Памяти Осипа Эмильевича Мандельштама
Поэту нищенство – венок,
его словарь – сума да милость,
ему не так постыла стылость
земли под плоскостопьем ног.
И прободенный язвой бок,
и плоть, что над трубой дымилась —
все облачится в слог, как в милоть21,
но речь простую слышит Бог.
Остались: астма, чернь дорог,
червь в сердце, смерчи пересылок,
барак, утрата веры в рок,
ночь, пламя, босховские рыла,
расплевка с музой, бред, могила —
чтоб столь кристален был итог.
Сереже Старостину
Я не пошел в Севилье на корриду,
хоть мясо ем (и выпить не дурак;
был бит и сам не сторонился драк —
с годами, впрочем, забывал обиду).
Тореро, стой! не упускай из виду:
бык не партнер по зрелищу, а враг.
Смешно от смерти пятиться как рак
(а верить в рай – как сплавать в Атлантиду).
Но резать скот – не наше ремесло.
Да что нам надо? Нам немного надо:
успеть прожить, удерживая зверя.
А если что-то делаем назло,
прости, отец, покинутое чадо —
так трудно помнить о тебе, не веря.