал одну из них. Панель скользнула в сторону, открыв еще один тривизор, и Джек занялся им.

— Что тут обсуждать?— спросил Мастер.— Нам нужна пища и земля, или чтобы нас оставили одних с нашими Циклами. Мы должны скрывать насущную необходимость наших нужд и причины этого. Кроме идей, мы мало чем можем торговать.— У нас нет ресурсов, которые можно добывать. Если людям нужны товары длительного пользования, им придется поставлять нам металл, чтобы получить их.

Любое выкачивание из Мошки ресурсов должно было продлить коллапс, а этого нельзя было допускать.

— Флот продолжает хранить молчание в этом вопросе, но я могу сказать вам, что они обладают технологией, превосходящей все, чем располагала Первая Империя,— сказал комментатор на экране. Он выглядел испуганным.

— Люди больше не владеют большинством из того, что имели,— сказала Джек.— Когда-то, во время периода, который они называют Первой Империей, у них была машина утвердительной эффективности, превращающая пищу. Ей требовалась только энергия и органическая материя: мусор, трава, даже умершие животные и люди. Яды удалялись или перерабатывались.

— Вам известны ее принципы? Как широко она была распространена? Почему люди больше не имеют ее?— спросил Мастер.

— Нет. Никто из людей не говорит об этом.

— Я слышала,— добавила Чарли.— Это был рядовой по имени Дубчек, и он пытался скрыть очевидный факт, что у людей есть Циклы. Они все так делают.

— Мы знаем об их Циклах,— сказал Иван.— Это странно неравномерные Циклы.

— Мы знаем, что говорили нам гардемарины в последние часы своей жизни. Нам известно, что подразумевали другие. Мы знаем, что их пугает могущество Первой Империи, но не восхищают их прежние цивилизации. Возможно, тривизия даст возможность понять это.

— Эта пищевая машина — могут другие знать о ней больше?

— Да. Если бы у нас был Коричневый и удалось найти людей, знающих принципы, возможно...

— Доставьте мне радость перед сном,— сказала Чарли,— перестаньте мечтать о Коричневых.

— Ничем не могу помочь. Я просто лежу на их ложах, сижу на их стульях, и мысли мои почему-то обращаются...

— Коричневый неизбежно должен умереть. Двум Коричневым нужно непрерывно размножаться и размножаться, а если это невозможно, они умирают. Замолчите о Коричневых.

— Хорошо. Но одна такая пищевая машина могла бы отсрочить новый Цикл на 72 года.

— Вы узнаете все, что возможно об этой машине,— распорядился Иван.— А теперь хватит говорить о Коричневых. Мое ложе так же неудобно, как и ваши.

Трибуна располагалась перед воротами Дворца и была полна людей. Другие временные строения тянулись в обе стороны вдоль дороги, насколько могли видеть моти со своего места в первом ряду. Люди сновали вокруг них.

Иван сидел невозмутимо. Цель происходящего была непонятна, но люди пытались соблюдать приличия. Когда моти покинули свои комнаты, их сопровождали люди с оружием, а эти люди не разглядывали моти — они непрерывно следили за толпой, окружавшей их. Эти морские пехотинцы не производили особого впечатления, и в руках Воинов, были бы не лучше Мясных, но по крайней мере, Мастера людей позаботились о телохранителях. Они пытались быть вежливыми.

Посредники переговаривались, как делали это всегда, а Иван внимательно слушал. Можно было многое узнать из беседы Посредников.

Джек: — Это Сверхмастера этой планеты и еще двенадцати или более планет. И все они говорят, что они ДОЛЖНЫ сделать это. Почему?

Чарли: — У меня есть теория. О структуре их уважения. Смотрите, как они подходят к своим местам: Вице-король Меррилл помогает Сэлли подниматься по ступеням. Титулы опускаются одними и всегда называются другими, а дикторы дают их излишне полно. "Джентльмены прессы", похоже, вообще не имеют статуса, и все же те, кого они останавливают, выражают удовольствие. Хотя им запрещено идти туда, куда они хотят, их не наказывают за попытки.

Джек: — И какую структуру вы видите? Я не замечаю ничего.

Иван: — Есть какие-то выводы?

— Нет, только вопросы,— ответила Чарли.

Иван: — Тогда позвольте мне сделать свои наблюдения.

Джек перешла на Современный Троянский язык:

— Какую структуру вы видите?

Чарли ответила на том же языке:

— Я вижу сложную сеть обязанностей, внутри которой имеется пирамида власти. Никто не является полностью независимым, но по мере приближения к вершине пирамиды, власть резко возрастает. Впрочем, она редко используется полностью. Есть линии обязанностей, которые тянутся во всех направлениях: вверх, вниз, в сторону, совершенно чуждым для нас образом. Так или иначе, все люди работают друг для друга. Вице-король Меррилл отвечает на команды сверху и на обязанности снизу. Коричневые, Фермер, Воины и Рабочие требуют и получают периодические ответы о деятельности своих Мастеров.

Джек: /изумленно/: — Это слишком сложно. И все же мы должны узнать, можно ли предсказывать поведение людей.

Чарли: — Эта структура изменяется. Кроме того, в ней есть позиция, называемая "формальность"... УДАР!

Джек: — Да, я видела. Маленькая женщина пробежала перед машиной. Смотрите, люди в машине потрясены, может даже получили повреждения. Машина остановилась очень резко. Какие прерогативы может иметь эта женщина?

Джек: — Если ее уводят родители, то она просто — Инженер. За исключением этого, она просто маленькая женщина, и это машина Мастера остановилась, чтобы избежать столкновения с ней, нанеся ущерб Мастеру. Теперь я понимаю, почему их Финч /клик/ и сходит с ума.

Трибуна была почти полной, и Харди вернулся на свое место с ними. Чарли спросила:

— Может вы еще раз объясните, что здесь происходит? Мы не понимаем, а у вас мало времени.

Харди уже думал об этом. Любой ребенок знал, что такое парад, но никто и не собирался объяснить этого детям — их просто брали на него. Детям это нравилось, потому что там было много странных и удивительных вещей. Взрослые же... да со взрослыми другое дело.

— Много мужчин пройдут мимо нас в правильных колоннах,— сказал он.— Некоторые будут играть на музыкальных инструментах. Потом проедут машины, показывая ручные изделия, продукцию сельского хозяйства и искусство. Затем пройдет еще больше мужчин, и их группы будут одинаково одеты.

— А с какой целью?

Харди рассмеялся.

— Чтобы оказать честь вам, друг другу и самим себе. Показать свое умение.— А МОЖЕТ БЫТЬ, И СВОЮ МОЩЬ...—- Мы устраиваем парады с самого начала своей истории, и нет никаких причин отказаться от этого.

— Это одно из тех официальных событий, о которых вы говорили?

— Да, но, одновременно, это и забота.— Харди благосклонно улыбнулся своим питомцам. Они выглядели прелестно с их коричнево-белым мехом и выпуклыми черными очками, державшимися на ремешках, потому, что у моти не было носов, чтобы поддерживать обычные очки. Эти темные выпуклости придавали им неестественно торжественный вид.

Харди оглянулся на возню позади. Представители Адмиралтейства занимали свои места. Харди узнал адмирала Кутузова и адмирала флота Крене тона.

Моти защебетали между собой, их голоса становились то выше, то ниже, руки мелькали...

— Это он! Это Мастер "Ленин"!— Джек встала и смотрела на него. Руки ее выражали удивление, радость, недоверие...

Чарли изучала поведение людей, когда они продвигались по трибуне. Кто кому уступает? Каким образом? Просто одетые люди реагировали предсказуемо, и покрой их одежд давал им точный статус. Блейн однажды надевал подобную одежду, и пока это продолжалось, занимал в теории место, предназначенное ему. Теперь он больше не носил ее, и схема для него изменилась. Даже Кутузов поклонился ему. Закончив наблюдать реакции людей и выражения их лиц, Чарли сказала:

— Вы правы. Будьте осторожны.

— Вы уверены?— требовательно спросил Блейн.

— Да! Он тот, кого я изучала так долго, с такого большого расстояния, исключительно по поведению тех, кто принимал его приказы. Видите широкую нашивку на его рукаве, круглый символ планеты на груди, уважение, оказывающее ему морскими пехотинцами "Ленина"... конечно, это он! Я была права с самого начала — это одно существо и человек!

— Вы должны перестать изучать его. Повернитесь вперед.

— Нет! Мы должны знать этот тип людей! Это класс, который выбрали командовать своими военными кораблями.

— Отвернитесь.

— Вы Мастер, но вы не мой Мастер.

— Повинуйтесь,— сказал Иван. Он был не слишком силен в споре.

Зато сильна была Чарли. Пока Джек дергался, пытаясь справиться с внутренним противоречием, Чарли перешла на древний, полузабытый язык не столько для того, чтобы скрыть смысл слов, сколько чтобы напомнить Джек, как много они должны скрывать.

— Будь у нас много Посредников, можно было бы рискнуть, но если вы сейчас сойдете с ума, о политике будем решать Иван и я. Ваш Мастер не будет представлен.

— Но опасности, которые угрожают нашему миру...

— Вспомните о своих сестрах. Посредник Сэлли Фаулер пытается убедить Мастеров, что мир можно сделать совершенным, если они попытаются сдержать свое размножение. Посредника Горация Бари...

— Если мы сможем узнать...

— ... не могут найти. Он направил письма самым могущественным Мастерам, предлагая им свои услуги и указывая на ценность информации, которой он обладает. Посредник Джонатана Уайтбрида предала своего Мастера и убила своего собственного Финч /клик/а!— Чарли коротко глянула на Ивана. Мастер наблюдал за ними, но не должен был ничего понимать.

Чарли перешла на обычный язык.

— Посредник капитана, Лорда Родерика Блейна, стала Безумным Эдди. Вы при этом присутствовали. Посредник Синклера полезна для общества, но тоже безумна.

— Это правда,— сказал Белый.— Мы возложили на нее ответственность за создание защитного поля, подобного тому, каким обладают люди. Она работает с Коричневым и сама пользуется инструментами. Но со своим Мастером и сестрами-Посредниками она говорит так, словно ее теменные доли повреждены.

Иван вдруг сел, глядя вперед.

Чарли продолжала:

— Только Посредник Хорста, Стели, осталась нормальной по всем стандартам. Вы не должны отождествлять себя ни с одним человеком.

Джек вновь перешла на Современный Троянский.

— Но мы здесь одни. Что же я должна быть Финч /клик/ ом Ивана?

— Вы не должны становиться Финч /клик/ ом ни одного человека,— заявил Иван, заметивший переход на другой язык. Чарли не ответила.

Что бы это ни было, подумал Чарли, я рад, что оно кончилось. Разговор моти продолжался всего полминуты, но в нем содержалось много информации, и эмоциональное удовлетворение было высоко. Дэвид был уверен в этом, хотя до сих пор мог различить всего несколько фраз на любом языке моти. Вообще, он только недавно понял, что этих языков несколько.

— Сюда идут Вице-король и члены Комиссии,— сказал Харди.— И оркестры двинулись. Сейчас вы поймете, на что похож парад.

Роду показалось, что каждый камень Дворца задрожал от этого звука. Сотни барабанщиков шли под гром своих ударов, за ними духовой оркестр грянул какой-то древний марш времен Совладения. Ведущий поднял свой жезл, и группа направилась обратно прежде, чем на трибуне вежливо зааплодировали. Вскинутые жезлы девушек закружились в воздухе.

— Посол спрашивает Воины ли это?— крикнул Чарли.

Род едва не рассмеялся, но вовремя взял себя в руки.

— Нет. Это оркестр Высшей Школы Джона Мюира — младшая группа. Возможно, некоторые из них станут воинами, когда подрастут, а остальные будут фермерами, инженерами или...

— Спасибо,— прощебетала Моти.

Не то, чтобы у нас не было воинов, подумал Род.

Устраивая этот прием, который наверняка соберет максимальную в истории Империи тривизионную аудиторию, Меррилл не собирался упускать случай показать на мгновение свой бронированный кулак. Это должно заставить возможных мятежников дважды подумать. Однако здесь не будет показано много оружия, и будет больше молодых девушек с цветами, чем морских пехотинцев и солдат.

Парад казался бесконечным. Каждый провинциальный барон хотел пустить пыль в глаза, каждая гильдия, корпорация, город, школа, ложа — все хотели пройти, и Фаулер сказал, что разрешит это им всем.

За оркестром Школы Джона Мюира проследовал полубатальон войск Союза Горец в желтых, с бараданими и завывающими волынками. Эта дикая музыка действовала Роду на нервы, но он старался сдерживаться: хотя Союз располагался по другую сторону Угольного Мешка, горцы были популярны на Новой Шотландии, и все новошотландцы любили, или делали вид, что любят эти трубы.

Горцы были вооружены мечами и пиками и носили кивера из оленьей шкуры почти в метр длинной. Яркие пледы накрывали их плечи. Сейчас они были совсем не странными, но репутация этих воинов была достаточно высока: армии любого из известных миров не понравилось бы иметь с ними дело, когда они снимают свои парадные украшения и надевают боевые доспехи.

— Это воины?— спросила Чарли.

— Да. Это часть церемониальной гвардии Вице-короля Меррилла,— ответил Род. Он стоял смирно, пока разноцветный отряд маршировал мимо, и с трудом сдерживался, чтобы не поднять в приветствии руку. Вместо этого он снял шляпу.

Парад продолжался: покрытая цветами платформа барона с Новой Ирландии; гильдии ремесленников, марширующие неуклюже, поскольку были артиллеристами и танкистами и не имели сейчас своих экипажей. Еще одно напоминание провинциям о том, кого Его Величество может послать против своих врагов.

— Как воспринимают все это моти?— спросил уголком рта Меррилл, различая цвета еще одного барона.

— Трудно сказать,— ответил сенатор Фаулер.

— Более важно, как воспримут это провинции,— сказал Армстронг.— Этот показ во много раз ценнее визита линейного крейсера. И гораздо дешевле.

— Дешевле для правительства,— сказал Меррилл.— Мне неприятно даже думать, что придется посылать все это. К счастью, это не мое дело.

— Род, вы сейчас можете уйти,— сказал сенатор Фаулер.— Харди извинится за вас перед моти.

— Хорошо. Спасибо.— Род скользнул в сторону. За его спиной раздавались звуки парада и приглушенный разговор его друзей.

— Я никогда в жизни не слышала так много барабанов,— сказала Сэлли.

— Глупости. На каждом Дне Рождения,— напомнил ей сенатор Фаулер.

— Да, но я-то не видела ВСЕГО этого на Днях Рождениях.

— День Рождения?— спросила Джек.

Род ушел, когда Сэлли попыталась объяснить сущность патриотических праздников, а мимо трибуны с гальским великолепием двигалась сотня трубачей.

Маленькая группа двигалась в гневном молчании.

Враждебность Горовица была хорошо заметна, когда он вел их все глубже под землю. Я самый компетентный ксенолог в Трансугольном Секторе, думал он. Им бы пришлось отправиться на Спарту, чтобы найти кого-нибудь лучше, и все-таки этот чертов молодой лорд и его полу-воспитанная леди сомневаются в моем профессиональном слове.

И я должен мириться с этим.

Горовиц понимал: сомнений насчет этого быть не могло. Президент Университета лично объяснил это ему.

— Ради бога, Зигги, делайте, как они хотят! Эта комиссия имеет большое влияние. Весь наш бюджет, не говоря уже о вашем отделе, может предстать в их докладе совсем не так, как на самом деле. Что если они скажут, что мы не хотим сотрудничать, и запросят помощи со Спарты?

Ну что ж, по крайней мере, эти молодые аристократы знают, что его время очень ценно. Пока они шли к лаборатории, он сказал им это полдюжины раз.

Они были глубоко под землей, в Старом Университете, ступая по каменным полам, источенным временем. Сам Мурчисон ходил по этим коридорам до того, как перестройка Новой Шотландии была закончена, и легенда гласила, что его призрак до сих пор можно видеть бродящим по каменным проходам: фигура в капюшоне с одним сияющим красным глазом.

И все же, почему это так чертовски важно? Почему эта девица придает этому большое значение?

Лаборатория была помещением, высеченным в скале. Горовиц сделал властный жест, и двое ассистентов открыли морозильный контейнер. Из него выскользнул длинный стол.

Пилот зонда Безумного Эдди лежал на гладкой белой поверхности белого пластика. Его органы находились примерно на тех местах, где были до вскрытия. Светло-красные, темно-красные, Серовато-зеленые самых невероятных форм — цветом и строением Посредник напоминал сейчас человека, подорвавшегося на гранате. Род почувствовал, как желудок его судорожно сжался.

Он содрогнулся, когда Сэлли нетерпеливо наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Ее лицо было застывшим и мрачным.

— Ну что?— торжествующе спросил Горовиц. Его костлявый палец ткнул в грязно-желтые утолщения в брюшной полости размером с земляной орех.— Здесь. И здесь. Это, должно быть, яички. У прочих разновидностей моти тоже есть внутренние яички.

— Да...— согласилась Сэлли.

— Этого мало?— презрительно спросил Горовиц.

— Мы не знаем.— Голос Сэлли по-прежнему был очень серьезен.— На статуэтках нет Репродуктивных органов, а моти, вскрытые экспедицией, были Коричневыми и малышами. Коричневый был женщиной.

— Я видел этих малышей,— самодовольно сказал Горовиц.

— Да...— согласилась Сэлли.— Яички у самцов малышей были достаточно велики, чтобы их увидеть...

— Гораздо больше, чем здесь. Но это неважно. Эти вот не могут производить сперму — я доказал это. Этот пилот был мулом!— Горовиц хлопнул руками.— Мулом!

Сэлли изучала вскрытого Моти. Она действительно огорчена, подумал Род.

— Моти стартовали мужчинами, затем превратились в женщин,— пробормотала она, почти неслышно.— Может, этот был незрелым?

— Пилот?

— Да, конечно...— Сэлли вздохнула.— Вероятно, вы правы. У него рост взрослого Посредника. Может, это причуда природы?

— Ха! ВЫ смеялись надо МНОЙ, когда я предположил, что это может быть мутация! Да, это не так. Пока вы совершали свою увеселительную прогулку, мы здесь провернули массу работы. Я изучил его хромосомы и генную систему, отвечающую за половое развитие. Это существо было стерильным гибридом двух других форм, которые могли размножаться.

— Это подходит,— сказал Род.— Моти говорили Реннеру, что Посредники являются гибридами...

— Взгляните,— потребовал Горовиц. Он включил экран и принялся нажимать на кнопки. По экрану поплыли изображения. Хромосомы моти были плотно упакованы дискетами, соединенными в столбики. На дисках были какие-то ленты... и тут Сэлли и Горовиц заговорили на языке, который Род не понимал. Он рассеянно слушал их, пока не заметил, что ассистент готовит кофе. Девушка мило предложила ему чашку, второй ассистент присоединился к ним, и Рода опять заставили рассказывать о моти.

Спустя полчаса они покинули университет. Что бы там ни сказал Горовиц, Сэлли он убедил.

— Почему это так огорчило вас, дорогая?— спросил Род.— Горовиц прав. Для Посредников есть смысл быть мулами.— Род скривился, вспомнив. Горовиц многозначительно добавил, что будучи мулами, Посредники не должны быть подвержены семейственности.

— Но моя Финч /клик/ говорила мне. Я уверена в этом. Мы разговаривали о сексе и воспроизведении, и она сказала...

— Что?

— Я не помню точно.— Сэлли вынула свой карман компьютера и изобразила символы вызова информации. Устройство зажужжало, затем изменило тон, показывая, что нужно воспользоваться радио машины, чтобы связаться с банком данных Дворца.— И я не помню, когда она сказала это...— Она написала что-то еще.— Регистрируя эту ленту, я пользовалась системой перекрестных ссылок.

— Вы найдете ее. Здесь во Дворце... Кстати, после ленча у нас встреча с моти. Почему бы не спросить об этом их самих?

Сэлли усмехнулась.

— Вы покраснели.

Сэлли хихикнула.

— Помните, когда маленькие моти впервые совокуплялись? Это было первое определенное указание на отношении полов среди взрослых моти, и я ПОМЧАЛАСЬ вниз в гостиную... Доктор Хорват до сих пор считает меня сексуальным маньяком!

— Хотите, чтобы спросил я?

— Если не спрошу я. Но, Род, моя Финч /клик/ не солгала мне. Они просто НЕ МОГЛА этого сделать.

Они поели в столовой, и Род распорядился подавать еще кофе с бренди. Сделав глоток, он задумчиво сказал:

— С этим было послание...

— Да? Вы говорили с мистером Бари?

— Только поблагодарил его. Военный Флот по-прежнему держит его своим гостем. Нет, само это послание было подарком. В нем говорилось, что он мог отправлять сообщения еще до того, как "Ленин" вышел на орбиту вокруг Новой Шотландии.

Сэлли удивилась.

— Вы правы... А почему мы не...

— Мы были слишком заняты. Каждый раз, когда я думал об этом, это казалось не таким важным, и я бросал это занятие. Вопрос вот в чем, Сэлли: что за другие послания он отправил и почему он хотел, чтобы я знал об этом?

Сэлли покачала головой.

— Я уж лучше буду анализировать мотивы действий чужаков, чем мистера Бари. Он очень странный человек.

— Верно. Но он не глуп.— Род встал и помог Сэлли подняться.— Пора идти навстречу.

Они собирались в жилище моти во Дворце. Это должна была быть рабочая встреча. Сенатор Фаулер был занят текущими политическими делами где-то в другом месте, поэтому Род и Сэлли могли задавать вопросы.

— Я рада, что вы кооперировали мистера Реннера в качестве советника,— сказала Сэлли Роду, когда они выходили из лифта.— У него... э... ИНАЯ точка зрения на моти.

— Иная... Да, это слово подходит.— Род привлек к работе и других членов экспедиции: священника Харди, Синклера и нескольких ученых. Впрочем, доктора Хорвата они использовать не могли, пока сенатор Фаулер возражал против его просьбы стать членами Комиссии. Министр по науке мог отказаться подчиняться членам Комиссии.

Морские пехотинцы, щелкнув каблуками, стали смирно, когда подошли Род и Сэлли.

— Вы стишком много тревожитесь,— сказал Род, ответив на приветствие.— Моти не жалуются на охрану.

— Жалуются? Джек говорила мне, что Послу НРАВИТСЯ иметь охрану,— ответила Сэлли.— Я полагаю, он немного боится нас.

Род пожал плечами.

— Они смотрят много тривизийных передач. Бог знает, что они думаю сейчас о человеческой расе.— Они вошли, застав в комнате оживленный разговор.

— Конечно, я не рассчитывал на прямые доказательства,— говорил священник Харди,— но при этом был бы приятно удивлен, найдя что-нибудь конкретное: священное писание, религию вроде нашей — что-то вроде этого. Но надеяться? Нет!

— Я по-прежнему удивлена, что вы думали что-то найти,— сказала Чарли.— Будь передо мной задача доказать, что у людей есть душа, я бы нс знала, с чего начать.

Харди пожал плечами.

— Я тоже. Но прежде всего я обратился к вашим верованиям... Вы считаете, что обладаете чем-то вроде бессмертной души.

— Одни считают, другие нет,— сказала Чарли.— Большинство Мастеров верят в это. Подобно людям, моти не думают, что их жизни бессмертны. Или что они могут и должны закончиться. Хэлло, Сэлли, Хэлло, Род. Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо.— Род кивнул, здороваясь с Джеком и Иваном. Посол, развалившийся на краю своего ложа, выглядел как сюрреалистическое изображение ангорского кота. Мастер легонько стукнул нижней правой рукой — жест, который, как успел понять Род, означал что-то вроде: "Я вижу вас". Несомненно, были и другие приветствия, но они предназначались для других Мастеров, а не для существ, с которыми Посредники обсуждают дела.

Род включил свой карманный компьютер, чтобы ознакомиться с повесткой дня собрания. Табло напомнило ему о двух официальных пунктах обсуждения и о вопросе сенатора Фаулера, который хотел получить ответ, не дав моти понять, что им задавали вопрос. Вопрос этот звучал так: почему моти не спрашивает о судьбе зонда Безумного Эдди? Напомнить об этом вопросе не было нужды — он интересовал Рода не меньше, чем сенатора. Правда, он не хотел, чтобы моти задавали его, пока он не будет в состоянии объяснить, что сделал с зондом.

— П режде, чем мы начнем,— сказал Род,— Министерство иностранных дел просит вас прибыть на прием сегодня ночью. Его устраивают бароны и несколько представителей Парламента.

Моти защебетали, Иван ответил тем же.

— Благодарим за честь,— официально ответила Джек. В голосе ее не было никакого выражения.

— Хорошо. А теперь вернемся к вашим вечным проблемам. Представляете ли вы угрозу для Империи, и как подействует ваша технология на нашу экономику?

— Довольно странно,— сказала Джек,— но те же самые вопросы интересуют и нас. Разумеется, в обратном направлении.

— Йо мы никак не может решить ни одного из них,— заметила Сэлли.

— А как это сделать?— резонно спросил Харди.— Отложим пока в сторону вопрос об угрозе, но пока мы не узнаем, что продадут нам наши друзья, экономисты не смогут предсказать, как это подействует на нас... И у моти должны быть те же трудности.

— Они не так интересуются ими, как мы,— нетерпеливо сказал Реннер.— Я согласен с Сэлли. Мы много говорим и мало делаем.

— Мы не сможем ничего сделать, если, наконец, не начнем,— сказал Род, глядя на выход компьютера.— Первый вопрос — это сверхпроводники. Ребята от физики достаточно счастливы, но секция экономики требует данных о цене. Я хочу спросить...— Он коснулся рычага, позволяя словам вопроса проплыть по крошечному экрану.

— Вы — мулы?— неожиданно спросила Сэлли.

Воцарилось молчание. Глаза Харди слегка сузились, но больше он ничем не выдавал своей реакции. Реннер поднял левую бровь. Все они уставились на Сэлли, затем на моти.

— Вы имели в виду Посредников?— сказала Джек.— Да. Конечно.

Снова пауза.

— Все вы?— спросил Реннер.

— Конечно. Мы гибридные формы. Похоже, никому из вас не понравился этот вопрос. Сэлли, что вас тревожит? Посредники были поздним проявлением эволюции, а эволюция групп и племен так же часта, как индивидуумов. Это верно и для людей, не так ли?

Харди кивнул.

— И не только для вас. Для большинства чужих форм жизни, которые мы встретили, тоже.

— Благодарю. Мы полагаем, что племена с Посредниками выживали лучше, чем без них. Мы никогда не видели Посредника, способного к размножению, но, появись такой, она действовала бы в интересах своих детей, а не племени.— Моти пожала плечами.— Конечно, все это лишь рассуждения. Наша история не уходит так далеко назад. Что касается меня, то мне хотелось бы иметь детей, но я понимаю, что...— Моти снова пожала плечами.— И все-таки жаль. Сексуальный акт — это главное наслаждение. Мы знаем это. Мы слишком хорошо сопереживаем это с Мастерами.

Вновь воцарилось молчание. Харди прокашлялся, но ничего не сказал.

— Сэлли, раз уж мы заговорили о проблемах моти, есть кое-что, что вы должны знать о нас.

Уныние здесь уже можно резать ножом, подумал Род. Почему нас так угнетает, что...

— По сравнению с вашими видами, наши короткоживущие. Мы трое были выбраны за наш опыт и интеллигенцию, а не за нашу молодость. Нам осталось значительно меньше десяти лет жизни.

— Но... НЕТ!— Сэлли была явно потрясена.— Все вы?

— Да. Я бы не подняла такой болезненной темы, но мы все считаем нужным сказать вам. Ваши парады, все эти официальные приемы расстраивают нас больше, чем доставляют удовольствие. Мы предвкушаем наслаждение от разгадки тайны, почему вы делаете это. Но мы также должны установить с вами торговые и дипломатические отношения, и здесь у нас Определенный лимит времени...

— Да,— сказала Сэлли.— Да, конечно. Даже меньше десяти лет!

Джек пожала плечами.

— В среднем, Посредники живут двадцать пять лет. Одни находят, другие теряют. У вас, вероятно, есть свои проблемы.— В голосе чужака появилась нотка мрачного удовлетворения.— Например, войны, терзающие вас из-за недостатка Посредников.

Моти оглядела комнату. Все молчали, смотря на нее.

— Я огорчила вас всех. Мне очень жаль, но это нужно было сказать... Позвольте нам продолжить встречу завтра, когда мы обдумаем все это.— Она издала высокую чистую ноту, и Чарли с Иваном проследовали за ней в личные помещения моти. Дверь мягко закрылась за ними.

Пока они шли к комнате Ивана, Чарли разговаривала с Мастером. Войдя, они закрыли дверь и, хотя были уверены, что в комнате нет камер и подслушивающих устройств, говорили со множеством поэтических намеков, чтобы люди не могли расшифровать этого.

Поза Мастера требовала объяснений.

— Не было времени на консультации,— воскликнула Джек.— Я заговорила сразу, прежде чем они осознали важность этого вопроса.

— Вы сказали им "да",— сказал Иван.— Вы должны были сказать "нет". Или "может быть". Или "одни да, а другие — нет"...

Чарли: — Вы должны были сказать им, что мы обсуждаем такие вещи. Вы знаете, что люди не любят открыто говорить о вопросах пола.

— Они делают это, когда хотят,— запротестовала Джек.— И их следующей просьбой должно было быть, чтобы мы позволили осмотреть себя их ксенологами. Мы уже имели дело с их физиками — как бы мы смогли отказаться теперь?

Иван: — Их ксенологи не обнаружили бы ничего. Мужчина может показать, что не производит сперму, но вы — женщины.

Чарли пантомимой выразила ритуальную печать.

— Обстоятельства заставляют меня не согласиться с вами, Мастер. Их первые осмотры не имели руководства. Можно ли сказать, что сейчас они будут менее дотошны? Что они не обнаружат, что все мы страдаем от гормонального дисбаланса?— Руки Чарли двигались, выражая извинения, за то, что она напомнила Мастеру о его стерильности.— Того же самого дисбаланса, который они обнаружили у Коричневого шахтера. Дисбаланса, которого не было, когда они встретили шахтера, но который появился перед ее смертью на борту "Макартура".

Остальные молчали, и Чарли безжалостно продолжала:

— Они не глупы и могут хорошо увязать эти нарушения с сексуальным воздержанием. Что они открыли относительно Часовщиков? А у них была возможность изучать их: шахтер, конечно же, принесла их на борт.

— Проклятье!— Иван принял позу задумчивости.— Может, они посадили Часовщиков раздельно?

Оба Посредника выразили недостаток информации.

— Джек была права, ответив именно так,— сказала Чарли.— У них есть тело, которое находилось на борту зонда Безумного Эдди. Пилот должен был быть один и, обязательно молодым Посредником, с долгой жизнью, чтобы мог переговорить с теми, кого встретит здесь.

— Но наши записи говорят, что этот Посредник должен был умереть,— сказала Джек.— Так и должно было быть; люди ничего не узнали от него. Проклятье! Если бы записи были полными...

— Если бы записи были полными... Если бы у нас был Коричневый... Если бы люди сказали нам, что они сделают с зондом... Если бы люди сказали, почему они уничтожили "Макартур"... Прекратите произносить эти бессмысленные фразы. Вы должны узнать о том, что люди могли узнать от пилота зонда.

Чарли: — Они должны были вскрыть его. Их ученые-биологи более продвинулись, чем наши. Они говорят о технике генной инженерии, не записанной ни в одном музее и, конечно, не открытой в Цикле. Таким образом, можно предположить, что их ксенобиологи поймут, что пилот был стерилен. Финч /клик/ Реннера говорила ему, что Посредники — это гибриды.

— Безумный Эдди. Даже тогда,— сказал Иван.— А теперь она постоянно спорит со своим Мастером.— Он помолчал, думая, потом сказал Джек: — Вы сделали хорошо. Они в любом случае обнаружили бы, что мы стерильны. Главное, чтобы они не поняли, насколько это важно. Скажет ли это людям, что Финч /клик/ и могли лгать и лгали мы?

Молчание. Наконец, Джек сказала:

— Мы не знаем. Финч /клик/ Сэлли говорила с ней о сексе, но разговор велся на борту корабля людей. У нас нет записи, а только то, что передавалось нам.

— Передавалось Безумным Эдди,— сказал Иван.

— Я сделала все возможное, чтобы отвлечь их,— сказала Джек.

— Но добились ли вы успеха?

— Да. Это было видно по их лицам.

Иван не мог читать по лицам людей, но понимал, как это делается: вокруг глаз и рта у людей имелись мышцы, с помощью которых выражались эмоции, подобные тому, как моти делают это руками. Посредники могли читать их.

— Подождите.

— Уважение к сексуальному акту замедлило их мысли. Затем факт о нашей продолжительности жизни, преподнесенный как наличие смертельной болезни. Теперь эти долгоживущие существа будут жалеть нас.

— Верно,— сказала Чарли.

— Они будут жалеть нас за все, что нам мешает. Они могут даже попытаться найти для нас лекарство.

Иван быстро повернулся к Джек.

— Вы верите, что они могут сделать это?

— Мастер, разве я Безумный Эдди?

Иван расслабился.

— Вы внимательно изучите этот вопрос. Вы обсудите данные, которыми располагают люди, и выводы, к которым они могут прийти. На борту посольского корабля, встретившего "Макартур”, были два Инженера?

— Джек: — Да.

— Проклятье! А сколько было детей-Посредников, когда они вернулись?

— У меня было четыре сестры.

— Проклятье!— Иван хотел бы сказать больше, но заявление это навсегда лишило бы его верности Джек. Своей ненормальностью оно могло шокировать даже Чарли. Проклятье! Посредники отождествляют себя с Мастерами и воспринимают отношение Мастеров к детям.

Стерильный ранних лет, Иван не был невосприимчив к этим эмоциям. Однако, он знали, детей должны были выбросить в пространство.

— Нет смысла сидеть здесь,— заметил Реннер.

— Да.— Род направился в офис Комиссии, размещенный во Дворце. Сэлли молча следовала за ним.

— Келли, принесите нам что-нибудь выпить,— сказал Род, когда они сели за стол.— Мне сделайте двойную порцию.

— Да, мой лорд.— Келли удивленно посмотрел на Рода. Неужели Леди Сэлли уже доставляет ему неприятности? И это еще до женитьбы!

— Двадцать пять лет!— воскликнула Сэлли, и в голове ее звучал горький гнев.— Двадцать пять лет?— повторила она, обращаясь к священнику Харди и ожидая от него объяснения существования вселенной, в которой так много несправедливости.

— Возможно, это цена, которую они платят за большую, чем у людей, интеллигенцию,— сказал Реннер.— Это тяжело.

— Это компенсация,— задумчиво отозвался Харди.— Их интеллигенция и их любовь к жизни. Они говорят очень быстро и, вероятно, думают так же. Думаю, моти многое успевают за свои несколько лет.

Воцарилось молчание. Вернулся Келли с подносом. Он поставил стаканы и вышел, всем видом выражая неодобрение.

Реннер взглянул на Рода, который сидел в позе Мыслителя: локоть на подлокотнике кресла, подбородок на сжатом кулаке, лицо задумчиво. Кевин поднял свой бокал.

— Сидим, как на поминках,— сказал он.

Никто не ответил. Человек может хорошо жить и имея жизнь в четверть века, подумал он. Разве не столько жили люди в доатомные века? Но это не могло быть полным. Сейчас мне двадцать пять, а я еще не имею семьи, не жил с женщиной, которую люблю, и не начал политической карьеры...

Он посмотрел на Сэлли, которая встала и принялась расхаживать по комнате. О чем она думает сейчас? Может, пытается решить эту проблему за них? Но если не смогли они, что можем сделать мы?

— Это никуда не приведет нас,— сказал Реннер. Он вновь поднял свой бокал.— Если Посредников не огорчает, что они коротко живущие мулы, то почему мы...— Он замолчал на середине фразы,— Мулы? Значит, дети Посредников на посольском корабле... должны быть детьми двух Коричневых и скрывающегося Белого.

Все посмотрели на него. Сэлли прекратила расхаживать и вновь села.

— Когда мы вернулись на Мошку-1, у них было четверо детей,— сказала она.— Верно?

— Действительно,— сказал Харди, взболтнув бренди в своем бокале.— Это довольно высокий темп рождаемости.

— Но у них было так мало времени,— запротестовала Сэлли.

— И все-таки это было,— уверенно сказал Реннер.— Скажите, Харди, что вы думаете об этой этической ситуации? Вы собираетесь встретиться с незнакомой, хорошо вооруженной расой. Сами вы находитесь в хрупком, как игрушка, невооруженной корабле, и со всех сторон вас окружают дети...

— Я понял вас,— сказал Дэвид Харди.— Но мне нужно подумать. Возможно...

Его прервал удар кулаком по столу. Даже двумя кулаками. Воскликнув: "О, зубы Господа!", Сэлли села за стол и изобразила какие-то символы на табло своего компьютера. Тот зажужжал и вспыхнул.

— Мы ждали корабль, чтобы высадиться на планету... Я уверена, что поняла все правильно. Я просто не могла ошибиться.

Харди удивленно взглянул на Сэлли. Реннер вопросительно посмотрел на Рода. Тот пожал плечами и повернулся к своей девушке.

— Ее Моти никогда не говорила ей, что они являются мулами,— объяснил он остальным.

Компьютер вновь зажужжал. Сэлли кивнула, нажала несколько кнопок. Экран на задней стене засветился, показывая Сэлли Фаулер, разговаривавшую с коричнево-белым чужаком. Голоса звучали жутко похоже.

Моти: — Вы выходите замуж, чтобы растить детей. А если кто растит детей без замужества?

Сэлли: — Это милосердие.

Моти: — Надо понимать, что ВЫ никогда...

Сэлли: — Нет, конечно, нет!

Живая Сэлли покраснела, но лицо ее оставалось мрачным.

Моти: — Как нет? Я имею в виду не ПОЧЕМУ, а КАК?

Сэлли: — Ну... вы знаете, что мужчина и женщина вступают в половые отношения, чтобы сделать ребенка — так же, как и вы... Я изучила вас довольно тщательно...

— Видимо, недостаточно тщательно,— прокомментировал Харди.

— Видимо, нет,— сказала Сэлли.— Тс-с...

Моти: — Таблетки? И как они действуют? Гормонально?

Сэлли: — Да.

Моти: — Но настоящие женщины не пользуются ими?

Сэлли: — Нет.

Моти: — Когда вы выйдете замуж?

Сэлли: — Когда найду нужного мужчину... Возможно, я уже нашла его.

Кто-то хихикнул. Сэлли оглянулась и увидела, что Род кажется блаженно беспечным, Харри мягко улыбается, а Реннер смеется. Она гневно посмотрела на парусного мастера, но тот наотрез отказался исчезать в облаке черного дыма.

Моти: — Тогда почему вы не выйдете за него замуж?

Сэлли: — Я не хочу прыгать в никуда. "Жениться на скорую руку, да на долгую муку". Я могу выйти замуж в любое время. В любое время в течение следующих пяти лет. Потом, если я не выйду замуж, то стану одной из старых дев.

Моти: — Старых дев?

Сэлли: — Людей, считающих это ненужным. А что если Моти не хочет детей?

Моти: — У нас нет половых отношений.

Послышались какие-то щелчки, и экран погас.

— Совершенно верно,— буркнула она.— "У нас нет половых отношений". У них их нет, но нет и альтернативы.

— В самом деле?— Дэвид Харди был удивлен.— Это заявление в контексте с вопросом вводит в заблуждение...

— Она больше не захотела говорить об этом,— заметила Сэлли.— И не удивительно. Я просто не так поняла все это.

— Я никогда не понимал свою Моти неправильно,— сказал Реннер.— Да и она порой хорошо понимала меня...

— Перестаньте.

— Это был день, когда мы отправились на Мошку-1. Вы знали друг друга уже несколько месяцев,— продолжил Реннер.— Священник, что вы думаете об этом?

— Если я понял вас правильно, то же самое, что и вы.

— На что вы намекаете, мистер Реннер? Я же сказала вам прекратить.— Леди Сандра была рассержена. Род приготовился к тому, что должно было произойти: ледяной холод или взрыв. А может, и то и другое.

— Я не намекаю на это, Сэлли,— сказал Реннер с внезапной решимостью.— Я говорю это. Ваша Моти лгала вам. Сознательно и обдуманно.

— Ерунда. Она просто была в затруднении...

Харди легонько покачал головой. Это было слабое движение, и оно остановило Сэлли. Она взглянула на священника.

— Я могу вспомнить только один случай, когда Моти была в затруднении,— сказал Дэвид.— Это было в Музее. Все они тогда действовали одинаково, и это нисколько не походило на поведение вашей Финч /клик/ сейчас, Сэлли. Боюсь, что Кевин совершенно прав.

— Но по какой причине?— настаивала Сэлли.— Почему моя... почти моя сестра... должна была лгать мне? Зачем?

Все молчали. Сэлли удовлетворенно кивнула. Она не могла огрызаться на священника Харди из уважения не столько к его занятию, сколько к нему самому. С Реннером было совсем другое дело.

— Скажите мне, если найдете ответ на этот вопрос, мистер Реннер.

— Да, конечно.— Выражение лица Реннера сделало его странно похожим на Бакмена: мистер Бари узнал бы его немедленно. Он почти не слушал женщину.

Они покинули сверкающий зал, как только смогли это сделать. За ними оркестр играл вальсы, а моти представлялись бесконечной линией гостей. Там были провинциальные бароны, лидеры Парламента, торговцы, люди, имевшие знакомых в дипломатическом корпусе и множество пробравшихся сюда без приглашений. Всем хотелось увидеть моти.

Род держал Сэлли за руку, пока они шли по пустынным коридорам Дворца к своим квартирам. Издалека глухо доносились древние вальсы.

— Они живут так мало, а мы расходуем их время на... это,— пробормотала Сэлли.— Род, это непорядочно!

— Это часть их миссии, дорогая. Какая им польза от соглашений с вами, если нас не поддержит баронство? Даже с Троном за спиной, нам безопаснее играть в эти политические игры. Точно также и для них.

— Вероятно.— Она остановила его и прижалась к его плечу. Чело-век-В-Капюшоне уже полностью вышел из-за горизонта и сейчас разглядывал их через каменные арки. Во дворе внизу слышался плеск фонтана. Они долго стояли так в пустынном коридоре.

— Я люблю вас,— прошептала она.— Как вы меня терпите...

— Это довольно просто.— Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но, не получив ответа, выпрямился.

— Род, я в таком затруднении... как бы мне извиниться перед Кевином?

— Перед КЕВИНОМ? Вы шутите. Вы когда-нибудь видели, чтобы Реннер извинялся перед кем-либо? Просто забудьте об этом. Когда в следующий раз встретите его, заговорите с ним так, словно ничего не случилось.

— Но он был ПРАВ! Вы это знали, правда?

Он повел ее дальше. Их шаги эхом разносились по коридорам. Даже в тусклом свете каменные стены переливались разными цветами. Вскоре стены скрыли пылающий взгляд Человека-В-Капюшоне, и Род с Сэлли оказались у лестницы.

— Я подозревал это по докладам и коротким разговорам со СВОЕЙ Моти. Сегодня днем я кое-что проверил. Да, они лгали нам.

— Но почему, Род? Я не понимаю этого...— Следующий лестничный марш они прошли в молчании.

— Вам не понравится ответ,— сказал Род, когда они дошли до своего этажа.— Она была Посредником, а Посредники представляют Мастеров. Ей приказали лгать нам.

— Но почему? Зачем им было скрывать, что они мулы?

— Надеюсь узнать это. А может, уже знаю, подумал он. Но не стоит говорить этого Сэлли, пока не будет полной уверенности.— Не принимай этого так близко к сердцу, дорогая. Мы тоже лгали им.

Они дошли до его двери, и он положил руку на идентификатор. Дверь скользнула в сторону, открыв Келли в расстегнутой тунике, развалившегося на легком кресле. Морской пехотинец быстро вскочил.

— Боже правый, Келли! Я же говорил вам не ждать меня. Отправляйся спать.

— Важное сообщение, мой лорд. Сенатор Фаулер скоро будет здесь. Он просит вас дождаться его, и хотел быть уверен, что вы получите это сообщение.

— Да,— голос Рода был кислым, как лимон.— Я получил его. Спасибо.

— Я останусь прислуживать вам.

— Нет, это ни к чему. Нет смысла еще кому-то не спать всю ночь. Уходите,— Род смотрел, как морской пехотинец исчезает в коридоре. Когда он ушел, Сэлли громко рассмеялась.— Черт побери, я не вижу в этом ничего смешного!— фыркнул Род.

— Он защищал мою репутацию,— сказала Сэлли.— Что если бы вы не получили сообщения, и дядя Бен пришел сюда, а мы...

— Верно. Хотите выпить?

— В ожидании дяди Бена, который может прийти в любую минуту? Нет, спасибо, я отправляюсь спать.— Она улыбнулась.— Не засиживайтесь долго.

— Девушка,— он взял ее за плечи и поцеловал — раз, другой,— я могу сделать так, что он не сможет войти...

— Спокойной ночи, Род.

Он посмотрел, пока она не вошла в свой номер по другую сторону холла, затем вернулся к бару. Это был длинный, пасмурный вечер с единственной мыслью уйти из приема пораньше.

— Проклятье!— сказал он вслух, и залпом выпил содержимое до краев наполненного бокала.— Будь оно все проклято!

Сенатор Фаулер и озабоченный Кевин Реннер появились после того, как Род налил себе вторую порцию.

— Простите за поздний визит, Род,— небрежно сказал Фаулер.— Кевин сказал мне, что сегодня произошло нечто интересное...

— Он так сказал? И предложил встретиться, верно?— Когда Бенджамин Фаулер кивнул, Род повернулся к своему бывшему парусному мастеру.— Я вам этого не забуду... вы...

— У нас нет времени для развлечений,— сказал Фаулер.— Есть у вас еще скотч?

— Да.— Род налил им обоим, залпом выпил свою порцию и налил себе снова.— Садитесь, Бен. Вы тоже, мистер Реннер. Я не буду извиняться, что отправил прислугу спать.

— О, это хорошо,— сказал Реннер. Поглощенный какими-то мыслями, он опустился в кресло, затем изумленно улыбнулся. Никогда прежде он не сидел в массажном кресле, и это ему явно нравилось.

— Отлично,— сказал сенатор Фаулер.— Расскажите мне, что вы думаете о происшедшем сегодня днем.

— Я покажу вам это.— Род вынул карманный компьютер, и на стене засветился экран. Изображение было не очень хорошим — запись делалась маленькой камерой, скрытой в украшении на тунике Рода, и поле зрения было невелико. Однако звук был великолепен.

Фаулер молча просмотрел ее, потом сказал:

— Давайте еще раз.

Род любезно показал ход встречи еще раз. Пока Фаулер и Реннер Смотрели, он направился к бару, подумал, не выпить ли еще скотча, потом налил кофе.

— Ну, а теперь скажите, почему вы решили, что это так адски важно,— потребовал Фаулер.

— Это первое доказательство того, что они лгали нам. О чем еще они не хотят говорить?

— Черт побери, они многого не говорили нам,— сказал Фаулер.— Что же это — ложь?

— Да,— тихо сказал Род.— Во всяком случае это подразумевает ее. И это не было недопониманием, и я проверял. У вас есть слишком много записей разговоров, в которых моти говорят что-то не то, понимают это по нашим реакциям и тут же исправляются. Нет, эта Моти сознательно старалась заставить Сэлли поверить, что это правда.

— Но черт побери, что дает нам знание того, что Посредники не имеют детей?— спросил Фаулер.

— Это говорит о том, что двое Коричневых и Белый имели четырех детей,— медленно сказал Реннер.— На маленьком корабле. В космосе. В условиях непрерывной опасности. Не говоря уже о переполненности корабля.

— Верно.— Бен Фаулер встал и одернул свою тунику. Рубашка под ней была старой, выцветшей и старательно заштопанной в трех местах.— Род, а что думают моти о своих детях? Может, они считают их никем, пока те не научатся говорить?

— Неверно,— сказал Реннер.

— Чтобы вежливо не согласиться с сенатором,— тихо произнес Род,— нужно сказать: "Это не совсем так".

Лицо Реннера вспыхнуло.

— Мне это нравиться. Как бы там ни было, сенатор ошибается. Моти думают о своих детях. Единственная религия, о которой они говорили мне, учит, что их души переходят в их детей. Они практически поклоняются этим маленьким баловням!

— Угу.— Фаулер протянул свой бокал, чтобы ему налили еще, и нетерпеливо нахмурился.— Может, это так нравится им, что они желают детей при любой возможности?

— Может быть,— сказал Род.— Но из этого ясно вытекает угроза...

— Вот именно,— сказал Фаулер.— Получается, что планета должна быть ПЕРЕПОЛНЕНА. А значит, что моти сталкиваются с проблемами перенаселенности, которых у нас никогда не было...

— Вероятно, они могут контролировать это,— заметил Род.— Будь это не так, они вскоре битком забили бы всю систему.

— А о каких результатах?— спросил Фаулер.— Что мы знаем об истории моти?

— Не много,— сказал Реннер.— Они долго живут в цивилизации. Действительно долго. По крайней мере десять тысяч лет назад они собрали астероиды в группы. Я боюсь даже думать, какой долгой может быть их история.— Кевин заерзал в кресле, чтобы получить полное удовольствие от массажа.— У них было много времени, чтобы решить свои проблемы народонаселения. Со времени запуска зонда Безумного Эдди до сегодня, они могли бы заполнить всю систему. Однако, этого не произошло и, следовательно, они могут контролировать рождаемость...

— Но не хотят этого,— заметил Бен.— А что это значит? Если они попадут в Империю, то сколько пройдет времени, прежде чем они превзойдут нас численностью?— Сенатор Фаулер задумчиво гладил пятно на cвjей рубашке.— Может, они пытаются скрыть это. Высокие темпы рождаемости, и нежелание делать с этим что-либо.— Он вдруг решительно встал. Задумчивости как не бывало.— Род, пусть ваши люди займутся этим. Я хочу иметь все, что мы знаем об истории моти.

— Да, сэр,— невесело сказал Род.

— Вы говорите как обвинитель на процессе об убийстве,— сказал Реннер.— Боже правый, сенатор, у них была долгая ИСТОРИЯ! Конечно, они нашли решение проблемы перенаселения.

— Отлично. Каким образом?— фыркнул Фаулер.

— Не знаю. Спросите у них,— сказал Реннер.

— Это я и хочу сделать. Но с тех пор, как мы узнали, что они могут лгать и лгали нам... Кстати, почему, это так удивляет политиков?— недоуменно спросил он.— Но все равно. Сейчас, когда мы знаем это, я хочу иметь на руках все козыри, прежде чем говорить с моти.

— Возможности для торговли невероятные,— заметила Джек. Руки ее выражали волнение.— Эти люди неописуемо неэффективны в использовании своих ресурсов. У них нет интуиции для работы со сложными инструментами.

— Вообще?— спросил Иван.

— Насколько я заметил, вообще.— Джек указала на тривизор.— Они должны учить свою молодежь любому делу. Многие программы этого прибора служат этой цели.

— У них есть время для учебы,— сказала Чарли.— Они очень долго живут, дольше, чем любой Мастер.

— Да, но они расходуют его впустую. У них нет Коричневых и нет Часовщиков...

— Вы уверены, что у них нет Часовщиков?— прервал ее Иван.

— Да. Мы не видели никаких признаков ни на кораблях, ни по телевизору. У них нет индивидуализированных личных вещей...

— А я их видел. Охранники, которых приставили к нам на "Ленине", носили такую обувь.

— Сделанную нашими собственными Часовщиками...

— Верно,— сказал Иван.— Теперь мы знаем, почему они уничтожили "Макартур". И почему они боятся нас.

Посредник и возбужденно затараторили, пока Иван вновь не оборвал их.

— Вы согласны?— спросил он тоном, требующим подтверждения информации.

— Да!— сказали они в унисон. Затем Чарли торопливо заговорила, опередив Джек:

— Шахтер-Коричневый, которого они взяли на борт корабля, должно быть, принес пару Часовщиков. Люди ничего не знали о них и позволили им сбежать, допустив их свободное передвижение и дав им время приспособиться...

— Однако, мы говорили, что у них есть Часовщики,— сказал Иван.

Джек приняла позу, означавшую размышление. Потом сказала:

— Нет. Сэлли позволила нам думать, что они имеют их. Когда ее Финч /клик/ предположила, что Часовщики людей должны быть крупнее, Сэлли согласилась с этим.

— И гардемарины казались испуганными, когда мы говорили им о конструкции их спасательных шлюпок,— добавила Чарли.— Да, конечно, вы правы.

Воцарилось молчание. Иван подумал, потом сказал:

— Они знают, что у нас есть плодовитые подвиды. Вы должны подумать об этом.

— Они боятся, что мы сознательно пытались уничтожить "Макартур",— сказала Чарли.— Проклятье! Если бы только они сказали нам... Мы могли бы предупредить их об опасности, и людям нечего было бы бояться... Проклятье! Ну почему получилось так, что первая Моти, которую они встретили, оказалась Коричневой?

— Они сказали, что "Макартур" поражен чумой,— буркнула Джек.— Так оно и было, хотя мы и не поверили им. Чума Часовщиков. Однако, если они действительно верили, что мы сознательно уничтожили их корабль, или позволили, чтобы он был уничтожен, почему они не сказали этого? Почему они не спросили нас?

— Они скрывали свою уязвимость,— сказала Чарли.— И они никогда не признают поражения. Даже в свои последние минуты гардемарины отказались сдаться.

Вновь стало тихо, потом заговорил Иван:

— Люди не хотели, чтобы мы знали о Часовщиках у них на корабле, пока они не уничтожат их. Они были уверены, что смогут сделать это. А потом они не хотели, чтобы мы знали, что Часовщики смогли уничтожить их корабль...

— Глупости!— воскликнула Чарли.— Часовщики, получившие время для адаптации, едва могут уничтожить ЛЮБОЙ корабль. Они действуют на грани коллапса. Если бы они не были такими полезными, нам пришлось бы их уничтожить.

— Это уже делали,— сказала Джек.— С обычным результатом. Какой-нибудь Мастер сохранял их...

— Тихо,— потребовал Иван.— Они боятся нас. Говорите об этом.

— Вы знаете, что люди называют "вымыслом"?— спросила Чарли.— Сознательно созданные легенды. И те, кто слушают, и те, кто рассказывает их, знают, что это неправда.

Иван и Джек жестами показали, что знакомы с этим понятием.

— Прошлым вечером была тривизийная программа — вымысел, каких много, под названием "Иштван умирает". Когда она закончилась, диктор говорил так, словно в основе этой истории были действительные события.

— Я не видела,— сказала Джек.— Вице-король Меррилл хотел, чтобы я встретилась с несколькими торговцами перед приемом для баранов. Проклятье! Эти бесконечные формальности поглощают наше время и не дают ничего нового.

— Я не говорила вам об этой программе,— сказала Чарли.— Главный актер изображал человека, который явно был адмиралом Кутузовым.

Джек выразила удивление и сожаление об упущенной возможности.

— Вы поняли суть?

— Да. Адмиралу приказывают делать то, чего он делать не хочет. Там была война между людьми: Империей и этими внешними, которых они так сильно боятся.

— Нельзя ли нам договориться с этими внешними?— спросила Джек.

— Как?— сказал Иван.— Они контролируют все подступы к нам. Если они заподозрят, что мы можем сделать подобное, они постараются помешать нам. Нечего даже думать о таких вещах. Расскажите мне об этой программе.

— В этой войне произошло восстание на планете, а остальные планеты должны были восстать вскоре после этого. Случись так, маленькая война стала бы очень большой, с вовлечением многих планет. Адмирал придумал способ избежать этого и решил, что это его долг. С пятью кораблями, подобными "Ленину", он уничтожил все живое на планете, населенной десятью миллионами людей.

Долгое время все молчали.

— Они способны сделать это?— спросил Иван.

— Я верю в это,— ответила Чарли.— Я не Коричневый, чтобы быть уверенной, но...

— Вы должны обдумать это. Помните, что они не боятся нас. Помните, что теперь они знают, что у нас есть плодовитые виды, что после изучения зонда они отправили этого человека во главе экспедиции в нашу систему. Бойтесь за своих Мастеров и своих сестер.

Иван направился в свою комнату. После долгого молчания Посредники начали говорить быстро, но очень тихо.

Тяжелые тучи опыли по небу Новой Шотландии. Потом они разошлись, позволив ярким лучам Новой Каледонии согреть облицованную панелями комнату для собраний. Светлые предметы как бы вспыхнули на мгновенье, пока окна не поляризовались. Снаружи, у основания Дворца, лежали глубокие тени, но солнечный свет был достаточно ярок, чтобы осветить узкие улицы. Толпы людей в китлах двигались по ним — бюрократия сектора торопилась домой к своим семьям, выпивке и тривизии.

Род Блейн уныло смотрел в окно. Внизу хорошенькая секретарша, выскочившая из Дворца, так торопилась к автобусу, что едва не сбила старого клерка. Важное свидание, подумал Род. И у этого клерка будет семья... и у тех людей. Это мой долг, и это может быть чертовски плохо для моти.

За его спиной началась какая-то суматоха.

— Вы договорились, как кормить моти?— спрашивал Келли.

— Да, сэр,— ответил стюард.— Шеф хотел сделать что-нибудь с той чепухой, которую они едят, знаете — специи, то, другое... но потом вывалил мясо и зерно в котел и вскипятил это.

— Он покажет свой артистизм в другой раз. Члены Комиссии не хотят сегодня ночью ничего сверхъестественного. Просто будьте готовы накормить их всех, если захотят.— Келли взглянул на магический кофейник, чтобы убедиться, что он полон, затем уставился на пустое место рядом с ним.— Где этот чертов шоколад?— воскликнул он.

— Его несут, мистер Келли,— оправдывался стюард.

— Хорошо. Смотрите, чтобы он был здесь до того, как придут моти. Это будет через час.— Келли взглянул на стенные часы.— Ну, ладно, полагаю, мы готовы. Но проверьте этот шоколад.

Впервые попробовав его на борту "Ленина", моти пристрастились к горячему шоколаду. Это был один из нескольких напитков людей, которые им нравились. Но как они пили его!— Келли содрогнулся. Масло он еще мог принять — они сами добавляли в шоколад масло на борту Лимейских кораблей. Но капля машинного масла в каждую чашку?!

— Для нас все готово, Келли?— спросил Род.

— Да, мой лорд,— заверил его Келли. Он занял свое место за баром и нажал кнопку, давая сигнал, что конференцию можно начинать. Что-то беспокоит босса, решил он, но не его девушка. Хорошо, что у меня нет его проблем.

Дверь открылась, и вошли члены Комиссии, сопровождаемые несколькими учеными Хорвата. Они заняли места вдоль одной стороны инкрустированного стола и положили свои карманные компьютеры перед собой. Послышалось мягкое гудение, когда они начали проверять их соединение с системой дворцового компьютера.

Хорват и сенатор Фаулер вошли, не прекращая спора.

— Доктор, нужно время, чтобы отработать эти вещи...

— Почему?— требовательно спросил Хорват.— Я знаю, что вас не проверяют со Спарты.

— Ну, хорошо, значит это МНЕ нужно время, чтобы согласиться на это,— раздраженно сказал Фаулер.— Я буду знать, что смогу сделать для вас к следующему Дню Рождения. Вы подняли шум еще до того, как отправилась экспедиция к Мошке. Ну, черт побери, доктор, я не уверен, что ваша темпераментность годится для места...— Он замолчал, заметив, что головы повернулись к нему.— Закончим этот разговор позже.

— Хорошо.— Хорват оглядел комнату и направился к месту прямо напротив места Бена. Последовало быстрое движение, пока министр по науке собирал своих людей на свою сторону стола.

Вошли остальные — Кевин Реннер и священник Харди, оба в мундирах Флота, и секретарь. Затем появились стюарды, и возникло некоторое замешательство, когда Келли пустил по столу кофе.

Род нахмурился, занял свое место, затем улыбнулся, заметив торопливо входящую Сэлли.

— Простите за опоздание,— сказала она, тяжело дыша.— Там...

— Мы еще не начали,— сказал Род, показывая на место рядом с собой.

— К чему все это?— тихо спросила она. В поведении Рода было что-то, тревожившее ее, и она внимательно разглядывала его.— Почему дядя Бен так заинтересовался историей Мошки? Что случилось прошлой ночью?

— Вы все поймете. Сенатор как раз начинает.— Надеюсь, что все правильно, дорогая, но сомневаюсь в этом. Что случится с нами после этого? Род мрачно повернулся к собранию. Интересно, что делает сейчас моя Финч /клик/? Вот было бы здорово послать к ней представителя и...

— Позвольте начать,— отрывисто сказал сенатор Фаулер.— Собрание членов Чрезвычайной Комиссии, представляющих Его Императорское Величество перед жителями системы Мошки, объявляется открытым. Пожалуйста, запишите ваши имена и организации, которые вы. представляете.

Тишину, установившуюся после его слов, нарушило мягкое гудение компьютерных соединений.

— Нам предстоит многое сделать,— продолжал сенатор.— Прошлой ночью стало очевидно, что моти лгали нам в некоторых критических вопросах...

— Не более, чем мы им!— вставил доктор Хорват. Нужно лучше держать себя в руках, подумал он. Цель должна быть достигнута, но если сенатор действительно разозлился...

— Нас интересует, что они лгали нам, доктор,— сказал Фаулер. Он на мгновенье замолчал и, казалось, вокруг него собралась какая-то сила. Коренастый пожилой человек в мешковатой одежде исчез, теперь говорил премьер-министр.— Говорю для всех: мне нравятся неофициальные беседы. Если вам есть что сказать, валяйте, но сначала дайте мне закончить.— Он коротко холодно улыбнулся.— Можете прерывать кого-нибудь другого, если достаточно велики сами. Итак, доктор Хорват, что же моти скрывают от вас?

Энтони Хорват провел пальцами по редеющим волосам.

— Мне нужно время, сенатор. До сегодняшнего утра мне и в голову не приходило, что моти могут ЧТО-ЛИБО скрывать.— Он нервно посмотрел на священника Харди, но тот ничего не сказал.

— Это было сюрпризом для всех нас,— сказал Фаулер.— Кроме того, мы получили данные, что моти размножаются с чудовищной быстротой. Вопрос о том, сможем ли мы заставить их поддерживать свою численность низкой, если они не хотят этого? Род, возможно ли, что моти скрывали от нас оружие?

Род пожал плечами.

— В целой системе? Бен, они могли спрятать все, что угодно.

— Но они совершенно не воинственны,— запротестовал Хорват.— Сенатор, безопасность Империи интересует меня так же, как всех присутствующих в этой комнате. Уверяю вас, что как министр Сектора, я серьезно отношусь к своему долгу.

Вы говорите это не для нас, а для записи, подумал Келли. Капитан Блейн тоже понимает это. Но что же беспокоит босса? Он выглядит как будто перед боем.

— ... нет никаких доказательств военной активности среди моти,— закончил Хорват.

— Это не совсем так,— вставил Реннер.— Док, моти нравятся мне также, как и вам, но откуда-то ведь взялись Посредники.

— Да, конечно,— спокойно сказал Хорват.— В своей древней истории они, должно быть, сражались, как львы. Это вполне подходящая аналогия. Территориальный инстинкт сохранился до сих пор, например, в их архитектуре или социальной организации. Но сражения были очень давно.

— Насколько давно?— спросил доктор Фаулер.

Хорват смутился.

— Возможно, миллион лет.

Воцарилось молчание. Сэлли печально покачала головой. Тесниться в одной крошечной системе миллион лет... миллион ЦИВИЛИЗОВАННЫХ лет! Каким терпением они должны обладать!

— И ни одной войны с тех пор?— спросил Фаулер.— В самом деле?

—Да, черт побери, у них были войны,— ответил Хорват.— По крайней мере, две того же типа, через которые прошла Земля перед образованием Совладения. Но это было очень давно!— Ему пришлось повысить голос, чтобы прекратить затрудненное дыхание Сэлли. Вокруг стола зашептались.

— И одной из них было достаточно, чтобы сделать Землю почти необитаемой,— медленно сказал сенатор Фаулер.— Как давно это было? Тоже миллион лет назад?

— По крайней мере сотни или тысячи лет,— сказал Хорват.

— Вероятно, тысячи,— вставил священник Харди.— Или меньше. Сэлли, вы пересмотрели свои оценки возраста примитивной цивилизации, которую раскопали?

Сэлли не ответила. Над столом повисло молчание.

— Для записи, Отец Харди,— спросил сенатор Фаулер.— Вы здесь, как член Комиссии?

— Нет, сэр. Кардинал Рендольф просил меня представлять в Комиссии Церковь.

— Благодарю.

Снова тишина.

— Им некуда было идти,— сказал Энтони Хорват, нервно пожав плечами. Кто-то хихикнул, потом, когда Хорват продолжил, стало тихо.— Вполне очевидно, что их первые войны были очень давно, порядка миллиона лет. Это показывает их развитие. Доктор Горовиц изучил биологические находки экспедиции и... впрочем, расскажите сами, Зигмунд.

Горовиц торжествующе улыбнулся.

— Когда я изучал пилота зонда, я подумал, что это может быть мутация. И я был прав. Они мутировали, только произошло это очень давно. Первичные животные формы Мошки-1 двусторонне симметричны, как на Земле и почти повсюду. Первые симметричные моти явились продуктом резкой мутации. Почему они не вымерли? Я думаю, потому, что имелись сознательные усилия добиться несимметричности.

И потому, что все остальное тоже мутировало. Соревнование за выживание было не слишком напряженным.

— Но это означает, что у них была цивилизация, когда развились современные формы,— сказала Сэлли.— Это возможно?

Горовиц снова улыбнулся.

— А как насчет Глаза?— спросила Сэлли.— Он должен был облучать систему Мошки, когда стал супергигантом.

— Это было слишком давно,— сказал Хорват.— Мы проверили. В конце концов данные наших исследовательских кораблей дают эквивалент пятисотлетних наблюдений Глаза, и подтверждаются информацией моти, полученной гардемарином Поттером. Глаз был супергигантом шесть миллионов лет назад или даже больше, а так давно у моти не было ничего, похожего на нынешние формы.

— О!— сказала Сэлли.— Но тогда это явилось причиной...

— Войны,— объявил Горовиц. Общее увеличение уровня радиоактивности в пределах всей планеты, а затем размножение с направленным генетическим отбором.

Сэлли неохотно кивнула.

— Хорошо... у них были ядерные войны. Так же как и у нас. Если бы Совладение не изобрело Олдерсон Драйв, мы уничтожили бы себя на Земле.— Впрочем, ей не нравился этот ответ. Его было тяжело принять.— А не было ли там другого доминирующего вида, который уничтожил себя, а моти развились позднее?

— Нет,— сказал Хорват.— Вспомните вашу собственную работу, Леди Сэлли: вы показали нам, как хорошо приспособлены формы моти к использованию инструментов. Эта мутация могла быть начата пользующимися инструментами... или конструировалась ими. А может, и то и другое.

— Это только одна война,—сказал сенатор Фаулер.— Она создала моти таких, каких мы их видим. Но вы говорили о двух.

Хорват печально кивнул.

— Да, сэр. Развившиеся моти вновь сражались ядерным оружием. Позднее был другой период радиации, который разделил виды на все эти касты — и цивилизованные формы, и животных. Плюс промежуточные, вроде Часовщиков.— Хорват извиняясь, посмотрел на Блейна, но лицо того не выражало никаких эмоций.

Зигмунд Горовиц откашлялся. Он явно наслаждался всем этим.

— Я думаю, что Коричневые были первичной формой. Когда Белые стали доминировать, они вывели другие подвиды для собственного использования. Как видите, вновь контролирование эволюции. Но некоторые формы развились сами.

— Значит, несимметричные животные не являются предками моти?— с любопытством спросил сенатор Фаулер.

— Нет.— Горовиц потер руки и коснулся своего карманного компьютера.— Они дегенаративные формы... Я могу показать вам генный механизм.

— В этом нет необходимости,— быстро сказал сенатор Фаулер.— Итак, две войны. Предположим, Посредники появились после второй...

— Лучше принять три войны,— вставил Реннер.— Даже если допустить, что они избежали радиоактивности во время второй.

— Почему?— потребовала объяснений Сэлли.

— Вы видели эту планету и их приспособленность к космосу,— сказал Реннер, выжидательно глядя на Хорвата и Горовица.

Торжествующая улыбка Горовица стала еще шире.

— Вновь ваша собственная работа, леди. Моти так хорошо приспособлены к космосу, что вы хотели знать, не развиваются ли они там. Так оно и было,— Ксенобиолог выразительно кивнул.— Но не раньше, чем прошло долгое эволюционное развитие на самой планете. Хотите, мы покажем вам доказательства? Механизмы приспособления к низкому давлению, невесомости, интуитивная навигация...

— Я верю вам,— тихо сказала Сэлли.

— Марс!— воскликнул Род Блейн. Все посмотрели на него.— Марс. Именно об этом вы думали, Кевин?

Реннер кивнул. Он, похоже, испытывал противоречивые чувства: его разум рвался вперед, но ему не нравилось, что там находилось.

— Наверняка,— сказал он.— По крайней мере одна война была с астероидами. Достаточно взглянуть на поверхность Мошки-1, всю покрытую перекрывающимися круговыми кратерами. Они, должно быть, чертовски близко подошли к уничтожению планеты. Это так испугало выживших, что они собрали все астероиды вместе, чтобы их нельзя было использовать для подобных целей...

— Но война уничтожила большую часть высших форм жизни,— закончил Горовиц,— и после долгого промежутка планету заселили моти, приспособившиеся к космосу.

— Но очень давно,— добавил Хорват.— Астероидные кратеры холодны, а их орбиты постоянны. Все это произошло очень давно.

Похоже было, что Хорвата не слишком радуют его выводы. Не очень-то хорошо, подумал Род. Однако... должно же быть какое-то объяснение...

— Но они могли еще сражаться с астероидами,— продолжал Хорват.— Если бы захотели этого. Это потребовало бы больше энергии, но пока они находятся в системе, их можно передвигать. У них нет доказательств современных войн, и поиски их ничего не дадут. Когда-то они сражались между собой, затем вывели Посредников, чтобы прекратить войны, и это сработало. Сейчас они больше не сражаются.

— Возможно, да,— буркнул сенатор Фаулер.-— А возможно, и нет.

— Они не сражались с НАМИ,— настаивал Хорват.

— Но линейный крейсер был уничтожен,— сказал Фаулер.— Ну, хорошо, избавьте меня от объяснений. Были еще гардемарины, и я слышал все истории, связанные с этим. Фактом остается, доктор Хорват, что если моти сражаются друг с другом, они могут найти себе союзников среди внешних и мятежников. Черт побери, они могут даже ПОДДЕРЖАТЬ восстания, а нам все это ни к чему! Есть и еще одно, что меня беспокоит... Есть ли у них планетарное правительство?

Последовало долгое молчание.

— Ну, Сэлли?— спросил сенатор.-— Это твоя область.

— У них... у них есть что-то вроде этого — Юрисдикция. Мастер или их группа захватывают юрисдикцию над чем-либо, а остальные их поддерживают.

Бен Фаулер нахмурился.

— Черт возьми, мы даже ЛЮДЯМ не позволяем бродить по вселенной, пока у них нет планетарного правительства. А если какая-нибудь колония моти решит помочь одной из фракций у себя дома, на Мошке-1?— Он оглядел сидевших за столом и снова нахмурился.— Проклятье, не смотрите на меня так, словно я хочу застрелить Деда Мороза! Я хочу торговать с моти, но не позволю забывать Первую Директиву Империи.

— Нам нужно больше времени,— запротестовал Хорват.— Нельзя принимать решение прямо сейчас!

— У нас нет времени,— тихо сказал Род.— Вы должны понимать напряженность ситуации, доктор, ведь вы сами помогли создать ее. Каждая заинтересованная группа в этом секторе требует немедленных действий.— Род ежедневно получал приказы Человеческой Лиги и был уверен, что докминистр Хорват снабжал эту группу информацией.

— Вас беспокоят высокие темпы их рождаемости,— сказал Хорват.— Я уверен, вы понимаете, что они ДОЛЖНЫ уметь контролировать свою численность. Будь это иначе, они бы не выжили так долго.

— Но они могут и НЕ ХОТЕТЬ этого,— сказал Фаулер.— Можем ли мы ЗАСТАВИТЬ их делать это? Род, ваш командор Каргилл пытался оценивать эту возможность?

— Он только уточнил свои первичные расчеты, сенатор. Сходимость весьма высока.

— Итак, потребуется операция крупного флота, чтобы заставить моти... и это при их нынешних ресурсах. Какие же проблемы мы оставим нашим внукам, если дадим им основать колонии?

— Вы не сможете помешать им выбраться оттуда,— запротестовал Хорват.— Анализ капи... Лорда Блейна доказал это. Они, вероятно, получили Поле Лэнгстона и выйдут наружу. Прежде чем это случилось, мы ДОЛЖНЫ установить с ними дружеские отношения. Я предлагаю начать торговлю с ними прямо сейчас и решать наши проблемы по мере возникновения. Мы не можем решить все одновременно.

— Это ваше предложение?— спросил Фаулер.

— Да, сэр. Мое, Человеческой Лиги, Имперских Торговцев...

— Но не всех,— перебил его Род.— Их местный совет отделился. Значительное меньшинство не хочет иметь с моти никаких дел.

— Потому что их промышленность будет уничтожена технологией моти,— сказал Хорват, пожав плечами.— Мы не можем справиться с этой проблемой. Сенатор, моти почти неизбежно создадут что-нибудь такое, что позволит им вырваться из их системы. Прежде чем это случится, мы должны так привязать их к Империи, чтобы их интересы стали нашими.

— Или принять их в Империю и действовать вместе с ними,— буркнул Фаулер.— Я думал об этом прошлой ночью.— Если они не могут контролировать свое наследие, мы можем сделать это за них...

— Но вы же знаете, что они могут,— запротестовал Хорват.— Мы доказали, что они долгое время были цивилизованы и жили в пределах одной системы. Они научились...— Он на мгновенье замолчал, затем продолжал:— Вам не приходило в голову, что у них может быть определенное время для размножения? Возможно, моти на корабле были поставлены перед выбором — или иметь детей сейчас или не иметь их вообще. Поэтому на борту корабля и появились дети.

— Гмм,— сказал сенатор Фаулер, перестав хмуриться.— Возможно, и так. Мы... Я спрошу у моти, когда они придут. Доктор Харди, вы сейчас похожи на человека, подвешенного к низкой гравитации. Что вас тревожит?

— Крысы,— ответил священник.

Хорват быстро посмотрел по сторонам, затем покорно кивнул.

— Они и вас заинтересовали, Дэвид?

— Конечно. Вы сами найдете запись, или это сделать мне?

— Я найду ее,— вздохнул Хорват. Он набрал несколько цифр на пульте своего карманного компьютера. Тот зажужжал, стенные экраны осветились... показав город моти, разрушенный катастрофой. Перевернутые машины ржавели на усыпанных обломками улицах. Потерпевший аварию самолет врезался в руины обгоревшего здания. Из трещин в тротуаре торчали сорняки. В центре изображения виднелась наклонная насыпь из булыжника, и сотня маленьких черных существ торопливо скрывалась за ней.

— Это не то, на что это похожее, а один из этажей зоопарка моти,— объяснил Хорват. Он коснулся переключателей, и изображение придвинулось, сфокусировавшись на одном черном существе, которое увеличивалось, пока его контуры не стали четко видны: удлиненная, крысообразная мордочка со злобным оскалом. Но это была не крыса.

У существа было одно мембранное ухо и пять конечностей. Самая длинная конечность с правой стороны не была пятой лапой, это была длинная и подвижная рука, заканчивающая когтями, похожими на крючковатые кинжалы.

— О!— воскликнул Горовиц и обвиняюще посмотрел на Хорвата.— Вы не показывали мне такого... Видимо, войн было больше, да? Одна из них должна была унести так много жизней, что возникли пустые экологические ниши. Но это... у вас есть образец?

— К сожалению, нет.

— Как возникла эта дегенеративная форма?— недоуменно спросил Горовиц.— Долгий путь от интеллигентного Моти к... к ЭТОМУ. Есть ли у моти кости, которых вы не показывали мне? Что-нибудь вроде этого?

— Нет, конечно, нет,— ответила Сэлли.

— Никто не мог выводить этих существ сознательно,— вслух рассуждал Горовиц,— Они должны были образовываться в результате естественного отбора.— Он удовлетворенно улыбнулся.— Еще одно доказательство, если требуется. Одна из их войн почти опустошила планету. И тоже очень давно.

— Да,— быстро сказал Реннер.— Пока эти твари заняли Мошку-1, цивилизованные моти находились на астероидах. Они должны были жить там поколениями, все эти Белые, Коричневые, Часовщики и, возможно, какие-то другие касты, которых мы не видели, потому что не посетили астероидов.

— Но снова очень давно,— сказал Хорват.— Очень давно... Работы доктора Бакмена по изучению орбит астероидов... Да, возможно, Посредники были выведены в космосе, до того, как они снова заселили планету. Вы сами видите, что они были необходимы.

— А Белые остались такими же воинственными, как были,— заметил сенатор Фаулер.

— Но сейчас у них есть Посредники, дядя Бен,— напомнила Сэлли.

— Да. И может быть, они справились со своим приростом населения... Доктор, да уберите вы этих тварей с экрана! Они вызывают у меня нервную дрожь. Почему, черт возьми, кому-то потребовалось помещать в зоопарк разрушенный город?

Жуткое изображение исчезло, и все облегченно вздохнули.

— Они объяснили это.— Хорват опять казался почти веселым.— Некоторые из их форм приспособились к городам, поэтому, чтобы зоопарк был полнее, их требовалось поместить туда.

— К РАЗРУШЕННЫМ городам?

— Возможно, это напоминает им, что произошло, когда они не послушались Посредников,— тихо сказала Сэлли.— Страшный Пример, чтобы сохранить в них страх к войне.

— И это действует,— сказал Реннер, слегка вздрогнув.

— Позвольте мне суммировать все это. Моти должны быть через несколько минут,— сказал сенатор Фаулер.— Первое. Их воспроизводительный потенциал огромен, и моти готовы иметь детей в Местах, которые мы находим неподходящими для этого. Второе. Моти лгали нам, чтобы скрыть этот высокий воспроизводительный потенциал. Третье. У моти были войны. По крайней мере три крупных, а может, и больше. Четвертое. Долгое время они были в изоляции. Действительно долгое. Это доказывает, что они контролируют численность своего населения.

Мы не знаем, как они делают это, но это должно быть связано с тем, что они имеют детей в опасных экспедициях. Мы должны спросить их об этом. Пока нормально?

Послышался хор согласных голосов.

— Теперь о выборе. Во-первых, мы можем принять совет доктора Хорвата и заключить торговые отношения. Моти просили предоставить им постоянный статус и дать возможность осмотреть и заселить неколонизированные миры в пределах и за границами Империи. Они не настаивают на внутреннем пространстве, кроме того, им нравится то, чем мы не пользуемся, например, астероиды. В обмен они предлагают многое.

Он сделал паузу для комментариев, но все молчали, довольные тем, что сенатор взял на себя труд суммировать сказанное для записи.

— Эти действия будут означать широкое распространение моти. Как только они получат базы, где мы не сможем контролировать доступ к ним, внешние и мятежники наверняка начнут с ними торговлю по мелочам. Нам придется превзойти их и, возможно, проявив великодушие сейчас, мы получим благодарность позднее. Немедленное соглашение поддерживает член Комиссии Сандра Брайт Фаулер. Пока устраивает?

Снова согласные кивки и утвердительные ответы. Несколько ученых с любопытством Поглядывали на Сэлли. Доктор Хорват подбадривающе улыбнулся ей.

— Вторая возможность. Мы включаем моти в Империю и назначаем генерал-губернатора по крайней мере на одну колонию Мошки, скорее всего, на саму Мошку-1. Это будет дорого стоить, кроме того, мы не знаем, что произойдет, если моти попытаются сопротивляться. Их военный потенциал чертовски высок.

— Полагаю, это будет неразумно,— сказал Энтони Хорват.— Не думаю, чтобы моти покорились легко, и...

— Верно. Но я просто излагаю вам разные возможности, доктор. Теперь, когда вы внесли свое возражение, хочу заметить, что этот план получил предварительное одобрение военного министерства и большинства сотрудников министерства колоний. Никто из членов Комиссии не высказался пока за него, но я намерен преподнести его моти, как один из вариантов. Черт побери, они мотут ЗАХОТЕТЬ этого.

— Что ж, если они добровольно войдут в Империю, я поддержу это,— сказал Хорват.

— Я тоже,— добавила Сэлли.

— Что касается меня,— заметил сенатор,— не думаю, чтобы это сработало. Обычно мы управляем через местных жителей, но трудно представить вознаграждение, которое можно предложить за сотрудничество с нами против целой расы. Но мы спросим их.

Фаулер выпрямился в своем кресле. Задумчивая улыбка исчезла с его лица.

— И третья возможность. Способ борьбы с ящуром.

Хорват сначала сжал губы, затем глубоко вздохнул.

— Значит ли то, о чем я подумал, сенатор?

— Да. Там, где нет ни одного больного ящуром, их и не будет. Если не будет ни одного Моти, не будет и проблем моти.

Голос Дэвида Харди был низким, но твердым:

— Церковь решительно воспротивится этому, сенатор. Любыми доступными нам способами

— Я понимаю это, Отец. Понимаю я и чувства Человеческой Лиги. Впрочем, вопрос о неспровоцированном уничтожении не является реальной альтернативой. Не то, чтобы мы не могли сделать этого физически, но политически — нет. Этого не произойдет, если моти не будут представлять прямую и немедленную угрозу Империи.

— Этого нет и не будет,— уверенно заявил Хорват.— Они — удобный случай для человечества, и я надеюсь убедить вас в этом.

— Док, я понимаю это не хуже вас. Зачем гадать об этом? Пока это просто варианты. Итак, готовы мы к приему моти, или у кого-то есть вопросы?

Род глубоко вздохнул и посмотрел на Сэлли. Ей это нее понравится...

— Сенатор, вы не забыли о раскопках Сэлли? О том, что она нашла примитивную цивилизацию не более, чем тысячелетней давности? Откуда взялись примитивные моти в это время?

Молчание.

— У них были войны, верно?— спросил Род.

— Нет,— сказала Сэлли.— Я думала об этом... У моти есть зоопарки, помните? Может быть, я нашла... скажем, резервацию для примитивных существ? У нас есть по всей Империи — культурные заповедники для людей, которые не хотят быть частью технологической цивилизации...

— Это после миллиона лет цивилизованной жизни?— спросил Реннер.— Леди Сэлли, вы действительно ВЕРИТЕ в это?

Она пожала плечами.

— Они чужаки.

— Я не забыл об этом,— сказал Бен Фаулер.— Хорошо, обсудим это вопрос. Сэлли, твое замечание глупо. Ты знаешь, что они двигали астероиды так давно, что кратеры успели остыть. Тогда получается, что примерно во время нашего Совладения они вновь вступили в Каменный Век. Как это можно совместить с тем, что они научились не сражаться?

— Мы тогда сделали то же самое,— сказала Сэлли.— Или сделали бы, окажись мы запертыми в одной системе.

— Верно,— сказал Фаулер.— И, если бы я был леном Комиссии моти, то не позволил бы людям выходить в космос без провожатых. Кто-то еще хочет сказать?

— Да, сэр,— сказал Род.— Сэлли, мне это не нравится, но...

— Продолжайте,— проворчал Фаулер.

— Да, сэр. Неужели я потеряю ее из-за моти? Но я не могу забыть этого.— Доктор Хорват, вы чувствовали себя очень неуютно, после того, как мы согласились, что моти были цивилизованными тысячелетия. Почему?

— Ну... в общем-то никаких причин... за исключением... Мне нужно кое-что проверить, вот и все.

— Как министр по науке, вы отвечаете за технологические предвидения, не так ли?— спросил Род.

— Да,— неохотно признал Хорват.

— Где мы находимся, относительно Первой Империи?

— Мы еще не догнали ее. Но сделаем это в следующем веке.

— А где мы были бы, не начнись Гражданские Войны? Если бы старая Империя развивалась без помех?

Хорват пожал плечами.

— Вероятно, вы правы, мой лорд. Да, это беспокоит и меня. Сенатор, член Комиссии Блейн имеет в виду, что моти недостаточно развиты для миллиона цивилизованных лет. Или даже для десяти тысяч. А может, и тысячи...

— И все же нам известно, что они двигали эти астероиды по крайней мере десять тысяч лет назад,— воскликнул Реннер. В голосе его звучали волнение и удивление.— Они должны были вновь колонизировать Мошку примерно в то же время, когда на Земле открыли Олдерсон Драйв! Значит, моти не намного старше нас?

— Есть и другое объяснение,— заметил Отец Харди.— Они колонизировали ее гораздо раньше... но войны происходят у них каждое тысячелетие...

— Или еще чаще,— добавил сенатор Фаулер.— Если это так, то теперь мы знаем, как они контролируют свою численность, не так ли? Ну, доктор Хорват, что вы посоветуете теперь?

— Я... я не знаю,— заикаясь, проговорил министр по науке. Он принялся грызть ногти, поймал себя на этом и положил руки на стол, где они тут же начали шевелиться, как маленькие раненные животные.— Я думаю, нам нужно убедиться.

— Что я и делаю,— сказал сенатор.— Но это не должно мешать... Род, завтра вы работаете с Адмиралтейством.

— Напоминаю вам, сенатор, что Церковь запретит любому своему члену принимать участие в уничтожении моти,— сказал Харди.

— Это весьма близко к измене, Отец.

— Возможно. Но это так.

— Как бы там ни было, я имел в виду не это. Возможно, нам нужно принять моти в Империю, независимо от того, нравится им это или нет. Может, они подчинятся без сопротивления, если мы придем туда с достаточно большим флотом.

— А если нет?— спросил Харди.

Сенатор Фаулер не ответил.

Род взглянул на Сэлли, затем на сидящих за столом, и, наконец, на покрытые панелями стены.

Какая заурядная комната, подумал он. Да и в людях, находящихся здесь, нет ничего необычного. И прямо здесь, в этом глупом маленьком конференц-зале почти необитаемой планеты мы решаем судьбу расы, которая на миллион лет старше нас!

Моти не собираются сдаваться, а если они таковы, какими мы их себе представляем, победить их не удастся. Но ведь там всего одна планета и несколько астероидов... Если они исчезнут...

— Келли, можно вести моти,— сказал сенатор Фаулер.

Последние лучи заходящего солнца осветили комнату, а основание Дворца погрузилось в пурпурную тень.

Сопровождаемые эскортом, они шли по коридорам Дворца. По дороге Джек сказала Послу:

— Что-то изменилось. Этот морской пехотинец, посланный за нами, смотрит на нас как-то иначе. Так мог бы смотреть Воин на другого Воина.

Они вошли в конференц-зал. Море человеческих лиц.

— Да,— сказала Джек.— Многое по-другому. Нам нужно быть настороже.

— Что они могли узнать?— спросил Иван.

Джек выразила отсутствие информации.

— Некоторые боятся нас. Другие жалеют. И все пытаются скрыть перемену своего эмоционального состояния.

Морской пехотинец провел их к плохо сделанным ложам у одного конца большого стола для переговоров.

— Люди любят такие столы,— прошептала Чарли.— Иногда их форма Имеет большое значение по причинам, которые я не способна понять.

Последовали бессмысленные приветствия, которые люди называли "формальностями": неискренние вопросы о состоянии здоровья, туманные благословения и надежды на благополучие — все это было компенсацией за отсутствие у людей Посредников. Чарли занялась этим вопросом, тогда как Джек продолжала говорить, обращаясь к Мастеру.

— Люди на противоположном конце стола — малозначащие клерки. С нашей двуручной стороны, в центре — глава. Посредник Императора принял какое-то решение. Лорд Блейн неохотно поддерживает его. Сэлли не согласна, очень сильно, но спорить не может. Она хочет найти причины для возражения. Возможно, потребуется найти их для нее. Напротив Посредника Императора сидят ученые, и они разделяют чувства Сэлли. Они не ощущают себя такими вовлеченными в это решение, как она. Остальные неважны, за исключением священника. Я еще не определила его важность, но она возросла с тех пор, как мы видели его в последний раз. Он может быть опасен для нас больше, чем все остальные...

— Может ли он понимать наш язык?— спросил Иван.

— Нет, если мы говорим быстро и с формальной грамматикой. Он улавливает элементарное эмоциональное содержание и понимает, что мы обмениваемся большим количеством информации за малое время.

— Определите, что беспокоит этих людей.— Иван свернулся на своем ложе и с отвращением осмотрел комнату. Хранители порой разговаривали непосредственно с Посредниками сразу многих Мастеров, и всегда это было неприятное чувство. Все переговоры с людьми были болезненно медленными. Их мысли текли как жидкий гелий, и часто они не понимали своих собственных интересов.

Но он не может просто проинструктировать Посредников. Они непостоянны, поэтому их нужно контролировать непосредственно. А Раса должна быть сохранена...

— Это собрание, возможно, будет более приятным, чем другие,— сказала Чарли.

Сенатор Фаулер, казалось, испугался.

— Почему вы сказали так?

— По выражениям ваших лиц мы решили, что на этом собрании приняты решения,— ответила Чарли.— Вы говорили нам, что это собрание будет долгим, и даже пропустили обед. Ваша тривизия сказала нам, что вы находитесь под сильным давлением: от вас требуют соглашения с нами. Мы постепенно изучаем ваши привычки и наслаждаемся этим, но целью нашего существования является достижение соглашений. Пока вы старательно избегали этого.

— Довольно резко,— буркнул Фаулер. "И направлено на то, чтобы заставить нас почувствовать себя неловко, не так ли, приятель?"— Для начала нам нужна информация о вашей истории.

— О...— Чарли заколебалась на секунду, затем заметила жесты Джек и движения пальца Мастера.— Вас интересуют наши войны?

— Чертовски верно,— согласился сенатор Фаулер.— Вы скрыли почти всю свою историю, рассказывая, вы лгали нам.

Вокруг стола неодобрительно зашептались. Доктор Хорват с отвращением взглянул на Фаулера. Неужели этот человек ничего не знает о переговорах? Нет, конечно, он знает, и оттого его грубость еще более удивительна...

Чарли пожала плечами.

— Так же, как и вы нам, сенатор. Значит, наша история... Очень хорошо. Подобно вам, людям, у нас были периоды войн. Чаще всего религиозных. Наши последние крупные войны были несколько ваших веков назад... с тех пор нам удавалось контролировать себя. Но время от времени вспыхивают восстания. Мастера, похожие на ваших внешних, ставят независимость превыше блага расы, и тогда приходится сражаться с ними...

— Почему вы не признали этого сразу?— спросил Род.

Моти вновь пожала плечами.

— Что мы знали о вас? Пока вы не дали нам тривизор и позволили увидеть вас такими, как вы есть, что мы МОГЛИ узнать? К тому же мы также стыдимся своих конфликтов, как вы своих. Вы должны понимать, что почти все Посредники служат Мастерам, которые не имеют связи с войной. Мы получили инструкции заверить вас в наших мирных намерениях относительно вашей расы. Внутренние же наши конфликты не должны были вас интересовать.

— И поэтому вы спрятали ваше оружие?— спросил Род.

Чарли взглянула на Джек. Та ответила.

— Да, мы сделали это. Мы жители одной звездной системы, мой лорд. У нас не было расовых врагов, и на военные корабли пошла малая часть наших ресурсов. Наши военные силы в том виде, как они есть, более похожи на вашу полицию, чем на Военный Флот и морскую пехоту.— Мягкая улыбка Моти не говорила больше ничего, но каким-то образом она выразила еще одну мысль: нужно быть глупцами, чтобы позволить людям узнать насколько велики или малы их силы.

Сэлли счастливо рассмеялась.

— Я говорила вам, дядя Бен...

Сенатор Фаулер кивнул.

—- Еще один маленький вопрос, Чарли. Как часто размножаются ваши касты?

На это ответила Джек. Когда Чарли заколебалась, Дэвид Харди с интересом посмотрел на нее — нет ли у них языка жестов?

— Когда им позволяют это,— ответил чужак.— Разве у вас не так?

— Что?

— Вы контролируете свое население с помощью экономических стимулов и принудительной эмиграции. У нас такой альтернативы нет, и все-таки наши репродуктивные стимулы не менее строги, чем ваши. Наши Мастера размножаются, когда могут.

— Вы хотите сказать, что имеете легальные механизмы ограничения населения?— спросил Хорват.

— Разумеется, да.

— А почему вы не сказали этого раньше?— спросил сенатор Фаулер.

— Вы не спрашивали.

Теперь доктор Хорват усмехался, Сэлли тоже. В комнате почувствовалось облегчение, за исключением...

— Вы намеренно ввели в заблуждение Леди Сэлли,— сказал священник Харди.— Пожалуйста, объясните, почему?

— Этот Посредник служил Мастеру Джек,— ответила Чарли.— Пусть она расскажет вам об этом. И, пожалуйста, извините, но я должна пересказать Послу то, что было сказано.— И Чарли защебетала.

— Джек, вы должны быть очень внимательны. Мы должны завоевать их симпатии. Они хотят поверить нам. Эти люди почти также выразительны, как Посредники, когда они в хорошем настроении, но они могут внезапно измениться.

— Я слышал все,— сказал Иван.— Сделайте все, что возможно, чтобы успокоить этих людей. Если мы когда-нибудь выйдем из-под контроля, мы будем полезны всем им и будем экономически необходимы для могучих групп людей.

— Она чувствовала, что правда должна огорчить вас,— ответила Джек.— Я не уверена в том, что было сказано — со мной это не обсуждалось. Мы не часто обсуждаем вопросы пола и воспроизведения внутри наших семейных групп и почти никогда вне их. Этот вопрос является... У вас нет такого чувства. Это похоже на смущение, но не совсем. И потом, вы должны понимать, как близко отождествляет себя Посредник со своим Финч /клик/ом. Леди Сэлли было нелегко обсуждать вопросы пола, и она не получила от этого удовольствия. Ее Посредник испытывала те же самые чувства и знала, что стерильность Посредников огорчит Сэлли, если та об этом узнает... как и всех вас, когда вы поняли это. Я говорю все это, не будучи уверенной: этот вопрос никогда не представлялся очень важным.

— Вот вам и ваши подозрения...— сказала Сэлли.— Просто меня хотели уберечь от... Я рада, что мы выяснили это.

Моти пожала плечами.

— Несмотря на наши способности, некоторое непонимание между чужими видами неизбежно. Помните двери туалета?

— Да.— Сэлли заметила, что Бен Фаулер собирается задать следующий вопрос, и торопливо сказала,— чтобы опередить его:— Теперь, когда мы получили объяснение, скажите все же, что ДЕЛАЮТ Мастера, когда они не хотят иметь детей? — Она почувствовала прилив крови и подумала, что щеки ее покраснели. Доктор Хорват с любопытством поглядывал на нее. Старый развратник, подумала она. Конечно, это было несправедливо по отношению к нему.

Моти обменялись птичьими трелями.

— Обычно воздерживаются,— сказала Джек.— Кроме того, у нас есть химические и гормональные способы, подобные вашим. Хотите обсудить здесь эти механизмы?

— Меня более интересует стимулы,— тяжело сказал сенатор Фаулер.— Что произойдет с Мастером, Коричневым или кем бы то ни было, если они начнут рожать детей каждые шесть месяцев?

— Расценили бы вы это, как предпочтение собственной независимости интересам расы?— спросила Джек.

— Да.

— То же делаем и мы.

— Значит, вот так начинаются у вас войны,— заключил доктор Хорват.— Сенатор, при всем моем уважении к вам, я полагаю, что мы получили ответы на наши вопросы.— Моти контролируют свое наследие. Когда отдельные индивидуумы отказываются подчиняться, возникают конфликты. Порой это приводит к войнам. Разве у людей иначе?

Бенджамин Фаулер рассмеялся.

— Доктор, вы стараетесь заставить меня принять вашу точку зрения, которая базируется на этике. Вы никогда не увидите яму, которой нет. Я вовсе не утверждал, что человеческая раса превосходит моти — в этике, интеллигенции или чем-то еще. Я только говорил, что это моя раса, и я отвечаю за защиту интересов человечества.— Он снова повернулся к моти.— Теперь, когда вы увидели нас в действии,— продолжал он,— что вы думаете об Империи?

Джек хихикнула.

— Сенатор, что вы надеетесь от меня услышать? Мы находимся в вашей власти — и мы трое и весь наш народ. Ваши военные корабли контролируют точку Безумного Эдди, соединенную с нашей системой. Вероятно, вы можете уничтожить нас, и я слышала речи, призывающие к этому, по вашему тривизору...

— Эти люди не имеют веса,— запротестовал Энтони Ховарт.— Обычные любители и люди с причудами...

— Конечно. Но это было сказано. Таким образом, любой ответ, данный мной на вопрос сенатора, будет моим представлением о том, что он хочет услышать. Как же может быть иначе?

— Хорошо сказано,— прощебетал Иван.— Люди, кажется, уважают признание правды, противоречащей интересам. В этом случае они неизбежно что-то узнали. Будьте осторожны!

— Не сомневайтесь в моих способностях, Мастер. Видите, большинство расслабились. Только священник и офицер по имени Реннер не удовлетворены. Посредник Императора сейчас в нерешительности, а когда мы вошли в комнату, был настроен против нас.

Чарли: — Я боюсь. Не лучше ли сказать им все сейчас, когда они узнали так много? Как мы сумеем сохранить наши Циклы и секреты схемы нашего воспроизводства? Мой Мастер хотел сказать им все...

— Вы будете молчать и позволите Джек говорить с людьми. Адресуйте вопросы, которые тревожат вас, к ней.

— Я сделаю так, Мастер. Мне наказывали повиноваться вам. Но я по-прежнему считаю, что мой Мастер был прав.

— А если он неверно оценивает людей?— спросила Джек.— Если они смотрят на нас, как на угрозу своим потомкам? Не уничтожат ли они ее сейчас, пока имеют возможность?

— Тихо. Говорите с людьми.

— Посол говорит, что поскольку Империя является самой могучей и самой близкой группировкой людей, в наших интересах быть в союзе с вами, независимо от нашего мнения. Мы подчиняемся.

— И это факт,— согласилась Сэлли.— Дядя Бен, сколько ого будет продолжаться? У нас есть проект соглашения, разработанный экономистами. Нельзя ли изложить его детали?

Фаулер не был удовлетворен — это было видно по неподвижности его тяжелых челюстей, по напряжению плеч. В Империи хватало забот и без моти. Дать технологию моти в руки внешних и мятежников — и может произойти что угодно.

— Это проект соглашения,— осторожно сказал сенатор.— Прежде чем предложить его вам, я хочу кое-что узнать. Какие вы преследуете интересы, присоединяясь к Империи? Например, войти на правах системы Первого Класса? Требуется ли вам представительство на Старте и доступ на большинство Имперских рынков?

— Мы должны изучить это. Нам нужно время, чтобы рассмотреть эти детали...

— Нет,— решительно сказал сенатор Фаулер.— Это единственное, чего мы не можем вам дать. Извините, но мы не собираемся позволить вашим Инженерам создать Поле и построить военный флот. Первым условием должен быть немедленный допуск Имперских наблюдателей в любую точку вашей системы.

— Разоружение и вера в наши добрые намерения,— сказала Джек.— Должны ли мы подчиниться на таких условиях?

— Я не говорил этого, вы сказали сами.

— Я считаю, они сделают такое предложение,— прощебетала Чарли.

— Мы не можем принять его,— резко ответил Иван.— Мы станем беспомощными. Допустим, что люди искренне. Допустим, что Империя не уничтожит нас, когда наша истинная природа станет очевидной. Можно ли надеяться на то, что новые поколения отнесутся к нам та к же благосклонно? Это риск, на который мы не можем пойти. Расе должно быть обеспечено выживание.

— Гарантии этого нет!

— Мы должны вырваться из нашей системы и выйти в космос. Когда мы твердо закрепимся во многих системах, люди не посмеют атаковать ни одну из них,— сказала Джек. Ее жесты выражали нетерпение.

— Вы убеждены, что мы не можем принять их предложение?— спросила Чарли.

Джек:— Сначала нам нужно обсудить его. Люди будут последовательны. Они потребуют разоружить Воинов, но прежде чем это произойдет, Мастера начнут сражение. Начнется война, причем именно тогда, когда люди ждут ее. Они не глупы, и их военные офицеры боятся нас. С наблюдателями вернутся огромные силы. Если мы только сделаем вид, что согласны, они сочтут себя вправе уничтожить нас: вспомните судьбу планет людей, поднявших восстание. Их предложение даже не даст нам времени.

— Тогда отвечайте, как мы условились,— приказал Иван.

— Посол сожалеет, что подобное соглашение превышает его полномочия. Мы можем говорить от имени всех моти, но только в определенных пределах: зависимость нашей расы от вашей милости превосходит их.

— Вы не можете винить их за это,— сказал доктор Хорват.— Будьте благоразумны, сенатор.

— Я пытаюсь быть благоразумным, и я не виню их. Я просто сделал им предложение.— Он снова повернулся к чужакам.— Планеты присоединялись к Империи и против их воли, не получая ничего похожего на привилегии, которые я предложил вам...

Джек пожала плечами.

— Я не могу сказать, что сделают Мастера, если вы попытаетесь завоевать нашу систему. Полагаю, они будут сражаться.

— Вы проиграете,— резко сказал сенатор Фаулер.

— Нам ненавистно это.

— И проигрывая, можете поглотить так много наших сил', что МЫ потеряем большую часть этого сектора. Возможно, объединение отдалится на целый век. Завоевания дорого стоят.— Сенатор Фаулер не добавил, что стерилизации не будет, но зато невысказанная мысль тяжело повисла в ярко освещенной комнате.

— Можем ли мы сделать контрпредложение?— спросила Джек.— Позвольте нам разместить производственные центры на необитаемых мирах. Мы сделаем их пригодными для жизни: за каждый мир, который вы отдадите нам, мы переделаем другой для вас. Что касается экологических нарушений, то вы можете создать компании, которые будут обладать монополией на торговлю с нами. Часть товаров можно продавать открыто. Равновесие будет поддерживаться компенсациями компании и рабочим, вытесненным нашей конкуренцией. Я думаю, это уменьшит невыгоды нашей новой технологии.

— Великолепно!— воскликнул Хорват.— Над этим мои люди могут начать работу прямо сейчас. Вы согласны на это? Торговля только с уполномоченными компаниями и Имперским Правительством?

— Конечно. Мы также будем платить Империи за защиту наших колоний... Нам бы не хотелось держать флоты в ваших частях пространства. Вы сможете осматривать колониальные верфи, чтобы убедиться в этом.

— А ваш родной мир?— спросил Фаулер.

— Контакт между Мошкой-1 и Империей должен быть минимальным. Ваши представители могут прибывать и к нам, но мы не хотим видеть ваши военные корабли возле своего дома... Скажу вам, что мы были весьма обеспокоены этим линкором на орбите вокруг нашей планеты. Было совершено ясно, что он обладает оружием, способным сделать Мошку-1 почти необитаемой. Однако, мы смирились с этим и даже пригласили нас ближе, чтобы показать вам, что нам нечего скрывать. Мы не угрожаем вашей Империи, лорды. Это вы являетесь угрозой для нас, и хорошо знаете это. И все же, думаю, мы можем договориться к обоюдной выгоде — и обоюдной безопасности — без излишних заверений одной расы в ее благосклонности к другой.

— И вы переделаете одну планету для нас за каждую, которую мы отдадим вам?— спросил Хорват. Он думал о прибылях: они были несметны. Несколько звездных систем имеют более одного обитаемого мира. Межзвездная торговля отвратительно дорога по сравнению с межпланетными путешествиями, но операции по переделыванию планет были еще более дорогостоящими.

— Неужели этого недостаточно?— спросила Джек.— Наверняка, вы оцените нашу позицию. У нас есть только одна планета, несколько астероидов и газовый гигант, который превосходит даже наши способности делать планеты обитаемыми. Чтобы удвоить то, что мы имеем, нам потребуются огромные капиталовложения. Я говорю это потому, что это очевидно, хотя отмечала, что ваша торговая процедура обычно не содержит признания невыгод. На другой руке...— Моти как-то странно посмотрела на три свои руки. Люди сделали то же самое, и в комнате зазвучал смех. Какую ДРУГУЮ руку имела в виду Моти?— Ваши необитаемые планеты на подходящих орбитах, едва ли представляют для вас ценность, иначе вы уже переделали бы их сами. Таким образом, вы получаете что-то ни за что, а мы получаем очень много ценой огромных усилий. Это выгодная сделка?

— Чертовски хорошая для Флота,— сказал Род.— Практически новый Флот за счет моти...

— Подождите,— сказал сенатор Фаулер.— Мы торгуемся о цене, еще не выяснив, кто вы такие.

Джек пожала плечами.

— Я просто сделала вам предложение, вот и все.— Ее имитация голоса сенатора и его манер вызывала смех. Бен Фаулер на мгновенье нахмурился, затем засмеялся со всеми. '

— Хорошо,— сказал Фаулер.— Не знаю, как остальные, но я проголодался. Келли, подайте нашим гостям шоколад и позвоните вниз, чтобы принесли обед. Поедим, прежде чем продолжим обсуждение.

— Сенатор почти согласился,— доложила Джек.— Сэлли согласна.

— А Блей?— спросил Иван.

— Он сделает так, как захочет сенатор, хотя скорее согласен с Сэлли. Мы нравимся ему, и он видит выгоды для Флота. Жаль, что его Финч /клик/ сошла с ума, она бы очень пригодилась сейчас.

— Поможет ли это?— спросила Чарли.— Джек, как это может помочь? Прежде чем возникнут новые колонии, Имперцы увидят нас такими, как мы есть. Они посетят нашу систему и узнают. И что тогда?

— Они ничего не узнают,— сказал Джек.— Их собственный Военный Флот помешает этому. Визиты будут совершаться на невооруженных кораблях, но риска от них будет не больше, чем от военных. Неужели мы не обманем несколько кораблей, заполненных людьми? Они никогда не будут говорить на нашем языке. У нас будет время, чтобы подготовиться к их посещению. Мы никогда не позволим им увидеть Воинов — так откуда же они узнают о них? А тем временем колонии будут образованы. Люди не имеют понятия, как быстро мы можем основать колонии или построить корабли. Тогда мы окажемся в гораздо более выгодной позиции — в контакте со многими людьми — и сможем предложить им все, что они захотят. Мы приобретем союзников и распространим достаточно далеко, чтобы даже Империя не могла уничтожить нас. Если они не будут уверены в успехе, то не будут даже пытаться. Люди думают именно так.

Морской пехотинец принес им человеческий напиток, называемый ШОКОЛАД, и они все с удовольствием выпили его. Подобно моти, люди были всеядны, но в основном предпочитали безвкусное. Шоколад же, с его избытком гидрокарбонатов, напоминавшим воду родного мира, был великолепен.

— Какие альтернативы у нас есть?— спросила Джек.— Что они сделают, если мы расскажем им все? Не отправят ли они флот, чтобы уничтожить нас и избавить своих потомков от нашей угрозы?

— Я поддерживаю это соглашение,— сказал Иван.— Ваш Мастер тоже одобрит его.

— Возможно,— сказала Чарли и задумалась, отключившись от мира вокруг нее. Она была Мастером...— Я согласна,— сказала она. Это лучше, чем я ожидала. Но это опасно!

— Это опасно с тех пор, как люди впервые появились в системе Мошки,— сказал Джек.— Но теперь меньше, чем прежде.

Иван внимательно наблюдал. Посредники возбуждены. Напряжение было огромно и, несмотря на внешний контроль они были близки к краю. Это не было частью их натуры — желать того, чего может не быть, но он надеялся, что усилия по выведению более стабильных Посредников увенчаются успехом: трудно было работать с существами, которые внезапно могли представить себе несуществующую вселенную и делать выводы, основанные на ней. Схема всегда была одинакова. Сначала они захотели невозможного, потом стремились к этому, уже зная, что это невозможно и, наконец, поступали так, словно этого невозможного можно достичь, позволив этой нереальности влиять на каждое свое действие. Это было белее обычно для Посредников, чем никакого другого класса, но иногда такое случалось и с Мастерами.

Эти посредники были близки к краю, но они должны выдержать. Раса должна быть сохранена.

— Тысячу крон за ваши мысли,— сказала Сэлли. Ее глаза сияли от счастья и... облегчения.

Род отвернулся от кона, улыбаясь ей. Комната была большой, и остальные собрались возле бара, за исключением Харди, который сидел возле моти, прислушиваясь к их щебетанию, как если бы мог понимать слово или два. Род и Сэлли были совершенно одни.

— Вы очень щедры,— сказал он.

— Я могу позволить себе это. Я заплачу сразу после свадьбы...

— С дохода Круцис Корта. Я еще не получаю его и не настолько нетерпелив, чтобы убивать из-за него отца. Мы можем жить годами, пользуясь его щедростью.

— Вы выглядите таким серьезным. О чем вы думаете?

— За что мне голосовать, если сенатор не согласится?

Она мрачно кинула.

— Так я и думала.

— Я могу потерять вас из-за этого, не так ли?

— Не знаю, Род. Думаю, это будет зависеть от того, ПОЧЕМУ вы отклонили их предложение. И что вы предложите вместо него. Но вы же не собираетесь отклонять его, верно? Что плохого в этом предложении?

Род смотрел на бокал в своей руке. Келли принес какую-то разновидность безалкогольного коктейля — встреча была слишком важна для скотча.

— Может, и ничего плохого. Это возможно, Сэлли. Смотрите.— Он указал на улицы Новой Шотландии.

В этот час там было всего несколько человек. Одни шли в театр или на обед, другие пришли взглянуть на Дворец после наступления темноты. Гвардейцы в килтах и оленьих шкурах стояли на постовых тумбах у входа.

— Если мы ошибаемся, их дети умрут.

— Если мы ошибаемся, Военный Флот возьмет это на себя,— медленно сказала Сэлли.— Род, а что если моти вырвутся наружу и через двадцать лет заселят дюжину планет? Построят корабли и будут угрожать Империи? Флот еще сумеет справиться с ними... Вы этого не хотите, но это может быть сделано.

— Вы в этом уверены? Я — нет. Я не уверен, что мы сможем победить их даже сейчас. Уничтожить — да, но победить? Через двадцать лет, говорите? И каков же будет список потерь? Новая-то Шотландия наверняка окажется в нем — она лежит на их пути. А еще какие миры?

— Что же вы предлагаете взамен?— спросила она.— Я... Род, я тоже, беспокоюсь за наших детей. Но что мы можем сделать? Нельзя же начинать войну с моти только потому, что однажды они МОГУТ стать опасными!

— Нет, конечно, нет. Смотрите, принесли обед. Простите, что испортил вам хорошее настроение.

Прежде чем закончился обед, все уже хохотали. Моти устроили представление, изображали наиболее известных персонажей тривизии Новой Шотландии. Через несколько минут все валялись на столе, с трудом переводя дыхание.

— Как вы делаете это?— спросил доктор Харди между приступами смеха.

— Мы изучаем ваше настроение,— ответила Чарли,— а затем слегка преувеличиваем характерные черты. Если наша теория верна, общий эффект должен быт поразительным — по-видимому, так оно и есть.

— Вы могли бы заработать этим состояние, даже помимо своей торговли,— сказал Хорват.

Это, по крайней мере, мало повлияет на вашу экономику. Однако, нам потребуется ваша помощь в составлении очередности передачи вам нашей технологии.

Хорват серьезно кивнул.

— Я рад, что вы оценили эту проблему. Если мы просто вывалим все, что вы имеете, на рынок, на нем начнется хаос.

— Поверьте, доктор, мы не хотим создавать для вас проблемы. Если вы рассматриваете нас, как счастливый случай, представьте, как смотрим на вас мы! Освободиться от системы Мошки после всех этих веков! Вырваться из бутылки! Наша благодарность беспредельна.

— И все же, сколько вам лет?— спросил доктор Харди.

Моти пожала плечами.

— У нас есть фрагменты записей, которые датированы сотней тысяч лет назад, доктор Харди. В то время астероиды уже были на месте. Другие записи могут быть еще старше, но мы не можем прочесть их. Наша реальная история началась примерно десять тысяч лет назад.

— После этого у вас были коллапсы цивилизации?— спросил Харди.

— Конечно. Как могло быть иначе?

— У вас есть записи астероидной войны?— спросил Реннер. Джек нахмурилась. Лицо ее не было приспособлено для этого, но жесты выражали отвращение.

— Только легенды. У нас есть... Это очень похоже на ваши песни и эпические поэмы. Лингвистические приемы делают запоминание проще. Сомневаюсь, что их можно перевести, но все же...— Моти на мгновенье задумалась. Это было так, словно она замерла в том положении, в котором находилась, когда решила подумать. Затем...

Моти сделал паузу

— Боюсь, что это не очень хорошо, но это все, что я могу сделать.'

— Это достаточно хорошо,— сказал Харди.— У нас тоже есть такие стихи. Истории об исчезнувших цивилизациях, катастрофах в доисторическое время. Большинство из них прослеживается до извержения вулкана около четырех с половиной лет назад. Собственно говоря, это произошло, когда у людей возникла мысль, что Бог может вмешиваться в их дела. Создавая циклы, сезоны и тому подобное.

— Интересная теория... Но не опрокинуло ли это ваши религиозные верования?

— А почему это должно было случиться? Разве Бог не может устроить природное явление с такой же легкостью, как и нарушить законы природы? На самом деле, что более удивительно: приливно-отливная волна или одно-единственное сверхъестественное событие? Впрочем, не думаю, что у вас есть время обсуждать теологию. Сенатор Фаулер закончил свой обед. Если позволите, я удалюсь на несколько минут, а затем мы продолжим...

Бен Фаулер увел Рода и Сэлли в небольшой кабинет за конференц-залом.

— Ну?— спросил он.

— Мое мнение записано,— сказала Сэлли.

— Верно. Год?

— Мы должны что-то сделать, сенатор. Напряжение вырывается из РУК.

— Да,— сказал Бен.— Черт побери, мне нужно выпить. Род?

— Спасибо, я пас.

— Если я не смогу мыслить трезво с доброй порцией скотча в желудке, значит Империя уже гибнет.— Он принялся шарить в столе, пока не нашел бутылку, усмехнулся при виде марки, и налил до полна кофейную чашку.— Одно меня удивляет,— сказал он.— Почему не беспокоится ИТА? Я ожидал, что они будут сильно давить на нас, а они ведут себя тихо. Слава Богу за его одолжение.— Он одним глотком выпил половину содержимого чашки и вздохнул.

— Какой вред может принести немедленное соглашение?— спросила Сэлли.— Мы можем изменить свое мнение, если обнаружим что-то новое...

— Черт побери, котенок!— сказал Бен.— Иногда в этих словах есть нечто особенное. Эти ребята будут долго думать, прежде чем расстаться с короной, но уже если они выложат монету... Я думал, ты лучше знакома с основанием политики. Чему вас учат в университетах? Род, я по-прежнему жду вашего слова.

Род коснулся своего перебитого носа.

— Бен, мы не можем больше обманывать. Моти должны узнать, что... может, они даже возьмут назад свое предложение, когда увидят, под каким давлением мы находимся. Я за то, чтобы позволить им это.

— Вы за это, ха! Как бы там ни было, вы сделаете свою жену счастливой!

— Он делает это не ради меня!— вмешалась Сэлли.— Перестаньте дразнить его.

— Ладно.— Сенатор почесал свою лысину, затем допил содержимое чашки и поставил ее на стол.— Нужно проверить еще одну или две вещи. Давайте продолжим.

Джек жестами выражала восторг и волнение.

— Они готовы согласиться! Мы спасены!

Иван холодно посмотрел на Посредника.

— Сдерживайте себя. Нужно еще многое сделать.

— Я знаю. Но мы спасены. Чарли, разве не так?

Чарли разглядывал людей — их лица, позы...

— Да. Но сенатор еще не убежден, а Блейн боится... Джек, взгляните на Реннера.

— Вы так холодны! Может, вы не рады? Мы спасены

— Взгляните на Реннера.

— Да... Я знаю этот взгляд. Он смотрел так, когда играл в покер и получил неожиданную карту. Он нам не поможет. Но у него нет власти, Чарли! Это бродяга безо всякого чувства долга!

— Возможно. Мы жонглируем бесценными яйцами при меняющейся силе тяжести. Я боюсь. Я буду испытывать страх, пока не умру.

Сенатор Фаулер тяжело сел и осмотрел присутствующих. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы прекратить разговоры и привлечь всеобщее внимание.

— Полагаю, в конце концов, мы узнали, кто мы такие,— сказал он.— Пришло время поговорить о цене. Итак, каковы принципы? Первое и самое главное: вы соглашаетесь не вооружать колонии и позволить нам осматривать их, чтобы убедиться, что они не вооружаются?

— Да,— решительно сказала Джек, затем обменялась трелями с Мастером.— Посол согласен. Взамен предполагается, что Империя будет защищать наши колонии от наших врагов.

— Разумеется. Следующее. Вы согласны ограничить торговлю компаниями, получившими привилегии от Правительства?

— Да.

— Что ж, это главное,— заметил Фаулер.— Мы готовы, за малым исключением. Кто первый?

— Могу ли я спросить, какого рода колонии они собираются основывать?— сказал Реннер.

— Что? Конечно.

— Спасибо. Будете ли вы перевозить представителей ваших классов?

— Да...— Джек заколебалась.— Все это зависит от условий, мистер Реннер. Едва ли мы возьмем Фермеров на непеределанные миры, пока Инженеры не возведут там купола.

— Хорошо. Еще меня удивляет вот это.— Он пошарил свой карманный компьютер, и экраны осветились, показав странную искаженную Новую Каледонию, яркую вспышку, затем темноту.— Немного не то. Это произошло, когда зонд выстрелил в корабль капитана Блейна.

— Что?— спросила Джек и защебетала остальным. Те ответили.— Нас интересовала судьба, постигшая зонд. Откровенно говоря, мы не сомневались, что вы уничтожили его, и потому не хотели спрашивать...

— Вы правы,— сказал Реннер. На экране вспыхнуло новое изображение. Солнечный парус, по которому шла рябь.— Это как раз перед тем, как он выстрелил в нас.

— Но зонд не мог стрелять в вас,— запротестовала Джек.

—- Он выстрелил,— ответил Род.— Видимо, считая нас метеоритом. Как бы там ни было...

На экране поплыли черные фигуры. Парус зарябил, вспорхнула вспышка, и они исчезли. Реннер вернул ленту, пока силуэты не оказались прямо против света, затем остановил показ.

— Я должна предупредить вас,— сказал Джек.— Нам мало известно об этом зонде. Это не наша специальность, и у нас не было возможности изучить записи перед отлетом с Мошки-1.

Сенатор Фаулер нахмурился.

— Чего вы добиваетесь, мистер Реннер?

— Сэр, меня удивляет это место.— Реннер взял со стола световую указку.— Это различные классы моти, не так ли?

Джек нерешительно молчала.

— Они похожи на них.

— Конечно, это они. Это Коричневый, верно? А это Доктор?

— Верно.— Световая указка передвинулась.— Бегун,— сказала Джек.— А это мастер.

— И Часовщик.— Род едва не плюнул, не в силах скрыть отвращение.— Следующий похож на Фермера. Трудно сказать, но...— В его голосе внезапно зазвучало смущение.— Реннер, я не узнал следующего.

Воцарилось молчание. Указка остановилась на непонятной фигуре, более длинной и худой, чем Коричневый, с чем-то, похожим на колючки на коленях, пятках и локтях.

— Мы уже видели их однажды,— сказал Реннер. Его голос звучал сейчас почти систематически. Так мог говорить человек, идущий на пари по кладбищу, или головной дозорный, поднимающийся по холму на вражескую территорию. Холодный, решительный, полностью контролируемый голос. Это было совсем не похоже на Реннера.

Экран разделился, и появилось второе изображение; скульптура машины времени из музея Города Замка. Она выглядела как скульптура, сделанная из бракованных электронных схем, и окруженная вооруженными существами.

Впервые увидев Ивана, Род испытал удивительно сильное желание коснуться шелковистого меха Посла. Теперешний его импульс был не менее силен: ему захотелось принять стойку каратэ. Скульптуры изображали этих существ гораздо более детальней. Отовсюду у них торчали кинжалы, они выглядели твердыми, как сталь, и стояли подобно свернутым пружинам. А что это у них под большой левой рукой, похожее на нож с широким лезвием?

— О!— сказал Джек.— Демон. Думаю, у них были мумии, представляющие все наши виды. Подобно статуэткам, сделанным раньше для Посредников, чтобы облегчить им рассказ о нас.

— Все это?— В голосе Рода звучало безграничное удивление.— Корабль, груженный манекенами в натуральную величину?

— Откуда нам знать, какой величины они были?— спросила Джек.

— Отлично. Допустим, что это манекены,— сказал Реннер и неумолимо продолжал:— Однако, эти модели живущих классов моти, за исключением этого. Почему он оказался в общей группе? Почему вообще взяли с собой демона?

Ответа не было.

— Спасибо, Кевин,— медленно сказал Род, не решаясь взглянуть на Сэлли.— Джек, так является это классом моти или нет?

— Более того, капитан,— сказал Реннер.— Приглядитесь поближе к Фермеру. Теперь мы знаем, на что нужно смотреть.

Изображение было не очень четким, похуже, чем силуэты крыс, но выпуклость определялась безошибочно.

— Она беременна!— воскликнула Сэлли.— Почему я не подумала об этом? Беременная статуя? Но... Джек, что все это значит?

— Вот именно,— холодно сказал Род.

Однако привлечь внимание Док было невозможно.

— Стоп! Ни слова больше!— приказал Иван.

— Что мне говорить!?— запричитала Джек.— Эти идиоты взяли Воина! Мы пропали, пропали, а ведь всего минуту назад в наших руках была вся вселенная!— Мощная рука Моти сжала воздух.

— Тихо! Следите за собой. А теперь, Чарли, скажите мне, что вам известно о зонде? Как он был построен?

Чарли выразила презрение, сменившееся уважением.

— Это должно быть очевидно. Создатели зонда знали, что у этой звезды живут существа другого разумного вида. И ничего больше. Таким образом, они должны были предположить, что эти существа похожи на нас, если не внешне, то по своей сущности.

— Циклы. Они должны были предположить Циклы,— пробормотал Иван.— Тогда мы еще не знали, что не все расы обречены на них.

— Вот именно,— сказала Чарли.— Это гипотетические существа выжили, значит они были смышлены. Они должны были осуществлять не больше контроля за своим размножением, чем мы, поскольку такой контроль не является необходимым условием выживания. Одним словом, зонд был запущен с расчетом на то, что люди этой звезды будут в коллапсе, когда он прибудет к ним.

— Так...— Иван на мгновенье задумался.— Безумные Эдди погрузили на борт беременных женщин каждого вида. Идиоты!

— Воздадим им честь,— сказал Чарли.— Они сделали как могли лучше. Зонд должен был мгновенно вышвырнуть пассажиров в сторону солнца, как только их окликнет цивилизация, вышедшая в космос. Если гипотетические чужаки превосходили их, они делали и должны были обнаружить не попытку захватить их планету с помощью солнечного паруса, как оружия, а Посредника, посланного с мирными целями.— Чарли сделала паузу.— Случайно погибшего Посредника. Зонд должен был иметь устройство, назначение которого заключалось в том, чтобы убить Посредника, и не дать чужакам узнать слишком много.— Вы сами Мастер: разве не сделали бы вы именно так?

— Я не Безумный Эдди, чтобы вообще запускать зонд. Эта стратегия не сработала. Теперь мы должны что-то сказать людям.

— Я за то, чтобы сказать им все,— сказала Чарли.— Что еще мы можем сделать? Мы запутались в собственной лжи.

— Подождите,— приказал Иван. Прошли всего секунды, но Джек уже снова была нормальной. Люди с любопытством смотрели на них.— Мы должны сказать что-нибудь важное. Харди знает, что мы возбуждены. Правда?

— Да,— жестом подтвердила Чарли

— Какое открытие могло так возбудить нас?

— Позвольте мне,— быстро сказал Джек.— Мы еще сможем спастись.

— Поклонники демонов!— продолжала она уже по-английски.— Мы говорили вам, что не имеем расовых врагов, и это правда, но есть религиозные группировки — тайные — сделавшие богами демонов времени. Они злобны и очень опасны. Должно быть, они захватили зонд до того, как он покинул пояс астероидов. Конечно, тайно...

— Значит, пассажиры и экипаж были живы?— спросил Род. Чарли пожала плечами.

— Думаю, да. Должно быть, они совершили самоубийство. Кто знает, почему? Может, решили, что мы получили возможность двигаться быстрее света и ждем их здесь? Что вы сделали, когда настигли их?

— Отправили послание на большинство земных языков,— ответил Род.— Вы уверены, что они были живы?

— Откуда нам знать это?— спросила Джек.— Не стоит беспокоиться из-за НИХ.— В голосе ее звучало презрение.— Они не были истинными представителями нашей расы. Их ритуалы включают жертвоприношения разумных видов.

— И как много этих почитателей демонов?— спросил Харди.— Я никогда не слышал о них.

— Мы не гордимся их существованием,— ответила Джек.— Разве вы рассказали нам о внешних? Или о крайностях системы Заурона? Разве вам приятно, что мы узнали, что люди способны на такие вещи?

В ответ послышалось смущенное бормотание.

— Проклятье,— тихо сказал Род.— Они были живы...— Мысль эта была неприятной.

— Вы расстроились,— сказал Джек.— Мы рады, что вы не поговорили с ними до того, как встретили нас. Ваша экспедиция имела бы совсем другой характер, если бы вы...

Она замолчала, с любопытством наблюдая за происходящим. Доктор Зигмунд Горовиц поднялся со своего места и наклонился к экрану, изучая изображение машины времени. Затем он коснулся переключателей, увеличив изображение одной из статуй демонов. Силуэты из зонда исчезли, оставив половину экрана пустой, но через секунду появилось другое изображение, которое все росло и росло — крысоподобное существо, сидящее на корточках на кучке щебня.

— Ага!— торжествующе воскликнул Горовиц.— Я никак не мог понять, что за предки были у этих крыс! А это дегенеративные формы этих...— Он повернулся к Моти.— Похоже, им двигало только любопытство,— он словно не обратил внимания на разговор перед этим.— Для чего вы используете эту касту?— спросил он. Как солдат, верно? Для чего еще они могут годиться?

— Нет. Они просто миф.

— Вздор. Демоны с оружием? Отец Харди, можете вы представить себе дьяволов, вооруженных лучевыми ружьями?— Горовиц нажал переключатель, и вновь появились силуэты из зонда.— Борода Авраама! Это не статуи, это разновидность моти. Почему вы спрятали ее? Очаровательно... Я никогда не видел никого так хорошо приспособленного для...— Голос Горовица замер.

— Каста Воинов,— медленно сказал Бен Фаулер.— Неудивительно, что вы спрятали их от нас. Доктор Горовиц, вы полагаете, что эти... существа... также плодовиты, как остальные моти?

— А как же иначе?

— Но я говорю вам, что эти демоны легенда,— настаивала Джек.— Это поэма. Доктор Харди, вы помните поэму? Это те существа, которые обрушили небо...

— Этому я верю,— сказал Харди.— Однако, я сомневаюсь в их исчезновении. Вы держите их потомков в зоопарках. Энтони, я хочу задать вам один вопрос. Если у моти действительно очень плодовитая каста, приспособленная к войне; если их Мастера защищают свою независимость как земные львы; если у них было несколько опустошительных войн, и они заперты в одной-единственной системе — каково их наиболее вероятное будущее?

Хорват пожал плечами. Остальные последовали его примеру.

— Это будет похоже... на "Макартур",— печально сказал Хорват.— Сотрудничество Мастеров должно сломаться, когда давление популяции станет слишком тяжелым... конечно, ЕСЛИ это действительно существующая каста, Дэвид.

— Но я снова говорю вам, что это легендарные демоны,— запротестовала Джек.

— Боюсь, что мы не должны верить тому, что вы говорите нам,— сказал Харди, и в голосе его звучала глубокая печаль.— Это не значит, что я принимал все, что вы говорили. Священники слышат много лжи. Меня всегда удивляло, что вы скрываете от нас. Было бы лучше, если бы вы показали нам что-то вроде военных или полицейских сил, но вы этого не сделали. Это были...— он махнул рукой в сторону экрана,... они.

— Род,— сказал сенатор Фаулер,— вы здорово помрачнели.

— Да, сэр. Я представил, на что будет похоже сражение с расой, которая разводит Воинов десять тысяч лет. Эти существа должны быть приспособлены к космической войне. Дайте моти технологию Поля и... Бен, не думаю, чтобы мы смогли победить их! Это будет похоже на сражение с миллионом зауронских киборгов! Черт побери, двух тысяч этих существ будет достаточно, чтобы вести войну годами!

Сэлли беспомощно слушала.

— Но что если Джек говорит правду? Разве это не может быть правдой? У них была каста Воинов, но теперь она вымерла, и стоящие вне закона моти хотят снова возродить ее.

— Это довольно легко узнать,— буркнул Фаулер.— И лучше это сделать быстрее, прежде чем Коричневые моти построят флот и остановят нас.

— Если они уже не сделали его,— буркнул Род.— Они работают так быстро! Они переделали посольский корабль, пока он летел от планеты до "Макартура". Полностью переделали и всего с двумя Коричневыми и несколькими Часовщиками. Я думаю, сенатор, оценка командора Каргилла была слишком умеренной.

— Если это и так,— сказал Реннер,— мы все равно можем представить себе корабль с экипажем из адмиралов Кутузовых.

— Верно. Ну что же, Джек, вы видите наше положение,— сказал сенатор.

— Вовсе нет.— Моти подалась вперед и выглядела очень чужой.

— Тогда я объясню вам. У нас нет возможности сражаться с миллионами существ, созданных для войны. Может, мы победим, а может, и нет. Если вы разводите этих существ, значит, нуждаетесь в них — ваша система переполнена, чтобы держать бесполезные рты. Если они нужны вам, значит, вы ведете войны.

— Понимаю,— сказала Джек.

— Нет, не понимаете,— рявкнул сенатор.— Вам известно кое-что о системе Зурона, но не все. Джек, если моти разводят касту Воинов, наши люди будут воспринимать вас как зауронцев, а я сомневаюсь, что вы представляете, насколько в Империи ненавидят их и их суперменские идеи.

— Что же вы сделаете?— спросила Джек.

— Взгляну на вашу систему. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО взгляну.

— А если вы найдете Воинов?

— Можно и не смотреть, верно?— спросил сенатор Фаулер.— Вы знаете, что мы найдем их.— Он тяжело вздохнул. Пауза на обдумывание была очень короткой — не более секунды. Затем он встал и направился к экрану интеркома, двигаясь медленно, но неукротимо...

— Что нам делать? Может, остановить его?— прохныкала Джек.

Иван оставался спокоен.

— Это было бы плохо, да вам и не сделать этого. Тот морской пехотинец не Воин, но он вооружен, и его рука лежит на оружии. Он боится нас.

— Но...

— Слушайте.

— Вызывает конференц-зал,— сказал Фаулер дворцовому оператору.— Мне нужен принц Меррилл и Военный министр Армстронг. Лично и независимо от того, где они находятся. Я жду.

— Да, сенатор.— Девушка была молода, и ее испугала грубость манер Фаулера. Она потянулась к своим приборам, и некоторое время экран был пуст.

Министр Армстронг был в своем кабинете. Его туника была снята, рубашка расстегнута. Стол перед ним покрывали бумаги. Он раздраженно поднял голову, увидел, кто его вызывает, и буркнул:

— Да?

— Минуточку,— резко сказал Фаулер.— Я жду подключения Вице-короля.— Потянулись минуты ожидания.

Наконец, появился Его Высочество — экран показывал только его лицо. Похоже было, что он запыхался.

— Да, сенатор?

— Ваше Высочество, видели ли вы мои полномочия, данные Императором?

— Да.

— Вы согласны с моими полномочиями по всем вопросам, каса-ющися чужаков?

— Конечно.

— Как представитель Его Императорского Величества, приказываю вам как можно быстрее собрать Военный Флот сектора. Командовать им вы назначите адмирала Кутузова и будете ждать моих приказов.

С обоих экранов не доносилось ни звука, а конференц-зал заполнило раздраженное бормотание. Бен властным жестом потребовал тишины, и все смолкли.

— Собственно говоря, сенатор,— осторожно сказал Меррилл,— мне нужно подтверждение этого приказа от другого члена Комиссии.

— Верно, Род?

Вот оно, подумал Род, не смея взглянуть на Сэлли. Раса Воинов? Независимые Мастера? Мы не можем позволить им войти в пространство человека. Мы не можем терять целый век.

Моти были окаменевшие. Они знают, что мы нашли. Бесконтрольное размножение и демоны. Любые кошмары, которые когда-либо имели дети... Но мне НРАВЯТСЯ моти! Впрочем, нет, мне нравятся Посредники, я никогда не видел никого другого. А Посредники не контролируют цивилизацию Мошки. Очень осторожно он посмотрел на Сэлли. Она была так же неподвижна, как моти. Род глубоко вздохнул.

— Ваше Высочество, я подтверждаю его.

Их жилище, казалось, стало меньше, несмотря на высокие потолки. Ничего не изменилось: в их кухне по-прежнему были все деликатесы Империи, одно нажатие кнопки вызывало дюжину слуг-людей, морские пехотинцы в коридоре были вежливы и почтительны.

И все-таки они были в ловушке. Где-то на краю системы Новой Каледонии, на базе под названием Дагда, собирались Имперские военные корабли, и когда они прибудут туда...

— Они не смогут убить всех,— пробормотала Чарли.

— Они сделают это.— Голос Джек дрожал.

— Воины будут сражаться. ВОЕННЫЙ ФЛОТ должен будет потерять корабли, а командовать им назначен КУТУЗОВ. Станет ли он рисковать кораблями, чтобы пощадить кого-нибудь из нас? Или превратит нашу планету в мещанскую пыль?

— Астероиды тоже?— прохныкала Чарли.— Да... Не было ни одного Цикла, в котором бы погибло бы и то, и другое. Мастер, мы должны что-то сделать! Мы не можем допустить этого! Если бы мы были честны с ними...

— Их флот должен был двинуться, как только получил приказ собраться,— презрительно сказал Джек.— Цель была так близка! Я держала их!— Она сжала три пальца щепотью.— Они почти согласились, а потом... потом...— Она заколебалась на грани безумия, но все-таки отшатнулась от края.— Должно быть что-то, что мы можем делать.

— Сказать им все,— предложила Чарли.— Чем это можем повредить? Сейчас они смотрят на нас, как на зло. По крайней мере, мы можем объяснить, почему лгали им.

— Думайте, что мы можем предложить им,— приказал Иван.— Изучите их интересы и думайте о том, как защитить их, не допуская уничтожения расы.

— Помогать им?— спросила Джек.

— Конечно. Помогать им обезопасить себя от нас...

— Они боятся Воинов. Может, Мастера согласятся уничтожить Воинов? Тогда мы могли бы присоединиться к Империи.

— Безумный Эдди! — воскликнула Чарли.— А сколько Мастеров сохранят Воинов на всякий случай?

— Это уже пытались сделать прежде,— сказал Иван.— Думайте о чем-нибудь еще.

— Нельзя ли заставить их поверить, что мы не можем создать Поле?— спросила Чарли.

— Нет, они скоро узнают это. Оно не будет входить в нашу систему, пока их флот не будет готов, и тогда войдут все вместе. Дюжина линкоров. Если флот войдет в систему, Воины начнут сражение, и Раса погибнет. Они не должны послать его. НЕ ДОЛЖНЫ!

Джек перешла на полузабытый язык, неизвестный Мастеру.

— Он почти болен.

— Как и мы.— Чарли заизвивалась в горьком беззвучном смехе моти.— Бедный Мастер. Его страхи — это страхи плюс опасение, что мы сойдем с ума. Без нас он будет только молча смотреть, как собирается ФЛОТ, не в силах сказать ни слова.

— Думать!— приказал Иван.— Они посылают Кутузова. Он уничтожил планету людей — какую же милость проявит он к чужакам? Думать! Думать или Раса обречена!

Когда Сэлли вошла в кабинет Рода, он разговаривал по фону и не видел ее. На мгновенье она заколебалась, затем остановилась, прислушиваясь.

— Я согласен, Лаврентий. Цивилизация астероидов должна быть уничтожена в первую очередь. Она может быть их главной военной базой.

— Я не люблю разделять флот,— сказал голос из фона.— Вы поручаете мне две миссии, Лорд Блейн, две несовместимых миссии. Обрушиться на моти и покончить с ними без предупреждения — да, это возможно. Но предложить им атаковать прежде, чем мы сможем среагировать... Это обойдется нам в потерянные корабли и жизни, которые мы не сумеем сберечь.

— Тем не менее, вы будете планировать именно так.

— Да, мой лорд. Утром мои люди принесут вам предварительные планы. Они принесут вам и расчет возможных потерь. Какого офицера я должен поставить командовать кораблем-приманкой, мой лорд? Вашего одноклассника? Постороннего человека. Я жду ваших предложений.

— Черт побери!

— Прошу прощения за дерзость, мой лорд. Ваши распоряжения будут выполнены.

Экран погас. Род сидел, глядя на пустую поверхность, пока Сэлли подошла и села перед ним. Фигура Воина постоянно была у нее перед глазами.

— Вы слышали?

— Кое-что... Это действительно так плохо?

Род пожал плечами.

— Это зависит от того, с чем мы столкнемся. Одно дело войти туда, прокладывая путь выстрелами, и превратить планету и астероиды в огненные костры. Но послать туда флот, предупредить об этом моти и ждать, пока они атакуют нас? На первое же враждебное движение может последовать ответ из лазерной пушки, с помощью которой был запущен зонд!

Сэлли с жалостью смотрела на него.

— А зачем нам делать все это? Почему просто не оставить их одних?

— Чтобы однажды они вырвались оттуда и уничтожили наших внуков?

— И потому так должны поступить мы?

— Скажите, Сэлли, есть какие-нибудь сомнения? Относительно того, что представляют из себя моти?

— Они не чудовища!

— Нет. Просто наши враги.

Она печально покачала головой.

— Так что же должно произойти?

— Флот войдет туда, и мы потребуем, чтобы они подчинились Империи. Может, они согласятся, а может, нет. Если они сделают это, команда самоубийц отправится наблюдать за разоружением. Если они предпочтут сражаться, флот атакует.

— А кто... Кто должен будет приземлиться на Мошке-1? Кто будет отвечать за... НЕТ! Род, я не разрешаю тебе делать это!

— А кто еще сможет это сделать! Я, Каргилл, Сэнди Синклер — старая компания с "Макартура". Может, они действительно сдадутся. Кто-то же должен дать им этот шанс.

— Род, я...

— Может, нам сыграть свадьбу поскорее? Ни у одной из наших семей нет наследника.

— Какая ирония,— сказала Чарли.— Миллионы лет мы жили в бутылке, и это обстоятельство обусловило все наши беды. Теперь, когда мы нашли выход, через него вливается Военный Флот, чтобы сжечь наши миры.

Джек усмехнулась.

— Как живо и поэтично ваше воображение!

— Как счастливы мы, наслаждаемся нашими деловыми советами!— Вы...— Чарли вдруг замолчала. Походка Джек изменилась как-то странно. Она ходила, неудобно изогнув руки перед собой, наклонив голову вперед и ставя ноги близко друг к другу, принимая раскованную позу людей.

Чарли узнала Кутузова и сделала повелительный жест, заставила Ивана воздерживаться от комментария.

— Мне нужно человеческое слово,— сказала Джек.— Мы никогда не слышали его, но оно должно быть. ВЫЗВАТЬ СЛУГУ,— произнесла она голосом Кутузова, и Чарли кинулась выполнять распоряжение.

Сенатор Фаулер сидел за большим столом в кабинете, примыкающем к конференц-залу. Большая бутылка Нью-Эбердин Хайланд Крим стояла на дубовом столе бара. Дверь открылась, вошел доктор Хорват и остановился в выжидательной позе.

— Выпьете?— спросил Фаулер.

— Нет, спасибо.

— Правильно. Ваша просьба о включении в члены Комиссии отклонена.

Хорват замер.

— Понимаю.

— Сомневаюсь. Садитесь.— Фаулер вынул из выдвижного ящика стола бокал и налил.— Все-таки держите. Сделайте вид, будто пьете со мной. Тони, я хорошо отношусь к вам.

— Не заметно.

— Не заметно? Тогда смотрите. Комиссия собирается уничтожить моти. Представляете, что это значит для вас? ХОТИТЕ вы участвовать в принятии этого решения?

— Уничтожить? Но я полагал, приказ касается их включения в Империю.

— Конечно. Иначе и нельзя было. Политическое давление слишком велико, чтобы просто войти туда и уничтожить их. Поэтому я позволяю моти пролить немного крови. Включая отца единственного наследника, которого я когда-либо буду иметь.— Он промолчал.— Они будут сражаться, док. Надеюсь, что предварительно они не сделают заявления о сдаче, и у Рода будет шанс. Вы действительно хотите быть замешанным в это?

— Понимаю... Теперь я действительно понял. Спасибо.

— Не за что.— Фаулер сунул руку в карман туники и вынул маленькую коробочку. Он открыл ее на секунду, заглянув вовнутрь, закрыл снова и подал через стол Хорвату.— Держите. Это ваше.

Доктор Хорват открыл ее и увидел кольцо с крупным тускло-серым камнем.

— К следующему Дню Рождения можете вырезать на нем баронский гребень,— сказал Фаулер.— Довольны?

— Да. Очень. Спасибо, сенатор.

— Не стоит благодарности. Вы хороший человек, Тони. А теперь идемте, посмотрим, чего хотят моти.

Конференц-зал был почти полон. Члены Комиссии, ученые Хорвата, Харди, Реннер и... адмирал Кутузов.

Сенатор Фаулер занял свое место.

— Лорды, члены Комиссии, представляющей Его Императорское Величество, собрались. Запишите свои имена и организации.— Он помолчал, чтобы дать им возможность сделать это.— Об этом собрании попросили моти, не объяснив причины. Есть у кого-нибудь замечания или предложения, прежде чем они появятся? Нет? Хорошо. Келли, введите их.

Моти вошли и молча заняли свои места на конце стола. Они выглядели очень чужими — человеческая имитация исчезла. На лицах их застыли вечные улыбки, мех был гладким и блестящим.

— Вам слово,— сказал сенатор.— Однако, хочу предупредить, что едва ли мы поверим тому, что вы скажете.

— Лжи больше не будет,— сказала Чарли. Даже голос ее стал другим: Посредник говорила иначе, не похоже на все голоса моти, которые они слышали до сих пор, но с отчетливым...

Род сразу понял, в чем дело — не было никакого акцента. Это был почти совершенный, идеальный английский.

— Время лжи прошло. Мой Мастер считал так с самого начала, но Мастер Джек завладел юрисдикцией над переговорами с людьми. Подобно тому, как вы получили юрисдикцию от своего Императора.

— Сторонник борьбы, а?— сказал Фаулер.— Жаль, что мы не встретились с вашим босом. Сейчас уже немного поздно, не так ли?

— Возможно. Но сейчас я представляю его. Если хотите, можете называть его Король Петр — гардемарины называли его так.

— Что?!— Род вскочил со стула, и тот подлетел назад, загремев по полу. Когда?

— Перед тем, как были убиты Воинами,— сказала Чарли.— Наскакивание на меня не даст вам информации, мой лорд, к тому же их убили Воины не моего Мастера. Тем, кто это сделал, было приказано взять их живыми, но гардемарины не сдались.

Род осторожно вернул на место свой стул и сел.

— Да,— пробормотал он.— Хорст не мог этого сделать.

— Так же как Уайтбрид Поттер. Вы можете гордиться ими, Лорд Блейн. Их последние минуты прошли в лучших традициях Имперской Службы.— В голосе чужака не было ни следа иронии.

— И все же, почему вы убили этих мальчиков?— спросила Сэлли.— Род, мне очень жаль... Я...я сожалею об этом.

— Твоей вины здесь нет. Чарли, леди задала вам вопрос.

— Они открыли правду о нас. Спасательные шлюпки доставили их в музей, но не такой, как тот, который мы показали вам. У этого была более серьезная цель.— Чарли говорила низким голосом. Она описала музей, сражение в нем, полет через Мошку-1, начало войны между фракциями моти и приземление на улицу возле Замка. Закончила она последним сражением.

— Мои собственные Воины проиграли,— сказала она.— Если бы они победили, Король Петр отправил бы гардемаринов назад, к вам. Однако, когда они были уже мертвы, было разрешено, что лучше попробовать обмануть вас.

— Боже мой,— прошептал Род.— Так это и есть ваша тайна. Мы держали в руках все ключи к разгадке, но...

От стола доносилось чье-то бормотание — священник Харди.

— И какого же дьявола вы рассказали это нам?— спросил сенатор Фаулер.— Чем это может вам помочь?

Чарли пожала плечами.

— Если вы решите уничтожить нас, хотя бы знайте, почему. Я пытаюсь объяснить вам, что Мастера не сдадутся. Король Петр может это сделать, но он не контролирует Мошку-1 и уже тем более цивилизацию астероидов. Кто-то все равно будет сражаться.

— Как я и предсказывал, лорды,— тяжело сказал Кутузов.— Люди и корабли, посланные предложить капитуляцию, будут обречены. Возможно и Флот тоже. Если мы войдем в систему Мошки, необходима немедленная атака.

— Ох, парень,— пробормотал сенатор Фаулер,— я понял ваш план. Вы думаете, мы не сможем приказать неспровоцированную атаку и, может быть, не отправим корабли в самоубийственную миссию. Что ж, вы плохо знаете нас, Чарли. Все, чего вы добились, это того, что адмирал будет действовать именно так, даже если это будет стоить мне головы. Мне очень жаль, Отец, но это единственный путь, который я вижу.

Голос сенатора разнесся по комнате.

— Адмирал Кутузов, вы будете держать свой флот в готовности, без моего личного одобрения не вступая в контакты ни с кем. Повторяю: НИ С КЕМ. Ясно?

— Да, сенатор.— Кутузов поднял коммуникатор к губам.— Михайлов: да.— Он заговорил быстрыми текучими слогами.— Готово, сенатор.

— Я еще не закончила,— сказала Чарли.— У нас есть и другая альтернатива.

— Какая?— спросил Фаулер.

— Блокада.

Они долгое время стояли на балконе номера Рода, слушая слабые звуки ночного города. Человек-В-Капюшоне поднялся уже высоко на небо, и его гибельный красный глаз равнодушно смотрел на них: двоих возлюбленных людей, собирающихся послать эскадры кораблей в сам Глаз и держать их там, пока они не исчезнут...

— Она не кажется слишком больной,— пробормотала Сэлли, прижав голову к плечу Рода и чувствуя, как его рука обнимает ее.— Просто желтое пятнышко в Глазе Мурчисона. Род, это сработает?

— Блокада? Конечно. Мы приняли план, предложенный Джеком Каргиллом: эскадра внутри самого глаза будет пользоваться выгодами послепрыжкового шока. Моти не знают об этом, и в лучшем случае их корабли будут неуправляемы в течение нескольких минут. Если же они попытаются посылать их в Прыжок на автоматике, это будет еще хуже.

Она вздрогнула.

— Это не совсем то, что я имела в виду. Весь этот план... сработает ли он?

— А какой у нас выбор?

— Никакого. И я рада, что ты согласился. Я не смогла бы жить с тобой, если бы... не смогла бы и все!

— Да И потому я благодарен моти, предложившим этот план, ведь мы не можем позволить им вырваться. Галактическая чума... Есть только два лекарства против этой болезни: карантин или уничтожение. По крайней мере у нас был выбор.

— Они...-— Сэлли замолчала и посмотрела на него.— Я боюсь говорить тебе об этом, Род. Я не смогу жить сама с собой, если мы сделаем это... если блокада не поможет.

Он ничего не ответил. Откуда-то снизу донесся смех.

— Они могут проскочить мимо этой эскадры в звезде,— сказала Сэлли. Голос ее был идеально спокоен.

— Конечно. И мимо мин, сделанных Сэнди Синклером, тоже. Но куда им идти, Сэлли? Есть только один выход из системы Глаза, они не знают, где он находится, а когда найдут его, их будут ждать военные корабли. И потом, не забывай, что они будут внутри звезды. Возможности избавиться от ливней энергии не будет и потому вероятны повреждения. Ты не сможешь придумать ничего такого, чтобы мы не предусмотрели. Это прочная блокада, иначе я не согласился бы на нее.

Она снова расслабилась и прижалась к его груди. Его руки обняли ее. Так они стояли, глядя на Человека-В-Капюшоне и его глаз.

— Они не должны выйти,— сказал Род.

— Они живут там уже миллион лет... Интересно, какими станем мы через миллион лет?— задумалась она.— Похожими на них? Есть что-то очень важное, чего мы не понимаем в моти. Фатализм, которого я не могу даже представить. После нескольких неудач они могут даже... сдаться.

Он пожал плечами.

— В любом случае мы продолжим блокаду. Потом, лет через пятьдесят, мы войдем туда и посмотрим, как обстоят дела. Если коллапс будет настолько полон, как это предсказала Чарли, мы примем их в Империю.

— А что потом?

— Не знаю. Нужно будет что-то придумать.

— Да.— Она выскользнула из его объятий и возбужденно повернулась.— Я знаю! Род, нам нужно реально взглянуть на эту проблему. Мы можем помочь моти.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Я полагаю, что лучшие умы Империи работают над этим.

— Да, но для Империи, а не для моти. Нам нужен... Институт. Что-то, управляемое людьми, которые ЗНАЮТ моти, и далекое от политики... И мы можем сделать это. Мы достаточно богаты...

— Что?

— Мы можем потратить половину того, что имеем.— Она промчалась мимо него, выскочила в коридор и бросилась к себе в номер. Род последовал за ней и увидел, что она роется среди множества свадебных подарков, которые покрывали большой стол из розового тика, стоящий в прихожей. Найдя свой карманный компьютер, она удовлетворенно хмыкнула.

Должен ли я рассердиться сейчас?— подумал Род. Пожалуй, я должен радоваться, когда она такая. Надеюсь, у меня будет время научиться этому.

— Моти сами работают над этой проблемой,— напомнил он ей.

Она посмотрела на него с легким раздражением.

— Фу! Они не видят ее, как мы. Фатализм, помнишь? И потом, у них нет никого, чтобы заставить их принять решение, к которому они придут.— Она вернулась к своим торопливым заметкам.— Разумеется, нам будет нужен Горовиц. Он говорил, что на Спарте есть подходящие люди — нужно будет послать за ними. Кроме того, доктор Харди.

Он посмотрел на нее со страхом и удивлением.

— Когда тебе нужно идти, ты идешь.— И лучше идти с тобой, если я хочу иметь тебя рядом всю жизнь. Интересно, на что похожа жизнь с ураганом?— Если тебе нужен Отец Харди, он у тебя будет. Кардинал назначил его на проблему Моти и, думаю, у Его Преосвященства есть в запасе кое-что еще. Харди давно уже должен быть епископом, но у него нет права на митру. Не думаю, чтобы сейчас у него был большой выбор. Первый папский делегат к чужой расе, или что-то вроде этого.

— Значит, в Правлении будем мы с тобой, доктор Харди, доктор Хорват и... Иван.

— Иван?— А почему бы и нет? И пока мы делаем это, мы должны делать это правильно. Нам нужен хороший исполнительный директор. Сэлли нельзя использовать, как администратора, а у меня нет времени. Может, Хорват?— Сэлли, ты представляешь, против чего мы выступаем? Чего стоит одна биологическая проблема: как превратить женщину в мужчину без временности или стерильности? Но даже если мы найдем способ, как заставить моти пользоваться им?

Она почти не слушала его.

— Мы найдем способ. Мы достаточно хороши в управлении...

— Мы с трудом управляем Империей людей!

— Но ведь управляем, не так ли? Как-нибудь.— Она отодвинула в сторону кипу разноцветных свертков, чтобы освободить побольше места. Какая-то большая коробка едва не упала, и Род подхватил ее, пока Сэлли продолжала писать, вводя данные в банк памяти компьютера.— Как мне выйти на раздел УЧЕНЫЙ ИМПЕРИИ?— спросила она.— На Мойджи

есть крупный специалист в генной инженерии, а я не могу вспомнить его имя...

Род тяжело вздохнул.

— Я найду его для тебя. Но с одним условием.

— Каким?— Сэлли с любопытством взглянула на него.

— Ты закончишь это на следующей неделе, потому что, если ты возьмешь свой компьютер в свадебное путешествие, я брошу эту чертову штуковину в масс-конвертер!

Она рассмеялась, но Род вовсе не чувствовал себя уверенным. Ну, ничего. Компьютеры не слишком дороги. Он может купить ей новый, когда они вернутся обратно. В самом деле, может, ему придется иметь дело с Бари: им потребуется множество вещей, если они решат обзавестись семейством...

Гораций Бари шел по Дворцу за морским пехотинцем, демонстративно игнорируя тех, что следовали за ним по пятам. Его лицо было спокойно, и только близкое изучение его глаз могло выявить отчаяние, сверлившее его.

На все воля Аллаха, вздохнул он и удивился, что его больше не возмущает эта мысль. Возможно, есть своя прелесть в повиновении. Впрочем, это мало утешало его. Морские пехотинцы перевезли его слугу и весь его багаж вниз, а затем отделили его от Набила. Но прежде чем это сделано, Набил прошептал ему, что признание Джонаса Стоуна дошло до Дворца.

Стоун был еще на Новом Чикаго, но что бы он ни сказал Военной Разведке, это было достаточно важно, чтобы послать курьерский корабль. Информатор Набила не знал, о чем говорил предводитель Мятежников, но Бари Это было известно, как будто он уже прочел кодовые ленты. Послание должно быть коротким, но содержать смертный приговор Горация Бари.

ИТАК, ЭТО КОНЕЦ ВСЕГО. Против изменников Империя действует быстро, несколько дней или недель, не больше. Возможностей для побега не было. Морские пехотинцы были вежливы, но очень бдительны. Они были предупреждены, и их было много, слишком много. Один мог бы принять взятку, но не тогда, когда на него смотрят товарищи.

На все воля Аллаха. И все-таки жаль. Если бы я не был так обеспокоен чужаками, если бы не занимался работой с торговцами, то давно уже мог бы бежать. Левант велик... Но мне пришлось бы покинуть Новую Шотландию, а именно здесь принимаются решения. Какой смысл бежать, если чужаки могут уничтожить нас всех?

Сержант морской пехоты довел его до конференц-зала и держал дверь открытой, пока Бари не вошел вовнутрь. Затем, это было просто Невероятно, охрана ушла. В комнате кроме Бари находились всего два человека.

— Доброе утро, лорд,— сказал Бари Роду Блейну. Голос его звучал ровно и спокойно, но во рту пересохло, а когда он поклонился второму человеку, в горле появился какой-то резкий привкус.— Я не был представлен сенатору Фаулеру, но, конечно, его лицо известно всем в Империи. Доброе утро, сенатор.

Фаулер кивнул, не вставая со своего места за небольшим столом.

— Доброе утро, ваше превосходительство. Садитесь.— Он указал на место напротив себя.

— Спасибо.— Бари занял указанное место и удивился еще больше, когда Блейн принес кофе. Бари осторожно понюхал его и убедился, что это смесь, которую он послал шеф-повару Дворца для Блейна.

ВО ИМЯ АЛЛАХА! Они играют со мной, но какой конец будет у этой игры? Он почувствовал гнев, смешанный со страхом, но по-прежнему никакой надежды. И дикий, булькающий смех зародился в его горле.

— Нам только что стало известно кое-что, ваше превосходительство,— сказал Фаулер. Он сделал знак, и Блейн включил стенной экран. Грузные черты Джонаса Стоуна появились на нем. Лоб и скулы его покрывал пот, а голос Стоуна то гудел, то звучал умоляюще.

Бари бесстрастно слушал, губы его презрительно кривились. Сомнений не было: теперь у Флота имелось больше чем достаточно доказательств, чтобы казнить его, как изменника. И все-таки улыбка не исчезла с лица Бари. Он не доставит им удовлетворения. Он не будет умолять.

Наконец, лента кончилась. Фаулер снова махнул рукой, и изображение вождя мятежников исчезло.

— Об этом знаем только мы трое, ваше превосходительство,— осторожно сказал Фаулер.

— Только мы... Чего они хотят? Может, все-таки есть надежда?

— Не думаю, чтобы это требовало обсуждения,— продолжал сенатор.— Давайте, лучше поговорим о моти.

— О!— сказал Бари. Крошечный звук кольнул его в горло. Хотите ли вы заключить сделку или просто напоследок посмеяться над моими страхами? Прежде чем заговорить, он глотнул кофе, чтобы смочить язык.— Уверен, что сенатору известна моя точка зрения. Я считал моти величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивалось человечество.— Он посмотрел на двух людей напротив, но на лицах их невозможно было ничего прочесть.

— Мы согласны,— сказал Блейн.

Пока в глазах Бари разгоралась искра надежды, Фаулер быстро добавил:

— Это не подлежит сомнению. Они находятся в постоянном состоянии демографического взрыва, за которым следует всеобщая война. Если они вырвутся из своей системы... Бари, у них есть разновидность солдат, которые заставят покраснеть от стыда зауровских суперменов. Черт побери, вы же видели их.

Блейн дал сигнал своему карманному компьютеру, и появилось другое изображение: скульптура машины времени.

— Это? Но мой Моти говорил мне...— Бари замолчал, потом рассмеялся, как человек, которому больше нечего терять.— МОЙ Моти.

— Вот именно,— слабо улыбнулся сенатор.— Не могу сказать, что можно верить вашему Моти, Бари, даже если широко распространятся только малыши, мы можем потерять все миры. Они размножаются как бактерии. Это просто не с чем сравнивать. Впрочем, вы знаете.

— Да.— Бари с трудом взял себя в руки. Лицо его было спокойно, но перед мысленным взглядом сверкали множество крошечных глаз. И ведь я сам почти вынес их наружу! Хвала и слава Аллаху!

— Черт побери, перестаньте трястись,— приказал Фаулер.

— Прошу прощения. Вы несомненно слышали о моей встрече с малышами.— Он взглянул на Блейна и позавидовал его внешнему спокойствию. Малыши должны были быть не менее неприятны капитану "Макартура".— Я рад слышать, что Империя поняла опасность.

— Да. Мы устраиваем блокаду моти. Закупорим их в их собственной системе.

— А не лучше ли уничтожить их, пока это возможно?— тихо спросил Бари. Его голос был спокоен, но темные глаза горели.

— Как?

Бари кивнул.

— Конечно, возникнут политические осложнения. Но я могу найти людей для такой экспедиции на Мошку-1 и, получив нужные приказы...

Фаулер махнул рукой.

— Если потребуется, я могу отправить своих собственных агентов.

— Мои будут значительно менее ценными,— Бари посмотрел на Блейна.

— Да.— Фаулер сделал паузу, и Блейн заметно напрягся. Затем сенатор продолжал:— Лучше это или хуже, но мы решились на блокаду. Правительство слишком боится обвинения в геноциде. Кроме того, я не знаю, устроит ли меня идея неспровоцированного нападения на разумных существ. Мы будем делать, как решили.

— Но угроза!— Бари наклонился вперед, не пытаясь скрыть фанатичного блеска в глазах. Он знал, что близок к безумию, но это его больше не заботило.— Вы думаете, что загнали джина обратно, если пробка вставлена в бутылку? А если следующее поколение будет смотреть на моти иначе? Если они вновь выпустят джина на свободу? Представьте себе тучи их кораблей, обрушившихся на Империю, каждый под командой существа, подобного ЭТОМУ и думающего, как адмирал Кутузов! Специализированные Воины, превосходящие зауронских "мертвоголовых"! И вы позволите им жить? Я говорю, что они должны быть уничтожены...

НЕТ! Их не убедить так просто... Он постарался расслабиться.

— Я вижу, что вы приняли решение. Чем я могу вам помочь?— Вообще, чего вы хотите от меня?

— Думаю, вы уже помогли,— сказал Блейн, поднял свою чашку и отхлебнул кофе.— И спасибо вам за подарок.

— Блокада — это самая дорогая военная операция,— буркнул Фаулер.— И никогда не бывшая популярной.

— А...— Бари почувствовал, что напряжение его уходит. Они держали его жизнь в руках, но он был им нужен. Возможно, ему удастся сохранить гораздо больше, чем жизнь.— Вас беспокоит Имперская Торговая Ассоциация.

— Вот именно.

Огромное облегчение... За это я воздвигну мечеть. Кто знает, может Аллах все-таки существует. Тот булькающий смех все еще был в его горле, и Бари знал, что если начнет смеяться, то остановиться не сможет.— Я уже указал своим коллегам на всю выгодность неограниченной торговли с моти. По-моему, я добился кое-какого успеха, хотя лишком многие торговцы похожи на соседа, который последовал за Аладдином в волшебную пещеру. Несметное богатство сверкает гораздо ярче, чем опасность.

— Да, это так. Но сможете ли вы удержать их? Найти тех, кто собирается саботировать наши решения и спутать их планы?

Бари пожал плечами.

— Мне потребуется помощь. Это будет дорого стоить. Полагаю, придется использовать секретные фонды...

Фаулер зло усмехнулся.

— Род, что там еще говорил Стоун?— Что-то о...

— Вовсе необязательно вытаскивать наверх бред этого человека,— запротестовал Бари.— Надеюсь, я достаточно богат.— Он пожал плечами: что у него останется, когда дело будет сделано? Фаулера не тревожит, что Бари может разориться.— Но может оказаться, что потребуются ресурсы, превосходящие мои...

— Мы это обсудим,— сказал Фаулер.— Например, блокада должна поглотить массу ресурсов Меррилла, которые он предполагал пустить на объединение Треугольного Сектора. Мне представляется, что умный торговец мог бы завести несколько контактов с мятежниками. Может, даже убедить их принять нашу точку зрения. Конечно, я не знаю, как это можно сделать.

— Понимаю.

Фаулер кивнул.

— Надеюсь. Род, возьмите эту ленту и уберите ее в надежное место, хорошо. Думаю, она нам больше не понадобится.

— Да, сэр.— Род дал команду своему карманному компьютеру. Машина загудела, знаменуя новый период в жизни Горация Бари.

Возможности уклониться не будет, подумал Бари. Фаулер примет только результаты, а не извинения, и моя жизнь будет ставкой в этой игре. Должно быть, нелегко быть политическим агентом этого человека. А какой у меня выбор? На Леванте я могу только в страхе ждать, а здесь по крайней мере буду знать, как идут дела с моти... а может, даже изменю их политику.

— И еще одно,— сказал сенатор. Он сделал знак, и Род открыл дверь кабинета. Вошел Кевин Реннер.

Все они впервые видели парусного мастера в гражданской одежде. Реннер выбрал яркие брюки и еще более яркую тунику. Его шарф был из какого-то похожего на шелк материала, который выглядел натуральным, но вероятно был синтетическим. Мягкие ботинки, драгоценности...— короче говоря, он выглядел, как большинство преуспевающих торговых капитанов. Торговец и капитан удивленно уставились друг на друга.

— Да, сэр?— спросил Реннер.

— Несколько рановато, не так ли, Кевин?— заметил Род.— Ваша отставка с сегодняшнего дня недействительна.

Реннер ухмыльнулся.

— Не думаю, чтобы мэр согласился на это. Даже уверен в этом. Доброе утро, ваше превосходительство.

— Я вижу, вы знакомы с торговцами Бари,— сказал Фаулер.— Это хорошо, поскольку отныне вы будете часто видеть друг друга.

— Что?— насторожился Реннер.

— Сенатор имеет в виду,— объяснил Род,— что хочет просить вас об одолжении. Кевин, вы помните условия нашего служебного контракта?

— Конечно.

— Четыре года или продолжительность Критического Положения Первого Класса, или продолжительность внешней войны,— сказал Род.— Так вот, сенатор объявил ситуацию с моти Критическим Положением Первого Класса.

— Минуточку!— воскликнул Реннер.— Вы не можете сделать этого со мной!

— Могу,— сказал Фаулер.

Реннер упал в кресло.

— О, мой Бог!

— Широко об этом еще не объявлено,— сказал сенатор Фаулер.— Мы не хотим никакой паники. Но вы официально извещены.— Фаулер прервался, чтобы сделать глоток.— Конечно, у вас есть альтернатива.

— Спасибо.

— Резко, не так ли?— сказал Род, улыбаясь. Реннер ненавидел его.

— Вы сделаете для нас очень большую работу, Реннер,— сказал Фаулер.— Империя будет вам благодарна. Я буду благодарен. Вы знаете, я привез с собой чистые бланки имперских патентов... Как вам понравится встретить следующий День Рождения бароном?

— О, нет! Это не для меня! Это отнимет у меня все время!

— Но конечно, вы найдете привилегии приятными,— сказал Род.

— Проклятье! Нет, сэр, вам не сделать из Кевина Реннера аристократа! Слишком много еще нужно изучить во вселенной! У меня нет времени для всей этой работы...

— Это может нарушить вашу беззаботную жизнь,— сказал сенатор Фаулер.— Во всяком случае наладить это будет не так-то просто: зависть и все такое... Но вы слишком полезны, мистер Реннер, и это Критическое Положение Первого Класса...

— Но... но...

— Капитан гражданского корабля,— сказал Фаулер.— В рыцарском звании и понимающий проблему моти. Да, вы именно тот, кто нам нужен.

— Нет у меня никакого рыцарского звания.

— Значит, будет. Это неизбежно. Мистер Бари требует, чтобы его личный пилот имел по крайней мере С. Михаила или С. Георгия. Не так ли, ваше превосходительство?

Бари вздрогнул. Было неизбежно, что Империя назначит человека следить за ним, причем человека, который сможет говорить с торговыми капитанами. Но этот арлекин? Борода Пророка, этот человек невы носим! По крайней мере, это интеллигентный арлекин. Может, он даже окажется полезен.— Я думаю, сэр Кевин,— отличная кандидатура для пилота моего корабля,— спокойно сказал Бари. В голосе его был всего лишь намек на отвращение.— Добро пожаловать в Империал Автонетикс, сэр Кевин.

— Но...— Реннер оглядел комнату в поисках помощи, но ее не было. Род Блейн держал в руках какую-то бумагу... что это может быть? Конечно, отставка! Пока Реннер смотрел, Блейн разорвал документ на куски.

— Черт возьми, хорошо!— Ждать милости было бесполезно. — Но как гражданский человек!

— О, конечно,— согласился Фаулер.— Вы получите полномочия от Военной Разведки, но это не для показа.

— О, божий пуп!— Эта фраза заставила Бари вздрогнуть. Реннер усмехнулся.— В чем дело, ваше превосходительство? Разве у Бога нет пупа?

— Я предсказываю интересные времена,— медленно сказал Бари.— Для нас обоих.

Яркий солнечный свет освещал крышу Дворца. Пушистые невероятно белые облака, неслись по небу, но на посадочной площадке дул всего лишь слабый ветерок. Солнце светило тепло и приятно.

Адмирал и два капитана стояли у люка посадочной шлюпки, глядя на маленькую группу гражданских, троих чужаков в выпуклых черных очках и черных вооруженных морских пехотинцев. Демонстративно не замечая моти и их экскорт, адмирал поклонился гражданским.

— Простите, леди, и вы, лорд, что эти назначения нё позволят мне присутствовать на свадьбе. Сожалею, что вынужден забрать наших друзей так скоро.— Он указал на двух капитанов и поклонился еще раз.— Теперь я оставляю вас, чтобы вы могли попрощаться.

— Удачи вам, адмирал,— тихо сказал Род.

— Спасибо, мой лорд,— ответил Кутузов. Он повернулся и вошел в шлюпку.

— Я никогда не пойму этого человека,— сказала Сэлли.

— Вы правы,— заметила Джек.

Сэлли удивленно посмотрела на чужака, затем повернулась к офицерам протянула руку.

— Удачи вам, Джек. И вам, Сэнди.

— Вам тоже, Сэлли.— Каргилл искоса глянул на нашивки на рукаве. Четыре кольца, означавшие должность капитана, были яркими и новыми.— Спасибо, что дали мне корабль, Род. Я думал, что навсегда останусь в Оперативном Отделе.

— Спасибо адмиралу,— ответил Род.— Я рекомендовал вас, но решал он. Сэнди единственный, кому придется попотеть. Он будет на флагманском корабле.

Синклер пожал плечами.

— Как инженер Флота, я надеюсь проводить время на других кораблях,— сказал он.— Лучший наблюдательный пункт для разработки новых хитростей, будет находиться внутри Глаза. Поэтому я буду с этим англичанином, а это не так уж плохо. Сомневаюсь, чтобы от этого его корабль рассыпался.

Каргилл проигнорировал его.

— Сожалею, что пропущу свадьбу, Сэлли. Впрочем, пользуясь правом приглашенного, хочу кое-что сказать.— Он наклонился и коснулся губами покрасневшей щеки Сэлли.— Если устанете от него, на Флоте есть и другие капитаны.

— Точно,— подтвердил Синклер.— И мои полномочия подписаны на две минуты раньше, чем Каргилла. Не забывай этого, Джек.

— Как можно! Но и ты помни, что "Паттон" — мой корабль. Лучше нам держаться порознь, шкипер. До свидания, Джек, Чарли.— Каргилл заколебался, затем неуклюже отсалютовал.

— Прощайте,— ответила Чарли. Иван защебетал, и Джек добавила:— Посол желает вам удачи.

— Надеюсь, он подразумевает именно это,— сказал Каргилл.

— Конечно, мы подразумевали именно это,— сказала Чарли.— Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя в БЕЗОПАСНОСТИ.

Каргилл с задумчивым видом повернулся и поднялся на борт шлюпки. Синклер последовал за ним, и рядовые закрыли люк. Двигатели загудели, и люди с моти отошли в укрытие. Молча смотрели они, как шлюпка снялась с крыши и исчезла в ярком небе.

— Это сработает,— сказала Джек.

— Вы считаете мысли, не так ли?— спросил Род, глядя в небо, но там не было видно ничего, кроме облаков.

— Конечно, это должно сработать,— сказала Сэлли. Голос ее звучал выразительно.

— Я думаю, что наконец поняла людей,— сказала ей Чарли.— Вы читали когда-нибудь вашу древнюю историю?

Род и Сэлли непонимающе уставились на Моти.

— Нет.

— Доктор Харди показывал нам некоторые выдержки,— сказала Чарли, ожидая, пока придет лифт. Двое морских пехотинцев вошли туда, а когда люди и моти были уже внутри, вошли остальные. Чарли продолжала свой рассказ, словно вооруженной охраны здесь и не было.— Один из ваших древних писателей, историк по имени Геродот, рассказывает о некоем воре, которого должны были казнить. Он заключил сделку с королем: в течение года он обязался научить любимую королевскую лошадь петь гимны.

— Да?— сказала Сэлли, озабоченно глядя на Чарли. Она выглядела достаточно спокойно, но доктор Харди говорил, что тревожится за чужаков...

— Другие узники смотрели, как вор распевает для лошади и смеялись над ним. "Ты ничего не добьешься",— сказали они ему.— ’Этого не может сделать никто". На это вор ответил: "У меня есть год, а кто знает, что случится за это время. Может умереть король, может умереть лошадь или я. А может лошадь научится петь."

Раздался вежливый смех.

— Я рассказала это не очень хорошо,— сказал Чарли.— Не подумайте, что я пытаюсь острить. Эта история помогла мне наконец понять насколько ИНЫЕ вы, люди.

Воцарилось смущенное молчание. Когда лифт остановился, Джек спросила:

— Как ваш Институт?

— Чудесно. Мы уже послали за несколькими главами отделов.— Она смущенно засмеялась.— Я должна работать быстро! Род не разрешит мне думать об Институте после свадьбы. Вы придете, не так ли?

Посредники одновременно пожали плечами и посмотрели на морских пехотинцев.

— Мы будем очень рады, если вы позволите нам присутствовать,— сказала Джек.— Но у нас нет подарка для вас. Здесь нет Коричневого, чтобы сделать его.

— Обойдемся без него,— сказал Род.

Дверь лифта открылась, но они ждали, пока морские пехотинцы осмотрят коридор.

— Спасибо, что разрешили мне встретиться с адмиралом Кутузовым,— сказал Джек.— Я хотела поговорить с ним с тех пор, как наш посольский корабль остановился рядом с "Макартуром".

Род удивленно посмотрел на чужаков. Разговор Джек с Кутузовым был очень короток и одним из самых важных вопросов, заданных Моти, было:— Любите ли вы чай с лимоном?

Они чертовски цивилизованны и милы, и поэтому будут вынуждены несколько лет жить под охраной, пока Отдел Информации будет поносить их и их расу. Мы даже наняли писателя, написать сценарий пьесу о последних часах жизни моих гардемаринов.

— Этого было слишком мало,— сказал Род.— Мы...

— Да, вы не можете отпустить нас домой.— Голос Чарли изменился, став голосом молодого шотландца.— Мы знаем о людях слишком много, чтобы быть в безопасности.— Она сделала жест морским пехотинцам.

Двое из них вышли в холл, и моти последовали за ними. Остальные охранники шли сзади, и процессия двигалась по коридору, пока не достигла жилища моти. Дверь лифта мягко закрылась.

"Вызывающий" почти неподвижно висел .в пространстве у внешнего края системы Мурчисона. Остальные корабли группировались вокруг него в боевом строю, а справа находился "Ленин", похожий на раздувшееся черное яйцо. По крайней мере половина основного флота было в постоянной готовности, а другие корабли ждали где-то внизу, в красном аду Глаза. "Вызывающий" только что закончил путешествие с Эскадрой Безумного Эдди.

Этот термин почти стал официальным. Вообще, люди старались использовать много терминов моти. Например, когда человек выигрывал в покер, он обычно восклицал: "Финч /клик/". И все-таки, подумал капитан Глеб Кельвин, большинство из нас никогда не видели моти. Мы видим только их корабли: мишени, беспомощные после перехода.

Несколько их появилось из Глаза, но все они были так сильно повреждены, что едва ли годились для космического перелета. Всегда было достаточно времени, чтобы предупредить корабли, находившиеся снаружи, что очередной Моти на подходе, если Глаз не убивал их до этого.

Последние несколько кораблей появились из точки безумного Эдди с начальной скоростью в тысячу километров в секунду. Каким образом моти находили точку Прыжка при таких скоростях? Корабли внутри глаза не смогли перехватить их. Впрочем, этого и не требовалось, ведь экипажи моти были беспомощны после прыжка и не могли затормозить. Черные шары кораблей поднимались вверх и каждый раз взрывались. Если моти использовали свое уникальное расширяющееся поле, они взрывались скорее, с большей скоростью поглощая тепло из желтой атмосферы.

Герб Кельвин составил очередной рапорт о технологии моти. Большинство из них он писал сам и всегда указывал на ничтожные шансы моти. Они не могли устоять против кораблей с Олдерсон Драйв, кораблей, ждущих их, еще не подозревающих о послепрыжковой дезориентации. Ему было почти жалко их.

Кельвин достал бутылку из шкафчика на переборке своей патрульной кабины и искуснс» налил из нее, несмотря на силу Кориолиса. Взяв стакан, он дошел до кресла и уселся в него. На столе лежал пакет с почтой. Самое свежее письмо от жены было уже вскрыто, так что он мог быть уверен — плохих новостей из дома нет. Сейчас можно было читать письма по порядку. Кельвин поднес стакан к фотографии Грейс, стоявшей на столе.

Она мало слышала о положении на Нью-Чикаго, но судя по последнему письму сестры, там все было хорошо. Почтовая служба Новой Шотландии была медленной. Дом, который она подыскала, находился вне защитной системы, но она не тревожилась, поскольку Кельвин заверил ее, что моти не смогут прорваться. Она взяла его в аренду на все три года, что они проведут здесь.

Герб согласно кивнул — это сбережет деньги. Три года этой блокады, а потом домой, где он будет Командором Флота Нью-Чикаго. На "Вызывающий" снова поставят двигатель Олдерсона, и он станет флагманом. Несколько лет обслуживания блокады были малой ценой за уступки, на которые пошла Империя.

И все это сделали моти, подумал Кельвин. Без них мы бы еще сражались. Имелись еще миры вне Империи и всегда должны быть, но в Трансугольном Секторе объединение проходило спокойно и было больше мордобития, нежели сражений. И все это сделали для нас моти.

На галаглаза Гербу Кельвину попалось имя: Лорд Родерик Блейн, председатель Имперской Чрезвычайной Комиссии. Кельвин глянул на переборку и увидел знакомое пятно пластыря, поставленного после сражения с "Макартуром”. Это сделала призовая команда Блейна, задав нам немало работы. Он знающий человек, неохотно признал Кельвин, но наследственность не лучший способ выбирать предводителя. Мятежная Демократия Нью-Чикаго тоже действовала не слишком хорошо. Он снова вернулся к письму Грейс.

У Лорда Блейна появился второй наследник, а Грейс помогала в Институте, основанном леди Блейн. Она часто говорила с Леди Сэлли и даже была приглашена в их поместье взглянуть на детей...

Письмо продолжалось, и Кельвин покорно читал его. Неужели ей никогда не надоест рассуждать об аристократии? Мы никогда не сойдемся в политике, подумал он и ласково посмотрел на ее снимок. Боже мой, я теряю тебя...

По кораблю пронесся звон колоколов, и Герб сунул письмо в стол. Нужно было заниматься работой: завтра командор Каргилл прибудет на борт для осмотра. Герб в предвкушении потер руки. На этот раз он покажет Имперцам каким должен быть корабль. Победитель смотра получит дополнительное время к очередному запуску, и он хотел заполучить его для своей команды.

Когда он встал, в иллюминаторе мелькнуло маленькое желто-белое пятно. Однажды мы войдем туда, подумал Герб. Со всеми талантами Империи, работающими над этой проблемой, мы найдем способ управлять моти.

И как мы тогда будем называть себя? Империя Человека и Моти? Он усмехнулся и отправился осматривать свой корабль.

Блейн Мэнор было большим поместьем, и деревья в саду защищали их глаза от яркого света. Их комнаты были очень удобны, и Посредники начали привыкать даже к присутствию морских пехотинцев. Иван, как обычно, относился к ним как к своим собственным Воинам.

У них была работа. Они ежедневно встречались с учеными Института, и Посредниками при этом служили дети Блейна. Старший мог говорить несколько слов на Языке и читал жесты так же хорошо, как молодой Мастер.

Они жили с удобствами, но все-таки это была клетка, и по ночам они смотрели на ярко-красный Глаз и его крошечную Мошку. Угольный Мешок висел в ночном небе, похожий на Мастера в капюшоне, закрывавшего один глаз.

— Я боюсь,— сказала Джек.— За мою семью, мою цивилизацию, мои виды и мой мир.

— Хорошо думать большими мыслями,— сказал Чарли.— Почему же вы растрачиваете свои способности на мелкие? Смотрите...— Ее голос и поза изменились — она заговорила о серьезных вещах.— Мы сделали, что могли. Этот Институт Сэлли — обычное фиаско, но мы продолжаем сотрудничать, показывая, насколько мы дружелюбны, безвредны и искренни. Тем временем блокада действует и будет действовать всегда. В ней нет ни одного отверстия.

— Есть,— сказал Джек.— Похоже, ни один человек не подумал о том, что Мастера могут достичь Империи через обычное пространство.

— В ней нет отверстий,— повторил Чарли, выразительно сложив руки.— Ни одной бреши до очередного коллапса. Проклятье! Кто сможет построить другой зонд Безумного Эдди, прежде чем начнется голод? И куда они могут послать его? Сюда, к этому флоту?— Она выразила презрение.— Или в Угольный Мешок, к сердцу Империи? Вы думаете, запускающие лазеры достаточно мощны, чтобы преодолеть пыль Угольного Мешка? Нет. Мы сделали, что могли, и Циклы начнутся снова

— Тогда как нам предупредить их?— Правые руки Джек были изогнуты, левая вытянута и открыта: готовность к нападениюи риторическая безжалостность.— Может, они безуспешно пытаются постичь эту блокаду. Напрасные усилия, которые ускорят коллапс. Начнется длительный период, когда Империя может почти забыть о нашем существовании.

— Возникнут новые технологии, воинственные, как все развивающиеся технологии. Они должны знать о человечестве. Может, даже им удастся сохранить или заново изобрести Поле. Когда они достигнут вершины своей моши, они выведут Воинов и двинутся вперед, завоевывая все: Мошку-1, астероиды, все. И Империю.

Чарли искоса взглянула на Мастера. Иван бесстрастно лежал, слушая щебет Посредников, как часто делали Мастера, и невозможно было понять, о чем он думает.

— Завоевание,— сказала Джек.— Но чем большего прогресса они достигнут по сравнению с Империей, тем более окончательным будет ее ответ. Они многочисленны. При всех их разговорах об ограничении популяции, сами они многочисленны. Они заперли нас в бутылке, ожидая пока мы слишком размножимся и произойдет коллапс. А с очередным коллапсом — уничтожение!

Колени Чарли были прижаты к животу, правые руки — к груди, а левая защищая голову. Новорожденный родившийся в этом жестоком мире. Голос ее звучал глухо.

— Если у вас есть лучшие идеи, можете развивать их.

— Нет. У меня нет лучших идей.

— Мы выиграли время — сотни лет времени. Сэлли и ее глупый Институт имеют сотни лет для изучения проблемы, которую мы поставили перед людьми. Кто знает, может лошадь научится петь гимны.

— Вы уверены в этом?

Чарли взглянула на изгиб ее руки.

— При таких шансах? Конечно!

— Безумный Эдди!

— Да. Решение Безумного Эдди. А что еще осталось? Так или иначе, а Циклам конец. Безумный Эдди выиграл свою внутреннюю войну против Циклов.

Джек взглянула на Ивана и увидела, что тот пожал плечами. Чарли стала Безумным Эдди. Впрочем, это мало значило теперь, к тому же это было милое и безобидное безумие — эта вера, что на все вопросы есть ответы, и ничто не лежит за пределами досягаемости сильной левой руки.

Они никогда не узнают результата: им не прожить так долго. Но они выиграли время. Блейны знают, что они должны найти, а их дети растут, зная моти не только по легендам. Два рода из многих не питают ненависти к моти.

Если кто-то и может научить лошадь петь гимны, то только Посредник.