Окольный путь

Глава 15

Эритрейское море

Лето 529 года н. э.

— Ну и корабль! — воскликнул Велисарий, с носа до кормы оглядывая судно, на котором путешествовала индийская делегация. Полководец явно был поражен. — Да он же по величине даже больше александрийских судов, на которых мы перевозим зерно! Даже «Изиды» 30!

— Корыто, — сказал Эон. Взгляд молодого принца, точно так же, как и взгляд Велисария, прошелся от носа до кормы, но никакого восхищения в нем не наблюдалось.

Длина корабля составляла почти двести футов, ширина — около сорока пяти. Размеры превышали размеры кораблей, которые когда-либо строили римляне, даже самых крупных, для перевозки зерна, выращенного в Египте, из Александрии в Константинополь и западное Средиземноморье. Самым знаменитым из них считалась упомянутая «Изида».

Подобно тем грузовым судам, у индийского судна было две нижние палубы и одна верхняя. И, как и на грузовых кораблях римлян, на индийском не предусматривались гребцы. Это было парусное судно. Да весла и не помогли бы кораблю с водоизмещением в две тысячи тонн.

На этом сходство заканчивалось. На грузовых римских кораблях устанавливались три мачты. На индийском имелась всего одна, хотя державшийся на ней огромный квадратный парус оказался не единственным. На корме виднелся еще один, небольшой и треугольный. По средиземноморской традиции ют 31 обычно находился на корме, на судне же малва он оказался точно в центре, окружая основание огромной единственной грот-мачты. Для строительства использовалось тиковое дерево, для оснастки — волокно кокосовой пальмы. Средиземноморские же суда строили из кедра или сосны, добавляя в некоторых местах дуб, оснастка обычно изготавливалась из пеньки или льна (хотя египтяне часто использовали папирус, а испанцы предпочитали эспарто).

Кроме этих очевидных различий, Велисарий не мог ничего назвать. Принц Эон, как оказалось, гораздо лучше него разбирался в судах.

— Корыто, — повторил он надменно.

— Очень большое корыто, — весело добавил Усанас. — Непристойно огромное корыто.

— Ну и что? — посмотрел на него Эон. — Размер — еще не все.

Высокий давазз улыбнулся своему подопечному, глядя на него сверху вниз. Под его веселым взглядом принц сжал челюсти.

— Размер — еще не все, — повторил он.

— Конечно, нет! — согласился Гармат. Старый советник улыбнулся. — Я — маленького роста, поэтому соглашаюсь полностью. Однако, опять же как человек маленького роста, я должен сразу же добавить, что всегда считал необходимым принимать размер в расчет. Как ты считаешь, полководец?

Велисарий оторвал взгляд от корабля.

— Э? О, да. Согласен. Хотя, как высокий человек, сталкивался и с обратным.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гармат.

— В расчет следует принимать и другие факторы, не только размер. Например, я обнаружил, что размер армии не играет такую роль в исходе сражения, как умения и навыки солдат и их командиров.

Принц казался довольным. Усанас тут же вставил:

— Велисарий — великий дипломат!

Эон царственно проигнорировал колкость, глядя на воду. Велисарий хитро улыбнулся.

— А почему ты называешь корабль корытом? — спросил полководец у принца.

Эон посмотрел на него уголком глаза. В его глазах промелькнуло подозрение. Хотя Велисарий обычно и не подшучивал над ним — что послужило одной из причин симпатии, возникшей у принца к византийцу, — тем не менее Эон был еще молод, несколько неуверен в себе и в то же время очень горд.

— Объясни, — попросил полководец.

После секундного колебания Эон пустился в пространное рассуждение о многочисленных недостатках огромного судна и недоработках проектировщиков. Велисарий, мало знавший о кораблестроении и морском деле вообще, тут же потерял нить из-за технических деталей. Он пришел к выводу, что суть недовольства Эона заключается в грубом, недоработанном проекте и топорной постройке — по мнению принца. Более того, им управляют неуклюжие моряки. Велисарий не знал, прав ли Эон. Но на него произвели большое впечатление очевидные познания молодого аксумита в морском деле. Именно этот факт, как ничто раньше, позволил ему понять, с какой серьезностью аксумиты относятся к военно-морскому флоту. Ни один римский или персидский принц не смог бы выдать подобной речи.

Как только Эон закончил перечисление недостатков корабля, Усанас влез с комментариями.

— Аксумиты очень любят похвастаться своими достижениями в морских делах, — сообщил он.

Гармат откашлялся.

— На самом деле я согласен с принцем.

— А арабы еще хуже, — заметил Усанас.

— Ты не согласен? — поинтересовался Велисарий.

Давазз пожал плечами.

— Понятия не имею. Я — охотник из саванны. Стараюсь избегать моря, как и все разумные люди. Лодки, суда — неестественные создания. Но ведь хорошо известно, что аксумиты и арабы считают себя лучшими в мире мореплавателями. — Хитрый взгляд на полководца. — После греков.

— Я не грек, — последовал мгновенный ответ. — Я — фракиец. Но на самом деле я с тобой согласен. Терпеть не могу суда.

— И как ты себя сейчас чувствуешь? — вежливо поинтересовался Гармат.

— Лучше об этом не думать, — ответил Велисарий. — Пожалуйста, продолжай.

Гармат снова откашлялся.

— Ну, может, Эон вкладывает слишком много эмоций…

— Все — чистая правда!

— …но в общем и целом я с ним согласен. Индусы, как тебе известно, не славятся своими морскими достижениями.

— Нет, я не знал об этом.

— А… Ну, это так. Аксумиты и арабы смеются над ними. По крайней мере северными индусами. Некоторые из южных народностей Индии — неплохие мореплаватели — во всех планах, но мы с ними почти не пересекаемся. Они торгуют в основном с Востоком. — Советник погладил бороду. — В некотором роде этот, внешне производящий впечатление, корабль — подтверждение моей точки зрения. Как принц и сказал, спроектирован он грубо. Работа топорная. А вот это как раз является обычным для индусов.

Велисарий еще раз осмотрел корабль.

— Кажется прочно сделанным.

— О, да! В этом-то и суть. Слишком прочно. — Тут Гармат сам пустился в технические рассуждения, из которых Велисарий вынес одну истину: индусы заменяют тонкую искусную работу на грубую мощь. Велисария снова поразили глубокие познания в морском деле, теперь — высокопоставленного аксумита.

— Корыто, — заключил Гармат.

— Поползет, как улитка, — добавил Эон. — И так же неуклюже.

— Огромное, как чудовище, — вставил Усанас. — Переломает и утопит маленькие лодки арабов и аксумитов.

— Чушь! — воскликнул принц.

— Вскоре выясним, — сухо прокомментировал Усанас и показал пальцем в сторону носа судна.

Небольшая группа аксумитов и римлян проследила за его пальцем. Южный берег Аравии казался красным маревом в лучах уходящего солнца. Но на этом фоне появилось множество парусов.

— О, черт побери, — пробормотал Валентин. Пентарх выпрямил спину и расставил ноги на ширину плеч. Потом толкнул Анастасия локтем в бок. Огромный катафракт тут же проснулся — он дремал. — Ну-ка тащи сюда наши причиндалы. И заодно Менандра, — приказал Валентин.

— Парень едва может двигаться, — запротестовал Анастасий. — Он говорит: все уже выблевал. Кажется, кишок не осталось.

— Тащи его сюда! Будет жаловаться, объясни, что означает на самом деле лишиться кишок. И что шанс ему вполне может представиться в самое ближайшее время.

Анастасий удивленно посмотрел на Валентина, потом проследил за направлением его кивка.

— О, черт побери, — пробормотал Анастасий. — Это то, что я думаю?

— Арабские пираты! — воскликнул Усанас. И широко улыбнулся. — Нечего беспокоиться! Очень маленькие суда! Да, их очень много. О, очень-очень-очень много. А на каждом — очень-очень много очень воинственных людей, настроенных сделать гадость. Но, — тут он сделал широкий жест, — как утверждает великий полководец Велисарий, размер армии врага ничего не значит.

— Да, мне доводилось слышать, как он говорил это раньше, — проворчал Валентин. — Как раз до того, как разверзались небеса.

Анастасий уже заходил в шатер, который римляне поставили на носу. По всему кораблю раздавались громкие крики и вопли. Индийские мореплаватели также увидели приближающуюся флотилию.

Валентин прошел до левого борта и склонился через палубное ограждение, крепко держась за него худыми руками. Правда, состояли они из одних мышц. Темные глаза катафракта горели нехорошим огнем, когда он смотрел на приближающиеся пиратские суда. Лицо, покрытое шрамами и оспинами, исказила гримаса.

— Хотя бы раз, один только раз мне для разнообразия хотелось бы превосходить врага по численности, — проворчал он горько. — Черт с ними, с умениями. Черт с ними, с навыками. Черт с нею, с хитростью. Черт с нею, со стратегией. С тактикой. Пусть будет численное преимущество!

Его слова перешли в невнятное бормотание.

— Что ты там сказал в конце? — спокойным тоном спросил Велисарий.

Валентин молчал.

— Прозвучало, как: черт побери философствующих полководцев, — весело сообщил Усанас.

Валентин гневно посмотрел на него. Давазз широко развел руками.

— Может, и нет. Я — необразованный, ничтожный раб. Говорю на ужасном греческом. Может, суровый катафракт сказал черт побери похотливые гениталии. Очень высокоморальное чувство! Совсем не подходит для сложившейся ситуации, но очень высокоморальное. Очень!

Внимание Велисария отвлек шум. На палубе появился Венандакатра. Он вышел из каюты, расположенной в центре корабля, за ним следовала группа жрецов Махаведы.

Византийцы и аксумиты практически не видели его после того, как сели на индийский корабль в Асэбе. Представитель Венандакатры объяснил очевидную грубость индуса, сказав, что это совсем не грубость. Венандакатра просто страдает морской болезнью.

Наблюдая, как энергично, хоть и вразвалку, Венадакатра движется по палубе, у Велисария возникли сомнения в истинности его слов.

— Морская болезнь! — фыркнул Эон.

Венандакатра выкрикивал приказы отрывистым, высоким голосом. Через несколько секунд из шатров выскочили дюжины йетайцев и начали выстраиваться вдоль палубного ограждения. Йетайцы держали в руках луки, мечи и щиты и быстро надевали шлемы с доспехами.

За йетайцами на палубы выскочила дюжина других воинов. Их Велисарий узнал: из сословия кшатриев, представители малва. Эти вылезли из люка, расположенного на палубе как раз напротив входа в каюту Венандакатры. Кроме коротких мечей, оружие у них отсутствовало. Никакой брони — только самые легкие кожаные доспехи. Но тем не менее они тащили какую-то тяжелую ношу. Кшатрии разделились на пары и каждая пара волокла по непонятному подобию длинного желоба или корыта, сделанного из странной породы дерева, причем из единого куска — дерева, которого Велисарий не видел никогда раньше.

— Это бамбук, — пояснил Гармат. — Он внутри полый, как трубка. Они разрезали его посередине и вычистили.

— Ты о нем рассказывал Иоанну Родосскому?

Гармат кивнул.

— Да. Сам я индийское оружие никогда не видел, но это, — он кивнул на бамбук, — соответствует описаниям наших торговцев, видевших его в действии. Однако только на расстоянии. Думаю, нам удастся изучить оружие с близкой дистанции.

— Это не радует Венандакатру, — заметил Эон.

Велисарий посмотрел на индийца. Венандакатра совещался с группой жрецов. Все они бросали недружелюбные взгляды в сторону римлян и аксумитов, стоявших на носу судна. Через некоторое время один жрец отделился от группы и направился к ним.

— Я займусь им, — предупредил Велисарий.

Когда жрец подошел к ним, Велисарий даже не дал ему возможности открыть рот.

— Нет.

Жрец попытался возразить.

— Абсолютно точно нет.

— Вы должны спуститься вниз!

— Мы не сделаем этого ни при каких обстоятельствах.

В это мгновение из шатра показался Анастасий. За ним следовал Менандр. Оба катафракта надели доспехи и были полностью вооружены, за исключением копий. В руках они несли доспехи и оружие Велисария и Валентина. Их прибытие отвлекло жреца, уже начавшего возмущаться. Его протесты перешли в резкий крик, когда он заметил двух сарвенов, выскочивших из своего шатра, точно так же нагруженных оружием. Причем очень большим количеством оружия — дротики, мечи, копья с огромными наконечниками, щиты.

Несколько мгновений спустя все римляне и аксумиты уже были заняты надеванием доспехов и распределением оружия. Теперь жрец просто захлебывался криком.

— Анастасий, сделай что-нибудь недружелюбно-впечатляющее, — приказал полководец.

Анастасий тут же схватил жреца за шиворот и промежность и отправил в полет в направлении группы жрецов, стоявших в центре корабля. Жрецу удалось приземлиться на ноги, но он тут же потерял равновесие и врезался в центр группы, уронив на палубу двоих.

Венандакатра завизжал от ярости. Небольшая группа йетайцев бросилась вперед.

Даже без приказа Велисария все трое катафрактов мгновенно вырвали по стреле из колчана и натянули луки. Двое сарвенов подняли дротики. Эон с Гарматом крепко сжали копья. Велисарий выхватил меч. Усанас небрежно облокотился о палубное ограждение.

— Ты чего стоишь? — прошипел Менандр.

— Я? — удивленно уставился на него Усанас. — Я — несчастный раб! Я не гожусь для глупостей, которыми занимается знать.

— Усанас! — скомандовал Эон.

Давазз вздохнул.

— Очень неразумный принц. — Потом он лениво шагнул вперед. — Будем играть в старую игру?

Эон тут же вручил Усанасу тяжелое копье. Затем принц снял портупею, оставил меч и невооруженный отправился к малва. За его спиной Усанас жестом показал йетайцам, чтобы освободили проход. Йетайцы несколько удивились, но, не услышав никаких приказов от жрецов, последовали указаниям давазза.

Эон прошел сквозь молчаливую толпу малвы и остановился у каюты, построенной у основания грот-мачты. Только подойдя к ней, принц развернулся и прислонился к стене, сложил руки на груди и расставил ноги на ширину плеч. Он находился примерно в двадцати ярдах от аксумитов и римлян на носу.

Усанас воткнул копье в палубу. Острие вошло в дерево на целый дюйм и стояло ровно, даже не качаясь. Не говоря ни слова, один из сарвенов вручил ему дротик. Давазз поднял дротик над головой, а затем послал через всю палубу с такой скоростью и силой, что все собравшиеся от удивления открыли рты.

Дротик врезался в стену каюты и вошел довольно глубоко. В двух дюймах от левого уха принца.

Мгновение спустя над палубой пролетел еще один дротик. Этот воткнулся в дерево в двух дюймах от правого уха Эона. Третий воткнулся в стену каюты между ног принца, примерно в двух дюймах от промежности.

— Дева Мария, Матерь Божия, — прошептал Валентин.

Анастасий сделал глубокий вдох.

— Невероятно! Поразительно! — воскликнул он.

— Да фиг с ними с бросками, — проворчал Валентин. — Парень-то глазом не моргнул! Вот что удивительно! Я, может, трахаться никогда больше не смогу, только посмотрев на эти броски.

Принц внезапно засмеялся. Они с даваззом обменялись улыбками, глядя друг на друга через палубу.

— Очень глупый принц, — Усанас покачал головой. — Но имеет сердце слона. Всегда такой был, с детства.

Усанас выдернул большое копье из палубы и направился к Эону. Воины и жрецы разбежались у него с дороги. Давазз улыбнулся им.

— Умные люди! — воскликнул он. — Очень разумные и логически мыслящие индусы! — он обворожительно улыбнулся Венандакатре.

Когда Усанас подошел к Эону, они на пару вынули дротики из стены. Самыми впечатляющими, пожалуй, были усилия, которые пришлось приложить этим сильным людям, чтобы вырвать дротики из дерева. Глубина проникновения свидетельствовала о силе бросков.

Велисарий опустил меч в ножны и направился к Венандакатре.

— Мы — солдаты, — твердым уверенным голосом объявил он индусу. — Мы — не дети. Мы не собираемся отсиживаться в трюме во время атаки.

Он не отводил взгляда от разгневанного Венандакатры, и ярости в нем было не меньше. Мгновение спустя Подлый отвернулся.

— Кроме того, ты вскоре будешь только радоваться, что мы находимся на палубе, — и Велисарий показал на приближающиеся пиратские корабли.

Венандакатра нахмурился, но ничего не сказал. Велисарий вернулся на нос судна и стал отдавать указания римским и аксумским воинам. Через несколько минут стало ясно, что индусы оставляют защиту носа в руках нежеланных гостей.

Велисарий никогда не встречался с аксумитами в битве, ни на своей стороне, ни на вражеской. Он колебался, прикидывая, как лучше использовать их способности.

Ему казалась странной уже имевшаяся информация об аксумской манере ведении боя. Казалось, их совершенно не волнует защита тела. Если им не требовалось по какой-то причине следовать греческим традициям, они надевали лишь тунику с короткими рукавами, набедренную повязку и сандалии. Теперь, готовясь к битве, они скинули туники и остались обнаженными по пояс. Все, за исключением Усанаса, взяли по круглому маленькому щиту из кожи буйвола — не шире предплечья. Очевидно, эго был единственный предмет, составлявший их доспехи.

У каждого аксумита имелся меч, который висел на спине, на специальной кожаной ленте, по диагонали пересекавшей тело с правого плеча. Меч помещался аккурат между лопаток. Для того чтобы его выхватить, руку заводили назад вверх. Аксумиты проделывали это очень быстро. Мечи использовались только как рубящие приспособления. Они были короткими, очень широкими и тяжелыми, на конце — квадратными. Больше всего напоминали огромный мясницкий нож.

Однако мечи являлись не главным оружием. Главными были дротики и огромные копья. Длина копья составляла около семи футов. Наконечник — почти полтора, по виду он напоминал узкий лист. Копье было тяжелым, наконечник — острым, как бритва. Древко — таким же толстым, как у копьеносцев из тяжелой римской конницы. Последний фут или около того древка был укреплен железной пластиной, на самом конце также красовалась железная шарообразная ручка двух дюймов в диаметре. Очевидно, копье могло служить и булавой, только очень длинной.

— Предлагаю использовать нас в резерве, Велисарий, — тихо сказал Гармат. — Как ты видишь, мы просто не соответствуем по весу доспехов и оружия твоим катафрактам. У аксумитов другие понятия о битве. Но, думаю, ты найдешь нас очень полезными, когда враги начнут наступать.

— А он? — спросил полководец, кивая на Усанаса. У давазза не было ни щита, ни меча. Казалось, он считает достаточным свое огромное копье и дротики. Копье, кстати, оказалось на фут длиннее и гораздо тяжелее, чем копья других аксумитов.

Гармат пожал плечами.

— Усанас — сам себе закон. Но, думаю, жаловаться тебе будет не на что.

Велисарий хитро улыбнулся.

— Несчастный, жалкий раб, да?

Как и часто в прошлом, Усанас поразил его своим отличным слухом.

— Очень несчастный! — крикнул давазз. — В особенности сейчас. Когда приближаются жестокие безжалостные арабы! — Усанас задумчиво посмотрел на море. — С криками ужаса убежал бы отсюда. Только вот плавать не умею.

— Ты плаваешь, как рыба! — рявкнул принц.

Давазз поперхнулся.

— Разве? Подумать только! — Он грустно покачал головой. — Рабство — такое ужасное состояние. Все забываю.

Велисарий отвернулся и снова принялся рассматривать индусов. Он увидел, как непонятные приспособления из бамбука устанавливают вдоль левого борта, у самых палубных ограждений, на расстоянии примерно десяти футов одно от другого. Затем кшатрии бросили по большому количеству шкур у концов бамбуковых желобов — со стороны палубы. Шкуры неизвестных Велисарию животных были туго свернуты в рулоны и по форме напоминали желоба — вернее, стволы, без углублений по длине, но по размеру уступали им примерно в два раза.

— Это слоновьи шкуры, — тихо пояснил Гармат.

Теперь кшатрии привязали к веревкам ведра и то и дело зачерпывали ими морскую воду, затем поднимали ведра на палубы. Потом выливали на шкуры. После того как шкуры очень сильно промокли, кшатрии стали поливать водой все открытые поверхности корабля. После быстрого совещания с Венандактрой двое кшатриев отправились на нос. Жестами показали, что у них мирные намерения, и также стали поливать морской водой нос корабля. По приказу Велисария римляне и аксумиты отошли в сторону и не стали возражать, даже когда кшатрии промочили насквозь кожаные стены их шатров.

После того как кшатрии покинули нос корабля, Велисарий шепотом обратился к Гармату:

— Они почему-то боятся огня. Как ты думаешь, дело в арабах?

Гармат покачал головой.

— Такого не может быть. Время от времени арабские военные моряки стреляют горящим стрелами, но это-то не военные моряки. Это пираты. Какой им смысл сжигать корабль? Они же хотят его захватить.

— Значит, дело в их собственном оружии, — пришел к выводу Велисарий.

В эту минуту из трюма на палубу вылезло еще несколько кшатриев. Они тащили какие-то странные… шесты? С некой непонятной штуковиной на одном конце.

— Это тоже бамбук? — спросил Велисарий.

— Да, — кивнул Гармат. — Каждый шест — один ствол бамбука с какой-то связкой на конце. Нечто кожаное, может, только обмотка из кожи. Видишь? Именно этим концом они помещают шесты в желоба. Другой конец — давай называть его хвост — разрезан по всей длине…

— А как эти штуковины называются?

Гармат пожал плечами.

Цель воспользовалась моментом. Она целенаправленно смещала грани к одной определенной точке. К узкой щели в защитном барьере. И одного простого удара, чтобы в эту щель прорваться. Если бы цель знала, как люди ведут осаду, то сравнила бы себя с тараном или стенобитным орудием, направляемым к петлям, на которых держатся ворота осаждаемого города. Возможно — да! Да! Да!

— Это называется… ракета , — прошептал Велисарий. — Еще! — приказал он. — Еще!

— Ты это о чем? — спросил Гармат. Старый советник смотрел на Велисария так, словно тот помутился разумом.

Велисарий улыбнулся ему.

— Я не сошел с ума, Гармат, поверь мне. Просто… я не могу все тебе сейчас объяснить. Происходит нечто важное. Я… давай просто скажем, что я понимаю происходящее.

Цель смещала грани. Она снова сконцентрировалась. Снова — стенобитное орудие. Снова — пробоина!

— Да, — прошептал Велисарий. — Да, вижу!

Он нахмурился, концентрируясь, концентрируясь. На мгновение — а уж он-то прекрасно знал правила осады — Велисарий представил себя стенобитным орудием. А при помощи видения сам сделал пробоину в ментальном барьере.

— В дальнейшем это назовут пушкой .

У него опустились плечи, он пошатнулся. Гармат помог ему удержаться на ногах.

— Я очень надеюсь, что ты не с сошел с ума, — пробормотал советник. — Сейчас совсем неподходящее время. — Он потряс полководца за руку. — Велисарий! Просыпайся! Пираты совсем рядом!

Велисарий выпрямился, посмотрел на море, затем сверху вниз на аксумита. Покачал головой, улыбаясь.

— Ты преувеличиваешь, Гармат. Арабы окажутся в зоне досягаемости стрел только через две минуты. Но они в пределах досягаемости ракет . Смотри!

В это мгновение послышался странный шипящий звук, словно дракон пришел в ярость. В удивлении Гармат повернулся к центральной части корабля и открыл рот. Одна из ракет со свистом летела по направлению к пиратам. На палубе вздымался шар пламени, окруживший шкуры позади желоба, из которого выпустили ракету. Очевидно, кшатрии ожидали этого, потому что прошло не более секунды или двух, когда на дымящиеся шкуры вылили несколько ведер воды, огненный шар превратился в небольшое облако пара.

Велисарий наблюдал за полетом ракеты. Больше всего его поразила извилистая траектория полета снаряда. Она отличалась от обычной траектории полета стрелы, выпущенной из лука, или брошенного копья. Вместо этого ракета как-то дергалась и извивалась, подобно змее. Мгновение спустя он понял: есть связь между дерганьем и выбросами алого пламени из хвоста. Внезапно сквозь барьер прошли простые, четкие, грубые мысли. Они ворвались ему в мозг, подобно тупым животным, вваливающимся в пещеру.

Плохая смесь. Плохой порошок.

«Смесь? — задумался он. — Порошок? Какое отношение имеет порошок… пыль… к..?»

Порошок — сила.

— Как так получается? Что за порошок? — спросил он вслух.

Гармат снова посмотрел на него с беспокойством. Велисарий уже начал успокаивающе улыбаться ему, но улыбка сошла с его лица. Он почувствовал, что чужое присутствие у него в мозгу отступает. Ощутил обескураженность и уныние камня.

Ракета стала опускаться к воде. Еще до того, как она опустилась в воду, стало очевидно, что ее плохо нацелили. Она упадет далеко от пиратского корабля.

— А ею вообще целились? — пробормотал он. Рядом с ним Гармат покачал головой. Аксумит, казалось, вздохнул с облегчением, поскольку теперь бормотание Велисария было связано с реальностью.

— Не думаю, полководец. Считаю, их просто посылают в направлении противника. В ту сторону. Ты же видел, как она летела. Как такое капризное оружие вообще можно нацелить?

Ракета упала в воду. Вверх взлетел фонтан брызг, потом появилось облако пара, затем — ничего. Арабы на пиратских судах завопили от радости. Теперь пираты находились достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть.

К индийскому судну приближалось тринадцать пиратских галер. На веслах сидели гребцы, по центру возвышались треугольной формы паруса. Даже просто грубо прикинув численность врагов, Велисарий решил, что на каждом находится более ста человек. Большинство пиратов были вооружены мечами и копьями. Некоторые — луками. Щиты практически отсутствовали.

По отдельности, как решил Велисарий, они угрозы не представляют. Угроза заключалась в их многочисленности.

Выпустили еще четыре ракеты. Снова змееподобные траектории — и снова ни одна ракета не достигла цели. Теперь пираты радовались, как сумасшедшие.

— Они нас догоняют, — проворчал Эон. — Ну и дерьмовый же корабль! В открытом море, с попутным ветром на хорошем корабле мы бы давно от них ушли. Близко бы не подпустили!

Выпустили шесть ракет. И теперь наконец странное оружие показало свою силу. Две попали в одну пиратскую галеру. Арабское судно мгновенно охватил огонь. Несколько пиратов подбросило в воздух, словно их подняла рука невидимого титана.

— Ну и сила! — воскликнул Велисарий. — Да… вот что… — он замолчал.

— Ты о чем? — спросил Гармат.

Велисарий взглянул на него, поджал в задумчивости губы, затем покачал головой.

— Не обращай внимания, Гармат. Я просто заметил, что здесь дело не только в огне. Они несут с собой и нечто другое. Какую-то неизвестную… силу — которая не только выпускает огонь, но и ударяет по цели. Очень мощно.

Гармат снова посмотрел на пиратское судно. Теперь облако дыма рассеялось и было очевидно: по кораблю ударили, а не только сожгли. В месте, куда попала одна из ракет, осела и обрушилась целая часть. Судно быстро тонуло, команда прыгала за борт. Стало ясно: корабль обречен. Нельзя было только с уверенностью утверждать, что произойдет раньше: утонет он или сгорит.

И вновь, так же внезапно чужая мысль оказалась в голове Велисария.

Взрыв. Сила — это взрыв.

Велисарий мучительно напрягся и почти поймал образ, который ему посылал камень. Но образ ушел, растворился, поблек — затем снова как бы всплыл на поверхность. Всего на мгновение, но полководец увидел бочонок с ярко и яростно горящим огнем. Огонь рождал какие-то газы, их количество нарастало, потом начало давить на стенки бочонка, пока…

— Да! — воскликнул он. — Да! Я был прав! Это огонь!

Внезапно он понял, что на него внимательно смотрят несколько человек. Не только римляне и аксумиты. Несколько йетайцев, стоявших поблизости, также хмурились, поглядывая в его сторону. И один жрец Махаведы.

«Закрой рот, идиот. Наблюдай молча!» — приказал он сам себе.

Еще несколько ракет. Шесть ракет, шесть мимо. Но теперь радостные крики пиратов значительно поутихли. Арабские суда находились менее чем в двухстах ярдах. Несколько арабских лучников выстрелили, но стрелы не долетели до индийского судна.

— Слабаки, — хмыкнул Анастасий.

Огромный фракиец натянул свой огромный лук. Велисарий почти содрогнулся, наблюдая. Один раз он сам попробовал натянуть этот лук. Попытался, но к своему позору у него ничего не получилось. А Велисария никто бы не посмел назвать слабаком.

Несмотря на всю свою мощь, Анастасий на самом деле не был великим лучником. Он не умел стрелять так быстро и точно, как Валентин, но в случае переполненных пиратами судов это роли не играло. Стрела преодолела разделявшее два судна расстояние и врезалась в толпу пиратов. Послышался крик.

— О, благословенная стрела! — воскликнул Усанас. — Благословенная самим Богом!

Анастасий улыбнулся. Валентин фыркнул.

— Он не тебя хвалит, идиот. Он говорит, что тебе повезло.

Анастасий нахмурился, глядя на Усанаса. Давазз грустно покачал головой.

— Валентин врет. Очень нехороший римлянин! Я не говорил, что тебе повезло. Сказал, что Господь очень высоко тебя ценит.

— Вот видишь? — усмехнулся Валентин.

— Давай-ка посмотрим, что у тебя получится! — разозленно рявкнул Анастасий. Усанас улыбнулся.

— Слишком далеко. Стрелы — дешевы, как грязь. А вот дротики — ценные. Очень важный момент в теологии. Бог капризен, благословляя стрелы. И очень скуп, когда речь заходит о дротиках.

Давазз показал на судно, находящееся с восточного края флотилии.

— Видишь лоцмана? На том корабле?

Анастасий кивнул.

Усанас снова грустно покачал головой.

— Он — большой грешник. Вскоре его заберет шайтан.

— Как скоро? — поинтересовался Анастасий.

— Зависит от мастерства. Мастерства в метании дротика. Бог очень скуп насчет дротиков. Можно сказать, жаден.

Анастасий фыркнул и отвернулся. Снова поднял лук. Стрела снова нашла в толпе жертву.

Пираты приблизились. Какое-то время ракеты не выпускали, но теперь выстрелили еще шестью. Велисарий отметил, что кшатрии, стреляющие ракетами, поправили угол наклона приспособлений, выпускающих снаряды. Если вначале бамбуковые желоба смотрели под определенным углом вверх, теперь они стояли почти параллельно палубе. Эти ракеты не летели вверх, подобно дротикам. Они летели по относительно прямой траектории всего в нескольких футах от водной поверхности и приводили к сокрушительным разрушениям. На таком расстоянии они едва могли промазать. Велисарий в удивлении наблюдал, как одна из ракет носом воткнулась в воду, а потом запрыгала по поверхности, как иногда прыгает брошенный плоский камушек. И эта ракета принесла врагам не меньший урон, чем другие, угодив в нос одного из пиратских кораблей.

Ракеты повредили почти половину пиратских галер. Две тонули и прекратили какое-либо продвижение вперед. Еще две горели, их экипажи прыгали в воду.

Но было очевидно, что арабы не намерены прекращать атаку. Теперь пиратские суда стали рассредотачиваться, чтобы ракеты по возможности не попадали в их гущу. В стоящие рядом несколько галер проще целиться, а по отдельности есть шанс, что индусы опять промажут. Моряки на держащихся на плаву судах помогали подняться на борт спасшимся с тонущих или горящих галер.

Теперь тонуло или горело пять пиратских судов, и еще одно оказалось выведенным из строя. Но Велисарий не думал, что реальное число воинов существенно уменьшилось. Большинство из спрыгнувших в воду поднялось на борт других галер. На палубах было просто не протолкнуться.

Выпустили еще партию ракет. Однако промазали все, кроме одной — пролетели в пустоту между рассредоточившимися пиратскими судами. Но даже и та, что ударились в борт судна, не принесла ему урона, отлетев в воду. Правда, над водой вдруг поднялся столб пламени и дыма.

Велисарий почесал подбородок. Ему пришло в голову, что ракеты на самом деле взрывались не при контакте с целью. Теперь он вспомнил, как несколько ракет взорвались несколько секунд спустя после того, как ударили по пиратским судам. Однако эффект оказался тот же самый, поскольку выпущены они были с силой и легко пробили тонкую обшивку арабских судов. И, несмотря на отсутствие взрывов, ракеты горели так яростно, что суда неизбежно охватывал огонь.

Тем не менее…

— Если правильно подобрать доспехи и тактику, не думаю, что ракеты окажутся такими уж опасными, — задумчиво произнес он вслух.

Валентин повернулся к нему и посмотрел вопросительно.

— Для лошадей они смертельны, полководец, — заметил катафракт.

— Да, — согласился Велисарий. — Это шипение, огонь из хвоста и взрывы ни к чему хорошему не приведут. Лошади начнут паниковать. И их будет не удержать и не успокоить. — Внезапно он улыбнулся. — Думаю, пришло время триумфального возврата пехоты!

— Черт побери, — пробормотал Анастасий. — А ведь он прав.

— Ненавижу ходить пешком, — простонал Валентин.

— Ты ненавидишь? — спросил Анастасий. — Да на тебе нет ни грамма жира! Как, ты думаешь, я себя чувствую?

— Почти стемнело, — с беспокойством перебил их Гармат.

И на самом деле спускалась ночь. В сгущающихся сумерках пока еще было возможно разобрать силуэты неповрежденных пиратских судов, но с трудом.

— И новолуние, — добавил Эон. — Через несколько минут станет совсем темно.

С корабля выпустили очередную партию ракет. Велисарий отметил, что кшатрии опять изменили угол наклона бамбуковых приспособлений, чтобы все шесть ракет полетели в один корабль. Даже так в цель попала только одна. К счастью, попала она в центр палубы и взорвалась с оглушительным грохотом. Стало очевидно, что это судно также обречено.

Как раз перед тем, когда ночь полностью вступила в свои права, пиратские суда начали окружать индийский корабль. Однако они пока держались на некотором расстоянии, ожидая наступления полного мрака. Из-за отсутствия света и из-за того, что пиратские суда рассредоточились, стало ясно: от ракет теперь будет мало толка.

Правда, выпустили еще две партии ракет. Потом Венандакатра отдал новые распоряжения, и три ракетных расчета перетащили свои приспособления на другую сторону корабля, на правый борт. Оставшиеся на левом борту три расчета рассредоточили свои орудия по длине судна. По всей вероятности, таким образом планировалось отбивать тех, кто попытается забраться на борт индийского корабля.

Венандакатра выкрикнул новые приказы. Прислушиваясь, Велисарий начал понимать значение слов. Камень снова каким-то магическим образом помогал ему. Малва говорили на языке хинди, из которого Велисарий не знал ни слова. Но внезапно в мозгу появился смысл сказанного. Резкие ответы кшатриев на приказы Вснандактры оказались абсолютно понятными.

— Индийские расчеты недовольны, — прошептал Гармат. — Они жалуются…

— Они обгорят, если выполнят приказы Венандакатры, — с отсутствующим видом закончил фразу Велисарий.

Советник был поражен.

— Я не знал, что ты говоришь по-хинди.

Велисарий уже собирался ответить, но захлопнул рот. Гармат снова странно смотрел на него.

«Мне придется ему что-то объяснить, когда все это закончится. Черт побери всех умных советников!»

Венандакатра закричал на подчиненных, подавляя протест. Жрецы Махаведы его поддержали, обещая вызвать из трюма «очистителей» махамимамсов.

Кшатрии огрызнулись, но поспешили подчиниться. Теперь бамбуковые приспособления смотрели вниз. Притащили дополнительные охапки шкур и положили позади. Но по хмурым и обеспокоенным лицам кшатриев было ясно: они считают шкуры недостаточным барьером, чтобы закрыть людей от пламени, вылетающего из хвоста ракет.

Еще одна чужая мысль прошла сквозь барьер. Ударная волна.

Ночь полностью вступила в свои права. Освещение отсутствовало, кроме тусклого света нескольких светильников, которые держали в руках воины-йетайцы. Велисарий заметил, что Венандакатра внимательно смотрит на него. Мгновение спустя индус с очевидным нежеланием направился на нос корабля.

Когда он подошел, Велисарий заговорил первым, не дав Венандакатре шанса открыть рот.

— Я отлично понимаю, что пираты сконцентрируют атаку на носу и корме, куда нельзя поставить ваши… ваше оружие. Займитесь кормой, Венандакатра. За нос можете не беспокоиться. Тут враг не пройдет.

— Вас немного, — нахмурился Венандакатра. — Я мог бы прислать…

— Нет. Большее количество людей просто создаст толпу, и нам будет труднее сражаться. Мне некогда придумывать, как включить воинов малва в нашу тактику. В то время, как римляне и аксумиты — давние союзники, давно привыкшие сражаться бок о бок. — Ложь сама текла из его рта.

Лицо Гармата ничего не выражало. Сарвены утвердительно что-то буркнули, как и Анастасий с Валентином. Эон хотел что-то сказать, но не успел, получив локтем в бок от давазза. Менандр казался смущенным, но индус в его сторону не смотрел, да и Валентин тут же гневно взглянул на молодого фракийца. Тот мгновенно изменил выражение лица.

— Вы уверены? — спросил Венандакатра.

Велисарий дружелюбно улыбнулся.

— Я же говорил: вы будете рады, что мы находимся на вашем корабле.

Венандакатра сморщился, но ничего не возразил. Секунду спустя он уже шел назад, выкрикивая новые приказы. Велисарий мог понять значение слов и знал: отданные резким голосом Венандакатры команды абсолютно излишни и бессмысленны. Недовольный начальник создает шум, чтобы увериться в собственной значимости. Только и всего.

— Омерзительная личность, — пробормотал Гармат. — Когда-то давно у аксумитов был такой царь. Саравит казнил его и на следующий день учредил институт даваззов.

— Вы в самом деле считаете, что они нас атакуют? — внезапно спросил Менандр. Заметив, как все повернулись к нему, молодой катафракт распрямил спину. — Я не боюсь! — рявкнул он. — Просто это… не имеет смысла.

— Боюсь, имеет, — вздохнул Гармат и скорчил гримасу. — Я сам наполовину араб и хорошо знаю сородичей своей матери. Племена с южного берега Аравийского полуострова очень бедны. По большей эсти это рыбаки и контрабандисты. Большой корабль, подобный нашему, для них — несметное богатство. Они с радостью понесут серьезные потери, чтобы захватить его.

Усанас рассмеялся.

— Верь старому мудрому полукровке, молодой римлянин. Самые презренные люди в мире — эти арабы. Полны порока и грехов!

Гармат прищурился.

— О много пороков! Много грехов!

Гармат сморщился, словно от боли.

— Похотливы, скупы, жестоки!

Гармат нахмурился.

— Склонны к предательству, ленивы, завистливы!

Гармат смотрел гневно.

— Были бы обжорами, если бы не такая бедность!

Гармат скрипнул зубами.

— Жаль, арабам неизвестна трусость.

Гармат улыбнулся. Усанас грустно покачал головой.

— Потому что арабы глупы. Трусость — это единственный полезный порок человечества. Естественно, арабы ничего о ней не знают.

— Они приближаются, — объявил Валентин. — Я их не вижу, но слышу.

Велисарий взглянул на Валентина. Как и часто в прошлом перед самым сражением, катафракт напомнил полководцу ласку. Резкие черты лица, длинное худое тело, подобное сжатой пружине, застывшая поза, но поза готового к прыжку зверя или готовой распрямиться пружины и, самое главное, высшая степени концентрации. В такие минуты органы чувств Валентина работали сверхъестественным образом.

Велисарий вздохнул. Теперь ему предстояло сделать выбор, и этот выбор больше нельзя было откладывать.

«К чертям собачьим тайны, — решил он. — Эти люди — все — мои друзья. Я не могу их предать».

Полководец подошел к палубному ограждению на носу корабля.

— К нам приближаются два судна, — объявил он и показал пальцем. — Вот отсюда и отсюда. То, что справа, ближе.

Он услышал легкий кашель у себя за спиной.

— Поверь мне, Гармат. Я вижу их так ясно, как если бы сейчас был светлый день Они там, где я сказал.

Он посмотрел через плечо и хитровато улыбнулся.

— Лоцман, на которого ты сегодня показывал, Усанас, ведет ближайший корабль. Ты сегодня о чем-то хвастался, если мне не изменяет память.

Для разнообразия давазз не улыбался. Усанас уставился во тьму, потом назад на полководца.

— Ты — колдун, — объявил он.

Велисарий скорчил гримасу.

Улыбка все-таки появилась. Это было неизбежно. Кожа Усанаса была настолько черной, что увидеть его в ночи казалось практически невозможным, только его силуэт. Но улыбка раба сверкнула, как маяк во тьме.

— Не проблема, — сказал давазз. Затем показал на других воинов. — Эти аксумиты и римляне — цивилизованные люди. Поэтому они полны глупых предрассудков. Считают колдовство чем-то плохим. — Я — дикарь, с юга, слишком тупой, чтобы смущаться такими мелочами. Я знаю: колдовство такой же факт, как и все остальное в этом мире. Есть хорошее. Есть плохое.

Внезапно тишину прорезал громкий смех Усанаса, удививший всех, находившихся поблизости.

— Отлично! — объявил давазз. — Никогда раньше на моей стороне не сражался добрый колдун.

— Неужели ты в самом деле так хорошо видишь в темноте? — спросил потрясенный принц. — Как такое возможно?

— Да, Эон, вижу. Как такое возможно? — Велисарий колебался. Но только мгновение. Выбор сделан. — Сейчас нет времени. Но после сражения я все объясню. — Он взглянул на Гармата. — Объясню все. — Взгляд на катафрактов и сарвенов. — Вам всем.

Усанас шагнул вперед, поднимая дротик.

— Где лоцман? — лениво спросил он.

Велисарий вытянул вперед руку. Усанас прищурился.

— Все равно слишком темно, — пробормотал он.

В это мгновение послышался голос Венандакатры, отдававшего приказ. Во все стороны полетели ракеты. Несколько кшатриев взвыли от боли, обожженные вырвавшимися из хвостов ракет языками пламени, не погашенными шкурами.

— Чертов идиот, — проворчал Анастасий. — Трусливый ублюдок, он просто паникует.

Он был прав. Ракеты отправились в никуда. Они пролетели над морем, освещая волны.

Это не пригодилось никому, кроме Усанаса. Потому что, несмотря на то что ни одна ракета не достигла цели, окружающая местность внезапно осветилась красным пламенем. Пиратские корабли появились в его отсветах, как и отдельные члены экипажей.

— Вижу лоцмана! — весело закричал давазз.

Он кинул дротик, как тигр, бросающийся на добычу. Дротик исчез вместе с погасшим красным свечением. Никто больше ничего не видел, за исключением Велисария.

Полководец же наблюдал за полетом дротика, выше и выше. Велисарий никогда не видел, чтобы оружие выпускалось с такой силой. А потом оно полетело вниз… Воистину мечты Евклида 32 становились реальностью.

Ужасный, короткий крик прорезал ночь.

Анастасий, держась за палубные ограждения, склонился вперед, пытаясь рассмотреть, что происходит в море.

— Слушай, Валентин, этот чертов черный ублюдок улыбается? Не могу выдерживать его взгляд.

Валентин рассмеялся.

— Чем-то он мне напоминает маяк в Александрии, — сказал Валентин. — Слепящий маяк в ночи.

Внезапно из темноты прилетело несколько стрел. Конечно, ни одна из них не достигла цели, даже не долетела до борта корабля. Пираты просто таким образом выражали свою ярость.

— Теперь осталось недолго, — объявил Велисарий. И улыбнулся. — Кстати, Анастасий, тебе, наверное, лучше перейти на другой борт. Сейчас вражеский корабль по эту сторону не самый ближний. Он просто болтается на волнах: нет больше лоцмана.

Анастасий что-то проворчал с отвращением. Усанас взял в руки еще один дротик.

— Может, этот чертов идиот, трусливый ублюдок, индийский господин выстрелит для нас еще одной партией ракет? — весело спросил он. — Тогда я заставлю еще одну пиратскую галеру качаться на волнах.

— Я убью его, — пробормотал Анастасий.

— Сомневаюсь, — ответил Валентин. Внезапно он тоже улыбнулся. — И не надо изображать из себя злопамятного идиота. Ты похож на капризного ребенка. Может, ты хочешь, чтобы он бросил дротик в другую сторону?

— Нет, но… — скривился Анастасий.

Больше он ничего сказать не успел. Из тьмы показался силуэт пиратского корабля, словно поднимающийся из моря дракон. С него раздавались воинственные кличи. Мгновение спустя индусы выпустили очередную партию ракет.

Теперь все вокруг было освещено. Смешались воедино красный огонь взрывов, свист стрел и лязг орудий. Анастасий поднял огромный лук и убил пирата, затем еще одного, и еще, и еще. На таком расстоянии его стрелы разрезали грудь врага подобно тому, как мясник режет курицу. Даже если бы пираты были одеты в доспехи, им бы это не помогло. На таком расстоянии стрелы Анастасия проходили и сквозь щиты.

А теперь, когда он увидел, как на волнах качается еще одна пиратская галера, лишенная лоцмана, в его сердце не осталось никаких эмоций, кроме чувства товарищества. Потому что на самом деле катафракт Анастасий не был злопамятным капризным мальчиком, задирающим нос по любому поводу. Он был солдатом, занимающимся своим делом.

И он очень хорошо выполнял свою работу.