Они среди нас (СИ)

Глава 28

Девять часов утра. В ординаторской мужского отделения районной психиатрической больницы началась планёрка. Врач, дежуривший ночью, доложил о том, как прошло дежурство.

— Поступил один больной в возрасте двадцати двух лет. Ранее психическими расстройствами не страдал, на учёте в ПНД не состоял. Я сделал ему назначения, сейчас он спит.

— С чем он поступил? — спросил заведующий отделением.

— Его мать вызвала психиатрическую бригаду и настояла, чтобы его положили к нам. Он увидел на её груди серенького человечка и начал сгонять его оттуда. Затем…

— Ну, понятно, — перебил его заведующий отделением и обратился к врачу:

— Виктор Николаевич, возьмите его себе.

Виктор Николаевич — врач с большим стажем и опытом работы в психиатрии. После планёрки он пригласил в ординаторскую Дмитрия, представился ему, сообщил, что будет его лечащим врачом, и начал с ним беседовать.

— Дмитрий, ты догадываешься, где находишься?

— Разумеется, в психиатрической больнице, — спокойно ответил тот.

— А по какой причине ты сюда поступил, помнишь?

— Ещё бы! Маленький серый, полупрозрачный человечек развлекался на груди моей матери. Нырял в неё…

— В каком смысле нырял? Разве можно нырять в грудь? — пристально глядя на Дмитрия, спросил Виктор Николаевич.

— Я не правильно выразился, — поправился Дмитрий. — Он нырял между двух грудей. Потом выныривал из них, ложился сверху, обнимал их, целовал.

— А тебе нравится мамина грудь? — поинтересовался вкрадчивым голосом доктор.

— Я думаю, такая грудь способна нравиться любому мужчине, — сконфуженно заулыбался Дмитрий.

Считая, что нащупал нужную точку, Виктор Николаевич задал следующий вопрос:

— Ты ревновал мать к этому человечку?

Дмитрий с недоумением посмотрел на врача. Поняв, на что тот намекает, он еле сдержал себя, чтобы не вцепиться ему в физиономию.

— Давайте я по-другому задам вопрос, — предложил психиатр, заметив его замешательство. — Вы хотели бы оказаться на месте того человечка?

— К чему это вы клоните? — рассердился Дмитрий, искоса посматривая на врача.

— Ты не нервничай, — стал успокаивать его Виктор Николаевич, — доверься мне и расскажи, что ты испытываешь к маме, кроме сыновней любви. Я ведь здесь для того и сижу, чтобы разобраться в твоей проблеме и помочь тебе. Постарайся быть со мной предельно откровенным.

В это время из правого уха Дмитрия по пояс вылез Валерик и, встретившись с врачом взглядом, покрутил пальцем у своего виска. Врач тряхнул головой и опустил глаза.

— Доработался, — подумал он, — пора уходить на заслуженный отдых.

— Доктор, — немного помолчав, начал говорить Дмитрий, — вы ошарашили меня своим подозрением. Поверьте, я к матери отношусь только, как к матери. Тех фантазий, на которые вы намекаете, в моей голове никогда не было, нет и не будет.

— Охотно верю, — задумчиво произнёс Виктор Николаевич. — Идите в палату, отдыхайте.

Дмитрий встал и направился к двери, потом резко повернулся и произнёс:

— Отпустите меня, пожалуйста, домой. Эта серая тварь сидит во мне и не даёт покоя. Требует, чтобы я посетил в селе одну семью и кое-что забрал у неё.

— Так-так-так, — заинтересовался врач, — присядь, пожалуйста, и расскажи подробнее, что она от тебя требует?

Он заметил, как что-то мелькнуло на правом плече Дмитрия и перевёл на него взгляд. Его глаза мгновенно стали круглыми, как у кота, когда тот видит мышь. На плече сидел серый человечек, скрестив на груди ручки. Когда Дмитрий говорил, он старательно кивал головкой, словно подтверждал все его слова.

— Он хочет, чтобы я отобрал у Аделаиды Семёновны священную книгу властелинов и похищенное из его тайника, — пояснил «больной».

— Похищенное, что? — спросил врач, повернувшись одним ухом к Дмитрию, очевидно, тем, которым лучше слышал.

— Это тайна, — уверенно произнёс Дмитрий.

— От врача не должно быть никаких тайн, — покачал головой врач, не сводя с человечка глаз. — Врач должен знать все тайны больного.

Человечек скрутил из пальцев фигу и резким жестом показал врачу.

— А я и сам не знаю, что было похищено из его тайника. Бабка, которая похитила то, что ищет человечек, знает, а я не знаю.

— А как ты общаешься с этим человечком? Он может разговаривать?

— Нет, не может. Я понимаю, чего он хочет только тогда, когда он вселяется в меня и говорит вслух моим ртом.

— А сейчас он в тебе находится? — поинтересовался врач, глядя на человечка.

Дмитрий прислушался к себе.

— Нет, — ответил он, — дышится легко и мозги не буянят. Думаю я ими так, как хочу. Так вы отпустите меня?

— А давай мы с тобой попробуем не торопиться домой, а избавиться от этого человечка, — предложил Виктор Николаевич. — Ведь наверняка тебе не нравится, что он тобой командует и управляет.

— Ещё бы! Конечно, не нравится!

— Вот и не спеши уходить отсюда. Мы поможем тебе отделаться от этой твари. Иди в палату.

Дмитрий направился к двери, а врач стал провожать его растерянным взглядом. Он увидел, как теперь уже на шее больного восседал маленький серый наездник и держался за его уши. При каждом шаге Дмитрия, зад наездника высоко подпрыгивал, словно он скакал на лошади.

Врач подпёр подбородок рукой и уставился в окно, не о чём не думая. Так он сидел минут десять, потом встрепенулся, вздохнул.

— Ну, и что же это было? — спросил он себя с глупым выражением лица. — А главное — ведь об этом никому не расскажешь! Припишут то же, что и парнишке я приписали. Умом понимаю, что этого не может быть, но глазами-то видел. Может я тоже того?

Он опустил голову и начал заполнять историю болезни Дмитрия.

— И что я должен в ней написать?

Потом немного подумал и решил:

— Врач должен быть честным! Что слышал, что видел, то и должен отразить в истории болезни больного!

В этот день он подробно описал беседу с Дмитрием и то, как видел серенького человечка. Всё, что этот человечек вытворял, он тоже отразил в тексте. Но самое интересное заключалось в том, что человечка-то он и сам видел, но только Дмитрию прописал лечение от шизофрении.

Весь день Дмитрий наблюдал чудачества больных, находящихся с ним в одной палате. Отдохнуть ему не удавалось. Один больной сидел под кроватью и на ленточки рвал свою простыню, в надежде сплести из них канат и спуститься по нему в пещеру с сокровищами.

Другой — обмотался вокруг одеялом, представляя себя Диогеном, лежащим в бочке. Третий — непрерывно толкал речь о правах человека.

— Опомнитесь, — кричал он, — вы — не твари дрожащие! Вы — люди, рождённые свободными! Вас угнетают, а вы всё терпите! Объединяйтесь и закладывайте во все инстанции своих работодателей, если они платят вам серую зарплату! И тех, кто их покрывает, получая взятки, тоже закладывайте! Это не они, а вы в старости лет по их милости будете получать пенсию, которой будет хватать только на один день жизни! Боритесь за свои права…

Четвёртый — держал у рта сжатый кулак, принимая его за микрофон, и давал жёлтой прессе интервью. Он объяснял, что находится в «Доме-2», и приехал в него пробовать построить отношения абсолютно с каждой девушкой. Причём девушками он считал всех обитателей палаты и каждому строил глазки.

— Как же я устал, — прошептал потихоньку Дмитрий, поворачиваясь на другой бок.

Вдруг все обитатели палаты бросились в один угол палаты, расположенный у окна.

— Смотрите, — крикнул один, — к нам прилетел инопланетянин!

Что тут началось! Крик, возня. Один запустил в него подушкой, другой — выдернул из тумбочки верхний ящик и со всем его содержимым запустил в угол. Ящик рассыпался. Одна его дощечка угодила в окно и разбила стекло, а от стены отвалился кусок штукатурки. Все, как по команде, поснимали с ног тапочки и начали кидаться ими в серое существо, летающее по палате. В дверь вбежали два санитара. «Инопланетянин» исчез. Санитары поочерёдно отвели всех в «карцер», уложили на кровати и привязали за руки и ноги ремнями.

— За что меня сюда поместили? — возмущался каждый из них. — Я ведь только пытался поймать серенького маленького инопланетянина. Это новенький его с собой принёс в палату, я видел.

В палате, где лежал Дмитрий, стало тихо. Он успокоился и заснул. Заведующему было немедленно доложено о групповом психозе в палате номер восемь, и о переводе больных в «карцер».

— Всех перевели? — уточнил он.

— Нет, один вёл себя спокойно и лежал на своей кровати.

— Может, стоит перевести его в другую палату к более спокойным больным? — спросил он старшую медсестру.

Чтобы решить вопрос о целесообразности перевода Дмитрия в другую палату, заведующий решил сначала ознакомиться с его историей болезни. Он попросил старшую медсестру принести её из ординаторской. Та быстренько сходила за ней. Минут через семь он поднял трубку телефона и пригласил в свой кабинет лечащего врача Дмитрия.

— Виктор Николаевич, — начал он разговор, — вы что-то напутали в истории болезни Дмитрия Есипова. Вот смотрите, вы пишите, что во время вашей беседы с больным, на его плече сидел серенький человечек. Очевидно, надо было написать, что больной, страдая зрительными галлюцинациями, видел серенького человечка.

— Я всё правильно написал, — сдавленным голосом произнёс врач. — Человечек этот действительно присутствовал. Вот и вся палата его видела сегодня. И вовсе это не групповой психоз с ними приключился.

Заведующий опешил. Он опустил голову, обдумывая, как дальше поступить с врачом.

— Виктор Николаевич, может, вы устали и нуждаетесь в отдыхе?

— А! — обижено махнул тот рукой. — Считаете, что мне надо отдохнуть? Значит, пойду отдыхать! Заявление писать?

— Пишите. А этого Есипова передайте Сергею Ильичу.

Он выдвинул ящик стола и поместил в него историю болезни Дмитрия.

— Если Сергей Ильич попросит историю, скажите, что я забрал. А я предложу ему завести новую.

— Вы не верите мне? — расстроился Виктор Николаевич.

— Что вы, верю! — успокоил он своего подчинённого. — Просто мнение одного врача о заболевании пациента — хорошо, а двух — лучше. И желательно, чтобы мнение каждого опиралось на собственные выводы, а не списывалось с первых листов истории болезни, уже написанных кем-то. А вы знаете, что такая практика в медицине имеет место.

После того, как Виктор Николаевич покинул кабинет заведующего отделением, тот встал и пошёл в палату номер восемь. Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Дмитрий мирно посапывал на кровати. Заведующий притворил дверь и остановил дежурную медсестру, проходившую мимо по коридору.

— Переведите, пожалуйста, Есипова из восьмой палаты в третью.