Охота на человека

СЕРГЕЙ РОКОТОВ

Охота на человека

П о в е с т ь.

1.

... В купе номер четыре скорого поезда Москва - Ташкент воцарилась тревожная обстановка. Начинало темнеть, мелькали поля, леса, чернели деревья... Пыталась как-то оживить гнетущую обстановку журналистка областной газеты Маргарита Палей, но другой обитатель четвертого купе двадцатипятилетний Виталик Алешкин не мог поддержать ее... Виталик просто молчал. Ему было не по себе... Он чувствовал, что тот странный, жуткий случай, который произошел на предыдущей станции, обязательно коснется его собственной жизни.

... Ему до сих пор казалось, что последний год его жизни просто приснился ему в кошмарном сне...Никак не верилось, что все э т о могло произойти в действительности... Тогда, в марте прошлого года он возвращался домой от своей девушки Наташи и к нему пристали трое пьяных парней. Завязался неприятный тягучий разговор, потом к лицу Виталика потянулись потные крепкие кулачки, он увернулся, припомнил бокс, которым занимался в юности и нанес одному из нападавших удар в челюсть. Тот упал, его приятель вытащил из кармана пистолет и направил дуло на Виталия, правда, довольно робко, разгоряченный Виталик ударил и второго, не побоявшись даже пистолета. Пистолет полетел в одну сторону, его обладатель - в другую... Третий даже не стал вмешиваться... Виталик гордым шагом направился домой... Банальная история, которая кончилась бы элементарно, если бы не одно обстоятельство - челюсти оказались не те... Одна из них принадлежала сыну бизнесменаЖенечке Семиглазову, вторая - сыну мэра города Огаркова Алику Ярыгину. Одним из любимых занятий двух двадцатилетних акселератов было шляться по ночам по кабакам и просто по улицам, на машинах или пешком и приставать к людям. Обычно с ними ходил телохранитель Женечки Баншивин по прозвищу Баня, но в этот вечер его рядом не оказалось, видимо, он предпочел провести свой досуг иначе, нежели поддерживать великовозрастных недоумков в их забавах. Вместо него компашку поддерживал такой же недоросль, как и они сами, и самоуверенные акселераты вышли на охоту без страховки... Обычно все делалось по наработанной схеме - Алик и Женечка надирались к кому-нибудь, желательно к молодым парочкам, а разрядник по боксу и борьбе Баня избивал недовольных. Грани старались не переходить - изнасилование девушки на глазах у её избитого парня было чревато статьей, хоть и крайне заманчиво... Так что обходились побоями и унижениями. А за эту, так называемую, работу Баня получал хорошую прибавку к жалованию от недорослей. Оба были балованы родителями и имели немалые карманные деньги. Так что, если бы рядом с ними в тот вечер был Баня, все бы кончилось совсем иначе, и скорее всего Виталик Алешкин попал бы в больницу... Но... попал он на скамью подсудимых. Битыми Алик и Женечка быть не привыкли... Дело обернулось сто четырнадцатой статьей Уголовного Кодекса за нанесение телесных повреждений средней тяжести и годом тюремного заключения в колонии общего режима, которая находилась не так уж и далеко от славного города Огаркова, где и все это и происходило...

...Веселые, шикарно одетые Алик и Женечка сидели в зале суда и откровенно глумились над несчастной матерью Виталика Надеждой Станиславовной. И никто ничего не в состоянии был им ответить.

"Свободу Виталию Алешкину!" - восклицали попеременно оба мерзавца, строя всевозможные гримасы.

... Нанять адвоката было весьма проблематично для семьи Алешкиных. Надежда Станиславовна была на пенсии, Виталик работал учителем истории в школе и получал гроши. Влиятельных знакомых у них не было... Назначенный же адвокат занял такую позицию, которая только устраивала затеявших дело Семиглазова и Ярыгина. Да и судье не было ни малейшей охоты из-за какого-то там учителя Алешкина ссориться с мэром города. Так что получил по статье сто четырнадцатой Уголовного Кодекса Российской Федерации Виталий Сергеевич Алешкин год тюремного заключения. Ярыгин представил справку о том, что Алешкин принес его здоровью вред средней тяжести.

Вот и осталась несчастная пенсионерка-мать одна, а Виталик отправился ни за что ни про что в места, не столь уж отдаленные ... Отбывал он заключение в лагере общего режима, сидел довольно спокойно, ни в какие истории старался не встревать, ни с кем не конфликтовать. Мать и Наташа писали письма. Так потихонечку и пролетел этот год. И он возвращался домой. Уставший от нар, от обилия людей, он купил билет в купейный вагон скорого поезда Москва - Ташкент, проходящего и через место его заключения, и через его родной город Огарков. Интересным совпадением оказалось то обстоятельство, что все трое обитателей купе направлялись в одни и те же края. Журналистка Палей ехала в город Склянск, а Екатерине Ивановне Савченко было туда же, куда и Виталику - в Огарков.

Вот именно, с этой самой Екатериной Ивановной Савченко, веселой, разговорчивой, тридцатипятилетней женщиной, работавшей бухгалтером в одной небольшой фирме, и произошла полчаса назад весьма странная и зловещая история...

... На предыдущей станции в городе Уршанске в их окошко кто-то постучал. Все выглянули в окно, выходить никто не собирался, так как стоянка была всего-то три минуты. На перроне стояла толстая женщина с круглым приветливым лицом и улыбалась Екатерине Ивановне.

- Катюша! - крикнула она. - Привет! Ты что, меня не узнаешь?!

- Нет, - покачала головой Катя Савченко.

- Обалдеть..., - развела руками толстуха. - Просто обалдеть, как люди быстро все забывают...

- Извините, я плохо вижу, - смутилась Савченко.

- Ну выйди на секунду-то, - махала толстыми руками женщина.

Савченко накинула на себя куртку и вышла на перрон. Толстушка взяла её под руку и повела куда-то в сторону... Пристально наблюдавший за всем этим Виталий заметил, как около толстухи и Савченко вдруг как из-под земли возникли двое мужчин неприметной наружности, но весьма крепкого сложения. И они как-то ненарочито стали увлекать Савченко в сторону от платформы... Толстуха все махала руками, продолжая приветливо улыбаться, но Екатерина Ивановна уже почувствовала неладное. Она как-то неловко дернулась в сторону поезда, но тут её крепко взяли под руки и куда-то повели. И тут же поезд тронулся...

"Надо стоп-кран рвануть", - подумал Виталик, но вдруг почувствовал, что ему страшно, что он не в состоянии сделать это. А журналистки Палей не было - она пила пиво в вагоне-ресторане.

Виталийнашел в себе силы только для того, чтобы броситься к проводнице и сообщить ей о случившемся.

- Ух, ты! - гаркнула шустрая проводница и, бросившись в тамбур, рванула стоп-кран. Сообщила дежурному милиционеру.

Милиционер вышел на перрон, обошел все вокруг. Ни Савченко, ни её странной знакомой, ни её спутников нигде не было. Что делать? Сообщили в местное отделение милиции, да поехали дальше...

Пришедшая из вагона-ресторана разрумянившаяся от пива Маргарита Палей была совершенно ошарашена тем, что ей рассказали...

- А ведь вы, друг мой, присутствовали при преступлении, - покачала головой она.

- Возможно, - еле слышно пробормотал Виталик.

Палей пожала плечами...

Так и ехали почти полчаса в гробовом молчании. За окном постепенно темнело, на душе был тяжелый неприятный осадок от этой странной сцены... Палей порой задавала вопросы, иногда что-то рассказывала из своей журналистской практики, а Виталик лишь поддакивал ей из вежливости... Ему отчего-то было страшно... Еще полчаса назад он ехал с какими-то надеждами, он был взволнован от того, что скоро увидит мать, увидит Наташу, которые должны были его встречать, он думал о свободе, о родной, пусть малогабаритной, но уютной квартирке, и тут... э т о... Почти среди бела дня тридцатипятилетнюю женщину, бухгалтера, с которой они только что вели оживленную беседу, уводят неизвестно кто неизвестно куда. И никто ничего не может сделать, ни правоохранительные органы, ни они, соседи по купе - вот что самое страшное... И почему-то Виталику казалось, что это вроде бы не касающееся его происшествие обязательно его коснется в самое ближайшее время...

Ему захотелось курить и он пошел в тамбур. Вытащил пачку "Пегаса", задымил. Тут вагон слегка тряхнуло, приоткрылась дверца из соседнего вагона и на Виталика буквально бросило какую-то здоровенную тушу.

- Поаккуратнее, пожалуйста, - попросил Виталик.

Туша прикидывалась пьяной, при этом отворачивая лицо. Мощная ладонь коснулась ладони Виталика, пробормотала что-то невнятное и исчезла. А Виталик почувствовал, что у него в кулаке что-то зажато. Какая-то бумажка. Он разжал кулак. Треугольный клочок бумаги, на котором написано: "Савченко Олегу Николаевичу лично в руки"... Виталик похолодел от ужаса... Начиналось нечто странное и невразумительное. Бумажка была аккуратно сложена и заклеена. Распечатывать её Виталик не решился. Первой мыслью было отнести записку дежурному милиционеру, он пошел было узнать, где милиционер, но ему преградил дорогу какой-то длинный сухой человек в темных очках.

- Далеко путь держишь? - спросил он.

- А вам-то что?

- А мне-то ничего, - улыбнулся он. - Тебе бы худо не было... Всякое бывает в пути...Читать умеешь?

Виталик весь как-то сжался и молча глядел на незнакомца в очках.

- Умеешь... Прочитал то, что написано? Прочитал... Так и передавай, кому адресовано, а ни посторонним. А то худое может произойти... И с ней... И с тобой, паренек...

Виталик продолжал молчать.

- Иди в свое купе, - хлопнул его по плечу твердой как палка рукой незнакомец. - Иди. Ты ведь в Огарков едешь, паренек?

Виталик молча кивнул.

- Ну так вот, передай, кому положено, и все. И все твои дела. А про меня никому не говори...А то больше ты белого света не увидишь. Никогда... Понял, паренек, никогда... , - широко улыбался незнакомец. - Ладно, иди. Я вижу, ты паренек неглупый... Все сделаешь, как положено...

Делать было нечего, и Виталик поплелся обратно в свое купе. Так и промолчали до самого Огаркова. Теперь и вовсе говорить было не о чем...

- Внимание, - монотонно объявили по репродуктору. - Скорый поезд Москва - Ташкент прибывает к станции Огарков. Стоянка поезда три минуты.

- Ладно, - вяло улыбнулся Виталик Маргарите Палей. - Мне пора. Пойду я...

- Удачи вам, - улыбнулась и Палей. - Не совершайте больше таких ошибок, Виталик. В наше время они очень даже чреваты... Хотя... В чем, собственно, ваша ошибка? В том, что не дали себя бить? ... Ладно, не падайте духом и не вешайте нос... Чего в жизни не бывает?

- Постараюсь, - еле слышно пробормотал Виталик и поплелся со своим нехитрым скарбом к выходу.

- Виталик, дорогой! - крикнула стоявшая на перроне мать и бросилась обнимать сына.

- Мама! - со слезами на глазах воскликнул Виталик.

Да, мать сильно сдала за этот год... А вот и Наташа. Она наоборот похорошела, выглядела очень привлекательно в бежевом длинном пальто и с распущенными каштановыми волосами... Виталик прижал Наташу к себе, нежно поцеловал...

Наташа ещё несколько месяцев назад выразила желание навестить его в заключении, но он категорически запретил и ей и матери делать это. Ему не хотелось, чтобы близкие люди видели его в тех унизительных условиях, в которых он находился. Хотя иногда до умопомрачения хотелось видеть их... Но он выдержал... И что его ждет теперь здесь, на воле?

- Простите, - обратился к нему высокий мужчина лет сорока в кожаной куртке и такой же кепочке. - Тут, в четвертом купе должна была ехать моя жена Екатерина Савченко. Вы не видели ее?

Виталик побледнел.

- Извини, мама, - пробормотал он, бросил жалкий взгляд на Наташу, взял под руку Савченко и отошел с ним в сторону. - Что-то случилось? прошептал Савченко.

- Случилось, - тихо ответил Виталик. - Вам записка.

Он сунул клочок бумаги в его потную ладонь.

Тот дрожащими руками развернул бумажку и быстро прочитал её. Прочитав, округлил глаза и внимательно поглядел на Виталика.

- Как... Как она...эта записка оказалась у вас? - спросил он.

- Мне её сунули в руку в тамбуре, когда качнуло вагон.

Затем он рассказал о том, что произошло с его женой в Уршанске. Савченко стоял, ломая пальцы и кусал губы.

- Это дикость, это какая-то дикость. Это какой-то собачий бред, шептал он. А потом вдруг громко крикнул:

- Да вы лжете! Вы все лжете! Качнуло вагон, вам сунули записку в руку! Неужели вы полагаете, что я поверю этим бредням!

Услышав его крик, вздрогнули мать и Наташа и подошли к ним.

- Что случилось? - встревожилась мать.

- Вы вообще-то кто такой? - вытаращив глаза и сжав кулаки, начал наступать на Виталика Савченко.

- Я Алешкин Виталий Сергеевич. Я ехал с вашей женой в одном купе. Только она из Москвы, а я сел... на одной станции.

- Прекратите! - крикнула Савченко мать. - Я целый год ждала сына, а вы... Вы в чем-то обвиняете его...

- У меня похитили жену, у меня требуют чудовищный выкуп, истерически произносил Савченко. - Кстати, где был ваш сын этот год?

- Я был в заключении, - выпалил Виталик.

- Ах, вы, к тому же ещё и уголовник, - скривил тонкие губы Савченко. - Я все понял... Вы в доле, вы соучастник... Милиция! Милиция!!!

- Прекратите! - вмешалась Наташа. - Он никакой не уголовник. Он сидел из-за того, что его оклеветали. Он учитель истории... Их семью тут хорошо знают. Его покойный отец Сергей Витальевич Алешкин проработал здесь всю жизнь, его дед ветеран войны...

- Какое мое до всего этого дело? Мало ли у кого кто отец и кто дед? Милиция!!!! - визгливым голосом завопил он.

На его крик прибежал дежурный.

- Вот..., - Савченко протянул милиционеру записку. - Этот человек передал мне её. Он уголовник, только что из заключения. Он сам об этом сказал.

Милиционер прочитал записку, покачал головой.

- Вас придется задержать, - мрачно поглядел он на Виталика.

"Начинается" - подумал Виталик. - "Не успело кончиться, и уже начинается..."

- Документы имеются?

Виталик протянул ему справку об освобождении.

- Так, Алешкин Виталий Сергеевич, отбывал наказание в колонии... общего режима по статье сто четырнадцатой. Следует в город Огарков... Да, Виталий Сергеевич, вас придется задержать.

- Я жду его год! - заплакала мать и стала оседать на землю... - Я жду его год... И она тоже ждет, - показала она на Наташу. - Вы не имеете права... Мы так готовились, чтобы отметить его возвращение... И вы опять его... на родной земле... Не имеете права...

- Что значит, не имею права? Я просто обязан его задержать до выяснения некоторых обстоятельств. Произошло преступление, похищена женщина, ваш сын передал её мужу эту записку. Если выяснится, что он тут не при чем, его выпустят. У нас ни за что держать не станут, - довольно неуверенным голосом добавил он. Милиционер был молодой, рыжеватый, гладкий, и ему по-человечески было жалко и мать, и самого Виталия, который вовсе не походил на уголовника и похитителя людей, несмотря на его затрепанный вид. Но то, что было написано в записке, производило впечатление, и он никак не мог отпустить того, кто эту записку передал.

- Все, пожалуйста, пройдите со мной, - дотронулся он до плеча Виталия.

- Послушайте, сержант, - жалобным, срывающимся от волнения голосом произнес Виталий. - Я год не видел матери, год не видел своей невесты. Отпустите меня, вы же видели мои документы. Пускай меня завтра вызовут, и я тут же явлюсь, как положено по закону...

- Не уговаривайте меня нарушить закон. И вызвать вас могут не завтра, а сегодня, сейчас. Это очень серьезное дело, я немедленно сообщу обо всем этом, куда положено... Вы должны будете дать показания, гражданин Алешкин...

Сержант взял рацию и сообщил, что произошло похищение и по подозрению к причастности им задержан освободившийся из мест заключения гражданин Алешкин.

- Все. Прошу со мной, - строго произнес он. - Лучше по-хорошему...

- У вас нет сердца! - закричала мать и стала оседать вниз, чуть было не упав на сырой асфальт. Наташа и Виталик подняли её.

- Катенька, Катенька, - причитал тем временем Савченко. - Господи, какой же все это жуткий кошмар... Что я скажу Сашке и Тоне? Они ждут нас дома... Катенька, Катенька...

- Хорошо, пойдемте, - смирился со своей участью Виталий. - Скорее бы все это выяснилось...

Милиционер повел его по перрону. Наташа взяла жалкий чемоданчик Виталия, другой рукой поддерживала под руку слабеющую мать. Сзади шел, причитая Олег Николаевич Савченко.

Виталия привели в убогое здание вокзала и ввели в дежурную часть. Милиционер открыл крохотную камеру-клетку, где стояла у стены вдребезги пьяная размалеванная девица лет восемнадцати. Посадочных мест в этом заведении не было. Запустив туда Виталия, милиционер запер дверь на ключ.

- Эге, нашего полку прибыло, - заплетающимся языком проговорила девица. - Веселее будет. Как тебя, парень?

Из её рта страшно разило перегаром, и Виталий отвернулся в сторонуот этого ядреного запаха. Не зная, что ему делать, присел на пол. Снова решетки, снова замки...

- Ты что, парень? - пыталась утешать его девица. - Не горюй, к утру выпустят... Что с нас брать? Пиздюлей навешают и выпустят... Что нам, привыкать к этому? Курить есть?

Виталик молча протянул девице пачку "Пегаса". Та вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой и смачно затянулась.

- Клевый ты чувак, - похвалила Виталика девица и тоже присела на корточки.

За дверью слышались громкие возмущенные голоса матери и Наташи.

Они продолжали бороться за него. Но он отчаялся. Он был уверен, что его не выпустят. Он знал, что он от природы невезучий, что ему не везет во всем и так же будет и дальше. Об этом ему сообщил один опытный зэк, проведший за решеткой более половины своей жизни, когда Виталик ему рассказал свою историю.

- Непруха, парень... Это называется непруха... Ни за что сел, ни за грош... Не люблю я таких вещей... Я всегда знал, за что садился, а ты... Просто под ноги кому не надо попался, и все... И дальше так же попадаться будешь, помяни меня... Не пугаю - предупреждаю... Осторожней будь до предела, всего опасайся, всех незнакомых людей. Не верь никому, иначе сгинешь....

Вот она - "непруха"... Да ещё какая...

Виталий обхватил стриженую голову руками и застонал - от ужаса, от несправедливости, от щемящей жалости и к себе, и к матери, и к Наташе...

- Да ты что, парень? Никак сотворил что-то? - дотронулась до его головы девица. - Да ты какой-то стриженый, да не по моде, да кое-как... Никак, из зоны? И снова попал... Ну, держись тогда...

- Буду, буду держаться! - вдруг закричал Виталик, вскочил, сжал кулаки и погрозил кому-то... - Поглядим еще...

Он, собственно говоря, и не знал, кому грозил, против кого был направлен его гнев. Кому-тои м, неведомым, могущественным... Может быть, Алику Ярыгину и Женечке Семиглазову, может быть, туше в тамбуре, сунувшей ему в ладонь эту проклятую записку, может быть, сухому человеку в темных очках, преградившему ему дорогу, а, может быть, и рыжему служаке-милиционеру. Если бы он только знал, как в самое ближайшее время расширится список этих самых и х...

2.

... - Этот? - прогремел где-то сверху густой властный баритон.

- Этот, этот, товарищ лейтенант...

Виталик открыл глаза, очнувшись от предутреннего кошмарного тяжелого сна. Над ним возвышалась статная фигура в кожаной куртке. Непокрытая светловолосая голова, густые подстриженные усы, небесно-голубые глаза, пристально глядящие на него...

Сам он сидел на холодном бетонном полу, а уронив голову к нему на плечо, рядом посапывала размалеванная девица.

- Встать! - скомандовал мужчина в куртке.

Виталик встал, протер глаза.

Очнулась и девица, стала приподниматься.

- А это кто? - мрачно спросил у милиционера мужчина в куртке.

- Да это Люська, проститутка. Вчера напилась, к мужикам приставала...

- Пошла вон! - гаркнул мужчина в куртке.

Девица одернула юбку, встряхнула волосами, жалостливо поглядела на Виталика и вышла из обезьянника.

- Оперуполномоченный уголовного розыска города Огаркова лейтенант Юрасик, - чинно отрекомендовался мужчина в куртке. - Ты кто?

- Алешкин Виталий Сергеевич...

- Ах, ещё и Сергеевич, - ухмыльнулся Юрасик и неожиданно справа ударил Виталика в челюсть. Тот упал на пол.

- Вы что делаете, изверги?! - закричала девица, ещё не успевшая выйти из отделения. - За что вы его?!

- Дежурный, дай пинка этой курве, - спокойно произнес Юрасик. - Орет, работать не дает...

Дежурный приоткрыл дверь и буквально выполнил указание лейтенанта. Но Люська и оттуда продолжала кричать и возмущаться...

- Нет, здесь невозможно работать. Вокзал есть вокзал, - недовольно хмыкнул Юрасик. - Его надо в СИЗО...Скажи пока хоть одно, Алешкин, облегчи душу - кто организатор похищения Савченко...

- Я не знаю, я ничего не знаю, - чуть ли не стонал Виталик, вытирая кровь с разбитой губы.

- Нет, я вижу, ты не хочешь добра ни себе, ни похищенной женщине. Ты тупой, понимаешь, тупой, безмозглый мудак... Ты только что вышел из зоны, куда ты угодил опять же потому что ты мудак, но тебя жизнь не научила совершенно ничему... А таких олухов, как ты надо учить... И если некому, то придется уж мне взять это на себя...

И произнеся это, нанес Виталию резкий короткий удар в печень, от которого он застонал от боли и присел на корточки.

- Пошли, Алешкин, - окинув его презрительным взглядом, процедил Юрасик. - В СИЗО у нас с тобой разговор лучше получится, я тебя уверяю. Не хочешь по-хорошему, будет тебе по-другому. Встань! Не придуривайся. Пока тебя никто ещё не бьет, пока тебя только гладят...

Он взял его за шиворот потрепанной курточки и легонько подтолкнул к выходу.

В предбаннике никого не было. Видимо, отчаявшиеся мама и Наташа поехали домой. Виталика вывели на улицу. Было довольно прохладно.

По перрону прогуливались равнодушные ко всему пассажиры, ожидая поезда.

Юрасик и дежурный повели Виталия за угол. Там стояла милицейская машина.

- Садись, - спокойно произнес Юрасик. - Ты тоже садись, сержант. Подержишь его...

- А как же здесь? - недовольно произнес дежурный.

- Не болтай, делай, что говорят... Кому ты здесь нужен? Шлюх ловить по перронам, да следить, чтобы лузгу на пол не сплевывали? Тут серьезное дело, а людей, как всегда нет... Работать совершенно некому, черт возьми...

Виталика втолкнули в воронок, и машина тронулась с места. Уже залезая в машину, Виталий заметил стоявшую поодаль Люську, с сожалением глядевшую на него.

... Доехали быстро. Городок Огарков был маленький, все было рядом. Путь их лежал через улицу Виноградную, где и находилась маленькая квартирка Алешкиных. Там сейчас мучалась от неопределенности и ужаса его несчастная мать Надежда Станиславовна. Подумав об этом, Виталик глухо застонал.

- Чего мычишь? - буркнул недовольный сержант. - Рассказал бы все, глядишь, и выпустили бы... А то строишь из себя...

- Я все рассказал, что знал, - тихо произнес Виталий. - Больше мне рассказывать нечего.

- Дело хозяйское. Не пожалел бы потом...

... Подъехали к отделению милиции. Облезлое унылое, ядовито желтого цвета здание... Перед ним загаженный птицами черный бюстик железного Феликса.

- Выходи, Алешкин, - буркнул Юрасик, вылезая из машины. Вытащил из кармана пачку "Парламента", щелкнул зажигалкой, затянулся дымом.

- Погода что-то опять портится, - недовольно произнес он.

- Передавали, завтра сильно потеплеет, - обнадежил его рыжий сержант.

- Правда? - обрадовался Юрасик. - Вот это хорошо. Не люблю я такую погодку... Голова болит...

Виталия ввели в отделение, а уже через десять минут он был заперт в камере.

- Эй! - ощерился на него золотыми зубами лежавший на нарах здоровенный черноволосый мужик. - Компашка все прибавляется и прибавляется. - Вставай, Хорь! - крикнул он. - Привели какого-то фраерка...

На других нарах зашевелилась какая-то хилая фигура, закрякала, зафыркала...

- Кого еще? - прохрипел Хорь и поднял голову. Голова была светловолосая, засаленная, задорно смотрели злые зеленые глаза.

- Здорово, фраерок, - лыбился золотозубый. - За что тебя?

Виталик был не в состоянии говорить. Он как-то нелепо взмахнул руками, беззвучно открыл рот.

- Ты что, немой? - нахмурился Хорь. - Чего клешнями машешь?

- Я не немой, - наконец, произнес Виталий. - Я только что из зоны, год сидел по сто четырнадцатой...

- Да ты, видать, крутой, - усмехнулся золотозубый. - Кого изувечил, говори?

- Сына мэра города Ярыгина и сына бизнесмена Семиглазова, - решил похвастаться Виталий. В таких местах унывать и скулить было не принято, могло получиться ещё хуже...

- Ну, крутой, - подивился золотозубый. - Какие люди с нами сидят, Хорь... Гордись...

- Горжусь, Зуб. Весело будет, чую, будет весело. А то с тоски сдохнуть можно в этом клоповнике... Скорее бы суд, да на зону... На зоне кайф... Весна..., - мечтательно потянулся он.

- Суда захотел? - усмехнулся золотозубый. - А ещё попаришься в камере в Склянске с полгодика...

- Да не стану я там париться, мое дело ясное. Я во всем признался, чего меня держать...Статья моя сто пятьдесят восьмая, три в... Это тебя ещё помурыжат, Зуб, тебе колоться не в кайф... Дороже обойдется...А со мной все ясно... Скоро на зону поеду...

Со скрежетом приоткрылась дверь, и в камеру всунулась хмурая физиономия дежурного. Все трое её обитателей встали по стойке смирно.

- Каляшкин! - крикнул дежурный. - Выходи!

Хорь заложил руки за спину и вышел из камеры. Тяжелая железная дверь снова захлопнулась и зазвенели многочисленные замки...

- Ну? - уставился на Виталика Зуб. - Говори...

- Что говорить-то?

- Как до жизни такой дошел? Только что из зоны и опять сюда, в камеру... Погулять надо было с полгодика, дурило...

- Не дали вот погулять, - горько усмехнулся Виталик.

- Не дали, - скривил губы Зуб. - Кто тебе, мудаку, не дал? Все виноватых ищешь? Спиздил, небось что-то по пути, и снова в доме родном...Где живешь-то? Откуда сам?

- Здешний, из Огаркова...

- Работал?

- Работал. Учителем истории в школе...

- Хорош учитель, - хмыкнул Зуб. - Хулиган ты, а не учитель... - Он вытащил из кармана спичинку и стал ковыряться в своих золотых зубах.

- Получилось так...

- Чо получилось, фраерок? Чо ты мне тут гонишь? Ох, доиграешься ты...

Виталик присел на свободные нары, вытащил пачку "Пегаса" и закурил.

- Дай и мне, что ли, мастырку, - сказал Зуб, широко зевая своим огромным ртом.

Виталик протянул ему пачку. Тот взял всю пачку, вытащил сигарету, закурил, а пачку положил к себе в карман.

- Ты что? - возмутился было Виталик.

- Как что? - сделал невинные глаза Зуб.

- Отдай сигареты. У меня больше нет...

- Какие сигареты? Я что, брал их у тебя? - привстал с места Зуб.

- Брал, - нахмурился Виталий.

- Ну, фраерок, ты даешь...Ты, вижу, гусь ещё тот... Не сдобровать тебе... Помяни мое слово...

В это время дверь снова открылась, и вошел Хорь с довольной физиономией. На тонких губах играла глумливая улыбочка.

- Вы чо такие смурные, братаны? - лыбился Хорь. Какая-то задорная идея блестела в его голубых глазенках. - Никак, не поделили что-то? Что, место у параши?

- Да он гонит, - таращил глаза Зуб. - Ты чуешь, гонит он мне... Сигареты будто я у него свистнул... Такой жучара, я и не ожидал... Он учитель, Хорь. Учитель истории... Чуешь, учитель, а гонит...

- Разберемся, - зевнул развеселый Хорь. - Времени навалом... Разберемся...

Он присел на нары, вытащил пачку "Беломора", закурил.

- Ну и чего ты тут гонишь, братан? - уставился он на Виталия. Колись, кто ты такой?!

- Я уже сказал, - процедил Виталик, чувствуя неладное.

- Ему сказал, я не слышал. Говори теперь мне. Нам тут долго время коротать, все должны все друг про друга знать. Сидел же, таков закон... Я, например, вор... Кличка Хорь. Я щипач, говорят, не хреновый щипач... Знаешь, что такое щипач?

- Знаю. Карманник.

- Соображаешь, учитель. Не зря институты кончал. Что кончал? Что кончал, спрашиваю?!!!

- Владимирский пединститут.

- И правильно. А у меня три класса и коридор. А чалимся вместе. На хрена же ты его тогда кончал, интересно было бы узнать? Говори, тугодум! За каждым словом в карман лезешь? Как же ты учительствовал, дурило?

- Как умел, так и учительствовал...

- Ты, вижу, парень борзый, - злобно улыбнулся Хорь. - И надо бы тебя хорошенько поучить, чтобы не выпендривался своей ученостью... Но ладно, я нынче добрый, говорят, скоро суд будет. В апреле или в мае... На зону покачу, - зевнул он и потянулся. - Там хорошо, не то, что здесь...Скука непроходимая... А вот что, чтобы нам не было скучно, ты нам что-нибудь расскажи из древней истории... А. Зуб, хочешь послушать из древней истории?

- Ни хера я не хочу, - проворчал Зуб. - Он тут гонит, понимаешь ты, Хорь... Этот жучара тут возбухает... Сигареты я у него спиздил, видите ли...

- Да плюнь ты, - отмахнулся Хорь. - Человек он ученый, с фантазией, не чета нам, говнодавам неграмотным... Давай, учитель, расскажи что-нибудь... Мы с Зубом поваляемся на нарах, а ты выйди на середину камеры и валяй... Представь, что мы твои ученики... А? Придется же ещё учительствовать, отбарабанишь ещё годик - другой - третий, и снова за работу, если не приколют тебя в зоне за твой гонор. Дадут тебе оклад рублишек шестьсот и шуруй, трепи языком, мели, не остановишь...Столько ведь вам родное правительство положило за вашу ученость, не так ли?

- Не знаю, я уже год как не работаю...

- Я знаю зато. Именно столько или полстолька...А вот мы с Зубом можем за уроки заплатить и побольше. А, Зуб? Можем мы с тобой заплатить побольше?

- Я одним могу заплатить, - набычился Зуб, указывая заскорузлым пухлым пальцем себе между ног. - Иного ничего тут не имею...

- А что, тоже дело, ученому человеку удовольствие доставить, расхохотался Хорь. - А твой прибор очень даже большое удовольствие может доставить...

- Пока никто не жаловался, - самодовольно улыбнулся Зуб.

- На зоне то кем был? - поинтересовался у Виталика Хорь.

- Шнырем.

- Да? Проверить ещё надо..., - сузил глазенки Хорь.

- Проверяй. Я правду говорю...

- Проверим, проверим, будь спок. Но базар не об этом. Тебя малограмотный человек просит его немного просветить, дело-то доброе, разумное, вечное. Вот и давай...А я только пару слов товарищу скажу, наставления сделаю...Ты не возражаешь?

Он отвел в сторону Зуба, и что-то начал яростно шептать ему на ухо. На круглой физиономии Зуба тоже появилось глумливое выражение.

- Так это же совсем другое дело, - заулыбался Зуб.

Они обнялись и прошли к нарам.

- Ну, вещай, учитель, - приказал Хорь. - Мы тебя слушаем... С чего ты нам начнешь? Выходи на середину и шуруй... Ты учитель, мы примерные ученики...

- С чего начать? - побледнел Виталик. - Начнем с начала, как положено. С опроса учеников...

- Вот оно как..., - насторожился Хорь. - Я же говорил, ты парень очень борзой... Давай, опрашивай...Будем отвечать, как положено...

Они стояли напротив. С одной стороны Виталик, побледневший, чувствующий прилив ярости, с другой стороны набычившийся Зуб и глумливо улыбающийся Хорь.

- Вопрос первый - что вам от меня надо?

- Вопрос деловой, - тихо произнес Хорь. - Что надо, говоришь? Ответим... Только позднее, когда ночь наступит. Пока ещё рановато...

Виталий вспомнил, наконец, что сюда он попал не из санатория, что за год заключения бывало с ним всякое, что ему приходилось отстаивать свое достоинство в разных ситуациях...Вспомнить, что в целом, к нему относились довольно хорошо. Причем, именно воры относились хорошо, а придиралась только шпана, вроде этих... Всякое бывало. Но достоинство свое он отстоял...Отстоит и теперь. Начинал проходить шок от неожиданного происшествия... Надо было жить и бороться...

- Ладно, - согласился Виталий. - Позже и поговорим...

- Как прикажете, ваше учительское благородие, - усмехнулся Хорь. Только скучно опять же, размяться надо бы...

Он обошел Виталия с другой стороны и нырнул ему под ноги. И тут же Зуб сильно толкнул Виталика в грудь. Тот споткнувшись о Хоря, упал на спину. Хорь вскочил на него и ткнул ему в лицо горящей папиросой.

- А если я тебе этим бычком шнифт твой наглый выжгу, - прошипел Хорь, - тогда, может, защебечешь по-другому...

Виталик высвободил руку и схватил Хоря за белесые патлы. Резко рванул на себя, а потом ткнул его коленом в пах. Тот отвалился в сторону. Виталий вскочил на ноги. И тут же на него бросился здоровенный Зуб. Виталий успел увернуться и ударил Зуба справа в челюсть. Удар получился не очень сильным, тот удержался на ногах, лишь слегка качнулся.

- Ты труп, парень, - процедил он и снова пошел на него. Вскочил и Хорь. Завязалась драка. Силы были, конечно, не равны, но Виталий старался держаться до последнего...

И когда его уже окончательно приперли к стене, и уже практически не было сил отбиваться, открылась дверь.

- Что тут происходит? - спросил мрачный дежурный.

- Что происходит, гражданин начальник? - сплюнул кровь Хорь. Попросили у этого придурка закурить, а он, как бешеная собака бросился на нас... Сажают сумасшедших, его в дурдом надо, а не в компанию честных воров...

- Уебу, падло, - хрипел Зуб, почесывая подбитый правый глаз.

- А ну, к стене! - крикнул дежурный. - А ты сюда! Пошел сюда!

Он подошел к Виталию, дернул его за рукав куртки и подтолкнул к двери.

- Сейчас разберемся, - мрачно заявил он.

- Здоровый, однако, твой учитель, - покачал головой Зуб, когда захлопнулась дверь. - На хрена он нам сдался?

- Начальник попросил, - ещё раз сплюнул кровью Хорь. - Начальник просит - надо выполнять. Пригодится в будущем...

- А не пошел ли ты вместе с твоим начальником. Он мне чуть глаз не выбил... Учитель... Точно, хулиган... Не хрена нам было к нему прикалываться...

- Ответишь за базар, Зуб, - напружинился Хорь и пошел прямо на своего сокамерника. Но тот молча ударил его здоровенным кулачищем в лоб, и тот отключился прямо на полу...

... - Ты и в камере ведешь себя неприлично, Алешкин, - усмехнулся Юрасик, когда Виталия ввели в его кабинет. Он сидел за столом, курил, потягивал горячий кофе. Только тут Виталий почувствовал, как ему хочется этого горячего кофе, как ему хочется есть. А ведь вчера наверняка мама и Наташа приготовили для него хороший стол, наверняка, были и пельмени, и пирожки с мясом и любимый его Столичный салат, и холодная водка, и много чего еще... Но он быстро попытался отбросить от себя мысли о доме. Они делали его слабым и беспомощным. А слабым и беспомощным здесь нельзя было быть. И надо было думать о другом, настраиваться на другую волну - терпения и борьбы за выживание...

- Драку вот устроил, - продолжал Юрасик. - Нехорошо. Видок у тебя, однако, - покачал он своей крупной со светлыми кудрями головой. - Ладно, все это ерунда. Я задержал вас, Алешкин по подозрению в соучастии в преступлении - конкретно, в похищении Савченко Екатерины Ивановны. Что вы можете показать по этому делу? Я составляю протокол, а затем он будет приобщен к уголовному делу. Садитесь, - указал он массивным подбородком на стул напротив. Виталий сел, преодолевая боль в спине, куда он получил жуткой силы удар ногой от Зуба.

- Слушаю вас, Алешкин, - снова закурил Юрасик.

Виталик подробно все рассказал. Тот слушал, пускал ему в нос кольца ароматного дыма, потягивал уже остывший кофе из большой чашки с изображением какой-то красивой женщины. В его карих глазах стояли насмешка и недоверие ко всему, что рассказывал Виталий.

- Мои сведения может подтвердить корреспондент областной газеты Маргарита Палей, которая ехала с нами в купе.

Легкая тень недовольства пробежала по красивому лицу Юрасика.

- Ну что она может подтвердить? - пожал он плечами. - Разумеется, не вы организатор и не исполнитель похищения. Вы соучастник. Вам было поручено передать мужу Савченко письмо, что вы и сделали. И я очень сомневаюсь, чтобы преступники поручили сделать это совершенно постороннему человеку. Все это было совершенно очевидно задумано в зоне, где вы отбывали наказание. Вам поручили это дело, пообещали денег, разумеется. Скорее всего, заплатили аванс, который вы, видимо, успели передать на перроне либо своей матери либо женщине, которая была с ней. Когда будет санкция прокурора на ваш арест, а она будет, уверяю вас, то будет произведен тщательный обыск на квартирах и вашей матери и той женщины, которая вас встречала. Убежден, что кое-что там найдется... И вообще, в ваших интересах рассказать всю правду вместо того, чтобы вешать мне тут лапшу про какого-то толстого человека, сунувшего вам в руки записку и худого человека, преградившего вам путь к дежурному милиционеру. Прямо толстый и тонкий... Считаете меня за полного идиота... Расскажете все, отдадите деньги, которые вам заплатили, получите срок по минимуму. А то и условно, если сильно поможете следствию. И главное, поможете найти женщину. Ведь она находится в опасности, Алешкин. Вы же интеллигентный человек, учитель... Неужели какие-то деньги настолько замутили вам разум? Или вы там совсем озверели, в колонии? Не опетушили ли вас там часом? - блудливо усмехнулся он.

- Нет. Можете проверить.

- А я и так верю. Врать бы не стали. Но ничего, я полагаю, это у вас ещё впереди, - обнадежил Виталия он. - А какая у них на зоне жизнь, сами хорошо знаете...

- А вам-то зачем все это? - прищурился Виталий. - Козла отпущения решили найти? Что, больше некого? И этих вы подговорили докопаться до меня, неужели я не понял?

- Да ты не козел отпущения, - медленно проговорил Юрасик и затушил сигарету в хрустальной пепельнице. - Ты просто козел. Вонючий козел. Да ещё с таким гонором...

Он встал, подошел к Виталию и выбил табуретку у него из-под ног. Виталий загремел на пол вместе с табуреткой. Юрасик умело бил его своими замшевыми ботинками под ребра, по печени, по почкам. Бил молча, со знанием дела, лишь иногда шептал себе под нос какие-то бранные слова.

Мероприятие продолжалось довольно долго, сколько именно, Виталий, разумеется, не знал, но ударов он получил немеренное количество. Бить Юрасик мог совершенно спокойно, ведь только что состоялась драка в камере, и определить, кто именно нанес какие удары подследственному, было сложно. И, тем не менее, бить ногами по лицу он избегал.

Закончил так же спокойно, как и начал. Подошел к своему стулу, сел, закурил, помолчал. Виталик так и продолжал валяться на полу, подняться сил совершенно не было, до того болело все тело.

Сделав несколько смачных затяжек, Юрасик произнес:

- Вставайте, а то простудитесь. Нечего тут придуриваться, ещё кто-нибудь войдет, скажет, что я вас избил. Хоть вы прекрасно знаете, что я вас и пальцем не тронул. Сами свалились со стула и валяетесь на полу неизвестно зачем...

В принципе, он сказал правду. Пальцем он его не трогал, бил только ногами в модных замшевых ботиночках.

Виталий с трудом встал, поднял стул и сел на него.

- Вы показания давать собираетесь или нет? - спросил Юрасик. - Может быть, хотите закурить? - протянул он ему пачку "Парламента".

- Благодарю вас, - усмехнулся Виталик. - Я такие не курю...

- Вот оно что, - пожал плечами Юрасик. - Изысканный же у вас, оказывается, вкус, гражданин Алешкин.

- Да, предпочитаю отечественные сорта, привык, понимаете ли..., говорил Виталик, хотя курить хотелось до умопомрачения.

- Дело ваше. А как насчет правдивых показаний?

- А никак. Я все сказал, что знал. Больше мне вам сказать нечего...

- Ладно, поглядим, - махнул холеной рукой Юрасик. - Может быть, ночью сами попроситесь на допрос. Только меня тут не будет. Домой поеду... Спать... Ночью полагается даже нам...

Он нажал кнопку звонка. Вошел угрюмый невозмутимый дежурный.

- Уведите его в камеру, - глядя на стол, произнес Юрасик.

- Руки за спину! - скомандовал дежурный.

Виталия отвели в камеру. С безнадежностью закрылись замки...

- Ну что? Здорово ещё раз! - широко улыбался Зуб, глядя в глаза Виталию...

3.

... Воистину мир тесен. И в этом ещё раз убедился Игорь Николаевич Дьяконов, когда в марте двухтысячного года судьба занесла его в благословенный город Огарков, находящийся в ста двадцати километрах от того самого Склянска, где несколько месяцев назад развернулись столь трагические и горькие события...

Ярко светило солнце, таял снег, начинали щебетать птички... В Огаркове Игорь оказался по делу довольно нудному, клиенты просили его выяснить кое-что по поводу деятельности местного бизнесмена Семиглазова, который, как подозревали клиенты, обманывает своих партнеров и прикарманивает очень крупные суммы денег. И Игорь за несколько дней выяснил немало. Но работы ещё оставалось дня на два, надо было кое с кем встретиться...Он уже нащупал некоторые интересные ходы, его впечатляла сумма, обещанная ему клиентами. А потому работал он с огоньком и изобретательностью.

Вообще, в последнее время их частное сыскное агентство "Пинкертон" весьма-таки раскрутилось, в семье Дьяконовых появились деньги, а отсюда и спокойствие, и уверенность в завтрашнем дне. Жена Галка стала в принципе довольна работой Игоря, хоть и продолжала по инерции ворчать на то, что он пропадает днями, ночами, а порой даже и неделями. Игорь слушал упреки молча, но дело свое он продолжал делать, чувствуя к нему все больший и больший интерес...Воистину, бытие определяет сознание...

Итак, он снова в Средней России, в благословенном, либо Богом проклятом городке Огаркове...

Он шел по весеннему городку, покуривал... Начинало темнеть... Он очень устал за этот день и направлялся в местную гостиницу отдохнуть... Почему-то на душе стало тревожно... Он вспомнил Склянск, вспомнил своего друга следователя прокуратуры Михаила Ладейникова. "Заехать, что ли, к нему в Склянск, когда дела закончу?" - подумал он. - "А, впрочем, зачем?" сразу же отказался он от своей внезапно возникшей мысли. - "Что ему до меня? Что мне до него? Что там делать? Вспоминать прошлое, пить коньяк и грустить? Нет, не поеду", - твердо решил он... Тем не менее, тревога и грусть не покидали его. У него возникло предчувствие, что что-то должно произойти... Как тогда, в сентябре прошлого года, когда он приехал в Склянск искать афериста Клыча, а оказался втянут в нечто совершенно невообразимое и дикое... И только потому что прогуливался по предутреннему Склянску... А теперь прогуливается по вечернему Огаркову... Неужели опять что-то произойдет?

"Да ну", - махнул он рукой. - "Ничего не произойдет. Выведу на чистую воду этого Семиглазова, и пусть с ним разбираются те, кому положено...И спокойненько поеду в Москву...Надоели мне эти провинциальные засраные городишки...То скука здесь смертная, то какие-то кровавые приключения..."

Игорь почувствовал, что сильно хочет есть. "Ведь я с утра ничего не ел", - только сейчас понял он. - "Пойду в ресторан при гостинице, закажу сборной мясной солянки и свиную отбивную", - предвкушал удовольствие он. "И пару бутылочек холодненького пивка...", - смаковал он. - "И какой-нибудь соленой рыбки к пиву..."

Он ускорил шаг и быстро дошел до ресторана. В зале было довольно пусто - кто теперь ходит в рестораны? Сел за столик у окна, осуществил свой заказ. Ему принесли пива, и он, отхлебнув пенного напитка, стал смаковать удовольствие...

Огляделся по сторонам...Действительно, народу было мало. В противоположном углу ресторана сидел какой-то грузный человек в красно-синем свитере с белым как снег ежиком коротко стриженых волос и активно поглощал пищу. Да ещё совсем молодая влюбленная парочка в другом конце зала. И все... Тихо, спокойно, хорошо... Абрис грузного седого человека показался ему знакомым. "Где-то я его видел", - подумал он. - "А, ладно... Всех-то я когда-то где-то видел... Служба такая..." И снова принялся за пиво...

Однако, только он успел подумать, что все тихо, спокойно и очень хорошо, как в зал с шумом ввалилась веселая компашка.

Их было трое... Двоим было лет по двадцати - двадцати двум... Третий был несколько старше. Молодые были уже ощутимо пьяны, третий держался уверенно, но настороженно, постоянно озирался по сторонам, видимо, это был телохранитель. А одного из молодых Дьяконов узнал сразу. Это был сын того самого бизнесмена Семиглазова, по поводу которого его и занесло в эту дыру. Игорь ненарочито вел наблюдение за шикарным особняком бизнесмена, и видел там этого наглого, развязного юношу с длинными льняными волосами, тощего, вертлявого, как он узнал, безумно избалованного родителями, имевшего в своем распоряжении БМВ с шофером и охранником и неограниченный кредит... Шоферу и охраннику было поручено одно - чтобы Женя не кололся... Это было навязчивой идеей родителей. И отец и мать строго-настрого наказали прислуге - пусть делает, что хочет - пьет, трахается, хулиганит, буянит, только не это... И пока все получалось, как положено... Недорослю было безумно тоскливо, к двадцати одному году ему опостылело абсолютно все - и иномарка, и загранпоездки, он успел поучиться и в МГИМО, и в МГУ...А чувствовал он себя как рыба в воде только здесь, на малой родине, где, как ему казалось, ему принадлежало все...И делать он мог все, что хотел... Второй, тот, кто постарше, был явно телохранителем, а третий, молодой, коротко стриженый, уверенный в себе, явно был тоже чьим-то сынком, но чьим именно, Игорь не знал...

- Баня, что за дела? - крикнул Женя Семиглазов. - Что за дела? Я не понял...Наш столик занят...

Он указал телохранителю на столик, за которым щебетала юная парочка.

- Пошли за другой, - пожал мощными плечами Баня. - Местов-то полно...

- Хоть м е с т о ви полно, - чеканя слова, произнес Женя. - но я привык сидеть за своим столиком. Я чувствую какое-то вдохновение за этим столиком, там так славно пьется... У меня такое ощущение, что там хорошее магнитное поле...И я никому свой столик не уступлю. Гони их на хер, Баня, с нашего уютного столика!

Баня снова пожал плечами и пошел к метрдотелю.

- Куда ты прешься, мудак? - обозлился Женя. - Ничего не понимает, деревня! Хочет, чтобы все было прилично, - подмигнул он своему товарищу.

Пока Баня беседовал с метрдотелем, выговаривая ему, что их место занято, молодые люди сами подошли к любимому столику с хорошим магнитным полем.

- Привет! - осклабился Женя, вытаращившись на прижавшуюся друг к дружке испуганную парочку. - Лижетесь? Ну-ну... Ребятишки, это наш столик, и я от своего имени и имени друга попрошу вас отсюда тихо-мирно уебывать... Фирштейн? Шпрехен зи дойч? Абтретен! - громко заорал он, ещё сильнее вытаращив глаза.

Насмерть перепуганная парочка стала робко подниматься с мест. Тут подоспел метрдотель в сопровождении невозмутимого Бани и попытался сгладить конфликт.

- Извините, этот столик заказан. Наш недосмотр... Вы пройдите, пожалуйста, вот сюда, здесь вам будет гораздо уютнее...Сюда, сюда, пожалуйста..., - суетился он. Женя и его приятель насмешливо глядели на эту сцену...

"Да, что-то сейчас будет", - подумал Игорь. - "Недаром у меня было нехорошее предчувствие...Неужели придется ввязываться? Ох, нежелательно, как же это нежелательно...Закон подлости, надо же, как назло, сынок Семиглазова хулиганит, а мне ещё эту семейку пасти и пасти... Нет, если они просто будут паясничать и глумиться, я вмешиваться не стану, дорого может обойтись такое благородство...

Но недоросли жаждали приключений. И им вовсе не был нужен их столик, а нечто совершенно иное...Спокойно прожитый день был для них прожитым даром.

- Идея! - нарушил молчание коротко стриженый. - Мы не какие-нибудь моральные уроды. Тут дама, симпатичная молодая дама. И я предлагаю ей остаться на своем месте... За столиком ведь четыре посадочных места, не так ли? Нас трое... Одно место свободно... И вы вполне можете остаться на своем месте, юная и очаровательная мадмуазель... Только вот для вас, юноша, к сожалению, места за нашим столиком нет. И поэтому я бы рекомендовал вам присесть вон там... - Он поднял свое указательный палец, украшенный большим перстнем и властным жестом указал бледному от страха юноше место за соседним столиком. - Но вы будете иметь возможность подходить иногда к нашему столику и выпивать с нами по бокалу легкого вина... Вы не возражаете, юноша?

- Пошли отсюда, Коля, - сказала девушка, хватая за рукав своего кавалера. - Расплатись с официантом и пошли...

- Да ну, что вы, зачем же так? - расхохотался Женя Семиглазов. Невежливо и неэтично. Вас приглашают джентльмены, отказываться грех... Прошу! Что тут у вас на столе? Боже мой, какая гадость! Эй, халдей! Убери все это хозяйство к едреной бабушке и накрой как положено. И галопом!

Суетливый официант пулей бросился выполнять приказ.

- Я рассчитаюсь, - дрожащими губами пролепетал незадачливый кавалер. - Сколько с меня?

- Минуточку, минуточку, - суетился официант. - Обождите немного...У нас почетные гости, сейчас все будет в порядке... С чего начнете, Александр Иванович? - обратился он к стриженому. - С крепенького? Коньячок имеется ваш любимый...

- Тащи и коньяк, и шампанского французского для дамы! А то он тут её каким-то пойлом поил... Гондон штопаный, - вдруг грубо добавил он, сплюнув прямо на пол около начищенного ботинка насмерть перепуганного парня...

И вот постелена чистая скатерть, поставлены хрустальные бокалы и рюмочки. Коньяк, шампанское в ведерке со льдом, вазочка с икрой...

- Семужка малосольненькая, Александр Иванович, - осклабился официант... - Как вы обожаете...

- Спасибо, халдей! Хотя я и сам не знаю, что обожаю... Надоело все до смерти.... Хочется чего-нибудь такого, остренького, перченого, - подмигнул он оторопевшей от страха девушке. - Но не бойся, халдей, не обижу... Прошу всех за стол. А тебе, юноша, сюда! - скомандовал он.

- Коля! - жалобно вскрикнула девушка. - Расплатись и немедленно пошли отсюда!

- Тихо, тихо, чего орешь? Режут тебя, что ли, тоже мне, кусок, проворчал Баня, сильно взял девушку за локоть и усадил за столик. - Сядь и сиди, пока сидится...

- Оставьте ее! - попытался вмешаться её юный кавалер. Но он был настолько молод и хлипок, что на него было просто жалко смотреть. И тем не менее, Баня ткнул его мощным кулаком в солнечное сплетение. Тот согнулся.

- Не трогай его, негодяй! - закричала девушка. - Что мы вам сделали?!

- Халдей! Убери этого юношу с нашего горизонта, он тут буянит, как я погляжу, - вальяжно развалившись за столиком, произнес уважаемый Александр Иванович. - И куда только милиция смотрит? Давай, давай, ты же, как никак, на работе! А ещё именуетесь рестораном высшей категории! Нет, не заслуживаете, я поговорю, с кем надо, чтобы вас лишили этого статуса...Забегаловка гребаная... А ты, Баня, что расселся? Давай открывай шампусик и разливай!

- Расплачивайтесь и уходите, - прошипел юноше официант. - Из-за вас меня с работы выгонят...Заказали на копейки, а выпендриваетесь... Быстрее, быстрее, а то хуже будет...Вам же хуже будет...

Делать было нечего, юноша разогнулся и стал считать купюры. Протянул их официанту.

- Сдачи нет, - чинно произнес официант. - Давайте без сдачи...

- Не надо, - махнул рукой несчастный юноша.

- И мне не надо ваших чаевых... Ладно, пойду разменяю...

Девушка пыталась подняться с места, но её держали мощные руки Бани, мрачно глядевшего на нее.

- Совершенно невозможно отдыхать, - вздохнул Женя Семиглазов. Самому придется открывать шампанское. Разве так положено в приличных ресторанах? Нет, Алик, в нашей несчастной стране никогда не будет порядка... Я в полнейшем отчаянии...

Он открыл шампанское, причем, сделал это специально так чтобы пена брызнула прямо в лицо и на светлое платьице девушки.

- Ой, извините, ради Бога, извините мою неловкость, - замахал руками он и стал рукой вытирать девушке лицо, а затем стряхивать пену с платья, постоянно дотрагиваясь до её грудей. Та побледнела и съежилась. Юноша как-то слабо дернулся, но Александр Иванович встал и поднял перед его лицом свою холеную руку.

Тем временем подбежал официант и протянул юноше сдачу.

- Идите, идите, пока не поздно, советую вам уйти, - шипел он в ухо дрожавшему от страха парню.

Но он не хотел оставлять свою подругу в лапах у подонков. Он ещё раз попытался что-то сделать, дернулся к столику, но Баня, не вставая с места ударил его ботинком по коленной чашечке. Парень застонал от боли....

"Мать их, придется вмешиваться", - подумал Игорь и привстал с места. - "Не фига мне было по публичным местам шляться... Все напортил... Черта с два мне теперь после этого подобраться к этому мерзавцу Семиглазову, если я попорчу вывеску его сыночку...А так все хорошо шло... В принципе-то, и осталось, что изучить уровень жизни этого жулика..."

Он уже сделал шаг по направлению к их столику, но его опередил кряжистый человек с седыми коротко стрижеными волосами. Он медленно вразвалочку, словно что-то обдумывая на ходу, глядя вниз, шагал из другого конца зала в том же направлении. Подошел, взглянул на столик, схватил Баню за шиворот его модного клубного пиджака и приподнял с места. Баня хотел было провести хук справа, но седоволосый увернулся, а затем слегка толкнул Баню в сторону и нанес ему левой ногой сильный удар в челюсть. Баня отключился мгновенно, упав на спину. Александр Иванович и Женя Семиглазов приподнялись было с места, но седоволосый ребрами обеих рук нанес им удары в горло. И те отключились тоже.

- Да что вы делаете? - схватился за голову официант. - Вы знаете, кто это? Это же Саша Ярыгин, сын мэра города Ивана Александровича Ярыгина. А это сын бизнесмена Евгения Евгеньевича Семиглазова. Господи, что сейчас будет!

- Что будет? Ничего не будет, - проворчал седоволосый. - Плевать я хотел и на вашего мэра и вообще на ваш город. Как он, кстати, называется, я что-то позабыл...

- Огарков! - с гордостью произнес официант.

- Ах, Огарков...Огарков, Огрызков, Ошметков...Тоже мне... Чего перебздел, халдей? Тебе-то что будет? Ты-то не пропадешь...

Игорь предпочел вернуться за свой столик. Он закурил и его вдруг осенило, он мгновенно вспомнил этого человека.... Он видел его пять лет назад в следственном изоляторе в Москве. Тогда он помогал Павлу Николаевичу Николаеву вести его уголовное дело Это был легендарный Хряк, недавно коронованный в воры в законе, человек, проведший в заключении чуть ли не половину своей почти шестидесятилетней жизни. Он был осужден на пятнадцать лет за участие в ограблении банков и обменных пунктов валюты и за убийство двух человек, напавших на него в Ялте. Обвинялся он и в других преступлениях, в том числе, и в умышленном убийстве, но опытный адвокат Сидельников. сумел доказать, что этих преступлений он не совершал... Игорь же был тогда уверен в его виновности и пытался сделать все, чтобы Хряку дали высшую меру... Только потом он усомнился в своей уверенности...Сидел Хряк, как помнится, в Мордовии, совсем недалеко отсюда... Неужели бежал?

- А вы, ребятишки, идите отсюда и побыстрее, - сказал Хряк ошарашенной парочке. - А то они очнутся, и могут начаться большие неприятности...Такие как они не привыкли проигрывать, и свидетелей поражений не любят... Идите подобру-поздорову...

- Спасибо вам, - сквозь рыдания произнесла девушка. - Если бы не вы... Если бы не вы...

- Да ну, не за что, - произнес Хряк смущенно. - Подумаешь...

Она встала, одернула платье, гордо взяла спутника под руку, смерила презрительным взглядом официанта, и они пошли к выходу... Тем временем Баня оклемался и стал приподниматься с пола.

- Тебе не жить, - прошипел он. - Ты труп, понимаешь ты, труп... - И вытащил из кармана пиджака мобильный телефон. Но Хряк медленно подошел к нему, вырвал телефон из рук и швырнул его в стену. Телефон разбился.

- Сам ты труп, - проворчал он. - Тоже мне - крутой какой. Чуть что, за телефон хватается, вместо того, чтобы защищать своих хозяев... Еще телохранитель, называется.... Я бы тебе гусей сторожить не доверил...

Произнеся эти слова, он ударом своего мощного кулака отправил в нокаут ошарашенного его странным поведением Баню.

Очнулись и недоросли, стали подниматься со стульев и озираться по сторонам. Руки опять же шарили по карманам в поисках спасительных мобильных телефонов.

- И эти туда же, - нахмурился Хряк. - Давайте сюда телефоны...

Те молча протянули телефоны своему обидчику. Хряк поступил с ними так же, как и с телефоном Бани.

- Халдей! - крикнул он. - Получи! Я пожалуй пойду отсюда. Херовый ваш ресторан, должен заметить. И городок ваш очень даже херовый... Не нравится мне у вас, совсем не нравится...

На прощание он схватил акселератов за воротники клубных блейзеров и сильно столкнул лбами. Потом подошел к столику, взял бутылку шампанского и вылил её содержимое на головы обоих. Затем взял пальцем из вазочки икру, попробовал на вкус, брезгливо поморщился, затем взял из вазочки всей пятерней большую порцию и стал тщательно размазывать её по лицам своих дергающихся как картонные паяцы противников.

- Ну вот, выпили, закусили, теперь отдыхайте, - произнес он, вытер руки носовым платком, швырнул платок в перемазанную черной икрой физиономию Женечки Семиглазова и пошел к выходу. Но тут Баня, словно бесстрашный Ванька-Встанька оклемался, вскочил и ринулся к служебному выходу, видимо, звонить по телефону, просить подмогу.

Его подопечные стояли друг напротив друга и глотали слезы унижения, не в состоянии произнести ни слова, как-то нелепо взмахивая руками.

- Телохранителя другого наймите, фраера! - посоветовал Хряк и вразвалочку вышел из ресторана, даже не подумав расплатиться за ужин.

Игорь понял, что такой походкой далеко он не уйдет, и скоро придет многочисленная подмога. Он бросил купюру на столик и побежал вслед за ним. "Уголовнику помогаю, делаю черт знает что", - подумал он.

- Постой! - крикнул он спускающемуся по лестнице Хряку. - Погоди!

- Еще кто-то, - резко повернулся Хряк и сделал стойку. - Ого, знакомая морда... Старший лейтенант Дьяконов! Какая встреча! Неужели ты теперь тоже в телохранителях в городке Огаркове? Ну, докатился...Давай и с тобой посчитаемся, есть, за что, - усмехнулся он. - Ты тогда настойчиво добивался для меня вышака, Игорь Николаевич...Помню твое добро... Но не вышло у тебя... Получил я пятнашку с конфискацией, а теперь освобожден вчистую по состоянию здоровья... Похвастаться справочкой? В Москву еду, к семье...

- Не надо мне твоей справочки, Рыщинский. Скажу одно - сейчас тут будет несметная орава народу... Они же порвут тебя и не увидишь ты своей семьи...

- Никак помочь хочешь, старший лейтенант? Вот уж не никак не ожидал от тебя такого благородства..., - подивился Хряк.

- Потом потреплемся, Рыщинский..., - досадливо говорил Игорь. - А сейчас рвем отсюда. В моем гостиничном номере схоронишься... Я сам хотел заступиться за ребят, но нельзя мне, пасу я Семиглазова-папашу... Встал уже было, не выдержал, а тут ты...

- Да мне не очень-то желательно рисоваться, - широко улыбнулся Хряк. - Биография больно интересная...Долго я терпел, видит Бог...

- Хорошо ты их, - хлопнул Хряка по плечу Игорь. - Такое удовольствие мне доставил... - Ого, слышишь, вот они уже здесь... Тут из ресторана в гостиницу есть проход. Быстро за мной!

- А у меня в гардеробе куртка...Хорошая куртка, теплая, на лебяжьем пуху...

- Хрен с твоей курткой...Порвут они тебя... Не такие уж безобидные эти люди... Они в страхе весь городок держат... Да пошли же, наконец...

Он потащил Хряка в гостиницу, загораживая его своим мощным телом от взгляда портье, у которого взял ключ от номера... На счастье, народу в вестибюле никого не было, не было никого ни в лифте, ни в коридоре... И вот они в номере...

- Неужели бы и вправду порвали? - зевнулХряк, рассаживаясь в мягком кресле.

- Еще как порвали бы..., - подтвердил Игорь. - Отморозки... Хозяева городка... Ничего, сюда не сунутся... А на крайний случай телефон есть, знаю, куда звонить...

- Да и я знаю, - лукаво усмехнулся Хряк. - Только мои друзья далековато... Сюрприз хотел, понимаешь, сделать... И поспешил. Надо было через Рузаевку ехать, но местный поезд быстро подошел, я и сел на него, толком не разобравшись, что к чему... А теперь отсюда первый поезд на Москву только завтра утром... Вот и поперся пожрать в этот гребаный кабак после казенных-то харчей... А тут такие катаклизмы и интересные сюрпризы... Ну, не ожидал, старший лейтенант, следователь Дьяконов...

- Уже капитан, и уже не следователь. Частный детектив, к твоим услугам... Слышал я про твое благородство, не верил, думал, воровские байки... Правда, однако... Я потом ещё раз твое дело изучил, немного с другой стороны... И попался ты, получается, из-за своей же порядочности...

- Да что об этом! - отмахнулся Хряк. - Заказали меня, капитан... Что мне было делать, жизнь-то одна... Одного пришил, другой, раненый, под дулом мне и поведал о заказчике, на меня ведь много, кто охотился, от кого угодно такого мог ожидать. Я и пообещал ему, скажешь, кто заказал, в больницу отвезу. А нет - сдохнешь тут на дороге от потери крови. Он сказал, я отвез, как и обещал. А только отъехать от больницы успел, как и повязали... Я не сопротивлялся, и ноги делать не пытался, с одной стороны море, с другой ваша братия при пушках, бесполезно, - вздохнул Хряк. - А заказал меня Ворон. За все мое добро. Не объявился он, кстати?

- Не нашелся Ворон. Может быть, и жив, кто его знает... Ни слуху, ни духу уже пять лет... Так-то вот, Рыщинский...

- Дмитрий Степанович меня зовут... Позабыл, капитан?

- Позабыл, - признался Игорь.

- Ладно, капитан, о покойниках поговорили, а о живых говорить я с тобой не стану. Выпьем лучше за то, что не удалось тебе и Николаеву меня под вышак подвести, и за нашу интересную встречу в этом засраном кабаке... Есть выпить-то?

- Найдется... - И Игорь вытащил из мини-бара початую бутылку коньяка.

Хряк подошел к окну.

- Шухер там, однако... Прав ты оказался, капитан...

Из окна гостиничного номера хорошо просматривался вход в ресторан. Там уже стояло несколько иномарок, сновали какие-то люди... Под руки вывели размахивавших руками Алика и Женю. Сзади плелся оплеванный Баня. Хряк с удовольствием наблюдал, как светловолосый Женя на глазах у всех отвесил опростоволосившемуся охраннику звонкую затрещину... Тот съежился и отошел в сторону.

- Шнырять по гостинице не станут, - спокойно заметил Хряк. - Нужен им этот шухер... Ничего ведь не случилось, обосрались просто и все... Не хера ему было вообще звонить, слиняли бы, и все...Но в одном твоя правда - нашли бы меня, порвали бы... Такого хозяева города не прощают... Так что, считай, что ты почти спас мне жизнь, которую пять лет назад хотел отнять. За это и выпьем...

4.

- Ну, что там у тебя? - раздался спокойный властный голос в телефонной трубке.

- Молчит, не сознается ни в чем, - ответил Юрасик.

- Еще бы, в чем ему сознаваться? А вот тебе голова на что дана? Тебе что было сказано, раскручивать дело в противоположном направлении... Этого придурка взяли, ладно, для начала сойдет, а где сообщники? Ты что, прокурору его будешь предъявлять через трое суток? Время-то не терпит, понимаешь, Славочка, не терпит... И не для того мы тебя со скамьи подсудимых сняли и перевели в Огарков, чтобы ты проявлял такую нерешительность и безынициативность... Нужен сообщник, понимаешь...Найди подходящего человека... Ведь завтра будет новое дело, какое именно, не скажу, пусть это для тебя станет приятным сюрпризом, поскольку и ты в доле.... А следствие должно идти в совершенно противоположную сторону, вот наша задача... Следствие идет, а мы работаем... Просто и ясно...Понял?

- Буду стараться, - пробормотал Юрасик.

- Вот и старайся, чтобы к завтрашнему дню сообщник был... В школе учился? Историю своей родины знаешь? Как в тридцатые годы люди работали, приятно читать.... Брали только невиновных, а виновные оставались на свободе. Вот и бери пример со старших товарищей, Славочка... Мужик ты отважный, решительный, спору нет, за то тебя и ценим, а вот смекалки в тебе маловато... Ладно, молодой еще, исправишься... Бывай...Кстати, учти и то, что мы и без тебя свои дела распрекрасно сделаем, только ты в накладе будешь, я тебе это обещаю...Все...

Юрасик положил трубку. Задумался. "Хорошо им говорить, а где я им найду ещё человека? По улицам, что ли, стану шнырять в поисках виновного? А, может быть, в СИЗО кого-нибудь подыскать?"

В Огарков Юрасик был переведен из Склянска, где пару месяцев назад состоялся суд над неким Ивочкиным и оперуполномоченным капитаном Стрейкусом, организаторами похищений людей и убийств. Приговор оказался суров - Ивочкин получил пожизненное заключение, а Стрейкус - двенадцать лет. По этому же делу привлекался и он, двадцативосьмилетний лейтенант Юрасик. Но... неожиданно сам для себя был оправдан. Ни Ивочкин, ни Стрейкус не сказали против него ничего, но этого мало - он понимал, что, если бы не некие могущественные силы, не отвертеться бы ему от сурового приговора. Но был оправдан, а через пару недель переведен в близлежащий Огарков. Ему была выделена служебная квартира. Вячеслав Юрасик был холост, переезд не был для него обременителен. Не успел переехать, как получил вызов и новое задание.

Нет ничего тайного, что бы не стало явным. Так и до того, кого нужно, дошли сведения о внезапном обогащении на каких-то махинациях некого Савченко Олега Николаевича. Юрасику поведали, что Савченко было предложено поделиться нажитым, но он категорически отказался. И тогда в ход пошел старый, но испытанный метод - решили похитить его любимую жену, возвращавшуюся из командировки в Москву на поезде. Юрасику же поручили обеспечить прикрытие этой операции. Бригадир поезда выяснил, что в одном купе с Савченко едет некий Алешкин, настоящий стопроцентный лох, отсидевший за якобы нанесение телесных повреждений средней тяжести сыну мэра города Огаркова Алику Ярыгину. Юрасик разработал план, по которому Алешкина надо было представить участником похищения... Но нужен был кто-то еще, слишком уж нелеп и жалок был этот Алешкин, чтобы его можно было представить кем-нибудь, кроме как шестеркой в этом деле.

Юрасик призадумался, почесал голову, закурил... Надо было придумать что-нибудь интересное, необычное... Городок Огарков - гнусная провинциальная дыра, в котором обитатели изнывают от тоски... Зарядить этот городок отрицательным зарядом, возмутить общественное мнение - вот в чем он смог бы проявить себя. Тем более, что общество было и так возбуждено страшной историей, происшедшей осенью прошлого года в соседнем Склянске.Люди уже не знали, кому можно верить, боялись всего и всех... Ну? Почему бы не Алешкин? Тоже учитель, к тому же имевший судимость, человек, возвращающийся из заключения, без средств к существованию... А почему бы ему не поучаствовать в похищении Савченко, чтобы нажиться на этом деле? Вполне резонно, люди могут поверить...Но обязательно нужна кандидатура для организатора похищения...

Но тут Юрасику ничего не приходило в голову, сколько он её ни ломал...К тому же он понимал, что дело будет сделано и без его помощи, просто те, кто нанимали его, хотели обставить все наилучшим образом, устроить представление... И считали его самой лучшей кандидатурой для режиссуры этого кровавого спектакля. И он должен был оправдать доверие... К тому же и сумма, обещанная ему, была внушительна...

... Вечером в его холостяцкой квартире раздался телефонный звонок. Ему позвонил участковый Тарасов и сообщил, что только что в местном ресторане были избиты Алик Ярыгин и Женя Семиглазов, местные, так сказать, "сливки общества", сыновья мэра и крутого бизнесмена. Избил их некий пожилой седой человек, а когда опростоволосившийся телохранитель Баншивин вызвал подмогу, человек этот как сквозь землю провалился... История была довольно поганенькая и позорная, родители Ярыгина и Семиглазова, естественно, никакого шума поднимать не хотели, но папаша-Семиглазов намекнул Тарасову, что если бы он отыскал этого человека, ему были бы весьма благодарны. Не хотелось ему, чтобы его отпрыск был безнаказанно бит на глазах ресторанной публики, это могло пошатнуть его собственный авторитет... Ни мэра Ярыгина, ни его жены в городе в этот день не было..

- Так что же вы не ищете? - крикнул в телефонную трубку Юрасик, взволнованный внезапно возникшей мыслью. Надо было обязательно найти этого человека и именно его сделать организатором похищения... Это явно был не простой лох, зашедший пожрать в ресторан. Избить сыновей некоронованных королей города, избить натасканного телохранителя на глазах у метрдотеля, официантов, посетителей - это было далеко не просто... Кто же это такой, интересно было бы узнать? И куда он мог деться? Да, разумеется, в гостиничный номер, это почти наверняка... Но шнырять по гостиничным номерам в поисках обидчика никто не решился, все это попахивало скандалом, которого, естественно, ни Семиглазов, ни Ярыгин не хотели... А вот он найдет этого человека, обязательно найдет... И сделает большое добро и отцам города, и своим хозяевам... Убьет тем самым двух зайцев... И свяжет этого человека с глупым Алешкиным, который, как ему было известно, сел именно за то, что ударил этого самого Женю Семиглазова... Исключительно удачное стечение обстоятельств...

... Юрасик посмотрел на часы - шел уже двенадцатый час ночи... Но медлить было нельзя, уже утром этот человек мог исчезнуть куда угодно, а скорее всего, вообще покинуть Огарков...

... Надо было обойти все заселенные номера местной гостиницы и посмотреть, кто там обитает на деле. Но самому ли? Хоть он живет в Огаркове и недавно, городок настолько маленький, что кто он такой, многие знают... А публика в гостинице живет весьма разношерстная, там вполне могут и снимать номера местные жители... Но кому можно доверить такое важное дело?

И Юрасик решился. Он надел на себя старую куртку и потертые джинсы, прополоскал рот водкой, взъерошил волосы и поехал в гостиницу. Портье его прекрасно знал, он подмигнул ему, дав знак, что нужно переговорить. Уединившись в кабинете, Юрасик просмотрел список занятых номеров. Их было всего семнадцать... Довольно большая, построенная ещё в застойное время, гостиница почти пустовала... Фамилии... Места работы... Иванов, директор фирмы... Владимирский, председатель теннисной ассоциации, Дынин, сотрудник музея... Да место работы можно написать любое, это все ерунда... Интересно, остановился ли этот человек в гостинице, или скрылся у кого-то другого? Юрасик расспросил у портье о человеке примерно шестидесяти лет, седоволосом, крупного, грузного сложения. Он такого не видел... А если бы видел, наверняка бы запомнил. Нет, такого не было...

... Было без десяти двенадцать. Юрасик стал тарабанить в двери, прикидываясь пьяным...

Открылась одна дверь - солидный мужчина в пижаме с сигарой в зубах. Нет... это не то... Глаза спокойные, взгляд уверенный...

- Извините, ошибся номером...

Так... следующий... Женский голос...

- Кто там?

- П-почему мой номер занят? - спрашивал Юрасик заплетающимся языком. - Откройте немедленно! Я спать хочу!

- А какой у вас номер? Я Виктория Борисевич, актриса. Это мой номер. И открывать я вам не стану... Обратитесь к портье или в номер сто семь. Там наши ребята, вам объяснят...

Не то... И в сто семь нечего идти... Так, теперь двести третий, на втором этаже...

Юрасик подкрался к двери, стал прислушиваться... Мужские голоса... Эх, плохо слышно... Ну, плотнее, плотнее...К замочной скважине прижаться...

- Вот так-то, Игорь Николаевич, - услышал Юрасик мужской голос. - Так что освободился вчистую...Еду к семье в Москву... Пять лет ни жену, ни сына не видел...Запретил я им себя в зоне навещать...Нечего им там делать...

- Зла-то не держишь на меня, Дмитрий Степанович? - другой мужской голос.

- Да нет, Игорь Николаевич, если бы я на всех, кто хотел зла мне, копил обиду, давно бы лопнул... Зла не хватит... А сегодня ты мне помог, и я тебе просто благодарен...

- Ты знаешь, Дмитрий Степанович, на человека иной раз достаточно поглядеть один раз в деле, чтобы понять, что он из себя представляет... А ты мужик...

- Я нем у ж и к, - усмешка в голосе. - Яв о р..., - произнес Хряк довольно громко, с гордостью в голосе...

... А вот это то, что нужно... Это он, точно он. Юрасик понял, что нашел, что искал...

...Двести третий... Здесь должен был проживать председатель теннисной ассоциации Владимирский...А интересно было бы на него взглянуть... Что же это за Владимирский такой?

Вдохновленный Юрасик отошел от двери метров на десять и загорланил пьяную песню.... Потом с шумом грохнулся на пол, круто выматерился и лишь затем стал тарабанить в дверь двести третьего номера.

Он совал в замочную скважину ключ от собственной квартиры и продолжал стучать в дверь...

- Да что же это такое, твою мать? Что за гребаная гостиница такая, твою мать? Водка херовая, замки не открываются...

За дверью наступила тишина, а затем щелкнул замок, и дверь стала потихонечку открываться...

- Ну? - белозубо улыбался хозяин номера, стоя перед Юрасиком в красивом тренировочном костюме салатового цвета. - И чем же могу?

Увидев этого человека, Юрасик потерял дар речи. Он готов был к встрече даже с чертом с рогами, но только не с ним... Обнадеживало лишь одно - человек этот не должен был знать Юрасика в лицо...

- Из-з-звини, б-б-братан, ошибся..., - продолжал играть свою роль Юрасик. - Что-то я перебрал малость... Скука тут такая в этом Огаркове, сил нет... И вместо водки, братан, какую-то гадость продают...Гадом буду, братан...

- А документы у тебя имеются? - продолжал улыбаться обитатель двести третьего номера. - Предъяви... Б р а т а н..., - фыркнул он. - Что-то мне морда твоя не нравится...

Юрасик понял, что в своих верноподданнических и шкурных интересах он попал в скверную историю... Он очень хорошо знал, что с этим высоким блондином с орлиным носом и голубыми глазами шутки очень даже плохи... О том свидетельствовала прошлогодняя история в Склянске...Это был частный детектив из Москвы Дьяконов, которого показывал ему его покровитель Алик Стрейкус... Но он-то не должен был помнить Юрасика в лицо... Не должен...

- Да, в номере документы, - махнул рукой Юрасик. - Извини, братан... Пойду я...

- Да нет, просто так ты не уйдешь... Ты беспокоишь меня по ночам, а я этого не люблю... Предъяви документы, а завтра я на тебя пожалуюсь администратору... Ты знаешь, что беспокоить людей после одиннадцати часов воспрещается? Правила читал?

- Да перебрал же, братан, говорю, перебрал, и все..., - продолжал надеяться на благополучный исход Юрасик. В кармане у него лежало удостоверение оперуполномоченного угрозыска города Огаркова Юрасика Вячеслава Васильевича. Не хватало только, чтобы Дьяконов увидел это удостоверение... Ему и на следствии говорили благожелатели - моли, Славочка, Бога, чтобы этот Дьяконов не приехал показания давать, въедливый как клещ... Не приехал... И Юрасика с Божьей и человеческой помощью оправдали... А теперь он должен оправдать оказанное ему доверие... И вляпаться в такую историю... Надо давать деру... Вроде бы, он не знает, кто он. Просто именно он, Дьяконов дал приют тому человеку, который задал трепака сынкам Алику и Женечке...И сейчас этот человек тоже в этом номере...Естественно, что Дьяконов будет подозревать любого, кто бы ни постучался в его номер в этот час...

- Все путем, братан, - бубнил озадаченный Юрасик и стал потихонечку отступать назад. Но Дьяконов шел на него, медленно и очень уверенно, с улыбочкой на губах... Юрасик понял, что дело плохо, и ввязываться в драку для него совершенно неприемлемо... Он сделал резкий рывок в сторону...Дьяконов напрягся, собираясь нанести удар незваному гостю, но тут пришла неожиданная помощь в лице портье...

- Самохин, опять ты? - крикнул портье. - Опять безобразит... Куда только охрана смотрит? Ради Бога, извините, господин Владимирский... Это лично мой недосмотр... Это же Самохин, он работал у нас грузчиком, но уволен за пьянство уже два месяца назад... Так время от времени приходит сюда и хулиганит... Я дал указание охране не подпускать его близко к гостинице... А они задремали... Пошел вон, Самохин! Пошел...

Игорь пристально поглядел на портье и Юрасика, а затем повернулся и пошел к своей двери. Дверь захлопнулась, и воцарилось зловещее молчание.

Юрасик поглядел на портье, незаметно подмигнул ему и, продолжая шататься, пошел восвояси...

... В машине вытащил мобильный телефон и позвонил шефу.

- Есть идея, - коротко произнес он. - Только мне нужна помощь...

- Помощь-то? - хмыкнул басок в трубке. - Помощь будет. Разве тебе когда-нибудь отказывали в помощи, Славочка? Говори, что нужно...

5.

- Ну что, братан? - широко улыбался Зуб, глядя в глаза Виталию.

- Все путем, - мрачно ответил Виталий, делая неуверенный шаг по направлению к нарам. - Все очень даже замечательно...

- Вижу, досталось тебе, братан, - хмыкнул Зуб.

На нарах лежал, ворочаясь и постанывая, Хорь. Зуб подмигнул Виталию.

- И не только тебе, - добавил Зуб. - Мы тут тоже побалакали по душам.

- И что ж не поделили?

- Место у параши, братан... Я решил уступить...

Виталий с удивлением поглядел на него и пошел к своим нарам. Попытался прилечь, но тело болело жутко... Юрасик умудрился не оставить на нем ни одного живого места... А лицо тем не менее было совершенно цело...

- Что-то, братан, ты здесь кому-то не нравишься, - заметил Зуб. - Я, кстати, по ошибке взял твои сигареты, возвращаю... - Он протянул Виталию пачку "Пегаса". Тот молча взял, вытащил сигарету и закурил...

- Кури на здоровье, братан, - присел на свои нары Зуб и уставился на него. - Вижу, ты парень - молоток... А ссученных не люблю, - мрачно поглядел он на Хоря. - Не люблю, - повторил он.

Они помолчали минут с пять. Виталий затягивался табачным дымом, пытался хоть как-то осмыслить происшедшее и происходящее с ним. А Зуб сидел, глядел на него и молчал.

- Расскажи, брательник, свое дело, - произнес он, когда Виталий докурил сигарету до конца. - Глядишь, и присоветую что... Мужик я тертый, опытный в некоторых вопросах...

Виталий угостил его сигаретой, закурил ещё одну сам, потом покосился на ворочающегося на нарах Хоря.

- Не опасайся его, - сказал Зуб. - Он ссученный, падло. Я ему устрою сладкую жизнь...

Виталий внимательно поглядел на него, а потом тихим голосом, монотонным, равнодушным тоном рассказал Зубу и про то, что случилось год с лишним назад и про то, что произошло только что...

Зуб курил, позевывал, но взгляд его блестящих черных глазенок свидетельствовал о том, что он всю информацию наматывает на ус...

- Невезучий ты, парень, - заметил он, когда рассказ был окончен. Подставы за подставами... Берегись...

- Мне уже об этом в зоне говорили, - тяжело вздохнул Виталий.

- И правильно говорили...Но ты не вешай нос, паренек, подбери сопли... Глядишь, и улыбнется тебе судьба... Она переменчива, всякое может случиться... А пока что никудыха ты, чего уж там... Сам кумекаешь...

... День прошел нудно и бессмысленно. Накормили их какой-то дрянью, к которой ворочающийся на нарах Хорь даже не притронулся. Зуб и Виталий нехотя похлебали...

- Дома-то, небось, с обедом праздничным ждали тебя, - вздохнул Зуб. Виталий не ответил, сглотнул комок, подступивший к горлу. Он не мог думать ни о матери, ни о Наташе... С ненавистью вспоминал тушу в тамбуре, тощего человека в затемненных очках в проходе, рыжего дежурного на перроне, шустрого лейтенанта Юрасика, хладнокровно бившего его по почкам и ребрам своими модными замшевыми ботиночками... И постоянно всплывали в памяти физиономии Алика Ярыгина и Женечки Семиглазова, развалившихся в зале суда, паясничающих и издевающихся над его матерью, съежившейся от непосильного, свалившегося на её слабые плечи горя...

... Так и прошел день... А ночью подтяжелый храп Зуба Виталий не мог заснуть... Ему снова стало страшно, ему казалось, что против него организован какой-то жуткий заговор, что все сговорились сжить его со света... Заходился в храпе Зуб, стонал и кряхтел Хорь...И вдруг ему послышалось, что тихо открываются многочисленные замки в железной двери...

Он открыл глаза и приподнялся на нарах...

Снова гнетущая тишина, тускло горящая лампочка...

- Эй, ты, - послышался с верхних нар приглушенный шепот Хоря. Слышал?

- Слышал, - ответил Виталий.

- Дверь открылась...

- Ну и что?

- Как что? А не рвануть ли нам отсюда? Охота тут гнить?

- Гнить неохота, а пулю в затылок тоже неохота получить за побег. Кто мог открыть дверь?

- Мало ли кто? Может, доброжелатели...Не все же такие, как этот... Может, твои в лапу кому дали...

- Если бы было, чем платить, меня бы просто выпустили... И не пойду я отсюда никуда...

- А я попробую. Нечего мне терять!

Хорь соскочил с нар и бросился к двери. Тихо приоткрыл её и выглянул в коридор.

- Точно открыта, учитель... И не твои это доброжелатели, кому ты на хрен нужен? Я знаю, кто это...Это мои друзья... Мне не меньше пятерки ломится, а здоровья нет - язва, подохну я там... Мне усиленное питание нужно, диетическое, подохну, век свободы не видать... Не хошь со мной?

- Нет, - неуверенным голосом ответил Виталий.

И тут произошло неожиданное. В камеру вошел угрюмый дежурный.

- Что тут происходит? Кто открыл дверь? - пристально глядя на Хоря спросил он.

В ответ на это Хорь молча ударил дежурного ногой в живот. Тот согнулся, Хорь разогнул его ударом кулака в челюсть. А затем двумя сплетенными в один кулак руками ударил его по затылку. Тот мешком рухнул на пол.

- Ты что наделал? - вдруг начал наступать на Виталия Хорь.

- Я?!!!

- Ну не я же...Ты избил дежурного, мудак...

Виталий взглянул было на Зуба, но тот продолжал мощно храпеть, никак не реагируя на происходящее в камере.

- Ты избил, сволочь, а отвечать мне..., - шипел Хорь. - Все на меня спихнут, я вор, мне за тебя отвечать... Ну, подстава...

Он бросился к Виталию и сильно ударил его кулаком в челюсть. Виталий повалился на нары, но тут же поднялся и ответил Хорю таким же ударом. Удар получился вовсе не сильный, но Хорь неожиданно грохнулся спиной на пол и застонал.

- Ну, падло, ну, бандюган, беспредел творишь..., - хрипел он, не вставая с бетонного пола и потирая ушибленную челюсть. - Ответишь, фраер, ох, за все перед народом ответишь...

- Что тут у вас? - очнулся, наконец, и Зуб. Приподнялся на нарах, стал продирать заспанные глазенки. - Ты что, Виталик? Я как во сне вижу глазам не верю. Ну Хорю-то за дело, а что ты на дежурного-то налетел? За это, сам понимаешь... Крутая статья...

- Я налетел? - похолодел от этих слов Виталий.

- Ты, конечно, - приподнялся Зуб и подошел к лежавшему без сознания дежурному. - Своими глазами видел, думал, поначалу, что снится мне, ан нет - все наяву, взаправду все... Крут ты, однако... Не зря по сто четырнадцатой сидел... Вроде бы на вид - интеллигентик, а лаптя у тебя тяжеленькая... На себе испытал... Неуемный ты какой-то.. В дурдом бы тебя, а не в камеру, в смирительную рубашку... С тобой хлопот не оберешься, паренек... Ты бузишь, а мне отвечать...

Он подошел к дежурному, присел на корточки, стал ощупывать его.

И в гробовой тишине раздались страшные слова.

- А не прикончил ли ты его, паренек? - сузив глаза, произнес Зуб.

Хорь тоже бросился к дежурному, ухом приник к его груди.

- Не дышит, - прошептал он. - Все...Вышак тебе, учитель... Или пожизненное... Ну и повезло же нам с тобой...

- Но это же ты его, - задыхаясь от страшной несправедливости, от всего этого дикого кошмара, говорил Виталий. - Это же ты...

- Да не он это, - развел руками Зуб. - Я сам видел - ты это... Я этого ссученного Хоря сам не выношу, но правда есть правда - и там где надо, покажу, кто его отоварил...

- Ну и тварь же ты, - прошептал Виталий. - Ну и тварь... Позорная тварь...

- Ладно, за базар с тебя спрашивать не буду... Ты и так влип, паренек, - широко улыбнулся Зуб. - На сей раз ты очень крепко влип, паренек...И двое свидетелей нападения покажут, что ты на наших глазах убил дежурного с целью побега, который тебе организовали твои сообщники... Крупная ты, видать, птица...А, Хорь?

- А я ещё все тебе рассказал, - чуть не плача от ужаса и жалости к себе проговорил Виталий. - Ты же мне сочувствовал...

Хорь и Зуб прыснули в кулаки.

- Ну и лох же ты, - прошептал Зуб, давясь от смеха. - Сколько чалюсь, но таких лохов отродясь не видел... И теперь ты крепко сядешь, лох позорный... Тебе мало не покажется...

- За что же вы так меня? - прошептал Виталий.

- А чтоб знал, - резонно заметил Зуб. - Чтоб знал, что, как и где почем... Учитель гребаный... Не захотел нам урок преподать, так мы тебе его преподали... Классный урок, а, лох? Что молчишь, сопишь? За людей нас не считаете, фраера, так теперь поглядим, кто человек, а кто нет... Сейчас сюда придут вертухаи, посмотрим, что они с тобой сотворят...

Виталик каким-то мутным странным взглядом оглядел резонерствующего Зуба и навострившегося, с хитринкой в глазах Хоря и сделал неуверенный шаг к двери. Потом ещё один... Взялся за ручку и дернул... Выглянул в коридор... Хорь и Зуб внимательно, словно на подопытного кролика, глядели на него...

Виталий вышел в коридор... Он был пуст, тускло освещен... Выкрашенные ядовито-зеленым цветом стены, железные двери... И никого...

Он пошел налево, по направлению к выходу... Находился в каком-то сомнамбулическом состоянии...Ноги сами несли его... Какие-то мысли, разумеется, были в голове, он понимал только одно - его подставили, и, если он останется тут - ему конец... Но там, впереди, там-то что? Там ведь тоже конец...Непременный конец...Да, может быть, ему прямо сейчас пустят пулю между лопаток или в затылок... И все - при попытке к бегству... Только зачем все это надо? И кому все это надо? Чтобы свалить на него похищение Екатерины Савченко?...

Он повернул ещё раз налево... И был поражен тем, что дежурный у входа облокотился о столик и храпит... Дверь открыта...Выход отсюда свободен... А там свежий воздух, там весна... Там нет решеток, нет засосов, нет бесконечных ударов по почкам, по ребрам, нет глазенок с хитринкой Хоря и Зуба, нет уверенной сытой морды лейтенанта Юрасика... Там свобода, по которой он так стосковался за этот год...

Будь, что будет... Виталий ещё раз поглядел на храпевшего дежурного и открыл дверь...

Было довольно холодно... С запада дул свежий ветер. Виталий закутался в свою старенькую курточку и побрел в темноту... Над отделением милиции тускло горел убогий фонарь, справа чернела голова железного Феликса... Никого - ни машин, ни пешеходов...

Виталий уже не думал, насколько все это странно и непонятно.. Он просто брел, куда глаза глядят...

Пройдя некоторое, довольно почтительное расстояние, даже не прибавив ходу, он впервые задумался о том, куда, собственно говоря, ему идти... А до наступления утра он обязательно должен исчезнуть из города... Его же здесь все знают, ему никак нельзя здесь оставаться... Но куда идти? На вокзал и сесть в первый же поезд? Нельзя, на вокзале его наверняка будут искать... Домой, само собой, идти тоже нельзя... Но куда деваться? Его снова охватило чувство отчаяния и безнадежности... Хоть сквозь землю провалиться...

Он понял, что ноги сами несут его к западной окраине города... Когда-то его покойный отец начал строить домик километрах в пяти от города. Ему на работе выделили участок, и они ездили туда весной и летом, сажали картошку, огурцы, помидоры и зелень...Накопив некоторую сумму и пригласив на помощь друзей, он возвел маленький фундамент, а затем сколотил небольшой домишко из двух крохотных комнатушек... Перекрыл крышу шифером. Собирался построить печку и провести электричество... Но... скоротечный рак легких, и... Так и остался недостроенным этот домик...

Поначалу Надежда Станиславовна и Виталий ездили туда, продолжали сажать картошку и помидоры... Но потом наступили тяжелые голодные времена, и кто-то стал систематически выкапывать, картошку, воровать клубнику, огурцы и помидоры, даже зелень... Надо было либо постоянно торчать на участке, либо вообще этим не заниматься... Не было никакого смысла тратить свое время на то, чтобы кормить неизвестно кого... И они забросили свое "имение"...

... И вот теперь, в эту странную ветреную мартовскую ночь ноги сами понесли Виталия Алешкина к этому домику. Он даже не думал, насколько это целесообразно идти туда... Ему просто больше было некуда идти...

Он вышел на освещенную главную улицу города. Ему надо было пройти мимо единственной местной гостиницы... Было довольно опасно, но это был самый короткий путь... Да и людей около гостиницы не было...

Он шел по противоположной стороне и, уже проходя мимо, неожиданно увидел, что на втором этаже гостиницы приоткрылось окно, и из него вылез какой-то мужчина. Мужчина был немолод, грузен, даже в темноте было хорошо видно, что у него коротко остриженная седая крупная голова...

Мужчина вылез из окна... Прямо под ним была пологая крыша ресторана. Он прыгнул на нее. Прошел до края, постоял там немного, поглядел вниз, потом огляделся вокруг и прыгнул...

Еще через некоторое время из двери гостиницы вышел высокий мужчина с сумкой на плече... Он небрежно закурил, постоял у входа... Виталий, однако, заметил, что он только хочет казаться спокойным, на деле же все его жесты выражали напряжение...

Постояв немного, он спустился по лестнице и пошел налево, в ту сторону, где должен был находиться тот, кто прыгнул из окна второго этажа...

Виталий на все это время замедлил свое движение, а затем и вовсе остановился, до того ему стали любопытны действия этих двух мужчин. "Номер обокрали, наверное", - подумал он. - "А мне-то что до этого?" - встряхнул он головой и снова продолжил движение...

Пройдя метров пятьдесят, он заметил, что на противоположной стороне улицы идут два человека. Это были они - тот, кто прыгнул из окна и тот, кто вышел из дверей гостиницы...

Они шли довольно быстро, но постоянно озирались по сторонам. Высокий был в темном пуховике, коренастый - в одном свитере, несмотря на весьма прохладную погоду. И тот и другой свои правые руки держали в карманах...

Внезапно взгляд высокого упал на семенящего по другой стороне улицы Виталия. И тот глазом не успел моргнуть, как высокий бросился к нему. "Час от часу не легче", - с горечью подумал Виталий. - "Ну и жизнь... Фантасмагория какая-то, театр абсурда, просто Кафка, и все тут... Из камеры просто так ушел, а тут, на улице ухлопают почем зря только из-за того, что стал невольным свидетелем ограбления... Воистину, настоящий я никудыха..."

Виталий попытался прибавить шаг, но это получилось у него скверно. Высокий в несколько прыжков догнал его.

- Здравствуйте, - улыбаясь, произнес он.

- Здравствуйте, - угрюмо ответил Виталик.

Высокий внимательно глядел ему в глаза. И постепенно азарт и недоверие сменились в его глазах одобрительным спокойствием. Видимо, Виталий не показался ему подозрительным.

- Гуляете по ночам? - спросил длинный.

- Да, что-то не спится, - ответил Виталий. Почему-то этот высокий человек в темно-синем пуховике не вызывал у него опасений, более того, он был ему симпатичен.

- А документики у вас в порядке? - спросил, однако, длинный, и этот вопрос не показался приятным Виталию. Документики были совсем не в порядке, а вернее, их и вовсе не было...

- Нет, не в порядке, - честно ответил Виталий. - У меня нет с собой документов.

- Не имеете привычки таскать с собой в бессонные мартовские ночи? усмехнулся длинный.

- Да, вот не заимел такой привычки..

- И видок у вас какой-то подозрительный...Вы не пьяны, случайно?

- Нет, я не пьян...

- Голова стриженая, куртка плохонькая... Вы не из заключения, часом, следуете? Что это вы так побледнели?

Тут походкой вразвалочку к ним подошел и товарищ длинного, коренастый седой человек, тоже довольно коротко стриженый.

- Чего пристал к человеку, капитан? - спросил он, закуривая.

- Да так... Много что-то тут больно всяких ходит...

- Пусть идет себе подобру-поздорову... И нам пора, капитан...

Длинный ещё раз подозрительно поглядел на Виталия и махнул рукой.

- Иди, парень, - произнес он. - Только чем-то ты очень напуган, я гляжу...

- Мало ли чем в наше время можно напугать человека? - поддержал Виталия коренастый. - Это только нас с тобой напугать уже трудновато...

- Можно и нас, - возразил ему длинный, и как бы в подтверждении его слов, к гостинице на огромной скорости подъехали три машины, темно-синяя "Вольво" и две "девятки", одна белая, другая - красная. Из них выскочили человек десять и бросились к двери гостиницы.

Двое встало у входа, остальные ринулись внутрь...

- Можно и нас, - повторил длинный. - И на старуху бывает проруха... Надо бы нам куда-нибудь нырнуть, а то они нас тут быстро вычислят... Ты местный, паренек? - спросил он Виталия.

- Был местный, - вздохнул он.

- Пока не попал за решетку, - продолжил его мысль Игорь. - Ты ведь из заключения, парень, у тебя это на физиономии большими буквами написано. Причем, ушел оттуда добровольно, не так ли?

- А откуда вы знаете? - похолодел Виталий.

- А мне положено знать, я частный детектив. Я Пинкертон, Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ и Эркюль Пуаро

в одном лице... Похож?

- Вообще-то, не очень, - усмехнулся Виталий.

- Об этом позже... И о тебе потом... Раз ты местный, помоги нам нырнуть куда-нибудь, чтобы нас не нашли...Я тебе верю, лицо у тебя честное, это такая редкость в наше время.

- А у вас нет с собой сотового телефона?

- Обязательно...Как без него?

- Пригодится. А сейчас бежим сюда!

Он полез налево в кусты, его собеседники за ним. И сделали совершенно правильно, так как из гостиницы выскочила орава качков и рассыпалась по сторонам в поисках беглецов.

Виталий же знал, что, повернув налево, можно проходными дворами выскочить на параллельную улицу. А именно на этой улице, носящей по-прежнему имя вождя мирового пролетариата, жила Наташа. Ему захотелось спасти от преследователей этих двух людей, пусть даже они и ограбили гостиничный номер.. Только к Наташе было нельзя. Там наверняка его уже ждали. Но так уж ему хотелось помочь им... Давно он не слышал ни от кого доброго слова, не получал ни от кого никакой моральной поддержки...

Они решили переждать погоню в подвале, который был хорошо знаком Виталию по детским играм... Там он взял у собеседника телефон и набрал Наташин номер.

- Боже мой, боже мой, Виталька, родной... Откуда ты? - заплакала Наташа. - Тебя, наконец, выпустили?

- Нет, - коротко ответил Виталий. - Ладно, Наташка, сейчас речь не обо мне... Тут двум людям надо помочь..., - деловито произнес он. - Может быть, подскажешь какой-нибудь вариант?

- Что ты имеешь в виду? - испугалась его вопроса Наташа.

- Милиция не приходила? Засады нет? - спросил Виталий. При этих словах его собеседники переглянулись и перемигнулись. На губах у длинного заиграла одобрительная усмешка, коренастый мрачно покачал крупной седой головой.

- Какая засада? - недоумевала Наташа. - Значит... Значит, тебя забрали за дело? Ты стал настоящим преступником? Какой все это кошмар...Ты бежал, и с тобой другие бандиты? И я должна их приютить?

- Да не так все! - вдруг разозлился Виталий. - Это мои знакомые. Их зовут... - Он вопросительно поглядел на собеседников.

- Игорь Николаевич и Дмитрий Степанович..., - шепнул высокий.

- Игорь Николаевич и Дмитрий Степанович, - повторил Виталий. - Они не бандиты. Наоборот - Игорь Николаевич - частный детектив. Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро в одном лице. - Отчего-то Виталию внезапно стало жутко весело.

- Это за нами гонятся бандиты, - шепнул Игорь.

- Это за ними гонятся бандиты, - повторил Виталий. - И их жизнь в опасности... Помоги им...

- Хорошо... Есть, кстати, один вариант, - пролепетала пораженная всем услышанным Наташа. - Тут Вадим Гораховский в командировку уехал и оставил моей маме ключи от квартиры и машины.

- Гораховский?! Вы, что, дружите с этим мерзавцем?

- Мама дружила с его покойной матерью. Сам понимаешь, соседи с давних времен, в одном подъезде столько прожили. Вадик и оставил ей ключи на всякий пожарный. Чтобы следила за квартирой, а ключи от машины передала мастеру. Что-то там у него не в порядке. Но мастер так и не пришел. Ну что, раз надо, приходите в квартиру восемнадцать, четвертый этаж... Я буду там. Маме я все объясню. Она даст ключи.

- Твоя мама хороший добрый человек. Я помню, как она выступала в суде... Она все поймет...

- А ты-то как сам? Что с тобой?

- Объясню... Ладно, - откашлялся он. - Короче, я бежал из-под стражи. Ты погляди повнимательнее, нет ли никого в подъезде и около...

Игорь и Хряк переглянулись и покачали головами.

В это время послышались голоса сверху.

- Бля, куда они запропастились? Как сквозь землю провалились...

- Я говорил вам, медленно собираетесь, медленно едете...Шустрее надо, шустрее... Теперь он нас с потрохами сожрет... Если он что-то решил, от своего не отступится никогда...

- Ищите, что встали? Где-то здесь они должны быть...

Потом голоса стали все глуше и глуше и, наконец, стихли...

- Так что? Нам приходить? - спросил Виталий.

- Неужели я тебе откажу? - прошептала Наташа.

- Жди...

Они подождали ещё немного и выбрались наружу. Вдалеке слышались голоса, переругивавшиеся между собой. Виталий повел дворами своих товарищей по несчастью.

Они вышли на улицу Ленина и быстро перебежали дорогу.

- Сюда! - приглушенно крикнул Виталий, указывая на средний подъезд четырехэтажного дома.

Он пропустил вперед Дьяконова и Хряка.

- Поднимайтесь наверх. Восемнадцатая квартира, - сказал он, а сам встал у подъезда и стал оглядываться по сторонам.

- Вот он! - откуда-то справа послышался грубый голос, а затем послышались топот ног и грязная остервенелая брань.

Виталий и бросился в противоположную от голосов сторону. А Хряк и Игорь уже были на третьем этаже совершенно темного подъезда...

- А туго, видать, парню-то, - покачал головой Хряк, ощупывая рукой дорогу. - Небось, куда хуже, чем нам с тобой, капитан...

- Куда это он пропал? И голоса какие-то... А ну, побежали вниз, что-то там не так..., - встревожился Дьяконов.

Они выскочили на улицу, огляделись, но не увидели никого, ни Виталия, ни его преследователей.

- Что делать будем? - спросил Хряк. - Не нравится мне что-то это все...

- Да, что-то мы с тобой не так сделали, - вздохнул Дьяконов. Чувствую я, мы скоро встретимся с этим парнем... И в очень необычных обстоятельствах... Пошли, однако, снова наверх... Ух, зараза, - выругался он, больно ударив правую ногу о сломанные перила... - Ох уж эти наши подъезды... А вон, вижу свет в конце тоннеля... Это нас с тобой ждут, Дмитрий Степанович...

6.

... Виталий и сам не понимал, почему от этой ночной встречи у него настолько поднялось настроение...Он вдруг почувствовал себя сильным, нужным людям, способным бороться за свою жизнь, за свою честь и достоинство...До него дошло, что на свете есть не только о н и - лейтенант Юрасик, Женя Семиглазов и Алик Ярыгин со своими крутыми папашами, паскудные Хорь и Зуб со хитренькими глазенками...На свете есть ещё и м ы, и эти м ы - это не только беспомощные мама и Наташа, и он сам, затравленный, загнанный в угол... В это понятие может входить кто-то еще, смелый, умелый, способный дать отпор врагам... И не так уж важно было, кто эти люди - Игорь Николаевич и Дмитрий Степанович, частные детективы они или воры. Они свои, они на его стороне. А те на противоположной...

...Виталий со страшной скоростью понесся от Наташиного подъезда и проходными дворами снова выскочил на улицу Ленина. Однако, за ним никто не гнался, и это показалось ему странным. Делать было нечего, надо было добираться до своего недостроенного домишки. Он прошел пешком с километр и заметил у обочины старенький грузовик. В него как раз садился водитель. Виталик подбежал к грузовику и нырнул в кузов, почему-то уверенный, что машина поедет в нужном направлении. И действительно, грузовик поехал прямо, выехал из города и на довольно малой скорости ехал по трассе. Ему повезло ещё раз - водитель притормозил у обочины и пошел справлять малую нужду. Как раз до необходимого поворота оставалось метров двести. Виталик выпрыгнул из кузова и побрел к повороту...

Усталый, голодный, продрогший в своей холодной курточке, в кромешной темноте он таки добрался до места. Домик за это время успел превратиться в настоящую халупу... Как ни странно, дверь была на замке, зато выбито стекло. Из домика повытащили все, что возможно было вытащить. Ни чашек, ни ложек, ни вилок, ни свечей...Вытащили старые половики, одеяла, простыни, нехитрые инструменты... В домике пахло мочой и гнилью. Было жутко холодно, зябко, промозгло...Посередине одной из двух комнат одиноко стоял перекореженный от сырости стул.

Прежде, чем пройти в домишко, Виталий пробирался сквозь не успевший ещё растаять снег, несколько раз навернулся в темноте, чуть не выколол себе сухой веткой глаз, разодрал куртку...

В домик вошел так же, как и те, кто его обчищали - через окно... А, войдя, повернул ручку замка, и дверь открылась...Только тогда, стоя на полусгнившем крылечке, он ощутил, что находитсяд о м а, находится в доме, который строил его отец...По этой земле он бегал подростком, справа был огород, в котором с такой любовью отец и мать сажали огурцы и помидоры, бережно накрывая их пленкой... Неподалеку было футбольное поле, где они с ребятами гоняли мяч... А черное небо было полно звезд... И полная луна равнодушно смотрела на него, почти потерявшегося на этой огромной злой земле, но нашедшего эту крохотную точку опоры, для того, чтобы защищаться...Да, для того, чтобы защищаться от своих врагов.

Откуда появились эти враги? Кому он в этой жизни сделал зло? Почему судьба была так безжалостна к нему? Только за то, что он той ночью подвернулся этим подонкам Семиглазову и Ярыгину? Что он должен был тогда делать? Позволить им избить себя? Он хорошо помнит, какими глазами смотрел на него белобрысый длинноволосый Семиглазов. Он размахивал своей тощей рукой, с сигаретой, зажатой между пальцами и пытался ткнуть этой сигаретой ему в лицо, не переставая говорить какие-то гадости... И тогда он ударил его в челюсть...

...Их было трое... Они не признавали никаких честных правил драки... Ярыгин выхватил из кармана газовый пистолет и попытался выстрелить ему прямо в лицо... Он успел выбить у него пистолет и вышвырнуть его в кусты...Все трое категорически отрицали наличие пистолета и на следствии, и на суде... А что говорил прокурор? Кем он его представил? И какими он представил этих "замечательных, одаренных молодых людей, лучших представителей молодого поколения, великого будущего возрождающейся России, патриотов своего города, студентов, спортсменов, подвергшихся нападению озверевшего от материальных неудач дегенерата, недочеловека, место которого только за решеткой..." А что говорил адвокат? То же, что и прокурор, только просил снисхождения для подзащитного, умоляя суд учитывать его крайне бедственное материальное положение, отсутствие отца, болезни матери... Он притащил какие-то справки, пытаясь доказать, что у Виталика были большие проблемы с психикой... Еще, слава Богу, что судебно-медицинская экспертиза признала его полностью вменяемым... А то бы вместо годичного заключения он мог бы надолго угодить в Склянскую психиатрическую больницу, о которой ходили весьма зловещие слухи далеко за пределами города Склянска и его окрестностей... Если попавший туда здоровый человек и выходил оттуда когда-нибудь, то полностью больным и морально сломленным человеком...Так что, лагерь оказался для него далеко не худшим местом на земле...

.. Ладно, это в прошлом, что об этом вспоминать? Но что произошло теперь? Что это? Случайность? Подставка с самого начала? Что это за побег такой? Да, наверняка, все это устроил с какой-то жуткой целью коварный садист лейтенант Юрасик... И что же ему от него надо?

Об этом Виталию вскоре предстояло узнать...

... Он стоял на полусгнившем крылечке и курил. С досадой подумал о том, что кончаются сигареты... Не было у него ничего - ни сигарет, ни денег, ни жалкой справки об освобождении... Все осталось там, в местном отделении милиции... А у него нет ничего - только он сам, с избитым Юрасиком, Хорем и Зубом телом, облаченным в жалкую куртку, постоянно спадающие брюки, под которыми были рваные тренировочные штаны, в прокуренном свитерке и в кирзовых сапогах... Вот и все, что осталось от него... Кирзовые сапоги стоят на построенном покойным отцом крылечке...А звезды и луна с сожалением глядят на него с неба...

... В это же самое время на балкон своей служебной квартиры вышел покурить лейтенант Юрасик. Он глубоко затягивался и думал о только что состоявшемся телефонном разговоре... Ему было досадно за случившееся и обидно за несправедливые упреки хозяина... "Что им не делай, все будет плохо...", - думал он. Он-то все сделал, как надо... Он устроил побег Алешкину и был абсолютно уверен, что этот лох попрется в садовый домик, который не достроил его покойный отец... К великому сожалению, было мало людей, надо было подстраховывать группу, которая поехала брать того человека, которого приютил в своем гостиничном номере частный детектив Дьяконов. Это был какой-то пожилой вор, имени которого он не знал, и именно его он собирался сделать организатором похищения Савченко, именно на него и на Алешкина он собирался натравить весь город, тем самым отвлекая внимание обывателей и правоохранительных органов от истинных похитителей. И из-за этого дефицита людей, он пошел на то, чтобы прекратить слежку за Алешкиным... Пошел на риск, будучи совершенно уверенным, что тот попадется в его сети, как бабочка прилетит на огонь, как мышь сама влезет в мышеловку... Более никудышной и нелепой фигуры, нежели этот учитель истории Юрасик доселе не видел... Какое прекрасное стечение обстоятельств - лох, отсидевший за бесчинство и вор, случайно попавший в их город...К тому же представился случай отомстить Дьяконову за свои злоключения полугодовой давности, за своего покровителя капитана Стрейкуса...Хозяин дал своим людям серьезное задание - убить детектива Дьяконова и специально отпустить вора, которому он покровительствовал. В глазах правоохранительных органов именно вор должен был стать убийцей Дьяконова и похитителем Савченко... А отпустить его следовало именно около садового домика Алешкина... А утром туда должны были явиться разгневанные обитатели города, чтобы линчевать и вора, и Алешкина... А уж как дальше стал бы действовать хозяин, Юрасик не знал...

Но люди хозяина и подстраховывавшие их люди Юрасика упустили Дьяконова и пожилого вора. Они словно сквозь землю провалились... Так, по крайней, мере сообщили Юрасику. Зато ему было доложено, что Алешкин как миленький приперся в свой полуразрушенный домик. Беглецов же продолжали искать, но пока безуспешно...

И почему-то раздосадованный хозяин сделал ему по телефону строгий выговор, е м у, который все это так здорово придумал, который, рискуя, обошел гостиничные номера и вычислил местопребывание человека, который должен был стать разменной картой в этой игре. О н иупустили, а выговор е м у... Обидно и досадно....Но, как говорится, и ладно... Надо действовать дальше, ему светят очень хорошие деньги...

Юрасик был человеком вдохновения, и не обязательно похвала должна была вдохновлять его, строгая критика порой вдохновляла не меньше...

Он бросил сигарету и вошел в комнату. Музыкальный центр источал легкую музыку, на экране телевизора бесчинствовала крутая порнуха, так же поднимавшая тонус шустрого лейтенанта.

Юрасик набрал номер телефона мэра города Ярыгина.

- Алло, извините, ради Бога, - откашлявшись, произнес он. - Вас беспокоит оперуполномоченный уголовного розыска лейтенант Юрасик. Мне срочно нужно поговорить с Иваном Александровичем. Как, нет в городе?!!! Юрасик прекрасно знал о том, что мэр Ярыгин ещё вчера выехал в Москву и именно поэтому и звонил ночью ему домой. - Так позовите его супругу или сына? Супруги тоже нет? Отдыхает на Канарах? А сын? Позовите сына, раз он дома... Поверьте мне, если бы не срочное дело, я бы не стал в такой дом звонить в столь поздний час... Как его зовут? Александр? А вы-то кто? Охранник? Я и вас должен предупредить, товарищ охранник, что над сыном Ивана Александровича зреет опасность. Только что по недосмотру наших сотрудников из местного СИЗО удалось бежать опасному преступнику Алешкину Виталию. Мне известно, что он сидел за причинение телесных повреждений близкому другу Александра Евгению Семиглазову. Знаю, что при этом присутствовал и Александр... Сейчас Алешкин подозревается в более серьезном преступлении и находится в розыске... Поняли? Хорошо... Жду...

Через минут пять - семь подошел и Алик Ярыгин.

- Алло, Александр Иванович. Лейтенант Юрасик беспокоит...

- Ну беспокойте, беспокойте, - гундосил заспанным голосом Алик. Конкретнее, пожалуйста... Что, терракт готовится? Наш Огарков должен взлететь на воздух? Скажите когда, и я отвалю... А потом пущай взлетает, туда ему и дорога. Я давно уже мечтаю переселиться куда-нибудь позападнее, в Лозанну, например, или в Цюрих...

- Извините меня, Иван Александрович, - елейно заговорил Юрасик. - Но по-моему, вы совершенно недооцениваете опасность, нависшую над вами. Зря вы иронизируете, вместо того, чтобы поблагодарить меня за усердие...

- Ну, благодарю, благодарю за усердие, - нудным голосом протянул Алик и смачно зевнул. - Говорите, наконец, что к чему... Не тяните резину...

- Я в курсе того, что произошло в ресторане...Более того, я знаю того, кто напал на вас... - Он не давал Алику раскрыть и рта, стремясь ошарашить трусливого и подлого недоросля своей сногсшибательной информацией. Только информация, и все... Остальное сделает трусость Ярыгина и его связи в городе... Если бы в городе был мэр, охота на Алешкина стала бы вполне официальной, Ярыгин любил порядок. А вот без него начнется беспредел, который закончится судом линча... Что им и нужно...

- Более того, могу вам сообщить, что ваш прошлогодний обидчик Виталий Алешкин, не успев ступить на родную землю, ввязался в уголовную историю, поучаствовав в похищении гражданки Савченко Екатерины Ивановны с целью вымогательства денег у её мужа, по нашим сведениям, человека с более, чем скромными доходами...

- Это Савченко-то со скромными? - фыркнул Алик, однако насмерть перепуганный известием о происках Алешкина.

- Дело не в этом, Александр Иванович. Человек, напавший на вас в ресторане, крупный вор и бандит. Залетный, так сказать... Гастролер... Мы хотели задержать его, но ему удалось скрыться. Не исключено, что он захватил заложника... Вы поймите меня, я разглашаю служебную тайну, но делаю это из личного расположения к вашей семье, зная, как много Иван Александрович сделал для родного города...

- Хотите выслужиться? - нагло спросил Алик. - Ладно, зачтется вам...

Юрасик сглотнул хамство недоросля. Все это было ему на руку...

- Ну раз вы так, - имитировал он обиду. - Так я умываю руки, Александр Иванович...

- Не надо, не надо мыть ваши руки, - уже гораздо почтительнее проговорил Алик. - Они вам ещё пригодятся, и чем они будут грязнее, тем лучше для дела.Я даю вам слово, что вы получите повышение и в звании и в должности, как только приедет из Москвы отец... А такие дела в перчатках не делаются, - почти процитировал он самого человечного человека. - Как ваше имя отчество? Я ведь с вами не знаком. Вы тут, очевидно, недавно?

- Меня зовут Вячеслав Васильевич. Фамилия Юрасик. Недавно пострадал от происков недоброжелателей, консервативных, так сказать, сил общества... Мои друзья помогли мне перевестись сюда, в Огарков... Из-за служебного усердия чуть было не оказался за решеткой. Я обезвредил банду кровавых бандитов в соседнем Склянске, и был привлечен к уголовной ответственности, что, не выдержав, выстрелил в главаря банды... Я очень горячий человек, Александр Иванович, и мне всю жизнь это мешало по службе. Я ярый поборник справедливости....

- Ладно, Вячеслав Васильевич, - уже вполне дружелюбно произнес Алик. - Будем дружить. И спасибо вам за информацию... Где, вы полагаете, могут скрываться эти бандиты? Надо организовать засаду, - посоветовал недоумок. Юрасик едва не расхохотался в трубку. Как прекрасно, что есть на свете такие идиоты, как эти Семиглазов и Ярыгин с одной стороны, и Алешкин с другой... Что бы он без них делал? А между ними в их мутной водичке можно словить прекрасный улов в виде вполне реальной туго упакованной зелени...

- Я не знаю точно, где они, - задумчиво произнес Юрасик. - Но..., чинно откашлялся он, - нами получены сведения, что у покойного отца Алешкина был садовый домик в пяти километрах от Огаркова... Вполне возможно, что они решили укрыться именно там... Тем более, что там может быть подвал, где они и скрывают похищенную гражданку Савченко...