Опасный талант

9

В ночь с воскресенья на понедельник Грейс спала плохо, то и дело просыпаясь и бросая взгляд на часы: ей все время мерещилось, что она может проспать свою поездку. На утро она выглядела еще бледнее, чем обычно.

— Ба, Грейси, уж не заболела ли ты?

Поворачиваясь от безжалостного зеркала к сестре, Грейс, грустно рассмеявшись, ответила:

— Нет, дорогая, я вполне здорова. Просто не выспалась.

— Ах, прости дорогая, что это я? — и Эмити нежно обняла сестру. — Ты такая хорошенькая в своем голубом муслине, и такая… хрупкая.

— Может, мне еще покашлять? — со смехом отвечала Грейс, позволяя сестре распустить свои бледно-золотистые волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам.

— Ну, ты ведь понимаешь, что я могу сказать. Тебя, такую воздушную и хрупкую, герцогу сразу захочется оберегать от всякого зла.

— Боже ты мой, — воскликнула Грейс, неожиданно энергично вскакивая на ноги, — надеюсь, ты не хочешь поместить меня под стеклянный колпак; не настолько я нежная, чтобы не выдержать загородной поездки.

— Это я знаю, Грейси, — ответила Эмити, оглядывая в зеркало собственную прическу. — И ты тоже знаешь. Но как он смотрел на тебя в четверг…

— И что из этого? Мы с герцогом друзья, Эмити.

— Друзья, — передразнила Эмити. — Я же видела, как он смотрел на тебя.

— Только не говори мне, что ты разглядела его сердце, а то я буду смеяться, — возразила Грейс. — Мы познакомились совершенно случайно и неудачно для него, потому что кучер господина Дэвиса разбил коляску герцога, когда тот выезжал с постоялого двора. — Натягивая перчатки, Грейс добавила: — Он всего лишь беспокоится о своей бабушке.

— Будь это так, моя дорогая, — рассмеялась Эмити, — он бы не настаивал так на вашей встрече. Твои настроения по отношению к аристократии оскорбительны даже для такой свободно мыслящей особы, как леди Перри.

Прежде, чем Грейс успела спросить, что ее сестра имеет в виду, в комнату влетел Хью.

— Он приехал, Грейс! — Подбегая к окну, выходящему на улицу, мальчик воскликнул:

— Не кони, а ураган! Когда он взял меня в пятницу на прогулку верхом, я уже понял, что у него все звери такие великолепные. Ну, мама, до свидания, я побежал!

Обняв мать за шею, он чмокнул ее в щеку и вприпрыжку бросился вниз по лестнице, чтобы впустить в дом своего кумира.

Грейс смотрела в спину убегающего племянника и внезапно почувствовала страх перед предстоящим путешествием. Эмити, взяв ее руки в свои, напутствовала:

— Не нервничай, дорогая. Он понравился Хью, и Тэдди, и Кейт. А если так, то он просто обязан быть хорошим человеком. Кроме того, это ведь вода на твою мельницу, не правда ли?

Охваченная волнением Грейс слушала невнимательно и с удивлением посмотрела на сестру.

— Что?

— Твои сочинения, — ответила та, подталкивая ее к ступенькам. — На дне твоей дорожной сумки, я знаю, лежат незаконченные листы. Он там тоже упоминается?

Вопрос заставил Грейс вспыхнуть.

— Когда я описывала этот персонаж, я еще не знала, кто он такой. Он совсем не похож на…

— Просто он стал тебе нравиться, — сказала Эмити со смехом, — несмотря на свои заносчивые манеры. Тебя видно насквозь, Грейс.

— Это, дорогая сестрица, — с улыбкой отвечала Грейс, плавно спускаясь по лестнице в гостиную, — избитый штамп, который никогда не затупит моего пера. Но если он будет знать, что нравится мне, я не стану возражать. К счастью, мы живем в просвещенный век, когда мужчина и женщина могут быть друзьями без того, чтобы вызывать шушуканье окружающих.

— Только если они женаты, моя дорогая, только в этом случае, — вполголоса прокомментировала Эмити. Затем, заглушая негодующее «ах» своей сестры, объявила громко:

— Ну, вот и Грейс, ваша светлость; она готова к путешествию.

Остановившись на нижней ступеньке, Грейс взялась за перила, чтобы отрезать себе путь к бегству: внезапно она испугалась, не подумает ли герцог, что она согласилась на эту поездку только ради того, чтобы заманить его в свои сети. Выражение, с каким герцог оглядывал ее, вовсе не уменьшало ее опасений. Повернувшись к ней, он застыл на месте, созерцая девушку в голубом муслиновом платье. Грейс, чтобы прервать изумленное молчание герцога, спросила:

— Это ничего, ваша светлость, что я заставила вас ждать целых двадцать минут?

— Все в порядке, просто… я не ожидал. Хью мне не сказал… как потрясающе вы выглядите, — признался пораженный Станден.

Оторвав от нее взгляд как от чего-то невыносимо яркого, он рассмеялся в ответ пробормотавшему что-то Хью, затем сказал:

— Ты прав, Хью, твоя тетя Грейс и в самом деле не похожа ни на одну женщину из тех, кого я встречал.

Когда Грейс подошла к герцогу, чувствуя на своей спине взгляд Эмити, тот предложил ей руку и сказал, обращаясь к Эмити:

— Можете ни о чем не волноваться, мэм. Я доставлю вам ее — их — в целости и сохранности.

— Пусть остаются у вас столько, сколько вы пожелаете, — разрешила Эмити, провожая их до дверей. — Наверняка ее светлость не захочет так уж быстро расстаться с моей сестрой. А для ваших с Хью прогулок верхом будет в распоряжении весь Кент.

К тому времени, когда вечером того же дня они достигли имения, Станден глубоко сожалел о том, что их сопровождал Хью. Мальчик скакал между ним и экипажем, в котором ехала мисс Пенуорт, и всю дорогу не умолкая болтал, так что герцогу не удавалось вставить ни слова.

Мысли Стандена, как все три последние недели, были заполнены мисс Пенуорт — неужели всего три недели назад она сломала его коляску и ранила его в самое сердце?

Почему, спрашивал он себя, когда, наконец, они свернули на тенистую подъездную дорогу, ведущую в любимое им имение, — почему нельзя было посадить мисс Пенуорт на переднее сиденье экипажа, чтобы можно было видеть ее, не выворачивая шею, и разговаривать с ней, не повышая голоса?

Вид усадьбы всегда вызывал в нем приятные чувства, и теперешняя встреча с этим огромным особняком, к которому они подъезжали, волновала его еще больше, чем обычно. Когда-то это была крепость, которую впоследствии расширили и превратили в роскошный загородный дом с огромными залами. Заходящее солнце отражалось от кирпичного фасада особняка, и это зрелище заставило Хью восторженно присвистнуть, а Грейс изумленно охнуть.

Герцогу хотелось увидеть выражение ее лица, когда она в первый раз увидит его родовое гнездо, и поэтому, когда лакей опустил лесенку, намереваясь подать Грейс руку, он быстро сказал ему, чтобы помог спешиться Хью, и сам подал руку притихшей путешественнице.

Остановившись на верхней ступеньке, она с широко распахнутыми глазами медленно окидывала взглядом огромное имение, словно считая, сколько шагов потребуется, чтобы добраться до его дальних крыльев. Потом она быстро перевела взгляд на Стандена, и в этом взгляде явственно читалось замешательство от этой грандиозной панорамы. «Не показалось ли ей, что она въехала на вражескую территорию», — подумалось герцогу.

Немного смутившись от ее реакции, он по-мальчишески ухмыльнулся и сказал.

— Большой, да?

— Как вам удается находить здесь свою бабушку? — спросила Грейс, опираясь, наконец, на его руку и спускаясь на каменную дорогу.

К его удовольствию, она не сразу отняла руку, словно боясь, что потеряет его.

Пользуясь моментом, герцог сунул ее руку себе под локоть и ответил со смехом:

— К счастью, бабушка без ума от своего сада. Если ее нет у себя в гостиной, я обычно нахожу ее возле розовых кустов.

Когда они зашли по каменным ступеням в огромный холл с выложенным мраморными плитами полом, Грейс почувствовала, как колотится ее сердце. Не знала только, отчего: от вида этого величественного загородного дома, или оттого, что герцог, завладев ее рукой, вроде бы не намеревался ее выпускать. Он тащил ее так быстро мимо дубовых резных дверей, попутно рассказывая с мальчишеской гордостью, которая из них вела в золотую гостиную, а которая в гостиную Купидона. Грейс, конечно, ничего не запомнила, она едва успевала переводить дыхание.

— Уф, ваша милость, — тяжело дыша, произнесла Грейс, когда герцог вдруг остановился на одном из поворотов коридора, словно решая, куда следовать дальше, — вы едва не загнали меня.

Она рухнула на скамью с красными и золотистыми полосками. Хью, дыша, словно набегавшийся щенок, последовал ее примеру.

— Может быть, распорядиться, чтобы оставшуюся часть пути вас пронесли в паланкине? — поддел ее герцог.

Со словами «Вот уж нет» она вскочила на ноги и, смущенно улыбнувшись, стала объяснять:

— В Черхилле я обычно много хожу пешком, но не в помещении.

Тоже рассмеявшись, Станден заметил:

— Великолепная зарядка, а особенно здорово гулять под дождем.

— Без зонтика, — восторженно поддакнул Хью, потом добавил: — Но здесь луж что-то не видно.

— Насколько я помню, в детском крыле как раз протекает крыша. Там луж предостаточно.

— Но я уже вырос, чтобы играть в детской, — сказал Хью.

— Значит, вырос, — ответил Станден и поторопил: — Ну ладно, пойдемте, мы уже опаздываем, а бабушка терпеть не может, когда ее заставляют ждать.

— Тогда, думаю, нам следует пуститься бегом, — предложила Грейс, глядя в глубь бесконечного коридора, одну из стен которого украшали деревянные панно с растительным орнаментом, что делало его очень похожим на сад, тем более, что в окна на западной стороне просачивались лучи заходящего солнца.

— в самом деле? — спросил Станден, приподняв брови.

Распахнув какую-то дверь, он добавил:

— Для меня нет ничего более приятного, чем исполнять ваши желания, мисс Пенуорт, но гонки придется отложить до следующего раза. Моя бабушка живет в этих комнатах.

Ведя ее по неимоверных размеров комнате, отделанной в зеленых, желтых и розовых тонах, он наклонился к ее уху и сказал:

— А вот и она.

С заложенного подушками дивана донесся голос, с любовной укоризной обращенный к Стандену:

— Алан, негодный ты мальчишка; я целый день жду — не дождусь, когда ты привезешь своих друзей. Не мог ты ехать побыстрее?

Поискав глазами, Грейс разглядела в подушках исчезающе миниатюрную леди, одетую, как ей показалось, в нечто напоминающее розовый сад: великолепные цветы не только украшали ее платье, но, казалось, даже на щеках были нарисованы цветочные лепестки.

Склонившись над хрупкой фигуркой, Станден поцеловал герцогиню в щеку и сказал:

— Управлял экипажем не я, дорогая моя, а Элвуд. А он привык пускать лошадей таким аллюром, который подчеркивает твое достоинство, а не мое.

— Уволю старого дурака, если он не умеет ездить быстрее.

Глядя через плечо герцога, она заметила стоящих поодаль Грейс с племянником.

— Ну, подойдите-ка сюда, чтобы я могла лучше вас видеть.

Когда они подошли, герцогиня вздохнула и воскликнула:

— Но ты не говорил мне, что у нее есть ребенок.

— Это мой племянник, ваша светлость, — ответила Грейс, приседая в реверансе.

— Бабушка, ты так рассматриваешь мисс Пенуорт, что вгонишь ее в краску, — сказал Станден и подбадривающе сжал руку Грейс.

— Что мне остается делать, — огрызнулась герцогиня, — из-за вас я откладывала обед несколько раз.

— Бабушка преувеличивает, — прокомментировал Станден, с ухмылкой поглядев на Грейс. — Она всегда обедает в шесть.

— А сейчас уже полседьмого, — объявила вдова, — так что давайте знакомиться и без всяких там церемоний.

Протянув свою мягкую, покрытую старческими крапинками руку, она сжала руку Грейс.

— Элен Фолкнер, а вы?..

— Г-грейс Пенуорт, ваша светлость; а моего племянника зовут Хью Спенсер.

— Исполняет роль дуэньи? — хихикнула герцогиня.

У Грейс возникло чувство, что, стой герцогиня рядом с ней, пожилая леди, подмигнув, ткнула бы ее локтем под ребра. Но герцогиня просто потянула Грейс за рукав, заставив сесть рядом с собой.

— Расскажите-ка мне, что такое между вами и моим внуком, мисс Пенуорт.

— Мы друзья, мэм, — ответила Грейс, вспыхнув от прямоты герцогини.

— Друзья, — передразнила пожилая леди.

Она все не отпускала руку Грейс.

— Да, — подтвердила Грейс, оказавшаяся между двух огней — герцогом и его недоверчивой бабушкой.

— Он посчитал, что нам — то есть вам и мне — было бы интересно познакомиться друг с другом, так как обе мы пишем.

— Вы пишете? — и герцогиня потрепала Грейс по руке, словно и вправду ей больше ничего и не надо было, кроме как мило побеседовать с сестрой по перу. — Что же вы пишете? Любовные романы?

— Нет, мэм, — отвечала Грейс, глядя в лицо пожилой женщины. — Я пишу критические очерки.

— Кого же вы критикуете?

— Социальные условия, — ответила Грейс.

— В самом деле?

— Это о пособиях по бедности, получаемых в приходе, — вставил герцог, прежде чем Грейс успела поведать герцогине о своем отношении к аристократии.

Темные брови герцогини поползли к переносице, и она хмыкнула. Потом взгляд ее скользнул в сторону герцога, и Грейс захотелось услышать слова одобрения из уст старой вдовы.

— Как произошло ваше знакомство? — сурово спросила благородная леди.

— Мы познакомились совершенно случайно, — торопливо ответил Станден. — Но теперь мне кажется, что сама судьба поставила меня на ее пути.

На лице герцогини читалось удивление. Она недоверчиво пробормотала:

— Значит, ты говоришь, вы друзья.

— Боюсь, мы только ими и можем быть, мэм, — объяснила Грейс. — Видите ли, я не благородного происхождения. Мой отец — приходский священник из Черхилла.

— Совсем неподходяще, — грубовато бросила вдова. — Но в самом деле, Алан, друзья?

— Меня это вполне устраивает, — усмехаясь, сказал Станден и, прежде чем герцогиня смогла что-нибудь на это ответить, стал подталкивать Грейс и Хью к дверям.

— Пожалуй, нужно показать вам ваши комнаты, чтобы вы смогли переодеться к обеду, — сказал он, опережая собиравшуюся что-то возразить Грейс.

С бесконечно дружелюбной улыбкой он продолжал:

— А через полчаса я зайду за вами и провожу в столовую.

У порога он передал гостей в руки молчаливого лакея, который провел их по коридору в сторону лестницы, ведущей в южное крыло.

Прежде чем они отошли достаточно далеко, он услышал голос Грейс:

— Но как вы нас найдете?

— А вы бросайте по пути хлебные крошки, — крикнул Станден и, услышав ее веселый смех, закрыл дверь.

— Вот тебе и на — друзья, — разочарованно сказала герцогиня, похлопывая ладонью по подушке. Когда внук сел подле бабушки, она стала его журить:

— Сколько же можно развлекать меня своим и друзьями, Алан? Я хочу правнуков.

— Ты их и получишь, бабушка. Как только мне удастся разрушить предубеждения мисс Пенуорт, что замужество — вещь для нее неподходящая.

Покачав головой, герцогиня возразила:

— Это ты неподходящий для нее, Алан. Ведь ее отец — духовное лицо. Это ты не получишь его одобрения, или я, или наши свободомыслящие друзья.

— Ну, она вообще-то действительно говорила, что ее родителям не понравится то, как мы познакомились, — признался он. — Но они скорее готовы настоять на браке, нежели запретить его.

— Разве это то, чего ты хочешь? Чтобы твою невесту принудили к замужеству?

— Нет, конечно. Как ты могла такое подумать? — защищался герцог. — Просто она не знает, куда ветер дует, а это работает на меня.

— Как это?

— Несмотря на серьезность того, чем она занимается, романтизм чувствуется во всем, что бы она ни делала, — пояснил он, вспоминая очаровательную сказку, рассказанную ею за чаепитием. — Пока мы остаемся друзьями, в моем обществе она будет чувствовать себя свободно.

— До тех пор, пока ты не откроешь ей свои чувства, — захихикала Элен, — и тогда она взбрыкнет, как испуганная лань. — Она ударила сложенным веером по его руке. — Глупый мальчишка. Ты должен застать ее врасплох, не дать ей привыкнуть к вашей дружбе.

— Но я хочу, чтобы она верила мне, — возразил Станден, — а не боялась меня.

Одарив внука взглядом, в котором читалось бесконечное презрение к его излишней сдержанности, герцогиня поднялась с дивана и, опираясь на трость с серебряным набалдашником — точно такую же длинную, какие носят лакеи в Лондоне, — бросила:

— Ну, тогда храни молчание, Алан, а она примет предложение от кого-нибудь другого еще раньше, чем ты успеешь преклонить колено. И всю оставшуюся жизнь ты будешь любить чужую жену.