Охотник

Глава 10. Зверь

Я заезжаю на стоянку Дорожного управления на краю леса, где под навесом хранится оборудование для расчистки дорог. Под тусклым фонарем собралась толпа мужчин. Их человек двадцать, они окружили что-то, лежащее на земле. Пикапы с подставками для винтовок в кузове загораживают мне обзор. Судя по номерным знакам, съехались не только местные власти, но и полицейские из столицы штата.

Я паркую свой «Форд Эксплорер» и выхожу из машины. Расстояние до фонаря кажется мне футбольным полем, каждый шаг дается с трудом, кажется, я никогда не дойду. Фотовспышки в центре круга как молнии озаряют высокие сосны. В холодном воздухе плывет аромат кофе, раздается смех. Если убрать машины, айфоны, коробку с пончиками и винтовки, то это может быть сцена из пещер Ласко, где двадцать тысяч лет назад люди собирались, чтобы отпраздновать свои победы на охоте. Я незваный гость, в то время как они – герои, не убоявшиеся чудища, убивающего прекрасных дев. Я наблюдатель, пришедший посмотреть на монстра, я не имею права участвовать в дружеских похлопываниях по спине и поздравлениях.

– Доктор Крей! – окликает меня детектив Гленн. Он отходит от человека в форме Лесной службы и направляется ко мне.

Мне кажется, что он спросит меня, что я здесь делаю, хотя он сам пригласил меня. Он пожимает мне руку. На его лице улыбка. Он знал Джунипер только в виде трупа. Для Гленна ее история началась с обнаружения мертвого тела в лесу и благополучно завершилось победой над чудовищем. Как и для всех остальных. Главное действующее лицо в их драме – медведь. Все они – положительные персонажи, противостоящие отрицательному – лютому зверю. Бедняжка Джунипер – статистка, завязка действия. Имя, повод совершить благое дело. Я не сержусь на них за это. По крайней мере, они что-то делали, пока я смотрел на свой пупок.

Гленн знакомит меня с человеком с седой бородой, в куртке Службы охраны рыболовства и диких животных. На поясе его шорт висит револьвер.

– Это Кевин Ричардс. Он выследил животное и убил его.

Я пожимаю Кевину руку.

– Сочувствую вашей утрате, – обращается ко мне Ричардс с серьезным и мрачным лицом. Я чувствую, что он из тех охотников, которым не нравится смерть любого существа. Я не могу придумать, что сказать. Я просто киваю, слишком смущенный, чтобы признать, что самая большая потеря, которую я чувствую, – это утрата чувства собственной гордости. Сквозь толпу мне удается разглядеть клок бурой шерсти. Ричардс сжимает мое плечо.

– Пойдемте, покажу.

Его намерение понятно – желание меня поддержать. Но меня, наоборот, покидают последние силы, и я борюсь с желанием сбросить его руку. Он – торжествующий рыцарь, показывающий испуганному крестьянину мертвого дракона. Не хватало только услышать от него: «Не бойся, малыш, у меня все под контролем».

Толпа, заметив приближение Ричардса и Гленна, расступается. На щебенке расстелен синий брезент, в середине – гора меха, засыпанная листьями и ветками. Я вижу побуревшую кровь на туше, но это не пулевые ранения. На животном видна только одна рана: отметина на правом виске, сразу за глазом. Это был мастерский выстрел и быстрая смерть. Глаза медведя остались открытыми, из разинутой пасти торчат острые клыки. Выпущенные когти напоминают наточенные ножи.

Это чудовище убило Джунипер. Это кошмар, забравший ее жизнь. Он очень большой, даже для гризли. Я должен чувствовать ненависть, глядя на него. Какой-то инстинкт должен заставить меня схватить топор и начать рубить зверя на куски, демонстрируя свою ярость. Но я не могу заставить себя сплюнуть или хотя бы покачать головой. Я смотрю на него и вижу медведя. Просто медведя.

Оскал – скорее всего, просто спазм после выстрела. Когда Ричардс нажал на курок, животное, должно быть, опустило голову, вынюхивая съестное под поваленным стволом. Смерть настигла его в мирный момент, а не в разгар эпической битвы. Он умер тихо, не успев осознать случившегося, как и должно было быть. Как полагалось и Джунипер в старости.

Мне жаль медведя. Их с Джунипер пути не должны были пересечься. Окажись она на каких-то десять метров дальше по ветру, медведь бы сейчас уютно спал, а Джунипер запивала вином пиццу в соседнем городке. Оба были бы живы, здоровы и счастливы. Но все пошло не так, и мы имеем мертвую девушку в морге и мертвого медведя, распростертого на земле, ставшего объектом насмешек и ненависти.

Я кошусь на Ричардса и выдавливаю похвалу:

– Хорошо сработано.

Он понимающе кивает, не догадываясь, что у меня на уме, и уходит вместе с Гленном. Я стою над медведем, смотрю на него, но в действительности не вижу.

– Извините, – раздается у меня за спиной.

Я оборачиваюсь и вижу молодую женщину в форме помощника шерифа, у нее в руках толстый конверт.

– Вы биолог?

– Да.

– Мне сказали передать вам это. – Она протягивает конверт мне. – Мой муж торопится на работу, так что мне надо скорее возвращаться. – Она смотрит на медведя: – Твою же мать! Ну и чудище!

И она быстро уходит в сторону своей машины. Я не сразу понимаю, что конверт теперь у меня в руках. Медведь будто смотрит на меня. Я запускаю в конверт руку и нащупываю несколько пробирок. Сначала я предполагаю, что это образцы из моего полевого набора. Я вынимаю одну и читаю этикетку: «Парсонс, Джунипер 8.04.17 – H.C.M.E.».

Содержимое пробирки ни с чем не спутаешь. Это кровь. Темная, свернувшаяся. Взята из раны. Я рассматриваю другие пробирки. На всех одинаковая маркировка. Я держу ее кровь. Внутри ее ДНК. Рецепт изготовления Джунипер Парсонс у меня в руках. Конечно, если поместить генетический материал в яйцеклетку и заставить ее делиться, никакой Джунипер не получится. С момента оплодотворения и до того момента, как она села рядом со мной в ресторане несколько лет назад, окружающий мир влиял на нее, превращая в Джунипер, которую я помню. Той девушки больше нет, и я никогда по-настоящему не знал ее. Ее ДНК – не в большей степени Джунипер, чем ее фотография.

Я читаю надпись на конверте:

«Д-ру Лайэму Гудсону. Служба рыболовства и охраны диких животных».

Вот и объяснение, почему пробирки оказались у меня. Я жестом подзываю Ричардса, беседующего с Гленном и с еще несколькими людьми.

– Простите, сейчас помощница шерифа вручила мне это. – Я отдаю конверт Ричардсу. Он заглядывает внутрь, кивает и передает конверт пожилому мужчине с козлиной бородкой и в толстых коричневых очках.

– Гудсон, думаю, это для вас.

Доктор Гудсон берет конверт, проверяет содержимое и вежливо улыбается мне.

– Вы доктор Крей? Мы используем это, чтобы подтвердить, что это правильный медведь, – объясняет он из профессиональной вежливости.

Насколько я понимаю, они будут искать ее кровь на шерсти и в желудке зверя.

Я киваю и иду прочь, но потом останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы задать вопрос доктору Гудсону:

– Почему вы решили, что это тот самый медведь?

– Мы нашли кровь на его когтях и шерсти, – отвечает он и указывает на ящик с инструментами, не слишком отличающийся от того, что использую я. – Мы произвели анализ. Вы знакомы с полевым набором для проверки на гемоглобин?

– Ну да, понятно.

Он имеет в виду пробирки с реактивами, меняющими окраску в присутствии человеческой крови. Это быстрый способ определить, принадлежит ли образец крови человеку или какому-то другому животному. У него наверняка есть наборы и для других типов крови. Это один из способов ловли браконьеров.

Я возвращаюсь к своей машине и несколько минут сижу внутри, глядя на толпу, все еще стоящую на медведем. Пытаюсь осмыслить все, что произошло. Когда я проснулся сегодня утром и направился к автомату со льдом, мне в голову не могло прийти, что я окажусь вовлечен в драму с участием мертвой девушки и с охотой на медведя-убийцу. Теперь все позади, но я все еще взволнован и в замешательстве. Я с усилием разжимаю правый кулак и смотрю на то, что держу. Это не приносит никаких ответов, а только добавляет вопросов. Самый главный из них: зачем мне понадобилось похищать образец крови Джунипер?