Опасные желания

12

Доминик встал и, пока он одевался, Арли притворялась, что спит.

Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

По щеке Арли скатилась горячая слеза, за которой последовали другие.

Ну почему она не может перед ним устоять? Отдавшись ему, она предала саму себя. Чем она лучше своей матери? Почему она так жаждет раздвигать ноги для мужчины, который ее не любит?

Доминик доказал очевидное… он никогда не будет ей верен. И даже хуже того: вчера ночью в порыве страсти она сказала, что любит его. Он ей не ответил, поэтому потом, когда они тихо лежали в объятиях друг друга, Арли еще раз сказала ему о любви. Она вспомнила, как он застыл, а потом сказал только, что она принадлежит ему.

Да, принадлежит, но это не значит, что он ее любит.

Мысли проносились в голове у Арли с бешеной скоростью, она обдумывала, какие у нее варианты. Зная, что их немного, она решила, что лучше всего больше не позволять Доминику к себе притрагиваться и отнестись к предложению Дэниела серьезно. Дэниел хороший человек, и он может предложить ей уютный дом и комфортную жизнь. Иначе все может обернуться для нее еще хуже. Возможно, когда-нибудь она будет желать молодого американца так же, как желает Доминика.

Да, именно так она и поступит. Сегодня она даст Дэниелу ответ.

Арли встала и приняла горячую ванну, смывая с себя все следы страсти. Больше она никогда не ощутит прикосновений Доминика — эта мысль мучила ее. Даже сейчас ее тело ожило, когда она вспомнила его поцелуи, кончики его пальцев на своей груди, проникновение его языка к ее лону, все, что возносило на немыслимые прежде вершины.

Запретив себе хотя бы на время думать о Доминике, Арли начала старательно одеваться. Она выбрала изумрудно-зеленый костюм для верховой езды, который удачно оттенял ее глаза. Дэниелу наверняка больше понравится костюм консервативного покроя, чем бриджи.

Арли прошла на конюшню и вздохнула с облегчением, не обнаружив нигде Доминика. Девушка понимала, что ведет себя неподобающе, потому что у нее не было сопровождающего. Но она не могла медлить. Она не даст убедить себя отклонить предложение Дэниела. Это было единственно возможное решение.

К счастью, на пути в Лондон Арли не встретила никого из знакомых: если бы ей пришлось останавливаться, то она вполне могла передумать. Она как-то проезжала мимо лондонского дома Дэниела и знала, где находится этот дом. И вот теперь Арли смотрела на здание, задумавшись, не слишком ли раннее время для визита. Но если она сейчас этого не сделает, то, вероятно, не вернется сюда никогда.

Поднявшись по ступенькам, она протянула руку к медному дверному молотку и несколько раз постучала по тяжелой двери. В животе у нее все сжалось, а сердце бешено билось в ожидании ответа. Арли уже готова была уйти, когда дверь резко распахнулась.

Молоденькая горничная в сбившемся набекрень чепце окинула ее неодобрительным взглядом:

— Чем я могу вам помочь?

При виде горничной Арли ощутила не только облегчение, но и разочарование:

— Я могу поговорить с мистером Батлером?

Девушка посмотрела Арли за спину, очевидно думая, что там ее сопровождающий. Никого не увидев, приподняла бровь:

— Могу я узнать ваше имя?

— Да. Мисс Уитман.

При звуке ее имени глаза женщины тут же заблестели:

— Входите, входите, мисс Уитман. Прошу вас, присядьте вот здесь в гостиной.

Служанка оставила ее на потертом диване с выцветшей обивкой. Арли окинула взглядом комнату — скромная мебель, потертый ковер, пожелтевшие занавески, обои, местами отошедшие от стен. Она слышала, что Дэниел из богатой семьи — но состояние дома заставило ее в этом усомниться: может быть, молва преувеличивала его достаток.

Услышав шаги за дверью гостиной, Арли поднялась с дивана. Через секунду, широко улыбаясь, в комнату вошел Дэниел. В коричневом костюме, подчеркивающем его темные глаза, он выглядел очень привлекательно и молодо:

— Мисс Уитман, я ужасно рад вас видеть! — Он взял ее руку и поднес ее к губам. — Должен сказать, я приятно удивлен. Могу ли я надеяться, что вы нанесли мне визит, чтобы сообщить хорошую новость?

Арли выжала из себя улыбку, хотя ей казалось, что она вот-вот расплачется:

— Я приехала сказать вам «да». Я принимаю ваше предложение.

Дэниел притянул ее к себе, проводя руками по спине. Арли отчаянно хотела испытать с Дэниелом то же возбуждение, которое испытывала с Домиником, но, когда он отстранился, она в очередной раз убедилась, что этому не бывать. Оставалось только надеяться, что со временем ее чувства к нему изменятся.

— Я немедленно размещу объявление в газете.

— Да, — сказала она.

В голове у нее завертелись мысли о том, что ей нужно будет теперь сделать.

— Дату мы назначим потом. Но я считаю, что лучше подождать год.

Внутри у Арли все опустилось. Год! Она хотела услышать совсем не это. Она не сможет жить год в доме Рочфорда и не хотеть его. И не выдержит, если Доминик будет постоянно демонстрировать ей своих любовниц. Нет, так дело не пойдет!

— Я надеялась, что это произойдет раньше.

Он усмехнулся:

— Если бы только это было возможно. Мои родственники должны присутствовать на свадьбе, а они далеко — ах да, и еще: мне бы хотелось, чтобы мы поженились в Америке. Именно там мы и будем жить. В Ричмонде, Вирджиния.

Арли покачала головой. Мысль о том, чтобы уехать за океан, была малоприятной, если не сказать больше.

— Не бойтесь, дорогая. У нас ведь останется этот дом, и мы сможем каждое лето приезжать в Лондон. Не обращайте внимания на то, в каком он сейчас состоянии. Скоро все изменится, и вы сможете отделать его так, как вам захочется.

У Арли мелькнуло подозрение, что Дэниел считает ее богатой. Может ли такое быть, что он женится на ней из-за денег? Если так, то он будет разочарован. Да, Доминик выделил ей приданое. Но оно весьма скромное. Может быть, лучше сказать Дэниелу правду.

Но в результате она так ничего и не сказала. К тому времени, как Арли уехала из дома Дэниела, она чувствовала себя несчастной. Он был так взволнован, что она не смогла ни слова ему возразить. Молодой человек восторженно говорил об их совместной жизни, планировал каждую деталь вплоть до того, когда будет зачат их первый ребенок: в их первую брачную ночь — ночь, которой Арли уже боялась.

Когда вдали показался Рочфрод-Мэнор, Арли остановилась у железных ворот, обхватив пальцами холодные прутья. Этот дом за последние несколько месяцев превратился в ее убежище и одновременно в тюрьму.

Как она сможет еще двенадцать месяцев оставаться под одной крышей с мужчиной, перед которым не могла устоять? Она не сможет жить с ним в одном доме и не заниматься с ним любовью. От одного его прикосновения Арли охватывали такие трепет и жажда, что она больше себя не помнила. Она не может здесь оставаться. Но что же тогда делать?

Арли открыла скрипучие ворота. Ступила на каменную дорожку и прикрыла за собой створки — скрип был впечатляющим, как финальный аккорд. Она сама это сделала — позволила, чтобы случился этот роман, а теперь должна его прекратить.

Арли вошла в особняк, прошла по длинному коридору, вспоминая тот день, когда сюда приехала. Как легко она поддалась чарам своего опекуна. Как старалась ему угодить, больше всего на свете желая получить его одобрение.

Она получила намного больше.

У двери кабинета Доминика Арли остановилась, набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула. Она подняла руку, чтобы постучаться, но тут дверь распахнулась.

— Ты рано сегодня встала, — сказал Доминик, встречая ее поцелуем.

Арли закрыла глаза, вдыхая его запах. Ее сердце учащенно забилось, когда он притянул ее к себе, а его поцелуй стал более страстным.

— Я пришел к тебе в комнату сегодня утром, — хрипло прошептал он. — Но ты уже ушла.

Доминик ногой захлопнул дверь кабинета, и Арли с грустью поняла, что опять поддается его чарам.

— М-м, ты так вкусно пахнешь.

Он дотронулся до ее волос, развязал ленту, пропуская ее густые кудрявые пряди между пальцами. Потом стал нащупывать пуговицы у нее на спине, но Арли схватила его за руку:

— Нам нужно поговорить.

Темная бровь взметнулась вверх:

— А это не может подождать? — поинтересовался Доминик, лаская языком ее ухо.

Арли покачала головой, отступила на шаг и вздрогнула, наткнувшись на дверь:

— Нет, мы должны поговорить сейчас.

Отбросив игривость, Доминик устало на нее посмотрел:

— Хорошо, я весь внимание.

Он жестом предложил Арли сесть, и с каждым шагом, который приближал ее к дивану, ее все больше охватывало ощущение надвигающейся катастрофы. Как он воспримет новость? Обрадуется? Испытает облегчение? Разозлится?

Сев на диван и выпрямив спину, она прокашлялась и сказала:

— Как ты знаешь, Дэниел просил моей руки.

Доминик кивнул:

— Конечно, мне это известно.

— Я много об этом думала… и решила, что мне лучше всего принять его предложение.

Глаза Доминика опасно сузились. Он подался вперед:

— Что?!

— По-моему, так будет лучше всего. Ты должен признать: то, что происходит между нами, длится слишком долго. Об этом все узнали. И я думаю, чтобы прекратить все разговоры, мне следует выйти за Дэниела.

Доминик так резко поднялся, что кресло, в котором он сидел, со стуком грохнулось на пол. Он провел рукой по волосам, при этом глаза его сверкали от ярости. Тишина опустилась на них, как тяжелый туман, но Арли молчала, смотрела на него и ждала.

Рочфорд подошел к окну и несколько минут смотрел в него, мускул на его подбородке нервно дергался. Доминик был в гневе. Когда он остановился прямо перед ней, на его лице застыло такое выражение, что Арли даже испугалась:

— Ты хочешь сказать, что решилась на этот брак? — В его голосе прозвучало искреннее недоверие.

Арли кивнула.

— Ты любишь его?

— Конечно, нет. Но у меня нет выбора.

Губы Доминика сжались:

— Могу предложить тебе альтернативу.

В сердце Арли моментально вспыхнула надежда:

— Какую?

— Будь моей любовницей.

У нее было такое чувство, словно ее наотмашь ударили по лицу:

— Любовницей? — задохнулась она.

— Да. Я обеспечу тебе хорошую жизнь, Арли. У тебя будет все самое лучшее.

Не женой, а любовницей. После того как ее мать бросила ее отца, пожертвовав всем ради связи с мужчиной благородного происхождения. Но всего несколько месяцев спустя он нашел другую, которая больше пришлась ему по душе, а мать Арли выгнал на улицу, отобрав у нее драгоценности, платья, карету, не оставив ровным счетом ничего. Оказавшись без гроша в кармане, она вновь стала продавать свое тело и через год умерла. Многие полагали, что она умерла от пьянства, пытаясь залечить спиртным разбитое сердце. Арли не повторит ее ошибки.

— Арли?

Она подняла на Доминика глаза, отчаянно желая запомнить его таким, каким он был сейчас — высоким, смуглым, красивым, греховным, совершенно неотразимым. Она покачала головой:

— Я не могу принять твое предложение.

— Почему? — процедил Доминик сквозь стиснутые зубы.

— Ты быстро от меня устанешь.

— Я никогда от тебя не устану.

— Я хочу выйти замуж.

— Ты знаешь, что этого я тебе предложить не могу.

Арли не стала спрашивать почему. Она знала ответ. Из-за того, кем она является на самом деле. То, что ее принимали в обществе, ничего не значило. Главное, что в ее жилах не было ни капли голубой крови, а значит, она недостаточно хороша для графа.

— Я знаю, что у вас есть поместье в деревне, милорд. Я просила бы вашего позволения пожить там. Думаю, так будет правильно, пока все не успокоится.

Доминик уставился на Арли, с трудом веря, что такой разговор вообще мог произойти. Прошлой ночью она снова и снова заверяла его в своей любви. Он же в ответ сказал, как много она для него значит. Он полагал, что Арли простила ему то, что он встречался с Вероникой. И надеялся, что их отношения смогут продолжаться, словно ничего и не было. Очевидно, нет.

— Я уже сказала Дэниелу, что выйду за него замуж, — прошептала Арли.

Доминик закрыл глаза, потом провел дрожащей рукой по лицу. Он не верил своим ушам. Граф смотрел на Арли, надеясь, что она скажет, что это все не всерьез. Но когда несколько мучительно долгих секунд прошли в молчании, Доминик понял, что девушка твердо намерена идти до конца. Она выйдет за Дэниела. На смену удивлению и недоверию быстро пришла ярость.

Будучи не в силах больше ни минуты смотреть на Арли, граф пошел к двери, но остановился в нескольких шагах от нее:

— Я прослежу за тем, чтобы собрали твои вещи. Через час ты уже будешь на пути к Уитли.

Загородный дом Доминика, Уитли, оказался роскошным особняком в готическом стиле и построенным из крупных серых камней. Обилие причудливых башен и башенок напомнило Арли о французском замке, который описывался в ее любимой книге.

Хотя дом и был очень красив, но, как только Арли ступила на мраморный пол холла, она тут же поняла, что в нем не хватает одной важной детали — Доминика.

Поездка в загородное поместье Рочфордов была в высшей степени мучительной. Первые несколько часов Арли проплакала, потом забылась беспокойным сном, в котором ей виделись образы ее будущей жизни с Дэниелом. Она знала, что брак с симпатичным молодым американцем не самый худший выход из положения, но ей никак не удавалось убедить себя, что она когда-нибудь разлюбит своего опекуна.

Бабушка Доминика стала большим другом Арли и всячески старалась отвлечь девушку от мыслей о внуке. Обе они любили заниматься садом и часто почти целыми днями ухаживали за розами и другими цветами.

Вдовствующая графиня часто рассказывала о семье, которая когда-то жила в старом особняке. Когда она рассказывала о проделках маленького Доминика, в ее глазах прыгали смешинки. Но они тут же исчезали, как только она упоминала о своем сыне. Арли задавалась вопросом, какие сожаления мучили пожилую женщину, которая была вдали от любимой и в то же время отвергаемой ею семьи.

Однажды поздно вечером Арли отдыхала в своей комнате, когда графиня вошла к ней без стука и объявила, что у них гость.

Арли втайне надеялась, что это Доминик, хотя сами боялась себе в этом признаться. Но, к ее огромному неудовольствию, оказалось, что это лорд Молфри, который приехал поздравить ее с предстоящей свадьбой. Во время его визита графиня сидела с ними в комнате, занятая своим шитьем. Но Арли часто чувствовала на себе ее взгляд.

Как только лорд Молфри ушел, графиня отложили шитье в сторону и объявила:

— Этот человек хочет сделать вас своей любовницей. Вы должны остерегаться мужчин вроде него, потому что они только и ждут, когда у вас на пальце окажется кольцо, а потом очаровывают женщину до тех пор, пока она уже не может сказать «нет».

— Я никогда не буду изменять мужу, — искренне ответила Арли.

Графиня улыбнулась:

— Вы любите мистера Батлера?

Арли почувствовала, как розовеют ее щеки под взглядом пожилой женщины:

— Он мне небезразличен.

— Но вы любите его?

Арли покачала головой:

— Нет, не люблю.

Графиня вздохнула:

— Я так и думала. В таком случае, возможно, вам надо еще раз подумать, стоит ли принимать его предложение.

Как Арли могла сказать графине, что любит Доминика? Что она никогда не будет счастлива ни с кем, кроме него? И что никогда не сможет быть с ним из-за того, что она простолюдинка и что из-за самой графини, а также остальных представителей высшего общества они никогда не смогут быть вместе, по крайней мере, в законном браке.

А на меньшее Арли не согласна.

Доминик откинулся на спинку кресла и жестом попросил Джозефа снова наполнить его стакан.

— Милорд, вы уже много выпили. Может быть, лучше…

— Лучше тебе заткнуться и делатъ, как тебе говорят.

Джозеф гордо поднял голову и налил бренди в стакан Доминика.

— Утром, когда вам будет так плохо, что вы стоять сможете с трудом, не ждите от меня сочувствия.

Дворецкий с громким стуком опустил графин с бренди на край стола, раздраженно вздохнул и направился к двери, но, не дойдя до нее всего нескольких шагов, повернулся:

— Милорд, могу я…

— Ну, валяй, говори! Джозеф вздрогнул, как от удара:

— Почему бы вам не съездить навестить ее? Прошло четыре недели и два дня, и вы, очевидно, несчастны. Может быть, если вы просто съездите к ней…

— Ну, и что хорошего?

Дворецкий пожал плечами:

— Может, она чувствует то же, что и вы. Может, вдвоем вы найдете какое-то решение.

— Я уже предложил ей стать моей любовницей.

Джозеф театрально вздохнул:

— И вы еще удивляетесь, что она вас бросила?

— Что еще я могу сделать?

— А почему бы вам не жениться на ней? В конце концов, после того, что между вами произошло, она этого вполне заслуживает.

Доминик проглотил бренди и с шумом швырнул стакан на стол:

— У меня нет желания жениться. К тому же ты не хуже меня знаешь, что моя бабушка никогда этого не допустит. Нет, Джозеф, я не могу жениться. Не сейчас, а может быть, и вообще никогда.

— Ну, так чего вы тогда от нее ждете? Чтобы она все время была здесь, под рукой? Я сомневаюсь, что Арли на это пойдет, милорд. Она женщина, которая многое может предложить мужчине. В ней сочетаются юная невинность и приятная натура, а это сочетание может пленить сердце любого. Она заставляла вас смеяться, милорд, а это задача почти невыполнимая. А ее красота превосходит красоту всех женщин, которых я видел за последние…

— Довольно!

— Как вам будет угодно, милорд.

Когда Джозеф захлопнул за собой дверь, Доминик подумал, как долго тянулись недели без Арли. Как же он скучает по звуку ее голоса, ее смеху, ее гневу, ее поцелуям… ее телу. Он даже как-то поехал с Лэнгли в бордель, надеясь, что теплое, податливое женское тело заставит его забыть об Арли, но в результате напился и заснул на диване.

Доминику много раз снилась свадьба Арли. Она была так хороша в развевающемся белом платье, когда юный Дэниел брал ее руку в свою. А потом они танцевали, смеялись… они были так влюблены друг в друга. Потом видение сменялось. Вот они занимаются любовью. Страстные стоны и крики Арли, взгляд ее зеленых глаз, устремленный на мужа…

Стук в дверь отвлек Доминика от этих нежелательных мыслей.

— Милорд, к вам мистер Батлер, — объявил появившийся в дверях Джозеф.

Услышав имя соперника, Доминик разозлился еще больше:

— Зови его сюда, — ответил он и успел сделать глубокий вдох перед тем, как молодой человек вошел в кабинет.

— Лорд Рочфорд, — сказал Дэниел с победной улыбкой, которую Доминик жаждал стереть с его лица самыми варварскими методами. — Я пришел к вам с просьбой.

Доминик приподнял бровь.

— Я бы хотел навестить мисс Уитман в Уитли.

Доминик открыл рот, но Дэниел вытянул руку:

— Прежде чем вы ответите, позвольте сказать, что я прошу и вас тоже присутствовать при нашей встрече. Судя по письмам мисс Уитман, у меня создалось впечатление, что она скучает без вас. Я хочу сделать ей сюрприз.

Доминик был разочарован, что Арли писала молодому американцу, а не ему, но его безмерно порадовало, что она упоминала о нем в своей переписке с женихом.

— Она часто вам пишет?

— Она прислала всего два письма.

— У нее все в порядке?

Дэниел улыбнулся:

— Да. Она пишет, что ваша бабушка очень радушная хозяйка. Они вместе совершают длительные прогулки, и мисс Уитман каждый день ездит верхом. Ах да, и особенно ей нравится садоводство. Вы сделали отличный выбор, когда отправили ее туда. Слухи уже прекратились. — Дэниел хлопнул Доминика по спине так, словно они были давними приятелями. — Ну, что скажете, вы поедете?

Доминику не нужно было долго раздумывать. Вот уже несколько недель, как он сгорал от желания поехать в Уитли. Но до этого самого момента у него не было на то веской причины. А теперь повод был: его пригласили нанести визит, к тому же он выступит в роли сопровождающего… так как Доминику было известно, что бабушка считала партию удачной для Арли, она вряд ли станет возражать против визита Дэниела.

— Когда вы едете? — спросил Доминик.

— В субботу. Я планирую пробыть там до понедельника — если только мне раньше не придется уехать по делам.

— Я уеду завтра, слуги подготовят все необходимое к вашему приезду.

Дэниел кивнул:

— Отлично! Надеюсь, это даст нам возможность стать ближе. Я о многом сожалею. Теперь я знаю, что судил о вас неправильно.

Доминик почти целый день скакал верхом, чтобы добраться до своего загородного дома. И за это время он смог подготовиться к встрече с Арли.

Граф уже много лет не был в Уитли. И хотя ему жутко хотелось туда вернуться, он всегда находил предлог, чтобы не ехать. И сейчас, когда он вошел в особняк, на него нахлынули детские воспоминания, особенно о времени, проведенном с матерью.

Его мать была красавицей. И она хранила верность мужу, который, напротив, был жутким волокитой. Бедная женщина пыталась удержать его тем, что всегда прелестно выглядела и готовилась к его коротким визитам в свою спальню. К сожалению, он оказался совершенно неуправляемым. Отец постоянно спал со служанками и даже умудрился затащить в постель невесту Доминика.

Рочфорд поморщился от этих воспоминаний; они были такими же яркими, как и в первые недели после случившегося. Ему никогда не забыть картины, которую он увидел, открыв дверь в покои своего отца, — от этого места он всегда предпочитал держаться подальше до того самого рокового дня.

Не найдя своей невесты, Доминик долго бегал по дому, надеясь удивить ее букетом цветов, который хотел преподнести ей в честь их предстоящей свадьбы. Услышав доносящиеся из комнаты отца звуки, явно сопровождавшие бурный секс, Рочфорд замер. Его матери дома не было. Значит, отец с другой женщиной.

Доминик бесшумно подошел к двери, приоткрыл ее и увидел своего отца, занимающегося любовью с его суженой — их стоны и ее нежные вздохи наполняли комнату. Онемев от потрясения, Доминик разрывался между желанием оттащить своего отца от девушки или со всего размаху хлопнуть дверью и тем самым дать им понять, что все видел, но не сделал ни того, ни другого. Он просто стоял и ждал, пока они закончат, пока его отец скатится с его невесты, тяжело дыша от напряжения. Невеста Доминика заметила его первая, ее полное ужаса восклицание звенело у него в ушах, когда отец повернулся, наконец, к двери. Никогда не забыть выражения его лица: изумление, а потом победная улыбка.

С этого момента оба они, и отец, и невеста, — для него словно бы умерли.

Доминик был невысокого мнения об отце, но когда вырос, то сам начал использовать женщин подобным же образом. Граф полагал, что если не отдает им свое сердце, то вряд ли это может как-то ему повредить. Двое людей, которые соединяются для получения сексуального удовлетворения, не наносят никому вреда, ведь так? А вот когда один человек любит другого больше, это всегда приводит к катастрофе. В конце концов, это убило его мать. А его отец, хоть и огорчился из-за смерти жены, так и не взял на себя ответственность. Он полагал, что она покончила жизнь самоубийством вследствие психического расстройства.

Но на самом деле она умерла от горя, потому что знала, что никогда не будет достаточно хороша для него, как бы сильно ни старалась. Черт, да у этого подонка просто была склонность делать других людей несчастными.

Отмахнувшись от навязчивых воспоминаний, Доминик прошел по коридору мимо тех комнат, о которых предпочел бы забыть. Несмотря на все усилия, которые он прикладывал, чтобы сдержать эмоции, на него накатили ностальгия и грусть.

— Милорд, какой неожиданный сюрприз, — произнес зычный голос за спиной у Доминика, так что тот чуть не подпрыгнул на месте.

Он повернулся и увидел, что экономка миссис Митчелл смотрит на него с улыбкой.

— Миссис Митчелл, как поживаете?

— Хорошо, милорд. Спасибо, что спросили. Смею сказать, ваша бабушка будет очень рада вас видеть.

Доминик натужно улыбнулся:

— Не сомневаюсь, — ответил он, хотя на самом деле очень сомневался, что его бабушка когда-нибудь будет рада его видеть. Особенно в «ее» доме, где она царствовала единолично. — Мисс Уитман дома?

Круглое лицо женщины расплылось в широкой улыбке:

— Да, милорд. Она в саду. Она обожает там бывать. Такой любви к цветам я еще не видела, ну конечно, если не считать вашу дорогую матушку. И она такая милая юная леди, такая добрая и любезная. Вы отлично постарались, милорд, если позволите мне высказать свое мнение. И графиня очень благодарна за такую компанию. Иногда ей бывает очень одиноко, милорд. Мне бы хотелось, чтобы вы приезжали почаще.

— Я постараюсь. А сейчас мне хотелось бы видеть мисс Уитман. Спасибо за помощь, миссис Митчелл.

Доминик прошел через кухню, здороваясь с прислугой, и вышел через заднюю дверь, желая удивить Арли.

Сначала он не мог ее найти, потом заметил пучок светлых волос. Доминик ощутил какое-то странное волнение, когда наконец увидел ее. Арли в простом хлопковом платье без корсета стояла на коленях. На носу и на щеке у нее виднелась грязная полоса. Никогда еще она не выглядела так очаровательно, как сейчас, копающаяся в грязи и напевающая песенку сладким, как у ангела, голоском.

Вдруг она подняла голову и уронила лопатку.

— Здравствуй, Арли, — сказал Доминик и пошел к ней.

Она медленно поднялась, стряхивая землю с юбки.

— Я не знала…

— Я решил сделать тебе сюрприз.

— Тебе это удалось.

Она попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали. И Доминику до боли захотелось узнать, о чем она сейчас думает.

— Дэниел попросил, чтобы я приехал. Он будет здесь через несколько дней. Он подумал, что хорошо будет, если я выступлю в роли сопровождающего.

Она кивнула:

— Ты хорошо выглядишь.

Доминик улыбнулся:

— Ты тоже. Тебе нравится здесь, в Уитли?

Арли усмехнулась, и он понял, как сильно скучал по этой ее улыбке — как отчаянно скучал по ней самой.

— Твоя бабушка очень добра ко мне. Мне с ней очень интересно. У тебя красивое поместье, и я почти каждый день езжу верхом. Замечательный дом.

Доминик рад был услышать, что Арли здесь нравится, хотя какая-то часть его желала услышать, что она ненавидит это место и хочет вернуться к нему. Только тогда Рочфорд-Мэнор снова станет для него домом.

— Я рад.

— Жаль, что я не знала о твоем приезде. Я бы переоделась, — сказала Арли, и ее щеки порозовели под его взглядом.

— Ты похудела, — сказал он, заметив, что щеки ее стали впалыми. — Моя бабушка морит тебя голодом?

— Напротив, она готова кормить меня чуть не с рук. Но у меня нет аппетита.

— Ты больна?

Арли покачала головой:

«Нет, я жутко по тебе скучаю», — хотела сказать она. «Я так сильно тебя хочу, что ночами лежу без ста и вспоминаю ночи, когда мы занимались любовью. И каждый раз, когда я думаю, что забыла тебя, мне в голову лезут видения, в которых ты с другой женщиной, они сводят меня с ума, и потом я не могу есть и спать».

— Тогда что тебя мучает?

Как будто ты не знаешь… О Боже, как же он прекрасен. Уже четыре недели Арли отчаянно хотела его увидеть, но ей приходилось довольствоваться семейными портретами, которые висели в холле. Еще будучи мальчиком, он был красив, и уже тогда у него был высокомерный, самоуверенный вид, отличавший его от других. Каждый раз, когда Арли проходила мимо одной из этих картин, она с трудом сдерживала желание дотронуться до нее, мечтая о том, чтобы это был не холст с масляными красками, а Доминик во плоти. И вот он стоит перед ней, живой и настоящий.

— Боже, как же я по тебе соскучилась, — прошептала Арли, сама удивившись своим словам.

Взгляд Доминика тут же смягчился, мужчина подошел к Арли, и ей непроизвольно захотелось отступить назад. Ну почему он так потрясающе красив, когда она выглядит такой изможденной? И почему она думала, что будет по-другому?

— Мне очень не нравится то, как мы расстались, — сказала Доминик, его глаза излучали теплоту. — Я хочу, чтобы ты знала, что я принял твою помолвку с Дэниелом. Он милый молодой человек, и я думаю, что он сделает тебя счастливой.

Совсем не эти слова она надеялась услышать.

Не найдя в себе сил улыбнуться, Арли кивнула, ее взгляд уперся Доминику в плечо. Она не хотела, чтобы он понял по выражению ее глаз, как ей больно. То время, которое они провели врозь, только закрепило за ней статус одной из его многочисленных любовниц — и ничего больше.

— Я рада, что ты его одобряешь. Он составит мое счастье…

На этот раз Арли выжала из себя улыбку, надеясь, что она выглядит искренне.