Огненная Кровь

— У меня был хороший учитель.

Он сделал пренебрежительный жест, но выглядел он довольным.

После того, как мы попрощались, я продолжила путь, пока не добралась до школы. На моем лбу выступил пот, и меня мутило. Эффект яда не оставил меня полностью, но я проигнорировала дискомфорт. Мне нужно было вернуться в замок перед рассветом.

Гравий хрустнул у меня под ногами, когда я прошла через ворота. Никаких мастеров не было видно. Я прокралась в школу, как призрак, ступая кожаными ботинками с пятки на носок.

В коридоре было пусто, пока я не добралась до черной двери библиотеки, где дремали два старших мастера, одна прижавшись ладонью к щеке, а другая, прислонившись к двери. Лунный свет пролился из аркады окон, и единственного фонаря горевшего с его места на крюке.

Медленно, очень осторожно, я сняла фонарь и вышла обратно на улицу, оставив его во дворе. Я едва могла видеть мастеров в этом свете, но, конечно, они могли вызвать огонь, чтобы осветить помещение в любой момент.

Мне нужно было их отвлечь.

Я подумывала о том, чтобы поджечь один из заполненных соломой манекенов, когда голос чуть не заставил меня выпрыгнуть из кожи.

— Немного поздно, чтобы практиковаться, не так ли?

Я развернулась. В лунном свете появилась высокая форма.

— Принц Эйко, — сказала я, протягивая руку к груди, где мое сердце пыталось вырваться наружу. — Что привело вас сюда?

Тени прошлись по его лицу. — Я собирался задать тебе тот же вопрос.

Я осторожно наблюдала за ним. Его глаза блестели зеленым в лунном свете, его поза была расслабленной. Он скрестил руки на груди, ожидая, когда я отвечу.

Любое оправдание пребывания здесь, звучало бы слабо, но я должна была сказать ему хоть что-то. — Я надеялась немного потренироваться наедине, какое-то время. Здесь так спокойно ночью.

Он молча, несколько слишком громких ударов для моего сердца. — Я не могу править этим островом, но я знаю, что здесь происходит. На самом деле, я знаю больше, чем большинство, за что я благодарен. — Он сделал шаг ближе. — Если ты скажешь мне, что тебе нужно, возможно, я смогу помочь.

Я сопротивлялась желанию отступить, вместо этого встретила его глаза и попыталась прочитать выражение в них. На что он намекал? И как я могу расспросить его, не раскрывая ничего о себе? У меня не было причин не доверять ему, но и не было достаточной причины, чтобы рассказывать мои секреты. Это было, похоже, на спарринг с завязанными глазами. — Даже если мне нужна помощь, зачем вам это предлагать?

— Я думаю, у нас могут быть общие интересы.

Я сомневалась в этом. Я попыталась выиграть время и привлечь его больше. — Спасибо, что защищали мое дело перед мастерами.

Его губы скривились. — Мастер Даллр помпезный… — Он прочистил горло. — Ну, как бы там не было, кажется, они приняли решение. Только королева сможет отменить его.

— Но она не будет. Она сказала так же.

— Она никогда не имела прежде причин. — Он сделал паузу, прежде чем сделать маленький разочарованный вдох. — Поскольку ты мне не доверяешь Руби, я тоже тебе не доверюсь. Ты должна встретиться со мной на полпути. Расскажи мне, что ты здесь делаешь. В одиночестве. Ночью. Одетая как вор.

Мое сердце запиналось и набирало скорость. Это было почти обвинение. — Я одета для тренировки. Разве мне не разрешено быть здесь?

— Я не скажу королеве, если это то, что ты имеешь в виду.

Это меня удивило, намек на то, что он защитит меня, даже если это означает скрыть что-то от жены. Он пытался завоевать мое доверие, но я не могу позволить себе совершить ошибку. Я уже сделала слишком много. Этот запутанный танец терял свою привлекательность. Время истекало, мне нужно было украсть книгу, а я стояла здесь, торгуя загадками с супругом королевы.

— Но справедливо предупредить тебя, — добавил он, — нелегко будут вытащить охранников с их поста. Если тебя поймают, тебе придется объясниться перед мастерами и королевой. Я не думаю, что ты хочешь это делать. А ты?

Мои руки сжались по бокам. Мне не нравилось, когда на меня давили. — Я же сказала, я пришла на тренировку.

Он проигнорировал это. — Всего через несколько дней ты могла бы иметь законный доступ ко всему здесь. Но, увы, ты, возможно, провалила свое второе испытание. Итак, вот ты здесь, сейчас.

Страх дрогнул у меня в животе. Если он обвинит меня перед мастерами, это будет его слово против моего.

Когда я ничего не сказала, его рука сердито нарезала воздух. — Если ты продолжишь напрасно тратить время, ты не чего не добьёшься. Когда ты это осознаешь, приходи ко мне.

Он повернулся и скрылся в темноте. Потребовалось несколько минут, чтобы мое дыхание вернулось к норме. Мой разум мчался с вопросами, но им придется подождать. Ночь ускользала. Я открыла ладони, и подожгла манекены, а затем выбежала в темный коридор. Изменила голос, я крикнула: — Огонь! И стала ждать.

Охранники шуршали в бодрствовании, двигаясь со своего поста, за светом и треском от тренировочного манекена. Когда они побежали к колодцу за ведрами с водой, я скользнула по темноте до двери библиотеки.

Потребовалось секунда, чтобы разблокировать их, и я была внутри. Дверь царапала пол, когда я закрыла ее, чтобы свет не шёл в коридор. Я зажгла огонь на ладони, используя его, чтобы осветить четыре фонаря, свисающих с крючков.

Книжные полки бежали в два ряда с центральным проходом. На каждой полке была кафедра — полка, высеченная на высоте талии, — и скамьи стояли перед кафедрами. Все книги были прикованы цепью, их можно было прочитать, но никак не унести отсюда.

На полках лежали сотни книг и свитков. К счастью, во время тренировок я успела пообщаться с некоторыми из мастеров и подчеркнуть информацию, которая как я надеялась, казалась безобидной, выражая лишь любовь к книгам и библиотекам Судазии. Мастер Цендрик объяснил, что есть каталог, главный список всех книг и рядом с каждым названием — система цифр и букв, обозначающая позицию книги на полке. Я нашла каталог легко, он был возле двери библиотеки. Я подняла фонарь и провела пальцем по списку, ища Перниллиуса Мудрого.

Тут. Он было тут! Меня охватило волнение. Я проверила полку и цифру, и нашла правильное место.

Книги там не было. Я дважды проверила каталог, затем полку. Ее не было там, где она должна была быть.

Я перешла на другие полки и вытаскивала книгу за книгой. Я уже знала расписание школы, и у меня заканчивалось время. Перед рассветом начнутся молитвы, и сменяться охранники. Это был бы мой единственный шанс уйти. После этого школа будет слишком переполненной.

В панике я толкнула локтем полку, полную свитков. Некоторые из них упали на пол. Когда я собирала их, увидела слово «трон» на одном и остановилась, чтобы развернуть его. Это выглядело как график, с днями и временем. Заголовок гласил: «График охраны-трона», и даты были только с прошлой недели. Но я не видела ни одного мастера, охраняющего тронный зал королевы Налани. Разве что, это было только по ночам…? Нет, график на свитке был круглосуточный.

Что предполагало другой вариант: был еще один тронный зал?

Глава 16.

Следующий день я провела, ища в замке трон Сюд, преследуя мою теорию о том, что где-то там скрывался другой тронный зал. Я осмотрела каждый квадратный дюйм, кроме частных комнат, и ничего не нашла. Когда я возвращалась в свою комнату, то старалась избегать зрительного контакта с придворными и слугами, заполняя коридоры и лестничные клетки черным облаком моего настроения.

Я сделала слишком много предположений! Возможно, я просто не заметила охранников в тронном зале королевы Налани. Трон в графике может быть кодом для чего-то другого. Я так отчаянно нуждалась в ответах, что колдовала их из воздуха.

У меня не было книги. Я не прошла испытания. Я понятия не имела, каким должен быть мой следующий шаг.

Усталая и унылая, я попросила Аду принести ужинать в мою комнату, где я сидела на краю кровати, прислонившись к одному из угловых столбов. Я была почти достаточно отчаявшаяся, чтобы пойти к принцу Эйко, чтобы спросить его, что он имел в виду в отношении наших так называемых общих интересов, и рискнуть рассказать ему все. В этот момент любое действие, независимо от того, насколько оно опасно, будет лучше, чем ничего не делать.

Вскоре после того, как Ада принесла поднос с едой, появился Кай. Он был одет в свободную белую рубашку, с открытым горлом, и его обычные темные штаны.

— Устроила пикник? — Сказал Кай, указывая на нетронутый поднос, который я поставила на край кровати. — Я принес самую важную часть любой еды. Вино. — Он поднял бутылку.

Вино было слишком праздничным. — Мне хватит и воды.

Он поморщился. — Очень хорошо. Но я пью вино

— Делай, как тебе нравиться.

Мы сидели по обе стороны от подножия моей кровати, делая глотки. Я была рад, что он пришел. Его присутствие заставило меня сосредоточиться вне сомнения и путаницы, затуманившей мой разум.

— Итак, о завтрашнем испытании, — сказал Кай, неторопливо вертя свой кубок.

— Завтрашнее испытание? — Я села. — Они все еще позволили тебе пройти твоё, хоть я и провалилась?

Я, наконец, внимательно посмотрела на него. Как я пропустила, что Кай разрывается, чтобы рассказать мне новости? Он излучал подавленную энергию, практически вибрируя от возбуждения.

Его губы искривились. — Позвольте нам. Кажется, совет был вынужден изменить свое мнение.

После замороженной паузы я схватил его рукав свободной рукой и встряхнул его. — Как? Почему?

Он радостно засмеялся. — Все, что я знаю, это то, что королева никогда не вмешивалась в решения мастеров касающихся испытаний… до сих пор. Сегодня вечером она пошла в школу и по причинам, о которых я даже не могу догадаться, отменила их решение. Она хочет, чтобы мы прошли наше третье испытание! В моем случае это будет моя вторая попытка. — Глаза его перемещались по моему лицу, и он снова засмеялся. — Ты уверена, что не хочешь вина? Или принести немного бренди? Ты выглядишь так, как, будто у тебя шок.

Я поставила свою чашку на поднос и взяла его плечи в свои руки. — У нас есть еще один шанс!

У меня была такая широкая улыбка, что мне казалось, что она расколола мое лицо пополам. Когда я думала, что всякая надежда потеряна, королева повернула все вокруг. Я хотела бежать и кричать и собирать горстки цветов из садов замка и переплетать их в гирлянды. Я хихикнула над своими глупыми мыслями. Надежда была прекрасной штукой.

Кай ухмыльнулся надо мной, его глаза потеплели с благодарностью. — Так вот как выглядеть Руби, когда она по-настоящему счастлива. — Он взял мой подбородок, зажав его между большим и указательным пальцами, повернув мое лицо в сторону, тщательно изучая меня. — Мне нужно запомнить это редкое и прекрасное выражение, если я его больше не увижу.

Я, шутя, ударила его плечо и откинулась назад, смеясь. — Я не могу в это поверить.

— Ты больше не можешь отказываться от вина. Я настаиваю. — Он поднял бутылку, наблюдая за мной, когда наполнял мою чашку.

Я сделала глоток, используя момент, чтобы успокоить мои мысли и сосредоточиться. Первоначально я хотела пройти испытания, чтобы получить доступ в библиотеку, чтобы найти книгу. Теперь я знала, что книги там нет. Должна ли все еще проходит последнее испытание?

Да. Если я не могу украсть информацию, мне придётся получить законный доступ к ней. Прохождение испытания было более важным, чем когда-либо. Как только я принесу клятву, мне будет доверять, и мастера ответят на все мои вопросы.

Третье испытание будет непростым. Кай потерпел неудачу в первый раз, а у него были годы тренировок, чтобы подготовиться к нему. Каковы были мои шансы без намека или двух заранее? Моя совесть кивала мне, что зная что-нибудь о том, что должно было произойти, было против правил, но я отбросила неудобные сомнения. В конце концов, я делала это, чтобы победить Минакс, а не по эгоистичным причинам. По крайней мере, это то, что я сказала себе.

Я снова подняла глаза, поймав Кая, наблюдавшего за мной с непостижимым выражением. — Полагаю, ты будешь скуп к деталями, как всегда?

Он сделал глоток, прежде чем ответить. — Как бы то ни было, я решил, что мне наплевать на кодекс секретности.

Мои глаза расширились. — Правда?

— Твое опасное положение во время второго испытания изменило мою точку зрения. Я хочу дать тебе лучшую возможность победить.

Я снова усмехнулась. — Тогда расскажи мне все.

— Да, я с удовольствием расскажу подробности моего тайного позора, которое я скрывал в течение двух лет. — Он неубедительно улыбнулся и сделал несколько длинных глотков вина, затем взял бутылку и плеснул в свой кубок.

Веселье ушло, я отодвинула поднос в сторону, чтобы освободить место, и села рядом с ним, моя рука сжала его плечо. — Расскажи мне. Я не буду судить.

Он поморщился. — Ты говоришь это сейчас.

— Обещание Огнекровного.

Он усмехнулся. — Нет такого понятия.

Я ждала.

Он вздохнул. — Во-первых, то, что я собираюсь рассказать, вероятно, не поможет тебе. Я предполагал, что каждое испытание одно и тот же, но твое второе испытание отличалось от моего. Поэтому разумно, что третье тоже может быть другим.

— Продолжай.

— Третье испытание — это послушание. Вот и все. Послушание. Больше ничего. Это легко, пока ты соглашаетесь делать то, что просит королева. Просто. — Его брови содрогались, и взгляд боли прошел через его лицо. — Или, по крайней мере, это то, что мне сказал Мастер Даллр заранее: «Делай все, что она попросит, и ты пройдешь». Поэтому я решил повиноваться ей, несмотря ни на что.

— Значит, королева присутствует на третьем испытании?

— Она отдает приказы и принимает окончательное решение.

Я кивнула. — Так что она тебе сказала?

Он поставил кубок и встал, шагая по ковру. — Меня отправили через подземные туннели, похожие на те, что были в первом испытании. Путь освещен факелами, поэтому нет, никакой опасности заблудиться. Это просто долгий путь, дающий тебе много времени, чтобы понервничать.

— Ты нервничал?

— Конечно. — Он дал мне один из его, насколько же ты глупа? взгляд. — Ты считаешь меня бесчеловечным?

— Нет. — Я подумала о том, как часто я видела, испуганного Кая. Никогда, по крайней мере, до моего второго испытания. Даже когда наш корабль мог оказаться на дне моря. — Ну, может быть, иногда.

— Я нервничал. Я знал о других учениках, которые прошли первые два испытания и никогда не возвращались с третьего. И друзья, которые проходили третье испытание, возвращались с него уже не теми что прежде.

— Может быть, становления мастером меняет людей.

— Так быстро? — Он повернулся ко мне лицом, свет от свечей выделял золото в его глазах и делал волосы блестящими, как полированная бронза. — Изменение было почти незамедлительным. Я попрощался с другом утром, и незнакомец вернулся в школу на следующий день.

— Ох.

Он кивнул. — Я знал, что это что-то… большое. Что-то трудное, что меня преобразит или убьет. Я нервничал.

Я сделала глоток воды, и он выпил еще немного вина. Он пошел наполнить свой кубок, но я схватила бутылку и потянула ее. — Мне нужно, чтобы ты был быстрым завтра. Для меня.

Он остановился, кивнул, затем поставил свой кубок на мой туалетный столик и сел рядом со мной. — Я вошел в пещеру с потоком лавы, проходящей через центр. Я стоял на одной стороне, а кто-то стоял на другой. Кто-то, кого я знал. — Он прочистил горло. — Я быстро понял, что это был мой друг детства, Горан, который… ну, давайте просто скажем, что его слабость к азартным играм привела его к некоторым действиям, которые были скорее… далеки от закона.

— Он был преступником.

— Вор, среди прочего. Преданный суду и осужденный несколько месяцев назад. Мои другие друзья и я оплакивали его глупость, когда его поймали, мы выпили за память о прошлых подвигах и двинулись дальше. Хотя мы были близки, когда были детьми, потом я вообще не думал о нем. Он окончил школу год назад и влился в толпу мелких воров и расточителей. Я понимал, что это была его вина. И больше не беспокоился о нем.

— Что ты должен был сделать?

Кай сделал паузу, затем посмотрел мне прямо в глаза. — Королева приказала мне казнить его. Немедленно.

У меня перехватило дыхание. — Просто так?

— Его жизнь должна была быть принесена в жертву для большей цели — проверить одного из ее драгоценных мастеров. Какой еще более славный способ умереть? На самом деле она это сказала.

Гнев заставил мои губы натянуться. — Она так же плоха, как король Расмус.

— Нет, нет, — запротестовал он слишком быстро, — она лишь выполняла традицию. Мастер Даллр объяснил мне все это позже. Окончательный процесс заключается в том, чтобы принести в жертву для королевы, показывая, что ты выбираешь лояльность к ней над всеми остальными. Мастера — это защита и сила Судазии. Я понимаю это.

Я внезапно почувствовала себя очень чужой, как, будто я никогда не пойму Судазианский способов мышления больше, чем я понимала Темпезианский. — Что ты сделал?

— Ну, если бы у меня была возможность манипулировать лавой, как это делает королева, я бы, вероятно, использовал ее. Гораздо быстрее чем другой способ.

— Что она делает? — спросила я, немного моргая.

Он развел руками. — Это знак королевской семьи. Поскольку у меня нет этой способности, я использовал свой огонь.

Он сделал паузу, глядя в пол. У меня было желание взять одну из его рук и глади его пальцы пока они не разожмутся.

— Но потом Горан закричал, — продолжал он тихо, — и звук разорвал меня. У него не было сильного дара, и, следовательно, он слабо сопротивлялся жаре. Достаточно огня, чтобы поступить в школу, но через пару лет было очевидно, что он не прогрессирует. Но без звания мастера он не мог претендовать на свой титул или править островом своих родителей. Я думаю, что его разочарование привело его к… другим действиям. — Он пожал плечами, как, будто это не имело значения, но для меня было очевидно, что это не так.

— Значит, Горан не защищался? — спросила я.

— Ну… он был прикован цепью.

Я проглотила свое отвращение, хотя оно было направлено на королеву гораздо больше, чем на Кая. — Продолжай.

— Я снова напал на него. Он снова закричал. А потом, — он резко вдохнул через нос, — он начал умолять. Он сказал мне, что у него больная мать. Я не знаю, правда ли это. Но Марта была добра ко мне после смерти моей матери. Горан сказал, что она зависит от него, и поэтому он обратился к воровству. Он пробормотал, воспоминания о нашем совместном детстве: когда мы украли рыболовное судно и попали в шторм, когда нам было по двенадцать. — Его губы мягко изогнулись. — Мы качались на волнах, а холод с шибал меня. Только знание Горана о лодках спасло нас. Он отвел меня домой, прежде чем кто-нибудь узнал, что я ушел, так что все было в порядке. Тем не менее он был избит, когда вернулся домой. Его отец не был понимающим человеком. Я добрался до дома без проблем, а он… — Он вздохнул. — Ну, это сработало. Каждое слово ударило мне в сердце. Когда-то он был моим близким другом, и я больше не мог причинять ему боль. Я просто не мог. Тогда я решил, что меня не волнует испытание. Недостаточно, чтобы убить моего старого друга.

— Так вот почему ты провалился?

— Вот поэтому, да. — Он повернулся ко мне, и я почувствовала его потребность в понимании, необходимости рассказать эту историю. Это было необычно для Кай, проявлять уязвимость. Ему было комфортно со многими эмоциями, но он никогда не показывал более мягкую часть себя, его тайный позор, как он это называл. Это был подарок, к которому я не относилась легкомысленно.

Он продолжил. — Королева предупредила меня, что будут последствия, если я не подчинюсь ее приказу. Она посоветовала мне пересмотреть мое упрямство и выполнить ее приказ. Я отказался. Три раза она просила меня передумать, и я отказался.

Он поднял свой пустой кубок и плеснул в него еще вина. На этот раз я его не остановила.

— Понимаешь, я родом из старой семьи, поколений мастеров Огненной Крови, которые правили той же группой островов. Мы были непоколебимыми сторонниками Судазианской монархии. Не было никаких сомнений в том, что я пройду испытания, особенно испытание на послушание. Когда я прошел второе испытание, мой отец провел праздник в ту ночь, все наши соседи и дворяне из окрестных островов, в том числе несколько принцесс, он был рад видеть меня тогда. Он был настолько убежден в моем успехе, что дал мне свое кольцо той ночью. — Он поднял руку, показав рубиновое кольцо, которое он предоставил мне в качестве доказательства своего Судазианского происхождения. — Кольцо, которое носили все Судазианские принцы и принцессы, хотя я бы не правил, пока он не смог бы сам это делать. — Он издал задыхающийся смех, его улыбка расходилась с его затененными глазами. — У меня были слезы на глазах, когда он надел его мне, символ моей родословной, моя честь продолжать его линию. Я жил, чтобы угодить ему, чтобы он гордился. И, наконец, я это сделал.

Он помолчал с минуту. Тишина была полной. Замок мирно спал, только поднимающийся ветер гремел створками.

— Что это были за последствия, о которых тебя предупреждала королева? — мягко спросила я.

Он вздрогнул и откинулся на локти, но челюсть была напряжена.

— Я, возможно должен был, перенести упреки или избиение без жалобы. Но я не заплатил цену. Королева взяла под свой контроль остров моей семьи и отдала его одному из других мастеров, дочери принца из крошечного отдаленного острова, которая только что прошла испытания. Ее семья построила корабли для королевы.

— Значит… твой отец больше не правит.

— Он, моя сестра и ее дочь живут на нашем родном острове, но в маленьком домике вдали от поместья, где я вырос. Глина на их земле настолько плотная и каменистая, что она едва дает достаточное количество пшеницы, чтобы продержаться один сезон. Я посылаю им деньги, но мой отец горд и ничего не принимает от меня. Поэтому я отдаю деньги моей сестре, которая говорит отцу, что ее работа в качестве репетитора оплачивается намного лучше, чем на самом деле. Я предложил ей место на моем корабле, но она не оставит его. Его здоровье ухудшилось. Без сомнения, это тоже моя вина.

— Ты не можешь винить себя за все. — Хотела бы я сгладить тугую складки между его бровей.

— Я так не делаю. Я обвиняю себя только в том, за что я несу ответственность, а этого много.

— Вот почему ты плаваешь на торговом корабле и иногда занимаешь пиратством? Чтобы отправить деньги своей семье?

— И потому, что это весело. — Он ухмыльнулся мне, та же обезоруживающая мошенническая улыбка, которая стала настолько знакомой. — Но я надеялся найти способ восстановить имя моей семьи. И потом, когда я услышал о тебе, я подумал, что нашел его. Хорошее, жирное, предложение, — я ударила его по плечу, и он усмехнулся — в обмен на мой второй шанс.

— Она не хотела, чтобы я проходила. Она думала, что я потерплю неудачу. Ты сам так сказал.

— Ну, ты доказала, что она неправа. — Он чокнулся своим кубком об мою чашку с воды и выпил.

— Итак, все развернулось в соответствии с твоим грандиозным планом. Теперь тебе нужно пройти третье испытание.

— Да. Я просто должен пройти. И для этого тебе нужно просто «пройти». — Ирония была ясна. Это не было бы «просто». Он уставился в свой пустой кубок. — Но, какой ужас она выпустит на тебе завтра, хм? Какую злость она потребует от меня? Это та часть, о которой я не позволял себе думать, когда придумал этот блестящий план.

— Значит, твое испытание после моего? Предполагается, что я прохожу?

— Наверное, да.

Я подняла колени и положила подбородок на них. Я не знала никого в Судазии, поэтому не было никакой опасности, что королева заставит меня причинить боль, кому-то о ком я забочусь. Но все равно. — Я не хочу проходить, если это означает убить кого-то. Мне приходилось убивать раньше, и я дала клятву, что буду искать свет… Я махнула рукой. — Может быть, это звучит странно…

— Это не так. — Он повернул свое тело так, чтобы сидеть боком на одной согнутой ноге, его рука сжалась позади меня, когда он наклонился ближе. — Я мог бы закрыть глаза на страдания Горана и убить его. Позже, иногда мне этого хотелось. Когда моя семья должна была оставить свою жизнь, свое наследие, позади и перебраться в полуразрушенную лачугу с протекающей крышей, тогда я хотел, чтобы я был сильнее.

— Жестокость — это не сила. — Когда я сказала эти слова, мне вспомнилось, что однажды Аркус сказал что-то подобное после того, как я убежала, а он нашел меня в метель. Он сказал: «Тирания — это не сила». В то время меня это удивило, мысль о том, что таинственный, невоспитанный Ледокровный придерживал мнения в согласии с собой. Память дала мне поворот тоски по родине.

Я ждала, когда Кай согласится, но он, казалось, занялся тем, чтобы его глаза смотрели на меня. Тепло медленно распространялось по моей коже, и я была рада, что мой румянец не будет виден в тусклом свете. Было странно, что я могла думать об Аркусе в один момент и чувствовать тепло от взгляда Кая в следующий. Аркус жил в моем сердце, но я не знала, когда увижу его снова, или если у нас какое-нибудь будущее вместе. Он сказал мне, что мы должны немного отпустить друг друга, и я попыталась это сделать. Кай был здесь, и он был теплым, обаятельным и соблазнительным, привлекая меня в свое течение. Я посмотрела на пол, пытаясь разобраться в запутанном клубке мыслей и чувств.

— Подискутируем в другой раз, возможно. — Он намотал прядь моих волосы вокруг пальцев, очарованный тем, как завивается кончик. Он поднес локон к лицу и вдохнул, прежде чем убрать его мне через плечо, его рука погладила мне спину. Я беспомощно дрожала. — Во мне слишком много вина, чтобы философствовать.

— Ты кажешься мне достаточно трезвым — ответила я легкомысленно, хотя мое сердце подняло повышенный ритм при прикосновении его длинных пальцев по моим лопаткам. — Надеюсь, ты не собираешься использовать опьянения в качестве предлога для флирта.

— Мне никогда не нужен повод для флирта, хотя я предпочитаю называть это «цена твоего очарование» — более веское оправдание чем мне нужно, чтобы дышать. Ты более опьяняющая, чем вино, леди Руби.

Я засмеялся, чтобы скрыть то, как его слова послали сладость по моим венам, и как я должна была сконцентрироваться, чтобы оттолкнуть это чувство. — И ты флиртуешь почти столько же, сколько дышишь.

— Ты ведь не возражаешь, правда? — мягко спросил он.

— Хотела бы я, чтобы ты рассказал мне раньше о третьем испытании, — быстро сказала я. Улыбка Кай выросла. Он знал, что меняю тему.

— Ты понимаешь, что произойдет, если королева узнает, что я раскрыл даже мельчайшие детали испытаний? Извини, если это потребовало некоторое время, прежде чем я доверялся тебе достаточно, чтобы рисковать жизнью ради тебя.

Я медленно выдохнула. — Ты прав. Прости. Но, Кай… что мне делать? Если я не смогу делать все, что она мне скажет, разрешат ли тогда тебе пройти?

— Я не знаю. Но знай: будет цена, если ты не пройдешь. Ты не уйдешь, не потеряв что-то, о чем ты заботишься.

— Может быть, тебе не следует идти. Что, если она решит повесить мою неудачу на тебя?

Его руки сжали мои плечи и скользнули с осторожностью к моей шее и в мои волосы, большие пальцы поглаживали мои щеки, оставляя тропы теплоты на моей коже. Его взгляд упал на меня, темный и тяжелый, но его рот искривился с одной стороны. — Ты хочешь сказать, что заботишься обо мне?

— Конечно, да, — прошептала я, не желая лгать после того, как он открылся мне. — Ты мой друг.

— Просто твой друг?

Его голова медленно, медленно, приблизилась ко мне. Я могла бы оттолкнуть его.

Я этого не сделала.

Внезапно я не могла дышать, и мне было все равно. Мне нужен был комфорт — нет, волнение — его поцелуя. Я устала бороться с чувством легкости, которое у меня было в его присутствии, знанием того, что мы были такими похожими, настолько взаимодополняющими. Наши миры не расходились. Мне не нужно было хоронить свою природу, саму мою суть, чтобы быть с ним. Это может быть намного проще, чем когда-либо, с…

Мысли бежали, когда губы Кая встретились с моими. Они были теплыми и твердыми, ласковыми, но уверенными, двигались с нежной ссадиной, назад и вперед, посылая искры через чувствительную плоть, которая внезапно стала центром моей вселенной. Его язык вышел, чтобы коснуться складки, где соединялись мои губы, и мое дыхание резко сжалось, открыв рот. Волнующая радость этого зажгла что-то внутри меня, а затем я пыталась подобраться ближе, мои пальцы ныряли в густые, яркие волны его волос. Он крепче прижал меня к себе, его грудь, словно жесткая стена по сравнению с мои мягким телом, его сильные руки крепко держали меня, словно не хотели отпускать.

Он прижал меня спиной к матрацу, его вес заставлял матрац просесть, и его губы нашли свой путь к моему горлу. Я застонала, и это как-то привело меня в чувство.

— Подожди, что мы делаем? — выдохнула я.

— Я не думал, что мне придется это объяснить, — пробормотал он.

Я толкнул его в плечо, и он немедленно сел. Мы оба тяжело дышали, он провел руками по волосам, что превратило их в комичные колючки.

— Тебе пора идти, — сказал я.

— Сперва, — сказал он мягко, протягивая руку, чтобы провести большим пальцем над моей нижней губой, — каков твой ответ?

Все, о чем я могла думать, это теплота его прикосновения, и как мои губы покалывали при нежном контакте.

— Какой был вопрос? — спросила я, изо всех сил пытаясь прийти в себя.

Он довольно усмехнулся, и томный звук, казалось, прошелся невидимыми пальцами по моей коже. Его голос был мягким, но вызывающим. — Я просто твой друг?

Я покачала головой, выходя из чувственного тумана, который он соткал вокруг меня. Он ждал, но мое замешательство заставило меня молчать.

Я чувствовала к Каю больше чем дружбу. Я не могла отрицать этого, но я и не была готов признать это. И как бы я ни старалась отпустить Аркуса, мысли и воспоминания о нем всегда были внутри. Он был частью меня. Я не была готов отпустить это.

Через минуту Кай встал и подошел к двери.

— Будут расплата, птенчик — сказал он, поворачиваясь в дверном проеме. — В завтрашнем испытании, конечно. Но после этого со мной.

Глава 17.

На следующее утро я проснулась с мчавшимся сердцем. Кошмар исчез настолько быстро, что я могла схватить его только по кусочкам. Я бродила по темным коридорам, кричала имя Аркуса и слушала, как он отвечает, каждый раз повторяя мое имя, уходя все дальше и дальше. Я знала, что, если я не дойду до него вовремя, он будет потерян для меня навсегда. И руки, которые тянулись со стен, тащили меня вглубь, чтобы я не смогла обнаружить его снова.

Я налила стакан воды из кувшина стоящего на тумбочке и выпила волнующимися глотками, ожидая, пока мое сердце успокоится. Кошмар и мое третье испытание были смешаны в моих мыслях, как, будто первый был плохим предзнаменованием для второго. Я напомнила себе, что не стоит быть суеверной и надела тунику и штаны, ожидая, когда Кай придет ко мне, как обычно.

Когда он не появился, я пошла к нему в комнату и обнаружила ее пустой. Я позвала его по имени, как, будто он мог материализоваться из воздуха, но не было ничего, кроме затянувшихся запахов мыла и сандалового дерева. Я смотрела на тщательно убранную комнату, чувствуя себя потерянной. Кай был со мной на пути к каждому испытанию. Может мастера специально разделили нас?

Я попыталась избавиться от беспокойства, когда одна ехала в школу, мой живот, завязывал себя в узлах. Я сосредоточилась на своем дыхании, проглотив комок страха в горле. После того, как Кай рассказал мне о своем третьем испытании, я думала, стоит ли проходить его самой. Он, казалось, считал свое решение не убивать старого друга как провал, но я рассматривал его как проявление характера. Он отказался стать убийцей только для того, чтобы пройти испытания. На его месте я бы сделала то же самое. Только после этого последствия — потеря земли и богатства его семьи — заставили его усомниться в своем выборе. Как он будет поступать на этот раз?

Если я потерплю неудачу в третьем испытании, мне придется покинуть Судазию с пустыми руками. Даже без книги, знание мастеров могло помочь мне победить Минакса; в противном случае он останется свободным. Мне пришлось взвесить цену на сохранение моих принципов — пути, по которому моя мама и бабушка хотели бы, чтобы я шла — против сохранения королевства.

Я надеялась, что королева не попросит меня убивать. Я должна была делать этот выбор на арене, и я не хотела делать его снова.

Мастер Даллр снова провел меня на холм к храму Сюд, где я произнесла короткую молитву. Затем я последовала за мрачной процессией мастеров, тащившихся пешком по бесплодным лавовым полям в общем направлении к Сюд, изрыгающему вулканическому монстру, названному в честь богини южного ветра. Я продолжала оглядываться назад, пока шла, надеясь, что Кай бежит за нами, чтобы догнать. Он не появился.

Мы подошли к разрушенной стен, что, возможно, когда-то было жильем. Внутри лестница вела к подземным туннелям. Меня послали в одиночку.

Факелы освещали мне дорогу, и, как описал Кай, это было долгое время, прежде чем я дошла до конца: широкая, отзывающаяся эхом комната, вырезанная из черного камня, река лавы, разделяющая обе стороны, как кровавая рана. Мой пульс нерегулярно бился в шее. Капля пота стекали с моих волос вниз по моей щеке.

Река была всего в нескольких футах. С разбегу, я, вероятно, могла бы перескочить такое расстояние. Но я сомневалась в этом.

Только свет лавы освещала пространство. Внезапно наступила ослепительная вспышка света. На противоположном берегу реки двое мастеров зажгли огонь на своих ладонях, осветив свои оранжевые мантии и придав им вид живых факелов. Свет и тень дрожали над их торжественными лицами.

В центре между мастерами материализовалась фигура из темноты, ее золотая филигранная корона сияла отраженным огнем, как подземное солнце. На ней была оранжево-красная мантия, с расклешенным шлейфом, края которой искусно сшиты, имитируя пламя. На ее шее и запястьях висели золотые цепи, украшенные драгоценными камнями, и каждый из ее пальцев подмигивало кольцам. Она изящно двигалась, едва не плавала над грубым полом, темно-красным туманом, наполненным роем сверкающих светлячков. Она остановилась у края реки.

— Ты стоишь на перепутье, — произнесла королева Налани мелодичным звонким голосом. — Позади тебя, твое одинокое прошлое. Родившись, изолированно и отрезано от своего народы, ты была вынуждена полагаться только на свои силы, свои собственные советы, свою одинокую мощь — твою жизнь было также легко потушить как одинокую свечу. Твое выживание — это триумф.

Я сглотнула. Я ожидала, что она что-нибудь скажет, но это звучало так, как, будто она сочинила речь специально для меня. Или, может быть, нет, и я просто чувствовала, что это так. В любом случае, я ощущала каждое слово глубоко, как, будто она вытащила мысли, и впечатления из моей души и произнесла их вслух.

— Перед тобой, твое будущее, — она указала на мастеров. — Шанс примкнуть своей силой к другим, жить среди тех, кто умрет за тебя, принять традицию, которая намного больше чем ты сама, соединить свой огонь с пламенем, поглощающим твоих врагов, даже когда твое старое я исчезнет, оставляя твои мелкие влечения и скудные устремления в пользу больших причин.

Она сделала паузу. Ожидание и страх сильно напрягли мои нервы. Я осознала, что мое дыхание слишком быстрое, и почувствовал, боль от ногтей, вжатых в нежную кожу моих ладоней.

— Если ты пройдешь, — сказала она, — ты станешь мастером Огненной Крови. Как только ты перейдешь этот порог, возврат к твоему предыдущему существованию невозможен. Ты будешь изменена, трансформирована — твое старое «я» будет отброшено в пользу более сильного «я». Ты родишься заново.

Она махнула рукой, и мастера погасили их огонь. Комната снова была освещена только светом лавы.

— Ты многого добилась, — продолжила королева, — но необходимо сделать важный шаг, чтобы достичь финального приза. Нет никакого улучшения, кроме как жертвоприношения, никакой выгоды, кроме потери. Чтобы сформировать новое «я», ты должна отказаться от старого и сломанного. Ты должна убить те части себя, которые ослабляют тебя. И при этом ты поднимешься выше, чем ты себе представляешь, став жизненно важным аспектом бесценного драгоценного камня. Ты присоединишься к наследию, одному из самых почитаемых защитников королевства, одному из моих самых важных слуг. — Свет от лавы мерцал. Выражение королевы потемнело. — Но сначала ты должна заслужить мое доверие.

Она сделала небольшой жест, и мастера отступили в тень в полном повиновении, как, будто она держала нити, которые контролировали их.

— Испытание простое: слушаешься меня и проходишь. Откажешься, выполнить мой приказ, и терпишь неудачу. Выбор твой.

Она отошла в сторону. Мастера зажгли огонь на их ладонях и двинулись вперед, между ними была фигура.

Мое сердце замерло. Я надеялась на другое испытание на послушания, которое не предполагало бы ничьей смерти, но это было точно так, как описал Кай. Какого-то несчастного заключенного вытаскивали передо мной, и королева приказывала мне его казнить. Могу ли я это сделать? Я убивала прежде, чтобы спасти себя, но это было совершенно иначе. Этот заключенный был беспомощен, неспособен сопротивляться. Даже если я сделаю это, чтобы попытаться спасти Темпезию от Минакса, оправдывает ли это убийство невинного человека? Стоит ли становиться убийцей?

Свет от рук мастеров осветил волосы заключенного, которые были, похоже, на огонь сам по себе: рыжевато-каштановые с темно-рыжими и ярко-оранжевыми полосками цвета. Я смотрела в шоке и недоумении. Он уставился на меня, с каменным лицом и молчал.

— Кай, — вздохнула я. Я сразу же столкнулась с королевой взглядом и сказала очень четко: — Нет.

К моему удивлению, она не проявила никакого гнева в моем неповиновении. Вместо этого ее глаза искрились от удовольствия. — Ты еще не получила мой приказ, дитя.

Не имело значения, каков был стимул — что я могла бы получить, пройдя ее испытание, как трудно было бы найти способ победить Минакс без помощи мастеров или что она сделает со мной, если я потерплю неудачу. Я не убью Кая. Мое сердце садило, даже думая об этом. Я найду еще один способ уничтожить Минакс. Я обыщу остальную часть школы на наличие книги; я расскажу принцу Эйко свои секреты и попрошу о его помощи.

Я покачала головой. — Я не буду трогать его. — Я поняла, что испытание для меня закончилось. Я хотела повернуться спиной и уйти. Но я знала, что она не отставит все так просто.

Она скрестила руки, ее кольца сделались точками отраженного танца света, над темными стенами. — Есть последствия, не подчинения мне, Руби. Я не могу мириться с разногласиями. Наверняка, даже тот, кто незнаком, с нашими обычаями это понимает.

Я закрыла глаза, думая о том, какой я была дурой. Я приехала в Судазию слишком доверчивой, точно так же, как предупреждал Аркус, ожидая, что королева Огненной крови будет лучше короля Расмуса. Вместо этого я нашла правителя, чьё ожидания безоговорочного послушания были слишком знакомы.

— Даже если так, — твердо сказала я. — Я не причиню ему вреда.

Она засмеялась, звук эхом отражался от стен. Мои глаза метнулись к Каю. Он все еще выглядел серьезным, почти мрачным. Однако он не выглядел напуганным.

— Тогда хорошо, что я не хочу, чтобы ты причиняла ему вред, не так ли? — Она протянула руку и поманила Кая, который шагнул вперед. — Напротив, то, что я желаю, — это союз, который принесет пользу вам обоим. И мне тоже, конечно. Союз, который принесет пользу всему королевству и гарантирует бесспорную преемственность моего трона. Не нужно так беспокоиться, дитя. — Ее голос был успокаивающим! Я никогда не видела, чтобы она была способно к такой мягкости, а ее выражение лица было почти любящим. — У меня такое чувство, что ты не будешь возражать против того, о чем я попрошу тебя.

Между моими бровями образовалась склад. — Ваше Величество, я признаю, что я в замешательстве. Что вы хотите, чтобы я сделала?

— Принц Кай уже согласился, — сказала она, — и тебе тоже нужно согласиться. Как повезло, чтобы пройти испытание, не нужно проливать кровь. Вместо этого у нас есть причина для радости.

Мои зубы стучали друг о друга по тому, как она это говорила. Ее едва подавленное наслаждение было почти таким же страшным, как и ее гнев.

Она сделала шаг назад и указала на Кая, а затем на меня. — Принц Кай, я не отниму у тебя этот момента. Ты можешь спросить ее сам.

Кай помолчал. Затем он упал на одно колено. Странное зрелище, учитывая всего несколько футом между ним и лавой.

Если королева думала, что я буду запутана прежде…

— Руби, — сказал Кай напряженным голосом, который был далек от его обычного равнодушного тона, — я знаю, что я далек от того, чтобы быть достойным тебя, но ты окажешь мне великую честь, согласившись, стать моей женой?

Если бы с потолка пошел дождь, я бы была менее шокирована.

Я превратилась в камень. По крайней мере, это то как я себя чувствовала. Я не двигалась, не дышала, даже не моргала, я не ощущала себя целую минуту. Тогда Кай приподнял бровь, и воздух бросился обратно в мои легкие.

— Ты не серьезно — все, что я могла сказать.

Он сделал победную, хотя и вынужденную, улыбку. — Я уверяю тебя, в том что я довольно серьезен. Я прошу твоей руки в браке.

— В… ты, — сказала я с большим упорством.

— Да, вот почему я и спрашиваю. — Несмотря на его ослепительную демонстрацию зубов, он говорил так, как, будто его челюсть была слишком жесткой, чтобы правильно формулировать слова.

— Меня. — Я сказала это осторожно, словно проверяя новые слова на иностранном языке.

— Это ведь твоя рука, о которой я прошу. — Какое бы терпение он ни испытывал, казалось, оно просачивалось. Кроме того, я заметила довольно безошибочную настойчивость в его выражении. Он перевел взгляд на королеву и поднял лоб. Я посмотрела на королеву Налани и увидела, что ее улыбка исчезла.

— Конечно, это не полная неожиданность, — холодно сказала она. — Я понимаю, что вы, двое, сблизились во время своего совместного пребывания здесь.

— Я бы вряд ли сказала… — начала я, затем заметил тонкое движение челюсти Кая, как, будто он измельчает зубы в пасту. Внезапно я вспомнила, что это испытание было на полное послушание. Раз это так, то я потерпела неудачу.

Она давала мне шанс пройти страшное окончательное испытание без кровопролития, не жертвуя благополучием любого, кого я знала. Или вообще, кого-нибудь. Кай уже согласился, что означало, что он взвесил варианты и решил, что это безопаснее, чем смотреть на все, что произойдет, если он не подчинится. Я ни минуты не думала, что это была его идея. Его уровень искренности был как у ребенка, который извиняется только потому, что его мать скручивает его за ухо.

Подбородок королевы поднялся, ее глаза резко оцепенели. Кай застенчиво кивнул, его пронзительный взгляд практически умолял меня согласиться. Я знала его достаточно хорошо, чтобы доверять ему. Другого выбора у нас не было. По крайней мере, не сейчас.

— Я согласна, — вздохнула я, и затем меня поразило головокружение, и мне пришлось сильнее упереться ногами, чтобы оставаться в вертикальном положении. Хотя я знала, что это всего лишь притворство, временная уступка, пока мы не сможем найти выход, произнеся эти слова, они стали казаться обещанием, постоянным и безвозвратным. У меня было ощущение, что я оказалась в ловушке, в тюремной камере, закрывающейся с громким звоном.

Когда я позволяла себе мечтать — в этих редких случаях я видела другого — это было лицо Аркуса, смотревшее на меня, когда я читала свой свадебный обет. Это был его голос, который я слышала, шепчущей мне в нашу брачную ночь.

Брак. Одно только слово вызывало у меня головокружение.

Не потому что я выйду за Кая. Не потому что я могла бы выйти за Аркуса также. Впрочем, я точно знала, что не хочу привязывать себя к кому-то таким образом. Я всегда думала, что у меня есть годы, чтобы понять это. Я возмущалась тем, что меня заставляют просто притвориться, что я готова связать себя с другом на всю жизнь.

Улыбка королевы вернулась, и она хлопнула в ладоши. — Какой радостный день! Принц Эйко, ты великолепен.

Я не заметила, что высокая фигура стоит в нескольких метрах позади нее в тени. После ее слов, он шагнул вперед и взял ей за протянутую руку. В мерцающем свете, плоскости и углы его лица выглядели беспощадно острыми. — Ты слишком высоко ценишь меня, любовь моя. — Он наклонился и поцеловал ее руку.

— Ты можешь поблагодарить принца Эйко за легкость твоего третьего испытания, — сказала она, любезно глядя на него, — а также за его настойчивость в том, что ты по праву прошла второе и, что было бы неправильно позволить мастерам провалиться тебя. Он был очень убедителен, разрабатывая решение, которое подходит всем сторонам.

Я смотрела на лицо принца Эйко, ища подсказки, и снова задаваясь вопросом, что он делает. Он сказал, что хочет помочь мне, и сегодня мне не пришлось принимать никаких решений в отношении жизни и смерти. Он избавил меня от этого. Возможно, посмотрев на это в другом свете, он был на моей стороне. Какими могут быть его причины, я не могла себе представить.

— Но, Ваше Величество, — сказала я, не в силах помочь себе, — вряд ли это испытание на послушание, если мы оба хотим согласиться. — Конечно, это была ложь, но я хотела знать, почему королева выбрала это как наше финальное испытание. Она не позволила бы принцу Эйко уговорить ее, если бы в этом не было выгоды для нее.

— Ты могла бы отказаться, — сказала она, слегка опустив глаза. — Твое согласие показывает мне, что ты действительно оставила свою прежнюю жизнь в Темпезии. Это то, что я хочу, Руби, чтобы ты построила свою новую жизнь здесь. И у тебя будет много возможностей воздать должное мне, родив детей как наследников моего трона и нашей фамилии.

Кай поперхнулся, а затем превратил этот звук в кашель. Я поняла, что мой рот открылся. Я закрыла его.

— Ваше Величество, — начала я осторожно, зная, что я могу рисковать и Каем, и собой, если разозлю королеву, — я благодарю вас за эту… потрясающую возможность. Но как я, простолюдинка из Темпезии могу, родит ваших наследников? Кай, в конце концов, не связан с вами.

Она положила руку к груди. — Какая небрежность ко мне. Руби, моя милая девочка, ты все еще не понимаешь, кто ты такая?

Я моргнула на прозвище милая девочка и сказала: — Я считаю, что хорошо знаю, кто я. — Но утверждение получилось нерешительным. У меня было слишком много сюрпризов, чтобы быть уверенной во всем.

— Ты моя племянница, — сказала она, ослепив меня своей улыбкой. — Моя собственная плоть и кровь. Твоя мать была моей дорогой младшей сестрой.

Глава 18.

Мое зрение сузилось, и мой голос казался странно тонким и отдаленным. — Это невозможно.

Я услышала топот ног и подняла глаза, чтобы увидеть, что Кай прыгнул через лаву. Он положил руку на мою спину, и я прислонилась к нему, потому что если бы я этого не сделала, то упала бы на землю.

— Ваше Величество, у нее были изнурительные несколько дней, — сказал он, положив руку мне на плечо, когда посмотрел на королеву. — С вашего любезного разрешения я хотел бы сопроводить ее обратно в замок.

— Разумеется, — ответила она. — Разве я могу придраться к проявлению мужественной заботе о твоей невесте?

Он взял меня под руку, но я сопротивлялась его усилиям вытащить меня. — Моя мать даже не была Огнекровной. — Я не принимала сознательного решения говорить, но я не могла сдержаться. — Я абсолютно не могу быть связана с вами. Со всем уважением…

Без предупреждения руки королевы поднялись, и гейзер лавы поднялся с реки и стал парить надо мной. Кай отпрянул назад, а затем потянул меня, но лава остановилась в воздухе, паря над нами, как замерзшая волна. В последующем задыхающемся мгновении я поняла, что мои руки подняты, и ладони нацелены на лаву.

Я посмотрела украдкой на королеву. У нее было выражение ужасной концентрации. Мускулы в ее предплечьях согнулись, и лава двинулась на несколько дюймов ко мне. Я застонала и сосредоточилась на ней, нажимая на нее своим умом так же, как, если бы я манипулировала огнем. Волна скручивалась и вздымалась в воздухе, прежде чем упасть обратно в реку. Капли лавы разбрызгивались по воздуху, шумно шипя о камни и одежду. Одна капля приземлилась на мою руку, заставляя меня задыхаться от боли.

Я недоверчиво смотрела на королеву. Она контролировала лаву. Она пыталась навредить нам этим.

— Не говори мне, что ты не дочь моей сестры, — сказала королева, — триумф в ее глазах почти одичал по своей интенсивности. — Она была единственным живым человеком, который мог контролировать лаву по своему желанию. Я с начала удивилась, когда Мастер Даллр сказал мне, что он наблюдал за твоим первым испытание с отверстий, которые выходили на поверхность, и он был уверен, что ты остановила поток лавы. Однако я не была готов поверить. Я думала о тебе как, о постороннем, о ком-то, кого я могла бы использовать против Ледяного Короля. Я не позволяла себе поверить, что ты моя племянница до второго испытания. Я навещала тебя, пока ты была в бреду от яда. Ты пела песню, которую пела моя мама.

— Судазийская колыбельная, — сказала я слабо, вспомнив, как мне грезилась мама, обернувшись королевой, у моей постели. — Наверняка, каждый родившийся здесь ребенок знает это.

— Мы с сестрой придумали собственные стихи, и ты спела их. Только она знала эту песню и, должно быть, пела ее тебе. В этот момент, я больше не могла отрицать правду. — Ее глаза, темные и полные такого разума и решительности, держали меня очарованными. — Ты моя племянница. Итак, у меня есть мой наследник.

Она взглянула на Кая. — Отведи Руби обратно и убедись, чтобы она отдохнула. — Она повернулась и с гордостью пошла к отверстию на другой стороне потока лавы, ее юбки сверкали, как отступающие огни, мастера быстро следовали за ней по пятам. Где-то в темноте я услышала ее голос. — Мы объявим о вашей помолвке завтра. Свадьба состоится через неделю.

Я даже не осознавала, что язвительный звук, который я слышала, был моим собственным дыханием, пока Кай не сказал: — Тсс, Руби. Иди. Мы скоро поговорим, но не здесь.

Мы спотыкаясь, вошли в туннель, точнее, я споткнулась, и Кай держал меня в вертикальном положении, положив руку мне на запястье. Я смутно задавалась вопросом, какой альтернативный маршрут выбрала королева и был ли этот способ более подходящим для королевской семьи. Возможно, дорога по которой шла она была ровной, выстеленной коврами, и внимательные слуги стояли с подносами с едой на всем маршруте. Если да, я тоже должна была пойти так. В конце концов, я была ее племянницей.

Я истерически хихикнула, и Кай потянул меня немного быстрее. — Держимся вместе.

Я прижала свою ладонь ко рту и продолжила идти.

Кай не говорил, пока мы не встали в истинной пустоши черной скалы примерно на полпути к школе. И только потом, я вырвалась и сказала: — Стоп. Здесь. Говори.

— Еще нет, — раздраженно сказал он, подходя к мне.

— Сейчас.

— Ты выглядишь готовой упасть в обморок. Я не хочу нести тебя до школы.

— Я не какая-то нежная придворная леди, которая падает в обморок от всего. Похоже, что я готова упасть в обморок? — Это препирательство было облегчением, впасть в нашу схему атаки и защиты. Я могла бы отбросить потрясение от откровений еще на несколько минут.

— Да.

Я сделала несколько глубоких вдохов. Он не ошибся. Я чувствовала, что меня били и били, вместо того, чтобы пройти третье испытание так «легко», как сказала королева. — Я даже не знаю, и думать.

— Продолжай идти. Я серьезно у меня нет сил, нести тебя. Не сегодня.

— Тогда говори, пока мы идем. Мне нужно хоть что-то знать. — Я дрожащее вздохнула.

Мы продолжили идти. Птицы неторопливо кружили над нашими головами, и ветерок пробирался по равнине с влажным, соленым воздухом.

— Я не знаю всех подробностей, но я скажу тебе, что знаю, — начал он. — Сестра королевы Налани и ее дочь исчезли семнадцать лет назад. Без предупреждения. Они просто исчезли. Разумеется, это было подозрительно. Похищение, возможно, для выкупа. Но никаких требований о выкупе не поступало. Король Толлак послал солдат и шпионов по всей Судазии, в Темпезию и до Коралловых островов, но они не нашли следов принцессы или ее ребенка.

— Принцесса Рота выросла, ходя под парусом, так что, в конце концов, было решено, что она могла взять лодку. Одно из судов пропало из королевского парка прогулочных судов, это был маленький корабль, достаточно маленький, чтобы им мог управлять один человек. Но не достаточно большой, чтобы выйти за пределы островов и определенно не способный пересечь море. Наконец, не имя никакой другой информации, они должны были признать, что Рота и ее дочь были потеряны в море. Они провели похороны и оплакивали потерянных принцесс, и все.

— Ты, наверное, вырос, слушая эти рассказы? — Я представила принцессу и ее дочь, но, на мой взгляд, они ни как не походили на мою мама и меня.

— Конечно. Это была великая трагедия. Ставшая еще больше, когда прошли годы, и стало ясно, что королева не может иметь детей. Разумеется, есть двоюродные братья и другие отношения с королевской семьей, но преемственность неясна. Правила в Судазии сложны. Благородный ранг часто присуждается на основе дара. Но ни один дар, даже ее близких родственников, не соперничает с даром королевы. Никто в Судазии не имеет возможности манипулировать лавой.

Я попыталась игнорировать то, как мой желудок завязался узлом, и просто сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу перед другой. — Я вижу, как эта способность символизирует королевский дом, но действительно ли это так важно?

— Конечно, это важно. Гора Сюд извергается каждое десятилетие или два, иногда с небольшим предупреждением. Не говоря уже о небольших вулканах, тех что на близлежащих островах. Королева спасла сотни, а может быть, и тысячи жизней. Ее способности позволили эвакуировать людей, в противном случае это было бы не возможно.

— Она может это сделать? Остановить извержения? — Я не могла представить, чтобы какая-нибудь леди из ледяного двора действительно делала что-либо, чтобы помочь кому-либо, и, уж тем более что-то опасно.

— Пожалуй, не остановить лаву полностью, но замедлить ее на достаточно долгое время, чтобы спасти многих людей. Мы зависим от этой способности.

Я молча шла в течение нескольких минут. Я не могла выкинуть из головы все эти откровения, поэтому я позволила своему разуму бродить по более безопасным темам. Возможно, мне придется пересмотреть мою оценку того, что королева Налани была такой же плохой, как король Расмус. Она использовала свои силы для спасения жизни своих подданных, в то время как он использовал их, чтобы внушить страх и ужас, чтобы он мог расширить свое королевство. Он никого не любил, кроме брата. И, возможно, Мареллы.

— Итак, у королевы нет наследника, — наконец я спросила, когда я была готов услышать больше.

— У нее не было наследника, — поправил он

Я замолчала. — Подожди минуту. Это ведь не сюрприз для тебя, не так ли? Ты знал, когда приехал в Темпезию?

— Я не знал… но я действительно задавался вопросом. Я слышал рассказы о Огнекровной девушке, которая уничтожила трон, и я размышлял об уровне силы, необходимой для такого подвига. Это была разумная теория.

— Кто-нибудь еще задавался вопросом, могу ли я быть принцессой? Королева?

— Возможно, она делала это, тайно. Может, она не смела надеяться. Мы не обсуждали это. В любом случае, она решила, что ты будешь ценным союзником и послала меня… договориться с тобой. — Он сделал паузу и добавил более сдержанным тоном: — Она доверила мне эту задачу, несмотря на мою неудачу в испытаниях. Я ни разу не бросил ей вызов и не выступил против нее, даже после того, как она забрала остров моей семьи.

Я хотела спросить, почему он не бросил ей вызов, если он этого хотел. Ему было жаль, что он этого не сделал? Но у меня были другие более насущные вопросы. — Значит, ты услышал о балле и решил, притворившись сановником проникнуть на него.

— Не потребовалось слишком много уговоров, чтобы заставить сановника позволит мне пойти вместо него и предоставить необходимые доказательство моей личности.

— Ты действительно смотрели очень легко на баллу.

— Уверяю тебя, это был мой не первый балл. Единственный шок был, когда я увидел тебя.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Почему это был шок?

— Ну, ты была практически покрыты сахарной пудрой, с одной стороны. Я ожидал, что ты научишься, по крайней мере, некоторым основным манерам.

Я ткнула его локтем, и он засмеялся, когда оттолкнул меня. — Вообще-то, я видел сходство с твоей матерью. Есть ее портрет в замке королевы, написанный, когда она была примерно твоего возраста.

— Я никогда не думала, что я похож на нее. — Боль прошлась сквозь меня. Мне очень хотелось, чтобы я могла взглянуть на нее прямо сейчас, чтобы она была здесь, чтобы отбросила эти претензии, чтобы рассказала мне, что делать. Как она так хорошо спрятала свой дар? Почему она не учила меня, как овладеть им, и вместо этого казалась нервной, почти стыдливой, от моего дара время от времени? И хуже всего, если она была Огнекровной, почему она не защищалась, когда пришли солдаты? Я не могла думать, что она скрыла дар, который мог бы спасти ей жизнь. Я не могла этого вынести.

Очевидным ответом было то, что мама вообще не была Огнекровной, а это означало, что она не была потерянной принцессой. Она была просто простым целителем, который предпочитал одиночество. Моя бабушка, конечно, не была королевой. Я до сих пор помню каждую заплатку на ее красочном плаще, который она ремонтировала с помощью любого клочка ткани, которой попадался ей во время путешествий по миру. Она была эксцентричным странником, который врывался и выходил из нашей жизни, когда ее этого хотелось.

Облегчение смыло боль и сомнения. Это было самое простое объяснение. Сходства случались все время. Это ничего не значит. Пусть Кай думает, что хочет. Я знала правду. Они допустили ошибку. Я хотела поспорить с ним, но что, если у него могут быть какое-то контраргумент, которые заставят меня снова сомневаться.

И тогда вся моя личность исчезнет. Я не была готова к этому. Вместо этого я спросила его, когда он успел согласиться на помолвку, ведь он оставил меня поздно, прошлой ночью.

— Они пришли ко мне сегодня утром, — сказал он, вглядываясь в безоблачное голубое небо. — До рассвета. Я едва спал, потому что меня беспокоило наше третье испытание. Когда Мастер Даллр привел меня в тронный зал, и королева сказала, что я просто должен дать ей правильный ответ на вопрос, и я буду освобожден. В конце концов, мне не пришлось бы причинять боль никому, о ком я забочусь.

— Пока ты не узнал, что она намеревается навязать тебе судьбу хуже смерти, — сказала я, пытаясь сделать непринуждённый тон.

— Я не думаю, что это хуже смерти. Я заметил, что мой второй шанс зависел от того, проходишь ли ты испытания, а это все еще было неясно. Она сказала: «- Ее успех зависит от твоего. Вы можете пройти, или оба провалитесь. Ваши судьбы переплелись».

Я рассмеялась. — Как же, это должно быть тебе понравилось. Говоря, что я твоя судьба, нравится тебе это или нет.

— Тогда она спросила, женюсь ли я на тебе, и я сначала подумал, что она шутит. Но у нее был такой же взгляд, как, когда она приказывала мне казнить Горана. Совершенно серьезно. Поэтому я сказал «да».

— Итак, брак со мной подобен казни.

— Надеюсь, лучше, чем казнь. — Он усмехнулся и стал ждать, но когда я не улыбнулась, он добавил: — Это было неожиданно. И я знаю, что ты этого тоже не ожидала.

— Нет.

Мы долго молчали. Холм, ведущий в школу, появился в поле зрения, и он сказал небрежно: — Не то, чтобы я не рассматривал эту возможность. Но я не думал, что это будет так скоро.

Я споткнулся, и Кай поддержал меня. Я повернулась к нему лицом. — Что?

Он не совсем встретился со мной взглядом. — Это немыслимо. Идея о том, что мы женаты.

— Немыслимо. Какое звонкое одобрение.

— Я думал об этом, это все, что я говорю. В очень отдаленном будущем. После нескольких сотен связей с…

— Сотнями других девушек. — Я махнула на него рукой. — Единственная причина, по которой ты решил жениться на мне, — это то, что ты однажды сядешь на трон.

— Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, — он задумчиво потер подбородок, — это было бы выгодно.

— Я рада, что ты думаешь, что это смешно.

Его улыбка исчезла. — На самом деле я этого не делаю. Я просто освобождаюсь от испытаний. Ты понимаешь, что мы оба будем посвящены в мастера Огненной Крови? Это то, что нужно отпраздновать, обязательно.

— До или после церемонии, которая свяжет нас друг к другу на вечно?

Он положил палец на подбородок. — Возможно, после. Это будет напряженная неделя, спланировать свадьбу за такое короткое время.

Мой инстинкт говорил мне ударить его, но если бы я начала, я бы не остановилась. Кай либо лгал, либо лгал из-за упущения о столь многих важных вещах. Как я могла снова доверять ему?

— Я искушена идеей больше никогда не разговаривать с тобой.

— Это может сделать свадьбу довольно неудобной.

Я заставила себя сделать глубокий вдох и подумать разумно. Независимо от того, что он сказал сейчас, он был не из тех, кто собирался жениться. — У тебя должен быть план, чтобы избежать этого.

— У меня нет плана.

— Хорошо, придумай его. — Мои виски начали биться.

— Если ты можешь что-то придумать, во что бы то ни стало, то вперед. Мой план состоит в том, чтобы вернуть мой остров и дать королеве много внучатых племянниц и племянников в благодарности.

Я повернулась к нему. — Сначала я тебя задушу во сне.

— Теперь, это немного экстремально.

— Кай. — Я схватила его за край туники. — Будь серьезен хоть минуту. Как мы собираемся выбраться из этого?

Мы достигли подножия холма. На этот раз он не жаловался, что я порчу его одеждой. Он просто держал руки по бокам и уставился на меня. — Я не знаю.

Я отпустила его, и мы продолжили подниматься по склону, мой разум был в смятении. Королева загнала меня в угол, и была одна вещь, которую я ненавидела, это чувствовала себя в ловушке. Я приехала сюда, чтобы найти способ уничтожить Минакса, которого я выпустила, а не для того, чтобы моя жизнь перевернулась. Я видела испытания как способ проверить себя, овладеть своей силой и получить доступ к знаниям. Я не осознавала всей цены на это. Я знала, что мне придется принести клятву, чтобы стать мастером, но я не ожидала, что она будут включать в себя свадебную клятву.

Я также не знала, что делать с тем, что это я, а не Сейдж, остановила лаву. Если бы это даже было правдой. Я не знала, что делать с колыбельной. Я вообще не хотела об этом думать. Я все больше и больше чувствовала себя игрушкой в руках королевы. Стены сужались, и мне нужно было найти выход.

Кай, казалось, слишком охотно согласился на манипуляции королевы. Я хотела, чтобы он был таким же сердитым, как я, и тот факт, что он не был таким, заставлял его казаться врагом. Я знала, что это несправедливо, но я не чего не могла с этим поделать.

Когда мы подошли к карете, я сказала: — Я пойду пешком.

Его голос был удивлённым. — Уйдет больше часа, чтобы вернуться.

— Хорошо, — сказала я, отвернувшись. — Мне нужно побыть в одиночестве.

Глава 19.

На следующий день я стояла на белоснежном, каменном балконе королевы с видом на территорию замка. Гул возбужденной толпы плыл из открытой зоны внизу. Именно здесь королева обращалась к своим подданным во время фестивалей или других официальных мероприятий, и казалось, что весь остров появился для сегодняшнего объявления.

Мои ноги начали дрожать от желания бежать, чтобы избежать их взглядов. Я сказала себе, что это не что иное, как арена. Но никто не вопил, желая моей смерти.

Позади меня двери в тронный зал были широко распахнуты, позволяя морскому воздуху циркулировать среди шумных придворных, словно названный гость. Дворяне стояли группами, смотря на меня из-за вееров, или открыто глядя со смесью сомнений, шока и увлечения. Я пыталась выглядеть скромно и по-королевски, так как это была моя роль сегодня. Но иногда я не могла удержаться, глядя на одного из них, пока они стыдливо не отвернуться. В конце концов, я превосходила всех, кроме королевы — предположительно. И я была достаточно зла на то, что меня загнали в угол, чтобы воспользоваться этим фактом.

Я знала, что выгляжу не лучшим образом. После бессонной ночи у меня были темные круги под глазами. Каждый раз, когда я засыпала, мне снилось, что Минакс парит надо мной, его черные завитки тянутся к моей коже в притяжательной ласке. Я рывком просыпалась, дико глядя на тени, собранные в углах, задаваясь вопросом, почему это было так реально. После третьего кошмара я отказалась от сна. Я зажгла свечу и прислушивалась к ветру, грохочущему о створке, пока пыталась примириться с утверждением королевы, что моя мать была ее сестрой.

Я не могла этого принять. Это было невозможно.

Поэтому я перешла к размышлению о том, что мне нужно сделать дальше: пройти церемонию посвящения, о которой королева сообщит мне, через два дня. Тогда я смогла бы понять, как уничтожить Минакс. Затем сосредоточьтесь на том, чтобы найти способ избежать этой безумной помолвки с Каем. На данный момент мне придётся играть в игру королевы. Это была не арена короля Расмуса, но я была здесь, чтобы выступить.

Хотя, какая-то извращенная, часть меня хотела, чтобы я понравилась этим зрителям. Никто не ненавидел меня за мой дар. Фактически, судя по множеству восторженных и улыбающихся лиц, они казалось, более чем готовы обнять меня как потерянного наследника. Когда я впитывала их беззастенчивое одобрение, меня охватило болезненное желание. Если бы все было по-другому, это мог бы быть дом, который я всегда хотела. Впервые я подумала, как сильно это может помешать покинуть Судазию.

Я разгладила липкими руками юбку. Мое платье когда-то принадлежало королеве, но было изменено, чтобы соответствовать мне. Вышитые розы, листья и виноградные лозы тянулись поверх малиновой ткани в шедевре из золотой нити. У каждого стебля были идеальные маленькие шипы, которые выглядели такими резкими, что я почти боялся прикоснуться к ним, чтобы не порезаться до крови. У толстого золотого ожерелья был вид кружева. Несколько браслетов звенели вместе, когда я двигалась, и золотая филигранная корона — более скромная версия короны королевы — была приколота к моим поднятым волосам.

Кай стоял рядом со мной в дублете, который соответствовал моему платью, красный с золотой нитью. На его запястьях выглядывали белые манжеты, а черные брюки смешивались с полированными черными сапогами. Рубиновая серьга подмигивала с его уха. Справа от него стояли королева Налани и принц Эйко.

По сигналу королевы Кай сжал мою руку и потянул меня к перилам. Королева Налани обратилась к толпе. — Мои верные Судазианцы, семнадцать лет назад, я потеряла младшую сестру. Она оставила наше королевство со своей дочерью, чтобы никогда не вернуться. С тех пор я искала свою племянницу. Несколько недель назад наш верный друг, принц Кай с острова Тува, нашел мою племянницу и привез ее домой.

Она протянула мне руку, и я сделала реверанс так изящно, как могла. Она одобрительно улыбнулась и повернулась к толпе.

— Возможно, вы слышали о трудностях, с которыми она столкнулась в Темпезии, о том, как она была заключена в тюрьму, как она боролась, чтобы выжить на арене Ледяного Короля, и как она в конечном итоге победила и растопила его трон, символ тирании Ледокровных. Я горжусь этим и очень счастлива, приветствовать ребенка моей сестры на родине и вознаградить ее жертвы. Мало того, что она вернулась, но я рада объявить, что она прошла испытания и будет инициирована как мастер.

Из толпы поднялось одобрения.

Королева улыбнулась. — Я прошу всех вас приветствовать ее и относиться к ней с той же теплотой и лояльностью, которые вы выказываете мне. Я представляю вам принцессу Руби Отрэра Элатус, дочь Роты, потомка Толлака и мою дорогая племянница и наследницу.

Из толпы вспыхнули приветствия. Я бессознательно вздрогнула. Все эти голоса соединились, чтобы создать шум, который нельзя было отключить. Мои руки зудели, чтобы прижаться к ушам.

Кажется, Кай почувствовал мой дискомфорт. Его рука подошла к моей нижней части спины, его плечо прижалось к моему. Он наклонился и прошептал мне на ухо. — Улыбайся.

Я вздрогнула и сделала, как он сказал. Радость толпу увеличивалась. Наконец я посмотрела на людей, видя их как людей, а не массу зрителей. Младенцев брали на руки, а маленькие дети сидели на плечах у своих родителей, чтобы лучше нас видеть. Некоторые люди махали пестрыми платками. Был настоящий праздник. Радость. Что-то внутри меня смягчилось и посветлело. Они были искренне счастливы из-за меня, из-за моего присутствия, моего существования. Я сморгнула влагу, когда изображение размылось.

Затем я увидела знакомое лицо, и моя улыбка стала широкой и подлинной. — Там Авер, — сказала я Каю, отчаянно махая. — И Джаро!

— Я их вижу, — сказал он в добром, но довольно утомляющем голосе, который заставило меня понять, что принцесса не должна была хлопать в ладоши таким недопустимым образом. Я остановилась на то, чтобы кивать и улыбаться им.

— Это моя самая большая надежда, — продолжила королева, — что наша принцесса найдет счастье в своем новом доме, и что однажды она будет править на моем месте. Для этого ей понадобится партнер, который был воспитан в наших традициях, и который будет направлять ее, когда она узнает о ее новой роли. Я очень рада объявить, что я дала разрешения принцу Каю попросить руки моей племянницы. И она с радостью согласилась.

Толпа посла еще одно приветствие, мои глаза были обращены к королеве. Она выглядела искренне счастливой. Нет, не просто счастлив. Окрыленный.

Неудивительно, что они обожали ее. У нее была вся красота и сила, прекрасные сильные черты и совершенная темная кожа, ее глаза и зубы сверкали здоровьем, ее корона сияла золотом на солнце. Ее выражение было сочетанием привязанности и озорства, когда она сказала: — Принц Кай, дай людям то, что они хотят. Поцелуй мою прекрасную племянницу.

— Как пожелает моя королева, — сказал Кай с кривой улыбкой, его руки изогнулись по моей талии, как, будто мы готовились танцевать вальс. Это не был наш первый поцелуй, но это заставило мое сердце неприятно прыгать, думая об этом как, о части спектакля. Я отодвинула свои опасения в сторону, чтобы отсортировать их позже.

Он поднял брови в немом вопросе, и я наклонила подбородок в ответ. Он придал меня ближе к себе, и его теплые губы встретились с моими в аккуратном поцелуе. Несмотря на мои нервы, моя кожа нагревалась, а кровь пульсировала в жилах. Казалось, что он показывает толпе, что он имел в виду, что он не был не согласен с браком, что он хочет меня ради меня самой, а не только раде моей короны. Хорошо сыграл, подумала я смутно.

Когда он отступил, я поняла, что одна из моих рук нашла свой путь к его затылку. Он повернулся к толпе, ухмыляясь над их веселыми ура.

Когда я вышла из своего оцепенения, мое внимание привлекла высокая фигуру в капюшоне, явно мужчина по размеру, который двигалась против толпы. В то время как все остальные стремились, приблизиться к балкону, он поспешно прокладывал свой путь сквозь плотно упакованные тела, чтобы уйти. В движениях было что-то свирепое, почти отчаянное.

Я уставилась на его грубый плащ и капюшон. Был теплый день, и большинство людей были легко одеты. Не было необходимости…

Кто-то закричал. Голова дернулась к звуку, и толпу охватила паника. Кай застыл, и королева наклонилась над балконом, чтобы лучше посмотреть. Голосом опытного генерала она приказала своим охранникам внизу успокоить толпу. Между тем крики распространялись как инфекция, переходя от одного человека к другому.

Что вызвало эту реакцию? Память о скорпионах заставила меня сжать руки.

Потом я увидела это. Земля стала белой. Лед кристаллизовался по мере его распространения, растущая паутина сияющих штифтов, которые тянулись друг к другу с колючими усиками, объединившись в вязаное, белое одеяло, покрывавшее травянистый склон. Люди вели себя так, словно лед был смертельным ядом, они скользили, и падали и толкали друг друга с пути в отчаянии, чтобы отступить.

— Ледокровный! — Закричала женщина, а затем крик был взят охранниками, которые изо всех сил пытались подобраться к фигуре в капюшон, от которой все остальные пытались убежать.

— Не причиняй ему вреда! — Я попыталась кричать, но мой голос был хриплым от страха. Я знала, кто это был, я знала, почему он поймал мой взгляд, знакомые широкие плечи и гордый угол его головы. Мысль о том, что эти Огнекровные сделают с Ледокровным — с ним в частности, — была ужасающей. Он был на краю толпы и почти в лесной местности, покрывающей склон, когда первый охранник добрался до него.

— Нет! — закричала я.

Рука Кая упала мне на плечо. — Руби, что…

Я обернулась и сжала руки. — Это Аркус!

Охранники окружили его, и он был потерян из виду.

Глава 20.

Аркуса поставили на колени перед троном королевы. Не то, чтобы у него был выбор в этом вопросе. Охранники окружили его, по двое с каждой стороны и четверо со спины. Он не сопротивлялся, по крайней мере, с тех пор, как они провели его через двери и толкнули на пол. У меня закружилась голова от воспоминаний о том, как меня заставили встать на колени перед королем Расмусом, и сравнение заставило мой живот болеть.

Я стояла в дверях балкона, мое сердце пыталось вырваться из груди. Кай стоял чуть дальше, его лицо было непостижимо. Королева сидела на своем троне, а принц Эйко занял меньший трон рядом с ней.

Они сбросили капюшон с Аркуса, и я не могла не беспокоиться о том, что он должен чувствовать себя открытым. Когда я впервые встретила его, он постоянно скрывал свои шрамы. Когда он был коронован королем, он перестал их скрывать, но каково ему было, когда с него сняли капюшон враждебные охранники в стране, которая его ненавидит?

Однако он не проявил никаких признаков того, что он напуган или смущен. Его подбородок был высоко поднят, лицо его было пустым, но каким-то образом излучало неосторожное неповиновение. Я никогда не видела его с этой стороны. Если бы я не знала его, я бы подумала что он преступник, представший перед королевой за его отвратительные преступления. Его потёртый и изношенный капюшон соответствовал синей туники и свободным, черным, штанам из простой ткани. Не было ничего, что указывало, на то кем он был на самом деле.

— Кто ты? — Коротко спросила королева на Темпезианском. Я пристально смотрела на Кая, желая, чтобы он молчал. Но мои надежды были разбиты, когда заговорил Аркус.

— Я король Арелий Арканус, сын Акура, правитель Темпезии и ледяного трона. — Его подбородок поднялся в бесконечность, и его голос, глубокий, как океаны, такой дорогой и знакомые, был в то же время настолько холодным и отдаленным, что дрожь прошлась по моей коже.

Придворные, которые нервно бормотали, были поражены внезапной тишиной, словно лезвие топора разорвало все нити звука. Воздух был вытянут из комнаты, и теперь он пребывал в разрывающих легких двадцати или около того дворян, которые все вместе затаили дыхание.

— Если бы ты был каким-нибудь другим Ледокровным, — жестко произнесла королева, — я бы спросила, что за неудачное стечение обстоятельств, привело тебя в землю твоих врагом. Но я должна предположить, как правитель земли, которая убила моих людей, — голос ее дрогнул, она ударила кулаком по подлокотнику трона, затем встала, ярость охватила ее лицо, излучая тепло от всего ее тела, что даже члены ее двора, ахнули от натиска. — Что ты пришел, с каким-то смертельно ошибочным намерением нанести вред мне или тем ко близко мне!

— Навредить вам? — сказал он с сердитым замешательством. — Я приехал по вашей просьбе. Я получил письмо сразу после отъезда Руби, требуя моего присутствия здесь. В нем содержались завуалированные угрозы, которые подразумевали, что она будет в опасности, если я не приеду немедленно.

— Я не посылала такого письма! — нетерпеливо сказала она.

— Это была ваша королевская печать.

— Невозможно! Можешь ли ты предоставить это письмо? — Она указала на его плащ.

— У меня его нет.

— Как удобно.

— Если бы я хотел причинить вам вред, — сказал Аркус с ледяным спокойствием, — разве не послал бы я убийцу? Зачем мне рисковать собой?

— В само деле, если ты достаточно глуп, чтобы добровольно прийти в мой дом, ты можешь быть достаточно глупыми, чтобы рисковать чем угодно. Позвольте тебя уверить, ты совершил ужасную ошибку.

— Я соглашусь, королева Налани, что я был дураком, приехав сюда, — сказал Аркус. Мышца дергалась в челюсть. Его отказ смотреть на меня говорил о многом. Если бы он просто рассердился, он мог бы взглянуть или скривить губы. Вместо этого он смотрел вперед с прохладным, металлическим презрением. В его выражении не было и намека на его чувства, кроме этого крошечного подергивания в его челюсти, которую он не мог контролировать. Он видел объявление, и поцелуй. Я закрыла глаза, когда порыв сожаления поднялся из горла в живот. Ему должно быть больно и яростно.

Опять же он знал меня слишком хорошо, чтобы подумать, что я обещаю себе кому-то, всего через несколько недель после расставания с ним. Даже если его первоначальная реакция была шоком, он скоро понял, что я была загнана в это. Он должен был понять.

Придворные, казалось, поняли, что им нужно в какой-то момент дышать. Разговоры снова начались, тихо, но пылко, пока не стало казаться, что тронная комната изобилует шепотом мышей.

— Убирайтесь, все! — Королева повернулась, махнув рукой к двери. Изгнанные придворные удалились в короткий срок, шарканье их ног звучала так же, как у испуганных грызунов.

Только мы с Каем остались. Во всяком случае, никто не заметил. Разумеется, не королева Налани и Аркус, которые были заперты в битве взглядов, ни один из них не был готов уступить.

— Сколько? — Потребовала королева.

Аркус ждал. Когда никаких разъяснений не последовало, он спросил: — Сколько чего?

— Сколько кораблей? Сколько кораблей и сколько солдат в пути, чтобы напасть на мое королевство?

— Ни одного. Никого нет в пути. Я приехал на одном корабле, как вы и велели. В вашем письме.

Она насмехалась. — Ты оскорбляешь меня. — Она шагнула вперед. — А я не допускаю, чтобы оскорбления оставались без ответа.

Она потянулась и ударила его по лицу ладонью, ее кольца оставили тонкие порезы, из которых покатилась голубая кровь.

— Нет, — крикнула я, бросаясь вперед и падая на колени рядом с ним. Его голова едва двигалась, когда королева ударила его, но теперь он отпрянул назад, как, будто моя близость набросилась на него горящим хлыстом. Он держал голову и глаза, смотря вперед, не признавая меня вообще.

— Аркус, — вздохнула я и потянулась к нему. Неужели он действительно обвинил меня во всем этом?

— Очевидно, что была какая-то… ошибка, — сказал он. — Я уйду до рассвета, и в качестве компенсации за свое нежелательное присутствие я оставлю много сокровищ из своего королевства, которое я собирал в качестве подарков. Надеюсь, это будет приемлемо для вас.

— Это будет неприемлемо, — едко ответила королева. — Ты скажешь мне, сколько кораблей и сколько солдат на пути, чтобы вторгнуться в мое королевство. Ваша команда будет допрошена. И один из них будет, умрет каждый день, чтобы ты раскрыл мне эту информацию.

— Больше нет кораблей, — сказал Аркус, уже менее спокойным тоном, когда она начала угрожала его команде. — Нет никакого планируемого вторжения, никакого акта агрессии. Я приехал сюда практически один, только с несколькими матросы, чтобы управлять кораблем.

— Из-за моего письма, которое я не писала, и ты не можешь его показать.

— Забудьте о письме, — сердито сказал Аркус. — Очевидно, ваша печать использовалась без вашего согласия. — Он повернул голову, чтобы взглянуть на Кая суженным, умозрительным выражением.

Королева Налани горько рассмеялась. — Моя печать всегда остается на моем пальце. — Она подняла руку, чтобы показать тяжелое золотое кольцо. — И какой сказкой ты будешь кормить меня дальше? Что у тебя возникло непреодолимое желания для исследования? Возможно, твое любимое хобби картография и ты хотел заполнить свои карты? Обязательно скажите мне. Какую ерунду ты ожидаешь, что я проглочу? — Она опять села на свой трон, склонив голову в сторону, насмешливо подражая заинтересованному слушателю.

— Возможно, мы могли бы поговорить наедине…

— Единственная частная аудиенция, которой ты будешь наслаждаться со мной, будет в твоей тюремной камере, где я буду использовать некоторые древние, но очень эффективные средства извлечения информации из твоих лживых ледяных губ. Это мои близкие и доверенные члены семьи: мой муж, моя племянница и ее будущий муж. — Я не пропустила, как глаза Аркуса сузились над словом племянница, и его ноздри вспыхнули от фразы будущей муж. — Более приватную беседу чем эта, ты не получишь.

— Тогда я почтительно отказываюсь отвечать на любые вопросы, пока вы не захотите слушать разумно.

— Нет ничего уважительного в том, чтобы отказывать мне, — ответила она. Когда она продолжила, кровь отлила из моего лица. — Говори или умрешь, сейчас же. Я легко могу отразить твое вторжение в его буквальном зарождении. Я не верю, что на твоем троне есть явный наследник, не так ли? Твоя смерть бросит твой двор в хаос. Я не хочу ничего больше, чем смотреть, как волки разрывают друг друга на части без вождя их стаи.

Аркус сделал успокаивающее вдох. — Моя смерть может привести к тому, что мы оба хотели бы избежать.

— И что это?

— Война.

— И кто сказал, что я хочу этого избежать? — Ее голос и выражение в ее глазах были такими великолепными и ужасными, что мне пришлось отвести взгляд. — Я наслаждаюсь возможностью отомстить за моих падших людей. Начнётся война сейчас или позже. Мы готовы.

Ее поведение было настолько жестоким, что я снова подумала, может ли Минакс быть здесь, но я не могла его почувствовать.

— Это смелый разговор, — ответил он, — но ни ваш флот, ни ваша армия не сравниться с моей. Не то, чтобы это имело значение, поскольку я не хочу оспаривать вас или вашу власть в вашем королевстве. Я просто хочу мирно уйти.

— Единственный путь, по которому ты уйдешь отсюда, — сказала она, наклоняясь вперед, — это на похоронной лодке, которая будет отправлена в море. И я не дала бы никакому Ледокровному, большей честь, и меньше всего тебе.

— Вы, кажется, возлагаете на меня ответственным за смерть Огнекровных в Темпезии. Вы должны знать, что никто не умер от моей руки или моего приказа во время моего первого правления и моего нынешнего. Это был мой брат, Расмус, который отдавал приказа об уничтожении Огнекровных в Темпезии. Я не Расмус.

Королева оглянулась вокруг. — Ты видишь его здесь? Должна ли я его наказывать?

— Мой брат мертв, — заявил Аркус.

— В самом деле. Итак, бремя репараций ложится на тебя.

— Тогда скажите мне, что вам нужно. Какая репарация удовлетворит вас?

— Твоя смерть.

Его рот стал твердым. — Будьте благоразумны.

— Твой брат не был благоразумным. Почему это требуется от меня?

— Потому что вы лучше, чем он.

Она откинула голову назад и засмеялась. — Теперь ты действительно меня забавляешь. — Она сделала резкий жест охранникам. — Отведите его в тюрьму. Заприте его в самую маленькую, самую плохую камеру, которую сможете найти. Не утруждайте себя чисткой.

— Вы совершенно несправедливы! — воскликнула я, вставая на ноги. — Он сказал вам, что не несет ответственности за смерть Огнекровных, и он не лжет. Он спас меня из тюрьмы…

— Этого достаточно, — огрызнулась королева.

— Он организовал восстание, которое закончилось смертью его брата и разрушением трона. Со мной. Он был моим союзником!

— Хватит, — сказала она жестко, а затем охранникам: — Отведите его.

— Если вы возьмете его, возьмите меня тоже. — Я протянула свои запястья охранникам, но смотрела прямо на королеву. — Оденьте кандалы и заприте меня рядом с ним. Если вы цените меня так мало, что игнорируете мою искреннюю просьбу о справедливости, тогда у меня нет желания быть вашим наследником или служить одним из ваших мастеров. Настоящим я отрекаюсь от своего права наследовать ваш…

— Я сказала достаточно! — Королева все кричала. — Ты думаешь, я не посажу тебя в тюрьму рядом с ним?

— Я совершенно уверена, что вы это сделаете! — Я подошла к Аркусу, практически крича в лицо королевы. — И я лучше буду там, чем поклянусь служить монстру, подобному тебе. Это будет не лучше, чем, когда я была заключенным короля Расмуса!

Ее рука откинулась назад, и вдруг мое лицо было повернуто в сторону, и моя щека горела, когда звенящая пощечина эхом прошлась по комнате.

— Любовь моя, — тихо сказал принц Эйко, его тон явно ласковая попытка успокоить ее.

— Не трогай ее, — огрызнулся Аркус с предупреждающим взглядом на королеву.

Руки Кая опустились на мои плечи, потянув меня назад к грудь. Возможно, это был защитный жест, но в моей ярости я интерпретировала это как попытку заставить меня замолчать.

— Нет! — сказала я, отталкивая его. — Не пытайся успокоить меня или убедить, что я должна принять это. Это неправильно, и я не буду этого делать.

Мы с королевой смотрели друг на друга, оба тяжело дыша, жара в комнате множилась и раздувалась, пока я не увидела, что один из охранников вытирал пот со лба.

Наконец, брови королевы расслабились, ее губы потеряли былое сжатие, и на ее лице появилась неохотная улыбка.

— Если у меня и оставались сомнения в том, что ты ребенок моей сестры, — сказала она, с чем-то вроде восхищения, в глазах, — сейчас я отбросила их. Ты, несомненно, дочь Роты.

— Я не позволю вам причинить ему боль, — сказала я, дрожа от реакции на ее неожиданное изменение в настроении.

Она смотрела на Аркуса, отвлеченным взглядом. Наконец, она издала долгий вздох. — Отведите его на вверх северной башни. Я хочу, чтобы его постоянно охранили шесть охранников. Убейте его, если он попытается убежать. — Она повернулась ко мне. — Я предупреждаю тебя, Руби, когда я решу что делать, даже ты меня не остановишь.

Глава 21.

Когда я покинула тронный зал, я встретила группу придворных. Две дамы шагнули вперед с реверансами, поздравив меня с предстоящим браком. Я поблагодарила их, чувствуя себя неловко и нетерпеливо. Когда я, наконец, была свободна, то направилась к северной башне, поднимая юбку, чтобы ускорить шаги с нетерпеливыми прыжками. Необходимые шесть охранников были уже на месте перед одной из дверей в коротком коридоре. Двое ближайших шагнули вперед, чтобы преградить мне дорогу.

Время действовать как принцесса. Я произвела горячий, надменный взгляд, обходя двух молодых охранников.

Один быстро моргнул. — Мои извинения. Вы не можете туда войти.

Я подняла подбородок. — Уверяю вас, я могу. Процесс прост. Вы открываете дверь, и я прохожу через нее. Позвольте мне показать вам.

— Приказа королевы, — подтвердил другой.

— Вы знаете, кто я? — Я приложила указательный палец к нижней губе, как, будто я забыла свою личность и надеялась, что они мне скажу.

Они взглянули друг на друга. — Принцесса.

Я вознаградила их широкой улыбкой. — О, вы знаете. Великолепно. — Я сделала все возможное, чтобы изобразить беззаботный жест руки как Марелла. Наблюдая за ней при ледяном дворе оказалось, полезным больше раз, чем я могла рассчитывать. — Либо откройте дверь для меня, либо передайте мне ключ. В зависимости от того что будет быстрее. Я не могу стоять здесь целый день. Есть дела, которые необходимо сделать. Планирование свадьбы. Вы слышала?

Они снова посмотрели друг на друга, не зная, как со мной поступить. — Наши поздравления, Ваше Высочество.

— Спасибо. Теперь мне нужно только быстро передать послание наше заключенному, а потом я уйду и оставлю вас на свои обязанности.

— Мы бы могли, — сказал тот что был помоложе. — Но нам было поручено никого не впускать.

Я подняла подбородок. — Никого? Вы говорите, что, если бы королева Налани стояла здесь и приказала вам впустить ее, вы бы отказались?

— Ну, нет, — медленно произнес он. — Нет, конечно, нет.

— Совершенно верно. — Сладкая улыбка снова. — Я так рада, что вы правильно ответили. Любой другой ответ заработал бы для вас тюремную камеру, и я могу заверить вас, что она бы не была такой удобной, как эта. — Я указала на дверь. — Вы понимаете, конечно, что то же самое относится ко мне как и к королеве? Я то, что вы называете исключением из своих правил. — Кай был не единственным, кто мог делать такие заявления. — Подумайте внимательно, прежде чем отвечать. От этого зависит ваше будущее.

— Никто не проходит, кроме королевы, — сказал старший, нервно, но решительно. Тепло вспыхнула из моей груди наружу. Я подошла ближе к нему, крепко прижимая кончик пальца под его чисто выбритым подбородком. Он немного отшатнулся от моего прикосновения. Без сомнения, он был Огнекровным. Его кожа была теплее, чем у кого-то без дара. Но не такая, как у меня. Если бы я решила, я могла бы уложить всех этих охранников. Однако, тогда, моя свобода была бы сильно ограничена. Требовалось убеждение с принуждением, а не прямая сила.

— А если я скажу вам, что не согласна? — спросила я. — Вы примените ко мне силу? — Я прижалась к нему ближе, позволяя моей груди коснуться его. Он отступил назад, к запертой двери.

— Конечно, нет, миледи. Ваше высочество.

— Мне бы не хотелось рассказывать моей тете… о, я имею в виду, королева… как вы прижали эти грубые руки, — я схватила один из его сжатых кулаков и поднесла его к моей щеке, — к королевской персоне. Ей это не понравится, не так ли? — Я расширила глаза и не моргая, смотрела на него.

Его дыхание прекратилось. Воцарилась тишина. Наконец, он громко вздохнул и отошел в сторону. — Содержите свой визит по короче. — Пятнистые, красные пятна прокрались ему на шею. Был ли румянец вызван желанием или смущением или гневом, что я переубедил его, я не знала, и это не имело значения. Я выиграла. Однако я должна быть быстрой. Они могут поспешить, предупредить королеву.

Он отпер дверь, и я проскользнула внутрь, закрыв ее за собой.

Прежде чем я за говорила, Аркус сказал: — Не беспокойте.

Я прислонилась к двери, собравшись с духом. После всех потрясений, которые он только что пережил, он должно был взять на себя часть из них. — О, ты хочешь, чтобы я ушла?

— Скажи, что должна сказать, а потом уходи. Я не хочу видеть тебя или твоего смазливого мужа.

Так оно и должно было быть. Я посмотрела на потолок, словно могла найти свежий запас терпения. — Он не мой муж. Я могу объяснить…

— Может тогда это не стоит объяснять. Или тебе скучно до такой степени? Не с кем спорить?

Мои зубы сошлись. Если он не хотел слушать мои объяснения, пусть будет так. — Здесь много спорящих людей.

— Ну, если ты пришла не, чтобы спорить, ты пришла не туда.

Я выдохнула и внимательно посмотрела на него, в первый раз после входа в камеру. Он сидел, отвернувшись, но даже вид его знакомого профиля вызывал у меня головокружение от противоречивых эмоций: тоски, удовольствия, беспокойства, вины. — Ты думаешь, так легко отгонять меня?

— Ничто с тобой не легко. Никогда.

Решив не втягиваться в раздутую вспышку гнева, которую он, казалось, хотел, я окинула камеру взглядом. Она был большого размер, со всеми атрибутами гостевой комнаты: крепкая резная кровать, два кресла рядом с окном, гобелены и изношенный, но красивый ковер, большой каменный камин с пустой решеткой, тяжелый шкаф, тумбочка и туалетный столик. В общем, королева была щедра в своем выборе. Но дверь была покрыта сталью, на окне решётка, и я подозревала, что дымоход был так же закрыт внутри. Это была причудливая клетка.

Аркус сидел в одном из кресел, лицо его решительно повернулось к окну. Я двинулась вперед и осторожно села в пустое кресло рядышком. Знакомая аура холода, которая всегда окружала его, обняла меня, и это было болезненно сладко. Мне очень приятно видеть твое лицо, хотела сказать я. Я так скучала по тебе. Я хотела обнять его руками и попросить его обнять меня в ответ и погреться в комфорте и безопасности его присутствия. Мой желудок сжался, когда я заметила, что порезы на его щеке немного кровоточили. Я хотела протереть их тряпкой и наложить на них мазь и сказать ему, что я сожалею о жестоком обращении королевы. Но было ясно, что он не позволит мне это сделать или сказать. Напряжение в его теле, тянулось шнурком к шее, а от нее к жесткой челюсти, все кричало об отторжение.

Он бросил на меня взгляд, выделив враждебность.

Я сглотнула, стараясь не допустить, чтобы боль переполнила меня. В конце концов, я точно знала, почему он рассердился.

— Ты видел объявление, — сказала я.

Его грудь поднялась и упала несколько раз, прежде чем он сказал, невозмутимо: — Поздравляю.

— Аркус, пожалуйста. Помолвка не…

— Если у меня и были какое-либо беспокойство до того момента, что тебя держат против твоей воли, этот поцелуй успокоил меня. Какое облегчение. — Сарказм кусался.

Я сделала успокаивающий вдох. — Ты сказал, что в письме подразумевали, что я в опасности?

— Как я уже сказал, я был глуп. Можно только догадываться кто стоит за этим письмом. — Он поверну лицо к окну.

— Ты думаешь, что Кай подделал его? — Я думала об этой возможности, но я не могла понять мотива. — Я узнаю, я обещаю тебе.

— Какое это имеет значение сейчас? Я должен отдать ему должное. Он не только заманил тебя сюда, но и одурачил меня.

Нет, я не могла поверить, что Кай сделает это. Еще более ошеломляющим был тот факт, что Аркус бросил все ради меня. — Не могу поверить, что ты приехал. Оставил свой двор, свои обязанности и проехал весь это путь…

— В самом деле? — Его брови содрогались. — Ты думаешь, что мне будет все равно, если ты в опасности?

— Конечно, я знаю, что тебе не все равно. Но ты не должен был приезжать сам. Ты мог послать кого-нибудь, чтобы проверить меня.

— Кого бы я послал вместо меня? Брат Тисла? Он довольно стар, чтобы организовать спасение, не думаешь? Или я должен был послать своих солдат, возможно, членов моей личной охраны? Даже если они не проявляли против тебя никакой враждебности, это не значит, что они захотят отдать свою жизнь за тебя в мое отсутствие. Они могли вернуться с пустыми руками с любой выдуманной историей о том, как спасение было невозможно, и я никогда не узнал бы правды. Я никому не доверяю настолько, чтобы послать за тобой. Я должен был приехать сам.

Его слова согрели меня, как большой, потрескивающий костер. — Кого ты оставил вместо себя?

— Лорд Устатиус, конечно. Он более чем способен, и у него есть доверие двора.

— А как насчет мирных соглашений? Это ужасное время для того…

— Я знаю, — сорвался он, наконец, встретившись со мной взглядом. На секунду я была поражена этой синевой. Помимо слуги королевы, у которого был бледный оттенок, я не видела ярких глаз Ледокровных в течение нескольких недель, и они выглядели так же чуждо и удивительно для меня, как невероятные, розовые цветы, которые я увидела, когда приехала в Судазию. — Разве ты не думаешь, что я знаю, что сейчас самое ужасное время, чтобы уехать?

— И преследовать Огнекровную. Могу себе представить сплетни.

Он поморщился. — У нас была заготовленная история. То, что королева согласилась поговорить со мной, но только если я приеду лично.

— Если она поговорит с тобой. Мы возможно сможем заставить ее подписать мирное соглашение, и провинция последует этому примеру.

— Не похоже, что королева хочет делать то, о что ты просишь. — Он указал на мою щеку, которая должна быть довольно красной, так как она начала биться. В его глазах вспыхнуло что-то вроде сожаления, прежде чем они закрылись.

— Но ты ведь здесь, а не в тюрьме? — сказала я. — Значит, у меня есть некоторое влияние.

Он посмотрел на меня, его выражение было мрачным. — Ты действительно племянница королевы?

— Кажется, они так думают. — И я благодарна Сюд за эту мою новую личность, независимо от того, имела ли я на нее право. Без этого у меня не было бы способа защитить Аркуса.

— Тебе, кажется, достаточно комфортно в этой роли. — Он пристально посмотрел на мою корону. — Почти так же комфортно, как тебе, было в объятиях этого щеголя.

— Он не щеголь.

Аркус фыркнул.

— Хорошо, Кай действительно любит свой гардероб, я признаю. Но он не так уж плох. Он тебе понравится, если ты дашь ему шанс.

Он повернулся ко мне с полным недоумением. — В тебе много чего есть, но я не думаю, что тебя обманули. — Он снова покачал головой, как, будто не мог в это поверить. — Как ты вообще оказалась, принцессой? Я уверен, ледяной двор будет наслаждаться это маловероятной сказкой.

Несмотря на сарказм, я знала, что его это заботится больше, чем он хотел признать. Я кратко рассказала о первом испытании, когда остановила поток лавы, и как, когда я был в бреду от яда скорпиона, королева услышала, как я пела версию колыбельной ее сестры.

Хотя я легко говорила обо всем этом, его брови содрогались, и он смотрел на меня с проницательным взглядом, его лицо замерзало, когда я описал свои столкновения со смертью.

Когда я закончила, он вздохнул, делая заметные усилия, чтобы расслабиться. — Итак, ты ввязалась в испытания, чтобы получить доступ к книге, а вместо этого получила королевство.

— Я не знаю об этом. Я не уверена, что готово принять, что я ее племянница.

— Неважно, принимаешь ли ты это. Королева верит в это и назвала тебя своим наследником. Твое будущее здесь. Разве нет?

Несколько недель назад я упала бы перед ним, уверяя его, что это неправда. Но между нами было такое неловкое расстояние, и, что более важно, у меня не было времени на то, чтобы разобрать все, что я узнала за последние несколько дней. Я сказала одно, в чем я была уверена. — Мои ближайшие планы не изменились. Мне нужно уничтожить Минакс. — Я встала и зашагала от кровати к камину и обратно. — Но сначала я должна вытащить тебя от сюда. Я поговорю с королевой Налани, когда она успокоиться. Она должна рассмотреть все разумно.

— Не беспокойся.

Я ахнула. — Что ты только что сказал? — В моей груди вспыхнула жара, и кончики пальцев согрелись.

Он поднял ладонь. — Я имею в виду только то, что говорить с ней бесполезно. Она уступила тебе о моем заключении, только потому что видела, что теряет контроль над тобой. Она уступила небольшую перепалку, чтобы накопить силы для победы. Если она хочет, чтобы я умер, ее не переубедить в этом.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Прежде всего, ты нашла книгу?

Я ненавидела, гасить надежду в его глазах. — Я ворвалась в библиотеку мастеров, но ее там не было. Я не знаю, где еще искать. После того, как я стану мастером, я смогу спросить их непосредственно о Минаксе. Или, может быть, есть другая библиотека или другие книги, которые могли бы помочь.

— После того, как ты станешь мастером. Выходит, ты планируешь пройти через это? — Его выражение и тон были совершенно пустыми.

— Я должна. Они не скажут мне ничего, пока я не стану одной из них.

— И что нужно, чтобы стать одной из них?

Я притворилась беззаботной, чтобы прикрыть мои страхи. — Беспрекословная верность королеве. Полное подчинение. Мой первенец.

— Что? — спросил он, испуганный.

— О, извини, последнее приходит с брачной клятвой. Она хочет наследников. — Трудно было быть легкомысленно в этой последней части. Я положила голову на спинку кресла и закрыла глаза. Было унизительно понимать, как ловко королева маневрировала мной. И я могла только представлять, что подумал Аркус обо мне и этом фарсе.

Он помолчал минуту и спросил: — И ты согласилась на брак ради королевы? Или для себя?

Я покачала головой, перекатывая ее из стороны в сторону против атласной парчи. — Я согласилась, потому что должна была. Третье испытание было испытанием на повиновения. Я должна была согласиться, или я провалила бы испытания и потеряла бы шанс найти способ остановить Минакс.

Наступила устрашающая тишина. Я открыла глаза, когда вздох взрыва взмахнул ко мне, как прохладный ветерок, шевеля волосы у моих висков. Он провел пальцами по своим волосам в дрожащем жест облегчения. — В тот момент, когда ты меня увидела, это должны были быть первые слова из твоих уст! Когда я мучил себя мыслями о том, что ты обещаешь любить другого на всю оставшуюся жизнь.

— Ты не позволил мне ничего сказать! Ты накричал на меня, когда я вошла! Но, честно говоря, неужели ты думал, что я прыгнув в помолвку через несколько недель после того как уехала от тебя? Ты знаете меня лучше, чем кто-либо.

Он откинулся в кресло, его грудь поднялась и упала от глубокого вдоха. — Ох, боги. Ты будешь моей смертью.

— Не говори этого. — Я коснулась его колена, и моя рука была мгновенно заключена в его большую руку. Холод был соблазнительно знаком. Я ценила каждую мурашку, которая прошлась по моей руки.

— Поцелуй был реальным, тем не менее, — прошептал он через минуту, в то время как большой палец поглаживал заднюю часть моей ладони.

— Что? — Я потерялась в удовольствии прикасаться к нему снова после столь долгого времени.

— Ваш поцелуй не был фальшивкой. Тебе были слишком комфортно вместе с ним, для вашего первого поцелуя.

— Ох. — Хмурый взгляд свел мои брови вместе. Как я мог подытожить свои сложные отношения с Каем? Я даже сама их не понимала. Внезапно я почувствовала себя виноватой. Когда я покинул Темпезию, Аркус сказал мне, что мы должны позволить друг другу идти дальше. Я пыталась это сделать, и я не была очень успешна в этом.

— Мы провели много времени на тренировки для подготовки к испытаниям, — просто сказала я. — И нет, это был не первый поцелуй. — Я ненавидела причинять ему боль, но лгать я ненавидела больше.

Он потянулся назад, чтобы сесть, положив руки на подлокотники кресла. Я потянула руку к себе на колени, это причиняло боль, хотя я могла понять его явную неприязнь.

Он говорил с тихой силой. — Я так стараюсь сказать себе, что это не имеет значения, и мы с тобой не давали никаких обещаний. Это ясно, что я чувствовал то, чего ты не делала, и я одурачил себя мыслью о том, что что-то было. — Его глаза нашли меня, утопая в тени безоблачного летнего неба. — Но даже несмотря на то, что ты никогда не говорила, что ты чувствуешь ко мне… Руби, — его голос сломался, когда он смотрел на меня, — я по-настоящему полагал, что было что-то больше между нами.

— Так и есть, — сказала я отчаянно, опустошённая болью, которую я видела в его глазах.

— Но так скоро? — Он моргнул. — Ты просто… нашла кого-то другого?

— Это не так. Это… сложно. — Я подняла руки, все еще изо всех сил стараясь выразить это словами. — Когда я уходила, мы знали, что это никогда не будет работать между нами. Двор никогда бы этого не допустил.

— Ты это знала. Ты была убеждена. Не я.

Я сердито наклонилась вперед. — Ну, тогда ты обманывал себя. Потому что я ничего не делала, кроме того что усложняла все для тебя, будучи там, и это факт, хочешь ли ты в это верить или нет.

— Я все еще не согласен с этим.

— Я тоже не соглашалась с этим. Пока они не попытались тебя убить. — Я вздрогнула от воспоминаний. — Наблюдение за тем, как ты почти умираешь, это оказало довольно трезвое влияние на мои мечты.

Его губы скривились. — Я признаю, что угроза смерти способ прояснить вещи.

Я сделала успокаивающее вдох. Все, с чем нам нужно было разобраться, должно было подождать. Его жизнь была поставлена на карту.

— Говоря об этом, ты здесь не в безопасности. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебя на твой корабль.

Его глаза внимательно осмотрели меня. — А что насчет тебя? Ты дойдешь до конца со свадьбой, которую даже не хочешь? Или ты решила, что все таки этого хочешь?

— Я не хочу этого. Я тебе это уже сказала. Но единственное, о чем я могу сейчас думать, — это как вытащить тебя отсюда. Я едва могу дышать, думая о том, как сильно королева ненавидит тебя и что она может сделать.

Он провел рукой по началу бороды на подбородке. — Я знаю это чувство. Все, что я делал после твоего ухода, это думал о тебе. Беспокоился о тебя. Скучал по тебе. — В его голосе раздалась тоска, и мое сердце екнуло в ответ. — Я не мог этого вынести. Даже если бы я получил известие, что с тобой все в порядке, думаю, я все равно бы приехал и попытался убедить тебя вернуться домой.

— Дом. — Я сидела, дрожа в кресле, его слова и тон затрагивали меня больше, чем я хотела, заставляя меня хотеть свернуться калачиком и плакать на его руках. — Я даже не знаю, где это.

— Ты мой дом, — тихо сказал Аркус.

Я проложила руку к груди, прижимаясь к комку боли, который собиралась там. Все мое тело казалось пойманным в пламени, которое поглощало меня изнутри.

— Я больше всего хочу заключить тебя в свои объятия, — сказал он неравномерно, — но я знаю, если я это сделаю, я попрошу тебя уйти отсюда со мной. Независимо от того какой будет цена за это.

В дверь раздался стук. — Руби? — Голос Кая был заглушен толстой сталью. — У тебя есть еще одна минута.

Я вздрогнула и уронила руки. — Нам нужно вытащить тебя отсюда.

— Найди Мареллу, — сказал Аркус, его резолюция придала мне силы.

— Марелла? — сказала я в шоке.

— Она приехала со мной.

— О, Конечно. Держу пари, что она была привязана к тебе, как запасной придаток с того дня, как я уехала.

— Я чувствую ревность? Думаю, ты не забыла, что занята.

Я сделала нетерпеливое движение, и он продолжил.

— Корабль находится на другой стороне острова, почти напротив главной гавани. — Он подробно описал небольшую скрытую бухту и как ее определить, если я обойду остров на лодке и какой пароль использовать, чтобы войти на палубу. — Когда ты доберешься туда, Марелла соберет мою команду и… — Он замолчал, думая. — У нее была морская болезнь на протяжение всего путешествия, но она все еще может придумать план как вывести меня из этого проклятого места.

— Я вытащу тебя отсюда, — сказала я, раздраженная тем, что Марелла была единственной, кто мог разработать стратегию. — Твой экипаж не сможет пройти мимо всех охранников.

— Ненужно убивать их, я не хочу давать королеве причину принять ответные меры. Последнее, чего я хочу, — сражаться с тобой на противоположной стороне.

— Ты вообще не хочешь войны. И я тоже.

— Руби! — позвал Кай, снова постучавшись. — Я захожу.

— Одна минута, Кай! — Я бросилась назад, не пропуская, как Аркус вздрогнул, когда я позвала Кая по имени. Его челюсть была напряженной, его глаза нацелились на коврик, положив руки на колени. Он снова закрывался от меня.

— Я попрошу их дать тебе мазь для твоих порезов, — сказала я, стоя.

Его губы сжались, заставляя шрам на губе слегка побелеть, что заставило меня хотеть долго трогать его. — Это пустяк. Не суетись.

Но я думаю, ему понравилось, что я суетилась, немного. Я встала и шагнула вперед, наклонившись, чтобы поцеловать его волосы, но он напрягся. — Не надо. Я не думаю, что могу… — Он не закончил, но я поняла. Это просто усложнило бы все для нас, если ему придется уйти без меня.

— Хорошо, — прошептала я. Я замерла там на мгновение, дыша его знакомым запахом, затем отступила назад.

Он поднял глаза с небольшой улыбкой, и хотя это была лишь тонкая кривая его губ, радость дошла до его глаз, и это имело значение. Это чувствовалось как луч солнца на моей душе.

— Далеко мне до того, чтобы спорить с Руби Отрэра, разрушительницей тронов, тайной принцессой, и кто знает, что еще? Ты еще никогда не терпела неудачу.

— И ты не забывай об этом.

Дверь открылась. Кай осмысленно прочистил горло, и Аркус повернулся к окну, закрыв все, кроме своих личных мыслей. Я вышла из камеры.

Когда охранник снова захлопнул дверь, я наполнилась почти пугающей решимостью: я дам клятву посвящения, найду книгу и освобожу Аркуса.

Я освобожу его, даже если это отнимет мою собственную жизнь.

Глава 22.

В самые темные часы ночи я выскочила из замка у входа прислуги, использую смену караула, чтобы проскользнуть мимо, и поспешила к причалу. Сначала я проверила таверну, и когда я не нашла там Джаро, направилась к седьмому пирсу. Несколько моряков задержались, некоторые работали на своих лодках, некоторые сидели небольшими группа, и пили. Джаро сидел один, ноги сгибались под ним на скамье в доках, когда он ремонтировал изношенную катушку веревки.

— Тебе этого никогда не надоесть? — поддразнила я. — Обжиматься с веревочками?

Он усмехнулся и поднял глаза. — Это то, что я делаю, когда не могу спать. — Он кивнул на восток. — Я чувствую шторм — через день или два, но все же это меня раздражает.

Я небного колебалась, но все же сказала ему, что мне нужно. Джаро точно знал залив, который я описала, но когда я сказала ему, что он должен был сохранить поездку в секрете, его глаза сузились.

— Зачем?

Вода лилась в доках в успокаивающем ритме. — Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Принц Кай знает об этом?

— Нет, и ты не можешь сказать ему. Я встречаюсь кое с кем, и Каю это не понравится.

Джаро сложил руки. — Я не возьму тебя, если ты не скажешь мне, с кем ты собираешься встретиться.

Я перевела дыхание. Это был огромный скачок веры, но что-то мне подсказывало, что Джаро можно доверять. Я понизила голос и прошептала основные факты.

Он стоял и взирал, сердито жестикулируя. — То, что ты просишь, — измена!

— Тсс. — Я нервно оглянулась. — Я бы не стала простить тебя, если бы был другой выбор. Я пытаюсь предотвратить войну. Разве ты не думаешь, что это достаточно хорошая причина, чтобы обогнуть правила?

— Обогнуть? Ты хочешь разбить их на мелкие кусочки и поджечь!

— Верно. Но только для того, чтобы предотвратить гораздо большую катастрофу. Ты хочешь, чтобы ваше королевство воевало с Темпезией? Я могу помочь предотвратить это. Мне просто нужна твоя помощь в последний раз, и я больше не буду просить.

Его губы были так плотно сжаты, что практически исчезли. Он поморщился и отвернулся. Затем он тяжело вздохнул, его плечи ослабились, и мои напряженные мышцы раскрутились. Я знала, что он согласится.