Глава 7

Первым порывом Алисии было желание рассмеяться. Ну разве это не забавно, 1777 год? С кривой улыбкой, блуждающей по лицу, она оторвалась от окна и взглянула на Летти, ожидая, что та взорвется смехом в ответ на собственную шутку.

Однако Летти не рассмеялась. Она даже не улыбнулась, рассматривая Алисию с выражением нарастающей тревоги. Ее широко открытые темные глаза изучали странную гостью.

— Госпожа Алиса, мне кажется, вам лучше вернуться в постель, — медленно произнесла она, устанавливая поднос с приборами на столе. — Я принесла завтрак для вас.

Ощутив невероятную слабость, Алисия с ужасом вспомнила, что находится по-прежнему тут, среди чужих, незнакомых людей, в этом странном, незнакомом месте.

Тихо застонав, она оперлась рукой о подоконник. Аппетит мгновенно пропал. Желание смеяться исчезло вместе с ним, уступив место настойчивой необходимости облегчить душу слезами. Закусив губу и сдерживая подступающие слезы, она уставилась на Летти, рассматривая ее невероятную одежду.

На Летти была блуза с широкими рукавами, сделанная из темного хлопка. Длинная юбка, сшитая из какого-то более плотного материала, почти касалась пола. Белый платок из тонкого хлопка охватывал ее плечи, как шаль, сходясь узлом на спине. Белая наколка, прикрепленная к волосам шпильками, покрывала затылок. Из-под подола длинной юбки выглядывали носки ботинок из грубой кожи.

При очевидной необычности наряда Летти, похоже, чувствовала себя в нем вполне естественно.

Занятая своими мыслями, Алисия вздрогнула, когда негритянка обратилась с вопросом:

— Вам дурно, госпожа Алиса?

Алисия отрицательно покачала головой. Это движение отозвалось тупой болью, напоминавшей ей о случившемся.

«Какой кошмарный сон,» — сказала она себе.

«Конечно, это только сон, — пыталась она убедить себя. — Невероятно отчетливый, реалистический сон. Нужно сохранять спокойствие. В любой момент я могу проснуться. Ведь это только сон.»

Алисия не замечала, как слезы скатываются вниз по щекам, оставляя после себя узкие мокрые дорожки.

— Госпожа Алиса!

Голос Летти доходил до нее, словно со дна моря.

Алисии не хотелось слышать его. Она хотела прорнуться. Ей хотелось оказаться дома.

Вместе с Шоном.

Она хотела услышать голос Шона.

О Боже! Из горла вырвался короткий, почти истерический смешок. Она собиралась позвонить Шону и сообщить о катастрофе. Как это забавно, думала она, с послушностью автомата подчиняясь Летти, подводившей ее к постели.

Это невероятно забавно. Здесь нет телефонов! Кроме того, даже если они и были бы, ни один из операторов не смог бы соединить ее с Шоном через пропасть двух сотен лет.

Взрыв горького смеха сорвался с губ.

— Сюда, госпожа Алиса, сюда, — подталкивала ее Летти к постели. — Все будет хорошо. Я принесла вам прекрасный чай, настоянный на травах. Он смягчает боль.

Сломленная внезапной слабостью, Алисия послушно позволила уложить себя в постель. Она перестала всхлипывать, решив, что это становится неприличным.

Летти взбила подушки и помогла ей устроиться поудобнее.

Ощущая невероятную сухость, сдавившую горло, Алисия с жадностью отпила из чашки, предложенной Летти.

— Какой ужасный вкус! — воскликнула она, сделав первый глоток.

Летти улыбнулась.

— Именно так. Зато это снимает боль. Выпейте еще, госпожа Алиса.

Алисия хотела было воспротивиться, но потом, пожав плечами, передумала. «Какая, в сущности, разница? — подумала она, прихлебывая ужасный отвар. — Ведь это только сон… Разве нет?..»

«А что, если нет?»

Содрогнувшись от этой непрошеной мысли, Алисия едва ли заметила, как Летти забрала чашку из ее оцепеневших пальцев.

«А что, если это не сон?»

Ей приходилось и раньше видеть подобные сны — длинные, отчетливые, похожие на действительность. Но ни один сон еще не длился так долго и не был настолько реалистичным. Но если это не сон, значит…

Алисия решительно оборвала себя.

«Это только сон. И не может быть ничем другам.»

— Вы будете завтракать, госпожа Алиса?

Алисия вскинула глаза на Летти, вырванная из своих горьких размышлений ее мягким, мелодичным толосом.

Женщина стояла рядом с постелью, всем своим видом выражая полное почтение и участие. Алйсия взглянула на нее с внезапным удивлением, словно заметила впервые.

Летти было что-то около тридцати. Она вошла в ту пору, когда женщина лишь хорошеет с каждым годом. Высокая, под шесть футов, стройная, хорошо сложенная. Ее кожа была почти светлой, черты лица тонкие, изящные, почти аристократические. Ни одной морщинки ни вокруг глаз, ни на шее.

Алисия подумала, что проигрывает в сравнении с ней. Слишком очевидной была красота молодой негритянки.

— Госпожа! Вы спите с открытыми глазами?

В голосе Летти слышалась тревога.

— Нет, — улыбнулась Алисия. — Просто я задумалась.

Летти вздохнула с облегчением.

Алисия продолжала разглядывать ее, не отрываясь.

— Вы очень красивая женщина, Летти, — медленно проговорила она.

На мгновение негритянка замерла, сконфуженно хлопая прекрасными черными глазами. Потом ее лицо озарила широкая, открытая улыбка.

— Благодарю вас, госпожа, за столь лестный комплимент.

Держа спину удивительно прямо, Летти грациозно присела в изящном поклоне.

— Могу ли я взять на себя смелость признаться, что меня также впечатляет ваша прелесть, мисс Алиса.

Алисия рассмеялась.

— Мне очень приятно.

Внезапно почувствовав себя значительно лучше, она присела на постели, удивляясь благотворному и скорому действию травяного чая.

— И теперь, когда вечер обмена любезностями можно считать закрытым, не сьесть ли нам что-нибудь? — сказала Алисия, улыбнувшись.

— Вечер обмена любезностями? — переспросила Летти, перенося поднос с завтраком со стола к постели.

Догадавшись, что это выражение могло показаться негритянке новым, Алисия собралась объясниться, но Летти перебила ее.

— Это очень точное высказывание, госпожа Алиса. Мне стоит запомнить его.

«А мне стоит внимательно подбирать слова,» — подумала Алисия. Не желая ставить Летти в нелепое положение, она пообещала себе, что впредь будет строго следить за своей речью.

В это время Летти подошла с подносом к постели.

— А почему я не могу позавтракать за столом? — спросила Алисия, заглядывая ей в глаза.

Тень напряженного внимания пробежала по лицу Летти, давая Алисии понять, что она не вполне четко артикулирует произнесенное. Но ее опасения были развеяны негромким, но твердым ответом Летти.

— Нам уже дважды пришлось возвращать вас в постель. Будет лучше, если вы останетесь в ней, пока не почувствуете себя здоровее.

Хотя Алисия чувствовала себя значительно лучше после нескольких глотков того ужасного чая, она не решилась спорить. Вздохнув, она сказала:

— Хорошо, я останусь в постели, но… при одном условии.

— При одном условии? — переспросила Летти, нахмурившись. — Что вы имеете в виду, госпожа?

Алисия бросила на нее откровенный и вызывающий взгляд.

— Если вы присядете рядом со мной, пока я буду завтракать, — сказала она, пытаясь улыбнуться как можно обаятельнее.

Летти расплылась в лучезарной улыбке, обнажившей ее великолепные белые зубы.

— О, я сделаю это с великим удовольствием, — сказала она. — Кроме того, это мой долг.

— Долг? — повторила Алисия, принимая поднос из ее рук. — В каком смысле?

Из-под крышки блюда, стоявшего на подносе, сочилось благоухание.

Летти пожала плечами и уселась на стул, обтянутый парчой, рядом с кроватью.

— Вы поручены моим заботам, госпожа.

Совершенно сбитая с толку, Алисия уставилась на нее с непониманием.

— Могу я узнать, кто дал вам это поручение? — спросила она.

— Моя хозяйка, — ответила Летти. — Ваша добрая тетушка Кэролайн.

Внезапное откровение снизошло на Алисию. Летти была рабыней! Конечно, любой студент, изучавший историю, знал, что рабство было распространено в Вирджинии перед, во время и после войны за независимость. Но столкнуться с рабыней в реальной жизни, беседовать с ней…

Алисия была шокирована. Она почувствовала, как слабость разливается по телу. Летти была так красива, так грациозна. Сама мысль о том, что ее прекрасное тело вместе с душой может принадлежать кому-нибудь, была отвратительна для Алисии. Она едва не разрыдалась от нахлынувших чувств, горько переживая несправедливость, когда, внезапно спохватившись, припомнила, что это всего лишь сон.

«Но разве может сон быть таким реалистическим?» — воскликнула она беззвучно.

— Госпожа Алиса?

Алисия вздрогнула, оторванная от своих мыслей мягким голосом Летти, в котором слышались забота и участие.

— Да, Летти, — откликнулась она, поднимая на нее глаза, полные слез.

— Вы так и не притронулись к своему завтраку.

Летти улыбнулась.

— Повар будет несчастным, если я верну все это на кухню.

— Его накажут? — испуганно воскликнула Алисия, с ужасом вспоминая картинки экзекуций из учебников.

— Вовсе нет. Но он будет расстроен.

Алисия виновато улыбнулась и подняла крышку.

— Что это? — спросила она, заглядывая в неглубокое блюдо.

— Похоже, вы еще не оправились от этого ужасного удара, госпожа, — участливо произнесла Летти. — Неужели вы не узнаете запеченные яйца и поджаренный хлеб?

— Хлеб я узнаю, — пробормотала Алисия, разглядывая два ломтя хлеба домашней выпечки, покрытых золотой хрустящей корочкой.

В сознании вспыхнул образ решетки для поджаривания хлеба, которую она видела в музее быта во время своего предыдущего визита в Уилльямсбург. Очевидно, ее нынешний завтрак был приготовлен с помощью подобного приспособления.

— Но эти яйца меня смущают, — призналась она, расковыривая их ложкой.

— Почему же, госпожа? — спросила Летти, нахмурившись. — Разве вы не ели запеченных яиц у себя дома, в Филадельфии?

— В Филадельфии? — удивленно переспросила Алисия. — Я там живу?

— Полагаю, что да, — кивнула Летти.

— Я действительно не слишком хорошо себя чувствую, — вздохнула Алисия, пытаясь развеять возможные сомнения. — Конечно же, я пробовала запеченные яйца дома…

Она сделала паузу и обреченно добавила:

— В Филадельфии.

Кулинарная тема заставила вспомнить Карлу, которая была главной хозяйкой на их кухне. Странное чувство охватило Алисию, и кусок хлеба застрял в горле. Карла и их дом показались сейчас такими далекими и нереальными, а сон, в котором она жила все это время, все больше и больше походил на действительность.

Аппетит мгновенно пропал. Алисия положила надкушенный ломоть на поднос и слабо улыбнулась Летти.

— Пеедайте повару, что все было очень вкусно, — сказала она. — Но я не хочу больше.

— Непременно передам, — пообещала Летти. — Не желаете ли чашечку чая?

Лицо Алисии исказила гримаса откровенного отвращения.

— Думаю, нет. Чаю было вполне достаточно.

Летти громко рассмеялась.

— Конечно, травяной чай ужасно горький, но я говорю не о нем.

Она взялась за массивный серебряный чайник.

— Здесь лучший английский чай.

— О, прекрасно, — улыбнулась Алисия. — В таком случае…

Она замолчала, чувствуя неловкость от того, что Лети ухаживает за ней, как за больной.

— Но почему вы не принесли чашку и для себя? — спросила Алисия, оглядывая поднос. — Вы могли бы составить мне компанию.

Летти подозрительно промолчала.

— Впрочем, мы можем пить и из одной, — предложила Алисия.

— Госпожа Алиса! — воскликнула Летти. — Я не могу!

Ее глаза наполнились безграничным ужасом.

— Но почему?

Словно рыба, выброшенная на берег, Летти открывала рот, порывисто вздохнула, но так ничего не сказала.

— В чем дело? — встревожилась Алисия.

— Я не могу пить из вашей чашки, — выдавила из себя Летти.

— Но почему? — настаивала Алисия. — Я ведь не заразная, у меня просто не все в порядке с головой.

Несколько секунд Летти смотрела на нее с выражением крайнего идиотизма. Ее глаза и рот были широко распахнуты, пальцы нервно теребили край передника.

— О господи; — воскликнула она, закатывая глаза. — Я вовсе не хотела вас обидеть, госпожа. Я имела в виду совсем другое…

— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо спросила Алисия.

— Госпожа, — простонала Летти. — Я никогда не решусь коснуться вашей чашки. Вы племянница моей хозяйки. Белая женщина!

— О боже! — воскликнула Алисия в отчаянии.

Относясь к Летти подобным образом, она, сама того не желая, нарушила правила устоявшегося этикета. Неудивительно, что негритянка была так шокирована. Стараясь разрядить напряжение, Алисия бросилась оправдываться.

— О Летти, прошу простить меня, — пробормотала она, увязая в неловкости, как в трясине. — На какой-то момент я позабыла, что вы рабыня.

Реакция Летти выбила последнюю опору из-под ног Алисии. Ей пришлось признать, что она ничего не понимает в этом невероятном сне, который с каждой минутой становился все более запутанным и странным.

Летти расправила плечи, выпрямила спину и, выдвинув подбородок вперед, сверкнула глазами:

— Я не рабыня, мисс Алиса. Я — свободная женщина.

В ее голосе звучали гордость и неподдельное достоинство.

— Я служу вашей тетушке по собственному желанию, а не потому, что вынуждена.

Голос Летти взлетел до невероятных высот.

— Я принадлежу лишь одному человеку — моему мужу. И только потому, что я сама выбрала свою судьбу.

Милостивый боже, пробормотала про себя Алисия, нужно же мне было нарваться на аболиционистку! Вслух она произнесла:

— Это прекрасно, Летти! — и потянулась, чтобы пожать ей руку в знак поддержки и солидарности. Летти улыбнулась с видимым облегчением.

— Благодарю вас, госпожа. И спасибо за ваше предложение разделить с вами чаепитие.

В глазах Алисии вспыхнул озорной огонек.

— Оно все еще остается в силе, — сказала она, протягивая ей чашку. — Это будет нашим секретом.

Летти открыто колебалась. На ее лице отразилась не простая борьба между желанием сделать приятное гостье и боязнью отступить от правил приличия. Наконец она улыбнулась и гордо качнула головой.

— Благодарю вас, мисс Алиса, — сказала она с достоинством и приняла чашку из рук Алисии.

Обе женщины знали, что с каждым глотком чая, между ними растет и крепнет удивительное чувство дружбы и взаимного доверия.

Каждое мгновение ожидая пробуждения от сна, Алисия решила не терять время и расспросить свою вновь обретенную подругу о себе. Точнее, о той особе, за которую ее принимали.

Когда Летти, отнеся поднос с посудой и приборами, вернулась в комнату, Алисия обратилась к ней, осторожно подбирая слова.

— Видите ли, Летти, — начала она, сияя обвораживающей улыбкой. — Я до сих пор чувствую себя не вполне хорошо. Боюсь, что память вернулась ко мне не полностью. Не могли бы вы помочь мне восстановить недостающие детали?

С участливой улыбкой, скользнувшей по губам, Летти уселась на стуле возле кровати, сложив руки на коленях, обтянутых белым передником.

— При одном условии, — ответила она.

Сидя на кровати, Алисия вопросительно уставилась на Летти, опершись спиной на две пухлые подушки и теребя край простыни.

— Что за условие? — спросила она, дрогнувшим голосом.

— Если вы согласитесь лечь и отдохнуть, — ответила Летти, — я отвечу на все ваши вопросы.

Алисии пришлось смириться. Устроившись поудобнее, она кивнула:

— Я готова.

— Начинайте, — разрешила Летти.

— Вы сказали, что мой дом в Филадельфии? — спросила Алисия, не сводя с Летти внимательного взгляда. Негритянка кивнула.

— А почему я оттуда уехала?

Удивление Летти было очевидным.

— Госпожа, неужели вы не помните беспокойства вашего отца по поводу вашей безопасности?

— А что мне угрожало?

Летти широко раскрыла глаза.

— Вы и этого не помните?

— Как-то слабо, будто в тумане, — попыталась оправдаться Алисия.

Летти вздохнула.

— Генерал Хоу совсем близко подошел к Филадельфии. Со дня на день можно ожидать вторжения.

— Это и было причиной?

Летти кивнула.

— Именно потому ваш батюшка решил отправить вас сюда, в Вирджинию, к своей сестре и вашей тетушке, миссис Кэролайн. Неужели вы не припоминаете?

Алисия неуверенно кивнула.

Объяснения Летти соответствовали действительности, то есть реально происходившим историческим событиям. Алисия знала это наверняка. Экзамен именно за этот курс она недавно сдала на высший балл.

Все точно. В августе 1777 года войска генерала Хоу вошли в Филадельфию.

Алисия вздрогнула. Ей казалось невероятным, что она могла бы сейчас предсказать это событие.

Несколько секунд Алисия боролась с искушением. Но профессиональная скромность историка не позволила ей признаться.

Некоторое время она молчала, обдумывая следующий вопрос.

— Я совсем плохо помню, что со мной случилось по дороге. Вам известны подробности?

На этот раз Летти не удивилась. Все получилось как нельзя более натурально.

— Ваша тетушка Кэролайн рассказала мне о несчастье, случившемся с вами. Пока она с дядюшкой ждали вашего прибытия в Ричмонд, разыгралась ужасная буря. Кучер позже доложил, что лошади испугались и понесли, карета перевернулась. Вы ударились головой. Он доставил вас к тетушке и дядюшке в Ричмонд, а потом они привезли вас сюда, в свою усадьбу.

Летти сочувствующе улыбнулась.

— Вы что-нибудь припоминаете, госпожа?

— Да, кое-что, — рассеянно ответила Алисия.

Итак, думала она, теперь ей известно, что та пара из дорожного дилижанса — дядя и тетя Алисы. Осталось выяснить, кто такая сама Алиса.

Алисия не решалась спросить об этом Летти, опасаясь, что та сочтет ее сумасшедшей. Кроме того, она почувствовала себя очень утомленной.

Веки закрывались сами собой, и Алисия медленно проваливалась в тяжелый сон, когда внезапная боль пронзила ее сознание.

Вскрикнув, она открыла глаза. О боже! Этот свет! Невыносимый, безудержно-яркий, испепеляющий! Какая невероятная боль!

— Шон! — воскликнула Алисия, рванувшись к призраку.

«Все в порядке. Я здесь. Я с тобой. Я всегда буду с тобой».

Сначала Алисия подумала, что голос принадлежит Летти, но потом поняла: это голос ее любимого. Она хотела что-то сказать ему, расплакаться на его плече, умолить забрать ее домой.

Слишком поздно. Любимый голос растворился вдали, уступив место шелестящему шепоту Летти.

— Я здесь, госпожа Алиса. Засыпайте и поправляйтесь.

Рядом с ней кто-то говорил.

Два голоса, оба женские, мягкие, с приглушенными интонациями.

Карла? Эндри?

Вздрогнув от радостного предвкушения, Алисия проснулась.

Когда она открыла глаза, разочарованию не было предела. Ей только снилось, что она вновь дома. Это был лишь сон, призрачный и несбыточный.

Алисия по-прежнему в этой незнакомой комнате, в чужой постели, одетая в странную ночную рубашку с широкими кружевными обшлагами. Стоявшие у дверей Летти и тетушка Кэролайн тихо о чем-то беседовали, осторожно поглядывая в ее сторону.

Алисия притворилась спящей, прикрыв глаза, чтобы не дать воли слезам, неудержимо подступавшим к горлу.

«Это не может быть реальностью. Это только сон, — говорила она себе, — не более, чем сон.»

Но ведь она уже проснулась!

Внезапное осознание этого факта заставило содрогнуться.

Ей только что виделось во сне, что она дома, вместе с Шоном, Карлой и Эндри. Разве может один сон заключать в себе другой, ни на что не похожий?

Алисия уткнулась лицом в подушку, пытаясь сдержать рыдания.

Ее почти незаметное движение не укрылось от внимательных глаз Летти. Через мгаовение она была уже у постели Алисии, держа в руках чашку с травяным чаем.

— Как почивалось? — участливо спросила Летти.

— Спасибо, прекрасно, — ответила Алисия, хлопая покрасневшими от слез глазами. Она попыталась улыбнуться. Летти поднесла к ее губам чашку.

— Пожалуйста, госпожа Алиса. Выпейте хотя бы глоточек, — попросила она, помогая Алисии присесть на постели.

Скривившись, Алисия отпила несколько глотков невероятно горькой жидкости.

— Я больше не могу, — жалобно простонала она, отводя руку Летти.

— Но, госпожа Алиса… — попыталась протестовать Летти.

— О, моя дорогая! — воскликнула Кэролайн, подходя к постели.

Алисия жестом попросила их помолчать.

— Я устала лежать в постели, — сказала она требовательно. — Я хочу встать и одеться.

И она порывисто выскользнула из-под одеяла.

— Но это невозможно! — закричала Кэролайн, всплеснув пухлыми руками.

— Госпожа Алиса, вы еще слишком слабы! — протестовала Летти.

Не обращая внимания на восклицания обеих женщин, Алисия поднялась с постели. Ее мгновенно повело в сторону, но Летти, бросившись к ней на помощь, поддержала ее, обняв своей сильной рукой.

К своему удивлению Алисия обнаружила, что не так слаба, как можно было бы предложить. Хотя каждое движение давалось ей с трудом, а тело до сих пор казалось чужим и непослушным, боль в голове совершенно прекратилась.

— Вот видите, — улыбнулась она. — Я чувствую себя прекрасно.

Спустя мгновение улыбка сменилась тенью озабоченности, опустившейся на лицо.

— По крайней мере, я наверняка почувствую себя так, когда приму ванну.

Она вопросительно взглянула на Кэролайн и Летти.

— Ванну? — удивительно переспросила Кэролайн, выражая некоторое недоверие.

— В Филадельфии настолько тепло в эту пору, чтобы принимать ванну? — спросила Летти, явно сбитая с толку.

Алисия поняла, что вновь не вписалась в историческую реальность. Неудивительно, что ее просьба вызвала такое замешательство.

Она вздохнула. В любом случае, сон это или нет, ей нужно было как-то соображаться с обстоятельствами.

— Да, в Филадельфии довольно жарко в это время года, — проговорила она, пытаясь расстегнуть ворот своей рубашки.

Пуговицы с трудом проскальзывали сквозь узкие петли.

— Я была бы очень благодарна за возможность принять ванну, — улыбнулась она Кэролайн. — Наполненную до краев. Последняя мода в Филадельфии.

Алисия знала, что это беззастенчивая ложь с исторической точки зрения, но надеялась, что Кэролайн это не известно.

Очевидно, Кэролайн довольно слабо разбиралась в последних филадельфийских событиях, так как легко согласилась наполнить подогретой водой металлическую посудину, которая в их доме называлась ванной.

Когда она покинула комнату, чтобы отдать необходимые распоряжения, Алисия стянула через голову надоевшую ночную рубашку.

— Мне нужна свежая одежда, — сказала она Летти, освобождаясь от белья.

— Конечно, — ответила служанка. — Я приготовлю ее для вас.

Повернувшись, Летти направилась к платяному шкафу.

В этот момент на Алисию обрушилось еще одно несчастье.

Оглядев свою обнаженную руку, она обнаружила, что браслет, опоясывавший запястье, исчез.

Объятая дурными предчувствиями, Алисия порывисто коснулась шеи и… поняла, что цепочки, подаренной Шоном, тоже нет.

Ее схватил необоримый ужас.

Возможно, она не спит. Может быть, все это происходит в реальности.

Одно это предположение заставило покрыться холодным потом. Шон, любимый! Она потеряла его! Каким-то невероятным образом, которого до сих пор не понимает и не может принять, она попала в иное временное измерение, оказавшись отделенным от любимого пропастью в две сотни лет.

Шон! Алисия почувствовала, как немой крик поднимается из глубин тоскующей души.

Ответом ей было молчание.

Загрузка...