Огонёк для трех монстров

20

— Настя, не позволяй себя провоцировать. В борьбу или противостояния не вступай.

— П-ф… нужны мне ваши сородичи. — вот обидно прям, что я маленькая так меня поучать.

— Не дуй губки, сладкая, ты не выстоишь против арахнида или арахны, если, что сразу зови нас или пытайся закрыться в кокон, что мы тебе дали. — Лехш не отстает с поучениями.

— Помни, в нашем гнезде нет целителей, слабые у нас пожираются, а дети не болеют. От нас не отходи и мы всегда рядом.

— Малыш ты у нас одна, больше никого кроме тебя нет для нас, а что было до тебя мы тебе уже объяснили — это все физиология. — говорит Шерх. Боятся, что я ревновать стану к их бывшим любовницам.

— Да помню я помню, вы поимели очень, очень много женщин на своей планете. Вас не любят, боятся и вы теперь высочайшие особи своей расы. — показываю язык, всем троим.

Прошедшие два дня меня трахали, кормили, облизывали, купали и не выпускали из рук, я терялась от того, кто сейчас на мне, кто во мне, в общем они решили меня за любить и за трахать! А когда я молила об отдыхе, в меня вливали силы опять вылизывали всю и по ходу дела рассказывали о своей планете, своих устоях и нравах своей расы. Поведали и о армии поклонниц и их ревнивых мужьях и братьев, рассказали за что их сослали на землю, а я не удивляться, не ворчать не успевала, мне затыкали рот либо членом, либо целовали так что было похоже, что хотят меня сожрать. Потом я отключалась от оргазма и не хватки сил на ком-то из своих мужей или под кем то из троих. Мне давали пару часов на сон — будили, кормили и снова брали и так два дня.

Мола заставили меня отпустит, вот ревнивец жадный! Мои арахниды мужья обязаны вернуться к себе на планету, в родное гнездо. Ведь их трон осиротел. И я сейчас на руках, опять на руках только уже у Лехша.

Я теперь их королева, пока не мать, и как меня примут у них на родине пока не известно. Звезда, что перед смертью сообщила их мать — королева, оказывается — это светило находится в галактике, где, всего три планеты. Планеты вертятся вокруг этой звезды, и там находятся колонии арахнидов, где происходит добыча драгоценного металла. И там происходит разработка как вы думаете чего? Да именно… пространственных ворот!

Лехш мне в своей манере, подробно и в красках рассказал, что меня ждёт в их родном гнезде. Я так поняла это не гнездо, а яма с ядовитыми тварями, что жрут друг друга. Как они не вымерли, а наоборот размножаются и заселяют планеты за планетами?

На этот вопрос Шерх смеясь и подбрасывая меня отвечал, что они очень плодовиты и очаровательны, ага очаровательны, видимо себя в зеркале в виде своих пауков они не разу не видели.

Шерх рисует на земле, прям в нашей пещере — гнезде символы, разводит руки, читает заклинание, а потом резко хлопает в ладоши и перед нами появляется портал, сгусток черного, плотного тумана.

— А почему черный?! — я вцепилась Лехшу в руку — а белого нет? Или голубенького?

— Какой мир, таков и портал. Держись крепче Маленькая. Не показывай страх. — Лехш прижимает меня сильней к своей груди, и заходит в портал за Шерхом. Мол замыкает нашу процессию, он несет через плечо укутанного Эоое, нашего нового знакомого, что вылез из тела их матери.

Я со всем этим секс марафоном и забыла про него, а мужья нет, они подпитывали его тьмой, укутали его своим любимым коконом из паутины и усыпили. И вот мы на родной планете моих мужей.

Передо мной все в паутине, паутина разного цвета, черная, серая, белая, совсем мало красной. Коридоры, огромные круглые коридоры, каменные стены. Темно, светится только красная паутина, и света от нее совсем мало. Если бы я так и осталась человеком, то не увидела совсем ни чего, сейчас я уже не совсем человек, я про этот вопрос пока не думала, кто я теперь, так вот в итоге я вижу хоть малость, но вижу, моим мужьям свет не нужен и вовсе.

Со всех сторон слышится шорох, скрежет когтей об каменные стены, передвижение множества лап. Прижимаюсь сильней к груди Лехша, закрывать глаза нельзя — это проявление трусости и слабости.

— Тш.ш.ш. ш… мы рядом. — Лекш целует мой лоб, улыбается.

— Угу… — ох, и страшно, им то что, они дома. А я попала в банку с пауками. Мы идём по коридорам не меньше часа, а может и больше.

Выходим в зал, свет бьёт по глазам. Огромное пространство, после коридоров, кажется дышать становится легче. Все в черных цветах, так же много паутины, свет идёт от самих стен, я могу посмотреть узоры паутины, они замысловатые, не как в нашем гнезде на земле. Паутина состоит из узоров, узелков, переплетение разных цветных нитей. Сейчас рассматривая, я видела в нитях паутины потоки жизни, энергии. Захотелось дотронуться, мне стало жизненно необходимо взять в руки сплетение нитей, черной, красной и белой. Руки зачесались в прямом смысле.

Шерх встал в середину тронной залы, разорвал зубами вены себе на кисти, вытянул вперёд руку.

— Я старший из рода Черной паутины арахнидов. Я есть центр, я есть творец тебя, прими меня как хозяина, гнездо всех гнезд. — с рук Шерха льется кровь, черная!

Я слышу цокот и скрежет когтей по камню, перебор больших лап, шорохи и шипение кругом, со всех сторон за паутиной загораются красные огоньки — глаза! Сколько тут пауков! Они все за паутиной. Паутина, как покрывало на стенах, она прячет своих детей. От земли идёт гул, я чувствую, что арахниды этого гнезда не довольны, они не хотят принимать Шерха королем и хозяином, по их мнению, ветка черной паутины, утратила силу.

Черная смерть, королева — мать моих мужей, смогла убить короля и сожрать, и выпить десятки монстров, если бы она по родовой нити не почувствовала свет, то их гнездо сейчас было мертвым, она бы осушила и гнездо, и всех обитателей гнезда. А настоящий сильный король никогда под самкой не будет и сожрать себя не даст.

Гнездо принимает кровь Шерха, у арахнидов наследование трона переходит сильнейшему. Только гнездо королей создали черные арахниды и удерживали его тоже они. Кровь моего старшего мужа впитывается в камень пола, пространство гудит во всем троном зале. У Шерха не хватает сил для подчинения гнезда, ощущение такое, что его кровь просто уходит в бездонную пропасть. Как ее можно наполнить?! Поэтому пока трон был пуст, после смерти короля, никто не смог его забрать, сил ни у кого нет столько чтоб заполнить бездну!

Шерх уже не может остановить ритуал подчинения гнезда, он либо умрет, отдавая всю силу, либо затянет удавку на горле гнезда и подомнет под себя. Я вижу, что тьма и кровь Шерха уже на половину высушены, а результат тот же, гнездо как прожорливый огонь, сожрал и опять пусто.

Мол подходит к брату и делает всё то же самое, что и Шерх до него, разрывает вены на обеих кистях своими зубами. Их кровь впитывается и впитывается, земля поет, но их сил не хватает, а я не могу отвести взгляд от переплетения нитей паутины. Лехш отпускает меня на ножки, идёт к братьям и льет свою кровь.

Меня манит и тянет сила гнезда. Мои руки аккуратно гладят нитки паутины, что лежат рядом на полу. Какие нити красивые, я глажу их, пропускаю нитки через ладони, они теплые, ласковые, вы мои хорошие, гнездо живое, это организм и вены его это паутина, в венах есть разорванные нити, слышу шепот у себя в голове, гнездо говорит со мной…

— Помочь? — шепотом спрашиваю я. — а можно? Конечно бери… — это я отвечаю на голос в моей голове. Ухмыляюсь сама себе, вот тебе и злобные арахниды со злобным гнездом, где никто не просит помощи.

Из меня начинается выкачивание моей светлой энергии. Гнездо берет много, разрывов вен нитей большое количество, ох и покромсали жизненную систему гнездышка. Приходит импульс недовольства.

— Ладно хорошо уговорило не гнездышка, а гнездо — шепотом отвечаю я. Какие мы обидчивые. Сердце мое бьётся все быстрее и быстрее сейчас лопнет. Я уже не дышу, а поток света из меня все высасывают. Вот как себя чувствует муха в лапах паука. Я не смотрю, что происходит сейчас с мужьями, не до них мне пока.

Усталость наваливается, сажусь на пол попой. Посижу я, отдохну, что-то устала, а нитки в моих руках толстыми стали, хорошо. Мысленно прошу гнездо остановится качать из меня силу, — «дыши светом» — слышу в своих мыслях, — «отпусти себя» — это кажется мне говорит само гнездо. А как это дышать светом?

Представляю лучи солнца и мысленно вдыхаю потоки света. Всплывают воспоминания, картинки нас вчетвером, где мы купаемся в бассейне. Огромный бассейн в нашей пещере — гнезде. С голубой подсветкой и горячей водой. Шерх смеётся и злит Мола. Дразнит его, что я его — Шерха, и он меня ему не отдаст. Мол злится, игра игрой, а ревнует Мол по настоящему, и по всему бассейну они меня катают на себе. Мол так и не смог меня отобрать — разозлился и превратился в монстра, перепугав меня, а Шерх негодяй только и смеялся.

А вот следующие воспоминание — как Лехш утешает меня держа у себя на руках, крепко прижимает и шепчет в ушко ласково, что я умничка и ни чего страшного что сожгла все их мясо на огне, они ещё принесут. Череда теплых воспоминаний проносится у меня в голове.

Гнездо залечило свои разрывы, и ко мне устремляется через нити тепло и сила моих мужей. Они все видели вместе со мной, все чувствовали. Они злы на меня, что опять рискнула собой, опять их не послушалась. Меня заполняет их тьма, смешиваясь с моим светом, тьма моих мужчин очень хорошо сочетается с моим светом.

Меня за талию приподнимают толстые нити, толщиной с трос, вокруг все приходит в действие, все нитки начинают светится, черные, белые, красные, они все были истощены от не хватки энергии, из за порывов.

Позади моих мужчин сплетаются троны, сразу три, все три трона черные, они состоят из паутин и нитей, в них бьется пульс жизни. а перед ними поменьше трон из чистого золота — о, это видимо для меня. Хочу, хочу, хочу на трон, такой он маленький и красивый, наверно удобный, спасибо гнездышко, чувствую шлепок по попе, и что не нравится, я ласкательно так называю и между прочем про себя, гнездышко.

Быстро перебираю ножками, о как я быстро могу ходить. А нет, это оказывается меня тросы — нити подняли и перенесли к мужьям и тронам. Шерх принимает меня к себе в объятья, целует глубоко и сладко, улыбается и отдает Молу, который меня сейчас сжимает так, что того и гляди косточки переломает.

— Мы есть власть, и мы есть король! — громко и спокойно произносит Шерх. Он усаживается по середине, с лева от него садится Лехш, а с права усаживается Мол со мной на руках.

— Мол отпусти, у меня вон тоже трон есть, свой, между прочим, ну отпусти — хнычу, вырываюсь. Только если Мол не хочет отпускать он не отпустит.

— Вот обижусь сейчас, я что не королева! У ну пусти, я тоже хочу вся такая деловая сидеть на троне! — это уже я пытаюсь угрожать.

Шерх с Лехшем поворачивают в мою сторону головы и смотрят своими красными глазищами, на их руках когти и местами на лице и теле выступают хитины, Мол тоже смотрит на меня с интересом и да, глаза у него тоже красные.

— Отпусти Мол, пусть видят свою новую королеву, видимо скрыть Настю от наших сородичей уже не получится. Они все всё видели. — говорит Лехш.

— Что видели? — я замираю в руках Мола и смотрю на Шерха.

— Настенька, а скажи, что ты делала у одного из истока нитей? — Ласково спрашивает Лехш. Так ласково, что хочется сбежать и спрятаться.

— Истока? Не знала, что это исток, да я вообще не знаю про истоки. Меня с силой потянуло к ниткам и паутинкам, а там ваше гнездо попросило меня поделится светом, а мне не жалко и я… я… — останавливаюсь на полуслове, так как на меня вдруг сейчас уставилось не меньше сотни пары глаз.

Вокруг нас зависли пауки на нитях, стояли пауки перед троном, на стенах пауки — все было в пауках! Пауки были черные и коричневые, было мало видно белых пауков, и всего пару красно — черных особей. Некоторые были огромного размера, даже больше, чем Шерх, но были и среднего размера и совсем немного было маленьких — видимо это дети или подростки. Стало страшно жуть прям.

А мои мужья, не замечая столь жуткой картины, с интересом смотрели на меня и не улыбались, на миг показалось, что они сейчас начнут нравоучать, и возможно по попе начнут лупить!

— Как ты смогла услышать гнездо, если ты человек? — Шерх спрашивает и рычит на меня.

— Я не знаю, гнездышко попросило а я…

— Гнездышко? — Лехш подскочил с трона, а море из пауков пришло в движение, со всех сторон обрушился шквал слов, шорох, шипение и рычание. — Гнездышко? — опять переспрашивает меня Лехш и начинает громко смеяться.

— Настя ты, по сути, и по природе не можешь прикасаться к нитям жизни, а тем более к истокам, а слышать гнездо не может никто кроме королей, что вливают свою кровь в систему жизни паутины! — Лехш уже не смеется, а зло опять на меня смотрит.

— я…

— Ты! И так осушена, ни энергии в тебе ни сил! Так ты еще отдавала! В итоге ты отдавала свою жизнь, последние искры твоего пламени! Ты могла умереть. Кто тебе разрешил? — Лехш подходит и берет меня за подбородок, всматривается в мои глаза.

— Твои глаза залиты золотом, если бы мы не влили в тебя свою силу, сейчас ты просто растворилась в общей паутине жизни гнезда, и тебя не стало бы с нами! — он больно сжимает подбородок.

Из моих глаз текут слезы, мне больно и обидно. За что он со мной так. Рукой пытаюсь оторвать его руку от своего подбородка.

— Вы разве не видели? — я уже реву со всеми всхлипами и иканиями. — там были разрывы вен гнезда, очень много разрывов. Вы не могли его излечить, сами говорили, что у вас нет лекарей или целителей, а гнездышку нужно было лечение.

— Настенька глупенькая, мы влили силу, и гнездо должно само излечится, а оно эгоистично вытянуло из тебя твой свет, так как ты являешься лакомым кусочком для нас темных! — Шерх спокойно объясняет, в отличии от Лехша он не рычит, но тоже очень злой. — а теперь еще в нитях гуляет и свет, теперь мы тебя не можем спрятать и укрыть, про тебя знают теперь все арахниды, все, даже на других планетах.

Лехш все время, что Шерх говорит пристально смотрит мне в глаза, и я вижу, как они из красных переплавляются в черные и обратно в красные.

— Я не могла не прикоснуться, я…

— Все — рявкает Мол, и отбивает руку Лехша от моего лица. — сделанного не воротишь. — я хочу поблагодарить Мола и зарыться в его объятиях от Шерха и Лехша, смотрю в глаза Молу и отшатываюсь, у него глаза залиты черным. А на лице выступили бивни его монстра.