Опасный собственник (СИ)

24

ЯНА

— Ох, ты и навернулась, сестрёнка! — с порога заявил Серёжа.

Спустя две недели после нападения, я всё ещё находилась в одной из частных клиник в пригороде Лондона. Сегодня младший брат приехал меня навестить — папа отпросил его из школы, причём удалось это с трудом: дисциплина в заведении стоит на первом месте, и неважно, что сестра ученика загремела в больницу.

— Ян, расскажи, как всё произошло! В вас кто-то врезался? Или вы сами влетели? — Глаза брата горят, он жаждет технических подробностей.

— Серёж, не хочу об этом вспоминать. Сразу голова начинает болеть, — совершенно честно призналась я.

Действительно, о том, что случилось, лучше бы поскорее забыть.

Но не получается.

Версия для детей — Серёжки и Леночки — а также для всех коллег и персонала: мы с Марком попали в ДТП. Папа намерен стереть из любых источников информацию о лондонском происшествии, корпоративные айтишники постоянно мониторят сеть и удаляют упоминания о нашей семье.

Сотрудники «Мелмакса» больше никогда не увидят в офисе топ-менеджера Шатурина, по легенде он будет лечиться за границей (нет, будет гнить в тюрьме). Наверное, многие коллеги вздохнут с облегчением и постепенно моего мужа забудут.

Но я, к несчастью, не смогу забыть Марка. Не знаю, как долго придётся бороться с воспоминаниями… Меня преследуют мысли, и едва закрываю глаза, сразу вижу перед собой горящее ненавистью лицо мужа, чувствую его железную хватку.

Снова по секундам переживаю весь тот кошмар… Голова наливается жгучей болью, в висках пульсирует… Две оплеухи, которыми меня наградил Шатурин, повлекли сотрясение мозга. В дополнение к этому — трещина лучевой кости, многочисленные ушибы, содранная кожа на коленях и ладонях. Но это уже мелочи, могла бы гораздо серьёзнее переломаться, когда улетела на голый бетон.

Да что там! Могла вообще погибнуть.

Марк бы меня живой не отпустил.

Сейчас он в камере, идёт разбирательство. Шатурин обещал отправить за решётку моего отца, однако попал в собственную ловушку. Как говорится, не рой другому яму.

Марку, как и мне, потребовалась медицинская помощь, так как несостоявшегося убийцу сильно отметелил Стас. Я этого не видела, потому что в момент появления моего спасителя была без сознания. Судя по сбитым в кровь костяшкам на руках Стаса, Шатурину досталось капитально…

В клинике у меня огромная палата со специальным оборудованием, ванной комнатой и мебелью для посетителей. Несколько дней назад я начала намекать, что пора бы и честь знать — сколько можно сидеть в четырёх стенах, надоело!

Самое главное — ужасно соскучилась по дочке. Впервые мы с Леночкой расстались так надолго. Сначала звонила малышке только по телефону, не хотела пугать ребёнка своим видом. С левой стороны висок и скула у меня были чёрными, по челюсти разлился багровый кровоподтёк…

Но вот уже три дня выгляжу более-менее, и мы с дочкой пообщались по видеосвязи. Закончив разговор, едва не разревелась. Это невыносимо — находиться так далеко от моей крошки!

— Пап, пора мне ехать домой… Ну сколько можно здесь торчать?

— Цыц! — возмутился папа в ответ на моё нытьё. — Останешься в больнице, пока врачи не отпустят.

— Учитывая стоимость моего пребывания, они не отпустят меня никогда. Я для них золотая рыбка, приносящая фунты стерлингов. Глупо выпускать на свободу такого выгодного пациента.

— Поговори у меня! — Папа никак не может простить, что я приехала в Лондон тайком и без охраны. Моя неосмотрительность едва не стоила мне жизни.

Отец берёт меня за руку, сжимает ладонь:

— Яна, ты представляешь, что бы со мной было, если бы этот подонок тебя…

Отворачивается, не может договорить, глаза краснеют, челюсти сжимаются. Наверное, только мне позволено видеть отца в момент слабости. Мне стыдно, что я так потрепала ему нервы…

Папуля всё ещё в шоке. Он не только дико переволновался за мою жизнь, но и поражён тем, что не раскусил Шатурина.

— Как я мог! Считал себя знатоком человеческой натуры, а сам пригрел на груди змею! — сокрушается отец. — Даже подозрения не возникало, что этот ублюдок водит меня за нос.

— Марк тот ещё актёр.

Дни тянутся, я пытаюсь работать удалённо, но уже через полчаса голова начинает гудеть, как медный колокол. Зато в каждом дне есть безумно приятный момент. С замиранием жду, когда дверь откроется и в палату войдёт милый Багрицкий. Обычно он приезжает около трёх, раскидав дела. Стас появляется, и каждый раз это как откровение, как награда…

*****

Я наивно полагала, что папа не знает, кто отец Леночки. Во время моей беременности он только один раз спросил, не нужно ли промыть мозги будущему папаше. Я отказалась, и больше этот вопрос не поднимался, поэтому решила, что тема навсегда закрыта.

Какая я глупая!

Сейчас выяснилось, что папа давно знал о причастности Багрицкого. Безопасники «Мелмакса» это установили без особого труда, у отца даже имеется ДНК-тест, сделанный пять лет назад — сразу после рождения Леночки.

— Пап, так ты поэтому не хотел сотрудничать с Багрицкими?

— Первый раз я отказал, потому что их предложение меня не заинтересовало. А вот когда узнал, из-за кого ты грустишь и плачешь, тогда, конечно, твёрдо решил не иметь никаких дел с холдингом Багрицких. Ты же прорыдала всю беременность, Яна!

— Папуль, все беременные слегка неадекватны, — улыбаюсь.

— Да нет… Видимо, всё дело в том, что ты никогда не переставала любить Стаса. Я вижу, как ты на него смотришь…

— Я очень его люблю, пап!

— И он тебя спас, Яна… Я этому парню по гроб жизни обязан.

— Стас хочет подать документы на установление отцовства и записать Леночку на своё имя.

— Что-то мне подсказывает, что он не только нашей малышке хочет дать свою фамилию, — хитро усмехается папа. — Вижу, Стасик даже кольцо успел подарить…

— Наверное, он и с тобой поговорит на эту тему. Попросит моей руки. Вот только я ещё не развелась с… мм… Марком.

Даже имя произносить противно, выталкиваю его с усилием. И снова по телу бежит озноб — вижу склонённое надо мной лицо убийцы и вспоминаю, какой испытала ужас в тот момент. Самой страшной была мысль, что мой ребёнок останется сиротой…

Папа понимает, что я чувствую, он ласково гладит меня по руке.

— Ты очень быстро получишь развод, дочка, я всё организую. Какое счастье, что интуиция подсказала Стасу вернуться обратно! Когда он рванул в отель, я уже был в бизнес-холле, готовился к выступлению на конференции. А если бы Стас поступил так, как вы с ним запланировали? Дождался бы перерыва, потом подошёл бы знакомиться…

— Тогда Марк точно успел бы меня прикончить…

— Я доверил ему самое ценное — свою дочку! И получил нож в спину. — Папа в ярости сжимает кулаки, становится ясно, что он разорвал бы предателя на куски, если бы тот сейчас был рядом. — А ведь ты пыталась меня предупредить, Яна… Ты рассказала о его двуличии… Но я отмахнулся…

*****

Сегодня Стас принёс очередной букет роз. Милый появился в тот момент, когда папа и брат собирались уходить — трое моих любимых мужчин пересеклись в дверях.

С Серёжкой Стас стукается кулачками, он уже успел расположить к себе восьмилетнего пацана. А всего-то — поболтал с ним пять минут на спортивную тему, рассказал о восточных единоборствах, которыми занимался в детстве.

С моим папой Багрицкий обменивается крепким рукопожатием, они даже обнимаются. Вчера вообще устроились рядышком на диване, как голубки, достали планшеты и принялись обсуждать какую-то сделку. Много цифр, термины всякие… Ничего не поняла, но как же здорово, что мужчины мыслят на одной волне!

…Мы остаёмся в палате вдвоём, и Стас сразу же устремляется ко мне. Нежно целует, гладит по щеке. Я снова под капельницей, а так хочется пообниматься с любимым по-настоящему, крепко-крепко, до мушек перед глазами.

Но приходится довольствоваться лёгкими поцелуями.

— Стас, когда же меня отпустят? Надоело лечиться! Домой хочу, к нашей доченьке. А ты не мог бы поговорить с врачами? И с папой тоже. Милый, включи своё фантастическое обаяние и убеди всех, что пора бы меня отпустить.

— Сказал человек, лежащий под капельницей! Ты смеешься, малыш? Тебе очень сильно досталось.

— Хочу домой!

— Лечись давай, и никаких разговоров.

— Ты бессовестный!

— А ты…

— …легкомысленная?

— Восхитительная и очень красивая.

— Издеваешься, Стас? У меня даже синяки до конца не сошли!

— Ну и что. Настоящую красоту ничем не испортишь.

Хочу ответить, что Стасик ездит мне по ушам, лишь бы сломить моё сопротивление, но его глаза сияют таким восхищением и любовью, что я сдаюсь.

В палату входит незнакомый врач — молодая брюнетка с фонендоскопом на шее и планшетом в руках — нарушая наше недолгое уединение. А мы собиралась ещё раз поцеловаться!

Врач говорит по-русски! С сильным акцентом, но всё же… Мне уже надоело быть молчаливым подопытным кроликом, который только и делает что подставляет лапки и попу под уколы и глотает таблетки, но не понимает ничего из разговоров медиков. С ними общаются папа и Стас.

Женщина объясняет, что она вернулась из отпуска и сразу подключилась к моему лечению, изучила результаты анализов и обследований.

— А когда вы меня отпустите? — пользуюсь тем, что теперь могу обратиться к врачу напрямую. Я с неё не слезу! — Пожалуйста, умоляю! Я хорошо себя чувствую, и у меня дома осталась дочурка, ей всего пять лет! Ужасно по ней соскучилась!

Врач озабоченно щурится и начинает изучать планшет, перелистывает экраны…

— Яна, потерпите ещё неделю, и тогда мы сможем отпустить вас со спокойным сердцем. Я настаиваю. В принципе, все анализы в норме, но, учитывая ваше положение, лучше подстраховаться.

Удивлённо таращусь на врача.

— А какое у меня положение? О чём вы?

Женщина в свою очередь тоже замирает, потом смотрит на наши со Стасом руки, сцепленные в замок. Мы напряжённо ждём ответа.

— Так вы не в курсе? — улыбается врач. — Вы не знаете?

— А что мы должны знать? — напряжённо переглядываемся со Стасом.

— Вы беременны, Яна! Именно поэтому прошу вас не торопиться и не покидать клинику раньше окончания курса.

Врач уходит, а мы ещё несколько минут не можем прийти в себя. Стас потрясён, и я тоже.

— Вот это новость, Яна…

— Как у тебя так получается, а? — изумлённо шепчу я. — У нас всего два раза был секс, причём один раз — защищённый. Но ты умудрился!

— Наверное, это доказательство того, что мы созданы друг для друга… Похоже, у нашей дочки скоро появится компаньон для игр.

— Ой, ещё очень нескоро!

Стас меня целует, и столько нежности в этом поцелуе, что мне хочется плакать.

— Спасибо, милая… Ты изменила мой мир… У нас будет ещё один ребёнок, и это… Это невероятно! Как же я тебя люблю…