Охотники на мамонтов

ТРЕВОГА

Уа торжествовал. Глаза его блестели, на щеках играли веселые ямки. Неожиданно сделался он владельцем двойной добычи.

Но что же ему делать? Одному не унести. Нужно позвать товарищей. Он еще раз оглядел свои трофеи и бегом пустился к стоянке.

Через полчаса он добрался до лагеря. Мирно курился костер. Перед костром сидела Балла и кормила маленького Курру.

— Где все? — крикнул У а задыхаясь.

— Дакку с Кандой на болоте. Собирают морошку. Охотники не приходили. Идут по следам хуммы.

Уа не мог говорить. Он только показал, откуда пришел. Руками сделал рога на голове. Потом скрючил пальцы на обеих руках. Все поняли, что это — росомаха.

— Убиты, — прибавил он. — Уа выпил их кровь.

Не надо было много слов. Балла и так поняла. Она весело смотрела на Уа. Какой он молодец! Какой красивый! Она не забыла еще, как он гонялся за ней с копьем и больно ее ударил.

— Утро придет — надо взять, — сказала она. Улыбка показала ее белые зубы.

— Нельзя утром, — сказал Уа. — Придут те, которые воют по ночам. Они съедят мясо, а нам оставят одну шерсть.

— Ну, будем кричать! — ответила она весело. — Ао! Улла! Ао!

— Звонко кричишь! Как черный дятел, — сказал Уа.

Оба весело засмеялись и снова принялись громко выкрикивать:

— Улла! Ноздря! Ао!

Потом они уселись и начали ждать. Балла отнесла уснувшего Курру в шалаш. Оттуда вернулась с берестяным кузовком. В нем были спелые ягоды желтой морошки, снятые с мохового болота. Оба уселись у костра и стали есть. Но вот зашевелились листья ольхи: это вернулись мужчины.

— Кричали? — спросил Улла.

Уа рассказал о своей удаче. Нужно скорее итти.

Охотники захватили две жерди и быстро зашагали на место, где лежали убитые росомаха и важенка.

Уа шел впереди, другие охотники — за ним. Дошли... Уа растерянно остановился: там, где лежали трупы оленя и унды, было пусто.

Ноздря наклонился и стал рассматривать смятую граву.

— Вурр! — сказал он.

Трава была примята полосой. По ней волочили что-то тяжелое.

— Сюда тащил! — сказал Ноздря. — Сыт был! Тащил спрятать.

Под корнями упавшей елки лежала куча ветвей и листьев.

— Тут! — сказал Ноздря.

Он поворошил в куче копьем. Под валежником лежала зарытая оленья туша. Рядом с ней на обнаженной земле отпечаталась широкая медвежья пятерня. Медведь был сыт. У оленихи он съел только вымя. Остальное было спрятано на тот час, когда разыграется медвежий аппетит.

Охотники не стали искать росомаху. Они знали, что вурр шутить не будет. Если застанет здесь — придется плохо.

Они быстро вспороли оленью шкуру и ножами отделили оба задних окорока. Всего не донести. Да и с медведем лучше было поделиться. Когда все было готово, Ноздря оторвал стебелек травинки и облизал его языком. Затем присел на корточки и положил травинку на медвежий след.

— Будь здоров, хозяин! — сказал он ласково. — Мы твои гости! Мы дети твоей сестры. Мы сняли шкуру и приготовили тебе тушку. Не ищи нас! Мы ушли далеко. За реки и озера, за леса и болота...

Наскоро закидали мясо валежником и торопливо пустились к реке со своей добычей. Вдруг Ао остановился:

— Кричат!

Все замерли на месте. Через миг по водяной глади ясно донесся издали отчаянный женский вопль.

— Кричат! Зовут! Тревога!

Швырнув мясо под ореховый куст, охотники вихрем помчались к стоянке.