Операция «Призрак»

Глава 2 Первые ласточки

Демон ни на минуту не выпускал из вида хрупкую девичью фигурку в сером платье до колен. Карина понятия не имела, что за ней следят. Прихрамывая, она шла вдоль нестройного ряда сосен, проросших сквозь асфальт. Приседала, заметив грибы, срывала их и складывала в мутно-розовое прохудившееся ведро. Слева колыхался молодой лесок, а справа высились огромные здания старого времени.

Когда Карина садилась на четвереньки, ее волосы цвета созревшей пшеницы касались земли, Демону хотелось появиться и еще раз спрятать в них лицо, почувствовать, как они щекочут нос и щеки. Только он представлял это, как сердце начинало частить, а дыхание – сбиваться.

Учитель не одобрил бы всего этого. Скорее всего, наказал бы. Но Учитель еще не вернулся из похода, Беркут не так строг, да и ему сейчас не до того, и Демон может делать то, что ему нравится больше всего на свете: смотреть, как она идет, касаясь рукой малиновых кустов, ловить каждый ее вдох, каждое слово. Он запретил ей рассказывать подругам о своем кавалере, о том, что это он подарил ей это великолепное платье. Нашел на заброшенном складе, спрятал от братьев и подарил Карине. Никто не знал, что это он тогда спас ее от мутанта, ведь у Карины не сгибается нога и она не умеет быстро бегать. Остальные люди не должны даже догадываться о существовании Ордена, иначе их уничтожат.

Зато она самая красивая на свете! И умная. И умеет хранить секреты. Учитель говорил, что умным быть важнее, чем сильным. Но если человек умный и неосторожный, то его убьют. Потому Демон в маскхалате прятался за сосновым стволом и ждал, когда рыжая девчонка в юбке из собачьей шкуры уйдет, как и ее темноволосая подруга, Карина останется одна, и он сможет показаться ей. И одновременно он вертел головой, прислушивался к подозрительным звукам, присматривался к каждой тени, где может скрываться мутант.

Учитель рассказывал, что тридцать лет назад мутантов не было вообще. Потом людей поразил вирус, и часть из них мутировала, часть умерла, а тем, кто выжил, хватало оружия, чтобы успешно обороняться. Да и мутанты тогда были слабее.

Постепенно зараженные, кроме подростков и беременных женщин, вымерли, оружие испортилось от времени, и люди уже не могли противостоять мутантам, которые полезли изо всех щелей. Решающую битву им зары проиграли, с тех они пор обходят десятой дорогой водоемы и, когда начинается дождь, прячутся. Учитель считает, что во время дождя муты особенно голодны, они просто не могут терпеть голод и набрасываются на все, что движется…

Наконец рыжая девчонка тоже исчезла за бетонным выступом, присыпанным сосновыми иголками, и Демон на цыпочках двинулся к любимой. Ощутив чужое внимание, она замерла, обернулась, скользнула взглядом по серо-зеленой замшелой кочке, которой сделался Демон в маскировочном костюме, заметила гриб, потянулась за ним. Демон поднял небольшой камешек, бросил в нее, попал в волосы.

Девушка ойкнула, заозиралась, растерянно улыбаясь.

– Дим? – прошептала она, глядя прямо на него, но все еще не замечая. – Ты здесь?

– Дааа, – прошелестел Демон, когда она отвернулась, шагнул навстречу и снова замер.

– Хватит прятаться. – В ее голосе проскользнула обида, и Демон встал в полный рост, заводя за спину полы маскировочного плаща, улыбнулся.

Девушка тихонько пискнула и бросилась ему на шею. Ведро с грибами она не выпустила, и когда руки сомкнулись за спиной Демона, не больно, но ощутимо оно ударило по позвоночнику. Демон скривился, Карина снова ойкнула и закрыла рот рукой:

– Извини, я такая неловкая.

Теперь он обнял ее, поднял, закружил и поцеловал в щеку.

– Как Поросенок одобрила твое новое платье?

Карина просияла и ответила с готовностью:

– Позеленела от зависти! У них ни у кого такого никогда не было! А если бы и было, Поросенок в него не влезла бы. Спасибо тебе!

Демон снисходительно улыбнулся:

– У тебя будет все самое лучшее, обещаю!

Радость Карины передалась ему, теперь он в буквальном смысле купался в лучах счастья. Приятно, мут подери, чувствовать себя всемогущим, чуть ли не богом! А вдвойне приятно, когда таковым тебя считает родной человек. Девушка восторженно оглаживала маскировочный костюм, наматывала на палец зеленые ленты, имитирующие траву, и шептала:

– До чего же красиво! Дим, а когда скажем всем, что мы – муж и жена?

Официальное мероприятие в его планы не входило. Учитель не одобрит этот союз, да и зары… Зарам нельзя знать, кто он такой. Это опасно для братьев и Учителя. Но и отказаться от Карины Демон не мог, он тогда снова станет простым смертным, одним из шести семнадцатилетних парней.

– Пока еще рано, тебе ведь нет шестнадцати, и рожать еще рано. А братья… они попросту убьют меня. Лучше немного подождать, и я заберу тебя с собой.

Карина протяжно вздохнула, обернулась на треск веток. Демон отшатнулся и засел в малиннике, накрывшись плащом. Подруги Карины возвращались с полными корзинами. Рыженькая шла вприпрыжку, темноволосая была уже взрослой, старше Карины, и стеснялась ребяческих порывов. Или так только казалось? Девушек закрывали прутья малины, и демон не видел их полностью.

Одно ясно: на обеих – одежда из грубо выделанной кожи, то ли собачьей, то ли мутантской. У старшей – подобие копья, наконечник сделан из старинного перочинного ножика, ржавчину девушка соскребла камнем. Слишком глупые, слишком неумелые. Учитель говорил, что в этом виноваты следопыты чистых, которые пытаются контролировать заров и направлять их агрессию в нужное русло. Как только появляется кто сообразительный, следопыты или шпионы устраивают несчастный случай. От них и приходится прятаться.

Карина светилась от счастья, то и дело поглядывала на малинник, где засел возлюбленный. Недолго он любовался ею: из старинного поселка, где жила община, донеслись голоса, ветер принес рокот мотора.

Рыжая девчонка попятилась и проговорила:

– Чистые приехали.

Демон от волнения взмок. Вот оно, настоящее дело! Пока братья там, тут орудуют чистые! Сейчас он подкрадется к поселению и получше их рассмотрит, выяснит, какая у них техника, сколько прибыло человек и что им нужно. Учитель не похвалил бы его, но когда Демон получит ценные сведения и сам себе докажет, что он опытный лазутчик и не боится никакого врага, и Учитель, и Беркут скажут ему спасибо и поставят в пример остальным братьям.

Карина побледнела, села на корточки:

– Я не пойду туда. Здесь подожду.

– Ну и дура. – У темноволосой был завораживающий низкий голос. – Говорят, что если зачать от чистого, то долго не мутируешь, а дети проживут много лет.

Карина фыркнула:

– Вот глупости. Он уже тогда не чистый, они от воздуха прячутся, а в тебе – зараза.

Рыженькая с тоской смотрела на платье Карины, вздыхала, то и дело касалась его рукой. Больше чистых ее интересовал тайный жених, подаривший хромой, а значит, бесполезной девчонке такую красоту. Сейчас она думала, что жених – просто хвастовство, Карина сама нашла платье, пока пряталась от мутанта.

Подождав, когда девушки исчезнут из вида, Демон с замирающим сердцем двинулся к поселению заров.

В качестве наблюдательного пункта он выбрал крышу одной из пятиэтажек. Вывернул маскхалат серой стороной наружу, улегся на почерневшем шифере, уставившись в бинокль. Маскировка не очень, но он занял самую высокую точку, заметить его просто невозможно.

Зары обосновались в двухэтажных зданиях, что через дорогу, отсюда была видна часть двора, две из четырех уродливых, нефункциональных машин чистых, Учитель называл их непонятным словом «динозары». Или «динозавры» – демон не помнил точно. Видимо, чистые приехали, чтобы менять полезное на блестящее. Произошла драка, потом дикие, в основном женщины, выстроились в очередь и стали показывать находки гостям.

Вдоль очереди прохаживались солдаты в резинокольчугах, с хлыстами. Во рту пересохло от предвкушения. Братьям нельзя забираться так далеко, они рискуют быть замеченными, и сейчас Демон нарушал правила, прикасался к запретному, уверенный, что поступает верно.

Одна за другой женщины подходили к главному следопыту и показывали ему находки – в основном безделушки. Когда пришла очередь темноволосого подростка, чистые засуетились, зары тоже оживились. Демон переполз на другую сторону крыши, может, так он разглядит, что интересного нашел мальчишка, навел резкость, но следопыт зажал изделие в руке. Теперь Демон не сводил глаз с его перчатки. Минут пять он мучился предположениями, но наконец чистый разжал руку и продемонстрировал новенький магазин с патронами. Подросток махал на север, туда, где расположился Орден. Плохо, очень плохо! На месте следопыта Демон отвез бы магазин в бункер и снарядил экспедицию. Оставалось надеяться, что он решил управиться своими силами, тогда появится надежда, что все обойдется и братья уничтожат чистых.

Хотелось лететь в пункт связи прямо сейчас, но Демон заставил себя остаться. Когда чистые расселись по машинам и двинулись на север, забрав с собой мальчишку, а недовольно гудящие зары рассыпались по двору, сомнений не осталось: колонна поехала обыскивать место, где был найден магазин с патронами, оброненный кем-то из братьев. Демон полагал, что это произошло недалеко от убежища, и чистые без труда его обнаружат. Как ни старайся, как ни маскируйся и ни пугай тупых заров, все равно наследишь.

Как назло, Учитель был где-то в другом месте. Наверное, в таинственном дальнем гарнизоне. Или он отправился на поиски технологий… Неважно. Если бы он был на месте, Демон не сомневался, что они одолели бы чистых, сейчас же… Сейчас надо предупредить братьев, существование Ордена зависит только от него, а до ближайшего пункта связи – два километра!

Все-таки он молодец, что не остался патрулировать территорию вблизи убежища, а забрался подальше. На четвереньках Демон добрался до выхода на чердак, спустился по замусоренному лестничному пролету и побежал к переговорному пункту.

На серых стенах столовой неизвестный художник нарисовал окна высотой в человеческий рост. За окном справа белели сугробы, на ветвях голых деревьев сидели три красногрудых, слегка асимметричных снегиря, с улицы словно тянуло холодом и покоем. Если двигаться по часовой стрелке, то за нарисованным окном, что возле двери, дерево отбивало почки, уже распустились бело-розовые цветы. Тянулась к небу трава, белели нарциссы в клумбе, там, где сидели снегири, было гнездо. На неестественно синем небе едва угадывались точки перелетных птиц, складывающиеся в стаю.

Окно слева вело в лето. На яблоне – крупные листья и завязь плодов, из гнезда высунулись разинувшие рот птенцы, к самому стеклу подлетела бабочка павлиний глаз, а из столовой на свободу пыталось выбраться полосатое нечто – то ли пчела, то ли муха.

Смотреть на стену напротив двери не хотелось. Там дождь, стекают капли по нарисованному стеклу; будто снегири, алеют поздние яблоки, надуваются пузыри в лужах, а небо затянуто серой пеленой. Обычно лицом к осеннему окну за длинным прямоугольным столом сидел Учитель, когда он отсутствовал, его место занимал Беркут. Сегодня Беркут был очень занят, забрал тарелку из столовой, чтобы поесть в лаборатории.

Темноволосый Радим не отличался впечатлительностью, потому согласился и на весьма унылую весну. Он ел медленно, кусал лепешку так аккуратно, что на скатерть даже не падали крошки. Ему было плевать на вид, ведь он во главе стола, напротив двери, никто не толкал его локтями и не торопил.

Березка, которому открывался вид на зиму, промокнул рот куском лепешки, последним куском вымазал тарелку, съел его. Собрал на ладонь крошки со стола и задумался, а не отправить ли их в рот. Как мутанта, его одолевал вечный голод, сколько бы он ни съел. Беркут шутил, что Березку высасывают паразиты, потому он растет только в высоту, а руки и ноги у него как палочки. Учитель же предполагал, что дело не в паразитах: просто Березка очень подвижный и еда сгорает в нем, как в топке.

Леший, который сегодня дежурил по кухне, расправлялся со второй порцией картофеля со свининой, клацал ложкой по алюминиевой миске и довольно покрякивал. Он жевал так интенсивно, что двигались уши, то прилегая к выбритым вискам, то отдаляясь, и дергалась толстая русая коса, растущая на небольшом островке волос в середине макушки. Зато у Лешего до сих пор не росли усы и борода, наверное, все ушло в рост, а был он здоровенным, с Учителя, только в плечах шире едва ли не в два раза.

Место Демона, как и у Лешего, было напротив окна в лето, но он сегодня патрулировал окрестности и должен был прийти только к ужину.

Леший сгреб последнюю лепешку огромной лапой, разломил ее на две части и пророкотал, глядя на пустое место слева:

– Я съем. Снег все равно забыл про обед. Читает, читака. – Он оскалился, демонстрируя ровные крупные зубы.

Радим подпер голову рукой и проговорил задумчиво:

– А вдруг он просто опаздывает?

Березка заерзал на стуле и заявил права на порцию названного брата:

– Леший, ты тут не один. Я тоже голодный. Кабана бы съел. Живьем. – Он потянулся к лепешке, Леший поднял ее над головой:

– Тебе бесполезно есть. Все равно худой.

– Зато мне есть вкусно, – проговорил Березка раздраженно, вскочил, едва не перевернув стул.

Продолжая наблюдать за ними, Радим флегматично ковырял ложкой пюре, обернулся на звук шагов. К этому времени Леший выпрямился во весь свой немалый рост и поднял лепешку над головой, чтобы поиздеваться над приятелем. Они так увлеклись, что не заметили вошедшего Снега. Альбинос скрестил руки на груди и проговорил:

– По-моему, Леший, лепешка, которая у тебя в руках, – моя.

Здоровяк оскалился:

– Попа встала, место пропало. Теперь еда моя.

Снег провел вместе с этими парнями шесть с половиной лет, потому изучил каждого. Леший не возьмет чужого, просто он так шутит. Когда поймет, что Снег не обращает на него внимания, лепешку вернет. Потому лучше молча наложить себе в миску остывающей еды.

Когда он сел, лепешка уже лежала на столе, а Березка обиженно на него взирал.

– Не мог чуть дольше погулять? – протараторил он, отправляясь к умывальнику, чтоб помыть за собой посуду. – Чего нового узнал?

Прожевав, Снег заправил за уши длинные белые волосы и ответил:

– О, в библиотеке так много нового, ууу. Там я прочитал наблюдения Учителя. Он пишет, что человек становится мутантом… В общем, как ты жил, таким мутантом и будешь. Ты, Леший, мутируешь в крушителя, это точно. Радим – в клыкаря. Березка будет бегуном или прыгуном.

– А ты станешь простым! – парировал Березка и развил мысль: – Слышал я это. Учитель говорил, раньше не было прыгунов, клыкунов и прочих, были только простые. Так вот, все мы будем простыми, вот наши дети… Мутантики… мутантеныши…

Снег снисходительно скривился:

– Учитель обещал, что подарит нам долгую жизнь, если не будем лениться, вот и работайте.

– Зануда, – сказал Березка, сложил посуду в сушилку, уступил место возле мойки Лешему.

Радим сосредоточился на поглощении пищи. Снег ел, увлеченный мыслями. Казалось, было слышно, как скрипят шестеренки в его мозгу. Когда он опустошил тарелку наполовину, тусклая лампочка на потолке погасла, включилась аварийка, взвыла сирена, затрещало переговорное устройство.

«Снова учения», – с недовольством подумали все. Радим доел, Снег понял, что придется оставить обед и лететь сломя голову не зная куда… И тут из переговорного устройства донесся сбивчивый голос Демона. Названный брат так запыхался, что едва говорил:

– Опасность! В вашу сторону движутся четыре танка… Четыре… танка – двадцать восемь чистых!

Снег подавился едой, метнулся к коммуникатору:

– С чего ты взял, что они едут именно сюда?

– Мальчишка зар нашел магазин с патронами. Он мог его найти только неподалеку от… от убежища! И он ведет их к вам!

– Но откуда ты…

– Знаю. Уверен. Надо их встретить! Где Беркут? Он должен знать!

– В гараже, – сказал Снег. – Мы ему скажем.

– Остановите их! На этот раз все серьезно!

Снег посмотрел на оцепеневших братьев. Радим встал и разинул рот. Леший так и замер, протянув руку с миской к мойке. У Березки задергался глаз.

– Чего вы стоите? Зовите Беркута! Демон, пока побудь на связи, сейчас он придет.

К двери одновременно ломанулись Березка и Леший, затопали по коридору. Из переговорного устройства доносилось хриплое дыхание Демона. Радим вел себя так, будто ничего не случилось: помыл свою тарелку, отнес недоеденную порцию Снегу. Едва он ее уничтожил, как Демон снова заговорил.

Слово в слово он передал историю Беркуту, который добрался до ближайшего коммуникатора. Наставник поинтересовался, откуда Демону все это известно, но тот умело направил разговор в нужное ему русло, что-де надо срочно что-то делать. Снег представил Беркута: печальные глаза с опущенными уголками век расширяются, тонкий рот превращается в белую нитку, овальное лицо вытягивается еще больше.

Беркут на базе появился позже всех, четыре года назад, уже тогда ему было больше двадцати пяти, но он не мутировал. Кто он и откуда, знал только Учитель, но никому из братьев не рассказывал. Предположений было несколько: либо Беркут – чистый, получивший заражение, либо, как и Учитель, вообще не мутирует. Еще есть вариант, что он, как и Учитель, получил мифический антивирус. Но почему тогда учеников не привили?

В общем, тайна еще та. Пару лет назад она так волновала Демона и Березку, что они подслушивали старших товарищей. Березку засекли, и Учитель наказал его, но он не оставил попыток узнать правду. Месяц страдал, ничего не выяснил и успокоился.

– Оставайся на посту, будь на связи, – распорядился Беркут. – Парни, всем собраться в раздевалке! Даю вам на это полминуты. Время пошло.

База, она же убежище, была небольшой, всего сто пятьдесят квадратных метров, и располагалась под домом-крепостью с четырехметровым каменным забором. Когда Учитель нашел подземелье, разделил его перегородками на отдельные помещения. В итоге получилось три спальни, столовая и крошечная кухня, раздевалка, душевая с уборной, два склада и подсобка, где находился РИТЭГ и на всякий случай – котел на твердом топливе.

Снег и Радим выскочили через кухню, где пахло жареным мясом, в раздевалку. Беркут мерил шагами комнату: пять шагов вперед, пять назад. Братья вытянулись вдоль стен, их глаза горели решимостью. Беркут окинул их взглядом и заговорил, сцепив пальцы:

– Действуем по плану «Б». Как мы много раз отыгрывали на учениях, каждый выполняет свою роль. Даже если чистые повернут назад, испугавшись поляны смерти, они все равно вернутся через несколько дней, и их будет больше. Так что наша задача – заманить их к усилителям, забить их радиоэфир помехами и уничтожить танки вместе с людьми. Выжить не должен никто.

– Последовательность действий стандартна? – спросил Березка, танцующий от нетерпения.

– Да. Дымовая шашка. Мутанты. Минные поля. Если кто-то уйдет, гасите их из гранатометов. Они не должны связаться с бункером. У каждого есть своя роль. Приступаем!

Парни метнулись в стороны. Снег и Радим – в раздевалку направо, остальные – налево.

Сбросив с себя рабочий комбинезон, Снег надел облегающий белый костюм, а поверх него – доспехи, штаны и куртку, обшитые стальными чешуями, повязал лицо темно-серым платком и надел железный шлем, имитирующий пасть оскаленного чудища. Радим облачился в медвежью шкуру, нацепил шапку из медвежьей шерсти и тоже закрыл нос и рот платком, оставив одни глаза. Замаскировавшись, они выбежали на залитый бетоном двор, где уже ждали братья в маскхалатах и Беркут в такой же шкуре, как и Радим.

Пожелав друг другу долгой жизни, ударили по рукам. Обвешанные гранатами Леший и Березка рванули в лес, Снег побежал к выходу из гаража, Беркут и Радим отправились туда через подземный ход.

Вход в подземный гараж закрывала стальная пластина, к которой крепился трухлявый древний забор, перемотанный тросом – для маскировки. Если кто перелезет через стену, ничто не должно выдавать, что здесь живут не тупые зары, а развитые люди, у которых доступ к технологиям. Снег принялся распутывать трос, разделил его на два, протянул сначала один, а потом второй поверх пластины и забора, сунул концы в отверстия в бетоне, напоминающие крысиные норы.

Под землей, в гараже, Беркут и Радим ухватили тросы, закрепили их на двух огромных колесах, залезли внутрь колес и принялись их вращать. Тросы натягивались, и ворота поднимались, открывая взору Снега ход в подземное помещение.

Звякая доспехами, Снег устремился к своему железному «дракону». Чтобы лучше было видно, Радим зажег фары его «медведя». Снег придирчиво оглядел трицикл, «дракона», огладил блестящие железные чешуи и крутанул ручной стартер, который располагался спереди машины и был замаскировал под огромную клешню. Зарычал мотор.

Втроем выехали из гаража, Беркут заглушил мотор своего «медведя», побежал в гараж, чтоб запереть его изнутри. Задание Снега и Радима не зависело от Беркута, и они покатили к ржавым воротам, в которые запросто мог въехать броневик.

Чистые и зары опасны, никто не должен знать о базе, потому нужно было сделать все возможное, чтобы отвадить людей от этого места. Способов существовало несколько. Первый, самый эффективный, если к базе вздумали приблизиться зары: две поляны смерти с костями. Еще будучи мальчишками, братья отыскивали трупы людей и мутантов, сносили их туда, расчленяли, распинали, вешали, сажали на кол. Работа была грязная и противная, но здорово дисциплинировала и приучала к убийству. Учитель добивался того, чтобы его воспитанники убивали, не задумываясь, все что движется.

Патрулируя территорию, Снег однажды наблюдал эффект поляны смерти. Едва пять вооруженных копьями заров приблизились к ней, как рванули назад, только пятки засверкали.

Второй способ – мутанты, запертые в полузатопленных помещениях брошенного поселка. Это и было заданием Снега и Радима: освободить тварей и привести к жертвам. Злые и голодные мутанты гнались за трициклами, натыкались на более легкую добычу и забывали об изначальной цели погони. Самое смешное, несмотря на то что среди тварей был Взрослый, летом они всегда возвращались в подземелья, словно забывали о том, что это тюрьма.

И третий способ защиты – минные поля. Но сейчас гнать туда врагов можно, только когда они достигнут усилителей и у них прервется связь как с бункером, так и друг с другом. До того момента они должны рассказывать своим, что место странное, населенное чудовищами, кровожадными супермутантами, нападающими даже в солнечную погоду, никаких технологий тут и в помине нет. Естественно, после всего услышанного и после того, как связь с бункером оборвется и чистые погибнут или на минных полях, или их взорвет Беркут из РПГ, никому не захочется повторять участь погибших и выяснять, куда же они делись.

План был хорош, просто замечателен, если бы одно «но». Мутанты опасны и сообразительны. Да, трицикл едет очень быстро, но если замешкаться, то бегуны запросто могут его догнать и растерзать наездника. Так случилось год назад с седьмым братом, Мишкой. Промедление стоило ему жизни. Теперь его место занял Радим.

Самый безответственный член команды, Березка, должен был караулить подступы к дому-замку, Демон – глушить радиосигналы (сейчас он был далеко, и его место занял Березка), Леший – спрятаться в укрытии, где его не достанут мутанты, и ждать врагов с гранатой в руке. Беркуту предстояло добить тех, кто выжил, если таковые останутся.

Сначала Снег и Радим ехали рядом. Радим в медвежьей шкуре сливался с трициклом и воспринимался как его часть. Получался странный горбатый медведь.

Подвалы с мутантами находились в двух километрах от базы, один – в поселке, второй – на воинских складах, и вскоре пришлось разделиться.

Снег так сосредоточился на задании, что не воспринимал ничего вокруг, не разбирал полуразрушенной дороги, не видел разваленных двухэтажных особняков. Убеждал себя, что надо сосредоточиться, превратиться в зрение и слух, но получалось с трудом. Когда завоняло мутантскими испражнениями, он сбавил ход, остановился, вдохнул и выдохнул, захотел вытереть об одежду вспотевшие ладони, но вспомнил, что он в чешуйчатых доспехах. А что, если он замешкается и мутанты разорвут его?

Отставить трусость! Жизнь всех в руках каждого, вперед! Учитель уверял, что мутанты отстанут от него, как только почуют чистых. Зараженных они не могли унюхать – только видели и слышали. К тому же зары не вызывали у них такой агрессии. Даже терзающие кого-то муты бросали добычу, едва на горизонте появлялись чистые. Снегу едва исполнилось семнадцать, как и остальным братьям, и он не видел столько, сколько Учитель. Оставалось делать свое дело и верить.

Услышав рокот мотора, муты завыли, зарычали, заохали. Холодея, Снег подъехал к месту их заключения – полуразваленному одноэтажному дому, уставился на толстенную металлическую решетку, откуда тянулись руки со скрюченными пальцами. Если покрутить рычаг, похожий на огромный ручной стартер, что в стене в трех метрах от выхода, решетка начнет подниматься и одновременно сверху польется вода, которая придаст мутам сил. Следовало лишь немного приподнять решетку, остальное мутанты сделают сами.

Не заглушая мотор, он включил рацию и проговорил:

– Радим, я на месте. Приступаю.

Шагнул к рычагу, крутанул его раз – заскрежетала натягивающаяся цепь, решетка вздрогнула, хлынула вода. Еще два раза повернуть и – бежать!

Снег оседлал «дракона» и потянул рог-рычаг на себя. Слегка не рассчитал – «дракон» встал на попа, едва его не сбросив. Но Снег удержался. Перед тем как дать газу, он обернулся: мутанты раскачивали решетку, пока одни толкали ее вверх, другие уже наполовину выбрались на свободу.

Теперь предстояло двигаться впереди мутантов навстречу чистым, обогнуть поля с противотанковыми минами, не опасными для пеших, и вести безмозглых тварей навстречу танкам, надеясь, что Березка не подведет и сумеет заглушить радиосигналы перед тем, как Беркут начнет взрывать танки из гранатомета.

Не сбавляя скорости, Снег прокричал в рацию:

– Березка, ты на месте? Что у тебя?

– Вдалеке слышу моторы, враг уже близко, включаю усилитель! Действуй.

– Я тоже на позиции, – отозвался Леший. – Беркут?

– Вижу колонну. Три танка вместо обещанных четырех.

– Веду мутов к цели! – прокричал Радим, дав договорить наставнику. – Долгой жизни и ясного разума вам, братья!

Снег не слышал мутантов, потому что ветер свистел в ушах, и не видел за сосновыми стволами, убегающими вдаль. Маневрировать между соснами на скорости пятьдесят километров в час – то еще удовольствие. Но он знал, что муты несутся по следу, и если он упадет или мотор заглохнет, то его не спасет обрез и мачете. Придется стреляться.

Стоп! Не думать о плохом, сконцентрироваться на маневрировании. Ага, тут минное поле, надо взять правее. Есть! И мутанты не догнали. Он так увлекся, что едва не вылетел прямиком на танк чистых, остановился, не глуша мотор, обернулся и увидел мчащихся следом бегунов и прыгунов, перемещающихся, как человекообразные лягушки.

Все, по идее, теперь они должны отстать. Снег взял правее вражеской колонны и покатил медленно, ему надо было убедиться, что мутанты напали на чистых. Танки ревели очень громко, в таком грохоте и лязге можно не бояться, что кто-то услышит шорох мотора трицикла. Как и говорил Учитель, твари обрушились на колонну, облепили танки.

Выполнив свою часть задания, Снег укатил подальше от опасности, предоставив эстафету братьям и Беркуту, проговорил в рацию:

– Чистые едут назад. Березка, действуй!

Только он собрался снять шлем и вытереть заливающий глаза пот, как услышал треск в кустах шиповника, медленно, чтобы не провоцировать врага на нападение, повернул голову и обмер. Не все мутанты решили напасть на чистых. Два, а может, три подкрадывались к нему, причем они шли туда, откуда доносилась пальба.

Значит, это не мутанты из подвала. Делая вид, что не замечает их, Снег дал газу и рванул прочь. Один из мутантов прыгнул и приземлился на все четыре в том самом месте, где секунду назад был трицикл.

Снег отчаянно крутил рог «дракона», прибавляя газу, но этим маршрутом ездил редко и сегодня не планировал. Сейчас он гнал к убежищу Лешего. Оно походило на маленький бункер, мутанты не могли туда проникнуть. С перепугу снова чуть не натолкнулся на вражескую колонну и рванул туда, откуда приехали чистые. Обогнул минное поле с розоватым туманом из дымовой шашки, бросил трицикл в крапиву возле едва заметного серого сооружения и принялся тарабанить в дверь:

– Леший, открывай, за мной гонятся мутанты!

Снег даже дробовик потерял, у него остался лишь мачете, который он держал перед собой, прижимаясь спиной к двери. Если отрубить мутанту голову, он издохнет. Даже крушитель с клыкарем сдохнут, не говоря о прочих!

Дверь распахнулась, ударив Снега по спине, он ввалился в убежище, тяжело дыша, положил мачете на пол и завел за спину трясущиеся руки.

– Что случилось? – вскинул брови Леха, на его простецком лице с выдающейся вперед нижней челюстью читалась тревога.

– Там еще мутанты, не из подвала. Напали на меня, – ответил Снег и принялся ходить по убежищу вперед-назад: три шага туда, три обратно.

Потолок тут был низко, и приходилось пригибаться. Леший вообще гнулся в три погибели.

– Но ты хоть натравил мутов? А то ведь… Ну, всем конец.

Снег кивнул, поглядывая на приборы у стены:

– Конечно. Я ж тебе сказал.

– А… Ага. Ты сказал. Ну, хорошо. Сейчас спрошу, что у остальных.

Пока он настраивал рацию, Снег мысленно возмутился его глупости и не удержался:

– Так смысл? Мы не можем, Березка глушит сигналы…

Слова застряли у него в горле, потому что не помехи доносились из рации, а хриплое дыхание Березки, какие-то щелчки и удары.

– Березка! – заорал Снег. – Ты там мутировал, что ли?..

Пошли помехи. Даже до Лешего дошло, что случилось, и он в сердцах ударил стену кулаком, зашипел, дуя на сбитые костяшки.

– Надеюсь, ничего страшного, – прошептал Снег, охрипший от крика. – Беркут еще не начал взрывать чистых, и они не въехали на минное поле. Подумаешь, мутанты…

По позвоночнику прокатилась волна холода. Он чуть под колеса танку чистых не выскочил, а что, если они его заметили и успели связаться со своим бункером? Лучше надеяться на хорошее и не думать об этом.

Что сейчас происходило на поле боя, не знал ни Снег, ни Леший. Опустив глаза, оба молчали. Снегу казалось, что сегодняшний день поставил точку на привычном существовании Ордена, теперь никогда не будет как прежде.

Рано или поздно они должны были покинуть насиженное место, именно для этого Учитель спас от смерти каждого из них и научил всему, что умел сам. Каждый раз он твердил, что они особенные, избранные для великой цели – отправиться в дальний путь и спасти весь мир от вируса. Еще пару лет назад Снег постоянно думал о путешествии, которое предстоит, когда им исполнится семнадцать. Что будет дальше, Учитель не говорил. Как Снег ни пытался разузнать подробнее о путешествии у Беркута, ничего не получалось. Он вместе с Березкой даже подслушивал разговоры, когда Учитель и Беркут оставались наедине, но оставил это недостойное занятие. В конце концов пришлось смириться. Учитель лучше знает, что делает. Значит, так надо. Кто-то из учеников может раскрыть тайну посторонним.

Одно было ясно: скоро они отправятся в путь через дальний гарнизон и никогда не вернутся сюда. С одной стороны, Снег жаждал выполнить предназначение, с другой – не хотел покидать место, которое любил.

Раньше Снега звали Ваней. Он не помнил родителей, мать мутировала, когда он был совсем малышом, и его воспитывали старшие братья, вокруг мелькали смутно знакомые взрослые. Зимой мерзли и прятались в больших, холодных домах, грелись у костров. Летом тоже прятались, теперь уже – от мутантов. Потом приехали чистые и всех перебили, Снег спрятался и чудом уцелел.

Что делать дальше, он не знал. Знал только, что не выживет один, и пытался прибиться к другим зараженным, но его отовсюду прогоняли, считали, что странный ребенок с почти прозрачными глазами, белой кожей и волосами цвета снега может накликать беду. Была осень, он питался грибами и крысами. Потом ударил мороз, крысы попрятались, грибы закончились, и есть стало нечего. Как сейчас он помнил отчаяние. Силы понемногу покидали его. Он бродил по огромному зданию, искал все, что горит, и грелся, чтобы не умереть от холода.

Когда его нашел Учитель, Снег уже еле ходил. Представившись Фридрихом, Учитель дал ему немного поесть и сказал, что ему повезло, это его новое рождение и отныне его зовут Снег. Имя ему понравилось. Тогда он согласился бы называться хоть пнем трухлявым.

Лешего звали Лешей. Его Учитель отбил у заров-людоедов, которые употребили всех родственников крупного мальчика, а его самого оставили про запас.

Каждый ученик был обязан Фридриху жизнью и любил его больше жизни. Теперь Учитель набирает новую команду, и им всем предстояло великое дело, они встанут у истоков новой жизни и будут жить так же долго.

Леший маялся от безделья, ощупывал пристегнутые к поясу гранаты, топтался на месте. Шагнул к узкой щели в стене, выглянул. Лег на пол и приник ухом к полу. Снег сделал так же и услышал глухой звук, словно вдалеке что-то взорвалось.

– О! – воскликнул Леший, вставая. – Или Беркут их взрывает, или они залезли на минные поля.

Снег кивнул и добавил:

– Как только все стихнет, поедем домой.

Вспоминая мутантов, он дернул плечом и подумал, что лучше бы подождать, пока твари отправятся на поиски воды. Шагнул к радио, покрутил верньеру – Березка справился с заданием: шелестят помехи и что-то свистит, будто там, в устройстве стонет запертый ветер. Леший еще раз лег на пол, теперь он лежал несколько минут.

– Кажется, все закончилось, – резюмировал он, щелкнул переговорное устройство, но оно так и не ожило.

Тогда он уселся возле Снега, толкнул его плечом:

– Чего дуешься? Все ведь хорошо! – и улыбнулся от уха до уха.

Снег вскочил, потом сел. Неужели он так ничего и не понял? Значит, надо объяснить менее сообразительному брату. По крайней мере, попытаться:

– Все плохо. Потому что Березка не смог заглушить сигналы.

– Да ладно! Вот, заглушил же!

– Вовремя не успел. Если чистые заподозрили неладное, увидели что-то, что не должны, – он вспомнил себя, – то они связались с бункером и рассказали о нас. У них ведь тоже есть радио в танках! Рассказали, что у нас есть оружие, мины, машины. Теперь чистые не успокоятся, пока не уничтожат нас.

– Ааа… Эээ… А что неладное?

– Например, если Беркут начал стрелять по ним из РПГ. Или если они начали взрываться на минных полях. Понятно же, что мины сами по себе в поле не выросли, их там оставил кто-то умный, опасный. И они вернутся. Объединятся с другими бункерами и сметут нас, и мы ничего не сделаем.

– Еще как сделаем! – зарычал Леший, схватился за автомат, потряс им.

Он имел такой решительный и агрессивный вид, что на миг и Снег поверил в собственное могущество. Но нет. Чистых тысячи, а они – всего лишь юноши. Да, умные, если не брать в расчет Лешего, обученные и отлично вооруженные, но в Ордене всего восемь человек, если считать Беркута и Учителя, который далеко не всемогущ.

– Нас очень мало, а их… ты только представь, сколько их!

Леший загрустил, ссутулился, пожал плечами:

– Что же… Как же теперь? – Он свел брови у переносицы, упрямо мотнул головой. – Учитель что-нибудь придумает!

Снег не стал переубеждать воспрянувшего духом брата.

Затрещало переговорное устройство, и Березка бодро, будто ничего не случилось, отрапортовал:

– Прием-прием! Как обстановка? Жду дальнейших…

Его перебил взволнованный Беркут:

– Срочно все на базу… Муты… Осторожно?… ли меня?

Видимо, он ехал на трицикле – свистел ветер, были какие-то посторонние шумы. Ответил Радим:

– Поняли тебя. Отправляемся на базу. Ведем себя осторожно, потому что мы выпустили мутантов и они бродят вокруг.

У кого-то есть что добавить? – ответил ветер из устройства Беркута, и Радим продолжил: – Тогда конец связи, всем долгой жизни и ясного рассудка!

Леший взял автомат, проверил магазин, похлопал себя по карманам. Отстегнул две гранаты, протянул Снегу и спросил покровительственно:

– Знаешь, как пользоваться?

Снег фыркнул в ответ, собрался повесить их себе на пояс, но вспомнил, что он в доспехах. Расставаться со смертоносными штуковинами не хотелось, но пришлось их вернуть.

– Я на своем «драконе», буду за рулем. Ты сядешь сзади и, если что, прикроешь.

Леший постучал себя по лбу:

– Дурак, что ли? Они нас услышат и догонят. Пешком надо, осторожно, чтоб не заметили. – Он огладил свой маскхалат.

– Меня все равно заметят, я иду и громыхаю.

– Так сними железяку. На вот тебе маскировочную рубашку. – Леший разоблачился, накинул плащ. – Мне и его, родимого, хватит. Вдруг что, и тебя закрою.

Отмечая, что Леший его удивил смекалкой, Снег сбросил доспехи, оставшись в белом костюме. Леший ткнул в него пальцем и расхохотался, второй рукой хватаясь за живот:

– А-ха-ха, привидение! А-ха-ха… Бе-бе… Ха-а! Бледное. Еще бы лицо белым, а не серым… – Продолжая смеяться, он рухнул на лавку, затопал ногой. – Мутанты… Разбегутся со страха!

– Вода тут есть? – проговорил Снег мрачно.

Леший хохотал и не мог остановиться, тряс головой, и коса моталась вверх-вниз, вверх-вниз. Снег скрестил руки на груди, дождался, пока он успокоится, повторил вопрос. Охая и вздыхая, Леший протопал к пластмассовым желтым ящикам, склонился над ними:

– Тебе чтобы попить?

– Нет, для маскировки, пойдет любая жидкость.

– Как это? – вытаращился Леший и вытащил коричневую двухлитровую бутылку, взболтал. – Для маскировки?

Снег вернул рубаху, молча взял бутылку, прилепил на место отвалившуюся этикетку, зачитал надпись:

– Козел. Велпопови… велпо… Непонятно. – Он скривился, представляя, какая козлиная жидкость могла быть в бутылке. – Нет, это на себя я выливать не буду.

Леший забрал бутылку, изучил этикетку и ткнул пальцем в мелкий шрифт:

– Пи-во. Пиво раньше пили, в его составе есть спирт и еще что-то непонятное. Козел совершенно ни при чем, оно просто так называлось. И все-таки, как ты собрался маскироваться водой?

– Открывай двери, увидишь.

Взяв автомат, Леший поднял щеколду и выполнил просьбу, немного приоткрыл дверь, высовывая наружу ствол. Затем распахнул ее полностью, выглянул, спрятался. Еще раз выглянул, спрятался и прошептал:

– Никого.

– У тебя нет случайно еще оружия? – спросил Снег, Леший молча отдал ему пистолет и два магазина к нему.

С пистолетом наготове Снег переступил порог, повернулся вокруг собственной оси, изучая обстановку. Сосны качают ветвями. Под мокасинами чуть слышно хрустит хвоя. Ветер колышет невысокую крапиву. Боком Снег подошел к ней, отпрыгнул, когда налетел порыв ветра, закачал траву.

– Чисто, – шепнул он, поставил бутылку на землю и добавил: – Прикрывай меня. Я пока не смогу пользоваться пистолетом.

Сначала Снег зашел в крапиву, поднял руки, чтобы она не обожгла ладони, примял ее, улегся и принялся валяться, чтобы на белом трико оставались зеленые разводы. Затем сорвал сурепку, смял, натер рубаху выше пояса, рукав. Теперь другой рукав… Плюнул, снял рубаху, выпачкал ее о траву. Затем осторожно открутил пробку на бутылке – жидкость зашипела, пустила пузыри, завоняло кислятиной. Вырыл ямку в земле, вылил пиво туда, ткнул в грязь скомканную рубаху. Еще и еще раз. Когда от белого не осталось и следа, скривился, надел ее. Сунул в грязь обе руки, размазал ее по штанам, придавая им коричнево-зеленый цвет.

– Учись, пока я жив!

Слово «жив» подействовало на Лешего отрезвляюще, он заозирался в поисках опасности. Тем временем Снег повязал на голову бандану, засунул под нее завязанные в хвост волосы, нанес на шею, щеки, лоб волнистые полосы грязи.

– Я бы не догадался, – честно признался Леший, замаскировал вход в укрытие разбросанным вокруг хворостом. – Ну что, идем? И гранату возьми, в руке понесешь.

Отказываться Снег не стал. Все-таки надо было продумать операцию детальнее. Например, варианты отхода. Мало приятного идти по лесу, когда вокруг кишат мутанты. В идеале один человек должен был открыть решетку, чтобы мутанты вернулись обратно в подвалы, но поскольку Демон отсутствовал, Березка заменял его и не мог выполнить привычные обязанности.

Слава богу, обоняние у мутантов как у людей. Они чуяли только чистых и стремились их заразить. Зараженных могли только увидеть или услышать. Потому братья двигались медленно, от ствола к стволу, от шиповника к шиповнику. Достигнув укрытия, замирали. Если их заметит хотя бы один мутант, то все. Сбегутся остальные и числом задавят. От убежища, где сидел Леший, отошли на приличное расстояние, до базы было еще дальше. А еще было очень жаль «дракона», брошенного в крапиве. Снег испытывал перед ним чувство вины, словно трицикл – живое существо.

Снег превратился в зрение и слух. Обычно мутанты ведут себя шумно, трещат ветки под их лапами, они кряхтят и рычат. Им некуда деваться: затопленный подвал, где они обитали, заперт, и они встретятся на пути – вялые, неактивные, но все равно опасные.

Миновали сосняк, дальше двинулись по березовой роще – светлой, праздничной. Здесь убежищ было меньше, и приходилось пригибаться. Спрятавшись за малинником, переглянулись, только собрались выдвигаться, как впереди хрустнула ветка, донеслось шумное дыхание. Вроде мутант был один, куда он шел, было не разобрать. Леший застыл на полусогнутых, медленно присел, пожевал губами. Снег посмотрел на пистолет, на влажную гранату во вспотевшей руке.

Мутант приближался к малиннику. Снег сглотнул слюну, и ему почудилось, что каждый удар сердца подобен взрыву, мут обязательно услышит, как оно бьется. Но мут не стал ломиться сквозь кусты, остановился и принялся скрестись и чавкать, будто он рыл землю и что-то ел. С одной стороны, стоило попробовать уйти на четвереньках, пока он занят, но с другой, а вдруг услышит?

Пока Снег и Леший думали, мутант затих. Послышались торопливые шаги, рычание. К мутанту приближался кто-то еще. Хрюкнув, первый мутант бросился в малинник – Снег едва успел шарахнуться в сторону. Оказалось, это был не мут – из кустов выскочил медведь и, не обращая на людей внимания, ломанулся в лес.

– В малину! – скомандовал Снег, передернул затвор и кинулся в колючие заросли, приник к земле и замер. Леший сделал так же.

Завоняло мутантским логовом – потом и немытым телом. Между коричневыми прутьям, лежа щекой на земле, Снег увидел человеческие ноги с кривыми желтыми ногтями. Тело мутанта скрывали листья. Заколыхались заросли над головой, и еще один мутант протопал с другой стороны – у Снега появилось желание стать деревом или провалиться под землю, он невольно задержал дыхание.

Мутанты все бежали и бежали. Сосредоточенные на цели, они не замечали людей, похожих на замшелые кочки. Рядом заревел медведь. Снег приподнялся на локтях, повернул голову и сквозь прутья увидел косолапого, окруженного мутантами. Рыча и ухая, они сужали кольцо, а возле соснового ствола стоял Взрослый в набедренной повязке. Его перекошенной морды издали видно не было, и он походил на здоровенного зара: бугрящиеся квадрицепсы, длинные мускулистые руки, жгуты мышц на сутулой спине.

Мутанты продолжали сбегаться к медведю отовсюду, и исход схватки был предрешен. Хрипуны, толкущиеся поодаль, бросали в него камни и комья грязи, крушители и клыкари пока ждали. Один шальной прыгун сиганул на косолапого – медведь, стоящий на задних лапах, полоснул его когтями. Мут заорал, и его соплеменники бросились на зверя. От его рева кровь застыла в жилах.

Первым в себя пришел Снег и прошептал:

– Бежим, пока они заняты.

– Ага, – отозвался Леший.

Колючая малина хватала за одежду, поцарапанные щеки горели огнем, но Снег не обращал на это внимания. Продравшись через заросли, они побежали по минному полю, поросшему маленькими соснами и высокой крапивой. Хотя Снег знал, что противотанковые мины не сработают, если на них наступит человек или зверь, все равно поначалу замирал при каждом шаге, как и Леший.

Достигнув поселка, они сбавили шаг и шли плечом к плечу, с оружием наготове. По широкой дуге обогнули улицу, где был сырой подвал и пару часов назад томились запертые мутанты. База находилась за сосновой рощицей относительно обособленно, до нее осталось максимум километр.

Двигаясь по пустынной улице мимо обветшалых заборов, ржавых ворот со струпьями пузырящейся краски, мимо машин со спущенными, растекшимися по асфальту шинами, Снегу казалось, что они с Лешим – чужеродные элементы, единственные выжившие в царстве смерти и тлена. Дома и гаражи безмолвно кричали распахнутыми дверями и воротами, слали проклятия чужакам.

Передернув плечами, Леший ускорился. Снег уставился вперед, туда, где дорога обрывалась в темнеющий лес, и наподдал. До леса – метров двести. Потом – быстренько пройти рощу, и будут восемь домов, стоящих в ряд. Даже сейчас они не развалились и выглядели роскошно: окна темного стекла, красные крыши, высокие кирпичные заборы.

Дом-крепость был с краю, обнесенный такой высокой стеной, что не видно его плоской бетонной крыши. Будто хозяин этого дома знал, чем закончится рассвет человечества, и заранее строил убежище от мутантов. Еще немного, и они спасены…

В лесу, откуда они пришли, грохнул выстрел, разорвалась граната, взревел раненый мутант. Снег дернулся, обернулся и бросился на Лешего, повалил его на землю, потому что в этот самый момент над их головами пролетел прыгун. Развернулся в полете и приземлился на все четыре. Леший подхватил автомат и лежа прошил мутанта очередью. Снег в это время перевернулся и контролировал тыл.

Едва раненый мутант взревел, как на помощь сородичу из брошенных домов начали выползать сонные мутанты.

– Упс, – проговорил Снег, сжал гранату. – У нас неприятности.

Раненый мутант продолжал реветь, он издох, только когда Леший разрядил в него полмагазина. Обернувшись, Леший выругался и отстегнул гранату от пояса:

– Отходим к лесу… Их много! Но может повезти.

Сутулая самка, поросшая сероватой шерстью, рыкнула, и мутанты оживились, двинулись сначала медленно и неуверенно, потом все быстрее и быстрее.

– Бросаем гранаты одновременно, и сразу бежим, – сказал Снег, замахнулся, целясь в ближайшую самку. – На «три». И раз, и два, и три!

Повалившись на живот, они с Лешим накрыли головы руками. Грохнуло, завопили раненые твари. Не дожидаясь, пока осядет пыль и мутанты придут в себя, Снег схватил Лешего за маскхалат, поставил на ноги, и они рванули к спасению.

Они неслись, не разбирая дороги, потому что по пятам гналась смерть. Чтобы преодолеть расстояние, бегунам понадобятся считаные секунды…

Леший поскользнулся на хвое, Снег поддержал его, обернулся, выстрелил очередью в приближающегося бегуна. Попал! Мут замедлился, но не отказался от добычи, обнадеживало только, что теперь его скорость равнялась человеческой.

Рванули дальше, выскочили к крайнему дому, помчались к ограждению дома-крепости. Снег отметил, что ворота заперты. Но внутри наверняка кто-то должен быть! Чтобы привлечь к себе внимание братьев, уже почти у ворот Снег разрядил пистолет в мутов. Пока он менял магазин, Леший поливал их свинцом.

Ворота никто не открывал. Снег ударил их ногой, принялся стучать рукоятью мачете. Тем временем мутанты подбирались все ближе.

– Да что ж такое, – пробормотал он. – Есть там кто-нибудь? Вы с ума сошли? Нас тут сожрут!

Спасение пришло, откуда его не ждали: из лесу вырулил броневик, устремился к мутам и раскидал их. Заработали крупнокалиберные пулеметы, вырвался язык пламени, облизывая мутантов, которые предпочти ретироваться, глядя, как катаются по земле собратья, сбивая огонь.

Откинулся люк, и на броню вылез Беркут:

– Сейчас откроют. Радим уже на базе.

Или Снегу показалось, или наставник был сам не свой. Дернулись ворота, подтолкнув в спину, и створки начали разъезжаться. Подождав, пока Снег и Леший попадут на огороженную территорию, Беркут покатил к гаражу, который находился во дворе соседнего дома. Снег выглянул из-за ворот: возмущенно рычащие мутанты медленно и осторожно подступали к стенам, осталось их немного, штук двадцать.

– Давай быстрее, – сказал Леший. – Вдруг они через забор попрут?

Снег переступил через кучу мусора и распахнул тяжелую стальную дверь в дом-крепость. Ход на базу находился под лестницей.

Леший отодвинул в сторону гнилую, поросшую плесенью деревянную перегородку, имитирующую стену, и откинул люк.

Если вдруг чужак не убоится поляны смерти, не попадется на глаза патрульному, не угодит в ловушку, коих на подходе к базе великое множество, и все-таки проникнет в дом-крепость, то ни за что не догадается, что где-то неподалеку – орден Призрака, человека-легенды. Потому что казалось, будто тридцать три года, с тех самых пор, как началась эпидемия, в доме не ступала нога человека. На мраморной лестнице – присыпанный отвалившейся штукатуркой мумифицировавшийся труп. В комнатах – заплесневелые груды гнилого тряпья и рассыпавшейся от сырости мебели, на втором этаже – гнезда голубей и мышиный помет.

Но если хорошенько поискать, то можно сообразить, что стена под лестницей, куда ведут протоптанные в грязи дорожки, уж очень свежая. Ручка входной двери отполирована, значит, за нее часто берутся.

Перед тем как вслед за Лешим спуститься в люк, Снег выглянул в окно: мутанты стены не штурмовали. Уже хорошо, не надо потом очищать от них территорию поселка.

Леший ждал его на бетонной лестнице, ведущей вниз.

– Что там? – спросил он.

– Все нормально. – Снег спустился к нему, открыл вторую дверь и очутился в тесной прихожей. Шагнул в раздевалку и обомлел, увидев в зеркале с почерневшими от времени краями встрепанное существо, измазанное грязью, в рваной одежде, с потеками пота на лице, перечеркивающими полосы боевой раскраски.

– Пожалуй, мне надо в душ, а то потом базу не отмоем.

– Согласен. Жду в столовой, – откликнулся Леший.

Снег мылся, зачерпывая воду ковшом из синей пластмассовой бочки. Ледяная вода привела его в чувства, и он принялся тереться. Даже когда отмыл грязь, продолжал драить тело, словно дурное предчувствие тоже могло раскиснуть и отойти от души.

Радим сидел на своем привычном месте за столом, глядя в пол и скрестив руки на груди. Ссутулившийся, не похожий на себя Березка являл собой немое раскаяние: зубы стиснуты, ладони сжимают виски. На окружающее он не реагировал. Леший вроде не понимал, что происходит – довольный жизнью и собой, он вытянул скрещенные ноги и хрустел сухарем. Демон, понятное дело, добраться не успел.

Беркут пришел одновременно со Снегом, обвел собравшихся стеклянным взглядом. Березка скукожился, словно его собрались бить, и прошептал:

– Я не успел вовремя заглушить их сигналы. Наверное, они связались с бункером, и теперь… Теперь все пропало. Все наши старания. Из-за меня. – Он лопотал, глядя в стол, и его бледные губы дрожали. – Вам надо уходить, а я останусь. Я недостоин…

Беркут хлопнул по столу – все вздрогнули – и вздохнул:

– Березка, хватит себя накручивать. Если кто и провалил задание, так это я.

Снег вскинул брови:

– Ты не взорвал их машины?

Он не мог поверить, что Беркут… Никогда не ошибающийся, ответственный и справедливый Беркут допустил ошибку. Это все равно если бы солнце взошло на западе и село на востоке.

– В нашу сторону двигались три машины. Одна подорвалась на мине, вторую уничтожил я, а третью атаковали мутанты, и она врезалась в стену и заглохла. Я подумал, что им пришел конец, и, не подъезжая близко, остался наблюдать издали. И тут откуда ни возьмись появилась четвертая машина. Тогда я прицелился в нее из РПГ. – Он поник, тряхнул головой и продолжил: – И он не сработал.

– Бывает, – кивнул Леший. – У нас все старое, вот и ломается.

Будто не слыша его, Беркут продолжил:

– Тогда я принялся стрелять, но им удалось уйти, всем, кроме двух. А я получил порцию картечи, и теперь моя правая рука висит плетью. – Он скинул маскхалат, демонстрируя окровавленную неподвижную руку. – Чистые уехали. Теперь они вернутся с новыми силами.

– Но ведь у нас есть время, – проговорил Снег. – Вряд ли они нагрянут прямо завтра. Мы должны успеть перенести самое ценное в другое место…

– А когда вернется Учитель? – задал Леший вполне здравый вопрос.

– Завтра. Максимум через три дня, – ответил Беркут. – Я с ним связался… Перемещаться надо подальше отсюда, чистые теперь все тут с землей сравняют – боятся нас больше смерти. Значит, план действий такой: ждем Демона и начинаем собираться.

– А куда мы пойдем? – поинтересовался Леший.

– На север, там есть убежище. Единственное «но» – у нас бронетехника и трициклы. Не представляю, как мы переместимся, не наследив.

Снег предположил:

– Нам бы очень помог дождь. Мутанты загнали бы заров в убежища, а нашим броневикам они ничего не сделают.

Беркут дернул плечом:

– К сожалению, ни я, ни Учитель не можем вызывать дождь.