Огненное колесо

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В понедельник утром Джереми отвез Джейн в город. В половине десятого она уже входила в боковую дверь магазина женского платья Клариссы Харлоу. Джереми уже собирался отъезжать, когда заметил, что правая передняя шина его машины оказалась спущенной. Он обнаружил, что в нее попал гвоздь, и начал менять колесо.

Когда работа была почти закончена, боковая дверь магазина снова открылась, и из нее вышла Джейн. Она раскраснелась и шла очень быстро. Забравшись в машину, хрипло сказала:

– Меня уволили.

Джереми присвистнул и спросил:

– Почему?

Джейн сердито посмотрела на него.

– Убийство – слишком плохая реклама, – произнесла она.

Он снова присвистнул.

– Зачем ты ей сказала?

Но ведь будет дознание, не правда ли? И я должна поехать на него. Кроме того, существуют газеты, репортеры и прочее. Конечно, мне пришлось рассказать ей. Ради бога, поехали отсюда! Я больше не хочу видеть это место!

Джереми забрался в машину, хлопнул дверью и ободряюще сказал:

– Поехали на квартиру и что-нибудь поедим. Ты почувствуешь себя лучше после чашки кофе.

Так и оказалось. Сначала в глаза Джейн вернулось их сияние, а лицо перестало быть бледным. А после второй чашки кофе она расслабилась настолько, что уже могла обсуждать свое будущее.

– Я позволю себе недельку отдохнуть и разделаться с этим дурацким дознанием, а потом поищу другую работу. Я попридержала язык, поэтому она, возможно, даст мне рекомендации.

– Она обязана это сделать, не так ли?

Джейн холодно посмотрела на него.

– Существуют рекомендации и рекомендации. Как ты думаешь, сколько я найду мест для работы, если она просто скажет: «Джейн Херон? О нет. Я ничего не имею против нее. Очень жаль, что она оказалась замешанной в этом деле об убийстве»!

– Она не станет так подставлять тебя.

Джейн горько рассмеялась.

– Лучше скажи: «Я надеюсь, что не подставит». Большего ожидать не приходится.

Они замолчали. Потом он сказал:

– Я хочу вернуться в «Огненное колесо». Ее реакция была неожиданной.

– Я тоже.

– Хорошо, тогда едем.

– Там дознание и Эйли, и… ну, все это ужасно, но интересно.

Джереми рассмеялся.

– Не надо объяснять причины. Я же не объясняю свои.

– А у тебя они есть?

– О да.

– А каковы они?

– Не скажу.

А в «Огненном колесе» инспектор Крисп знакомил мисс Сильвер с рапортом полицейского хирурга.

– Видите, он пишет, что мужчина принял изрядную дозу спиртного. У вас была возможность рассмотреть Люка Уайта – он был в гостиной большую часть времени, что вы там провели, не так ли?

Они сидели в кабинете. В камине уютно горел огонь. Фрэнк Эббот умел хорошо разжигать огонь, и это почему-то раздражающе подействовало на инспектора Криспа. Его голос стал резче, когда он спросил:

– Вы находились с ним в гостиной около полутора часов. Вы не видели, пил ли он?

Мисс Сильвер задумчиво смотрела вниз на широкое голубое полотно, которое в будущем должно было стать шерстяным платьицем для маленькой Джозефины. Возможно, она решала, сколько еще рядов нужно связать, а может быть, и нет. Она заставила инспектора Криспа ждать так долго, что он начал постукивать по столу своим карандашом, затем подняла глаза, посмотрела на него и спокойно сказала:

– Нет.

Крисп постукивал карандашом. Когда она хотела, она могла говорить очень много. Сейчас, когда ему хотелось услышать еще хоть что-то, казалось, она израсходовала весь свой словарный запас.

– Он впустил вас в дом, не так ли? В тот момент от него пахло спиртным?

Мисс Сильвер повторила раздражавшее его односложное слово:

– Нет.

– Когда вы видели его в последний раз? Она, похоже, обдумывала ответ и на этот вопрос.

– Было почти десять тридцать, когда я поднялась в свою комнату.

– Тогда вам не показалось, что он напился? Мисс Сильвер снова сказала:

– Нет.

Крисп постучал карандашом.

– Итак, где-то между этим моментом и тем, когда он был убит, он должен был выпить довольно много. Кастелл, очевидно, знает что-нибудь об этом. Мы поговорим с ним.

Он вышел через дверь на стороне кухни.

Фрэнк Эббот, стоявший в позе отдыхающего человека у камина и смотревший на огонь, как бы любуясь своим произведением, перевел взгляд своих холодных глаз на мисс Сильвер и спросил:

– К чему вы ведете?

– Мой дорогой Фрэнк!

– Да знаю я, знаю, но со мной это не пройдет.

Она очень сдержанно сказала:

– В этом деле есть несколько интересных моментов.

– Например?

– Попытка свалить вину на Джона Хиггинса.

– Попытка?

Мисс Сильвер кашлянула:

– Неужели вы верите в то, что он вернулся спустя два часа после того, как попрощался с Эйли, и привлек к себе внимание, насвистывая свою обычную мелодию под окном мисс Херон, чтобы Эйли впустила его. А потом выбрал нож из тех, что вывешены в столовой, и убил Люка Уайта в самом людном месте дома?

Светлые брови Фрэнка приподнялись.

– Именно это не дает вам покоя?

– Несомненно.

Он пробормотал:

– Ну-ну… Вы сказали, под окном мисс Херон. Вы имели в виду что-то конкретное?

Ее спицы быстро мелькали.

– Человек, который свистел под окном мисс Херон, знал, что Эйли была там.

– Если вы расскажете это Криспу то этим еще больше убедите его в виновности Джона Хиггинса. Насколько вы знаете, он вполне уверен, что это его рук дело.

– Мой дорогой Фрэнк…

– Вы совершенно уверены, что он этого не делал?

Она улыбнулась:

– Он говорил правду.

– Тогда…

– Кто-то в доме должен был знать, что Эйли покинула свою комнату и ушла в комнату мисс Херон. Если мы найдем этого человека, то мы, я думаю, найдем убийцу… или, по крайней мере, кого-то, кто замешан в этом убийстве.

– И как вы думаете, кто мог знать, что Эйли была в комнате Джейн Херон?

Она задумчиво ответила:

– Кто угодно. Ее комната, как вы знаете, находится на противоположном от комнаты мисс Херон конце дома. Это угловая комната в конце противоположного коридора. В том коридоре есть еще только одна комната, окно которой выходит на задний двор дома. Она рядом с лестничной площадкой, и ее занимает мистер Джекоб Тавернер. Пространство между ними занято черной лестницей, бельевой и туалетом. В том же коридоре, но с окнами, выходящими на передний двор, находятся комнаты, которые занимают Кастеллы и мистер Джеффри Тавернер. Там также ванная и большой чулан. Мистер Тавернер вполне мог слышать разговор Эйли с Джоном Хиггинсом, если он открыл окно и выглянул из него, но я не считаю это возможным. В чулане нет окна, а окно, освещающее черную лестницу, не очень доступно. Однако окно туалета, находящегося рядом с комнатой Эйли, достаточно удобно. В показаниях Кастелла сказано, что он действительно слышал кого-то, идущего по дороге и свернувшего к задней части дома, и что он пошел в туалет и выглянул в окно. Он показал, что слышал, как кто-то шел и насвистывал «Ледяные горы Гренландии». Тогда он повернулся и пошел спать, потому что знал, что это всего лишь Джон Хиггинс, который пришел переброситься парой слов с Эйли. Мне кажется, что Кастелл очень хотел проинформировать полицию о том, что Джон Хиггинс приходил к «Огненному колесу» в ту ночь. У нас есть только его показания о том, что он вернулся в постель, не слушая, о чем говорили Джон Хиггинс и Эйли. Он вполне мог подслушать их. С другой стороны, мистер Джекоб Тавернер или мистер Джеффри Тавернер тоже могли это сделать. Фрэнк слегка скривился:

– Ну, это вряд ли возможно.

– Может, и так. Но мы действительно не очень много знаем, чтобы говорить сейчас, что возможно, а что невозможно. С другой стороны лестничной площадки, в моем коридоре, либо леди Мэриан и ее муж, либо миссис Дьюк, мисс Тавернер или я могли слышать, как Эйли прошла в комнату мисс Херон, хотя мы, конечно, не могли слышать разговор, который заставил ее сделать это.

Фрэнк Эббот насмешливо посмотрел на нее:

– А вы случайно не тот самый злодей? Вы ничего не слышали?

– Нет, Фрэнк. – После небольшой паузы она продолжила: – Если Джон Хиггинс не возвращался сюда в час ночи, то кто-то сделал все возможное, чтобы сфабриковать против него свидетельства, насвистывая ту мелодию под окном мисс Херон. Это должен быть кто-то, кто знал, что Эйли спит там. Насколько мы знаем, наиболее вероятным человеком, знавшим все, был мистер Кастелл.

Фрэнк рассмеялся с иронией:

– И, как Крисп выражается, я здесь, чтобы найти что-нибудь компрометирующее Кастелла! «На управляющего гостиницей заведено дело!» Знаете, было бы чересчур – надеяться на то, что это Кастелл. Он весь такой нарочито навязчивый, не так ли? Если мисс Сильвер и хотела ответить, то звук приближающихся голосов остановил ее. Дверь, через которую вышел Крисп, резко распахнулась, и вошел Кастелл, изрыгая водопад слов, а инспектору только изредка удавалось сдержать этот поток.

– Если только я могу оказать помощь – любую помощь! Все убийства отвратительны – это ясно без слов! Вид крови делает меня неспособным переваривать пищу! Я бы сказал, что все убийства отвратительны, но это просто ужасно! Среди празднества – посреди воссоединения семьи! Лишить меня друга и слуги, которого я так ценил! Оставить меня без помощника, когда дом полон! – Он воздел руки жестом, изображавшим ужас. – А последствия! Вы меня, конечно, извините, но… полиция в доме! Мистер Джекоб Тавернер, мой хозяин, совершенно занемог! А я сам – я не буду беспокоить вас описанием своих страданий! Моя жена Энни, чья стряпня непревзойденна, вчера готовила не так хорошо! Я не хочу сказать, что выпечка клеклая – Энни просто не сможет сделать клеклую выпечку. Она просто похожа на выпечку обычного повара, но и это ужасно! Можете ли вы сомневаться, что я с большой охотой помогу вам сорвать маску с убийцы?

Инспектор Крисп применил свой самый суровый тон из всех, бывших в его распоряжении.

– Сядьте, мистер Кастелл, и прекратите болтать! Я хочу задать вам несколько вопросов.

Фогерти Кастелл развел руки в широком жесте.

– Что угодно… что угодно!

– Это о вашем Люке Уайте. Полицейский хирург сообщает, что Уайт очень много выпил. Когда он это сделал и как?

Фогерти смахнул слезу:

– Мой бедный Люк! Да, я скажу вам. У нас оставалось немного шампанского, и я сказал ему: «Иди сюда, мой друг, мы его допьем». Это было уже после того, как все ушли спать. Что касается меня, то я выпиваю бокал… два… Я очень воздержанный человек. А мой бедный Люк, он выпил все, что осталось!

Он повторил свой жест:

– Нет, я расскажу вам! Он имел свои слабые стороны, бедняга Люк. Во время работы он ничего не пил, но… как бы это сказать… не в рабочее время он пил все, что ему попадалось.

– Вы хотите сказать, что он был законченным пьяницей, мистер Кастелл?

На темном лице Фогерти отражались его эмоции.

– Только в нерабочее время. А на шампанском он просто был помешан. Он допил бутылку, а потом сказал: «Давай еще, босс… старикашка и не хватится ее!» – и открыл еще одну. Вот… я сказал вам! Только никому не говорите, умоляю вас. Конечно, я ни за что не внес бы это в счет.

Глаза Фрэнка, который испытывал явное удовольствие от ситуации, холодно смотрели на него. Крисп резко заметил:

– Это нас не касается. Вы говорите мне, что Люк Уайт пил по-черному?

– Только не в рабочее время.