Ольга Ивановна

VII.

Недели через две после переезда студентов зашел к ним Будагов. Хачатрянца не было дома, у него был урок.

Друзья уселись и заговорили, как после долгой разлуки. Будагов жил у дяди в другом конце города и не мог часто навещать Денисова. Это был серьезный, на первый взгляд молчаливый человек с выразительными и умными глазами. Он блестяще шел в институте и готовился быть директором фабрики своего отца.

Стемнело. Студенты поговорили о том, о сем -- о занятиях, родном крае, петербургских новостях.

-- Да, -- как будто спохватился Будагов, -- Аракел передавал, что у вас хозяйка молоденькая, правда это?

-- Да, да... а что?

-- Так... ничего, -- сказал Будагов.

Поговорили о будущем лете. Технолог спросил:

-- А что тебе пишет Наташа?

Денисова кольнул этот вопрос. Он почти не вспоминал о невесте. На днях он послал ей небольшое письмо в ответ на несколько листов, исписанных мелким почерком.

-- Да все то же, -- небрежно сказал он, -- о хозяйстве, рукодельях, погоде...

Будагов поднял на него удивленный взгляд.

-- Николай! Что это?.. Когда ты говорил о Наташе таким тоном?

-- Не все же ныть, Степан, пора и образумиться, вот поедем летом, опять стану на луну смотреть.

Будагов грустно посмотрел на него и проговорил:

-- Не узнаю я тебя... Бедная Наташа!.. Эх, Николай, -- прибавил он, -- хочешь пари: скрутит тебя твоя акушерка. Недаром ты сидишь с ней по вечерам в темной комнате.

-- Как?.. -- растерянно спросил Денисов.

-- Да знаю уж, братец, об этом и пришел поговорить с тобой.

-- Дубовый нос насплетничал?..

-- Ну что за беда?.. Или ты скрываешь это? Слушай, Николай, я вижу, что пока не стоит говорить с тобой о многом. Только вот что, дай мне слово... случится что-нибудь, не скрывай, скажи -- вместе переживем... Ну, кляча, -- уже весело закончил Будагов, -- я на тебя надеюсь, теперь будем чай пить.

-- В самом деле, -- сказал Денисов, -- чего ты испугался, чудак?.. Да можно ли сравнивать эту женщину с Наташей... Ей ведь и все двадцать шесть к тому же...

Вернулся Хачатрянц.

-- Аракел, здорово! -- сказал Будагов.

-- Здрасти, господа, -- отвечал Хачатрянц, поправил очки и прибавил шепотом: -- А не пригласить ли нам Ольгу Ивановну?

Будагов слегка нахмурился и молчал.

Хачатрянц, не дожидаясь ответа, зашагал по коридору.

Когда молодая женщина вошла в комнату студентов, как всегда свежая и спокойная, Будагов приподнялся и, опершись на стол, ждал. Хачатрянц познакомил его с хозяйкой. Она с приветливой улыбкой спросила его:

-- Это вы и есть лучший друг Николая Петровича?

-- Кажется, -- сухо сказал технолог.

Разговор не пошел дальше банальных вопросов и ответов. Будагов говорил односложно, смотрел к себе в стакан и хмурился. Денисову было неловко. Хачатрянц сыграл на скрипке. Потом все пропели "Ноченьку". У Ольги Ивановны был маленький, но гибкий голос.

Она поднялась очень скоро и ушла своей плавной и медленной походкой.

Будагов тоже простился, несмотря на все просьбы товарищей.