Огонь и пепел

86

Голос сказал:

— Эй, придурок… будешь вечно спать?

Первой реакцией Бенни было удивление. В своих снах он был мертв, убит братом Питером или съеден зомби. Или разорван белым носорогом. Или застрелен проповедником Джеком.

Но мертвым был в любом случае.

Его второй реакцией было смятение. Не из-за того, что он выжил, а из-за того, кто с ним говорил.

Это был неправильный голос. Это был не Джо и никто из девушек. Это даже не был брат Альберт.

Чей это был голос? Он был похож на…

Он осторожно, аккуратно открыл один глаз.

Он лежал на больничной койке. Металлическая рама, белые простыни, вездесущий запах антисептика с другими более неприятными запахами за ним. Электрические лампы на потолке.

Рядом с его кроватью стоял стул, и на нем сидел человек. Худой, угловатый и невозможный.

— Ч-Чонг? — заикаясь сказал Бенни.

— То, что осталось от него, — сказал его друг. Лу Чонг казался сделанной из палок версией себя. Он был завернут в одеяло и сжимал в ладонях чашку чая, от которой шел пар. Его кожа была ужасного серо-зеленого оттенка. Его волосы были свежевымытыми и убранными с лица.

— Добро пожаловать обратно из страны мертвых.

— Как? — умоляюще спросил Бенни. — Как ты… то есть…

— Вы, ребята, спасли меня, — сказал Чонг.

Бенни пришлось потянуться глубоко в тени, цепляющиеся за его воспоминания. Он смутно вспоминал, где находится — в больничном крыле Убежища, — и еще более смутно, как попал сюда. Самыми яркими воспоминаниями были те, в которых говорилось о спрятанной лаборатории биологического оружия, встроенной в опаленные солнцем скалы Забриски-Пойнт. Он помнил доктора Макреди, мутаген… и «Архангел».

— Таб… таблетки? — осторожно спросил он.

— Таблетки, — подтвердил Чонг, кивая. — Никс и Лайла рассказали мне, как вы нашли доктора Макреди и привели ее обратно.

Бенни лежал на боку, и его тело словно не хотело двигаться. Он поднял голову и осмотрелся. Большая часть персонала спали в своих кроватях, но несколько побитого вида медсестер работали, приводя больных в порядок. Одна помогала только что оправившемуся солдату встать на ноги. Никто не кричал и не дергался.

— «Архангел» действительно работает, — сказал Бенни. — Боже…

— Это было странно, — медленно произнес Чонг. — Я чувствовал, как вещество в таблетках сразу же стало работать, но казалось, словно кто-то опрокидывал ведра с водой на локальное возгорание в моей голове. Каждая секунда была еще одним ведром. Сколько прошло времени, прежде чем я перестал хотеть делать безумные вещи с людьми — типа съесть их, черт возьми? Часы, друг. И даже больше, прежде чем я смог сказать Лайле, чтобы она развязала меня. Но все это произошло прошлой ночью.

— Прошлой ночью? Который сейчас час?..

— Седьмой час, утро. Давай лучше скажу тебе, что ты был без сознания примерно с десяти часов прошлой ночи. Так что примерно восемь часов, — он вздохнул. — Это была долгая ночь, друг.

— Ты… ты помнишь, что произошло после того, как Бунтарка привела тебя сюда? — Бенни затих. — Помнишь, как был… эм… болен?

Тень пробежала по лицу Чонга.

— Я все помню. Каждую минуту. Как в меня попала стрела… поездку сюда на квадроцикле Бунтарки. Изменения. Боже… голод. Я даже помню, как ты приходил и навещал меня в камере, — он коснулся своего виска. — Все здесь, в любое время, когда я захочу на это взглянуть.

Он говорил ироничным веселым тоном, но было ясно, что демоны устроились в обители его воспоминаний, и Бенни гадал, можно ли их будет когда-нибудь изгнать.

— Эй, друг, — сказал он, — мы нашли лекарство, да? Давай сосредоточимся на этом… — он затих, когда боль блеснула в глазах Чонга. — Что такое?

— Бенни… насчет этого. Эти таблетки… они не совсем лекарство. Они лечение. Я все еще болен. Если буду принимать их, буду собой, более или менее. Но если перестану, я снова стану тем существом, что ты видел в клетке. Вот как это будет. Если только они не придумают настоящее лекарство, то, что навсегда выведет это из моего организма, мне всегда придется принимать лекарства. И… мне всегда нужно будет быть очень осторожным. Это заразно, понимаешь?

Бенни сглотнул ком размером с кулак.

— А… Лайла?

— Она знает. Нам нужно быть очень-очень осторожными. Мы можем касаться друг друга и все такое, можем целоваться. Но все другое… Боже, Бенни, это безумие. Я люблю ее, старик, — сказал Чонг, вытирая глаза. — Я люблю ее больше всего на свете, но я не хочу, чтобы она заболела.

— Знаю…

— Нет, — сказал Чонг, — ты не знаешь. Я сказал ей, что ей нужно держаться подальше от меня. Ей не стоит даже касаться меня, не стоит подходить ко мне близко. Доктор Макреди сказала ей то же самое…

— Что ответила Лайла?

Чонг издал грустный смешок.

— Она угрожала вбить зубы доктора Макреди ей в глотку и сказала мне перестать быть глупым городским мальчишкой. Сказала, что, если я снова постараюсь от нее уйти, она сломает мне ноги. Эта девушка очень романтична. Милая, как котенок… если бы котенок был сибирским тигром с проблемами настроения.

Бенни широко улыбнулся.

— Да, но по какой-то необъяснимой причине она любит тебя.

— Это лишь показывает, насколько она безумна.

Бенни огляделся.

— Эй, где Никс?

— Никс была здесь все это время за минуту до того, как ты очнулся. Думаю, она пошла в туалет. У них здесь настоящие туалеты. Не нужно садиться на корточки в кустах и подтирать зад ядовитым плющом.

— Мы не совсем так делали.

— Казалось, что так.

— А где Лайла?

— А, — сказал он, и его улыбка померкла. — Врачи хотели ей сделать какое-то МРТ. Понятия не имею, что это такое, но они сказали, что у нее, возможно, трещина в черепе, — он покачал головой. — Я не могу себе позволить, чтобы с ней что-то произошло, Бенни. Что-либо.

Бенни потянулся и попытался ободряюще похлопать друга по руке, но вздрогнул, когда боль прострелила его спину.

— Ай-й-й! Какого черта?

Чонг кивнул.

— Да, они сказали, что болеутоляющее скоро перестанет действовать.

— Болеутоляющее?.. От чего?

— О, это мило, что ты сначала подумал обо мне, прежде чем вспомнить, что у тебя состоялась великая древняя битва на мечах с психопатом-убийцей. Эта легкая боль, что ты ощущаешь — ножевое ранение, гений. Сказали, что от анестетика ты можешь стать немного медленным. Не сказали, что это может быть твое новое ментальное состояние.

— Укуси меня, — сказал Бенни сквозь сжатые зубы.

— Нет, спасибо, — ответил Чонг. — С этого момента я собираюсь поэкспериментировать с веганством.

— Это… больно. Насколько все плохо? Что произошло?

— В общем-то, тебя ранили не в том месте, — сказал Чонг и рассказал Бенни достаточно, чтобы двери его памяти раскрылись. Битва с братом Питером прокрутилась в голове Бенни с болезненной ясностью.

— Почему же я не мертв?

— Потому что удача сопутствует глупым, — сказал Чонг. — Нож ударил тебя в ребра под неправильным углом. Не проткнул ничего настолько важного, чтобы убить тебя. Скорее поцарапал.

— Мог бы и обмануть меня, черт возьми. Если я лишь поцарапан, то почему вырубился?

— Потому что ты девчушка.

— Нет, правда, укуси меня.

— Врачи сказали, что это от потери крови, шока и еще чего-то насчет сдавленного нерва. Они наложили гору швов. Сказали, что с сегодняшнего дня ты сможешь выбираться из постели, но только на несколько минут за раз. Твоя броня не дала ножу попасть слишком глубоко. И они изучили нож брата Питера. На нем не было инфекционных материй. В отличие от стрелы, которая попала в меня.

— Это уже что-то.

— Поверить не могу, что ты согласился на дуэль с парнем, по сравнению с которым Чарли Кровавый Глаз кажется молокососом.

— Это была не дуэль. У меня был план.

— План, в котором тебя вспороли ножом?

— Да, — сказал Бенни и объяснил то, что сделал. — Это была жертва королевой ради шаха и мата.

Чонг уставился на него.

— Это что-то между самым храбрым поступком, о котором я когда-либо слышал, и самым глупым. Скорее всего, и то и другое.

— Скорее всего, — согласился Бенни.

Чонг покачал головой.

— Что касается всего остального, я узнал всякую всячину обо всем. Этот парень Джо где-то здесь. Это тот Джо Леджер с зомби-карты?

— Да. Он в порядке?

— Ему тоже повезло. Они сделали ему операцию и смогли спасти его жизнь. Но у него много повреждений. Доктор Макреди сказала, что пройдут месяцы, прежде чем он снова сможет сражаться.

— О боже…

— Главное, Бенни, то, что мы оба живы, как и Никс, и Лайла, — Чонг замолк. — После произошедшего, после того как все стало клониться в худшую сторону там, в лесу… Я подумал, вот оно, понимаешь? Я думал, мы все погибли. Казалось, все шло к логическому завершению. То есть кто мы такие? Четверо детишек, которым не стоило выходить из дома. Ладно, может, Лайла и другая, но после того как Том умер, нам стоило вернуться в Маунтинсайд.

И паутина стремительно слетела с воспоминаний Бенни.

— Маунтинсайд! — воскликнул он. — О боже мой!

87

Они собрались вокруг кровати Джо Леджера. Бенни в инвалидном кресле, Чонг и Лайла, держащиеся за руки, и Никс, стоящая рядом с Бенни. Там также были доктор Макреди и полковник Рейд.

Рейнджер был в сознании и мучился от сильной боли. Его лицо было плохого цвета, а лоб покрыт испариной. Доктор Макреди сердилась на него, потому что он отказывался принимать любые болеутоляющие.

— Мне нужно думать, — проворчал он, — а я не могу этого делать, накачанный морфином.

— Боль усиливает стресс и…

— Ой, заткнись, Моника, — ответил он ей. — Мне бывало и хуже, чем…

— Знаю, знаю, Джо, слышала все эти истории. В тебя стреляли, ранили ножом, переезжали и рвали дикие животные. Я весьма впечатлена твоим уровнем тестостерона, но остается тот простой факт, что все это происходило с человеком намного моложе и…

— Как я уже сказал, заткнись.

Гримм, уже без брони, лежал у постели и издал сердечное «ваф».

Джо обратил свои красные затуманенные глаза на Бенни.

— Давай, парень… о чем ты хотел нам рассказать?

Бенни повторил последние слова брата Питера.

«Маунтинсайд сгорит».

— Нам нужно добраться домой, — закончил Бенни.

— Мы не можем, — заметила полковник Рейд. — Мы в безопасности в этом здании, но, прежде всего, это все еще военная база. Все мои солдаты либо мертвы, либо находятся в медпункте, а снаружи миллион инфицированных. Их еще больше, если они убили всех людей в ангарах. Только бог знает, сколько там жнецов.

— И все те монахи, — сказала Никс. На ее свежем порезе, оставленном братом Питером, была повязка.

— Что насчет Бунтарки и той маленькой девочки, Евы? — спросил Чонг.

Никто не хотел встречаться с ним взглядом.

— Они были там, — сказал Бенни. — Мы… мы не видели их, когда приземлились.

Смысл сказанного повис в воздухе.

— Хотите сказать, что они мертвы? — спросил Чонг.

— Здесь есть места, где можно спрятаться, — слабо сказал Джо. — А Бунтарка знает их все.

— Может быть, — сказала Рейд, — но это ничего не меняет. У нас нет сил, чтобы забрать территорию у мертвых, и мы не можем позвать на помощь. Жнецы разбили центр коммуникаций. И мы пользуемся запасным генератором, потому что они уничтожили главную электростанцию.

— Мы не можем здесь застрять, — сказал Бенни и ударил кулаком по металлической раме кровати Джо. — Наш город…

— Ваш город может быть на дальней стороне луны, — сказала полковник Рейд. — Эти шары были наполнены мутагеном. Этот красный порошок липнет ко всему. Пока мутаген не ослабит инфицированных с помощью разложения, мы в ловушке. Я просто надеюсь, что генератор продержится достаточно, чтобы это произошло.

— Нам нужно выбраться отсюда, — строго сказала Никс. — Нам нужно постараться найти Бунтарку и Еву, и потом нам нужно вернуться в наш город.

— Для чего? Четверо детей не могут спасти город, — сказала Рейд. — А учитывая то, что Джо рассказал мне о Маунтинсайде, его нельзя защитить. Плоское поле и забор-рабица — совсем не защита.

— Ага, — горько сказала Никс. — Думаю, вам это знакомо. Минное поле за забором не остановило шары, а сенсоры не предупредили никого, потому что все были больны. Жнецы просто протанцевали сюда.

Лицо Рейд потемнело.

Никс вытащила свой журнал из сумки.

— Видите это? Я собирала все, что нужно знать о зомах, и о том, как люди сражаются с зомами. Я также задала Джо миллион вопросов о тактике и стратегии. Если я смогу добраться домой в Маунтинсайд, я смогу помочь им подготовиться. Земляные укрепления, буреломы, стены с шипами, огненные ямы… я понимаю такое. Только об этом я и думала.

— Она не шутит, — сказал Чонг. — Если мы выберемся отсюда, мы действительно сможем как-то помочь нашему городу. Нам нужно найти выход из этого места.

Рейд покачала головой, но Чонг оборвал ее.

— Моя семья в Маунтинсайде, — сказал он, и в его голосе было напряжение, которого раньше Бенни не слышал. — Я прошел через такой ад за последний месяц, что даже не хочу это обсуждать.

— Он прав, — сказал Бенни. — Послушайте, полковник, ваши солдаты либо мертвы, либо выздоравливают после вируса, так что сейчас, думаю, нас больше, чем вас. Мы выберемся отсюда. Вопрос в том, поможете ли вы нам, и в таком случае можете закрыть за нами дверь, или вы не станете нам помогать и рискнете, если кто-то или что-то зайдет в эту дверь.

Мгновение растянулось, пока Рейд переводила взгляд с Бенни на Чонга, Лайлу и Никс.

В тишине заговорил Джо Леджер. Бенни знал, что он, должно быть, испытывает ужасную боль, и все же рейнджер контролировал голос, что говорило о невероятной силе воле. Как у Тома. Уникальной по-своему, но и похожей на Тома. Своего рода братья.

— Джейн, — спокойно сказал он, — я знаю, о чем ты думаешь. Это четверо подростков. Детей. Бенни подлатали, и он выглядит так, словно его кинули в шахту лифта. Чонг — черт, несколько часов назад Чонг хотел есть людей. Лайлу дважды ударил в лицо сильный взрослый мужчина. А маленькая Феникс — в ней ведь даже нет полутора метров, и выглядит она так, словно в ней сорок килограммов рыжих волос и веснушек. Да, дети. И кто дети по сравнению с тем, что снаружи? Дети на такое не способны.

— Именно так… у них просто нет шансов.

— Если бы я так думал, я бы сам выполз из кровати и связал их. Я бы спустил на них Гримма.

Гримм ответил «ваф».

— Так что да, они подростки, но давай признаем это… они больше не дети. Где-то на песке была черта, и они все пересекли ее. Посмотри на них, Джейн. Посмотри им в глаза. Каждый из них опытный боец. Они бывали в сражениях. Они убивали. Людей и зомов. Я бы не нашел и не спас Монику без них. И если бы не эти четверо самураев, мы бы все умерли в том коридоре внизу или бы шаркали в поисках горячего обеда из человеческой плоти. Благодаря им у нас все еще есть «Архангел», что значит, нравится тебе это или нет, что эти дети в действительности помогли спасти мир. Настоящий мир, включая ту часть, где ты стоишь с таким самодовольным негодованием.

Комната погрузилась в глубокий колодец тишины.

Моника Макреди покачала головой, но скорее раздраженно и обессиленно, чем в знак протеста. Рейд уверенно стояла у изножья кровати и ничего не говорила.

Наконец она произнесла:

— Как? Скажи мне, Джо. Как мы поможем им выбраться?

— Я работаю над этим. Джейн, ты можешь закрыть двери ангара?

— Они закрыты, — сказала она. — Мы запечатали это место, пока ты был в операционной. Эм, девушки помогали.

Бенни уже знал об этом. Никс рассказала ему, пока они ждали, когда присоединятся Рейд и Макреди. Как только внешние двери, включая большие двери ангара, были закрыты, нужно было ходить из комнаты в комнату, из коридора в коридор, отслеживая мертвых и отбившихся жнецов и убивать их. Гримм был с Рейд и девушками, и, хотя он был в синяках после удара брата Питера, чудовищный мастиф был полезен, как домашний танк. Он врезался в зомов и срезал их, оставляя искалеченные останки, чтобы Никс, Лайла и Рейд прикончили их. Весь процесс занял пять тяжелых часов.

Хуже всего было очищать ангар. Там было более сотни зомов. Полковнику Рейд пришлось проделать большую часть работы пулеметом, а девушки поддерживали и защищали ее, пока она перезаряжала оружие.

Джо сказал:

— Ладно, все, что нам нужно теперь, — это план.

Бенни прочистил горло.

— Вообще-то, — сказал он, — думаю, у меня есть один. Но я уверен, что он никому не понравится.

Он рассказал им план.

Как обычно… он никому не понравился.

Но они все равно его выполнили.

88

Никс толкала кресло Бенни, Лайла — Чонга, а Моника и Макреди толкали кресло Джо. Лифт отключили из-за ограничения энергии дополнительного генератора, но Рейд временно выключила освещение и кондиционер на достаточное время, чтобы воспользоваться лифтом. На коленях Джо лежал пистолет — что полностью противоречило предписанию врача. У Рейд был 45-й калибр в руках. Бенни сидел, и его ками катана лежала между колен, а в руках Чонга был лук, из которого в него выстрелили. Бунтарка сохранила его, и он оказался среди вещей Чонга в медпункте. Все стрелы в колчане все же стерилизовали. Бенни одобрил выбор оружия. В скаутах и на уроках физкультуры Чонг всегда преуспевал в стрельбе из лука.

Когда они добрались до нижнего уровня, они прошли крутые повороты и выкатились в ангар. Состояние большой комнаты заставило всех притормозить, даже Никс и Лайлу, которые участвовали в этом разгроме. Повсюду лежали тела, а кровь и черная жижа покрывали буквально все.

Бенни потянулся и сжал руку Никс.

Слова действительно не могли описать чувств. Однако, как сказал Джо, они уже побывали на стольких полях битв, что слова были не нужны. Иногда лишь знание того, что кто-то понимает, имело значение.

Никс наклонилась и поцеловала его пальцы, а затем макушку.

Они подошли к вертолету. Это было нелегко. Тела и части тел пришлось оттаскивать с пути, чтобы освободить место для кресел.

Никто ничего не говорил, пока они не добрались до двери «Черного ястреба». Полковник Рейд схватилась за ручку и отодвинула дверь, пока Лайла прикрывала ее пистолетом. Просто на тот случай, если будут сюрпризы.

Их не было.

Это было небольшой каплей облегчения.

Потом Джо нужно было поговорить с Рейд, Лайлой и Никс о процессе перезарядки тридцатимиллиметровых пулеметов, установленных под короткими крыльями «Черного ястреба». Рейд, несмотря на то что была офицером, в действительности была бюрократом. Такой работой она никогда не занималась. Джо немного знал об этом, и все рассказал им. Он не стал заставлять их заменять выпущенные им снаряды.

Он сказал:

— Эта «птичка» сконструирована, чтобы нести шестнадцать таких на своих крыльях системы размещения вооружения. Я использовал шесть, так что осталось еще десять. Если десять бомб «адского пламени» не сделают дело, тогда мы неправильно их используем.

Настоящей проблемой был бензин.

— У нас достаточно топлива на тридцать минут полета, — сказал он. И это в обрез. Эти штуки не летают на благих намерениях или молитвах.

Замена топлива была невозможна. Заправку взорвали на куски металла во время нападения.

— Мы должны постараться, — сказал Бенни.

Джо кивнул.

— Да, должны.

Сложнее всего было перетащить Джо Леджера из инвалидного кресла в кабину и посадить в кресло пилота, не порвав швов, внешних или внутренних. К тому времени, как мужчина устроился на сиденье, все постарели лет на десять. Бенни и Чонг добавили несколько новых слов и фраз к своему словарному запасу поразительных ругательств.

— Вау, — сказал Чонг после одного из высказываний Джо. Он одобрительно кивнул. — И скотина.

— Мне нравится это с игуанами и перцем халапеньо.

— Точно-точно.

Они взглянули друг на друга и широко улыбнулись.

— Я действительно скучал по тебе, чувак, — сказал Бенни.

— Я тоже действительно скучал по себе, — ответил Чонг.

Доктор Макреди проверила бинты Бенни, нахмурилась и передала ему небольшой узелок с лишними бинтами, антисептиком и бутылкой синих таблеток.

— Они от боли, — сказала она.

— Я стану сонным из-за них?

— Да.

— Тогда нет, спасибо.

Она покачала головой.

— Перестань разыгрывать из себя мачо и возьми. Если сейчас они тебе не нужны, как только вы начнете осуществлять свой дурацкий план, тебе они понадобятся. Поверь мне.

Он взял сумку.

Макреди улыбнулась ему и протянула руку.

— Тебе пятнадцать?

— Почти шестнадцать.

— Когда мне было пятнадцать, я писала стихотворения и гадала, будет ли у меня парень на балу в десятом классе.

— Что это?

— Не важно, — потом она сделала то, чего Бенни точно не ожидал от нее. Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Береги себя и выживи.

Она развернулась и ушла, чтобы проверить Джо. Бенни смотрел, как она уходит. Эта женщина, как и большинство людей, которых он встретил, покинув свой город, была противоречивой. Гениальной, колючей и с каждого нового ракурса казалась другой.

Подошла Лайла и встала перед Чонгом, который пытался выбраться из своего инвалидного кресла.

— Я могу понести тебя.

— Нет, не можешь.

— Я достаточно сильная, — сказала она.

— А я нет, — ответил Чонг. — И Бенни никогда-никогда не даст мне об этом забыть.

Она пристально посмотрела на Бенни.

— Это правда, — признал он. — Никогда.

Ее губа поднялась, пока она пыталась придумать какой-то ядовитый комментарий. Вместо этого она издала низкое горловое рычание. Было очень похоже на Гримма.

— Тогда вставай и иди, глупый городской мальчишка, — рявкнула она.

Чонг напихал карманы мешочками с «Архангелом», а потом протянул руку.

— Как насчет небольшой помощи?

Судя по выражению лица Чонга, было ясно, что Лайла чуть не вырвала его руку из плеча. Он стоял перед ней на подгибающихся коленях, бледный как смерть. И хотя Бенни скорее бы умер, чем произнес это, но его друг никогда не был так похож на зома, как сейчас.

И с этой мыслью пришла другая, отвратительная, колкая. Если они смогут вернуться в город и если каким-то образом армию жнецов можно остановить, Чонгу придется сообщить новости своим родителям о том, что он был инфицирован, что он всегда будет инфицирован, что он был лишь в крошечном шаге от границы между собой и монстрами, которых все в мире ненавидели и боялись.

Что они скажут? Как отреагируют?

Как отреагирует остальной город?

Он внимательно смотрел на бледное лицо лучшего друга и знал, что никакая таблетка не могла облегчить всю ту боль, что Чонгу еще предстояло испытать.

Но одно он знал… что бы ни случилось, что бы кто ни сказал, Бенни будет рядом с Чонгом. Как и Никс. И, без сомнений, Лайла.

Пока Лайла помогала Чонгу, Никс подтянула его кресло ближе к Бенни и уселась в него. Они взялись за руки и склонились ближе для поцелуя.

— Я хотела кое-что сказать, — начала она.

— О боже, Никс, если это что-то в стиле речи «на тот случай, если мы умрем»…

Она улыбнулась.

— Не совсем. Я хочу в кое-чем признаться.

Бенни напрягся, вполне уверенный, что он не хотел слышать ничего, что последует за таким вступлением. Но сам произнес.

— Хорошо.

— После того как Том умер, после того как мы ушли из Геймленда… думаю, я перестала любить тебя.

— Никс, пожалуйста, я…

— Позволь мне закончить, Бенни… пожалуйста, — она посмотрела на него своими умными зелеными глазами, которые всегда казались ему полными тайны и волшебства. — Там, в пустыне, я поняла, что мы влюбились слишком быстро. Нет, не говори этого… я знала, что все давно движется в этом направлении. С тех пор как нам было сколько, десять, мне кажется. По крайней мере, так было для меня. Но когда мы были в горах, когда оказались одни в лесной башне рейнджера, думаю, я влюбилась в того, кем всегда тебя представляла. А не того, кем ты был. Понимаешь?

Он хотел сказать, что нет, хотел встать и сбежать от этого разговора. Вместо этого он сказал «Да». Очень тихо. Потому что он действительно понимал.

— Думаю, ты тоже это чувствовал, да?

— Да, — сказал он. Шепотом.

— Словно в сказке или старой истории о рыцарях и замках. Я была принцессой, ты был принцем. У нас должен был быть счастливый конец «и жили они долго и счастливо», но в жизни не так, да?

— Не так.

Он хотел бы, чтобы его рот перестал с ней соглашаться. Он не хотел соглашаться. Он не хотел говорить.

— Потом все эти месяцы тренировок, подготовка к пути, хотя, скорее, к побегу. Я сбегала от смерти матери. Как и Том. И я думаю, он бежал от того, что считал своим провалом. Он не смог спасти мою маму. И он устал сражаться. Он продолжал пытаться заставлять людей в городе — нашем городе и всех остальных городах — проснуться и открыть глаза. У Тома был хороший план по защите города и созданию милиции таким образом, чтобы все работали заодно, защищая город, и начали бы забирать мир обратно. Он покинул город, потому что никто не слушал его, и это сводило его с ума. А ты, Бенни… ты покинул город из-за меня, — она покачала головой. — Думаю, ты покинул город, потому что считал, что должен. Потому что так поступает романтический принц-герой ради своей принцессы.

Бенни ничего не сказал.

— Я идиотка, потому что заставила тебя уйти, — сказала она.

— Ты никого не заставляла уходить.

Она пожала плечами.

— Я могла бы заставить тебя остаться. Тебя и Тома. Можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что это неправда?

Он даже не пытался.

— После Геймленда… я подумала, что мы снова влюблены, но потом все стало сложнее и… я не знаю… этого чувства не было. Ты тоже это почувствовал, я видела.

— Оно вернулось, — сказал он.

— Вернулось? Или мы просто перестали пытаться форсировать события? Когда мы добрались сюда, мы думали, что потеряли Лайлу и Чонга. Даже когда вернули Лайлу, она уже не была прежней. Она все еще не прежняя. Она регрессировала почти до того состояния, в котором мы ее встретили. Чонг тоже об этом знает, это можно видеть в его глазах и слышать в его голосе. Он справляется с ней, но ее настоящей там нет.

— Куда ты клонишь, Никс? Потому что прямо сейчас я не…

— Ш-ш-ш. Просто послушай, ладно? Я не пытаюсь казаться крутой девчонкой ради разнообразия. Нет, ничего не говори, и нет, ради бога, не защищай меня перед мной самой. Я не очень хороший человек, Бенни. Даже я сама себя еле терплю большую часть времени. Я знаю, что иногда действую тебе на нервы. И я действительно не знаю, как или почему ты меня терпишь, — она вздохнула. — Думаю, я пытаюсь сказать, что что-то изменилось. За последний день во мне что-то изменилось. Я больше не маленькая Никс Райли. Я не та девочка. Но в то же время я не знаю, кто я. Я знаю, что стала сильнее. Очищать территорию с Лайлой и полковником Рейд? Можешь вообще представить, чтобы Никс несколько месяцев назад делала такое? Теперь… я просто это делаю. Это часть моей жизни. Мечи, битвы и убийства. Это часть моей жизни. Если мы это переживем, думаю, это все еще может остаться частью моей жизни. Я никогда не буду той девушкой, что сидит дома и растит детей, и я не стану работать в универмаге, отмеряя зерно или упаковывая овощи. Я настоящий воин, Бенни. Мне нравится быть воином. Когда я смотрю в будущее, я вижу лишь, как забираю землю обратно. Если мне придется убрать зомов, я это сделаю. Если мне придется отправиться за охотниками за головами и бандитами, тогда я и это сделаю. Вот кто я, Бенни. Не смейся, но думаю, я действительно стала той, кем пытался нас сделать Том. Я стала самураем и хочу продолжать им быть. Я хочу воспользоваться полученными знаниями, чтобы все исправить. Не хочу, чтобы все было как прежде. Я хочу помочь создать совершенно новый мир. Вот кто я, Бенни.

Бенни кивнул.

— Знаю, Никс. Я предвидел это.

Она посмотрела ему в глаза, затем кивнула.

— Так куда это приводит нас? — спросил он. Потом вздохнул и задал самый сложный вопрос в мире: — Ты все еще любишь меня?

Слезы потекли по ее щекам.

— Я всегда буду любить тебя, Бенни, — сказала она. — Я просто не знаю, влюблена ли я все еще в тебя.

Она сжала его руку.

— Бенни… пожалуйста, не ненавидь меня за правду.

Бенни Имура притянул ее к себе, и они обнялись в пылу этого ужасного общего понимания.

— Я никогда не смог бы тебя возненавидеть, Никс, — сказал он, его слова прозвучали глухо, потому что он уткнулся в ее волосы, и также они были заглушены болью в его сердце.

Она не спрашивала, любит ли он ее.

Никто из них не хотел слышать ответа на этот вопрос. Каким бы ни был ответ, он бы ранил так же, как меч.

89

Полковник Рейд прочистила горло, и Бенни отпустил Никс. Она выпрямилась и отошла на несколько метров.

— Нам нужно перенести тебя в вертолет, — сказала она. Ее взгляд обратился к лицу Никс, покрасневшему и залитому слезами, и Бенни, но он отвернулся.

Никс протянула руку и помогла Бенни выбраться из кресла. Доктор Макреди использовала мощный местный анестетик для ножевой раны, и он, по мнению Бенни, совсем не помогал. Но боль была чудесным способом отвлечься от еще более серьезной раны в его сердце.

Они забрались в вертолет. Никс хотела пристегнуть Бенни к сиденью, но он покачал головой, предпочитая оставаться у двери. Она неохотно согласилась и начала закрывать двери, но Рейд поставила руку, блокируя ее.

— Вы все еще можете передумать, — сказала полковник. — Вам будут рады, если вы останетесь. Как только Американское Государство поймет, что наши средства коммуникации вышли из строя, они пришлют сюда команду. Они знают, что у нас карантин, но они пошлют вертолеты для наблюдения и отчета. Возможно, всего через несколько дней.

— Жнецы маршируют в Маунтинсайд, — сказала Никс. — Насколько мы знаем, они уже могут быть там. Святой Джон ушел отсюда месяц назад.

— Тогда еще больше причин оставаться там, где безопасно.

Никс покачала головой.

— Нигде не безопасно. Нет, пока мы не сделаем так.

Рейд вздохнула и начала отворачиваться.

— Не забывайте о нас, — сказала Никс. — Просто то, что ваши люди нас не видят, просто то, что мы в тягость вам, не значит, что мы не имеем значения.

Полковник Рейд повернулась к ней, и выражение ее лица было нечитаемым. Она не произнесла ни слова, не кивнула или еще что-нибудь. Вместо этого она закрыла дверь. Бенни и Никс наблюдали через окно, как полковник и доктор бежали через дверь обратно в здание. Она захлопнулась, после того как они исчезли.

Двигатель заработал, и большие лопасти стали вращаться. Из верхних динамиков прогремел голос Джо.

— Ладно, ребятки, отправляемся. Если все это полетит ко всем чертям, просто помните, что идея принадлежала Бенни.

— Здорово, — проорал Бенни. — Спасибо.

Джо смеялся, отключив микрофон.

Раздался громкий предупредительный сигнал, когда с грохотом открылись двери ангара, откатываясь в сторону по металлическим рельсам.

Мертвые были прямо там, снаружи. Их было слишком много, чтобы сосчитать. Целое море.

— Боже, — заметил Чонг, и Бенни, повернулся, чтобы посмотреть на друга, стоящего прямо рядом с ним. И Лайлу.

— Они быстро идут, — проорал Бенни.

Вертолет содрогнулся, поднявшись с земли. Бенни лихорадочно подсчитывал в голове. От шасси до лопастей «Черный ястреб» был пять метров в высоту. Если бы зомы потянулись, чтобы схватить его, самый высокий мог бы дотянуться до двух метров. Рейд сказала им, что двери ангара высотой почти семнадцать метров. Это дает вертолету двенадцать метров свободного пространства. «Более чем достаточно, — сказал себе Бенни. — Кому какое дело, если пилот едва жив и немного безумен?»

— Давай… давай!

Они все это говорили, желая, чтобы вертолет поднялся до того, как волна живых мертвецов преодолеет пятнадцать метров бетона.

Они не шаркали.

Они бежали.

Каждый из них.

— Давай!

Он поднялся.

Даже сквозь визг лопастей они услышали, как общий голос зомов поднялся ужасающим стоном неудовлетворенного голода. В мире не было достаточного количества живой плоти, чтобы утолить голод армии мертвых.

Они слышали, как руки били по шасси. Слышали, как ногти царапали металл. Они чувствовали, как машина содрогнулась, сражаясь с холодными пальцами, хватающими шасси.

Джо наклонил «Черный ястреб» вперед, пролетая в сантиметрах от пальцев мертвых, таща троих, ухватившихся за него зомов, с собой. Внешняя сила на мгновение наклонила вертолет, и кончик лопасти задел поле тянущихся рук на долю секунды. Но этого хватило, чтобы оторвать дюжину кистей от иссохших рук.

Потом один из висящих зомов упал.

И другой.

Последний свалился в кипящую массу мертвых. Вертолет достиг открытого прохода.

— Ты слишком высоко, — закричал Бенни. — Слишком высоко!

Но вращающиеся лопасти разрезали только воздух. Массивный дверной проем промелькнул прямо над ними, и внезапно они вылетели в золотистый солнечный свет пустыни Мохаве.

Бенни выкашлял дыхание, что задерживал, пока вертолет поднимался к свету. Потом он услышал тихий звук рвоты. Никс, Лайла и Чонг уставились из окна на то, что раскинулось внизу.

Они видели это с воздуха, и лучи солнца выделяли все всплески красного, все сожженные тела, все серые лица, и из-за этого вида внизу сердце Бенни грозило упасть.

Из груди Никс вырвался болезненный звук.

— Ищите… ищите Бунтарку. Она может быть где угодно.

— Там, внизу? — сухо спросил Чонг. — Как мог…

Он не закончил, и Бенни понял, что его друг попытался замолкнуть на несколько секунд позже, чем следовало бы.

— Она должна быть там, внизу, — настойчиво сказала Никс. — Она бы нашла, где спрятаться вместе с Евой.

Но Джо повернул вертолет прочь, направляя его тупой нос к ряду башен сирен. Теперь они молчали. Эта часть аэродрома была относительно чистой. Там было только нескольких старых медленных шаркающих зомов B1, остальные мертвые собрались вокруг ангаров по обе сторон рва.

— Что будем делать, если жнецы разбили сирены? — спросил Чонг.

— План Б, — сказал Бенни.

— А какой план Б?

— Мы скормим тебя зомам, и пока они будут тебя есть, у них расстроятся желудки, и мы сбежим.

Лайла положила руку на нож.

— Нет, ты не сможешь это сделать.

— Лайла, — сказал Чонг. — Он шутит.

Она холодно посмотрела на Бенни.

— Это не смешная шутка.

— Совсем нет, — ответил Бенни.

— Эй, эй, ребята, — сказал Чонг, показывая мимо них. — Смотрите.

Внизу здание с сиренами устроилось у стены красных скал. Раскрошенный гравий вокруг бункера был завален телами — среди них было несколько зомов, но в три раза больше жнецов — и был виден след из трупов, ведущий изогнутой линией обратно к горящим ангарам. Квадроцикл стоял в нескольких метрах от двери бункера, и несколько зомов сгрудились у входной двери, беспрестанно колотя по металлу.

— Внутри кто-то есть, — сказала Никс.

— Надеюсь, они знают, как работают сирены, — заметил Чонг.

— Как вы думаете, кто это? — спросила Лайла.

— Я не знаю, но эти зомы действительно упорно стараются пробраться внутрь, — сказал Бенни. — Джо?

— Ага, — послышался ответ. — Понял.

Мгновение спустя пулеметы открыли стрельбу.

Удары прошлись по гравийной дорожке, пока не попали в фигуры у двери. Пули за пулями попадали в мертвых и откидывали их во всех направлениях. Когда все они уже лежали на земле, Джо приземлился. Лайла открыла дверь до того, как колеса коснулись земли.

Вместе с Никс они прыгнули на землю. Лайла держала наготове копье, Никс вытащила Додзигири.

— Оставайтесь здесь, — приказала Никс. — Мы справимся.

Бенни глянул на Чонга.

— Они справятся, — сказал он.

— Ага.

Чонг помог Бенни выбраться из вертолета, потом потянулся и забрал лук и стрелы. Вместе они с трудом поковыляли за девушками. Когда Лайла поняла, что они следуют за ними, она развернулась и одарила Чонга взглядом, который снял бы краску со стальной тарелки.

Они подошли к груде мертвых зомов. Двое все еще шевелились, и Лайла упокоила их быстрыми ударами.

— Эй! — позвала Никс. — Есть кто-то внутри?

Бенни посмотрел на некоторых из лежащих рядом мертвых жнецов. Это были не те, кого убил Джо, а жертвы того, кто сидел в здании с сиренами. На них не было ножевых ран или пулевых. У большинства из них были пробиты черепа — или, точнее, в черепах были вмятины от точных ударов небольших круглых шаров.

Он осторожно наклонился, шипя от боли, и поднял один из шаров. Шарикоподшипник.

— Никс, — позвал он и поднял шарик, чтобы она увидела. — Бунтарка. О боже… Бунтарка!

Никс прокричала ее имя.

Потом они все стали выкрикивать его.

Они стучали в дверь, смеялись и радовались, что Бунтарка, несмотря на реальность и трудности, смогла сбежать в эту крохотную крепость.

Изнутри послышался какой-то звук. Скрип передвигаемого стула, а затем металлический щелчок замка. Потом дверь медленно открылась, изнутри показалась Бунтарка.

Ее одежда была порвана. На ее лице, голове и животе были порезы. Руки были в крови по локоть. Слезы прорезали путь сквозь пепел и грязь на ее милом лице. Она держала пистолет в одной руке и лезвие в другой.

— О боже, — сказала Никс и кинулась вперед, чтобы обнять Бунтарку. — Мы так волновались! Но я знала, что с тобой будет все в порядке. С тобой и Евой. Где Ева? Мы можем вытащить вас и…

Ее слова звучали и звучали, наполненные радостью и облегчением. Чонг широко улыбнулся и коснулся плеча Бунтарки. Лайла кивнула, улыбаясь.

Бунтарка стояла там и терпела объятие. Она не обняла Никс в ответ. И не отреагировала на прикосновение.

Она бросила взгляд мимо рыжих волос Никс в пустыню.

— Никс… — тихо сказал Бенни. Он коснулся ее плеча и нежно оттащил обратно.

— Бенни, что ты?..

Никс увидела выражение его лица. Ее улыбка поблекла. Она посмотрела на Бунтарку, возможно наконец понимая, что девушка никак не реагировала и не отвечала.

— Бунтарка?

Взгляд Бунтарки медленно переместился на нее. С лица Чонга и Лайлы тоже медленно сползли улыбки.

— Бунтарка?.. — спросила Никс неуверенно. — С тобой все в порядке?

Бывшая жница ничего не ответила.

— Бунтарка, — нежно сказал Бенни. — Где Ева?

Бунтарка медленно подняла левую руку, чтобы они могли увидеть, что она держала. Это был маленький нож. Лучина. То, что обычно используют для одной определенной цели. Ужасной цели.

Лезвие было окрашено красным.

Бунтарка раскрыла ладонь, и лезвие упало. Оно ударилось о землю у ее ног и осталось лежать. Холодная и тихая сталь кричала им страшные вещи.

«Или это Бунтарка кричала»? — гадал Бенни.

Или Никс?

Или все они вместе?

90

Бенни зашел внутрь.

Он нашел тело. Бунтарка умыла лицо маленькой девочки и разгладила ее одежду, насколько смогла. Ева лежала на кроватке, ее запястья и лодыжки были связаны. На ее руке был след от укуса. Он был маленький, и Бенни гадал, не укусил ли ее другой ребенок.

Бунтарка вытащила ее из бойни. В какой момент она поняла, что Ева уже потеряна? До безумной поездки на квадроцикле? После того как забаррикадировала дверь? Во время длинных ночных часов? Было ли это быстро или судьба была еще более жестокой и заставила Бунтарку ждать, час за часом, пока болезнь пожирала ребенка?

И, о боже, подумал он, как мы можем рассказать ей, что лекарство от укуса было все это время в блокгаузе? Две таблетки — или одна для малышки — и ночь бы не завершилась худшим кошмаром, который все они могли себе представить.

Как они смогут рассказать об этом Бунтарке?

Насколько уже близко к краю стояла бывшая жница? Она смотрела в бездну, или бездна уже завладела ее разумом? Ее душа плыла в той бесконечной тьме?

Ярость трепетала внутри Бенни. Он чувствовал точный момент, когда она загорелась, когда он стоял над телом Евы, эта ярость распространилась по всему нему. Он так крепко сжал кулаки, что костяшки заболели. Его челюсти сжались, чтобы удержать… что? Крик? Рев? Чем бы это ни было, если бы он его выпустил, то оно разорвало бы его горло до крови. Черные маки расцветали и взрывались перед его глазами.

Словно эта маленькая смерть стала абсолютным доказательством зла. Доказательством того, что «святая» миссия святого Джона прогнила до основания — даже если этот безумец считал, что слышит голос бога. Ни один бог бы такого не захотел. Никакой бог не поощрил бы вред, наносимый этому ребенку. Разрушение города. Жестокое убийство родителей на ее глазах. Истлевание ее разума. А теперь и осквернение через болезнь тела и окончательная кража ее жизни. Кража, которая украла у нее не только мгновение, но каждый час и день, неделю и год жизни, которая должна была быть долгой и полной.

Это была настоящая цена войны, прямо здесь, написанная с идеальной ясностью кровью невинной.

Он услышал звук в дверном проходе, оттуда вышел Джо. Потея, похудевший от боли, все еще каким-то образом стоял на ногах. Рейнджер прошаркал и встал рядом с Бенни. Они стояли так долгое время, глядя на тело, возможно, думая об одном и том же.

Наконец Бенни сказал:

— Я хочу убить их.

Джо вздохнул.

— Я хочу убить их всех, — сказал Бенни. — Я хочу стереть их с лица земли.

— Знаю, — сказал Джо Леджер. Его голос был тяжелым от печали.

Снаружи они слышали Бунтарку, Никс, Лайлу и Чонга.

Они плакали. И иногда кричали.

91

Они включили сирены.

Чонг зашел до того, как они повернули выключатель. Он не посмотрел на тело на кровати.

— Знаете легенду о банши? — спросил он.

Бенни покачал головой.

— Какое-то привидение?

— Это старая гэльская легенда, — ответил Чонг. — Bean sidhe — женщина холмов, фейри. Это женский дух, который начинает выть, когда кто-то готовится к смерти. В шотландской мифологии bean sith иногда выглядит как женщина, моющая запятнанные кровью доспехи того, кто скоро умрет в битве.

Джо не прокомментировал, включив сирены, и неестественный вой поднялся, словно крики проклятых.

Они закрыли дверь, уходя. На другой стороне аэродрома B3 уже волной направлялись через мост с другой стороны рва и бежали к бункеру. Миллион бегущих ног поднимал клубы пыли, которые перекрывали все еще горящие ангары и поднимались вверх, соревнуясь со столбами дыма за доминирование в утреннем небе.

Бенни обнял Бунтарку одной рукой и, поцеловав ее в макушку, пошел с ней к вертолету. Из-за всего это его спина разболелась, но он бы скорее умер, чем пожаловался на такую боль. Не сейчас. Никогда.

Они закрыли двери вертолета, и, когда первые из бегущих зомов добрались до разворотного круга дорожки, Джо поднял вертолет и взлетел высоко в небо. «Черный ястреб» завис в визжащем воздухе, пока мертвые не собрались такой плотной группой внизу, что Бенни не мог разглядеть землю.

Джо сказал им через динамик:

— Последний шанс сказать «нет».

Никс высказалась за них всех.

— Мы не можем.

«Черный ястреб» наклонился на запад, и вертолет прорвался сквозь пыль и дым обратно к ангарам.

— Ты можешь взорвать мост? — спросил Чонг.

— Нет. Если там прячутся выжившие, это единственный способ для них добраться до блокгауза.

— Такой шанс вообще существует?

— Как бы плохо все ни казалось, всегда остается какой-то шанс, — сказал Джо. — Ты бы так не сказал?

Чонг согласился.

— Думаю, да.

Но он увидел Бунтарку в кольце обнимающих ее рук Никс и Лайлы. Он знал, что Джо не всегда прав насчет шансов.

— Спускаюсь, — сказал Джо. — Некоторые B3 уже возвращаются сюда обратно. У вас примерно три минуты. Не останавливайтесь попить кофе.

«Черный ястреб» коснулся земли между горящим ангаром общежития и рядами припаркованных квадроциклов.

Это была вторая часть плана Бенни. Так как у вертолета было недостаточно топлива, чтобы долететь до Маунтинсайда — а пилот достиг предела собственных сил, вообще взлетев, им нужно было найти другой способ добраться домой. Квадроциклы были единственным стоящим вариантом. У Бенни в кармане была карта дорог, подарок полковника Рейд. Маунтинсайд был в 756 километрах отсюда. Прямая дорога заняла бы двенадцать часов. Управляя квадроциклом уже несколько недель, Бенни знал, что на ровной местности расход топлива был в среднем до девятнадцати километров на литр, а в баках было 18 литров топлива. Это означало, что они смогут проехать чуть меньше половины пути до дома с полными баками. И на квадроциклах были приспособления для нескольких канистр с топливом. Ни Джо, ни Рейд не знали, может ли в них поместиться достаточно топлива, чтобы проделать весь этот путь. Это был риск.

Если бы у квадроциклов кончилось горючее, тогда им пришлось бы идти пешком или найти путешественника с лошадью, чтобы с ним проделать остаток пути до девяти городов.

Если надеяться, что города все еще стояли.

Святой Джон и армия жнецов ушли месяц назад.

Месяц.

Форсированным маршем они могли бы уже добраться туда.

Им пришлось идти под горячим солнцем Невады, а затем забираться по длинным дорогам в горах Калифорнии. Если они будут держаться главных дорог, идти по извилистому пути, то пройдут 800 километров. Если им приходилось искать еду, то это замедлило их продвижение. Но все же они бы уже вполне могли быть у линии забора. Но это было с натяжкой, и Бенни сомневался, что они уже там.

А вот Хейвен был на много километров ближе. Будет ли святой Джон захватывать города по очереди?

Этого они не узнают, пока они не доберутся туда.

После месяца, проведенного здесь, в Убежище, они отчаянно спешили.

Как только «Черный ястреб» сел, Бенни и Чонг отодвинули дверь. Раскаленный воздух подул на них, принося с собой вонь горящего мяса, стольких смертей. Бенни чуть не стошнило, и он прикрыл рот ладонью.

Никс и Лайла прыгнули первыми и помогли спуститься Бенни и Чонгу. Бунтарка на мгновение остановилась в дверном проеме. Она не произнесла ни слова.

— Можешь остаться здесь, — сказала Никс.

Бунтарка выглянула и осмотрелась, потом повернулась и посмотрела обратно, туда, откуда они пришли. Бункера не было видно за массой бегущих зомов, но по башням сирен было понятно его местонахождение, металлические голоса вопили с такой болью, которую не мог передать человеческий голос.

— Нет, — сказала Бунтарка. — Я не могу.

Только это она и сказала.

Никс помогла ей спуститься.

— Тик-так, — прокричал Джо.

Они работали быстро. Бенни проверил баки с топливом и увидел, что пять были полны. Они схватили горсть пластиковых канистр на шесть литров и начали наполнять их из установки на опоре в четыреста литров. Учитывая, что заправки с топливом были уничтожены, это был последний источник драгоценного этанола. Процесс словно бы занял вечность. Когда Бенни посмотрел на зомов, то почувствовал, как упало его сердце. Ближний край толпы был менее чем в километре от них. Они бежали на полной скорости, привлеченные шумом вертолета и видом свежего мяса.

Лайла завела один квадроцикл и кричала Чонгу, объясняя, как он работает. Бенни подумал, что это, скорее всего, худший из всех примеров «экспресс-курса». К счастью, Чонг был самым умным человеком, известным Бенни, его способность принимать и обрабатывать информацию была потрясающей. Его рефлексы и навыки механика были менее впечатляющими, и он повел квадроцикл прямо в стену.

Когда он побрел к другому, Лайла шла позади него, очень громко объясняя, каким бесполезным он был. Но во время второй попытки Чонг доказал, как неправа она была, проехав широким кругом вокруг «Черного ястреба».

Когда он проехал перед мостом, то притормозил на мгновение, увидев, как близко были мертвые.

— Джо! — проорал Бенни.

«Черный ястреб» дернулся, поднялся на несколько метров над землей и полетел к мосту. Бенни знал, что Джо не хотел взрывать мост, но время забрало роскошь выбора.

Никс и Бунтарка начали пристегивать наполненные канистры к задней части квадроциклов. Чонг и Лайла присоединились, чтобы помочь им.

— Спешите! — прокричал Джо, его голос гремел из внешних динамиков высоко на корпусе вертолета.

— Сделано, — крикнул Чонг. — Поехали.

Они поставили последние канистры и пристегнули их. Каждый квадроцикл мог вместить две канистры, в общем, пять дополнительных. Чуть больше, чем полная замена топлива для каждого квадроцикла. Хватит ли этого?

— Двигайтесь! — проорал Джо.

Они пристегнули оружие и забрались на квадроциклы. Пять двигателей с ревом ожили.

— Вперед! Вперед! Вперед!

Они, рыча, понеслись прочь, а позади них Джо открыл стрельбу из пушек.

Бенни запомнил путь наизусть. Он рванул вперед и принял на себя руководство. Остальные следовали за ним. Когда он обернулся, то увидел что «Черный ястреб» снова сел на землю. Мертвые бежали по мосту. Они облепили вертолет, забираясь друг на друга, чтобы добраться до Джо. Большие лопасти вращались, и пока груда росла, лезвия отрубали головы и руки. Пушки непрестанно палили почти минуту, а потом затихли.

Бенни затормозил и остановился. Вибрация двигателя и положение, в котором он должен был сидеть, чтобы ехать, отдавались огнем в ножевой ране на его спине.

Почему Джо приземлился? Почему он все еще был там?

Вокруг вертолета было столько зомов, что теперь они могли видеть только мертвых.

— Нет, — сказал Бенни.

Остальные остановились в ряд и все посмотрели назад.

Выстрелов больше не было слышно.

Но много зомов бежали по подъездной дороге к месту, где задержались пять квадроциклов.

— Бенни, — сказала Никс тихо, — нужно ехать.

На мгновение он понурил голову, почувствовав боль в сердце. Но когда увидел, как Бунтарка смотрит на него, увидел ее взгляд, ярость снова вскипела в его груди. Он обнажил зубы и поглотил свою боль, включив двигатель.

Под полуденным солнцем пять квадроциклов неслись по дороге от ворот Убежища.

92

Они оставили Убежище позади и нашли шоссе, отмеченное на карте Рейд. Они направились на север по дороге 375 и несколько часов спустя повернули на запад по 1156 — старому шоссе Великой Армии Республики.

Они не встретили жнецов по дороге.

Они хотели. Это бы удовлетворило их в худшем смысле слова.

Дорога была открыта и пуста.

Километры таяли за ними, но дорога была такой длинной и прямой, а пейзаж таким повторяющимся, что казалось, словно они стоят на месте. Лишь движение стрелки топливного индикатора говорило о ходе. Бесконечный вой моторов стал отупляющей монотонностью, но под ней были ярость и страх. Никто не хотел останавливаться.

Каждый ехал в жуткой тишине, разрываемый собственной болью.

Кроме Лайлы. Она ехала рядом с Чонгом, и чаще всего, когда Бенни оборачивался на них, она улыбалась.

«Странная девушка», — подумал он, и стал гадать, вернет ли это изменение тот прогресс, который она потеряла, когда заболел Чонг. Достаточно ли будет ее радости из-за возвращения «городского мальчика», чтобы пронести ее через будущие годы, где ей придется справляться с ограничениями его болезни и риском заразиться?

Но пока что она была счастлива. Это было единственное яркое пятно их дня.

Бунтарка? Она ушла. Она компетентно вела квадроцикл и во время отдыха делила работу без протестов или комментариев. Но ее не было. Бенни считал, что большая ее часть все еще была внутри каменного бункера с маленькой фигуркой, лежащей на самодельной кровати. Возможно, часть ее навсегда останется в том ужасном месте.

День сгорал. Они теряли время, съезжая с дороги, чтобы избежать заваленных шоссе, размытых мостов, бродящих стай зомов и упавших зданий. Каждая потерянная минута ранила Бенни, каждый зря потраченный час был словно нож в сердце. Они ехали вперед, пока индикатор топлива Бенни почти не опустился у пригорода Бентона, Калифорния. Согласно карте, им нужно было проехать через город, а они не хотели делать этого ночью. Не теперь, когда они так устали. Поэтому они нашли убежище в доме-трейлере, который был частью стройки до Первой ночи.

В то время как Лайла меняла повязку на спине Бенни, Никс рассказывала Бунтарке и Чонгу про полет в поисках Макреди и битву у Убежища. Бенни сжался, когда Никс добралась до части про «Архангела», но Бунтарка ничего не сказала.

Чонг сказал:

— Ребята, мы поджариваем задницы, чтобы добраться домой и всех предупредить, но давайте признаем — это действительно плохо.

— Я думал о том же весь день, — сказал Бенни.

— И я, — ответила Никс, и даже Лайла кивнула.

— Ну, назовите меня сумасшедшим, — сказал Чонг, — но вам не кажется, что мы должны говорить об этом вслух? То есть… давайте придумаем настоящий план.

По очереди они описали проблему с их точки зрения и потом выдавали идеи того, как города могут ответить. И через какое-то время стало ясно, что у Никс были лучшие предложения насчет тактики военных действий — ловушек, уловок, физической защиты и оружия. Но Бенни удивил их всех своим стратегическим мышлением. Он видел вещи с расстояния. После того как Никс — и в большей степени Лайла — предоставили долгий и суровый список военных тактик, которые можно использовать очень быстро, Бенни сказал им как, по его мнению, они смогут выиграть настоящую войну.

Чонг, логик в их группе, играл роль адвоката дьявола, находил дыры в каждом предложении. И в первый раз он не мог разорвать в клочья план Бенни.

— Вау, — сказал Чонг, когда они закончили. — Ты меня прямо-таки впечатлил.

— Укуси меня, — сказал Бенни.

— Что напомнило мне, — заметил Чонг, — что время пришло для моих таблеток.

Бенни вышел наружу, чтобы стоять на страже первым, и Никс некоторое время была рядом с ним. Они сидели близко, но не касались друг друга.

Через какое-то время она сказала:

— Ты теперь меня ненавидишь?

Он помолчал и подумал о том, что сказать, прежде чем открыл рот.

— Мне больно, и я зол. Зол не на тебя, а на нас. Мы держались за руки, закрыли глаза и шагнули с обрыва. — Когда она не ответила, он добавил: — Я не могу злиться на тебя за правду.

Никс встала и поежилась от холода ночной пустыни.

— Но я скажу тебе одно, — заметил Бенни, глядя на нее.

— Что?

— Я действительно тебя люблю. Любил уже долгое время, и я думаю, всегда буду. Когда все это кончится, если мы оба останемся живы, и если мир не сгорит, я найду тебя. Если ситуация и момент будут правильными, я приглашу тебя на свидание.

— Свидание?

— У нас так его и не было. Мы перешли от друзей к паре. Больше всего был похож на свидание тот момент, когда за нами гнался Чарли Кровавый Глаз, и я уверен, что это не считается.

Он увидел ее улыбку в звездном свете.

— Так что… я приглашу тебя, и мы посмотрим, что будет.

Никс повернулась и пошла в трейлер.

Бенни сидел на камне и наблюдал, как звезды кружатся в своем медленном бесконечном танце над избитым маленьким голубым миром.

93

Они залили топливо и снова были на дороге до того, как забрезжил свет.

Бентон был ужасным местом. На перекрестке, где они свернули с шоссе 6 на калифорнийское шоссе 120, увидели ржавые останки большой аварии из двух школьных автобусов и нескольких машин. Повсюду были зомы, и, вполне возможно, они стояли здесь пятнадцать лет, пока не услышали шум квадроциклов. Вся их масса — взрослые и дети — пошаркали к машинам. Бенни свернул с главной улицы и поехал позади домов через дворы, чтобы избежать зомов. На это уходило время и топливо, но они смогли сбежать без битвы.

Бенни понял, что одним большим недостатком его плана был шум квадроциклов. Зомы могли услышать его за километры, и их привлекал этот звук, поэтому они окажутся на пути пяти машин.

Но какой был выбор у Бенни и его друзей? Калифорния была намного гуще населена, чем Невада, и чем дальше они заезжали в зеленые места, тем больше была вероятность того, что они встретят там зомов. И даже так весь ландшафт казался скорее коричневым, чем зеленым. Это была ранняя и необычайно жаркая весна, и было ясно, что дождя почти не было. Все казалось острым и сухим. Здесь не было роскоши весны, и это повергало Бенни в печаль. Из-за этого он задумывался, не готовился ли целый мир умереть. Или сгореть. От огней ненависти, зажженных жнецами, казалось, нельзя было сбежать.

Потом они увидели первый билборд, рекламирующий Национальный Парк Йосемити.

Они остановились перед ним. Поблекшая картинка изображала зеленый лес и высокие, укрытые снегом горы. После голой пустыни казалось, что такой пейзаж принадлежал другой планете, но даже парк на фотографии казался высохшим.

— Маунтинсайд на другой стороне парка, — сказал Бенни Бунтарке, пока они вливали остатки топлива в баки. — Если будем ехать по карте, то сначала проедем Хейвен, а потом сможем свернуть на север к нашему городу.

Бунтарка кивнула, но ничего не сказала. Она вернула крышку на место и забралась обратно на сиденье.

Секунды спустя они уже ехали дальше по дороге.

Они все ехали.

Сто тридцать километров спустя они остановились у другого билборда.

Бенни посмотрел на своих друзей. Лайла, Никс и Чонг кивнули, понимая без слов, что он хотел сделать. Бенни повернулся и поехал вдоль обочины дороги, пока не добрался до руин отеля. От него остались лишь сожженные обломки. Единственное все еще стоящее строение — здание вспомогательных служб. Бенни выключил двигатель и сел, глядя на здание. Остальные подъехали к нему и тоже выключили двигатели.

С наружной части здания на стене, смотрящей на дорогу, виднелись слова, которые Бенни написал миллион лет назад:

Бенни слез со своего квадроцикла и подошел к зданию, открыв рот в удивлении. Когда он написал эти слова после смерти Тома, он добавил и свое имя, как сделали и Никс, Лайла, Чонг и остальные выжившие охотники за головами. Соломон Джонс, Салли Два ножа, Пушок МакТиг, Джей-Дог и доктор Скилз. Всего две дюжины имен.

Но теперь здесь были и другие имена.

Сотни имен.

Не скопированные, а настоящие подписи. Каждая была уникальна.

Имена людей, которых он не знал. Имена людей, которых знал. Людей, которые, по мнению Бенни, никогда бы не вышли за пределы линии забора. Капитан Странк. Мэр Кирш. Лирой Вильямс. Многие другие.

И одно имя, мелко написанное внизу, в углу, ударило Бенни в сердце.

Никс тоже увидела это имя, и звук, который она издала, был полусмехом, полувсхлипом.

— Морги, — сказал Чонг. — Черт.

Вокруг здания повсюду были букеты цветов, вручную сделанные кукурузные куклы черноволосого мужчины с игрушечным мечом, записки, прибитые к земле острыми палками. Столб был вбит в землю, и на нем был прикреплен портрет Тома. Бенни не знал художника, но схожесть была потрясающей. Том, с легкой улыбкой на лице и выражением далекой грусти в глазах. Красная лента висела на столбе. Бенни поднял ткань, чтобы прочитать вышитые слова: «Всадники Свободы».

Он понятия не имел, что это.

Бенни почувствовал, что слезы наворачиваются на глаза, но он улыбался.

Он прижал ладонь к стене и стоял так целую минуту. Остальные сделали то же самое. Даже Бунтарка.

Потом они забрались обратно на свои квадроциклы.

Они больше не останавливались, пока не добрались до холма, с которого открывался вид на Хейвен, самый южный из девяти городов. Они заглушили двигатели, слезли с машин и встали там, скрытые деревьями.

Внизу было море движения и цвета.

Многие тысячи жнецов и зомов B3 наполняли улицы Хейвена в то время, как вокруг них город горел.

94

Чонг сделал долгий усталый вздох поражения и сел на голую землю.

— Я не могу с этим справиться, — сказал он. — Вот что они сделают с Маунтинсайдом. Вот что они сделают с моей семьей.

Он спрятал лицо в руках. Лайла села на корточки рядом с ним и прижалась щекой к его голове. Было ясно, что она понятия не имела, что нужно сказать, и раздражение от этого было видно в каждой напряженной линии ее тела.

Бунтарка закрыла глаза и не шевелилась. Оранжевые тени мерцали на ее лице.

Лишь Бенни и Никс стояли, наблюдая за бойней.

— Может, если бы мы добрались сюда раньше, — тихо сказала Никс. Она вытащила свой журнал из рюкзака. — У меня здесь столько информации. Мы могли что-то сделать.

— Против сорока тысяч жнецов? — спросила Бунтарка, не открывая глаз.

— Нет непобедимых армий, — сказала Никс. Потом подумала об этом и перефразировала: — Любую армию можно победить.

Бенни кивнул.

— Точно.

— Как? — спросил Чонг. — У жнецов слишком много людей. Они могут позвать столько быстрых зомов, сколько захотят.

— Послушай, старик, — сказал Бенни, — у нас была армия с высокими технологиями, морскими подразделениями, воздушными силами, Национальная гвардия и полиция, и мы все равно проиграли зомам.

— Потому что они не понимали, с чем боролись, пока не стало слишком поздно.

— То есть я хочу сказать, — добавил Бенни, — если нас смогли победить, то и их можно.

Чонг лишь покачал головой.

— Возможно, мы можем устроить рейд, — сказала Никс, — пока там все эти зомы, они должны продолжать использовать химикаты — вещество типа нашего кадаверина. Если мы, не знаю, саботируем его. Они не смогут больше его здесь делать, не так ли?

— Разлить не получится, — сказала Бунтарка. — Они будут кататься по земле и покроют себя им. Нужно его сжечь.

— Оно горит? — спросил Бенни.

— Конечно. Горит, как все. Святой Джон таким образом потерял множество жнецов. Некоторые из них становятся слишком беспечными, когда используют факелы. Возможно, они думают, что огонь обжигает только еретиков, — она покачала головой. — Я видела прошлой ночью, как некоторые из них горели. Нельзя отличить крик жнеца от еретика, когда они горят.

— Послушай, Бунтарка, — начал Бенни — если бы мы знали, что такое произойдет, мы бы никогда не уехали, чтобы…

Бунтарка покачала головой.

— Не надо, — сказала она, и они остановились на этом.

Потом она вздрогнула, когда из горящего города послышался крик.

— Я бы хотела увидеть, как они все горят, — зло сказала она. — Если бы я знала, что это их остановит, я бы подожгла себя и побежала бы в их лагерь. О да… я бы пожертвовала собой ради этого.

— Даже не думай об этом, — рявкнула Никс.

Бенни подошел к краю холма. Если квадроциклы будут ехать на полной скорости, они смогут прибыть в Маунтинсайд через три-четыре часа. Он сделал грубые подсчеты в голове и решил, что это трех-четырехдневный марш для армии жнецов. Времени совсем не было. Даже имея книгу Никс, заполненную диаграммами земляных работ и рвов, даже если все в городе работали бы вместе, чтобы укрепить стены, трех-четырех дней было недостаточно. Реальность подсчетов нарисовала в его воображении образы жнецов, наводняющих город, поджигающих магазин «Лафферти», школу и мэрию. Если бы он закрыл глаза, то знал, что увидел бы, как ВЗ гоняются за детьми из воскресной школы и забираются через все двери и окна в дом Чонга. Он стал свидетелем стольких убийств с того момента, как покинул город, что было намного легче представить еще больше.

Он подумал о Морги Митчелле, стоящем на своем пороге, возможно, держащим боккэн, которым он пользовался во время тех долгих дней с Томом. Морги, сражающийся, чтобы защитить своих мать и сестер. Морги, которого тянут вниз и разрывают на куски.

За пеленой дыма послышалось несколько отдельных выстрелов. Кто-то все еще был жив, все еще давал отпор.

Но разум Бенни кружился вокруг слова, только что использованного Бунтаркой.

Жертва.

До этого дошло? Это необходимо, чтобы все остановить?

Выстрелы звучали все реже и с большим промежутком. Весь мир словно горел.

В тишине заговорила Лайла.

— Деревья горят.

Это была правда. Засуха и жар от огней жнецов высосали последнюю влагу из деревьев, и из-за насыщенного жара они стали загораться по всему городу. Горящие фигуры бегали среди деревьев. Бенни подумал, что это зомы, загоревшиеся, но неспособные сдаться боли, пока огонь не расплавит их мышцы и сухожилия.

Это было ужасно.

Так ужасно.

И все же…

Это зажгло жуткую идею в голове Бенни.

95

Они сели обратно на свои квадроциклы и поехали прочь.

Дважды им приходилось съезжать с дороги, чтобы не встретиться с зомами. Они проехали несколько маленьких городов-призраков, очищенных от зомов. Они ехали вдоль ржавых стальных рельсов, на которых стоял грузовой поезд, более километра в длину. Все вагоны с углем были давно обчищены командой падальщиков, как и некоторые большие танкеры с химикатами. Проезжая, Бенни увидел, что некоторые были помечены надписями содержимого и оставшегося количества. Здесь было девять танкеров с отбеливающим средством, в каждом по 113 тысяч литров. Дальше по дороге они проехали мимо компании по производству пропана и керосина. Бенни знал, что большую часть масла для приготовления пищи и топлива, используемого в городе, доставляли откуда-то отсюда. Должно быть, это оно. Здесь были ряды массивных баков — ржавых, но все еще целых. Он посчитал, что этого должно быть достаточно дня того, чтобы снабдить восемь тысяч жителей Маунтинсайда на следующие пятьдесят лет.

Они ехали вперед.

Но через километр Бенни притормозил, глянул через плечо и сделал поворот в форме U. Он увидел озадаченные лица других, когда направился обратно ко двору топливной компании.

Ворота были закрыты, но не заперты. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь зомов, и больше чем достаточно топлива, чтобы торговцы приезжали за ним. Цена платилась не за нахождение, а за безопасную доставку обратно в город. Остальные остановились рядом с ним.

Чонг посмотрел на знак «Огнеопасно».

— Хотя я восхищаюсь твоим ходом мыслей, чувак, но не думаю, что мы сможем уговорить жнецов собраться здесь ради большого сожжения психов-убийц.

— Не совсем то, о чем я думал, — сказал Бенни. Он рассказал им об идее, которая начала формироваться на холме над Хейвеном и принимала более четкую форму с каждой минутой.

Они уставились на него со смешанным выражением на лицах.

— Ты свихнулся, — сказал Чонг в ужасе.

— Ни за что не сработает, — покачала головой Лайла.

— Только в твоих мечтах, — сказала Бунтарка.

Только Никс молчала, сузив хитрые глаза.

— Однажды, — сказал Бенни, — когда я разговаривал с Джо Леджером, он спросил меня, как далеко я готов зайти, чтобы остановить святого Джона, если он придет за мной и моими людьми. Он сказал, что если я посмотрю внутрь себя и увижу черту, которую не смогу перейти, тогда святой Джон победит.

Он повернулся к ним.

— Так что, думаю, ребята, я задаю вам тот же вопрос. Как далеко вы готовы зайти, чтобы остановить святого Джона?

Никс вытащила свой журнал из сумки и протянула Бенни.

— Так далеко, как понадобится, — ответила она.

96

Они были в восьми километрах от Маунтинсайда, когда заметили двух мужчин верхом на лошадях, стоящих посреди дороги. Бенни снизил скорость и остановился в шести метрах от них. На мужчинах были джинсы и защитные плащи, и у обоих красные пояса были перекинуты через грудь. Мужчина слева был поменьше. У него были темная кожа и бритая голова, а с бедер свисали мачете. Мужчина справа был широким в груди и плечах, и рукоять деревянного боккэна поднималась над его левым плечом, удерживаемая тканевой петлей. Лошади боялись шума двигателей, поэтому Бенни выключил мотор. Как и остальные.

Все — двое мужчин и они впятером — спустились и несколько мгновений стояли на дороге, уставившись друг на друга.

— О боже, — Бенни услышал слова Никс.

Он пошел вперед, пока не остановился на расстоянии полуметра от того, что был повыше. На расстоянии рукопожатия. На расстоянии удара.

Он сказал:

— Морги.

Морги Митчелл смотрел на Бенни, квадроциклы, Чонга и Лайлу. Бунтарку.

На Никс.

Бенни напрягся, ожидая того, что случится. Ярость. Жестокие слова. Кулаки.

Потом Морги издал громкий крик чистой радости и поднял Бенни с земли, сжимая в медвежьих объятиях.

— Ты уродливый придурок! — проорал он. Он прокрутил Бенни по кругу, испугав лошадей. Никс и Чонг тоже подбежали. Они обняли Морги. Никс поцеловала его. Они безумно кружились, игнорируя взгляды, ахи и слова.

Морги освободился, а потом обнял их всех вместе и прижал к себе.

— Мне жаль, — сказал он, и слезы бежали по его щекам. — Бенни… Никс… мне жаль. Я тупая обезьяна, и у вас есть все права надрать мне задницу.

— Ух… конечно, ладно… с радостью, — ахнул Бенни, — но… ай.

Морги понял, что радость на лице Бенни сменилась болью, и отпустил его.

— Я сделал тебе больно? О боже, я полный идиот. Я…

— Нет, — выдохнул Бенни, отходя и шатаясь. — У меня просто типа ножевой раны в спине, и, думаю, мои швы разошлись.

— Ножевая рана? — эхом отозвался Морги.

Колени Бенни подогнулись, и второй мужчина рванул вперед и подхватил его.

— Не думал, что снова тебя увижу, Бенджамин Имура, — сказал Соломон Джонс. — Не думал, что мы кого-либо из вас снова увидим.

Он помог Бенни подойти к поваленному стволу и поддерживал, пока тот садился. Бенни ощущал мокрый жар под одеждой.

— Почему вы здесь? — спросил Морги, на его лице отразилось замешательство. — И откуда у вас машины?

— Не машины, Морг, — сказал Чонг, хлопая его по спине. — Квадроциклы.

Морги посмотрел мимо него на девушку в кожаном жилете с татуировками на голове.

— Вау, — сказал он. — Привет. Откуда ты?

— Это длинная история, — сказала Никс.

— Еще достаточно дневного света для длинной истории, — сказал Соломон. — У нас много времени.

Бенни покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Не много.

Спустя один напряженный час история была рассказана. Реактивный самолет и упавший самолет. Мутаген и «Архангел». Убежище и Американское Государство. Джо Леджер. Медленные и быстрые зомы. Церковь Тьмы и святой Джон. Брат Питер. Бенни, Никс и Чонг по очереди долго рассказывали разные части истории. Бенни пытался прочитать выражение лица Соломона, но мужчина слишком хорошо умел скрывать свои эмоции и реакцию. Морги был другой историей — Бенни мог все прочитать по его лицу. Шок, сомнение, ужас, жалость и страх.

Когда они дошли до части о Хейвене, Морги выглядел так, словно его ударили.

— Там мои кузены, — сказал он. — Они работают в магазине кормового зерна.

Никто не ощущал необходимости изменить время этого слова на прошлое «работали». Это была ненужная жестокость.

Соломон выпрямился и отошел на несколько шагов, затерев кулаки в бока.

— Три дня, говорите?

— Может, четыре, — сказал Чонг. — Зависит от того, как надолго они останутся в Хейвене.

— Их сорок тысяч, — пробормотал Соломон. — Святая Матерь Божья.

— И все эти зомы, — сказал Морги. — Забор точно не выдержит.

— Нет, — согласилась Никс, — но это может не иметь значения.

Соломон резко развернулся.

— Что это должно значить?

Никс коснулась руки Бенни.

— Расскажи ему, о чем ты думал.

Бенни в общих чертах описал свой план.

— Ни за что, старик, — сказал Морги, — это безумие.

— Я знаю.

— Это невозможно.

— Никто на это не согласится.

— Они могут просто ничего не делать и позволить жнецам себя убить, — холодно сказал Бенни.

Соломон сел рядом с ним на бревно. Он вздохнул.

— Это твой план? — спросил он.

— Никс много чего изменила в нем.

— Это его план, — сказала Никс, и Чонг кивнул. Даже Лайла согласилась.

— Ты просто ребенок, Бенни, — сказала Соломон, но даже он не казался убежденным. — Как вы дошли от Маунтинсайда сюда? — это был вопрос о расстоянии, который не имел ничего общего с географией или временем, проведенным в дороге. Все об этом знали. — Том бы никогда не придумал нечто подобное.

— Я не Том, — сказал Бенни, и ему было трудно произнести эти слова. Никс взяла его за руку и сжала его пальцы.

— Нет, — ответил Соломон. — Ты не он. И, честно говоря, я не знаю кто ты. Ты точно не тот парень, который покинул Геймленд несколько месяцев назад.

— Нет, — сказал Бенни. — Он погиб где-то в пустыне.

Его комментарий не был шуткой, и никто его так и не воспринял.

Соломон пробежал рукой по бритой голове.

— Ты, правда, хочешь предложить этот план горожанам?

— Если они могут придумать другой способ остановить сорок тысяч жнецов, — сказал Бенни, — я весь во внимании.

— Даже так…

— Думаете, я безумен?

— Я думаю, что этот план безумен, — сказал Соломон. — Но… я также думаю, что он гениален. Так гениален, что моему сердцу больно, Бен. Я даже представить не могу, что он делает с тобой.

На это нечего было сказать.

В неловкой тишине Чонг кивнул на красные пояса и спросил.

— Что это?

Морги просветлел.

— Это Всадников Свободы. Мы все их носим.

— Чего?

На это ответил Соломон.

— После смерти Тома все мы, кто был в Геймленде — Салли Два Ножа, Джей-Дог и доктор Скилз, Пушок МакТиг, вся наша группка — поехали в Маунтинсайд. Мы всем рассказали о произошедшем. Мы нашли достаточно мусора в обломках, чтобы доказать, что Геймленд существовал и что люди из городов постоянно ходили туда, чтобы посмотреть схватки в зомби-ямах. Это было легко доказать и потому, что многие жители города погибли там и не было другого объяснения их отсутствию в городе. Мэр Кирш созвал собрание совета всех девяти городов. Я снова рассказал историю и принес копию предложений, подготовленных Томом.

— Каких предложений? — спросил Чонг.

Бенни сказал.

— Том постоянно предлагал улучшить защиту города и создать милицию для патрулирования «Руин». Как городская стража, но для территории вне забора.

Морги похлопал по поясу.

— В этот раз они прислушались.

— Милиция?

— Мы не используем это слово, — сказал Соломон. — Это неверный посыл. Всадники Свободы — официально сила, поддерживающая мир. Две сотни и почти столько же тренируются, как юный Морги Митчелл.

— Я кадет, — сказал Морги и зарделся.

— Две сотни, — сказал Бенни.

Чонг заметил.

— У святого Джона сорок тысяч.

Соломон поджал губы.

— Бенни… этот твой план… ты знаешь, что он безумен, да? То есть ты еще осознаешь это, не так ли?

— Да, — ответил Бенни.

— Тогда, думаю, что вам ребята лучше подождать здесь. Вы завалитесь в город на этих мотоциклах, рассказывая такие истории, и вызовете только хаос и панику.

— Но…

— Позвольте мне поговорить с мэром Киршем. С тех пор как Том погиб, он поменял мнение. Он и капитан Странк. Думаю, я смогу заставить их понять, что вы хотите сделать и почему.

— Им это чертовски не понравится, бьюсь об заклад, — заметил Морги.

— Хорошо сказано, — ответил Чонг, хлопая друга по плечу.

Соломон улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.

— Думаю, мне придется быть убедительным.

Он залез в седло.

— Вы, ребята, поворачивайте на следующем повороте и езжайте той дорогой три километра. Там станция с припасами и едой. Ждите меня там. Но послушайте… были доклады о бродящих зомби на этой территории. Будьте начеку.

— Быстрые или медленные? — спросила Никс.

— У нас здесь только один тип, — сказал Соломон. — По крайней мере, пока что. Однако зомы и есть зомы.

Бенни покачал головой.

— Больше нет.

Соломон встретился с ним взглядом и кивнул. Потом развернул лошадь и поскакал быстрым галопом.

Когда он уехал, Морги спросил:

— Что, больше не боитесь зомов?

— Медленных и тупых? — стал размышлять Чонг. — Не сильно. Быстрых и умных? Ага. Но ты еще не встречался со жнецами, Морг. Поверь мне, есть вещи и пострашнее.

Никс помогла Бенни залезть на квадроцикл.

— Бенни, — тихо сказала она, — может, я пропустила это… Но когда мы перестали быть детьми?

Он отвернулся. У него не было ответа, который прозвучал бы разумно.