Однажды всё изменится

Глава 43

Петя.

Ненавижу больницы.

Запах хлорки, лекарств, болезни заполняет ноздри и болезненно скребя, проходит в лёгкие. Приходится, смирится со всем этим. Санька притащил меня сегодня в больницу. Возможно, он прав, что самому мне с этим всем не справится, тем более ходить почти невозможно, больно очень. Словно огромный болезненный, тяжёлый шар раздулся между ног. Вчера почти ничего не чувствовал, после визита отца, отключился как только Санька ушёл. А сегодня, словно отходняк какой-то, всё тело разваливается на атомы.

Зрение так и не вернулось и это пугает до икоты. Помимо этого в глотку, словно битого стекла насыпали, невозможно нормально, дышать и разговаривать, не говоря уж о том, чтобы выпить воды или поесть чего.

После осмотра травматологом и офтальмологом меня сразу упекли в больницу с ожогами слизистой дыхательных путей, горла и роговицы, а также вывихом мать его яйца. Спасибо Поля теперь моя репродуктивная функция под вопросом. А, может и правильно, не хрен мне плодить нищету и себе подобных. Только болезненно это всё очень.

Хотя обиды на неё почему-то нет. Она мне сегодня помогла. Позорище, конечно, растянулся в автобусе и не мог подняться. Но Поля помогла, я узнал её по голосу и мягкой и нежной коже ручек, а также запаху персиков. Она всегда ими пахнет. Отчего-то при мысли о ней сердце разгоняется до бешеной скорости.

— Всё готово я расстелил тебе постель — слышу Сашку.

— Спасибо — поднимаюсь со стула и, прощупывая пространство палкой, хочу пойти вперёд.

— Сюда — Сашка направляет за плечи — пара шагов, вот это спинка — он направляет мою руку и ощущаю холодный металл под пальцами.

Второй рукой ищу поверхность постели. Нахожу, и присаживаюсь. Хочется лечь, но впереди процедуры по возвращению моего хозяйства на место. Ждём должны позвать на процедуру.

— Иди, опоздаешь на автобус — пытаюсь уже в который раз отправить Сашку домой, и спокойно перетерпеть последствия этой дурной процедуры.

Думал, глаза лопнут от боли. Мало того яркий свет, режущий даже через опухшие веки, так сам процесс все кишки вывернул. Больно было аж до тошноты, а с учётом того, что я не ел вчера и не пил, повезло, что не вывернуло. После идти не мог совсем, Саня на каталке довёз до кровати.

— До него ещё час. Подожду, пока ты не такой зелёный будешь.

— Угу. Это долго.

— Да уж — ощущаю, как прогибается матрас рядом — хоть ты и просил, но она должна ответить за твои мучения. Это не справедливо! Ты теперь ешь через трубочку можно сказать. Питаешься капельницами, а они похахатывают ходят на пару.

Ну, зачем ты сейчас о ней? Пожалуйста, не надо, и так душа болит. Как вспомню её поддержку сегодня, душа воспаряет, а сердце больно ударяется о рёбра. Кровоточит. Ведь она меня не выбрала. Ходят на пару. Я ей и достойную пару теперь составить не смогу.

— Ну и пусть. Не трогай их — не думал, что голос подведёт.

— Угу.

— Это уже ничего не изменит. Тем более я получил по заслугам. Я не должен был её трогать силой — пытаюсь убедить его.

— А Яшка разговаривать начал, прикинь.

Рядом с ней не только заговоришь…

— Он в аппаратах сегодня был, наверное, и слышать начал. Охренеть. Почему тёть Галя ему их не купила, странно. Ведь давно бы нормальным стал.

— Он и был нормальным, это мы всё время уродами, были — признаюсь наконец-то.

Обижался на него всю жизнь. За то, что свалил от нас под тёплое крылышко тёти Гали. А мы все остались вариться в аду. Ещё Даньке с Ванькой осталось вылезти из него, закончить школу и можно будет свалить отсюда. Остались бы силы и здоровье.

— Чего?! Тебе там, что мозги вывихнули? Ты перегрелся?

— Всё нормально. Не трогай их только и всего — прошу его.

Не хочу, чтобы Полине было плохо, а неприятности моя семейка умеет создавать.

— Поэтому пообещай мне — иначе ничего не выйдет, знаю его.

— Обещаю — тяжело выдыхает.

— Узнаю, башку, сверну и не посмотрю что брат!

— Ладно, чего ты. Не буду я их трогать. Просто обидно за тебя. Ведь зрение может не вернуться. Как дальше то будешь? А твоя мечта увидеть столицу?

Усмехаюсь. Да было дело…

— Пятьдесят процентов внушают надежду — пытаюсь подбодрить парня, а то по голосу сник совсем.

Самому страшно до чёртиков остаться таким насовсем.

— Угу. Ладно, пора мне на автобус. Завтра приеду с утра.

— Да выспись хоть чуть-чуть. Здесь сёстры вроде ухаживают за такими, как я.

— Это какими?

— Немощными — так непривычно звучит и очень страшно, что может стать нормой для меня. Страшно до икоты.

— Дурак, ты. Тебе скоро капельницу с ужином должны поставить — угорает засранец.

— Ну да — вспоминаю наставления врача.

— Ладно, я пошёл — слышу, как поднимается с кровати — выздоравливай.

— Спасибо. Пока.

— До завтра — слышу удаляющиеся шаги Саньки.

Понимаю, что остался один в палате. Позволяю себе расслабиться и не скрывать эмоции которые топят с головою. Больно очень, поджимаю колени и зажмуриваюсь, не позволяя пролиться слезам. Нельзя, я не умею этого делать. Пусть она будет счастлива с ним.