Она - Эмилия

20

В первую секунду вышедший из комнаты Лирион показался мне страшным, как медведь. Он стоял, чуть наклонив голову вперед, смотрел исподлобья, глаза прикрывали пряди пепельных волос. Казалось, он сомневался стоять дальше, буквально испепеляя взглядом или все таки упасть на колени. Повисло напряженное, тягостное молчание и мне стало страшно. В доме мы одни, а вдруг ему можно как то обойти удерживающую силу ошейника?

— Госпожа! — выдавил из себя Лирион и все-таки упал на колени. — Разрешите говорить!?

— Говори!

— Вы играете со мной в игру? Жестокую игру… Вы все распланировали заранее, ведь я никчёмный подарок, бесправный раб. Но ведь ни вы будете смотреть, как наказывают меня, в последний раз. Вы не получите удовлетворения от мёртвого тела. Зачем вам это? Обозначьте правила, Госпожа, и я принесу вам пользу, вот увидите.

— Присаживайся, Лирион — сказала я как можно твёрже, хотя язык немел от страха и ноги становились ватными.

— Госпожа! — начал свое Лирион.

— Это не обсуждается! — как можно громче рявкнула я.

Поднявшись с колен он успел угрюмо зыркнуть на меня, но уселся напротив.

— А теперь послушай меня внимательно, что я скажу. Ни в какие игры я с тобой не играю и получить тебя в подарок было мной не запланировано. А вот про наказания и правила хочу тебя послушать.

С тоской посмотрела на остывший ужин, за окном уже порядком стемнело.

— Надо поужинать, заодно и поговорим. — сказала я и протянула Лириону столовые приборы, которые нам доставили вместе с едой.

Он поднял на меня глаза. Его лицо внезапно совершенно изменилось- глаза сверкали, ноздри слегка расширялись и подергивались от переполнявших его чувств. Он заговорил, выплевывая слова:

— Я раб, но я живой! И я так же чувствую боль, радость, горечь. Ошейник держит меня стальной хваткой, — говорил он, касаясь своего ошейника, — даже над своей смертью я не властен. Я умираю и возрождаюсь вновь, для новых мучений. Скажите правила или подарите смерть. Прошу именем Светлой Матери!

Последние слова Лирион уже выкрикивал, подавшись вперёд.

Я не позволю ему так себя со мной вести! Собравшись духом, сьязвила, ковыряя вилкой ужин:

— Если ты сможешь выплеснуть свои подавленные чувства, если ты сможешь мне все рассказать, возможно, даже немного поплакать, это снимет с тебя эмоциональное напряжение.

— Я не плачу, — ответил Лирион, — и умею держать удар. Но вы такая самодовольная, такая самоуверенная, вы без труда заняли высокое положение в жизни, вы имеете привилегии… так вот, попытайтесь поставить себя на мое место!

Я была слегка напугана, но мой голос звучал твердо:

— Расскажи мне о правилах и наказаниях, Лирион, хочу тебя послушать.

— Нет! — ответил мне Лирион и посмотрел в глаза.

— Что нет?

— Я не хочу говорить! — видно было, что ему тяжело даются эти слова. Он будто боролся с собой.

— Ну и не говори, лучше поешь, — сказала я и пододвинула тарелку ближе.

— Не надо со мной играть! Обозначьте мне правила, и я их буду исполнять!

— Нравиться жить по правилам? Хорошо. Ты ешь, ешь давай и слушай меня!

Меня ощутимо потряхивало, но уже не от страха, а от злости и обиды. Лирион говорил со мной ледяным, угрожающим тоном, а его взгляд, казалось, испепелит меня.

— Вот мои правила — не повышать на меня голос! Я не позволю говорить со мной таким тоном! И уясни себе, я настроена на нормальный диалог. Есть проблемы или личные вопросы, готова обсудить. Теперь насчёт наказания: Вот если сниму с тебя ошейник, мне ведь жить недолго останется, правильно? А я жить хочу, знаешь! Вот это и есть твоё наказание.