Опасный порт

Глава 1 ПОХИЩЕНИЕ ВЕРНИИ

Возможно, на взгляд землянина, обстановка и убранство личных покоев Роберта Грендона показались бы причудливыми. На обшитых панелями стенах висели странное оружие и еще более странные трофеи с полей сражений и охоты – коллекция, которой гордится солдат и охотник. Шкуры мармелотов, свирепых обитателей заровианских папоротниковых лесов и огромных, медведеподобных чудовищ, известных как рамфы, прекрасно выделанные, устилали пол. Редкие солнечные лучи, сумевшие пробиться сквозь плотную облачность, попадали в апартаменты через два огромных, от пола до потолка, окна, выходящих на личный балкон, с которого открывался вид на дворцовые сады.

В центре зала стоял стол в форме вырезанного из красного дерева мармелота, поддерживающего круглую столешницу из полированного хрусталя. Вокруг стола, в креслах, изображающих гигантов, держащих подушки сидений и спинок, сидели четыре человека.

– Могущество Хьютсена должно быть сломлено, и сломлено окончательно, – воскликнул Аардван, грузный, с бычьей шеей владыка Адониджара. И в подтверждение своих слов грохнул огромным кулаком по столу, отчего запрыгали и задребезжали чаши с ковой.

Роберт Грендон, бывший завсегдатай клубов Чикаго, добившийся трона Рибона, самой могущественной империи Венеры, мрачно кивнул, соглашаясь, как кивнули и двое других его гостей – Эд, правитель Тирана, и Зинло, монарх Олбы.

Из соображений безопасности и удобства Грендон пренебрег формальностями и принимал гостей не в тронном зале, а в личных апартаментах.

Эд из Тирана задумчиво погладил черную, коротко остриженную бороду и обратился к Грендону:

– Боюсь, мы потревожили вас в не совсем подходящее время. Человеку в самом начале медового месяца не до государственных дел. Лишь только после недавней оскорбительной выходки Желтых Пиратов Аардван и я, дождавшись возвращения Зинло в Олбу, решили поспешить сюда на самом быстром олбанийском воздушном судне. Когда я услышал, что один из моих морских военных кораблей, потрепанный штормом и полузатонувший, был захвачен этими желтыми негодяями, часть экипажа вырезана, часть – захвачена в плен, а моя дочь Ларине увезена неизвестно куда, мы вместе решили, что надо предпринимать что-то. И не откладывая.

– Я полностью с вами согласен, – сказал Грендон. – Императорские военно-морские силы Рибона к вашим услугам. У вас уже имеется план предполагаемых действий?

– Я не сомневался, что вы нас поддержите, – сказал Эд. – Особенно после того, как утром переговорил с Зинло. Как я уже высказывался ранее, мы должны держать наши планы в тайне и осуществлять их по возможности незаметно. У хьютсенцев шпионы повсюду. У них достаточно богатств, чтобы нанять гнусных предателей среди наших людей, решивших продать собственную честь. Но в силу своих специфических физических особенностей сами они не в состоянии подслушивать нас. Мы должны поставить перед собою две главные задачи: топить или захватывать каждый пиратский корабль, плавающий в морях Заровии, и отыскать секретный порт хьютсенцев, потому что это порт пропавших кораблей и награбленных сокровищ, порт рабов, бывших некогда гражданами наших и других государств, порт опасности для каждого мужчины, женщины или ребенка, проживающих в этом мире.

– И где же искать этот секретный порт? – спросил Грендон.

– Никакой определенной информации о его местонахождении нет, но судя по тому, что после каждого налета пиратский флот уходит на юг, порт расположен где-то на юге.

– Я уверен, что мои летательные аппараты смогут установить это место, – сказал Зинло, поигрывая чашей.

– Этот мир велик, – прогудел Аардван, – и просто так его не облетишь, не обплывешь и не обойдешь.

– Может быть, Мернерум поможет нам, – предположил Эд.

– Вы, видимо, не знаете о наших отношениях, – ответил Грендон, – а вернее, об отсутствии отношений между Мернерумом и Рибоном. Этим утром я приказал прервать дипломатические отношения с Заналотом из Мернерума. Недавно мою жену оскорбили, когда она проезжала через их земли.

– Мы прекрасно можем обойтись и без этого старого, расслабленного распутника, – сказал Зинло. – Но мы отвлекаем тебя от свадебного путешествия. Вы ведь уже собирались уезжать, когда мы заявились.

– Мы его отложим, – заверил их Грендон. – Я уверен, что в данном случае Верния возражать не станет.

– Подожди, – запротестовал Эд. – Нам ни к чему жертвы. Ты отправляйся в свое свадебное путешествие. А нам позволь пока воспользоваться некоторыми твоими кораблями, снаряжением и солдатами, если потребуется отряд для высадки на сушу. А позже, когда мы установим местонахождение порта опасности, дадим тебе знать, и ты примешь участие в нападении.

– Но похитили твою дочь. И каждый мужчина на этой планете, если он дорожит своим званием, обязан принять участие в ее поисках.

Эд глубоко вздохнул.

– Увы, – ответил он. – Боюсь, что поиски ее тщетны. Она пропала так давно, что у меня осталась лишь надежда отомстить. Но, разумеется, я, ее отец, продолжу поиски. – Он встал и продолжил: – Друзья мои и союзники, мы уже и так испытываем терпение новобрачного, и я думаю, вы согласитесь со мной, если я скажу: нам не понадобится его помощь до конца медового месяца. Сейчас нам нужны лишь несколько его кораблей с людьми, а призовем мы его позже.

– Именно это я и хотел сказать, – проревел басистый Аардван, также поднимаясь.

– И я, – эхом отозвался Зинло. – Итак, Грендон, мы уходим и подождем снаружи, вместе с собравшимися, желающими поглазеть на ваш отъезд. Кстати, куда вы направляетесь?

– Мы раздумывали, выбирая между дикими высокогорьями Укспо и купаньем, рыбной ловлей на побережье Азпока.

Выбор пал на побережье, и мы разобьем лагерь в какой-нибудь пустынной его части.

– Великолепно! Итак, мы ждем снаружи.

Полчаса спустя под приветствия огромных толп, заполнивших улицы Рибона, Грендон и его юная жена, Верния, принцесса Рибона, сели в одноколесную моторную коляску и под охраной Сражающихся Травеков отправились на побережье.

В императорском шатре из розового шелка, расшитом золотыми гербами и обитом золотой бахромой, Грендон открыл глаза с первыми рассветными лучами. Он с утра пораньше собирался отправиться на рыбалку. Он поднялся и тихонько стал одеваться, дабы не разбудить спящую жену, но она услыхала, как у дверей звякнула его сабля, и проснулась.

– Боб.

Он обернулся на звук тихо произнесенного своего имени, которым называли его друзья на Земле, имени, которому он обучил ее и так любил слышать, как она произносит это имя со своим странным рибонийским акцентом.

В три шага он оказался у ее постели. Он разглядел улыбку на розово-белом овале лица, обрамленном золотыми кудрями, раскинувшимися по всей подушке. Она протянула к нему руки.

Он покаянно опустился на колени и обнял ее.

– Я просто не хотел тревожить твой утренний сон, любимая, – сказал он и добавил: – Я хочу ненадолго уйти на ловлю норгала. Говорят, они лучше всего клюют на рассвете.

Она взяла его лицо в свои ладони и притянула к своим губам.

– Никогда не уходи, – сказала она, – не поцеловав меня на прощание. Кто знает, на сколько мы расстаемся? Мы можем думать, что разлучаемся лишь на минуты, а рука Провидения, вмешавшись, продлит разлуку, может быть, на вечность.

Он уткнулся лицом в ее шею, а она принялась поглаживать его черные кудри. Он и представить себе не мог, застыв так на несколько мгновений, как скоро сбудется опасное ее предсказание.

– Я вернусь мигом, – сказал он, поднимаясь.

С любовью и гордостью во взоре она проводила его глазами. Красивый, сильный и благородный – император до кончиков ногтей.

Она подошла к двери, прикрыла тело переливающимся розовым материалом и стала наблюдать за его отъездом. Ей торопливо отсалютовали два охранника. Оба они принадлежали к отборным войскам Грендона, Сражающимся Травекам из Укспо. Каждый был вооружен торком – скорострельным оружием, стреляющим иглообразными стеклянными пулями, скарбо – режущим и колющим оружием с эфесом в виде чашки и изогнутым, как у ятагана, лезвием и копьями с длинными наконечниками.

Верния смотрела, как Грендон, стоя у своей небольшой рыбачьей лодки, серьезно беседует о чем-то с Хубой, моджаком, или капитаном роты Травеков, охраняющих лагерь. Вдоль каждого борта стояли по шесть человек, держа суденышко носом к прибою. На самом носу находился артиллерист Кантар, бережно закрывающий матторк – орудие, напоминающее торк, но значительно более крупного калибра и дальности стрельбы, установленное на треноге, – закрывал от брызг прибоя водонепроницаемой материей.

Остальной экипаж состоял из шести гребцов, моряка, занятого парусом, и рулевого.

Закончив разговор с Хубой, Грендон прыгнул в лодку, и двенадцать человек, стоящих в воде, стали толкать ее. Когда они зашли в воду по шею и толкнули последний раз, за дело дружно взялись гребцы. Вскоре поднялся парус, и лодка устремилась вперед под дуновением бриза, начинавшего разгонять туман, низко нависший над поверхностью океана Азпок.

Принцесса провожала судно взглядом, пока его не поглотил туман. Затем она повернулась и скрылась в шатре. Но едва она прикрыла себя теплыми одеялами и закрыла глаза, собираясь уснуть, как грохот матторка, крики людей и лязганье оружия подсказали ей, что лагерь атакован значительными силами.

Выпрыгнув из постели, Верния окликнула стражу.

– Что там такое? – спросил она. – Что происходит?

– Пираты, ваше величество! – взволнованно ответил охранник. – На нас напали рейдеры побережья.

Быстро одевшись, Верния схватила скарбо и бесстрашно вышла из шатра. Ведя свое происхождение от тысяч сражающихся торрого Рибона, она обладала тем же мужеством, что и ее могучий муж, хотя ей и не хватало его силы и искусства фехтовальщика. Горящими глазами оглядела она открывшуюся перед нею сцену. Менее чем в четверти мили от берега стояли на якорях две дюжины судов, в которых она, вспомнив картины, тут же узнала флот грозных Желтых Пиратов, ставших бичом океана Азпок. Странной формы паруса, раскинувшиеся по обе стороны мачт наподобие крыльев летучих мышей, являлись их отличительным признаком. К берегу стремительно неслись не менее пятидесяти лодок с вооруженными людьми и матторками на носах. Мало того, со всех сторон к лагерю бежали вопящие пираты. Уже пала в сражении треть Сражающихся Травеков, а стрельба из тор-ков и матторков со всех направлений косила ряды оставшихся.

Расчет матторка охраны успел потопить с дюжину лодок, не дав им достигнуть берега. Но вот носы уцелевших лодок заскребли по дну, и пираты начали выпрыгивать из них. Это и стало сигналом к генеральному штурму лагеря.

Лагерь охраняли две сотни человек, но к моменту решающего штурма их оставалось едва ли сорок. Они образовали каре вокруг принцессы и встретили атаку со стойкостью, достойной традиций Сражающихся Травеков, хотя в исходе битвы сомнений быть не могло.

В последовавшей вскоре рукопашной схватке торки и матторки молчали – слышались лишь звон сабель, боевые кличи дерущихся, стоны раненых да вопли умирающих. Верния и Хуба мужественно сражались наравне со всеми, ловко заменяя павших в цепи обороны. Но бой они вели неравный, и вскоре остались лишь принцесса да моджак, вставшие спина к спине. Капитан, отражавший атаки сразу трех нападающих, пропустил выпад одного из пиратов и упал, оставив принцессу в одиночестве. Ее обхватили сзади, не давая шевельнуть руками, и быстро отобрали оружие.

Лагерь уже вовсю подвергался разграблению, а Вернию – бьющуюся, царапающуюся и кусающуюся – потащили в лодку. Из лагеря вынесли все, что можно. Даже павших Травеков обобрали. Пираты забрали с собой своих раненых, умирающих и погибших.

Вернию доставили на самый большой корабль, подняли на борт и поставили перед офицером, знаки различия которого указывали на ранг ромоджака, или командующего флотом. Подобно другим представителям своей расы, он обладал небольшим ростом, не возвышаясь даже над Вернией, но исключительно длинным телом мг руками. На круглом желтом морщинистом лице выделялись такие же круглые, немигающие глаза, лишенные радужной оболочки. Зрачки в них, перпендикулярные, щелочками, расширялись и сужались, как у кошки. Коротенький нос напоминал поросячий пятачок, а из беззубого рта на почти срезанный подбородок стекала слюна, окрашенная красным цветом сока керры, наркотических стручков, которые всегда жевали пираты. Лишенную растительности кожу подбородка, бровей и головы покрывало грязноватое потное выделение, очевидно играющее роль защитного естественного покрова у этих безволосых людей. По меркам этих безволосых и беззубых людей, данный экземпляр, наверное, мог считаться и красавцем. Плененная же Верния могла воспринимать его лишь как чудовище.

– Осмелюсь предположить, что это и есть торрога Рибона, – сказал он на патоа, причудливо выговаривая слова беззубым ртом.

– Вы и так уже слишком на многое осмелились, – страстно ответила Верния. – И за сегодняшние ваши дела я обещаю вам уничтожение Желтых Пиратов.

Десны ромоджака обнажились в беззубой ухмылке. Он сплюнул красным соком керры и обратился к стоящему рядом низенькому кривоногому с выпирающим брюшком моджаку.

– Ты слышал это, Сан Той? – насмешливо проговорил он. – Я, Тид Йет, ромоджак военно-морских сил Хьютсена, осмелился слишком на многое!

Моджак в ответ также изобразил ухмылку окрашенными красным соком губами.

– Таких слов для хьютсенцев не существует, – ответил он.

– Хорошо сказано, Сан Той, – одобрил ромоджак. И вновь обратился к Вернии: – Видите ли, ваше величество, хьютсенцы осмеливаются часто, но никогда слишком на многое. Или кто-то уже одолел их в битве? И кого-то даже доставили к вашему двору в виде пленника? Или города наши были обнаружены хоть раз идущим в погоню флотом неприятеля? Ваше величество прекрасно знает, каким одним словом отвечает история на все эти вопросы. Словом «нет»!

– Она отвечает этим словом лишь по одной причине, – ответила Верния – И причина эта – ваша трусость. Вы никогда не осмеливались нападать, если только численное преимущество не гарантировало вам победу. Вот почему вы никогда не проигрывали битвы и не попадали в плен. И города ваши не обнаруживают лишь потому, что вы бежите при виде врага. Не знаю, чем тут можно гордиться.

– Ваше величество называет это трусостью, – сказал Тид Йет, – но у нас, хьютсенцев, есть слово получше. Мы называем это ловкостью. Однако Я здесь не для того, чтобы спорить с вами о терминах. Вы моя пленница, правда захваченная не для меня, а для другого. И если вы разумно решите вести себя покорно, то с вами будут обращаться мягко и вежливо. Если же вы решите бежать, что ж, все последствия вы берете на себя. – Он обратился к грязному толстенькому моджаку, стоящему рядом: – Отведите ее в каюту, Сан Той.