Глава 4

4.

Бочки с топливом их ждали. Полузанесённые снегом, они рядком стояли вдоль обрывистого берега небольшой речушки, коих здесь не счесть. По руслу той речушки к ним и подъехали. Практически вплотную, чтобы хватило длины шланга от насоса. Перекачать в баки предстояло под тысячу литров одной только солярки, а это значило, что самое меньшее полдня всем придётся торчать на ветру и морозе. Но сейчас такая перспектива никого не пугала. Напротив, все радовались, что мрачные прогнозы не сбылись. А опасения не вернуться были серьёзные. Причиной был не саблезубый тигр и даже не их провал в прошлое, а случай трёхдневной давности. До него они ещё надеялись, что всё обошлось, а появление гигантской кошки из прошлого всего лишь отголосок случившегося. Тем более она никому не причинила вреда. Сбежала в глухомань, оставив на снегу следы огромных лап и тревожное беспокойство, что они всё же могли заблудиться в прошлом. Со временем это беспокойство сошло на нет, особенно когда однажды под утро, садясь в кабину, Елена заметила медленно ползущую по небосклону звёздочку.

— Сателлит, — определил Зотагин, тоже отыскав его взглядом. — Значит, беспокоиться больше не о чем. Мы дома. Надо обрадовать наших.

Новость встретили с воодушевлением. Все, кроме Голубчика.

— Мало ли, кто мог его запустить, — хмыкнул он, глядя в звёздное небо. — И когда. За сто лет этих сателлитов там набралось, как мусора. Так что он ничего не доказывает.

— Умеешь ты, Сергей, настроение испортить! — упрекнул его Осокин, пританцовывая от холода. Он, как и остальные, выскочил из жилой секции «Витязя» в чём был. Никто не успел одеться. Боялись, что сателлит, прежде чем они его увидят, скроют облака или верхушки деревьев.

— Зато мы теперь точно знаем, что вернулись! — обернулся к ним Шимаев.

— Знать бы ещё, куда… — опять не разделил его восторга Голубчик.

— Потом разберёмся. По ходу дела. Теперь мы хотя бы уверены, что не остались среди мамонтов, как американцы, — подвёл итог Жагрин и первым полез обратно в тепло жилой секции.

Обретённую было уверенность три дня назад как ветром сдуло.

В тот день с утра шли по гари. Всё легче, чем ломиться сквозь чащобу. А тут только занесённые снегом полусгоревшие валежины, да хлипкая молодая поросль тянется вверх из сугробов. Стрелка на спидометре «Витязя» уверенно держалась на двадцати пяти, а временами даже переваливала за тридцать километров в час.

— Я по жизни одиночка… — Зотагин плавно вырулил, обойдя стайку молодых деревьев на пути транспортёра. — Так получилось. Сначала вместе с отцом магистрал водили, а потом, когда отец умер, сам с «Петрухой» управлялся. Привык. Даже нравилось быть один на один с дорогой.

И Лу, и Жиртуев, дежуривший сейчас в кабине, уже не раз слышали это в разных вариациях, но изливать душу Зотагину не мешали. Не молчать же всю дорогу.

— Жалко «Петруху», — вздохнул Зотагин. — Интересно, что с ним сейчас?

— Продали твоего «Петруху», — рассеянно сказал Тихон, провожая взглядом одинокий почерневший ствол дерева вцепившийся мёртвыми корнями в почву. Дальше стояли ещё несколько таких деревьев, чёрными дротиками нацеленных в серое небо. — Подшаманили чуть-чуть и на торги выставили. Обычное дело, ёжики колючие.

— Наверное, — согласился Зотагин. — Только всё равно жалко. Если бы не та дура, горя бы сейчас не знал. И мне, и себе жизнь испортила.

— Погода портится, — показала Лу на горизонт. — К вечеру завьюжит. Или раньше.

Зотагин и сам видел, что впереди над поросшими лесом далёкими холми собираются тяжёлые тучи. Тёмные, с рваными жемчужными просветами, они сами казались горной грядой.

— Может и раньше… — Зотагин притормозил и приподнялся на сиденье, оглядывая пологий склон перед транспортёром. Ветер гнал по нему снежную заметь. Склон упирался берегом в речку. Противоположный берег не вызвал у Зотагина опасений. Тоже пологий, хоть и зарос густым кустарником. Река играла чёрной водой меж ледяных заберегов.

— Безымянная речка. У нас она под номером сто тридцать восемь, — сверилась с картой Елена. — Хорошо сегодня идём. С опережением графика.

— Будем форсировать речку-незамерзайку. Приготовьтесь, может тряхнуть, — предупредил по рации пассажиров Тихон.

— Принято, — отозвалась рация. — Сильно тряхнёт? Кто там у вас сейчас за рулём? — обеспокоились во второй секции.

— Ас сибирских магистралей! — Тихон весело подмигнул Зотагину.

Елена фыркнула.

— Ладно народ-то пугать, — проворчал Зотагин. —Я аккуратненько. Берега пологие.

Речушка была быстрой, но мелкой. Просто очень широкий ручей. Зотагин даже видел крупные окатыши на дне. Покрытые ледяной коркой, они местами торчали над поверхностью. Зотагин осторожно подвёл транспортёр к воде, чуть прибавил скорость и…

Стеклянисто-зелёная волна полностью захлестнула лобовое стекло. От неожиданности Зотагин отшатнулся, вжался спиной в кресло, продолжая давить на педаль газа, пока Лу не пнула его по щиколотке. «Витязь» всплыл и теперь поплавком покачивался на волнах. Впереди, куда ни глянь, была водная гладь, а над ней во всё небо изумрудными полотнищами полыхало северное сияние. Световые столбы словно дышали, делаясь то молочно-белыми, то вновь наливаясь цветом. Внезапно прямо перед кабиной вымахнуло из воды нечто огромное, блеснувшее отражением пазори на мокрых чёрных боках, вздыбилось над провалившимся в волну транспортёром и обрушилось на него, рассыпаясь в ничто…

Зотагин инстинктивно зажмурился, ожидая удара, но удара не было. А через секунду, снова открыв глаза, обнаружил, что «Витязь» медленно вползает на берег речушки. Той самой, что значилась под каким-то там номером на карте Лу. Ныла ушибленная щиколотка. От души Ленка приложилась, скидывая его ногу с педали газа. Или от испуга. Зотагин покосился на напарницу. Та замерла с открытым ртом, уставившись стеклянным взглядом куда-то вперёд. На дальнем сиденье, крепко ухватив ладонями цевьё «калаша», беззвучно шевелил губами Тихон. Ёжиков своих колючих вспоминал, наверное. Или молился. Зотагин и сам бы сейчас поставил свечку, да только негде. Тайга кругом. Хотя тоже не факт, если вспомнить, что вместо тайги минуту назад здесь везде вода была. С ума сойдёшь от таких поворотов. Он перекрестился и выключил зажигание. Дизель смолк. Транспортёр дёрнулся и застыл на месте.

— Ты чего? — вышла из оцепенения Лу.

— В себя хочу прийти, — сказал Зотагин. — И нога болит. Дерёшься здорово.

— Что у вас происходит? — потребовала объяснений рация голосом Фан-Цзыня. — Почему остановились?

— Сашка нас опять чуть к мамонтам не отправил, — тряхнув головой, ответил Жиртуев.

— Не было там никаких мамонтов, — возразил Зотагин. — Вода там была.

— И небо в алмазах, ёжики колючие!

— Какие мамонты?! Какие алмазы?! — взорвалась рация на этот раз голосом бригадира. — Вы там что, с ума все посходили?

— Я бы с удовольствием! — сказал Зотагин.

— Что с удовольствием? — не поняла Елена.

— С ума сошёл.

— А я одна тут за двоих отдувайся, да? — возмутилась Лу. — Нет уж! Вот доберёмся до места, тогда сходи сколько хочешь!

— Скорей бы уж добраться до этого вашего места! — в сердцах бросил Зотагин.

Добрались. Без приключений. Провалов во времени больше не случалось, хотя после второго боялись повторить участь рейнджеров. Как они навсегда остаться в прошлом. Если дважды повезло вернуться, то это совсем не означает, что повезёт в очередной раз. К счастью, в этом отношении судьба их больше не испытывала. Приготовила другую невзгоду. Теперь, когда вертолёт, что должен доставить их к месту назначения уничтожен, пришлось искать иной способ добраться на Урал. Хотя особого выбора не было. В их распоряжении остался только транспортёр с требующим серьёзного обслуживания двигателем и жалкими остатками топлива в баках. Ни вернуться, ни болота пересечь.

Хотя как раз болот на территории Большой Топи оказалось не так много, как представлял себе Зотагин. Он почему-то считал, будто Топь непроходимыми зыбучими пустошами протянулась по всей восточной границе Сибирской Республики, отделяя её на западе от Урала, а с юга от владений Великого Турана и Джунго, как называют свою страну сами китайцы. На самом деле то, что прозвали Большой Топью, оказалось водным бассейном занимающим огромное пространство, бывшее когда-то частью Западно-Сибирской равнины. Теперь о том времени напоминали скрытые водами поднявшегося уровня Карского моря русла рек, бездонные провалы стремительно тающей вечной мерзлоты, многочисленные озёра и затопленные болотистые местности, ставшие от этого ещё более опасными. Равнина постепенно превратилась в мелководное море с разбросанными по нему островами, а порой целыми архипелагами. Частью населёнными, частью безлюдными. Особенно много необитаемых клочков суши было на севере. На них кое-где ещё оставались развалины заводов, для переработки добытой здесь же нефти-сырца. Иногда эти развалины торчали прямо из воды. Радиационный фон в тех местах по-прежнему оставался высоким.

— Вряд ли там что-то осталось, — категорически отмёл осторожную мысль поискать топливо в этих развалинах Дмитрий Олегович. — Если даже и было, – местные давно растащили. Но это тоже под большим вопросом. Слишком плотно американцы в тридцать втором те места тактиками засыпали, — многозначительно посмотрел он на Жагрина.

— На острове Белый в то время военная база была. Оттуда могли до Севморпути достать, логистику американцам и европейцам нарушить. А возле Обской губы атомный подплав располагался. Тоже та ещё головная боль. Вот и пришлось всех разом нейтрализовать, — вспомнил тот. —И нечего на меня так пялиться! Воевали мы, кому не ясно!

— А ты, Иваныч, на чьей стороне тогда был? — не удержался от шпильки Осокин.

— Я, Лёня, мальцом тогда был, — разозлился Жагрин. — Ещё ко мне вопросы у кого есть?

— Давайте о деле, ёжики колючие! Может, дроном полетаем, осмотримся, а то мало ли что, — предложил Тихон.

— Не вижу в том необходимости, — ответил Фан-Цзынь. — У нас есть подробные снимки этих мест со спутника. Заранее сделали.

— Кто сжёг вертушку на тех снимках тоже есть? — спросил Жиртуев.

— А ведь он прав, — поддержал Тихона Дзьонь. — Горело-то совсем недавно. Значит злодеи сейчас могут рядом быть. И пилотов мы не видели. Их трупов, — уточнил он. — Снова повод обеспокоиться. Пилоты вполне могли рассказать и, скорее всего рассказали, кого и когда они тут дожидаются. А спросили их об этом обязательно. И ответ получили. Ясный и подробный. Иваныч подтвердит, что способов добиться правды в таких случаях очень много.

— Подтверждаю, — оскалился Жагрин.

— А теперь за нами откуда-нибудь потихоньку присматривают, — предположил Павел.

— Чтобы тоже к рукам прибрать, — добавил Тихон.

— Зачем мы им? — не поверил Голубчик.

— Вот сам у них и спросишь, — вместо Тихона ответил Осокин.

— Если успеешь, — усмехнулся Дзьонь.

“Сейчас опять начнёт каяться, что согласился поехать,” — недовольно подумал Зотагин, глядя на испуганного подобным предположением Сергея. Последнее время Голубчик раздражал всех своим постоянным нытьём. Да и сам он стал выглядеть как-то неряшливо. Обрюзг, щегольская эспаньолка давно превратилась в запущенную нечёсанную бороду. По утрам умывался с неохотой и торопливо, сетуя на отсутствие горячей воды, а на предложение самому её подогреть, каждый раз обижался. В конце концов на жалобы Голубчика махнули рукой. Не только он испытывал неудобства. Все находились в одинаковых условиях. Вот и сейчас не обратили внимание на его недовольное бормотание.

— Хорошо, — согласился Фан-Цзынь. — Поднимем квадрокоптер.

Пока китайцы готовили дрон, Зотагин решил прогуляться к берегу озера почти вплотную подступавшему к подлеску, где сейчас стоял «Витязь». За время перехода краска на его бортах местами облезла, обнажив потемневший металл, отчего транспортёр выглядел неухоженным. “Совсем как Голубчик,” — про себя пожалел его Зотагин.

Остальные тоже воспользовались паузой и вышли из секции на воздух. Павел с Тихоном что-то обсуждали с бригадиром среди деревьев неподалёку от транспортёра. Голубчик, щурясь на солнце, сидел на пороге жилой секции. Лу, распахнув обе двери, чем-то занималась в кабине. Опять, наверное, наводила порядок, хотя Зотагин не понимал, какой порядок там ещё можно наводить.

— Саня, подожди! — догнал его Осокин. — День-то какой хороший!

День и впрямь выдался замечательный. Солнце стояло в зените и было по весеннему ласковым. Лёгкие порывы ветра несли прохладу и запах талого снега. В ярко-синем небе белоснежными стайками плыли редкие облака. Даже не верилось, не хотелось верить, что в полукилометре отсюда в этом же леске лежит сгоревший остов вертолёта.

Ветер гнал по озеру мелкую рябь. Жухлая прошлогодняя трава под ногами густо пятналась зеленеющими побегами молодой поросли. Островок с рощицей деревьев перед ними наполовину скрывал вид на лесистый дальний берег озера.

Послышался тонкий зудящий звук. Зотагин оглянулся и успел заметить, как с рук Шимаева устремился в небо квадрокоптер. Он быстро набрал высоту, превратился в едва заметную в точку, а потом и вовсе растворился в синеве. Управлял дроном Линху. Дмитрий Олегович с Денисом стояли рядом, отслеживая картинку с камеры дрона на экране пульта.

— Давно собираюсь спросить… — как бы между прочим заметил Леонид, рассматривая камышовую протоку у острова. — Елена случаем ничего тебе не говорила?

— В смысле? — не понял Зотагин.

— В смысле, что им на Урале нужно? Может в разговорах пока ехали хотя бы намёк какой проскользнул?

— Нет, — подумав, ответил Зотагин. — Ничего такого не было. А тебе зачем? — удивился он.

— Не нравится мне всё это. Очень не нравится. Вот и хочется знать, стоит ли оно того.

— Тоже жалеешь, что поехал? Как Серёга?

— Жалею, — признался Леонид. — Слишком много здесь непонятного. И, похоже, дело серьёзное, раз полосатые заинтересовались. Теперь не отстанут. А мне, знаешь, опять в лагерь совсем не хочется.

— Думаешь, они вертушку сожгли?

— Американцы? — посмотрел на него Осокин. — Не знаю. Могли и местных натравить.

— Местных? — удивился Зотагин.

— Ну да, местных, — подтвердил Леонид. —Амеры вполне могли их подключить. Тут всяких прихвостней хватает. И американских, и османских. Особенно на юге. У нас в концлагере, помню… — что было в концлагере Осокин рассказать не успел. Внимание отвлекла подозрительная суета на стоянке. — Что-то там случилось, — забеспокоился он. — Пойдём, узнаем.

— Изображение с дрона ушло! — встретил их Дзьонь. — Сбили нашу птичку!

Загрузка...