Опыты жизни

Мне вспоминается случай, относящийся еще к 30 —м годам. Академик, крупный ученый, получил рукопись с запиской от одного из членов правительства — дать заключение об ее ценности. Академик полистал рукопись, подумал, поднял телефонную трубку и напрямик спросил: “Я вот получил рукопись, но хотел бы знать, какой Вы хотите иметь отзыв — положительный или отрицательный? “

К сожалению, в нашей среде еще остались люди, ставящие превыше научной истины мнение начальства. Мы должны “с младых ногтей” воспитывать у молодежи отвращение к подобным “научным” заключениям. Мы хотим, чтобы для подрастающих исследователей главным стимулом творчества было не столько желание сделать открытие, сколько как можно быстрее поставить это открытие на службу Отчизне. С этим качеством неразрывно связано чувство товарищества, радость не только за себя, но и за успех своего института.

Проблемы большой науки и новой техники успешно решаются теперь коо­перацией ученых разных профилей. Именно такая кооперация позволила нам в невиданно короткий срок создать новый вид промышленности — атомную, многого достичь в освоении космоса. Поэтому одна из необходимых черт, которую мы должны развивать в человеке будущего, — коллективизм.

В современной науке крупные проблемы решаются крупными коллективами. Однако следует отметить, что даже в близких областях науки работа коллективов происходит неодинаково, с большим разбросом эффективности. В одних случаях руководитель держит всю инициативу, все звенья работы в своих руках, а члены многочисленного коллектива являются только техническими исполнителями.

В других коллективах руководитель основное внимание уделяет лишь главным направлениям, расчленению общей проблемы на более простые, максимально используя творческие способности своих помощников и сотрудников. В этом случае, как правило, дела продвигаются быстрее, рост квалификации сотрудни­ков и получение ими ученых степеней происходят естественно. Такой коллекти­визм в работе приводит к полному использованию индивидуальных творческих способностей каждого из участников.

Нередко коллективизм диктуется и техническими условиями. Науке все больше нужны сложнейшие установки, которые не в силах построить и использовать даже один институт. В области атомной физики экспериментальные установки приобретают такие масштабы, что на них уже работают интернациональные коллективы ученых, как, например, в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне. Сама логика развития науки требует от нас умения работать коллективно, объединять усилия, средства, интеллектуальный потенциал.

Государство возложило на Академию наук СССР обязанность координации фундаментальных исследований в масштабах страны. Это значит, что ученые Академии должны первыми подавать пример высокой организованности и коллективной работы. Я думаю, что это почетный долг, поскольку коллективизм — одна из важнейших нравственных заповедей нашего общества.

ГЛАВА 13

МЕЖДУНАРОДНЫЕ СВЯЗИ УЧЕНЫХ (НА ПРИМЕРЕ МАТЕМАТИКИ)

В первые годы после революции математический мир страны Сове­тов состоял из очень немногих крупных имен, продолживших традиции славных русских математиков. За прошедшие годы советская математика проделала огромный путь. Уже в 1947 году, выступая с докладом на Общем собрании Академии наук, посвященном 30-летию Октябрьской революции, я имел возможность сказать, что советская математика охватывает все основные направления современной математики и что во многих разделах Советский Союз занял ведущее место в мировой математике. Если на протяжении предшествующих 100 лет ведущую роль в математике играли Франция и Германия, то сейчас первостепенное значение имеют работы, выполненные в Советском Союзе и США.

Характерно, что до революции и в первые годы после нее высшим арбитром ценности, значимости того или иного направления считалось мнение иностранных ученых. Теперь этим арбитром стали мы сами. Москва и Ленинград приобрели славу признанных мировых центров математической науки, позже к ним добавились Киев и Новосибирск.

Этот успех теснейшим образом связан с притоком в науку молодых сил. Я сам был свидетелем того, как крупные открытия были сделаны рядом ученых еще в студенческие годы или непосредственно после окончания университета.

Все крупные страны ищут пути быстрейшего подъема своего математического уровня и увеличивают ассигнования на развитие математики. Во всем мире ведутся поиски новых форм общения между математиками, поэтому особое значение приобретают международные конгрессы.

В 1962 году я возглавлял делегацию СССР на Международном конгрессе в Стокгольме. В ее составе были не только крупнейшие математики старшего поколения, но и талантливые молодые ученые. До начала конгресса в течение трех дней проходила Генеральная ассамблея Математического союза, в которой участвовали представители 37 национальных математических союзов. По пять делегатов имели четыре страны: СССР, США, Англия и Франция, остальные страны меньше. СССР представляли П.С. Александров, И.Н. Векуа, П.С. Новиков, Ю.Н. Митропольский и М.А. Лаврентьев. На ассамблее тайным голосованием был выбран новый состав Исполнительного комитета союза (8 человек), в него вошел и я.

В соответствии с переговорами, ранее проведенными у нас и за рубежом, местом следующего конгресса был намечен СССР — это предложение было поддержано экс-президентом Союза Р. Неванлинной и с подъемом принято на заключительном заседании конгресса.

Более половины всех докладов на конгрессе в Стокгольме относилось к области анализа. Это понятно, ибо анализ имеет наибольшее количество точек соприкосновения с естествознанием и техникой. Сопоставляя свои личные на­блюдения и многие беседы с мнением наших и зарубежных специалистов, я мог убедиться, что по силе результатов и широте фронта исследований в области анализа мы стоим впереди всех стран. В то же время происходит резкий рост этих исследований в США за счет привлечения туда как зрелых математиков изо всех стран мира (по совместительству), так и способной молодежи (для ра­боты на льготных условиях). Обсуждая свои впечатления, советские участники конгресса единодушно пришли к выводу, что необходимо направить усилия на активную подготовку математической молодежи как в нашей стране, так и в стра­нах народной демократии. Один из шагов в этом направлении — создание в Польше Международного математического центра имени Стефана Банаха, в работе которого активно участвуют и сибирские ученые.

Как член Исполкома союза математиков в 60 —х годах я побывал в ряде старых и новых зарубежных научных центров — в Париже, Гренобле, Хельсинки, Цюрихе, Лозанне, Нью-Йорке, Канберре, Софии и Варшаве. Мне было приятно видеть происшедшее в эти годы заметное улучшение отношений между советскими и зарубежными учеными. Немалую роль в этом сыграли советско—американский симпозиум по дифференциальным уравнениям с частными производными в Новосибирске в 1963 году, Международная конференция по теории аналитических функций в Ереване в 1965 году и особенно состоявшийся впервые в нашей стране Международный математический конгресс в Москве в 1966 году.

Советско-американский симпозиум в Новосибирске явился первой научной встречей математиков двух стран, на которой было представлено столь большое число выдающихся ученых с обеих сторон. Делегацию США возглавлял крупный математик Р. Курант, создатель одного из лучших в Америке математических институтов. Он привез с собой своих учеников, также видных математиков.

Советскую науку представляли как ученые старшего поколения, известные в математическом научном мире, так и молодые исследователи. Этот симпозиум послужил повышению авторитета и всей нашей науки, и молодого научного центра. После него заметно расширились наши международные связи.

Московский конгресс оказался самым крупным из когда-либо происходивших конгрессов по математике, в нем участвовали более 4000 человек. Он продемонстрировал бурный рост науки, большую роль сыграло широкое личное общение ученых разных стран и континентов. На этом конгрессе я был избран вице­президентом Международного математического союза. Участвуя в его работе в течение четырех лет, я имел возможность убедиться, как резко повысился взаимный интерес ученых разных стран к установлению более тесных контактов, участились приезды в СССР иностранных ученых и приглашения наших ученых за рубеж.

На следующем конгрессе в Ницце делегация советских математиков была одной из самых представительных — более 100 человек. Ими была сделана примерно пятая часть всех сообщений. Это означало международное признание заслуг нашей отечественной науки. Мне было особенно приятно, что среди советских участников и докладчиков большую группу составляли сибиряки — представители Вычислительного центра, Института математики, Института гидродинамики Сибирского отделения. Пленарный доклад ученого из Сибири на международном конгрессе — лет двадцать назад это никому не могло прийти в голову!

Теперь же сибиряки — математики и механики, физики и химики, биологи и геологи, экономисты и историки — полноправные, а иногда и ведущие участники международной кооперации ученых. Сибирских ученых избирают членами зарубежных научных обществ, академий наук, приглашают в редакционные коллегии международных журналов. Теперь уже приходится думать не о расширении контактов с коллегами из других стран (их уже предостаточно), а о наиболее продуктивных формах таких контактов. Часто это совместная работа на осо­бо сложных и дорогостоящих установках или исследования по одной проблеме путем разделения труда.

Фантастические успехи человечества (овладение атомной энергией, создание ЭВМ, космические полеты, переворот в технике на основе лазеров) во многом обязаны тому, что для решения важнейших проблем науки и техники происходит — тем или иным способом — объединение усилий многих ученых разных специальностей и разных стран. По отдельным проблемам создаются международные программы, международные центры и институты. Например, в США создана Международная академия астронавтики, в Вене работает Международный институт прикладного системного анализа, ученые социалистических стран объединяют свои усилия на базе исследовательских центров стран — членов СЭВ (один из них — по промышленным катализаторам — работает в новосибирском Академгородке ).

Сотрудничество ученых различных школ и направлений — непременное условие успеха. Наука может плодотворно развиваться только тогда, когда в ней, как в живом организме, происходит постоянный обмен веществ, то есть научных идей.

В заключение еще одно соображение. Случается, что ретивые администраторы в целях экономии средств стараются как можно сильнее урезать состав делегаций, выезжающих для участия в конгрессах. Это чрезвычайно недально­видная политика. Конечно, на конгрессах не место людям, рассматривающим их как увеселительные путешествия, но таких единицы.

Настоящему ученому участие в представительном конгрессе или конфе­ренции приносит большую пользу, хотя ее и трудно оценить сразу. На таких встречах отчетливо выявляются актуальные, бурно развивающиеся ветви науки, определяются основные проблемы и задачи, на решение которых сейчас направлены усилия ученых, вскрываются новые связи между различными теориями и методами. Наконец, здесь происходит обмен самой последней научной информацией между учеными всего мира, значение чего для продуктивной научной работы трудно переоценить.

ГЛАВА 14

МОЛОДЕЖЬ И НАУКА

Поиск талантов со школьной скамьи. Если думать о будущем, исходя из нынешнего состояния дел, то из всех аспектов научно-технического прогресса сейчас наиболее важное значение, на мой взгляд, приобретает подготовка кадров для науки и народного хозяйства. Преимущества социалистического строя как раз в подготовке кадров могут проявиться наиболее сильно, надо только полнее использовать наши возможности, смелее распространять успешные эксперименты.

Сегодня задача состоит не просто в том, чтобы открыть дорогу одаренным людям, а в том, чтобы активно искать эти таланты и направлять их воспитание со школьной скамьи.

Сейчас уже стало очевидным, что подготовка научных кадров должна начинаться со средней школы. Запас знаний, которыми располагает человечество, растет с небывалой быстротой, и сроки обучения будут неразумно возрастать, если мы не внесем поправки в саму систему образования. Выход я вижу в раннем определении склонностей ребят с помощью олимпиад и собеседований с учеными, в дальнейшем в специализированном обучении. Это позволит резко ускорить массовую подготовку научных и инженерных кадров.

Опыт работы физико-математической школы в Новосибирске, физико­математических школ и классов в Москве, Ленинграде, Киеве показывает, что такой метод позволяет гораздо лучше развивать способности молодежи. В обычной школе одаренных в какой-то области ребят подстерегают две опасности. Программу по любому предмету они усваивают с легкостью, учителя ставят им пятерки, часто даже не спрашивая, в результате они перестают работать. Легкость обучения нередко рождает ощущение собственной исключительности, превосходства над сверстниками, зазнайство. С другой стороны, одаренность может и не проявиться, если она не носит явно выраженного характера.

Когда я говорю о физматшколах, то это не значит, что высказываемые идеи имеют отношение только к ним. Не следует забывать, что речь идет о принципах выявления талантов, об их развитии. Не каждый способен к математике, но ведь нам нужны отличные инженеры, конструкторы, биологи, химики или физики-экспериментаторы и т.д. Каждое ремесло имеет своих мастеров, каждая специальность имеет своих Ломоносовых.

О чем говорит история?

Когда остро встал вопрос о подготовке квалифицированных рабочих для быстро растущей промышленности, возникли специальные училища, возникла целая система подготовки трудовых резервов. И это оправдало себя. В годы Отечественной войны появились суворовские и нахимовские училища. Армия получила из них хорошее офицерское пополнение. Образованные, хорошо под­готовленные люди, пройдя суворовские училища, посвящают свою жизнь обороне страны. Они быстро осваивают новую технику. И это тоже оправдывает себя.

Но вот пришло время, когда наука, стараясь поспеть за потребностями нашей быстро развивающейся экономики, стала испытывать нужду в людях. Не одиночки, а коллективы, не отдельные лаборатории, а целые институты и группы институтов помогают ныне новым отраслям промышленности. Это сотни тысяч людей! А скоро будут миллионы.

Возможно, со временем у нас в стране появятся училища нового типа. Я бы назвал их “ломоносовскими училищами”. Это название, мне думается, отражает и дух нашего времени, для которого романтикой стала наука, и специфику таких школ, и даже, может быть, в какой-то степени биографию ребят, которые придут сюда учиться не только из больших городов, а отовсюду, из дальних мест, как в свое время пришел в науку крестьянский сын Михайло Ломоносов.

На мой взгляд, необходимо уже с 7—8 классов школы вводить специализацию, формировать школы и техникумы по склонностям. Не нужно стремиться дать всем стандартную сумму знаний, учить всех по одной программе. Очень показательно в этом смысле выступление по телевидению в передаче для молодежи космонавта Алексея Леонова — он рассказывал, как упрямо отказывался в старших классах учить стенографию, так как твердо решил быть летчиком и хотел больше времени уделить физике. Он своего добился, а сколько ребят через силу занимаются тем, что им в жизни совсем не понадобится!

Надо предоставить возможность молодежи с ярко выраженным призванием совершенствоваться в выбранной ею области, помочь постигать вершины своего ремесла, полнее раскрыть свой талант. Есть смысл широко привлекать в школы ученых, инженеров и студентов для чтения докладов, лекций, ведения факультативов, кружков, организации экскурсий на заводы, в совхозы и т.д. Это кое-где делается, но явно в недостаточных масштабах.

Процесс воспитания подрастающего поколения должен начинаться имен­но с помощи в определении своего призвания. Задача старшего поколения — помочь молодежи найти себя, определить поприще, где наиболее полно могут развернуться их способности и, следовательно, они смогут принести обществу наибольшую пользу.

Разумеется, при воспитании ребят, проявивших определенные склонности, ни в коем случае нельзя забывать об их всестороннем развитии, воспитании патриотизма, политической зрелости, гражданственности, чувства товарищества, коллективизма. Важно как можно раньше приобщать молодежь к общественно полезному труду, добиваться, чтобы она быстрее начинала возвращать обществу долг за свое обучение. Особенно это относится к научной молодежи.

Высшая школа.

Нестандартный, индивидуальный подход к учащимся еще более важен в высшей школе. Особое значение это имеет для вузов физико­технического профиля, готовящих кадры для наиболее важных направлений научно-технического прогресса, от темпов развития которых в первую очередь за­висят темпы создания материально-технической базы в нашей стране.

Постараюсь сформулировать некоторые условия, необходимые, по моему мнению, для эффективной подготовки научных кадров.

Следует резко усилить привлечение ученых — творцов современной на­уки — к воспитанию и обучению молодежи. Надо шире организовывать лекции и семинары в лабораториях НИИ, как можно раньше привлекать студентов к работе в научно-исследовательских институтах.

Необходимо резко расширить самостоятельные занятия студентов, осо­бенно на факультетах физико-математического, химического и биологическо­го профилей. Гораздо важнее научить их думать, изобретать, ставить опыты, напрягать все силы для решения трудной задачи, чем формально дать студен­там какие-то сведения, которые они немедленно забудут. Эти совершенно яс­ные для нас, педагогов, положения часто не учитываются. Мало кто может с пользой слушать научные лекции более четырех часов подряд, а у нас до сих пор бывают дни, когда студент загружен по шесть и по восемь часов. Слушать подряд три серьезные научные лекции так же тяжело, как съесть подряд три больших обеда.

Очень важны прямые контакты между учеными и студентами. Лекция по­лезна, но еще полезнее простой разговор с группой из нескольких человек на научную тему со свободными вопросами и дискуссией. Перегрузка ученых лек­циями привела к тому, что таких бесед мало, даже экзамены, как правило, про­водят ассистенты, а профессора мало знают свою аудиторию.

Особенно важен в подготовке кадров первый этап — прием в вуз. При краткой беседе с поступающими экзаменатору (а это, как правило, ассистент) трудно разобраться, чем вызван выбор будущей профессии и есть ли у поступа­ющего способности именно к этой сфере. Выбор затрудняется и тем, что уро­вень подготовки на периферии слабее, чем в столицах, на этом мы теряем много действительно одаренных людей.

Нельзя принимать в институты (только для того, чтобы выполнить план) людей, показывающих на экзаменах по предметам основной специальности вуза явно слабые знания. Надо не бояться исключать студентов, которые не справляются с основными дисциплинами. “Вытягивание” двоечника вредно для предприятия, куда придет плохой специалист. Оно также вредно и для самого двоеч­ника: не надо заставлять его работать не по способностям. Как правило, плохая успеваемость связана с тем, что человек неверно выбрал себе специальность, и чем раньше он это поймет, тем для него же лучше. Известно, что немало больших ученых в молодости считались тупицами: они неудачно сперва выбирали специальность.

В наше время постоянно рождаются новые специальности, которым нужны молодые кадры. Организовать их подготовку могут лучше всего сами творцы этих новых специальностей и направлений науки. Следом за Ленинградским и Московским физтехами создан и успешно работает Новосибирский университет, филиалы факультетов Московского университета действуют при крупных научных центрах в Дубне и Пущино. Единство науки и образования в равной мере полезно и для студентов, и для ученых. Поэтому для современной науки должно стать правилом: первое — “При каждом научно-исследовательском комплексе — свой университет или вуз” и второе — “Каждый ученый должен быть и учителем”.

Наиболее остро, на мой взгляд, стоит вопрос о подготовке специалистов по прикладной математике и по организации производства.

Весь мир терпит колоссальный урон из-за нехватки специалистов, владею­щих машинной математикой, кибернетикой. Созданные человеческим гением замечательные вычислительные машины, способные найти решение многих важнейших проблем, используются с ничтожным КПД только потому, что не хватает ученых, подготовленных к тому, чтобы загрузить эти машины настоящими задачами.

Сейчас большой спрос на математиков. Директор предприятия покупает электронно-вычислительную машину и добивается, чтобы ему дали математи­ков, но эти специалисты очень часто не владеют даже классической математикой и часто впервые на новой работе видят современную машину. Богатые предприятия приглашают излишнее число специалистов и смотрят сквозь пальцы на государственных иждивенцев.

Надо срочно и в широких масштабах организовать подготовку кадров по этой дефицитнейшей специальности. Совершенно ясно, где надо готовить: в тех университетах и вузах, которые сотрудничают с крупными научными центрами, где есть работающие в этой области ученые и современная вычислительная техника.

Вероятно, пора всесторонне продумать вопрос о подготовке в вузах ученых-организаторов. Организаторы науки, промышленности, сельского хозяйства должны обладать специфическими способностями, и обучать их надо по особой программе. Им не обязательно быть крупными специалистами в какой-то узкой области, но зато они обязательно должны обладать знанием людей, умением руководить ими. Будущих организаторов надо учить экономике, психологии, истории, опыту социалистического строительства, знакомить с организацией и функционированием капиталистических фирм.

О степенях и званиях. Комсостав армии ученых имеет ранги “кандидат”, “доктор”, “член-корреспондент”, “академик”. Эта система существует во мно­гих странах мира. Критерий присуждения степеней и званий мало изменился за века. В основе лежат личные труды, оформленные в виде объемистых трактатов с описаниями экспериментов и изложением теорий. Появляются диссертации, которые являются завершением многолетнего упорного труда и содержат существенный вклад в науку. Но появляются и другие труды, которые представляют собой наукообразное, смонтированное из математических знаков одеяние для тривиальных или, еще хуже, чужих идей, написанные только для получения степе­ни. В то же время работа организаторов науки, творцов новой техники в эти формы зачастую не вписывается. Не случайно многие наши крупные конструкторы стали академиками, не побывав даже кандидатами.

Большинство ученых не склонны к сколько-нибудь существенной ломке существующей системы присуждения степеней. Сравнительно недавно было утверждено новое положение о защитах диссертаций и о Высшей аттестационной комиссии. Теперь, скажем, имеется возможность присуждать известным конструкторам ученую степень доктора, не заставляя их для этого собирать все сделанное под одну обложку. Но почему-то это право используется чрезвычайно редко.

По моему убеждению, система присуждения степеней и званий нуждается в дальнейшем усовершенствовании. Так, непременным условием получения ученой степени в области техники должны быть созданные соискателем машина, систе­ма, агрегат или внедренная новая технология. В области педагогических наук следовало бы присваивать степень за “качество выпускников” — тому, кто подготовил в школе людей, ставших потом первоклассными рабочими, инженерами, учеными.

Трудная ситуация складывается, когда готовит диссертацию человек, принявший участие в коллективной работе, — ему волей-неволей приходится каким-то образом выделять свой “личный” кусок работы, что часто ведет к конфликтам.

Следует выработать критерии, которые бы ликвидировали противоречия, возникающие между коллективным характером научного труда и индивидуаль­ной его оценкой.

Ясно одно: пора совершенствовать эту систему. В предложениях и идеях, как это сделать, недостатка нет. Конечно, здесь нужна осторожность. Из-за мелких выгод нельзя ломать систему, это принесет больше вреда, чем пользы.

Ведь традиции в школах и вузах складываются в течение десятилетий. Нужно провести эксперименты, выслушать мнение опытных преподавателей, специалистов народного хозяйства, ученых. И потом решительно отбросить все устаревшее. Потому что уже сегодня в развитии науки и техники налицо тревожащая диспропорция между количеством научных и научно-технических проблем и количеством ученых, способных решать эти проблемы.

Все это задачи чрезвычайной важности, и заниматься ими нам раньше или позже придется. Лучше раньше.

ГЛАВА 15

СО АН СССР — 20 ЛЕТ СПУСТЯ

Я испытываю глубокое удовлетворение от того, что мне довелось участвовать в организации научных центров в Сибири и Дальнем Востоке, в мобилизации науки на решение больших проблем развития этого богатейшего края.

Я отдал этому почти двадцать лет жизни. Но к ним можно было бы добавить и 20—30 предшествующих лет, когда я набирался опыта и сил, приобретал сторонников и единомышленников, без которых было бы невозможно взяться за такое огромное дело.

В год двадцатилетия Сибирского отделения его деятельность была рассмот­рена Центральным Комитетом партии. В принятом постановлении говорится: “Сибирское отделение Академии наук СССР с его институтами, филиалами, опытно-производственными подразделениями стало крупным научным центром. Здесь осуществляются важные фундаментальные и прикладные исследования, способствующие усилению научно-технического потенциала страны, росту авторитета советской науки. Создание Сибирского отделения АН СССР оказало и оказывает непосредственное влияние на развитие производительных сил, об­разования и культуры восточных районов страны, обусловило возникновение Дальневосточного и Уральского научных центров Академии наук, сибирских от­делений ВАСХНИЛ и Академии медицинских наук СССР, а также расширение сети высших учебных заведений”.

Все мы, кто участвовал и участвует в создании и работе Сибирского отделения, горды такой высокой оценкой. Она означает, что крупный государственный эксперимент, начатый в 1957 году с образованием в Сибири, вдалеке от столиц, мощного научного центра, привел к успеху.

Оглядываясь назад, особенно отчетливо понимаешь, какие исключительные возможности были предоставлены партией и правительством руководству Ака­демии наук и молодого Сибирского отделения, переехавшим в Сибирь ученым.

Крупные ассигнования на строительство новых институтов, мощная строи­тельная организация, право беспрепятственного перевода в СО РАН зрелых ученых и первоочередного отбора способной молодежи, право самостоятельного решения множества возникающих вопросов и действенная помощь там, где эти вопросы не удавалось решить, — всего не перечислишь.

Немаловажно и то, что с 1958 года и по настоящее время ученым, работающим в Сибири, выделяются специальные вакансии на выборах в Академию. С этого же времени введено положение, согласно которому председатель Сибирского отделения является вице-президентом, а его первый заместитель — членом Президиума Академии наук.

Центральный комитет КПСС, Советы Министров СССР и РСФСР, Академия наук и Госкомитет по науке и технике постоянно следили за ходом создания и становления Сибирского отделения.

Не раз к нам приезжали члены правительства, председатель Госкомитета по науке и технике академик В.А. Кириллин и его заместители, президенты Академии наук А.Н. Несмеянов, М.В. Келдыш, а в последние годы — А.П. Александров, академики-секретари специализированных Отделений. Все они помогали нам советами, активно поддерживали в выдвижении новых проблем.

Я сохранил чувство особой благодарности к инструктору Центрального Комитета партии Н.А. Дикареву, который с самого начала, с первой комиссии был участником всего, что касалось организации и работы СО АН. Это был замечательный человек, совершенно исключительный по прямоте и честности. Он постоянно вникал в наши дела, помогал во многих сложных ситуациях. Мы очень горевали, когда Дикарева не стало.

Партийные органы, сибирские обкомы и крайкомы стали главной опорой сибирских научных центров на местах. Дело даже не в том, что они помогают решать множество частных вопросов, связанных с разнообразными нуждами этих центров. Главное, на мой взгляд, в том, что они постоянно мобилизуют ученых на решение важных проблем своих регионов, способствуют консолидации уче­ных и производственников, поддерживают среди широких кругов трудящихся высокий авторитет науки.

Неразрывная связь Отделения с жизнью краев и областей Сибири проявляется еще и в том, что авторитетные ученые постоянно избираются в местные партийные органы, в Советы народных депутатов. В последние годы руководители почти всех филиалов Сибирского отделения — депутаты Верховного Совета СССР.

В постановлении ЦК КПСС о Сибирском отделении отмечены и упущения, и нерешенные проблемы. Среди них названо и недостаточное внимание к некоторым научным центрам и филиалам.

Это замечание имеет свою большую предысторию. Сибирское отделение начиналось не на пустом месте. В нескольких городах Сибири и Дальнего Востока (Новосибирске, Иркутске, Якутске, Владивостоке и других) уже существовали академические институты, сильными научными школами был известен Томск. Однако до создания Сибирского отделения АН СССР научные учреждения Академии наук в восточной части страны были немногочисленны, плохо связаны между собой, некоторые из них — слабы в научном и организационном отношении. Поэтому для решения задач, поставленных перед Сибирским отделением, необходимо было разработать определенную стратегию развития науки и сети научных учреждений.

Одним из возможных путей развития могло бы явиться равномерное распределение выделяемых правительством средств между всеми академическими учреждениями, расположенными в основных промышленных и культурных центрах восточных районов страны. Однако этот путь привел бы к тому, что процесс создания крупных научных институтов, работающих на уровне мировой науки, затянулся бы на десятилетия.

Исходя из этого, Академия наук и Сибирское отделение приняли другую стратегию — последовательного создания крупных комплексных научно-исследовательских центров в короткие сроки.

Первым таким центром стал Новосибирский. В период его создания значительная часть средств, выделенных государством Сибирскому отделению, направлялась на строительство и развитие новосибирских учреждений, и меньшая часть — на развитие научных исследований в других центрах Сибири и Дальнего Востока. Естественно, что это нередко вызывало неудовольствие руководства филиалов Отделения, но мы старались строго придерживаться принятой стратегии, которая в целом себя оправдала.

Я глубоко убежден: прежде, чем направлять средства на строительство и создание больших научных организаций в любом районе страны, необходимо сначала вырастить там (или направить туда) определенное количество научных кадров и обеспечить достаточный уровень проводимой там научной работы. Только при этом условии вкладываемые средства дадут эффект для народного хозяйства и науки. Это позволит избежать создания малоэффективных научных учреждений, занятых решением частных вопросов на низком научном уровне.

Итогом первого десятилетия жизни Сибирского отделения АН СССР яви­лось не только создание Новосибирского научного центра, но и существенное укрепление научных учреждений, расположенных в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Были созданы новые научные учреждения во Владивостоке, Иркутске, Красноярске, Хабаровске и других городах. Оживление работы этих “периферийных” (по отношению к Новосибирску) организаций, увеличение там численности и повышение квалификации специалистов стало необходимой предпосылкой их дальнейшего интенсивного развития.

С начала девятой пятилетки, когда Новосибирский научный центр был в основном сформирован, начался новый этап в развитии Отделения, когда боль­ше средств стало направляться на строительство и укрепление научных центров в других городах Сибири. Конечно, им оказалось не так просто догнать лидера. К тому же инерционные силы велики, и Новосибирск оставался еще некоторое время в привилегированном положении по выделяемым средствам. Так возникло определенное отставание филиалов в росте, и сейчас требуется усиленное внимание к ним.

В научной жизни Томска произошло своего рода возрождение. Здесь еще в конце прошлого века был основан университет — первый в Сибири. Особенно велика была роль Томска в период первых пятилеток — Кузбасс в большой мере освоен воспитанниками Томска. Здесь же возник сильный филиал Ленинградского физико-технического института.

В годы создания Сибирского отделения произошел отток в Новосибирск значительной части зрелых ученых, и Томск на время потерял ведущее положение в научном мире Сибири. Однако активная работа молодых вузовских ученых во главе с В.Е. Зуевым (теперь членом-корреспондентом АН СССР) и действенная поддержка областного партийного руководства привели к тому, что Томск быстро восстановил свои позиции. На базе тесного объединения вузовской науки, подготовки кадров и промышленности в Томске выросли академические ячейки, превратившиеся затем в серьезные институты. Этому также способствовало экономическое развитие области в связи с открытием там нефти и созданием крупных химических предприятий.

Исключительные природные ресурсы Красноярского края, бурный рост промышленности требуют соответствующих темпов развития науки. Прочная основа для этого заложена академиками Л.В. Киренским и А.Б. Жуковым — создателями Института физики и Института леса и древесины. Сейчас под руководством крайкома партии в крае (как и в Томской области) происходит ин­тенсивная консолидация всех научных сил.

За годы работы Сибирского отделения существенно выросли научные ком­плексы в национальных республиках: Якутии и Бурятии. Под руководством пред­седателя Якутского филиала члена-корреспондента АН СССР Н.В. Черского расширились исследования по проблемам Севера. В Бурятии наряду с исторически сложившимися направлениями в области общественных наук получили развитие естественные науки.

Вторым по величине после Новосибирского является Иркутский научный центр (8 институтов). Широко известны работы Лимнологического и Энергетического институтов. В последние годы иркутские ученые, особенно геологи, геохимики, географы, активно включились в работы по проблемам, связанным с освоением зоны Байкало-Амурской магистрали. В то же время следует признать, что успехи Иркутского научного центра при том составе институтов и ученых, которые там имеются, могли быть значительно большими. По-видимому, здесь сказалось недостаточное внимание к иркутскому Академгородку со стороны как Сибирского отделения, так и местного руководства.

Несколько слов по поводу Дальневосточного филиала СО АН СССР, ко­торый в 1969 году был выделен в самостоятельный научный центр, подчинен­ный непосредственно Президиуму Академии наук. По моему мнению, делать этого не следовало. Прежде всего, в то время на Дальнем Востоке еще не была достигнута “критическая масса” ученых высокой квалификации, обеспечивающая эффективное развитие научного центра. Кроме того, разделение СО АН СССР и ДВНЦ неизбежно затруднило комплексные исследования территорий, нахо­дящихся на границе Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Сейчас положение несколько улучшилось, Дальневосточный центр полу­чает специальные вакансии для выборов в Академию и постепенно пополняет ряды ученых высшей квалификации.

Что касается научных учреждений в Западной Сибири, то здесь Сибирское отделение допустило просчет. Наша ошибка состоит, в частности, в том, что до сих пор нет академического учреждения в Тюмени, что мы обращаем относительно мало внимания на нужды Алтая, Кузбасса, Омской области.

За последние годы Президиум Сибирского отделения во главе с Г.И. Марчуком принимал решительные меры для исправления сложившихся диспропорций и для дальнейшего развития филиалов Отделения.

Конечно, не все в Сибирском отделении удалось в равной степени. Задуманное более двадцати лет назад реализуется и растет много быстрее, чем мы думали, и это требует еще более интенсивной работы ученых всех поколений и рангов, а также разнообразных звеньев, обеспечивающих науку. Для правильного развития Сибирского отделения, помимо воспитания молодых исследователей, нам очень нужны ученые высшей квалификации — академики и члены—корреспонденты, способные возглавить и хорошо организовать работу по новым комплексным научным проблемам.

Хотя и не все шло так гладко, как планировалось, сегодня можно уверенно сказать, что внедрение новых организационных идей принесло такие реальные достижения, которые убеждают нас в правильности выбранного пути. Ждалось создать институты, которые получили результаты мирового масштаба как в области теории, так и в сфере ее приложений. Все больше научных разработок становится базой новых технологий, образцов машин, приборов, новых сортов растений, используемых в народном хозяйстве. Мы сумели практически ответить на самые злободневные вопросы — кого, чему и как учить.

Сейчас можно с уверенностью считать полностью себя оправдавшими идеи сближения науки и техники, науки и подготовки научных кадров и, наконец, правильного соотношения сравнительно небольшой группы ведущих ученых, обладающих научным и организационным опытом, с талантливой молодежью, целеустремленно занимающейся решением актуальных проблем современной науки и техники.

Высоко оцениваются работы Сибирского отделения Академии наук и за рубежом. В последнее время Академгородок ежегодно посещают около двух тысяч зарубежных гостей: государственных деятелей, ученых, представителей делового мира. Интерес к нашим исследованиям, к организации науки и образования с каждым годом возрастает и нередко выливается в практические результаты. В некоторых странах решили, что и им пора создавать научные центры на периферии. Во Франции, к примеру, большая наука традиционно дислоцировалась в Париже. Теперь научные центры созданы и в других городах. В Японии мне рассказывали о научном центре Цукуба, называя его “младшим братом Академгородка”, слышал я и об алжирском Академгородке. А в Болгарской Народной Республике нас уже в чем-то и опередили — там созданы единые центры науки и образования.

Новосибирский Академгородок, ставший лицом Сибирского отделения, — это очень основательное, но все же только начало настоящего развития науки на востоке страны. Предстоит еще огромная работа, чтобы на этой необъятной территории распространить научные институты и лаборатории, приблизить их к сегодняшним и грядущим центрам индустриального развития.

В перспективе институты Сибирского отделения способны существенно увеличить свой вклад в развитие производительных сил восточных районов, в ускорение технического прогресса, планомерное наращивание производственного и научного потенциала Сибири. Это будет достигнуто совместными усилиями коллективов, специализирующихся в различных сферах знания, совместным трудом ученых и работников народного хозяйства, старшего поколения и способной молодежи.

Когда меня спрашивают, от чего, на мой взгляд, зависит будущее Сибирского отделения, я отвечаю: от того, насколько удастся удержать гармоническое триединство “наука — кадры — производство”. Преобладание любого из этих начал приведет к застою и регрессу. Эта гармония не есть рецепт изготовления вкусного блюда, когда известно точно количество каждого компонента. Она должна быть плодом коллективных усилий ученых с участием руководящих работников промышленности, партийных и советских органов. Время будет вносить определенные коррективы, но принципы, доказавшие свою плодотворность, должны еще поработать и после нас.

19 ноября 1979. *

Конечно, очень многое, что мне хотелось бы рассказать, не уместилось в рамки опубликованного. Я хочу еще раз подчеркнуть неустанную поддержку, которую оказали нам в самое трудное время становления Сибирского отделения Академии наук десятки организаций и многие сотни людей в Москве и на местах.

Сибири и ее проблемам я посвятил главную часть своей жизни, и ее даль­нейшая судьба и роль в судьбах нашей Родины навсегда останется мне близкой.

От всей души желаю СО АН с его прекрасными кадрами и отличными лабораториями дальнейших успехов.

https://prozhito.org