Она должна была стать идеальной женой

Глава двадцать восьмая

Год спустя

Джо смотрела на экран мобильного в напряженном ожидании ответа от Бена. Она бы предпочла позвонить ему, а не писать, чтобы хотя бы услышать его голос, но знала, что это бесполезно. Белла явно не пропускала ее звонки ни по стационарному телефону, ни по мобильному.

Экран оставался пустым, и Джо, со вздохом положив трубку, прижалась лбом к холодной гранитной столешнице. Камень на ее душе стал еще чуть-чуть тяжелее. Спустя некоторое время она подняла голову и посмотрела в окно на угрюмое серое небо, раскинувшееся над волнистой зеленью лужаек, усыпанных первыми осенними листьями. Казалось, она слышала собственное дыхание, отражавшееся эхом от четырех стен пустой кухни.

Боль от потери Питера не оставляла ее, и хотя она начинала привыкать жить без него, иногда ей становилось даже больнее, чем в день его смерти. Сколько раз скорбь подкрадывалась совершенно неожиданно в тот миг, когда она начинала автоматически набирать его номер, или на экране телефона выскакивало напоминание о каком-нибудь событии, которое было записано как ежегодное, или в супермаркете она клала в корзину что-нибудь, что ел только он. Всякий раз это оказывалось настоящим потрясением.

А еще понимала, что справилась бы с этим намного лучше, если бы не потеряла еще и Бена. После похорон он практически исчез из ее жизни. Они с Беллой тут же отказались от покупки прекрасного дома, который они нашли неподалеку, и вместо этого переехали в Суррей, «чтобы быть поближе к матери Беллы», как со смущением сказал Бен. Его слова еще сильнее ранили ее.

Несмотря на раздражительность Беллы, Джо очень хотела, чтобы они жили рядом. Она представляла себе веселые теплые летние дни, когда можно было бы ходить с Элоди на пляж или гулять по живописным окрестностям, надеясь, что забота о малышке придаст ей сил и заполнит пустоту, оставшуюся после смерти Питера. Но эти мечты умерли сразу вслед за ним.

Теперь, когда Бен звонил ей, что случалось нечасто, он делал это украдкой и поспешно, словно боясь, что Белла застанет его за неподобающим делом. Сначала он мог звонить ей с работы, но после переезда Белла настояла, чтобы он оставил работу и сидел дома с Элоди, а она вернулась к работе в городе. По-видимому, она получила повышение и хотела сосредоточиться на карьере. Джо знала, что Питер был бы против ухода Бена с работы, но сама относилась к этому спокойно и была рада, что сын на время может позаниматься домашними делами.

Поскольку Питер купил им дом и оставил большое наследство, Бену заработок был не особо нужен, поэтому он уступил требованиям Беллы без возражений.

После похорон Джо видела Элоди разве что во время видеозвонков. Когда она осторожно попыталась пригласить их к себе на Рождество, глаза Бена тревожно расширились, и Джо поняла, что он боится даже заговорить об этом с Беллой, поэтому просто отмахнулась небрежным жестом и бодрым «а… ладно». Она не хотела делать ничего такого, что поставило бы его в неловкое положение перед женой.

Тревога за сына разъедала ее, словно ржавчина постепенно разъедает металл. Она заметила, что Бен похудел — даже слишком — и взгляд его всегда был затуманен тревогой. У него всегда были красивые одухотворенные глаза с легким озорным блеском, а теперь они просто тупо смотрели на нее с экрана. Он был одинок — она чувствовала это очень хорошо, ведь она и сама была одинока.

Эмма старалась общаться с матерью как можно чаще, но из-за работы ей приходилось быть постоянно в разъездах, да и Джо не хотела взваливать на нее груз собственных тревог и печалей, поэтому при каждом разговоре силилась казаться бодрой. Только когда дочь заезжала в гости, Джо могла по-настоящему расслабиться и рассказать Эмме, как она обеспокоена. Но они могли лишь сидеть друг напротив друга, беспомощно качая головами и пытаясь понять, почему Бен позволил Белле так разделить семью.

Джо глубоко вздохнула и снова посмотрела на упрямо молчавший телефон. Сама не понимая, что делает, она набрала номер Шарлотты.

— Привет, Джо! — в голосе Шарлотты смешались радость и тревога. — Все хорошо?

Услышав мягкий голос Шарлотты, Джо не смогла сдержать слез и на секунду просто утратила дар речи.

— Джо? — спросила Шарлотта. — Что случилось?

— Ох, Шарлотта!.. — Джо не выдержала и разрыдалась. Долгие месяцы скорби и тревоги прорвали плотину самообладания и хлынули наружу бурным потоком.

— Боже мой, Джо, что стряслось? Пожалуйста, успокойся, возьми себя в руки… — Сочувственный тон Шарлотты и тепло ее слов лишь усилили поток слез — уже давно никто не был с ней сердечным.

Спустя несколько мгновений рыдания немного утихли, и она смогла сбивчиво заговорить.

— Это Бен… — еле выдавила она. — Я за него очень беспокоюсь.

Последовала долгая пауза, после чего Шарлотта ответила:

— Понимаю, Джо. Мы все беспокоимся.

Джо перестала плакать, услышав, что еще кто-то разделяет ее чувства.

— Правда? А я думала, что это только меня волнует.

Шарлотта тяжело вздохнула:

— Нет. Мэтт и Фрейя чувствуют то же самое.

Мы больше вообще не получаем от него известий.

Он — словно призрак, рассеявшийся в одну ночь. Джо вспомнила, как Питер сказал о Белле: «Она, словно призрак, возникла из ниоткуда». И вот теперь Бен стал призраком, рассеявшимся в одно мгновение. В этом была определенная ирония.

— Это все из-за нее, — тихо сказала Джо.

— Я знаю. Ей удалось оторвать его от всех, кто его любил, — голос Шарлотты дрогнул. — Прости меня, Джо. Это все я виновата!

— Нет! — резко ответила Джо. — Это не так. Это она виновата.

— Если бы я не поступила как дура и не бросила его, он никогда не встретился бы с ней, и мы бы уже были женаты и, возможно, уже нянчили бы первенца… — Ее голос затих.

Джо на секунду прикрыла глаза, представляя, как все могло бы сложиться. Она ничуть не сомневалась, что и Питер был бы жив. Это стресс из-за ситуации с Беллой привел к его смерти, в этом она была твердо убеждена.

— Что ж, нет смысла думать о том, что могло бы быть. От этого никому лучше не станет, — вздохнула она.

— Да, — согласилась Шарлотта. — Пожалуй, не станет. Джо, что я могу сделать? Что могут сделать Мэтт с Фрейей? Можем же мы сделать хоть что-то!

— Честно говоря, не знаю, — задумалась Джо. — Все так страшно и странно. Понятия не имею, как быть дальше…

— Почему бы нам не заехать к тебе в выходные? Мы могли бы придумать план.

Джо тут же воспрянула духом.

— О, Шарли! Это было бы здорово! Как думаешь, Мэтт с Фрейей смогут приехать?

— Я их спрошу. Знаю, что они беспокоятся не меньше нас, поэтому уверена, что они постараются.

— И я бы очень хотела повидать Берти! — воскликнула Джо, в которую мысль о встрече с трехмесячным малышом Мэтта и Фрейи словно вдохнула новую жизнь.

— Положись на меня, я все организую, — сказала Шарлотта, вернувшись в обычное спокойное, серьезное состояние.

— Спасибо, Шарли! Ты не представляешь, как сильно мне уже помогла!

Джо положила трубку. Так хорошо ей не было уже несколько недель, и она пожалела, что не позвонила Шарлотте раньше. Если бы… задумалась она, но тут же отогнала эту мысль. Жить прошлым не имеет смысла. Сейчас надо сосредоточиться на будущем и на том, как вернуть сына.

Глава двадцать девятая

Я посмотрела на часы на стене кабинета. Был уже почти полдень, время для дневного сна Элоди. Я позвонила Бену на мобильный и с нарастающим раздражением прослушала шесть гудков, прежде чем он переключился на голосовую почту.

— Где тебя черти носят? — прошипела я в автоответчик, прежде чем дать отбой, еле сдержавшись, чтобы не грохнуть трубку об стол.

Я нажала на «поиск друзей» в навигаторе телефона и, к ярости своей, обнаружила, что он в городе, а не дома, где ему следовало бы находиться. Как же это, черт возьми, на него похоже! Шатается по магазинам, в то время как Элоди пора спать. Мне так и не удалось вбить в его тупую башку, как важно твердо придерживаться распорядка дня. Те несколько раз, когда он отклонялся от режима, малышка неизменно просыпалась среди ночи и не могла сомкнуть глаз. Что ж, сегодня ночью к ней будет вставать этот эгоистичный мерзавец.

Пока я раздумывала, не набрать ли его еще раз, в дверях кабинета появился Маркус. Он широко улыбался. Я быстро сменила хмурое выражение лица на веселое и прощебетала:

— Кто-то сегодня явно в хорошем настроении.

Он вошел в кабинет и присел на край моего стола, как всегда поступал, когда я была его личным помощником. Я не знала, стоит ли оскорбиться и напомнить ему, что после моего повышения так больше поступать не стоит.

— Да, в чертовски хорошем! Похоже, тот новый клиент, которого ты привела, оказался очень удачным.

— Лео? — я вскинула брови, будто бы удивляясь этому известию. — Рада это слышать.

— Не напомнишь, как ты с ним познакомилась? — Маркус чуть прищурился.

Он явно подозревал, что мои отношения с Лео выходят за рамки платонических, и не скрывал ревности.

Я небрежно махнула рукой:

— Долгая история… Но я рада, что он оказался так полезен для «Нортон».

Мне не хотелось, чтобы Маркус слишком много знал о моих отношениях с Лео, чтобы он не начал задумываться, сколько конфиденциальной информации я могла передать тому в попытках убедить вложить свое значительное состояние в «Нортон». Именно это в конце концов и обеспечило мне повышение.

На самом деле я не планировала видеться с Лео снова и задвинула тот проведенный с ним день на задворки памяти. Но после похорон Питера Бен то ходил вокруг меня на цыпочках, будто перепуганный олень, то вдруг запирался в ванной и начинал жалобно скулить, и мне был нужен хоть какой-то стимул.

С моей стороны оказалось гениальным решением убедить Бена бросить службу, когда мы переехали в Суррей, а самой вернуться к работе. Благодаря средствам, которые Питер дал нам на покупку дома, и полученному большому наследству мы буквально купались в деньгах. Но я честно сказала Бену, что мне необходимо работать ради самоуважения и чтобы не чувствовать, будто я его дою.

Хотя, по правде сказать, я была бы не прочь просто доить его, но работа в офисе, безусловно, делала меня гораздо свободнее и самостоятельнее, и это означало, что у меня были все возможности для встреч с Лео в течение недели.

Его реакция на мой звонок не могла сразу же не окрылить.

— Прекрасная Белла! — воскликнул он. — Я так ждал, что ты когда-нибудь позвонишь!

Я улыбнулась про себя, чувствуя, что впервые за долгое время не хмурюсь.

— Не уверена, что это хорошая идея, но…

Лео хохотнул:

— Не смогла передо мной устоять, да?

Я рассмеялась, уже предвкушая новую встречу с ним:

— Что-то вроде того.

— Должен сказать, это был один из самых приятных дней в моей жизни… — в тоне Лео смешались удивление и лукавство.

Мне нравилось, что друг с другом мы могли говорить прямо и не было нужды плясать вокруг да около реальной цели нашей беседы.

— И вот я подумала… как насчет второго тайма? — предложила я самым соблазнительным тоном.

Лео чуть слышно втянул в себя воздух.

— Я не против… — начал он. — А наша юная спутница снова будет с нами? Хотя, конечно, это не проблема, — поспешил добавить он.

Я улыбнулась:

— Нет, у нашей юной спутницы другие планы. Поэтому мы можем вести себя так плохо, как захотим. Но теперь придется делать это не в рабочее время…

— Прекрасно! Меня это полностью устраивает…

Мы стали встречаться на квартире Лео. Его рабочий день в Сити начинался и заканчивался рано, что идеально подходило к моему графику. По вечерам я могла провести с ним пару часов, после чего летящей походкой шла на поезд до Суррея.

Он был пылким и ненасытным любовником, которого опасность наших встреч лишь раззадоривала еще больше. Никому прежде не удавалось довести меня до такого состояния, и мне казалось, что я впадаю в зависимость от этого потрясающего чувства.

Возвращаться домой к Бену после свиданий с Лео было словно выходить из наркотической эйфории. Рядом со мной он всегда был таким нерешительным и настороженным, что я стала еще больше его презирать. Я много раз думала бросить его, но он слишком хорошо помогал с Элоди, что позволяло мне удовлетворять свои потребности и покидать вызывающий клаустрофобию дом в дневное время. Я любила Элоди, но мне казалось отупляющей скукой сидеть с ней дома, а вот Бен, похоже, не возражал. Впрочем, я не давала ему выбора.

Мы с Беном стали редко заниматься сексом, что меня полностью устраивало. Я могла заставить себя позволить ему близость только после какой-нибудь особенно сильной, а нередко и жестокой ссоры. Я знала, что нужно поддерживать его в достаточно благодушном настроении, хотя и понимала, что он все равно останется из-за Элоди.

Он, несомненно, был хорошим отцом, и они с Элоди становились все ближе. Меня раздражало и огорчало, что в поисках утешения она в первую очередь обращалась к нему, но я также понимала, что в долгосрочной перспективе мне это на руку, поскольку она перестала цепляться за меня и плакать всякий раз, когда я уходила на работу.

К счастью, переезд в Суррей означал, что теперь мы почти никак не контактировали с его ужасной семейкой или пронырливыми приятелями. Я внимательно следила за его передвижениями, чтобы убедиться, что он не видится с ними за моей спиной или не заводит дружбу с кем-нибудь по соседству. Поначалу он ныл, что не хочет, чтобы Элоди отрывали от бабушки, и предлагал съездить к ней в гости. Но я устраивала ему такие сцены, что постепенно он перестал об этом упоминать. Кстати, в последний раз ссора дошла до того, что ему потом пришлось лечить синяк под глазом и трещину в скуле, так что не удивительно, что он не хотел больше рисковать.

Была еще одна причина, по которой я не хотела, чтобы Бен виделся с семьей или друзьями, но я едва осмеливалась признаться в этом даже самой себе. За последний год он так резко изменился внешне, что мне не хотелось, чтобы они начали задавать неудобные вопросы. Он стал похож на лопнувший воздушный шар. Словно сдулся, а взгляд стал затравленным и забитым. Иногда я замечала, как он смотрит в пространство с такой скорбью на лице, что мне почти становилось его жалко. Но тут же он делал какую-нибудь раздражающую глупость, и всякое сочувствие исчезало.

В тот вечер я приехала домой и поставила машину на широкой дорожке, которая вела к большому белому дому современной постройки, купленному на деньги Питера. Именно такой я хотела для Элоди и с удовлетворением понимала, что ее детство будет куда более благополучным, чем мое. Хотя бы этим отец ее обеспечил.

Я вошла в дом и некоторое время прислушивалась, как Бен и Элоди, болтая и хихикая, смотрят на кухне передачу для малышей по включенному на полную громкость настенному телевизору.

— Ха-ха! Гляди, папа! — воскликнула Элоди настолько четко, насколько на это способен малыш, только начинающий говорить.

Я подошла к кухонной двери и увидела, как Элоди указывает на экран, где один из персонажей крутил неправдоподобно длинным языком вокруг рта.

— Папа, сделай! — требовательным тоном произнесла она.

Я с печальной улыбкой подумала, что она определенно пошла в мать.

Бен посмотрел на экран, потом изобразил этого персонажа, высунув язык как можно дальше и описав им большой круг, отчего Элоди весело рассмеялась. Бен улыбнулся и вернулся к кухонному столу, где готовил курицу по рецепту Джейми Оливера, который я как-то назвала любимым.

— Привет всем! — сказала я, и они вздрогнули от неожиданности.

Элоди, сидящая на высоком стуле, широко улыбнулась и потянулась мне навстречу.

— Мама! — радостно закричала она, требуя, чтобы ее взяли на руки.

Я подошла к ней и обняла, стараясь, чтобы она не задела мои волосы липкими ручонками.

Бен бросил на меня нервный взгляд:

— Привет, милая. Ты сегодня рано.

— Хотела успеть уложить Элоди. О… Кто у нас тут так хорошо пахнет? — сказала я ей и расцеловала пухлые щечки, горячие и раскрасневшиеся в тех местах, где начали резаться зубы.

Разумеется, я не обмолвилась и словом о том, что собиралась встретиться сегодня с Лео, но он отменил свидание из-за каких-то неприятностей на работе.

Бен кивнул, и на лице его отразилось облегче ние оттого, что я сегодня пришла в хорошем на строении.

— Хорошо. Я приготовлю ужин, пока ты ее купа ешь, и поедим, когда она уже будет в постели.

— Прекрасно! — сказала я и понесла Элоди наверх.

Я набрала ванну и уселась на полу, пока она плескалась с игрушками и рассказывала мне какие-то бессмыслицы о том, как прошел день. От меня не требовалось ничего говорить, поэтому я листала телефон, заполняя паузы учтивыми охами и ахами.

Лео прислал мне сообщение:

Прости за сегодняшний вечер — предпочел бы от-трахать тебя до полусмерти, а не торчать в скучном офисе!

Боже, не он один жалел об этом. Даже его сообщения меня возбуждали. Я улыбнулась и ответила:

Придется в следующий раз трахать меня вдвое усерднее.

В этот самый момент Элоди перегнулась через край ванны и с довольным смехом вылила большое ведро воды прямо на мой телефон.

— Черт! — в панике крикнула я, отчего она вдруг отпрянула и испуганно посмотрела на меня.

— Черт-черт-черт! Да что же это такое! — продолжала громко орать я, пока не услышала на лестнице шаги Бена.

— Что случилось? — испуганно спросил он, ворвавшись в дверь, но тут же успокоился, увидев, что Элоди сидит в ванне.

— Она залила водой этот проклятый телефон! — рявкнула я, лихорадочно обтирая его полотенцем.

Бен вздохнул и забрал у меня телефон.

— Боже, и только-то? Я думал, ее током ударило или еще что-то. Все будет хорошо, я разберусь.

Я облегченно выдохнула. Если Бен в чем и разбирался, так это в технике. Обычно он мог ее починить. Это была еще одна причина не бросать его.

— Все хорошо, — сказала я Элоди, с тревогой смотревшей на меня. — Прости, что мама кричала. Но тебе нельзя разливать воду. Это плохо, и ты могла испортить мой телефон.

Элоди робко улыбнулась:

— Прости, мамочка.

Я кивнула, подняла ее на ноги и завернула в халатик.

— Так… А сейчас мы тебя высушим и уложим баиньки. Хорошо?

Когда я спустилась вниз, Бен раскладывал на столе ужин. Еда выглядела аппетитно, а я целый день ничего не ела и зверски проголодалась. Я села и взяла в руки вилку, но тут вспомнила о телефоне.

— Да, кстати! Ты починил мой телефон? — выжидающе посмотрела я на него.

Бен как-то странно взглянул на меня, словно о чем-то раздумывая.

— Вобщем-то, да…

Я подцепила вилкой кусок курицы и, отправив его в рот, кивнула:

— Здорово! Спасибо.

Бен продолжал смотреть на меня, не притронувшись к еде.

— А ты почему не ешь? — я показала на его тарелку.

Курица вышла очень вкусная. Надо признать, Бен был неплохим поваром. Уж точно намного лучше меня. Я никогда не утруждала себя ничем сложнее омлета или тостов.

Бен тяжело вздохнул.

— Я разобрался с твоим телефоном…

— Я знаю, что разобрался… Ты мне уже сказал. Что это с тобой, Бен?

Бен обернулся, взял со столешницы мой телефон, потом нажал на что-то и с секунду смотрел на него, прежде чем передать мне.

Черт… Сообщения от Лео. Должно быть, они так и остались на экране. Я положила вилку и как можно медленнее потянулась к телефону, пытаясь выиграть время.

— Я их прочитал, — тихо сказал Бен.

Я закатила глаза и пожала плечами:

— И что? Пустой треп.

Бен поджал губы:

— В самом деле? Как-то не очень похоже. Да и теперь, конечно, многое объясняется. Например, почему ты так хотела, чтобы я остался дома с Элоди, пока ты работаешь, хотя в деньгах мы не нуждаемся…

Я почувствовала жар в щеках и поняла, что заливаюсь краской.

— Хватит этой театральности! — громко сказала я. — Этому есть совершенно невинное объяснение…

Я отчаянно пыталась придумать что-нибудь правдоподобное.

— И какое же? — Бен посмотрел мне прямо в глаза, и я увидела в его взгляде искорку дерзости, которой, как мне казалось, уже давно и след простыл.

— Это была шутка. Только и всего, — сказала я строго в надежде, что он прекратит этот разговор.

— А остальные сообщения от Лео? Тоже шутки? Только они совсем не смешные и почему-то слишком похожи на договоренности о свидании.

Проклятье… Я не подумала, что он мог прочитать все. Я прикусила губу, лихорадочно обдумывая ответ. Наконец я решила, что отрицать нет никакого смысла. Меня поймали с поличным.

— Ладно, и что с того? Это просто секс. Он ничего не значит.

В карих глазах Бена выступили слезы, и это меня немного удивило.

— Как давно? — прошептал он.

Я громко вздохнула, не желая обсуждать этот вопрос ни сейчас, ни когда-либо еще.

— Недавно. Послушай, Бен, давай не будем делать из этого трагедии. Тебя, похоже, секс совсем перестал интересовать. И что мне делать? Жить монашкой? — Это было очень несправедливо с моей стороны, но чувство вины заставило меня перейти в наступление.

Бен с отвращением покачал головой:

— Почему ты не поговорила об этом со мной? Зачем было делать это за моей спиной? За спиной Элоди… — при упоминании Элоди его голос слегка дрогнул.

— Ох, бога ради, Бен! — рявкнула я. — Не будь занудой!

Я резко встала и взяла тарелку — голода будто и не бывало.

— Пообещай, что больше не будешь с ним встречаться, — голос Бена звучал нерешительно, несмотря на явное старание казаться предельно мужественным.

Я задумалась:

— Ну ладно, как скажешь. Хорошо.

Ему не обязательно знать, буду ли я дальше встречаться с Лео, а я не повторю ошибки и не дам ему в руки свой телефон.

Бен молча смотрел, как я соскребаю остатки еды в мусорное ведро.

— И ведь ты даже не извинилась, — пробормотал он.

Я стиснула зубы, чувствуя, что сатанею.

— Бен, перестань драматизировать. Ты делаешь из мухи слона.

— Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы это я попался на измене!

Я с удивлением наблюдала за этой вспышкой гнева, не в силах вспомнить, когда он в последний раз повышал на меня голос.

— Да какой дурой надо быть, чтобы на тебя позариться?! — выпалила я, словно из пулемета.

Лицо Бена скривилось от боли. Он медленно встал.

— Иногда ты бываешь редкостной сукой, — прошептал он, покачав головой, повернулся ко мне спиной и направился к двери.

Я сама не осознавала, что делаю. Тарелка, которую я держала в руке, вдруг полетела через всю кухню и с отвратительным глухим стуком ударила Бена в затылок, а потом разлетелась на осколки по полу. Его ноги подкосились, он осел на холодные плитки пола и остался лежать неподвижно.

У меня во рту вдруг пересохло. Что, если я убила его? Я подошла к нему, осторожно обходя осколки разбитой посуды.

— Бен? — спросила я, осторожно переворачивая его на спину.

Его лицо было мертвенно-бледным, но, слава богу, он дышал.

— Ну же, Бен — сказала я, коснувшись его лица. — Очнись, милый. Ты упал.

Я слегка встряхнула его. Мне показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле, наверное, не больше минуты. Его глаза открылись. Он посмотрел на меня невидящим взглядом, прежде чем смог сфокусироваться на моем лице.

— С тобой все в порядке, — нежно сказала я.

Я тут же пообещала себе больше никогда не бить его — это было слишком страшно. Но я просто не могла себя контролировать. Гнев возникал будто из ниоткуда.

— С тобой все в порядке, — повторила я, чтобы успокоить не только его, но и себя.

Бен дотронулся до головы и поморщился.

Я помогла ему сесть и достала лед из морозилки.

— Вот, приложи к больному месту. Все будет в порядке.

Бен сделал, что было сказано, и тихо сидел, пока я подметала осколки тарелки.

— Ладно. Давай я помогу тебе подняться наверх. Он позволил мне помочь ему встать и отвести наверх, в спальню. Я уложила его на кровать и присела рядом, взяв его за руку.

— Тебе что-нибудь принести? — Облегчение оттого, что с ним все хорошо, сделало меня заботливой.

Бен слабо улыбнулся:

— Ничего. Просто полежи рядом со мной немного.

Я сняла туфли и легла, положив голову ему на грудь и обняв одной рукой. Мне было на удивление хорошо. Во всяком случае, на время буря миновала.

Глава тридцатая

Шарлотта въехала на дорожку к дому Джо, который когда-то был знаком ей не хуже собственного. В последний раз она была здесь в день похорон Питера, и возвращение туда, где она провела столько счастливых дней с Беном и его родителями, вызывало смешанные чувства.

Прежде дом всегда был теплым, оживленным и гостеприимным местом, полным смеха, радости и веселья. Но уже перед похоронами казалось, что от него осталась лишь тень. Со смертью Питера из него словно вырвали сердце и душу, оставив лишь голые стены, укутанные пеленой печали. Но тогда видимость тепла создавало хотя бы летнее солнце, а сейчас, туманной и сырой осенью, дом выглядел совершенно холодным.

Дрожащими руками Шарлотта вытащила из багажника сумку и, похрустывая гравием, направилась к тяжелой серой двери. В тот самый миг, когда она собралась позвонить, дверь распахнулась, и на пороге появилась Джо.

— Шарли! — воскликнула она и заключила Шарлотту в крепкие объятия. — Как я рада тебя видеть!

Шарлотта обняла ее в ответ, обратив внимание, насколько меньше Джо стала со времени их прошлой встречи. Она отстранилась и внимательно посмотрела на Джо:

— Здравствуй, Джо. Я тоже очень рада тебя видеть, но ты слишком исхудала.

Джо улыбнулась, но улыбка так и не коснулась ее глаз, тоскливых и утративших былой блеск.

— Ты прямо как Эмма. Она то же самое твердит. Но уж кто бы говорил…

Шарлотта печально улыбнулась. В последние годы Эмма справилась с анорексией и, похоже, научилась держать себя в руках, но никто не мог забыть этот ужас.

— Ну заходи! — Джо махнула рукой и провела Шарлотту в прохладную прихожую.

Шарлотта шла за ней в сторону кухни, размышляя о том, какой крошечной казалась Джо в таком огромном пространстве. Дом никогда не казался слишком большим, пока в нем бывало много людей, но теперь, когда осталась лишь Джо, он казался громадным и гулким.

Шарлотта села возле кухонного стола, а Джо налила ей чай.

— Мэтт и Фрейя чуть задерживаются. Они будут примерно через час.

Джо кивнула и поставила чашку перед Шарлоттой:

— Мне не терпится их увидеть. И познакомиться с Берти — здорово, что здесь снова появятся дети…

Ее голос затих, и Шарлотта поняла, что она подумала об Элоди.

— Часто видишь Элоди? — Шарлотта сделала глоток, наслаждаясь уютным теплом напитка — у Джо чай всегда был исключительно вкусным.

Джо села на табурет и печально покачала головой:

— Только по видеосвязи. Видимо, когда Беллы нет дома.

Шарлотту сдавило чувство вины:

— Прости, Джо. Не знаю, что и сказать.

Джо пожала плечами:

— Никто не знает, что тут можно сказать.

Но… — вдруг твердо сказала она. — Твой приезд для меня — как чудесное лекарство. Я начинаю чувствовать, что не совсем одинока.

— Жаль, что ты раньше мне не позвонила.

Джо кивнула:

— Сама об этом жалею, но мне было стыдно признаться, что уже несколько месяцев не виделась с собственным сыном.

— Но хоть на Рождество-то вы виделись?

Джо покачала головой.

— Нет. Бен так испугался, когда я предложила им приехать, что я не стала настаивать. Он так плохо выглядит, Шарли… — Слезы, которые Шарлотта давно уже видела в ее глазах, потекли по щекам Джо, и та с обреченным видом принялась утирать их.

— Плохо… В каком смысле? Хочешь сказать, он подавлен?

Шарлотта вспомнила Бена в день похорон. Уже тогда казалось, что он изменился, но она не могла понять, что именно изменилось. Он казался угнетенным, что было объяснимо в день похорон его отца. Но дело было не только в этом.

Джо вздохнула и высморкалась:

— Да, он кажется подавленным. А еще каким-то затравленным. Даже немного испуганным.

— Чего он боится? Беллы? — Шарлотта представить себе не могла, что здоровяк вроде Бена может бояться такого слабого и хрупкого на вид человека, как Белла.

Джо кивнула:

— Да, Беллы. Я знаю, звучит глупо, но мне пришлось испытать ее язык на собственной шкуре, и она умеет запугать, если захочет.

— Она, конечно, вела себя холодно и недружелюбно на похоронах, — согласилась Шарлотта. — Я решила, что она просто не хотела общаться с его бывшей, что, думаю, вполне справедливо.

Джо невесело рассмеялась:

— Поверь, дело не только в тебе. Она не хочет общаться ни с кем из родни со стороны Бена. Или с его друзьями.

Шарлотта кивнула:

— Да, верно. Мэтт и Фрейя очень расстроены тем, как он позволил ей выкинуть их из его жизни. Вернее, Мэтт расстроен. Фрейя просто вне себя от ярости.

— Они совсем не получали от него вестей? Даже когда родился Берти?

Шарлотта покачала головой:

— Нет. Ни словечка. Мэтту очень больно. — Она замолчала, осознав вдруг, что Джо наверняка приходится еще хуже.

На время воцарилась тишина, пока они обе обдумывали положение.

— Как думаешь, он с ней счастлив? — Шарлотте хотелось найти хотя бы лучик надежды для Джо, которая казалась совершенно отчаявшейся и потерянной.

Джо покачала головой:

— Нет. С тех пор, как он впервые привел ее в дом, я больше не видела его счастливым.

— Боже… Как это печально… — Шарлотта почувствовала, что сама вот-вот расплачется, и в миллионный раз прокляла себя, что позволила ему уйти.

Джо заметила ее слезы и протянула салфетку, которую Шарлотта с благодарностью приняла.

— А к тебе и Питеру она как относилась?

Джо задумалась:

— Ну, Питеру она не нравилась.

Шарлотта утерла слезы.

— В самом деле?

Ей было приятно это слышать. Питер любил Шарлотту, а она любила его.

— Ни разу не слышала, чтобы Питер о ком-то плохо отзывался.

— Да, — согласилась Джо. — Но еще тогда, когда они были у нас в первый раз и она старалась вести себя идеально, он сказал, что она ему не нравится. Мне она тоже не особо понравилась, но ради Бена я решила не обращать внимания… — она уставилась куда-то вдаль. — Я больше не могла видеть, как он страдает. Это была ошибка. Нужно было сразу же ему об этом сказать.

Шарлотта потянулась через стол и взяла Джо за руку:

— Это ничего бы не изменило. Бен — взрослый мужчина, и ты не можешь указывать ему, кого любить, а кого не любить.

— Наверное, ты права. Но я уверена, что именно стресс из-за этой ситуации убил Питера. Я просто знаю, что, останься вы с Беном вместе, он все еще был бы жив.

— О боже! Не говори так! — Шарлотта разрыдалась. — Мне и так очень плохо, а теперь еще выходит, что и смерть Питера на моей совести!

Джо сжала руку Шарлотты:

— Прости, я не имела этого в виду, Шарли. Я тебя не виню. Я тебя никогда в этом не винила. Виновата она.

— Что ж… — тяжело вздохнула Шарлотта. — Может быть, ты меня и не винишь, но я сама себя виню за то, что ушла от Бена. Я не разлюбила его и обещаю тебе, Джо, что сделаю все возможное, чтобы исправить это.

Джо улыбнулась, и впервые Шарлотта заметила в ее глазах искорку надежды.

Джо и Шарлотта приготовили огромную сковороду спагетти болоньезе и совместно «уговорили» полбутылки красного вина, когда дверной звонок возвестил о приезде Мэтта и Фрейи.

— Я открою! — Джо вскочила с табурета и побежала к двери.

Шарлотта улыбнулась про себя. Одиночество окутывало Джо словно паутина, и было приятно видеть, что хотя бы ненадолго она избавилась от этого покрова.

— Как я рад всех вас видеть! — Мэтт влетел в кухню со спящим в детском кресле Берти и едва ли не десятком пакетов всяких детских вещей. За ним, сверкая широкой улыбкой, вошла Фрейя.

Шарлотта крепко обняла их обоих и присела на корточки, чтобы взглянуть на Берти. Даже за те две недели, которые она его не видела, он, казалось, подрос, а его темные волосы стали светлее и гуще.

— Ох… Так бы его и съела! — воскликнула она, погладив младенца по бархатистой щечке.

— Ага. Я тоже. Чертовски проголодался! — рассмеялся Мэтт.

Джо подошла к плите и помешала чуть кипящий соус:

— Это хорошо, потому что я рассчитываю, что в эти выходные вы меня объедите дочиста. Мне давно уже не приходилось кормить полный дом гостей, и я не собираюсь упускать такую возможность!

Мэтт хлопнул в ладоши.

— Ну, Джо… Раз ты на этом настаиваешь… — сказал он, и все весело рассмеялись.

— Итак, — Фрейя глотнула кофе и посмотрела через весь огромный обеденный стол на Джо. — Поговорим о наболевшем. Что же у нас происходит с Беном?

Лицо Джо, просветлевшее с момента их приезда, вдруг снова стало печальным. Она помешала кофе в фарфоровой чашке и задумчиво поджала губы.

— Я не совсем уверена…

— Расскажи им то, что рассказала мне, Джо, — осторожно предложила Шарлотта.

Джо кивнула.

— Мы с ним не виделись со дня похорон… — начала она.

— Что?! — поразилась Фрейя и с ужасом посмотрела на Мэтта. — Вообще не виделись?

— Лично — нет, — тихо сказала Джо. — Я вижусь с ним — и с Элоди — только во время звонков с видеосвязью. И даже тогда очень ненадолго. Беллы при этом никогда не бывает, поэтому мне кажется, что он ждет, пока она уйдет, прежде чем мне позвонить. Если ему звоню я, то он отвечает только тогда, когда остается один. Мне кажется, она следит за его звонками, чтобы не давать ему разговаривать со мной.

Мэтт и Фрейя понимающе переглянулись.

— Как знакомо… — вполголоса пробормотала Фрейя.

— А как выглядит он сам? — спросил Мэтт.

Джо вздохнула:

— Несчастный. Встревоженный. Испуганный.

Мэтт недовольно покачал головой:

— Боже!

— Почему он просто не бросит ее? — Фрейя раздраженно всплеснула руками.

— Из-за Элоди. Он в ней души не чает, — Джо посмотрела сначала на Фрейю, потом на Мэтта. — Сами знаете — появление ребенка все меняет.

— Для меня и Фрейи это ведь не все изменило, верно, Шарли? — обратился Мэтт к Шарлотте за подтверждением. — Мы остались такими же, какими были до рождения Берти, так?

Шарлотта кивнула:

— Да, такими же. С другой стороны, ты женат не на Белле.

— И слава богу! — выпалил Мэтт, потом робко посмотрел на Джо. — Извини, Джо.

Джо небрежно отмахнулась:

— Не извиняйся, Мэтт. Это правда. Она — ужасный человек, и мне кажется, что он в самом деле ее боится. Мне так тяжело это видеть…

Она вдруг замолчала и прикрыла рот ладонью. Мэтт с мрачным видом покачал головой:

— Плохо дело. Что будем делать?

Они долго переглядывались через стол, пока наконец не заговорила Шарлотта:

— Ну, может быть, нам нужно вмешаться? Нужно повидаться с ним лично и выяснить, что на самом деле происходит.

— Ха… Как это сделать, если она всегда рядом с ним? — ответила Фрейя.

— Бен остается без нее целый день, когда она на работе, верно? Нужно просто встретиться с ним наедине и выяснить, несчастлив ли он, или напуган, или еще что. — Шарлотта замолчала и оглядела остальных. — Знаю, никому из нас не хотелось бы этого услышать, но возможно, что он вполне доволен существующим положением.

— Нет, — уверенно покачала головой Джо. — Я очень хорошо знаю Бена и вижу по глазам. Он определенно несчастлив.

— Хорошо. Значит, надо придумать, как к нему подобраться, — Мэтт взглянул на Фрейю. — Одному из нас придется сходить к нему, пока она на работе. Фрейя пойти не может: ей сейчас надо заботиться о Берти. Я бы хотел пойти, но, по правде сказать, не уверен, что он захочет меня видеть. Думаю, он может быть слишком смущен.

— Согласна, — вмешалась Джо. — Значит, остаемся мы с Шарлоттой.

Она замолчала и посмотрела на Шарлотту:

— Думаю, лучше пойти тебе, Шарли. Похоже, он до смерти боится, что она узнает, что он хоть как-то связывался со мной.

— Не уверена, что она будет в восторге, узнав и о нашей встрече. Поэтому придется действовать скрытно.

Шарлотта попыталась разобраться в своих чувствах относительно новой встречи с Беном. Ей было безумно жаль, если положение, из которого он не мог выпутаться, было причиной его несчастья. Но в глубине души она злилась на него за то, что он отказался от собственной матери в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Она не могла понять, почему он не сопротивлялся Белле.

— Ты еще и живешь намного ближе к ним, — продолжала Джо, отчаянно надеясь на согласие Шарлотты. — Поэтому ты можешь просто заглянуть к ним в окна и, если Белла дома, попытаться снова на следующий день. Не такая уж и неподъемная задача.

— Думаю, да, — согласилась Шарлотта, уже ощущая волнение.

Она была уверена, что только она сама сможет точно определить, счастлив он или нет. Она всегда хорошо умела читать его настроение.

— Хорошо, я так и сделаю, — сказала она, и ее сердце учащенно забилось.

Глава тридцать первая

Когда мы завтракали на следующее утро после «происшествия» с тарелкой, Бен был тише обычного. Он ласково ухаживал за Элоди и сварил мне кофе именно так, как я люблю, но почти не разговаривал и казался очень задумчивым.

Краем глаза я наблюдала за ним в поисках следов раны, но с облегчением поняла, что их нет, хотя он время от времени морщился, притрагиваясь к затылку.

— Есть какие-нибудь планы на сегодня? — спросила я перед выходом из дома.

Он посмотрел мне в глаза и пожал плечами:

— Никаких. Наверное, пойдем в парк после завтрака, если будет не слишком холодно.

Я кивнула, обрадованная тем, что это не мне приходится целыми днями развлекать младенца. Я ощутила вдруг внезапный прилив нежности к нему и захотела его обнять. Он инстинктивно отшатнулся.

— Бога ради, Бен! Не дергайся! Я просто хотела поцеловать тебя на прощанье.

С нервной полуулыбкой он шагнул навстречу, позволяя мне обнять его.

— Мама, обними! — потребовала Элоди со своего высокого стула, и мы с Беном рассмеялись.

Я подошла и поцеловала ее в макушку:

— Пока-пока, моя миленькая дочурка. Я тебя люблю!

— Я тебя люблю, — повторила за мной она, улыбаясь набитым кашей ртом.

— А ты как? — спросил Бен, провожая меня до двери. — Что собираешься делать сегодня?

Вопрос был с подвохом. Я посмотрела на него с самой приветливой улыбкой:

— Все как обычно… Но на работе я не задержусь, — многозначительно сказала я.

Он понимающе кивнул и наклонился, чтобы поцеловать меня, что в последнее время стало большой редкостью. Я обвила руками его шею и поцеловала в ответ, радуясь, что он, похоже, совсем не злится. Когда он закрыл за мной дверь, я чуть задержалась на ступеньках. Я чувствовала себя виноватой. Прошлым вечером чуть не нанесла ему серьезную рану, и мне нужно было быть осторожнее. Я не любила Бена, но и не особо ненавидела. Просто презирала. Я решила, что на время мне нужно, так сказать, ограничить причиняемый ущерб, хотя бы просто для того, чтобы он вел себя так, как мне нужно.

Приехав на вокзал, я села в поезд до Лондона и подумала о Лео. Придется сказать ему, что нам придется ненадолго притормозить. Мне было жаль этого. Лео был сексуальным, волнующим и опасным — в Бене ничего этого не было. Но после происшедшего вчера мне нужно включить очарование на полную катушку, чтобы успокоить Бена, а если он заподозрит, что я продолжаю свои встречи, это не сработает. Нужно продемонстрировать ему, что мы прекрасная пара и счастливая семья. Раньше мне всегда удавалось это сделать, но сейчас почему-то казалось, что забыть о вчерашней моей вспышке ему будет труднее, не говоря уже о сообщениях от Лео.

Я позвонила Лео по пути от станции до офиса.

— Надеюсь, ты звонишь, чтобы сказать мне, что нам нужно встретиться в обед и отыграться за прошлый вечер, — промурлыкал он. — Трусики можешь не надевать.

От одного лишь звука его глубокого хриплого голоса у меня задрожали колени. Мысль провести обеденный перерыв в его квартире была отчаянно заманчивой.

— Увы, нет. У меня небольшая… э… проблема дома… Возможно, нам придется на время перестать видеться.

Последовала долгая зловещая пауза.

— Уверен, всегдашнее обаяние поможет тебе выкрутиться.

— Это будет непросто. Вчера он увидел твои сообщения в моем телефоне.

Снова повисла пауза.

— А… Понятно. И что ты сделала?

— Сказала ему правду. Другого выхода у меня не было — он меня застал в буквальном смысле без трусов.

Лео невесело рассмеялся:

— Да, действительно. Но нам нет нужды прекращать видеться. Просто будем аккуратнее, чтобы он не узнал в следующий раз. А если и узнает, то что он сделает? Вышвырнет тебя на улицу? И останется с ребенком, который даже не от него?

Я остановилась, вызвав недовольное шипение других прохожих, которым пришлось уклоняться, чтобы не врезаться в меня. Меня охватила тревожная дрожь. Как-то вечером, когда мы лежали пьяные в постели, я рассказала Лео правду об отце Элоди. Алкоголь развязал мне язык, и когда Лео спросил, как я оказалась с таким смертельно скучным типом, как Бен, я ответила, не подумав, что сошлась с ним только для того, чтобы наказать Питера, который бросил меня беременной. Тогда мне показалось, что он не обратил на это внимания, и больше я об этом не упоминала, поэтому надеялась, что он забыл. Но это оказалось не так.

— Я просто думаю, что мне нужно несколько недель побыть паинькой, — я старалась унять дрожь в голосе, казаться более спокойной, чем на самом деле.

— Не уверен, что тебе стоит это делать. Думаю, нам стоит продолжить все как раньше.

Мне не понравился тон Лео. В нем слышались угрожающие нотки.

— Не лучшая идея, Лео. Во всяком случае, сейчас. Я позвоню тебе через пару недель, когда все уляжется.

— А с чего ты взяла, что я готов сидеть и ждать тебя?

Теперь в его голосе звучало скорее удивление, и я облегченно вздохнула.

— Тогда мне придется рискнуть.

Я вошла в кабинет и увидела Маркуса, который ждал меня, сидя на столе. Пожалуй, все-таки надо было сказать ему, чтобы больше так не делал.

Я больше не его личный помощник, в конце концов.

— Доброе утро! — я положила сумочку и села, настороженно глядя на него. — Что случилось?

Маркус, задумчиво рассматривая собственные ногти, ответил:

— Мне только что звонил Лео Фокс.

Я с деланым безразличием включила компьютер. Я активно убеждала Лео вложить деньги в нашу компанию, передавая ему информацию, которую не следовало передавать, и в результате получила в дополнение к повышению еще и солидную премию. Деньги для меня большого значения не имели — меня больше интересовала власть. Я всегда чувствовала, что могу переиграть любого из мужчин, с которыми работала, включая Маркуса. Он и не подозревал, что я использовала наши отношения с ним, чтобы узнать как можно больше о бизнесе, рассчитывая однажды подвинуть и занять его место.

— И чего он хотел?

Маркус ответил не сразу.

— Ну, это немного странно… — он посмотрел на меня, и я увидела, что его шея слегка покраснела.

Чувство тревоги, которое я испытывала во время разговора с Лео, усилилось.

— Давай, говори, — я нетерпеливо взмахнула рукой.

Маркус отвел глаза:

— Он сказал, что думает вывести свой капитал из фирмы.

Во рту у меня немного пересохло, и я прокашлялась, чтобы выиграть время.

— Да?

— Именно так, — продолжил Маркус. — А это будет плохо для «Нортон».

— Да, — согласилась я. — Будет.

— И вот я подумал… — Маркус встал и сунул руки в карманы. — Может, ты знаешь, с чего он вдруг так решил?

Я медленно покачала головой:

— Нет. Откуда мне знать?

— Ну, он упоминал тебя. Я могу ошибаться, но мне показалось, что у вас могла произойти какая-то… размолвка.

Я презрительно наморщила нос:

— Маркус, не глупи. Лео — всего лишь мой друг. У нас не было никаких размолвок, и по какой бы причине он ни угрожал забрать свои деньги, я уверена, что ко мне это отношения не имеет.

— Хм… — Маркус задумчиво покачал головой.

Я поняла, что он ни на секунду мне не поверил. Он прекрасно знал, что моя связь с Лео длится уже несколько месяцев и что я наверняка передала ему конфиденциальную информацию о крупном слиянии, о котором мне было известно, чтобы побудить его вложить деньги. Словно прочитав мои мысли, Маркус добавил:

— Имей в виду, Белла, ты имеешь доступ к сугубо конфиденциальной информации, особенно касающейся предстоящего слияния. Если Лео Фокс инвестировал из-за того, что ты ему что-то сказала в процессе вашей — кхм! — «дружбы», — он пальцами изобразил в воздухе кавычки, — то у тебя могут быть большие проблемы, если ты его огорчишь.

Мое сердце бешено заколотилось. Я судорожно пыталась вспомнить, что я говорила Лео. Не было никаких сомнений, что, убеждая Лео вложить свои деньги, я сообщила информацию и о грядущем слиянии, что считалось инсайдерской операцией и было совершенно противозаконно.

Должно быть, вид у меня был испуганный, потому что Маркус ободряюще улыбнулся:

— Не беспокойся. Уверен, что до проблем не дойдет. Тебе всего лишь нужно, чтобы он был доволен.

Я кивнула, понимая, что он хочет сказать. Лео Фокс был не из тех, кто привык к неудачам, и явно не собирался так просто меня отпускать. Я посмотрела на Маркуса и уверенно кивнула в ответ.

— Все будет хорошо, — с улыбкой ответила я. — Я разберусь.

— Хорошая девочка, — хищно улыбнулся в ответ Маркус.

Глава тридцать вторая

Шарлотта остановила машину напротив дома, адрес которого ей дала Джо, и выключила двигатель. Это оказалось всего в десяти минутах езды от ее обшарпанного типового домика, но казалось, что она попала в совершенно иной мир. Она смотрела на роскошный белый фасад, скрытый за ажурными черными чугунными воротами. Это был чертовски большой дом для семьи из трех человек, особенно в этой части Суррея, славившейся высокими ценами на недвижимость.

Возле мощеной дорожки стояли две машины — бледно-голубой спортивный «мерседес» и большой внедорожный «ягуар». Шарлотта представила себе, как они сидят все вместе вокруг стола и завтракают. Интересно, похожи ли они на счастливую семью, смеющуюся и болтающую за едой? В этом она сильно сомневалась. Она видела всех троих на похоронах. Белла определенно не походила на человека, который любит смеяться или болтать.

Пока она рассматривала дом, тяжелая черная дверь отворилась. Шарлотта инстинктивно пригнулась, хотя оттуда ее никак не могли увидеть. Первой показалась Белла. Она потрясающе смотрелась в сером дизайнерском юбочном костюме. Следом за ней вышел Бен. При виде его у Шарлотты защемило сердце. Он сильно отощал, и скулы теперь были очерчены резче, чем прежде. Издали ей было трудно разглядеть его глаза, но она отчетливо видела темные круги вокруг них.

Белла обернулась что-то сказать ему, и он наклонился, чтобы ее поцеловать. Шарлотте сдавило горло, когда она увидела, как Белла обвила его шею руками и поцеловала в ответ, прежде чем закрыть дверь и, чуть помедлив, подойти и сесть в голубую спортивную машину.

Когда Белла миновала дистанционно управляемые ворота и выехала на дорогу, Шарлотта снова выпрямилась в кресле. Она не ожидала увидеть сцену, свидетелем которой только что стала, и это привело ее в замешательство. Они казались вполне счастливой парой, и если Белла так целовалась с ним на прощанье каждое утро, то в их отношениях не могло быть больших проблем.

Похоже, она напрасно потеряла время, приехав сюда. Шарлотта знала, что Джо искренне беспокоится за Бена, но также понимала, что в поисках причины, по которой он выбросил мать из своей жизни, та и мысли не допускала, что сын просто не хочет ее видеть. Это было очень несправедливо, но Бен, похоже, сделал выбор, и никто ничего не может с этим поделать.

Она еще немного посидела, раздумывая о том, как сообщить это известие Джо, прежде чем снова завести двигатель. Она уже собиралась тронуться, когда дверь снова открылась и на крыльце появился Бен, который на этот раз вел Элоди за руку к внедорожнику. Увидев их вместе, Шарлотта улыбнулась. Они, казалось, замкнулись в собственном счастливом мирке, и Бен явно был любящим отцом. Она всегда знала, что он будет именно таким.

Когда ворота открылись во второй раз за утро и Бен выехал на дорогу, он посмотрел прямо на Шарлотту и встретился с ней взглядом. Покраснев от смущения, она попыталась снова пригнуться в кресле, но было слишком поздно. Он ее заметил. Еле решившись осмотреться, она подняла голову и увидела, что он остановил машину прямо перед ней и открыл дверь, чтобы выйти.

— Черт… Черт… — пробормотала она себе под нос, пытаясь придумать правдоподобное объяснение, почему она сидит в машине напротив его дома, словно шпион. Бен подошел к ее машине и с подозрительным видом постучал в боковое стекло.

Шарлотта опустила стекло, чувствуя, что ее лицо уже приобрело багровый оттенок. От унижения она на мгновение почувствовала слабость.

— Привет, Бен, — выдавила она, не в силах посмотреть ему в глаза.

— Привет, — он нахмурился и чуть нагнулся вперед, чтобы посмотреть, нет ли в машине кого-нибудь еще. — Э… Что ты здесь делаешь, Шарлотта?

Никакого разумного объяснения в голову так и не пришло, поэтому Шарлотта решила, что честность будет лучшим — и единственным — выходом.

— Хотела увидеть тебя.

Бен снова нахмурился.

— Ладно.

Чуть помолчав, он продолжил так же хмуро:

— Тогда у меня два вопроса. Во-первых, почему ты не прислала сообщение, что хочешь приехать? И во-вторых, почему ты сидишь здесь вместо того, чтобы, например, просто подойти и позвонить в дверь?

В его глазах блеснуло такое удивление, что Шарлотта не сдержала улыбки.

— Прости. Долгая история. Я беспокоилась за тебя. Мы все беспокоимся, — добавила она. — Поэтому я вызвалась добровольцем, чтобы повидать тебя, раз уж я живу ближе всех, просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

Но как только я приехала, я поняла, что это была глупая затея и мне не следовало приезжать. Прости, — повторила она.

Бен медленно кивнул и оглянулся на свою машину.

— Ладно, — снова с сомнением сказал он. — Слушай, мы как раз собирались в парк. Поехали с нами?

Шарлотта закашлялась. Ей уже не хотелось оставаться после того, как она сама видела, что Бен с Беллой отлично ладят, но было никак не придумать, как сказать об этом.

— Э… Хорошо, — вместо этого ответила она. — Ты показывай дорогу, а я поеду следом.

Бен улыбнулся и кивнул:

Это недалеко, всего несколько минут езды. Увидимся там?

Шарлотта кивнула, по-прежнему сгорая со стыда:

— Увидимся там.

Когда она вышла из машины возле безлюдного парка, Элоди уже сидела на маленькой лошадке-качалке и весело смеялась и болтала, раскачиваясь взад и вперед. Рядом с гордым видом стоял Бен.

— Похоже, у тебя подрастает маленький жокей! — сказала Шарлотта, подходя к нему.

День был солнечный, но морозный, и она пару раз притопнула ногой, чтобы разогнать кровь.

— Ей нравится эта лошадка. Ужасно боюсь того дня, когда она захочет сесть на настоящую! Вот тогда точно будет повод беспокоиться, — при этом Бен смотрел на Элоди так, что, казалось, можно было физически ощутить любовь, исходящую от него волнами.

— Да, это точно, — Шарлотта улыбнулась, глядя на Элоди.

Она была прекрасной малышкой с огромными карими глазами и шелковистыми черными волосами, как у матери. Но, в отличие от матери, она постоянно улыбалась во весь рот, демонстрируя молочно-белые зубы.

— Кто это? — требовательно спросила Элоди, ткнув пальцем в сторону Шарлотты.

Бен рассмеялся:

— Это Шарли.

Элоди, широко раскрыв рот, разглядывала Шарли без малейшего стеснения, как это умеют делать только маленькие дети.

— Шарли… — сказала она наконец, радуясь, что сумела произнести это слово, и с удвоенной силой принялась раскачиваться на лошадке, тут же позабыв о Шарли и Бене.

— Присядем? — Бен показал на стоявшую рядом скамейку.

Шарлотта кивнула, и они сели. Они долго молча наблюдали за Элоди, пока Бен наконец не заговорил?:

— Как дела, Шарлотта? Ты отлично выглядишь.

Шарлотта улыбнулась ему, и их взгляды встретились, отчего ее сердце дрогнуло.

— Все в порядке. А у тебя как?

Вблизи она видела, что он выглядит совсем неважно. Джо была права: он выглядел затравленным и словно ушедшим в себя. В глазах Бена больше не было того блеска, который она так любила.

— У меня все хорошо, — Бен отвел глаза и посмотрел на Элоди, но Шарлотта успела заметить подступившие слезы. — Не знаю, зачем тебя послали проведать меня.

Шарлотта прикусила губу, задумавшись, стоит ли говорить то, что она собиралась сказать.

— Меня никто не посылал, Бен. В самом деле. Я сама вызвалась. Мы все за тебя переживаем. Ты больше ни с кем не видишься, и все по тебе скучают. Особенно твоя мама.

При этих словах Бен еле заметно вздрогнул.

— Когда вы с ней виделись? — спросил он, глядя в пространство.

— В прошлые выходные. Я приезжала к ней в гости в Саффолк вместе с Мэттом, Фрейей и малышом Берти.

Бен печально улыбнулся. Шарлотта поняла, что он тоже хотел бы там оказаться.

— Сколько ему уже?

— Три месяца, Бен, — с легким раздражением ответила Шарлотта. — Как ты мог этого не знать? Ведь Мэтт — твой старый друг!

Бен слегка отпрянул от неожиданной суровости в ее словах и обхватил себя руками, не то защищаясь, не то чтобы согреться. Как бы то ни было, Шарлотта насторожилась. С чего это он вдруг стал таким дерганым?

Бен глубоко вздохнул:

— Трудно поддерживать связь.

— В самом деле? — спросила Шарлотта. — С чего это? Достаточно только позвонить. Да даже сообщения хватит!

И снова Бен едва заметно отшатнулся, услышав ее слова. Он казался напуганным и нервным, что было на него совсем не похоже. Где-то в глубине сознания Шарлотты промелькнула мысль — она уже видела такого человека, столь же встревоженного, боящегося сказать или сделать что-то не так.

— Разве ты по ним не скучаешь? — спросила Шарлотта уже более мягким тоном. — Вы с Мэттом были неразлучны. Что случилось?

Она уже знала ответ, но хотела увидеть, сможет ли он признать влияние Беллы. Бен чуть плотнее сжал губы и глубоко вздохнул.

— Я по ним скучаю. Но иногда в жизни приходится делать выбор. Моя жизнь теперь сосредоточена на Элоди… и Белле, — добавил он чуть тише.

— Я понимаю, что Элоди — на первом месте. Это безусловно. Но, Бен… А мама? Она осталась совсем одна, когда умер твой отец, а теперь и тебя потеряла…

— Она не потеряла меня! — гневно воскликнул он. — Мы по-прежнему разговариваем.

Шарлотта понимала, что нужно действовать осторожно. Она не хотела разругаться с ним и еще сильнее ухудшить положение.

— Ну да, это хорошо, разумеется. Но общение по телефону не заменит времени, проведенного с ней, верно? И возможности обнять Элоди… Почему ты к ней не приезжаешь?

Бен задумался:

— Все сложно. У Беллы очень напряженная работа… — Он замолчал, и Шарлотта видела, что он и сам понимает, что это очень слабая отговорка.

— У меня тоже напряженная работа, Бен. У тебя была напряженная работа. Но мы все равно находили время навестить твоих родителей, и это при том, что у нас не было ребенка, которого они хотели бы повидать, — она бросила взгляд на Элоди, думая о том, как Джо хотелось бы побыть с ней. — Если у Беллы такой плотный график, может, возьмешь Элоди и съездишь с ней сам?

Она подумала, но не стала говорить, что Джо бы даже предпочла именно такой вариант.

Бен снова вздохнул с измученным и обреченным видом:

— Возможно. Посмотрим, что скажет Белла.

Шарлотта покачала головой. Она прожила с этим человеком двенадцать лет и все же чувствовала, что совершенно его не узнает. Он всегда был веселым и компанейским. Теперь же казался совсем забитым. Он любил друзей и семью, но больше не виделся с ними. Было уму непостижимо, как он мог перестать общаться со всеми, кого знал прежде. Но как-то смог.

— Могу я задать тебе один вопрос? — Шарлотте очень хотелось взять Бена за руку, но он все еще сидел обхватив себя руками.

Вместо ответа Бен лишь пожал плечами.

— Ты счастлив?

— Конечно. — Ответ последовал быстро, словно автоматически, но это была неправда: лицо выдавало Бена.

— Просто… — Шарлотта заколебалась, не зная, продолжать ли. — Ты так изменился. Помнишь, Бен? Помнишь, каким ты был раньше? Ты был душой любой компании. Тебя невозможно было заставить замолчать!

Бен улыбнулся и смахнул с джинсов воображаемую соринку, после чего снова обхватил себя руками.

— Я был просто ужасен, — пробормотал он, качая головой. — Не знаю, как ты могла терпеть меня так долго.

Шарлотта нахмурилась:

— Нет, Бен. Ты вовсе не был ужасен. Ты был великолепен.

Бен вздохнул и посмотрел ей в глаза:

— Но все же не настолько великолепен, чтобы ты осталась, верно?

Его слова пронзили Шарлотту, словно нож.

— Ты ни в чем не виноват, Бен. Дело во мне. Я, наверное, немного тронулась после смерти папы.

Стала сомневаться во всем, в том числе и в наших отношениях. Я не могу этого объяснить, но поверь — ты ни в чем не виноват.

— Знаешь, я, пожалуй, рад это слышать, — медленно кивнул Бен.

— Так почему ты так сильно изменился? — спросила Шарлотта просто для того, чтобы он продолжал говорить, чувствуя, что ему отчаянно необходимо выговориться.

— Не думаю, что я настолько уж изменился, — сказал Бен, нахмурившись. — А если и так, то, наверное, это из-за рождения ребенка. Появления жены. Такие вещи меняют человека. Нельзя продолжать жить по-прежнему — нужно приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам.

— Мэтт и Фрейя нисколько не изменились после рождения Берти, — возразила Шарлотта.

— В самом деле? — в голосе Бена слышались тоска и сожаление.

— Нисколько. Они остались такими же, просто добавился еще один маленький человечек. Единственное отличие — они очень скучают по тебе. Особенно Мэтт.

— Я по ним тоже скучаю, — слова вырвались автоматически, и Бен приложил палец к губам, словно пытаясь заставить себя молчать.

— Тебе не обязательно скучать по ним, Бен. Достаточно всего лишь взять телефон, и они будут здесь, как всегда.

— Все не так просто, — с бледной улыбкой ответил Бен.

— Именно так просто! — возразила Шарлотта. — Все настолько просто, насколько ты сам этого пожелаешь.

Бен не ответил, и Шарлотта увидела, что он глубоко задумался. Контроль и влияние Беллы оказались явно сильнее, чем она себе представляла, и Шарлотта по опыту знала, что такой контроль над другим человеком невозможно установить, не используя средства покрепче, чем просто слова.

Они еще немного посидели молча, слушая шелест осеннего ветра, срывавшего с деревьев красные листья, медленно падавшие на землю и устилавшие мокрую траву. Больше она ничего не могла сделать — только уверить его, что готова прийти на помощь, когда потребуется. Она начала вставать, и тут Бен схватил ее за руку:

— Ты уходишь? — Его глаза расширились от ужаса.

— Да. Наверное, мне пора.

Шарлотта встала и засунула замерзшие руки глубоко в карманы. Она сочувственно посмотрела на Бена:

— Но прошу тебя, пообещай, что позвонишь мне, если захочешь поговорить. Мой телефон у тебя есть, и я всегда — всегда — отвечу на твой звонок. И напиши мне, чтобы у меня тоже был твой новый номер, хорошо?

Лицо Бена скривилось, и ей показалось, что он вот-вот заплачет.

— Что? Что случилось, Бен? Скажи мне, — она снова села рядом и на этот раз взяла его за руку.

Шарлотта почувствовала, что он дрожит.

Бен покачал головой, уставившись на собственные ноги:

— Ничего. Я в порядке. Извини.

Шарлотта погладила его по руке, такой знакомой после стольких лет.

— Бен, скажи, а Белла… э-э-э… она причиняет тебе боль? Я имею в виду — физическую?

Бен тут же напрягся, но не ответил. Он отвел глаза в сторону и слегка покраснел.

— Не забывай, что я уже сталкивалась с подобным. На работе. Я писала об этом статьи, и ты напоминаешь мне одного мужчину, у которого я брала интервью. Он был в таком же положении. У тебя не все в порядке, Бен. Ты выглядишь несчастным. Хуже того — запуганным.

То, что Бен ответил не сразу, сказало Шарлотте все, что ей требовалось знать.

— Я в порядке, — пробормотал он.

Шарлотта глубоко вдохнула:

— Тебе нечего стыдиться, Бен. Это не твоя вина. Но ты не обязан оставаться в таком положении. Ты можешь уйти.

Бен печально улыбнулся:

— Вообще-то, нет. Не могу. И вон причина…

Он указал на Элоди, которая наконец начала уставать. Она прекратила качаться, сползла с лошадки и подбежала к Бену, который подхватил ее на колени, где она прижалась к нему, сунув палец в рот.

Шарлотта понимающе кивнула. Уйти было нелегко, если это означало уход от ребенка. А Белла определенно была из тех, кто мог использовать ребенка как оружие.

— Хорошо, — вздохнула она, снова встав. — Но, Бен, пообещай мне, что позвонишь в любое время, если почувствуешь себя беззащитным. Я живу всего в десяти минутах езды и приеду, когда понадоблюсь тебе.

Бен кивнул, но Шарлотта обратила внимание, что он ничего не пообещал.

— И постарайся как-нибудь проведать маму. Хотя бы тогда, когда Белла на работе. Может быть, ей об этом и знать не следует? Это очень важно для Джо. Да и для тебя, думаю, тоже будет очень важно, верно?

Бен поцеловал Элоди в макушку и с усталой улыбкой посмотрел на Шарлотту:

— Я постараюсь.

Шарлотта знала, что он этого не сделает, но она хотя бы постаралась его уговорить.

— Что ж, как я сказала, можешь звонить мне в любое время, днем и ночью.

— Спасибо, — Бен пригнулся и прошептал что-то на ухо Элоди.

— Пока! — крикнула Элоди, энергично помахав рукой Шарлотте.

Шарлотта обернулась и помахала им в ответ, жалея, что не может схватить их обоих в охапку и увезти с собой:

— Пока, Элоди! До свидания, Бен.

Глава тридцать третья

Я вынула сумочку из-под стола, вышла в коридор и увидела Маркуса, выходившего из своего кабинета.

— Ты домой? — спросил он, указав на мою сумочку.

— Да, — кивнула я. — Обещала быть дома вовремя, чтобы уложить ребенка спать.

Маркус улыбнулся:

— Я всегда стараюсь сделать так, чтобы мой уже давно спал к моменту моего возвращения и мне не приходилось этим заниматься.

Я подняла брови:

— И почему меня это не удивляет? В общем, увидимся завтра.

— Да, до завтра. Кстати, ты переговорила с Лео Фоксом?

— Да, все в порядке, — весело заверила его я, вышла из офиса и облегченно вздохнула.

Я позвонила Лео еще утром и сказала, что передумала, предложив встретиться в обед.

— Так… У меня, правда, уже назначен на сегодня обед, но я могу его перенести, — насмешливо протянул Лео, и я представила себе его похотливую улыбку.

Когда я доехала до его дома на такси, он уже ждал меня. Я подняла руку, чтобы постучать в дверь, но костяшки моих пальцев не успели коснуться дерева, как дверь распахнулась, и Лео затащил меня внутрь.

Я не успела даже перевести дух, как он прижал меня к стене и задрал юбку. Под ней ничего не было — я знала, что ему это нравится. Поэтому он сразу же вошел в меня и двигался уверенно и быстро, пока не кончил с громким стоном, оставив меня беззвучно глотать воздух.

Ошеломленная и напуганная, я одернула юбку и выдохнула, взглянув на него. Мои ноги дрожали, но впервые при встрече с Лео дело было не в его сексуальной удали.

Лео улыбнулся и провел пальцем по моей щеке с видом льва, осматривающего добычу.

— Вот видишь? Ты же не хочешь от этого отказаться?

— Нет, — честно призналась я.

Секс с Лео был непредсказуемым, опасным и волнующим, и на него легко можно было подсесть. Но он сам все больше начинал меня пугать, и его реакция на мою попытку немного отстраниться заронила семя сомнения, которое, как я понимала, теперь станет только расти.

Выхода не было. Он четко дал понять, что если я перестану с ним встречаться, то он устроит мне серьезные проблемы на работе. Да, для него это тоже создаст некоторые трудности, но у меня не было уверенности, что он не рискнет. Хуже того, я не могла поручиться, что он не создаст мне проблемы дома, рассказав Бену правду об Элоди. Мне нужно было делать все возможное, чтобы его ублажить.

Лео пригнулся и поцеловал меня.

— Это было намного лучше, чем скучный обед, который был у меня назначен. Повторим завтра. В следующий раз я не буду так спешить, и мы можем попробовать новые… игрушки, — закончил он с опасным блеском в глазах.

Я не сразу кивнула, догадываясь, о каких игрушках шла речь, поскольку наши отношения все больше приобретали оттенки садомазохизма.

— Конечно.

Другого ответа я дать не могла, если хотела сохранить существующее положение.

В поезде до Суррея я смотрела невидящим взглядом в окно на проплывающие пейзажи, размышляя о том, как я угодила в такую беду. Я была замужем за мужчиной, которого презирала, но который был мне нужен, чтобы ухаживать за ребенком. У меня был фантастический секс с другим, в котором я физически нуждалась, но который пугал меня. А тот единственный мужчина, которого я любила и желала превыше других, был мертв и лежал в могиле.

Я знала, что с Лео у меня будущего нет, да и не хотела такого будущего. Ему будет неинтересно быть отцом для Элоди или хотя бы верным мужем. Я помнила старую присказку о том, что когда мужчина женится на своей любовнице, то он создает вакансию. Я даже не была уверена, что он считает меня своей любовницей. Он был красив, энергичен и до неприличия богат, поэтому мог выбирать себе женщин по собственному вкусу, и меня втайне возбуждало то, что он, похоже, хотел именно меня. Хотя бы и только ради секса.

Я подумала о Бене, ждавшем меня дома вместе с Элоди. Он был полной противоположностью Лео. Нервный, сентиментальный и слабый. Но он был хорошим отцом, и в его преданности Элоди не было никаких сомнений. Я в миллионный раз представила себе, каково ему будет узнать правду, и не сомневалась, что она его убьет. Нужно было сделать все возможное, чтобы он никогда не узнал. Если для этого надо будет по-тихому встречаться с Лео, значит, так тому и быть. По крайней мере, я хоть что-то от этого получу.

Когда я приехала домой с вокзала, небо уже начало темнеть. Я ненавидела осень. Всю жизнь ненавидела. Наверное, из-за того, что именно осенью из моей жизни исчез отец, и с тех пор она ассоциировалась у меня с несчастьями и унынием. В ближайшие месяцы не приходилось ждать ничего хорошего до самой весны, несущей с собой новое начало и солнечный свет.

Войдя в дом, я услышала, что Бен и Элоди сидят на кухне. Она что-то болтала во весь голос, а Бен время от времени вставлял «хм» или «ого!», когда она переводила дыхание.

Они оба посмотрели на меня, когда я вошла: Элоди, перепачканная кусочками вареного яйца, с широкой и довольной улыбкой, Бен — с настороженной. Я подошла к дочке, подняла ее на руки со стула и покрыла ее лицо поцелуями, наслаждаясь запахом ее шелковистых волос. Потом я подошла с нею к Бену и поцеловала его в щеку.

— Ты сегодня рано. Второй день подряд, — при этом он дотронулся до затылка, и я поняла, что он подумал о прошлом вечере.

Наши взгляды на секунду встретились, и я отвела глаза, подавив раздражение от его испуганного вида. Боже! Так кто угодно может решить, что я — какое-то чудовище.

— Да, я сейчас почему-то так скучаю по Элоди… Решила, что будет замечательно приехать домой вовремя, чтобы искупать и уложить спать.

Я села в кресло в кухне и обняла Элоди. Она сунула в рот палец и прижалась ко мне так нежно, что у меня сжалось сердце. Я почувствовала на секунду такой прилив любви к ней, что попыталась представить себе, каково бы было нам жить только вдвоем, если бы я отказалась от работы ради ухода за ней.

С деньгами проблем не было, так что это было вполне возможно. Но в то же время я подумала, какая это была бы скука, если бы моей единственной работой было постоянно развлекать ребенка, не имея возможности отвлечься с Лео. Нет, как бы мне этого ни хотелось, так не будет.

— Ну, как прошел день? — посмотрела я на Бена, который начал готовить ужин. — Тебя не было дома, когда я звонила.

Я несколько раз пыталась дозвониться, но по домашнему номеру никто не отвечал. Меня всегда раздражало, когда я звонила, а их не оказывалось дома, и мы прежде часто ссорились по этому поводу.

Я увидела, как плечи Бена напряглись.

— А… Нет, нас не было дома, извини. Мы были в парке. Потом в городе — нужно было кое-что прикупить.

— В парке было весело? — спросила я у Элоди, которая начала ерзать у меня на коленях.

Она энергично закивала:

— Лошадка!

Ах да. Вспомнила. В парке было множество отличных качелей, но ей всегда нравилась та скучная маленькая лошадка-качалка. Стоило ей сесть верхом, и оторвать ее было невозможно. Любые мысли о том, чтобы оставаться дома и ухаживать за девочкой, мгновенно испарились.

— Шарли! — добавила Элоди, глядя на меня, как будто я должна была знать, что она имеет в виду.

— Шарли? — ответила я без интереса. — Так зовут твою лошадку?

Элоди театрально нахмурилась и покачала головой.

— Нет! — скуксилась она. — Глупая мама.

Я бы не придала значения ее словам, если бы краем глаза не заметила, как Бен вскинул голову. Я с любопытством посмотрела на него. Он, казалось, затаил дыхание, а все его тело застыло.

— Тогда кто это? — спросила я у Элоди как можно более небрежным тоном.

Она сползла с моих коленей на пол и подошла к Бену, обвив руками его ногу и беззаботно прижавшись к нему. Он стоял как вкопанный.

— Папа дружит с Шарли.

Она слегка кивнула, довольная своей маленькой речью. Для своего возраста она отлично говорила. Произнеся первое слово всего в восемь месяцев, она с тех пор не умолкала.

Последовало долгое напряженное молчание.

Я ждала, что Бен поправит или уточнит слова Элоди, но он этого не сделал. Он просто стоял спиной ко мне и смотрел в кухонное окно. Я видела его отражение в сумерках — его лицо было мертвенно-бледным.

— Шарли часто здесь бывает? — спросила я наконец, стараясь сдержать гнев в голосе.

Я не могла поверить, что она была здесь, в моем доме. Что он скрывал это от меня.

Бен глубоко и шумно вдохнул, потом неохотно повернулся ко мне.

— Нет. Сегодня был первый раз. Я не знал, что она придет.

Хнычущий, умоляющий тон его голоса снова раздул во мне искорку гнева.

— Только не ври мне, Бен! Ты что, держишь меня за идиотку?!

Глаза Бена широко раскрылись, и он автоматически протянул руку, чтобы погладить Элоди, которая сердито смотрела на меня.

— Не кричи, мама! — приказала она, строго погрозив пальцем.

Я чуть помедлила. Элоди никогда прежде не видела наших ссор. Обычно я тщательно оберегала ее от этого, но перед глазами словно встала красная пелена, и я не смогла сдержаться.

— Заткнись! — рявкнула я. — Если я хочу кричать, я буду кричать! Идем, Элоди, искупаемся перед ужином, а потом мы с папой закончим разговор.

Я многозначительно посмотрела на него, потом взяла Элоди за руку и потащила к дверям.

— Папа меня купает! — захныкала она, поворачиваясь к Бену и пытаясь вырвать свою руку из моей.

— Нет! — я нагнулась и подхватила ее на руки, но она тут же принялась изворачиваться.

Я сжала ее покрепче, чтобы она перестала вертеться и мне было легче ее удержать.

— Ой! — вскрикнула она и расплакалась.

Я посмотрела на Бена — в его глазах стоял ужас.

— Я искупаю ее, — тихо сказал он, протягивая руки.

— Нет, — уперлась я. — Я специально приехала домой пораньше, чтобы ее искупать, и я это сделаю!

На грани истерики я выскочила вон с Элоди на руках. Мне удалось подняться с ней по лестнице в спальню, где я едва не швырнула ее на кровать.

— Ну, ладно, милая, — принялась я утешать ее, утирая пот со лба. — Прости, что мамочка накричала. Я просто очень-очень устала.

Я села на край кровати и принялась гладить ее по голове. Постепенно рыдания стихли, и девочка стала икать, опасливо поглядывая на меня и с удвоенной энергией сося палец.

— Все хорошо, радость моя. Давай отнесу тебя в ванну. Ты знаешь, как ее набирать? Потому что я забыла…

Лицо Элоди расплылось в улыбке, и она сонно закивала.

— Я умею, — нежно пролепетала она, забыв о слезах.

Когда она искупалась, я отнесла ее в ее комнату, надела пижаму и аккуратно уложила в кровать. Она посмотрела на меня такими невинно-влюбленными глазами, что я едва не расплакалась.

Я провела большим пальцем от ее переносицы до кончика носа, как делала это, когда она была совсем крошкой. Ее глаза тут же начали закрываться. Я улыбнулась про себя, радуясь, что моя уловка сработала.

— Я люблю тебя, — прошептала я и на цыпочках вышла из комнаты.

Прежде чем спуститься по лестнице, я остановилась, чтобы собраться с духом перед разговором с Беном. Откуда-то издали, по-видимому из сада, до меня доносился голос Бена. Я насторожилась.

Он говорил слишком тихо, чтобы я могла расслышать его слова, но и так легко было догадаться, кому он звонит.

Я тихо спустилась вниз по ступенькам и вошла в кухню. Снаружи уже совсем стемнело, но дверь кухни была распахнута, и я видела, как Бен разговаривает по мобильному, расхаживая по дворику.

Я подошла к окну и многозначительно посмотрела на него, сложив руки на груди и поджав губы.

Он был так увлечен разговором, что сначала не заметил меня, но когда все же поднял взгляд, то испуганно замер. Бен тут же выключил телефон и на негнущихся ногах пошел к кухонной двери, будто баран на бойню.

Он тянул время, закрывая за собой дверь и запирая ее на замок, потом поплелся к столу и с усталым вздохом плюхнулся на стул. Я по-прежнему стояла.

— Ну? — я выжидающе склонила голову.

Бен на секунду прикрыл глаза, потом посмотрел прямо на меня. Сделав глубокий вдох, он сказал:

— Слушай, Шарли просто заявилась сюда утром… Я ее не приглашал.

— Неужели? — с недоверчивой улыбкой спросила я. — Думаешь, я поверю, что ты с самых похорон не виделся с ней и не разговаривал, а однажды утром она вдруг как по волшебству сама появилась в нашем доме?

— Она не была в нашем доме, — Бен вздохнул и провел руками по волосам, напомнив мне при этом Питера. — Она ждала в машине снаружи, и я заметил ее, когда мы поехали в парк.

— То есть она преследует тебя? Боже, что за жалкая корова! — я не скрывала того, что не верю этому.

Мне очень хотелось сказать, что она может забрать его насовсем, но он был слишком нужен мне самой.

Бен покраснел, и я увидела в его глазах вспышку гнева:

— Нет! Она… в общем, ее попросила мама. — Он остановился и на мгновение опустил глаза, прежде чем продолжить: — И Мэтт с Фрейей…

Я фыркнула и скривила лицо от отвращения. Почему бы им просто не отстать и не позволить нам жить своей жизнью?

Бен проглотил ком в горле.

— Они хотели убедиться, что со мной все в по рядке. Они, видно, беспокоятся обо мне.

— Господи! Но тебе же не четыре года! Почему бы им не заняться своими делами и не оставить нас в покое?!

Бен неуверенно кивнул в ответ:

— Ну, я сказал, что у меня все хорошо, и она уехала. Не думаю, что она в ближайшее время появится снова.

Я нахмурилась:

— Но Элоди видела ее, так что она, должно быть, поехала в парк с вами?

— Да. Но я решил, что тебе это понравилось бы скорее, чем если бы я пригласил ее сюда!

— Мог бы сказать ей, чтобы катилась ко всем чертям! Это мне понравилось бы больше всего!

Бен покачал головой:

— Ага. Потому что это, конечно же, понравилось бы моей маме, так?

— Кому есть дело до того, что думает твоя мама? Мне — точно нет.

В глазах Бена выступили слезы, и я от раздражения стиснула зубы.

— Вообще-то, мне есть дело, Белла. Я скучаю по ней. Я хочу ее увидеть. И свозить Элоди к ней в гости.

Я видела, что он собрал в кулак всю свою храбрость и смелеет с каждым словом.

— Нет! — я посмотрела на него, как я надеялась, с самым строгим видом. — Нам больше никто не нужен, Бен. Лучше всего, когда нас только трое.

Он коротко и безрадостно рассмеялся.

— Только нас не трое, верно? Нас четверо, если посчитать еще и твоего любовника…

Я поверить не могла, что он мог быть настолько дерзким.

— Даже и не пытайся на этом играть, Бен! Я сказала ему, что не могу с ним больше встречаться.

Хоть я и была умелой лгуньей, при этих словах покраснела.

— Во всяком случае, до следующего раза, — пробормотал Бен вполголоса.

Я этого не хотела. Я поклялась себе больше никогда его не бить, но вспышка необъяснимой ярости охватила меня, и я не сдержалась. Бросившись вперед, я вцепилась ему в волосы, дернув за них с такой силой, что он повалился на колени.

— Белла! — закричал он, пытаясь вывернуться из моей хватки. — Мне больно! Хватит! Прекрати!

Он был так жалок, стоя на коленях и умоляя меня отпустить его, что вся моя злоба тут же испарилась. Я отпустила его волосы, поразившись тому, сколько их осталось в моей ладони. Потом я отступила на шаг назад и посмотрела на него, скривив губы:

— Никогда больше не спорь со мной, Бен! Ясно?

Он не ответил, поэтому я вытянула ногу и носком туфли подняла его подбородок:

— Ясно, я сказала?

Бен кивнул, затаив дыхание. Его глаза остекленели от слез. Я опустила ногу и уперлась руками в бедра:

— С кем ты говорил по телефону?

Он несколько раз моргнул, прежде чем ответить:

— С Шарли. — Его голос был еле слышен.

— Так я и думала. Что ты ей сказал?

Он снова быстро заморгал, словно пытаясь придумать ответ:

— Она позвонила мне.

— Врешь! — фыркнула я.

— Я не вру. В самом деле, — он поднялся с пола и снова сел на стул. — Она просто хотела сказать, что передала маме, что все в порядке, но попросила иногда приезжать к Джо. Она сказала, что Джо очень одиноко и она очень хочет увидеть Элоди.

— Хм-м… Ладно. Но я не хочу, чтобы ты еще хоть как-то общался со своей бывшей подружкой. Если она позвонит еще, скажи, чтобы проваливала!

— Да, хорошо. Так и сделаю. Но… — Бен снова сделал паузу и посмотрел на меня с той же раздражающей мольбой. — Как насчет того, чтобы съездить к маме? Думаю, я должен это сделать.

Я не хотела, чтобы он это делал. И уж тем более не хотела, чтобы он брал с собой Элоди. Но я уже нарушила данную самой себе клятву не бить его, поэтому решила проявить великодушие.

— Хорошо. Но без меня. И только на одну ночь.

Мне показалось, что на его лице отразилось облегчение, но я решила не обращать внимания.

— Отлично! Спасибо, Белла! — кивнул Бен.

Я поморщилась от его плаксивого тона, выставлявшего меня какой-то деспотичной сукой.

— Но больше никаких тайных звонков от твоей жалкой бывшей, ясно? Она должна оставить тебя в покое и жить своей жизнью.

Бен согласно закивал:

— Да-да, конечно.

Боже, совсем как щенок! Радуется, что его не пнули еще раз. Вообще-то, если подумать, то идея провести ночь без него была довольно привлекательной. Я могла для разнообразия остаться у Лео, а не нестись сломя голову домой, а утром обратно на работу.

— И не вздумай рассказывать сказок о том, какая я злая-презлая.

Бен прикусил губу.

— Потому что, если это случится, я обо всем узнаю, — сказала я угрожающим тоном. — И тебе это не понравится.

— Не беспокойся, — попытался улыбнуться он. — Я ничего ей не расскажу.

— Хорошо. Потому что рассказывать-то и нечего, верно?

— Верно.

— Так, ты продолжай готовить мне ужин, — сказала я, направляясь прочь из кухни. — Я приму ванну. Дай мне знать, когда будет готово.

Бен вскочил, уже намного более оживленный. Поднимаясь по лестнице, я набрала номер Лео.

Глава тридцать четвертая

Бен дождался, пока она уедет на работу, и начал собирать вещи. Он не хотел, чтобы она стала обсуждать, что он будет брать с собой.

— И помни — никакого вранья про меня! — бросила она через плечо, выходя из дома.

Бен облегченно выдохнул, глядя, как ее машина исчезает вдали, все еще не в силах поверить, что она и в самом деле разрешила ему поехать. Он чувствовал, что у нее могут быть для этого и свои мотивы, связанные с Лео, но сейчас ему было все равно. Если такова цена свидания с матерью, значит, так тому и быть.

Он покачал головой, вспомнив о ее приказе не врать про нее. В ближайшие сутки ему придется только врать. Ему придется притворяться, что он доволен и счастлив и что его жизнь не состоит из одних страданий. Ему придется скрывать, что он женат на женщине, которой ничего не стоит ударить его, пнуть или, как она чаще всего теперь поступала, дернуть его за волосы за любой мелкий проступок, вызывавший ее ярость. Иногда она, казалось, просто была настроена на драку и устраивала ссору лишь для того, чтобы у нее был повод для нападения.

Да, подумал он, загружая Элоди и сумки в машину, как раз правды-то и надо было избегать в разговорах.

— Увижу бабушку! — весело чирикнула Элоди на заднем сиденье.

Бен посмотрел на нее в зеркало заднего вида и улыбнулся.

— Да, увидишь, милая. Давно пора, — пробормотал он вполголоса.

— Давно пора! — повторила она, и Бен про себя отметил, что нужно быть осторожнее в словах и в поступках в ее присутствии, раз она теперь может воспроизвести услышанное.

Двухчасовая поездка тянулась целую вечность. Теперь, когда они и в самом деле поехали, Бену не терпелось добраться как можно быстрее, и любая задержка в пути заставляла его беспокойно стискивать зубы.

Наконец они въехали на до боли знакомую гравийную дорожку. Бен вынул Элоди из детского кресла и посмотрел на песчаниковый фасад прекрасного дома, в котором вырос. Еще не войдя внутрь, он почувствовал, что этот дом сильно изменился с его последнего приезда. Он казался усталым и полным жалости к себе, почти как мать Бена, в этот самый момент открывшая дверь и выбежавшая им навстречу.

— Ох, милые мои! — воскликнула она, а щеки ее уже были мокры от слез. — Как же я рада вас видеть!

Она присела на корточки, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами Элоди.

— Здравствуй, маленькая куколка! — она раскинула руки и крепко обняла девочку. — Какая же ты красавица!

Элоди радостно улыбнулась, но вдруг ее охватил приступ застенчивости, и она отпрянула, ухватилась за ногу Бена и прижалась лицом к его бедру. В глазах Джо мелькнула грусть, но она быстро пришла в себя и выпрямилась, чтобы обнять Бена. Она крепко прижалась к нему на несколько секунд, и Бена тут же окутал знакомый мыльный запах ее волос и легкий цитрусовый аромат духов, которыми она пользовалась, сколько он себя помнил.

— Здравствуй, мальчик мой, — проворковала она, потом отстранилась и оценивающе посмотрела на него. — Ты похудел.

Бен печально улыбнулся:

— Ты тоже, мама.

Так и было. Хотя Джо всегда была стройной, у нее всегда была красивая фигура и милые круглые щечки. Теперь изгибы фигуры исчезли, а скулы стали острыми. Это ее старило.

Джо улыбнулась, и Бена поразило, что в ее глазах не было прежнего блеска. Словно в них выключили свет.

— Что ж, значит, я правильно сделала, что накупила еды, чтобы откормить десятерых. Пока вы здесь, можем оба немного набрать вес. Заходите!

Бен взял Элоди за руку и повел ее по ступенькам к двери. Едва они перешагнули через порог, Бен резко остановился, охваченный печалью, нахлынувшей с воспоминаниями о прежней жизни.

Джо, шедшая впереди, обернулась и встревоженно посмотрела на него:

— Что случилось, Бен? Все в порядке?

Бен покачал головой. Желание расплакаться было нестерпимым, но он не хотел тревожить Элоди. Джо, кажется, это поняла и протянула руку.

— Эй, Элоди, хочешь увидеть, какие сладости я приготовила специально для тебя?

Услышав о сладостях, Элоди тут же отпустила руку Бена и, взяв за руку Джо, радостно потопала с ней на кухню, позабыв обо всякой стеснительности.

Бен сделал несколько глубоких вдохов, но поток слез, копившийся столько времени и ждавший своего часа, было не остановить. Он присел на корточки и закрыл лицо руками, дав наконец выход скорби по отцу, которую он никогда еще толком не мог проявить. Вернее, которую ему никогда не давали проявить.

Через некоторое время он почувствовал, что ему хватит сил встать. Нетвердой походкой он дошел до туалета и наклонился над раковиной, ополоснул лицо холодной водой, смывая последние следы слез. Подняв голову, он посмотрел на себя в зеркало и представил, как он выглядит для матери. Он, безусловно, сильно изменился с тех пор, как был здесь в последний раз, на похоронах отца.

Теперь ему стало казаться, что именно со смертью Питера в Белле проснулось нечто, что было сложно даже описать. Да, она и до этого была сложным человеком и пыталась все контролировать, но по большей части он был с ней счастлив. В те времена хорошего все равно было больше, чем плохого. Теперь же она, казалось, ненавидела и презирала его, но все равно хотела контролировать. Это было невозможно понять. Почему смерть Питера разбудила в ней эту тьму?

Он вытер лицо полотенцем и, убедившись, что самообладание вернулось к нему, присоединился к Джо и Элоди на кухне.

Малышка сидела на столе, а Джо разложила перед ней кучу всяких сладостей, словно официант, с гордостью демонстрирующий лучшие десерты.

— Вон ту! — радостно крикнула Элоди, покачиваясь на столе и указывая на пакетик конфет «Поросенок Перси» — ее любимых.

Джо открыла пакетик и вынула конфету:

— Открой ротик… И Перси едет в животик Элоди! — она медленно поднесла конфету и положила ее в открытый рот Элоди.

Бен улыбнулся и подошел к ним. Он сел на высокий табурет и довольно наблюдал, как они уничтожили полпакета конфет под радостный смех Элоди. Потом они начали обсуждать, что будет на обед.

— Хочу хлеба! — выкрикнула Элоди, почувствовав, что может просить Джо о чем угодно и это будет исполнено.

— Значит, будет тебе хлеб! — ответила Джо и сняла Элоди со стола. — Но прежде… Хочешь поиграть в игрушки, которые я для тебя нашла?

Бен пошел следом за Джо, которая повела Элоди в соседнюю гостиную, где было разложено множество старых игрушек, часть из которых Бен смутно помнил с детства. Элоди плюхнулась на ковер и тут же увлеченно стала играть со старой игрушечной школой.

Наблюдая за ней, Бен положил руку на хрупкие плечи Джо, уже чувствуя, как копившееся столько времени напряжение начинает уходить.

— Это ведь моя? — спросил он, кивая в сторону домика.

Джо кивнула:

— Тебе ее подарили на двухлетие. Ты хотел кукольный домик, но мы в те времена были не настолько прогрессивны, поэтому ты получил школу. Я знала, что они еще пригодятся. Да и все равно не смогла бы выбросить. Твой папа считал, что я сошла с ума.

Бен улыбнулся, услышав нежность с легким оттенком грусти в ее голосе.

— Как ты, наверное, ты по нему скучаешь!

— Боже, ты даже не представляешь! Смешно… Он никогда не был шумным, но без него в этом доме стало так тихо…

— Представляю, — кивнул Бен.

— Поэтому я так рада, что вы приехали, Бен, — она посмотрела на Элоди, все еще радостно расставлявшую столы и стулья и рассаживавшую маленькие фигурки. — Вы оба. Я, конечно, люблю разговаривать с тобой через «FaceTime», но это ведь не одно и то же, верно?

— Верно, — согласился Бен. — Выпьем чаю? Мы можем присматривать за Элоди из кухни, да она и не заметит, что мы вышли.

Он с любовью взглянул на Элоди, которая была увлечена новой игрушкой.

Джо поспешила на кухню и налила две кружки чая. Она поставила их на стол и уселась напротив.

— Ну, как ты, сынок? Как живешь?

Бен сделал глоток. Чай был как раз такой, какой он любил: крепкий, горячий, и в нем было не слишком много молока. Его поразило, что он не мог припомнить, чтобы Белла хоть раз приготовила для него чай. Всегда было наоборот.

— У меня все в порядке, мам. Послушай, мне очень жаль, что я не приезжал к тебе. Это… — Он умолк, раздумывая, что еще можно сказать. — Это иногда бывает трудно.

— Я не нравлюсь Белле, — смиренно сказала Джо.

Бен вздохнул.

— Честно сказать, Белла тебя на самом деле не знает. Но у нее… ну, думаю, ты бы сказала, что у нее психологические проблемы. Я не знаю точно, потому что она никогда об этом не говорит, но это, наверное, связано с ее детством и отцом. Ей хочется всегда все контролировать… Когда на горизонте появляются другие люди, это ее беспокоит и кажется ей опасным. Думаю, ей просто хочется создать кокон, в котором были бы только мы втроем.

Он вспомнил тот вечер, когда предположил, что их в этом коконе четверо, если посчитать любовника Беллы, и ту ярость, которую это в ней вызвало. От этого воспоминания он содрогнулся.

— А как насчет тебя? Ты этого хочешь? — Джо пристально посмотрела на него, и между бровей у нее пролегла тревожная морщина.

Бен прикусил щеку, обдумывая, что сказать дальше.

— Я хочу, чтобы Элоди чувствовала себя защищенной. Чтобы у нее были оба родителя.

Он отпил еще чая, чтобы выиграть время на обдумывание. Ему было сложно ответить на вопрос, не выдав, что у него нет никакого выбора. Его желания не имели значения — Белла дала это понять совершенно четко.

— Поэтому, чтобы поддерживать существующее положение, я решил, что лучше следовать желаниям Беллы и не нарываться на ссору. Это просто не стоит проблем, которые последуют.

«Проблемы» — каким некстати легковесным было это слово, чтобы описать то, что происходило, стоило ему пойти не в ногу. На мгновение он представил себе приятное облегчение, с которым рассказал бы Джо все, но это бы невообразимо встревожило ее, а он не мог причинить ей новую боль. Боль оттого, что они редко видятся, ничто по сравнению с той болью, которую она почувствует, если узнает о том, как на самом деле проходит его повседневная жизнь.

Джо опустила взгляд и уставилась в кружку. Бен увидел, что ее губы дрожат.

— Я смогу справиться с тем, что не вижу тебя… — начала она, тщательно подбирая слова. — Но только если знаю, что ты счастлив.

Она снова посмотрела Бену в глаза:

— Ты счастлив, Бен?

Глаза Бена наполнились слезами, и он раздраженно заморгал, пытаясь их прогнать. Почему он все время так эмоционален? Белла была права. Он стал невероятно плаксив.

— Кажется, ты только что ответил на мой вопрос, — печально посмотрела на него Джо и беспомощно покачала головой.

— Нет! — быстро ответил Бен. — Нет, просто я немного расчувствовался, вернувшись сюда впервые после того, как отец… в общем, после похорон, — он никак не мог заставить себя произнести слово «умер». — Честно, мам, по большей части я счастлив. Никто ведь не может быть счастлив все время, верно?

Сказав это, он задумался. А когда он в последний раз был по-настоящему счастлив? Внезапно он осознал, что это было, еще когда они были с Шарлоттой. Даже в самые счастливые дни с Беллой, например, когда родилась Элоди, всегда оставалось какое-то подспудное напряжение, заставлявшее его все время действовать с крайней осторожностью, чтобы не задеть какую-нибудь невидимую нить, которая вызовет взрыв.

— Шарли кажется, что ты несчастлив, — голос Джо оторвал его от раздумий. — Она очень беспокоится за тебя, Бен. Мы все беспокоимся: Мэтт, Фрейя, Эмма…

Бен снова посмотрел на Джо:

— Я был несчастлив в тот день, когда Шарли заехала к нам. Она во всех красках расписала, как ты одинока, и мне было ужасно думать, что вы обсуждаете меня за моей спиной.

Джо криво усмехнулась:

— Мы бы и в лицо тебе это сказали, если бы была такая возможность, Бен!

Бен негромко рассмеялся.

— Да, пожалуй. В любом случае это был не лучший день, и она застала меня в неудачное время.

— Послушай, — Джо взяла Бена за руку. — Прости, если мы застали тебя врасплох. Мы просто не знали, что делать. Мы все по тебе очень скучаем, и если ты не можешь приехать к нам, оставалось только кому-то из нас приехать к тебе. Нам просто нужно было самим убедиться, что с тобой все в порядке. Что касается меня, то я рада, что она съездила тебя повидать, иначе не думаю, что мы сидели бы здесь сейчас. Верно?

— Возможно, — согласился Бен. — В любом случае хорошо, что она заехала. Я был рад повидать ее.

На самом деле встреча с Шарли причинила ему невероятную боль. Она вновь пробудила чувства, которые он считал давно забытыми. Она была такой теплой в сравнении с холодностью Беллы. Такой добродушной в сравнении с требовательностью Беллы. Он по-прежнему чувствовал ее любовь. Она знала о нем все, и их связь оставалась такой же прочной. Не сказав ни слова о том, что с ним происходит, он видел, что она поняла. Потому что знала его.

Джо чуть наклонила голову:

— Думаю, она всегда будет жалеть, что рассталась с тобой.

— Не надо… — прервал ее Бен, предупреждающе покачав головой. — Не надо об этом.

Ему было невыносимо думать о том, что могло бы быть, если бы в тот вечер он не встретил Беллу и не положил конец всем надеждам на примирение с Шарлоттой.

Джо всплеснула руками:

— Ладно… Извини. Ты прав. Нет смысла жить прошлым.

Бен ободряюще улыбнулся ей:

— Расскажи об Эмме. И о Мэтте с Фрейей.

Как они?

Джо расцвела в улыбке.

— Ох, видел бы ты малыша Берти! — воскликнула она, радостно хлопнув в ладоши, явно довольная сменой темы. — Он великолепен. И уже такой большой… Бог знает, чем они его кормят, но…

Бен с улыбкой слушал, как Джо рассказывает ему истории о жизнях, которые продолжались без него, пока он исчез с горизонта. Эмма все еще слишком много, по мнению Джо, разъезжала, но хорошая новость заключалась в том, что в Сингапуре она познакомилась с одним мужчиной, коллегой-юристом. У них начался роман и оба сейчас очень счастливы. Судя по всему, она собиралась привезти его в гости к Джо на Рождество, и похоже, что речь может идти о помолвке.

Мэтт и Фрейя были без ума от своего малыша, и Фрейя решила не возвращаться в больницу после отпуска, поскольку у Мэтта на работе дела шли так хорошо, что у нее появилась возможность остаться дома…

Слушая ее, Бен чувствовал себя все более оторванным от мира. Все вокруг, казалось, жили нормальной жизнью. Как же его угораздило оказаться в реальном воплощении какого-то фильма ужасов? На самом деле, подумал он, сюжет этого фильма был настолько натянут, что никто бы и не подумал его снимать. Скольким еще мужчинам приходилось в ужасе корчиться на коленях, пока их стройные, прекрасные, очаровательные жены клочьями выдирали им волосы и ломали челюсти ударом колена под подбородок?

После раннего ужина — хлеб для Элоди, цыпленок в вине для них — Джо и Бен вместе уложили Элоди спать в детской с белыми стенами, которая ждала ее с самого рождения, но так никогда пока и не использовалась.

Бен наблюдал, как Джо с радостью показывает Элоди все книги и игрушки, которые с любовью собирала для нее в надежде, что однажды они пригодятся, и не мог избавиться от горького привкуса стыда во рту. Как же мучительно было Джо оставаться в отрыве от внучки, которой она хотела и могла отдать столько любви. В миллионный раз он проклял себя за малодушие, не позволявшее противиться Белле.

Когда Джо закончила читать четвертую сказку, глаза Элоди начали закрываться. Она казалась такой милой и уютной, сидя на коленях Джо в большом деревянном кресле-качалке, лениво посасывая палец, что Бен вскочил.

— Что случилось? — встревоженно спросила Джо. — Куда ты?

За телефоном. Я должен это сфотографировать.

Бен вприпрыжку сбежал с лестницы, как обычно перескакивая через ступеньку и чувствуя себя легче и счастливее, чем все последние годы. Как хорошо, что ему и Джо удалось провести это время с Элоди! Он поклялся, что теперь это будет случаться регулярно. Нелепо было так долго не заезжать.

Телефон лежал на гранитной столешнице по-L среди кухни, и, еще не дотянувшись до него, Бен понял, что тот сердито гудит от входящих сообщений. Все его новообретенное счастье мгновенно улетучилось, во рту пересохло. Трясущейся рукой он взял телефон и собрался с духом, прежде чем разблокировать экран и прочитать сообщения.

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ НА ЗВОНКИ?!!!!! ГДЕ ТЫ??!

ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗЬМИ ТРУБКУ!!!!

Красный кружок рядом со значком телефона показывал сорок семь пропущенных звонков. Бен покачал головой, не веря своим глазам. Как она умудрилась сделать столько звонков за то время, пока он был наверху? Он уже собирался перезвонить ей и рассыпаться в извинениях, но вспомнил, что мама ждет его наверху, чтобы он сфотографировал ее с Элоди.

Произошедшего уже не исправить, решил он. Еще несколько пропущенных звонков ничего не изменят. Она может и подождать. Он поднялся обратно по лестнице, но настроение было уже испорчено сообщениями от Беллы. Он вернулся в затемненную детскую и заставил себя улыбнуться.

— Извини, не мог найти телефон. Так, давайте сделаем несколько красивых фотографий…

Элоди уже засыпала на руках у Джо, и вместе они выглядели так мило, что у Бена защемило сердце от любви к ним. Он сделал фотографию, и Джо нежно подняла девочку и уложила в кроватку так бережно, словно в ее руках был самый хрупкий предмет в мире. Подоткнув одеяло, Джо наклонилась и поцеловала девочку в щеку, потом благоговейно погладила ее.

— Она — само совершенство, — сказала Джо Бену, когда они осторожно вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.

— Я тоже так думаю, — согласился Бен, гордо улыбнувшись, несмотря на гложущую тревогу по поводу сообщений, ожидавших его в телефоне, словно неразорвавшаяся бомба.

Когда они спустились по лестнице, его телефон завибрировал, и он виновато посмотрел на Джо.

— Ответь. Я пока заварю чай, — ска зала она, уже направляясь на кухню.

Бен нажал на кнопку «принять» и поднес телефон к уху.

— Привет, Белла, — спокойно, как он надеялся, начал Бен.

— Где ты? Почему не отвечаешь на звонки? Я не могла тебе дозвониться! — голос Беллы казался заплаканным и слегка испуганным; а еще он звучал приглушенно, будто она была в ванной или в туалете.

— Что значит «где я»? Ты знаешь, где я. У мамы, — он бросил взгляд в сторону кухни, где Джо деловито звенела чашками и блюдцами, а потом прошел в столовую, закрыв за собой дверь и готовясь отразить неизбежное нападение.

— Почему ты не отвечал? Я пыталась с тобой связаться, — Бен отчетливо представил себе ее недоверчиво прищуренные глаза.

— Потому что я был наверху с мамой и укладывал Элоди спать, а мой телефон был внизу в беззвучном режиме. Я его не слышал, вот и все.

Он старался говорить как можно более миролюбивым тоном, чтобы попробовать разрядить ситуацию. Он не мог позволить себе настоящую ссору, пока мать была в соседней комнате.

Она немного помолчала.

— Прости, я просто беспокоилась. Бен, послушай, ты мне очень нужен дома как можно скорее.

— Что?

— Прошу тебя, вернись домой. Мне очень плохо, Бен.

Голос ее звучал беззащитно и умоляюще. Она была совсем не похожа на ту женщину, которую он узнал — и научился бояться — за прошедший год, и это его потрясло.

— В каком смысле «плохо»?

— У меня ужасно болит живот и… — последовала короткая пауза. — Пошла кровь, — она снова остановилась и издала протяжный стон. — Похоже… похоже, у меня выкидыш. Пожалуйста, Бен, прошу, вернись домой! Я бы не стала просить, если бы ты не был мне по-настоящему нужен.

Бен отшатнулся, почувствовав легкое головокружение.

— Выкидыш? — В голове у него зашумело, и он не сразу осмыслил ее слова.

Как она могла забеременеть? Но он уже знал ответ, вспомнив, как всякий раз, сорвавшись на нем, она принималась соблазнять его, всякий раз все глубже залезая в его сознание.

— Да… — прошептала она. — Бен, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты был рядом как можно скорее. Я так боюсь!

Бен прислонился к стене, ошеломленный таким внезапным проявлением слабости с ее стороны.

— Но… я не могу ехать домой, — пробормотал он. — Мы только что уложили Элоди спать.

Белла жалобно заплакала.

— Прости, Бен. Я знаю, что не могу об этом просить, но, пожалуйста, ты можешь поднять ее и пересадить в детское кресло? Она даже не проснется — ты ее знаешь. Пожалуйста, Бен!

Ее тон полностью изменился — вместо напористого и злобного, к которому он привык, он стал умоляющим, слезливым и беззащитным. Он не мог припомнить, когда она в последний раз казалась настолько беспомощной.

Он лихорадочно размышлял. Он не хотел уезжать от Джо, но понимал, что выбора у него нет, особенно если у Беллы и в самом деле выкидыш Он должен быть рядом.

— Может, вызовешь скорую? — предложил он, чтобы потянуть время.

На другом конце Белла снова застонала от боли.

— Да, наверное, но я хочу, чтобы ты был рядом. Я не хочу ехать одна. Пожалуйста, Бен, — умоляла она. — Мне очень нужна твоя помощь. Я без тебя не справлюсь.

Она снова расплакалась, и он принял решение:

— Хорошо, я еду.

— Ох… Спасибо, Бен! — рассыпалась в благодарностях Белла. — Большое тебе спасибо!

— Увидимся через пару часов, — сказал он ей.

Ему показалось, что за эти несколько минут он стал на пару дюймов выше ростом. Он слышал в ее голосе неподдельную благодарность, и ему было приятно наконец-то почувствовать себя нужным. Ему показалось, что это может стать поворотным моментом в их отношениях.

— Я постараюсь приехать поскорее.

Он положил трубку и приготовился рассказать обо всем Джо, понимая, как она огорчится. Но, рассудил он, если этот поступок позволит изменить баланс в его отношениях с Беллой, это значит, что он сможет приезжать к матери в любое время.

Он уже решил настаивать на этом и, судя по благодарному тону Беллы, не думал, что в будущем они будут по этому поводу ссориться.

Джо сидела у стола на кухне перед двумя чашками чая. Улыбка исчезла с ее лица, стоило ей поднять голову и увидеть лицо Бена.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

Бен провел ладонями по волосам:

— Белла звонила…

— Я поняла, — ответила Джо, сурово глядя на него.

Бен проглотил комок в горле.

— Ну… У нее сильно болит живот, и ей очень плохо. Ей кажется, что у нее может быть выкидыш.

Самые разные чувства волнами прокатились по лицу Джо. Потрясение, за ним — страх, за ним — ужас.

— Она беременна? — прошептала Джо, широко раскрыв от удивления глаза.

Бену и самому все еще трудно было в это поверить, не говоря уже о том, чтобы определиться с чувствами.

— Ну, мы точно не знаем… Мы не знали, — поправился он. — Но она думает, что это может быть выкидыш, и умоляет меня приехать…

Он виновато умолк. Джо была ошеломлена:

— Что, сейчас?

Бен кивнул:

— Боюсь, да. Прости, мам, но, судя по голосу, ей действительно плохо, а я не могу оставить ее одну, если… если она теряет нашего ребенка.

Он не хотел, чтобы Джо спорила с ним. Теперь, когда он согласился вернуться домой, он просто хотел сесть в машину и быть там как можно скорее.

— Но Элоди спит в кроватке. Ты же не можешь разбудить ее и увезти — это нечестно!

Лицо Джо выражало такую смесь досады и замешательства, словно это ее разбудили посреди ночи и она пытается осознать, что происходит, все еще находясь во власти сна.

— Она не проснется. Я перенесу ее в детское кресло в машине, и она даже не заметит разницы. В машине она всегда спит как убитая.

Лицо Джо вдруг сморщилось.

— Бен! — жалобно воскликнула она. — Пожалуйста, не уезжай! Ты так давно не приезжал, и мне кажется, что если ты уедешь, то больше не вернешься!

Она закрыла ладонями лицо, по которому струились слезы.

Решительность Бена тут же поколебалась. Он разрывался между нежеланием причинять боль матери и желанием примчаться на помощь больной жене. Он подошел к Джо и обнял ее содрогающиеся от рыданий плечи.

— Мам, посмотри на меня, — одной рукой он приподнял ее подбородок, и она посмотрела на него сквозь слезы, лившиеся по щекам. — Обещаю, что я приеду снова в ближайший месяц. Я никогда больше не позволю этому повториться. Я видел, как прекрасно ты заботишься об Элоди, и мне кажется нелепым, что ты не могла сделать это раньше. Я добьюсь того, чтобы мы теперь смогли приезжать к тебе регулярно.

— Но Белла… — Джо беспомощно покачала головой. — Она тебе не позволит. Она ненавидит меня и не хочет, чтобы ты хоть как-то общался со мной.

Она снова расплакалась. Внутри Бена все сжалось от боли.

— Пожалуйста, мам, не расстраивайся. Я все улажу с Беллой и скажу ей прямо, что, даже если она и не будет ездить с нами, мы с Элоди отныне будем навещать тебя каждый месяц. Это не обсуждается.

Он чуть крепче сжал ее плечи, чтобы подбодрить.

— Хорошо?

Джо прекратила плакать и попыталась улыбнуться:

— Правда?

Бен кивнул, чувствуя себя сильнее и увереннее, чем за все последние несколько лет.

— Правда.

— Но как? Я знаю Беллу… — Джо снова покачала головой. — Она тебе не позволит.

Бен попытался выпрямиться в полный рост.

— Мне кажется, что, если я вернусь сегодня домой, это поможет мне все уладить, мам. Да, до сих пор дела шли не очень гладко, но я собираюсь это исправить. Отныне все будет по-другому. Лучше. Хорошо?

Бен чуть склонил голову набок в ожидании ответа Джо. Джо несколько секунд смотрела ему в глаза, прежде чем кивнуть, поверив в его искренность.

— Хорошо.

Вместе они поднялись по лестнице в детскую, где мирно спала Элоди. Бен собрал вещи в ее маленький розовый чемоданчик и отдал его Джо. Они оба посмотрели на спящую в кроватке девочку.

— Даже страшно ее будить, — прошептала Джо.

Бен улыбнулся:

— Она не проснется. Смотри.

С этими словами он нагнулся над кроваткой, убрал одеяло и подхватил девочку на сгиб локтя одним ловким движением. Элоди чуть поежилась и громко вздохнула, но, как и предсказывал Бен, даже не открыла глаз.

Он отнес девочку вниз по лестнице, позволив Джо открыть входную дверь и дверцу машины, чтобы осторожно устроить ее в детское кресло и пристегнуть. Девочка так и не проснулась. Бен обернулся к Джо и забрал у нее чемоданчик.

— Видишь? Если она заснула, разбудить ее не так-то просто.

Джо улыбнулась и жадным взглядом всматривалась в заднее сиденье, пока Бен загружал вещи в багажник.

Когда все было готово к отъезду, он наклонился и как можно крепче обнял Джо.

— Прости меня, но мы приедем снова очень-очень скоро.

Он почувствовал, как Джо кивнула, уткнувшись ему в грудь.

— И дай мне знать, что произошло. Был ли это в самом деле выкидыш.

— Конечно.

— Обещаешь? — приглушенным голосом спросила Джо.

Бен слегка отстранил мать и посмотрел на нее, чуть наклонив голову, чтобы она могла видеть его глаза.

— Обещаю, — горячо ответил он.

Глава тридцать пятая

Я открыла дверь ванной и с улыбкой вошла в спальню.

Не надо было разрешать Бену везти Элоди в гости к Джо. Она несомненно все время будет настраивать его против меня и убеждать не возвращаться. Только когда я приехала утром на работу, я осознала, какую ошибку совершила и как это может быть опасно. Нужно придумать что-нибудь, чтобы он поскорее приехал домой и я могла укрепить свою власть над ним. Я знала, что Бен тут же примчится, узнав о возможном выкидыше, который я легко могла бы изобразить, когда он приедет.

— Чему ты улыбаешься? — протяжно спросил Лео, сидевший на кровати, откинувшись на спинку, и куривший сигарету.

Я посмотрела на него, совершенно уверенная в себе и ничуть не смущенная его наготой. Тонкая вуаль дыма, прищуренные глаза и взъерошенные светлые волосы придавали ему сходство с кинозвездой.

— Да так, ничему.

— Болтала по телефону с муженьком, да? — шаловливо посмотрел он на меня. — Проверяла его?

Я уклончиво пожала плечами и расстегнула хрустящую белую сорочку, которую нашла в гардеробе у Лео. Я собиралась отправиться домой прямо сейчас, но посмотрела на Лео и решила, что у меня еще есть немного времени. Он был просто неотразим.

Я подошла к кровати, села на него верхом, взяла из его руки сигарету и глубоко затянулась. Лео улыбнулся, когда я медленно и нарочито выпустила дым ему в лицо. Я почувствовала, как он напрягся подо мной.

— Какая же ты сексуальная.

— Я знаю.

Я помогла ему войти в меня и принялась ритмично двигаться, наблюдая, как его глаза блестят от вожделения. Потом я нагнулась и поднесла горящий кончик сигареты к его боку, едва касаясь кожи.

Лео задержал дыхание, глядя на меня с полуулыбкой, полугримасой.

— Давай, — хрипло прошептал он.

Я увеличила нажим, пока не оставила на его боку круглый красный ожог.

Лео выдохнул с неистовым стоном и глубоко впился пальцами в мое тело. Он сбросил меня с себя и перекатился, оказавшись сверху. Потом прижал мои руки к кровати, сделал еще несколько энергичных движений и кончил, содрогнувшись всем телом.

Несколько минут мы лежали в полном молчании, пока Лео не поднял голову и не посмотрел на меня.

— Ты плохая, плохая девчонка, Белла. — Его глаза блеснули.

Я столкнула его с себя и села.

— Знаю. Поэтому я тебе и нравлюсь.

— Верно, — согласился Лео и тоже сел.

Он зажег новую сигарету, посмотрел на нее с секунду, размышляя о том, что только что случилось.

— Что ты ему сказала о том, где проводишь вечер?

— Он думает, что я дома. Он уехал к своей сучке-матушке, поэтому не знает, что меня там нет. Во всяком случае, не знал, пока я не позвонила ему несколько минут назад и не сказала поскорее возвращаться домой, потому что мне плохо.

Лео посмотрел на меня со смесью ужаса и восхищения:

— Боже! Ну и стерва же ты!

— Знаю. Иногда сама себе удивляюсь. — Я чуть помолчала. — Но ему вообще не следовало ехать к ней. И уж точно не надо было брать с собой мою дочь.

— Ах да… Дочь, которая даже не его… — он чуть наклонил голову и посмотрел на меня, приподняв бровь. — Значит, его мать — вообще ей не родня, так?

Я неловко поежилась. Мне всегда было неловко знать, что Лео известна правда, и я в сотый раз пожалела, что тем вечером по пьяни все разболтала. Но я скучала по Питеру и была сентиментальна, а алкоголь не только избавил меня от стеснительности, но и развязал язык.

— Нет.

Я увидела, как закрутились шестеренки в мозгу Лео, и никак не могла избавиться от тревожного чувства, понимая, что он вооружен опасной информацией, которая может меня уничтожить, если я что-то сделаю не так или попробую порвать с ним. Я встала и отправилась в ванную, чувствуя, что Лео не сводит с меня глаз.

— Значит, ты едешь домой? Я думал, ты останешься на всю ночь.

Я повернулась к нему:

— Я собиралась. Но раз он возвращается домой, мне нужно быть там для правдоподобности. Ты ведь не обидишься на меня? — я посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

Лео задумался на несколько секунд, потом пожал плечами.

— Пожалуй, нет. Ты и так меня заездила сегодня, — добавил он с хищной ухмылкой.

— Хорошо. А теперь будь добр, вызови мне такси, пока я ликвидирую все следы своего неблаговидного поведения.

Закрывая за собой дверь ванной, я услышала хохот Лео. Я посмотрела на часы в телефоне. Только что минуло восемь. Бен должен был выехать из дома матери примерно без четверти восемь, поэтому у меня было около полутора часов, чтобы принять душ и успеть домой до него. Времени было в обрез, но я успевала уложиться.

Лимузин, который вызвал Лео, еле тащился через лондонские пробки, и я скрежетала зубами от беспокойства. Я и забыла, что добраться из восточной части Лондона в западную было такой трудной задачей, даже когда час пик вроде бы должен был миновать, и пожалела, что не поехала, как обычно, поездом. Моя машина была припаркована на вокзале в Суррее, поэтому мне все равно сначала надо было добраться туда.

— А более быстрого пути нет? — спросила я у водителя, когда мы остановились на очередном светофоре.

— Это и есть самый быстрый, — ответил он с тягучим восточноевропейским акцентом, равнодушно глядя в зеркало заднего вида.

Я вздохнула и откинулась на обитое бархатом и кожей сиденье, постукивая пальцами по колену. Я посмотрела в «поиск друзей». Бен только подъезжал к дороге М25, поэтому я еще успевала добраться домой до него, если не будет новых задержек. Больше от меня ничего не зависело, поэтому на мгновение я прикрыла глаза и сделала глубокий успокаивающий вдох, пытаясь отгородиться от всего, что меня окружает, и расслабиться…

Я резко проснулась и выпрямилась.

— Где мы? — спросила я, в панике оглядываясь, чтобы определить, куда нас занесло.

Я не узнавала проносившиеся мимо дома и поля, хотя в темноте их все равно было трудно различить.

— Была авария. Пришлось стоять в пробке, потом искать объезд. — Водитель даже не пытался оправдаться, и этот монотонный голос просто взбесил меня.

— Господи! Неужели вы не могли заранее ее объехать? Разве на эту штуку не приходят такие оповещения? — я показала на электронную карту на приборной панели.

Вместо ответа водитель пожал плечами и неопределенно махнул рукой.

Мне хотелось орать. Трясущейся рукой, едва отваживаясь посмотреть, я нажала кнопку на телефоне. Огромные цифры показали на экране время — 21:25.

— Черт! — пробормотала я, в отчаянии тыкая в «поиск друзей».

Во рту у меня пересохло — я увидела, как зеленый кружок, обозначавший местонахождение Бена, беспечно подполз к нашей улице и остановился возле дома.

Глава тридцать шестая

Бен нажал на кнопку брелока, открывавшего электрические ворота, и нахмурился, въехав на пустую дорожку. Его тут же охватило беспокойство. Где машина Беллы? Сам дом был погружен в темноту, если не считать охранного освещения, включавшегося по таймеру. Мысли его перепутались, сердце бешено заколотилось. Не было никаких признаков присутствия Беллы. Неужели она все же сама поехала в больницу? Это казалось маловероятным, учитывая, в каком состоянии она звонила. Или ее машину угнали? Каким бы ни было объяснение, он понял, что что-то неладно. Он это чувствовал.

Оставив спящую Элоди в машине, он открыл входную дверь и оказался в доме. Не закрывая дверь, он на цыпочках вошел в прихожую, чувствуя от страха прилив адреналина. Он посмотрел на пульт управления сигнализацией и нахмурился, увидев, что она все еще включена. Он ввел код и стоял неподвижно, вслушиваясь в поисках хоть каких-то признаков жизни в доме. Кроме легкого пощелкивания и жужжания системы отопления, он не услышал ни звука.

Все еще не уверенный, что Беллы нет дома, он ходил из комнаты в комнату, разыскивая ее, пока не вспомнил, что во время звонка ему показалось, что она говорит из ванной. Он поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки, и ворвался в ванную. Но, как и в других комнатах, там было пусто и темно. Бен встал, скрестив руки на груди, и в замешательстве начал оглядываться. Все это было очень странно.

Осмотрев все комнаты еще раз и убедившись, что ее нет в доме, Бен вышел в сад, напряженно вглядываясь и вслушиваясь в поисках движения. Вдруг что-то треснуло и зашевелилось в кустах, и он испуганно вздрогнул.

Без малейшего желания, но понимая, что другого выбора у него нет, он как можно бесшумнее двинулся на звук. Когда до кустов оставалась всего пара метров, что-то выскочило на него, и он инстинктивно отпрыгнул назад, потерял равновесие и неловко шлепнулся на сырую траву. Мимо него, жутко сверкая глазами в лунном свете, пробежала крупная лиса и исчезла за живой изгородью в соседнем саду.

Тяжело дыша от испуга, Бен с трудом поднялся и отряхнулся, все еще пытаясь понять, что происходит. Белла определенно была дома, когда звонила ему, и ее голос был по-настоящему встревоженным. Ей было больно. Так куда же она подевалась? Должно быть, сама поехала в больницу. В таком случае почему она не позвонила ему и не попросила встретить ее там?

Он вернулся в дом и закрыл заднюю дверь, оглядываясь и пытаясь понять, что делать дальше. Смутное сомнение стало закрадываться в его голову. Он медленно двинулся обратно в прихожую, пытаясь разобраться, что же не дает ему покоя.

Подойдя ко все еще открытой передней двери, он понял, в чем дело. Свет был выключен. К тому времени, когда она звонила ему, уже должно было стемнеть, и даже если она уехала в больницу, она не стала бы перед этим бегать по дому и выключать свет, особенно если она торопилась или ей было больно. Она и так-то часто забывала гасить свет и легко могла оставить в доме полную иллюминацию, если они вечером куда-нибудь уезжали.

С тошнотворной медлительностью к Бену пришло четкое понимание: Белла лгала. Ее даже и дома-то не было, когда она позвонила. Она просто хотела сорвать его поездку к Джо и заставить его вернуться домой, где могла бы продолжать мучить его, обращаясь как с рабом, распоряжаясь им по своему усмотрению.

Он тяжело опустился на ступеньку крыльца и закрыл лицо руками. Всю дорогу из Саффолка он представлял себе, как теперь изменится его жизнь. Как этот случай поможет Белле понять, насколько он ей нужен. Он даже воображал, будто она встретит его с распростертыми объятиями и благодарной улыбкой.

Ему и прежде бывало плохо. Очень плохо. Но ничто не могло сравниться с тем полнейшим унижением и болью, которые он испытывал сейчас. Все удары, которые она нанесла, все те случаи, когда она причиняла ему боль и издевалась над ним, все это меркло в сравнении со смертельным ударом, который она нанесла теперь. В его сознании словно что-то переключилось. Он даже плакать больше не мог. Он пересек болевой порог и не мог вернуться назад.

Он посмотрел на свой телефон, решая, как поступить. Подумал было позвонить ей, но ему было невыносимо слышать ее голос. Она лгала как дышала. Она бы наверняка придумала какое-нибудь нелепое объяснение своему поведению, но он не собирался дать ей снова одурачить себя. Только не сейчас. И никогда больше.

Он начал пролистывать список контактов и остановился на номере Лео, любовника Беллы. Он переписал его в ту ночь, когда чинил ее телефон, почему-то догадываясь, что однажды он может понадобиться. Он совершенно не сомневался в том, где она провела этот вечер и откуда звонила ему, умоляя вернуться домой и позаботиться о ней. Он нажал на номер, пока не передумал.

— Лео Фокс, — протяжно ответил низкий голос в трубке.

Бен прикрыл глаза и сделал глубокий вдох:

— Это Бен. Бен Гордон.

Последовала долгая пауза.

— Простите, это имя мне не знакомо. Должно быть, вы ошиблись номером, — в голосе Лео уже сквозила скука.

— Муж Беллы. — Бен подождал, пока его слова дойдут до собеседника. — Она у вас?

Последовала короткая пауза, за ней ответ:

— Нет. Уехала пару часов назад.

Хотя он был уверен, что Белла была у Лео, услышанное подтверждение стало для него ударом. Он почувствовал привкус желчи во рту. Открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова.

— Послушай, приятель, — сказал Лео. — Меня не интересуют ваши отношения. Но она держит тебя за дурака. Тебе нужно собраться и проявить хоть немного самоуважения.

Бен хватал ртом воздух. Боль и гнев лишили его дара речи. Знать о том, что у Беллы был роман с этим типом, — это одно дело. Но то, что она обсуждала с ним недостатки Бена, выводило унижение на новый уровень. Наконец он нашел в себе силы заговорить.

— Ты ничего обо мне не знаешь, поэтому не смей говорить мне, что делать и чего не делать!

Глубокая и жгучая ярость кипела в нем, и он был рад, что Лео не стоит прямо перед ним, иначе ему было бы несдобровать.

— Вообще-то, — ответил Лео, зловеще растягивая слова. — Думаю, ты удивишься, но я знаю о тебе всё, приятель. Даже больше, чем ты сам о себе знаешь.

— Чушь! — выпалил Бен, которым овладела ненависть к этому заносчивому мерзавцу.

— Да? Чушь, говоришь? Для начала, как насчет того, что я знал твоего отца?

— И что?

Бену захотелось бросить трубку. Он не желал слушать, что ему скажет Лео. Да и вообще — звонить ему было ошибкой.

— Но, конечно же, я знал его не так близко, как Белла…

Что-то в его голосе заставило кровь в жилах Бена похолодеть, хотя он и отказывался признаться себе в этом.

— Конечно она его знала! Он был ее свекром.

Лео рассмеялся, и Бен услышал, как тот закуривает. Где-то в глубине сознания он отметил, что от Беллы иногда пахло табачным дымом, когда она возвращалась домой.

— И не только, — сказал Лео, нарочито медленно выпуская дым.

От потрясения у Бена отвисла челюсть.

— Да ладно! — продолжил Лео, не дождавшись от Бена ответа. — Серьезно, приятель! Только не говори, что ты никогда не подозревал.

Бен прикрыл глаза, словно это могло как-то заставить эти слова исчезнуть, будто он никогда их не слышал.

— Нет, — услышал он собственный хриплый шепот. — Ты лжешь.

— Ты же знаешь, что не вру. Она сошлась с тобой только для того, чтобы отомстить ему за то, что он ее бросил.

У Бена вдруг сдавило грудь. Он понимал, что должен прекратить разговор с Лео, пока тот не нанес новый удар.

— Я кладу трубку, — прошипел он, ошеломленный услышанным.

Трясущимися пальцами он потянулся к кнопке сброса звонка, но не успел этого сделать, и до него донесся крик Лео, наносившего последний удар:

— И чтобы заставить его платить за ребенка! Это даже не твой ребенок, приятель, а твоего отца!

Звонок прервался, и Бен потрясенно уставился на трубку, не в силах осознать услышанное.

Ему стало трудно дышать, и он глотал воздух, пытаясь прийти в себя, но ему казалось, что мозг горит, не в силах составить ни единой связной мысли.

Это не могло быть правдой, говорил он себе. Элоди была его ребенком. Это несомненно. Даже без этой невероятной эмоциональной связи между ними он был уверен, что она — его дочь. Он чувствовал это.

Даже не задумавшись, он набрал номер Шарлотты. Та ответила сразу же:

— Бен, это ты? Ты в порядке?

— Нет, Шарли, я не в порядке, — ему едва хватало дыхания, чтобы говорить.

Он еле переводил дух, и ему было дурно.

— Что с тобой? Что случилось? Ты у мамы?

Бен попытался ответить, но не смог выдавить ни слова.

— Все хорошо, Бен, — уговаривала его Шарлотта. — Сделай пару глубоких вдохов и попробуй рассказать мне, что случилось.

Бен последовал ее совету.

— Белла обманом заставила меня вернуться домой, — сказал он наконец. — Сказала, что ей кажется, будто у нее выкидыш, и что я немедленно нужен ей дома.

— О нет, Бен… И ты вернулся?

Бен униженно кивнул.

— Она была очень убедительна. Я решил, что в наших отношениях это может стать поворотной точкой, если я приду ей на помощь, когда она во мне так нуждается. Какой же я идиот… Я должен был догадаться.

— И… У нее не было выкидыша? — Судя по голосу, Шарлотта не могла поверить своим ушам.

— Нет. Ее вообще не оказалось дома. Она была в Лондоне.

Шарлотта ахнула.

— Господи, как это подло! Врать в таких вопросах… Не удивлена, что ты расстроен.

— Я расстроен не поэтому. Все намного хуже.

— Что? Куда хуже-то?

Бен еле сдерживал душившие его слезы. Он не знал, сможет ли это сказать:

— Когда я вернулся и не нашел ее, я понял, где она… И я позвонил тому парню.

На другом конце трубки воцарилось молчание, и Бен понял, что Шарлотта затаила дыхание.

— Он был ужасен. Он сказал, что папа… Питер… — поправился он, почему-то решив, что слово «папа» больше не подходит. — Он сказал, что Питер — настоящий отец Элоди.

Лицо Бена скривилось, и он больше не мог сдержать слез.

Шарлотта изумленно выпалила:

— Что? Но это нелепо! Это невозможно!

Больше всего на свете Бену хотелось, чтобы она была права. Но это было не просто возможно. Это было разумное объяснение многим вещам.

— Он это выдумал, Бен! Не верь ему! — Казалось, Шарлотта страдала и гневалась так же, как он.

Сердце Бена на мгновение замерло. А вдруг она права? Вдруг он это выдумал? Но почти сразу же сомнения снова стали овладевать его мозгом.

— Нет. Было что-то в том, как он это говорил, Шарли. Ему это слишком нравилось. И он был уверен в своих словах.

— Возможно, он умеет врать, Бен. Откуда ты вообще о нем знаешь? Кто он?

Бен ответил не сразу:

— Любовник Беллы.

Он услышал, как Шарлотта резко вдохнула, прежде чем ответить:

— Ой, Бен… Прости…

Бен прикусил губу и закрыл глаза, пытаясь унять слезы. В ее голосе было столько доброты. А еще жалости.

— Мне на это наплевать. Все равно это тянулось уже давно. Но его слова меня просто убили. Он не мог сам придумать подобное, Шарли. Это не самый очевидный вариант, который можно было бы выдумать.

По мере того как мысли становились яснее, в его сознании начали всплывать воспоминания: как необычно взволнован был Питер в тот день, когда он впервые привез Беллу в родительский дом; как они подозрительно надолго исчезли из виду, когда он должен был просто показать ей туалет; как он настаивал на том, чтобы купить им дом. И в первую очередь — какую тьму пробудила в Белле его смерть.

— Это правда, — сказал Бен сквозь слезы, катившиеся по щекам. — Я знаю, что это правда, Шарли. Теперь многое становится ясным.

Последовала долгая пауза — Шарлотта обдумывала сказанное им.

— Так, я сейчас приеду и заберу тебя. Ты дома? — она сразу заговорила практично, но в ее голосе было столько доброты и нежности, что Бен заплакал еще сильнее.

— Я дома, — проговорил Бен. — Мне нужно, чтобы ты забрала Элоди. Ради меня.

Последовала пауза.

— Куда ее забрать, Бен? — испуганно спросила Шарлотта.

В голове Бена начал зреть план, но пока еще он не был совершенно уверен в этом. Он просто знал, что нужно увезти Элоди подальше от Беллы.

— Объясню, когда приедешь. Просто приезжай, Шарли. Мне очень нужно, чтобы ты приехала.

— Хорошо, хорошо. Я еду. Дай мне десять минут. Да, и еще, Бен…

Бен вытер лицо тыльной стороной ладони, желая поскорее повесить трубку:

— Да?

— Пожалуйста, ничего не предпринимай, пока я не приеду.

Глава тридцать седьмая

Я неслась от вокзала до дома как сумасшедшая, нарушая все скоростные ограничения и проклиная безмозглого водителя лимузина, который, уверена, специально повез меня более длинным маршрутом, чем нужно. Ладони у меня вспотели и скользили по рулю, когда я на головокружительной скорости пыталась вписаться в крутой поворот, едва не столкнувшись со встречной машиной. Когда яростное гудение сигнала встречного водителя стихло позади, я нервно выдохнула и нажала на тормоз, чтобы сбросить скорость.

Бен уже дома, и торопиться не имеет смысла, строго сказала я себе. Мне нужно просто сосредоточиться на том, чтобы правдоподобно объяснить, где я была. Хотя я всегда настаивала на том, чтобы Бен постоянно был зарегистрирован в «поиске друзей», я была рада тому, что сделала все, чтобы он не смог так же следить за мной, поэтому он не мог знать, что я звонила ему из квартиры Лео.

Когда я проезжала мимо заправки, мне в голову пришла идея. Я остановила машину и пошла в магазин. Я могла притвориться, что поехала купить Бену что-нибудь в знак благодарности, что он вернулся позаботиться обо мне. Оглядев полки, я выбрала пакет конфет для Элоди и бутылку шампанского для Бена. Он не слишком любил шампанское, но больше ничего подходящего не было, поэтому пришлось обойтись им.

Снова почувствовав себя более уверенно, последние пять минут пути я проделала, репетируя то, что собиралась сказать, добравшись до дома. Подъезжая, я окончательно успокоилась и была готова к встрече.

Я припарковалась рядом с машиной Бена, потянулась назад и достала с пассажирского сиденья шампанское и конфеты. Когда подошла к входной двери, дом был погружен в темноту, и я нахмурилась. Легкое чувство тревоги заставило меня остановиться. Зачем ему понадобилось выключать весь свет?

— Здравствуй, Белла, — сказал голос за моей спиной.

Я вздрогнула от неожиданности и уронила шампанское. Бутылка разбилась, и шипучая жидкость потекла по плитам дорожки. Я развернулась и увидела Бена, смотревшего на меня странным, каким-то безумным взглядом.

— Бен! — вскрикнула я, прижав руки к груди. — Ты меня до смерти напугал!

Бен не ответил. Он стоял совершенно неподвижно, лицо его было сурово.

— Спасибо, что вернулся домой, милый, — рассыпалась я в благодарностях, опомнившись от потрясения и приближаясь к нему с благодарной улыбкой. — Мне было так плохо, но я приняла парацетамол, немного поспала, и мне стало лучше. И я решила съездить на заправку и купить тебе что-нибудь, — я показала на осколки бутылки, разбросанные на дорожке. — Прости, я разбила…

— Заткнись! — прошипел он, прищурившись.

Я заметила, что его верхняя губа чуть поблескивает от пота. Я остановилась и нахмурилась:

— Бен! Ладно тебе! Не надо так себя вести. Это глупо.

Я подошла чуть ближе, начиная ощущать скорее раздражение, чем тревогу. Неужели этот жалкий нытик решил вдруг изобразить из себя крутого гангстера?

— Не! Приближайся! Ко мне! — Бен держал одну руку за спиной, и я каким-то образом поняла, что он собирается сделать.

Плавным движением он выкинул руку вперед, и в лунном свете блеснуло лезвие кухонного ножа. Я замерла на месте, уставившись на нож. Потом я начала постепенно отступать назад, вскинув руки, будто уступаю ему.

— Хорошо, Бен, успокойся. Не делай глупостей. — Я прекрасно понимала, что ему не хватит духу воспользоваться ножом и он просто слегка на нервах, но решила подыграть, чтобы не спровоцировать его.

Бен недоверчиво посмотрел на меня:

— Не делай глупостей? Я уже сделал самую большую глупость, которую только мог, впустив тебя в свою жизнь.

Он замолчал и шагнул ко мне, лицо его снова стало суровым, а костяшки пальцев побелели, когда он еще крепче сжал рукоять ножа.

— Ты уничтожила меня. Ты разрушила мою семью… Ты даже убила моего отца! — Его голос осип от боли, а по перекошенному лицу катились слезы.

От его слов у меня вдруг стало тяжело в животе. Я проглотила ком в горле и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Послушай, Бен, — сказала я как можно спокойнее. — Ты не в себе. Я знаю, что ты расстроен, но ты ошибаешься. Я не убивала Питера! У него был сердечный приступ…

— У него случился сердечный приступ из-за того, что ты сделала с ним! — Бен прошипел эти слова сквозь стиснутые зубы и, казалось, намеренно приводил себя в бешенство.

В голове вновь забилось тревожное предчувствие. Он сказал это так, будто что-то пронюхал. Но как? Правды не знал никто, кроме Лео, а я была вполне уверена, что с ним Бен не стал бы разговаривать. Да у него и не было никакой возможности связаться с Лео. Я сделала еще шаг назад и услышала хруст стекла под подошвой, наступив на осколок разбитой бутылки шампанского.

— Ты отняла у меня все, — продолжал Бен, уже не сдерживая слез. — Сегодня я оставил мать с разбитым сердцем, чтобы поскорее вернуться к тебе, потому что по глупости решил, что это может заставить тебя хоть немного ценить меня. Даже после всего того, что ты сделала… После всей лжи, измены, побоев… — он покачал головой, словно не веря собственным словам. — Даже после всего, что ты со мной сделала, я еще надеялся, что мы можем спасти наши отношения. Ради Элоди.

— Мы можем, Бен. Конечно, мы можем… — начала говорить я, но он поднял другую руку и дал мне знак замолчать.

— Нет! Не можем. Я должен был понять, что это очередная твоя грязная уловка. Боже, каким же идиотом я был, что позволил тебе разрушить мою жизнь! — он утер слезы с лица. — Позволил тебе разрушить мою семью… С меня хватит! Я забрал Элоди и ухожу от тебя.

Мое сердце едва не выскочило из груди, и я в панике огляделась. Только сейчас я поняла, что нигде не вижу дочки.

— Где она? Где Элоди?

В горле у меня пересохло, и я с трудом могла говорить. Что, если он ранил ее, чтобы отомстить мне? Разумная часть моего мозга подсказывала, что он никогда бы не причинил ей боль, но я никогда раньше не видела Бена таким. Он оказался достаточно не в себе, чтобы взять нож из кухни, что само по себе было невообразимо. А если он уже испробовал его на Элоди? У меня задрожали колени, и я испуганно всхлипнула.

— Что ты с ней сделал? — простонала я.

Мне очень хотелось, чтобы он сказал, что с ней все в порядке.

— Она в безопасности, — бросил Бен, презрительно скривив рот, и меня переполнило чувство облегчения. — Боже, поверить не могу, что ты хоть на минуту могла подумать, что я могу причинить ей вред! Как ты отвратительна!

Мне было все равно, что он говорит обо мне. Пока Элоди жива и здорова, он мог оскорблять меня сколько угодно. Я кивнула и сделала глубокий вдох.

— Где же она тогда?

Слезы на глазах у Бена блестели в лунном свете. Когда он заговорил, его голос дрожал от волнения:

— Тебе достаточно знать, что она в безопасности. Отныне мы оба в безопасности. От тебя. Приблизишься еще раз к любому из нас, и я тебя убью, — он сделал выпад ножом, чтобы подчеркнуть свои слова. — Я знаю, ты думаешь, что я не смогу. Что я всего лишь слизняк. Но я это сделаю, поверь. Я сделаю все, чтобы она оставалась в безопасности, а ты исчезла из нашей жизни.

От смеси шока и облегчения мои ноги опять обмякли, и мне на секунду показалось, что я могу упасть в обморок, но я сделала еще один вдох, чтобы успокоиться, и постаралась думать трезво.

— Бен, скажи мне, где Элоди… Пожалуйста, Бен! Мне нужно увидеть Элоди.

На лице Бена появилась презрительная гримаса.

— Тебе нужно увидеть Элоди? — он хохотнул, закатив глаза. — Странно. Тебе совсем не хотелось ее видеть всего несколько часов назад, пока ты была в постели с любовником!

Я широко раскрыла рот от удивления. Откуда он мог узнать о Лео? У меня было несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и я решила, что он не может знать этого наверняка и просто ткнул пальцем в небо. Мне нужно было это отрицать.

— Я не была…

— Хватит врать! — заорал Бен. — Я знаю, что ты была с ним, потому что я позвонил Лео… — он нарочито отчетливо произнес его имя. — И Лео сказал мне, что ты уехала пару часов назад!

Я открыла рот, чтобы ответить, но не могла произнести ни слова. Я лихорадочно пыталась собраться с мыслями, но они безумно переплетались, и я никак не могла ухватиться за что-то конкретное. Он знал. Он все знал.

Бен сделал еще шаг ко мне и крепко сжал рукоять ножа. На его щеке билась жилка, а по лицу катились капли пота, смешиваясь со слезами. В его глазах был безумный блеск, которого я никогда прежде не видела.

— Ты обещала мне, что перестанешь встречаться с ним, но соврала. Ты всегда и во всем мне врала.

— Как… — пролепетала я. — Как ты ему позвонил?

— В самом деле? Только это тебя больше всего волнует? Откуда у меня номер Лео?

Я не ответила, онемев от страха. Взгляд Бена внушал куда больший страх, чем нож, который он сжимал в руке.

Бен недоверчиво покачал головой.

— Ну, ладно, — начал он напевным голосом. — Помнишь тот вечер, когда я увидел в твоем телефоне сообщения, которыми вы обменивались?

Я медленно кивнула — до меня начало доходить.

— Что ж, я, разумеется, из предосторожности переписал его номер. На всякий случай.

Я закрыла глаза, не в силах больше выносить его взгляд. Лео мог рассказать Бену все. Хуже того, он получил бы от этого удовольствие. Я никогда не могла себе простить, что рассказала Лео правду в пылу пьяного безумия. И почему-то была уверена, что когда-нибудь она всплывет.

Словно читая мои мысли, Бен продолжил:

— У нас с Лео получился довольно долгий разговор…

Я открыла глаза и увидела, что Бен смотрит на меня с неприкрытой ненавистью. Тут его лицо снова перекосилась, и по щекам снова потекли слезы. Он утер их свободной рукой и издал отчаянный стон.

— И только одно слово не выходит у меня из головы… Зачем? Зачем было рушить наши жизни, Белла? Почему ты не могла просто держаться в стороне и жить своей жизнью, а не красть наши?

Во мне вдруг проснулся и заклокотал вулкан гнева.

— Чтобы заставить твоего сраного папашу заплатить за то, что он сделал! — заорала я, окончательно утратив контроль над собой. — Он думал, будто может избавиться от меня, как от пакета с мусором. Как будто я — пустое место. Когда он узнал, что я беременна от него! Он подумал, что мне можно заплатить, как какой-нибудь проститутке, и я просто возьму деньги и убегу. Что я убью нашего ребенка!

Мои слова заставили Бена отшатнуться.

— Так вот, я не собиралась просто так уходить! Это было бы слишком просто для него! Я решила, что лучшим способом заставить его платить за содеянное будет войти в его жизнь навсегда.

Бен прищурился, словно готовясь к моему последнему удару.

— А ты был для меня просто удобным идиотом!

Повисло тяжелое молчание. Мое сердце колотилось тошнотворным глухим стуком. Бен посмотрел на меня с измученным, затравленным видом.

— Ты никогда меня не любила, — сказал он голосом, полным боли.

— Да! Я никогда не любила тебя! — взвилась я. — Я хотела только его! Я не могла поверить, что этот ублюдок умер, а я осталась привязанной к тебе!

В ярости слова лились из меня неудержимым потоком.

— Ты больная! — крикнул в ответ Бен, которому злость придала сил. — Ты — чертова психопатка! Мне плевать, что я — не биологический отец Элоди! Она любит меня, а я люблю ее. Я увезу ее как можно дальше от тебя, где она будет в безопасности. Я сделаю все, чтобы ты больше никогда ее не увидела, злобная сука!

Я сама не помнила, как это получилось. Только, когда я опомнилась, Бен неподвижно лежал на земле, а я сидела верхом на нем, все еще сжимая в руке осколок стекла, воткнутый в его грудь.

Словно в замедленной съемке, я слезла с него и встала. Осмотрев себя, я с огорчением заметила большие темные пятна на своем бледно-зеленом плаще. Я не могла понять, что это за пятна и как они там оказались. Я расстегнула плащ и аккуратно сложила его, чтобы пятен не было видно. Я не хотела их видеть.

Я посмотрела на лежащего Бена. Его глаза были закрыты, и он, казалось, мирно спал. Его лицо утратило злое выражение, несмотря на следы пота и слез. Почувствовав вдруг прилив нежности к нему, я встала на колени и поцеловала его в щеку.

— Прощай, Бен, — прошептала я.

Шум машины, остановившейся перед воротами, вернул меня к действительности, и сердце забилось в панике. А вдруг это полиция? Я огляделась, чтобы убедиться, что никто не мог видеть, что здесь произошло, прежде чем самой набрать 999. Наверняка никаких свидетелей не было, и мысленно я поблагодарила себя за то, что настояла на покупке такого уединенного дома.

«Спокойно, — сказала я себе. — У него был нож. Это была самооборона». Я могла заявить, что последние два года он избивал меня и я устала это терпеть. Никакие присяжные на земле меня бы не осудили. Теперь нужно выяснить, где Элоди, и вернуть ее, чтобы мы могли исчезнуть. Только вдвоем, как и должно было быть с самого начала.

Я подкралась к большим кованым чугунным воротам, пытаясь разглядеть сидящих в машине так, чтобы они не заметили меня. Это был маленький хетчбэк «фольксваген». В свете уличных фонарей я увидела за рулем женский силуэт. У нее были прямые волосы до плеч, а лицо повернуто чуть в сторону от меня, и я не могла его различить.

Но тут она подняла руку и включила в салоне освещение. Это же бывшая подружка Бена! Меня передернуло от потрясения, которое быстро сменилось слепой яростью, когда она обернулась, чтобы дать что-то ребенку, сидевшему сзади в детском кресле. Это была Элоди. Какого черта она делает с моим ребенком?

Инстинктивно я схватила нож, который Бен выронил при падении, и нажала на кнопку, открывавшую ворота. Едва дождавшись, когда они откроются, я бросилась к машине.

При виде меня улыбка исчезла с губ Шарлотты, и она с полными ужаса глазами тут же потянулась к кнопке блокировки двери, но я оказалась быстрее.

Распахнув пассажирскую дверь, я заорала, тыча ножом в ее сторону:

— Вылезай! Живо!

— Мамочка! — тревожно закричала Элоди с заднего сиденья.

Глаза Шарлотты на секунду скосились на нож, потом она с вызовом посмотрела мне в глаза, словно взвешивая свои шансы.

— Нет, — тихо, но уверенно сказала она. — Где Бен?

— Вылезай из машины, или убью!

По лицу Шарлотты прокатилась тень страха, но она сохранила спокойствие:

— Нет. Скажи мне, где Бен.

— Хочу к папе! — крикнула Элоди и жалобно захныкала.

— Все хорошо, милая, — заверила я ее, не спуская глаз с Шарлотты. — Папа просто прилег поспать.

Шарлотта вздрогнула, широко распахнув глаза.

— А мы сейчас отправимся на небольшую прогулку, — добавила я, сев на пассажирское сиденье и захлопнув за собой дверь.

Я прижала кончик ножа к бедру Шарлотты с достаточной силой, чтобы показать серьезность своих намерений.

— Пожалуйста, — промямлила она скорее печально, чем испуганно. — Пожалуйста, не делай этого.

Я надавила ножом чуть сильнее:

— Давай, поезжай.

Глава тридцать восьмая

Шарлотта чувствовала капли пота на лбу, а мокрые ладони скользили по рулю. Она знала, что сейчас крайне важно не показывать страха, но это было невозможно — она никогда в жизни не была так напугана. Дело было не столько в ноже, приставленном к ее бедру, сколько в роившихся в голове кошмарных мыслях о том, что Белла сделала с Беном.

Она понимала, что нужно вызвать скорую и полицию, но не могла придумать, как это сделать незаметно для Беллы. Она решила, что единственный выбор — прямота.

— Можно хотя бы скорую вызвать? — спросила она, стараясь говорить ровным голосом и не сбиться с дыхания.

Белла с отвращением посмотрела на нее:

— Нет. Она не нужна.

В сердце Шарлотты затеплилась надежда. Может быть, она имела в виду, что с Беном все хорошо? Но тут же ей на смену нахлынул ужас: а вдруг она хотела сказать, что уже слишком поздно?

— Куда мне ехать? — Шарлотта украдкой глянула в сторону Беллы, тронувшись с места и ведя машину по широкой и темной дороге как можно медленнее и осторожнее. На заднем сиденье продолжала жалобно рыдать Элоди, и сердце Шарлотты сжалось от боли и страдания, звучавших в этом плаче.

Белла холодно уставилась на нее.

— Просто делай, что сказано, и веди машину. И, бога ради, побыстрее! — добавила она, еще сильнее прижав кончик ножа к бедру Шарлотты, так что та вздрогнула от боли.

Шарлотта отчаянно высматривала на дороге другие машины, но не могла придумать, как привлечь их внимание, чтобы не заметила Белла. Возможно, если превысить скорость, им повезет встретить полицейскую машину, которая их остановит. С этой слабой надеждой она надавила на педаль газа и поехала быстрее.

— Элоди, да заткнешься ты наконец?! — вдруг заорала Белла, подтверждая подозрение Шарлотты, что, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничает и не знает, что делать.

Шарлотта не знала, должно ли это открытие ее встревожить или, наоборот, успокоить.

От крика матери Элоди расплакалась еще сильнее. Белла повернулась назад и закатила глаза.

— Боже мой! — пробормотала она, потом снова посмотрела на Шарлотту, и нож прижался еще сильнее, проткнув джинсы и болезненно впившись в кожу. — Так, я перелезу на заднее сиденье, но даже не думай что-нибудь выкинуть, или я перережу тебе глотку.

Угроза, произнесенная на удивление будничным тоном, прозвучала еще более зловеще, чем если бы Белла выкрикнула ее, и сердце Шарлотты забилось от ужаса, а глаза наполнили слезы боли и страха. Неужели она все-таки ударила Бена ножом? Единственным признаком, что это не так, могло служить лишь то, что на вид нож был чистым, хотя она была уверена, что видела на руках Беллы потеки крови.

Белла извернулась так, что оказалась в опасном полусогнутом положении лицом к заднему сиденью, уперев одну ногу в приборную доску, а другой встав на свое сиденье. Нож в ее левой руке по-прежнему был направлен на Шарлотту, но уже почти не упирался в нее, потому что Белле приходилось держаться за спинки сидений, чтобы перебраться назад.

Впереди Шарлотта увидела зеленый сигнал светофора, но пока машина неслась к нему на полной скорости, зеленый свет сменился желтым, и Шарлотта инстинктивно нажала на тормоз, чтобы замедлить ход.

Белла тут же сильнее сжала нож и поднесла его к самой щеке Шарлотты.

— Не вздумай сбавлять скорость! — заорала она, оглядываясь через плечо на светофор. — Езжай прямо!

Сердце Шарлотты сжалось от страха.

— Но горит красный! — крикнула она в ответ, занеся ногу над тормозом.

Белла ткнула ножом в щеку Шарлотты, и та сразу почувствовала тепло струящейся по лицу крови.

— Я сказала, не смей останавливаться! — зарычала Белла.

Шарлотта ойкнула от страха и мысленно помолилась, чтобы на перекрестке никого не оказалось. Она понеслась на красный свет, но к ее молитвам явно никто не прислушался: слева на них быстро надвигался белый фургон, удар — и машина закружилась… закружилась… закружилась…

Мир, казалось, замер на месте, а Белла, словно в замедленной съемке, ударилась в лобовое стекло, которое разлетелось на миллионы осколков от столкновения с прелестной женской головкой, и продолжила полет дальше.

И ее не стало.