Ольстер - истоки трагедии

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

В августе 1977 г. в Ольстере проходила операция под кодовым названием «Монарх», имеющая целью предотвратить возможные беспорядки и террористические акты во время визита английской королевы в Северную Ирландию. К участию в операции были привлечены воинские и полицейские части в составе 32 тыс. человек. Многое изменилось в мире с тех пор, как 60 лет назад король Георг V открывал североирландский парламент, нет и самого парламента. Но по-прежнему в Ольстере рвутся бомбы, гремят выстрелы, льется кровь. Современный острейший социально-политический кризис в Северной Ирландии — свидетельство того, что ольстерский вопрос не удалось решить путем раскола страны. Раздел нанес обеим частям страны колоссальный ущерб в экономической, политической, социальной и культурной областях. Его губительные последствия — дань, которую ирландцы платят британскому империализму и поныне.

Бывший доминион Ирландское свободное государство (с 1937 г. Государство Эйре, с 1949 г. Ирландская Республика), получив в наследство от колониального периода отсталую аграрную экономику, с опозданием на целое столетие прошел стадию промышленной революции. Основные усилия в этом направлении пришлись на 30– 40-е годы; они потребовали крайнего напряжения сил и сопровождались трудной борьбой с противодействием британского империализма делу индустриализации Ирландии. И все же, несмотря на немалые успехи, достигнутые главным образом в государственном секторе, страна так и не смогла изменить свое зависимое положение в навязанном империализмом международном разделе труда, преодолеть массовую эмиграцию, хроническую безработицу, отставание и обезлюдение западных областей страны.

Вплоть до начала 60-х годов она продолжала оставаться сырьевым придатком бывшей метрополии. Наметившийся в 60-х годах скачок (в эти годы темпы промышленного роста увеличились с 1 до 4 %) был достигнут слишком дорогой ценой — за счет отказа национальной буржуазии от продолжения борьбы за полную национальную независимость Ирландии и ее откровенной капитуляции перед империализмом. Страна стала «землей обетованной» не только для английских, но и для американских, западногерманских, голландских и даже японских монополий. В 1973 г. Ирландия вслед за Англией вступила в «Общий рынок».

В результате раздела страны Ольстер из наиболее развитой в промышленном отношении провинции Ирландии превратился в британское захолустье, район хронической экономической депрессии и высокой безработицы. 3? исключением периода второй мировой войны, когда рост промышленности поощрялся военными заказами, для Ольстера были характерны замедленные темпы экономического развития. В 20–30-е годы сказалось нарушение общеирландских связей и как следствие сужение внутреннего рынка. На эти процессы наложился мировой экономический кризис. Были подорваны позиции традиционных ольстерских отраслей — судостроения и полотняной промышленности, поглощавших большую часть рабочего населения провинции. В 1930 г. в Белфасте было 20 тыс. безработных текстильщиков, а число рабочих, занятых в судостроении, сократилось за период с 1924 по 1933 г. в 10 раз^{166}. Если в среднем после первой мировой войны 25 % рабочих Ольстера не имели работы, то в период экономического кризиса эта цифра колебалась от 28 до 31 %, а среди трудящихся-католиков было тогда до 40 % безработных^{167}.

Послевоенная активность североирландской экономики была обусловлена вооружением стран НАТО. С середины 50-х годов Ольстер превратился в бедствующий район Соединенного Королевства. Продолжался упадок традиционных отраслей промышленности. О происшедших в них колоссальных изменениях говорят следующие цифры: в 1949 г. в судостроении, текстильной и связанной с ними промышленности было занято 55 % рабочей силы Северной Ирландии, а к 1970 г. только 26 %^{168}. В провинции постоянно отмечался самый низкий в Соединенном Королевстве уровень валового национального продукта на душу населения и самый высокий процент безработных (в 3–4 раза превышающий данные по Соединенному Королевству в целом)^{169}. Ирландские коммунисты указывали, что «после второй мировой войны, даже когда в Англии была полная занятость, в Северной Ирландии существовала хроническая безработица». Жители провинции получали самую низкую заработную плату в стране. В 1969/70 финансовом году заработок взрослого мужчины в Северной Ирландии составлял 81 % в промышленности и 74 % в сельском хозяйстве от среднего уровня по Соединенному Королевству^{170}. Если добавить к этому, что жилищные условия населения Ольстера были признаны худшими в Европе (основной жилой фонд Белфаста, к примеру, составляли дома, построенные в прошлом веке), то неудивительно, что уровень жизни трети жителей провинции был ниже официально зарегистрированной черты бедности.

В общественно-политическом плане «автономный» Ольстер представлял собой образец самых диких и архаичных форм реакции. В нем прочно установился антидемократический юнионистский режим, характеризуя который представительница движения за гражданские права Бернадетта Девлин писала: «Перед нами средневековый уклад мышления, который некоторые трезвомыслящие люди с мучительным трудом стремятся поднять до уровня XVIII столетия. Здесь любой, кто политически или в каком-либо ином отношении достиг уровня XX в., уже революционер»^{171}.

Юридической основой юнионистского государства служили не столько английские конституционные правила, сколько чрезвычайное законодательство, принятое североирландским парламентом (Стормонтом) в 1922 г. на временный срок, а с 1933 г. действующее постоянно. Чрезвычайное законодательство предоставляет властям право ограничения и отмены свободы слова, печати, собраний и демонстраций, разрешает полиции производить без соответствующей санкции обыски и аресты, заключать в тюрьму без следствия и суда, аннулирует неприкосновенность личности и жилища.

Североирландская история XX в. подтвердила справедливость высказывания К. Маркса, отмечавшего, что «законы о чрезвычайном положении, за исключением некоторых кратких периодов, составляют хартию Ирландии»^{172}.

Опираясь на репрессивные законы, с помощью военизированной полиции и вооруженных отрядов специальных сил В, юнионистская партия 50 лет безраздельно господствовала в шести ольстерских графствах. Ее лидеры, представлявшие верхушку буржуазно-помещичьих кругов (89 % членов Стормонта вышло из этих классов, составлявших 12 % населения), десятки лет без всякой конкуренции занимали пост премьер-министра[23]. Так на практике реализовалось пожелание одного из премьеров, Дж. Эндрюса, провозгласившего, что юнионистское правительство всегда должно оставаться у власти в Северной Ирландии. Формально оппозиция существовала, хотя и не являлась единой организованной силой. Ведущая оппозиционная партия — националистическая — не представляла угрозы правлению юнионистов. Она обладала в провинции незначительными позициями, занимая в Стормонте от шести до девяти мест из 52 возможных, и не могла реально претендовать на власть. Более того, не признавая нового государства, националисты в течение 10 лет после его образования бойкотировали все формы общественно-политической жизни провинции, от парламента до местного самоуправления, облегчая юнионистам осуществление дискриминации католического населения. После того как с начала 30-х годов националистическая партия стала участвовать в выборных органах (хотя до 1965 г. и не принимала статуса официальной оппозиции), она сосредоточила свою политическую деятельность на задачах воссоединения страны, игнорируя важнейший вопрос о положении католического меньшинства и ослабляя тем самым свои позиции. «Антигосударственные» выступления националистов способствовали дальнейшей поляризации общества по религиозному признаку, закрепляя в сознании протестантских масс представление о нелояльности католиков — врагов собственности и государства. Объединяя своих сторонников под идейным знаменем католицизма, ольстерские националисты стояли на сектантских позициях, что отрицательно сказывалось на формировании классового сознания католических трудящихся.

Две другие оппозиционные партии — лейбористская и республиканско-лейбористская — не оказывали существенного влияния на политическую жизнь провинции. Они были немногочисленны и имели очень незначительное количество мест в Стормонте.

Укреплению юнионистской власти немало способствовал оранжистский орден, ставший мощным оружием внедрения официальной юнионистской идеологии. Орден имел значительную квоту (122 представителя из 712) в Ольстерском юнионистском совете, руководящем органе юнионистской партии. Влияние ордена выходило за пределы его официального статуса. Членство в ордене рассматривалось как обязательное условие при выборах в Стормонт или в Вестминстер, при назначении в североирландский кабинет. Многочисленные льготы, предоставляемые орденом своим приверженцам за счет бесправного католического населения, облегчали проникновение в протестантские массы оранжистской демагогии. Связь политики и религии была декларирована одним из основателей и первым премьером Северной Ирландии Джеймсом Крейгом, заявившим: «…прежде всего я оранжист, а потом уже политический деятель и член парламента… главное, чем я горжусь, состоит в том, что у нас протестантский парламент и протестантское государство»^{173}. Основатели «автономной» провинции старательно насаждали и углубляли совпадение политического и религиозного размежевания общественных сил в Северной Ирландии — на, следив колониальной английской политики. Бэзил Брук открыто призывал не принимать на работу католиков, которые, по его мнению, на 99 % не являлись лояльными гражданами. Такие же цели преследовала и основанная в 1931 г. Протестантская лига Ольстера, требовавшая, чтобы протестанты отказывались работать и общаться с католиками, и обвинявшая правительство в мягкотелости по отношению к «врагам государства».

Подавление и угнетение католического населения, лишение его всех и всяческих прав стало основной задачей юнионистских правителей, залогом самого существования провинции. Дискриминация, узаконенная практикой, служила основой, на которой зиждился монолит юнионистской власти. Она. проникла во все сферы жизни Северной Ирландии: экономическую, социальную, политическую. Само деление Ольстера на Западный и Восточный было не просто географическим. Граница между ними, проходившая по реке Банн, отделяла промышленно развитый Восточный Ольстер, где преобладало протестантское население, от сельскохозяйственного Западного, где в некоторых графствах число католиков существенно превышало число протестантов. Именно западные сельскохозяйственные области являлись наиболее отсталыми и бедными районами провинции. В Западном Ольстере практически отсутствовала развитая промышленность и не делалось попыток ее создать. Программы экономического развития Северной Ирландии, составленные в начале 60-х годов, предусматривали основную помощь относительно благополучным районам к востоку от Банна и игнорировали развитие западных областей. А ведь именно там социальные проблемы были особенно остры. Именно на Западе свирепствовала хроническая безработица, охватывавшая 16–17 % населения (при среднем уровне 8 %), в католических районах эта цифра была еще выше — до 40 %. Тем не менее предложения о создании новых рабочих мест в промышленности касались в основном именно восточных районов. Из предполагаемых 80 тыс. мест 50 тыс. отводилось на Белфаст и Белфастский район и 30 тыс. — на остальную провинцию. Все правительственные планы не затрагивали второй по величине город Ольстера Лондондерри, где преобладало католическое население и социально-экономические проблемы достигли особой остроты, где безработица была в 5 раз выше, чем в «протестантских» городах Восточного Ольстера. Стремясь еще более заморозить развитие Запада, правительство закрыло основную железную дорогу Белфаст — Лондондерри, обслуживающую территории к западу от. Банна Удар по католической общине нанесло решение об открытии нового университета в городе Колрейн в Восточном Ольстере, хотя в Лондондерри для этого имелась база в виде университетского колледжа. Высокая безработица среди католического населения была не единственным следствием дискриминационной политики в вопросах трудоустройства, при которой католиков брали на работу последними, а увольняли первыми. При приеме на работу и по сей день действует система специальных тестов. При этом совершенно необязательно открыто заявлять, что ты — католик, можно лишь назвать район местожительства либо школу, которую окончил. В условиях существующей в Северной Ирландии сегрегации, когда католическая и протестантская общины имеют «свои» районы проживания, школы, магазины и т. д., этого достаточно, чтобы определить вероисповедание человека. Другой результат дискриминации — закрепление доставшейся в наследство от колониальной эпохи социальной структуры населения, в самом низу которой находится рабочий-католик. Католики и протестанты находятся на разных ступенях социальной лестницы. Католиков нанимают, как правило, на самую неквалифицированную и низкооплачиваемую работу, они составляют незначительное меньшинство среди предпринимателей и государственных чиновников. По-другому обстоит дело в среде протестантов, представляющих ольстерских бизнесменов, лиц свободных профессий, большинство государственных служащих и высокооплачиваемых квалифицированных рабочих. Это относится и к тем районам, где преобладает католическое население. Английский исследователь Д. Гривз пишет, что анализ распределения рабочей силы в городе Лондондерри показал, что из 113 торговцев 75 являлись протестантами, в числе водителей грузовиков были 21 протестант и 4 католика, среди 91 канцелярского служащего — 20 католиков, а из 69 чиновников, занимающих административные посты, — 61 протестант и только 8 католиков. Католики не были представлены на руководящих постах в канцеляриях секретариата городской управы, городского бухгалтера, сборщика налогов, присяжного стряпчего, в отделе социального обеспечения^{174}. Естественным следствием подобной правительственной политики была эмиграция католического населения. Она стала специальным механизмом, позволяющим сохранять постоянное соотношение между протестантской и католической общинами в пропорции 2:1. Подсчитано, что отсутствие эмиграции привело бы к значительному росту католического населения провинции (с 33 до 39 %), а это воспринималось протестантским руководством как прямая угроза существующему режиму. В целом дискриминация католического населения рассматривалась как одно из условий сохранения юнионистского правления. Осуществление политики дискриминации требовало обеспечения юнионистского руководства в Стормонте и в местной администрации. Этому служила избирательная система. В Северной Ирландии существовал имущественный ценз, а также так называемое предпринимательское избирательное право, допускающее множественное голосование. Оно осуществлялось в дополнение к обычному избирательному праву и распространялось на лиц, занимающихся в данном округе предпринимательской деятельностью и имеющих определенный доход. Таким образом, при участии в голосовании предприниматели обладали правом нескольких: голосов. Эта система обеспечивала дополнительные голоса юнионистам, так как именно их поддерживали протестантские в своем большинстве зажиточные слои общества. Именно против этого положения было направлено одно из главных требований борцов за гражданские права — «один человек — один голос». Стремление юнионистов во что бы то ни стало обеспечить преобладание в местных органах власти, непосредственно ведающих вопросами трудоустройства, образования и т. д., определяло жилищную политику муниципалитетов, так как лишь домовладельцы обладали правом голоса на местных выборах. Отсюда — дискриминация при распределении жилья, которое предоставлялось в первую очередь протестантам. Жилищная политика являлась немаловажным способом сегрегации населения. Наличие обособленных католических и протестантских районов использовалось в избирательных целях; позволяло создавать искусственные избирательные округа, менять их границы. Смысл этих махинаций заключался в том, чтобы сконцентрировать возможно большее число католиков — противников юнионистского режима в одном избирательном округе, что автоматически сокращало их представительство.

Дискриминация католиков была зафиксирована в официальном отчете специальной правительственной комиссии во главе с лордом Камероном, назначенной для расследования причин «беспорядков» в Северной Ирландии. В отчете отмечалось «мощное и постоянно растущее среди католического населения чувство возмущения и отчаяния» в связи с нежеланием правительства Северной Ирландии принять какие-либо меры для облегчения его участи^{175}. Именно дискриминация католического населения явилась одной из основных причин разразившегося в конце 60-х годов североирландского кризиса.

Массовое Движение за гражданские права, с осени 1968 г. охватившее всю Северную Ирландию; было подготовлено всей историей «самостоятельного» юнионистского государства, в основе существования которого лежала политика подавления широких слоев населения и полицейский произвол. В 1967 г. возникла Ассоциация борьбы за гражданские права, выступившая с общедемократической программой радикализации политической жизни в Северной Ирландии. Главной целью ассоциация поставила обеспечение фактического равноправия всех граждан независимо от их политических взглядов и религиозной принадлежности. Участники движения выдвинули требования свободы слова и собраний, отмены дискриминации при устройстве на работу и в жилищном вопросе, ликвидации чрезвычайного законодательства и роспуска ненавистных народу специальных сил В, а также требование проведения радикальной избирательной реформы с целью отмены системы множественных голосов и установления принципа «один человек — один голос».

Подавляющее число участников Движения за гражданские права составили католики, однако недовольство католического населения было не единственной причиной социального брожения в Северной Ирландии. Многолетняя хроническая депрессия в старых, традиционных промышленных отраслях, резкое падение цен на сельскохозяйственные продукты, массовое поглощение мелкого и среднего местного бизнеса вторгшимися в Ольстер в последние десятилетия иностранными монополиями — все это привело к снижению уровня жизни протестантских трудящихся, массовому разорению, бегству в город и эмиграции мелкого и среднего фермерства безотносительно к его религиозной принадлежности, банкротству и краху сотен мелких и средних торговых фирм, мастерских, фабрик. Наиболее передовая часть протестантских трудящихся приняла участие в начальном этапе общедемократического движения в Ольстере, проходившего под лозунгом борьбы за гражданские права. Однако юнионистская пропаганда сумела направить антиимпериалистические настроения протестантских слоев общества в антикатолическое русло, придать им религиозный характер. Это привело к новым вспышкам религиозной вражды. Оценивая позицию рабочего класса, заместитель Генерального секретаря Коммунистической партии Ирландии Джеймс Стюарт писал: «История Северной Ирландии в последние годы сложилась так, что в основном католическая часть рабочего класса выдвинулась в первые ряды антиимпериалистической борьбы, в то время как его протестантское большинство в лучшем случае сохраняет пассивность, а в худшем — играет негативную и даже реакционную роль, оставаясь под обветшалым юнионистским знаменем. Однако недовольство протестантских масс своим положением и усиливающимся наступлением британских монополий нарастает… Рабочий класс Ольстера, имеющий давние боевые традиции, еще сумеет показать, что в борьбе за свои интересы и демократические права он может подняться над религиозными различиями, как во времена Коннолли и Ларкина»^{176}.

Ольстерская самоуправляющаяся автономная провинция, названная ирландскими коммунистами антидемократическим псевдогосударством, просуществовала 50 лет. В 70-е годы под напором демократических выступлений трудящихся Северной Ирландии рухнула прежняя структура власти в провинции, старательно насаждаемая в течение полувека британскими империалистами и их Союзниками — ольстерскими юнионистами. Понимая несостоятельность юнионистского правления, британское правительство в августе 1969 г. ввело войска в Ольстер. В марте 1972 г. был распущен североирландский парламент. С видимостью самостоятельности Ольстера было покончено. Более десяти лет Лондон ведет необъявленную войну против народа Северной Ирландии. Наиболее разительным проявлением полицейских методов британской военщины стала практика заключения в тюрьму без суда и следствия, проводимая с августа 1971 г. В результате за тюремной решеткой оказались тысячи заключенных, арестованных без предъявления им каких-либо обвинений. Они подвергались насилию и пыткам. Наряду <с физическими истязаниями широко использовались методы психического давления, направленные на то, чтобы «сломить психику узника.

В результате многолетнего разбирательства жалобы Ирландской Республики против правительства Великобритании, поданной в Европейский Суд защиты прав человека в Страсбурге, британское правительство было признано виновным в применении бесчеловечных методов обращения с заключенными в Ольстере. На суд было представлено 14 томов свидетельских показаний жителей провинции, как мужчин, так и женщин, подвергавшихся истязаниям в полицейских застенках и тюремных казематах. Однако пытки и издевательства над заключенными продолжаются. И этот факт не может скрыть переименование концлагеря Лонг-Кеш в королевскую тюрьму Мейз.

Видимо, в современной Англии, претендующей на — роль хранительницы демократии, стало традицией обращаться с политзаключенными, как с уголовными преступниками. Именно так более 100 лет назад содержались ирландские фении. Как уголовники, содержатся и в наши дни узники североирландских тюрем — борцы за свободу Северной Ирландии. Но в «доброй старой» Англии живы и другие, подлинно демократические традиции. Открытым вызовом английским карателям явилось избрание в 1869 г. на дополнительных выборах в палату общин одного из лидеров фениев, «политического каторжанина» О’Донована Россы. В 1981 г. в английский парламент был избран узник тюрьмы Мейз 27-летний Роберт Сэндс, объявивший голодовку в знак протеста против бесчеловечного обращения с арестованными, за предоставление им статуса политзаключенных. За эти справедливые требования Р. Сэндс отдал жизнь. После гибели Р. Сэндса на дополнительных выборах в Вестминстер победу вновь одержали прогрессивные силы. Депутатом английского парламента был избран сподвижник Р. Сэндса североирландский патриот О. Кэррон. Смерть в тюрьме Мейз в 1981 г. десяти узников в результате длившейся семь месяцев голодовки в знак протеста против лишения их статуса политзаключенных еще раз привлекла внимание мировой общественности к трагическому положению в Ольстере, Крайняя мера, на которую решились североирландские патриоты, имеет печальную аналогию в ирландской истории. Она напомнила события англо-ирландской войны, когда в 1920 г. после 74 дней голодовки скончался мэр города Корка Теренс Максуини.

Несмотря на непрекращающиеся переговоры сменяющих друг друга английских кабинетов с представителями ирландских правительств, основная линия Лондона на военное подавление конфликта в Северной Ирландии во имя сохранения там империалистического господства остается прежней. Об этом свидетельствует заявление М. Тэтчер после ее переговоров в Дублине в декабре 1980 г. с занимавшим тогда пост ирландского премьера Ч. Хохи о «неотъемлемом праве» Великобритании на управление Ольстером, а также продолжение жесткого курса в отношении томящихся в североирландских застенках борцов за гражданские права, отказ от предоставления им статуса политических заключенных. Напряженное положение усугубляет позиция ольстерских экстремистов, выступающих против разделения власти с католиками, также как и против любых шагов, способных привести в будущем к объединению Ирландии. Совершенно очевидно, что предлагаемая Лондоном политика «с позиции силы» не может обеспечить подлинного решения североирландского вопроса. Не задаваясь целью исследовать современный североирландский кризис, явившийся результатом взаимодействия целого ряда сложных социально-экономических и политических явлений, подчеркнем главное: в основе трагических событий наших дней лежит раскол Ирландии, раскол ирландского народа. И лишь на пути его преодоления следует искать выход из затянувшегося кризиса.

Именно это считают своей главной задачей ирландские коммунисты, представители единственной политической партии, на деле воплощающей единство ирландского народа. Ирландские коммунисты последовательно выступают за справедливое, демократическое решение североирландской проблемы. Об этом свидетельствуют документы Коммунистической партии Ирландии. Ирландские коммунисты считают, что главной причиной нерешенности национальных и социальных проблем, стоящих перед ирландскими трудящимися, является сохранение господства британского империализма в стране. В манифесте состоявшегося в 1970 г. объединительного съезда КИИ подчеркивалось, в частности, что правящие классы Великобритании, хотя и осуществили раздел Ирландии, всегда рассматривали ее в качестве единого объекта эксплуатации и что этот раздел всегда расценивался ими как средство сохранения контроля над всей Ирландией. В документе показано, что годы империалистического господства привели к последствиям, общим для всей Ирландии. И в Северной Ирландии, и в Ирландской Республике высок уровень безработицы. Для обеих частей страны характерны высокий уровень эмиграции молодежи, уязвимость экономики для проникновения и господства иностранных монополий, растущий экспорт иностранного капитала, с одной стороны, и широкое привлечение иностранных капиталовложений — с другой, малонаселенность слаборазвитых районов, разорение мелких фермеров и владельцев небольших предприятий крупными монополиями, англо-американское наступление на ирландскую национальную культуру. С обострением общего кризиса, капитализма эти общие черты в положении обеих частей Ирландии становятся все более очевидными^{177}.

В этих условиях особое значение приобретает призыв ирландских коммунистов к дальнейшему укреплению единства рабочего и демократического движения обеих частей Ирландии. Это положение, выдвинутое в объединительном манифесте, получило плодотворное развитие на XVI съезде КИИ в 1975 г.

Значительной вехой в истории борьбы ирландских коммунистов за единую, независимую Ирландию стал XVII съезд КИИ, состоявшийся в феврале 1979 г. в Белфасте. Съезд выдвинул широкую программу достижения антиимпериалистического единства и подлинной независимости страны на основе единства рабочего класса и всех трудящихся Ирландии, включая мелких фермеров и предпринимателей, ремесленников и прогрессивную интеллигенцию. «Это единство, — говорится в передовой статье органа КПИ газеты «Юнити», — должно быть завоевано в общей борьбе против любых проявлений империалистического господства, от борьбы против безработицы, за повышение заработной платы до борьбы с репрессиями. Для нас путь к единству лежит через единство народа, уничтожение сектантского раскола, борьбу за демократию. Это единственный путь к прогрессу для народа Ирландии, для протестанта и католика, на Севере и на Юге страны»^{178}.

Рассмотрев положение в Северной Ирландии, съезд натребовал покончить с грубым вмешательством английского империализма в ирландские дела, прекратить вопиющие нарушения прав человека в Северной Ирландии, положить конец пыткам и насилию со стороны полиции и британской армии, объявить вне закона дискриминацию по политическим и религиозным признакам. Коммунистическая партия Ирландии считает необходимым покончить с «прямым правлением» Лондона и провести выборы в Североирландскую ассамблею по системе пропорционального представительства, чтобы не допустить возврата к юнионистскому правлению. Британские войска должны быть отведены в казармы с последующим выводом их из провинции, а британское правительство должно оставить за ирландским народом — как на Севере, так и на Юге — право самому решить вопрос о будущем устройстве страны. Выполнение этих требований будет способствовать созданию в Ирландии единого независимого демократического государства. Завоевание трудящимися политической власти станет главной предпосылкой для глубоких социальных преобразований ирландского общества.

Ирландские коммунисты являются наследниками бессмертных идей Джеймса Коннолли, выступавшего за соединение в Ирландии борьбы за национальную независимость с борьбой за социализм. Именно в этом контексте надо рассматривать поддержку ирландскими коммунистами демократических требований народа Северной Ирландии, их борьбу за преодоление раскола в рабочем движении, за обеспечение единства рабочего класса, его руководящей роли в борьбе за демократию, в защиту гражданских прав. «КПИ, признавая, что британский империализм несет ответственность за нынешний кризис в Северной Ирландии… призывает рабочее движение и демократические силы Британии и Ирландии к объединению на основе программы требований о создании демократических условий в Северной Ирландии и о провозглашении Британией своего намерения не осуществлять впредь никакого политического и военного вмешательства в дела Ирландии», — говорится в «Политической резолюции XVII съезда КПИ»^{179}. Только на основе единства рабочего класса, всех демократических сил, интернациональной солидарности ирландских и английских трудящихся может быть найдено подлинное решение ирландской проблемы. Предложенная коммунистами программа вооружает ирландский народ четким ориентиром в борьбе за национальную независимость и социальный прогресс.