Охота на мотылька

ГЛАВА 6

Звонок в дверь застал меня как раз в тот момент, когда я открывала упаковку с мороженым, желая заесть свои потраченные нервы. Как-то много всего для одного дня… недели.

В раздражении отбросила, наконец, поддавшуюся крышку с досадой заметив, что ноготь всё же сломала в неравной борьбе с упаковкой.

Пока чертыхалась сквозь зубы, раздалась ещё одна раздражающая трель звонка. Вышла из тесной кухоньки, в ещё более тесный коридор, и посмотрела в дверной глазок, чтобы в растерянности и панике отстраниться. За дверью стоял Рязанов.

Как он меня нашёл? Что ему ещё от меня нужно?!

Раздался стук в дверь, а после я услышала низкий, хриплый, словно простуженный голос:

– Дарья, я знаю, что вы дома. Откройте, пожалуйста.

– Что вам нужно? – переборов в себе порыв крикнуть «Дома взрослых нет», произнесла я, с неудовольствием отметив, как дрогнул голос. – Я же уже всё сказала. Почему бы просто не оставить меня в покое? – практически с обидой спросила я у двери.

– Вы оставили свой телефон в кафе. Решил вернуть Вам лично. Мог бы передать через Ивана, но подумал, что его Вы тоже видеть не пожелаете.

Я удивлённо моргнула, прилипла к дверному глазку и увидела, что мужчина действительно держит в руках смартфон, похожий на мой. Подозрение всё не отпускало и я, в желании проверить его слова, полезла в сумку, с которой сегодня была. Поиски ничего не дали, как и проверка карманов куртки.

Обречённо вздохнула и открыла дверь, вновь посмотрев в спокойное, надменное выражение лица.

Почувствовала некоторую неловкость за своё поведение, отворила дверь шире и посторонилась, чем воспользовался Рязанов, хромая проходя мимо меня. Отметила некоторую испарину на его лице и вспомнила, что живу на четвёртом этаже в доме без лифта. Если взять в расчёт его упоминание, что ему трудно даже стоять, то его присутствие здесь – практически подвиг!

– Проходите на кухню, – вздохнула я, отчаянно проклиная своё воспитание и взбунтовавшуюся совесть, что не дали просто забрать телефон у мужчины и попрощаться. – Кофе будете?

Рязанов посмотрел на меня с сомнением, словно я ему крысиного яду предложила, а после положил мой смартфон на тумбочку и кивнул:

– Не откажусь, – произнёс он. С неудовольствием осмотрел узкий коридор, старый, потёртый линолеум, но безропотно разулся (чего признаться, от него не ожидала) и, постукивая тростью, прошёл на кухню, а я следом.

Заметила, как он на мгновение остановился, внимательно осмотрелся, но, ни слова не говоря, прошёл, и опустился на одну из двух старых, скрипучих табуреток, приложив свою трость к стене, а после молча стал следить за тем, как я ставлю на плиту турку.

– Какой кофе предпочитаете?

– Чёрный, пожалуйста. И два сахара.

Какое-то время мы молчали. Почему молчал он – не знаю. Я же просто не знала, о чём с ним можно говорить.

– Рад, что не растворимый, – вдруг услышала я и недовольно обернулась к усмехающемуся мужчине. Видимо, антураж моего жилья его впечатлил. Интересно, как он, такой впечатлительный и нежный, не убежал от этого места подальше, завидев хотя бы подъезд? Было видно, что мужчине неуютно в такой обстановке, но зачем-то терпит и мужественно молчит. Зачем?

– Ненавижу растворимый кофе, – словно оправдываясь, пояснила я и разозлилась на себя за эту слабость. Какого черта? Надо было ему цикория заварить, от прежних жильцов где-то оставалось, я видела. Тогда Рязанов точно сбежал бы, сверкая пятками и забыв про свою хромоту. – Спасибо, что привезли телефон. Я даже не заметила, когда выронила его, – призналась я, ставя перед ним чашку с кофе и сахарницу.

– Не за что. Хотел отдать сразу, но вы сбежали слишком стремительно, – пожал он плечами и пригубил напиток. А после удивлённо поднял брови (одна из немногих эмоций, что я увидела на его лице за всё время) и посмотрел на меня. – Очень вкусно, – сделали комплимент моим качествам бариста, а я только плечами пожала. Не говорить же мужчине, что несколько лет подряд, когда вдохновение настигало меня преимущественно по ночам, кофе я пила литрами. Волей-неволей научишься готовить. Собственно, с тех пор я и ненавижу растворимый. Только натуральный! Села напротив мужчины и в свой кофе добавила мороженное, из открытого контейнера, что не осталось незамеченным. – Так вкуснее?

– Для меня – да, – растерявшись, ответила я, заметив долю сомнения на лице мужчины. А после он совершенно неожиданно пододвинул свою чашку ко мне и попросил:

– Можно мне тоже?

Окончательно стушевавшись, так как подобного от внешне холодного (скорее отмороженного) мужчины не ожидала, пододвинула ведёрко с десертом к нему, и он ловко почерпнул целый шмат холодной сладости, опуская его в горячий напиток.

– Как Вы нашли меня? – желая отвлечься, спросила я. – Я почти никому не говорила, где живу теперь. Вам – тем более, – прищурилась я.

– Позвонил Вашему брату. Объяснил ситуацию, что встретил Вас в кафе, где Вы забыли телефон. Он сказал, что сейчас не в городе и приехать за ним не может. Тогда я просто спросил Ваш адрес, сказав, что могу сам завести. И вот я здесь, – невозмутимо ответил Илья Андреевич, пригубив кофе, и мимолётно улыбнулся, оценив вкус.

Удивлённо подняла брови, не ожидая от Вовки подобного. Зря, ой зря, я оставила ему свой адрес. Кто ж знал, что он начнёт разбалтывать его всем подряд? При встрече надеру ему уши!

– Дарья, простите за вопрос, но… почему Вы живете здесь?

От его вопроса замерла, посмотрев на мужчину с неприязнью, а после хмыкнула:

– Бросьте, Вы прекрасно знаете, откуда появились деньги на возврат долга. Не могли не поинтересоваться.

– Верно. О том, что Вы продали ради брата квартиру, я в курсе, – отозвался он невозмутимо и вновь отхлебнул кофе. – Так же, как в курсе и о сумме, за которую Вы её продали. У Вас оставалось около миллиона после возвращения долга. Неужели за эту сумму Вы смогли найти в этом городе лишь эту квартиру?

– Это Вас не касается, – процедила я сквозь зубы, уже пожалев, что впустила его за порог моего временного жилья.

– Я так понимаю, лечение, о котором упоминал Владимир, оплатили тоже Вы? – словно и не слыша моих слов продолжил Рязанов как ни в чём ни бывало и выразительно осмотрел меня, так, что я почувствовала себя умственно отсталой. – Чего я не понимаю, как Ваш брат допустил Ваше проживание в подобных условиях, после всего того, что Вы для него сделали? По моим данным, у него есть своя вполне приличная квартира, в хорошем районе. Почему он не предложил пожить у него?

– С чего Вы взяли, что не предложил? – обиделась я за брата. – Однако я имею право отказаться.

– Отказаться ради чего? – нахмурился Рязанов. – Ради этого? – а после выразительно обвёл взглядом помещение, в котором мы находились.

– Зато самостоятельно, – огрызнулась я и поймала снисходительный взгляд.

– Значит, и Ваши родные не в курсе, где Вы живете. Точнее, в чём.

– Знаете что?! – разозлилась я окончательно. – Я благодарна Вам за то, что доставили мне мой телефон. На этом моя благодарность закончилась. Кофе, как я посмотрю, Вы уже выпили. Нога, вероятно, у Вас уже достаточно отдохнула от подъёма на высоту. Потому будьте добры покинуть теперь мои «условия» и не лезть в мою жизнь! – указала я ему пальцем в сторону выхода из квартиры.

Мужчина спокойно посмотрел на мои манипуляции. Поставил чашку на стол, поднялся, опираясь на трость, и молча прошёл в узенькую прихожую, где обулся, поправил одежду и, посмотрев на меня, произнёс:

– Спасибо за кофе. Было, действительно, на удивление вкусно. Всего доброго.

Уже когда он находился на лестничной клетке, я не выдержала и сказала:

– Не говорите брату, о том, что видели. Ни в кафе, ни здесь.

Рязанов помолчал, некоторое время, словно обдумывая мои слова, а после кивнул:

– Владимир не узнает, – Я позволила себе улыбнуться, а мужчина добавил. – И ещё, Дарья, – посмотрел он мне в глаза. – Тот молодой человек из кафе не стоит того, чтобы Вы расстраивались. Вы достойны большего.

– Например, контракта? – не сдержала я язвительности, так как упоминание о предательстве Ивана больно кольнуло. Особенно из уст Рязанова. От моих слов мужчины посуровел и отвёл взгляд. – Прощайте, Илья Андреевич, – произнесла я, прежде чем закрыть дверь, которая скрыла от меня хмурого мужчину из моих кошмаров…

***

С утра я проснулась от звонка телефона. Не открывая глаз, с трудом нащупала смартфон и, сдерживая зевок, ответила на вызов. Оказалось, звонила курьерская служба с сообщением, что в течение нескольких минут прибудет курьер. Озадаченная, так как не могла вспомнить, что бы делала заказ хоть на что-то, я поплелась в ванную, где быстро умылась и сменила пижаму на домашнюю одежду. Тогда-то в дверь и позвонили.

– Воронцова Дарья Сергеевна? – спросил у меня мужчина в форменной одежде и с планшетом в руках.

– Это я, – подтвердила я и показала свой паспорт. Мужчина его проверил, передал мне большой бумажный пакет и попросил расписаться в планшете о доставке. Выполнила просьбу и закрыла за мужчиной дверь. Прошла на кухню, где положила пакет на стол и стала с сомнением его рассматривать. На бомбу, конечно, не похоже, на ощупь что-то твёрдое. Вздохнув от осознания своей дурости, вскрыла пакет и мне на руки упала увесистая папка и связка ключей… очень знакомых мне ключей.

С изумлением повертев в руке связку с ярким расписным брелоком, который я сама же и расписывала после покупки квартиры, и стала судорожно просматривать папку. На первой странице обнаружила лист с рукописным текстом, где размашистым почерком было написано:

«Требуется только Ваша подпись, и квартира официально вновь станет Вашей. Простите за доставленные неудобства. Более я Вас не побеспокою. И. Р.

P.S. Вы стоите больше, чем любой контракт.»

С недоумением и подступающей паникой пролистала документы, и только со второго раза до меня дошло, что это… дарственная. Причём дарит мне квартиру именно Рязанов!!! Хотя в моем договоре купли-продажи стоит фамилия некого Ларионова.

Опустилась на стул, так как неожиданно ноги перестали держать и, в растерянности с примесью ступора, посмотрела на знакомую и родную связку ключей. А после вдруг разревелась, чего не делала с момента смерти родителей.

***

– Добрый день, чем могу помочь? – поднявшись и расплывшись в профессиональной улыбке, спросила меня всё та же «Мисс Мира».

Несколько запыхавшись, перевела дыхание, напомнив себе, что моё бешенство не должно распространяться на всех, так как девушка ни в чём не виновата, и, сглотнув, спокойно произнесла:

– Рязанов… В смысле, я бы хотела встретиться с Ильёй Андреевичем. Надеюсь, он у себя?

– У него сейчас проходит совещание, – вновь вежливо заметила девушка. – Вам назначено? – и очередная безукоризненная улыбка, которая стала меня отчаянно бесить. Уж лучше бы она мне нахамила, а то сдерживать свою грубость становится всё сложнее и сложнее.

– Нет, – против воли получилось несколько рычаще, что, видимо, удивило девушку, но менее вежливой она не стала.

– В таком случае не могли бы вы немного подождать? Совещание уже подходит к концу. Я ему сообщу, что вы пришли. Как вас представить?

– Воронцова. Он поймёт, – пообещала я и села на диванчик для посетителей. Девушка кивнула белокурой головкой и вместо того, чтобы связаться по внутренней связи, стала что-то печатать на компьютере.

М-да, наученная фильмами, я несколько не ожидала, что с начальством секретарши могут связываться иначе, чем по селектору.

Через минуту девушка повернулась ко мне, улыбнулась и произнесла:

– Илья Андреевич примет вас через десять минут. Быть может, выпьете чай или кофе?

– Нет, благодарю, – мотнула я головой и постаралась немного успокоиться.

– Простите, – вдруг обратилась ко мне девушка и с некоторой опаской покосилась на дверь в кабинет начальника. – Вы ведь Воронцова Дарья – художница? Верно?

– Верно, – нахмурилась я подозрительно.

– Я в ваш прошлый визит не догадалась сразу, простите, – смущённо улыбнулась она. – Просто мы с моим молодым человеком очень любим искусство, а ваши работы нам всегда очень нравились. У жениха даже есть несколько ваших картин, и он ими очень гордится.

Вежливо улыбнулась и произнесла:

– Очень рада.

– Простите за бестактный вопрос, – помедлила девушка, бросив на меня нерешительный взгляд. – Почему вы прекратили писать? Вы исчезли со всех выставок так неожиданно. Но ничего подобного вашим работам мы так и не смогли найти у других художников.

– Творческий кризис, – выдавила я из себя улыбку и отвела взгляд, побоявшись, что она спросит ещё и о причине кризиса. Но девушка проявила такт, улыбнулась вполне ободряюще, а после вновь воровато оглянулась на дверь, порылась в сумочке и подошла ко мне, протянув визитку.

– Это номер моего жениха. У него свой выставочный зал. Да и знакомых в этой сфере достаточно, – смущённо улыбаясь, произнесла девушка, когда я приняла кусочек картона из её рук. – В общем, если вдруг возникнут проблемы, когда решите вернуться, уверена: он поможет.

– Спасибо, – поражённо отозвалась я, разглядывая визитку, а после подняла взгляд на девушку.

– Не стоит! – отмахнулась девушка и прошла на своё место. – Мне было бы приятно вам помочь, так как ваши работы мне очень нравятся.

– Приятно слышать, – улыбнулась я шире, спрятав визитку в сумку.

Ещё некоторое время девушка увлечённо рассказывала про своего жениха, расписывая, какой он замечательный, и даже как познакомились на одной из выставок. А после плавно перешла к некоторым из моих работ, которые ей понравились больше всего. Я их помню, действительно получились очень удачными. Если не изменяет память, я их написала после годовщины свадьбы родителей и посвятила именно теме семейных и супружеских ценностей. Получилось очень нежно, а мой взгляд. Да и на выставках они пользовались успехом.

Девушка, которую звали Настасьей, отвлекла меня немного, и когда из кабинета Рязанова стали выходить люди в деловых костюмах, я уже поистратила боевого задора, и входила в кабинет более спокойно. Даже смогла встретиться взглядом с самим Ильёй Андреевичем и не закатить скандал с порога.

Мужчина, как и в первую нашу встречу, сидел за столом, мазнул по мне взглядом, а после продолжил перебирать какие-то документы.

Не дождавшись приглашения, прошла вперёд и села на кресло, напротив Рязанова.

– Мне казалось, вы со мной попрощались, Дарья. Неужели успели соскучиться? – явно издеваясь, не прекращая возиться с бумажками, произнёс он хрипло.

– Издеваетесь? – прищурилась я, а после бросила перед ним конверт с дарственной, которая показалась из прорези. – Как это понимать?

Он спокойно поднял взгляд на меня и вопросительно вздёрнул бровь.

– Я могу ошибаться, но, думаю, это бумажный пакет с документами и ключами.

– Очень смешно, – прошипела я, а после поднялась и достала из пакета содержимое в виде папки и ключей. – Знакомо? – мужчина промолчал, явно борясь с желанием опять съязвить, а я почувствовала, как у меня кулаки от ярости сжимаются. – Я хочу знать, что всё это значит, и зачем вы дарите мне квартиру?

– Что Вас опять не устраивает, Дарья? – в свою очередь прищурился Рязанов, подперев щеку кулаком.

– Вам всё перечислить? – огрызнулась я.

– Подозреваю, список будет слишком длинным, чтобы уложиться в мой перерыв, – проворчал мужчина недовольно, а после поддел ключи и подтолкнул в мою сторону. – Так и быть, чтобы ускорить процесс, поясню. Это мой подарок.

– Решили купить меня? – вновь почувствовала я подступающую ярость.

– Я не настолько глуп, чтобы не понять с первого раза, что вы не продаётесь. Это мой прощальный подарок. Выражение восхищения Вашими моральными качествами.

– Что? – опешила я. Мужчина посмотрел на меня практически с мукой, а после тяжко вздохнул, вероятно, уже раз тридцать пожалев, что вообще со мной встретился.

– В нашу первую встречу я был слишком самоуверен и допустил большую ошибку, решив, что вы ничем не отличаетесь от большинства девушек. Я прекрасно понимал, что вашему брату нечем вернуть мне долг, так как навёл о нём справки сразу, как он покинул «Олимпию». Так я узнал и о состоянии его бизнеса, и о том, что из родственников, способных одолжить ему, есть только вы – сестра-художница, которая уже несколько лет ничего не создаёт и сама на мели. Однако вашего появления у себя на пороге я не ожидал, но порыв оценил и заинтересовался. Девушка вы красивая, потому у меня и возникло это предложение с контрактом: я бы утолил свой интерес, ваш брат избавился бы от долга. Быть может и вы бы в накладе не остались от сотрудничества со мной, – меня аж передёрнуло от подобного циничного определения – «сотрудничество». Как красиво и как мерзко. Фу. – Однако вы меня сильно удивили, когда отказались, чем преподали урок и даже поселили веру, что не всё человечество продажно. Мне стало интересно, как вы выкрутитесь из ситуации, и вновь был удивлён, узнав, что вы пожертвовали своей квартирой ради брата. Это, как минимум, достойно уважения. Хотя и глупо, на мой взгляд. Потому я решил выкупить вашу квартиру. Естественно, на доверенное лицо.

– Зачем?

– Как минимум – это было хорошее вложение. Такая квартира стоит вдвое больше, чем я за неё отдал, – хмыкнул он.

– Это всё? – процедила я сквозь зубы.

– Нет, но к этому мы вернёмся позже, – послали мне подобие вежливой улыбки, но мне она показалась издевательской. – После, когда Владимир с женой пришли вернуть деньги, я узнал, что он отправляется на лечение. Стремление похвальное, но я только вчера узнал, что его оплатили тоже вы, из вырученных денег. Вчера же я понял, что вы лишились не только жилья, но и жениха.

– То есть, вы не знали, что я помолвлена, когда делали то предложение? – фыркнула я, сложив руки на груди.

– Знал, – как ни в чём ни бывало, отозвался он. – Но, если честно, меня это не волновало, так как повторюсь, многие девушки ухватились бы за подобную возможность на вашем месте, и никакие женихи, тем более подобные вашему, не стали бы преградой.

– А не слишком ли вы высокого мнения о себе? – зло прошипела я, поражаясь уровню наглости некоторых.

– О себе – нет. Поверьте, я реально оцениваю свою стоимость. А вот цена моего капитала – это уже другое дело, – растянул он губы в неприятной улыбке, склонив голову к плечу. – Вы бы всё равно лишились жениха. Только в нашем случае за просто так, так как он ваших моральных качеств не оценил. И да, меня поразил ваш порыв лишиться всего, лишь бы не лечь под меня, – холодно усмехнулся мужчина. – Это и взбесило и восхитило одновременно. Меня редко кто может удивить, но у вас это вышло. Поздравляю. За это я решил вас отблагодарить.

– Отдав мне квартиру за одиннадцать миллионов? – не поверила я.

– Десять из них вы мне вернули, – невозмутимо ответил Рязанов.

– Это десять, которые вы заплатили в том казино за моего брата?

– Я ничего за него не платил. Казино, как вы его называете, как и вся «Олимпия» принадлежит мне.

От этой новости я так растерялась, что просто не нашлась что ответить, позорно уронив челюсть. Мужчина помолчал, пережидая мой шок, а после слабо усмехнулся.

– Не стоит искать в моем подарке какой-то двойной смысл, Дарья. Я не пытаюсь вас купить, как и выманить прощение подобным образом. Своими действиями вы заставили уважать вас как личность. В этом городе мало тех людей, которые достойны моего уважения. А вы заслужили. Я искренне верю, что вы достойны большего, чем та коробка, в которой вы живете, неверный, меркантильный жених и брат-игроман. Благо, уже лечащийся. И да, вы стоите дороже любого контракта. Потому я просто возвращаю вам ваше. Хотел вернуть ещё вчера, там, в кафе. Во всяком случае, поговорить об этом, так как документы подготовили только сегодня утром. Но не получилось. А после, там, в квартире, я понял, что моим разговорам вы не поверите, или поймёте превратно. Собственно, так и получилось, – развёл он руками, намекая на моё присутствие в его кабинете с разборками. А мне пришлось признать, что стоило бы ему вчера заговорить о возможности возвращения квартиры, я бы его облила кипятком, решив, что он опять вернулся к теме «соглашений». – Я не хочу убедить вас в том, что я не мерзавец, каким вы меня считаете. Вероятно, именно им я и являюсь. Но вас мне захотелось поощрить. Потому не стоит отказываться, даже из гордости, которая, как я понял, у вас сильно развита.

– А тот миллион? – рассеяно спросила я.

– Что?

– Из выручки за квартиру, мы вернули вам только десять миллионов, когда вы отдали за неё одиннадцать.

– Считайте, что я инвестировал в здорового партнёра, который получится из вашего брата после лечения. Я верю, что он достаточно толковый бизнесмен, не считая его недостатка. Не будет мании – не будет проблем, и он принесёт мне хороший доход, который многократно покроет издержки. Большая часть того миллиона ведь пошла именно на его лечение, верно? – отвечать я не стала. – Не берите в голову, Дарья. Как и обещал, более я вас не побеспокою.