Омуты памяти

Глава 4

***Саймон***

Операция прошла успешно, но приходилось носить темные очки, чтобы не испортить результат работы специалистов. Я все так же отрезан от внешнего мира и не имею даже деревянного телефона. Перестал считать дни, потому что они проходили однообразно. Процедуры, сон, питание и прогулка на кресле. Как только снимут гипс с руки, можно будет самому передвигаться на костылях. С ногой дело обстояло хуже. Несколько переломов. Сколько бы ни старались врачи ради денег моего отца, легкая хромота мне обеспечена.

Я не переставал злиться, потому что память не возвращалась, как бы тщательно не пытался в ней рыться. Ничего после аварии, да и ее тоже, я не помнил. Врачи ничего толком сказать не могли или боялись ляпнуть ни впопад по приказу моего папаши. Его руководство доставало. Посещал меня редко, но доставал метко, заставляя сжимать кулак и бить ему по тому, что находилось в тот момент рядом. Я становился все не сдержаннее и порой поражался ненависти, которую испытывал к родителям. Ведь это неправильно! Они меня воспитали дали прекрасное образование, но что-то внутри противилось сближению с ними.

Из-за попыток вспомнить хоть что-то из этих несчастных пяти лет мне становилось плохо, и я вырубался. Доктор просил не делать этого больше, иначе не ясно, чем обернется следующее вынужденное погружение в прошлое. По его словам, память должна вернуться в подходящее время, которое может наступить скоро или вообще не наступит. Меня это не радовало. Я, будто овощем стал. Ни с кем не общался и не хотел.

Единственное, что мне нужно было это поскорее вылезти из больничной койки, восстановиться и узнать, что же я такого натворил после окончания стажировки и учебы за границей. Невольно вспомнил Костика, с которым мы были тогда лучшими друзьями, и попросил отца связаться с ним. Тот промолчал, но вскоре сообщил, что друг заглянет, когда прилетит в Россию.

Прилетел он не скоро. Прошло с того времени два месяца. Мне уже сняли гипс с руки и начали ее разрабатывать. В этот момент у меня проснулся дикий энтузиазм и желание снова жить. Организм требовал тренировок, которые у меня были часто, судя по мышцам.

— Ха, Шварцман! И как ты умудрился?! — Костян появился в палате неожиданно, чем оторвал меня от раздумий.

Друг подошел, обнял и похлопал по плечу.

— Хорошо устроился, Сэм. — Он устроился в кресле напротив моей кровати, где я продолжил сидеть.

— А ты повзрослел с нашей последней встречи. — Память удивительная штука.

Только другу было двадцать, и вот он сидит передо мной в брендовых шмотках, которые раньше на дух не переносил, и с добротной щетиной на лице, придающей ему еще более взрослый вид.

— Неудивительно. Мы ведь не виделись после того, как в клуб сходили лет так пять назад. — Он закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на меня. — Честно сказать, я в шоке от того, что решил со мной пообщаться через столько лет.

Я нахмурился, размышляя, почему я мог отказаться от друга.

— И почему мы прекратили общаться?

— Издеваешься? — Костя ухмыльнулся. — Хотя это в шварцмановском стиле.

— Я серьезно.

Пришлось рассказать о своих провалах в памяти и аварии. Друг стал серьезным и перестал улыбаться.

— Про аварию я наслышан. В соцсетях целыми сутками обсуждалось великое событие, но там и слова не сказано о твоем состоянии. — Он на миг задумался, но потом растянул улыбку по лицу. — Это даже прикольно. Представляешь ситуацию, поимел телку и пропал, а потом списал все на потерю памяти.

Скривился от его реплики.

— Костян, ты не меняешься. Для тебя девушки до сих пор телки. Не пора ли уже повзрослеть.

Друг рассмеялся и наклонил голову.

— С каких пор ты запел соловьем, Саймон, а? Помнится с тех пор, как ты застал свою ненаглядную Веронику в руках стриптизера, менял баб, как перчатки. Да еще и унижал так, что те боялись в приличном обществе появиться.

Я вытаращил на него глаза и резко поднялся с кровати, схватив костыль.

— Я этого не помню… — Голос оборвался.

Костя нахмурился.

— Ты реально память потерял? Я думал опять прикалываешься, как в прошлые времена. — Он тяжело вздохнул. — Ты улетел тогда на несколько дней раньше, чем я. Хотел родственникам сюрприз сделать.

— Это я помню, а вот то, что произошло после перелета, когда сел в такси, словно ластиком стерли. — На лбу прошибал холодный пот от напряжения.

— Ясно. В общем, когда я вернулся, ты жил в гостинице. — Костя потер указательным пальцем подбородок и скривился. — Ты захотел напиться, позвал меня в клуб, но так и не сказал, что случилось, и почему из дома ушел. Я понял, что в семье какие-то проблемы. Может, с предками поссорился. Не знаю. — Он пожал плечами. — Вот в клубе и произошла твоя трансформация. Бухал ты тогда по черному. — Костян хмыкнул. — В одной из ВИПок нам Вероника попалась полураздетая на стриптизере. Вот задал же ты тогда. Тебе, будто крышу снесло. Парню тому не позавидуешь.

— Что я сделал? — Во рту скапливалась горечь, но я не мог понять от чего именно — от осознания, что я ничего не помню, или от моего поведения, о котором говорит друг.

— О, ты его отделал хорошо. Парниша в больничке долго пролежал с переломами. Ты и Веронику проучить хотел, но я тебе не дал, поэтому и послал меня. — На его лице проскользнула обида, что задело мои нервы. — Я пытался с тобой связаться, но ты меня игнорил. Что уж говорить обо мне?! Ты всех к чертям послал и занялся сомнительными делишками.

— Какими? — Я вернулся к кровати и без сил опустился на нее.

— Сэм, я не в курсе, что ты творил конкретно, но одно знаю точно. Копал ты под важных людей, переходил им дорогу, как херов Робин Гуд. Забирал деньги у богатеньких и отдавал нуждающимся. Честно, тонкостей не знаю. Кстати, и папашку своего ты киданул несколько раз. — Он рассмеялся. — Это, конечно, фурор был. Я удивлен, что он тебе помогает после этого.

— Твою мать!

— Не то слово. — Друг поднялся, достал телефон и что-то искал в нем. — Слушай, я должен сейчас бежать, но вечерком еще загляну.

Кивнул ему, потому что отвечать не было сил. Мозг закипал от моего желания узнать еще больше информации, но стоило мне попытаться представить ту картинку в клубе, как резкая головная боль заставила согнуться в три погибели и ощутить жар по всему телу.

***Маргарита***

Господи, надо же так облажаться! Поправляю одежду и иду к машине, пока Кирилл матерится и отпихивает от себя охранников.

— Ошибочка вышла, Рит. — Парень догоняет меня и кивает, подбадривая больше себя, чем меня. — Ничего, мы еще…

— Нет, Кир! — Резко останавливаюсь и выставляю перед ним ладони. — Больше никаких попыток увидеться с Саймоном, понял?! Я точно в это не участвую. — Злюсь и продолжаю путь к автомобилю.

— Рита, нельзя же вот так все оставлять. Нужно решить все и разобраться, почему он нас видеть не желает. — Кирилл достает ключи и вертит их на указательном пальце правой руки.

Останавливаюсь и смотрю парню в глаза.

— Он наигрался. — Растягиваю это слово, чтобы до упертого юноши дошла мысль, которую он отвергал. — Богатенький мальчик получил то, что хотел. Надоело. Вернулся в родные пенаты. Что тут непонятного, Кир?! По какой щеке он должен тебя ударить, чтобы ты наконец-то понял?!

Парень молчит и часто дышит, переваривая то, что я произнесла. Жестоко по отношению к нему, но как еще донести правду.

— Я доберусь сама. — Еле шевелю губами, скрывая истинные эмоции.

— Но, Рита… — По лицу Кирилла пробегает волна горечи, но мне не хочется больше говорить о Сэме и о том, что с ним связано.

— Я хочу побыть одна. — Разворачиваюсь и бреду по тропинке, не разбирая дороги.

Все равно. В палате был не Саймон, а какой-то пожилой и очень злой мужчина, который вытащил меня из комнаты, наорал на своих охранников и вернулся обратно. Нас выкинули из больницы, как бродячих собак. Хорошо, что полицию не вызвали.

Ноги стали ватными, но я все равно продолжала идти, сдерживая слезы. Обида, боль, ненависть и любовь — эти чувства перемешались и разрывали меня на куски. Обессиленно села на лавочку возле остановки и сжимала себя руками. Я больше так не могу! Не могу! Не могу! Это какое-то наказание.

— Маргарита? Это вы? — Поднимаю глаза и вижу растерянного Андрея, который наклонился и неуверенно протянул мне руку. — Что-то случилось? Я могу помочь?

— Как ты здесь оказался? Следил за мной? — Вытираю рукой влажные глаза и пытаюсь спрятаться за маской безразличия, что не укрывается от проницательного взгляда блондина.

— Нет. Живу рядом. Только приехал. — Он выпрямляется и ухмыляется. — Не думал, что похож на маньяка.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. День не удался. — Вожу ладонями по комбинезону и понимаю, что все еще сижу в больничном халате.

Закрываю глаза и корю себя за невнимательность. Поднимаюсь и стягиваю с себя белую ткань, которая вызывает у меня ненависть и неприятные воспоминания.

— У тебя кто-то умер? — На лице парня появляется искреннее сожаление.

— Нет. — Комкаю халат и бросаю его в мусорку. — Просто… — Не знаю, как объяснить, поэтому качаю головой и вздыхаю. — Не важно.

— Я обязан тебя проводить. — Андрей слегка улыбается. — Даю слово маньяка, что приставать не буду. Просто уже поздно, и район у нас здесь не особо спокойный. Кстати, ничего, что мы так быстро перешли на «ты»? Не слишком указывает на то, что я озабоченный?

— Перестань! — Невольно улыбаюсь ему в ответ. — Ладно, я не против.

Парень пропускает меня вперед, слегка кланяясь. В тот вечер он помог мне отвлечься от плохих мыслей и даже развеселил. Андрей вырос в обычной семье и не был одним из богатых мажоров, которые всегда меня окружали. Мы начали общаться и гулять иногда. Он же помог мне найти съемную квартиру по приемлемой цене. Я знала, что ему нравлюсь, но не могла на данный момент ответить тем же.

С нашего знакомства прошло около трех месяцев. Учебный год был в самом разгаре, и я постепенно начала приходить в норму. Я по-прежнему работала, пока погода позволяла, но боюсь, что зимой придется найти что-то другое.

— Ты отцу сказала, что квартиру снимаешь? — Аленка помогала раскладывать вещи по полкам, разглядывая однушку, которая была вполне уютной, но требующей тщательной уборки.

— Нет, и не буду. — Я натирала тряпкой полы и старалась не думать об отце.

После того разговора с Кириллом он не давал о себе знать, но следил за мной. Иногда я видела машину с его охранниками и даже смирилась с этим. Толку прятаться от помешанного родителя? Хоть не надоедает своим присутствием, и то ладно.

— А как дела с Андреем обстоят? — Подруга замерла с моим альбомом в руках.

Я тяжело вздохнула. Опять будет навязывать мне отношения. Это неизбежно.

— Как и прежде, Лён. Прошу, не навязывай его мне. Мы просто друзья, не больше, поняла? — Махнула в ее сторону тряпкой.

— Поняла. Только вот парень хороший и неровно к тебе дышит. Пропадает ведь добро. — Она невинно захлопала глазками и пожала плечами. — Нет, так нет. Только вот, пока ты страдаешь, твой ненаглядный уже новой пассией обзавелся.

— Какой еще ненаглядный? Чушь не неси! — Кинула тряпку на пол и сильнее терла паркет.

— Я же знаю, как ты мучаешься. Вот. Смотри. — Она выставила передо мной смартфон, на экране которого был Сэм и какая-то брюнетка. — Ты не следишь за его страницей, а вот я зашла недавно. Думала еще, показывать или нет. Просто забудь уже про него, Маргош, пожалуйста.

Сердце замерло от этой картинки. Сэм улыбался и обнимал красивую девушку. Закрыла глаза и опустила руки. Последняя надежда на нашу встречу и разговор ушла без следа.