Огненное сердце

Глава 14

Лежу, растекаясь по дивану выброшенной на берег медузой. Косточек вообще не чувствую. Шевелиться лень. Сквозь полуприкрытые веки наблюдаю за Мусой. Повернувшись ко мне поджарой задницей, тот как раз стягивает резинку и небрежно бросает в мусор. Рот слюной наполняется. Хочется его легонько куснуть за эту скульптурно вылепленную ягодицу. А вот чего я больше точно не хочу – так это ругаться.

Гатоев накрывает правой рукой левое ухо и, чуть надавливая, принимается разминать шею. Потом все так же голый подходит к окну, но становится как бы под углом, чтобы его невозможно было увидеть со стороны улицы. Хотя на самом деле это и невозможно. Ведь я живу на высоком этаже. Даже интересно, у него это на автомате выходит, или он все же сознательно контролирует пространство? И как же волнительно наблюдать за его уверенными хищническими движениями…

Пока я на него облизываюсь, Муса достает сигарету и с удовольствием подкуривает. Другому бы не позволила дымить в своей квартире. А ему как будто все можно. Да и сигареты у него какие-то необычные. Пахнет никотином, но еще чем-то приятным, напоминающим о вишне в шоколаде.

Затягивается глубоко и красиво, чуть запрокинув голову. По-бордельному мягкий свет прикроватных ламп вырезает из черноты его острый профиль и зажигает искры на рано поседевших висках. Подумала бы, что рисуется, если бы не была так уверена, что ему уже давным-давно ничего себе не нужно доказывать.

В дверь звонят. Плечи Гатоева каменеют. Это очень заметно – настолько он высушен. Мой пульс пугливо частит.

– Это доставка, – расслабляется он. – Иди открой.

От облегчения даже не огрызаюсь. Вскакиваю, натягиваю халат и несусь открывать. Или я просто уже привыкла к тому, что он говорит преимущественно командами?

Выглядываю в глазок. За дверью стоит парень в курьерской робе. Открываю и утыкаюсь носом в огромный букет тюльпанов.

– Это мне?

– Квартира семьдесят два?

Киваю.

– Тогда вам. Распишитесь о том, что заказ получен.

Я расписываюсь, а сама в некоторой истерике размышляю над тем, как буду это все объяснять Мусе. Мужик он ревнивый – тут и к бабке ходить не надо. Может кровь взыграть. И что мне тогда делать? Вообще ведь непонятно.

Тяжелая корзина перекочевывает с рук на руки. Я как падчерица из Двенадцати месяцев. Только у той были подснежники, а у меня – роскошные лохматые тюльпаны. Тоже, кстати, белые, с красивым и едва заметным градиентом в зелень. Невольно наклоняюсь понюхать. Радостная улыбка растягивает губы от уха до уха. Потому что бутоны действительно пахнут тюльпанами! Такая редкость сейчас…

В кармане булькает телефон. Просматриваю всплывший пуш.

«Ваш заказ выполнен. Оцените или оставьте отзыв».

Мой заказ? Перевожу растерянный взгляд на корзинку, когда меня осеняет! Закусив дрожащие от смеха губы, возвращаюсь в комнату.

– Спасибо, что заказал букет. И оплатил его с моей карты.

Я без претензии. То, что Муса не пропустил спич про цветы и тут же подсуетился, дорогого стоит. Тот же факт, что в целях конспирации он сделал это через приложение в моем телефоне, вызывает лишь желание рассмеяться. Кажется, такие истории обычно и передаются в качестве семейных преданий детям.

– Понравился? – ничуть не смутившись, по-драконьи пуская дым, интересуется Муса.

– Еще как, – втягиваю губы, ставлю корзину на стол и подхожу к нему, чтобы обнять. – Спасибо, – касаюсь груди губами. – Очень щедро, – все же не упускаю возможности его немножечко уколоть.

Муса в ответ на это отстраняется. Я откидываюсь в его руках, с удивлением глядя снизу вверх, когда тот вовсе отходит, вертя головой по сторонам. А найдя брюки, подхватывает их и достает портмоне.

– Да я же просто пошутила, – теряюсь.

– А я нет. Вот. Компенсация, – кладет на стол пару крупных бумажек.

Даже спорить с ним не берусь. Если честно, я пока вообще не понимаю, как такой мужик, как Гатоев, будет мириться с тем, что мои доходы на порядок выше его. Что я в принципе такая, какая есть: яркая, свободная и очень успешная. То и дело где-то мелькаю: в прессе, на телевидении, приковывая к себе внимание. Сможет ли он находиться в моей тени и чувствовать себя при этом комфортно? Или я слишком много хочу?

Нарушая стройный ряд мыслей, опять кто-то звонит в дверь.

– Еда, – комментирует Мусса, натягивая на голый зад боксеры. Возвращаюсь к двери. И все повторяется. Когда курьер уходит, Гатоев забирает у меня из рук увесистый пакет и относит на барную стойку. Естественно, у него даже мысли нет помочь мне их разобрать. Вздыхаю. Нет, все же нам нелегко будет. Ненавязчиво так прошу выложить шашлык на тарелку и открыть вино, пока сама раскладываю салат. Несказанно меня обрадовав, он нехотя подключается к процессу. Хищный зверь, но дрессировке вроде бы поддается. Или нет? Так-то волка не увидишь ни в одном цирке мира.

Окончательно загнаться не получается лишь потому, что у нас разговор завязывается. Обычный. Ни о чем. О детстве, родителях, каких-то незначительных эпизодах из жизни. А ведь мы впервые вот так дружески с ним болтаем. Моей работы тоже касаемся. Рассказываю, сколько сил уходит на то, чтобы минимизировать последствия последних событий. О том, что планируется корпоратив. И даже не делаю тайны из того, что мы с Димкой ездили в гончарку. По лицу Мусы никак не понять, что он по этому поводу думает. Я стараюсь выглядеть невозмутимо.

– Он Сидельника тоже пинал, представляешь?

– И что? – сощуривается.

– Да ничего. Просто интересно, как у Ярика-мудака родился такой сын. Вот и не верь после этого в то, что воспитание и среда гораздо важнее генов.

– Ты просто себя успокаиваешь.

Я так устала, что уже клюю носом, но замечание Мусы заставляет проснуться.

– Почему это?

– Я про анкеты осеменителей, которые ты изучаешь.

– А что с ними не так? – невольно подбираюсь.

– Все. Ребенок должен быть родным и желанным обоим родителям. Это же не игрушка.

– Тут я с тобой спорить не собираюсь. Но что делать женщинам вроде меня? Если не складывается. Оставаться бездетной?

Нет, я же понимаю, что глупо и рано после нескольких дней знакомства что-то от него требовать. Я и не требую, нет. Просто наивно надеюсь, что он найдет такие нужные мне сейчас слова. Вроде – не спеши, давай посмотрим, как у нас сложится. Ну, или что-то в этом духе. А вместо… В уши берушами забивается горькая тишина.

Обижаться мне не на кого. Но обиде плевать на логику. Она распускается в груди диковинным сорняком. И тут Гатоев, вставая из-за стола, нехотя замечает:

– Просто не торопись.

Это же то, что я хотела услышать? Не знаю… Наивная дурочка во мне, конечно, тут же трусливо цепляется за эту мысль. Перетекаю в его объятья. Лащусь, выпрашивая хоть немного тепла. Муса неловко треплет меня по макушке.

– Не знаешь, как долго это еще продлится? Меня страшит неизвестность.

А еще мне хочется перестать прятаться. Мы же не в шпионском боевике! Правда, этого я не добавляю, чтобы его не спугнуть.

– Тебя никто не тронет. Живи спокойно.

– Точно? Откуда ты знаешь?

– Не могу сказать, но инфа – сотка, – криво улыбается Гатоев. – Учись отпускать контроль, женщина, есть вещи, которые надо отдавать на аутсорсинг серьезным дядям. Иначе ты себя просто загонишь.

Опять проносится та же мысль – однажды я уже отдала, и что же? Но я покладисто киваю. Потому как… ну правда. Что еще мне остается?

– Я поеду. Поздно.

Да. Я тоже очень устала. И как бы ни хотелось его остановить, предложить остаться до утра, понимаю, что мне нужно переварить в одиночестве события этого вечера. Провожаю Мусу до двери. Привстаю чуть-чуть на носочки, будто опять выпрашивая поцелуй. И к моему большому удивлению, он получается таким сладким и нежным, что коленки начинают дрожать, а по пищеводу растекается жидкий огонь, как если бы я коньяка хлебнула.

– А, да. Вот еще…

Муса достает из кармана телефон. На этот раз не кнопочный, а дешевый китайский смартфон.

– Что это?

– Для связи, – ворчит. – Там мой номер вбит и установлен мессенджер. Как опять себе всякой херни придумаешь – пиши.

Он невыносим. Но я улыбаюсь.

– Постараюсь ничего не придумывать. Ты вроде бы доступно объяснил…

– Что?

– Что я твоя женщина. А по поводу звонков не волнуйся. Я не из тех, кто будет строчить по сто пятьсот сообщений в час.

– Я бы удивился, если бы ты настрочила, – хмыкает Гатоев. – Ладно. Я ушел.

Дверь только закрывается, а я уже по нему скучаю. Как так? Как это работает? Что за опиум? Ведь сколько мужиков у меня было после Ярика, и ни к одному таких не было чувств. А тут… Нет, не копия его. Просто типаж похожий, и меня уносит без весел.

«Сладких снов», – пишу ему спустя ровно минуту с тех пор, как пообещала лишний раз не наяривать.

«Амалия, спи», – ответом. Я грустно улыбаюсь. Возвращаюсь в спальню, когда телефон пиликает вдогонку: «Тебе тоже сладких».

И моя улыбка расползается до ушей.

Вырубает меня мгновенно. Ничего обдумать не получается. Утром менжуюсь: писать ему, нет? Доброе утро, спокойной ночи – это же в порядке вещей? Или нет? В конце концов, решаю подождать ответного шага. Первой я уже писала. Господи, будто снова пятнадцать!

Когда же звонят из клиники, озабоченные моим долгим молчанием, я прошу дать мне чуть больше времени на раздумья. Может быть, зря. Сомнения мучают, время стремительно убегает. Но я как будто не могу не дать нашим отношениям с Мусой шанс.

Так далеко уношусь в своих мыслях, что приход Димки сразу и не замечаю. Поэтому вздрагиваю, когда он залихватски бахает ладонью по столу:

– Все готово. Надеюсь, ты освободила субботу.

– А что будет в субботу?

– Корпоратив, что ж еще? Ты что, забыла?

– В смысле?

– В коромысле! Нас ждут на базе отдыха «Сосновый бор». Выпивка и жратва закуплены. Повар в аренду взят. Можно еще, конечно, тимбилдинг устроить…

– Нет уж! Давай без этого.

– Ну, я так и подумал, – лыбится Димка. – Тогда что? Природа, речка. Шашлыки под что-нибудь горячительное… И полный дзен.

– В эту субботу? – переспрашиваю недоверчиво, все еще не понимая, как он так быстро все обтяпал. Димка часто кивает. – И все прям могут?

– По такому случаю даже те, у кого уже были планы, не обломались их поменять. Скажи, что ты едешь с нами, и мне не придется вспоминать, что я наполовину горец.

– А то что?

– А то придется тебя похищать.

– Раньше жениться похищали, а теперь на корпоратив. Ну, что за времена.

– Так я и жениться могу.

Димкина смешливость тает в воздухе, будто ее и не было. И вот передо мной уже не парень-весельчак, а взрослый крепкий мужик, который точно знает, чего хочет от этой жизни. Улыбка будто приклеивается к моим губам. Наверное, со стороны это выглядит ужасно нелепо. И хорошо, что в этот момент в кабинет, не стучась, вплывает моя помощница.

– Амалия, ты только глянь, что для тебя принесли!

Это тоже корзинка. И тоже с весенними цветами. Выглядит как маленькая разноцветная полянка. Названий каких-то цветочков я даже не знаю. И вообще вижу их в первый раз. Но точно здесь есть белые и сиреневые гиацинты. Их аромат ни с чем не спутаешь.

– Тут и конвертик есть, – поигрывает бровями Танюша.

Закусив губу, чтобы не выдать своего нетерпения с потрохами, вынимаю открытку.

«Доброе утро».

Очень немногословно. Но от Мусы я уже и не жду чего-то другого. Тем приятнее вот такие неожиданности. Я таю, как сосулька на солнце. Рука машинально тянется к телефону. Вбиваю «Спасибо. И тебе доброго». Отправляю, с улыбкой выныривая в реальность. И, конечно, тут же наталкиваюсь на Димкин взгляд. Когда надо, он тоже может прятать эмоции. Это – как раз тот случай. В океанах его синих глаз – полный штиль.

– Эм… Я отвлеклась. Мы все еще о корпоративе? Конечно, я буду. Спасибо, что помог с организацией.

– Без проблем. Обращайся.

– Тогда до встречи на совещании, хорошо? Уже добьем оставшиеся вопросы, чтобы отдыхать с чистой совестью.