Операция «П»

Глава 23 Раздумья

Сашка в штаб не пошел…

Как-то сразу пропал интерес и к отряду, и к его делам, не занимали его больше и разные ухищрения браконьеров. Все казалось однообразным, постылым и никому не нужным, и он удивлялся, как это он мог так увлечься таким скучным делом.

Может быть, переехать на другой берег?

Сашка направился к перевозу, но вспомнил, что денег у него на переправу нет, и повернул домой за веслами. Открыв калитку, он увидел отца в компании Геннадия Баландина и незнакомца — горбоносого мужчины с маленькими черными усиками. Они сидели в беседке, увитой виноградными лозами, на столе перед ними стояли две бутылки вина и поллитровка водки, на тарелке лежали редиска и ломтики вяленого осетрового балыка, в стеклянной банке была зернистая икра. Порожнюю бутылку из-под водки Сашка заметил под столом и, встретившись с веселым взглядом Баландина, подумал, что не зря он у них в гостях, значит, правда и то, что отец вместе с ним ездил за красной рыбой и чуть не попался.

— А, Сашок, иди сюда, — обрадовался ему отец, будто и не было вчера между ними размолвки, и когда Сашка, хмуря белесые брови, подошел к столу, тот представил его гостю. — Сын мой, семиклассник уже!

— Маладэц! — сверкнул золотыми зубами незнакомец и рукой пригладил свои усики. — Тоже рибак?

— Еще какой, — горделиво улыбнулся отец, обнимая Сашку одной рукой, — любую рыбу может поймать!.. — и, налив вина, протянул ему стакан. — Держи, сынок.

— Не хочу.

— Почему, геноцвале? Это чистый виноградный сок, лучший сорт — цинандали!

— Я не люблю вино, — отрезал Сашка, высвобождаясь из-под руки отца и, зайдя в шалаш, где висела в чалках вяленая рыба, взял там весла и с ними направился к реке через огород.

«И чего это отец притащил их к нам? — выходя на берег, подумал он. — Опять что-нибудь затеял?»

Сашка прыгнул с мостка в кулас, отвязал чалку от мотолодки и, оттолкнувшись веслом от берега, вставил его в уключину. Переплыл реку. Но от мыслей нельзя было спрятаться и там.

Что же ему делать теперь? Не сегодня-завтра все в отряде узнают, что его отец стал браконьером, и тогда из дома хоть не показывайся. Начнут смеяться над ним: мол, других на полоях ловил, а об отце помалкивал… Но он же не знал, и если б не сказал Вовка Баландин!..

Гм, не знал! А разве не видел, как отец приносит рыбу домой, разве не ел сам из нее уху и котлеты? Почему же тогда не обратил на это внимание? Или привык, что дома всегда есть рыба?

Сашка не знал, что ответить себе на это.

Конечно, все это так, но все знают и другое — так уж повелось исстари, что у любого рыбака на столе всегда есть рыба, что она стала у него основной едой! И в самом деле: рыба утром, рыба в обед, рыба вечером; рыба весной и летом, осенью и зимой; рыба круглый год, если не считать короткий период запрета. Вот и примелькалась она ему, Сашке, и ни над чем он не задумывался, хотя рыба порядком приелась ему…

Но как теперь быть ему с Вовкой Баландиным? Помириться? И что же станет потом?

Сашка прикрыл глаза, и ему вдруг, точно наяву, представилась следующая картина. Вот к их дому подходит Вовка Баландин и условным свистом вызывает его на улицу, а отец, увидев их вместе, радостно улыбается и одобрительно говорит, что давно пора бы им подружить так же, как он дружит с Вовкиным старшим братом Геннадием.

Но им не до отца и его разговоров. Вовка отводит его в сторонку и по секрету сообщает, что нашел на полоях отличное местечко, где полно рыбы, и уже разведал, как туда можно незаметно для других пробраться. Они горячо обсуждают план набега и с наступлением темноты устанавливают там сеть. А на следующее утро Сашка, пользуясь властью начальника штаба отряда, снимает дозор с кладбища и отправляет его в другое место, и в это время Вовка спокойно выбирает из сети рыбу и тащит ее домой.

А в штабе переполох! Патруль вот уже несколько дней подряд замечает, как мать Вовки Баландина чистит на берегу Старой Волги по полному тазу рыбы, как оделяет ею соседей, а узнать, откуда у нее берется она, — не в состоянии.

И вдруг…

— Но ведь это же предательство! — внезапно появляется перед ним Горка Щетинкин, и в его глазах Сашка читает ярость и презрение.

— Значит, всех нас променял на браконьера? — требует ответа Витька Бубнов.

— Надо сегодня же выпустить боевой листок и рассказать обо всем людям, — не желая на него даже взглянуть, говорит Славка Косарев. — Пусть все знают, кем стал наш бывший начальник штаба!..

У Сашки даже мороз пробежал по спине. Он тряхнул головой, словно хотел освободиться от навязавшегося видения и, открыв глаза, облегченно вздохнул.

Не-ет, пусть Вовка Баландин и не надеется, что они скоро будут друзьями, он не желает ничего общего иметь с браконьером, ябедой и подлизой!..

А что ему делать, если Вовка опять полезет в полой или станет ловить рыбу запрещенной снастью? Задержать его? А он снова про отца напомнит да еще скажет кому-нибудь… Или сделать так, чтобы его поймали ребята, а самому не показываться? Но ведь он может про его отца выболтать и им, и об этом узнают Андрей Петрович, все ребята в отряде. Как тогда ему людям в глаза глядеть, как оправдаться перед ними?!

Да нет, ничего Вовка не окажет никому. Ведь если уж говорить о Ершове, то ему надо будет с ним заодно выдать и своего старшего брата…

И что же? Ну Вовка промолчит, но рано или поздно о проделках отца все равно узнают на селе. Да, повезло ему на этот раз с Баландиным — ушли они от Андрея Петровича. А уйдут ли в другой раз или следующий? Неужто думают, что всегда смогут увернуться?..

Вот сделать бы так, чтобы они не ездили!.. Но как это сделаешь, как? Подсказал бы кто-нибудь…

Сашка тяжело вздохнул и скользнул взглядом по реке. Мимо, распустив, словно квочка, подводные крылья, прошла в город очередная «Ракета», потянув за собой белый бурун, гудок котельной судорембазы известил о конце рабочего дня, и вскоре из проходной стали выходить группами рабочие, растекаясь по улицам. Потом он увидел ребят. Они стояли у калитки школы и, горячо жестикулируя, о чем-то спорили, затем побежали за угол, в переулок.

Что еще там произошло?

Сашка выбрал из воды якорь и, будто решив обязательно догнать мальчишек, стал усиленно грести по направлению школы. Но вдруг развернул кулас и бросил весла.

Чего это он спешит, без него, что ли, пацаны не обойдутся?!

Сашка дождался, пока течение дотащит его к своему дому, и направил кулас к мотолодке. Закрепив чалку, он взял весла и понес их во двор.

В беседке уже никого не было, и это Сашку обрадовало — по крайней мере никто не станет допытываться, почему это он сегодня торчит дома, отчего у него такой унылый вид. Удивило другое — в шалаше, куда ставил весла, наполовину убавилось вяленой рыбы.

«Должно, сушку отец на подлавку убрал», — взглянул Сашка на чердачную дверцу дома, но лестницы у фронтона не было, не оказалось ее и нигде поблизости.

Тогда он бросился к бочонку, снял с него крышку и, ахнув, закусил нижнюю губу: в нем остался лишь тузлук.

«Продал, тому мужчине с маленькими усиками продал, — догадался Сашка, — и балык, и воблу. Вот они и сидели за столом, договаривались и обмывали… Ой, худо будет, худо!..»