Огненное колесо

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Она стояла на пятой или шестой ступени, обеими руками держась за перила и глядя вниз в холл. Трудно было определить, поднималась она или спускалась. Когда она увидела Джона Хиггинса, то наклонила голову набок и сказала недовольным голосом:

– Ужасно холодно, правда? Я была в своей комнате, но там просто можно замерзнуть. Как вы думаете, в гостиной разожжен камин?

Он подумал, не она ли открыла дверь в столовую, чтобы посмотреть, не разожжен ли камин. Джон мрачно ответил:

– Да, в гостиной разожжен огонь. А вы не думали, что огонь может быть разожжен в столовой? Это вы только что открыли туда дверь?

Милдред явно разволновалась. Три разные цепочки, надетые на нее – одна из довольно крупных золотых звеньев, другая из венецианских бусин, а третья из какого-то подобия коричневых ягод на красной нити – начали покачиваться и звенеть. Ягоды зацепились друг за друга и все вместе – за очень большую серебряную брошь, похожую на морскую звезду. Милдред спустилась вниз, нервно пытаясь все это распутать.

– О нет. Я была в своей комнате. Я не чувствовала, что… Я хочу сказать, что все так неприятно, ведь правда? Такое ужасное событие – и никто не знает, кто это сделал. Поэтому когда находишься рядом с кем-то, то не можешь не думать, что это он, или она, или они, ведь все может быть. Поэтому я ушла в свою комнату, но в одиночестве вы не можете избавиться от ощущения, что кто-то, возможно, прячется под кроватью или в шкафу, даже если вы уже заглядывали туда. А может, кто-то тихо крадется по коридору, сняв обувь. – Она вздрогнула, и все ее цепочки снова зазвенели. – Поэтому я подумала о гостиной. Не знаете, там кто-нибудь есть?

Он открыл перед ней дверь. Там действительно горел огонь, а к нему было придвинуто удобное кресло. Но миссис Бридлинг, которая раньше сидела в нем, устала от ожидания и ушла домой. Ей нужно было еще ухаживать за мистером Бридлингом.

В комнате находился только один человек – Фредди Торп-Эннингтон. Он стоял, засунув руки в карманы, у окна, находившегося прямо напротив двери, и смотрел в него. Он обернулся, когда в комнату вошла Милдред Тавернер, взглянул на нее так, будто впервые видел, и снова отвернулся к окну.

Джон Хиггинс закрыл дверь, оставив эту пару наедине. Эйли уже вышла из столовой. Она стояла взволнованная, не зная, что делать. Джон взял ее за руку и повел через обитую сукном дверь в кабинет Кастелла.

Инспектор Крисп стоял, а мисс Сильвер убирала свое вязание. Фрэнк Эббот, который что-то записывал, поднял голову, держа в руке карандаш. Все посмотрели на вошедших.

Джон Хиггинс произнес твердым подбадривающим голосом:

– Теперь, Эйли, ты расскажешь инспектору все, что только что сообщила мне.

Он почувствовал, как она от испуга задрожала всем телом. Потом посмотрела на него с укором и заговорила, путаясь в словах:

– Ничего особенного не было… не было ничего такого. Я рассказала инспектору…

Мисс Сильвер, как всегда, слабо кашлянула.

– Я полагаю, что, возможно, есть что-то, чего вы не рассказали. Так часто бывает. Иногда это очень важно. Вам совершенно нечего бояться. Просто сообщите нам о том, что вы вспомнили.

Пока Эйли собиралась с силами, Джон Хиггинс проговорил:

– Она расстроена… у нее достаточно причин для этого. Вот что она рассказала, и это может оказаться важным, инспектор. Эйли спустилась вниз прошлой ночью, потому что подумала, что я свистел, вызывая ее.

Крисп очень быстро отреагировал:

– Что?

Фрэнк Эббот прервал процесс перекладывания записной книжки в нагрудный карман. Джон кивнул:

– Она пошла, как я и велел ей, в комнату мисс Херон. Они легли спать. Затем Эйли вдруг проснулась. Причиной этому был тот факт, что кто-то проходил под окнами, насвистывая «Ледяные горы Гренландии». Эту мелодию я всегда насвистываю, когда прихожу сюда, чтобы поболтать с ней. Поэтому она прошла в свою комнату и открыла окно, думая, что это я. Но она увидела только, что кто-то заворачивает за угол дома. Эйли решила, что это я. С той стороны находится гостиная, поэтому она побежала вниз, чтобы поговорить со мной через окно этой комнаты. Но когда она спустилась в холл, там лежал убитый Люк Уайт. Расскажи им, Эйли, что ты сделала дальше.

Она сжимала его руку. Наконец голос вернулся к ней.

– Это правда, инспектор. Я подумала, что это Джон… иначе я бы никогда не спустилась вниз.

– Вы вошли в гостиную и открыли окно?

– Нет-нет, я его не открывала. Я собиралась, но не сделала этого. Он был мертв, и я была в шоке. Я подумала об окне, но не подошла к нему. А еще я подумала о напитках, как уже говорила вам, но все они были убраны. Тогда я вернулась в холл и увидела нож. Я не могла идти дальше… у меня закружилась голова, и я села на ступеньку.

Мисс Сильвер повесила ручку своей сумочки для вязания на руку. Все продолжали стоять.

Когда голос Эйли затих и плавно перешел во всхлипывания, она шагнула к Джону Хиггинсу, и тот обнял ее одной рукой.

– Вот как это произошло, инспектор, – сказал он.

Крисп резко спросил:

– Тогда почему она не рассказала это сразу?

Если бы они находились в комнате одни или только в присутствии мисс Сильвер, Фрэнк нажил бы себе врага на всю жизнь, позволив себе цитату из классика. Слова «Элементарно, мой дорогой Ватсон» были готовы сорваться с его губ, но он сдержался. Однако ему не удалось скрыть легкую ироническую улыбку.

Джон Хиггинс не улыбнулся и не стал шутить. Его ответ был простым и прямым:

– Это из-за меня, инспектор. Она не хотела, чтобы у меня были неприятности. Когда она услышала тот свист, она даже не подумала, что это может быть кто-то другой, а не я.

– Вы утверждаете, что это были не вы? – Крисп говорил очень резко и отрывисто.

– Я говорю то же, что уже сказал. Я сразу же отправился в Клифф после того, как поговорил с Эйли у окна, и оставался там до тех пор, пока сегодня утром за мной не приехал Уайт Кулинг.

– Это ваша версия?

– Это правда.

– А когда вы впервые услышали об убийстве Люка Уайта? Ну, когда вы об этом узнали?

– Когда Уайт Кулинг приехал за мной. Глаза Криспа метали молнии.

– Кулинг все рассказал вам?

– Я знаю его всю свою жизнь. Я не хочу вовлекать его в неприятности.

– Он не имел права говорить! Итак, вы прибыли сюда, зная все: время, место, оружие – все-все, как я полагаю.

– Он сказал, что это, скорее всего, один из ножей, находившихся в столовой.

Крисп ухватился за эти слова:

– О, вы знали о ножах в столовой? Насколько я помню, вы сказали, что не были здесь много лет.

На этот раз Джон все же улыбнулся:

– Пять лет, инспектор. А те ножи находились в столовой намного дольше, скажем, около сотни лет.

– Но вы знали, что они там есть. Вы знали, где вы можете раздобыть нож.

– Это вовсе не значит, что я воспользовался бы ими. – Он выпрямился. – Это все, что я хотел сказать. Я не возвращался, я не переступал порога гостиницы, я не виделся с Люком Уайтом. И я хочу увести отсюда Эйли. Она расстроена.

Когда они вышли, инспектор Крисп со злостью взглянул на своего коллегу:

– Ну и что вы об этом думаете? Что заставило его привести сюда девушку и вынудить ее рассказать о том, что она слышала его свист, когда он вернулся во второй раз?

Мисс Сильвер внесла поправку:

– Она думала, что это его она слышала. Он поджал губы:

– Кто же еще это мог быть? Фрэнк Эббот улыбнулся:

– Практически кто угодно. Мелодия «Ледяные горы Гренландии» является одной из наиболее легких для свиста.

Крисп издал полунасмешливый-полураздраженный звук.

– Ах, как все просто объясняется! Что я хочу знать, так это то, что за всем этим кроется. Чего он хотел добиться, приведя сюда девушку, чтобы та сказала, что слышала его свист под окном и спустилась вниз, чтобы впустить его, как раз практически в то время, когда было совершено убийство? Чего он добивается? Мисс Сильвер сурово сказала:

– Скорее всего, правды, инспектор.

Он снова издал тот же насмешливый звук.

– Когда вы повидаете столько же преступников, сколько я, вы не будете так поспешно верить тому, что они говорят!

Фрэнк Эббот прикрыл рукой рот. Он видел и раньше, как с мисс Сильвер обращаются без должного уважения, и рассматривал это как забавное зрелище. Она не повышала голоса, она просто ничего не говорила. Не было испепеляющих взглядов, потому что ее глаза просто не были предназначены для таких взглядов – на самом деле она считала это очень неподобающим для леди действием. Ощущалась только некоторая ее отстраненность, чувство собственного достоинства, что низводило провинциальных инспекторов до самого низкого уровня в рядах служителей закона. Волны превосходства просто исходили от нее. Даже старший инспектор Лэмб почувствовал однажды, как что-то уносит его в деревенскую школу, в которой он впервые узнал, что два плюс два равняется четырем.

Картина, с которой столкнулся инспектор Крисп, была несколько другой, но не менее отрезвляющей. Он получил образование в Лентонской классической школе. Ему живо вспомнились зимний день и группа мальчишек, кидавшихся снежками. Чья-то широкая спина представляла собой завидную цель, и он бросил снежок. Он попал прямо в цель, снежок разлетелся, и… они неожиданно увидели лицо старшего учителя, готовое лопнуть от гнева. Воспоминание было таким же мимолетным, как и очень живым, но ужасное ощущение совершенного преступления осталось. Он быстро сказал:

– Мы больше ничего не сможем сделать, пока не получим результатов посмертной экспертизы. Конечно, это не даст нам ничего нового. Он вряд ли был давно мертв, когда мы прибыли сюда в час тридцать. Нет также сомнения в том, что он был убит непосредственно перед тем, как поднялся весь дом. Вы согласны с этим?

Он обращался к мисс Сильвер. Она ответила ему с видом учительницы, которая, выслушав ответ ученика, собиралась указать ему на его ошибки.

– Я не эксперт. Когда я дотронулась до его запястья, оно было холодным. Но и ночь была довольно холодной.

Крисп кивнул:

– Мы добирались сюда около получаса, а кровь еще не засохла.

Неожиданно мисс Сильвер задала странный вопрос:– Как вы думаете, он был убит там, где его нашли?

Во взгляде холодных голубых глаз инспектора Эббота появился интерес.

– Что заставило вас подумать об этом?

Она неодобрительно – маленькая, старомодно одетая старая дева, выглядевшая так, как будто к ней можно было относиться с пренебрежением, – изрекла:

– Мне кажется, что это весьма странное место для убийства.