Она мне не невеста

Глава 16

Майя

— Слышал, что ты дочь Медлякова, — говорит Фарид, ведя меня на выход с ретровыставки, где я не успела ни одной машины рассмотреть. — Последняя, надеюсь. Или ещё сестрёнки и братики появятся?

— Не знаю, — пожимаю плечами, усмехнувшись. Это и правда смешно, но в то же время я не осуждаю Медлякова и даже в какой-то степени рада, что на старости лет он не один. Он хороший мужчина. — Папенька был любвеобилен и явно хотел много наследников. Его цель оказалась выполнима.

— А ты надеешься на его наследство и деньги? — задаёт вопрос, явно подлавливая меня, но ловить нечего. Я отвечаю так, как и правда считаю.

— Нет, — мотаю головой. — Много денег обяжут меня ходить на вот такие выставки. Я элементарно на них не выживу. Мне на них скучно. Люди все высокомерные и считающие себя выше других. Думаешь, зачем устроили эту выставку? Чтобы хозяин похвастался, сколько у него денег и что он может на них купить. Тщеславие не по мне.

— Забавно, — тянет. — Но если иметь очень и очень много денег, то можно не ходить на чужие выставки, а устраивать свои.

— Чтобы иметь много-много денег, надо быть либо единственной наследницей, либо много работать, — отвечаю и цокаю языком. — И если последнее я могу сделать, то первое — нет. На убийство я никогда не решусь. Морально сложно. Да и руки пачкать в крови не в моём духе. Их отмыть после очень и очень сложно.

— Права, — поникает, точно уловив намёк в моих словах.

— Ой! — застываю, увидев впереди разбитый стакан и… И огромную кучу осколков. Страх того, что стекло вонзится мне в ногу и раскромсает вновь, как тогда, в детстве, пробуждается с новой силой. В ногу тут же ударяет фантомная боль, словно это уже произошло, и я сделала себе больно. Сердцебиение учащается, а паника захватывает меня.

— Что-то не так? — спрыгивает Фарид, но я не могу ему ответить, потому что страх и голос парализовал. — Майя? Майя!

Закрываю глаза и считаю мысленно до десяти, чтобы успокоиться и прийти в себя. Мне всё это кажется. Я не наступала на стекло. Под моими ногами нет осколков. Нет крови! Мне не больно! Всё в порядке! Это всё в моей голове! Не больше!

Один! Два! Три… Семь…

И я взлетаю. В прямом смысле этого слова. Сильные мужские руки подхватывают меня и поудобнее располагают в полуобъятиях.

Открываю глаза, столкнувшись взглядом с Фаридом, на руках которого я и нахожусь. Мужчина спокойно проносит меня мимо места, где я видела разбитый стакан.

— Прости, — заговаривает, когда ловит мой непонятливый рассеянный взгляд. — Сразу не додумался, что ты босая, а там стекло. Испугалась, что можешь порезаться?

— Испугалась? — растерянно переспрашиваю, разглядывая его иным, изучающим, анализирующим взглядом. — Я… я просто…

— Да, понимаю, — останавливает мой поток несвязной речи. — Я бы тоже не решился босым идти по стёклам. Сейчас до машины своей донесу тебя. У меня там мамины сланцы лежат. У тебя примерно… тридцать седьмой или тридцать восьмой. У матери тридцать девятый был. Так что тебе подойдёт.

— Дашь мне сланцы мамы? — интересуюсь, заикаясь.

— Да, — кивает, продолжая нести.

— Отпусти меня, — прошу его, когда мы выходим с территории выставки и оказываемся на парковке. — Хочу идти своими ногами.

Мне не нравится близость с этим мужчиной. Она не те мысли в моей голове рождает. Заставляет думать. Думать о нём и рассуждать, какой он. Способный или неспособный причинить вред кому-либо, в том числе и Аде.

— Да ладно, — бросает. — Я донесу. Ты лёгкая. Ты вообще что-то ешь? Мне кажется, весь вес, который у меня в руках — это вес платья. Не более.

— Не хочу, чтобы ты меня нёс! Отпусти! — требую.

— Майя.

— Просто отпусти! — настаиваю на своём.

— Да что такое?! — возмущается, но мою просьбу выполняет. — Я лишь забочусь о том, чтобы ты не поранилась. А ты капризничать начинаешь.

— Я поеду домой! Мне надо домой! — заявляю и разворачиваюсь в другую сторону.

— Майя, что случилось? — ловит меня за руку, останавливая. — Я напугал тебя? Тем, что взял на руки? Извини, я не знал, что нельзя. Я просто хотел помочь тебе перейти опасную для твоих ног зону.

— Я не хочу вино. Хочу домой! — словно ребёнок говорю ему, но на самом деле я просто… Просто не понимаю, что со мной происходит. Ему не стоило меня брать на руки. Я потерялась от этого.

Дан прав… за два года я всё же растеряла кое-какие свои навыки. Я больше не могу держать себя в руках, когда ситуация того требует.

— Давай я тебя довезу!

— Нет! Я сама! — восклицаю, схватившись за запястье и обнаружив, что на моей руке нет браслета. — Где он?! Где мой браслет?! — округляю глаза в ужасе. — Где мой браслет, Фарид? Мы его, наверное, выронили, когда ты меня нёс!

— Майя, что с тобой? Успокойся! Тише! — обеспокоенно интересуется.

— Ты не понимаешь! Это браслет моей мамы! Я должна его найти!

— Садись в машину, — доводит до своего автомобиля и, открыв пассажирскую дверцу, садит меня в него. — Я вернусь на выставку и поищу его. Кажется, я знаю, где он может быть. А ты сиди и жди. Я обещаю, что верну тебе его. Слышишь?

— Клянись! — требовательно прошу.

— Клянусь! — обещает и уходит, оставляя меня в своей машине, не боясь, что я её угоню или что-то другое сделаю. Но я и не планирую.

Достаю телефон и набираю Дана, в ужасе признаваясь ему в том, что происходит. Но первым делом говорю о том, что у меня «болит».

— Я потеряла браслет мамы. Найди его, — прошу его. — Найди! Пожалуйста!

— Давно? — уточняет полным серьёзности голосом. Он знает, как это важно для меня.

— Не помню! Сейчас заметила, что его нет на руке.

— Ясно, — бросает. — Я сейчас посмотрю, и если что, к Медлякову привезу. Вечером заберёшь, когда к нему вернёшься.

— Фарид пошёл его искать, — рассказываю Дану.

— Хорошо. Я отдам ему в случае, если найду.

— Найди его мне, — повторяю просьбу. — Верни. Я не могу его потерять! Ты же знаешь!

— Не переживай! — успокаивающе произносит. — Я сейчас всё перерою. Мы найдём его. Все камеры пересмотрю в случае чего, но я его тебе верну. Я когда-либо тебя подводил?

— Мама узнает меня по нему, — шепчу, чувствуя слёзы. — Только по нему.

Проходит ровно шестнадцать минут, прежде чем Кудинов возвращается к своей машине и ко мне. Вглядываюсь в его руки, ища там браслет, но они пусты. В них нет того, что мне оставила мама, когда отдала в детский дом. Так мне медсестра сказала, которая меня нашла. Сама я этого не помню. Совсем крохой была.

— Заскучала? — интересуется Фарид и садится в машину.

— Ты его не нашёл? — скорее утверждаю, чем спрашиваю.

Расстроенно сглатываю и сдерживаю себя, чтобы не заплакать и вконец не испортить вечер и своё задание. Даже если у меня произошла эта трагедия, это не должно мешать моей работе. Фарид Кудинов — это всё, что должно меня сегодня интересовать.

— Как не нашёл? — растягивает улыбку по лицу. — Нашёл! — опускает руку в карман и вынимает оттуда мой браслет. Маленький, аккуратный, гладкий, с небольшим голубым камнем и гравировкой — Вот. Держи свою потерю и больше не теряй.

— О боже! — восклицаю, выхватывая вещицу и целуя её. — Где он был? Как ты его нашёл? Как я могла его потерять?! Ума не приложу!

— Ты его раньше выронила, — повествует, заводя машину. — Ко мне парнишка ещё до нашего с тобой знакомства подошёл и поинтересовался, не мой ли браслет. Я его отослал к администрации, сказав, чтобы им оставил, и те уже хозяйку найдут. Мальчишка совестный оказался и сделал всё, как я и сказал. У администрации и нашёл. Те без вопросов отдали.

— Слава богу! — вздыхаю. — Я думала, навсегда его утратила! И больше не найду.

— Он так важен для тебя? — интересуется, выезжая с парковки.

— Да.

— Почему?

— Потому что… — начинаю ещё на автомате отвечать, но потом и вовсе закрываю рот. Ему не стоит знать о том, что я детдомовская. Это может испортить всю легенду о папочке-ловеласе Медлякове. — Неважно.

— Своё решение не поменяла? — уточняет на всякий случай. — Домой везти? Не в ресторан по бокальчику вина выпить за находку?

— К папе, — кидаю, отвернувшись к окну. — Улица Сафонова, семнадцать. Извини, но на сегодня мне впечатлений хватило. Хочу просто прийти домой, обнять родного человечка и потеряться в спокойствии.

Услышать от Ады слова поддержки и то, что она поможет. То, что вместе мы справимся. Почувствовать её любовь и в который раз убедиться, что люблю эту девочку, как свою младшую сестру.

— Хорошо, — спокойно соглашается Фарид, дезориентируя меня в который раз за вечер. Он меня снял у бара и… согласен отпустить? Просто довезти до дома и, ничего не получив взамен, уйти? Что с ним не так.

Хм-м… однозначно задание провалено. Моя истерика его напугала, и он готов избавиться от меня как можно скорее. Если, конечно, он ничего больше не придумал и это просто уловка, чтобы зацепить меня в ответ.

Опускаю взгляд на руку и обхватываю браслет, который успела надеть. Это единственное, что у меня осталось от мамы. От той, кого я искала и не смогла найти. От той, кого искал Дан, но так и не смог уловить ничего. Она словно признак. От той, что не даёт знать о себе уже более двадцати лет.

А вдруг она мертва? И поэтому я не могу её найти? Вдруг я её потеряла навсегда?

Нет! Нельзя об этом думать! Нельзя!

Она жива! Я найду её рано или поздно! Я обещание дала!

«— Майя, подойди ко мне, — требуется медсестра, заглянув в детскую во время тихого часа. — Сейчас же, — добавляет не менее требовательным тоном, но я знаю, что это просто уловка. Чтобы другие не решили, что медсестра ко мне неравнодушна и любит больше других.

— Я… Я сейчас, — заикаясь, натягиваю туфельки на ноги и спешу к ней.

Аккуратно закрываю дверь детской, чтобы не мешать другим засыпать. Кидаю взгляд на медсестру и даю ей руку, позволяя меня увести к себе в кабинет. В место, где я чувствую себя маленькой принцессой, которую кормят плюшками и соком.

— Ты как, девочка моя? — спрашивает она меня, когда мы оказываемся в медицинском кабинете.

— Хорошо, — отвечаю, с трудом забравшись на высокую кушетку. К сожалению, в шесть лет у меня были короткие ножки, и сама я была щуплой. — А вы? — интересуюсь, беря у неё конфетку с мятой.

— Я увольняюсь, Майя, — ошарашивает одной лишь фразой.

— К-как?! А как же я?! Почему?

— Мы с мужем переезжаем в другой город. Ему там работу предложили хорошую, — рассказывает расстроенно. — Я не могу остаться.

— А как же я? Что буду делать я? Здесь? Одна? Воспитатели будут… Только вы не даёте им меня трогать. Меня и других ребят.

— Я пробовала тебя забрать, Майя, — садится рядом со мной. — Но ничего не вышло. Они не дают мне тебя. Говорят, что нельзя. Кто-то сверху тебя забрать не даёт. Понимаешь?

— Кто? Воспитательница? Или директор? Скажи мне! Я с ними поговорю! Они меня отдадут тебе, — кричу сквозь слёзы. — А если я сбегу с тобой? Скажи, ты возьмёшь меня? Возьмёшь? Я буду самой хорошей! Самой послушной! Я буду кушать всё, что ты скажешь! Даже изюм!

— Ещё выше, — встаёт, незаметно смахивая слёзы. — Сбежать не получится. Они вернут тебя сюда вновь, а меня арестуют. Я не могу, девочка моя! Я позвала тебя попрощаться и отдать тебе кое-что твоё.

— Что отдать?! Не надо мне ничего! Только ты оставайся!

— Вот, — подойдя к шкафу, достаёт оттуда полотенце и разворачивает его, демонстрируя мне браслет. — Это было у тебя в коляске, когда я тебя нашла. Там написано твоё имя и послание. Что мама тебя найдёт. Спрячь его и никому не отдавай. Не показывай никому. Я тогда его себе взяла, чтобы воспитательницы не стащили.

— Это мамин? Моей мамы? Она мне его оставила?

— Да. Я думала отдать тебе его немного позже, но я уезжаю, и ты должна дальше сама его хранить. Однажды она тебя найдёт и этот браслет вам двоим поможет, — говорит, но даже сейчас в её голосе звучат слёзы.

— Но зачем она меня бросила? Зачем мне этот браслет? От предательницы?!

— Разные обстоятельства бывают. Она оставила тебе послание. Ты ей нужна, но что-то ей помешало. Она найдёт тебя, и у тебя будет своя мама! Которая будет тебя любить! И будет оберегать! Ты только потерпи! Подожди её, а если она не объявится, то сама начни искать. Вдруг ей твоя помощь нужна?

— Ладно, — вздыхаю. — Спасибо!

— Обещай мне, что простишь маму, когда её найдёшь!

— Если она меня любит, то обещаю, — произношу с опущенной головой, разглядывая браслет и читая послание. «Я люблю тебя, Майя! Я найду тебя, где бы ты ни была!»

— Хорошо. Хочешь чай с плюшкой? Я только утром из духовки её вынула. Тёплая ещё. Пышная. Мягкая.

— Да! Буду! — киваю, принимая из её рук пакет с выпечкой. — Вот почему ты не моя мама? — задаю вопрос, дожидаясь, пока она мне яблочного сока наливает в стакан.

— Потому что у меня не может быть деток, Майя. Бог наказал меня за то, что от первого избавилась, — с жалостью признаётся».

— Приехали, Майя, — вызывает меня из воспоминаний Фарид, аккуратно коснувшись моего плеча. — Огромный дом.

— Да, — киваю. — Я пойду. К папе. Он ждёт меня. Наверное.

— Удачи! Надеюсь, ещё встретимся, — кидает мне в тот момент, когда я выхожу из машины. — Всего хорошего, Майя! И больше не теряй браслет.

— Пока, — бросаю в ответ с чётким пониманием — задание провалено. Дан будет разочарован. Да и я сама разочарована в себе.