Одиночки. Найти любовь в сети

Глава 24. Агата. Ну привет…

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто так любезно предлагает помощь.

Хуже того, я могу с закрытыми глазами описать позади стоящего в мельчайших подробностях. Шрам на подбородке, что спрятан за густой щетиной. Чуть неровный нос, который был сломан задолго до нашего знакомства. Раскосый внимательный взгляд, который словно обладает гипнотическим эффектом. По крайне мере, я никогда не могла ему противостоять.

Вот и сейчас, боюсь не справиться. Поэтому так и стою, почти вжавшись в металлическую дверь. Будто хочу просочится сквозь неё. Спрятаться как можно скорее в квартире. Только не поможет ведь.

— Ну, привет, что ли, — насмешливо произносит болезненное «прошлое» всё тем же

родным

знакомым голосом.

И моё глупое тело мигом отзывается. Руки предательски дрожат, а дыхание сбивается.

Соберись, тряпка! Командую себе. Он для тебя никто. Сосед, которого ты неудачно затопила. Чужой, которого ты по ошибке пустила в душу, приняв за своего. Тот, по кому выплакала литр слёз. И который не был достоин даже одной.

— Эй, Агуша, не спать на ходу! Открывай давай двери. Задуб страшно. Отвык от вашей зимы, — как ни в чем не бывало командует этот моряк дальнего плавания.

Мне тоже казалось, что я отвыкла… От тебя…

— В Эквадоре сейчас плюс двадцать пять, а не снег под ногами, — продолжает вещать бородатый синоптик.

О чём ещё говорить с девушкой, которой год назад клялся в вечной любви, как не о погоде?

Прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох, а затем всё же заставляю себя обернуться.

— Как жизнь? — спрашивает, словно хороший приятель, внимательно меня рассматривая.

Помню, когда Мила рассталась с парнем, что был у неё до Валеры и жил по соседству с нашей бабушкой, она стала проведывать её чаще обычного. При этом и собираться стала она куда тщательнее. Часами проводила у зеркала, чтобы принести бабуле хлеб или таблетки от давления.

Я всячески её подкалывала, на что она лишь зло шипела: «Смейся, смейся. Вот влюбишься, а тебя бросят, тогда поймешь». Кажется, сестра уже забыла и про то, как прихорашивалась, чтобы гад Ванька локти кусал, и самого Ваньку. А я вот неожиданно вспомнила её слова. Может, попросить, пусть напророчит мне чего-нибудь хорошего?

— Судя по всему, неплохо, — будто сам с собой разговаривает Саша, кивая в сторону только что отъехавшего Ровера.

Странно, но он, похоже, забыл, что минуту назад жаловался, как замёрз. — Кстати, хорошо выглядишь.

Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Да, сейчас я воплощаю желание всех брошенок мира. На мне кожаные брюки, что отлично сидят по фигуре, высокие сапоги и короткий полушубок. Глаза красиво накрашены, и больше нет необходимости подводить их водостойкой тушью. Своё я уже отплакала. По его милости.

Выгляжу именно так, как мы мечтаем встретить бывшего. При полном параде, а не опухшая от слёз и с осиным гнездом на голове.

Только, если можно, я бы предпочитала его вообще не встречать. Нигде. Никогда. И не в каком виде.

— Да, спасибо! Всё хорошо! — отвечаю, вспомнив наконец-то о нормах приличия.

Для убедительности получается даже выдавить широкую и вполне натуральную улыбку. У меня был хороший учитель по актерскому мастерству. И сейчас, изумлённо глядя на меня, он безоговорочно мне верит. Ровно, как и я ему когда-то.

— Замуж ещё не вышла? — смеясь, спрашивает самую тупую вещь из возможных.

Я думала, что к этой фразе у меня уже иммунитет. Но когда её произносит тот, кто предлагал стать его женой, я злюсь больше, чем на надоедливых родственников с аналогичными вопросами.

С какой целью он интересуется? Какой ответ хочет услышать?

— Как соберусь, обязательно пришлю приглашение, — язвлю и даже не стараюсь это скрыть. — С удовольствием бы с тобой поболтала о своей личной жизни, но спешу.

Спешу избавить себя от твоего общества. Слишком душно стало дышать с тобой одним воздухом на двоих.

Уверенно нажимаю на замок, а он, предатель, не поддается.

— Давай помогу, — любезничает самое злейшее зло.

Не успеваю возразить, как его теплая рука накрывает заледенелую мою. Мне не холодно, нет. Это просто моё внутреннее состояние.

Кажется, проходит не пара секунд, а вечность, прежде чем дверь наконец-то открывается. И всё это время его адски раскалённая ладонь обжигает мою.

От простого жеста я словно начинаю оттаивать изнутри. Вместо того, чтобы бежать домой и обрабатывать руки антисептиком, мне хочется и дальше отогреваться на десятиградусном морозе.

Не смей поддаваться, Агата! Уже забыла, что клялась больше не подпускать его к себе и на пушечный выстрел? Он играет с тобой, как скучающий кот с жалкой мышкой.

Однако обоняние уже уловило любимый аромат. Тот, которым долгое время после расставания пахла моя подушка. А я, как настоящая мазохистка, засыпала с ней в обнимку. И вместо того, чтобы избавиться от будоражащего воспоминания запаха, старательно его оберегала.

Впервые рада неработающему фонарю, ведь сил держать лицо больше нет.

Отрываю руку от этого б/ушного потасканного обогревателя и, не прощаясь, захожу в подъезд. «Не смей реветь!» командую, быстро перебирая ногами по лестнице. Он не достоин!

Только кто бы слушал голову? По щекам уже без спроса бежит влага. А сердце почти капитулировалось и стало биться через раз.

Это не из-за него. Нет. Это тают невидимые снежинки. Пусть это будут они.