Окно напротив

Глава 9

Около четырех часов утра Вэл наконец спустилась на первый этаж, оделась и покинула дом Мэта.

Немного отдохнув, они вновь занялись любовью, и Вэл потеряла счет времени. Мэт был нежен с ней и окончательно покорил ее своей честностью и открытостью. Сначала он находил эрогенные зоны, выяснял, какие ласки доставляют Вэл наибольшее наслаждение, а затем прилагал все старания, применял все свое мастерство для того, чтобы доставить ей максимум удовольствия.

Вэл несколько раз брала инициативу в свои руки, чтобы сделать Мэту приятное, вернуть ему долг, и теперь, пробираясь в свой дом, она вспыхнула от радостного смущения, вспоминая, какой дикий животный крик наслаждения удалось ей исторгнуть из груди Мэта своими ласками.

Когда Мэт снова уснул, Вэл потихоньку встала с постели и ушла. Ей было совестно.

Он и представить не мог, какая она лгунья. Какая мошенница! Только находясь ночью в его объятиях, она наконец освободилась от своей маски и стала вновь самой собой, Вэл Рейнольдс. Оказывается, она многого о себе не знала, и только сейчас ей стала приоткрываться ее подлинная сущность.

Вэл убежала из дома Мэта, потому что боялась наступления утра, когда ей снова пришлось бы лгать, отвечая на вопросы, почему она переехала в этот район и чем зарабатывает на хлеб. И неважно, что Мэт не требовал от нее искренности, когда речь шла о мелочах. Вэл не хотела ему лгать. Поэтому она боялась, что в конце концов проговорится и выдаст все свои секреты.

Впрочем, сейчас ей предстояло на время забыть о Мэте Мэрдоке и заняться делом — наблюдением за аферистом Батли. Кроме того, Вэл сегодня предстояла важная встреча с братом и с дядей, от которой, возможно, зависела ее дальнейшая судьба — жизнь, в которой не было места мужчине, особенно такому удивительному, как Мэт Мэрдок.

Любовные игры предельно вымотали Вэл. Медленно переставляя ноги, тяжело опираясь на перила, она поднялась в свою спальню. Скинув влажное платье, она надела большую футболку и уже забралась под одеяло, когда вдруг заметила, что забыла выключить монитор. На экране Вэл увидела гостиную Грега Батли. В утренних сумерках предметы в ней лишь угадывались.

Застонав от досады, Вэл с трудом встала, прошлепала босыми ногами к столу с аппаратурой и, зевая, начала закрывать компьютерную программу трансляции изображения. Чтобы выйти из программы, требовалось около минуты, и на экране стали последовательно появляться перспективы всех помещений в доме Батли, а затем возникло окошко с требованием подтверждения, что пользователь действительно решил закончить наблюдение.

Только в этот момент полусонная Вэл заметила, что Грег Батли еще не в постели.

И это в четыре утра?!

Батли ложился после полуночи, посмотрев свое любимое телешоу, и никогда не вставал раньше десяти.

Вэл вспомнила слова Джеффа о том, что Грег чем-то обеспокоен. Вероятно, что-то случилось во время сеанса физиотерапии или непосредственно после него. Хотя свет в спальне был погашен, Грег бодрствовал. Он медленно расхаживал по комнате из угла в угол, прямо держа спину и сцепив руки на затылке.

Опустившись в кресло перед монитором, Вэл отменила команду выхода из программы и развернула изображение спальни Грега во весь экран. Она включила звук на полную мощность и услышала бормотание, но слов, которые невнятно произносил Батли, не разобрала. По его губам при плохом освещении она тоже не смогла ничего прочитать.

Неужели он догадывается, что за ним наблюдают? — невольно подумала Вэл. Нет, решила она, если бы он что-нибудь заподозрил, то уехал бы из дома или вел бы себя, как обычно, стараясь сбить меня с толку.

Грег уже несколько раз прошелся по комнате, прежде чем Вэл заметила, что он не хромает.

Действительно, он не припадал, как всегда, на левую ногу! Грег ходил, как совершенно здоровый человек. А ведь огромная компенсация была заплачена ему за неустранимые последствия травмы позвоночника и шеи.

Вэл поспешно достала медицинское заключение и выписку из материалов судебного разбирательства, решив, что, наверное, она что-то перепутала или упустила, и еще раз внимательно прочитала свидетельские показания врача Батли, возглавлявшего клинику, в которой аферист проходил теперь курс лечения. Доктор заявлял, что травмы, нанесенные его пациенту, теоретически поддаются лечению, но на практике ничего нельзя гарантировать. Это мнение разделяли и независимые эксперты.

Понимая, что ночная прогулка по спальне не является убедительным доказательством мошенничества Батли, Вэл все же нажала на кнопку видеозаписи. Ей необходимо было найти более веские улики.

Вэл чувствовала сильную резь в глазах, ее одолевала зевота, веки слипались. А Грег все ходил и ходил по комнате. По-видимому, постепенно он успокаивался, и в его походке вновь стала заметна хромота. Он двигался как маятник и действовал на Вэл гипнотически.

Она с силой провела рукой по лицу, отгоняя дремоту. Следить за Батли было для Вэл далеко не столь увлекательно, как наблюдать за Мэтом.

Интересно, обнаружил ли уже Мэт, что я ушла? — подумала она. А если обнаружил, то что сделал? Перевернулся на другой бок и снова заснул или встал и пошел искать меня?

Мэт так крепко спал, что Вэл удалось уйти, не разбудив его. На губах Мэта играла полуулыбка, и Вэл чуть не поцеловала его. Интересно, задала она себе вопрос, если бы я не удержалась и он проснулся, то начал бы снова любовную игру?

Вэл вздохнула: этого, пожалуй, она уже никогда не узнает.

Ругая себя на чем свет стоит за слабоволие, Вэл вывела на экран изображение спальни Мэта. Но его уже не было в постели.

Может быть, он отправился искать меня? — подумала Вэл. Она заглянула в другие помещения дома, но Мэта и там не было. Вэл вновь включила видеокамеру, расположенную в спальне, и заметила, как дрогнула портьера на окне, в самом углу экрана. Честно говоря, она не заметила портьер в спальне Мэта. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Вэл интересовал не интерьер комнаты, а ее хозяин.

Внезапно она вспомнила, что вдоль заднего фасада и торцов коттеджа Мэта на уровне второго этажа располагалась терраса. Эта деталь бросилась Вэл в глаза сразу же, при первом взгляде на дом напротив. Но затем все ее внимание поглотил новый сосед.

Однако на террасе видеокамеры не были установлены. Решив прибегнуть к традиционному средству наблюдения, Вэл вооружилась биноклем и, надев халат, спустилась в гостиную. Не зажигая свет, она подошла к окну и сквозь щель в жалюзи взглянула на дом напротив.

Она сразу же заметила Мэта. Он стоял на южной стороне террасы с биноклем в руках. Вэл посмотрела на часы. Половина пятого утра! Неужели ему так не хватает меня, что он решил в бинокль полюбоваться моим домом, вместо того чтобы хорошенько выспаться после бурного свидания? — с удивлением подумала Вэл.

В такой темноте вряд ли ему удастся что-нибудь разглядеть. Может быть, Мэт любуется на звезды? Есть люди, которым хорошо думается, когда они смотрят на небесные светила. А что, если он рассердился на меня? — вдруг испугалась Вэл. И вышел на воздух, чтобы немного успокоиться? Не было бы ничего удивительного, если бы, проснувшись один в постели, Мэт обиделся на свою подругу, покинувшую дом, даже не попрощавшись.

Эти мысли привели Вэл в смятение. Сделав глубокий вдох, она вновь подняла бинокль и внимательно вгляделась в фигуру на террасе. Нет, Мэт и не думал любоваться звездным небом.

Сукин сын, да он смотрит на Грега! — поразилась Вэл.

Действительно, бинокль Мэта был направлен на дом Батли. Мэт шпионил за своим соседом!

Та-а-ак… Значит, Мэт Мэрдок вовсе не тот честный открытый малый, за которого он себя выдает! Укротить гнев Вэл не мог даже тот факт, что она сама утаила от Мэта правду о роде своих занятий.

Несколько минут она не могла прийти в себя от обиды, а затем со злорадством подумала, что Мэту вряд ли удалось рассмотреть слишком много в потемках, хотя шторы на окнах спальни Грега были раздвинуты. Во всяком случае, Мэт наверняка не видел того, что видела Вэл.

Она быстро положила бинокль на кофейный столик и, захватив мобильный телефон, поднялась наверх. Войдя в спальню, Вэл прежде всего установила связь с главным компьютером агентства и выключила все мониторы, кроме центрального, на экране которого транслировалось изображение спальни Батли.

Затем она набрала номер Кейт.

— Кейт, это я, Вэл.

— Что-то случилось?

— Достаточно много событий, чтобы разбудить тебя в пятом часу утра. Не могла бы ты заехать за мной по пути на работу?

— А я не опоздаю?

Вэл фыркнула. Зажав телефон между ухом и плечом, она вошла в главный компьютер агентства, нашла программу по поиску труднодоступной информации и ввела имя “Мэтью Мэрдок”.

— Полчаса ничего не решают. Позвони Лоре и предупреди, что немного задержишься. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности с твоим непосредственным начальством.

— Но шеф Лоры — ты. Может быть, сама позвонишь ей? — Кейт сладко зевнула.

— Нет. Сделай так, как я тебе сказала. Я жду тебя в половине девятого.

Вэл чертыхнулась, получив на первый запрос ответ, появившийся на экране: “Сведений о Мэтью Мэрдоке нет”.

— Что ты там делаешь так рано? — поинтересовалась Кейт.

— Работаю.

— Я слышу. Что-то набираешь со скоростью две тысячи знаков в минуту?

В настоящее время скорость мало заботила Вэл, более важной для нее была точность. Она вновь направила запрос, но на этот раз дала описание Мэта: волосы темные, глаза голубые, рост шесть футов три дюйма. Она ввела также номер машины своего соседа и указала ее модель.

Вэл вовсе не собиралась запоминать номер пикапа Мэта, когда накануне они ездили на нем в паб, но привычка оказалась сильнее ее и цифры врезались в память.

Компьютер начал обрабатывать данные ее запроса.

— Тебе удалось продвинуться в расследовании? — спросила Кейт и снова зевнула.

Вэл стало жаль подругу. Зря я разбудила ее ни свет ни заря, с раскаянием подумала она. Ну ничего. За это я угощу Кейт хорошим завтраком.

— Удалось, но не это главное, — ответила Вэл. — Знаешь, скажи Лоре, что приедешь на работу не раньше половины десятого и что выполняешь мое поручение. Прости, Кейт, что я в такую рань разбудила тебя. Я постараюсь загладить свою вину.

— Не сомневаюсь в этом. В качестве компенсации за причиненное беспокойство я требую от тебя подробного рассказа обо всем, что произошло, при первой же встрече. Когда ты мне позвонила, у тебя был загробный голос. Я чувствую, что-то случилось.

Закончив разговор, Вэл глубоко задумалась. “Загробный голос”. Вот до чего способен был довести ее Мэт Мэрдок!

Впрочем, остановила она себя, немного успокоившись, что, собственно говоря, произошло? Мэт следит за тем же человеком, за которым наблюдаю я. И только. Значит, необходимо выяснить, зачем он это делает.

Вэл знала, что Мэт не работает на страховое агентство. Представитель Общества взаимного страхования, с которым она беседовала, заявил, что они выплатили по иску Батли всю сумму и закрыли дело. У Вэл не было никаких оснований не доверять этой информации. Возможно, Мэт является сотрудником какого-нибудь частного сыскного бюро, и тогда он — конкурент Вэл.

Были и другие версии. Грег за свою жизнь надул очень многих. В основном это были такие же мошенники и аферисты, как он сам. Поэтому они не обращались в правоохранительные органы, предпочитая действовать самостоятельно в надежде вернуть свои деньги, которыми Батли завладел обманным путем. Может быть, Мэт Мэрдок из числа жертв Грега?

А что, если он репортер, собирающий материал для сенсационной статьи? Или полицейский?

Вэл могла бесконечно долго выдвигать версии, но тут компьютер выдал наконец ответ на ее второй запрос.

“Мэтью Мэрдок. Родился: 8 января 1968 года в Сиднее. Родители: Томас Мэрдок, полковник береговой охраны в отставке, и Мэри Мэрдок, домохозяйка, скончалась”.

Вот и все сведения.

Никакой информации об образовании, об учебных заведениях, которые закончил Мэт, о его машине, страховке, кредите.

Да, этот Мэт Мэрдок крепкий орешек, подумала Вэл с досадой и вышла из программы.

Ее мучило любопытство: так кто же на самом деле мужчина, с которым она провела ночь? Она больше не сердилась на него. Вероятно, потому что Мэт ничего не обещал ей и ни в чем не клялся. Да, он наверняка солгал, что занимается художественной фотографией. Мэт, очевидно, придумал это для того, чтобы, не вызывая подозрений, постоянно носить с собой фотоаппарат и пользоваться биноклем.

Теперь Вэл знала, что Мэт обманывал Грега, рассказывая тому истории о своей придирчивой и навязчивой матери. На самом деле мать Мэта умерла. Кстати, Вэл он ни словом не обмолвился о своих родителях.

То, о чем они беседовали в ресторанчике на набережной или перешептываясь в постели, нельзя было проверить, найдя соответствующую справку в базе данных какого-нибудь учреждения. Вэл на всю жизнь запомнила, что любимый цвет Мэта — красный, что он любит холодную водку, что ему нравится, когда женщина откровенно говорит о своих ощущениях и тайных желаниях.

Чем бы ни занимался Мэт, он, по мнению Вэл, был все же неплохим парнем. По всей видимости, он располагал большими возможностями. Во всяком случае, ему удалось стереть из базы данных основные сведения о себе.

Окутанная тайной личность Мэта еще больше притягивала и интриговала Вэл.

Существовал лишь один-единственный путь, позволяющий узнать, кто на самом деле Мэт Мэрдок: спросить об этом у него самого. Приняв твердое решение так и поступить, Вэл поставила будильник на восемь часов и легла в постель. За окнами уже брезжил рассвет.

Улыбнувшись, она подумала о том, как завтра, нет, уже сегодня, огорчит своим вопросом Мэта.