Оракул с Уолл-стрит 2

Глава 26 Большая игра

Я проснулся задолго до рассвета. Тонкие серые полосы только начинали прорезать темноту за окном моей квартиры на 42-й улице. Часы показывали четыре тридцать утра.

Ночь прошла в тревожном полусне. Разум отказывался отключаться, просчитывая бесконечные комбинации предстоящего дня.

Сегодня должно свершиться то, к чему мы готовились последние недели. Объявление о слиянии Universal Gas Industries с региональными конкурентами и наша грандиозная операция.

Три миллиона долларов. Крупнейшая сумма, с которой мне приходилось работать в этом времени. И все поставлено на одну карту.

Я поднялся с постели и прошел к столу, где лежала разложенная карта восточного побережья с отмеченными точками наших «агентов», брокеров в шести городах, готовых исполнить мои распоряжения. Двенадцать брокерских контор, десятки исполнителей. Эта сеть напоминала паутину, и если добыча попадет внутрь, ее нити должны сомкнуться вокруг добычи, принеся нам многомиллионную прибыль.

Я открыл тайник в полу и достал небольшой чемоданчик с принадлежностями для грима и переодевания. Само собой, я не мог позволить себе появиться на бирже как Уильям Стерлинг.

Слишком рискованно. Вместо этого, я должен стать незаметным, сливающимся с толпой, невидимым наблюдателем.

Почти час я потратил на тщательное преображение. Седой парик, искусственные морщины, очки в тонкой оправе, накладные брови и усы, изменение осанки.

В зеркале отражался пожилой, сутулый мужчина лет шестидесяти пяти, с внешностью мелкого служащего. Человек, на которого никто не обратит внимания в толпе биржевых клерков и посыльных.

К моему костюму я добавил потертый, но опрятный жилет и шляпу-федору с обвисшими полями. В такой одежде я мог свободно перемещаться по зданию биржи, не привлекая внимания. Идеальная маскировка.

При этом я не забыл упаковать в неприметный кожаный портфель документы с подробным планом операции, график координации продаж и, конечно, револьвер Colt Detective Special. После недавней стычки с людьми Безумного Джо я не рисковал передвигаться безоружным, когда на кону стояли такие суммы.

В семь утра я вышел из дома, проверив отсутствие слежки, и направился к бирже окольными путями. Утренний Нью-Йорк пробуждался.

Газетчики выкрикивали заголовки, клерки и машинистки спешили на работу.

В небольшом кафе недалеко от биржи я просмотрел свежие газеты. Как и ожидалось, ни слова о UGI или готовящемся слиянии. Информация оставалась инсайдерской, это хорошо для наших планов.

В восемь тридцать утра я уже подошел к восточному входу Нью-Йоркской фондовой биржи. Величественное неоклассическое здание с колоннами возвышалось над Уолл-стрит, как храм современного божества, капитала.

Кляйн ждал в условленном месте, у газетного киоска напротив входа. Как всегда педантичный, в идеально отглаженном костюме, он едва заметно кивнул, узнав меня даже в гриме.

— Доброе утро, дядюшка Генри, — произнес он достаточно громко, следуя нашей легенде родственных отношений. — Рад, что вы смогли прийти посмотреть на биржу.

— Спасибо, мой мальчик, — ответил я, имитируя легкий дребезжащий голос пожилого человека. — Давно мечтал увидеть, где ты работаешь.

Мы направились к входу. Кляйн предъявил постоянный пропуск, а для меня был заготовлен гостевой пропуск на имя Генри Фишера, посетителя из Бостона.

— Наши люди готовы, — тихо проговорил Кляйн, когда мы вошли в просторный вестибюль. — Все двенадцать точек подтвердили получение инструкций. Они ждут только сигнала.

— А конкуренты? — спросил я, пока мы поднимались по широкой мраморной лестнице к галерее для посетителей.

— Братья Уитни определенно что-то затевают. Их брокеры получили крупные суммы наличными вчера вечером. По нашим оценкам, они вложили около полутора миллионов.

Я мысленно улыбнулся. Даже великие Уитни, использовавшие свои связи с J. P. Morgan, не смогли мобилизовать такой объем средств, как мы с Мэдденом.

— Они знают о масштабе нашей операции? — продолжил я расспросы.

— Сомневаюсь. Наша система распределенных покупок через множество брокерских контор сработала безупречно. Никто не видит полной картины, кроме нас.

Мы заняли стратегические позиции в галерее для посетителей. Угловые места с прекрасным обзором всего торгового зала и, что особенно важно, поста, где торговались акции UGI.

С высоты галереи открывался впечатляющий вид. Огромный зал с высокими потолками постепенно заполнялся брокерами в темных костюмах.

Я уже бвл здесь недавно. В день операции по манипуляции акциями Consolidated Oil. С тех пор тут ничего не изменилось.

Вдоль стен располагались большие доски, на которых клерки в белых рубашках с подтяжками меловыми палочками выписывали котировки. По периметру стучали телеграфные аппараты, а посыльные мальчики в фуражках сновали между постами, доставляя записки и распоряжения.

В центре зала находились специальные «посты». Места, где торговались акции определенных компаний. Каждый пост обслуживался «специалистом», брокером, ответственным за сопоставление заказов на покупку и продажу.

— Видите пост UGI? — Кляйн едва заметно указал на группу людей в восточной части зала. — Специалист сегодня Гарольд Вестон. Обычно спокойный человек, но в такие дни, как сегодня, даже он может потерять хладнокровие.

Я внимательно следил за тем, как брокеры начинают собираться вокруг поста UGI. Пока их было немного, но я уже мог заметить несколько знакомых лиц. Брокеров, работавших на крупные финансовые дома.

В девять сорок пять галерея наполнилась посетителями: бизнесменами, наблюдающими за своими инвестициями, иностранными гостями, изучающими американскую финансовую систему, и праздными зеваками, привлеченными атмосферой биржи.

Ровно в десять часов раздался гонг, возвещающий об открытии торгов. Зал мгновенно взорвался шумом. Брокеры начали выкрикивать ордера, размахивать руками, специалисты фиксировали цены.

Я сверился с тикерной лентой. UGI открылась по тридцать шесть долларов сорок центов за акцию, незначительно выше вчерашнего закрытия.

Объемы торгов чуть выше обычного, но без резких движений. Признак того, что основные игроки выжидали.

— Их брокеры, — прошептал Кляйн, кивая на группу мужчин, концентрирующихся вокруг поста UGI. — И еще люди Уитни.

Я узнал нескольких. Высокий рыжеволосый мужчина, Томас Эвертон, известный агрессивной манерой торговли. Пожилой джентльмен с золотым пенсне, Джеймс Ллойд, один из старейших брокеров биржи, тесно связанный с Morgan Bank.

Следующий час прошел в напряженном ожидании. Мы с Кляйном почти не разговаривали, внимательно наблюдая за каждым движением на торговом полу.

Цена UGI колебалась между 36,30 и 36,50, типичная волатильность для ничем не примечательного торгового дня.

Минутная стрелка огромных часов над входом в торговый зал приближалась к одиннадцати. Моё сердце забилось чаще. Весь предыдущий опыт, все расчеты и перепроверки были ради этого момента.

Ровно в одиннадцать председатель биржи поднялся на специальную платформу и поднял руку, призывая к тишине. Гул постепенно стих, и сотни глаз обратились к нему.

— Господа, — произнес он звучным голосом, — только что получено важное сообщение. Universal Gas Industries объявляет о приобретении трех региональных газовых компаний: Midwest Gas Corporation, Northern Pennsylvania Utilities и West Ohio Gas Company. Сумма сделки составляет пятьдесят миллионов долларов. По оценкам компании, слияние увеличит их территорию обслуживания на сорок процентов и приведет к ожидаемому росту прибыли на пятьдесят процентов в течение следующего года.

На мгновение в зале повисла тишина, а затем он взорвался шумом, который можно сравнить только с ревом морского прибоя. Брокеры ринулись к посту UGI, размахивая руками и выкрикивая ордера:

— Покупаю UGI по тридцать восемь!

— Даю сорок за тысячу акций!

— Беру пять тысяч по сорок два!

Специалист Вестон, окруженный плотным кольцом кричащих брокеров, пытался сопоставлять заказы на покупку и продажу, выкрикивая текущую цену:

— UGI, сорок два с половиной!

Цена взлетела как ракета. За первые пять минут после объявления акции UGI подскочили с тридцати шести долларов до сорока двух с половиной. долларов. Рост более чем на шестнадцать процентов.

Настал момент действовать. Я незаметно коснулся левого уха. Сигнал Кляйну активировать первую волну продаж.

Он едва заметно кивнул и вышел из галереи, направляясь к телефонам в вестибюле. Через нашу заранее подготовленную систему кодовых фраз он даст сигнал двенадцати разным брокерам начать методично продавать акции UGI, которые мы аккумулировали в последние недели.

Я продолжал наблюдать за торговым залом. Брокеры братьев Уитни агрессивно скупали акции, дополнительно толкая цену вверх. Но в отличие от нашей хорошо скоординированной сети, их действия были более хаотичными и заметными.

Через пятнадцать минут Кляйн вернулся и занял место рядом со мной.

— Все точки активированы, — тихо сообщил он. — Продажи начались в соответствии с графиком.

Цена UGI продолжала быстро расти, достигнув сорока пяти долларов к одиннадцати тридцати. Рост почти на двадцать четыре процента с начала дня.

Это момент максимального ажиотажа, и наши брокеры активно продавали акции на пике энтузиазма покупателей.

— Пора перебазироваться, — сказал я Кляйну. — Здесь мы уже сделали все, что могли.

Мы незаметно покинули галерею и направились к выходу из здания биржи. Я внимательно следил, не привлекаем ли мы чье-то внимание, но все взгляды были прикованы к торговому залу и быстро меняющимся ценам на досках котировок.

Несколько кварталов от биржи мы прошли пешком, затем поймали такси до офиса «Прескотт Бразерс». Там уже подготовлен наш импровизированный командный центр. Отдельный кабинет с несколькими телефонными линиями, тикерным аппаратом и столом для оперативных совещаний.

Едва войдя в кабинет, я снял очки и отклеил усы. Они начали раздражать кожу, а здесь нам уже не требовалась маскировка.

— Какова текущая ситуация? — спросил я помощника Кляйна, молодого клерка, следившего за тикерной лентой.

— UGI — сорок шесть долларов, — доложил он. — Объем торгов уже превысил сто тысяч акций.

Я быстро провел расчеты. При средней цене покупки тридцать шесть долларов сорок центов и текущей цене сорок шесть долларов, мы зарабатывали девять долларов шестьдесят центов на каждой акции.

С нашей позицией в шестьсот тысяч акций (на три миллиона инвестиций) потенциальная прибыль составляла уже пять миллионов семьсот шестьдесят тысяч долларов.

— Текущий статус продаж? — обратился я к Кляйну.

Он сверился с бумагами и телефонными отчетами от брокеров.

— Реализовано около восьмидесяти тысяч акций со средней ценой сорок четыре доллара семьдесят пять центов.

Значит, мы уже заработали около шестиста семидесяти тысяч долларов и продали лишь малую часть нашей позиции. День только начинался, и перспективы выглядели блестяще.

Следующие несколько часов превратились в напряженную партию финансовых шахмат. Я координировал действия наших брокеров через сеть телефонов, постоянно адаптируя стратегию к меняющейся рыночной ситуации.

— Бостон, увеличьте темп. Продайте еще десять тысяч блоками по пятьсот, — распоряжался я.

— Филадельфия, приостановите продажи на двадцать минут. Цена начала снижаться.

— Чикаго, Нью-Йорк, группа два, продать пятнадцать тысяч, максимальное распределение по времени.

Тикерный аппарат стучал почти непрерывно, выбивая последние котировки. После обеденного перерыва цена UGI стабилизировалась около сорока пяти с половиной долларов долларов, с небольшими колебаниями в обе стороны.

К двум часам дня мы продали уже около двухсот сорока тысяч акций из нашей позиции в шестьсот тысяч, со средней ценой продажи сорок пять долларов и тридцать центов. Это означало, что мы уже зафиксировали прибыль в два с лишним миллиона долларов.

— Братья Уитни начали продавать, — сообщил связной, вернувшийся с биржи. — Их брокеры реализуют крупные блоки акций.

Это важная информация. Если Уитни начали фиксировать прибыль, цена могла пойти вниз под давлением их продаж.

— Ускорьте реализацию, — решил я. — Хочу закрыть не менее двух третей позиции до закрытия сегодня.

Кляйн молча кивнул и начал передавать новые инструкции брокерам. Его методичность и внимание к деталям были именно тем, что требовалось в такой операции.

В два сорок пять произошло что-то неожиданное. Цена UGI, которая начала понемногу снижаться под давлением продаж, внезапно пошла вверх, достигнув сорока семи долларов.

— Что происходит? — я требовательно взглянул на связного, только явившегося со свежими новостями.

— Новый крупный покупатель, — ответил он, запыхавшись от быстрого бега из биржи. — Похоже, Standard Oil проявила интерес к газовому сектору после объявления о слиянии UGI.

Я быстро оценил ситуацию. Вмешательство Standard Oil изменило динамику рынка. Их ресурсы практически безграничны, и если они решили войти в газовый сектор, цена могла пойти значительно выше.

— Пересматриваем стратегию, — объявил я. — Замедляем продажи. Переходим к минимальным объемам и ждем закрытия торгов. Если Standard Oil действительно заинтересована, завтра мы можем увидеть еще более высокие цены.

Кляйн согласно кивнул, хотя я заметил тень сомнения в его глазах.

— Не рискованно ли держать большую позицию на ночь? — спросил он.

— В обычной ситуации да, — ответил я. — Но появление Standard Oil меняет все. Они не стали бы входить в позицию без серьезных намерений.

Последний час торгов прошел в напряженном наблюдении. Мы значительно снизили темп продаж, реализуя лишь небольшие партии акций, чтобы не оказывать давления на цену.

К закрытию торгов цена UGI составила сорок семь долларов и пятьдесят центов. Рост на более чем тридцать процентов за день.

Мы продали триста пятьдесят тысяч акций из нашей позиции, со средней ценой продажи сорок шесть долларов. Это принесло нам прибыль в три миллиона триста шестьдесят тысяч миллиона долларов за один день торгов. Неплохо.

— Поздравляю, — сказал Кляйн, когда мы подводили итоги в нашем временном штабе. — Блестящая операция.

Я не разделял его энтузиазма. День был удачным, но работа еще не завершена.

У нас оставалось двести пятьдесят тысяч акций, которые предстояло продать завтра, предпочтительно по еще более высоким ценам.

— Сообщите нашим людям, что завтра продолжаем реализацию по той же схеме, — сказал я Кляйну. — Но если Standard Oil продолжит покупки, мы можем пересмотреть стратегию.

Он кивнул и начал передавать инструкции. Я отошел к окну, глядя на вечерний Манхэттен. Золотистый свет заходящего солнца окрашивал стены небоскребов, создавая иллюзию богатства и стабильности.

Сегодня Уолл-стрит купалась в лучах процветания.

К восьми вечера мы закончили все организационные вопросы и перебрались в офис «Atlas Trading» для встречи с представителем Мэддена.

Джино, хмурый итальянец с перебитым носом, ждал нас в задней комнате, куда обычно не допускались посторонние.

— Босс хочет знать, как прошел день, — без предисловий заявил он, как только дверь закрылась.

Кляйн разложил бумаги на столе и представил краткий отчет:

— Продано триста пятьдесят тысяч акций из шестистот тысяч. Средняя цена продажи сорок шесть долларов при средней цене покупки тридцать шесть долларов и сорок центов. Прибыль за сегодня — три миллиона триста шестьдесят тысяч долларов. Ожидаемая прибыль завтра — еще около трех миллионов при сохранении текущих цен. Общая ожидаемая прибыль — шесть миллионов долларов.

Джино присвистнул.

— Мадонна миа! — он покачал головой. — Босс будет доволен.

Телефон на столе зазвонил, и Джино снял трубку. По его почтительному тону я понял, что на другом конце провода сам Мэдден.

— Да, босс… Они здесь… Отлично справились… — он протянул трубку мне. — Босс хочет лично поговорить с вами.

Я взял трубку, внутренне готовясь к разговору с одним из самых опасных людей Нью-Йорка.

— Мистер Стерлинг, — раздался спокойный голос Мэддена. — Джино говорит, у вас хорошие новости.

— Очень хорошие, мистер Мэдден, — ответил я. — Мы уже зафиксировали прибыль в три целых четыре миллиона долларов и ожидаем еще около двух целых восьми миллиона завтра.

— Шесть с лишним миллионов, — протянул Мэдден. — Впечатляющий результат для трехмиллионных инвестиций. Вы превзошли мои ожидания, мистер Стерлинг.

— Я стараюсь оправдать ваше доверие.

— И весьма успешно, — в его голосе послышались нотки удовлетворения. — Я думаю, нам стоит обсудить расширение нашего сотрудничества. Скажем, пять миллионов для следующей операции?

Предложение было заманчивым и пугающим одновременно. С пятью миллионами и таким же уровнем доходности мы могли заработать более десяти миллионов за одну операцию. Но и риски возрастали пропорционально.

— Я буду рад обсудить это, — осторожно ответил я. — Но сначала давайте завершим текущую операцию.

— Разумно, — согласился Мэдден. — Кстати, я слышал, братья Уитни тоже неплохо заработали сегодня.

— Да, они тоже участвовали, — подтвердил я. — Но их позиция была значительно меньше нашей.

— Интересно, — протянул Мэдден. — Ричард Уитни — человек Морганов на бирже. Если они заинтересовались UGI, возможно, нам стоит внимательнее присмотреться к газовому сектору в целом.

Мэдден мыслил на удивление стратегически для человека, чей основной бизнес заключался в нелегальной торговле алкоголем и рэкете.

— Мы исследуем эту возможность, — ответил я. — У нас уже есть несколько идей для следующей операции.

— Превосходно. Жду завтрашних результатов, — Мэдден помолчал. — И, мистер Стерлинг, будьте осторожны. Успех привлекает внимание, а внимание привлекает проблемы.

С этими ободряющими словами он повесил трубку. Джино вышел из комнаты, оставив нас с Кляйном вдвоем.

— Впечатляющий день, — сказал Кляйн, собирая бумаги. — Даже с учетом разделения прибыли, ваша доля составит более трех миллионов.

Я кивнул, осознавая масштаб сегодняшнего успеха. За один день я заработал больше, чем большинство людей за всю жизнь. И это только верхушка айсберга.

— Завтра будет важный день, — сказал я. — Мы должны максимально эффективно реализовать оставшуюся позицию. Если Standard Oil действительно заинтересована в газовом секторе, цена может пойти еще выше.

— Я уже дал соответствующие инструкции нашим людям, — ответил Кляйн. — Они будут готовы к открытию торгов.

Мы распрощались, договорившись встретиться завтра в восемь утра для финальной координации. Я покинул здание «Atlas Trading» через черный ход, тщательно проверив отсутствие слежки.

Прохладный вечерний воздух освежил голову. На углу я поймал такси и назвал адрес в нескольких кварталах от дома. Оставшуюся часть пути я прошел пешком, наслаждаясь тишиной и возможностью упорядочить мысли.

Войдя в квартиру, я тщательно запер дверь и проверил импровизированные ловушки. Тонкие нити между дверью и косяком, кружка на ручке окна.

Все чисто. Никто не проникал в мое жилище в мое отсутствие.

Я налил себе виски из тайника за книжным шкафом и опустился в кресло, чувствуя, как напряжение дня постепенно отпускает. Также из тайника я достал потрепанную записную книжку в кожаном переплете, мой зашифрованный дневник.

«Операция UGI, день первый. Реализовано 350к акций из 600к. Средняя цена продажи $46 при средней цене покупки $36,40. Прибыль: $3,36М. Ожидаемая общая прибыль: $6,16М.»

Я закрыл дневник и убрал его в тайник за фальшивой стенкой шкафа. Затем подошел к окну и отодвинул штору.

Ночной Нью-Йорк сверкал огнями. Тысячи окон в небоскребах, автомобильные фары, уличные фонари. Все это создавало иллюзию вечного процветания. Город погружен в джазовую эйфорию конца 1920-х.

Внезапно тишину разорвал резкий звонок телефона.