Охота на оборотня

Глава 26

Колодников попал домой лишь в пять утра. А на работе был уже в девять и к десяти часам уже многое знал об Анне Тимофеевне Верстаковой. Провинциальный город имеет большое преимущество, все друг друга знают. Короткая пробежка в паспортно-визо-вый отдел, расположенный в соседнем здании, три телефонных звонка, и биография подозреваемой стала известна ему почти досконально. Сорок восемь лет, давно разведена, детей нет, работает в Кривовской администрации председателем комитета по охране семьи, материнства и детства. Но бумаги не скажут того, что могли бы рассказать люди, знавшие Верстакову.

— Так, а фамилия-то знакомая, — пробормотал Андрей и снова взялся за телефон. — Добрый день. А Колодникову можно позвать к телефону? Скажите муж.

Хорошо, подожду… Ань, слушай, Верстакова Анна Тимофеевна, это не та штучка, с которой ты в свое время работала в третьей школе?

— Да, она, а что? — удивилась жена.

— Ты ее хорошо знаешь?

— Ну, а как же, кто ее не знает. Лет пятнадцать как на руководящих постах сидит. Сначала в гороно, теперь в администрации.

— Слушай, ты можешь ее коротко охарактеризовать?

— Сейчас?! Андрей, у меня уже звонок на урок, а это разговор долгий.

— Ну, коротко, в двух словах, — настаивал Колодников.

— Господи! Вот достал-то! Главное, вовремя.

— Ну, напрягись, коротко, ты же умеешь.

— Ну, хорошо-хорошо! Ты Мичурина помнишь?

— Это Витьку, что ли? Который в девяносто пятом семью по Саратовской вырезал? — припомнил майор.

— Да нет, господи! Садовода-селекционера! Так вот он говорил: «Не надо ждать милостей от природы, взять их — наша задача». Анька как раз такая, берет свое любой ценой.

— Ну видишь, все мне разъяснила. Я же говорил, что ты сможешь. Спасибо, милая!

«Вот что значит учитель биологии, даже жизненные примеры берет из учебника», — с улыбкой подумал Колодников, опуская трубку.

— Ну что ж, займемся этим Мичуриным в юбке — пробормотал он.

Но именно в этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел невысокий, полный бородач в темных очках. Отличительной особенностью местного журналиста Антона Рябцева бьша улыбка, не покидающая его круглого лица.

— Привет ментам! — сказал он, оглядывая тесный кабинет Андрея.

— А, Антон, привет.

— Ремонт в твоей резиденции так и не делают? Скоро подвал отпетого бомжа будет лучше, чем твой кабинет.

— Что ты хочешь, чтобы я с бомжами местами поменялся?

— Нет, — засмеялся журналист, — это я так, к слову. А на самом деле хочу на взаимовыгодных условиях обменяться с тобой информацией. Правда, что Петровича грохнули?

— Правда-правда, — пробормотал Колодников, роясь в бумагах.

— «По горячим следам задержать убийцу не удалось», — процитировал Антон, осторожно усаживаясь на расшатанный стул. — Точно?

— Все-то ты знаешь! Что тогда спрашиваешь?

— Ну не все, но если тебе будет интересно, то вчера утром Петрович мне позвонил, просил вечерком встретиться.

— Ну? — заинтересовался Андрей. — Дальше. Не томи!

— Мы встретились. Он просил меня написать статью про этот новый рынок. По его словам, приезжие ребята начали его выживать.

Это было уже интересно, и Колодников оторвался от бумаг, закурил и уставился на собеседника.

Новый рынок в Кривове затеял строить некто Мастеров, приехавший в город из областного центра на крутом «лэнд крузере». По слухам, доходившим до Колодникова, Мастеров был из бандитов, уж очень ему были свойственны черты этой братвы: комплекция, золотая цепь на шее, манера говорить, распальцовка. Опять же по слухам, у него было высшее экономическое образование, но, по мнению общавшихся с ним людей, выходило, что диплом тот просто купил, слишком несовместимы были его внешний вид и высшее образование.

— И что Иванов тебе говорил конкретно? — спросил Андрей. — Какие факты привел?

— Ну, ты же знаешь, что этот рынок начали строить, нарушив кое-какие законы. Не выставили проект на тендер, еще кое-какие нарушения. Например, в администрации до сих пор не смогли нам ответить, какая форма собственности будет у этого рынка. То ли он будет частным, то ли муниципальным, то ли смешанной формы. Короче, этот рынок — плата мэра за финансирование его избирательной компании.

— Это я знаю, слышал, — кивнул Колодников.

Нынешний мэр, Романовский, провел очень удачную избирательную компанию, оставив позади многих претендентов из числа самых уважаемых людей, в том числе и представителя традиционно сильных в Кривове коммунистов. Буквально через месяц после выборов в самом центре города, на пустыре, начал возводиться грандиозный торговый комплекс на пятьсот квадратных метров. Стоимость его превышала миллион долларов, и инвестиции шли со стороны, в основном от богатых нефтяных компаний из соседних, более благополучных, чем Кривое, городов.

— С рынком они просчитались знаешь в чем? — продолжал журналист. — Он слишком большой. Со всеми лотками там три тысячи мест, а у нас в городе столько торговцев не найдется. Плюс десять мини-рынков, и, чтобы обеспечить работу нового рынка, надо закрыть все остальные. И два мини-рынка, по Пролетарской и в Соцгороде, принадлежали Петровичу.

— В Соцгороде, это же очень далеко! — удивился Колодников.

— Вот именно. А район большой, народу там знаешь сколько, не протолкнешься. Поэтому им и важно его закрыть, чтобы все пошли к Мастерову.

— И как же они на него наезжали? Забивали стрелку, угрожали?

— Да нет, все делалось по-другому. За последние два месяца на рынках Петровича было восемь проверок самого разного рода: санэпидемстанция, налоговая, комиссия по правам потребителя и снова сэс.

— Но это же еще не убийство? — развел руками Колодников.

Рябцев с досадой махнул рукой:

— Погоди, это еще не все. За неделю до этого они встречались.

— Кто? Иванов и Мастеров?

— Да! И вот тогда Мастеров предложил продать ему оба рынка, но цену предложил смешную.

— Петрович, конечно, отказался? — предположил Андрей.

— Естественно! Тогда этот заезжий петух расправил крылья, начал понтовать, сказал, что у него здесь все схвачено, от мэра до последнего мента, и житья Петровичу все равно не будет, так что он ему дал неделю на раздумье.

— И что тогда?

— Как он точно-то сказал? — Антон нахмурил лоб. — А, «смотри, пожалеешь!».

— Так, значит, говоришь, Иванов для этого тебя вызывал? Чтобы рассказать все?

— Ну да, я же говорю, просил статью написать в областную газету. Авансик скинул, не без этого, — признался Рябцев, — братва-то серьезная, что я, за так буду задницу подставлять. А тут видишь как все повернулось.

— Постой, — Колодников напряженно всматривался в журналиста, — а когда вы с ним виделись?

— Вчера, часов в девять вечера.

— И когда расстались? — Андрей даже подался вперед, это было самое интересное во всей истории.

— Примерно пол-одиннадцатого, — машинально взглянув на часы, припомнил Рябцев. — Я пошел домой, а он извинился, что не может подвезти меня, сказал, что надо куда-то еще заехать. Еще пошутил: «Работяги уже спят давно, а тут вертишься как белка в колесе». Я тогда подколол его: «Поди на свиданку?» А он засмеялся и сказал, как это точно-то… — Рябцев даже почесал затылок, припоминая. — А, вот: «Лет пять назад точно бы так и было, а теперь все свидания только деловые».

— Интересная фраза! Очень интересная! Значит, ты думаешь, что в смерти Иванова виноваты Мастеров и вся эта заезжая братва?

— Ничего я не думаю, — отмахнулся журналист, — я тебе просто сказал, что знаю. А ты уж делай выводы. Но то, что смерть Петровича на руку рыночной братве, это точно.

Рябцев снова посмотрел на часы и заторопился.

— Ну ладно, мне пора. Ты скажи мне, какие у Петровича ранения и есть ли приметы киллера?

Колодников быстро надиктовал все необходимое.

— В областную «сплетницу»? — спросил он.

— Да, любят они жареные факты. Пойду, Сычев обещал еще пару фоток выделить из своего запаса. А ты сиди и размышляй.

«Блин, пришел тут, все карты спутал, — с досадой Думал Андрей, глядя в след Рябцеву. — Как все было просто еще полчаса назад. Есть Анна Тимофеевна Верстакова, излишне перепуганная женщина сорока восьми лет, встречающая незваных гостей ночью в халате, но почему-то с залакированной прической, при полном макияже».

Проводить дальнейшие прикидки Колодникову не дал следующий посетитель, Паша Зудов, самый близкий Андрею человек среди сотрудников уголовного розыска.

Еще утром Колодников запряг его в свою команду и надавал кучу самых разных заданий.

— Рябой от тебя, что ли, шел? — спросил Павел, усаживаясь.

— Да, а что?

— Да встретил его в коридоре.

Зудов недолюбливал журналиста, из-за одной его статьи Пашку едва не выперли со службы.

— Кое-что я раскопал, — своим спокойным, грудным голосом сказал он, расстегивая папку. — В тот вечер машину Иванова видели около дома номер семь по Пролетарской.

— Точно?

— Ну, «Нива» с такой гирляндой прожекторов у нас в городе одна. Показали это трое: Синицкая из восьмой квартиры, Осташко, квартира пять, и Мастеров, квартира девять…

— Постой, какой Мастеров? — не понял Андрей.

— Известный — Анатолий Андреевич.

Колодников откинулся на спинку стула и коротко выругался.

— Паш, я действительно уже охренел, — признался он, — видно, жара действует, совсем мышей не ловлю. Полчаса говорил с Рябцевым, и даже не екнуло.

— А что должно было екнуть? — не понял Павел.

— Что-что, я ведь его видел! — И Андрей потряс списком жильцов дома. Он коротко рассказал Зудову о том, что поведал ему журналист, и Паша присвистнул.

— Выходит, я поперся к самому главному подозреваемому? Спугнул рыбку.

— Может, и так. А может, и наоборот, даже лучше. Ну-ка, припомни, как он себя вел? Сильно завибрировал?

Паша прищурился и начал припоминать:

— Ну, во-первых, он только проснулся, это в девять утра. С хорошего бодуна. Сначала мне показалось, что, услышав про убийство, он испугался, потом ничего, прошло. Сказал, что про Иванова ничего не знает, и мне показалось, что так и есть на самом деле.

— Точно? — удивился Андрей. — С чего ты взял?

— Если это не так, то он очень хороший актер. Но по нему не скажешь, чтобы он интересовался театром. Глаза вытаращил как рак на суше.

— И когда видели там машину Иванова?

— Примерно часов в одиннадцать.

— Так, значит, все сходится. Кто-то в этом подъезде вечером встречался с Петровичем. Именно он позвонил убийце, когда тот вышел из подъезда. Затем Иванов едет в свой ресторан, там метров двести, не больше, оставляет машину и уже на служебной едет домой. На все про все минут десять-пятнадцать, не больше.

И Генка, сын Демидова, тоже говорил про пятнадцать минут.

— А Петрович что же, гаражом не пользовался? — поинтересовался Зудов. — Это после того случая?

— Да, после того как его там чуть не нахлобучили, он его вообще продал.

Либо этот Мастеров, директор нового рынка, либо Верстакова, — продолжил свои Рассуждения Андрей.

— Да что ты уперся в эту бабу? — удивился Зудов.

— Интуиция, Паша, интуиция! Погоди-ка!

Колодников замер.

— Ты сказал «баба» и «намыливается»? — переспросил он.

— Ну да, и что такого? Захотелось и того и другого?

Майор безнадежно махнул рукой.

— Да нет. Намыливаться мы будем по команде руководства, а на баб нам времени не хватает. А самое главное то, что меня точно нужно увольнять. Совсем мышей не ловлю.

Колодников поднялся и быстро запихнул в папку бумаги.

— Поехали! — скомандовал он.

— Куда это?

— Искать ту бабу, что мыла вчера в подъезде полы. По времени она как раз точно должна была видеть этого нашего киллера.