Ожившие фантазии

8

Яки Вудсток перехватил меня, когда я была уже неподалеку от дома. Он выскочил из-за кустов, росших вдоль дороги, и напугал меня так, что я чуть не закричала.

— Черт, Яки! — выдохнула я, когда поняла, что вижу моего соседа, а не очередной кошмар из собственных книг. — У меня и так нервы ни к черту.

— Боюсь, мне тебя обрадовать нечем, — заговорщическим тоном прошептал мне Яки и кивнул в сторону моего дома. — Там уже битый час околачивается какая-то дамочка. Одета дорого, но не по сезону. Ей, по-моему, не хочется, чтобы кто-то увидел ее лицо.

Честно говоря, я сразу вспомнила предупреждения Лонберга, и мне стало не по себе. Можно было, конечно, заподозрить Яки в том, что он снова полакомился грибами, которые поведали ему историю о незнакомке у моего дома, но, осторожно выглянув из-за кустов, я убедилась в правоте слов своего друга.

— Пойдем, посидишь у меня, — предложил Яки. — Понаблюдаем за ней из окна. Может, она уйдет, а может, нам удастся разглядеть ее лицо.

— Не могу — прошептала я. — А что, если она решит заглянуть ко мне домой?

— Да что с того?

— Что с того? Вообще-то, если ты забыл, у меня в гостях мама.

— Если бы ей нужна была твоя мама, она бы уже давно позвонила в дверь, — возразил Яки. — А эта дамочка все еще топчется возле вашей ограды. Я уверен, она ждет тебя. Если хочешь, можно позвонить маме и предупредить ее. А еще лучше сразу позвонить в полицию.

— И что я скажу полицейским? — у меня вырвался истерический смешок. — Спасите меня, какая-то женщина гуляет по нашей улице?

— Да уж, — кивнул Яки. — Вряд ли они приедут.

— И, в конце концов, чего мы так испугались? Может быть, это какая-нибудь поклонница моего творчества. Не решилась зайти в гости — вот и бродит под окнами.

— Ты сама-то себе веришь? — усмехнулся Яки. — Она торчит тут уже час. Это не читательница, это маньячка какая-то.

— Ладно, пошли к тебе, — кивнула я соседу. — Подождем, пока она уйдет или что-нибудь предпримет. В крайнем случае позвоню Лонбергу.

Мы отправились к Яки. Пока мой друг открывал нам пиво и возился с сандвичами, я, отодвинув шторку, подсматривала за незнакомкой.

Яки Вудсток оказался прав — дамочка была одета не по сезону. На ней была длинная темно-синяя накидка с капюшоном, из-за которого трудно было разглядеть ее лицо. Впрочем, я все равно не смогла бы его разглядеть: у меня слабое зрение, а очки я не ношу, потому что напоминаю в них девочку-зубрилу.

Кто это такая? Вспомнив «Городские легенды», я мысленно принялась перебирать героев каждой главы. Незнакомка могла бы быть Женщиной с картины, но на этой кровожадной даме не было длинной накидки с капюшоном.

Наконец странная незнакомка остановилась и решительно направилась к ограде дома. Я вскочила со стула, поставленного рядом с окном, и чуть не сбила с ног Яки, который подошел ко мне с подносом. Поднос полетел на пол, но мне было не до него.

— Яки, она пошла в дом, — бросила я другу. — Надо звонить Лонбергу. И маме. Или сначала маме, а потом Лонбергу.

— Не паникуй. — Яки заглянул за занавеску. — Твоя мать пока не открыла дверь.

— Я пойду туда, — решительно заявила я и протянула Яки сотовый. — Найди телефон Лонберга и звони ему.

— Может… — попытался было возразить Яки, но я уже побежала к двери.

К счастью, мне удалось успеть вовремя. Когда я, запыхавшись, подбегала к крыльцу своего дома, моя мать как раз открывала дверь.

Я сделала первое, что пришло мне в голову: резко потянула на себя накидку, в которую была закутана женщина. Цвет ее волос показался мне удивительно знакомым, а когда она обернулась, я поняла, что, как обычно, поторопилась с умозаключениями: передо мной стояла Лилиан Стакер.

Разумеется, мое странное поведение не очень-то пришлось ей по душе. Лицо Лил пошло красными пятнами.

— Ты что, совсем спятила?! — сверкая на меня своими цветными линзами, поинтересовалась она. — Мало того что уводишь моего мужчину, так еще и драться со мной лезешь?

— Я — увожу? — обомлев от наглости Лил, спросила я. — Не ты ли спала с Ричи, когда он еще был моим мужем?

— А ты все еще ревнуешь! — победоносно заявила Лил. — Поэтому и бегаешь за Ричи, чтобы насолить мне!

— Эй, мисс! Как вас там? — вмешалась моя мать, до которой наконец дошло, кто именно решил заглянуть к нам в гости. — Я бы попросила вас убраться отсюда подобру-поздорову. Моя дочь ни за кем не бегает. Это ваш любимый поет серенады у нее под окнами.

— Что?! — взвилась Лил.

Я бросила в мамину сторону укоризненный взгляд: если уж знала, могла бы и промолчать.

— Ну ты и стерва, Ют Олдридж!

Конечно, я за словом в карман не полезла, и после моего едкого замечания у Лил окончательно расплавились мозги. Она пинком отшвырнула сорванную накидку, валявшуюся у нее под ногами, и набросилась на меня. Не ожидавшая такого развития событий, я пошатнулась и свалилась с крыльца, а Лил оказалась прямо на мне.

Надо сказать, несмотря на свою хрупкую фигурку, эта дамочка была довольно сильной. Ее неестественно длинные ногти оказались почти у моих глаз, и мне стоило больших усилий, чтобы удержать руки Лил Стакер.

— Сумасшедшая, пусти меня! — крикнула я Лил, но эту истеричку не так-то просто было успокоить.

Если бы эту сцену увидел Ричи Карлайл, у него было бы еще больше поводов для самодовольной ухмылочки: из-за него дрались две женщины, правда одна из них, то есть я, совершенно не умела драться.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы возле нашего дома не раздался визг тормозов, а затем громкий крик:

— Отпустите ее немедленно, иначе я буду стрелять!

Лонберг, мелькнуло у меня в голове, и, честное слово, я не очень-то рада была такому спасению.

Перепуганная Лил Стакер слезла с меня и подняла вверх руки. Я тоже встала и, отряхнувшись, виновато посмотрела на Лонберга, за спиной которого мельтешила худенькая фигурка Яки.

— Коул… Детектив Лонберг… Я боюсь, что снова ввела вас в заблуждение, — промямлила я. — Эта женщина — мисс Стакер, любовница моего мужа.

— Любовница!.. — фыркнула Лил и опустила руки, поняв, что стрелять в нее уже никто не собирается. — Некоторые любовницы куда лучше жен. Я-то, по крайней мере, сражаюсь за своего мужчину.

— Тоже мне, воительница! — с презрением бросила ей моя мать. — Чуть не выцарапала глаза моей дочери своими наращенными когтями.

Лонберг окинул меня взглядом, в котором явственно читалось все, что этот человек обо мне думает.

— Ради бога, оставьте эти женские разборки до моего отъезда, — бросил он Лил. — А вы, мисс Олдридж, как всегда, в своем репертуаре.

— Я не виновата, — попыталась оправдаться я. — Яки мне сказал, что кто-то бродит уже час возле моего дома Я испугалась и…

— Это правда, — поддержал меня Яки. — Она, — кивнул он на Лил Стакер, — целый час торчала у ограды в накидке с головы до пят. А потом решила войти в дом. Конечно, это показалось нам подозрительным — она оделась так, что ее лица вообще не было видно…

— Очень мне хотелось светиться на вашей паршивой улочке, — бросила ему Лил Стакер, — чтобы потом мое фото мелькало в какой-нибудь желтой газетенке. Представляю себе заголовок: «Известная писательница в городских трущобах». Нет уж, увольте.

Лонберг тяжело вздохнул. Я действительно чувствовала себя виноватой перед этим мужчиной: он, загруженный своими проблемами, оставил дома сына, помчался ко мне на выручку — и что застал? Очередную серию «семейной» мелодрамы.

— Простите, Лонберг — пробормотала я, чуть не плача. — Нервы ни к черту, я не знала, что так выйдет. Если я могу хоть чем-то отблагодарить вас…

— Налейте мне стакан воды со льдом, — усталым голосом попросил Лонберг. — Я чертовски вспотел, пока ехал. А в моей дешевенькой тачке, — покосился он на Лил, — нет кондиционера. В другой-то по нашим трущобам и не поездишь…

Лил Стакер, не сказав нам больше ни — слова, с достоинством удалилась, забыв на месте драки свой темный плащ.

— Эй, мисс! — крикнул ей вдогонку Яки. — Вы тут кое-что забыли!

Видно, таких плащей у Лил было более чем достаточно, поэтому она не стала затруднять себя тем, чтобы вернуться. Я пригласила Яки и Лонберга к себе.

Присутствие Лонберга не очень-то понравилось моей матери, и она бросила в мою сторону недовольный взгляд. Я усадила мужчин в своей комнате и спустилась на кухню за пивом и содовой. Разумеется, мать, занимавшаяся в это время посудой, не смогла удержаться от нотаций.

— Скажи честно, Ют, — сердито покосилась она на меня. — Что за дела у тебя с этим полицейским?

— Никаких, мам, — пробормотала я, делая вид, что увлечена процессом колки льда.

— Тогда почему я уже второй раз вижу его у тебя дома?

— Потому что это полицейский из нашего участка, — невозмутимо ответила я.

— Вот как? — усмехнулась мать, пристально наблюдая за тем, как я бросаю кусочки льда в стакан с содовой. — Не знала, что полицейских со своего участка нужно каждый день приглашать в гости.

— Чего ты хочешь, мам? — повернулась я к ней.

— Чуть большей откровенности. Ты ни о чем мне не рассказываешь. Мы живем с тобой, как соседи, хотя я твоя мать и приехала к тебе в гости.

— Я рада, что ты приехала, — попыталась улыбнуться я. — Но это же не значит, что мы каждый день должны болтать о всяких пустяках.

— О пустяках? Считаешь, то, что с тобой происходит, — это пустяки? Этот твой беспокойный взгляд, тревога на твоем лице… Ты почти ничего не ешь. К тебе приходит полиция.

— Мам, у меня гости, — напомнила я, но про себя подумала, что мать не так уж и неправа. Я действительно очень многое от нее скрываю. Но, с другой стороны, что будет с ней, когда она узнает правду?

— Конечно, гости важнее, чем я, — пробормотала она и вышла из кухни.

Я с тяжелым сердцем вернулась к гостям. Лонберг сразу заметил, что я чем-то подавлена, но истолковал это по-своему.

— Не стоит так печалиться, — посоветовал он. — В конце концов, ваши глаза целы и волосы, насколько я вижу, тоже. Только немного растрепались, но это легко исправить.

— Да, — кивнула я, не в настроении смеяться над его шуткой.

— Да что с вами, Ют? По-моему, после той перепалки с бывшим мужем вы выглядели куда бодрее.

— Лонберг, мне не до шуток, — не выдержала я. — На меня свалилась целая куча проблем. Если бы удалось решить хотя бы одну…

— Неплохо было бы последить за этой Лилиан Стакер, — уже серьезнее заметил Лонберг. — Насколько я понял, она уже не первый раз закатывает вам сцену?

— Не первый, — ответил за меня Яки. — Первый раз она отличилась на презентации Ют.

— Вот-вот, особа явно неуравновешенная. Кто знает, что она могла задумать, чтобы навредить вам.

— Лил была бы полной идиоткой, если бы решила так подставиться, — пожала плечами я. — Ну сами подумайте: если Лил замешана в этой истории, разве она станет угрожать мне явно?

— Все может быть, — пожал плечами Лонберг и, допив остатки содовой, поднялся со стула.

Вспомнив о том, что я обещала офицеру Фрэнки, я подписала два экземпляра «Городских легенд» и передала их Лонбергу. Кто знает, когда еще я загляну в участок…

— Отдайте это Фрэнки. Я обещала их ему еще тогда, когда пришла к вам со своими письмами, — соврала я, чтобы не подставить Фрэнки. — Он уже, наверное, отчаялся их ждать. Спасибо вам, что приехали. И еще раз извините, что так вышло.

Лонберг кивнул. Мне показалось, в его темных глазах промелькнула тревожная тень. Хорошо, что в этот раз он не стал устраивать мне взбучку за ложный вызов, подумала я и тут же задалась вопросом: почему Коул Лонберг этого не сделал? Может быть, поговорив со мной, он перестал видеть во мне причину всех бед моего мужа? А может, я просто понравилась ему… Понравилась как человек или как женщина?

Чтобы ответить на этот вопрос, я подошла к зеркалу. На меня смотрело взъерошенное существо с волосами неопределенного цвета, немного похудевшее, но все же достаточно упитанное, одетое в нелепую футболку, широкие брюки и старенькие туфли. Нет, поморщилась я, надо срочно что-то делать со своей внешностью. Завтра же позвоню Энн, и пусть она что-нибудь придумывает.

Мы с Яки еще немного посидели, а потом, проводив его, я долго пыталась уснуть. Сон не шел. Мои мысли крутились то вокруг Ричи, то вокруг Лонберга, то вокруг убийцы, для которого страшные преступления были игрой, а моя книга — путеводителем по этой игре.

Ночью мне приснился кошмар, связанный с Птичьим островом, и я проснулась в холодном поту. В моем сне писателем была вовсе не я, а мой бывший муж Ричи. Он написал какой-то жутковатый триллер, действие которого разворачивалось на Птичьем острове, а героиней которого была его бывшая жена.

Признаюсь, этот сон не был для меня такой уж большой загадкой. Одну из восьми глав «Городских легенд» Брэмвилля — «Последний роман» — я посвятила писателю, который настолько разозлил свою жену тем, что постоянно делал эту добрую и заботливую женщину комическим персонажем в своих книгах, что в один прекрасный день она решила ему жестоко отомстить и пропитала ленту в его пишущей машинке ядовитой краской.

Я никогда не издевалась над близкими на страницах собственных книг, да и Ричи Карлайл не смог бы намеренно причинить мне вред, однако, признаюсь, мне стало не по себе. Если одна из легенд посвящена писателю, значит и я вхожу в ту самую «группу риска», о которой мы говорили с Лонбергом.

Придя в себя и спустившись вниз, чтобы выпить холодной воды, я обнаружила, что в маминой комнате до сих пор горит свет. Я снова почувствовала угрызения совести: бедняжка не могла уснуть из-за меня. Наверняка гадала, что же происходит с ее непутевой одинокой дочкой. Мне захотелось заглянуть к ней, успокоить ее, но я не стала этого делать. Ди опять начнет меня расспрашивать, а я не смогу ей ничего рассказать, и мы снова поссоримся.

Я обязательно скажу ей правду, решила я, но только после того, как все закончится, моего анонима — брэмвилльского убийцу — поймают. Лишь бы только его поймали до того, как он смог бы добраться до своей третьей жертвы.

Вспомнив наш разговор с Лонбергом, я поднялась наверх и открыла свою книгу. Нужно было освежить память и понять, какие люди могут стать следующими жертвами. В случае с легендой о Сахарном человеке невозможно было даже предположить возможную жертву. Но в остальных легендах, насколько я помнила, была хоть какая-то конкретика.

Спать мне все равно не хотелось — после того кошмара, который мне приснился, сна не было ни в одном глазу. Я сняла с полки книгу и, направив вентилятор на свое кресло, углубилась в чтение.

Энн Уордейк обладала отличным вкусом и огромным желанием давать мне советы по поводу того, как я должна одеваться. Обычно я относилась к ее советам более чем легкомысленно, поэтому Энн здорово удивилась, услышав, что я собираюсь ими воспользоваться.

— Нет, ты меня просто ошеломила, — с улыбкой заявила она мне, когда мы встретились. — Надо же, Ют Олдридж решила заняться собой. Наверное, все еноты в Брэмвилле передохнут от такой новости. Неужели причина в том, что Ричи Карлайл снова решил тебя окучивать?

— Ну и словечки у тебя, — укоризненно покосилась я на подругу. — Успокойся, дело не в Ричи. Просто я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что так больше жить нельзя. Надо срочно меняться. В своих брючках с подтяжками я. похожа на подростка-переростка.

Энн хмыкнула.

— Наконец-то дошло. Но я все-таки уверена, Ричи тут не последнюю роль сыграл. Не зря Лил Стакер чуть не выцарапала тебе глаза.

— Яки уже разболтал?

— Ага, — кивнула Энн. — И еще сказал, что Лонберг, который чуть не арестовал тебя по милости Ричи, примчался как ошпаренный тебе на выручку и буквально стащил с тебя озверевшую Лил.

— Ну, если убрать красочные сравнения, все так и было, — кивнула я. — Вообще-то я не собиралась звонить Лонбергу. Но Лил Стакер так вырядилась, что я было приняла ее за очередного героя, точнее, героиню из «Городских легенд».

— Хочешь сказать, не обрадовалась своему спасителю? — лукаво поинтересовалась Энн. — Ой, что-то мне в это не верится. Яки утверждал, ваши с Лонбергом отношения заметно потеплели.

— Яки болтун, каких поискать, — спокойно заметила я, поняв, на что намекает моя подруга. — А с детективом Лонбергом у нас исключительно деловые отношения.

— Ну конечно, деловые, — подмигнула мне Энн. — Вот, оказывается, ради кого ты решила пойти на такие жертвы. Что ж, это лучше, чем меняться для Ричи.

— Энн, если ты продолжишь в том же духе, — сердито покосилась я на нее, — то я пожалею, что попросила тебя о помощи, и откажусь от своей затеи.

— Договорились, больше ни слова о Ричи и Лонберге, — ответила моя понимающая подруга, и мы отправились по магазинам.

Бог мой, как давно я не занималась шопингом! Я не могла даже вспомнить, когда в последний раз бродила по магазинам и покупала себе вещи.

Неизвестно кому этот шопинг доставил больше удовольствия: мне или Энн, потому что она сияла так, словно была матерью, которая впервые пришла выбирать своей повзрослевшей дочери наряды. В мою примерочную тут же посыпались юбки, блузки и платья.

— Энн, зачем так много? — Я робко высунулась из примерочной. — Мне вполне хватит одного платья и одной…

— Нет уж, примеряй все, — приказным тоном заявила мне Энн. — Меняться так меняться. И потом, мы точно не знаем твоего размера, поэтому что-то может не подойти.

Пока Энн прохлаждалась, болтая с консультантом, я пыхтела, натягивая на себя юбки и блузки.

— Ну что ты там застряла? — через некоторое время грозно поинтересовалась Энн. — Только не говори, что забыла, как надевать юбку.

— Уже выхожу, — пробормотала я и, отодвинув шторку, робко вышла из примерочной.

— Восторг, — прошептала Энн, разглядывая свое творение, то есть меня. — Ют, ты просто чокнутая, раз до сих пор почти не надевала юбки. У тебя потрясные ноги… Великолепная грудь… Как ты умудрялась столько лет все это скрывать?

Признаюсь, я давно не краснела, но в тот момент покраснела от макушки до кончиков ногтей на ногах. Консультанты поддержали мою подругу и тоже наперебой принялись меня расхваливать. Я давно уже привыкла считать себя «далеко не красавицей, хоть и очень обаятельной особой», поэтому их похвалы повергли меня в шок, от которого я еще долго не могла оправиться.

Энн заставила меня купить кучу юбок, блузок, туник, несколько платьев и туфель — к счастью, мне удалось отвоевать право на невысокий каблук, — а я мысленно молила небеса вразумить мою подругу. Увы, небеса оказались глухи к моим мольбам, и Энн с горящими глазами сообщила мне, что теперь мы отправимся в салон красоты.

— О нет! — вырвалось у меня. — Энн, ты спятила? Я пойду в салон, только если ты поведешь меня туда под дулом пистолета. Хватит и того, что мне придется позориться, шлепая по Брэмвиллю в этой юбчонке. Удивлюсь, если вслед мне не будут улюлюкать.

— Если понадобится, я и пистолет найду, — возмущенно зыркнула на меня Энн. — Я и так на тебя сердита. У меня могла быть красивая подруга, а ты меня ее лишила. Теперь тебе придется хорошенько постараться, чтобы я тебя простила.

По природе своей я очень упрямый человек, но иногда друзья могут вить из меня веревки. Энн буквально схватила меня за руку и потащила в салон, находившийся на третьем этаже торгового центра.

— Успокойся, Ют, мы не станем перекрашивать твои волосы в фиолетовый цвет, — утешила меня Энн, когда я плюхнулась в кресло стилиста. — Всего-навсего чуть-чуть изменим цвет.

— И на том спасибо, — пробурчала я, чувствуя себя подопытным кроликом.

Энн объяснила стилисту, кого хочет увидеть в качестве своей новой подруги, и он с энтузиазмом взялся за дело. Меня повернули спиной к зеркалу. Не сомневаюсь, это было сделано нарочно, чтобы посреди эксперимента я не вскочила с кресла, закричав от ужаса, и не сбежала из салона.

Где-то через час мои мучения подошли к концу. Меня покрасили, подстригли, уложили и даже сделали легкий макияж. Честно говоря, я предпочла бы не видеть себя в зеркале, поэтому, когда стилист попросил меня повернуться, я робко заметила, что могу посмотреть на себя и дома.

— Не упрямься, Ют, повернись, — улыбнулась мне Энн. — Обещаю, ты не пожалеешь.

Я сомневалась в том, что отражение в зеркале доставит мне огромное удовольствие, но упираться было глупо. Пришлось повернуться и увидеть в зеркале совершенно незнакомую и потрясающе красивую женщину. От былой Ют Олдридж — замухрышки в нелепой одежде — не осталось и следа. Передо мной сидела роскошная пепельноволосая красавица с красивой грудью и томным, как будто затянутым легкой поволокой взглядом.

Господи, а взгляд-то откуда взялся? — подумала я и тут же поняла, что эффект легкой дымки получился благодаря теням, которые стилист аккуратно положил мне на веки. А я ведь уже совсем позабыла о том, что у меня большие серые глаза, которыми когда-то так восхищался Ричи… О том, что у меня пухлые красиво очерченные губы… О том, что у меня широкие ровные брови и небольшой чуть вздернутый нос… Как давно я забыла о том, что я женщина? — с горечью подумала я, глядя на свое отражение.

Из оцепенения меня вырвал голос Энн.

— Ют, с тобой все в порядке? Скажи хоть что-нибудь. Но учти, мы не примем ответа «я хочу сделать как было».

— Нет, только не как было! — вырвалось у меня, и Энн с облегчением улыбнулась.

— Ну так что, я была права? — окинула она меня торжествующим взглядом.

Я поднялась с кресла.

— На все сто процентов. А знаешь, Энн, зря ты это сделала, — с шутливым вызовом покосилась я на нее. — Как ты думаешь, кого теперь будут разглядывать твои подружки?

— Вот и делай из подруги красавицу, — пожаловалась стилисту Энн. — А она возьмет и уведет у тебя всех твоих поклонниц…

Стилист понимающе закивал головой, что не очень-то меня удивило. Судя по его манере одеваться и женственным движениям, он мог понять мою подругу так хорошо, как никто другой.