Опасный маскарад

Глава 25

В Южной Калифорнии наконец-то установилась теплая ясная погода, и Лора не преминула воспользоваться ею, чтобы позагорать во внутреннем дворике. Карлотта умоляла ее не увлекаться лежанием в шезлонге под палящими лучами, чтобы не пересушить свою нежную кожу. Но Лора не желала прислушиваться к совету мачехи, истосковавшись по ласкам солнца и чуть влажного ветерка, пропитанного запахом океана. После холодных дождей и пронзительного ветра ее тело нуждалось в естественном прогревании, а надломленный испытаниями дух — в умиротворении.

В доме отца жизнь Лоры текла спокойно и размеренно, и постепенно воспоминания о недавних потрясениях, выпавших на ее долю, блекли и таяли. Блаженное безделье ее не утомляло, а исцеляло, как бальзам. Карлотта всегда была готова разделить с ней досуг, а Филипп Аллен старался относиться к дочери снисходительно и терпимо.

У Лоры пробудился интерес к чтению, и она подолгу просиживала в отцовской библиотеке, куда еще год назад даже не заглядывала, занятая делами и проблемами совершенно иного свойства. Теперь же она проглатывала одну книгу за другой, как целебное лекарство для своего ума, расстроенного свалившимися на нее несчастьями.

Но однажды ее невинное занятие преподнесло ей неожиданный сюрприз, нарушивший спокойное течение ее дней. Перелистывая страницы романа, Лора обнаружила между ними засохший цветок и разрыдалась. Эту розу подарил ей в ночь ее грехопадения Кейд. Когда-то ароматная и свежая, она сморщилась и увяла, подобно ее девичьим мечтам и надеждам. Ее сухие лепестки воскресили в сердце Лоры все, что произошло между ней и Кейдом, и вызвали бурный поток слез.

Успокоившись и приведя себя в порядок, Лора спустилась в гостиную, чтобы засвидетельствовать свое почтение Карлотте. Мачеха предложила ей бокал портвейна и, когда Лора села в кресло у камина, мягко спросила, чем она так взволнована.

— В последние дни я много размышляла о политике, — ответила Лора, сделав глоток вина. — Как ты думаешь, может Калифорния присоединиться к Соединенным Штатам?

Завязать разговор о Кейде Колдуэлле Лора не решилась, а потому начала издалека, надеясь, что мачеха сама вспомнит о нем в ходе дискуссии. Карлотта отложила на столик вязанье и посмотрела на падчерицу с легким изумлением:

— По-моему, пока дело не продвинулось дальше кривотолков. Слухи о присоединении — только отголоски событий в Техасе. Поговаривают, что он вот-вот станет новым американским штатом.

При упоминании о Техасе Лора вздрогнула и поморщилась, словно съела целый лимон. Изнуренный жарой и войной, дикий край ассоциировался в ее сознании с кровожадными индейцами, колючими кактусами, растресканной землей, покрытой толстым слоем красной пыли, и снятыми скальпами. Там она впервые ощутила смертельный ужас и поняла, что сама способна убить человека, спасая свою жизнь.

— Я думаю, что все так и будет, — подтвердила Лора.

— Откуда у тебя такая уверенность? — вперила в нее Карлотта испытующий взгляд.

— Из моих логических умозаключений, — пожала плечами Лора. — А следом за Техасом в Соединенные Штаты вступит и Калифорния. Сюда приезжает все больше американцев, поэтому она отойдет от Мексики. До меня дошли слухи, что некий швейцарец по фамилии Саттер купил у русских землю неподалеку от Монтерейя и теперь разводит там скот. Еще живя в Новом Орлеане, я слышала, что ему нужны рабочие руки. Поток переселенцев, вне всякого сомнения, скоро усилится, что вызовет недовольство мексиканского правительства. Короче говоря, я уверена, что вот-вот начнется война.

При ее словах Карлотта едва не поперхнулась портвейном. Она поставила бокал на столик и сделала большие глаза:

— Ты не преувеличиваешь, Лоретта?

Насладившись впечатлением, которое произвел на мачеху ее политический прогноз, Лора пожала плечами:

— Поговори с папой. Ему-то все точно известно, ведь он черпает сведения из надежных источников. К примеру, что ему сообщает сеньор Марьяно Валлехо из Сакраменто? Я знаю, что они по-прежнему переписываются, как добрые друзья и свойственники.

— Сеньор Валлехо, как ты знаешь, доводится дядей губернатору Хуану Батиста Альварадо, который, в свою очередь, тоже является моим дальним родственником. Поэтому он не только далек от проамериканских настроений, но и выступает за упрочение позиций Мексики в Калифорнии и скорейшую отправку сюда дополнительных войск для защиты наших ранчо от набегов свирепых индейцев, — взволнованно объяснила Карлотта и сделала большой глоток портвейна, чтобы успокоиться.

— Не надо так волноваться из-за скота, — улыбнулась Лора. — Будем надеяться, что все устроится. Возможно, наши тревожные опасения несколько преувеличены. Поживем — увидим. А не сыграть ли нам партию в шахматы? — предложила она, поняв по испуганным глазам мачехи и ее поведению, что та обеспокоена всерьез: война неминуемо нанесла бы их семейным владениям большой урон, а в случае ошибки в выборе союзника они могли бы вообще разориться.

Минул еще месяц, и как-то вечером служанка Серита пожаловалась Лоре на новые притеснения со стороны алькальда.

— Если так будет продолжаться и дальше, то мой жених Хуан никогда не сможет на мне жениться. Ему приходится батрачить за гроши от рассвета до заката, а львиная доля его заработка уходит на уплату налогов, — чуть не плача посетовала несчастная девушка.

— Значит, дон Луис не извлек для себя полезного урока из истории с Мстителем? — с негодованием воскликнула Лора. — Или он успокоился, отправив Кейда в Мексику, и совершенно обнаглел? Что говорят о нем люди?

— С тех пор как Мститель прекратил свои ночные вылазки, простые люди пали духом и смиренно терпят самодурство алькальда, — уныло ответила Серита. — Видно, не суждено мне стать женой Хуана. Ему никогда не скопить денег на свадьбу.

— Да, вы могли бы пожениться, если бы алькальд умерил свои аппетиты и понизил налоги, — заметила Лора, желая хоть как-то ее утешить.

— Да, конечно, — согласилась служанка.

— Не надо унывать, Серита! — подбодрила ее Лора. — Жизнь не стоит на месте, все течет, все меняется. Когда-нибудь и вам с Хуаном улыбнется счастье.

Серита поставила пустую чашку на поднос и с вялой улыбкой кивнула:

— Я не верю, но помечтать все-таки приятно. Вряд ли кому-то удастся сместить алькальда с его поста.

— Ты полагаешь, что в случае его отставки жизнь в Игере станет чуточку легче? — спросила Лора.

— Мне хочется в это верить, сеньорита! — отозвалась служанка. — Ведь раньше, до дона Луиса, мы жили дружно и весело. Повсюду звучал смех, детвора свободно играла и резвилась на улицах, все были сыты и одеты, а в конце трудового дня любой труженик мог позволить себе выпить бутылочку вина. Естественно, работать всем приходилось до седьмого пота, однако и оплата труда была справедливой, денег хватало и на питание, и на одежду, и на подарки детям, и на угощение друзьям. Ох, видно, не судьба мне дожить до возвращения прежних добрых порядков…

— Говорю же тебе, Серита, не впадай в уныние, это самый тяжкий грех! — сердито предупредила ее Лора. — Вот увидишь, очень скоро здесь все пойдет, как было раньше. Нужно только убедить влиятельных чиновников в Мехико, что дон Луис излишне жесток и чрезмерно жаден. Тогда его отстранят от должности, а на его место пришлют другого мудрого и справедливого правителя.

— Будем надеяться, — тяжело вздохнула Серита. — Хорошо бы и нам дожить до того счастливого времени!

Она собрала со стола на поднос остатки грязной посуды и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Лора задернула занавески на окнах, подошла к платяному шкафу, извлекла из него штаны и блузку свободного покроя и, ухмыльнувшись, быстренько переоделась. В новом наряде она очень походила на Мстителя, не хватало только маски и темного плаща с капюшоном. Если бы Лору увидел сейчас ее отец, он пришел бы в ярость и надолго запретил бы ей покидать дом. А уж если бы Филипп Аллен узнал, что его дочь по ночам достает из тайника шпагу и практикуется в нанесении ударов по воображаемому врагу, он бы вообще запер ее в спальне на ключ. Однако долгое безделье наскучило Лоре, и проснувшийся в ней бунтарский дух требовал активных действий. Вот почему она каждый вечер тренировалась в фехтовании, стоя напротив большого зеркала. Порой Лора так распалялась, что устраивала в своей комнате настоящее побоище, со свистом разрубая шпагой воздух и круша клинком свечи.

Вот и сегодня она впала в кураж и принялась отрабатывать приемы нападения и защиты: делать резкие выпады, наносить удары справа и слева, припадать на одно колено, приседать, отпрыгивать и отшатываться, пританцовывать на месте и высоко подскакивать. Затем она ловко оседлала сиденье стула и несколькими молниеносными ударами искромсала толстую свечу, представляя себе, что это алькальд. Разделавшись со своим главным врагом, Лора перескочила на кровать и начала рубить шпагой все свечи подряд, вообразив, что сносит головы гвардейцам алькальда. В заключение импровизированного домашнего спектакля она вновь оседлала стул, словно своего любимого жеребца, и умчалась на нем с поля битвы прочь, разумеется, в своем воображении.

Убиравшая наутро спальню Серита была удивлена отсутствием свеч в комнате и обилием кусочков воска, прилипшим к стенам и ковру. Однако она никому не выдала маленькую тайну Лоретты и поставила в подсвечники новые свечи, надеясь в душе, что когда-нибудь ночные безумства сеньориты прекратятся.

Между тем ненависть Лоры к алькальду и подспудное чувство вины перед Кейдом породили в ее голове опасную и нелепую идею — доказать всем, что на самом деле Мститель вовсе не Кейд, а она, Лоретта Аллен, дочь посла Соединенных Штатов в Калифорнии. В случае успешного осуществления ее замысла все обвинения с Кейда будут сняты, а ее совесть успокоится. О печальных последствиях затеи для нее самой Лора поначалу даже не задумывалась.

Но однажды ночью, когда она, обливаясь потом, в изнеможении рухнула на кровать, отбросив шпагу в угол комнаты, на нее снизошло просветление, и удручающий результат дерзкого плана отчетливо возник в ее сознании. Алькальд не простит ей такого оскорбительного для него розыгрыша и жестоко накажет в назидание всем другим заговорщикам. Потрясенная таким выводом, Лора задалась новым вопросом: а хватит ли ей духу решиться на такой отчаянный шаг? И почему эта безумная идея вообще пришла ей в голову? Что движет ею — любовь или желание отомстить? А может быть, прав Кейд, назвав ее странную забаву сумасбродством.

Так и не найдя ответов на свои вопросы, Лора решила отказаться от пришедшего ей в голову плана. Однако ее авантюрный зуд упорно не желал уняться, вследствие чего новым объектом ее мстительных замыслов стал хвастливый капитан Хосе Гарсиа. Он сам дал ей повод для размышлений, как лучше свести с ним счеты, когда позволил себе фамильярность, случайно встретившись с ней однажды на главной улице.

Лора ехала в открытом экипаже на рынок, капитан — навстречу ей верхом на коне, во главе взвода солдат. Завидев Лору, он приказал ее кучеру остановиться и, подъехав к ней поближе, нахально ухмыльнулся:

— Рад вас снова видеть, сеньорита! До меня дошли слухи о вашем возвращении в Игеру, но я им не верил.

— Ну и что же вы намерены сделать, удостоверившись, что я действительно вернулась сюда, капитан? — холодно спросила она. — Арестовать меня?

— Арестовать вас, сеньорита Аллен? За что же? Как плохо, однако, вы обо мне думаете, — укоризненно покачал головой Хосе. — Вы разбиваете мое сердце!

— По вашей самодовольной физиономии что-то незаметно, — сердито скользнула взглядом по его щегольским усикам и выбритому до синевы подбородку Лора. — Если вам нечего больше мне сказать, сеньор Гарсиа, то я поеду по своим делам.

— Не стану вас задерживать, сеньорита. Но обязательно скоро навещу вас. Нам необходимо обсудить одно незаконченное дельце, — скользнув по ней плотоядным взглядом, игриво поклонился капитан и подал кучеру знак трогать с места.

Лора возмущенно фыркнула, а Хосе громко расхохотался. Эхо его нахального смеха еще долго звучало в ее ушах, и она мысленно послала ему страшные проклятия, смекнув, какое незаконченное дельце он имел в виду: конечно же, любовное рандеву. Очевидно, он решил, что она позволит ему заменить ей Кейда в постели. Какая досада, что при ней не оказалось шпаги! Вот уж перепугался бы самодовольный солдафон, увидев в ее руке грозный клинок. Представив себе такую сцену, она звонко рассмеялась.

Но не прошло и минуты, как ее миловидное лицо снова стало хмурым и озабоченным. Ей вспомнилось, как однажды Серита рассказывала ей о невероятной жестокости капитана Гарсиа и его склонности к изуверским пыткам. Да и Кейд как-то раз мимоходом обмолвился, что Хосе не церемонился с ним на допросах. Перед ее мысленным взором явственно встали ужасные рубцы на его теле, и, несмотря на теплую погоду, она зябко повела плечами. Сердце ее сжалось от ощущения вины перед Кейдом за его страдания в тюрьме, и слезы раскаяния покатились по ее щекам. Знай она, где он сейчас находится, чем занимается, а главное — вспоминает ли ее, Лора наверняка воспрянула бы духом и улыбнулась. Однако ей было неведомо, где он, а потому она нахмурилась и укуталась в кружевную шаль…

А между тем Кейд Колдуэлл пребывал в приподнятом настроении и думал именно о ней. Поручение генерала Хьюстона он успешно выполнил, доставил ему в Остин важную информацию и теперь намеревался отбыть в Калифорнию. Генерал уговаривал его остаться в Техасе, где назревали важные события. Но Кейд рвался в родные края, чтобы быть рядом со своим дедом в неминуемой будущей войне. В разговоре с ним Хьюстон поинтересовался, где теперь находится Лора.

— Она, наверное, истосковалась по тебе? — с улыбкой спросил он, дружески похлопав его по плечу. — Кто за ней присматривает в твое отсутствие?

— Ее любимая тетушка из Нового Орлеана. И еще — один французский аристократ, то ли граф, то ли виконт, — с усмешкой ответил Кейд.

Генерал хмыкнул, удивленный таким ответом, и, помолчав, добавил:

— Мне показалось, что белокурая малышка тебе небезразлична. Да и она тоже к тебе неравнодушна.

— По-моему, она пока сама не знает, кто ей милее, — пробурчал Кейд и перевел разговор на другую тему.

Смекнув, что он случайно насыпал соли на его рану, генерал Хьюстон прикусил язык.

— В Калифорнии назревает гроза, — помолчав, промолвил Кейд. — Я обязан быть там, среди революционеров.

— Береги себя, дружище! И да сопутствует тебе удача! Но не забывай, что революция — очень рискованное дело. — Хьюстон крепко пожал руку Кейду на прощание.

Ночью в голове Кейда снова возник образ Лоры, напоминающий ангельский, и он опять вспомнил ту незабываемую ночь в прерии Техаса, колючие кактусы, бурные амурные ласки и кровожадных индейцев, затаившихся во мраке перед атакой. Тяжело вздохнув, Кейд упрекнул себя за мягкотелость и попытался изгнать Лору из своих дум. Ангельский лик ее тотчас же магическим образом преобразился в кошачий, она сердито зашипела, махнув хвостом. Очевидно, Лора все еще таила на него обиду за унизительный для нее разговор на балу, когда он отверг ее на глазах у всего изумленного благородного общества и надолго исчез, даже не объяснив ей мотивы своего поступка.

Он до сих пор не мог себе простить, что незаслуженно обидел своего ангелочка с янтарными глазками. Бледное лицо Лоры, искаженное душевной болью, постоянно возникало перед его мысленным взором, вытесняя почти готовые планы вооруженного восстания в Калифорнии. Лишь колоссальным усилием воли ему удавалось заставить себя успокоиться и направить мысли в правильное русло. Именно так он и поступил в критическую минуту расставания с ней на балу, отправив ее под крыло тетушки Аннетты, и молча ушел, не раскрыв ей секрета, оставив в смятении и недоумении. Размышляя о том, что стало с ней потом, Кейд утешался тем, что она сумела выжить: ведь кошки всегда ухитряются приземляться на все четыре лапы, случайно упав с большой высоты. Нет, убеждал он себя, красотка Лора не могла пропасть, с ее-то золотистыми волосами и миндалевидными янтарными глазами! Скорее всего утешил ее французский виконт Жак Пуарье. А может быть, он и женился на ней. С какой стати она должна ждать женатого любовника? Тем более что он ей ничего не обещал и никогда не признавался в любви.

И дай Бог ей счастья в семейной жизни, она его заслужила. А он уедет от нее подальше, в Калифорнию, и постарается не вспоминать о ней, с головой уйдя в подготовку революции. Возможно, он даже возглавит восстание притесненных крестьян против тирана и ускорит присоединение страны к Соединенным Штатам. Политика — дело, достойное настоящего мужчины! Довольно размениваться на суетные проблемы и терзаться воспоминаниями о неудачном романе с взбалмошной смазливой блондинкой. Нет, пора ему отринуть все сомнения и целиком отдаться борьбе за социальную справедливость.

С таким настроением Кейд и сел на пароход, державший курс на Игеру.

Устав от бесплодных попыток распутать клубок неразрешимых проблем, связанных с Кейдом, Лора попыталась обрести душевное равновесие в общении с многочисленной родней Карлотты, навещавшей ее в Игере. Она устраивала для гостей пикники, организовывала для них продолжительные прогулки в горы, водила по магазинам, показывала им порт.

Посещение порта включало в себя и покупку доставленных в Игеру морским путем товаров. Родственницы мачехи Лоры приходили в восторг от их разнообразия и возможности купить приглянувшуюся им вещицу дешевле, чем на базаре. Уезжали они счастливые и довольные и всегда непременно дарили Лоре подарки.

— Раньше я не понимала, как выгодно иметь много родственников, — сообщила однажды Лора Карлотте, показывая отрез на платье, подаренный ей сестрой Карменситой.

— Розовый цвет тебе к лицу, — с улыбкой сказала мачеха, щупая мягкую шелковую ткань. — Но все же должна заметить, что прием гостей — всегда хлопотное дело. Впрочем, радость от встреч с родными с лихвой компенсирует маленькие неудобства, связанные с их проживанием в нашем доме.

— Я понимаю, как вы скучали по своим родным, живя в Новом Орлеане, — посочувствовала Лора, и Карлотта кивнула:

— А как я радовалась, узнав, что твоего папу назначили послом в Игеру! Произошло воплощение моей заветной мечты в жизнь! — Ее темные глаза даже увлажнились от приятных воспоминаний.

— Вы счастливы в браке с моим отцом, не так ли? — тихо спросила Лора.

— Да, очень! — подтвердила Карлотта и пытливо взглянула на падчерицу, не решаясь задать вопрос, который давно вертелся у нее на языке. Лора вздохнула и потупилась, и мачеха догадалась, что для их разговора по душам еще не настало время.

— Я рада за вас, — вымучила улыбку Лора. — Я помню, как тяжело было отцу после смерти мамы. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым перед ней.

— Почему ты так считаешь? — удивленно спросила Карлотта.

— Так сказала мне моя няня Изабо, царство ей небесное! — ответила Лора. — В ту пору, когда вы с папой только собирались пожениться, я однажды рассердилась на папу, а Изабо успокоила меня и объяснила, как тяжело переживал отец смерть моей мамы, как он корил себя за то, что не поддержал ее, когда после смерти ее первого ребенка ей самой расхотелось жить.

— Боже мой! — всплеснув руками, воскликнула Карлотта. — Я впервые об этом слышу! Бедный Филипп!

— Пожалуйста, не напоминайте ему те времена, — попросила Лора. — Зачем бередить старую рану? Ведь с тех пор прошло почти шестнадцать лет!

— Да, разумеется, — согласилась Карлотта, — однако позволь мне задать тебе еще один вопрос: ведь ты тоже мучилась от ощущения своей вины перед ней?

— Да, вы угадали, — призналась Лора, пораженная проницательностью мачехи. — Но в большей мере я старалась не отступать перед жизненными невзгодами и никогда не отчаиваться.

— Правильно! — воскликнула Карлотта. — Правда, иногда ты бываешь слишком упряма, стремишься добиться поставленной цели любой ценой, однако меня всегда поражает твое редкое жизнелюбие. Порой мне кажется, что трудности лишь закаляют твою волю и делают еще сильнее.

После разговора с мачехой Лора так разволновалась, что почувствовала желание совершить верховую прогулку. Пока конюх седлал для нее лошадь, она быстренько переоделась в костюм наездницы, сказала мачехе, что скоро вернется, и вышла во двор. День стоял ясный, но ветреный, в любую минуту мог начаться шторм. В марте такое случалось довольно часто, однако Лора, привыкшая к капризам погоды, не боялась бури. Правда, иногда океан приходил в неистовство и обрушивал на прибрежные холмы громадные водяные валы, ломая крыши рыбацких хижин и с корнем вырывая пальмы. Но такое случалось очень редко, поэтому Лора уверенно села на любимого жеребца и легким галопом помчалась в направлении гор.

Быстрая езда не успокоила, а еще больше взбудоражила ее, и она целиком отдалась приятному процессу верховой езды, не замечая, что крепнущий ветер норовит сорвать с ее головы шляпу. Охваченная порывом радости, Лора громко хохотала и пришпоривала коня. Все ее неприятные мысли развеялись, осталось ощущение легкости и свободы. Такое же чувство она испытывала, когда перевоплощалась по ночам в Мстителя и пускалась в опасные приключения.

Все дальше и дальше от дома уносил ее резвый скакун, непостижимым образом почувствовав желание наездницы поскорее забыть обо всех ограничениях, которым она подвергалась ежедневно, живя в семье. Сердце Лоры стучало все быстрее, глаза ее задорно сверкали, подол юбки задрался выше колен, она прильнула к лошадиной шее и блаженно зажмурилась. Ветер трепал ее золотистые волосы, дождь хлестал по лицу, но Лора не обращала внимания на это и не задумывалась о том, что скажет Карлотта, когда она вернется с прогулки промокшей до нитки. Сейчас она жила только ощущениями и радовалась тому, что вновь способна наслаждаться и, следовательно, жива, а не мертва, как ей еще недавно казалось.

Наконец конь замедлил бег и тревожно заржал: впереди был отвесный обрыв, а где-то внизу ревел разбушевавшийся океан. Стайка ласточек взмыла в небо и полетела над песчаным берегом, растянувшимся на многие мили. Лора остановила скакуна и с удовольствием вдохнула солоноватый сырой воздух. Огромная пенистая волна с шумом разбилась о скалу и неохотно откатилась назад, уступая место новому мощному водяному валу. Наблюдая вечный поединок воды и суши, Лора пронзительно отчетливо осознала скоротечность человеческой жизни и бессмысленность мирской суеты.

Дождь усиливался, и его хлесткие удары по лицу наездницы с каждой минутой становились все более неприятными и болезненными. Лошадь начала фыркать и нервно пританцовывать, и Лора развернула ее и поскакала вниз по склону к роще, где стоял заброшенный домик с провалившейся крышей. В нем она пыталась найти сухой уголок и переждать грозу.

Привязав коня к развесистому дереву, Лора забралась в хижину и села передохнуть на большую перевернутую корзину. Промокшая насквозь одежда прилипла к ее озябшему телу, мокрые пряди волос покрыли ей спину и плечи. Лора встряхнула головой и попыталась уложить волосы в пучок. Завывающий ветер доносил до нее со стороны океана грохот и рев, удары грома то и дело сотрясали ветхие стены.

Лоре вдруг стало страшно и одиноко, она пожалела о своем легкомысленном поступке и в который раз подумала, что напрасно не прислушивается к добрым советам отца и мачехи.

Сверкнула молния, распоров мглистый небесный покров, и на гребне холма отчетливо обозначилась фигура одинокого всадника. Лора обхватила руками плечи и напряглась, охваченная безотчетной тревогой. Всадник направил коня к хижине, очевидно, намереваясь переждать в ней бурю, и Лора затаила дыхание. Вскоре незнакомец привязал коня к тому же дереву, под которым стояла ее лошадь, и вошел в полутемную хибару.

— Не подходи! — взвизгнула Лора. — Я буду кричать и звать на помощь! Лучше держись от меня подальше, иначе я пущу в ход палку! Не советую со мной связываться, покалечу!

— Браво! Узнаю отважную фехтовальщицу! — пророкотал в ответ знакомый насмешливый и слегка хрипловатый голос.

— Кейд? — не поверив своим ушам, обрадовалась Лора, чувствуя неожиданную слабость и головокружение. Сердце ее бешено заколотилось, в ушах возник страшный звон. Неужели действительно он?

— А ты подумала, что твой дружок Гарсиа? Послушай, Лоретта, каким ветром тебя сюда занесло в такую непогоду? И вообще, почему ты в Игере, а не в Новом Орлеане?

Она попыталась встать, но не сумела, раскрыла рот, чтобы ответить, но язык вдруг онемел. Ошалело хлопая глазами, она с недоверием вглядывалась в очертания мужской фигуры, застывшей в нескольких шагах от нее, и не могла прийти в себя.

— А ты как здесь очутился? — спросила она. — Я думала, что ты живешь с женой в Новом Орлеане!

— Любопытное совпадение! Ведь и я был уверен, что ты преспокойно обитаешь в доме своей тетушки Аннетты, — насмешливо произнес Кейд.

Он вперил в нее иронический взгляд прищуренных глаз и скрестил на груди руки. Теперь Лора уже не сомневалась, что перед ней стоит, широко расставив обутые в сапоги ноги, именно тот мужчина, который лишил ее невинности, а потом три месяца возил с собой, вызывая в ней то безумную любовь, то смертельную ненависть, и в конце концов бросил, опозорил на весь свет, бесследно исчезнув.

Новый раскат грома привел ее в чувство: она вскочила с корзины и повисла у Кейда на шее. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Некоторое время они оба молчали. Затем она, к своему удивлению и ужасу, ощутила, как стремительно нарастает в нем вожделение, и отшатнулась:

— Не прикасайся ко мне, Кейд Колдуэлл! Я буду звать на помощь! Расцарапаю ногтями твою ухмыляющуюся физиономию!

Но едва лишь она произнесла свои слова, как поняла, что дрожит не столько от озноба и страха, сколько от охватившей ее страсти.

— Кричи сколько угодно, тебя все равно никто не услышит, — отозвался Кейд.

Новый раскат грома потряс стены хижины, и Лора невольно взвизгнула и подпрыгнула со страху на месте.

— Не бойся, глупышка, — снисходительно заявил Кейд. — Я тебя не трону, хотя мне и следовало бы хорошенько тебя проучить.

— Интересно, с какой стати? Что плохого я тебе сделала? — горделиво вскинула подбородок Лора.

Кейд выразительно взглянул на нее, и она неохотно добавила:

— Во всяком случае, в последнее время.

— Я рад, что ты все-таки понимаешь, о чем я говорю, — с ухмылкой произнес он и стал снимать с себя мокрую рубашку, чтобы отжать ее.

Лора на всякий случай отступила от него еще на шаг, сердце ее затрепетало при виде его мускулистого торса.

— Ты, как я вижу, дрожишь от холода, — посочувствовал Кейд. — Сейчас я разожгу костер, а ты пока сними с себя мокрое платье.

— Даже не мечтай об этом, Кейд Колдуэлл! — ответила Лора, чувствуя, как стремительно охватывает ее пламя желания.

— Как хочешь, можешь оставаться мокрой. Только имей в виду, что гроза стихнет еще не скоро, и ты рискуешь простудиться, если не согреешься и не высушишь одежду.

Он прав, оспаривать его слова было глупо, поэтому она стала расстегивать пуговицы на платье. Кейд пришел ей на помощь и, стянув его с ее влажного трепещущего тела, вручил ей шерстяной плед, который предусмотрительно прихватил с собой. Она обмоталась им и стала отжимать руками свои мокрые пряди. Кейд быстро сложил в углублении посередине дома костер и разжег его. Густой едкий дым щекотал Лоре ноздри и щипал глаза, но она стоически терпела подобное неудобство и пыталась согреться, встав возле огня на колени и протянув к нему озябшие руки.

— Что привело тебя в Калифорнию? — спросила она, стуча зубами. — Ты не боишься, что тебя схватят солдаты алькальда?

Кейд ответил не сразу. Его осунувшееся и хмурое лицо показалось ей особенно привлекательным, впрочем, как и его стройная жилистая фигура. На память почему-то пришли яркие звезды на темно-синем небе Техаса, под которыми она отдавалась ему с невероятным самозабвением. А вот вспоминал ли он прекрасные для нее мгновения? Скучал ли он по ней?

— Я вернулся сюда, чтобы помочь своему дедушке, — наконец глухо промолвил Кейд, глядя на потрескивающие в огне сырые поленья. — Меня пока еще никто не видел, за исключением твоей мачехи, с которой мы столкнулись сегодня совершенно случайно.

— Как? Ты виделся с Карлоттой? — удивилась Лора. — И что же ты ей сказал? Она была, наверное, удивлена?

— Мы обменялись приветствиями и разошлись. Надеюсь, у нее хватит благоразумия не выдать меня властям, — проговорил Кейд.

— Так вот почему ты противился моему возвращению в Игеру! — осенила Лору неожиданная догадка. — Ты просто не хотел меня видеть! Ведь уже тогда ты надумал вернуться сюда!

— Ты не права! — тряхнул мокрой головой Кейд.

— Мне казалось, что тебе не место в таком захолустье. Благородное общество, опера, театры — вот подлинная среда твоего обитания. Такой необыкновенной женщине, как ты, не место в провинциальной Калифорнии. А кроме того, и Калифорния должна перевести дух от твоих фокусов. Твой неуловимый Мститель надолго запомнится сонным обитателям Игеры. Кто может поручиться, что ты снова не перевернешь здесь все вверх дном?

— Признайся лучше честно, что тебе хотелось поскорее меня забыть. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон! — с жаром воскликнула Лора. — Ну разве я не права?

— Да, это так, — признался он.

Лора отчаянно заморгала, пытаясь скрыть слезы, навернувшиеся на глаза. Она вдруг отчетливо поняла, что не желает его забывать и не может допустить, чтобы он забыл ее и тем самым обрек на безрадостное одиночество. Но ей не хватило духа признаться ему в своих чувствах, ее грызло опасение, что он останется равнодушным к ее словам. И тогда она закричала, защищая свою истерзанную душу от новых ран:

— Проваливай! Убирайся!

— Как? Прямо сейчас, в грозу? Ты чересчур жестока! — насмешливо прищурил глаза Кейд. — Где же твое милосердие, Лора?

— Я не склонна проявлять его к тебе, Кейд Колдуэлл! Ты сам обошелся со мной слишком сурово, — воскликнула она и невольно попятилась, потому что он лениво встал и скользнул взглядом по ее фигуре. — Не прикасайся ко мне! — прошептала она, хотя желала совсем иного — его ласк и поцелуев.

— Ты вся дрожишь, глупышка, — провел Кейд ладонью по ее влажным волосам, — Неужели ты меня боишься? Разве я когда-нибудь причинял тебе боль?

— Все, что ты со мной делал, причиняло мне боль и страдания! — выпалила она, но он подошел к ней вплотную, так близко, что она ощущала жар его тела.

— Не правда, Лора. Как ты можешь так говорить!

Не выдержав его пылкого взгляда, от которого по ее телу расползалось приятное тепло, она прошептала, пряча глаза;

— Не заговаривай мне зубы!

— И не надоело тебе спорить со мной? Ты вечно находишь повод для ссоры! Отчасти именно поэтому я и уехал из Нового Орлеана. Что же касается твоего необдуманного возвращения в Игеру, то я его не одобряю. Здесь слишком накаленная обстановка, а теперь, когда сюда вернулся я, она вообще станет взрывоопасной.

Но Лора была не в состоянии вникать в смысл его слов: кровь ударила ей в голову, дрожь пробежала по спине, зубы предательски застучали, а перед глазами возник розовый туман. Тая от его прикосновения к ее руке, она пролепетала:

— Это ты постоянно злишь меня и вызываешь на спор!

— Продолжаешь упорствовать? Предпочитаешь во всем обвинять одного меня? — обиженно воскликнул он и отступил от нее на пару шагов. — У тебя ужасный характер, Лора Аллен! С тобой невозможно договориться!

Лора хотела возразить, но тут сверкнула ослепительная молния, и страшный громовой удар сотряс их ветхое пристанище. Раздался громкий треск поваленного грозой дерева, конское ржание и топот копыт. Кейд метнулся к выходу и растворился во мраке. Лора тоже подбежала к дверному проему, но очередная вспышка в мглистом небе заставила ее зажмуриться и отшатнуться.

— Кейд! Где ты! — пронзительно закричала она, когда очнулась. — Я тебя не вижу. Куда подевались лошади?

Спустя минуту Кейд вернулся, промокший до нитки и мрачный.

— Кони ускакали, — тяжело вздохнул он. — Скорее всего нам придется добираться до дома пешком.

Лора повисла у него на шее и подставила ему лицо для поцелуев. Он крепко обнял ее и впился жадным ртом в ее податливые губы, Потом они радостно рассмеялись и принялись целовать друг друга — в шею, в щеки, в уши.

— Лора! Дорогая! — хрипел он, страстно лаская ее плечи и поглаживая ладонью бедра.

— Кейд! Мой милый Кейд! Я так по тебе истосковалась! Умоляю, никогда не бросай меня, я этого не вынесу… — шептала она, млея от его поцелуев.

Он подхватил ее на руки и отнес поближе к огню, на сухое и ровное место, Все помутилось у нее в голове, она вцепилась пальцами в его мокрую сорочку и начала срывать ее с мускулистого тела. Кейд же начал стаскивать с нее влажное нижнее белье, одновременно умудряясь раздеваться сам. Шерстяной плед заменил им любовное ложе.

Испепеляемая пламенем сладострастия, Лора бесстыдно ощупывала чресла Кейда, пробуждая в нем вожделение, соответствующее всем ее неутоленным желаниям. Под барабанную дрожь дождя по провалившейся крыше хибары и оглашающие раскаты грома Кейд овладел ею с такой первобытной мощью, что она утробно взвыла и выгнулась дугой, выкрикивая его имя и царапая своими ноготками ему спину.

— Ты распутная ведьма, — хрипло пробормотал он, усиливая натиск своего мужского естества на оплот ее женских чар. — Ты околдовала меня и свела с ума…

— Я просто люблю тебя, — выдохнула она, крепче обхватив его ногами и руками.

Он замер, войдя в нее до упора, посмотрел ей в глаза и глухо выдохнул:

— И я люблю тебя, Лора!

На мгновение в хижине воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким стуком их сердец, бившихся в унисон, и перестуком капель. Слезы выступили у нее на глазах, и она прошептала:

— Я бы умерла, если бы ты ответил иначе.

Их губы слились в долгом поцелуе, а тела сплавились в одно целое. Бушевавшая снаружи гроза не шла ни в какое сравнение с бурей эмоций, разыгравшейся внутри заброшенного полусгнившего домика. Вся скопившаяся в сердцах влюбленных энергия выплеснулась наружу, сломав оковы ложного стыда и предубеждений. Ветхие стены хижины дрожали от истошных криков Лоры и дикарских воплей Кейда. Он овладевал ею снова и снова, но ей все казалось мало. Ее шаловливые пальчики проникали во все его укромные местечки, не позволяя остыть его пылу. Он же был не в силах умерить свой разыгравшийся аппетит и, поедая глазами ее дамские прелести, с удовольствием вкушал плоды ее восхитительной непосредственности.

Когда же Кейд угомонился и рухнул с ней рядом на плед, шумно и тяжело дыша, она выждала, пока он перевел дух, и, приподняв голову, игриво спросила:

— Все? Ты насытился мною?

Кейд положил ей ладонь на грудь:

— Пока еще нет. Впрочем, возможно, когда-нибудь ты мне и надоешь… Лет эдак через сто.

Лора с облегчением вздохнула и погладила его мужское достоинство. Других вопросов ей сейчас задавать не хотелось, она мечтала лишь об одном: снова и снова ощущать его в себе и впадать в нирвану.

Словно бы прочитав ее мысли, Кейд поцеловал ее в губы и немедленно вошел в нее опять со всей страстностью мужчины, окрыленного волшебными словами своей возлюбленной. Ему показалось странным, что раньше он, случалось, ненавидел такое ангелоподобное создание и наивно полагал, что сможет прожить без нее. Лора наконец-то открыла ему свою сокровенную тайну и отдала все свои заветные сокровища. Ее необыкновенно гибкое молодое тело теперь принадлежало одному ему, и Кейд не собирался им ни с кем делиться. Охваченный восторгом, он самозабвенно отдавался бесхитростной любовной игре, не переставая поражаться выносливости и пылу своей избранницы. Несомненно, между ними существовало нечто большее, чем страсть, и ему давно уже следовало над этим задуматься…