Демон. Одиночка

Катализатор

– Посмотри на меня. Живо! – хрипло приказал мужчина.

Я послушно повернулась, встретилась взглядом с незнакомцем и, словно завороженная необычным оттенком сине-зеленых глаз, замерла.

Мой спаситель находился всего в каком-то полуметре, бесстрашно протягивая правую руку открытой ладонью вверх. Прямой нос с едва различимой горбинкой и насупленные темные брови делали его лицо суровым и сосредоточенным, но вполне себе симпатичным.

Немного смутившись из-за того, что так пристально разглядываю незнакомца, я пару раз смущенно моргнула, но отвести взгляд побоялась.

– Молодец, – похвалил мужчина, высунувшись из открытого окна проектировщик знает какого этажа. Ветер трепал его темные короткие волосы, кидал пряди на высокий лоб, но он словно не замечал ни высоты, ни грозящей опасности, концентрируясь только на испуганной неудачнице, то бишь на мне.

– Слушай внимательно и смотри только на меня, – перекрикивая ветер, сказал обладатель гипнотического взгляда. – Сейчас ты сделаешь два шага в сторону, протянешь руку, и я осторожно втащу тебя внутрь. Все поняла?

Закусив дрожащую от страха нижнюю губу, я медленно кивнула и, не удержавшись, бросила мимолетный взгляд вниз.

– Нет! Смотри на меня.

Но было поздно.

Широко открытые от ужаса глаза успели зацепиться за плотный ряд крохотных машин, стоящих на узкой парковке внизу, за переполненный мусорный контейнер и едва различимую с такой высоты бело-серую будку пропускного пункта, а затем первобытный страх сковал мою волю и ледяной рукой сжал внутренности.

Продолжая удерживать металлический поручень побелевшими от напряжения пальцами, я прижалась лбом к пыльному от вечного смога оконному стеклу и тихонько заскулила от накрывшей меня безнадежности.

Говорят, что за секунду до смерти в мыслях у человека пролетает вся жизнь, но в моем случае перед глазами мелькнула только последняя неделя.

А все началось в прошлую пятницу…

В четыре закончилась экстренная верстка, в шесть номер успешно ушел в тираж, а через пятнадцать минут мы уже собрались на планерку. За овальным столом чинно восседали пятеро усталых корреспондентов, задерганный фотограф и вернувшаяся после спа-процедур начальница.

– Приступим! – холодно бросила главный редактор по имени Анастасия Александровна, а по существу – законченная стерва. – Ваши предложения относительно новых статей для номера.

Мы переглянулись, по опыту зная, что первый, кто откроет рот и предложит Стерве заголовок, будет неизменно втоптан в грязь и литературно уничтожен Анастасией Александровной.

По жребию, брошенному в «чайной» еще во время перерыва, жертвой планерки должен был стать Виталька Грек, но молодой мужчина – который в двадцать два года умудрился обзавестись аж тремя дочками – почему-то нервно щипал себя за куцую рыжую бороденку и гипнотизировал взглядом пустой лист блокнота.

– Г-хм, – то ли кашлянул, то ли зашипел от боли Грек, когда я осторожно толкнула его под столом ногой.

– Замечательно, Виталий, с вас, пожалуй, и начнем…

Дальше все пошло по накатанной. После словесной расправы над Греком Стерва уже куда более спокойно и демократично принялась выслушивать остальные предложения. Немного замечтавшись о том, как проведу грядущие выходные, я совершенно упустила из внимания остаток планерки и очнулась, когда Анастасия Александровна постучала по столу кончиком золотого паркера.

– Яблокова, – растягивая рот в хищной улыбке, сказала Стерва, – твою тему берет Грек. Он парень, а статья, подписанная мужским именем, привлечет внимание у молодежи призывного возраста…

Заметив возмущенный взгляд подчиненной, высокая, излишне худая блондинка откинулась на спинку кожаного кресла и картинно приподняла искусно нарисованные брови.

– Какие проблемы, Яблокова? – холодно поинтересовалась Стерва.

«Да, кое у кого-то ботокс начал отходить», – мысленно позлорадствовала я, наблюдая, как всегда неподвижные брови главреда сдвинулись с места и поползли на лоб.

– Никаких проблем, Анастасия Александровна, – максимально сдержанно ответила я, хотя все внутри кипело и булькало от высшей степени рабочей несправедливости. – Просто… думаю над новой темой для статьи, – покривила душой.

– Это излишне, – властно пресекла Стерва попытку думать без ее ведома.

Анастасия Александровна никогда не казалась мне красивой. Острые скулы и тяжелый мужской подбородок сильно портили ее и так не слишком симпатичное лицо, но когда Стерва улыбалась своими тонкими губами, обведенными красной помадой, становилось еще хуже.

– Для тебя, Яблокова, у меня особое задание.

«Особое задание» – вот он первый тревожный звоночек! Первый кусочек головоломки, приведший меня на край гибели. Ведь все, о чем «просит» главред, находится в области невозможного…

Мощный порыв ветра качнул металлическую подвесную конструкцию и заставил мое сердце екнуть от страха.

– А-а-а-а! – завыла я похлеще любого кентервильского привидения, продолжая прижиматься лбом к грязному стеклу здания.

– Девушка, – продолжал настойчиво звать незнакомый мужчина. – Девушка, сделайте глубокий вдох и просто посмотрите на меня.

Но я не могла пошевелиться. Внезапно поднявшийся ветер принялся раскачивать из стороны в сторону и так неустойчивую конструкцию, колесики бились в оконное стекло, и было совсем жутко. Сердце проваливалось в пустоту через каждые десять секунд, тело вздрагивало от липкой волны страха при каждом ударе, а сведенные судорогой пальцы еще крепче цеплялись за перила.

Подумать только, а ведь в первую пару секунд задание от Стервы показалось мне простым. Помню даже свою довольную улыбку, когда услышала тему.

Ей-богу, я была счастлива так, будто вернулась в детство и вновь поверила в Деда Мороза. Ведь все, что от меня требовалось, – это лишь договориться об интервью с главой немецкой компании по производству медицинского оборудования «Калитит».

Мысленно уже поздравляя себя с повышением-продвижением-почетом, которые светили мне, Эвелине Яблоковой, в ближайшем будущем, я добралась до компа, открыла поисковик и… приуныла.

Сорокапятилетний Мариус Буркхард оказался на редкость непубличным человеком. Ни одного интервью ни от него самого, ни от его любовниц, ни от прислуги, ни от бывших работников компании, ни тем более от родственников, безвылазно проживающих в Германии.

Официальная попытка договориться об интервью «по-хорошему» потерпела оглушительное фиаско. Хорошо поставленным голосом вежливая секретарь четко и профессионально отфутболила корреспондентку не самого известного журнала куда подальше. Я даже невольно зауважала незримую собеседницу.

Не сумев добиться интервью официальным путем, я пустилась в активное преследование Буркхарда.

Надо отметить, немец оказался действительно невероятно занятым человеком. Я едва успевала следить за его расписанием и перехватывать во всех возможных местах. В отчаянье подловила одну из любовниц немца, решив сделать из нее «проверенный источник», на который сошлюсь в статье, но легкомысленная на первый взгляд девица сплетничала обо всем, кроме Мариуса Буркхарда.

На третий день слежки до меня наконец дошло, что преследования ни к чему не приведут и уже давно пора сменить тактику на более выигрышную.

Пришлось идти на крайние меры. План был прост: прыгнуть под колеса паркующегося автомобиля, а затем вынудить несговорчивого бизнесмена дать пострадавшей журналистке интервью в качестве откупа за ее молчание.

Подстроенная автомобильная авария прошла как по нотам. Мариус Буркхард участливо предложил отвезти задетую его машиной девушку в больницу, но на провокацию и шантаж не повелся.

Вместо интервью водитель отвез меня в больницу, где после обработки трех царапин зеленкой врач лично отзвонился Буркхарду и сообщил о состоянии моего здоровья. Далее неудачливую шантажистку отвезли домой, а вечером с курьером были доставлены огромных размеров корзинка с фруктами и шикарный букет.

Букет я передарила Стерве в надежде смягчить ее каменное сердце и вымолить еще пару денечков отсрочки, но глыбу льда в груди женщины оказалось не так-то просто растопить.

– Работай, Яблокова! Крайний срок – пятница!

Под конец недели в душе поселилось настойчивое желание прибить этого несговорчивого гада.

– Это невозможно! – зло выругалась я в четверг вечером.

Но уже через пятнадцать минут, встретив Стерву в коридоре, поняла – невозможное вполне себе возможно, если на тебя очень сильно давит главный редактор.

В итоге я всю ночь искала компании, работающие в сфере клининга, и таки нашла ту, которая использовала специальные подъемники. Нашла, заказала, выклянчила у Стервы бюджет на оплату этого рискованного и незаконного предприятия. Подумав немного, связалась с братом Димкой, который в случае чего честно пообещал забрать «неодаренную мозгом сестру» из обезьянника.

Тогда идея казалась мне простой и гениальной. Я залезаю в специальный подъемник, который рабочие спускают на нужный этаж, и далее журналистка под прикрытием начинает увлеченно водить мокрым валиком туда-сюда по окну кабинета Мариуса.

Пользуясь защитой рабочей спецовки и обязательной для таких дел желтой каски, которые делали меня совсем неузнаваемой, я намеревалась понаблюдать, как Мариус Буркхард проводит свой рабочий день, сфоткать пару его личных встреч с другими бизнесменами и на основе этого состряпать статейку. Если повезет с визитерами, возможно, даже скандальную.

Это, конечно, не интервью, которое требовала Стерва, но уже что-то. И я надеюсь, этого банального «что-то» хватит на то, чтобы женщина дала мне еще неделю для попытки.

Спустить-то меня спустили. Вот только ни о какой съемке и наблюдении уже и речи быть не могло.

Просто, находясь на нужном этаже, я зачем-то посмотрела вниз и внезапно поняла, что панически боюсь высоты. Тело среагировало без моего на то участия – попа сама собой опустилась на металлическую сетку, заменяющую пол в подъемнике, руки вцепились в холодные, даже несмотря на летнюю жару, поручни, а я сама начала бояться. В моем исполнении это было похоже на тихий, печальный скулеж.

Поняв, что статья того не стоит, я осторожно отцепила пальцы от поручня и потянулась к нагрудному карману. Какой дурак придумал липучки? Их же невозможно отодрать друг от друга!

Сейчас, сейчас… Черт с ней, с этой треклятой статьей! Пусть Стерва идет лесом. Обойдусь без всяких повышений, продвижений и прочей чепухи… Надо только позвонить парням наверху и сказать, чтобы поскорее подняли неудачливую журналистку обратно.

Пальцам с великим трудом, но все-таки удалось прорваться сквозь липучку, нащупать недорогой мобильник и вытащить его наружу, а вот дальше…

– Черт! – выругалась я, взглядом провожая телефон в непродолжительный полет.

Черный аппарат упал на пол подъемника, но теперь, чтобы дотянуться до средства связи, пришлось бы встать, разжать пальцы, сжимающие перила, и сделать шаг к самому краю.

Нет, на такие подвиги моей силы воли явно не хватит.

Протяжно заскулив, я прижалась лбом к стеклу и поняла, что с той стороны затемненного окна на меня с явным недоумением смотрят двое мужчин в черных, идеально пошитых костюмах. В первом я моментально узнала объект своей охоты – Мариуса Буркхарда, а вот второй высокий мужчина был мне явно незнаком.

Словно издеваясь над испуганной неудачницей, этот самый незнакомец подошел ближе и смело потянул на себя створку соседнего со мной окна. Я в ужасе зажмурилась. Ну кто ставит открывающиеся окна в офис на двенадцатом этаже? А дальше последовали тщетные попытки вытащить меня из подъемника.

– Просто протяни руку, и будешь в безопасности, – с угрозой в голосе произнес отчаявшийся мужчина, продолжая бесстрашно высовываться из окна чуть не по пояс.

Руку ему протянуть? Ага, разбежалась! Я ему руку, а он меня вниз скинет за этот… Ну как его? За шпионаж, короче!

На всякий случай еще сильнее прижимаюсь к поручням, готовая обхватить их не только руками, но и ногами, и мотаю головой.

– Я не хочу умирать.

Мужчина коротко и зло ругается, прячется обратно. Следом до моего чуткого уха доносятся обрывки приглушенного стеклом разговора на немецком, а затем в окно неожиданно высовывается сам Мариус Буркхард.

Сорокалетний мужчина улыбнулся так, словно увидел перед собой годовалого карапуза, и засюсюкал:

– А кто это у нас такая смелая, такая решительная девочка?

Меня всегда бесили интонации подобного рода, но почему-то конкретно в этой ситуации я тихонько всхлипнула и исподлобья глянула на улыбающегося мужчину.

– Я? – Впрочем, уверенности в моем голосе было немного.

– Вот видишь! – все в той же успокоительной манере продолжил Мариус. – А смелые девочки не плачут и не кричат. Правда?

Я неуверенно киваю.

– Ты зачем вообще в подъемник залезла? – достаточно миролюбиво поинтересовался бизнесмен, продолжая безбоязненно высовываться из открытого окна.

– Так это… – соображать почему-то сложно. – Вы же неуловимый… А я… А мне Стерва сказала, что сдать сегодня… А вы отказывали в интервью… Вот и получилось!

Мужчина прищурил глаза цвета горького шоколада с маленькими светло-желтыми пятнышками около зрачка и окинул меня внимательным взглядом.

– Журналистка! – моментально сообразил бизнесмен.

Я кивнула и вымученно улыбнулась.

– Мариус! – неожиданно кричит кто-то – судя по звуку, прямо из моего кармана. – Мариус! – еще раз кричит карман, и я вспоминаю, что там рация.

– Мариус, мы поднимаем эту… – судя по тому, как захрипела рация, мужчина явно хотел сказать «идиотку», но сдержался. – Подъемник поднимается, – исправился голос из кармана. – Предупреди девушку.

Мариус что-то негромко сказал по-немецки, судя по всему от души выругался, и как-то устало посмотрел на меня. Почему-то стало так неловко перед этим невероятно занятым бизнесменом, которому неудачливая журналистка доставила столько ненужного геморроя, что я дрожащим голосом пообещала:

– Постараюсь не орать.

И стоически держала данное слово.

Зажмурившись, мелко тряслась, стараясь не думать о том, что тросы могут лопнуть, что сетчатое днище подъемника окажется плохо приваренным, и конечно же, только об этом и думала.

В чувство меня привел ехидный смешок и прозвучавшая следом фраза:

– А теперь руку дашь?

Подняв голову, я наконец увидела своего спасителя вблизи.

Он стоял прямо передо мной, ехидно улыбался и смотрел с каким-то непонятным интересом. Высокий, опасный, с чертами прирожденного лидера, скрывающимися за спокойной уверенностью во взгляде. И хотя я не слишком разбиралась в мужской красоте, наверное, про этот конкретный экземплярчик можно было с уверенностью сказать – чертовски хорош.

– У тебя очень необычный цвет глаз, – неожиданно сделал комплимент мужчина, в свою очередь тоже придирчиво разглядывая замершую на полу подъемника журналистку с ног до головы. – Ты в этой штуке вечно собралась сидеть? – насмешливо поинтересовался добрый самаритянин.

Спохватившись, я медленно встала, сосредоточенно подняла ногу, чтобы перелезть через перила, но мужчина оказался проворнее. Он перехватил меня, легко вынул из подъемника и поставил на крышу. Оказавшись наконец на твердой поверхности, я смущенно отступила на шаг от своего спасителя и заметила его ехидную улыбку.

– Спасибо, – буркаю себе под нос и оглядываюсь по сторонам.

В трех шагах от дверей лифта задумчиво курят четверо шкафообразных мужчин. И я не преувеличиваю. Мой старый гардероб времен Советского Союза приблизительно такой же по габаритам. В уголке крыши тихо лежат трое рабочих, что помогали мне спуститься. Я бы тоже вела себя как мышка, если бы мои руки и ноги были скованы пластиковой стяжкой, а рот заклеен полоской скотча.

Та-а-ак-с… И что мы имеем?

Судя по всему, бесстрашный незнакомец с язвительной улыбочкой – начальник личной охраны Мариуса Буркхарда, а значит, сейчас меня в компании с недовольными рабочими перенаправят в ближайшее отделение полиции, и я мало того, что работу потеряю, так еще и срок могу схлопотать…

Сзади пищит звонок, я поспешно оборачиваюсь на звук открывающихся дверей лифта и вижу сердитого Буркхарда.

– Мариус, простите меня, пожалуйста, – покаянно стаскиваю с головы желтую каску.

Мне редко бывает стыдно – все же профессия накладывает своеобразный отпечаток, но вот сейчас я готова была пролететь все двенадцать этажей вниз и провалиться под землю.

– Яблокова? – уточняет мужчина. – Эвелина Яблокова?

Осторожно киваю. Хоть и псевдоним, но все равно как-то боязно.

– Жду вас у себя в кабинете. На интервью максимум семнадцать минут, – сухо произнес мужчина. – И постарайтесь по дороге вниз больше не выкинуть ничего столь же неординарного.

Интервью? Мне не послышалось?! Интервью?!!

За полсекунды мои руки каким-то волшебным образом расстегивают все пуговицы синей спецовки, и она летит на пол. Затем вниз съезжают безразмерные штаны, и я остаюсь в черных лосинах, бежевой легкой тунике и тряпочных кедах.

– Мариус, – кидаюсь следом за бизнесменом к лифту, – вы же не станете возражать, если я буду пользоваться диктофоном?

Мужчина безрадостно кивает головой, дарит вежливую улыбку и набирает код лифта.

– Статья должна уйти на верстку к двум, поэтому готовый вариант могу прислать вашему секретарю в двенадцать…

Едва не подпрыгивая от счастья, я достаю из кармана блокнот с карандашом, уже предвкушая, как накинусь на Буркхарда с вопросами.

Да здравствуют продвижение, повышение и прочие почести! Утрись, Стерва, ибо я гениальна и крута!