Океан

Глава 2

Окончательно замёрзнув по пути, Алина обнаружила что багажник пуст – естественно. Как это похоже на Алекса: «Ничего не помню, ничего не знаю». Где-то в глубине души поднялась такая знакомая волна раздражения на мужа. В машине валялся старый чёрный рюкзак, который Алекс таскал в тренажёрку и так называемую сауну, а по сути – русскую баню. Как-то Алина попробовала присоединиться, но поняла, что это не её: она не выдержала больше пяти минут в парилке, не рискнула нырнуть в ледяной бассейн, не любила пиво, а в довершение всего, приземлившись мимо деревянной лавки прямо на камень, довольно сильно обожгла ногу.

В рюкзаке Алекса ничего не было, кроме потной майки. Она зачем-то заглянула в небольшой внутренний кармашек и неожиданно нащупала в нём смятую бумажку и коробочку с призывной надписью ANALise this. Строка ниже поясняла: ANAL LUBRICATIVE GEL[1]. Бумажкой оказалась квитанция на сумму шестьдесят долларов из отеля Friendship. Сердце бешено заколотилось, стало трудно дышать. Алина бросила рюкзак в машину и направилась к лесу.

Холод был теперь как нельзя кстати – остужал лицо и тело, которые вдруг стали нестерпимо горячими. Она прошла мимо костра и помахала всем рукой – мол, вот она я, скоро вернусь. «Так, глубокий вдох и выдох, ещё раз вдох и выдох, и так пять раз. Чувствуй, как движется диафрагма. Замедляй сердцебиение, дыши… дыши…» Сердце, казалось, раскололось на кусочки, и теперь они пульсировали не только в груди, но и где-то в висках. Только панической атаки не хватало. «Алина, всё хорошо, ты в безопасности. У тебя здоровое сердце, это просто нервы». Она села на корточки. «Что я вижу – высокие ели, иголки, шишки на земле». Она дотронулась до холодной почвы. «Что я слышу? Голоса и смех у костра». Алина немного пришла в себя. Хорошо, что она в компании, а то могла бы закатить ему скандал прямо сейчас, в таком состоянии… А это было бы совсем глупо… «Ну что ж, let’s ANALyze нашу ситуацию», – иронически усмехнулась она. Алина не могла вспомнить, когда у них с мужем прекратились все попытки к близости. И что, собственно, произошло? Ну пошёл Алекс в русскую сауну, ну снял там какую-то джей-визу[2] или другую нелегалку, готовую на всё, и отымел её в дешёвом отеле.

О чём переживать? Трахнул и забыл. Заплатил ей, наверное, но Бог с ними, с деньгами. Бросить он Алину не бросит из-за какой-то… Она замерла. Вот оно, то самое чувство. Животный страх. Она нашла его, нащупала, как флеботомист вену. Этот страх проверял на выносливость её сердце и обжигал нутро волнами паники. Страх, что муж её бросит…

В голове потянулись воспоминания о том, как они были счастливы, когда начали жить вместе, как бродили по кромке океана, держась за руки, верили друг в друга, понимали, поддерживали, защищали… Что с ними стало? Откуда появились горечь и обида, словесные перепалки, которые сменяла мертвенная тишина, в которой лишь накапливался яд разочарования?

Алина почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и обняла себя руками. Страх. Он не пропал, а забился в нору и всё это время подло ждал случая нанести удар. Тот самый страх, в котором прошло её детство, – страх оглушительной пустоты и одиночества, когда мама забывала поцеловать на ночь, страх раствориться и стать ничем – невидимой, немой, ненужной… Животный страх потерять связь с родным существом – вот что было источником её озноба. «Так, Аля, Алекс с тобой, он с тобой не разведётся». Она встала и пошла к костру.

Нужно было срочно обезвредить жалость к себе и перевести внимание на других – только бы справиться с тем, что внутри…

Татьяна, как всегда, развлекала детей. Обычно Алина была ей за это благодарна, но сейчас она отметила, что подруга переигрывает – слишком отчётливо звучала фальшь в словах и интонациях. Татьяна когда-то была красоткой, но с годами раздобрела, как булка, хотя и сохранила молодое и симпатичное лицо. Однажды, ещё на заре их отношений, они с Алексом давали характеристики своим друзьям, и он назвал Татьяну женщиной-самкой. Сказано это было без тени презрения, даже с долей восхищения, но подразумевалось, что это не его идеал.

– Котятки мои сладкие, мясо готово! Все за мной! Кто первый съест – тот первый жарит маршмеллоу. – Таня пыталась дирижировать детьми, но без особого успеха – гурьба продолжала бегать по лужайке в облаке воплей и визгов, пиная футбольный мяч.

Юрец как раз снимал с мангала очередную порцию мяса. Алекс стоял рядом с ним, поцеживая вино. Ольга выглядела слегка рассеянной, зато Валентин скакал вокруг неё козлом, предлагая лучшие кусочки. Когда-то давно Валя, как истинно русский мужик, пытался качать свои права, но Ольга быстро скрутила его в бараний рог. Попытка учинить домострой – «Вот моя мама всё по дому успевала» – с треском провалилась: «Работаем мы одинаково и зарабатываем тоже – так что будь добр убирать со стола и мыть посуду», – парировала Ольга. Однажды, когда он слишком уж разошёлся, Ольга ясно дала ему знать, что терпеть подобное поведение она не намерена: будучи финансово независимой женщиной, она может вырастить детей и без него. Конечно, грех не построить карьеру и не бравировать своей решимостью, когда у тебя бесплатная нянька в виде матери и бесплатный водитель в виде отца. Алина, в свою очередь, довольствовалась приходящим бебиситтером несколько раз в неделю, в те дни, когда работала в офисе. Устройся она хоть на сорок часов в неделю, ей всё равно не удалось бы даже приблизиться к уровню зарплаты мужа-программиста, а последнее время ещё и владельца своего бизнеса. Она знала, что думают о раскладе в их семье друзья мужа – ей хорошо запомнились пьяные реплики о том, что «Алине достался лотерейный билет», и рассуждения, как «удачно она устроилась под крылышком своего Билла Гейтса». «Да уж», – снова мысленно усмехнулась она. Знали бы они чуть больше о её жизни… знали бы, как день за днём, год за годом она живёт с человеком, который её не видит, не чувствует, не хочет… Как каждое утро она входит в этот эмоциональный ад, в эту пустоту, холод, пренебрежение…

Алина сделала усилие, чтобы остановить слёзы. Алекс не смотрел в её сторону. Всё, чего ей хотелось, – это иметь нормальную семью. Разве это так много? Есть же счастливые пары, которые по прошествии лет смогли остаться если не любовниками, то хотя бы друзьями? Глаза всё же предательски наполнились слезами. Конечно, сейчас это все заметят. И деться будет некуда. Вдруг Алина почувствовала, как на её шее сомкнулись маленькие нежные ручки, а к щеке прильнуло тёплое личико сына.

– Мама, мы будем жарить маршмеллоу! – с восторгом воскликнул Никита. Она повернулась и прижалась к нему в ответ.