Охота для всех

ИСТОРИЯ РУЖЬЯ

Вероятно, каждому охотнику будет интересно узнать, хотя бы из простого любопытства, когда именно огнестрельное оружие стали использовать на охоте.

Документы свидетельствуют (и весьма точно), что произошло это во второй половине XV века, когда старинная кулеврина (или пищаль)[2], тяжелая, грубо сделанная, бесформенная, была заменена аркебузой, более легкой, а главное — более удобной.

В 1472 году обитатели города Бове, объединенные в отряды аркебузиров, успешно защищали город от бургундцев, во главе которых находился Карл Смелый[3], а в 1477 году швейцарцы, вооруженные аркебузами, в битве при Нанси обратили в бегство войско герцога Бургундского. Следует заметить, однако, что в те времена аркебузу, как сообщает Филипп де Комин, называли еще «ручной кулевриной».

Разумеется, не сразу, но все же кому-то пришло в голову применить сие грозное и столь смертоносное оружие, несмотря на все его огромные недостатки, и на охоте.

Но значит ли это, что старый добрый лук был немедленно забыт и заброшен из-за появления в армии этой новинки?

Ничуть не бывало! С одной стороны, наши предки отличались консерватизмом, так что их трудно было увлечь чем-то новым, а с другой стороны, они находили у лука массу достоинств, да к тому же за многовековую историю это оружие вошло, так сказать, в плоть и кровь людей того времени, так что лук еще долго с успехом конкурировал с новым оружием. Подчеркиваю, я сказал: с успехом. Это утверждение может показаться весьма смелым, даже легкомысленным, в особенности тем, кто склонен лишь поверхностно коснуться интересующей нас проблемы и готов видеть в луке лишь крайне примитивное оружие, не приспособленное к дальнейшему усовершенствованию, а в аркебузе — далекого предка автоматического оружия.

Блестящая судьба аркебузы заставляет меня, живущего в XIX веке, провести кое-какие параллели… Существует мнение, что современные люди произошли от обезьяны; однако при этом забывают, что доисторический человек вряд ли превосходил в своем развитии большую человекообразную обезьяну, существовавшую в те же времена. Обезьяна так и осталась обезьяной; однако ее сосед, что так же бродил по непроходимым лесам и пребывал почти в столь же диком состоянии, чудесным образом изменился! Он превратился как в физическом, так и в умственном плане в хозяина, в повелителя Вселенной, и его превосходство над всеми остальными животными таково, что он и мысли допустить не может, что когда-то его предок мало чем отличался от современных представителей отряда четвероруких.

Сравнение, быть может, слишком грубое, и человеческий мозг с трудом осознает, что у этого поступательного движения к высшему развитию было бесчисленное множество фаз.

С луком на первый взгляд произошло то же самое, что и с обезьяной. Он остался тем же, чем и был, то есть обычной деревянной или металлической пружиной, снабженной тетивой, то есть грубым орудием дикаря, прошедшим через века, нисколько не изменившись, в то время как аркебуза, представлявшая собой сначала плохо сделанный железный цилиндр, кое-как прилаженный к еле-еле обструганной деревяшке, превратилась в современное оружие. Что тут можно сказать? Чудо!

Теперь даже представить себе невозможно, что между двумя видами оружия существовало соперничество. Ведь теперь мы знаем, какая судьба их ожидала. Настоящее заставляет нас пристрастно судить о прошлом…

Однако вначале аркебуза была ничуть не лучше лука. Скажу даже больше: долгое время она ему во многом уступала. И чтобы в этом убедиться, достаточно обратиться к истории царствования Франциска I[4], который, как мне кажется, в 1517 году обнародовал эдикт[5], где аркебуза и эскопета[6] признавались оружием, пригодным для охоты.

Во время встречи двух монархов в «Золотом лагере», в 1520 году, Генрих VIII[7], большой мастер стрельбы из лука и великий любитель охоты, соревновался с лучшими французскими лучниками и привел их в восторг, поразив всеми стрелами центр мишени на расстоянии 240 ярдов[8].

Да, при проявлении подобной ловкости и меткости аркебузиры со своими аркебузами выглядели просто жалко!..

Кстати сказать, меткость короля Генриха VIII не была чем-то из ряда вон выходящим, многие английские лучники стреляли ничуть не хуже.

Абсолютно достоверные документы позволяют утверждать, что оперенные стрелы (в отличие от стрел с расщепленным концом, более тяжелых и с меньшей дальностью полета) могли поражать цель на расстоянии до 600 ярдов, а на расстоянии в 400 ярдов умелый лучник часто попадал в серебряную монету, например в экю[9].

Следует отметить, что указы того же Генриха VIII (он родился в 1491 г. и умер, так же как и Франциск I, в 1547 г.) — очень красноречивы.

Итак, нас немало удивит, вероятно, что всем подданным английского монарха вменялось в обязанность обучаться стрельбе из лука и что всем молодым людям, достигшим 24 лет, категорически, я подчеркиваю, категорически запрещалось стрелять по мишеням, расположенным на расстоянии меньшем, чем 220 ярдов, оперенной стрелой, и на расстоянии меньшем, чем 140 ярдов, — стрелой с расщепленным концом.

Пробивная сила стрелы, выпущенной из этого примитивного оружия, не менее удивительна. Так, например, отряд из ста лучников принимал участие в стрельбах в присутствии Эдуарда VI[10], который унаследовал трон после своего отца, Генриха VIII. Стрельба велась с расстояния в 400 ярдов, и стрелы пробивали дубовую доску в дюйм толщиной (ок. 25 мм), не застревали в ней, не отклонялись от первоначальной траектории полета и впивались в расположенные еще дальше мишени.

Я мог бы привести еще немало примеров, чтобы доказать, какое преимущество имел сначала лук перед аркебузой благодаря тому, что привычному оружию отдавали явное предпочтение сами стрелки. Ограничусь только тем, что лучник выпускал 60 стрел, то есть дюжину в минуту, в то время как аркебузир заряжал свое оружие, тщательно прилаживал фитиль и вскидывал аркебузу на плечо. Согласитесь, бедняга-аркебузир выглядел довольно жалко под градом стрел, от которых его весьма неудовлетворительно защищала кираса[11].

Итак, не стоит удивляться тому, что на долгое время аркебуза, как говорится, «впала в немилость».

Оружейники сначала значительно облегчили аркебузу, а затем пытались улучшить способ воспламенения, к коему имелись многочисленные претензии. На смену фитильному замку пришел колесцовый замок, изобретенный в Нюрнберге в 1515 году. Он представлял собой зубчатое колесико с пазами, расположенное на месте современного курка. Оно приводилось в движение при помощи пружины с собачкой и в результате трения о кремень высекало искры, от которых и воспламенялся заряд. Это был огромный шаг вперед! И именно это изобретение и способствовало повсеместному распространению огнестрельного оружия.

В 1630 году изобретение кремневого замка произвело настоящую революцию. Тогда и само оружие стало называться по-другому, то есть по одной, быть может, самой главной своей части[12], по названию камня (кремня) и стальной пластины, служивших для высекания искры.

Как боевое оружие лук не смог продолжать существовать уже после изобретения колесцового замка. Он практически исчез из вооружения как солдат, так и охотников. Последний раз в истории о нем упоминается в связи с захватом острова Ре[13] в 1627 году, когда в бою принимала участие рота английских лучников.

Таким образом, борьба лука с огнестрельным оружием длилась около полутора столетий.

Следует особо отметить, что изобретение итальянцами дроби в 1580 году привело к тому, что аркебуза снискала особое расположение охотников, ибо неудобства в обращении с оружием с лихвой компенсировались дроблением заряда.

Когда же было изобретено кремневое ружье, оно, само собой разумеется, сменило аркебузу в руках охотника.

Некий Леклер из Парижа окончательно закрепил вид охотничьего ружья в 1740 году. Прежде оно было либо одноствольным, либо двуствольным, но стволы располагались один над другим и поворачивались при помощи механизма в казенной части (в затворе); таким образом, сделав первый выстрел, охотник должен был снять ружье и рукой привести в действие механизм, чтобы поставить заряженный ствол на место пустого. Леклер же сварил два ствола в горизонтальном положении и снабдил каждый своим замком, прицелом и мушкой.

Оружие это, наилучшее в то время, было весьма далеко от совершенства. Осечки и затяжные выстрелы случались очень часто, особенно в сырую погоду. В ветреную погоду было трудно стрелять из положения стоя, еще труднее было стрелять вверх, как из-за снопа искр, так и из-за крупинок пороха, летевших прямо в глаза стрелку. К тому же ствол часто забивался, и приходилось его чистить.

В 1800 году, по одним сведениям — Говарду, а по другим — Форсайту, пришло в голову использовать фульминаты, то есть соли гремучей кислоты[14], открытые в 1783–1787 годах французами Бертолле[15], Фуркруа[16] и Вокленом. Небольшое количество гремучей ртути[17] было заключено между двумя тонкими листочками бумаги и названо «ударным шариком». Сей шарик, получив удар от курка, взрывался и поджигал заряд. В других вариантах курок ударял прямо по взрывчатому веществу, расположенному в трубке, ввинченной в основание затвора, или приводил в действие поршень, который вталкивал шарик в трубку. Таким образом, системы воспламенения, идентичные в принципе, имели на практике большие различия.

Вскоре француз Дебубер привез из Англии фульминат, заключенный в маленький медный сосудик, напоминавший стаканчик. То был предшественник современного капсюля. Сия новинка применялась в охотничьих ружьях с 1818 по 1825 год и только в 1840 году была принята на вооружение французской армией.

Остается только изумляться тому, что дух рутины и косности долгое время царил в комитете по вооружению.

В те самые годы, когда промышленники с необыкновенной настойчивостью и неустанным рвением искали что-то новое, чтобы усовершенствовать как само производство, так и производимые предметы, члены комитета, казалось, словно законсервированные в своей ни с чем не сравнимой безмятежности индийского божества, пустили все как бы на самотек и даже противились введению новшеств в армии.

Они были чрезвычайно довольны результатами, достигнутыми при стрельбе из ударного шомпольного ружья[18] (кстати, и в самом деле превосходными) и пребывали в твердой уверенности, что превзойти их никто никогда не сможет, а потому и слышать не желали о ружьях, заряжающихся с казенной части.

И вот таким образом в том же 1840 году, когда на вооружение во французской армии было принято ударное ружье, в прусской армии уже взяли на вооружение ружье с игольчатым бойком (игольчатое ружье)![19] То самое ружье, изобретенное во Франции и открытое миру в Париже в 1808 году неким женевцем Паули, у которого немец Дрейзе и позаимствовал идею, с тем чтобы поставить ее на службу своей стране!

Да, разумеется, над изобретателем достаточно долго издевались, а по поводу его изобретения кто только не изощрялся, называя его «булавочным уколом», но все это происходило только до того дня, когда этот «укол» вызвал ужасный кровавый ураган под Садовой[20] в Богемии![21]

И не стыдно ли было Франции отстать от Германии на целых двадцать лет, и при каких условиях!

Однако не стоит думать, что ружье, заряжающееся с казенной части, — изобретение нашего времени. Эта система существовала еще в аркебузах XVI–XVII веков, а также у ружей XVIII века.

Во время царствования Людовика XV маршал Морис де Сакс[22] роздал некоторым из своих солдат ружья с нарезными стволами, стрелявшими утяжеленными пулями и заряжавшимися с казенной части. Затвор запирался при помощи винта, ось которого пересекала ствол у казенной части. Таким механизмом были снабжены «игрушки», или ружья для крепостных стен, носившие имя маршала. Устройство это было просто великолепно, так как позволяло заряжать эти длинные ружья, не вынимая из амбразур и не подвергая стрелков опасности.

В годы революции Карно[23] заменил винт клапаном. Увы, в ту эпоху во Франции было не до изобретений и не до усовершенствования уже изобретенного! Но тем не менее недостатки ружья, заряжавшегося с дула, были понятны всем: во-первых, явно недостаточная быстрота при заряжании; во-вторых, частое загрязнение ствола; в-третьих, осечки во время ведения непрерывного огня; в-четвертых, отброс в ствол продуктов сгорания и так далее…

Многие отмечали эти недостатки, многие жаловались на них, кроме слепого и глухого коллективного разума — комитета по вооружению.

Я, наверное, никогда не закончу мой труд, если стану рассказывать все любопытные и печальные истории отвергнутых ружей. О, по мнению членов комитета, они еще годились как охотничьи ружья, но как боевое оружие, как олицетворение национальной независимости страны… Боже сохрани!

Следует отметить, что охотничье ружье вскоре, после серии проб и ошибок, вышло победителем. В 1836 году француз Лефоше изобрел оружие, которое стали называть его именем. Это превосходное ружье сумело преодолеть все предубеждения косных членов комитета (кстати, рутинный дух свойствен не только подобным комитетам, но и еще многим общественным и государственным институтам), и принцип действия этого ружья, если и не само ружье, победоносно шествует по миру и в наши дни.

Это ружье можно рассматривать как главное, основное, изначальное в ряду современных ружей, заряжающихся с казенной части.

В первых моделях приклад скользил назад по оси стволов и откатывался на длину патрона. Сближение опорных поверхностей (буртиков) производилось при помощи коленчатого затвора.

Затем Лефоше предоставил полную свободу падения разделенному на отдельные участки у казенной части стволу и позволил ему описывать примерно четверть круга.

Такова вкратце история огнестрельного оружия со времен начала его применения на охоте, и, как мы видим, состоит она из трех фаз: 1) изобретение кремневого замка, 2) начало применения ударного шомпольного ружья, 3) заряжание с казенной части.

Теперь вы можете судить, каков был прогресс.

Можно сказать, что при нынешнем положении вещей наши средства охоты достигли почти совершенства, ибо за последние двадцать лет наши изобретатели не засыпали нас, так сказать, новыми чудесами.

Но кто знает, что приберегает будущее для наших потомков?

ОХОТНИЧЬЕ РУЖЬЕ

Ружье с шомполом отслужило свое, причем с честью отслужило, и мы его со всем почетом и уважением водворяем в музей древностей. Ибо для нас оно стало тем же самым музейным экспонатом, что и аркебуза.

Теперь же перейдем к рассмотрению современного охотничьего ружья, заряжающегося с казенной части.

Существует два типа ружей: штифтовое ружье системы Лефоше и ружье центрального боя.

Всего лишь пятнадцать лет назад первый тип был на вооружении буквально у всех и каждого. Можно сказать, что это ружье было абсолютно универсальным, и о нем говорили, что это последнее слово современного оружейного мастерства, что никто и никогда не сделает ничего более совершенного, дальнобойного, скорострельного и т. д. и т. д.

Но сегодня!..

Как говорили древние, tempora mutantur et nos mutamur in illis…[24]

И что же? Неужто я уже собираюсь прочесть над ним «De profundis»?[25] Неужто не найдется у меня доброго слова для этого верного спутника нашей юности, прежде чем я с почетом отправлю его вместе с шомпольным ружьем в рай, где рядом пылятся на полках аркебузы, мушкеты, мушкетоны, кремневые ружья и прочие «игрушки» былых времен?

О, ей-же-ей, давайте же воспоем ему хвалу! Прославим его, осыпем цветами и… похороним не мешкая, со всей честной компанией его предшественников!

Согласны?

Мне нечего сказать о первом, примитивном в отношении ствола ружье Лефоше. Я хотел бы только напомнить читателям о его металлической арматуре, бесполезной и очень отяжелявшей все ружье; носить его было крайне неудобно, да и само соприкосновение с ним был неприятно, в особенности зимой.

Над устройством ружья много работали, чтобы устранить эти неудобства, и, надо сказать, преуспели, в пределах возможного, разумеется, изменив систему крепления ремня и заменив металлическую арматуру деревянной.

Причиной, основной причиной, заставившей сегодняшних охотников отказаться от этого ружья и принять на вооружение ружье с центральным боем, был патрон.

В ружье Лефоше применяют патрон, у которого капсюль вделан в донце. Он взрывается при ударе курка о металлический штифт, расположенный перпендикулярно к оси гильзы патрона и образующий вне ствола довольно значительный выступ. В ружье центрального боя, которое сейчас только и производят, капсюль, расположенный в центре донца гильзы, не требует никакого выступа, ибо металлический стержень просто убран за ненадобностью, а огонь ведется при помощи удара молоточка, или бойка, что располагается горизонтально в казенной части, а в наилучших, наисовременнейших ружьях боек располагается даже несколько наискось.

В принципе, может показаться, что различие незначительно. Но, однако, именно это видоизменение казенной части и было главным при определении дальнейшей судьбы двух систем. И результат, как говорится, налицо, во всей простоте и красноречивой грубости свершившегося факта.

Расскажем же в двух словах о преимуществах и недостатках обеих систем.

Штифтовая система. — Цилиндр гильзы часто окисляется в том месте, где он соприкасается с донцем, а потому весь патрон плохо поддается воздействию курка. Когда же окисление значительно, дело доходит до того, что удара по капсюлю не происходит, а следовательно, он не взрывается. Отсюда и осечки. К тому же, сколь ни была бы хороша закупорка отверстия, через которую проходит штифт, она никогда не будет достаточной для того, чтобы полностью избежать выброса искр, что в свою очередь снижает выталкивающую силу пороха, ведет к загрязнению ствола, иногда вызывает разрыв пустой гильзы, затрудняет ее извлечение и мешает введению нового патрона. Кроме всего прочего, продукты сгорания пороха разъедают и портят стенки патронника, казенной части и основания стволов, что иногда даже приводит к их разъединению.

Здесь я прошу всех старых охотников вспомнить свой печальный опыт.

Следует сказать, что ружье этого типа заряжать вообще нелегко, да и не во всяком положении это можно сделать. Патрон требуется очень аккуратно и по всем правилам поставить на место, то есть он должен быть расположен строго в специальной выемке, по срезу зарядной каморы, что сделать не всегда просто, когда требуется быстро зарядить ружье во время облавы или при виде опасного крупного животного, в особенности хищного.

И наконец, патрон может просто напороться на штифт, выпав у охотника из рук, и взорваться.

Система центрального боя. — Можно сказать, что эта система устраняет все вышеперечисленные неудобства. С ней достигается эффект полной закупорки казенной части, благодаря отсутствию штифта при выстреле не бывает выброса искр и продуктов сгорания. Она позволяет также практически автоматически извлекать гильзы, значительно ускоряет и облегчает процесс заряжания, потому что патрон может быть поставлен на место без длительного предварительного нащупывания, на него можно даже не смотреть, да к тому же заряжать ружье можно из любой позиции. Патрон для ружья центрального боя, упав, не взорвется. И наконец, так как замок (казенная часть) в оружии центрального боя подвижен, то мы имеем ружье, которое можно поставить на предохранитель.

Просто поразительно, с какой скоростью ружье центрального боя было принято всеми. Единственное замечание, которое могли бы произнести в его адрес некоторые сверхосторожные охотники, заключается в том, что нельзя увидеть, заряжено ли ружье.

О, я весьма далек от мысли осуждать чью-либо осторожность, пусть даже и преувеличенную, но все же она не должна превращаться в откровенную трусость.

Следует признать, что существует два пути: либо ты охотишься, либо — нет. Если охотник охотится, ружье должно быть заряжено, и в этом легко убедиться раз и навсегда. А если человек не охотится, то держать ружье заряженным просто непростительно.

Вообще же, в принципе, следует рассматривать оружие всегда как заряженное и обращаться с ним со всеми необходимыми предосторожностями до того момента, пока не убедишься в обратном. Таким образом опасность непроизвольного выстрела будет сведена к минимуму.

Высказав все эти постулаты и приняв их, а таким образом и признав несомненное превосходство ружья центрального боя над его собратом, перейдем к детальному изучению первого.

РУЖЬЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО БОЯ[26]

Ружья центрального боя бывают прямого и непрямого действия.

В первом случае казенная часть пробивается насквозь, чтобы дать дорогу курку с коническим острием, который, как в револьвере, непосредственно ударяет по патрону. Подобная система не обеспечивает достаточной безопасности от выброса искр и продуктов сгорания, а также и пороха, если патрон разорвет в задней его части.

Когда мы имеем дело с боем непрямого действия, то в таком ружье процесс воспламенения происходит при участии бойка, своего рода штырька, который, получив удар от курка, в свой черед бьет по капсюлю патрона.

Установив сие различие, нам необходимо во избежание путаницы и ошибок перейти к подробному рассмотрению частей ружья, для чего их прежде всего нужно перечислить.

Охотничье ружье состоит из трех частей: стволов, коробки и арматуры.

Стволы представляют собой две трубки, служащие для того, Чтобы в них помещался заряд, и направляющие его, когда выстрел произведен.

В стволе различают:

1) канал ствола, который представляет собой внутреннюю поверхность исследуемого предмета, бывает гладким или нарезным, цилиндрическим или коническим, а также — с сужением у дула;

2) казенный срез — это часть ствола, примыкающая к казенной части и позволяющая вводить патрон;

3) патронник, являющийся самой прочной частью ствола;

4) зарядная камора — выемка в патроннике, представляющая собой место для патрона;

5) выемка — маленький кольцевой желобок, проделанный для того, чтобы туда встала шляпка гильзы;

6) дуло — отверстие, откуда вылетает пуля;

7) дульный срез — самая крайняя часть ствола.

Существуют еще:

а) верхняя планка, соединяющая два ствола; в передней ее части расположена мушка, помогающая целиться;

б) хвостовая планка, являющаяся продолжением механизма, служащего для соединения стволов и цевья с ложей; там имеется шиповый замок, закрепляющий цевье и ложу, и ложевое кольцо, к которому крепится ремень, чтобы носить ружье.

Коробка включает в себя:

а) подствольные подушки с углублением, где располагается механизм крепления стволов — замок или затвор (зависит от вида ружья);

б) шарнирный болт, служащий опорой стволам и расположенный в самом конце подствольных подушек.

Казенная часть (иначе называемая затвором) является, пожалуй, самой толстой и надежной частью ружья, ибо предназначена для противопоставления своих стенок силе давления газов, образующихся при выстреле. Она заканчивается хвостиком, служащим для прикрепления приклада к коробке.

Казенная часть просверлена для того, чтобы мог проходить боек, а в английских ружьях системы Гринера там располагается третий замок, который гарантирует полную обтюрацию[27].

Арматура состоит из приклада[28], цевья, пластинок.

Прикладом называется деревянная часть, в которую охотник упирается плечом и к коей прижимается щекой.

Ложа с шейкой — более тонкая и изящная часть ружья, за которую мы его берем.

Цевье является как бы опорой для стволов, в него упирается рука стрелка, и оно крепится к стволам системой задвижек и замков.

Пластинки, или «щеки», делаются на прикладе с левой стороны для опоры щеки охотника, а также на казенной части, они часто украшаются резьбой. Эти пластинки на казенной части прикрывают механизм, который под давлением открытого или закрытого курка через посредство собачки (спуска) приводит к взрыву воспламеняющегося вещества в патроне. Механизм этот называют замком, и в нем имеются: боек, курок, спусковой рычаг (или шептало), пружина, взвод, собачка.

Чтобы стволы, довольно тонкие, могли выдержать огромное давление газов, образующихся при сгорании пороха, оружейники решили придать металлу, из коего они сделаны, наибольшую сопротивляемость и вязкость, а также постараться сделать все это не в ущерб весу изделия.

Многочисленные опыты имели целью выяснить качества используемых для производства стволов металлов, а также определение потребного количества каждого металла. Отсюда проистекает и разнообразие известных стволов: есть стволы железные, стволы из крученого железа, ленточные (или витые) стволы из дамасской стали[29], стволы из дамасской стали с турецкой насечкой в виде концентрических кругов, стволы из Дамаска Бернара, или из парижского Дамаска; есть еще английская сталь, пластинчатая дамасская сталь и т. д.

Лучшие стволы изготовляют из английской дамасской стали. Хороши также стволы парижских мастеров, и среди них следует особо отметить Леопольда Бернара и В. Гринера.

Первоначальные материалы, из которых делают эти стволы, претерпевают массу сложнейших превращений, и сейчас мы попытаемся рассказать о них в общих чертах.

Железные и стальные прутья по отдельности отправляются в кузницу и многократно испытывают на себе удары огромного падающего молота или гидравлического молота, приводимого в движение паром. Затем полученные прутья проходят через прокатный стан и превращаются в тонкие пластины, каковые затем режут на куски по 20 сантиметров каждый и располагают по принципу шахматной доски, то есть пластинка железа располагается напротив пластинки стали.

Таким образом создают кипу из 64 или 128 пластинок. Затем эту кипу раскаляют докрасна и подвергают воздействию молота, потом вновь пропускают через прокатный стан, после чего получают еще более тонкие и длинные пластины.

В качественных сортах пластинчатого Дамаска, чтобы сделать связку железа и стали более полной, эту операцию повторяют два, три, а иногда и большее число раз. Пластины получаются разной толщины, их подбирают в партии по толщине и качеству, а затем закручивают, что приводит к тому, что волокна металла становятся как бы не вдоль, а поперек. Это придает дамасской стали большую сопротивляемость при меньшей толщине. При хорошей обработке металла пластинки должны быть толщиной в 1,5 сантиметра для ружей обычного калибра. Если они тоньше, то это, пожалуй, указывает на желание оружейника сэкономить на металле, что и определяет наличие дефектов у дешевых ружей, как сами понимаете, с дешевыми стволами.

Итак, вернемся к пластинам. Пластины, уже скрученные, берут по три штуки для производства дамасской стали высшего сорта и сваривают только по краям.

Затем эти пластины вновь отправляют в кузницу, раскаляют и навивают на костыль (железный стержень), тонкий, сделанный из листового железа, который исчезает при ковке. После усиленной работы молотом приступают к самому главному, то есть к сверлению ствола.

Процесс рассверливания начинают с дула, постепенно добираясь до казенного среза при помощи специально приспособленных для этой цели прутков.

Теперь ствол представляет собой длинную спираль, похожую на очень тугую пружину, чьи шаги вот-вот сомкнутся.

Опять прибегают к ковке, чтобы добиться окончательного сращивания элементов. Снова ствол оказывается в кузнице, насаживается на специальный стержень и попадает на наковальню, где сделан особый желобок. Здесь ствол и куют, то и дело меняя температуру нагрева и вес молотов, причем процесс повторяется до 10 раз, и всякий раз температура идет по нисходящей, от более высокой — к более низкой. Удары следуют один за другим быстро, равномерно, с одинаковой силой. Оружейник ставит перед собой задачу, чтобы стенки ствола стали однородны по составу и были одинаковой толщины по всей длине.

Далее оружейник продолжает ковать остывающий, почти холодный ствол, чтобы убрать все заусеницы, пузырьки воздуха и раковины, а также — увеличить вязкость стали.

Вот таким самым тщательнейшим образом обрабатывают свои изделия Леопольд Бернар и английские мастера. Только они подвергают стволы холодной ковке. В результате многочисленных опытов они пришли к выводу, что, при чем более низкой температуре проводится ковка, чем дольше она длится, тем больше вязкость металла, тем выше сопротивление ствола, тем лучше ружье себя проявляет при стрельбе.

После первого сверления ствол, отделанный, так сказать, начерно и уже лишенный железного костыля, шлифуется в первый раз. Затем производят повторную отделку стволов, после чего их сваривают, да так, чтобы они лежали строго параллельно, а уже после этого прикрепляют к ним шарнир. Эта операция очень непроста и требует как огромного мастерства, так и тщательности и чистоты исполнения. Наилучший эффект при сварке стволов дает олово, коим пользуются Леопольд Бернар и главные специалисты по производству стволов из Англии, например Гринер[30]. В Бельгии и в Сент-Этьене употребляют медь.

Следует сказать, что я считаю применение меди в данном процессе ошибкой, потому что точка плавления меди очень высока; 1083° по шкале Цельсия. Перегретый таким образом ствол теряет некоторые положительные качества, приобретенные им при холодной ковке, такие как вязкость и способность противостоять силе давления газов.

После того как стволы сварены, приступают к их правке и рихтовке, операции также очень сложной и требующей великого тщания, целью которой является совершенная прямизна стволов.

Затем стволы рассверливают, растачивают до нужного калибра[31], то есть доводят канал ствола до размеров, точно отвечающих параметрам определенного калибра. Это последняя стадия сверления.

После этого стволы снова полируют, а затем подвергают серьезнейшему испытанию при полной нагрузке, с тем чтобы убедиться в их полной надежности.

Только бельгийские и английские мастера по закону обязаны подвергать свои изделия такому испытанию в специальных испытательных камерах в Лондоне, Бирмингеме и Льеже. Стволы, выдержавшие экзамен, получают затем особое клеймо качества, похожее на чеканное изображение на монете.

Хотя в Германии, Голландии, Франции и в Соединенных Штатах нет испытательных камер, производители оружия обязаны тем не менее тоже подвергать произведенные там стволы строгой проверке. Однако было бы еще лучше, если бы их изделия тоже несли бы на себе печать официальной гарантии качества.

После испытаний стволы вновь полируют, с них удаляют последние огрехи, прежде чем приступить к прикреплению к ним коробки и цевья.

Я не буду подробно останавливаться на этих разнообразных и сложных процессах оружейного дела.

Если я столь подробно рассказывал об операциях, относящихся к производству стволов, то только для того, чтобы заставить читателя понять, какой ценой в оружейном деле можно получить сверхточное или просто точное оружие, ибо я хотел дать понять, что каждая часть ружья требует тщательнейшей отделки, самой серьезной и тонкой работы, и наше восхищение трудом мастера никогда не будет преувеличенным и незаслуженным.

Представим себе, соответственно, что мы имеем в нашем распоряжении ружье центрального боя, собранное полностью, отполированное, с хорошо пригнанными друг к другу частями, с воронеными металлическими деталями, законченное со всех точек зрения и выставленное в витрине оружейного мастера. Можно сказать, что оно отвечает всем требованиям, предъявляемым к оружию для охоты на дичь.

Потребовалось много времени и масса опытов для того, чтобы появилась зарядная камора, куда вставляется патрон, и потребовалось еще много труда, чтобы оружейники смогли добиться полной обтюрации, а для этого нужно было придумать надежный способ запирания стволов. Сейчас мы перейдем к рассмотрению двух основных систем ружей:

1) при которой мы имеем подвижный затвор, а стволы остаются неподвижными;

2) при которой затвор неподвижен, но зато подвижны стволы и цевье.

Первая система, да и сама ее идея в принципе превосходны. К сожалению, несмотря на весьма ощутимые и довольно обнадеживающие успехи, ружья с откидным затвором, известные по именам таких оружейных мастеров, как Ремингтон, Бекон, Робер и Монтиньи, не проявили еще полностью всех своих положительных качеств, коих мы вправе от них ожидать.

Впрочем, я абсолютно уверен, что рано или поздно удастся усовершенствовать систему, появившуюся, кстати, раньше всех прочих.

Существуют также ружья, при создании коих использовался принцип ползуна. При такой системе стволы скользят по подушкам коробки и возвращаются обратно, а приводит их в движение рычаг, чей шатун крепится к стволам при помощи особого стержня, именуемого шипом.

Ружье с вращающимися вокруг продольной оси стволами, хотя и превозносится некоторыми оружейниками, все же имеет многочисленные дефекты и очень быстро выходит из строя.

Итак, действуя методом исключения, мы дошли до единственного ружья, которое благополучно существует и поныне, а именно ружья с качающимися стволами системы Лефоше. Мы рады видеть, как воскресает этот почтенный предок, хотя бы в качестве принципиальной идеи, в своих потомках.

Ружье это характеризуется тем, что его стволы вращаются вокруг горизонтально зафиксированного стержня. Этим движением производится открывание и закрывание стволов при помощи английского затвора или кранового затвора, который действует на один или несколько замков, что в свою очередь позволяет ставить на место патрон (а в ружье с центральным боем и извлекать его автоматически).

Если французам принадлежит по праву слава изобретателей системы, которая еще долгие годы будет превалировать в оружейном деле, то несомненной заслугой англичан является то, что они сумели значительно усовершенствовать различные приспособления, служащие для того, чтобы сделать казенную часть одновременно и подвижной и застопоривающейся при необходимости, а также обеспечивающие полное запирание стволов.

Прежде всего упомянем об английском затворе, который в нижней своей части имеет предохранительную спусковую скобу, а в верхней — небольшую гильошированную[32] рукоятку, служащую для того, чтобы затвор двигался слева направо. Это очень хороший затвор, в то же время очень простой и обеспечивающий надежное взаимодействие коробки со стволами. Он должен быть намертво укреплен над спусковой скобой, чтобы обеспечить плотную притирку казенного среза к подушкам коробки.

Обратимся теперь к кранам.

Крановые затворы имеют то преимущество перед английскими, что, по сути, являются затворами мгновенного действия, в каком-то смысле даже автоматического и производимого при помощи очень простого движения.

Существуют три основных типа крановых затворов:

1) крановый французский затвор — french lever, как его именуют английские оружейники. Его профилируют (фасонируют) в виде раковины над спусковой скобой, и приводится он в действие либо правой, либо левой рукой натяжением, осуществляемым параллельно оси стволов;

2) боковой крановый затвор — side lever, именуемый иногда змеевидным. Он как бы огибает коробку и крепится на ней либо справа, либо слева. Он приводится в действие толчком сверху вниз;

3) верхний крановый затвор — top lever, что вращается на шпеньке над шейкой ложи, в конце казенной части, и движется слева направо.

При обращении с ружьем, имеющим крановый затвор, стрелок действует в соответствии с типом затвора, стволы движутся вниз, стрелок вставляет патроны, запирает стволы, подняв их, и приводит в рабочее положение, то есть взводит курок.

Крановый затвор приводит в действие один или несколько замков.

Ружья бывают с одним, двумя или тремя замками.

Следует сказать, что один замок не способен долго выдерживать напор газов, образующихся при стрельбе даже обычными зарядами. Он очень мал и занимает по площади не более одного квадратного сантиметра, вследствие чего недостаточно надежен, так как многочисленные сотрясения именно этой части ружья, являющиеся результатами взрывов патронов, приводят в конце концов к тому, что стволы отходят от подушек коробки и запирание стволов уже не осуществляется в полном объеме.

Наш вывод таков: ружье с простым одиночным замком должно быть безжалостно отвергнуто.

Двойной замок[33] имеет две крицы, расположенные между двумя шипами и последовательно сваренные. Подобная система обеспечивает надежное запирание стволов, ибо этот замок занимает по площади от трех до четырех квадратных сантиметров.

Перейдем теперь к рассмотрению тройного замка[34]. В момент взрыва боеприпаса казенная часть принимает на себя удар струи газов, каковая, встретив на своем пути непреодолимое препятствие, распространяется вперед и выбрасывает заряд из ствола. Удар струи газов мог бы привести к тому, что стволы самопроизвольно закачались бы или откинулись, ибо центр приложения силы находится на их оси, если бы их не удерживал специальный шип, их единственная и не очень надежная опора. Если замок располагается ниже места действия струи газов, а верхняя часть стволов ничем не прижимается к казенной части, результирующая сила увлечет стволы и заставит их качаться, вследствие чего непременно образуется зазор между стволами и казенной частью, и, как бы он ни был мал, он будет постоянно увеличиваться под действием повторяющихся выстрелов, так что в конце концов придется прибегнуть к сложной операции стягивания стволов.

Англичане, пораженные наличием столь серьезного недостатка, постарались найти способ избежать образования зазора. Среди других мастеров работал над этой проблемой и Гринер, и именно ему удалось ее разрешить весьма простым и даже, пожалуй, гениальным способом, добавив к верхнему крановому затвору третий замок. При подобном устройстве замка верхняя планка стволов переходит в круглый паз, называемый личинкой, который входит в гнездо, проделанное в казенной части. На левой стороне казенной части находится язычок, в чей прямоугольный паз мягко входит конец рычага кранового затвора.

Рассмотрим все на примере ружья с закрытым затвором. Чтобы открыть оружие, надо передернуть затвор слева направо. Язычок будет при этом двигаться в обратном направлении, выйдет из казенной части слева, высвободится из личинки, проделанной в верхней планке, и позволит стволам откинуться.

Закрывание ружья производится автоматически, как если бы третьего замка просто не существовало. Когда стволы опускаются на подушку вновь, язычок проходит через личинку и встает на место в паз, сделанный в левом боку казенной части.

Таким образом стволы, удерживаемые шарнирным болтом, двумя замками подушек и верхним замком, превратились в столь жесткую систему, как если бы они с подушками составляли единое целое. Никакой удар, никакое сотрясение не могут заставить их шататься.

После проведения многочисленных опытов оружейники оценили наконец всю важность наличия третьего замка. Они взяли три ружья различных систем, но одинаковых по весу, калибру и конструкции. Как вы уже догадываетесь, одно было с простым замком, другое — с двойным, ну а третье — с тройным. Ружья были заряжены одинаковыми патронами, с одним и тем же количеством пороха и свинца. Чтобы опыт оказался более убедительным, на стволы с цевьем и на шейку ложи каждого ружья надели две муфты. Эти муфты, заканчивавшиеся узкими частями в форме тисочков, были соединены между собой тонкой пластинкой из олова, которая при стрельбе могла лопнуть и показать, насколько велик зазор между казенным срезом и подушками, а также обозначить движение, производимое в момент выстрела стволами и казенной частью.

У ружья с простым замком оловянная пластина лопнула. У ружья с двойным замком она поддалась только после двух выстрелов, произведенных патроном с 7,96 г пороха Кертиса и Харви.

Тот же самый опыт был произведен и с ружьем с тройным замком. И что же? А то, что оно прекрасно выдержало испытание патроном с 10,65 г пороха и только выстрел патроном с 12,4 г оставил след на пластинке.

Охотники и сами могут повторить этот опыт. Но стоит ли? Можно, конечно, произвести и другой опыт. Расположите ружье горизонтально, держа его правой рукой за приклад, а левой — за стволы на уровне цевья так, чтобы спусковая скоба касалась колена. Сильно надавите казенной частью на колено, одновременно сильно потянув за приклад и стволы. Затем, внимательно осмотрев ружье, вы увидите, что между подушкой и казенной частью образовался зазор. Пусть сначала и минимальный, но учтите, что со временем он будет увеличиваться.

Теперь, когда мы покончили с общими замечаниями по поводу ружья центрального боя, скажем пару слов (чтобы уж больше к этому вопросу не возвращаться) о возвратных наружных курках. Они бывают следующих типов:

а) подкладные, то есть прилегающие своей верхней частью к ружейным стволам и располагающиеся перед боевой пружиной;

б) уединенные, которые отличаются от подкладных только тем, что отделяются от стволов узкой деревянной полоской, вследствие чего они лучше защищены от сырости;

в) обратные, то есть вделанные в шейку ложи и располагающиеся перед пружиной.

Возвратные курки всех типов отличаются тем, что после удара автоматически отскакивают и становятся на предохранительный взвод. Такое приспособление в значительной степени увеличивает безопасность обращения с заряженным ружьем, ибо при такой системе курок не может войти в соприкосновение с бойком. Облегчается и процесс заряжания ружья, так как становится полуавтоматическим. Честь изобретения возвратных курков принадлежит англичанам и датируется 1866 годом.

Теперь перейдем к рассмотрению так называемых бескурковых ружей (hamerless), в которых многие склонны видеть оружие будущего.

БЕСКУРКОВЫЕ РУЖЬЯ

Так называемые бескурковые ружья (на самом деле ружья с внутренними курками, или ударниками), известные еще под английским названием hamerless[35], вовсе не являются изобретением последнего времени. Ружья, лишенные наружных курков, существовали уже довольно давно, еще до ружья Лефоше. Например, известно ружье Робера, у которого скрытые ударники взводились при поднятии затвора; они ударяли по патронам, вставленным в зарядные каморы.

Через много лет после Робера англичанин Джозеф Нидхэм изобрел в 1856 году бескурковое ружье, которое не имело особого успеха, так же как изобретение его предшественника, в основном из-за того, что в нем использовался плохой патрон.

За ружьем Нидхэма последовало ружье Доу, а затем, в 1871 году, — ружье Муркота. Но ни одно из этих ружей не было оценено по достоинству — уж слишком велико было у охотников предубеждение против этой системы.

Новые усовершенствования, произведенные господами Ансоном и Дели в 1875 году, привлекли к бескурковому ружью внимание стрелков и даже снискали ему благосклонность иностранных охотников, в особенности англичан и американцев.

Наконец, господа Ланкастер, Дугал и Гринер[36] (последний — в 1880 году) создали прекрасное оружие.

Бескурковые ружья можно подразделить на три типа:

1) в первых ударники поднимаются на боевой взвод при откидывании стволов, а сжатие боевой пружины производится при поднятии стволов и постановке их в коробку;

2) во вторых и взведение курков, и сжатие пружины производится в результате падения стволов;

3) в третьих замочные механизмы приводятся в боевое положение специальными рычагами или ключами, управляющими затворами.

Наиболее важны в бескурковых ружьях предохранители, которые не дают произойти случайному выстрелу. Они представляют собой специальные защелки, которые действуют на спусковой крючок либо на курок, а иногда и на то и на другое одновременно. Предохранитель действует по желанию либо автоматически, по типу возвратного курка, либо под действием большого пальца. Он представляет собой маленькую кнопку с гильошированной головкой, расположенную на левой стороне казенной части. Простым движением пальца назад стрелок заставляет ее скользить, чем и застопоривает собачку, которая больше не подчиняется спусковой скобе.

Бескурковые ружья обладают следующими несомненными преимуществами перед прочими ружьями:

1) механизм их прост и надежен;

2) бой прямой и немедленный;

3) полная безопасность при стрельбе.

На последнее достоинство следует обратить особое внимание, ибо при такой системе стрелку нечего бояться, если патрон разрывается. В ружьях непрямого действия газы могут найти себе и иной выход наружу, кроме ствола, здесь же им некуда деваться, кроме как вперед.

Особым достоинством такого ружья является отсутствие выступающего курка.

В девяти из десяти случаев несчастья на охоте бывают обусловлены достойной сожаления легкостью, с коей может произойти случайный выстрел, если охотник зацепится курком за ветку, одежду, цепочку часов и т. д.

Несомненно, в пользу бескурковых ружей свидетельствует как скорость заряжания (а также разряжания), так и безопасность обоих процессов, так как охотнику не приходится притрагиваться к курку, который в иных системах может выскользнуть из-под большого пальца в момент взвода или отвода.

Вот таковы причины, по которым иностранные и некоторые французские охотники оказали благосклонный прием бескурковым ружьям.

ДУЛЬНОЕ СУЖЕНИЕ — ЧОК-БОР[37]

Оружейников постоянно заботила одна проблема, а именно вопрос о достижении наибольшей дальнобойности ружья. Они стремились добиться этого путем поиска большей пробивной способности заряда, а также большей меткости.

Многочисленные трудоемкие опыты и длительные испытания проводились как на стволах, так и на порохе. При испытаниях стволов оружейники пытались понять, как влияет на требуемые качества диаметр канала ствола, форма канала и длина ствола, а также состав металла, из коего он сделан. При испытании пороха обращали внимание на его состав, способ воспламенения и на осуществление процесса заряжания.

Некоторые оружейники, в частности испанцы, надеялись решить задачу, изменив цилиндрическую форму канала ствола на коническую. У казенного среза в таких ружьях канал был цилиндрическим, но затем постепенно сужался к дулу. Результат нельзя было назвать блестящим, но все же он был удовлетворительным.

Другие мастера попробовали сузить зарядную камору таким образом, что ее диаметр стал меньше диаметра канала ствола. Например, при 16-м калибре канала камора была 18-го калибра.

При стрельбе из таких ружей достигалась достаточно хорошая меткость, причем постоянная. Но вот дальнобойность оказалась весьма посредственной, а пробивная способность и вовсе слабой.

Затем оружейники попробовали применить стволы, в которых каналы представляли собой два усеченных конуса, соединенных посредине цилиндрической частью различной длины.

Увы, результаты оказались ничуть не лучше тех, что были достигнуты при «экономном просверливании» зарядных камор, как называли тогда предыдущий опыт.

Тогда оружейники поставили перед собой задачу увеличить мощность заряда, обеспечив наибольшую сопротивляемость стволов без особого увеличения толщины их стенок, чтобы не утяжелять ружье. В дело пошли старые серпы, гвозди для конских подков, косы, сами подковы, иглы и вообще всякие куски металла, которые в результате очистки и предварительной ковки приобрели особую сопротивляемость и вязкость.

Все эти разнообразные предметы быта, обработанные примитивным способом в малых количествах, а затем соединенные вместе, сформировали единое целое и превратились в прекрасный металл. Так родились на свет первые стволы из дамасской стали, и этот шаг вперед в оружейном деле имел далеко идущие последствия.

В дальнейшем мы рассмотрим вопрос, каким образом способ воспламенения пороха, его состав и способ заряжания оказали огромное влияние на конструкцию оружия.

Однако все исследования и эксперименты со стволами давали лишь весьма посредственные результаты, и охотники в большинстве своем за неимением лучшего довольствовались цилиндрическим каналом ствола, когда был изобретен канал с особым сужением в дульной части, так называемый чок-бор.

Менее тридцати лет назад один американец придумал ввинтить в дуло своего ружья медную втулку меньшего диаметра, чем у канала ствола. В каком-то смысле он повторил опыт тех, кто делал канал ствола в виде двух усеченных конусов. Только здесь сужение канала переместили с середины ствола в его дульную часть.

Хотя внутренние стенки втулки оставляли на пуле глубокие царапины, а продукты сгорания пороха окисляли саму втулку, изобретатель-охотник добился хороших результатов в дальности стрельбы, в особенности в тех случаях, когда после нескольких выстрелов обрез втулки бывал поврежден пулями и у его основания образовывался нарост из свинца, сглаживавший прямизну углов.

Американский оружейник воспользовался опытом своего соотечественника и создал на базе его ружья свое собственное, а затем начал новую серию опытов.

Англичане в свой черед тоже произвели множество исследований, в особенности господин Дугал, который придал началу ствола форму оливки, и эта зарядная камора эллипсоидальной формы дала результаты, намного превосходящие достижения американского коллеги Дугала.

В среде оружейных мастеров как во Франции, так и в Англии долго обсуждали новинку, но применять на практике не спешили, сохраняя статус-кво[38].

Наконец, в 1875 году господин Гринер, с юных лет занимавшийся изготовлением стволов, сформулировал правила, по которым должно производиться сверление стволов с образованием дульного сужения. Таким образом, ему полностью принадлежит слава изобретателя чок-бора.

Следует учесть, что на пыж и пулю (или дробь) при выстреле действуют несколько сил одновременно:

1) давление газов, образовавшихся при сгорании пороха;

2) сопротивление воздуха;

3) противодействие стенок канала ствола;

4) (при стрельбе дробью) сопротивление дробинок друг другу.

С другой стороны, в канале ствола пыж цилиндрической формы, летящий вперед и не встречающий никаких препятствий, не дает пороховым газам времени достичь должного уровня давления. Ничем не сдерживаемый пыж беспорядочно вращается под действием первого толчка газов, которые попадают на пулю или дробь и рассеивают их, что приводит к уменьшению дальности боя, меткости и кучности стрельбы.

В связи со всем вышесказанным перед оружейными мастерами стояла следующая задача: найти такой выступ или сужение канала ствола, которые позволили бы давлению газов достичь максимального значения, не позволили бы пыжу вращаться и заставили бы выполнять свойственную ему функцию. Если говорить о сужении ствола, то оно должно было, по-видимому, располагаться довольно близко к дулу, чтобы воспрепятствовать веерному рассеиванию дроби при вылете из ствола и придать дробинкам импульс сосредоточения в одном месте.

Господин Гринер разрешил эту проблему на практике, создав ствол, который за последние десять лет совершенно не изменился. Канал ствола имеет цилиндрическую форму, за исключением небольшого участка, расположенного примерно в 25 миллиметрах от дула, ибо именно здесь канал резко сужается.

Таков канал ствола ружья чок-бор, каким его делают английские оружейные мастера Грэнт, Дугал и Ланкастер, а также лучшие французские оружейники, в особенности Леопольд Бернар.

Сужение канала ствола бывает «полным» (full) или «умеренным» (modified).

Ружье «full-choke», то есть с «полным» сужением канала ствола у дула, дает наилучшую кучность дроби и наилучшую пробиваемость, то есть при стрельбе по мишени размером в 76 см с расстояния 36 м от 190 до 230 дробинок из 305, находящихся в патроне номер 6 весом 32 грамма, попадают в цель.

Ружье «modified-choke» с умеренно суженным каналом ствола дает результаты в соответствии со своей характеристикой. При стрельбе по аналогичной мишени с того же расстояния от 130 до 180 дробинок из 305 попадают в цель.

Было бы полезно сделать одно весьма существенное замечание по поводу нумерации дроби. Дело в том, что моим французским читателям следует учитывать тот факт, что наша нумерация на одну единицу отличается от английской. Так, номер 6 по английской шкале совпадает с номером 7 шкалы французской. Эта маленькая деталь может быть весьма важной, если мы проводим какие-либо сравнительные исследования и используем гильзы, произведенные в разных странах.

Охотник — обладатель ружья с простым цилиндрическим каналом ствола — бывает доволен, когда с расстояния в 36 метров от 90 до 120 дробинок попадают в цель.

Хорошее ружье «чок-бор» дает от 200 до 230 дробинок! Это весьма существенная разница! А все благодаря дульному сужению…

Подобная сверловка канала ствола приводит не только к большей кучности дроби, но и к большей меткости ружья, а также и к большей дальнобойности.

Дистанция, при которой ружье с цилиндрическим каналом ствола дает наилучшие результаты, не превышает 30–35 метров. Если цель находится дальше, то весьма вероятен промах. Конечно, и из такого ружья, хорошо прицелившись, можно убить куропатку и с расстояния в 40 метров, но может получиться и так, что дробь, как говорят охотники, «уйдет в молоко».

При наличии ружья «full-choke» бедняжка будет буквально изрешечена дробью с расстояния в 40 метров и вряд ли уйдет от смертоносных дробинок и на удалении в 60 метров.

Итак, можно сделать вывод, причем нисколько не впадая в преувеличение, что такая система сверловки канала увеличивает меткость ружья почти на тридцать метров, чем, разумеется, не следует пренебрегать. В такой же пропорции увеличивается и дальнобойность, что доказано многочисленными опытами, к тому же даже самый недоверчивый стрелок может лично удостовериться в правильности этих утверждений.

Но значит ли это, что все ружья с подобными стволами дают такие же результаты? Хорошие — да, но не дешевые и дрянные. Ведь есть ружья и ружья, как говорится, вещь вещи рознь. Стволы парижских оружейников и английских мастеров по качеству практически неотличимы. Затем идут более доступные по цене ружья, произведенные в различных провинциях, они также превосходны, и охотники могут выглядеть с ними вполне достойно. Но есть еще и весьма посредственные ружья, которые могут дать лишь очень отдаленное представление о том, что такое ружье высшей категории.

Должен заметить, однако, что при всех прочих совпадающих характеристиках ружье с дульным сужением, даже самое обыкновенное, будет намного превосходить гладкоствольное ружье без дульного сужения, ибо сам принцип «чок-бора», по моему мнению, просто превосходен.

Нам остается порассуждать еще только об одной проблеме, прежде чем мы перейдем к вопросу о выборе оружия. Какое воздействие оказывает дульное сужение на пулю, на крупную и мелкую дробь?

Обычно принято считать, что пулей из ружья со стволами «чок-бор» стрелять нельзя, ведь около казенного среза на английских стволах выбиты слова «not for ball», то есть «не для пули». Однако на практике это не так! Из ружья со стволами «чок-бор» можно стрелять пулей, но такой, чтобы ее калибр соответствовал диаметру дула. Из ружья со стволами «full-choke» лучше стрелять средней и мелкой дробью — от 1 до 10 номера. «Modified-choke» подходит как крупная, так и мелкая дробь, однако при стрельбе из подобного ружья благоразумнее все же уменьшить количество пороха в патроне.

Так как заряд дроби, выпущенный даже из ружья с умеренным сужением дула, может искрошить дичь, если стрельба ведется с короткой дистанции, в главе «Боеприпасы» я расскажу, как этого можно избежать.

ВЫБОР РУЖЬЯ

Описывая вкратце, так сказать, «анатомию» ружья, я, в меру моих сил и возможностей, старался дать представление о самых модных ныне системах и делал это без особой предвзятости.

Я ограничился сравнением самых новых типов ружей, исключив уже устаревшие и вышедшие из моды, а уж читателям принадлежит право судить и делать выводы.

Однако если в моем рассказе и можно было заметить мои личные пристрастия к тому или иному типу или системе, то произошло это только потому, что я безотчетно подчиняюсь современным веяниям, которые заставляют нас прежде всего обратить внимание на что-то новое.

Если же я и был слишком уж рьяным представителем XIX века, если я уж слишком усердно отдавал дань уважения традициям, если я, наконец, был слишком многословен в моих стараниях предсказать дальнейшие пути совершенствования оружия, то я все же надеюсь, что мне простят мое излишнее рвение, ибо объясняется оно лишь желанием быть полезным огромному отряду людей, с коими меня роднит единство мыслей и мнений, то есть охотникам.

Вот так в ходе моих изысканий я пришел к выводу, что в дальнейшем останется и будет развиваться лишь одна система охотничьих ружей, а именно система центрального боя. И в этом моем убеждении я не был слишком смел и самонадеян, потому что все охотники, которые за последние десять лет сменили ружья, отдали предпочтение ружью центрального боя и с возвратными курками.

Здесь мы все сходимся во мнении. Не подумайте только, что я пытаюсь оправдать мою любовь к прогрессу и что я горжусь и даже кичусь тем, что являюсь таким уж ярым любителем новизны. При всем моем величайшем уважении к традиции я не боюсь сказать, что меня не притягивает все неизвестное и неисследованное и что гордый призыв американцев «Вперед!» является и для меня руководством к действию.

Вот почему я счел своим долгом подробно остановиться на вопросе о дульном сужении в том виде, как я сам понимаю эту проблему, ибо я изучал ее в течение последних десяти лет, ведь я был одним из первых во Франции, кто осмелился воспользоваться ружьем со стволом «чок-бор», сконструированным уважаемым господином Гринером.

Так был ли я излишне смел, если, так сказать, позволил читателю прочесть между строк, что я отдаю предпочтение этой системе?

Но за последние пять лет не стала ли склонность к «чок-бору» всеобщей тенденцией?

И ведь я говорю не только об особо точных ружьях из Парижа и Лондона, но имею в виду и самые обычные ружья, доступные всем простым смертным!

Из десяти ружей, продаваемых сегодня, не являются ли восемь (а то и все десять) ружьями с дульным сужением левого ствола? Можно сказать, что сейчас мы переживаем эпоху повального увлечения «чок-бором», кстати полностью оправданного полученными результатами.

Некоторые господа, из числа тех, что вечно пребывают в дурном расположении духа, не замедлят обвинить меня в англомании (если уже не обвиняют)…

Ну что же! Признаюсь, я не очень хорошо понимаю, как можно говорить о каких-либо «маниях», если речь идет о прогрессе. Какая нам разница, кто является автором изобретения — англичанин, немец, француз, если в результате мы можем сделать какой-то предмет более полезным и приятным, то есть отвечающим двум самым главным требованиям, к нему предъявляемым?!

Разве не построена мировая промышленность на беспрестанном обмене сведениями между людьми и странами? И разве можно назвать проявлением патриотизма систематическое отрицание, предание забвению, а то и поношение всего нового, что изобрели соседи, пусть это делается и ради предметов, произведенных на родине, но уже устаревших?

Кстати, некоторые «мании», то есть приверженность к «иностранщине», оказались весьма полезны. Наполеон I, сам Наполеон, горько сожалел о том, что в свое время не страдал «манией американизма», а посему не последовал примеру Фултона[39] и не стал использовать силу пара в корабельном деле! А разве Наполеон III потерял бы что-нибудь, если бы последовал примеру пруссаков и снабдил французскую армию игольчатым ружьем?

И являемся ли мы нынче «сумасшедшими поклонниками иностранщины», как склонны утверждать ретрограды, когда множим и множим до бесконечности телефоны Эдисона и Белла?

Итак, вернемся к простым изобретениям, примененным в охотничьем ружье.

Ружье центрального боя, несомненно, одержало победу над всеми прочими, а также и стволы с дульным сужением завоевали прочные позиции в оружейном деле.

Но таково ли положение бескурковых ружей?

Новинку по достоинству оценили как иностранные, так и французские охотники, представители высшего общества. И, как вы понимаете, среди них немало превосходных стрелков…

Что же касается общей массы охотников, то, увы, эти наши собратья проявляют поразительное упрямство и несговорчивость.

Так что же они имеют против бескурковых ружей? Чем они недовольны? Что их не устраивает?

Смешно сказать, но сколько-нибудь серьезных претензий они даже сформулировать не могут, кроме, пожалуй, претензий к внешнему виду бескуркового ружья, которое отличается лишь необычностью, но вовсе не отсутствием изящества.

В одном труде, посвященном охоте, труде, кстати, очень достойном, даже замечательном, я нашел одну фразу, которая меня несказанно удивила, ибо вышла из-под пера несомненно умного человека, прекрасного литератора и страстного охотника. Я сейчас ее вам процитирую: «Несмотря на то что иностранцы с восторгом приветствуют бескурковое ружье и даже несмотря на то что ему прочат блестящее будущее, я его категорически отвергаю, презрев все положительные качества и особую надежность, за которую его так превозносят. И доводы мои, разумеется, далеко не бесспорны, но для меня вполне достаточны и основательны, а заключаются они в одном: ружье это безобразно! Ведь ружье — любимая игрушка и истинная драгоценность каждого охотника, а потому я желаю, чтобы оно было элегантным, изящным и уж ни в коем случае не походило на простую палку!»

Да будет мне позволено возвысить мой голос против этой метафоры, сколь несправедливой, столь и неточной. Бескурковое ружье вовсе не походит на палку!

Ах да! Ну конечно, всех смущает отсутствие курка!

Ах, мой дорогой собрат-охотник! Неужто вы так привязаны к этим боковым крючочкам, которые существуют еще со времен рождения аркебузы? Что касается меня, то я столько раз проклинал их на охоте, столько раз чертыхался, в особенности в лесу, что я просто счастлив оттого, что они исчезли. Думаю, что и все, кому доводилось охотиться на зайцев и бекасов в густых зарослях, частенько богохульствовали ничуть не меньше меня.

Ну да ладно, оставим вопрос об удобстве в стороне, но может ли мне кто-нибудь сказать (с точки зрения эстетики), какую такую особенную элегантность могут придать ружью маленькие кусочки металла, те самые, которые оружейники стараются сделать как можно более миниатюрными, словно прокладывая дорогу к их полному исчезновению. Да никакую, если мне будет позволено высказать мое мнение! Это просто вопрос привычки, и ничего более!

Некоторые охотники утверждают, что отсутствие курков мешает взгляду сосредоточиться на патроннике и как бы не позволяет поместить цель между этими несуществующими уродливыми отростками, то есть как следует прицелиться. Но это ложное обвинение!

Соблаговолите взять на себя труд, о вы, мои читатели, еще не страдающие предвзятостью мнения, проверить действие обычного ружья центрального боя. Возьмите же ружье, зарядите его и прижмитесь к прикладу щекой. Видите ли вы над стволами эти два крохотных крючочка, которые современные фабриканты оружия уже почти свели к нулю? Итак, видите ли вы эти, по мнению многих, столь необходимые, безупречные регуляторы точности стрельбы? Да ведь они едва различимы!

То же самое относится и к ружьям, чьи курки расположены по оси стволов и лишь немного выступают, только когда ружье заряжено.

Да и вообще, зачем я доказываю совершенно очевидные вещи? Настолько очевидные, по крайней мере для меня, что если спустя хотя бы двадцать лет у этих строк найдется читатель, он не преминет высказать мысленно несколько весьма нелестных замечаний по поводу упрямства и слепоты многих моих современников.

Разве не подсмеиваемся мы сами над некоторыми великими людьми, чьи заблуждения вошли в поговорки и стали притчей во языцех! Разве не удивляемся мы их недальновидности? Ведь утверждал же господин Тьер[40], что железные дороги так и останутся навеки всего лишь дорогостоящими игрушками и что телеграф пригоден разве что для лабораторных опытов! А господин Бабине[41], тот самый, что сделал вывод о невозможности передачи сообщений по телеграфу через океан! А Араго[42] уверял, что пассажиры не смогут проезжать в вагонах по туннелям, потому что они задохнутся! И так далее и тому подобное! Сколько еще было в истории подобных утверждений!

Скажу еще только одно, последнее слово. Что было бы, если бы Робер, изобретя бескурковое ружье, полностью воплотил бы свой замысел в жизнь и если бы охотникам, за пятьдесят лет успевшим отвыкнуть от курков, какой-нибудь реформатор предложил бы пострелять из ружья, снабженного этими неудобными крючочками, которые не дают спутать ружье с палкой? Хотелось бы мне видеть выражение его лица! Ведь мне, пожалуй, не стоит и формулировать, что сказали бы этому смельчаку охотники.

Но, как бы там ни было и каково бы ни было ваше личное отношение к бескурковым ружьям, вы все равно выберете ружье центрального боя.

Вопрос о выборе калибра ружья тесно связан с личными пристрастиями покупателя, с тем, насколько он силен и вынослив, а также с тем, какому виду охоты он отдает предпочтение. В последнее время наибольшее распространение получили ружья 12-го калибра, ибо они подходят для любой охоты: в лесу, на море, на болотах и на равнинах.

Если ружье 12-го калибра для вас тяжеловато, возьмите ружье 16-го калибра. Дальнобойность его несколько меньше, но оно с успехом возмещает сей недостаток именно благодаря своей легкости.

Ружье 20-го калибра превосходно подходит для охоты на равнине, в лесу и для облавы, но дальнобойность у него меньше, чем у ружья 16-го калибра.

Некоторые старые заслуженные охотники, сравнивая результаты современных охотников со своими собственными, коих они достигали когда-то, имея на вооружении добрые шомпольные ружья, приходят к выводу, что дальнобойность шомпольного ружья 20-го калибра выше дальнобойности современного ружья 12-го калибра. Ну что же, они просто никогда не стреляли по мишени из ружья 12-го калибра со стволами с полным дульным сужением… Правда, они утверждают, что им доводилось подстреливать куда больше дичи… Вот с этим я полностью согласен, ведь в те времена они сами были моложе на тридцать лет, а дичи в лесах водилось раз в десять больше, чем нынче, да и охотников тогда было раз в двадцать меньше, а уж браконьеров и вовсе можно было по пальцам пересчитать, это вам не нынешние легионы… И во всех этих бедах современное ружье нисколько не виновато…

У меня дома настоящий арсенал. Уму непостижимо, сколько патронов я извел, стреляя по мишеням! И все мои старые ружья выглядят очень жалко, хотя когда-то они казались мне просто превосходными.

Итак, приступаем к выбору ружья. Берите ружье со стволами из самого тонкого Дамаска, с многочисленными нарезами. Стволы должны быть усилены у патронника на 25 сантиметров длины. Проверьте, хорошо ли стволы выпрямлены, параллельны ли они друг другу и лежат ли точно в горизонтальной плоскости, а также помните, что их оси стрельбы должны сходиться на расстоянии от 30 до 40 метров. Как я уже однажды говорил, лучше выбрать ружье, у которого стволы сварены при помощи олова. Воронение не должно быть излишне темным, чтобы можно было судить о качестве стали. Стенки стволов, разумеется, должны быть максимально толстыми, но не до такой степени, чтобы без всякой пользы утяжелять ружье.

Вообще-то тяжелое ружье лучше легкого (такого же калибра), если избыточность веса объясняется лучшим качеством дамаска. Конечно, при выборе оружия стрелок должен соразмерять вес ружья со своей силой.

Длина стволов колеблется обычно в пределах 72–76 сантиметров, но для охоты в лесу можно взять ружье и с более короткими стволами — 65–70 сантиметров.

Учитывая все то, что я уже имел честь вам сообщить о полном и умеренном дульном сужении, возьмите ружье, у которого правый ствол имеет умеренный чок, а левый — полный. Вы по достоинству оцените эту систему, когда осторожная дичь будет вспархивать на довольно большом расстоянии от вас. В лесу и в короткий период открытия сезона охоты на равнине вы легко обойдетесь и одним стволом. При выборе ружья проследите, чтобы зарядные каморы имели правильную цилиндрическо-коническую форму, что позволяет легко вставлять и вынимать патрон. Их место соединения не должно иметь острых граней, а должно представлять собой плавный узкий конус. Длина зарядных камор равна длине целой гильзы.

При выборе механизма запирания стволов вы располагаете широким набором различных ключей и рычагов, именуемых кранами.

Английский ключ массивен и солиден, так что он годится для больших зарядов, однако, чтобы привести его в движение, требуется приложить большое усилие. Хороши также французские крановые замки.

Откажитесь раз и навсегда от ружья с двойным замком, двойной замок весьма надежен и удобен, но все же, если возможно, покупайте ружье с тройным замком.

Приклад должен быть сделан из сухой и звонкой древесины, с прямыми волокнами, с хорошо различимыми прожилками, прекрасно обработан и, как говорится, «по руке охотнику».

Итак, внимательно осмотрев ружье, вскиньте его несколько раз к плечу, ибо только тогда вы поймете, подходит ли вам приклад и не качаются ли стволы в обычном для стрельбы положении, ведь в этом-то, пожалуй, и заключается самое главное условие выбора ружья.

От ружья требуется быстрое и легкое вскидывание к плечу и удобное прилегание к щеке.

Затем испытайте качества ружья при стрельбе по мишеням. Расстреляв несколько патронов, вы убедитесь в том, достаточно ли точно оно бьет в цель, что траектория полета заряда достаточно крута, чтобы поразить дичь в воздухе на средней дистанции.

Вы должны также удостовериться в том, что заряжать и разряжать ружье удобно и легко, что экстрактор[43], возвратный курок и спусковой крючок действуют безотказно. Вы убедитесь в том, что кучность боя отвечает вашим требованиям, а также поймете, насколько ружье подходит вам по виду и какова его отдача при стрельбе.

В том случае, если у торговца оружием или у мастера-оружейника не окажется подходящего вам по всем параметрам ружья, или в том случае, если вы не в состоянии прийти выбирать себе оружие лично, вы вполне можете заказать ружье.

Нет ничего проще. Вам достаточно просто послать старое ружье, которое желаете заменить и к которому привыкли, а вам на ваш вкус подгонят или подберут любое оружие.

Можно также просто отослать оружейнику основные размеры ружья, а также и данные, касающиеся длины ваших плеч, предплечий, рук и пальцев.

Добавлю, что при прямом затылке приклада ружье бьет вверх, а при косо срезанном — вниз. Ружье с длинным прикладом затрудняет и замедляет вскидку, а иногда заставляет сильно опираться прикладом о руку. Ружье же с коротким прикладом делает процесс вскидки очень легким, но при отдаче удар в таком случае приходится не по плечу стрелка, а по его щеке.

Следует особо подчеркнуть, что левши должны заказывать себе особые, специально приспособленные ружья. Выполненное по мерке ружье будет нисколько не дороже готового, что вы можете найти у оружейника.

Да, кстати, я еще не затрагивал весьма щекотливой темы: цены ружья.

Я не изреку никаких абсолютных истин, ибо цены на охотничьи ружья весьма различны. Самое большее, что я могу сделать, так это составить очень приблизительную классификацию, быть может, даже пристрастную. Однако я ни в коей мере не претендую на то, чтобы навязывать мое мнение кому бы то ни было.

Цена особо точного ружья экстра-класса, сделанного в Париже или в Англии, колеблется от 1200 до 1500 франков. Превосходное точное ружье стоит от 700 до 1000 франков, а чуть уступающее ему по красоте отделки можно купить не дороже 500–600 франков. Самое распространенное, общедоступное ружье обойдется вам не дешевле 300 франков, а за 200 и ниже можно приобрести уже только то, что я непочтительно называю дрянью и дешевкой.

Охота во Франции сейчас очень популярна, и охотятся у нас в наше время больше, чем когда бы то ни было ранее. Однако число любителей и истинных ценителей хорошего оружия сравнительно невелико. Некоторые покупают дешевые ружья просто по недомыслию, другие — из ненужной экономии.

Я не говорю здесь о тех счастливчиках, для которых охота является одной из составляющих жизни, таким же необходимым предметом роскоши, как экипаж, модная мебель из ценных пород дерева, особняк в городе или замок в провинции. Для них лошадь ценой в пять тысяч франков, собаки по пятьдесят луидоров[44] и ружья по полторы тысячи франков — привычные и обыденнейшие вещи.

Я не говорю сейчас о тех, кто, не обладая большим состоянием, является преданнейшим поклонником охоты и непременно желает стать обладателем ружья своей мечты, чтобы полностью насладиться наивысшим счастьем, доступным охотнику, то есть быть владельцем квинтэссенции[45] современного оружейного дела. Для них не существует понятия «слишком дорого», они пойдут на любые жертвы ради достижения заветной цели.

Но есть и другие, причем в большом количестве… Это те, кто охотится, подчиняясь веяниям моды или от безделья. Одни хотят походить на элегантного щеголя N, одного из представителей высшего общества, департамента или округа, другие — чтобы хоть чем-нибудь заполнить лишенное всякого смысла существование после того, как в силу возраста отошли от дел. Есть и такие, что стремятся убежать от суровой действительности финансового дела, промышленности и торговли, а потому отправляются в сентябре бродить без особой цели по полям и лесам.

Для этой категории рода человеческого ружье — орудие, просто необходимая вещь, такая же, как вилка и ложка. Так зачем им таскать ружье за полторы тысячи франков? Ружье и есть ружье! Простая полая труба, которая стреляет! И пусть себе стреляет как может! Ну и что? Ведь существуют же на свете скрипки за 25 франков и фортепиано за 200, и ничего, играть-то на них можно! А часовые механизмы за 18 франков исправно ходят, показывают часы, минуты и секунды…

Охотники видят, что браконьеры со своими старыми, вышедшими из употребления силками ловят огромное количество дичи, а ведь против этих жалких ловушек, где все и держится на какой-нибудь тоненькой веревочке или латунной проволочке, даже дешевое дрянное ружье выглядит настоящим чудом инженерной мысли.

Охотники не думают о том, что старая ржавая развалина, с которой браконьер сидит в засаде, является орудием убийцы, предательски, хладнокровно и жестоко расстреливающего с близкого расстояния неподвижную дичь.

Не думайте, что я преувеличиваю. Я просто хотел понять, откуда у нас эта потрясающая беззаботность, это преступное легкомыслие, ибо только этими словами я могу назвать ставшее какой-то воистину всеобщей тенденцией желание сэкономить на ружье! Я как-то расспросил двух провинциальных оружейников, обосновавшихся в городках, что являются центрами супрефектур[46]. Оба не могли пожаловаться на отсутствие покупателей. Я спросил их, какова была средняя цена ружей, проданных за последние пять лет. Оба сказали, что из двадцати ружей, купленных весьма состоятельными клиентами, два стоили по 500 франков, 8 — по 300, а цена остальных колебалась от 200 до 300. Я уж не говорю о количестве всякой дряни, проданной по низким ценам обитателям деревень и ферм, ибо число их просто невероятно!

Сейчас я обращаюсь к настоящим охотникам или к тем, кто стремится стать таковыми.

Так вот, усвойте, господа, одно правило, основное правило: экономия при покупке ружья неразумна и предосудительна. Ведь вы же не собираетесь менять ружья столь же часто, как предметы туалета! Став однажды владельцем хорошего ружья, вы привыкнете к нему, приспособитесь, сольетесь с ним в единое целое, вы сможете на него рассчитывать в любой ситуации, а потому никогда не пожалеете об истраченных деньгах.

Купите же себе хорошее ружье, пусть не сверхточное, но все же хорошее, по умеренной и доступной цене, ведь со временем вы сможете несколько улучшить его качества, приказав дополнительно отшлифовать стволы, чтобы убрать неровности и царапины. Вот вам и экономия в 200 франков! Ибо ружье ценою в 600–700 франков ни в чем не будет уступать тому, что в лавке выставлено за 800–900. Вы получите просто превосходное оружие, уж поверьте мне!

Если вам не по средствам такие расходы, что ж, придется остановить свой выбор на более дешевом ружье, но все же истратьте на него столько, сколько можете, и ни франком меньше.

Хотел бы мимоходом дать еще один совет, и учтите, что я лицо незаинтересованное. Я не могу сказать ничего дурного об оружейниках из провинции, ибо они делают все, что могут, но я все же очень сомневаюсь, что они смогут предложить вам товар того же качества, как хорошие парижские мастера.

Это ведь похоже на парадокс, не так ли? Ведь в провинции ружья делаются по индивидуальному заказу, а в Париже налажено фабричное производство… Но, однако, это истинная правда. Все дело в том, что парижские мастера имеют в своем распоряжении прекрасно отлаженные механизмы и целый штат рабочих, непрерывно оттачивающих свое мастерство на одной определенной детали, а потому достигших совершенства.

Полагаю, что окажу охотникам большую услугу, назвав им среди прочих прекрасных оружейников Парижа торговое заведение господина Гинара по авеню Опера, в доме номер 8. Они найдут в этой лавке любезнейшего хозяина, человека безупречной репутации, а также огромный выбор прекрасных ружей с английскими и французскими стволами, сделанными самыми лучшими знатоками своего дела: в частности, чок-боры Гринера, с коими, пожалуй, на сегодняшний день ничто не может сравниться (о, только не подумайте, что я хочу умалить достоинство стволов Леопольда Бернара, Дугала, Ланкастера и прочих!). Да, здесь можно приобрести на самых приемлемых и даже выгодных условиях все самое лучшее!

УХОД ЗА РУЖЬЕМ

Содержание оружия в полнейшем порядке — главное условие успеха на охоте, а потому каждый охотник должен уметь ухаживать за ружьем лично, если только у него нет абсолютно надежного человека, коему он мог бы передоверить сию процедуру. И то, если даже таковой и имеется, следует все же всякий раз проверять его работу. «Хозяйский глаз должен все видеть и все замечать».

Хороший уход совершенно необходим для долгой службы ружья, для достижения меткости, точности боя и для безопасности самого охотника.

Если стволы в месте соединения с коробкой заржавели, если заржавел, не дай Бог, шарнир, ружье понемногу разлаживается и приходит в негодность. Если внутри стволов появляется ржавчина или нагар, дальнобойность ружья уменьшается, к тому же металл становится хрупким, и стволы просто может разорвать.

В стародавние времена, когда на вооружении были шомпольные ружья, заряжавшиеся с дула, можно было произвести из каждого ружья лишь ограниченное количество выстрелов, ибо пыжи, заталкиваемые при помощи шомпола через дуло, не позволяли продуктам сгорания уходить из ствола, и вскоре канал покрывался настоящей коркой, которая затрудняла заряжание и приводила к увеличению отдачи при выстреле.

Прочистка ствола, производившаяся в два приема, была делом скучным и довольно трудным. Приходилось разбирать оружие и промывать стволы очень горячей водой при помощи толстого шомпола, у которого на конце была проделана дырка, где и крепилась тряпка. Стволы погружали в лохань с горячей водой той частью, что примыкает к коробке, и быстрыми движениями, словно ершиком, прочищали. Эту процедуру приходилось повторять неоднократно, до тех пор пока вода, после первой прочистки абсолютно черная, не становилась бесцветной и прозрачной. Просушка стволов тоже была делом долгим и требовала большой аккуратности, ибо если в коробке на следующий день можно было найти хотя бы малейший след влаги, осечки, и весьма многочисленные, были обеспечены.

Сегодня охотнику, обладающему ружьем центрального боя, просто непростительно допускать, чтобы стволы покрывались нагаром. Уход ведь настолько прост и отнимает так мало времени! Дело всего на десять минут, не больше!

Достаточно по возвращении с охоты разобрать ружье (что осуществляется сейчас практически мгновенно), достать небольшой складной шомпол из чехла, называемый нынче вишером, прикрепить к его концу металлический ершик из стальных или железных «щетинок» и провести им туда-обратно два-три раза по каждому стволу.

После удаления основной части нагара следует заменить металлический ершик шерстяной тряпочкой, смоченной в керосине, и снова протереть каналы стволов. Керосин снимет остатки нагара и вернет оружию его первоначальный блеск.

Вслед за этим стволы следует тщательно протереть сухой тряпкой, чтобы удалить последние пылинки, а затем опять взять кусочек шерстяной ткани, намазанный вазелином, ибо это очень недорогое вещество прекрасно заменяет любые специальные масла и антикоррозийные средства. Оно нисколько не вредит металлу, а, напротив, защищает его от окисления, не горит, не приобретает неприятного запаха и вообще не портится. Вазелин — прекрасное средство, предохраняющее ваше ружье от любых превратностей погоды.

Когда стволы вашего любимца будут блестеть, как новенькие, пройдитесь мягкой длинноворсовой щеткой, смазанной вазелином, по всем металлическим частям ружья, и можете смело отправляться на охоту, ибо вашему оружию не страшны даже солоноватые туманы, стелющиеся над морем.

Никогда не разбирайте сами казенную часть, затворы и замки ружья, ибо сей процесс требует больших знаний, умений, навыков, приобретаемых только с течением лет, а также специальных инструментов. Если вы обнаружили, что какая-либо из названных частей отказалась работать, вы должны немедленно передать ружье мастеру-оружейнику, который только один и может осуществить задачу возрождения этих точных и очень сложных частей ружья.

БОЕПРИПАСЫ

Прошу моих читателей-охотников отнестись с особым вниманием к этой главе.

Так как чок-бор является превосходным оружием в руках хорошего стрелка, важно внимательно изучить те средства, что позволят ему проявить себя с наилучшей стороны, а также ознакомиться со способами их применения.

Средства эти называются боеприпасами и включают порох, дробь или пули, гильзы и пыжи.

Охотник, желающий добиться отличных результатов, всегда должен выбирать все самого высшего качества и просто обязан строго следовать всем правилам снаряжения патронов, если он занимается этим лично, ибо результаты охоты будут прекрасными, средними или плохими в зависимости от того, какого качества у него будут патроны.

Французский порох долгое время был весьма невысокого качества, в особенности те его сорта, что применялись на охоте. Все это происходило потому, что производство и торговля порохом являлись монополией государства, а на ввоз в страну пороха из-за границы был наложен жесточайший запрет, так что правительство не заботилось о повышении качества товара.

Сколько раз доводилось мне слышать из уст охотников отчаянную брань в адрес продукции, произведенной на государственных фабриках! Ведь порох этот продавали по весьма высокой цене, а качество его было ниже среднего, если не сказать больше!

Сейчас правления многих компаний начинают двигаться по пути прогресса, но делают они это с благоразумной ленцой, что является, видимо, уделом сих ученых и безупречных сообществ. А мы, охотники, ждем улучшений и рассматриваем огромное количество патронов, в коих главная часть, так сказать, «душа выстрела», порох весьма далек от того, чтобы его можно было назвать безупречным.

Я полагаю, что несколько замечаний по поводу производства пороха не будут бесполезны читателю и позволят ему согласиться с моим утверждением, которое на первый взгляд может показаться излишне резким и категоричным. Я постараюсь быть кратким и скажу лишь самое необходимое.

Порох представляет собой смесь серы, селитры и древесного угля в виде гранул. Эта смесь, сгорая, почти мгновенно превращается в газы, обладающие весьма большой силой расширения благодаря тому, что они раскалены. Именно принцип использования этой силы расширения газов и является основополагающим принципом при стрельбе из огнестрельного оружия.

Результаты стрельбы могут быть очень разными, и зависят они в основном не от химического состава заложенного в патрон пороха, а от того, по какой технологии он был изготовлен, от величины зерен, от времени сгорания и от количества, которые получаются в результате сгорания пороха.

Все превращения, которые происходят с порохом, призваны решить одну задачу — придать смеси вид гранул или зерен, как говорят военные и охотники. Такая форма должна благоприятствовать процессу воспламенения смеси и способствовать мгновенному выделению газов, чему будут служить существующие между гранями зерен пустоты.

Зерно должно быть твердым и прочным, не рассыпаться при нажатии пальцем, а также желательно, чтобы оно было как можно более гладким и блестящим. Размеры зерен значительно отличаются друг от друга, ибо все зависит от того, для какой цели предназначен определенный вид пороха. От плотности зерен, от их величины и окатанности зависит скорость сгорания пороха.

Плотность зерна напрямую влияет на метательную силу пороха. Так, пороха, подвергнутые сильному или среднему прессованию, дают совершенно различные результаты при стрельбе.

Величина зерна влияет на скорость сгорания. Порох для охотничьих ружей, чье зерно не превышает размеров мелкой песчинки, сгорает полностью практически мгновенно, в то время как зерна более крупного пороха сгорают гораздо медленнее. Именно таким образом, варьируя размеры зерна, можно добиться различий во времени сгорания разных сортов пороха.

Особой гладкости зерен пороха добиваются для того, чтобы задержать процесс горения, закрыв поры вещества на поверхности. Плохо обработанное зерно представляет собой более легкую добычу для пламени, чем гладкое блестящее зерно, покрытое неким подобием графитовой корки, которая горит несколько медленнее, чем основная масса зерна.

Процесс сгорания пороха может состоять из следующих фаз: полное воспламенение, частичное воспламенение, выделение газов, создание области высокого давления и образование нагара.

1. Полное воспламенение. — Пламя, распространяясь через пустоты, образовавшиеся в смеси, быстро охватывает все зерно, и оно воспламеняется мгновенно.

2. Частичное воспламенение. — Каждое зерно, охваченное пламенем снаружи, горит от периферии к центру. Такое воспламенение, гораздо более медленное, чем первое, зависит от сорта пороха, окатанности его зерен, его состава и способов хранения.

3. Выделение газов. — Выделение газов происходит практически одновременно, при этом образуются настоящие вихревые потоки, достигающие благодаря сжатию большой плотности. Скоростью образования газов у различных сортов пороха и величиной их давления объясняются при стрельбе из охотничьего ружья большие различия в кучности и в пробивной силе зарядов, полученных от вроде бы одинаковых патронов, заряженных одним и тем же количеством дроби.

4. Образование области высокого давления. — Когда порох полностью воспламенится и все зерна превратятся в газы, образуется область наибольшего давления. Сила давления направлена на стенки гильзы, составляющие в этот момент как бы единое целое с корпусом ружья; она вызывает большой подъем температуры, отчего газы расширяются и приобретают огромную дополнительную силу.

Давление сначала стремительно растет, достигает максимальных показателей, а затем быстро падает. В течение долгого времени люди пытались измерить давление, образующееся при горении пороха, то в атмосферах, то в килограммах на единицу площади. Но, похоже, приборы, которыми пользовались для этой цели до сегодняшнего дня, не способны дать точные сведения. Однако я все же приведу несколько цифр, полученных в ходе многочисленных испытаний.

Было установлено, что в огнестрельном оружии давление в течение одной сотой секунды возрастает с 0 до 500 атмосфер, а может быть, и больше, а затем столь же стремительно падает.

Известно, что в принципе пороховые газы увеличиваются в объеме примерно в 240 раз.

Один грамм охотничьего пороха, состоящего на 78,9 % из селитры, на 9,8 % — из серы и на 11 % — из древесного угля, дает при взрыве 619,3 калории и 193 кубических сантиметра газа; таким образом, при сгорании 5 граммов пороха (средний заряд для ружья 12-го калибра) выделяется около одного кубического дециметра газа и 3000 калорий.

Газы, образовавшиеся при воспламенении пороха, распространяются со скоростью около 2500 метров в секунду. Было подсчитано, что стали, из коей делают стволы армейских ружей, чтобы не лопнуть, нужно иметь силу сопротивления 60, а то и 70 килограммов на квадратный сантиметр.

Нагар. — Давление расширившихся газов при сгорании пороха, достигнув наивысшей точки, быстро падает, а вместе с ним падает и температура, что приводит к конденсации твердых частиц, которые в виде мельчайшей пыли осаждаются на стенках канала ствола. Кстати, о качестве пороха судят по количеству оставшегося после выстрела нагара; чем порох лучше, тем нагара, разумеется, меньше.

Вам, мои дорогие коллеги, теперь будет легко оценить достоинства пороха по его виду и заранее определить его баллистические качества.

Быстрота сгорания пороха, объем выделяющихся при этом газов и сила их давления зависят напрямую от формы и размера зерен пороха.

Во Франции существует несколько сортов пороха, предназначенного для охотничьих ружей.

Прежде всего, это мелкозернистый порох, самый распространенный и общедоступный, по цене 12 франков за килограмм. Зерна у него мелкие, призматической формы, блестящие. Это лучший порох отечественного производства, хотя количество выделяемых газов не слишком велико, да еще при его сгорании бывает много дыма, а после стрельбы остается довольно много нагара.

Сверхмелкозернистый порох, по 15 франков за килограмм, отличается тем, что зерна у него еще мельче и не такие блестящие. Процесс воспламенения у него происходит неравномерно, так что он уступает по качеству мелкозернистому пороху.

Наимельчайший порох «экстра», по 19 франков за килограмм, представляет собой пороховую муку рыжеватого цвета. На вид он тусклый, матовый, и селитры в нем гораздо больше, чем в двух других сортах. При употреблении этого пороха в патронах следует помнить, что отдача бывает очень сильной и что иногда происходит значительный разброс дробинок.

Резюмируя все вышесказанное, делаем вывод, что у французского пороха слишком мелкое зерно. Его горение представляет собой скачкообразный процесс, из-за чего объем газов явно недостаточен и давление не столь велико, как хотелось бы. Большое количество как дыма, так и нагара тоже говорит не в его пользу. К тому же и скорость, сообщаемая вылетающему из дула заряду, гораздо ниже той, что придает ему порох английского и американского производства. Короче говоря, французский порох в чистом виде нельзя употреблять ни при стрельбе из карабинов, ни при стрельбе из ружей меньше 20-го калибра.

Однако улучшить (и весьма значительно) французский порох можно, смешав различные сорта, а в результате получить смесь, чьи баллистические качества будут превосходить качества каждого отдельно взятого сорта.

Я посоветовал бы взять две трети мелкозернистого пороха по 12 франков и одну треть наимельчайшего пороха «экстра». Полученную смесь для достижения наилучшего качества требуется очень долго перемешивать.

Ну что же, на худой конец сгодится и эта смесь, пока мы будем ждать, когда наши фабриканты произведут что-нибудь получше.

Кстати, я хотел бы ответить всем завзятым шовинистам, которые собираются обвинить меня в отсутствии патриотизма из-за того, что я не превозношу отечественную продукцию. Итак, имею честь сообщить вам, что французское правительство настолько хорошо осознало превосходство английского пороха над французским, что для всех серьезных испытаний — например, при решении вопроса о принятии на вооружение французской армии винтовки Гра модели 1874 года — применяют только английский порох Кертиса и Харви.

Да, да, господа, чтобы оценить начальную скорость пороховых газов, траекторию полета пули, силу отдачи, меткость стрельбы, использовали английский порох!

Именно в результате произведенных испытаний и были предприняты некоторые важные изменения в производстве французского боевого пороха, с тем чтобы он стал похож на порох Кертиса и Харви номер 6.

И что же? А то, что французский порох F1 стал его превосходной копией. Новый сорт F2, с зерном призматической формы, блестящий и гладкий, дает почти такие же результаты. Это уже большой успех.

Но почему же никто не позаботится об улучшении сортов охотничьего пороха? Тут я должен отметить весьма полезное начинание, осуществленное весьма умными руководителями завода по производству пороха в Серван-Ливри, кстати, лучшего во Франции. Они только что изобрели порох для карабинов, намного превосходящий по своим качествам охотничий порох, но подходит он только для гладкоствольных ружей и дает прекрасные результаты в ружьях 10, 12 и 16-го калибров, хотя дыма и нагара еще все же многовато.

Господин Гинар снабдил меня патронами, снаряженными этим порохом, и я был полностью удовлетворен моими успехами на охоте.

Ну что же, первый шаг по пути прогресса сделан, но нужно сделать и второй и третий…

Но пока это не произошло, почему французское правительство не желает никоим образом разрешить ввоз в страну английского или американского пороха? Я знаю немало охотников, которые с легким сердцем заплатили бы весьма значительные пошлины…

Если порох компании Кертиса и Харви является лучшим английским порохом, то я счастлив сообщить, что лучшим порохом Соединенных Штатов является порох, производимый на заводах Дюпона, француза, обосновавшегося в Америке. Мой друг, капитан Бернес, командир «Флориды», подарил мне одну коробку весом около 5 килограммов, и я с большим успехом пользовался им в Гвиане.

Вот уже в течение нескольких лет во Франции в ходу белый порох, который так называют, дабы противопоставить его пороху черному, хотя по цвету он далеко не белый, а скорее желтоватый, а если быть еще более точным, цвета необработанной древесины.

Изобретен он был довольно давно, в 1855 году, капитаном Шульце из Германии. В последние годы белый порох получил широкое распространение во всем мире, но во Франции его знают и ценят, пожалуй, только охотники на голубей.

Я хотел бы ознакомить читателей с заметкой из «Монитер универсель» от 27 января 1863 года, в которой говорится о несомненных достоинствах этого пороха, а также о том, что в прошлом эту проблему серьезно изучали.

«Правительству его императорского величества был представлен порох, использовавшийся ранее как в военном деле, так и на охоте.

Комиссия, рассматривавшая вопрос о новом порохе, отметила, что он обладает хорошими баллистическими качествами и гораздо больше соответствует современным типам оружия. Новая смесь состоит из тех же элементов, что и старая, но благодаря дополнительной очистке из нее удалены вредные частицы, да и принцип действия у нее новый. Среди несомненных достоинств нового пороха по сравнению со старым надо особо отметить тот факт, что при его производстве, хранении и применении практически не существует опасности взрыва, пока быстрая манипуляция не делает его готовым для применения в огнестрельном оружии.

При сгорании этого пороха образуется очень небольшое количество нагара, а ведь нам известно, что именно большое количество нагара в стволе долгое время препятствовало распространению нарезного оружия. К тому же дым, образующийся при горении нового пороха, имеет столь малую плотность, что практически мгновенно рассеивается».

Теперь судите сами, не должны ли были столь блестящие качества обеспечить белому пороху огромный успех? Ведь по силе действия он ничуть не уступает черному пороху, но зато лишен многих его недостатков.

Единственное отличие, которое существует между двумя смесями, состоит в том, что для производства белого пороха используют не пережженную древесину, а очень хорошо просушенную и что в состав белого пороха не входит сера.

Отличительной особенностью белого пороха является то, что его взрывательная способность реализуется только в том случае, если он заключен в какую-то закрытую емкость. Он прекрасно горит на воздухе ровным белым пламенем, но не взрывается, как черный порох. Секреты производства белого пороха известны только производящей его фирме. Зерна у белого пороха довольно крупные и похожи по внешнему виду и цвету на молотый перец, коим некоторые гурманы сдабривают устрицы, уж не знаю почему. Его удельный вес почти наполовину меньше веса черного пороха. Два с половиной грамма белого пороха равны по объему 3 граммам черного.

Горит новый порох гораздо быстрее старого, и быстрее идет процесс выделения газов, а также и расширяются полученные газы больше, чем у черного пороха, а потому белый порох обеспечивает гораздо большую начальную скорость, большую пробивную силу и дальнобойность.

Прежде чем подробно изучить достоинство белого пороха, я должен ответить на вопрос, который, вероятно, возникнет у читателя, ибо мои друзья-охотники нередко задают мне подобные вопросы, когда я пользуюсь белым порохом. Вопрос этот звучит так: «А не вредит ли он стволам? Не портит ли он их?» Ни в малейшей мере, уж за это я ручаюсь! Вот уже четыре года, как я использую на охоте белый порох. Я стрелял патронами, заряженными им, и из ружья Гринера, и из американского ружья Кольта и никогда не замечал ни единого намека на повреждение стволов.

Распространению столь предвзятого и ошибочного мнения о новом порохе послужило его неправильное наименование «белый порох», когда куда вернее его было бы называть «древесным порохом». Да, его часто путают с бризантными порохами[48], состоящими в основном из фульминатов или хлоратов калия, с коими он не имеет ничего общего.

Итак, я рекомендую белый порох всем по следующим причинам:

1) меньшее количество дыма, что позволяет очень быстро произвести второй выстрел и пронаблюдать, куда полетела или побежала дичь; те, кто охотятся в лесах, на болотах или на морском побережье, по достоинству оценят это качество;

2) меньшая отдача, что позволяет стрелку не уставать и после того, как он расстрелял триста патронов, а то и больше; к тому же на плече не появляются синяки, а на пальцах — царапины;

3) меньше шума и грохота, при выстреле порох детонирует, производя легкий щелчок, что не вызывает мигреней, как при использовании черного пороха;

4) большая концентрация дробинок при стрельбе белым порохом приводит к тому, что дичь чаще попадает под выстрел и не уходит;

5) большая пробивная сила, обусловленная большей начальной скоростью дробинок, которые поражают дичь насмерть;

6) большая дальнобойность, наконец, что является следствием наличия более высокой начальной скорости.

Надеюсь, эти качества белого пороха заставят охотников по достоинству оценить его в дальнейшем.

Известно, что о величине дробинок можно судить по номеру дроби.

Счет начинается с трех нулей (самая крупная дробь) и заканчивается двенадцатым номером (самая мелкая дробь), но в некоторых провинциях, например в Турени, счет ведут в обратном порядке, так что номер двенадцатый обозначает самую крупную дробь.

Было бы весьма полезно, если бы производители договорились между собой и отменили сию устаревшую систему, которая иногда приводит к большим недоразумениям.

При обычной системе нумерации № 12 и № 11 представляют собой воистину микроскопические кусочки свинца, пригодные для охоты на жаворонка и прочую певчую мелочь. Дальнобойность такой дроби не превосходит 35–40 метров.

Номера 9 и 10 прекрасно подходят для стрельбы по бекасу и дрозду, 7 и 8 — для молодых куропаток, коростеля, перепела, вальдшнепов, водяных курочек и т. д.

Номера с 4 по 6 годятся для охоты на куропаток, зайцев, кроликов и уток.

Номерами 1, 2 и 3 лучше всего стрелять по уткам с большого расстояния, а также принято с ними ходить на лису, косулю и барсука.

Номера 0, 00 и 000 обладают столь большой убойной силой, что способны свалить оленя, лося и волка.

Разумеется, вы понимаете, что употребление того или иного номера дроби зависит от того, на кого вы охотитесь и в какое время года.

Что же касается стрельбы пулями, то я не являюсь ее поклонником. Я предпочитаю с малой дистанции стрелять крупной дробью даже по кабану. Что же касается стрельбы с дальней дистанции, то пуля слишком часто «уходит в молоко», следует также опасаться рикошета… Нет, это не для меня, потому что боюсь ранить собрата-охотника.

Поверьте моему опыту, дорогие читатели, и исключите пули из числа своих боеприпасов. Вы достигнете гораздо больших успехов с твердой крупной дробью.

Дробь изготовляют следующим способом: расплавленный свинец льют на некое подобие железного сита, расположенного на вершине башенки, а в самом низу башенки стоит чан с холодной водой, куда и ссыпаются образовавшиеся при прохождении через дырочки соответствующего номеру дроби диаметра раскаленные шарики.

Не все шарики получаются правильной формы, бывают хвостики и заусенцы, а потому всю массу дроби пропускают через грохоты с отверстиями, соответствующими номерам дроби. Дробинки, чьи размеры не подходят ни под один из номеров, переплавляют вновь вместе с дефектными.

Во Франции производят дробь, которую весьма ценят охотники, в частности дробь «Башни Сен-Жак».

Некоторые американские производители отливают дробь особым способом, используя при этом сильный поток воздуха. Расплавленный свинец падает с небольшой высоты, но в верхней части башни, почти у самого сита, попадает под сильнейшую струю воздуха, которая замедляет падение дробинок, вследствие чего отпадает необходимость иметь башню большой высоты. Производители утверждают, что такая дробь тверже той, что получается при падении капель металла с большой высоты.

Поговорим немного о твердой, или каленой, дроби. Следует учитывать, что обыкновенные дробинки слишком мягки и под влиянием потока пороховых газов деформируются. Иногда они изменяют форму уже при изготовлении, когда слишком быстро и энергично трясут грохот, через который их просеивают. При стрельбе из ружья с дульным сужением они тоже деформируются, вытягиваются в длину, что приводит к уменьшению их скорости полета, изменению траектории, уменьшению дальнобойности и снижению кучности.

Напротив, твердая дробь, произведенная во Франции или в Англии (в Ньюкасле), ставшая таковой не в результате легирования, что привело бы к изменению, точнее — к увеличению ее удельного веса, а впоследствии могло повлечь порчу стволов, но в результате особой закалки наделена особыми качествами.

Дробинки твердой дроби представляют собой идеально круглые шарики и обладают гораздо большей пробивной способностью, чем обыкновенные дробинки, ибо не расплющиваются при попадании в кости дичи, а также отличаются отменной кучностью благодаря тому, что сохраняют свою форму.

Несмотря на то что в последние годы стали производить очень хорошие металлические гильзы, все же гильзы с картонным корпусом пока что преобладают. Металлические гильзы были изобретены одновременно с казнозарядными ружьями, но до сих пор не смогли вытеснить своих сестер и, быть может, никогда так и не сумеют этого сделать.

Однако они гораздо удобнее картонных гильз, особенно для путешественников, которым доводится передвигаться по совершенно необжитым местам, где практически невозможно возобновить боезапас, так что они бывают вынуждены брать с собой огромное количество уже набитых картонных гильз.

Металлическая гильза может служить сколь угодно долго. Набить ее довольно легко, фланец у нее толстый, а потому нет опасности, что его разорвет, так что ее можно использовать даже в ружье со слабым или изношенным замком. Так как капсула металлической гильзы достаточно широка, не существует опасности, что ее отбросит в канал бойка, и не следует опасаться выброса газов через казенную часть. И наконец, металлические гильзы не деформируются, как картонные, под давлением пыжей или от влаги. Они легко вставляются в патронник, легко вытаскиваются экстрактором после выстрела, увеличивают мощность стрельбы. К тому же сейчас они обходятся дешевле картонных, что тоже немаловажно.

Имея при себе две сотни металлических гильз и запас пороха, дроби, пыжей и запалов, отважный исследователь или страстный охотник, любитель редких трофеев, может провести целый год вдали от жилья, ни о чем не заботясь.

Я скажу еще несколько теплых слов о латунных гильзах, которые сослужили мне добрую службу во время долгой и трудной экспедиции по Французской и Нидерландской Гвиане, ибо хотя бы из чувства признательности я должен это сделать.

А сейчас вернемся к картонным гильзам, коих существует великое множество, и отличаются они друг от друга по качеству, а соответственно — и по цене. Стоят они от 3 до 7,5 франка за сотню. Я бы не советовал охотникам покупать более дешевые гильзы, потому что придется горько пожалеть о своей страсти к экономии.

Дешевые гильзы сделаны из тонкого картона, более похожего на бумагу, сминаются даже пальцем, раздуваются под давлением пыжа, плохо поддаются закручиванию, впитывают влагу, и к тому же их нелегко вставлять в патронник. Плюс ко всему они часто лопаются, что приводит к значительной потере двигательной силы заряда, вызывают осечки (что еще хуже), вдобавок иногда их практически невозможно извлечь после выстрела.

Итак, господа, покупайте гильзы высшего качества, герметически закрытые, водонепроницаемые, такие, где есть гарантия, что картон не прорвется и не отойдет от металлического донца.

Что касается меня, то я не знаю ничего лучше, чем гильзы производства компании «Эли Бразерс». Картон у них толстый, крепкий, на ощупь похож на кожу. Эти гильзы на удивление легко вставляются в патронник, никогда не деформируются при выстреле, так что экстракция производится тоже очень хорошо, и не приходится применять специальный пинцет. Бронзовое донце, плоское и гладкое, имеет аккуратный фланец. Воспламенение происходит безо всяких осложнений, так что осечки случаются не чаще одного раза на тысячу гильз. Хороший запал прекрасно воспламеняет порох. Внутренняя часть укреплена листовым железом, и это железо покрыто слоем лака, чтобы воспрепятствовать порче и разложению пороха. Короче говоря, эта гильза обладает всеми положительными качествами, какие только может пожелать охотник. Вот почему я настоятельно советую пользоваться именно этими картонными гильзами.

Еще одно слово о металлических гильзах.

Часты нарекания на то, что они раздуваются при выстреле и столь плотно примыкают к стенкам патронника, что требуются огромные усилия, чтобы их оттуда извлечь. Сей недостаток был устранен путем изменения состава металла, используемого для их изготовления. Раньше без разбору использовали сталь, листовое железо, медь и т. д. И что же? А то, что результаты были плохими. Теперь металлические гильзы штампуют из цельного куска латуни, ибо металл этот обладает одним бесценным свойством, а именно: он расширяется после нагревания при выстреле, а затем при остывании возвращается в свой прежний объем. Благодаря упругости металла гильзы не прикипают к стенкам патронника и легко вынимаются, даже если стрельба велась большими зарядами.

Для пыжей употребляют самые разные материалы: каучук, паклю, пробку, ткань льняную и шерстяную, дерево, мох, кожу, перемолотый картон и даже металл.

Упорство, с коим охотник и оружейники искали материал, который бы лучше других подходил для пыжей, красноречиво свидетельствует о важности пыжа при стрельбе из ружья.

Я сейчас говорю не только о том маленьком картонном пыже, у которого свое предназначение, но в основном о том пыже, что призван отделить порох от дроби.

Лучшим среди всех прочих, без сомнения, является пыж компании «Эли Бразерс», сделанный из толстого войлока, хорошо промасленный и покрытый с боков стеарином. Временем его рождения можно считать 1850 год, и несомненные достоинства сего предмета таковы, что теперь он получил, так сказать, повсеместное распространение. Итак, друзья, пользуйтесь этими пыжами — и будете часто попадать в цель, потому что дробь будет ложиться кучно.

Сейчас существуют два вида пыжей: из войлока и из картона. Последние тоже бывают двух видов: из просмоленного картона и из белого картона.

Пыж из войлока укладывают прямо на порох, чтобы избежать прилипания дробинок к самому пыжу, ибо он пропитан жирной субстанцией, и чтобы позволить ему после выстрела выскочить из ствола невредимым.

Пыж из картона кладут на пыж из войлока, чтобы дробинки не соприкасались с ним и не слиплись, ведь иначе они могут увлечь его за собой на гораздо большее расстояние, чем положено.

Роль пыжа из войлока заключается в том, что он должен задерживать газ до его выброса из ствола.

Роль пыжа из картона состоит в том, что он должен предохранить войлочный пыж от воздействия газов и от соприкосновения с дробью.

Третий пыж, тоже картонный, предназначен для облегчения процесса фальцовки и кладется на дробь. Он должен быть тонким и упругим, ибо толстый и тяжелый пыж мог бы застрять в дуле и тем самым искривить траекторию полета дробинок.

Прежде чем приступать к набивке гильз, охотник должен изучить свое ружье и понять, при каком количестве пороха и дроби в патроне можно получить наилучший результат. У всех ружей эти показатели сугубо индивидуальны и зависят от того, из какого сплава сделаны стволы, от его вязкости, от толщины стенок, от внешней температуры и т. д.

Да, существует неопровержимая и прямая зависимость между качеством ствола и дозой пороха в патроне. Следует также учитывать и качество самого пороха, то есть величину его зерен, количество дроби, диаметр и вес дробинок, и все это с учетом того, на какую дичь идет охотник и каково дульное сужение стволов его ружья.

Совершенно ясно, что величина порохового заряда изменяется в зависимости от размера употребляемой дроби, если охотник желает получить наилучшие результаты кучности боя ружья.

Таким образом можно добиться кучности, которая будет соответствовать виду дичи, способу ведения охоты, сезону и наружной температуре воздуха, можно вести стрельбу с большой осыпью дроби[49] на короткой дистанции, со средней осыпью на средней дистанции и с большой кучностью на длинной дистанции.

Только после множества испытаний ружья охотник сможет точно определить, какой заряд дает большую кучность, а какой большую осыпь в зависимости от обстоятельств.

Но означает ли это, что существует великое множество патронов, способное внести смущение в умы охотников?

Ни в коей мере. Как только охотник определит, каков «характер» его ружья, он может свести все патроны к двум типам: рассеивающим, то есть дающим большую осыпь дроби, и концентрирующим, то есть дающим большую кучность при стрельбе. Первые хороши для первых дней открытия сезона, а в лесу ими хорошо стрелять из двустволки, вторые пригодятся для той же двустволки на равнине, на болотах, на морском побережье.

Чтобы избежать путаницы, следует пометить патроны особыми знаками. Что касается меня, то я на картонных гильзах рядом с номером дроби ставлю первые буквы слов «рассеивающий» и «концентрирующий».

Однако эти советы обращены к тем, кто охотится с ружьем с полным дульным сужением, то есть «full-choke», у обоих стволов, а ствол со средним чоком, то есть «modified-choke», даст при стрельбе теми же патронами весьма посредственные результаты. При стрельбе из обычного цилиндрического ствола без дульного сужения мы получим с точно таким же патроном большую осыпь дроби.

Я ограничусь тем, что укажу, при каких зарядах ружье обычного веса дает наилучшие результаты.

Для ружья 12-го калибра следует брать патрон, снаряженный 5,3 грамма пороха и 35 граммами дроби (твердой), для 16-го калибра, соответственно, — 4,25 грамма пороха и 32 граммами дроби, а для 20-го — 3,5 грамма пороха и 28 граммами дроби, причем лучше использовать смесь разных сортов пороха, о чем я уже говорил выше. Количество пороха варьируется в зависимости от размеров дробинок: чем они меньше, тем больше требуется пороха.

Из «Руководства по охотничьим ружьям» я позаимствовал таблицу необходимого количества пороха и дроби для ружья 12-го калибра среднего веса. Помните, что нумерация английской дроби отличается на одну единицу от нумерации французской.

Как видите, чем крупнее дробь, тем меньшее количество пороха требуется. Вы совершите большую ошибку, если в соответствии с диаметром дробинок будете увеличивать заряд пороха для крупной дроби и уменьшать его для мелкой, ибо это будет противоречить законам физики.

Для стрельбы с большой кучностью боя и с большой дистанции снаряжайте патрон следующим образом:

1) возьмите английскую гильзу фирмы «Эли Бразерс»;

2) заряд пороха, соответствующий калибру ружья;

3) просмоленный картонный пыж;

4) пропитанный жирной субстанцией войлочный пыж, очень толстый, хорошо подобранный по калибру и с ровными краями;

5) белый картонный пыж;

6) заряд дроби;

7) еще один белый картонный пыж.

Вот в таком порядке и поместите все в гильзу, а затем закрутите края гильзы внутрь.

Для стрельбы на среднюю дистанцию со средней кучностью боя следует взять пороха на 0,5 грамма меньше, пыж из войлока должен быть немного тоньше, а заряд дроби — на 3 грамма больше.

Для стрельбы с большой осыпью дроби берите обычную гильзу среднего качества, заряд пороха должен быть меньше на 1 грамм, чем при стрельбе на большую дистанцию, войлочный пыж следует брать французского производства, сухой, плоский, тонкий; заряд дроби — на 3 грамма больше, чем для кучной стрельбы. Поверх дроби надо положить еще один войлочный пыж и хорошо закрутить края гильзы.

Общее правило таково: не надо очень сильно прижимать пыж к пороху и закручивать края гильзы слишком сильно.

Еще одно слово. Я хотел бы, чтобы охотники правильно поняли употребляемые мной термины, в особенности «стрельба с большой осыпью». Осыпь получается большой по сравнению с кучной стрельбой из ружья с полным дульным сужением, ибо кучность получается все равно гораздо большая при стрельбе из ружья с полным или даже средним чоком, чем при стрельбе из ружья с цилиндрическими стволами.

Некоторые читатели могут прийти в недоумение от того, что их будет мучить вопрос, зачем вообще нужно ружье с полным чоком, если приходится заботиться о том, чтобы уменьшить его дальнобойность и кучность боя. На это весьма справедливое замечание могу ответить, что дичь в наше время стала чрезвычайно пугливой, а потому ее будет много только в первые дни открытия сезона и к ней можно будет подойти довольно близко. Вот тогда-то и нужно будет вести стрельбу с большой осыпью дроби, чтобы не изрешетить дичь. Умелый охотник еще и доставит себе удовольствие дать дичи, буквально вылетевшей из-под ног, отлететь подальше, когда можно будет гарантировать, что бедная птичка не будет нафарширована дробью.

В самый же разгар сезона охотник по достоинству оценит несравненные качества ружья с дульным сужением, которое позволит ему метко стрелять и подбивать дичь с дистанции, где обычное ружье было бы бессильно.

СТРЕЛЬБА

Итак, ваше ружье хорошо приспособлено к особенностям строения вашего тела, его легко вскинуть к плечу, ваш глаз немедленно, без колебаний находит мушку на верхней прицельной планке. Короче говоря, вы готовы прицелиться и стрелять. Ваше ружье заряжено прекрасными патронами, потому что вы сами наполнили их соответствующими дозами пороха и дроби, вы довольны своими опытами в стрельбе по мишени, ибо ваше ружье бьет метко и кучно, короче говоря, оправдывает все ваши надежды.

Так вот, теперь только от вас зависит, будет ли охота удачной.

Существует два совершенно отличных друг от друга способа стрельбы по движущейся цели, и различаются они способом вскидки. Один из них называют французским, другой — английским.

При стрельбе французским способом левая рука кладется на предохранительную спусковую скобу, локоть почти касается груди, щека стрелка плотно прижимается к прикладу. Этот способ очень хорош при ведении стрельбы из засады из карабина, но не слишком годится для стрельбы влет, которую чаще всего и требуется вести на охоте.

При стрельбе английским способом вытянутая левая рука поддерживает ствол, что позволяет стрелять очень быстро, так как прицеливание практически сведено к нулю, ибо сам конец ствола и определяет направление полета заряда дроби.

Чтобы вам стало понятнее, опишу все в деталях. Когда дичь поднимается на крыло, стрелок пристально следит за ней взглядом, и, только когда птица оказывается, по его мнению, на должном расстоянии, он быстро вскидывает ружье так, чтобы приклад упирался в ключичную впадину. Голову следует держать очень прямо, не склоняя к прикладу, а стволы направить на цель.

Все движения надо производить одновременно, не теряя ни секунды, в каком-то смысле даже автоматически (а потому требуется много и часто тренироваться на стенде). Как только ружье оказывается у плеча, охотник должен нажать на спусковой крючок.

Способ этот, как я уже говорил, позволяет стрелять быстро и дает хорошие результаты. Так стреляют почти все охотники на голубей, ибо, если при первом выстреле стрелка и постигнет неудача, он может произвести второй выстрел практически немедленно, опустив и вновь вскинув ружье.

У французского способа стрельбы, как и у английского, есть множество ярых поклонников, и все они по-своему правы. Полагаю, тому, кто уже привык к одному из способов, не стоит переучиваться, потому что это вряд ли принесет ему большое удовольствие.

Однако ничто не мешает объединить все лучшее, что есть в обоих способах, как, впрочем, и делают с успехом многие охотники. Когда дичь вспархивает, они следят за ней взглядом, в оба глаза, вскидывают ружье к плечу, закрывают левый глаз, прицеливаются и нажимают на спусковой крючок, когда дичь оказывается на линии прицела. Таким образом они соединяют скорость и точность стрельбы, избегают проб и ошибок, обусловленных французским способом ведения стрельбы, когда следует вести стволы вслед за дичью, и обеспечивают точность боя быстрой наводкой.

Некоторые охотники привыкли заранее вскидывать ружье к плечу, как только собака делает стойку. Они думают, что таким образом подготовятся к стрельбе заранее и не потеряют времени даром. Но эта система порочна, ибо охотнику неведомо, где именно находится дичь, куда она полетит или побежит, да и вообще он не представляет себе, что за дичь учуял его пес.

Предпочтительнее вскидывать ружье к плечу даже не в тот момент, когда дичь вспорхнула или выскочила из укрытия, чтобы понять, куда она направится, но почти в ту секунду, когда пришла пора открывать огонь. Слишком долгая поводка и прицеливание не только не обеспечивают меткость выстрела, а, напротив, чаще всего приводят к промаху.

Надо плавно нажимать на спусковой крючок, а не резко ударять по нему, потому что каждое резкое движение нарушает равновесие в положении ружья и смещает стволы в сторону.

Иногда охотники промахиваются, потому что стреляют слишком низко, так как забывают, что на дробинки, как и на все на земле, действует сила земного притяжения. Иногда промах бывает обусловлен тем, что происходит недолет, ибо охотник неправильно рассчитал скорость полета или бега дичи и пути, который она проделала за время прицеливания.

Целиться всегда нужно чуть выше и чуть дальше движущейся цели, учитывая, разумеется, разделяющую вас дистанцию. Так следует поступать и для того, чтобы уравнять действие силы притяжения, и для того, чтобы несколько опередить дичь и учесть расстояние, которое она преодолела с того момента, как охотник припал щекой к прикладу, и до того, как дробь поразила ее.

Не забывайте, что уже на расстоянии 45 метров дробинки снижаются на 7–8 сантиметров по сравнению с высшей точкой траектории полета, а на 65 метрах — уже как минимум на 18.

Существуют три основные дистанции для стрельбы на охоте: ближняя, средняя и дальняя. При стрельбе с ближней дистанции, не превосходящей 25 метров, можно стрелять без учета действия силы земного притяжения на дробь. На средней дистанции можно легко поразить дичь, находящуюся на удалении до 45 метров, а на дальней дистанции, до 65 метров, уже требуется высококлассный стрелок и ружье с полным чоком 12-го калибра, и то попадание не гарантировано (обычно бывает 1/3 промахов).

По отношению к положению движущейся цели выстрелы бывают:

1) прямыми, когда дичь движется перед охотником;

2) боковыми или косоприцельными, когда дичь бросается в сторону;

3) вертикальными, когда дичь круто взмывает вверх;

4) «ныряющими», то есть навесными, когда дичь в поисках спасения устремляется в овраг или с обрыва.

Если вы стреляете по движущейся вперед прямо перед вами дичи, то с расстояния в 20–25 метров надо прицеливаться ей в спину, если же дистанция несколько больше, то надо стрелять немного на упреждение, то есть целиться чуть выше спины.

Если дичь устремляется вбок, не важно, направо или налево, на расстоянии от 20 до 25 метров, надо целиться в голову, если скорость ее полета или бега не слишком велика; если же дичь движется быстро, надо стрелять тоже с упреждением, то есть целиться на 5 сантиметров впереди головы. При дистанции более 35 метров прицеливайтесь на 15–20 сантиметров впереди головы дичи с учетом скорости ее передвижения и расстояния, что вас разделяет.

Если дичь устремилась от вас под прямым углом в сторону и скорость ее велика, да к тому же и находится она от вас на удалении от 55 до 60 метров, то целиться надо не только сантиметров на 50–70 впереди головы, но и на 8–10 сантиметров выше.

Не задумываясь, стреляйте вбок даже на расстоянии в 60 метров, так как такое положение дичи, пожалуй, более всего благоприятствует успеху охотника, ибо дичь подставляет охотнику свои самые уязвимые части тела.

Когда птица слетает с вершины горы и устремляется вниз, надо целиться немного впереди и чуть ниже головы, если она находится слева или справа от вас; если же она летит прямо перед вами, надо прицеливаться ей в лапки на дистанции в 20–25 метров и немного ниже лапок, если дистанция больше.

Если дичь пролетает над головой охотника, он должен немного откинуться назад, а затем прицелиться чуть впереди головы птицы, учитывая при этом скорость ее полета.

Для того чтобы охота на бегающую дичь была удачной, наилучшей считается дистанция от 25 до 35 метров, если стрелять из ружья с цилиндрическими стволами дробью № 5, 6, 7. Ружье со стволами чок-бор позволяет метко стрелять с гораздо большего расстояния. Для летающей дичи наилучшей является дистанция от 25 до 40 метров для обычного ружья.

Умение точно определить расстояние, отделяющее стрелка от дичи, чрезвычайно важно на охоте. Начинающий охотник должен хорошо овладеть этой наукой. Он сможет этого добиться, если будет много тренироваться в стрельбе по мишеням на открытой местности.

Рекомендую также в поле и в лесу как можно чаще выбирать какое-нибудь дерево, пенек или куст и спрашивать себя, каково до них расстояние, а потом проверять себя, дойдя до цели и хорошо просчитав шаги.

Иногда рельеф местности бывает обманчив, например, если перед охотником простирается расширяющаяся долина, расстояние до цели кажется намного меньшим, чем оно есть на самом деле, и, напротив, если охотник находится на проселочной дороге, обсаженной с двух сторон деревьями, зарослями кустарника или между двумя изгородями, ему покажется, что цель удалена от него на гораздо большее расстояние, чем в действительности.

Еще труднее правильно рассчитать дистанцию на водной глади, когда нет ничего, что могло бы служить ориентиром.

Заканчивая эту главу, я хотел бы дать несколько самых общих рекомендаций по ведению стрельбы в разных обстоятельствах по различным видам дичи.

Куропатка. — Когда стая куропаток вспархивает совсем рядом, буквально у вас из-под ног, не торопитесь. Мысленно выделите одну из птиц, прицельтесь и стреляйте. Затем опустите ружье, быстро вскиньте его к плечу и вновь стреляйте. Если птица находится на ближней дистанции, цельтесь прямо в тельце, куда бы ни двигалась дичь и каково бы ни было ее положение. Точно так же поступайте и в том случае, если птица летит вверх и находится от вас на расстоянии не более 30 шагов. Если куропатка летит на вас на высоте человеческого роста, цельтесь в голову; если же она летит выше, то цельтесь в ее клюв. Если дичь летит быстро, стреляйте с упреждением примерно в 20 сантиметров.

Коростель. — Пусть себе летит, а вы тем временем спокойно прицельтесь, потому что промахнуться по нему невозможно.

Перепелка. — Дайте и ей немного полетать, стреляйте только тогда, когда дичь будет от вас в 20–25 метрах, иначе вы изрешетите ее дробью, и от бедняжки останутся пух и перья. Стрелять следует с упреждением.

Фазан. — Услышав его крики и хлопанье крыльев, не волнуйтесь. Стреляйте в тот момент, когда фазан поднялся и полетел вбок. Цельтесь в голову, а не в хвост, иначе фазаний хвост спасет голову.

Вальдшнеп. — Охотьтесь на него на лесосеках, когда можете, и стреляйте, как можете. Если вы находитесь на опушке, можете дать ему отлететь подальше и даже сделать в воздухе первый кувырок. Его может сразить даже одна-единственная дробинка дроби № 8, так что не стоит особенно торопиться стрелять.

Утка. — Если дичь на воде, цельтесь ниже выступающей над водой части. В полете цельтесь в шею.

Заяц. — Если он бежит впереди вас, цельтесь в уши, если он несется наперерез — в нос, а если скачет прямо на вас — бейте под передние лапы.

Кролик. — Если вы повстречались с ним в поле, стреляйте точно так же, как по зайцу. Если же вы увидели его на лесосеке, а затем тотчас же потеряли из виду, рассчитайте хотя бы приблизительно скорость его бега, прицельтесь в следующий прогал и стреляйте, как только увидите цель. Если кролик прячется в высоких травах, стреляйте туда, где верхушки растений качаются. Если же кролик находится в густых зарослях кустарника, попытайтесь определить направление его движения по шороху и стреляйте, но это, конечно, стрельба «по предположению», то есть на глаз, а попросту — наугад.

Косуля. — Если животное стоит к вам боком, цельтесь в голову, а еще лучше — в шею. Можно также стрелять чуть ниже лопатки, но все же самое уязвимое место — основание шеи, ибо вы сразу можете попасть в сердце, и тогда животное умрет мгновенно, или вы прострелите легкие, то тогда животное погибнет от внутреннего кровоизлияния. Если косуля идет на вас, стреляйте в низ грудины, если же убегает, то цельтесь в заднюю часть головы.

Охотник, допустивший промах, должен опустить ружье, пристально посмотреть на дичь и вновь вскинуть ружье к плечу. Кажущаяся потеря времени, которая позволит дичи несколько удалиться, будет возмещена метким выстрелом.

Опасайтесь, дорогие коллеги, солнечных бликов в ясный день, потому что они часто бывают причиной ошибок и промахов. Гораздо удобнее и спокойнее стрелять при пасмурной погоде, но только когда дичь летит на высоте человеческого роста.

Я мог бы давать советы до бесконечности, ибо тема воистину неисчерпаема, но я остановлюсь, так как знаю на собственном опыте, что постоянная практика даст охотнику-новичку гораздо больше, чем толстые и полные научные трактаты об охоте.