Ордо Еретикус

Глава 9 ГРОМОВОЙ ДУБ ВОЗВРАЩЕНИЕ МИДАС МОГ БЫ ГОРДИТЬСЯ

В течение часа, словно ослепшие, мы блуждали в абсолютной темноте. Совсем скоро плотные заросли заслонили единственный источник света — огонь пожара, охватившего поместье. Спаэтон-хаус остался далеко позади.

— Мы заблудились? — дрожащим голосом спросила Элина.

— Нет, — уверил ее я.

Вместе с Киршером и Медеей мы не раз охотились в окрестных лесах, и я знал эти места достаточно хорошо. Вот только темнота немного мешала сориентироваться. Знакомая местность приобретала некую загадочность, временами казалась почти чужой.

Требовалось несколько минут на то, чтобы отыскать знакомые приметы — большой камень или старое дерево — и продолжить путь в нужном направлении. В кромешной тьме я находил эти ориентиры не сразу, подчас приходилось шарить перед собой руками, а иногда я просто спотыкался о них.

Дважды над лесом проносились спидеры, освещавшие плотную листву над нашими головами. Если бы в их распоряжении имелись температурные сенсоры, мы были бы уже мертвы. Но у них были только прожекторы. «Наконец, — порадовался я про себя, — враг допустил ошибку».

Мы добрались до дуба.

Медея называла его Громовым Дубом. Наверное, ему уже исполнилось несколько сотен лет, когда молния убила его. Теперь это был лишенный листвы гигант с расколотым стволом, напоминающим разрушенную башню древнего замка. Кора отслаивалась от его мертвой древесины, и вокруг копошились личинки и жуки-короеды. Дуб рос в овраге и от широко раскинувшихся корней до разрушенной кроны имел около пятидесяти метров в высоту. Обхват же его мощного ствола составлял не меньше пятнадцати метров.

Я спустился в овраг. Давным-давно, когда молния расколола ствол лесного гиганта, у его основания образовалась обширная пещера — настоящая природная часовня со сводом из переплетенных могучих корней.

Мне рассказывали, что предыдущие владельцы Спаэтон-хауса как раз и использовали это место в качестве святилища для проведения своих церемоний.

Мы с Медеей обустроили в нем ангар.

Никто, кроме нас с Бетанкор и Киршера, не знал об этом. Мы сошлись во мнении, что в этом потайном месте неплохо спрятать легкое воздушное судно. Устроить запасное логово. Вряд ли мы на самом деле когда-либо предполагали, что на Спаэтон-хаус может обрушиться такая беда, как этой ночью, но посчитали нелишним припрятать один из кораблей от посторонних глаз.

Это судно представляло собой турбовентиляторный монокок, вручную собранный на Урдеше. Легкий, быстрый, сверхманевренный. Медея приобрела его из прихоти десятью годами раньше и держала в главном ангаре Спаэтон-хауса до одной памятной ночи. Нас тогда не было в поместье, а несколько младших членов моей команды решили на нем покататься — ведь он был куда быстрее, чем домашние шаттлы и громоздкие спидеры.

К тому времени, как мы вернулись домой, неполадки и внешние повреждения уже были устранены, но Медею не проведешь. Она заметила, что с машиной не все в порядке. Последовали выговоры.

Несколько недель спустя во время охоты мы нашли Громовой Дуб и решили, что нам нужен запасной корабль на крайний случай. Медея перевела судно сюда. Мы и не думали, что нам придется использовать его для собственного спасения. Тогда это было лишь поводом спрятать катер подальше от завидущих глаз молодняка.

Я стащил с корабля брезент и открыл люк. В кабине пахло кожей и немного лесной сыростью.

Шестиметровый корпус корабля был выкрашен в синевато-серый цвет. Сужаясь, клиновидной формы кабина переходила в короткий V-образный хвост. Судно было оборудовано тремя турбовентиляторными модулями, один из которых крепился позади пассажирского отсека под хвостом и служил основным двигателем, а два других, подвижных, были установлены на коротких крыльях, выступавших из крыши кабины. Эти двигатели предназначались для управления взлетом-посадкой и для контроля высоты. В кабине располагались удобные сиденья: в носу судна — кресло пилота, позади него два пассажирских кресла с высокими спинками и более функциональный многоместный диван у задней переборки.

Я занял место пилота, пристегнулся и приступил к предполетной подготовке. Элина и Эмос устраивались в креслах за моей спиной. Первым делом предстояло прогреть двигатели. Приборная панель засветилась зеленым. С тихим гулом начали вращаться турбины. Из-под посадочных опор взметнулся вихрь опавших листьев. Элина закрыла люк.

Мы не слышали вестей от Вэнса и Медеи с тех пор, как вошли в дикий лес. Я потянулся своим сознанием, призывая их поторопиться. Ответа не последовало.

Энергетические батареи судна были заряжены примерно на семьдесят пять процентов. На диагностической панели не горело ни предупреждающих, ни аварийных рун. Я провел заключительную проверку. Из вооружения судно имело только легкую лазерную пушку, неподвижно закрепленную под носом. Мы никогда ею не пользовались, и приборы показывали, что она отключена. Я ввел код активации, но на экране снова высветилось сообщение, что пушка отсоединена от системы из соображений безопасности и не функционирует.

Оставив турбины прогреваться на холостом ходу, я выбрался из кабины и полез под днище. Ствол пушки, с виду казавшейся просто изящной трубкой, закрывал прорезиненный чехол, препятствовавший загрязнению эмиттера. Я снял его, освободил скрученные провода, и из дула наружу выскочила небольшая иголка. Теперь пушка была активирована.

Поднявшись обратно в кабину, я устроился в кресле пилота и снова проверил приборы. На дисплее появилось новое сообщение: оружие подсоединено к общей системе и нуждается в подзарядке батарей. Поиграв тумблерами, я включил подзарядку, как вдруг ощутил это.

— Сэр, что случилось? — вскрикнула Элина, увидев, что я тяжело задышал и качнулся вперед.

— Грегор? — встревоженно произнес Эмос.

— Я в порядке… это был Вэнс…

Короткий жуткий ментальный вопль, донесшийся со стороны поместья. Псайкер страдал от боли.

Я попытался снова вызвать его, но не смог почувствовать ничего, кроме туманной стены страданий. Затем на секунду удалось уловить, как его сознание убеждает Медею бежать… бежать без оглядки.

В ментальном диапазоне снова вспыхнул красный поток агонии. Меня вновь скрутил приступ удушья.

— Бог-Император его прокляни! — выругался я, увеличивая мощность двигателей.

Турбины взревели. Нас тут же окружил водоворот листьев, сухие ветки застучали по фюзеляжу и иллюминаторам. Направив сопла двух боковых двигателей вертикально вниз, я поднял судно всего лишь на несколько сантиметров над землей и на самом малом ходу начал выводить его из пещеры.

Локационный сканер замигал красным, обозначая на дисплее силуэты переплетенных корней. Как только прибор сообщил, что хвост миновал арку входа, я ввел приказ набирать высоту.

Мы парили над землей и медленно разворачивались, пока топографический ауспекс сканировал пространство… один раз, второй. Затем я выровнял машину.

— Хм… Грегор? — Эмос наклонился вперед и указал на светящуюся сферу прибора над моей левой рукой. — Мы направляемся на север?

— Да.

— И… хм… думаю, тебе не надо напоминать, что именно с севера мы и пришли…

— Да. Прости. Мы возвращаемся.

Я слегка опустил нос корабля, дюзы на крыльях развернулись, и судно устремилось во тьму.

Бортовые огни я решил не включать и вел корабль через лес на скорости примерно в двадцать узлов. Видимость была практически нулевой, поэтому выбирать курс приходилось, используя одновременно и ауспекс, и локационный сканер, которые выводили на дисплеи зеленые и янтарные фантомы древесных стволов и ветвей. Я маневрировал между препятствиями, и время от времени, когда подходил к ним слишком близко, по экранам проскальзывали ярко-красные сигналы, предупреждающие об угрозе столкновения.

Один раз я что-то задел. Эмос и Элина вскрикнули. К счастью, маленькая ветка отлетела в сторону, не причинив нам вреда.

— Выдохните, — успокоил я спутников.

Конечно, быстрее и безопаснее было бы лететь над лесом, но я собирался как можно дольше оставаться незамеченным.

Тем временем все попытки дотянуться до сознания Вэнса оказались тщетными.

Едва избежав столкновения с массивной низко растущей веткой, мы нырнули к земле, пролетели над длинным склоном под самыми деревьями, и ауспекс подсказал мне, что край леса уже близко. Прямо перед нами показалась светлая полоса дороги.

В небе пульсировал резкий белый свет. Еще одна сигнальная ракета. Я заглушил основной двигатель, и корабль медленно пополз вперед на дополнительных турбинах.

Я мог видеть и изгородь за дорогой, и выгоны, и подлесок к югу от Спаэтон-хауса — весь путь, по которому несколько часов назад мы пробивались к спасению. Пейзаж купался в холодном, сером свечении, неровном мерцании угасающей осветительной ракеты. Вереница черных теней прочесывала высокую траву и подлесок.

— Медея, — потянулся я Волей.

Она не могла ответить. Бетанкор была «затупленной». Но я молился, чтобы она смогла услышать.

— Медея, я рядом.

На северо-востоке возле рощи финтлей неожиданно вспыхнул залп лазерных выстрелов. В небо взмыли еще две осветительные ракеты. Все вокруг снова разделилось на черное и белое. Налетчики двигались к роще.

Они сумели кого-то загнать в угол. И нутром я понимал, что это Медея.

Не включая огней, я бросил корабль вперед и помчался на малой высоте над дорогой, изгородью и выгонами. Струи, вырывавшиеся из дюз, прорезали след в траве. Когда мы пролетали над наемниками, они задирали головы и смотрели на нас сквозь прорези в карнавальных масках.

Я не удержался, резко бросил машину вниз и раскидал в стороны несколько налетчиков, а затем устремился к роще. Теперь огонь из всех стволов предназначался мне.

Откинув большим пальцем защитный колпачок, я нажал на кнопку лазерной пушки. Единственное орудие не имело системы наведения. Оно стреляло строго туда, куда был нацелен нос судна.

Пушка испускала непрерывный луч, пока кнопка гашетки оставалась нажатой. Полоса ярко-желтого света, толщиной с карандаш, вырвалась из-под носа судна и прорезала борозду в кустарнике возле рощи, взметая ошметки грязи и терзая растения.

Катер накренился, готовый упасть, но я вовремя выправил его и выстрелил снова.

Мне удалось срезать лучом двоих налетчиков, а затем судно вильнуло влево, круша стволы молодых и даже зрелых финтлей. В движении целиться оказалось крайне сложно.

Не долетев до первых деревьев примерно двадцать метров, я завис на небольшой высоте. Наемники усилили стрельбу. Корпус катера дрожал от многочисленных попаданий.

Я снова нажал на гашетку и стал медленно поворачивать судно справа налево. Налетчики бросились на землю. Тех, кто не успел залечь в траву, рассекло на части. Тонкий луч аккуратно и чисто разрезал броню, плоть и кости. Должно быть, я задел чей-то силовой модуль или гранату, потому что тело одного из нападавших разметало взрывом.

По фюзеляжу застучало еще больше выстрелов. Я снова устремился вперед, решив облететь рощу с запада.

Наконец на экране ауспекса появился силуэт Медеи. Мне потребовалась секунда, чтобы отыскать ее глазами. Просто точка среди высокой травы. Яркая точка. На ней была светло-вишневая безрукавка ее отца. Медее пришлось выйти на открытое место, чтобы я мог спуститься и подобрать ее.

По ней продолжали стрелять из лазерного оружия. Бетанкор развернулась и на бегу выстрелила в ответ.

— Вижу тебя! Ложись!

Девушка обернулась и посмотрела в мою сторону. А затем чей-то меткий выстрел повалил ее в траву.

— Медея!

Я рванул штурвал на себя. От резкого ускорения нас прижало к спинкам кресел.

— Эмос! Подготовь боковой люк!

Я постарался подлететь как можно ближе. Настолько, чтобы реактивные струи корабля не задели Медею. Действовать надо было молниеносно, и я просто заглушил турбины. При посадке нас довольно сильно тряхнуло.

Эмос уже открывал люк, но старик был медлителен и слишком напуган.

Я пробрался к выходу, оттолкнул Эмоса и выпрыгнул во влажную колючую фексотраву. В мои легкие ворвался поток холодного ночного воздуха. В небе расцвела очередная осветительная ракета. Отовсюду слышался треск вражеского оружия.

Я побежал вперед.

— Медея! Медея!

Теперь, когда я оказался среди высокой травы, стало практически невозможно определить, где именно она упала.

— Медея!

Лазерный луч протрещал в опасной близости от моего плеча. Выпустивший его налетчик находился всего в дюжине метров слева. Только теперь я осознал, что безоружен. Болтер я отдал Шастру, а Ожесточающая и посох остались в кабине корабля.

К счастью, главианский игольный пистолет Медеи все еще лежал в кармане моего плаща. Я схватил оружие обеими руками, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Первый выстрел свалился ближайшего налетчика в траву. Второй — продырявил еще одного, и тот исчез в колючем кустарнике.

Я поглядел на индикатор магазина. Осталось только два заряда. Отчаяние нарастало в моей груди. Выстрелы звучали все ближе.

— Медея! — позвал я, обшаривая заросли.

Она лежала в густом кустарнике лицом вниз. На спине ее шелковой безрукавки виднелось кровавое, обожженное по краям отверстие. Я вскинул обмякшее тело Медеи на плечо. Из ослабевшей руки девушки выскользнул автоматический пистолет. Подняв и осмотрев его, я понял, что в обойме еще есть заряды.

Противник уже почти подобрался к колючим зарослям, в которых я обнаружил Бетанкор. Отстреливаясь, я наслаждался мощным ревом и отдачей увесистого оружия. Игольные пистолеты — изящные и смертоносные игрушки, но, пуская их в дело, чувствуешь себя так, словно у тебя в руках водяной пистолетик. А эта штука, с хромированным квадратным стволом, лягалась, словно юрф, эжектор со звоном выбрасывал латунные гильзы.

Я развернулся и побежал к кораблю, ожидая в любой момент получить выстрел в спину. Рядом зашипели яркие импульсы. Но на этот раз они предназначались не мне. Элина Кои лежала в открытом люке-судна и прикрывала нас стрельбой из лазерного пистолета. Я и не знал, что она вооружена. Эмос спрятался в глубине кабины, чтобы дать неприкасаемой достаточно места, но, когда я подбежал к катеру, помог мне втащить внутрь Медею. Я молился, чтобы она была жива.

Пока Убер и Элина устраивали ее на сиденьях в конце салона, я вскочил в кабину. На возню с ремнями времени не было. Элина выстрелила в последний раз и отступила назад. Я крикнул ей, чтобы закрыла люк. По корпусу застучали многочисленные выстрелы. Разбилось стекло иллюминатора. В обшивке появились пробоины.

Я поднял корабль и развернул его в сторону наступающих налетчиков.

Мне кажется, хотя теперь я не совсем уверен в этом, что, нажимая на гашетку, я произнес нечто крайне непоучительное. Что-то вроде: «Жрите это, ублюдки».

Не думаю, что мне удалось задеть кого-нибудь из них, но, клянусь Золотым Троном, это заставило их попрятаться.

— Сэр! — Элина пыталась перекричать рев турбин.

С противоположной стороны рощи к нам приближался шар света. Я не мог видеть сам спидер, только его прожектор, сияющий, точно «белый карлик» в ночном небе.

Пора было убираться.

Все еще держась на малой высоте, я направил машину на юг. Над дорогой мы пронеслись уже со скоростью в сорок пять узлов. Впереди маячил лес.

Передо мной стоял выбор: лететь над деревьями, но при этом стать отличной мишенью для преследователей, сбавить скорость и пробираться через лес с выключенными огнями или попробовать пролететь сквозь него на максимальной скорости, освещая путь фарами.

Я избрал третий вариант.

Носовые огни вычертили впереди конус света. Несмотря на наличие навигационных приборов и локационных систем, несмотря на включенные огни, этот полет граничил с самоубийством. Уже через несколько секунд, едва избежав лобового столкновения с рослой елью, мне пришлось сбавить скорость до тридцати узлов.

— Вы… вы всех нас погубите! — завопила Элина.

— Помолчи!

Черные силуэты деревьев скользили мимо иллюминаторов. Мне постоянно приходилось бросать машину то влево, то вправо, опасно наклоняя корпус, почти становясь на крыло, а затем снова разворачивать судно, подныривать под сплетения массивных ветвей, словно под мосты, и задирать нос корабля, перепрыгивая через поваленные стволы древних гигантов. Несколько раз я был вынужден прорываться прямо сквозь кроны деревьев. Турбины с протестующим воем перемалывали душившие их листья, аварийная сигнализация заходилась в жалобном протестующем вое. Экран сканера почти полностью горел красным.

Элина начала читать молитву Императору.

— Помолись за нас всех! — проорал я. — Эмос! Как состояние Медеи?

— Хвала звездам, она жива. Дыхание затруднено. Насколько я могу судить, у нее задето легкое. Плюс обширный внутренний ожог. Ей нужен врач, Грегор!

— И она его получит. Сделай все, что сможешь, устрой ее поудобнее. В шкафчике позади тебя есть аптечка. Перевяжи ей рану.

Полет на такой скорости через плотную, почти непроходимую чащу сам по себе был чистым безумием и требовал предельной концентрации. Сосредоточиваясь на препятствиях и угрозе столкновения, я часто менял курс. Вынужденные маневры уводили нас в сторону от намеченного направления. Мы летели зигзагами, а это не самый короткий путь к спасению.

На нас охотились, по крайней мере, четыре спидера из пяти, виденных мной на лужайке перед домом. Два следовали за нами прямо через заросли, держась примерно в пятистах метрах позади. Еще два набрали высоту и пытались уйти вперед, чтобы встретить нас в лоб.

Еще там, в поместье, мне не составило труда определить, что мы имеем дело с устаревшими военными моделями: громоздкие энергоустановки, не только более крупные, чем легкие турбины с Урдеша, но и лучше бронированные; установленные на турелях орудия, из которых можно было вести стрельбу в любом направлении и пилотам не нужно было заходить прямиком на цель.

Затрезвонил ауспекс. С неба упали полосы яркого света. Казалось, будто это солнечные лучи пробиваются через облака. Один из спидеров летел прямо над нами.

Мне пришлось резко свернуть, и не столько для того, чтобы оторваться от преследователя, сколько для того, чтобы не разбиться об очередной массивный ствол. В это время стрелок, засевший в дверях спидера, открыл огонь.

Я заложил крутой вираж, опустив одно из крыльев, обогнул колоссальное храмовое дерево и метнулся в сторону. Огни наверху на мгновение пропали, но затем появились вновь, быстро двигаясь параллельно нам по левому борту. Дерево, промелькнувшее справа от меня, взорвалось фонтаном из щепок под ураганом пуль.

Проклятие! Я был более чем уверен, что у них не было ни тепловизоров, ни датчиков движения. Они следовали за светом моих фар, подсвечивающих полог леса.

Я вырубил огни, но, к сожалению, не сбросил скорость. Пропищало предупреждение о возможном столкновении. На этот раз не напрасно. Несмотря на резкий поворот штурвала, мы задели ствол краем крыла.

Нас сильно затрясло. Загудела аварийная сигнализация двигателей. Турбина правого борта остановилась.

Я перешел в режим форсажа и нажал на кнопку перезапуска правого модуля, надеясь, что он просто заглох от удара. Если кожух или сама турбина повреждены, перезапуск мог закончиться для нас весьма плачевно.

Лопасти заглохшей турбины провернулись, двигатель закашлялся. Я попытался снова. Еще один протяжный хрип. В двадцати метрах позади нас лес вскипел потоками древесных щепок, коры и раскрошенной листвой, когда спидер попытался достать нас неприцельной очередью.

С третьей попытки турбина правого борта все-таки ожила. Зависнув на месте, я поиграл штурвалом туда-сюда, в стороны, дергая и наклоняя корабль, опуская его нос, затем хвост, накреняя короткие крылья, просто чтобы удостовериться, что контроль над судном не утрачен. Все, казалось, было в порядке.

Я оглянулся через плечо и увидел, что мертвенно-бледная Элина пристально смотрит на меня, а Эмос баюкает Медею.

— У нас все в порядке, Грегор? — шепотом спросил он.

— Ага. Прости, что так вышло.

Поляну слева от нас внезапно озарили вертикальные струи света, а затем землю перепахала очередь, пущенная из бортовых орудий вражеского спидера.

Они все еще пытались найти нас вслепую.

Мне вспомнился один космический поединок со значительно превосходящими силами противника. Мидас вел катер, ориентируясь только на показания места, скрытого его элегантными штанами. Помню, как он тогда посмотрел на меня и произнес: «Мышь станет котом».

Мышь станет котом.

Я медленно задрал нос судна, поворачивая его к источнику света, зависшему над деревьями.

Всего секунду я жал гашетку.

Тонкий луч прожег подсвеченную сверху листву. Последовала краткая вспышка. Ломая ветви, девять тонн пылающего металла рухнули на поляну, разваливаясь на части и разбрасывая во все стороны куски горящей обшивки.

— Причесали одного, — самодовольно произнес я. Что ж, именно так и сказал бы Мидас.

Однако к нам уже приближались огни других преследователей. Я отыскал подходящее укрытие недалеко от пылающих обломков — перекрученный ствол копылокора от старости завалился набок. С его сухих ветвей свисали завесы из мха.

Я следил за приближением огней и медленно разворачивал судно так, чтобы нацелить его пушку на ближайший спидер. Враги сбавили скорость, они явно нас потеряли. Прожектора одного из них горели соблазнительно близко, но его заслонял плотный строй толстых дубов.

Второй метнулся к горящей поляне — месту недавней аварии.

Я поднял нос корабля и, когда пролетающий над нами спидер вошел в зону видимости, шаря прожекторами по лесной подстилке, нажал на кнопку пуска.

Выстрел оказался довольно неплох. Луч срезал хвостовой лонжерон спидера. Тот потерял управление и закувыркался в воздухе. По его корпусу забегали синие электрические дуги. Тяжелая машина врезалась в гигантское храмовое дерево, а оно в свою очередь рухнуло на него.

Второй спидер вынырнул из-за дубов и открыл по нам стрельбу. Очередью содрало завесу мха с гниющих веток.

У кого-то все же хватило ума взять с собой прибор ночного видения. Они могли видеть нас.

Я выстрелил, промахнулся и, врубая прожектора и набирая максимальную скорость, бросился наутек. Дисплей локационного сканера залило сплошное размытое красное пятно. Нас сильно трясло и швыряло из стороны в сторону. Приходилось закладывать крутые виражи.

Пилот преследующего нас спидера был хорош. Омерзительно хорош. Как и остальные наемники, он явно был лучшим из тех, чьи услуги можно купить за деньги.

Он прилип к моему хвосту, словно пиявка. Увеличив скорость до тридцати восьми узлов, я прорывался сквозь плотный строй деревьев, виляя и меняя высоту. А преследователь гнался за мной по пятам, используя в качестве ориентира мой реактивный след.

Погоня уже походила на какой-то безумный танец.

Мы петляли между деревьями, синхронно наклонялись и кружили вокруг стволов. Если я, облетая развесистую крону, становился на одно крыло, то он в точности повторял мой маневр, обходя ветви с другой стороны. Взревев турбинами, я заложил крутой вираж и развернулся на север, а затем прокрутился и метнулся на юг. Он проскочил чуть дальше, но уже через мгновение вернулся, быстро набрал скорость и снова сел мне на хвост. Мимо промчались трассирующие заряды.

Два резких толчка сотрясли корпус. Приборы подтвердили мои опасения. В нас дважды попали. На панели появилось сообщение о том, что в системах уменьшается запас энергии. Либо одна из батарей повреждена, либо вовсе вышла из строя.

Мимо кабины снова промчались трассеры. Передо мной вспыхнули аварийные руны.

Если сейчас не предпринять решительных действий, от нас останется память только в виде новой полоски на кабине спидера. Можно было бы заглушить турбины и нырнуть вниз. Тогда он проскочил бы мимо. Но, падая на такой скорости, мы просто разобьемся и сгорим заживо.

— Держитесь! — проорал я.

— Вот дерьмо! — выругалась Элина Кои.

Я врубил основную турбину на полную мощность и взмыл вертикально вверх.

Ломая ветви, мы прорвались через лесной полог к небу. Спидер промчался под нами. Он замешкался и пытался развернуться, чтобы продолжить погоню, но мой маневр сбил его с толку. Всего лишь на мгновение, но этого было достаточно.

Совершая разворот, спидер не сбросил скорость. Ударившись о дерево, он ободрал стабилизатор одного из крыльев. Больше мы его не видели, если не считать нескольких ярких взрывов.

Меня трясло, руки онемели. Стало почти невозможно сосредоточиться.

Но Мидас, уверен, мог бы мной гордиться. Он постоянно пытался преподать мне свои навыки, но неоднократно заявлял, что боевого пилота из меня не выйдет.

По его мнению, я обладал необходимой скоростью реакции, но у меня не получалось видеть всю картину в целом. И я всегда пропускал одну последнюю деталь, которая могла привести к гибели.

И эта последняя, пропущенная деталь уже приближалась к нам с севера, мчась над кронами деревьев и сверкая залпами автоматического орудия.