Охота на мотылька

ГЛАВА 8

Выставка была в самом разгаре, а уже чувствовала лёгкое опьянение от всеобщего внимания. А ещё тревожность. Неприятное чувство, если честно. После такого перерыва вновь оказаться в центре внимания было… сложно. Очень помогал Евгений, который словно видел моё состояние и поддерживал по мере сил, иногда даже отваживая особо настойчивых посетителей, переводя их внимание на себя.

Вскоре рядом с Евгением объявилась и Настасья в красивом платье и на высоких каблуках, отчего разница в росте между девушкой и мужчиной стала особо явной. Но, казалось, ни того, ни другого такой нюанс не смущал. А ещё с некоторым облегчением я заметила между этими двумя настоящую симпатию и даже больше. То, как они смотрели друг на друга, как касались. Ладно Евгений, который просто светился рядом с такой умопомрачительно красивой девушкой, но и сама Настасья становилась рядом с женихом ещё красивее и ярче, счастливо улыбаясь любимому и ловя на себе его восхищённый взгляд.

Всего пять моих картин попали на эту выставку, чему я даже порадовалась, так как общаться на тему даже такого маленького количества было сложно. Признаться, я всегда плохо умела общаться, стараясь по максимуму вложить ясность в свои произведения, и всё равно требовались пояснения. Прежде мне сильно помогали родители, мама так вообще брала на себя заботы по общению с народом, а молчаливое присутствие отца рядом придавало сил. Сегодня, находясь среди большого количества людей, я особо остро почувствовала своё одиночество. И на секунду стало нестерпимо тоскливо, отчего захотелось просто сбежать.

Потому, услышав от Евгения заветное: «Все картины куплены», я засобиралась домой, прикидывая, как ловчее ускользнуть. Продажа картин была не единственным положительным моментом. К этому времени я уже успела получить несколько предложений с другими галеристами, и даже частными коллекционерами, потому за своё будущее более так не переживала, а миссию посчитала выполненной. Будет сложно первое время, я уже не та, кем была прежде и былой почёт нужно вновь заслужить. Но я справлюсь, не в первой!

Я как раз разговаривала с Настасьей, пока Евгений отлучился, прося извиниться её за мой уход, как вдруг её взгляд упал за моё плечо и она вся напряглась. По моему телу прошёлся рой мурашек от плохого предчувствия. Словно на интуитивном уровне я поняла, кто стоит за моей спиной, и мне захотелось провалиться сквозь землю, особенно поймав на себе взгляд Настасьи, в котором читалось почти что сочувствием. Увы, такими способностями я не обладала, потому медленно и обречённо обернулась, когда послышался хриплый голос:

– Добрый вечер, Дарья. Настасья Петровна, – добавил он уже с другой интонацией, а моя собеседница пропела с заискивающей интонацией:

– Здравствуйте! А мне тут как раз нужно отойти. Меня жених зовёт! Заодно передам слова Дарьи, – придумала она повод и быстро сбежала, оставив меня на растерзание! Предатель! А как же женская солидарность?

– Добрый, – улыбнулась я мужчине, поймав его взгляд на своём лице, стараясь скрыть своё изумление. А всё потому, что под руку с Рязановым стояла Грунская и недовольно взирала на меня. – Не думала, что могу встретить вас здесь, – вырвалось у меня, а я заметила, как в лице Полины промелькнуло пренебрежение. Я мельком бросила взгляд на свои картины, чтобы убедиться, что ни у кого вопросов о схожести не возникнет.

Я специализируюсь на портретах и в прошлом зарекомендовала себя отличным портретистом. Вот только портреты бывают разными. И сейчас я убедилась, что никто не догадается, если не вглядываться, что на всех пяти один и тот же мужчина. Где-то ближе, где-то дальше, где-то в пол-оборота, где-то по большей части в тени. Когда-то моей любимой моделью была мама, так как других я себе позволить не могла. И я приноровилась писать образ одного и того же человека, но под такими углами, что никто не мог поверить, что это одна и та же модель. Причём часто даже не узнавали в портрете мою маму.

Тем временем мужчина снисходительно усмехнулся, чего оказалось достаточным, чтобы я почувствовала, как кровь подступает к лицу.

– Ничего удивительного, если учесть, что спонсором сегодняшнего вечера являюсь я, – произнёс Илья Андреевич, чем вверг меня в пучины стыда окончательно. Так упорно готовилась к этой выставке, а элементарные вещи даже не потрудилась узнать. Ой, дура! – Прекрасно выглядите, Дарья, – улыбнулся Рязанов вполне по-человечески, разрушая неловкий момент. – И картины просто потрясающие. У вас талант.

– Спасибо, – улыбнулась я в ответ нерешительно и замолкла, не зная, что ещё сказать. Полинка покосилась на спутника недовольно и, словно желая привлечь к себе внимание, громко заявила, теснее прижимаясь к боку мужчины:

– Как здорово, что ты вновь принялась писать, Дашенька, – слащаво улыбнулась мне девушка. – Я даже не поверила сразу, когда узнала, что ты тоже собираешься выставляться. Подумала, что меня разыгрывают, – засмеялась она громко и театрально, вот только просчиталась и вместо желаемого эффекта, добилась лишь недоуменно вздёрнутой брови на лице своего спутника, который взирал на неё с хмурой задумчивостью, а после и вовсе отвернулся, сосредоточившись на мне. – Увы, я не успела на начало выставки, потому пропустила твой презентацию. Илюша не мог пораньше уйти с работы, потому мы задержались, – погладила она мужчину по локтю любовным жестом, но реакции от того не получила. Зато сразу обозначила несколько вещей: они с Рязановым в близких отношениях, раз позволяет себе тереться об него и называть «Илюшей», а ещё они пара, раз решили прийти на выставку вместе, о чём говорит то, что без него она не приехала на выставку своих же картин, рискуя потерять покупателей и спонсоров. Хотя зачем ей другие, когда есть Рязанов? После этой мысли все вопросы отпали сами собой. Теперь становится понятным, что в том кафе Полинка всё же не упустила шанс, о чём сейчас красноречиво свидетельствует то, как она виснет на Рязанове и стреляет глазами во всех представительниц женского пола, словно они все вознамерились отнять у неё добычу. Так же понятна и причина вчерашнего появления Ивана. Не любовь ко мне его гнала, и даже не проснувшаяся совесть. Просто Полька дала ему от ворот поворот, как только смогла забраться в постель к Рязанову.

А я посмотрела в лицо… «Илюши» с весёлым недоумением, еле сдерживая неуместную саркастическую улыбку, и наткнулась на холодный, изучающий взгляд, который резко меня отрезвил и вернул в тот день, когда мы с ним впервые встретились. Улыбаться перехотелось.

– Но уже успела наслушаться много положительных отзывов. Ты молодец! – похвалила меня Грунская, но я ни на грош не поверила в её искренность. Быть может любовь с первого взгляда и необузданную страсть она и научилась изображать для пользы дела, а вот дружеское участие – как-то не очень.

– Как видишь, я всё же здесь, – смогла я выдавить из себя улыбку, поймав себя на мысли, что, почему-то избегаю взгляда Рязанова. Потому предпочла смотреть пусть и на неприятную мне девушку, но уже знакомую и привычную. – Но ненадолго, – добавила я, мельком бросив взгляд на мужчину. На этих словах в его взгляде появилось что-то странное. – Я уже уезжаю. Выставка подходит к концу, все мои картины проданы, – не могла я не похвалиться перед Грунской. Ну и совсем немного покрасоваться перед Рязановым. Пусть не думает, что я какая-нибудь неудачница без таланта и вкуса. – Потому решила покинуть вечер.

– Скоро начнётся банкет, – зачем-то вставил Рязанов, что мне почудилось в его голосе попытка задержать меня.

– А это нашу Дашу никогда не интересовало, – взяла слово Полина, явно не желая, чтобы я задерживалась. – Она закоренелая трезвенница и не любит шумные вечеринки. Всегда сбегала с середины вечера. Или что-то изменилось за два года? – посмотрела она на меня с усмешкой.

– Ничего, – улыбнулась я вполне искренне, так как благодаря девушке не нужно было искать дополнительный повод для побега. – Потому прошу меня извинить. И приятного вечера вам, – послала я парочке обворожительную улыбку, перехватила поудобнее клатч в руке и в последний раз рискнула посмотреть в тёмные глаза мужчины. Взгляд был пристальный, тяжёлый и холодный. Сглотнув, я отвернулась и, стараясь следить за походкой, чтобы не перейти на бег, отправилась в сторону гардероба. Начало мая, дни уже жаркие, а вот вечера по-прежнему холодные, потому и требовалась кожаная куртка, несмотря на брючный комбинезон.

***

Мужчина вновь смотрел, как уходит девушка и еле сдерживал раздражённый вздох.

«Сбежала. Опять» – думалось ему, а мысли сбивала висящая на нем девица, что сейчас капризно дула губы и требовала к себе внимания.

Мужчина выхватил взглядом из толпы знакомое лицо, которое словно ждало его распоряжений, и к их паре быстро подошли высокая, очень красивая блондинка, и невысокий, упитанный шатен.

– Эту заберите, – тихо, но строго произнёс мужчина, отцепив от себя вульгарную художницу и с брезгливым ощущением передав изумлённую девушку в надёжные руки друга и подчинённой. – Я уезжаю.

– Илья, что происходит? – попыталась возмутиться девица, но блондинка шикнула на неё, несвойственной её миловидной внешности, строгой манере, отчего художница присмирела. Мужчина же на бывшую спутницу даже не взглянул. Он уже оставил на её счету кругленькую сумму, этого должно быть достаточным за несколько ночей. Большего она не стоит, да и не требовала, когда соглашалась на его условия.

– Увести, – отдал он короткий приказ блондинке. Та понятливо кивнула и ловко утянула практически несопротивляющуюся, обескураженную девушку в сторону. После мужчина с тростью в руках сосредоточился на друге.

– Что кажешь?

– Девчонка талантлива. Собственно, как и ожидалось, – с улыбкой произнёс шатен, пожав плечами и понизив голос. – Её работы смели первыми, словно горячие пирожки. Думаю, она быстро вернётся к былой славе. И для меня денег заработает, если согласиться и дальше сотрудничать со мной. Редко у меня выставляются подобные ей, – мечтательно вздохнул он.

– Там видно будет, – отрезал мужчина и нетерпеливо посмотрел на выход из зала.

– Ты окончательно уезжаешь, или сегодня ещё вернёшься?

– Уезжаю. Дел, действительно, много. Да и не люблю я ваше богемное общество, – насмешливо заметил мужчина, впрочем, добродушно, но его друг даже не думал обижаться.

– Богемное общество отвечает тебе взаимностью, – весело отозвался шатен.

– Это я заметил, – невесело усмехнулся мужчина и вновь бросил взгляд на выход.

***

Вызвала такси и принялась ждать в холле, размышляя на невесёлые темы. Например, я ловила себя на мысли, что думаю о Рязанове. Точнее о том, что тот сошёлся-таки с Грунской. И эта мысль почему-то была неприятной. Хотя с чего бы, если так подумать? Рязанов являлся далеко не поборником морали. Одно только его предложение отработать долг брата чего стоил! Он не скрывал, что не ищет отношений в плане «долго и счастливо», раз готов был взять в свою постель первую попавшуюся девушку, которая приглянулась ему внешне. Это я про себя, если что. А Полинка… Полинка, несмотря на мерзость характера и отсутствие художественного таланта, очень красивая и яркая девушка, и, как я уже говорила, своего не упустит. Стоит ли удивляться, что Рязанов просто не стал отказываться от того, что ему так щедро предлагали? А оплатить подобные услуги ему, как оказалось, легче лёгкого, если вспомнить, какие щедрые подарки он способен делать.

И всё равно воспоминание о том, как Грунская висла на его локте, отозвалось раздражением. Быть может потому, что на какое-то время мужчина заставил меня подумать, что он лучше, чем может казаться. Я даже искренне уверилась, что в нём есть благородство, вот только Рязанов его упорно скрывает за маской негодяя.

Или я себе всё выдумываю.

Пиликнул телефон, и я понадеялась, что это сообщение о назначении машины, но ошиблась. Не назначено, и неизвестно, будет ли вообще. Субботний вечер, стоит ли удивляться, что все машины заняты?

Протяжно вздохнула и посмотрела в ночное небо. Может, так дойду? Заодно прогуляюсь. Давно я гуляла по ночному городу? Уже и не вспомнишь.

Стоило посчитать, что идея отличная, как посмотрела на свою обувь. Высокие каблуки заставили с тоской вспомнить любимые, стоптанные кеды, которые были до неприличия удобными. Вновь затосковала, зарывшись в телефон с надеждой всё же определиться с такси.

– Я думал, вы уже уехали, – услышала я за спиной и еле сдержалась, чтобы не завизжать от неожиданности. Резко обернулась и увидела Рязанова. Одного. Он стоял, опираясь на трость, что заставило меня с недоумением нахмуриться. Почему я не услышала стука трости о паркет?