Демон. Одиночка

Склоны

Покружив по городу, я рванула в сторону невысокого серого здания НИИ цитологии и генетики (только не надо путать с тем, что в Новосибирске).

За стареньким облезшим от времени фасадом еще с советских времен скрывался большой современный комплекс, умело «загримированный» под развалины.

Здесь располагается головной офис УНЗД (управление по надзору за демонами), и здесь же находится отдел контроля над демонической сущностью, где я, собственно, и значусь оперативником.

Приземлившись у входа, трансформирую крылья, чтобы не пугать посреди ночи охрану, и смело направляюсь к пропускному пункту.

– Агент девять-семь, позывной – Одиночка, – торопливо оттараторила я и запрыгала с ноги на ногу, в ожидании, пока охранники проверят данные.

Сквозь порванную куртку задувал ветер, проникая аж до кожи на лопатках, но я мужественно стучала зубами и ждала.

Обычно оперативники пользовались чипованными пропусками, которые вживляли им под кожу на указательном пальце, но в моем случае микросхемы растворялись в теле по истечении недели. Забавный бонус, не правда ли? Но почему-то начальство такая особенность моего полулаэрдовского тела бесила.

В конечном итоге всем надоело тратить на штатную лаэру бюджет учреждения и меня перевели на «особый статус прохода», в результате чего я сейчас и мерзну перед постом пропускного пункта в рваной куртке, тихонько ненавидя весь мир.

Нырнув в открывшуюся в воротах дверь, бегом преодолеваю расстояние до входа в здание, чтобы хоть немного согреться. Сейчас быстро доложусь об успехе операции и можно полчасика поспать…

– Какого хрена? Одиночка, я спрашиваю, какого лысого пехотинца ты полезла к Дамиру одна? – орет на меня куратор.

Быстро доложусь об успехе операции и можно полчасика поспать? Яблокова, когда ты уже вырастешь и перестанешь быть такой наивной?

Ковырнув носком кроссовки трещину в досках пола, поднимаю голову и с вызовом смотрю на босса.

– Такого хрена, Вениамин Георгиевич, что Кряк в больнице, а кроме меня, вас и охраны, в управлении трезвых людей 1 января не нашлось! – срываюсь я. – Вот вы бы полезли со мной в вентиляционную шахту?

Невысокий мужчина с пузиком и большими мясистыми ушами злобно смотрит из-под кустистых бровей.

Вот бли-и-ин!

Яблокова, ты уже полгода в управлении, а все никак не отучишься хамить руководству. Теперь же этот зануда лекцию о соблюдении субординации закатит, а потом еще пятнадцать минут будет вспоминать, как во времена его молодости к старшим оперативникам относились с почетом и уважением.

– Вот во времена моей молодости…

Я закатываю глаза, и куратор смолкает.

– Эвелина, ты невоспитанная хамка! – миновав часовое ворчание, подводит итог Вениамин Георгиевич.

Согласно киваю. Хамка, это да, это вот прям в точку. Но у меня целых три оправдания – я гормонально нестабильная женщина, меня отверг напарник и… кажется, у меня похмелье!

– Вениамин Георгиевич, а давайте, вы меня отругаете послезавтра с утра?

Куратор недовольно кривится, протягивает руку, чтобы забрать коробочку с данными, и молча указывает пальцем на дверь. Типа, давай, вали уже и на глаза не попадайся.

Ух ты! Никак новогоднее чудо!

Облегченно выдохнув, я быстро покидаю негостеприимный кабинет руководителя, спускаюсь вниз к раздевалкам, вытаскиваю телефон из кармана джинсов и набираю номер Димаса.

– Утро к нам приходит, утро к нам приходит! – радостно голосит брат в трубку. Хмурюсь, искренне не догоняя, как, поднявшись с постели второго января в семь часов утра, можно испытывать столько бодрости и оптимизма. Его же такими темпами до вечера не хватит.

– Вы скоро? – спрашиваю я у брата в надежде услышать про пробки, которые задержат ребят на полчаса, в течение которых я буду отсыпаться без задних ног и изредка бегать пить холодненькую водичку из кулера, стоящего в коридоре.

В динамике мобильника слышится приглушенный смех и музыка.

– Мы забираем Бандита, – кричит Димас и уточняет: – Ты на квартире?

И вот что странно, непонятно как, но брату удается заразить меня своим веселым настроем и оптимизмом. Накатившее было похмелье отступает на второй план, и я поспешно встаю со скамейки.

Придерживая телефон плечом, тяну из шкафчика объемную сумку со снарягой, которую выиграла на одном из конкурсов.

– Не-а, забери меня по адресу… – называю ближайший выход метро и отключаюсь.

Моей семье не надо знать, где и кем я теперь работаю. Про мой срыв и первую неудачную попытку обернуться демоном, чтобы порвать Анастасию Александровну на мелкие кусочки, никто из близких не знал. Для всех, после выпуска моей блестящей статьи с эксклюзивным интервью с Мариусом Буркхардом, Стерва дала мне повышение, и теперь я пишу для иностранного журнала «People and Facts».

Врать любимым братьям и папуле, конечно, неприятно, но и сказать правду я тоже не могу. Нет, управление не запрещало мне распространяться о своих особенностях, но…

Просто, как они себе это представляют?

Собираю я семейный совет за столом на кухне и такая:

– Димас, Бандит, папуля, только не ржать, но я демон.

Да это же бред крупномасштабных размеров!

Стянув порванный на спине свитер с новогодними оленями и черные джинсы, в которых была на задании, быстро надеваю термобелье, основная функция которого не греть, а впитывать влагу и пот. Одним движением открываю пачку с носками.

Братья подарили мне на праздники новые ботинки, поэтому вероятность натереть ноги очень большая, а кровоточащие мозоли – это не то, что украшает девушку.

Поверх нательного белья натягиваю ярко-голубые штаны, черную толстовку с капюшоном, накидываю сверху черную куртку, но пока не спешу застегивать.

Переложив вещи из сумки в рюкзак, иду на выход.

Черные кроссы немного не вписываются в общую картинку райдера, готового к покорению склонов. Но новые боты и борд – в машине у братьев, так что потерпим до склона.

Постояв у метро пару минут в ожидании Бандита и Димаса, я покупаю себе большой стакан латте и вдруг понимаю, что жизнь не такая уж и жестянка…

– Погнали! – весело кричит Бандит, пониже натягивая шапочку лимонного цвета.

Повинуясь электронной системе старта, специальные воротца синхронно открываются, и мы впятером одновременно стартуем.

По-настоящему счастливой меня делают три «С» – свобода, скорость, сноуборд. Когда я катаю, то в целом мире существуют только скольжение, доска и это невероятное чувство кайфа.

По ощущениям это можно сравнить разве что с полетом, возможно, поэтому здесь на склонах так много лаэрдов.

Поворот, касание рукой снега и опять стремительный спуск вниз. Первый же трамплин позволяет мне значительно увеличить скорость и вырваться вперед.

По пятам мчатся Димас и Бандит – мои любимые и самые лучшие братья на свете – ну да, я говорю предвзято. Немного отстают от нашей тройки Авиатор и Бутси, два друга детства, прошедшие вместе с нами огонь, воду и совместное проживание в трешке.

Катать мы начали впятером и, как ни странно, идея принадлежала не слишком любящему спорт Авиатору, который на тот момент был еще просто Женьком.

Немного инертный приятель впервые на нашей памяти загорелся хоть чем-то, и мы решили поддержать друга в его начинании. Взяв в прокате кривые убитые доски, выбрали небольшой склон, скатились один раз, затем другой, потом посмотрели, как это делают парни поопытнее, и начали пытаться копировать.

Отбив себе все, что возможно, по дороге домой мы пришли к коллективному выводу, что в сноубординге что-то такое есть.

Больше всего это «что-то такое» проняло сопливого шестнадцатилетнего Димаса, самого младшего из нашей компании. И если мы все были просто любителями продвинутого уровня, то Димка занимался всерьез и в свои девятнадцать претендовал на вход в основной состав молодежной сборной.

Вот только жаль, что его заветная мечта попасть в Сочи осталась мечтой…

Так получилось, что утром второго января склоны, на которых обычно тренируется сборная России, оказались свободны. Узнав об этом чуде-чудесном, Димка тут же переговорил кое с кем из своих ребят и уговорил их пустить нас покататься.

Надо отдать должное – такой трассы для бордеркросса я еще не видела – валики, повороты, уклоны, трамплины… М-м-м… Здесь все было тщательно продумано, чтобы райдер смог развить невероятную скорость.

Прыжок, приземление, пружинящее движение коленей, выравнивание веса, и я вновь набираю скорость. Прохожу поворот, но неудачно выбираю траекторию, и более опытный в этих делах Димас легко обходит меня, вырывая лидерство.

Черт!

Трамплин, вираж, Димас почему-то гасит скорость и… я снова первая!

В целом, я никогда не обогнала бы Димаса, если бы не проснувшаяся полгода назад сущность демона. Ну да неважно!

Я первая! Я еще никогда не побеждала парней! А сегодня я первая, и это чувство собственного успеха невероятно кружит голову.

Спокойно лечу к финишу, уже заранее понимая, что никто из ребят меня не догонит, и тут неожиданно в мое триумфальное скольжение к финишной разметке на снегу вклинивается какой-то левый райдер.

Псих! Что он творит?

Выскочивший, словно черт из табакерки, парень в ярко-рыжем костюме скользит наперерез, намереваясь подрезать меня почти у самого финиша. Я, естественно, дергаюсь, стараясь избежать столкновения, и… теряю равновесие.

Падать всегда больно и неприятно, но еще больнее, когда тебя в прямом смысле этого слова подставляют.

Повинуясь законам инерции, я шлепаюсь об укатанный снег, делаю зрелищный кульбит через голову, приземляюсь на попу и в таком положении скатываюсь по склону спиной вниз.

Не-е, с одной стороны, финишную черту я пересекла первой, но такая победа не делает чести.

– Придурок! – ору я пролетающему мимо райдеру.

Остановившись, рывком сажусь, отщелкиваю крепления борда и вскакиваю на ноги.

После безумной скорости скольжения обычный шаг кажется бесконечно медленным, поэтому, когда я все-таки дохожу до самоубийцы, что рискнул сунуться в наш заезд, настроение приближается к отметке «убивать и крошить зубы».

– Ты на фига полез! – еще издали начинаю орать я, когда между мной и райдером остается метра три.

К финишу подъезжают злые ребята, быстро подхватывают доски и спешат ко мне на подмогу.

– Последние мозги отморозил? – рычу я от негодования, подходя к незнакомому типу вплотную. – А если бы я себе шею свернула?

Парень снимает очки, оглядывает меня с ног до головы и снисходительно цедит:

– Мы взяли эту трассу в аренду, – расставляет приоритеты он и наклоняется чуть ближе к моему лицу. – А про шею… Давай не будем. Я же чувствую, что ты одна из нас.

Криво улыбнувшись, обнажаю маленькие клы-ки и враждебно рычу. Парень демонстративно скалится в ответ, но в зеленых глазах с ярко-синим ободком по краю скользит насмешка.

– Ева! – кричит запыхавшийся Димка, первым подбегая и разворачивая меня к себе лицом. – Сильно ударилась?

– Нормуль, братиш, не паникуй! – отмахиваюсь я и кидаю злой взгляд на молодого наглого лаэрда. – Пошли, склон его…

И если бы рядом был только Димас, то я успела бы увести ребят, но к месту происшествия как раз подскочили Бандит и Бутси.

К слову, прозвище Бандит намертво приклеилось к Илюше еще в детском саду. Братишка оказался на редкость драчливым ребенком, баловником и непоседой. Почти всю юность его лицо украшали впечатляющих размеров синяки то под одним глазом, то под другим, про сломанные пальцы я вообще молчу.

Шло время, Илья повзрослел, обзавелся молодой женой, престижной работой и дрался теперь только в зале вместе с тренером по боксу, но, судя по покрасневшим щекам и горящему взгляду, – в этот раз спарринговать братец намерен с лицом лаэрда.

А-а-а, черт! По ходу, драки не миновать!

– Как это пошли? – откидывая доску в снег, рявкнул взбешенный братец. – Этот осел влез на трассу! А что, если бы Ева вылетела за ограждение? А если бы приземлилась не так удачно? А если бы не смогла уклониться и врезалась в тебя?

Справедливые, между прочим, упреки лаэрд воспринимает на редкость спокойно.

– И что?

Пофигистичное выражение лица парня стало для Бандита последней каплей. Он сжал кулаки и хмуро глянул в лицо незнакомого райдера.

– Урою! – беззлобно, но решительно пообещал братец и двинулся на наглеца.

Его перехватили Димас и Авиатор, пытаясь спасти ситуацию.

– Поехали! Он того не стоит! – увещевал брата Димас.

Я кинула на молодого лаэрда оценивающий взгляд. Симпатичное лицо с гладкими правильными чертами, чувственные губы. Хорош, демонюка, и прекрасно осведомлен об этом.

Парень дарит мне многообещающую улыбку и поворачивается к парням.

– Это все? – откровенно начал нарываться на драку лаэрд, зная, что физически сильнее и сможет уложить человека с одного удара. – Девушку вашу обидели? Кстати, а она у вас коллективная или ее кто-то один жарит?

Ребята дружно посмотрели на вконец обнаглевшего райдера, и в их глазах вспыхнула решимость зарыть урода глубоко в снежок.

– А можно я ему первый врежу? – неожиданно попросил всегда спокойный и уравновешенный Авиатор.

Блин! Что же этот демон так отчаянно нарывается на драку? Неужели другого способа почесать кулаки не нашел?

– Мальчики, не надо! – молитвенно складываю руки, вставая между двух огней, но, судя по выражениям на лицах парней, слушать меня никто не собирается. Не в этот раз.

Ситуация ухудшается еще сильнее, когда к нашей воинственно настроенной компашке по склону вниз съезжают двое райдеров в черных костюмах и зеркальных масках на лицах. Подмога лаэрда выглядит внушительно – двое высоких крупных мужчин, и, судя по моим внутренним ощущениям, – тоже лаэрды…

Да что ж за день такой?

– Мика, все в порядке? – спрашивает один из них, поднимая маску.

На заросшем рыжей ухоженной бородкой лице немолодого мужчины беспокойство.

– Да, дядя, – немного раздраженно бросает ему в ответ молодой лаэрд. – Укатывайтесь отсюда, – а вот это уже нам.

А я вдруг вспоминаю неудачную кражу, похмелье, Кряка, по непонятной причине выбравшего Нюшу, и наполняюсь решимости отомстить хотя бы одному зарвавшемуся представителю сильного пола.

– Слушай сюда, Мажор! – громко говорю я, заражаясь общей воинственностью. – Да будет тебе известно, что на склонах есть свои правила. Ты поставил мою жизнь под угрозу, хотя мог подождать, пока мы съедем…

Я ощущаю, как тело начинает знакомо потряхивать от накатывающейся ярости. Черт, кажется, моя демоническая половинка тоже отчаянно жаждет драки.

– Но суть моих претензий даже не в безопасности, – добавляю парочку рычащих ноток в голос и взрываюсь: – Ты не дал мне выиграть!

Парень закатывает глаза, и в этот момент я неожиданно понимаю своего куратора. Этот жест действительно чертовски бесит!

– Давай так, Мажор, решим все наши претензии на трассе. Идет?

Райдер в рыжей куртке насмешливо фыркает, но смотрит уже с большим интересом.

– И что будет в случае моей победы?

– ЕСЛИ, – я особенно выразительно подчеркиваю это слово, – ты придешь первым – я извиняюсь за то, что мы заняли вашу трассу, за свое поведение, а дальше мы с ребятами свалим… Ну, так что скажешь, Мажор?

Он оглядывается на своих спутников, затем с улыбкой смотрит на меня.

– Один заезд, трое от каждой команды.

С сомнением кошусь на взрослых дяденек в черных костюмах.

– Не боишься брать на склон старперов? – тихо, чтобы не слышали его спутники, интересуюсь у лаэрда. – А вдруг сердечко прихватит или песок на трассу посыплется?

Мажор смеется, напрочь игнорируя мои сомнения.

– За них не волнуйся, – уверенно говорит он. – Если кто-то из твоих приходит первым – я признаю, что был не прав. Если кто-то из моих окажется у финиша первым – ты извиняешься за свой дерзкий тон и идешь со мной на свидание.

Нормально, да?! Это у меня-то дерзкий тон?

Но вместо этого я заглядываю парню через плечо и оценивающе смотрю на его спутников. Бородатого дядю можно смело сбросить со счетов – пусть он и лаэрд, но катает так себе. Второй мужчина, так и не снявший при общении зеркальной маски, съезжал куда более уверенно и ловко, но, чтобы соревноваться в бордеркроссе, надо быть первоклассным бойцом и быть очень сильным во фрирайде. И что-то я сильно сомневаюсь, что богатый лаэрд убил все свое свободное время на покорение склонов и оттачивание мастерства. Скорее всего это просто баловство. Хобби…

– Ну как, по рукам? – с нетерпением спрашивает Мажор, уже, по-видимому, зажегшийся идеей гонки.

– Хочу уравнять условия. Если вы вдуваете, то отдаете нам трассу, – с милой улыбочкой заявляю я.

А что такого? Риск – дело благородное. И потом, у нас есть действительно неплохие шансы обскакать этого наглого засранца.

– Ну что, Мажор? Ты согласен? – протягиваю вперед руку в черной перчатке.

Заносчивый лаэрд дарит мне многообещающий взгляд и пожимает руку.

– Меня зовут Микаэль, – непонятно почему информирует парень.

– Да хоть Федя, – фыркаю я и поворачиваюсь к ребятам. – Кто поедет со мной?

Братья делают шаг вперед и молча подхватывают свои борды.

– Мы подождем внизу, – немного расстроенно бубнит Бутси.

Авиатор кивает и протягивает мой борд.

– Укатай этого говнюка!

Я тепло улыбаюсь другу и бегу догонять братьев, торопливо идущих к подъемнику.

Мы поднимаемся первыми, и, пользуясь тем, что соперники немного отстают, Димас быстро дает нам с Бандитом пару советов по трассе. Я слушаю очень внимательно – ведь одно дело съезжать вниз, пользуясь инстинктами демона, и совсем другое – совет более опытного в этом деле райдера.

– Что-то вы не торопитесь, – с издевкой кричу соперникам, наконец-таки достигшим вершины.

– Ох, извини, – в тон отвечает Микаэль. – Решал, в какой клуб мы с тобой пойдем…

– Сначала выиграй! – зло обрывает его Бандит.

Натянув очки, я первой подкатываю и занимаю наиболее выигрышные, на мой взгляд, воротца. Димас устраивается рядом, Бандит немного тормозит, и Мажор успевает вклиниться в наши тесные ряды.

– Надеюсь, дама будет не против компании? – с ехидной улыбочкой спрашивает он.

Дама как раз таки была против. И еще как! Я – гуф, он – регуляр, наши стойки противоположны, и сейчас мы словно зеркальные отражения друг друга – два самоуверенных райдера, не привыкших уступать. Повторюсь, я – гуф, он – регуляр, а это значит – жди толчков корпусом и наездов на доску.

Я оглядываюсь на своих и невольно улыбаюсь от осознания, что мы одна команда. Даже одежда кричит об этом – у всех троих черные одинаковые куртки, разнится только цвет штанов. У меня синие, у Бандита – лимонные, а у Димаса – красные.

Шапки, доски и маски каждый старался подбирать в цвет штанам, и, на мой взгляд, получилось забавненько.

Двое лаэрдов в черном из команды соперников неторопливо подъезжают к своим воротцам, встают в стойку. Надо сказать, что нам крупно повезло – обычно на трассах устанавливают ворота для четверых, а здесь спуск рассчитан на шестерых, что делает эту гонку вообще возможной.

Молодой парнишка сбоку дает сигнал, воротца открываются, и мы стартуем.

Сильный толчок на старте позволяет Бандиту вырваться вперед, раскинуть руки и заорать во всю глотку что-то очень нецензурное.

Немного шокированные таким поведением райдеры из команды Мажора шарахаются в сторону, а мы с Димасом уверенно скользим вниз.

Это бордеркросс! Здесь побеждает техника. В данном конкретном случае – техника психологического воздействия.

Обычно на трассе каждый за себя, но мы не на соревнованиях и наша цель – не личная победа, а победа одного из команды.

Сделав свое немаленькое дело, Бандит пристраивается к самой гуще – его основная задача мешать остальным. Впереди серия широких трамплинов и перегибов, расположенных по прямой, которая и расставит всех по своим местам.

Мы вытягиваемся в линию и плотнячком входим в первый поворот. Немного подотставшие на старте Мажор и его спутник идут почти вровень с нами, дядюшка значительно отстает.

Всего на секунду меня пронзает острое чувство превосходства, но я тут же беру себя в руки – пока рано радоваться. На бешеной скорости мы приближаемся к настоящему полю битвы – трамплинам и брустверам виражей, и здесь я даю слабину, проигрывая остальным в технике.

Пользуясь моментом, меня обходят Микаэль и райдер в черном костюме. Они пристраиваются за все еще удерживающим лидерские позиции Димасом.

Черт, Яблокова! Соберись!

В вираж я вхожу, стараясь по максимуму кантовать, как учил Димка, и использую низкую стойку. Скорость немного возрастает, но этого все равно мало, чтобы догнать тройку лидеров.

На одном из кикеров с небольшим вылетом Микаэль перелетает и, не очень хорошо приземлившись, вынужденно гасит скорость. Пользуясь моментом, я вырываюсь вперед и равняюсь с райдером в черном.

Зря я, наверное, его старпером обозвала. На деле вон какой резвый оказался!

Все так же, в тесном соперничестве, мы пролетаем контрстенку, виражи, а вот на биг эйре «темная лошадка» – вернее, таинственный райдер в черном – каким-то непонятным образом вырывается вперед, обгоняя изумленного Димаса, и мчит к финишу первым.

Яблокова, ты попала. Причем крупно, аж на целое свидание с богатеньким мальчиком. Поправочка – с НЕВЫНОСИМЫМ богатеньким мальчиком.

Тихо ругнувшись сквозь зубы, я прихожу к финишу третьей и расстроенно наклоняюсь, чтобы отстегнуть крепления.

Блин! Ну кто бы мог подумать!

Кхм… Я могла подумать.

Как-то чересчур легко согласился Мажор на соревнование. Да к тому же и своих родственничков подключил. Ведь знал, зараза, что этот в черном – сильный райдер.

Димка, отстегнувшийся первым, уже торопливо идет к победителю с одним единственным вопросом – «как ты это сделал?», а я поворачиваюсь, чтобы встретить на финише Мажора.

Он картинно тормозит прямо передо мной, с победной улыбочкой стягивает маску с лица.

– Ну, и кто пришел первым? – смеется Микаэль.

Я с кислым видом смотрю на райдера в черном, что-то на пальцах разъясняющего Димасу, и фыркаю.

– Жду извинений, – вовсю лыбится Мажор.

К полоске финиша приходит Бандит, а следом за ним и дядя Мажора. Оба чем-то крайне недовольны, и я прекрасно их понимаю.

– Трасса твоя, – выдавливаю из себя с превеликим трудом. – И да, извини, я действительно очень дерзкая девчонка… – опускаю голову и тут же не без ехидства добавляю: – Девчонка, которая легко обошла тебя!

Мы с лаэрдом обмениваемся злыми взглядами, а после я иду к райдеру в черном, чтобы поздравить его с победой. Он действительно крут, а я умею признавать свое поражение.

Иногда…

– Ты хорошо катаешь, – говорю я убитым голосом.

Он оборачивается, как-то знакомо улыбается и снимает маску.

– Ты тоже хороша, – говорит лаэрд, в котором я с ужасом узнаю того самого демона, которому накануне вкатила нехилую порцию транквилизатора и бросила на крыше.

Ой-ёй! Вот теперь, Яблокова, ты действительно попала!

В панике оглядываюсь по сторонам. Что делать? Их трое, я одна. Можно попробовать рвануть вниз по склону, но пристегнуть борд я банально не успею. Да и бросать ребят наедине с тремя лаэрдами – тоже край.

Блин!

– Узнала меня, девочка? – с мягкой улыбкой спрашивает лаэрд, и мне почему-то становится безумно страшно даже стоять так близко к нему.

Облизнув пересохшие губы, осторожно спрашиваю:

– Курт?

Мужчина кивает.

– Так вы знакомы? – Вклинивается радостный Димас.

Я честно хочу что-то ответить брату, но встречаюсь глазами с лаэрдом, и на меня находит непонятная оторопь. Телу кажется, что оно все еще скользит вниз по склону, и с каждой секундой скорость становится все выше и выше.

Словно почувствовав этот невероятный спуск вместе со мной, лаэрд едва уловимо качнулся по направлению ко мне. Не знаю, что он хочет сделать – бросить в снег и, заломив мне руки, громко крикнуть, что поймал воришку, а может, просто схватить за шкирятник и сдать властям, но я на всякий случай отскакиваю назад, и внезапное наваждение проходит.

– Ну, не будем мешать вам кататься, – почуяв неладное, максимально дружелюбно говорит Димас, держа борд в одной руке, а другой хватая меня за рукав куртки и утаскивая в сторону.

Я позволяю себя увести, внутренне готовая к тому, что вот сейчас этот странный лаэрд окликнет нас, и тогда придется худо. Как ни странно, мужчины дают нам возможность беспрепятственно спуститься и уйти со склона.

Не к добру такая доброта… Ох, не к добру!

Настроение у нас пятерых сходит на нет, и ни о каком продолжении ни братья, ни приятели даже не заикаются.

День испорчен – это очевидно.

Пока парни грузят борды, я иду в туалет, чтобы побыть одной и подумать. Надо как можно скорее отзвониться куратору. Вениамин Георгиевич, конечно, будет орать – тут и к бабке не ходи. Зато есть маленькая вероятность того, что он подскажет какой-нибудь выход.

Но стоит мне, стянув перчатки, достать из кармана куртки телефон, как мобильник тут же оживает сам.

Подозрительно кошусь на незнакомый номер и почему-то жму зеленую трубку ответа.

– Да-а?

– Неужели никто не объяснил тебе, девочка, что красть у своих крайне неприлично?

Я замираю, моментально опознав по голосу своего собеседника, – это тот самый демон, которого я героически спасала этой ночью, тот самый райдер в темном, что с легкостью обошел даже Димаса.

Если ему известен мой номер, значит, я влипла. Потому что, если ему не составило труда разузнать мой телефон, то о сохранности оставшейся информации можно позабыть.

– Согласна, как-то неправильно вышло… – лепечу я в ответ, щелкая на экране значок диктофона – теперь наш разговор автоматически окажется на сервере управления.

Ну, а дальше…

Что бы ни случилось дальше, у куратора будет информация, где и у кого меня искать, а это уже немало.

– Эва, тебе очень повезло, что Кристоф так сильно занят ликвидацией произошедшей благодаря тебе утечки информации, что не поехал сегодня с нами, – «приободряет» меня Курт.

– Из всех склонов я выбрала тот, который был заказан вами… Разве можно в таком случае говорить о везении?

Мужчина молчит, и мне почему-то очень хочется верить, что он улыбается. Почему? Потому что разозленного демона мне за глаза и за уши хватило вчера.

– Я хочу предоставить тебе шанс все исправить. Так сказать, в счет твоего благородного спасения меня от падения этой ночью.

Подобравшись всем телом, я настороженно оглядываю помещение абсолютно пустого женского туалета и тихо спрашиваю:

– Что от меня требуется?

– В семь за тобой приедет машина. Ты – в платье, туфлях, с прической и обворожительной улыбкой на лице сядешь внутрь и приедешь к нам домой на ужин, где попытаешься объяснить Кристофу причину, подтолкнувшую тебя на воровство.

Ехать куда-то на ужин, тем более в платье и туфлях, да к тому же встречаться с Кристофом Дамиром и что-то ему объяснять, мягко говоря, не хотелось.

– А если нет? – осторожно уточняю я.

– В противном случае в семь ноль одну тебя, твоих братьев, твоих друзей и отца доставят в специальное место, – жестко предупреждает мужчина. – И сомневаюсь, что к ним будут относиться хорошо.

– Это угроза?

– Это реальность, девочка.

В совершенно пустом туалете мне неожиданно становится жутко. Неосознанно выпустив когти, поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале умывальника.

Как я могла так проколоться вчера? Почему так смело пошла одна без Кряка, без поддержки извне? Почему не свалила, едва заметив двух лаэрдов на камерах видеонаблюдения? Одним словом – дура!

– В семь, – еще раз напоминает лаэрд немного устало, словно уже битый час до-казывает ребенку, что земля круглая. – И, пожалуйста, не делай больше глупостей, – просит он перед тем, как отключиться.