Демон. Одиночка

Ужин

Он встречает меня на ступеньках крыльца, ведущего в трехэтажный коттедж. Весь такой стильный, ухоженный и на редкость солидный даже в обычных черных брюках и тонком сером свитере.

Водитель торопливо открывает передо мной дверцу, я выхожу, делаю большой вдох холодного воздуха и ловлю его неодобрительный взгляд.

– Что? – передергиваю я плечами, ощущая себя на редкость неуютно в коттеджном поселке для олигархов.

– По-моему, ты не умеешь слушать, – рассерженно подмечает мужчина тоном готового к атаке тигра.

Я обижаюсь и деловито показываю большим пальцем себе за спину:

– Туфли в рюкзаке.

Видимо, поставив на мне жирнющий крест, Курт обреченно качает головой и, стремительно развернувшись, молча поднимается по ступенькам.

Что, и даже не попытается отослать меня обратно, чтобы я вернулась вся из себя такая расфуфыренная? Вот это да!

Переступив ногами, обутыми в черные высокие сапожки, неуверенно следую за мужчиной по ступенькам в дом.

Давай, Яблокова! Ты сможешь. Ты не ударишь лицом в грязь перед кучкой зажравшихся толстосумов. Ты с честью пройдешь это испытание и с чистой совестью доложишь Вениамину Георгиевичу об успехе возложенной на тебя операции.

Еще раз мысленно повторяю алгоритм действий, который куратор заставил меня повторить раз шесть, не меньше:

1. Вести себя прилично, как и положено воспитанной девушке моего возраста;

2. Попытаться уговорить Кристофа Дамира спустить мой взлом на тормозах – хотя меня и терзают смутные подозрения, что взбешенный мужчина придушит «крыску» раньше, чем я успею торопливо выговорить: «Простите меня, пожалуйста!»;

3. Отрицать свою причастность к УНЗД…

Ничего не забыла?

Курт оборачивается и с подозрением смотрит на меня.

Блин! Я что, только что шептала это вслух?

– Это же куртка от костюма, – на высокий лоб мужчины набегают задумчивые морщинки. – У тебя нет другой?

Я растерянно останавливаюсь в просторном холле, осматриваю свою черную широкую куртку, предназначенную для катания, и пожимаю плечами.

– Есть, – внутри поднимается обида. Он вообще за кого меня принимает? – Точнее, была, но кое-кто ее порвал.

Курт дарит мне взгляд из серии «девочка, вы несете чепуху» и помогает снять рюкзак.

– По-моему, я упомянул прическу, – как бы между прочим замечает мужчина, глядя на мои распущенные волосы.

– Вы просто не видели платья, – интригующе улыбаюсь я и дергаю молнию вниз.

Лаэрд учтиво помогает снять куртку, окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и на пару до-о-олгих секунд задерживается на самой декольтированной части наряда.

Платье мне выдали в управлении, когда поминутно хватающийся за сердце Вениамин Георгиевич велел сделать из меня конфетку.

На мой взгляд, просто вопиюще короткое платье «в облипочку» делало меня больше похожей на девицу легкого поведения, чем на конфетку, но мои аргументы никто принимать во внимание не стал.

Верх платья и рукава были выполнены из полупрозрачного белого кружева. Открытый лиф делал большую часть моей груди достоянием любопытной общественности. Лента красного цвета подчеркивала слишком узкую талию. Начиная от шелковой алой полоски, низ платья был сшит из черного стрейча, который сидел на моих нижних девяносто, как вторая кожа. Довершали образ красные лаковые туфли на шпильке, которые пока еще таились в рюкзаке.

Короче, в таком виде меня можно было смело выставлять в зале музея и водить толпы старшеклассников. Ручаюсь, выручка музея моментально скакнула бы вверх…

– Согласитесь, что при таком платье прическа уже не важна, – улыбаюсь я, невероятно гордая тем, что застала Курта врасплох и, кажется, произвела впечатление.

Мужчина поднимает глаза немного выше и смотрит мне в лицо. Долго и чересчур внимательно…

Я ниже всего на полголовы, но, из-за ширины плеч мужчины, кажусь самой себе маленькой моськой, застывшей под взглядом титана древности. Как бы еще лужу от страха не надудонить…

А он все продолжает смотреть!

От неловкости я неуклюже переступаю с ноги на ногу и опускаю глаза.

– Что-то не так?

Лаэрд еще раз оглядывает меня с ног до головы и молча вытягивает руку с зажатым в ней рюкзаком.

– Туфли, – напоминает он.

Ощущая нервозность, вспотевшими руками дергаю молнию и достаю красные шпильки. Оглянувшись по сторонам, замечаю низкий пуфик, сажусь и быстро меняю зимние сапоги на туфли.

Курт все с тем же непроницаемым выражением лица наблюдает за моими неловкими действиями. Вот спрашивается – чего он на меня так глазищами зыркает?

Так, Яблокова, без паники! Проверяем по списку – платье, туфли, прическа… ну, голову же я помыла, значит, будем считать, что прическа тоже есть. Что там еще значилось в перечне? Обворожительная улыбка?

Полностью готовая к исполнению возложенной на меня управлением миссии, я встаю на ноги и растягиваю губы в улыбке, но вместо «обворожительной» выходит нечто растерянное и неловкое.

Облизнув разом пересохшие губы, напрямую спрашиваю у лаэрда:

– Я как-то не так выгляжу?

– С чего ты взяла? – тихо переспрашивает он и снова… смотрит!

Внезапно на меня накатывает острое желание поскорее свалить из этого чересчур богатого для меня дома и оказаться в своей маленькой однушке в тмутаракани, а еще лучше – у папы в Подмосковье.

Так, Яблокова, держись! Еще слишком рано для побега.

Набрав в грудь побольше воздуха, пытаюсь вернуть себе былую уверенность.

– Ну, просто вы так странно смотрите…

И тут на лице мужчины появляется мягкая улыбка.

– Странно смотрю? – переспрашивает он и негромко смеется. – Наверное, ты права, – он замолкает и поднимает с пола мой рюкзак. – Я видел тебя дрожащей от страха на крыше, видел чертовски пьяной в офисе Криса, видел невероятно дерзкой сегодня на склоне… – Курт встречается со мной взглядом. – Просто не ожидал увидеть тебя такой красивой.

Я хмурюсь, пытаясь переварить только что сказанное лаэрдом. Он сказал, что я красивая? Это не слуховые галлюцинации? Он правда так думает? Тра-ля-ля! Я красивая!

Так, стоп, Яблокова! Это банальная вежливость, мужик явно не имел в виду ничего такого!

Но удержать довольную улыбку слишком трудно. Эх, все-таки по женской генетической составляющей еще в пещерные времена потоптались мамонты. Сделай нам комплимент, и мы тут же развесим уши и млеем от счастья.

Но ты же не такая, Яблокова! Соберись!

– На какой крыше? – словно продираясь сквозь вату, потерянно переспрашиваю я.

Мужчина хмурится.

– Ты же сказала, что узнала меня, – в его голосе укор, и я почему-то ощущаю себя так, словно пришла на экзамен без единой шпоры.

– Ну да… – осторожно говорю я, ощущая себя словно сапер на заминированном участке. – Вы были вчера в офисе с Кристофом Дамиром. Но при чем тут крыша?

– Ни при чем, – холодно отзывается он и кивает головой в сторону дверей: – Проходи в гостиную, я сейчас.

Каким-то нервным движением головы откидываю волосы назад и в гордом одиночестве иду сквозь шикарный холл туда, куда меня в вежливой форме только что послали.

Крыша упорно не идет из головы.

Получается, мы виделись с Куртом где-то еще? Я мысленно начинаю перебирать в памяти все крыши, на которых была за последние полгода.

Будучи оперативником УНЗД, я часто присутствовала при задержании вышедших из-под контроля лаэрдов. Обычно получившие полную власть над телом сущности демонов стремились куда повыше, поэтому крыш в последнее время я посетила даже больше, чем в свое время лекций по философии в универе.

Вот только то были вышедшие из-под контроля человека демоны других семей. Дамиры были одними из немногих, кто воспитывал своих детей самостоятельно, не прибегая к помощи управления. И, судя по отчетам, имели большой успех в этом деле.

Все еще погруженная в свои размышления, я захожу в шикарную гостиную и восторженно оглядываюсь по сторонам.

Два дивана и два кресла образуют прямоугольник в центре просторной комнаты; на стенах несколько больших полотен каких-то дико дорогих картин. Слева от входа – массивная винтовая лестница, уходящая наверх, а чуть в стороне просматривается арка, ведущая, по всей видимости, в глубь коттеджа.

Роскошь всюду, куда ни падает мой мечущийся с предмета на предмет взгляд, возможно, поэтому я не сразу замечаю, что не одна.

– Какая приятная неожиданность, – в проеме арки возвышается подтянутая фигура Микаэля.

Он одет в синие джинсы и темно-красную рубашку в крупную клетку. Закатанные до локтя рукава открывают сильные загорелые руки с тонкими витками кожаного браслета на правом запястье.

– А я считал, что это будет обычный скучный семейный ужин, – произносит парень, раздевая меня взглядом.

Я приветливо улыбаюсь, стараясь не расхохотаться в голос.

Дело в том, что пока я наводила марафет у себя в однушке, ко мне нагрянул Кряк, который, несмотря на хмурый вид, обиду в глазах и гипс, все еще числился моим напарником.

Стараясь не встречаться со мной взглядом и держать дистанцию не меньше нескольких метров, Лешка быстро пересказал всю известную информацию по семейству Дамиров.

Про Мика, например, я узнала, что он мой ровесник, выпускник финансового университета при правительстве России, заядлый райдер и тусовщик.

Короче, банальщина, свойственная любому представителю «золотой молодежи».

Зато его демон…

Демон у Микаэля Дамира был «страшненький», и это не мое компетентное решение, а задумчивый вывод Кряка. Заинтригованная столь лестной оценкой напарником Мажора, я сунула свой нос в папку с делом Мика и глянула на фотки его демона.

Со снимка смотрел красноглазый демон-альбинос. В отличие от всех других, у него была абсолютно белая, какая-то прозрачная шерсть, которая не везде скрывала нежно-розовую кожу демона. Про крылья я вообще молчу и тихонько угораю!

Страшненький? Да это же «белый ужас», летящий на крыльях ночи!

Мысленно переименовав Мажора в Снежка, я дарю парню еще одну улыбку, повторяя про себя, словно мантру: «Не ржать, Яблокова. Только не ржать».

Записав улыбку на свой «обворожительный» счет, Микаэль с деловым видом идет в мою сторону.

– Кто бы мог подумать, что под костюмом будет прятаться такая красота, – парень останавливается всего в шаге от меня.

«Кто бы мог подумать, что в теле такого красавчика будет прятаться Белоснежка! – думаю я про себя и вновь: – Не ржать, Яблокова. Только не ржать».

Кряк посоветовал рассеянно улыбаться в те моменты, когда я не знаю, что сказать, или собираюсь произнести какую-нибудь гадость, поэтому молчу и дарю Мажору третью улыбку за вечер.

Как бы у него передозировка от моих обворожительных оскалов не приключилась!

Мика хмыкает и делает приглашающий жест в сторону диванов.

– Если не секрет, где ты умудрилась познакомиться с Куртом? – заводит он светскую беседу.

– Да так… – отвечаю максимально уклончиво. – Пересеклись накануне.

Я усаживаюсь на мягкий диван рядом с Мажором и разворачиваюсь к нему лицом. Предпочитаю видеть лицо своего собеседника, да и входы-выходы лучше держать под наблюдением. Я все-таки сюда не на приятный ужин в обществе друзей-товарищей приглашена, а для выяснения отношений с Кристофом Дамиром.

– Да ладно, – говорит Мика чуть тише и пододвигается. – Думаешь, я не понимаю, что происходит?

Уже с большим вниманием смотрю на парня.

– И что же? – спрашиваю я совершенно искренне.

Словно кот, увидевший банку со сметаной в свободном доступе, молодой лаэрд двигается еще ближе и закидывает руку на спинку дивана.

– Не притворяйся, Ева, – улыбается он с полным осознанием своего превосходства. – У Курта особый пунктик по поводу семьи. Брат никогда не пригласил бы на ужин постороннюю, но ты почему-то здесь.

Делаю невинное лицо и изо всех сил изображаю из себя святую простоту.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

Мажор нахально улыбается, демонстрируя белый ровный ряд зубов.

– Я же сказал – можешь не притворяться, – говорит он. – Семья давно пытается найти мне кого-то в пару. Обычно это милые лаэры – невыносимо скучные и воспитанные. А вот твой бунтарский дух меня, откровенно говоря, цепляет.

Это что же получается, Курт – сводница?

Мне становится смешно, и я опять улыбаюсь.

– Интересно, но я все еще не понимаю, куда ты клонишь.

Лаэрд пристально смотрит мне в глаза и неожиданно подается вперед. Всего миг, и я в его крепких объятьях.

– Давай забьем на скучный ужин и сразу пойдем наверх, – предлагает он с победной улыбкой.

Я ошарашенно хлопаю ресницами, упираюсь руками в грудь парня в попытке вырваться.

– Ты спятил? – угрожающе рычу, позабыв про манеры, и выпускаю клыки. – Отвали от меня, придурок!

Слово «отвали» парень явно не понял, иначе зачем бы еще его рука скользнула под край платья, неприятно обожгла своим прикосновением бедро и поползла наверх.

– Изображаем недотрогу? – он прижимает меня к спинке дивана своей накачанной грудью, лишая возможности отбиваться. – Мне это даже нравится…

Его рука скользит по нейлону чулок, уверенно минует верхнюю полоску кружев и останавливается на небольшом участке голой кожи. Я рычу еще более громко и угрожающе, давая понять, что его поглаживания под платьем не приносят мне ровным счетом никакого удовольствия.

– Я сказала – отвали! – Дергаюсь в очередной раз, умудряюсь вырваться из захвата и быстро вскакиваю на ноги. – Ты точно мозг на склоне отморозил!

Он рывком поднимается с дивана, грубо перехватывает мои запястья и дергает к себе.

– Мне надоело играть! – рычит он, трансформирует челюсть и неожиданно кусает меня в основание шеи.

Клыки легко прокусывают кожу и погружаются вглубь на всю длину. Резкая боль заполняет сознание, по плечу вниз к лопатке струится теплая капля хлынувшей крови. Я рычу от бессилия и боли, коленом пытаясь ударить лаэрда между ног, но, видимо, количество прицельных попаданий было израсходовано накануне в офисе Кристофа Дамира.

Мажор, получивший в мышцу бедра неслабый удар коленом, шипит от ярости, разжимает челюсти и кусает снова.

Я охаю от непонятной смеси страха, боли и удивления. Лаэрд толкает меня назад на диван, наваливается сверху и снова кусает.

Неужели Мажор собрался меня загрызть? Паника накатывает с новой силой и, не бросая попыток выбраться из-под тяжелого тела парня, я начинаю высоко и очень громко верещать как резаная. Точнее, как покусан-ная!

Сквозь свой истошный крик отчетливо слышу, как в гостиную кто-то вбегает.

– Что здесь… Черт, Мика!

Всего секунда требуется Курту, чтобы схватить и стащить с меня своего неадекватного брата. Ведомая инстинктами демона, я одним движением скидываю красные туфли и невероятно ловко перепрыгиваю через диван, чтобы отгородиться от невменяемого лаэрда хотя бы мебелью.

– Мажор, ты дебил! – задыхаясь от боли и возмущения, кричу я на всю гостиную. – Псих конченый! Богатенький придурок!

В ответ Микаэль зло рычит окровавленными губами и дергается в мою сторону, но Курт намного больше и сильнее брата.

– Что здесь происходит?!

Женский требовательный голос доносится откуда-то сверху. Я оборачиваюсь на звук и вижу стоящую на ступеньках лестницы лаэру. В свои пятьдесят она выглядит невероятно хорошо. Спортивная фигурка, невысокий рост и потрясающие по своей красоте глаза насыщенно-синего цвета с черным ободком по краю.

– Что здесь происходит?! – требовательно спрашивает она на правах хозяйки дома, оглядывает своих сыновей сердитым взглядом и неожиданным образом находит источник проблем, то бишь меня. – Кто вы?

Под пристальным взглядом суровых синих глаз я немного остываю и резко дергаю вниз подол задравшегося в процессе отбиваний от Мажора платья.

– Этот недоделанный сводник, – непочтительно тыкаю пальцем в сторону Курта, уже выпустившего брата из захвата, – пригласил меня на ужин. А этот недоделанный соблазнитель, – мой палец перемещается на взбешенного, тяжело дышащего Микаэля, – укусил меня!

Женщина недовольно хмурится.

– Мика, – в голосе женщины слышится возмущение. – Кусать девушку в гостиной – верх неприличия! А что, если бы няня не уследила и сюда забежал Максимка?

Микаэль недовольно дергает правым плечом, высвобождаясь из ослабевшего захвата, и отворачивается в сторону, а вот Курт скрещивает руки и зло смотрит на брата.

– Правда, Мика, – рассерженно говорит он. – Поднялись бы в комнату и развлекались там в свое удовольствие. Зачем рисковать?

Я ошарашенно открываю рот и перевожу взгляд с Курта на спускающуюся вниз по ступенькам женщину.

– Что?! – возмущенно рычу я, все еще трансформированной челюстью. – Он меня чуть не загрыз, а вы ругаете его за то, что он попытался сделать это у всех на виду?

– Не придумывай, – отмахивается женщина от моих слов, как от назойливого комара в жаркий полдень. – Всего-то пара укусов.

– Всего-то?! – возмущенно рычу и убираю руку, которой все это время зажимала раны на шее. – Это, по-вашему, «всего-то»?

Женщина с удивлением смотрит на мое плечо, на кружево платья, сменившее цвет с белого на ярко-алый, и ее глаза округляются.

– Курт, у нее кровь! – потрясенно шепчет она.

Блин! В этом доме умеют слушать? Я же ей только что сказала, что меня покусали! Ясный пень, что у меня идет кровь!

Но почему-то все в гостиной ведут себя так, будто случилось нечто аномальное. Курт обходит диван, каким-то неуловимо быстрым движением убирает мои волосы со спины и тупо смотрит на ранки от укусов. Спустившаяся лаэра тоже присоединяется к процессу разглядывания.

Хорошо хоть Мажор остался стоять на месте. Видок, правда, у парня настолько ошарашенный и потерянный, что мне на долю секунды становится даже жалко беднягу.

– Не останавливается, – слышу я за спиной хрипловатый голос Курта.

Прижав руку к ранкам, делаю поспешный шаг в сторону и встаю к двум демонам впол-оборота.

– Слушайте, а может, я лучше пойду? – с мольбой смотрю в глаза Курта. – Сегодня явно не мой день…

И словно в подтверждение только что сказанного, в гостиную входит Кристоф Дамир. Мы встречаемся с ним взглядами и…

– Какого черта она тут делает! – рычит взбешенный лаэрд, скалясь.

Ну вот, как будто мне было мало быть покусанной, вдобавок ко всему, я буду еще и побитой.

Испуганно вздрогнув, я как-то неосознанно перемещаюсь ближе к Курту. Это ведь была его идея пригласить меня на ужин. Наверное, в голове у мужчины имелся хоть какой-то план, как это будет происходить.

– Всем привет! – звучит бодрый голосок из-за спины Кристофа Дамира, и в комнату входит высокая блондинка.

Мы тупо смотрим друг на друга, моргаем и совершенно синхронно выдаем:

– Горгона?

– Аврора?