Огненное колесо

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Вернувшись в гостиную, мисс Сильвер обратила внимание на тех, кто находился в комнате. Все кузены Тавернер были здесь, не было только мистера Кастелла. Она уселась в кресло рядом с Флоренс Дьюк и достала свое вязание. Через одну-две минуты она заговорила:

– Это для маленькой дочки моей племянницы, миссис Бэркетт. У нее уже три сына, и, когда родилась Джозефина, все были очень рады. Такой милый ребенок и такой воспитанный.

Флоренс Дьюк смотрела прямо перед собой. Потом она перевела взгляд, сфокусировав его на ярко-синем платье.

– Я люблю детей. Я бы очень хотела иметь своих. Но никогда не знаешь, в чем повезет. Думаю, что хорошо, что у меня их нет. Люк не был бы хорошим отцом, и он никогда бы не изменился. Он был насквозь испорченным. Мало найдется людей, про которых можно так сказать, но про Люка можно.

Мисс Сильвер продолжала вязать. Она доброжелательно сказала:

– Замужество может быть не очень счастливым состоянием. Женщинам бывает слишком тяжело, когда все так оборачивается.

В больших темных глазах Флоренс появился мрачный блеск.

– Да уж, это точно… – Она надолго замолчала, а потом заговорила в своей спокойной, замедленной манере:

– Самое ужасное, что от этого нельзя избавиться. Я была знакома с одним джентльменом, когда работала в «Георге» – он был партнером в адвокатской конторе. Я случайно встретила его, когда Люк ушел. Он настаивал, чтобы я занялась разводом, но я не захотела. «Я уже сыта по горло замужеством, – сказала я ему, – и не захочу снова выходить замуж. А что касается Люка, то я не желаю давать ему свободу, чтобы он женился и сделал несчастной еще какую-нибудь девушку». – А он ответил, что я передумаю, а я сказала, что не передумаю. И я не передумала. – Она неожиданно прервала свой рассказ: – Не знаю, почему я вам все это говорю.

Мисс Сильвер постукивала спицами.

– Если все держать в себе, то это начинает сильно давить на вас, – ответила она.

Флоренс Дьюк кивнула:

– Это точно, давит, как целая тонна, и кончается тем, что уже не можешь дышать. Хочется сбросить часть этого груза с плеч.

Последовало непродолжительное молчание. Затем она снова медленно заговорила:

– Есть вещи, которые не можешь забыть. Хотелось бы, но невозможно. Они постоянно возвращаются к тебе. – Она резко замолчала и поднялась. – Я слишком много говорю. Не знаю, что на меня нашло. Как вы думаете, не выпить ли нам еще кофе? Я возьму вашу чашку и посмотрю, что там в кофейнике осталось, – и направилась к подносу с кофе.

Когда она отошла, к мисс Сильвер подошел Джеффри Тавернер с чашкой кофе в руках. Он уселся в кресло по другую руку от мисс Сильвер и сказал своим приятным голосом:

– Можно мне поговорить с вами немного? Я хочу поблагодарить вас за то, что вы так добры к моей сестре.

Мисс Сильвер немного удивилась. Как она уже говорила Фрэнку Эбботу, манеры мистера Тавернера по отношению к ней до сих пор не очень хорошо рекомендовали его. Из них было ясно, что он считает ее никчемной престарелой и довольно навязчивой особой. Теперь, совершенно неожиданно, все изменилось – он обращался к ней с уважением и почтением. Она ответила с большой угрюмостью, что обычно не было свойственно ей:

– Вам нет нужды благодарить меня, мистер Тавернер.

Он смотрел на нее открытым взглядом.

– Я благодарен вам. Милдред всегда такая нервная. У нее… скажу вам совершенно откровенно: у нее очень неустойчивая психика.

– Бог мой!

Джеффри пустился в объяснения:

– Вы не должны думать… я совсем не хотел сказать… боюсь, что мои слова создали неверное представление. Я действительно только хотел сказать, что она очень нервная и совершенно не способна выдерживать стрессы. Пребывание в доме, где произошло убийство, является для нее настоящим потрясением. Я заметил, что вы успокаивающе и умиротворяюще действуете на мою сестру, и хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарен. Мисс Сильвер кашлянула:

– Спасибо, мистер Тавернер.

Он допил кофе и поставил чашку на столик.

– Милдред всегда была очень нервной, – сказал он. – К счастью, подруга, с которой она делит квартиру, очень веселая и разумная женщина. Должен сказать, что я не очень-то хотел принимать это приглашение, но у нее всегда были какие-то причуды относительно старых домов – с самого детства она сочиняла разные истории и как бы жила в них. И когда я посоветовал ей спокойно остаться дома, она так разволновалась, что я подумал: будет лучше, если я разрешу ей приехать. На самом деле я даже думаю, что мне вряд ли удалось бы ее отговорить. Как все нервные люди, она очень упряма. – Он с отчаянием вздохнул. – Это такое сочетание, с которым очень трудно сладить.

Мисс Сильвер согласилась с ним.

Он снова вздохнул, но более сдержанно:

– Ох, надеюсь, что нам всем разрешат разъехаться по домам завтра, сразу же, как только закончится дознание. Вы случайно не знаете, так ли это?

Мисс Сильвер перевернула ярко-синее вязаное полотно, лежавшее у нее на коленях.

– Я не знаю, но полагаю, что никаких возражений быть не должно. Ни вы, ни мисс Тавернер не сможете сделать большего, чем просто подтвердить, что говорят остальные свидетели.

– Инспектор Крисп сказал, что вряд ли мою сестру вызовут в качестве свидетеля, но ей лучше присутствовать. Если бы вы были столь добры и сели рядом с ней…– Он ответил на ее задумчивый взгляд быстрой привлекательной улыбкой. На какое-то мгновение его довольно педантичные манеры уступили место истинным чувствам. – Я должен сказать, что она… как бы это сказать… чувствует в вас опору.

Мисс Сильвер произнесла:

– Я буду рада сделать все, что смогу. Но мисс Тавернер совершенно нет причин волноваться.

Джеффри покачал головой.

– Нет-нет, конечно, нет. Но человек с ее характером не нуждается в причине для волнений, а вы, несомненно, действуете на нее успокаивающе. Я просто подумал, что мне хотелось бы выразить вам свою признательность и попросить вас завтра сесть рядом с ней. Ей было бы гораздо спокойнее.

– Конечно-конечно, мистер Тавернер.

Она наблюдала за ним, пока он шел к сестре, а потом уселся на свободное кресло возле нее. Она видела, как Милдред Тавернер с опаской посмотрела на своего брата, когда он подошел к ней, а затем радостно вспыхнула и взглянула в ее сторону, после чего они обменялись парой фраз. Мисс Сильвер подумала, что неплохо бы мисс Тавернер взять в руки самое обычное вязание, чтобы занять их чем-то и успокоиться самой. Ее руки постоянно находились в движении, что указывало на ее нервозное состояние. Они разглаживали ткань ее платья, сжимались и разжимались, перебирали эти совершенно не идущие ей голубые бусины и дергали золотую цепочку, ни на мгновение не оставаясь в покое.

Сделав около полудюжины замечаний с достаточно большими интервалами между ними, Джеффри поднялся и перешел к очагу, где вступил в беседу с Джекобом Тавернером, который разгадывал кроссворд. Через некоторое время они принялись разгадывать его вместе.

Когда Флоренс Дьюк вернулась со свежим горячим кофе, Милдред встала и присоединилась к ним, по-прежнему взволнованная и неуверенная в себе.

– Вы не возражаете… О, очень мило с вашей стороны! Я так нервничаю, когда сижу одна. Вы, конечно, нет, потому что вы не такие, как я. О, нет, не надо кофе, спасибо. Боюсь, что он не даст мне уснуть. – Она обратилась к Флоренс Дьюк: – Вам не кажется, что это так?

Флоренс Дьюк смотрела на нее так, будто видела кого-то другого. Она медленно сказала с долей безысходности в голосе:

– Мне не дает спать вовсе не кофе.

В десять часов они вместе пошли наверх. Их комнаты были в правой части коридора рядом друг с другом. Комната мисс Сильвер была расположена ближе других к лестнице, затем шла комната Флоренс Дьюк, а за ней – комната Милдред Тавернер.

Флоренс прошла прямо к себе, но Милдред задержалась, приоткрыв дверь, словно не могла решиться туда войти.

– Возможно, это наша последняя ночь здесь. Я так на это надеюсь, а вы? – А потом: – Вы так добры. Простите, не могли бы вы просто постоять около двери, пока я загляну в шкаф и под кровать? Дома я всегда так делаю. Не то чтобы я думала, что там кто-то есть, но это действует на меня успокаивающе. А моя подруга всегда стоит рядом, потому что, если там вдруг кто-то есть, ну, кто угодно, я просто не знаю, что делать. – Она сделала глубокий вдох. – Однажды там оказался огромный паук, а я никогда не любила пауков. – Она наклонила голову и сморщила нос.

Мисс Сильвер быстро подошла к двери и широко распахнула ее.

– Я не думаю, что там могут быть какие-то пауки, – сказала она, слегка кашлянув.

В комнате не было ни пауков, ни тараканов, ни даже спрятавшегося злодея. Со вздохом облегчения Милдред Тавернер попрощалась с мисс Сильвер и заперла дверь изнутри.

Мисс Сильвер пошла в собственную комнату, где сняла брошь из мореного дуба и часы, которые тут же завела. Затем задумчиво постояла и двинулась к двери, когда услышала слабый стук. В ответ на ее «Войдите!» в комнате появилась Эйли, которая несла в руках четыре грелки с горячей водой.

Мисс Сильвер так привыкла к своей грелке, что автоматически взяла ее из рук Эйли, совершенно не задумавшись над этим. Но она могла точно определить, кому принадлежат остальные грелки. Очень красивая грелка из белой резины в белом атласном чехле с бледно-зеленой отделкой не могла принадлежать никому, кроме леди Мэриан. Ярко-синяя грелка без чехла, скорее всего, принадлежит Джейн Херон. А вот последняя? Довольно потрепанная, в полинявшем фланелевом чехле, она могла принадлежать либо Флоренс Дьюк, либо Милдред Тавернер. Мисс Сильвер размышляла всего мгновение. Флоренс Дьюк могло принадлежать что-то очень убогое, а эта грелка и чехол, скорее" всего, раньше были более яркими. Без какой-либо заметной паузы она спросила Эйли:

– А что, у миссис Дьюк нет грелки?

– Есть, мисс Сильвер, но я видела, как она прошла в ванную, поэтому проскользнула в ее комнату и оставила грелку там. Она красного цвета. К счастью, они все разные, иначе было бы очень трудно не перепутать их – ведь это никому не нравится.

– Да уж, представляю.

Мисс Сильвер положила свою грелку под одеяло разобранной постели. Потом подошла к двери и закрыла ее.

Эйли удивленно смотрела на нее, держа в руках три грелки. Однако ей предстояло удивиться еще больше. Мисс Сильвер спросила:

– Где вы будете сегодня спать, Эйли?

– В своей комнате.

– Я думаю, что было бы лучше, если бы вы сегодня поспали в комнате мисс Херон.

В темно-голубых глазах появился страх.

– Но, мисс Сильвер…

– Я думаю, что так будет лучше. Я очень вам советую попросить мисс Херон разрешить вам переночевать у нее.

Эйли покачала головой:

– Моему дяде это не понравится.

– Не вижу причины рассказывать ему об этом.

Эйли бросила на нее странный взгляд и опустила ресницы.

– Мой дядя узнает практически обо всем. – Затем проговорила более быстро: – Да в этом и нет необходимости. Я боялась Люка, а его теперь нет.

– Эйли…

Она снова покачала головой.

– Моему дяде это совсем не понравится. Извините, я пойду – грелки остынут.

Мисс Сильвер отошла от двери. Она была удовлетворена по одному поводу, но серьезно обеспокоена по другому. Она посмотрела на Эйли, выходящую из комнаты, и подождала, приоткрыв дверь, возвращения Флоренс Дьюк из ванной.

Услышав то, чего ожидала, она выглянула в коридор.

– Миссис Дьюк, могу я сказать вам пару слов?

Флоренс подошла медленно и неохотно. Она уже сняла платье и была одета в пальто вместо халата. Ее лицо без косметики было осунувшимся и несчастным. Линии от носа ко рту стали более глубокими, цвет щек и губ был тусклым и безжизненным. Она устало сказала:

– Я только хочу лечь в постель и заснуть.

Мисс Сильвер закрыла дверь.

– Я не задержу вас. Есть пара вещей, о которых я не хотела говорить внизу, где бы нас могли подслушать. Инспектор Крисп звонил вам сегодня вечером, не так ли?

– Ну а если звонил?

– Миссис Дьюк, разве нет никого в доме, кто не захотел бы, чтобы вы давали эти показания?

– Почему, собственно?

– Вы знаете причину?

Флоренс внимательно смотрела на полотенце, которое было у нее в руках и скрывало обе ее кисти. Прошла целая минута, прежде чем она произнесла:

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

– Разве?

Она подняла глаза. В них сквозила злость.

– Неужели вы не можете оставить меня в покое? Какое вам до всего этого дело?

Мисс Сильвер ответила очень спокойно и твердо:

– Я беспокоюсь за вашу безопасность, миссис Дьюк. Прошу вас, выслушайте меня.

Злость сверкнула в глазах и исчезла.

– Чего вы хотите?

Мисс Сильвер проговорила:

– Вас попросили дать некоторые показания. Я не знаю, что это будут за показания, но я представляю обстоятельства, при которых они могут оказаться опасными для людей, которые уже продемонстрировали, что не остановятся ни перед чем. Я бы хотела, чтобы вы подумали о своей безопасности. Возможно, вам лучше провести ночь где-то еще.

Флоренс Дьюк смотрела мимо нее.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Мисс Сильвер продолжала, будто не слышала ее слов:

– Я бы хотела попросить капитана Тавернера отвезти вас в Клифф-Хаус, где остановился инспектор Эббот. Уверена, что он позаботится о том, чтобы устроить вас на ночь.

Флоренс Дьюк неожиданно рассмеялась, но смех был невеселым.

– В Клифф-Хаус? Меня, в этот час? Я полагаю, что вы думаете, что мне нечего терять. Устроиться на ночь в доме с двумя молодыми людьми, да еще один из них работает в полиции! Нет уж, спасибо!

– Миссис Дьюк…

Флоренс положила руку ей на плечо:

– Послушайте. Вы хотите мне добра, и я отдаю вам должное. Но это не ваше дело. И, кроме того, я не знаю, о чем вы говорите. Да если бы и знала, то мне было бы все равно! Понимаете, все равно! Если бы кто-то сию же минуту принес мне стакан с хорошей порцией яда, я бы с удовольствием выпила его и покончила со всем этим! Поэтому можете прекратить свои намеки насчет угрожающей мне опасности. Мне все безразлично! Вы понимаете это? Мне абсолютно на все наплевать!

Мисс Сильвер смотрела на нее с жалостью. Был момент, когда их глаза встретились. Рука, лежавшая на плече мисс Сильвер, стала тяжелой, потом задрожала. Флоренс Дьюк убрала руку и сказала прерывающимся голосом:

– О, все будет точно так же и сто лет спустя.

Затем она повернулась, вышла из комнаты, прошла к себе и закрыла дверь.